Глава 1. ПОНЯТИЕ НАСИЛИЯ И ЕГО ФОРМЫ Что понимать иод словом «насилие»?

В Уложении о наказании уголовном и исправительном 1845 года под термином «насилие» понималось только насилие физическое. В это понятие включались побои или иные насильственные действия, причиняющие боль.

Однако в современной теории и в мировой законодательной практике мы встречаем значительно более широкое толкование насилия. Например, американский Примерный уголовный кодекс к насилию относит не только действие обидное, незаконное и своевольное, но и обычную самозащиту от насилия, т.е. действие не только законное, но и общественно полезное. В связи с этим в уголовном кодексе США мы постоянно встречаем такие определения насилия, как «противоправное насилие», «смертоносное насилие», «насилие в порядке защиты», «применение насилия может быть признано правомерным, если производится арест» и т.д.1

Ф. Ницше, обосновывал идею необходимости, и даже полезности насилия в человеческом обществе, как в международных масштабах (в форме войн), так и в межличностных отношениях, и даже насилие каждого человека к самому себе, изгоняя лень, смирение, нигилизм и другие собственные психологические пороки. Сама жизнь, по мнению Ф. Ницше, в сущности «в основных своих проявлениях действует путем насилия и не может быть вовсе мыслима помимо этого характера»2.

Ф. Ницше прав, по нашему мнению, лишь в том, что насилие в ряде случаев несет в себе ускорение прогресса, являясь толчком, стимулом в развитии общества и личности, но в принципе, позиция этого автора весьма сомнительна. Он толкует насилие в бытовом, а не в правовом плане, смешивая насилие и правомерное применение силы в целях противодействия насилию, включая сюда даже обычное проявление воли человека над собой.

В нашей стране широкое понимание насилия поддерживается некоторыми видными учеными. В частности, «насилие против

Примерный уголовный кодекс США. - М., 1969. С. 78. 2 Ницше Ф. Соч. в 2-х томах. Т. 1. - М., 1990. С. 556. Надо заметить, что подобной позиции придерживаются и некоторые современные авторы.

самого себя» признают Ю.М. Антонин, И.Б. Бойко и В.А. Верещагин, которые рассматривают его как аутоагрессию - осознанное насилие человека над самим собой1. А.В. Наумов пишет, что «...насилие (включая его крайние проявления при необходимой обороне) является правомерным. Последнее позволяет не сводить насилие только к общественно опасным и противоправным его проявлениям»2.

Нам представляются эти позиции неверными по тем основаниям, что в юридическом, а не бытовом понимании, слово «насилие» должно иметь вполне определенный смысл. Вряд ли целесообразно смешивать применение силы, например, женщиной для самообороны от насильника и действия самого насильника. Какая дее она «насильница», если она, напротив, пытается предотвратить насилие?

«Насилие - это действие стеснительное, обидное, незаконное и своевольное», - так определяет насилие В. Даль3. И в русском словаре насильник справедливо, на наш взгляд, толкуется как «притеснитель, угнетатель»4. Разве можно назвать угнетателем Человека, который причиняет себе физический вред по собственной воле или обороняется от насилия?

■ Аналогично, по нашему мнению, следует толковать и применение силы при задержании преступника. Любые правомерные действия работников правоохранительных органов не должны признаваться насилием, так как это не притеснение и угнетение, а защита населения от преступных проявлений.

Надо отметить, что в Курсе лекций по уголовному праву, изданному А.В. Наумовым в 1996 году, ни при характеристике не-, обходимой обороны, ни при характеристике задержания преступника правоохранительными органами слово «насилие» не упот-;' ребляется, а речь везде идет о правомерном причинении вреда, , что, на наш взгляд, вполне справедливо5.

i—---------

" Антонян Ю.М., Бойко И.Б., Верещагин В.А. Насилие среди осужденных. }\ М., 1994. С. 66.

f 2 Наумов А.В. Уголовно-правовое значение насилия / в кн. Насильственная '' преступность / Под ред. В.Н. Кудрявцева и А В. Наумова. - М., 1997. С. 56.

3 Даль В. Толковый словарь. - М.. Государственное издательство иностранных и национальных словарей. 1956. С. 469. • 4 Словарь русского языка. Академия наук СССР. - М., 1959. С. 545.

s Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть. Курс лекций. - М., 1997. С. 68.

Оставаясь на позиции расширительного толкования насилия, А.В. Наумов без всяких обоснований включает в число насильственных преступлений и неосторожное убийство (ст. 109 УК РФ), видимо, считая это бесспорным .

На наш взгляд, это неверно, так как опять же необоснованно расширяет пределы насилия вопреки его понятию. Неосторожное убийство — действие противозаконное, но не своевольное. Здесь отсутствует существенный признак насилия - воля причинившего вред личности. Как можно совершать насилие, не только не желая вредного для личности результата, но и не ведая о нем. Притеснять, угнетать, тем более, ограничивать чью-то волю по неосторожности ни практически, ни теоретически невозможно. Если кто-то по неосторожности испугает другого, он извинится, а если по неосторожности причинит физический вред, будет сожалеть об этом наравне со всеми. И никто не скажет, что это насильник даже в бытовом плане. По нашему мнению, никто из отмеченных А.В. Наумовым известных личностей, говоривших о насилии и его роли, ни Маркс, ни Дюринг, ни тем более Ленин, не допускали мысли, что оно (насилие) может совершаться и по неосторожности.

В монографии Р.Д. Шарапова мы находим также неопределенное понятие насилия. «Истинный смысл слова «насилие», -пишет он, - состоит в том, что им обозначали и обозначают некое действо одного, совершаемое в отношении другого вопреки его воле (желанию)»2. Автор исходит из двух базовых признаков насилия: «неволя» и «принуждение». Исключая из признаков насилия «незаконность», автор тем самым расширяет это понятие беспредельно, включая в это понятие даже действия воспитательного характера, например, принуждение ребенка сесть за стол или лечь спать.

Признак «незаконное» отсутствует также в определении насилия, представленном А.В. Иващенко и А.И. Марченко. «В качестве насилия следует рассматривать активную социальную деятельность (поведение), непосредственно направленную против свободного волеизъявления, - пишут они. - ... В отличие от многих других форм проявления человеческой активности только

1 См.: Наумов А.В. Уголовно-правовое значение насилия. С. 58.

2 Шарапов Р.Д. Физическое насилие в уголовном праве. - СПб.1 Юридиче-

ский центр Пресс, 2001. С. 20.

насилие представляет собой поведение, при котором поступки человека очевидно нацелены на подавление свободы»1.

Аналогичное толкование насилия мы находим и в работе В.М. Артемова. где говорится, что «Насилие всегда сопровождается той или иной мерой ограничения свободы выбора»2.

Все эти определения базируются на толковании насилия, которое было дано А.А. Пиантковским. Он писал, что «Насильственное воздействие на личность состоит во всяком принуждении ее к действиям, противоречащим ее желаниям»3. Здесь не только умалчивается о законности или незаконности принуждения, но так же, как и в вышеупомянутых дефинициях, насилие характеризуется лишь как ограничение свободы волеизъявления потер-Певшего, не охватывая случаев, когда насилие преследует цель причинения физических или психических травм, не затрагивая свободы волеизъявления потерпевшего.

Исследуя насилие, Л.Д. Гаухман определяет его, на наш взгляд, также слишком узко, включая в него лишь насилие физическое и угрозу применения такового. В угрозах иного содержания, где отсутствует запугивание причинением физического вреда, по его мнению «отсутствует посягательство на личность»4. Эта позиция автора основана на понятии насилия в уголовном законе России, где под термином «насилие» подразумевается 11 только физическое насилие и угроза применения такового. Поэтому мы находим у Л.Д. Гаухмана формулировку лишь физического насилия, которое толкуется им как «общественно опасное, противоправное воздействие на организм человека, совершенное против его воли». Вслед за этим, раскрывая это понятие, автор определяет два вида насилия: воздействие на тело человека и воздействие на внутренние органы человека без повреждения наружных тканей (отравление)5.

1 Иващенко А.Е., Марченко А.И. Методология правового исследования насилия // Социально-правовые проблемы борьбы с насилием. - Омск, 1996. С. 4.

2 Артемов В.М. Правопорядок в современном российском обществе: концептуальные обоснования и миновации. - М., 1998. С. 109.

3 Пионтковский А.А. Преступления против личности. - М., 1938. С. 88.

4 Гаухман Л.Д. Борьба с насильственными посягательствами. - М.: Юридическая литература. 1969. С. 3.

5 Гаухман Л.Д. Указ. Соч С. 8

Такое определение насилия, как будет показано дальше, не может быть полным даже для характеристики только одной разновидности насилия - физического. Тем более эта дефиниция не может заменить общего понятия насилия вследствие того, что она не охватывает целый ряд его существенных элементов и свойств.

Определяя насилие, С.Н. Абельцев видит его на индивидуальном, семейном и общественном уровнях, но сразу же оговаривает, что «в рамках одной формулы представить точно и однозначно содержание такого сложного и многоаспектного понятия, как криминальное насилие, трудно, почти невозможно». Поэтому автор пытается представить физическое и психическое насилие путем частичного перечисления их способов. «Физическое насилие на индивидуальном уровне, - пишет он, - обычно выражается в побоях, отдельных ударах, нанесении ссадин, кровоподтеков, гематом, причинения физической боли путем заламывания рук, проведения боевых приемов самбо, каратэ и других боевых единоборств, тугого болезненного связывания конечностей веревкой, шнуром, проволокой и т.д. Это любое физическое воздействие на человека, которое ощущается им как болевое, приводящее к соответствующим последствиям (толкание с горы, сбивание с ног, захват с применением силы, насильственное перемещение человека в другое место, насильственное удержание в помещении и т.д.)». Психическое насилие на индивидуальном уровне, по его мнению, «Это запугивание, угроза применения физического насилия, применения оружия. Вариантов такого насилия много и все они оказывают психическое давление на людей», - заключает автор. Семейное насилие, по мнению С.Н. Абельцева, обладает спецификой. Какой именно автор не поясняет, но пишет далее о том, что «Именно в семье надо искать корни насилия, как широко распространяемого явления в нашей жизни»1.

По нашему мнению, такое толкование насилия также неопределенно и не представляет его содержания и границ.

Определяя понятие насилия, мы считаем необходимым обратить внимание также на такие его обязательные признаки, как «помимо воли» и «против воли». Применительно к насилию эти

1 Абельцев С.Н. Личность преступника и проблемы криминального насилия. - М, 2000. С. 66.

признаки имеют существенное различие. Выражение «против воли» относится к открытому противодействию воле потерпевшего в момент причинения ему физического или психического вреда и не охватывает случаи тайного (обманного) похищения человека и лишения его свободы без применения физической силы либо изнасилование женщины, находящейся в бессознательном состоянии, и т.п. Справедливо поэтому авторы комментария к ст. 127 УК РФ пишут, что объективная сторона незаконного лишения свободы «состоит в незаконном удержании лица против или помимо его воли...»1.

В литературе высказываются три мнения по вопросу ограничения свободы действий человека. Одни авторы ограничение свободы не признают насилием2, другие, напротив, считают его таковым без всяких изъятий3 и, наконец, третьи насильственным считают не всякое ограничение свободы человека, а лишь такое, которое соединено с-, воздействием на тело человека (связывание, затыкание рта, вталкивание в помещение, чтобы запереть и т.д.)4.

