Глава II. Самодетерминация и преступное поведение

1. Детерминизм и самодетерминация в преступном поведении

В криминологии остается неясным, до какой степени и какими факторами детерминировано преступное поведение, каковы пределы относительной самостоятельности поступков. А. М. Яковлев, например, полагает, что «практика отыскания внутри человека того, что объясняет его поведение, уводит исследователя в сторону от выявления подлинных причин противоправного поведения. Эти причины лежат вне личности человека». По его мнению, понять противоправное поведение можно, «только отказавшись от представления о произвольности, субъективной обусловленности противоправного поведения». Он выступил против того, чтобы «пункт» непосредственного управления поведением человека помещался в него самого». «Акт поведения не есть результат выбора»1. Указанная позиция подверглась, с нашей точки зрения, справедливой критике за то, что она «не признает ничего криминологически значимого в одном из элементов взаимодействия личности со средой -в человеке, абсолютизирует объективные детерминанты человеческого поведения и фактически отрицает субъективные»2. Критикуемый подход чрезмерно упрощает, а потому и искажает диалектику сложного взаимодействия личности с окружающей действительностью. По сути дела критикуемый подход смыкается с позитивистским представлением о детерминации человеческого поведения, согласно которому личность — лишь пустая форма. Он означает,— на это обратил внимание еще русский правовед А. В. Михайловский,— что «личность не носит в себе ничего самостоятельного, она всецело есть продукт среды, ее духовная жизнь разлагается без остатка на влияния этой среды и обусловленные этими влияниями психические переживания»3.

М. Д. Шаргородский в свое время высказал мысль, что преступное поведение полностью детерминировано, однако эта детерминированность не только причинная и не только внешняя4. Это положение было развито Б. В. Волженкиным следующим образом: если абсолютно тот же человек, т. е. с теми же социальными и сихофизическими особенностями, вновь попал бы в абсолютно Центичную объективную ситуацию, то следствием было бы точно такое же поведение5. В принципе эта идея, с нашей точки зрения, їстолько же правильна, насколько практически недостижима в дей-вительности: как мудро говорили древние, «нельзя дважды войти одну и ту же реку». В бурном изменчивом потоке жизни ни

отдельный человек, ни конкретная жизненная ситуация (ни, добавим, отношение лица к этой ситуации), в принципе, не могут оставаться абсолютно идентичными. Хотя, конечно, основная тенденция, общая закономерность будут и здесь «пробивать дорогу» через массу случайностей реальной жизни. Б. В. Волженкин прав в том, что «совершение преступления конкретным лицом не предопределено изначально как неизбежность, является случайным по отношению к закономерностям, детерминирующим существование и развитие преступности в целом и отдельной личности. Однако оно является необходимым следствием целого ряда причинно-следственных отношений и иных детерминирующих факторов»6.

Относительная самостоятельность («свобода воли») преступника проявляется в том, насколько выбор преступного варианта поведения детерминирован нравственными свойствами личности преступника.

2. Философские основы решения проблемы свободы воли

Как показывает изучение механизма детерминации человеческого поведения, одним из существенных элементов этого механизма является свобода как способность субъекта активно влиять на окружающую социальную действительность, изменять ход событий. Механизм самодетерминации проявляется в избирательной деятельности субъекта в различных альтернативных ситуациях. В общих чертах данный механизм раскрывает К. А. Новиков: «Будучи агентом определенного процесса, индивид действует в составе некоторого статистического ансамбля, так что в целом данный процесс подчиняется закономерностям статистического порядка. Однако в каждом отдельном случае — в той или иной мере осознавая ход событий — субъект строит модель своего поведения по динамическому типу, стараясь в русле своих действий установить систему однозначного соответствия между посылками действия и проектируемой конечной целью»7. По неясным причинам некоторые кри минологи (А. Н. Костенко) отрицают детерминирующую роль свободы, полагая, что «необходимость — это проявление детерминации поведения бытием человека, а свобода воли — проявление регуляции поведения психическим отражением этого бытия»8. Из этого рассуждения остается неясным, почему «регуляция» не является разновидностью «детерминации».

