§ 1. Исходные положения

Криминологическое значение изучения социальных позиций и ролей лип, совершающих преступления, отмечаются многими авторами . С середины 70-х годов оно стало получать все большее распространение, хотя фактически и раньше применялось при анализе социально-демографической характеристики преступников. В то же время в криминологической литературе, как и в социологической, «социально-ролевая» концепция разделяется далеко не всеми исследователями .

Существуют четыре подхода к определению и пониманию социальных ролей. Первый из них основан на нормативном понимании роли: поведение индивида подчинено определенным законам, правилам общения, зависит от позиции, занимаемой индивидом в обществе. Человек занимает в обществе ряд позиций и исполняет, следовательно, ряд ролей. В рамках второго подхода роль понимается как спонтанное, свободное действие личности, обусловленное прежде всего ее индивидуальными особенностями. Этим подчеркивается импровизированное, творческое начало в исполнении роли, а роль рассматривается в аспекте ее восприятия и исполнения личностью. Третий подход — это понимание роли как ожидания других людей и социальных групп. В процессе взаимодействия людей У них формируется комплекс устойчивых реакций и ожиданий относительно соответствующих поступков партнеров. Эти ожидания становятся компонентом личности. В соответствии с четвертым

309

подходом поведение индивида рассматривается как продукт взаимодействия между социальными факторами и субъективным миром индивида, при этом все предписания социальной среды — как социально закрепленные роли, так и ожидания других рассматриваются как равнозначные. При этом не роли выводятся из социальной структуры, а эта структура — из социальных ролей и ролевого поведения .

В зарубежной социологии с понятием роли широко связывают понятия «позиция», «права», «обязанности». Так, в работах Г. Джонсона, Т. Парсонса и других «позиция» понимается как «статус — роль», где «статус» — это права и привилегии, а «роль» — обязанности. При этом теоретически полнее разработано понимание роли как поведения, соответствующего ожиданиям ролевых партнеров.

Советским социологам и криминологам, наоборот, присуще в основном нормативное понимание роли4. При этом «позиция» рассматривается как узел отношений в социальной системе. Каждой позиции соответствуют «ролевые ожидания», состоящие из двух групп: 1)норм поведения, выраженных в форме официальных предписаний (законов, подзаконных актов и др.); 2) неписанных правил поведения. Все правила поведения включают права и обязанности, а также поощрения и санкции.

Норма поведения влияет на сознание человека не только во взаимодействии всех своих компонентов, но также во взаимосвязи с обеспечивающими ее условиями. Здесь важен и субъект, от которого исходит норма, его авторитет, его возможности по обеспечению исполнения соответствующей нормы. Целесообразно в связи с этим деление социальных норм на всеобщие (в частности, правовые), социально-групповые (моральные и нормы общественных организаций)5 и групповые. Очевидно, что чем непосредственнее субъект оказывается в зоне действия всеобщих норм, тем большее влияние на формирование его личностных характеристик оказывает эта система. Как отмечалось в литературе, «выполнение той или иной социальной роли, особенно если это продолжается долгое время и сама роль существенна для индивида, оказывает заметное влияние на его личностные качества...»6.

Разумеется, очень значим и сам адресат нормы поведения — лицо, на которое она призвана воздействовать. В частности то, подготовлен ли человек к правильному восприятию соответствующих правил поведения и к их исполнению, как именно он воспринимает эти правила, какой личностный смысл они приобретают, как осуществляется их исполнение: в результате личных убеждений или осуществления социального контроля.

Все это обусловливает разграничение трех аспектов социальной роли:    1) роль   как   совокупность   нормативных   предписаний,   соответствующих данной позиции; 2) роль как понимание лицом того, что от него требуется данной позицией и что она ему дает, т. е субъективное   восприятие   объективных   предписаний;   3) роль   как

310

реальное поведение индивида в данной позиции — ролевое поведение, зависимое не только от предписаний и отношения к их исполнению, но и от обеспечения исполнения этих предписаний7.