Несмотря на то, что последняя из приведенных точек зрения является господствующей, она представляется нам весьма спорной, а ее аргументы неубедительными. Так, Л.Д. Гаухман пытается доказать отсутствие признаков насилия в запирании потерпевшего на время, пока совершается хищение, ссылаясь на то, что преступник не только в этом случае не соприкасается с ним, но и проявляет нежелание войти с ним в соприкосновение и оказать на него физическое (механическое) воздействие5.

На наш взгляд, автор не прав, так как не учитывает тот факт, что при ограничении и лишении свободы существо насилия во

1 Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу РФ / Под ред Профессора П.Н. Панченко. - Нижний Новгород, 1996. С. 311.

2 Горелик И.И. Приложение к канд. дисс. «Уголовно-правовая охрана личной собственности граждан». - Л., 1947. С. 10.

3 См., например, Степичев С.С. Ответственность за хищение личного имущества граждан // Социалистическая законность. -1961, - № 5. - С. 49.

4 Пионтковский А А, Меньшагин В. Д. Курс советского уголовного права. Особенная часть. Т. 1. - М., 1955. С. 722; Ераксин В.В. Ответственность за грабеж. - М., 1972; Владимиров В.А. Квалификация хищений личного имущества. -М., 1974. С. 192 и др

5 Гаухман Л.Д. Борьба с насильственными плдтгнтмшггаами.ш! Ми, 1%9. С 13-14.

^ U

всех случаях проявляется одинаково: оно состоит в лишении человека физической возможности поступать в соответствии со своей волей и желаниями, а потому содержит все признаки физического насилия. Кроме того, и ограничение и лишение свободы могут повлечь за собой физические и моральные страдания, а иногда и физические травмы. Например, при содержании потерпевшего зимой в не отапливаемом помещении, в погребе и т.п. или современные факты чеченской практики похищения людей и лишения их свободы с самыми суровыми условиями содержания в ямах.

К сожалению, ни один комментарий к новому уголовному кодексу России не говорит прямо о насильственном характере незаконного лишения свободы без иных насильственных признаков, обходя этот вопрос. Но практически во всех комментариях к старому уголовному кодексу специально подчеркивалось, что «независимо от способа незаконное лишение свободы само по себе является видом насилия над личностью»1.

Мы поддерживаем это мнение и полагаем, что существо насилия и его содержание не изменились с течением времени.

На наш взгляд, имеется еще больше оснований считать насилием похищение людей. Здесь к похищению практически всегда добавляется и лишение свободы, что, по нашему мнению, существенно увеличивает общественную опасность данного преступления. Это уже столь хорошо забытое старое преступление, что оно является новым и мало исследованным.

Особенно сложным в правовом аспекте представляется толкование психического насилия, которое требует, на наш взгляд, и научного и законодательного более четкого определения. Его ограничение только угрозами причинения лицу физического вреда представляется неверным, так как оставляет за рамками правовой защиты граждан от множества других способов насильственного причинения им психических травм и незаконного воздействия на их волю.

Кстати, в других странах психическое насилие толкуется достаточно широко. Например, закон Эквадора определяет насилие

1 См., Комментарий к УК РСФСР. Юридическая литература. - М., 1963. С. 287; Комментарий к УК РСФСР. Юридическая литература. - М, 1971. С. 290.

как любое действие или бездействие, которое привело к «насиль-ному физическому, психологическому или сексуальному отношению». Этот закон признает ограничение личной свободы как форму «психологического» насилия. Закон Пуэрто-Рико признает «серьезный эмоциональный ущерб» и «угрозы» как часть «психологического» насилия. Барбадосский закон о запрещении преследований насильственными признает словесные оскорбления и даже сквернословия, похищения одежды и собственности, слежки за домом. В Гуане «психологическое» насилие толкуется как «постоянное повторение моделей поведения, которые нацелены на принижение чести и достоинства, дискриминацию или оскорбление личности индивидуума, беспричинное ограничение доступа к использованию общей собственности, шантаж, постоянная слежка, изоляция, лишение доступа к пище и адекватному отдыху, угрозы лишения опекунских прав» и др.1 В английском праве в группу насильственных действий включены даже незаконные аборты, сводничество и двоеженство, что вряд ли можно признать верным.

Тем не менее, думается, широкое толкование психического насилия в законодательстве большинства представленных выше стран следует признать верным и в принципе полезным для наиболее полной правовой защиты прав, свобод и здоровья граждан. По нашему мнению, к психическому насилию следует отнести не только все виды угроз, но и оскорбления, а в ряде случаев и клевету, и гипноз, если он применяется в преступных целях, и электронную стимуляция мозга, применяемую специально для того, чтобы подчинить человека чужой воле. При электронной стимуляции мозга физическое воздействие на тело человека выступает лишь как способ насильственного (или ненасильственного) влияния на его психику. К счастью, этот вид насилия над людьми не получил широкого распространения в связи с поражением Германии и Японии в Великой Отечественной войне, которые активно готовили его в экспериментальных условиях в целях насильственного воздействия на массы. Однако, при определенных ус-

1 Цит. по кн. Опыт и стандарты, используемые в международной практике по вопросам защиты женщин от насилия. - М., 2000. С. 242.

ловиях этот способ насилия над людьми может возродиться

вновь .

Что касается гипноза, то известно, что способы психического воздействия на целые группы людей, близкие к гипнозу, использовались руководителями отдельных религиозных сект, например, таких, как «Аум-Синрике», «Белое братство» и других, что приводило к гибели больших групп людей. По свидетельству печати, методы гипноза используются и отдельными психиатрами в преступных целях.

В своей книге «Преступная жестокость» Ю.М. Антонян психическое насилие делит на две основные группы. В первую группу включаются угрозы жизни и здоровью самих потерпевших, их близких либо иных лиц. Сюда относятся угрозы при изнасиловании, при захвате заложников, разбое, вымогательстве, угоне транспортных средств, понуждение к даче ложных показаний и некоторые другие, где угроза физическим насилием прямо указана в диспозициях соответствующих уголовно-правовых норм в качестве одного из способов совершения этих преступлений, либо хотя угроза и не конкретизирована, но аналогичное ее содержание подразумевается.

Во вторую группу автор включает менее опасные угрозы при шантаже и вымогательстве, т.е. угрозы, не направленные против жизни и здоровья.

Новым и спорным является открытие автором наряду с физическим и психическим третьего вида насилия, которое, по его мнению, не может быть отнесено ни к первому, ни ко второму и является совершенно самостоятельным. Это так называемое «интеллектуальное» насилие, отличительным признаком которого является то, что оно совершается должностными лицами путем оформления определенного документа, т.е. нетрадиционными способами насилия. К таковому он относит превышение власти или служебных полномочий, привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности, вынесение заведомо неправосудного приговора, заведомо незаконный арест или задержание, либо

1 В Венесуэле в конце XX века распространились методы механической стимуляции мозга по желанию отдельных граждан в целях замены наркотических веществ путем вживления в череп колец и других предметов из золота, что, естественно, к насилию не относится.

незаконное помещение в психиатрическую больницу, преследование за критику и т.д. «Мы как-то опасно привыкли к тому, что необыкновенно прожорливое и столь же бездарное чиновничество... может не только паразитировать за наш счет, но и над нами же чинить произвол», - пишет Ю.М. Антонян1.

Полностью соглашаясь с характеристикой чиновничества, мы, 4 тем не менее, не можем поддержать выделение автором третьего вида насилия, так как, по нашему мнению, это не вид насилия, а всего лишь одна из его форм. Чиновник, нарушая права гражда-нина, травмирует его психику. При этом неважно устно или письменно он это делает. А вынесение заведомо неправосудного приговора и заведомо незаконный арест или задержание помимо психической травмы содержит и существенные элементы физического насилия над личностью, так как судья, по сути, в письменном виде приказывает лишить свободы невиновного, и не-

• важно, что он делает это не своими руками, а посредством под-<' властной ему силы. Естественно, совершение этих видов насилия

возможно при наделении насильника определенными властными полномочиями, которые он в данном случае использует в качестве средств насилия.

Некоторая неопределенность в толковании физического и

• психического насилия наблюдается в уголовном законодательстве России. Так, включая насилие в ст. 63 УК РФ (п. «к») в качестве обстоятельства, отягчающего наказание, законодатель по неизвестной причине отделяет физическое и психическое «принуждение» от совершения преступления «с использованием оружия, боевых припасов, взрывчатых веществ, взрывных или имитирующих их устройств, специально изготовленных технических средств, ядовитых и радиоактивных веществ, лекарственных и иных химико-фармакологических препаратов» словом «а также».

Согласно правилам русского языка это слово однозначно должно означать, что все перечисленные способы не относятся к физическому и психическому принуждению. Однако это, на наш взгляд, не логично. Думается, здесь уместнее было бы употребить выражение: «и иные подобные способы физического и психического принуждения», так как все перечисленные действия, ис-

' Антонян Ю.М. Преступная жестокость. - М., 1994. С. 54 - 55.

пользуемые при совершении преступлений, являются, по нашему мнению, ничем иным, как наиболее опасными способами этих двух видов насилия. При существующей же редакции закона неясно, что законодатель вкладывает в понятие «а также с применением физического или психического принуждения».

Насилие - категория социально-правовая. Поэтому при его определении нельзя обойтись без указания на его социально-правовые признаки. Эти признаки заключаются в том, что насильственное воздействие на человека или на группу людей всегда совершается противозаконно, против или помимо воли потерпевшего, с умышленной формой вины и причиняет или способно причинить вред здоровью личности или общественным интересам. Невиновное или неосторожное причинение вреда личности или обществу, как и такое же воздействие в общественно полезных целях, утрачивают характер насилия даже при наличии всех других его признаков. К этим другим признакам насилия мы относим, прежде всего, его последствия, которые выражаются в причинении человеку физической или психической травмы, либо в ограничении свободы его волеизъявления или действий.

Если представить все отмеченные выше черты насилия, то его общее определение, по нашему мнению, может быть следующим: насилие - это внешнее со стороны других лиц умышленное и противозаконное воздействие на человека (или группу лиц), осуществляемое помимо или против его воли и способное причинить ему органическую, физиологическую или психическую травму, и ограничить свободу его волеизъявления или действий

Особенность правовой оценки психического насилия

Прежде всего, необходимо уточнить, какой элемент насилия характеризует термин «психическое» - относится ли он к тому, на что воздействует насильник или к способу этого воздействия, либо к тому и другому вместе. Иначе говоря, называем ли мы насилие психическим потому, что оно воздействует на психику человека или потому, что оно осуществляется психическими средствами.

Опираясь на самое распространенное определение психики как свойства высокоорганизованной материи, способной к отра-

жению реальной действительности, можно сделать вывод о том, что психика сама по себе как таковая не может быть фактором, воздействующим на человека, его тело и сознание. Психическое воздействие производит изменение во внешнем мире только через посредство человеческого поведения, в котором проявляется регулирующая функция психики. Отсюда следует, что термин «психическое» относится не к способу, а к предмету и объекту воздействия и к тем изменениям, которые они вызывают в последних.

Это означает также, что отличить психическое насилие от физического по психическим средствам и способам воздействия нельзя. Их различие в том, что физическое причиняет телесную травму или ограничивает внешнюю свободу поведения человека и может вызвать органические и функциональные изменения в его организме, а психическое насилие воздействует непосредственно на психику и способно вызвать либо психическую травму, либо подавить (ограничить) свободу его волеизъявления.