2.1. Исходные положения. Проблема свободы занимает особое место среди других философских проблем, составляющих методологический базис права и криминологии. «Невозможно рассуждать о морали и праве,— писал Ф. Энгельс,— не касаясь вопроса о так называемой свободе воли, о вменяемости человека, об отношении между необходимостью и свободой»9.

Основная борьба между методологическими принципами материализма и идеализма в уголовном праве и криминологии развернулась вокруг вопросов о причинной обусловленности человеческого поведения, о применении категорий детерминизма и свободы к объяснению противоправных действий человека и обоснованию ответственности преступников за их общественно опасные действия.

В буржуазной уголовно-правовой и криминологической науке получили распространение как идеалистический индетерминистический, так и вульгарно-материалистический, фаталистический взгляды на поведение человека, которые фактически не в состоянии научно обосновать необходимость и целесообразность ответственности преступников за свои действия. Некоторые западные ученые пришли к отказу от попыток обоснования уголовной ответственности с помощью категорий детерминизма и свободы.

Марксистско-ленинская наука решительно отвергает как индетерминизм с его абсолютной свободой воли, не зависящей ни от каких объективных условий, который лишает уголовную ответственность смысла, делает ее бесцельной, так и вульгарный материализм, полностью отрицающий свободу воли человека и приводящий к отказу от вины и ответственности .

Марксистско-ленинское учение о свободе исходит из признания активной воли самой личности, субъективных факторов в человеческом поведении. Хотя в конечном счете общественное бытие определяет общественное сознание, последнее способно оказывать обратное влияние на объективный мир. Как отмечали К. Маркс и Ф. Энгельс, «обстоятельства в такой же мере творят людей, в какой люди творят обстоятельства»".

Суть диалектико-материалистического взгляда на свободу состоит в том, что, признавая человеческое поведение зависимым от внешнего детерминистического воздействия окружающего мира, обстоятельств жизни и воспитания, марксизм не абсолютизирует эту зависимость, а подчеркивает активную роль человека в определении своих поступков. Как отмечал В. И. Ленин, «детерминизм не только не предполагает фатализма, а напротив, именно и дает почву для разумного действования»12.

Категория свободы имеет существенное значение в праве. «Сопряженность права со свободой — одна из важнейших идей правового мышления»13. Еще Гегель писал: «...право есть вообще свобода как идея»".

Однако встает вопрос: насколько применимы эти общие марксистские положения к объяснению преступного поведения? До сего дня 3 философской и юридической литературе этот вопрос решался, ° сути дела, противоположно. Философы практически единодуш-1 в том, что преступное, противоправное, да и вообще антисо-Іиальное поведение в условиях социалистического общества не яв-Іется проявлением внутренней свободы личности, так как оно

противоречит нормам морали и права, прогрессивным закономерностям и выражает, по сути дела, рабскую зависимость от «пережитков прошлого»|5. Это мнение среди ученых юристов и криминалистов было поддержано немногими (В. Г. Беляев, Д. А. Керимов, В. Г. Макашвили, К. Ф. Тихонов, Б. С. Утевский, Т. Г. Шавгу-лидзе и др.)- С. С. Алексеев, например, отмечает, что свобода «приобретает обоснованный, оправданный характер, когда выражает осоз нанную необходимость и в соответствии с этим имеет четкие рамки и прогрессивную направленность». И далее: «иначе за этими четкими рамками знак « + » меняется на « — » и свобода становится своей противоположностью, превращаясь в анархическое своеволие, произвол»16. «Важной специфической чертой права,— указы вает Л. С. Явич,— является то, что оно выражает и закрепляет общественный порядок, при котором исключается произвол, а вместе с этим обеспечивается исторически возможный масштаб свободы» 17.

