ГЛАВА II. ЦЕЛИ НАКАЗАНИЯ

«Первая обязанность права, каковы бы ни были его другие обязанности, состоит в знании того, чего оно хочет».

(Н. Винер. Кибернетика и общество)

Для установления эффективности наказаний необходимо прежде всего решить вопрос о том, какие цели преследует на­казание в социалистическом обществе. Следует согласиться с тем, что «правильное определение цели — важнейшее условие обеспечения эффективности правового регулирования».1

В литературе перед наказанием советскими авторами ста­вятся различные цели, для достижения которых оно, по их мнению, применяется. В качестве таких целей указываются:

Кара (возмездие, причинение страдания).

Восстановление нарушенного права (справедливости).

Воспитание, исправление (моральное, юридическое), пере­

воспитание, ресоциализация.

Предупреждение совершения    преступлений: а) специаль­

ное предупреждение, б) общее предупреждение.

Советское уголовное законодательство за пятьдесят с лиш­ним лет своего существования решало вопрос о целях наказа­ния в многочисленных актах.

В Руководящих началах 1919 г. впервые в советском законо­дательстве были сформулированы задачи наказания. В них го­ворилось, что «задачи наказания — охрана общественного по­рядка от совершившего преступление или покушавшегося на со­вершение такового и от будущих возможных преступлений как данного лица, так и других лиц» (ст. 8). Таким образом, здесь предусматривались задачи как общего, так и специального пре­дупреждения. Рассматривая вопрос о методах специального пре­дупреждения, Руководящие начала устанавливали, что «обез­опасить общественный порядок от будущих преступных действий лица, уже совершившего преступление, можно или приспособле-

1 П а ш к о в А. С., Ч е ч о т Д. М. Эффективность правового регулиро­вания и методы ее выявления. — «Советское государство и право», 1965, № 8, с. 3.

2 М   Д. Шаргородский     17

пнем его к данному общественному порядку, или если он hl поддается приспособлению, изоляцией его и, в исключительных случаях, физическим уничтожением его» (ст. 9), т. е. в них уже указывалось на средства достижения специального предупреж дения путем ресоциализации, а также применения в исключи тельных случаях высшей меры наказания. Перечисленные спо­собы предупреждения преступлений в дальнейшем нашли отра жение во всех нормативных актах нашего уголовного законода­тельства.

Партия и Советское государство твердо шли по пути отказа от понимания наказания как возмездия и искупления вины. Так в Руководящих началах подчеркивалось, что «при выборе на казания следует иметь в виду, что преступление в классовом обществе вызывается укладом общественных отношений, в кото­ром живет преступник. Поэтому наказание не есть возмездие за „вину", не есть искупление вины. Являясь мерой оборонитель ной, наказание должно, быть целесообразно и в то же время со­вершенно лишено признаков мучительства и не должно причи нять преступнику бесполезных и лишних    страданий»   (ст.  10). Правильно анализируя решение этого вопроса в  Руководящие началах, С. Я. Булатов писал: «Марксистско-ленинское материа листическое понимание преступления приводило... к необходи­мости отвергнуть господствовавшую в течение тысячелетий тео­рию и практику наказания — возмездия».2 Таким образом. Ру­ководящие начала, обоснованно сохраняя термин «наказание» исходили прежде всего из его целесообразности и задач борь бы с преступностью. Указанными принципами советский законо датель руководствуется и до сих пор при принятии новых ак тов в области уголовного законодательства.

При обсуждении первого советского Уголовного кодекса на третьей   сессии    ВЦИК IX   созыва    Д. И. Курский    говорил «...Преступник — это человек, который опасен в данное время. которого нужно изолировать или попытаться исправить, но ко торому ни в коем случае не надо мстить. Исходя из этого пони­мания задач борьбы с преступностью,  мы строим  наш кодекс как свод правил, который должен помочь нам возможно целе­сообразнее охранять нашу республику от опасных для нее дея­ний. Это первое основное понятие, которое мы выдвигаем».3

Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. устанавливал, что «наказа ние... применяется с целью: а) общего предупреждения новых правонарушений как со стороны нарушителя, так и со стороны других неустойчивых членов общества; б) приспособления на­рушителя к условиям общежития путем^ исправительно-трудо­вого воздействия; в) лишения преступника возможности совер-

2              Булатов С. Я. Руководящие начала по уголовному праву РСФСР.-

«Правоведение», 1959, № 4, с. 130.

3              Курский Д. И. Избранные статьи и речи. М., 1948, с. 81.

18

шения дальнейших преступлений» (ст. 8). Устанавливалось так­же, что «наказание должно быть целесообразно» (ст. 26).

В Основных началах уголовного законодательства СССР к союзных республик 1924 г. устанавливалось, что «меры соци­альной защиты применяются с целью: а) предупреждения пре­ступлений; б) лишения общественно опасных элементов воз­можности совершать новые преступления; в) исправительно-тру­дового воздействия на осужденных. Задач возмездия и кары уголовное законодательство Союза ССР и союзных республик себе не ставит. Все меры социальной защиты должнЫ'быть целе­сообразны и не должны иметь целью причинение физического страдания и унижения человеческого достоинства» (ст. 4).

Уголовный кодекс РСФСР 1926 г. устанавливал, что «меры социальной защиты применяются в целях: а) предупреждения новых преступлений со стороны лиц, совершивших их; б) воз­действия на других неустойчивых членов общества п в) приспо­собления совершивших преступные действия к условиям обще­жития государства трудящихся» (ст. 9).