Логично предположить и определенное различие способов при физическом и психическом насилии. Если физическое осуществляется, как правило, с помощью механических или химических средств, то психическое предполагает воздействие только на психику, вызывая либо психическую травму без причинения телесного вреда, либо подавляя свободу волеизъявления человека, т.е. его внутреннюю свободу без физического стеснения. Основным средством воздействия на психику в данном случае является информация. Это средство включает в себя в основном воздействия сигнального характера, воспринимаемые сознанием. Именно через этот канал происходит воздействие на отражательную (идеальную) сторону психики, приводящее к различным ее реакциям, в том числе и к реакциям стрессового характера.

Исходя из органической взаимосвязи, которая существует между организмом человека и психикой, надо отметить, что физическое насилие всегда влечет за собой травмы психического характера (за исключением случаев, когда физическая травма причиняется человеку, находящемуся в бессознательном состоянии, например, под наркозом). Таким образом, физическое насилие само по себе является своеобразным источником травмирующей психику информации.

Кроме того, учитывая, что психика не существует без своего материального субстрата (мозга) и является результатом деятель-

ности этого сложного материального образования, воздействие на нее в принципе может осуществляться также минуя информационный (сигнальный) путь, методом непосредственного воздействия на мозг без причинения при этом физического вреда, например, путем электронной стимуляции мозга. «Достаточно раздражать определенные зоны в мозгу, чтобы человек испытывал попеременно удовольствие и неудовольствие, хотя обстоятельства в окружающем его физическом мире были все теми же», - писал об этом академик Н.М. Амосов1. Это и дает нам основание электронную стимуляцию мозга включить в число способов психического насилия в тех случаях, когда она применяется против или помимо воли человека и ему во вред.

Все это еще раз подтверждает, что вопрос о понятии психического насилия в своем решении должен иметь комплексный подход: не только с уголовно правовых позиций, но и с позиций медицины, психологии и криминологии. Между тем, эти последние позиции не учитываются большинством авторов, пытающихся толковать психическое насилие в уголовном праве. Например, те авторы, которые всю опасность угроз сводят исключительно к возможности их реализации, не признавая в качестве основного вреда причиняемую при этом потерпевшему психическую травму, фактически сводят психическое насилие к своеобразному приложению к насилию физического свойства, лишая его самостоятельного характера. В этом, на наш взгляд, заключается главный порок указанной позиции. Кроме того, признавая, что наказание за угрозу наступает лишь ввиду возможности причинения вреда личности, которым виновный угрожает, а вред, причиняемый психике здесь ни при чем, мы тем самым вынуждены признать, что фактически наказываем виновного за обнаружение умысла совершить преступление, что противоречит принципам уголовного права России.

Нетрудно понять, что принятие рассматриваемой позиции за основу решения вопроса о сущности психического насилия полностью снимает вопрос о нем, как самостоятельной научной и практической проблеме, требующей специального исследования. Вместе с тем эта позиция может породить и порождает спорные и

С. 13

Амосов Н.М. «Machina sapiens». Мысли и сердце. Л.Г. JN» 27, 6 июля 1977.

ошибочные толкования вопросов ответственности за преступления, связанные с психическим насилием (например, в трактовке угрозы). Признание психического насилия самостоятельным видом насилия над личностью обязывает нас определить общие и специальные его признаки: объекта и предмета, характера вреда, форм и способов причинения этого вреда и др. При решении этих вопросов мы сталкиваемся с целым рядом трудностей, связанных с недостаточным исследованием психики человека, как объекта насильственного посягательства, и особенно при отсутствии четких медицинских и юридических критериев измерения вреда, причиняемого психике насилием. Это объясняется особенностями психики как предмета посягательства и сложностью механизма воздействия на нее со стороны внешних факторов1.

Кроме того, как справедливо отмечает профессор В.В. Козлов, даже при одинаковом характере и силе психического воздействия ответные реакции организма в одних случаях находятся в рамках физиологически допустимых (естественных) переживаний, и тогда как бы ярко они ни проявлялись, нет оснований рассматривать их как травмирующие, ибо они не доходят до болезненных изменений. Наблюдаемые при этом реакции представляют собой не что иное, как проявление компенсаторных механизмов в пределах, так называемой, физиологической нормы. В других случаях ответная реакция организма на психотравмирующее воздействие выходит за пределы физиологически допустимой и приобретает характер болезненного расстройства, которое с медицинских позиций может быть приравнено к повреждению. При этом у одних потерпевших нервно-психические нарушения носят неглубокий характер, у других достигают значительной степени и носят черты несомненного психоза2.

Возражая против полного исключения психических факторов из числа способов воздействия на человека, способных причи-

' В нашей стране медиком-психологом Г.Н. Сергеевым еще в середине прошлого столетия был создан биопеленгатор - прибор для измерения эмоциональных состояний человека методом кардиограммы. Однако такой прибор пригоден лишь для стационарных условий и практически не может быть применен в бытовых ситуациях.

2 Козлов В.В. Судебно-медицинское определение тяжести телесных повреждений. Саратов, 1976. С. 127.

нить телесные повреждения, на чем настаивают отдельные авторы1, В.В. Козлов отмечает, что действия данных факторов можно приравнять к телесному повреждению, если само это действие носит насильственный характер, установленный судебно-следственными органами^.

Надо отметить, что российские Правила определения степени тяжести причинения вреда здоровью человека телесные повреждения определяют как «нарушения анатомической целости или физиологической функции тканей или органов под воздействием факторов внешней среды». Таким образом, Правила фактически не исключают психическое насилие из числа факторов, способных причинить телесные повреждения при условии, если они вызывают нарушение анатомической целости или физиологической функции тканей или органов. Правила определения степени тяжести телесных повреждений Киргизской республики прямо указывают, что к телесным повреждениям должны быть приравнены также болезненные расстройства, вызванные психическими факторами.

Аналогично решают этот вопрос Правила определения тяжести телесных повреждений таких государств, как Грузия, Азербайджан, Казахстан и Литва. Мы считаем такое решение вопроса совершенно справедливым и верным, так как психические травмы действительно могут вызывать серьезные расстройства здоровья людей. «Причинить горе, переживание - значит вызвать изменение функций органов, тканей, т.е. такие изменения организма, которые по общепринятому мнению, бесспорно относятся к повреждениям»,- пишет О.С. Викторов3.

Несмотря на то, что автор, по нашему мнению, несколько преувеличивает роль переживаний, тем не менее, в принципе его позиция представляется верной в том отношении, что умышленное, незаконное причинение человеку подобного рода психических травм нельзя оставлять безнаказанным. Это вполне справедливо реализуется в настоящее время судами России в форме денежных

1 См., например, Сапожников Ю.С О судебно-медицинской квалификации телесных повреждений. Тезисы доклада на III Украинском совещании судмедэкспертов в Одессе. Киев, 1953. С. 29

2 Козлов В В. Указ. соч С. 12.

3 Викторов О.С Телесные повреждения и психическая травма // Правоведение 1958. №4. С. 66.

компенсаций за причинение моральной травмы в соответствии с новым российским гражданским законодательством.

Наступление или не наступление определенных последствий от психической травмы зависит от многих данных, присущих организму потерпевшего, его физиологическим и психологическим свойствам и качествам, поэтому последствия при оценке психического насилия не могут быть определены также точно, как это происходит при оценке степени опасности физического насилия. Кроме того, нельзя забывать, что последствия при психическом насилии выражаются не только в психической травме, но и в подавлении (ограничении) свободы волеизъявления потерпевшего. Этот вид последствий тем более нельзя измерить путем приравнивания его к телесному повреждению. В связи с этим попытка решить вопрос о степени опасности психического насилия по аналогии с физическим заранее обречена на неудачу.

Нам представляется, что при установлении тяжести и степени опасности психического насилия следует исходить не только и не столько из реально причиненного вреда психике, который определить практически невозможно, а из характера поведения виновного, свидетельствующего о направленности его умысла на Причинение определенного вреда, что частично нашло уже свое отражение в таких составах, как хулиганство, угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, терроризм, оскорбление, клевета, захват заложника, заведомо ложное сообщение об акте терроризма и некоторых других, где умысел преступника так или иначе направлен на психику потерпевшего, на подавление его волеизъявления или причинение психической травмы наряду, возможно, с какими-то другими целями.

Предмет и объект насилия

В связи с различием толкования физического и психического насилия в научных трудах юристов, так же различно толкуется их предмет и объект. Так, например, Шарапов Р.Д. к объектам физического насилия относит только безопасность жизни, безопасность здоровья, безопасность физической свободы. Далее автор заявляет: «нельзя причислять к объектам физического насилия половую свободу, половую неприкосновенность и достоинство личности, так как

это социальные свойства, духовные блага человека, выступающие предметом его духовной (психической) безопасности»1.

Нам представляется, что автор путает объект посягательства со способом посягательства на него. Во-первых, половая свобода и половая неприкосновенность это не только «духовные блага личности», поскольку они связаны с таким «предметом», как тело человека. Во-вторых, вряд ли можно исключать физическое насилие при посягательстве на эти объекты, если насилие прямо указано законодателем в этих составах преступлений. Мы же не применяем дополнительную норму при квалификации изнасилований, сопряженных с причинением физических травм потерпевшей, если речь не идет о лишении ее жизни. Оба эти объекта и здоровье, и половая свобода нарушаются единым способом - насилием.

По нашему мнению, предметом физического насилия являются физиологические функции организма человека и внешние части его тела, воздействуя на которые, преступник посягает на правоотношения, связанные с жизнью, здоровьем, свободой действий и передвижений, половой свободой или половой неприкосновенностью личности. Более того, на наш взгляд, к объектам физического насилия нужно отнести и право на неприкосновенность жилища, когда преступник силой врывается в дом, и посягательство на честь и достоинство, когда физическое насилие применяется в целях оскорбить, унизить потерпевшего (например, пощечина). Словом, физическое насилие способно нарушать целый ряд объектов, связанных с законными правами и свободами личности. Физическое насилие - это способ посягательства на интересы личности, это любое незаконное воздействие на тело человека и его внутренние органы против или помимо его воли в преступных целях. При этом цели могут быть самыми различными.

Еще более спорным является толкование предмета и объекта психического насилия. Поскольку рассматриваемый вид насилия направлен против психики человека, то именно в анализе последней и следует искать ответы на вопрос о предмете и объекте психического насилия. Сама психика в ее биологическом смысле и представляет собой предмет данного вида насилия. В качестве

1 Шарапов Р.Д. Уголовно-правовая характеристика физического насилия. Автореферат докторской диссертации. СПб., 1999. С. 16.

объекта с правовых позиций в данном случае следует признать, По нашему мнению, тот общественный интерес, который связан с ее нормальным функционированием.

Рассмотрим подробнее предмет психического насилия.

Психика происходит от слова «психе», что означает «душа», т.е. нечто нематериальное, противоположное физическому, телесному. И хотя в наше время опровергнут миф о независимости души от тела, это не устраняет действительных различий между физическими явлениями и психическими, выражающимися в мыслях, чувствах, желаниях, эмоциональных состояниях и т.д.

Русский словарь определяет психику как «особое свойство, присущее живым организмам, основанное на высшей нервной деятельности и выражающееся в наличии способности внутреннего отражения действительности в ощущениях, восприятиях, чувствах, а у людей также в мышлении и воле»1.