Ю. А. Денисов, видимо, чтобы избежать явного противоречия, применительно к правонарушению вместо традиционного «свобода воли» употребляет термин «субъектность», которая «ярко выражена» в умышленных правонарушениях, «слабо выражена» при небрежности и полностью исчезает в ситуации случая (казуса)18. Весьма противоречиво решал данную проблему Б. Т. Базылев. В случае совершения сознательного антиобщественного поступка, писал автор, человек не свободен, поскольку действовал вопреки общественной необходимости, «и в то же время он объективно (располагал возможностью) и субъективно (действовал по своему выбору) свободен, реализуя личные цели»19.

Подавляющее же большинство правоведов — и раньше, и сейчас — находят, что и преступники, действуя вопреки требованиям закона, обладают свободой воли постольку, поскольку, во-первых, в их действиях нет непреодолимого «давления» внешней силы, а во-вторых, поскольку любое (даже неосторожное) преступление имеет определенное основание в нравственных позициях, взглядах и убеждениях виновного лица, что непосредственно выражается в его вине (умысле или неосторожности). Существует и дуалистическая трактовка проблемы, согласно которой в «философском плане» правонарушитель признается не обладающим свободой воли, а в «юридическом плане», наоборот, имеющим свободу воли20.

Если бы суть противоречия, о котором идет речь, заключалась лишь в терминологическом споре, не было бы, пожалуй, и необходимости в специальном рассмотрении этого вопроса. Не решает проблемы и пресловутое противопоставление «уголовно-правового и криминологического» подходов к объяснению преступного поведения, при котором уголовно-правовую конструкцию «свободы воли» предлагается просто отбросить под флагом материализма (и со ссылкой на классиков) как ненау.чную «вздорную побасенку».

Но если можно отказаться от представления о «субъективной обусловленности» преступного поведения, то не логично ли также отказаться и от уголовной ответственности за него? Знаменательно, что именно в тот период развития науки советского уголовного права, когда «свобода воли» отрицалась вообще в качестве субъективной предпосылки уголовной ответственности как «идеалистическая выдумка», отрицалась и вина как необходимое условие уголовной ответственности21. Эта позиция нашла закрепление в законе: «Руководящие начала по уголовному праву РСФСР (1919 г.) отказались фактически от понятия вины».

2.2. Понятие свободы. Понятие свободы отражает чрезвычайную емкость, сложность и многогранность процессов самодетерминации в деятельности людей. Мы полагаем, что многочисленные недоразумения в попытках решить данную проблему связаны в значительной мере с тем, что в понятии свободы не выделяются и не разграничиваются ее различные характеристики и стороны. Так, очень часто свобода отождествляется с деятельностью22. Мы полагаем, что свобода не сводится к деятельности, а представляет собой одно из свойств деятельности.

Сущность свободы. Ф. Энгельсу принадлежит сле

дующее определение свободы: «Свобода... состоит в основанном на

познании необходимостей природы господстве над нами самими

и над внешней природой» . Здесь, на наш взгляд, выделяется

важнейший, главный признак свободы, ее сущность — господство

человека над собой и окружающей средой. Отсюда следует прак

тически важный вывод: человек действительно свободен, когда

он имеет возможность активно преобразовывать окружающую дей

ствительность, является подлинным хозяином страны, коллектива,

собственной судьбы.

Виды и уровни свободы. Говоря о свободе, в ли

тературе выделяют различные ее аспекты: философский, социоло

гический, психологический, этический, правовой и т. п. Свободой

в той или иной мере обладает любой социальный субъект: обще

ство, социальная группа, отдельный человек. Она возможна в раз

личных сферах человеческой жизни: экономической, социальной,

политической, правовой, духовной, нравственной. Свобода личности

°жет рассматриваться на различных уровнях: общества в целом,

Дельных социальных групп и применительно к собственному по-

Цению, в рамках конкретной жизненной ситуации. Индивид мо-

г бьіть свободен в одной сфере деятельности и не свободен в

Другой, свободен в одних условиях и не свободен в других. Сво-

личности и общества может иметь различную количественную

арактеристику, различную степень. Человек не обладает «полной»

Ілютной), раз и навсегда обретенной свободой. В конкретных

Іях речь может идти лишь об определенной ее мере, кото-

' в свою очередь, является переменной и зависимой величиной.