Человек занимает в обществе не одну социальную позицию, а множество, причем каждой из них может соответствовать не одно предписание, а несколько, и эти предписания могут носить не только единый или взаимоподкрепляющий характер, но и противоречивый. Последний случай имеет место, когда нормы отдельных групп и лиц, общественное мнение, выраженное в праве и морали общества не согласуется между собой. Тогда появляется возможность отклоняющегося от правовых норм поведения. Эта возможность объективно предопределяется также разной обеспеченностью исполнения противоречивых ролей и, кроме того, несоответствием между собой различных позиций, одновременно занимаемых человеком (например, лицом, ответственным за соблюдение определенных правил и одновременно обязанным осуществлять контроль за соблюдением этих же правил). Одна из двух таких позиций будет явно формальной, соответствующая ей роль или вообще не будет исполняться или исполняться плохо. Указанная ситуация обнаруживается, например, при криминологическом анализе работы ведомственных ревизоров, подчиненных и руководителям организаций, ответственным за состояние законности в подведомственных им подразделениях.

Исследования криминологов свидетельствуют не только о распространенности конфликта позиций и ролей применительно к лицам, совершающим преступления, но и об определенной специфике самого конфликта. Как правило, он отличается наиболее острым характером, когда официальным нормам противостоят групповые. При этом многие лица, совершающие преступления, приобретают специфические черты членов криминогенных и преступных групп. Встречавшаяся в советской литературе критика в адрес ролевой теории в значительной своей части относилась к пониманию роли только как системы субъективных ожиданий, как спонтанного, произвольного действия личности, либо как конгломерата социально закрепленных норм и ожиданий8. Однако ряд справедливых замечаний касается и нормативного подхода. Суть их сводится к следующему: если личности предписывается сверху строго заданная линия поведения, то ей ничего не остается, кроме приспособления к этой линии; поэтому нельзя все стороны объективного положения личности сводить к системе норм и предписаний, ибо человеческая личность богаче, чем просто «ролевой» комплекс. Ролевая теория не объясняет, откуда берется инициатива и творческая активность — то, что человек делает не по обязанности и предписанию; сущность и «масштаб» личности определяются не столько количеством ролей и их структурой, сколько индивидуальными качествами человека и мерой удовлетворения им потребностей общества9. Миньковский Г. М. и Горшенева Н. А. писали также, что использование «ролевого ожидания» в качестве основ-

311

ной характеристики человека может дать «лишь формальное описание, необходимое при системном анализе, но не раскрывающее социальное содержание проблемы. Нельзя сводить формирование социально активной личности к конформности, для которой мотивация поведения безразлична»10.

Бесспорно, социально-ролевой подход — только один из методов и, как всякий отдельно взятый метод, ограничен. Всесторонность обеспечивается лишь при изучении личности на различных уровнях одновременно. Верно и то, что при ролевом подходе не затрагиваются во всей полноте вопросы индивидуальности и активности личности. Вместе с тем без такого подхода, как составной части комплексного изучения личности, обойтись нельзя, ибо он помогает понять механизм социальной обусловленности ее сознания и деятельности. Именно социально-ролевой подход — и это | является его достоинством — удачно связывает и показывает зави-\симость поведения личности от социальной структуры и соответствующего ей состояния общественного и группового сознания, от существующих социальных норм. В изложенном понимании он не ; просто исходит из общего методологического положения о соци-' альной обусловленности поведения членов общества, но и помогает в определенной мере раскрыть механизм этой обусловленности, подчеркивает, в частности, зависимость поведения людей от занимаемых ими социальных позиций. То, что человек занимает не одну позицию, а также то, что необходимо учитывать разные его позиции, не только не противоречит марксизму, но прямо вытекает, например, из слов Маркса о том, что в человеке, совершившем преступление, необходимо видеть «нечто большее, чем правонарушителя... Разве каждый из граждан не связан с государством тысячью жизненных нервов, и разве оно вправе разрезать все эти нервы только потому, что этот гражданин самовольно разрезал ка-кой-нибудь один нерв? Государство должно видеть и в нарушителе... живую частицу государства, в которой бьется кровь его сердца, солдата, который должен защищать родину, свидетеля, к голосу которого должен прислушиваться суд, члена общины, исполняющего общественные функции, главу семьи, существование которого священно, и, наконец, самое главное — гражданина государства»''. По существу здесь перечисляются разные социальные позиции, динамическое содержание которых и является ролью. Социально-ролевой подход не исключает признания активности личности, но он показывает и пределы этой активности, ее объективные возможности. Разумеется, позиция личности влияет и на выбор социальных позиций, и на избирательное отношение к соответствующим им ролям, а реальное исполнение роли далеко не всегда строго соответствует нормативному ее содержанию . Однако нельзя упускать из виду, что личность, подчиняясь внешним регуляторам поведения, в частности, социальным нормам с обеспечивающей их системой, может вести себя правомерно либо преступно даже вопреки собственным убежде-ниям и установкам.