В.И. Ленин определял психику как «высший продукт особым образом организованной материи». Простейшее психическое -явление - «ощущение» он характеризовал как «субъективный образ объективного мира»2. Значит, психика это не только свойство высокоорганизованной материи, но и отражение мозгом реальной действительности. Это и процесс сигнального взаимодействия живой системы с окружающим, и продукт этого процесса. Следовательно, психика - это явление, которое может характеризоваться и как идеальное, и как материальное. Она выполняет и функции отображения окружающего мира, и функции ориентирования человека в этом мире, и регулирования его поведения. Не случайно вопрос о соотношении души и тела, т.е. психофизическая проблема, является одной из самых острых и сложных проблем психологии и философии. Одни философские школы признают реальное существование только психического (феноменология духа), другие, напротив, сводят все только к материальному. Вместе с тем в науке существует и третье направление, которое обосновывает идею психофизического параллелизма, т.е. идею о самостоятельном и независимом существовании друг от друга психического и физического. Эта теория психофизического взаи-

Словарь русского языка. Академия наук СССР. Т. 3. М., 1959. 2 Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 18. С. 50.

модействия, хотя и исходит из существования определенной связи и взаимозависимости между психическим и физическим, не устраняет их самостоятельности и возможности противопоставления друг другу. Психическое как самостоятельная субстанция наделяется такими свойствами как непосредственная данность сознанию, переживаемость субъектом, непространственность, бестелесность, недоступность внешнему наблюдению, произвольность и др. «Если со словом «психика», - пишет М.Г. Яро-шевский, - соединить перечисленные признаки, то пропасть между жизнью духовной и телесной представится не только огромной, но и непреодолимой в принципе»1.

Совершенно очевидно, что при таком понимании психики вопрос о психическом насилии вообще не может даже ставиться, так как посягать на нечто не существующее невозможно. «Психическое» нельзя выводить за пределы материального мира, так как вне и независимо от материи психика не может существовать. «За этими пределами оперировать с противоположностью материи и духа, физического и психического, как с абсолютной противоположностью, было бы громадной ошибкой», - писал В.И. Ленин2.

Итак, психика должна рассматриваться в двух аспектах: по отношению к внешнему миру она выступает как копия оригинала, как образ вещей, а по отношению к телу она представляет собой модель оригинала, т.е. динамическую структуру нервной массы, на которую возможно любое внешнее воздействие, в том числе и насильственное. В настоящее время все более усиливаются материалистические тенденции в понимании психики как деятельности мозга. Психика признается продуктом, который не существует и не может существовать вне и отдельно от своего органа. «Психическое» толкуется как уникальная функция мозга, как специфическая деятельность высокоспециализированных живых клеток, функционирующих в связи с внутренними и внешними воздействиями.

Н.И. Чуприкова высказывает мысль о том, что качественно различные механизмы или элементы нервной деятельности, рождающие такие состояния как радость, гнев, страх и т.д., можно

1 Ярошевский М.Г. Психология в XX столетии. Теоретические проблемы развития психологической науки. Изд-во «Политическая литература». М, 1971. С. 22.

2 Ленин В.И. Указ. соч. С. 259.

искать, вероятно, в процессах внутринейронной обработки информации, в процессах их внутреннего химизма. Автор формулирует тезис о том, что «каждому специфическому психическому процессу или состоянию соответствует не только специфическая пространственно - временная конфигурация возбуждающихся и заторможенных нейронов, но и специфические, качественно своеобразные биохимические реакции в нервных клетках, вовлеченных в соответствующую активность»1.

Мы обращаем особое внимание на приведенные выше положения и выводы из естественнонаучных исследований о человеческой психике потому, что они нам представляются крайне важными в решении вопросов, связанных с психическим насилием. Важно понимать, что сама психика складывается в ходе сигнального взаимодействия индивида и среды.

Кроме того, необходимо учесть, что психика представляет собой единство сознательного и бессознательного. Соотношение этих компонентов таково, что если представить психику в виде айсберга, то подводная его часть, невидимая, значительно большая, составляет бессознательное. Хотя ведущая, определяющая роль принадлежит сознательному - основному регулятору поступков, и состояний человека, нельзя сбрасывать со счетов участие бессознательного в регулировании определенных состояний человека и актов его поведения.

Следует заметить, что проблема «бессознательного» принадлежит к числу древнейших мировоззренческих проблем, вокруг которой никогда не прекращались дискуссии. Научное понимание «бессознательного» отстаивали такие психологи, как Д.Н. Узнадзе, Ф.В. Бассин и др., критикуя концепции психоанализа 3. Фрейда и другие идеалистические теории. Они считают, что «бессознательное» может изучаться как особая форма отражения внешнего мира, т.е. как область физиологических и психологических реакций, которыми организм отвечает на сигналы без того, чтобы весь процесс этого реагирования или отдельные его фазы Осознавались. Опираясь на учение И.П. Павлова, психологи считают, что при определенных условиях в коре головного мозга

1 Чуприкова Н.И. Проблема материального субстрата психики в свете развития современной нейрофизиологии и смежных наук // Вопросы психологии. М, 1977. № 1С. 45.

возникают изолированные от высшей нервной деятельности (и потому неосознаваемые) очаги возбуждения или торможения, которые тем не менее могут влиять на поведение человека, на его общее состояние и самочувствие1.

Таким образом, явления неосознаваемой реакции человека на внешние воздействия являются научно установленным фактом и это обстоятельство должно учитываться как при теоретическом, так и при практическом решении вопросов, связанных с психическим насилием. Например, этим может быть обоснована принадлежность к психическому насилию такого способа, как гипноз2. Кроме того, «модификация поведения» (электронная стимуляция мозга) во многих своих проявлениях связана именно с управлением волей человека через «бессознательное». Кстати сказать, в современный период электронная стимуляция мозга заменяется другими методами воздействия на мозг. Например, путем замораживания в мозгу точечного участка удовольствий методом хирургического вмешательства при лечении наркоманов. Следовательно, можно заморозить в мозгу и другие точки и с другой целью.

Все изложенное, разумеется, далеко не исчерпывает характеристику такого сложного явления как психика, но позволяет сделать некоторые выводы, касающиеся понятия психического насилия и его механизма:

1. Психика - это свойство высокоорганизованной материи, результат функционирования этой материи (мозга).

2. В связи с этим, в отличие от физического насилия, представляющего собой механическое воздействие на тело человека или на его внешнюю свободу, психическое насилие может осуществляться через посредство информации (воздействие на сознание, т.е. на идеальную структуру психики) и неинформационным путем (воздействие на мозг наркотиками, алкоголем, путем электронной стимуляции мозга и т.д.).

3. Психическое насилие предполагает наряду с воздействием на сознательно-волевую и эмоциональную стороны психики, воз-

1 Бассин Ф В. Проблема бессознательного. Изд-во «Медицина». М., 1968. С. 16,362,370.

2 Гипноз - «психическое состояние, связанное с особым изменением сознания, при котором неосознаваемые психические процессы становятся максимально управляемыми» (Райков В.Л. Неосознанные проявления психики в глубоком гипнозе // Вопросы философии, 1978, № 4. С 114).

действие также на мозг, минуя сознание, в связи с существовани-еМ «бессознательных» мозговых функций, способных влиять не на настроение человека, но и на его поведение.

Основной формой психического насилия является информационная. С позиций материалистической диалектики информация является свойством движущейся материи. Исходя из этого, информацию можно представить в самом широком смысле: от простейших форм механического происхождения, до сложнейших информационных процессов в обществе.

Наиболее удачное определение информации, на наш взгляд, ддет Ю.А. Шерковин. «Информация - это то, что вносит изменение в наше сознание или чувства и переживается нами психически? либо в виде выработки и принятия решений, либо в виде тех иди иных эмоций»'.

, Однако и это определение не учитывает того обстоятельства, ЧИ> она (информация), как было показано выше, воздействует не только на сознание, но и на бессознательное, которое, в свою очередь, оказывает определенное воздействие на состояние и поведение человека. Информация - это нечто познаваемое человеком и одновременно воздействующее на него, стимулирующее «то деятельность или бездеятельность, заставляющее его волноваться или, напротив, действующее успокаивающе, приводящее его в стрессовое или дистрессовое состояние.

• Негативные эмоциональные переживания - стрессы (напряжения), возникающие в результате информации насильственного Характера, в правовой литературе рассматривались крайне мало и до настоящего времени не нашли должной оценки ни в гражданском, ни в уголовном законодательстве. Последнее время суды, правда, стали реагировать на причинение потерпевшим «моральных» травм, но юридическая оценка ущерба, причиненного при атом личности, до сих пор не имеет ни психологических, ни медицинских, ни правовых критериев. Материалистическая психология исходит из детерминированности психических процессов. Именно детерминированность, т.е. причинное воздействие внешнего мира, материи на психику человека и является материаль-

1 Шерковин Ю.А. Психологические проблемы массовых информационных процессов. М, 1973. С. 80.

2-1465

ным источником силы и активности его сознания и воли. Детерминированность психики создает и возможность управления ею из вне, т.е. направленного ее изменения в желательную сторону путем определенного внешнего воздействия.

Рассматривая вопрос о детерминированности психики, С.Л. Рубинштейн отмечал, что внешнее воздействие на психику человека дает тот или иной эффект лишь преломляясь через сложившийся у него строй мыслей и чувств1.

Таким образом, для понимания степени опасности для человека направленного на него насильственного воздействия и оценки при этом причиненной психической травмы важное значение имеет не только способ воздействия на психику, но и реакция человека на это воздействие. Дело в том, что эта реакция зависит от многих индивидуальных качеств личности, подвергшейся насилию.

Исследуя поведение людей в момент крайней опасности, американский психолог М.М. Беркан воспроизвел имитацию крушения самолета, на борту которого находились солдаты - новобранцы. Для этого был отключен один из двигателей самолета, и имитировалось падение с одновременным комментированием безнадежности ситуации по радиосвязи летчиков с наземными службами. По свидетельству экспериментаторов одни испытуемые вели себя относительно спокойно, другие впадали в паническую возбудимость и плохо руководили своим поведением2.

Информация, извещающая о чем-то неприятном, нежелательном для адресата, может вызвать значительные эмоциональные потрясения, именуемые в психологии стрессовыми состояниями, болезненно отражающимися на состоянии всего организма3.

Какие же переживания особенно опасны для здоровья человека?

На этот вопрос отвечает член корреспондент АМН И. Шхва-цабая: «Особую опасность в этом отношении представляют такие эмоции, как печаль, тревога, гнев, страх, ярость, когда они действуют долго, становятся как бы чертами характера человека... Бывает и так, что эмоциональный стресс может вызывать инфаркт

' Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. Изд-во АН СССР. М., 1957.

2 См.: Berkun MM., Bialek H.M., Kern R.P. und Kan Vagi. Experimental Studies of psychological Stress in man. «Psychol. Monogr», 1962, v. 76, № 15.

3 См. об этом: Селье Г. Стресс без дистресса. Изд-во «Прогресс». М., 1979. С. 29.

миокарда даже у человека, не страдающего никакими сосудистыми заболеваниями»1.

Данные медицинской науки свидетельствуют о том, что слова, волнующие человека, могут вызвать у него учащение или замедление сердцебиения, изменение потока крови к различным органам, повышение артериального давления и т.д. Повторяющиеся на протяжении длительного времени колебания в состоянии организма могут вызвать стойкое нервное расстройство, а разовые потрясающие известия или оскорбительные слова способны вызвать скоропостижную смерть от инсульта или приступа стенокардии (спазм венечных сосудов, снабжающих кровью сердечную мышцу). Вредоносный стресс - это мгновенная реакция организма на различного рода внешние и внутренние раздражители, когда от организма требуется стремительная организация внутренних оборонных сил и средств в ответ на отрицательный, нежелательный для человека стимул2.