1 ] , , ОО

'•'к '(; оо

В этой связи вряд ли можно согласиться с утверждением, что «свобода личности в социалистическом обществе не имеет меры и границ» и что «действительная свобода... безмерна и безгранична»24.

2.2.3. Содержание свободы личности. Предметное со

держание свободы личности раскрывается как с объективной, так

и с субъективной стороны25. Объективная сторона свободы лично

сти заключается, во-первых, в наличии у конкретного лица опре

деленного поля социальных возможностей, во-вторых, в объектив

ной избирательности поведения, наличии объективных возможностей

выбора вариантов поведения (возможности поступить иначе).

Субъективная сторона свободы личности часто именуется свободой воли. Строго говоря, выражение «свобода воли» неточно, так как его буквальное понимание, как правильно замечает А. И. Сан-талов, может привести к ложному выводу о верховенстве одной из сторон единого человеческого сознания, воли над другими26.

В основе марксистского понимания свободы воли лежит известное определение, данное Ф. Энгельсом: «Свобода воли... означает не что иное, как способность принимать решения со знанием дела»27. Приведенное понятие характеризует свободу воли, на наш взгляд, не исчерпывающе, а лишь с гносеологической стороны. Субъективная сторона свободы включает в себя также психологическую способность лица проявлять волю, руководить своими поступками и нравственно-психологическую способность действовать в соответствии со своими взглядами, принципами и убеждениями.

Все перечисленные моменты характеризуют свободу личности как единую способность господствовать над собой посредством сознания, воли и внутренних установок личности.

2.2.4. Пределы свободы. Поскольку свобода имеет количе

ственную характеристику, субъект в конкретных случаях может

не только обладать ограниченной свободой, но и утратить ее во

обще. Каковы же пределы или границы свободы личности? Фак

торы, детерминирующие поведение человека, определяют и меру

его свободы. С объективной стороны — это свойства физической и

социальной среды, в которой действует личность. Они определя

ют физические и социальные возможности личности. Социальная

среда и конкретная жизненная ситуация предоставляют лицу и

соответствующую информацию, которую оно воспринимает и учи

тывает в поведении. Так, социальные и правовые нормы опреде

ляют социальный и правовой статус субъекта, его конкретные пра

ва и обязанности в той или иной правовой сфере, содержат угро

зу принуждения за нарушение правовых норм. В зависимости от.

правового режима, установленного той или иной отраслью законо

дательства, пределы свободы личности в сфере права могут соот

ветственно расширяться или сужаться. Применяемые к преступ

нику меры наказания существенно ограничивают или вообще по

давляют его гражданские и личные свободы.

С субъективной стороны это свойства личности, которые опре-еляют ее психологические и социально-нравственные возможности (жизненный опыт, трудовая квалификация, объем знаний, умений, навыков, характер и направленность нравственных убеждений, установок и т. п.).

Отсюда можно определить «нижние» и «верхние» объективные и субъективные границы свободы. С точки зрения физической, свобода заключена в интервале между «непреодолимой силой» и отсутствием каких-либо препятствий для деятельности субъекта. Некоторые авторы определяют свободу только в этих рамках. Например. А. М. Яковлев пишет: «...строго говоря, сама но себе свобода означает прежде всего отсутствие ограничений, препятствий»28. С точки зрения гносеологической, свобода находится в интервале между полным «незнанием дела» и точным, глубоким знанием и усвоением социальных закономерностей, общественных потребностей, требований норм морали и права. С точки зрения нравственно-психологической, свобода имеет место в случаях, когда нет конфликта личных и общественных интересов, отчуждения личности от общества или группы. «Верхний» предел свободы здесь — полное совпадение общественных и личных интересов. И наконец, с точки зрения социальной, свобода заключена в интервале между отсутствием возможности выбора и социальной ответственностью. За этой «верхней» границей свободы начинается «зона» безответственности, анархического своеволия, произвола.