Социально-ролевой подход не просто учитывает социальную детерминацию поведения человека, но обладает тем достоинством, что позволяет, как утверждает В. Б. Голсфаст, рассматривать личность и общество в такой системе понятий, посредством которой возможен последовательный переход от анализа проблем личности к проблемам общества и обратно. При этом появляется возможность научно обоснованно систематизировать и анализировать получаемую информацию, действительно всесторонне исследовать личность в системе ее социальных связей и позиций.

Социально-ролевой подход в указанном выше понимании способен помогать выявлению механизмов детерминации преступного поведения личности, специфики взаимосвязи различных социальных факторов и нарушения уголовно-правовых запретов, а также определяющих их личностных особенностей.

В целом можно говорить о сложном механизме социальной детерминации поведения личности в рассматриваемом аспекте: во-первых, путем ее постановки в такие социальные позиции, сама совокупность которых не обеспечивает либо вовсе исключает воздействие на личность ценностно-нормативной системы государства и общества, подчинение поведения личности нормам права; во-вторых, путем дачи предписаний, носящих противоречивый характер, когда при этом отрицательные требования микросреды оказываются не только не слабее, но даже подчас действеннее правовых норм; в-третьих, путем такого формирования личности (ее взглядов, установок, навыков и т. п.), которое объективно и субъективно может предопределять занятие ею тех или иных социальных позиций и характер исполнения соответствующих социальных ролей. Например, прежние социальные условия развития субъекта препятствуют получению им образования, квалификации или же примерному исполнению роли супруга. Это в дальнейшем способно влиять на выбор конкретных мест и видов трудовой деятельности, трудовых коллективов, в которых снижена требовательность к их членам; на подбор супругов и товарищей. В таких условиях необходимые качества личности, связанные с исполнением официальных норм, могут не только не развиваться, но и утрачиваться, а непосредственным ориентиром личности становятся групповые нормы микросреды. Все указанные выше аспекты механизма детерминации взаимосвязаны и взаимозависимы.

Многообразие позиций и ролей каждого члена общества обусловливает необходимость вычленения тех из них, которые особенно значимы в плане детерминации преступного поведения. Обычно выделяются четыре сферы деятельности, в соответствии с которыми группируются все социальные роли: труд, познание, общественная деятельность, быт (включая семью)13. Криминологические исследования указывают на важность позиций личности в системе профессионального разделения труда (квалификация, род занятий, отрасль и т. п.), а также характера труда (постоянный, временный и пр.), В сфере общественной деятельности значимо

313

членство субъектов в различных общественных организациях, участие в выполнении общественных функций. В сфере семейно-быто-вых отношений следует различать, во-первых, позиции, отражающие характер межличностных отношений в родительской и своей семье, в иной бытовой среде; во-вторых, характеризующие потребление различных материальных и иных ценностей и услуг.

В социально-психологической литературе в настоящее время обосновывается необходимость учета не только ролей, фиксирующих положение человека в системе общественных отношений, но и так называемых межличностных, отражающих лишь групповые связи, возникновение которых может определяться личностными особенностями . С учетом этого в криминологии важно выделять позиции и роли, вытекающие из особенностей досуговых и иных межличностных связей и отношений. В частности, речь идет об участии в криминогенной или преступной группе лиц, в действиях, не соответствующих нормам права («разгульное» поведение) °.