Стресс - это и есть та психическая травма, которая возникает При психическом насилии. Степень ее опасности зависит и от характера незаконного воздействия на психику и от индивидуальной чувствительности человека к этому воздействию, что и не Позволяет одну и ту же информацию, используемую в качестве способа насилия на разных лиц, оценивать однозначно с правовых позиций. Все зависит от величины возникающей при этом «реакции тревоги». По свидетельству медицины при сильной ре-Акции тревоги клетки коры надпочечников выбрасывают содержимое секреторных гранул в кровяное русло и полностью лишаются запасных материалов, в связи с чем наблюдается сгущение крови, снижение содержания ионов хлора в крови (гипохлоро-мия) и общее истощение тканей (катаболизм). ■ Если организм обладает способностью противостоять реакции тревоги, то наступает «стадия резистентности», т.е. происходит Процесс приспособления к новым условиям.

Однако при длительном воздействии психотравмирующей ситуации такая адаптация может утратиться. Наступает третья фаза -

См.: Шхвацабая И. Полезна ли сердцу бессердечность? Л.Г., № 44,1074. С. 13. Селье Г Некоторые аспекты учения о стрессе // Природа. 1970. № I. С. 36-37.

«стадия истощения», которая при достаточно сильном «стрессоре» может привести к необратимым для организма последствиям1.

Американские исследователи утверждают, что у женщин, подвергшихся систематическому насилию в семье со стороны мужей, появляются те же симптомы психики, что и у лиц, переживших стихийное бедствие, т.е. посттравматическое стрессовое расстройство, возникающее в результате переживания опасных для жизни ситуаций. Это расстройство может выражаться в воспроизведении пережитого в мыслях и снах, в полном безразличии и равнодушии к окружающему, в стремлении к уединению, утрате способности испытывать чувство радости, счастья, желания общения с другими людьми, в повышенной подозрительности, настороженности, неадекватном реагировании, нарушении сна и т.д.

Таким образом, научные исследования дистрессовых состояний и обнаружение связанных с ними объективных изменений в организме и его функциях указывают на большую опасность насильственных психических травм для организма человека независимо от того, повлекли они какое-либо заболевание или нет. При этом важно отметить, что для вызова дистрессовой реакции психики насильник может использовать множество различных способов, в том числе завуалированного характера, что позволяет ему оставаться безнаказанным даже при наличии самых тяжких последствий, наступивших по его вине.

Учитывая, что с ростом насильственной преступности происходит рост и травмирующих психику ситуаций, а также степень их общественной опасности, научное исследование психического насилия представляется особенно актуальным для совершенствования законодательства по борьбе с насильственными преступлениями значительно обновленных форм и видов.

Однако, как бы ни были разнообразны формы и виды психического насилия, все они воздействуют на психику по одной схеме: информационные раздражители, независимо от того, носят ли они информационный характер, или выступают в виде физической травмы, проходят один и тот же путь, приводя к психической травме (дистрессу). Агент - раздражитель действует на психику, воспринимаясь либо через соответствующие органы (глаза,

1 Селье Г. Там же С. 37.

у), либо через нервные ткани тела (при телесных повреждениях). Сигнал в виде образа (отпечатка) поступает в мозг, где происходит его оценка и возникает соответствующая реакция психики. Эта реакция, как правило, в большей или меньшей степени охватывает всю структуру психики - сознание и бессознательное. Если это результат психического насилия, то в зависимости от направленности раздражителя, происходит либо подавление (ограничение) воли лица, либо ему наносится психическая травма, либо то и другое одновременно (см. схему). В свою очередь, длительное травмирование психики может вызвать психические аномалии, способные серьезно влиять на поведение человека. Особенно это относится к негативному воздействию на психику детей. Исследуя этот вопрос, А. Волкова пишет о том, что «психическое насилие - периодическое словесное оскорбление, угрозы со стороны близких, обвинение в том, в чем не виноват, демонстрация неприязни - давление на ребенка, которое наносит Шу ущерб»1. Речь в данном случае идет об ущербе здоровью ребенка и даже его жизни.

>, Психическое и физическое насилие тесно между собой связаны. Как уже отмечалось, насильственное воздействие на психику может влечь за собой и нарушение функций различных органов и организма в целом. Физическое насилие, как правило, всегда влечет за собой наряду с физической и психическую травму. В связи с этим часто может возникать вопрос об их отграничении друг от Дфуга. Это отграничение должно проходить и по объективному и по субъективному признакам. Объективный - чему причинен вред: психике или телесной целостности организма. Субъективный - на что был направлен умысел насильника. Последний признак, по нашему мнению, основной по общему принципу уголовного права. Поэтому пощечина - не физическое насилие, а психическое; электронная стимуляция мозга - то же самое, так как умысел направлен на изменение функций психики, а не на физическую травму.

Основная социальная опасность разового насильственного воздействия на личность одурманивающими веществами при до-

' Волкова А. Понятие «жестокое обращение с детьми» и его формы // Профессионал. 2000. № 4. С. 24 - 25.

зах, не опасных для жизни и здоровья, заключаются также не в причинении вреда ее здоровью, хотя это в какой-то степени может иметь место, а во временной нейтрализации ее сознания, в подчинении ее воли, например, на момент совершения преступных действий (похищения вещей, изнасилования и т.д.). Это также, по нашему мнению, следует признать насилием психического характера, исходя из направленности умысла виновного. Речь здесь идет о таком виде насильственного воздействия на потерпевшего, которое либо совсем не оказывает влияние на физическое и физиологическое состояние организма, либо это влияние столь незначительно по сравнению с воздействием на психику, что им можно пренебречь.

Однако разовое воздействие на организм человека одурманивающими веществами следует отличать от распространения наркотиков среди населения и вовлечения лиц в наркоманию и пьянство, что имеет совершенно иную правовую оценку.

Психическое насилие, осуществляемое неинформационным путем, по характеру последствий можно подразделить на два вида:

1. Приведение потерпевшего в бессознательное состояние, при котором он совершенно не способен действовать.

2. Оказание воздействия на отдельные участки мозга, когда возникает возможность управлять поведением лица помимо его воли.

Последний вид посягательства на психику носит название «модификации поведения», которая может осуществляться рядом способов: электронной стимуляцией мозга, гипнозом, наркотиками и другими веществами одурманивающего свойства.

Мысль о широком применении модификации поведения людей получила особенное распространение в официальных кругах Германии, Японии и Америки в период второй мировой войны и в последующие годы периода холодной войны. Признавая, что Пентагон ведет интенсивные разработки в области создания веществ, парализующих человека, в том числе и его сознание, бывший начальник химической службы вооруженных сил США М. Стабс характеризовал эти вещества как оружие, которое откроет более широкую возможность его применения по сравнению с токсинными веществами, так как по стерильности конкуренцию этому оружию может составить разве что нейтронная бомба.

«Придет день, когда мы сможем комбинировать частичную по- памяти при помощи наркотиков и гипноза с хитроумной сис- поощрений и наказаний с целью достичь абсолютного кон-

троля над поведением людей», - говорил глава психологических исследований Мичиганского университета профессор Дж. Макконел1.

Как бы продолжая эту мысль, американский политик-демократ Джеймс Шейер говорил: «Мы сейчас разрабатываем такие способы и создаем такие средства, которые дадут нам возможность легко и просто контролировать не только индивидов, но даже целые толпы бунтарей. Мы сможем приводить в спокой-ствие, останавливать, парализовать, приводить в смущение, расстройство, временно ослеплять и оглушать или просто застращивать до потери всякого соображения всех и каждого, кого полиции надо взять под контроль2.

Одним из видов подобного оружия, например, является препарат ЛСД, открытый швейцарским биохимиком Гофманом в 1943 году. Попадая внутрь организма, препарат вызывает временное сумасшествие. Доказано, что 100 грамм ЛСД (галлюценогена) достаточно, чтобы вывести из строя на некоторое время миллионную армию.

"1 В конце 1977 года новый директор ЦРУ адмирал С. Тернер заверил сенатскую комиссию по контролю над деятельностью разведки, что эксперименты с наркотиками остановлены. Однако нет гарантии, что эти способы насилия над личностью не возобновятся вновь под каким-либо предлогом.

Способы психического насилия над личностью постоянно обновляются и пополняются на основе развития науки и техники. Необходимость их изучения диктуется задачами усиления прав и свобод человека, закрепленных в Конституции России.

Характеризуя последствия физического насилия над личностью, Г.Л. Кригер справедливо отмечает, что тяжесть последствий во многом зависит от силы и числа ударов, нанесенных потерпевшему, а также от состояния здоровья потерпевшего. «В судебной практике нередки случаи, - пишет автор, - когда такие (тяжкие - Л.С.) последствия наступают именно в силу особых

1 Цит. по Толкунов А Похетители разума// Правда. 1979 9 февраля № 40

2 Толкунов А Там же

свойств потерпевшего и обстановки совершения преступления». В связи с этим виновный не всегда представляет, какие конкретно могут оказаться повреждения1.

Исследования подтверждают эти выводы. Известны случаи, когда потерпевший остался жив даже когда разрывная пуля, разорвавшись у него в груди, изрешетила половину легкого. Но значительно больше фактов, когда смерть потерпевшего наступала от одного удара невооруженной рукой в голову или даже в грудь. В таких случаях виновный, вполне возможно, не только не желает тяжких последствий в результате своих действий, но и не предвидит их, что должно учитываться при квалификации преступления. Тем более, субъективная сторона насильственных действий должна верно оцениваться в случае, если не насилие явилось причиной тяжкого вреда здоровью потерпевшего, а его физиологические аномалии (например, аномалии костей черепа, их необычная тонкость и хрупкость). Это случаи редкие и непредсказуемые.

Насилие отличается от других видов воздействия на тело человека и его психику не столько внешними формами и последствиями (они, как было показано, могут быть одинаковыми), а нарушением социальной основы нормального функционирования организма и психики, т.е. того общественного интереса, который в этом проявляется. Но общественная опасность насилия проявляется не только в его внешней стороне. Оно обладает и внутренней социальной сущностью, а именно выраженном в насильственных действиях отрицательном отношении насильника к общественному интересу, лежащему в основе нормального функционирования организма человека и его психики. Иначе говоря, внешнее воздействие на человека со стороны других лиц только тогда приобретает характер насилия, когда оно совершается виновно, противозаконно и помимо или против воли потерпевшего, вопреки его желаниям и устремлениям. Эти признаки позволяют провести достаточно четкую грань между насилием и ненасильственными способами воздействия на тело человека, его разум, волю, чувства, честь, достоинство, свободу и т.д.

1 Кригер Г.А. Насильственная преступность / Под ред. В.Н. Кудрявцева и А.В Наумова. М„ 1997. С. 98.

Что касается физического воздействия на тело человека (в том числе и на половую свободу женщины), то, очевидно, что факт насилия отсутствует, если оно совершается по воле потерпевшего И не противоречит закону. Например, хирургическая операция, бой боксеров на ринге, действия в состоянии необходимой обороны, при задержании преступника и т.д.

Сложнее отграничить психическое насилие от некоторых других форм и способов воздействия на психику и волевые процессы человека, которые по определенным признакам похожи на насильственные. Например, такую сложность представляет отграничение психического насилия от обмана. Суть в том, что обман также воздействует информационным путем на волевые процессы потерпевшего виновно и противозаконно.