Многие авторы делали в дальнейшем неправильный вывод из ст. 3 Закона о судоустройстве СССР, союзных и автономных республик 1938 г., которая гласила: «Советский суд, применяя меры уголовного наказания, не только карает преступников, но также имеет своей целью исправление и перевоспитание пре­ступников». Но из этого текста не следовал вывод, что наказа­ние в советском уголовном праве ставит перед собой цель ка­ры. Ст. 3 Закона о судоустройстве вовсе не отменяла положе­ний ст. 9 УК РСФСР 1926 г.

Издание в 1958 г. Основ уголовного законодательства Сою­за ССР и союзных республик и последующее издание уголовных кодексов союзных республик, где устанавливалось, что «наказа­ние не только является карой за совершенное преступление, но и имеет целью исправление и перевоспитание осужденных в духе честного отношения к труду, точного исполнения законов, уважения к правилам социалистического общежития, а также предупреждение совершения новых преступлений как осужден­ными, так и иными лицами. Наказание не имеет целью причи­нение физических страданий или унижение человеческого до­стоинства» — вновь дало повод для утверждений ряда авторов, что законодатель признает кару целью наказания. Однако на сессии Верховного Совета СССР в 1957 г. А. М. Румянцев го­ворил: «Наказание у нас имеет целью перевоспитание преступ­ника, а не возмездие, а система наказания должна строиться с таким расчетом, чтобы вернуть наказуемого в общество полно­ценным во всех отношениях. Поэтому важно внести такие из­менения в уголовное законодательство, которые бы усилили воспитательную роль наказания».4

4 Заседания Верховного Совета СССР IV созыва (6-я сессия) Сте­нограф, отчет. М., 1957, с. 512.

2*            19

На сессии Верховного Совета СССР в 1959 г. А. Ф. Горкин в своем выступлении сказал: «.. .применение наказаний в социа­листическом обществе преследует цель исправления и перевос­питания преступников. В соответствии с этим советское законо­дательство обязывает суды в каждом конкретном случае тща­тельно исследовать все обстоятельства дела, выяснять личность правонарушителя, мотивы совершения им преступления и сте­пень его общественной опасности и с учетом всех этих обстоя­тельств определять целесообразное наказание, которое способ­ствовало бы быстрейшему исправлению и перевоспитанию пре­ступника».5

В докладе председателя Комиссии законодательных предпо­ложений Совета Национальностей О проектах Законов Основы исправительно-трудового законодательства Союза ССР и союз­ных республик, Положение о предварительном заключении под стражу и О внесении дополнений и изменений в Основы уголов­ного законодательства Союза ССР и союзных республик на шестой сессии Верховного Совета СССР в июле 1969 г. указы­вается, что «принуждение, осуществляемое государством по от­ношению к правонарушителям, не является самоцелью: оно на­правлено на исправление и перевоспитание этих лиц, а также на предупреждение новых преступлений со стороны других не­устойчивых членов общества (курсив мой. — М. Ш.)».6

В 1969 г., характеризуя новые правовые акты в области уго­ловного и исправительно-трудового права, принятые на шестой сессии Верховного Совета СССР, Председатель Президиума Верховного Совета Армянской ССР Н. Арутюнян пишет: «.. .цель советской исправительно-трудовой политики — не воз­мездие, а исправление, не унижение личности^ а перевоспитание, не причинение страдания, а предупреждение преступлений».7

В Исправительно-трудовом кодексе РСФСР 1971 г. ус­танавливается, что он «имеет своей задачей обеспечение испол­нения уголовного наказания с тем, чтобы оно не только явля­лось карой за совершенное преступление, но исправляло и пе­ревоспитывало осужденных в духе честного отношения к труд}, точного исполнения законов и уважения к правилам социали­стического общежития, предупреждало совершение новых пре­ступлений как осужденными, так и иными лицами, а такж'е спо­собствовало искоренению преступности» (ст. 1).

Признание кары одной из целей наказания неизбежно вы­зывает вопрос о том, почему законодатель в ряде случаев от-(казывается от достижений этой цели, и тогда, когда нет необ­ходимости в применении наказания для достижения других целей, в частности, если лицо перестало быть общественно опас-

5              Заседания  Верховного  Совета СССР V созыва   (2-я сессия).  Сте­

нограф, отчет, 1959, с. 511.

6              «Известия», 1969, 12 июля.

7              «Известия», 1969, 28 авг.

ным, если исправить виновного возможно и без применения на­казания и т. д., наказание не применяет.

Весьма существенными с точки зрения анализа того, какие выводы следуют и какие не следуют из формулировки ст. 20 Основ (ст. 20 УК РСФСР), являются два постановления пле­нума Верховного Суда СССР.

Сторонники признания кары целью наказания ссылаются в подтверждение своих взглядов на формулировку ст. 20 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. По этому пути пошел и пленум Верховного Суда СССР в постановлении № 3 от 19 июля 1959 г., где было сказано: «Наказание преследует не только цели кары, но и цели пере­воспитания осужденных и предупреждения совершения новых преступлений». Эта формулировка вполне соответствовала бы взглядам авторов, считающих кару целью наказания, но она была совершенно основательно в дальнейшем признана непра­вильной и заменена постановлением пленума Верховного Суда СССР от 29 ноября 1962 г. на формулировку, точно соответст­вующую редакции ст. 20 Основ. Из этого эпизода можно и должно сделать вывод: из текста ст. 20 Основ действитель-i но вытекает, что наказание является карой, но вовсе не выте-| кает, что оно имеет своей целью кару и, как ясно из изменения* постановления, это различные понятия.

Уголовные кодексы социалистических стран по-разному, в зависимости от конкретных исторических условий и историче­ского прошлого, определяют цели наказания.