Присущими только лицам, совершающим преступления, являются понятия «судимый», «рецидивист», ибо они определяют известную специфику положения субъекта в системе социальных связей: возможность в определенных законом случаях установления административного надзора некоторых ограничений в занятии ряда должностей и т. п.

Существенны также позиции, связанные с полом и возрастом. В литературе справедливо отмечается, что они несут определенную социальную нагрузку, ибо не одинаковы функции, предписания, которые общество адресует представителям разных полов и возрастных групп16. При анализе преступного поведения отчетливо проявляется зависимость распространенности разных его форм от дифференциации соответствующих функций. Доля женщин среди преступников, по данным выборочных исследований, не превышает 16%. Г. 3. Анашкин и А. М. Яковлев писали, что объяснение надо искать «в сложном комплексе социальных факторов, определяющих поведение мужчины и женщины»17. А. Б. Сахаров указывал на влияние особенностей таких психологических свойств личности, как темперамент, характер, сила воли и т. п.18. Э. Ф. Побе-гайло подчеркивал, что женщина больше мужчины поглощена се-мейно-бытовыми заботами по воспитанию детей, а это повышает ее ответственность перед семьей и обществом.

Эти положения правильны. Следует только подчеркнуть, что отмечавшиеся выше особенности социального положения женщин, как и ее психофизиологических данных, не препятствуют в принципе нарушению уголовно-правового запрета. Однако преступления, связанные с негативной деформацией личностных свойств и позиций, находятся в противоречии с осуществлением материнских функций, функций воспитательницы и «хранительницы домашнего очага». Поэтому среди женщин редко встречаются такие, часто связанные с пьянством и деморализацией деяния, как убийства, разбои, грабежи, хулиганские действия. Они чаще совершаются

314

мужчинами. В то же время многие преступления, заключающиеся в обмане покупателей, спекуляции, хищении социалистической собственности, чаще совершаются женщинами.

Следует также иметь в виду разную подготовку девушек и юношей к соблюдению социальных норм. В частности, к девушкам общественное мнение предъявляет более строгие требования в плане соответствия их поведения нормам социалистического общежития, гораздо более сурово осуждаются факты пьянства, распу-щениссти, применения насилия как способа разрешения конфликтов.

В разных видах преступного поведения по-разному представлены и возрастные контингенты преступников. Лица молодого возраста чаще совершают насильственные деяния, а также корыстные, связанные с применением насилия; они более откровенно нарушают установленные нормы поведения. С приобретением определенного социального статуса, в более старшем возрасте, преступники больше дорожат своим положением в системе официальных общественных отношений, у них отмечается стремление к тем способам преступных посягательств, которые труднее поддаются выявлению. Отсюда увеличение с возрастом у преступников доли преступлений, совершаемых тайно и преимущественно прикрываемых социально-позитивной деятельностью. Например, по данным выборочных исследований, в общем числе преступлений, совершаемых 50—54-летними, доля краж социалистического и личного имущества почти в два с лишним раза ниже, чем у 25—29-летних, и почти в 2 раза ниже, чем у 30—39-летних, а доля хищений, совершаемых путем растраты, присвоения, злоупотребления служебным положением, — выше, чем у 25—29-летних в два раза, чем у 30— 39-летних — в 1,5 раза. Соответственно в разном возрасте, с учетом образования, стажа работы и других качеств, существуют разные возможности занятия социальных позиций в сфере труда или общественной деятельности, позволяющих удовлетворить антиобщественные потребности и интересы. Надо также учитывать, что ряд преступлений (разбои, грабежи, хулиганство и пр.) требуют физической силы, ловкости, способности скрыться с места преступления, т. е. качеств, присущих больше молодому возрасту.

Что касается таких социальных позиций, как городской либо сельский житель, то сами по себе они не определяют возможность преступного поведения, а скорее влияют на его формы и интенсивность.

При анализе социальных позиций и ролей необходимо иметь в виду их комплекс, взаимосвязь применительно к каждому лицу, совершающему преступления с тем, чтобы устанавливать специфику социально-ролевого поля разных контингентов преступников, разных их социальных типов.

315