На сложность разграничения обмана и психического насилия обращал внимание еще Н.С. Таганцев, который писал, что «отдельные угрозы, применяемые виновными, в случае если они фактически не собираются эти угрозы реализовать, подходят ближе к мошенничеству, т.е. похищению чужих вещей путем обмана» .

С этим мнением нельзя согласиться потому, что угроза в любом случае подавляет волю потерпевшего, если представляется ему реальной, а не вводит его в заблуждение в отношении неправомерности завладения виновным вещами, принадлежащими потерпевшему, что присуще обману. В данном случае обман служит не как способ получения имущества, а выступает как средство, обеспечивающее насильственный характер воздействия на психику. В такой роли обман может выступать во многих случаях осуществления насилия: обманное создание стрессовых ситуаций, демонстрация макетов оружия, дача наркотика обманным путем и т.д. Более подробно психологические и правовые вопросы, касающиеся обмана, изучены Р.А. Сабитовым2.

Психика человека всегда представляет единство ее естественного и социального аспектов, но ведущее положение в этом единстве принадлежит социальной стороне психической деятельности. Это положение особенно важно при определении объекта

1 Таганцев Н.С. Устав о наказаниях. Спб., 1879. С. 177.

Сабитов Р.А. Обман как способ совершения преступлений Автореф. канд. Дисс. Саратов 1976. С. 20.

психического насилия, всегда выступающего в виде определенных общественных отношений. Отсюда можно сделать вывод о том, что социальная основа нормального функционирования психики может быть нарушена и без видимого фактического вреда естественным отправлениям психики, а нарушение последних может вызвать правовую реакцию лишь при одновременном ущемлении общественного интереса, проявляющегося в психической деятельности каждого гражданина. Этот вывод особенно важно учитывать при конструировании составов преступных посягательств на психику. Очевидно, что с учетом этой особенности психического насилия, указанные составы могут выступать только как формальные.

В связи с этим, например, справедливое, хотя и неприятное для лица, критическое замечание, вызвавшее любое душевное переживание, не может быть отнесено к психическому насилию, так как оно не только не нарушает социальной стороны функционирования психики, а, напротив, носит общественно полезный характер.

Таким образом, психическое насилие - это воздействие на социальную сторону функционирования человеческой психики, на тот общественный интерес, который проявляется в этом функционировании. Предметом посягательства на социальную сторону психической деятельности выступают ее сознательно-волевая и эмоциональная сферы. Иначе говоря, психическое насилие - это всегда противоправное воздействие либо на сознание и волю лица, либо на его чувства, либо на то и другое вместе.

Это положение не меняется от того, что воздействие на сознательно - волевую и эмоциональную сторону психики может осуществляться через бессознательное. В конечном счете, социальная значимость использования бессознательного также определяется его влиянием на сознательно-волевую и эмоциональную сферы. Поэтому психическое насилие может выражаться и в виде лишения или ограничения свободы волеизъявления человека, и в виде психической травмы, т.е. душевного переживания (стресса) различной степени тяжести, а также в одновременном сочетании того и другого.

Все эти проявления психического насилия не следует смешивать с теми последствиями, которые они могут повлечь за собой:

физиологические и органические изменения организма (смерть, -ущевное или иное заболевание), т.е. с последствиями, характерными для физического насилия. Однако то обстоятельство, что оба вида насилия могут приводить, в конечном счете, к одним и дом же результатам, не только не устраняет специфики каждого ИЗ них, а, напротив, делает проблему их четкого разграничения еще более важной и острой.

i C.H. Абельцев оперирует понятием «социальное насилие и все вго разновидности». К разновидностям он относит насилие: политическое, экономическое, военное и т.д. Физическое и психическое насилие автор делит на индивидуальное и общественное1. Думается, что такое деление вполне оправдано. Однако основным вопросом в правовой характеристике насилия, по нашему мнению, является определение его возможных способов. Особен-цо это касается психического насилия.

f Подводя итог наших исследований, касающихся понятия пси-Кцческого насилия, можно сказать, что лишение или ограничение Свободы волеизъявления, психические и физиологические трав-Мы могут быть результатом действия самых разнообразных сил и средств. Во-первых, они могут быть результатом физического Насилия, так как воздействие на тело человека в виде побоев, ис-Жйзаний и т.п. всегда отражается на психических процессах. Оче-4№дно, что уголовный закон, карающий за различные виды физи-^ивского насилия, в то же время защищает и психику человека. При этом преступному воздействию на психику отводится иногда основная роль при обосновании наказуемости, например, прину-Ясдения путем побоев, истязания, оскорбления действием. 1 Во-вторых, рассматриваемые результаты насилия могут быть Достигнуты насильником и без воздействия на тело человека путем доведения до его сознания словом, жестом или созданием Соответствующей обстановки такой информации, которая вопре-«и воле и желания человека диктовала бы ему необходимость определенного поведения и могла ограничить свободу его волеизъявления или причинить ему психическую либо физиологическую травму. И это не обязательно только угрозы физическим насили-

1 Абельцев С.Н. Личность преступника и проблемы криминального насилия. М., 2000 С 66.

ем, но и угрозы причинением иного вреда личности. Подобные способы психического насилия особенно распространены в настоящее время. В основном их использует рэкет.

В третьих, психическое насилие на личность в индивидуальном и общественном плане может осуществляться путем унижения, оскорбления личности, возведения на нее (либо на группу лиц) клеветы, а также путем создания экстремальных ситуаций в быту (в семье).

Наконец, в четвертых, весьма распространены простейшие способы вне информационного воздействия на материальную структуру психики через центральную нервную систему человека, осуществляемого против или помимо его воли и в ущерб его законным интересам путем насильственного введения в кровь наркотика, дачи снотворного. К таким способам относится и электронная стимуляция мозга, осуществляемая против или помимо воли человека в целях влияния на его поведение и деятельность.

Обобщая сказанное, можно дать следующее определение психического насилия: это умышленное, общественно опасное, противозаконное, со стороны других лиц воздействие на психику человека или группы людей, осуществляемое против или помимо их воли информационным или вне информационным путем и способное подавить свободу волеизъявления или причинить психическую либо физиологическую травму.

Надо заметить, что в наше время появляются все новые и новые способы и формы насилия не только над отдельной личностью, но и над целыми группами людей и даже народами. Осуществляются они в формах террористических актов, захвата заложников и похищения людей, угрозами применения бактериологического и даже атомного оружия.

Впрочем, террор не новая форма. В сталинские времена террором власти был запуган весь советский народ. Даже ученые по признанию И.И. Карпеца «писали не то, что думали, а то, что спускалось сверху» . В настоящее время позиции поменялись: власть, напротив, стала гуманной и беспомощной, а отдельные лица и группы превратились в террористов и начали терроризировать даже саму власть. При этом запугивание власти и общест-

1 За круглым столом // Государство и право 1991. № 6. С. 12.

ва в целом осуществляется крайне жестокими способами -убийств и взрывов жилых зданий, захватом больших групп заложников и даже военными действиями. В модное пугало превратился киллер. Содержанием пугающей информации стало Оружие. Изменения произошли не только в количественной характеристике тяжких насильственных преступлений, но изменился и их характер. Значительная часть убийств, совершается сегодня способами, опасными для жизни многих людей: с использованием взрывных устройств, гранатометов, автоматического оружия, часто в общественных местах или в жилом секторе, где страдает много посторонних граждан.

Социальная опасность психического насилия, соединенного с физическим, увеличилась во много раз. Оно стало самым распространенным способом совершения преступлений в сфере организованной преступности; вошло в сферу «общения» между военнослужащими в армии; значительно увеличилось среди осужденных в местах лишения свободы; стало одним из обычных способов раскрытия преступлений в сфере деятельности правоохранительных органов. Кроме того, нельзя не отметить, что насилие стало более жестоким и бескомпромиссным. Акты насилия стали Привычным поведенческим стереотипом, в связи с чем происходит увеличение тяжких преступлений против личности и общественной безопасности. Так в 1999 году тяжкие и особо тяжкие Преступления в России увеличились по сравнению с предыдущим Годом на 18,4% и их удельный вес в числе всей преступности составил 61,6%. На 10,7% увеличились преступления, связанные с незаконным оборотом оружия. За год совершено 31140 убийств и Покушений на убийства, что на 5,4% превышает показатель предыдущего года. Примерно на такой же процент повысились умышленные причинения тяжкого вреда здоровью граждан, составив 47669 преступлений. При этом на 12,4% произошел рост преступлений, совершенных в состоянии наркотического и токсического опьянения.

Эти показатели свидетельствуют о необходимости более детального изучения не только самих преступлений, но главным образом личности преступных насильников, принадлежащих к самым различным их категориям: от бытового уровня до террористов международного масштаба. Эта необходимость диктуется

тем, что невозможно изучить природу любого насилия, не познав внутренний мир личности самого насильника, так как, по нашему предположению, механизм формирования насилия носит субъективный характер и заключен в социальных и биологических свойствах и качествах человека, совершающего насилие над личностью.

О понятии понуждений и принуждений

Принудить или понудить человека к какому-либо поступку всегда означает заставить его что-то сделать вопреки его воле и желаниям. Однако такое насильственное воздействие на личность приобретает характер насилия лишь в строго определенных случаях, когда оно выступает в качестве одного из способов совершения какого-либо преступления, связанного с интересами определенной личности или группы лиц. Как правило, такой способ воздействия на личность предусмотрен законом.

Например, понуждение к действиям сексуального характера (ст. 133 УК РФ), принуждение к даче показаний (ст. 302 УК РФ), вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления либо в иные антиобщественные действия насильственным путем (ст.ст. 150 и 151 УК РФ) и другие.

Принуждения и понуждения практически всегда направлены на подавление или ограничение свободы волеизъявления лица. Психические травмы, хотя и могут сопровождать этот вид насилия, но не являются для него обязательными и существенными, требующими самостоятельной правовой оценки.

Особенностью этих видов насильственного воздействия на потерпевших является также то, что они могут осуществляться самыми различными способами. Чаще всего это происходит информационным путем, т.е. посредством угроз различного содержания, физического насилия и иных противозаконных действий, направленных на нарушение прав и свобод человека и его близких.

Менее изученными являются способы насильственного воздействия на волю человека неинформационным путем, посредством модификации поведения личности. Например, приведение лица в состояние опьянения или наркотического возбуждения в преступных целях, воздействие гипнозом либо даже путем электронной стимуляции определенных участков мозга, т.е. путем

выхода на волевые процессы человека посредством прямого воздействия на его мозг и т.д.

Понуждения и принуждения имеют существенные различия. Понуждение достигается посредством угроз, которые направлены в будущее и, как правило, не вызывают опасений потерпевшего за такие ценные блага, как жизнь, а потому не подавляют волю потерпевшего, а лишь склоняют его к определенным действиям в пользу преступника.

Принуждение же рассчитано на полное подчинение воли потерпевшего, поставление его в безвыходное положение, когда у него отсутствует выбор поведения, кроме поведения, требуемого преступником.

Учитывая, что неинформационные способы модификации поведения, как правило, полностью подавляют волевые процессы и потерпевший оказывается беспомощным в руках преступника, очевидно, что мы имеем дело здесь с принуждением, а не с понуждением.

Таким образом, принуждение при прочих равных условиях значительно опаснее понуждения, охватывает более широкий круг способов воздействия на психику и часто является более предпочтительным для преступника, чем понуждение.