Так, в соответствии с болгарским Уголовным кодексом 1951 г. наказание назначалось «с целью—1) обезвредить вра­гов народа; 2) исключить возможность совершения лицом дру­гих преступлений; 3) исправить и перевоспитать преступника в духе правил социалистического общежития; 4) оказать воспи тательное воздействие на других членов общества» ^сг. 21).

Венгерский Уголовный кодекс 1961 г. указывает, что «цель наказания — в интересах охраны общества путем применения за совершенное преступление предусмотренной законом кары— исправление лица, совершившего преступление; и предупреж­дение совершения преступлений членами общества» (§ 34).

По чехословацкому Уголовному кодексу 1962 г. «наказание имеет своей целью охранить общество перед совершением пре­ступных деяний, воспрепятствовать осужденному в дальнейшем совершении преступной деятельности и воспитывать его в таком духе, чтобы он вел добропорядочную жизнь трудящегося чело­века и тем самым содействовать воспитанию остальных членов общества» (§ 23).

При утверждении болгарского Уголовного кодекса 1968 г. министр юстиции Народной Республики Болгарии Светла Дас-калова на заседании Народного Собрания 12 марта 1968 г. го­ворила: «При определении целей наказания отмечается прежде

21

всего исправление и перевоспитание осужденного, как и преду­предительно-воспитательное воздействие на других членов об­щества. Наказание — это не акт мести, направленный на за-клеймение и опозорение навсегда лица, совершившего преступ­ление. Наказание и другие воспитательные меры имеют своей основной задачей путем государственного и общественного воз­действия воспитать субъекта и подготовить его к честному об­щественно полезному труду».9

S1GB ГДР 1968 г. устанавливает, что целью уголовной от-йетствешюсти является «охрана от преступных действий социа­листического государственного и общественного порядка, граж­дан и их прав, предупреждение преступлений и действенное воспитание правонарушителей в духе соблюдения государствен­ной дисциплины и сознательного ответственного поведения в общественной и личной жизни» (§ 2, абз. 3).

Все эти определения приводят к выводу, что наказание по социалистическому уголовному праву должно предупреждать вред в будущем, оно должно быть полезным. Наказание, таким образом, эффективно только тогда, когда оно предупреждает вред, который может быть причинен будущими преступлениями.

Цель наказания в самом широком плане — это предупреждение совершения общественно опасных деяний. Этой целью руководствуется законода­тель, устанавливая, какие деяния как наказать, этой целью ру­ководствуется судья, назначая конкретные меры наказания, этой целью руководствуются органы, приводящие наказание в исполнение.

В области наказания принцип целесообразности действует, когда:

законодатель определяет круг наказуемых деяний и уста­

навливает как систему наказаний, так и наказания за отдель­

ные конкретные деяния;

суд определяет виновному конкретную меру наказания и

решает вопрос о конкретном режиме отбытия 'наказания, кото­

рое должно быть применено к осужденному, или вообще осво­

бождает его от применения наказания.

исправительно-трудовые органы решают вопрос о наложе­

нии  дисциплинарных   взысканий,   об   условно-досрочном   осво­

бождении и т. д.

Если при применении наказания нарушается закон, если оно не гуманно, то утрачивается его воспитательная сторона, оно становится нецелесообразным. Беззаконие и антигуманизм раз­рушают воспитательное значение наказания, н тогда от него ос-1 •гасгея только устрашение, только кара. Но кара сама по себе— это }же не наказание, н она не может выполнить тех задач,

о <чСоциалпстнческо право», 1968, № 4, с. 6. 22

которые стоят перед наказанием в социалистическом обществе. Бот почему наказание целесообразно только тогда, когда оно законно и гуманно.

Целесообразность — это важнейший принцип социалистиче­ского права вообще и уголовного права, в частности. Однако целесообразность наказания не может быть противопоставляе­ма или отрываема от других принципов его применения и в особенности от его законности и гуманности. Если наказание нецелесообразно, применение его негуманно и незаконно. На первый взгляд может, однако, показаться, что в некоторых конкретных случаях наказание, нарушающее принципы закон­ности или гуманности, целесообразно, однако такое мнение люжет являться лишь результатом неправильного анализа, не­правильного подхода к решению этого вопроса. Такое мнение является результатом того, что учитываются лишь прямые, не­посредственные результаты применения наказания в данном отдельном, конкретном случае. Между тем принципы законно­сти и гуманизма служат целям, значительно выходящим за рам­ки одного конкретного случая, находящегося в поле зрения ли-iia, применяющего наказание в данном конкретном случае.

Нельзя отрывать цель, которую мы стремимся достигнуть путем применения наказания, от средств, которые мы для этого применяем. С общественной точки зрения невозможно при оцен­ке моральных ценностей рассматривать средства и цель как взаимно исключающие друг друга. Методы, которые несовме­стимы с человеческим достоинством, никогда не могут исполь­зоваться теми, кто находится на службе человеческого прогрес­са. В научной этике речь идет не только об определении мо­ральной цели и основного критерия коммунистической морали, здесь речь идет также об определении средств, ведущих к реа­лизации установленной моральной цели, которая немыслима без практической деятельности пролетариата. Составной ча­стью коммунистической морали становятся моральные принци­пы, которые провозглашаются как желаемые именно потому, что их соблюдение является предпосылкой реализации мораль­ной цели.

Анализ вопроса об эффективности наказания требует уста­новления не только того, какие цели наказание перед собою ставит, но и того, какие цели оно перед собою не ставит и ста­вить не должно.