Отсутствие четких границ между понуждением, как видом насилия, и ненасильственными формами склонения лица к определенному поведению приводит иногда к ошибочным трактовкам соответствующих понятий уголовного закона. Так, например, понуждение к действиям сексуального характера (ст. 133 УК РФ), по мнению некоторых авторов, может быть осуществлено как f путем применения угроз, так и путем обещания тех или иных вы-I год1. Разделяя это мнение, Г.К. Костров прямо относит обещание ; выгод к разновидности психического насилия . » Нам представляется, что обещание выгод нельзя признать , психическим насилием, а соответственно и понуждением, так как

' См., например, Пиантковский А.А., Меньшагин В.Д. Курс советского уголовного права. Особенная часть. T.I M, 1955. С. 635; Такого же мнения придерживались М.Д. Шаргородский (см.: Ответственность за преступления против личности. Л., 1953) и П.И. Слуцкий (см ■ Советское уголовное право. Часть особенная. Л., 1959).

2 Костров Г.К. Уголовно-правовое значение угрозы. Канд. дис. М, 1970.

оно представляет собой разновидность подкупа лица. В этом случае нельзя признать, что лицо было ограничено в возможности поступать в соответствие со своей волей. Напротив, поведение лица, принявшего такое предложение, является аморальным. Более того, если обещания выгод реализуются в форме незаконных надбавок к зарплате, выплате незаконных премий и т.п., то такое лицо в случае его согласия следует признать не потерпевшим, а соучастником хищения.

Так, например, на практике областной суд г. Волгограда отменил приговор районного суда, и дело прекратил по следующему факту. Начальник отделения госбанка Т. пригласил одну из подчиненных М. после рабочего дня к себе в кабинет, где угостил ее коньяком и предложил сожительствовать с ним, за что обещал перевести М. на должность старшего кассира. Однако М. отклонила данное предложение.

Прекращение дела суд мотивировал тем, что Т. не угрожал М. в случае отказа поставить ее в худшее положение по службе, а обещание выгод не является понуждением к сожительству в правовом понимании.

Не случайно законодатель, перечисляя способы понуждения к действиям сексуального характера в новом законе, не упоминает подкуп. Еще более определенно мнение законодателя о том, что подкуп не является понуждением, выражено в содержании ст. 309 УК РФ, где подкуп квалифицируется отдельной нормой наряду с принуждением к даче показаний или уклонению от дачи показаний либо к неправильному переводу.

В научно-популярном практическом комментарии прошлых лет высказывалось мнение о том, что «раз женщина зависит от виновного, то она и без угроз может опасаться злоупотребления властью с его стороны», а потому не требуется, чтобы виновный старался воздействовать на потерпевшую угрозами или обещаниями1. Однако эта точка зрения была отвергнута практикой. Пленум Верховного Суда СССР специально указал, что «один

' Научно-популярный практический комментарий / Под ред. М.И. Гернета и А.Н. Трайнина. М. 1925. С. 249.

лишь факт предложения полового сожительства не может рассматриваться как уголовно наказуемое деяние»1.

При понуждении в составе ст. 133 УК РФ насилие может осуществляться не только путем угроз причинением каких-то неприятностей по службе (лишением определенных привилегий, преимуществ), но и путем фактического поставления потерпевшего в худшие условия жизни или работы, что, по нашему мнению, вполне соответствует признакам рассматриваемого состава.

Существует еще большее количество способов полного подавления свободы волеизъявления личности, что и характеризует принуждения. Эти способы применяются в таких составах преступлений как: все виды вымогательств, терроризм, принуждение к даче показаний или уклонению от дачи показаний либо к неправильному переводу, насильственный захват власти, организация объединения, посягающего на личность и права граждан, насильственное склонение к потреблению наркотических средств (п. «г» ч. 2 ст. 230 УК) и других насильственных преступлениях, целью которых является подавление воли лица или многих лиц в преступных целях.

В отличие от прошлого уголовного законодательства в обновленных составах насильственных преступлений способы принуждения, как правило, даются в исчерпывающем виде, что существенно облегчает квалификацию. Например, принуждение свидетеля, потерпевшего к даче ложных показаний, эксперта к даче ложного заключения или переводчика к осуществлению неправильного перевода, а равно принуждение указанных лиц к уклонению от дачи показаний преследуется уголовным законом (ч. 2 ст. 309 УК РФ), если оно совершается с применением шантажа, угрозы убийством, причинением вреда здоровью, уничтожением или повреждением имущества этих лиц или их близких. Далее в частях 3 и 4 этой статьи в качестве квалифицирующих признаков добавляется насилие соответственно не опасное и опасное для жизни и здоровья указанных лиц.

Однако в составе терроризма (ст. 205 УК РФ) законодателю не удалось избежать неопределенности в перечне насильственных

1 См.: Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР и Коллегии Верховного Суда СССР. М., 1941.

способов. «Совершение взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий». Законодателя можно понять. Действительно, перечислить все способы насильственного характера, которые может использовать террорист, не представляется возможным, как и те последствия, которые могут наступить от этих насильственных действий.

Принуждение и понуждение могут сочетаться в одном составе. Так террор может осуществляться не только в целях нарушения общественной безопасности и устрашения населения, но и в целях оказания воздействия на принятие решений органами власти, т.е. в целях понуждения власти к определенным действиям. Захват заложника также осуществляется в целях понуждения государства, организации или гражданина совершить какое- либо действие или воздержаться от совершения какого-либо действия.

В литературе высказывалось мнение о целесообразности создания общего состава принуждения. Г.К. Костров, например, предлагает признать преступными всякие принуждения лица к определенным действиям или бездействиям, если это нарушает права и законные интересы этих лиц1.

С позиций необходимости усиления защиты прав и свобод граждан это предложение можно бы было приветствовать. Вместе с тем, нельзя не высказать сомнения в возможности практической реализации этой идеи, так как вряд ли можно достаточно четко конкретизировать признаки общего состава принуждения. Дело в том, что для установления уголовно-правового запрета любого посягательства недостаточно его общих признаков. В широкой не конкретизированной обрисовке, нивелирующей особенности поведения, в котором проявляется принуждение, и тяжесть вреда, который оно причиняет, его общий состав легко мог бы стать санкцией беззакония именно благодаря его широте и неопределенности. Законодатель же в случае установления уголовно-правовых запретов учитывает не только общественную опасность насильственного посягательства, но и целесообраз-

1 Костров Г. Нужен общий состав об ответственности за принуждение // Советская юстиция. 1976. № 2. С. 22.

ность и эффективность борьбы с ним уголовно-правовыми мерами, а также реальные возможности обеспечения законности применения этих мер в каждом случае.

Впрочем, подобные доводы не смутили законодателей целого ряда других стран и общие составы об уголовной ответственности за принуждения лица к совершению определенных действий или воздержаться от определенных действий имеются в уголовных кодексах: США (ст. 212.5 Примерного кодекса), ФРГ (§ 240 УК), Испании (ст. 172 УК), Польши (ст. 191 УК), Швейцарии (ст. 181 УК), Белоруссии (ст. 185 УК) и др. Думается, что в этом выражается забота названных государств о более полной защите прав и свобод своих граждан.

Нельзя, по нашему мнению, согласиться и с мнением о том, что угроза убийством, выступающая в роли принуждения к каким-либо действиям, является более общественно-опасной, чем такая же угроза, высказываемая без всяких условий1.

Проведенные нами исследования, как уже было сказано выше, свидетельствуют об обратном - угроза без всяких условий ставит потерпевшего в безвыходное положение (например, угроза убийством из мести или из хулиганских побуждений). В то время как такая же угроза, принуждающая к чему-либо, предоставляет потерпевшему возможность избежать ее реализации, выполнив требования преступника (например, требование освободить квартиру, дать согласие на развод и т.д.).

Во многих составах преступлений, связанных с принуждением, квалифицирующее значение имеет тяжесть последствий, причиненных насилием, которое применяется виновным в качестве способа принуждения. Но в ряде составов законодатель не дает четких признаков этих последствий, придавая им оценочный характер, что вызывает ошибки при квалификации. Например, в п. «б» ч. 3 ст. 131 УК РФ «иные тяжкие последствия» при изнасиловании.

Еще более неопределенно содержание и последствия в составе ст. 302 УК РФ. Здесь «принуждение» и «насилие» применяются как понятия разные, дополняющие друг друга. В части первой говорится: «принуждение подозреваемого, обвиняемого, потер-

1 Костров Г.К. Уголовно-правовое значение угрозы. Автореф. канд. дисс, М„ 1970. С. 5.

певшего, свидетеля к даче показаний либо эксперта к даче заключения путем применения угроз, шантажа или иных незаконных действий со стороны следователя или лица, производящего дознание. В части второй: «то же деяние, соединенное с применением насилия, издевательств или пытки».

Во-первых, очевидно, что под словом «насилие» законодатель подразумевает только насилие физическое, поскольку угрозы он уже указал в части первой данной статьи, отождествляя их с принуждением. Во-вторых, издевательства или пытки указываются параллельно со словом «насилие», а не как его более опасные разновидности. В-третьих, как понимать - принуждение, «соединенное с насилием»? Разве принуждение это не само насилие, совершенное лишь разными способами?

Такова неопределенность законодательного толкования насилия, что связано и с пониманием его последствий. Думается, правильнее было бы толковать насилие как физическое и психическое и называть эти виды своими именами во всех составах преступлений, разъясняя лишь их содержание и характер последствий. Угрозу и шантаж необходимо, на наш взгляд, признавать (и называть) насилием при совершении преступных действий, так как они способны подавить волю потерпевшего часто не менее успешно, чем насилие физическое.

Крайнюю неопределенность представляют также «иные незаконные действия со стороны следователя или лица, производящего дознание». Согласно логике, это действия, способные принудить к даче показаний, а значит действия, имеющие насильственный характер.

Если принуждение осуществляется путем издевательств и пыток, то при наступлении тяжких телесных повреждений требуется дополнительная квалификация по п. «б» ч. 2 ст. 111 УК РФ.

Мы обнаружили единственное уголовное дело по г. Волгограду, содержащее квалификацию принуждений к даче показаний путем истязаний и пытки подозреваемого в убийстве цыгана работниками уголовного розыска. Цыган с ружьем был задержан в лесопосадке неподалеку от места обнаружения трупа мужчины, застреленного из охотничьего ружья. Работники уголовного розыска были убеждены, что задержали убийцу, поэтому допрашивали цыгана с пристрастием, применяя угрозы, болевые приемы

вплоть до зажатия пальцев рук дверью, подвешивания вниз головой и т.п., добиваясь его признания.

Цыган оказался невиновным. Областной суд приговорил трех работников уголовного розыска к трем годам лишения свободы каждого.

Очевидно, что здесь применялось и психическое и физическое насилие, осуществляемое в форме издевательств и пыток. Редкость подобных уголовных дел объясняется их значительной латентностью.

Законодательное и судебное толкование насилия противоречиво. Верховный Суд Российской Федерации в своем Постановлении от 27 апреля 1993 года № 2 «По делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, сильнодействующими и ядовитыми веществами», разъясняя способы склонения к потреблению наркотических средств, указывает также физическое и психическое насилие. Тем самым Верховный Суд признал существование двух видов насилия в конкретных составах преступлений, что, по нашему , мнению, соответствует действительному положению вещей.