Наказание   не   имеет   цели   кары.   Мнение, что на­казание имеет целью кару, означает, что наказание является возмездием и имеет одной из своих целей причинение страда­ния за то, что сделано субъектом.  Однако во многих случаях авторы-марксисты, которые   пишут, что в советском праве   на­казание имеет  целью кару,  в действительности имеют в  виду л только то, что наказание должно устрашать, что однако дале- »| ко не то же самое, что цель кары.

23

Наказание исторически обосновывалось религиозными тре­бованиями, а для всех религий было характерным требование мести и возмездия. В библии сказано: «Я взыщу кровь вашу за вас, от всякого зверя взыщу ее и от руки человека, от руки всякого брата его взыщу душу человека. Кто прольет человече­скую кровь, того кровь прольется человеком». В евангелии ска­зано: «Мне отомщение и аз воздам». В коране говорится: «Пра­воверные, закон возмездия установлен вами за убийство: сво бодный должен умереть за свободного, и слуга за слугу и т. д.... Женщина за женщину...» В основе индийской религии лежит учение о воздаянии — возмездии за все благие и дурные поступки (Карма).10

В дальнейшем взгляд на наказание как возмездие был ха­рактерен для наиболее крупных представителей идеалисгиче ской философии. И. Кант писал: «Каков же род и размер на­казания, являющихся принципом и руководством для общест­венной справедливости? Никакой иной, как только принцип ра­венства (в положении стрелки на весах справедливости) — не склоняться ни на одну, ни на другую сторону. Таким образом, зло, которое ты причинил другому из народа без его вины, ты причинил самому себе. Если ты его оскорбляешь, то ты оскорб­ляешь самого себя, если ты его обкрадываешь, ты обкрадыва­ешь самого себя, бьешь ты его, ты бьешь себя, убиваешь ты его, ты убиваешь самого себя. Только право возмездия (jus talionis), но непременно перед судом (а не в твоем частном суждении) может определенно указать и качество и количество (размер) наказания...».11

Эти же положения были высказаны и Гегелем, который ут­верждал, что «с преступником должно быть поступлено так, как он сам поступил»,12 но К. Маркс о теории Гегеля писал: «Такая теория .. .является лишь спекулятивным выражением древнего „jus talionis" — око за око, зуб за зуб, кровь за кровь. Скажем прямо, без всяких длинных повторений: наказание есть не что иное, как средство самозащиты общества против нару­шений условий его существования.. .».13

Правильно указывается на то, что «возмездие не обязатель-|но основывается на вине»,14 ib основе возмездия может лежать |и результат. В то же время вина фигурирует в гражданском праве и других отраслях права, где нет речи о возмездии. Од­нако наказание без вины не только не справедливо, но и бес­смысленно.

10 Фишер  Иво.   От брахманизма к индуизму. — В кн.:  Боги, брахма ны, люди. М, 1969, с. 43.

и Kant  J. Die Metaphisik der Sitten. Berlin, 1922, S. 339

12            Гегель. Философия права. Соч., т. 8. М.— Л., 1934, с. 121.

13            Маркс К.   и   Энгельс Ф.  Соч., т. 8, с. 531.

14            Noll   Peter.   Neue Wege und alte    Widerstande    in    der    Deutscher

Strafrechtsreform, ZStrRW. 1970, Bd. 86, H. 1, S. 18.

24

Мнение, что наказание является возмездием, не кануло, од­нако, в прошлое, и сейчас наиболее реакционные элементы ка­питалистического мира в новых уголовных кодексах, в проек­тах уголовных кодексов и в теоретической литературе рассмат­ривают наказание как возмездие, как восстановление вреда.

Португальский Уголовный кодекс времен Салазара гласит: «Наказание состоит в обязанности восстановления вреда, при­чиненного моральному порядку, господствующему в обществе, путем определения наказания, предусмотренного в законе, и применения его соответствующим судом».

При  разработке  нового  Уголовного  кодекса  ФРГ  один  из ведущих   криминалистов   Федеративной   Республики,  Германии , Гельмут Майер пишет, что «только в искупляющем возмездии за виновное деяние можно найти правовое оправдание государ- [ ственному наказанию».

Характеризуя зто направление в области уголовного права, Марк Ансель отмечает, что в соответствии с системой класси­ческого уголовного права основная функция наказания — это причинение страдания за вину, и \в соответствии с этим оно хо­чет ударить виновного, а не исправить его.

Было бы неправильно, однако, утверждать, что идеи мести, возмездия, воздаяния за причиненное зло всегда чужды прогрес­сивным элементам в обществе. Эти идеи очень живучи. Неред­ко и в наших газетах можно увидать статьи о судебных про­цессах под заголовком «Возмездие».

Популярный в свое время, в период между революциями 1905 и 1917 гг., поэт Скиталец, один из любимых поэтов моло­дого революционного поколения того времени, писал:

«Вы все хотите, чтоб я был смирен

Не отомщал бы за преступленья

И вместе с вами, в тени кумирен

Молил у бога для вас прощенья.

Мой бог — не ваш бог: ваш бог прощает

Он чужд и гневу и укоризне;

К такому богу вас обращает

Страх наказанья за грех всей жизни,

А мой бог — мститель, мой бог могучий!

Мой бог карает! И божьим домом .

Не храмы служат — гроза и тучи,

И говорит он лишь только громом».15

Следует учитывать, что и «при социализме члены общества придерживаются единого мнения далеко не всегда и не по всем вопросам. Наряду с единодушием здесь широко существует и

15   Цит.   по:  Малиновский   И.  Кровная   месть   и  смертные   казни. Вып. 2. Томск. 1909, с. 10—11.

различие во взглядах людей, или, иначе, плюрализм, множест­венность мнений».16

Философы ГДР также утверждают: «Общеизвестно — это проверенный в социологии и социальной психологии факт, что функции цели и оценки сложных единств, социальных групп, классов и так далее и отдельных элементов, из которых они образуются, носят совершенно различный характер».17

Мотивы мести при применении наказания еще Сильны даже в современном культурном человеке. Во время дискуссии, ко­торая проходита несколько лет назад в печати, в частности, в «Литературной газете», было немало подобных высказываний, безусловно отражавших наличие в обществе таких взглядов. Так, например, А. Усов, доцент кафедры философии Москов­ского авиационного института им. Г. К. Орджоникидзе, писал: «.. .по-моему, надо не бояться говорить в полный голос — да, наказание является и возмездием».18 Подполковник милиции В. Чванов также утверждал: «Наказание? Это возмездие. Рас­плата».19

Когда публицист А. Шаров выступил с рядом статей, на­правленных против подобной позиции, он получил большое ко­личество писем как солидаризирующихся с ним лиц, так и рез­ко ему возражающих, а один из авторов в своем письме не о 'бандитах, а о детях-школьниках — распущенных, трудных, че­ловек, судя по письму, начитанный, с яростью пишет: «Совер­шенно непостижимо, откуда взялась в нащей педагогике эта •баптистская дрянь (речь идет о попытках воспитывать трудных ребят, а не гнать их в колонии с особым режимом. — А. Ш.) ведь... во всей воспитательно-пропагандистской работе-мы от­нюдь не придерживаемся даже моисеева догмата — „Око за -око, зуб за зуб", а трактуем его, примерно так — „Два ока за •одно, всю нижнюю челюсть за один зуб"».20

Между тем все прогрессивные политики, философы и кри­миналисты уже давно опровергли подобные взгляды на нака­зание как нецелесообразные, не приводящие к тем последстви­ям и результатам, которых мы хотим достигнуть.21

16            Г р у ш и н В. А. Мнения о мире и мир мнений. Проблемы методоло­

гии исследования общественного мнения. М., 1967, с. 175.

17            Б а у э р А.   и    др.    Философия  и прогностика. Мировоззренческие и

методологические проблемы  общественного  прогнозирования   М.,   1971, с. 353.

У с о в А.   Человек не былинка. — «Лит. газ.»,  1965, 27 мая, с. 2.

Чванов   В.   Виновность  и  наказание. — «Лит.  газ»,   1965,   13   мая.

b.             3

20            Шаров А.   Взрослые и страна детства.—«Новый мир», 1965, № ю,

c.             136.

21            Мы не останавливаемся в этой работе на критике взглядов тех со-

шетских криминалистов, которые выступили в защиту кары как цели наказа-

1ния (Н. А. Беляев, И. И. Карпец, В. Г. Смирнов), так как это сделано нами

уже в ряде других работ   (см., в частности:    Курс    советского уголовного

ярава, т. 2. Л , 1970, с. 216 и ел.).

26

Почти двести лет тому назад Чезаре Беккариа писал: «Вся­кое наказание, не вытекающее из абсолютной необходимости, является, как говорит великий Монтескье, тираническим. Это положение может быть выражено более общим образом: всякое проявление власти человека над человеком, не вытекающее из абсолютной необходимости, является тираническим. Таким об­разом, вот на чем основывается право суверена карать за пре­ступления: на необходимости защищать хранилище общего бла­га от посягательств отдельных лиц. И чем больше свободы со­храняет суверен за подданными, тем справедливее наказание. Заглянем в сердце человеческое, — в нем мы найдем те начала, на которых зиждется истинное право суверена наказывать за преступления, так как моральная политика только тогда может принести длительную пользу, если она будет основана на неиз­менных чувствах человека. Всякий закон, уклоняющийся от это­го, от этих начал всегда натолкнется на противодействие, кото­рое в конце концов и одержит над ним верх. Так самая малая, но постоянно действующая в каком-либо теле сила, преодоле­вает наибольшее движение, извне сообщенное этому телу».22

А. Н. Радищев исходил из того, что целью наказания явля­ется не мщение (оно всегда гнусно), а «исправление преступ­ника или действие примера для воздержания от будущего пре­ступления».23

Пережитки прошлого имеются не толькв в сознании тех, кто нарушает право, но и тех, кто ищет способы право обеспечи­вать и охранять. А. Усов и его единомышленники недовольны тем, что многие советские писатели и юристы уделяют боль­шое внимание изучению и исследованию обстоятельств, вызы­вающих правонарушения, но следует со всей решительностью подчеркнуть, что для борьбы с преступностью надо изучать и устранять именно эти обстоятельства, без их устранения пре­ступность только одной угрозой наказания и его применением уничтожить нельзя. Это доказано опытом человечества на про­тяжении тысячелетий и является общепризнанным в марксист­ской науке. В. И. Ленин писал: «В борьбе с преступлением не­измеримо большее значение, чем применение отдельных нака­заний, имеет изменение общественных и политических учреж­дений».24

Эти авторы, очевидно, рассуждают так: мы изменили эко­номические отношения, произвели революционное преобразова­ние общества, и если еще продолжают существовать преступ­ления, то теперь.это уже вина самих преступников. Между тем сам А. Усов писал, что бесспорна истина — «человек не родит­ся ни добрым, ни злым, а таким его делает социальная среда,

Беккариа    Чезаре.    О    преступлениях    и    наказаниях.    М.,  1939,

с. 200—201.