Однако в новом уголовном законодательстве были вновь ис-j пользованы понятия: «насилие и угроза его применения». Зако-\ нодатель по прежнему избегает разделения насилия на физиче-I ское и психическое (см.: ст. ст. 131 и 132; ч. 2 ст. 139; ч. 2 ст. 141; I ст. 149; ч. 3 ст. 150; ч. 3 ст. 151 ч. 3 ст. 178; ст. 203 УК РФ). Если | угроза не насилие, то какова же тогда ее роль? ? Отдельные составы преступлений, способом совершения ко-| торых является насилие, вообще не конкретизируются в этой части. Например, «воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов путем принуждения их к распространению или отказу от распространения информации» (ст. 144 УК РФ) вообще может толковаться вольно в отношении насилия.

Нам представляется, во избежание ошибок в толковании принуждения в данном составе, законодатель должен был расшифровать понятие принуждения, как он сделал это в других составах. Коль никаких уточнений нет, принуждение в приведенном составе следует, на наш взгляд, толковать в самом широком смысле, но, исходя из законодательной логики, без насилия физического характера. Об этом же свидетельствует и незначительное максимальное наказание, предусмотренное в санкции данной нормы (исправительные работы на срок до одного года).

Относительно новым в уголовном законодательстве является состав, именуемый «принуждение к совершению сделки или к отказу от ее совершения». Здесь законодатель расшифровывает принуждение: «под угрозой применения насилия, уничтожения или повреждения чужого имущества, а равно распространения сведений, которые могут причинить существенный вред правам и законным интересам потерпевшего или его близких, при отсутствии признаков вымогательства (ст. 179 УК РФ).

Как видим, наблюдается непоследовательность законодателя. То он конкретизирует принуждение, то просто называет, предлагая толковать как угодно. Последовательность лишь в одном -принуждение не признается насилием, так как в части второй данной статьи насилие указывается в качестве квалифицирующего признака, предполагая, естественно, только насилие физическое.

По нашему мнению, если законодатель признает принуждение как насилие, в части второй указанной статьи он должен был уточнить содержание насилия, добавив слово «физическое».

Учитывая необходимость последовательности и единообразия в толковании насилия, в ч. 3 ст. 188 УК РФ (контрабанда) квалифицирующий признак - «с применением насилия к лицу, осуществляющему таможенный контроль», следует понимать как применение к этому лицу только физического насилия. Видимо, применение любых угроз в данном случае не будет иметь квалифицирующего значения. Это, на наш взгляд, вряд ли справедливо, так как психическое насилие часто может иметь не меньшее воздействие на потерпевшего, чем причинение физического вреда.

О роли поводя при насилии

Рассматривая психологический механизм насилия, нельзя не обратить внимания на такой его компонент, как повод к совершению насильственных действий. Надо заметить, что роль повода в индивидуальном преступном поведении в юридической литературе толкуется весьма противоречиво. В частности, нет единого мнения об отношении повода к формированию причины и мотива насильственного преступления. Отдельные ученые считают, что повод, являясь элементом конкретной жизненной ситуации, в ря-

яе случаев способен выступать в роли причины преступления и формировать мотив преступных действий. К этим авторам относятся, например, Б.С. Волков1, Г.Ш. Глонти2 и некоторые другие.

Другая позиция, которую мы поддерживаем, заключается в том, что повод - это всего лишь внешний «толчок», приводящий в движение мотив преступления, уже сформированный истинной Причиной. «В отличие от причины, - пишет Г.Г. Зуйков, - повод -явление внешнее, не отражающее внутреннюю сущность собы-тяя... Наличие такого повода не вызывает совершение преступления, равно как и отсутствие повода... не играет решающей роли в совершении преступления»3. Подобной позиции придерживаются. Н.Ф. Кузнецова, Ю.М. Антонян, А.И. Миллер и др.4

Данная позиция нам представляется более предпочтительной, так как факторы, формирующие повод всегда являются внешними и второстепенными. Природу преступления, его причину определяют действительные основания, «решающие факторы», как называет их А.И. Миллер. В совокупности внешних и внутренних обстоятельств, формирующих- причину преступления и мотив, повод можно сравнить со спусковым механизмом. Все уже подготовлено для выстрела, т.е. существует причина для насильст-.Венного действия, которая уже сформировала мотив, остается Только нажать на спусковой крючок. Повод как раз и служит в качестве этого спускового механизма. Большинство насильников, особенно в бытовых преступлениях, ищут повод, иногда специально с этой целью провоцируя жертву на определенные действия или высказывания. Даже самый отъявленный хулиган часто, прежде всего, начинает искать любое внешнее подобие причины для своих последующих хулиганских действий, хотя причина в нем самом, в его извращенной психологии, и хулиганский мотив сформировался независимо от повода.

'Волков Б С Мотивы преступлений Казань, 1982 С 63

2 Глонти Г Ш Предупреждение органами внутренних дел насильственных преступлений, детерминированных поводом М,1987 С 31.

3 Зуйков Г Г Выявление причин преступности и предупреждение преступлений М, 1967 С 45

4 См Кузнецова Н Ф Проблемы криминологической детерминации М, 1984 С 16, Антонян ЮМ Роль конкретной жизненной ситуации в совершении преступления М, 1973, Миллер АИ Криминоло! ические аспекты общественного поведения несовершеннолетних Автореф канд дис Киев, 1982

Часто в насильственных преступлениях преступники повод не ищут, он рождается сам и является той самой последней каплей, которая переполняет либо сосуд терпения, либо сосуд большого желания расправы на почве накопившейся ненависти или ревности либо на почве иного достаточно серьезного основания, выступающего в роли причины

«В ряде случаев повод непосредственно обусловливает процесс мотивации (формирует мотивы, намерение и решимость виновного совершить преступление)», - пишет Г.Ш. Глонти. Автор считает, например, что деятельность правоохранительных органов «с позиции виновного служит своеобразным поводом» к совершению преступлений против работников милиции1

По нашему мнению, в данном случае деятельность правоохранительных органов, борющихся с преступностью, является не поводом для ненависти преступников к работникам милиции, а самой причиной, которая и формирует мотивы нападений отъявленных преступных элементов на представителей правоохранительных органов, А поводами для этого могут служить любые действия работников милиции Преступники используют эти поводы, чтобы мстить ненавистным им представителям власти. Повод дает толчок движущей силе - мотиву, который, в сущности, перед этим уже сформирован причиной.

Например, поводом дуэли Пушкина с Дантесом были оскорбительные письма в адрес Пушкина. Но мотив дуэли сформировался раньше Ревность-месть уже давно не давала поэту покоя.

Но для вызова Дантеса на дуэль нужен был повод, внешний толчок, чтобы мотив сдвинулся с места, тот самый спусковой механизм при уже заряженном оружии И Пушкин его получил.

Нам представляется также неверным отождествлять «действительные основания», способные породить причину преступления (а, следовательно, и мотив), и повод, что мы находим в работе Б С Волкова. «Ревность, когда она вызвана действительными основаниями (поводами), например, изменой одного из супругов, служит непосредственной причиной возникновения сильного душевного волнения (аффекта), в состоянии которого лицо со-

1 Глонти Г Ш Указ соч С 34

вершает тяжкое преступление - убийство, тяжкое повреждение и т.п.», - пишет автор1.

По нашему мнению, повод может рождать ревность, но вряд ли на уровне причины убийства Тем более, - на уровне аффекта Дать повод к ревности - это одно, а открытая измена супруга - это совсем другое. Надо представить, что же это за «повод» должен предстать перед глазами виновного, чтобы ввести его в состояние такого стресса, что он на определенное время даже теряет над собой волю. Нам представляется, что состояние аффекта может породить только такое социальное явление, которое в уголовном праве нужно назвать причиной

Вспомним также пример турнира двух пастухов, завершившегося убийством. Выход одной из сторон турнира за пределы правил разве явился поводом для убийства по сути близкого друга? Несмотря на кажущуюся незначительность нарушения потерпевшим установленных правил, тем не менее, в данной ситуации это явилось причиной совершенного убийства.

То же самое можно сказать и о превышении потерпевшим ' пределов необходимой обороны, что также приводят в качестве примера повода вышеупомянутые авторы Нападение - не повод для превышения обороны жертвы Здесь есть причина, которая заключается в невозможности потерпевшего соразмерить свои действия с действиями нападающего в связи со стремительностью нападения Разумеется, если это действительно потерпевший, а не притворившийся преступник, провоцировавший насилие, чтобы свести счеты с «нападавшим». Тогда нападение - действительно повод

Понятие содержания повода, предлагаемое Б.С. Волковым и его сторонниками, способно, на наш взгляд, запутать вопрос по отграничению повода от истинной причины убийств, что нежелательно для уголовного права Не случайно насильники на следствии часто выдают повод за причину, за действительное основание насилия Например, «он меня назвал козлом, я этого не мог вынести и ударил его ножом». Не мог же преступник признаться в том, что утратил общечеловеческую нравственность и подчинен внутренне пре-

' Волков Б С Указ соч С 42

стулным традициям и законам, что и есть действительное основание совершенного им убийства. Оскорбление же - всего лишь повод.

Таким образом, роль повода заключается также в том, что он позволяет преступнику мотивировать свои противоправные действия, объяснить их, выдавая повод за причину, а, главное, дает шанс преступнику оправдать себя, ссылаясь на объективные обстоятельства, возникшие по вине жертвы.

Приведем еще один типичный пример, где убийца использует повод для исполнения преступных традиций. Вернувшись из мест лишения свободы, Д. поселился в комнате общежития строителей, где проживали еще трое рабочих. Решив и здесь сделать себя непререкаемым авторитетом, каким он был в колонии, Д. в первое же утро приказал молодому рабочему заправить его кровать, пока он будет умываться, и добавил: «не выполнишь, убью». Рабочий не придал этим словам новичка серьезного значения, и кровать заправлять не стал. Вернувшись из ванной комнаты и увидев, что его авторитет не признали, Д. убил рабочего, ударив «заточкой» в грудь.

В данном случае невыполнение задания рабочим явилось поводом показать значение собственного «Я», но не причиной убийства, не действительным его основанием. Роль причины здесь сыграла извращенная преступная психология убийцы. Это и есть одна из тех аномалий психики человека, которые приобретаются им в связи с определенными экстремальными условиями жизни, в данном случае, в связи с длительным проживанием среди преступников и полным усвоением преступной психологии и их традиций.

При изнасиловании наиболее распространенным поводом является провоцирующее поведение женщины, вызванное состоянием опьянения, наркотического возбуждения либо ее легкомыслием. Эти внешние факторы, связанные с поведением и состоянием жертвы, играют роль катализатора, возбуждая в преступнике решимость осуществления сексуального мотива в связи с осознанием легкости достижения преступной цели. Одновременно эти поводы при совершении изнасилования являются и оправдывающими доводами преступников своего негативного поведения в момент, когда они решаются на осуществление преступных действий. Однако в данном случае необходимо учитывать и тот

гвд

факт, что и сами виновные в момент изнасилования, как правило, находятся в состоянии алкогольного опьянения, что дезорганизует их психическую деятельность, не позволяет объективно оценивать степень опасности своего поведения и угрозу наказания.

Повод - это, по нашему мнению, непосредственное событие, йриводящее в действие весь причинный механизм, это предлог для реализации истинной причины, которую преступник старается скрыть или хотя бы прикрыть этим фиговым листом.

«все книги «к разделу «содержание Глав: 9 Главы: 1. 2. 3. 4. 5. 6. 7. 8. 9.

5rik.ru

Материалы для учебы и работы

Глава 1. ПОНЯТИЕ НАСИЛИЯ И ЕГО ФОРМЫ Что понимать иод словом «насилие»?