Радищев А. Н. Соч, т. 1. М., 1938, с. 182.

24            Ленин В. И.  Поли. собр. соч., т. 4, с. 408.

27

условия воспитания»   Но за что же и для чего же тогда воз мездие?  Угроза  наказанием,  устрашение — один  из  элементов социальной среды, одно из необходимых еще пока условий вос­питания. Наказание еще необходимо, но ранее всего надо ис правлять социальную среду и условия воспитания.

Ведь, как признает и А. Усов, «молодой человек совершает преступление потому, что ему не привили высоких моральных принципов, и в этом несомненно повинны и семья, и школа, и другие воспитательные организации».25

Наказание не должно быть возмездием ранее всего потому что возмездие бессмысленно. Месть и возмездие отвечают во многих случаях чувствам потерпевшего, а иногда определенных кругов общества, но как государственная политика борьбы с преступностью они уже давно проявили свою бесплодность и отвергнуты наукой.

Цель кары есть в конце концов не что иное, как более со временная форма примитивной мести. Пока в наказании будет в какой-то форме содержаться мстительность, мы не будем ра­ционально господствовать в области уголовной юстиции. Кара направлена в прошлое,   и   она   в   общественном отношении не имеет поэтому никакой ценности  Направленные в будущее тео рии, руководствующиеся осознанным процессом общественно! о развития, неминуемо должны отбросить кару как цель наказа

НИИ.

С понятием возмездия связана отплата виновным обществ\ за причиненный вред. Однако наказание это не возмещение ущерба; возмещением ущерба занимаются гражданское право и гражданский процесс. Вред, причиненный моральному по­рядку, не имеет ничего общего с материальным вредом и не может быть восстановлен.

Такое  выражение — это только литературная  риторическая форма.   «Преступник  платится  за  свое  преступление» — это  и есть месть. И тут новые языковые формы применяются для вы ражения старых представлений и институтов.

Когда мы встречаем у ряда наших авторов-теоретиков—юри стов, философов, социологов, юристов-практиков идею возмез­дия и кары, возникает вопрос, что скрывается за этими тенден­циями? Авторов, придерживающихся этой точки зрения, можно разбить на две группы. Одна группа, рассматривая наказание как возмездие, стремится таким образом обосновать необходи­мость ужесточения, усиления наказания, полагая, что такил! путем можно сократить преступность. Так, например, упомяну -тый уже выше А Усов пишет: «Лично я присоединяю свои голос к тем советским людям, которые требуют строжайшего на­казания тех, кто нарушает священные для нас нормы человеч­ности, порядочности, закона в нашем обществе Подобные на

25 Усов А.   Человек не  былинка —«Лит   газ»,   1965,  27  мая, с. 2. 28

казания мог} т предостеречь морально неустойчивых людей про­тив повторения тяжких преступлений».26

Другая группа авторов видит в наказании-возмездии спра­ведливое воздаяние равным за равное, справедливое возмеще­ние обществу нарушенного морального порядка. Но наказание ничего не возмещает, не имеет этой цели и по своей природе не может ничего возместить. Наказание не возмещает ничего ни обществу, ни потерпевшему. Ни смертная казнь, ни лишение свободы, ни штраф ничего не возмещают. Размер причиненного ущерба сам по себе в уголовно-правовом смысле безразличен. Уголовное право карает за покушение и за приготовление на­равне с совершенным деянием. Уголовному праву известны не только материальные, но и формальные преступления, для уго­ловного права важно то, насколько субъект отдавал себе отчет в тяжести причиняемого им ущерба или могущего быть причиненным.

Наказание не имеет своей целью кару. Это видно из того, что наказание в советском праве никогда не применяется для причинения страдания. Если отпадает общественная опасность субъекта и деяния и наказание становится нецелесообразным, то его применение в социалистическом праве исключается. «Размер» страдания определяется не только деянием. Степень страдания, причиняемого наказанием, находится в зависимости не только от назначенного наказания, но и от конкретного субъекта, который это наказание отбывает.

Задача построения уголовного законодательства не на во­люнтаристских, а на научно обоснованных рационалистических началах, на основе научного социологического анализа пред­полагает, что нам должна быть чужда цель кары, трансцен­дентная для общественной пользы. Мы должны подходить к наказанию только с точки зрения той пользы, которую оно при­носит. Наказание имеет смысл лишь постольку, поскольку оно •служит цели внесения порядка в общественную жизнь, единст­венное оправдание наказания — это его общественная польза.

Признание кары целью наказания или одной из целей де­лает исследование вопроса об эффективности наказания в этой части излишним, так как сам факт, что наказание объективно причиняет страдание, уже содержит достижение этой цели.

Наказание в советском уголовном праве, та­ким образом, не ста!вит перед собою цель при­чинения страдания. Однако нет наказания, которое не причиняло бы страдания,— такое наказание бессмысленно, да оно и не является наказанием.

j

В результате того, что наказание причиняет страдание, оно объективно и неизбежно психически воздействует на преступни­ка и на окружающих, оказывая общее и специальное превен

26 Там же

29

тивное воздействие, так как ни преступник, ни другие лица lit желают подвергаться тому страданию, которое наказание не избежно влечет за собой и которое является самим содержанп ем наказания.

Из того, что причинение страдания является необходимы^ свойством наказания, что оно обладает в этом своем качестве свойством устрашать и предупреждать совершение преступле­ний, никак, конечно, не следует, что наказание имеет своей целью причинение страдания.

Причинение страдания за вредное для общества деяние яв­ляется одним из элементов содержания наказания, но не его целью.

Наказание не ставит своей  целью  восстанов ление    нарушенного   права27 — это   задача,   котора! стоит перед гражданским правом. Ни конфискация имущества, ни штраф как мера наказания не ставят перед собой цели по лучения  государством  какой-либо   материальной   выгоды.   Их значение с этой точки зрения ничтожно, а применение их для подобных целей было бы вредно.

Возмещение причиненного ущерба как мера наказания име ется только в УК РСФСР и УК ТаджССР, оно отсутствует в Основах уголовного законодательства Союза ССР  и  союзных республик и в уголовных кодексах других союзных республик.

Чешский криминалист Ян Толар правильно указывает на то, что «ущерб, возникающий у осужденного в результате при­ведения наказания лишением свободы в исполнение, не являет­ся самоцелью, не имеет характера отплаты (мести), а должен привести к достижению отдельных сторон цели приведения на­казания лишением свободы в исполнение».28

Те авторы на Западе, которые полагают, что целью наказа­ния является возмездие, исходят из того, что для достижения этой цели и определения эффективности наказания в этом на­правлении не требуется никаких сложных анализов, что это и так ясно.

А. М. Яковлев исходит из того, что «уголовное наказание должно восстановить справедливость, попранную в результате совершения преступления».'29

Конечно, не вызывает сомнений, что наказание должно быть справедливым, и правильно мнение А. М. Яковлева, что уго­ловное наказание, применяемое не в связи с конкретным пре­ступным деянием, не будет справедливым. Не будучи справед-

27            С этим согласен и Н   А. Беляев   (см :  Беляев Н   А   Цели наказа­

ния  и средства их достиженья  в исправительно-трудовых учреждениях   Л ,

1963, с. 61)

28            Толар   Ян.    Новая  чехословацкая  регулировка  приведения  наказа­

ния  лишением   свободы   в    исполнение. — Бюллетень  чехословацкого   права,

1966, № 4, с. 257

29            Яковлев  А.  М     Об  изучении  личности  преступника. — «Советски

государство и право», 1962, № 11, с   109.

30

ливым, наказание не будет воспитывать, а, напротив, будет ожесточать. Справедливость, безусловно, является необходи­мым свойством для реализации воспитательной стороны нака­зания. Однако цель наказания — это не восстановление спра­ведливости, а предупреждение совершения преступлений (профилактика преступности). Все остальное является либо со­ставным элементом этой общей цели, либо средствами для ее достижение.

Исправление и перевоспитание правонару­шителя— это не гкон_ечная цель наказания, а средства ее достижения. Исправление и перевоспита­ние являются одной из целей наказания, но в то же, время они являются средствами, служащими для достижения основной, конечной, специфической цели наказания — предупреждения совершения преступлений. Воспитание сознательного граждани­на социалистического общества не является специфической за­дачей ни уголовного права, ни наказания.30 Эту задачу разре­шают многочисленные органы партии и социалистического го­сударства. Любое правильное воспитание в социалистическом обществе имеет своей целью сделать воспитуемого сознатель­ным гражданином социалистического общества.

Цель воспитания сознательного гражданина социалистиче­ского общества в ее специфическом значении для уголовного и исправительно-трудового права выступает как средство преду­преждения совершения преступлений.

В то же время основными средствами исправления и пере­воспитания осужденных к лишению свободы являются: режим отбывания наказания, общественно полезный труд, политико-воспитательная работа, общеобразовательное и профессиональ­но-техническое обучение-Средства исправления и перевоспитания должны применять­ся с учетом характера и степени общественной опасности совер­шенного преступления, личности осужденного, а также поведе­ния осужденного и его отношения к труду (ст. 7 Основ ИТЗ)~ «Результат деятельности одного звена являлся целью предше­ствующей деятельности. Он же является средством новой цели в следующем звене деятельности и т. д., как в ту, так и в дру­гую сторону».31

Исправление и перевоспитание являются одной из первона­чальных целей наказания, но в то же время они являются" сред­ствами, служащими для достижения основной, конечной, спе­цифической цели наказания — предупреждения совершения преступлений.

30            См.-  Р е м е н с о н А. Л.    Теоретические вопросы исполнения лишения

свободы  и  перевоспитания  заключенных.  Автореф.  докт.  дис.  Томск,   1965,

с. 19.

31            Трубников  Н.  Н.   О  категориях  «цель»,  «средство»,  «результат».

М , 1968, с. 65.

31

С этой точки зрения воспитательные задачи наказания до-'«стигнуты тогда, когда правонарушитель, отбыв наказание, боль­ше не будет совершать преступления. Позиция тех авторов, ко­торые требуют изменения сознания виновного в  нравственном отношении — так  называемое  нравственное  исправление — вы­ходит за рамки тех узких задач, которые должны стоять перед наказанием в уголовном праве. Общая задача воспитать созна­тельного  гражданина  социалистического  общества,  нравствен но воспитать человека   далеко не всегда удается даже в усло­виях нормальной семьи, школы и коллектива, тем  более уто пично ставить подобную задачу перед мерами уголовного на­казания,  где  речь идет о  наиболее   трудном   для   воспитания контингенте и где условия воспитания в таком широком в нрав ственном отношении смысле значительно более затруднены

Совершенно резонно польский автор Стефан Леленталь пи­шет, что «постановка этой задачи перед применением  наказi ния, как это делают советские   авторы,   превосходит   действи тельные  возможности   исправительных  заведений...   Преувели­ченные   намерения,   оторванные   от   реальной   пенитенциарной действительности, ведут к идеализации целей наказания   с тео­ретической  точки зрения это ошибочно,  а  с  практической  со­всем нежелательно».32

Не следует также отождествлять общие задачи наказания и его цели с задачами и целями мест лишения свободы

Чехословацкий Закон о приведении наказания лишением свободы в исполнение от 17 июня 1965 г. указывает, что «при­ведение наказания лишением свободы в исполнение имеет целью воспрепятствовать осужденному в дальнейшем соверше­нии преступной деятельности и систематически воспитывать его так, чтобы он вел добропорядочный образ жизни трудящегося человека» (§ 1). Проф Толар, комментируя это положение, указывает на то, что рассматриваемый Закон «выдвигает как главные только две стороны цели наказания, типичные именно для приведения наказания лишением свободы в исполнение, а именно воспрепятствование осужденному в дальнейшем совер­шении преступной деятельности и его систематическое воспи­тание в том направлении, чтобы он вел добропорядочный образ жизни трудящегося человека. Однако, при проведении наказа­ния лишением свободы в исполнение, ввиду общей значимости положения параграфа 23 УК о цели наказания, находит место также момент охраны общества перед совершителями преступ­лений как основная конечная цель всякого наказания и в зна­чительной степени также генерально-предупредительное дейст­вие того факта, что общество на совершение преступления реа­гирует приведением в исполнение справедливого наказания ли-

32 Lelental     Stefan     Wychowawczy  eel  kary   Zeszyty  nauko\ve  uni-wersytetu Lodzkiego, serja 1, zes   51, 1967, Lodz, st st   172—173

шением свободы. Равно индивидуально-предупредительное дей­ствие приведения наказаьия лишением свободы в исполнение тесно связано и взаимообусловлено с генерально-предупреди-тельным действием приведения наказания лишением свободы в исполнение».33

Цель наказания в социалистическом уголов­ном праве в самом широком плане и в конеч­ном счете — это предупреждение совершения общественно опасных деяний. Этой целью руководст­вуется законодатель, устанавливая, какие наказания и как на­значаются, этой целью руководствуется суд, назначая конкрет­ную меру наказания, этой целью руководствуются органы, при­водящие наказание в исполнение

Ряд советских криминалистов придерживаются правильного мнения,   что   «наказание   имеет   единственную   задачу:   преду-"\ преждение преступлений, цель наказания одна и только одна — | предупреждение (общее и специальное)  преступлений    как    со стороны осужденного, так и других неустойчивых лиц».34

Цели наказания в советском уголовном праве это те ко­нечные фактические результаты, которых стремится достичь социалистическое государство, устанавливая уголовную ответ­ственность, осуждая виновного в совершении преступления к той или другой мере уголовного наказания и применяя эту ме-i ру. Вот почему целью (конечной целью!) наказания является' только и исключительно предупреждение преступлений (общее и специальное предупреждение). Принуждение (угроза, устра­шение) и убеждение (воспитание) — это средства при приме­нении наказания, с помощью которых достигается желаемая цель.

Наказание должно содействовать обществу в борьбе за его существование и наказание достигает таким образом своих це­лей тогда, когда оно содействует уменьшению числа тех дея­ний, которые угрожают существованию и интересам общества. Наказание причиняет страдание, а причинение страдания морально оправдано только в том случае, если оно целесооб­разно. Наказание должно предупреждать вред в будущем, оно должно быть полезно Наказание общественно оправдано толь­ко тогда, когда оно предупреждает вред, который может быть причинен будущими преступлениями

Говоря о цели наказания, Чезаре Беккариа писал: «Простое рассмотрение известных до сих пор истин с очевидностью по-

33 Т о л а р Ян Указ соч —Бюллетень чехословацкого права, 1966, №4, с 256-257

34ФедоровМ И О критериях исправления и перевоспитания осуж­денных — Учен зап Томского ун-та, № 150, 1966, с 68, См также Струч­ков Н А Советская исправительно-трудовая политика и ее роль в борьбе с преступностью. Саратов, 1970, с 169

3 М   Д   Шаргородский    33

называет, что цель наказания заключается не в истязании и мучении человека и не в том, чтобы сделать несуществующим уже совершенное преступление. Может ли политическое тело, которое не только само не руководствуется страстями, но ума­ляет страсти частных лиц, может ли оно давать приют такой бесполезной жестокости, орудию злобы и фанатизма и слабых тиранов? Разве могут стоны несчастных сделать небывшим то, что совершено в прошлом? Следовательно, цель наказания saf ключается только в том, чтобы воспрепятствовать виновному вновь нанести вред обществу и удержать других от совершений того же. Поэтому следует употреблять только такие наказания» которые при сохранении соразмерности с преступлениями npoi изводили бы наиболее сильное и наиболее длительное впечат­ление на душу людей и были бы наименее мучительны для те­ла преступника».35

Волюнтаристские, эмоциональные решения в этом, как и в других вопросах, результат либо отсутствия информации, либо неумения анализировать, между тем нужны рациональные ре­шения.

Переоценивать значение общественной опасности деяния для определения наказания, значит поддаваться чувствам и эмоциям, увлекаться «пенализацией», без учета как гуманизма репрессии, так и ее целесообразности. Преступление, совершен­ное умышленно, по последствиям не опаснее неосторожного, но» преступник, совершивший умышленное преступление, опаснее совершившего преступление по неосторожности. Преступление, совершенное рецидивистом, по последствиям не опаснее пре­ступления, совершенного в первый раз, но рецидивист опаснее преступника, совершившего преступление в первый раз. Суд-оценивает опасность личности на основе оценки опасности его» деяния.

35 Беккариа Чезаре.    О преступлениях и наказаниях, с. 200.