В целом в условиях социализма на современном этапе развития нашего общества личность является субъектом общественных отношений в ограниченной форме, ее свобода еще недостаточно развита29.

2.3. Ответственность и ее роль в детерминации поведения.

2.3.1. Исходные положения. Исторический материализм рассматривает понятие свободы в тесной взаимосвязи с понятием ответственности. Это диалектические парные категории: свобода существует в реальной действительности только наряду и в связи ï ответственностью. Нет свободы без ответственности и ответственности без свободы. В справедливости данного утверждения убеждает рассмотрение вопроса о пределах свободы.

-І.3.2. В чем сущность социальной ответственно-

ти? В философской и социологической литературе на этот счет

яости нет. Некоторые исследователи сущность ответственности

:Дят в оценке поведения со стороны общества30. Однако такой

вод ничем не аргументируется и представляется безоснователь-

^огласно другим представлениям, сущность ответственности

ючена в соответствии деятельности общественным потребностям,

Ресам или в мере этого соответствия31, т. е. опять-таки в оцен-

•едения, а не в его свойстве, характеризующем взаимосвязь

Ьекта с другими субъектами, место личности в системе общест-

;J* 35

венных отношений. В понятие ответственности часто включают (как ее составной элемент) свободу или свободу воли субъекта, что вызывает сомнения. С нашей точки зрения, существенным признаком ответственности как обратной стороны свободы является то, что если свобода характеризует господство субъекта над собой и окружающей средой, то понятие ответственности отражает «верхний» предел свободы — социальную необходимость. Ответственность, заключенная в ней социальная необходимость, «не позволяют» субъекту встать на путь анархического произвола. В этом плане, по нашему мнению, сущность ответственности состоит в связанности (детерминированности) субъекта свободы социальной необходимостью, выраженной в общественных потребностях, интересах, социальных нормах.

Содержание ответственности. С объективной сто

роны оно представляет собой «поле должного», круг обязанностей,

возложенных на субъекта, а с субъективной стороны — сознание

ответственности, «чувство долга». Надо сказать, что в литерату

ре нередко допускается психологизация ответственности, когда под

последней понимается лишь ее субъективная сторона.

Безответственность как источник антиоб

щественного и противоправного поведения. Безот

ветственность выступает как антипод ответственности. Ее специ

альное изучение представляется важным для более глубокого по

нимания механизма, приводящего к отклоняющемуся поведению.

Однако в научной литературе пока отсутствуют специальные ис

следования феномена безответственности. Р. И. Михеев определя

ет последнюю как «несоответствие сознания и поведения социаль

ных субъектов... общественно необходимым требованиям, нормам

морали и права»32. Это правильное в своей основе определение,

думается, можно уточнить указанием на отсутствие должной связи,

реальной связанности поведения социальной необходимостью. Без

ответственность можно рассматривать как свойство личности и ее

поведения, которое появляется при наличии следующих условий.

Безответственность с объективной стороны проявляется в «ситуации безответственности», бесхозяйственности, бесконтрольности, неуправляемости в тех или иных сферах, отсутствии реальных санкций за нарушение субъектом правовых и моральных норм, отсутствии действенных стимулов для общественно-полезного поведения. С субъективной стороны безответственность может быть представлена как своего рода «психология безответственности». Она состоит в неосознании или игнорировании своей области ответственности, незаинтересованности субъекта в общих делах, негативном его отношении к общественным интересам. В субъективном, психологическом плане безответственность совпадает с антИ' общественной установкой. С точки зрения социально-политической сущности, безответственность тождественна отчуждению личности •

3. Проблема «свободы воли» преступника

Изложенное выше показывает, что говорить о «свободе воли» в буквальном смысле этого выражения применительно к преступному поведению неуместно. Речь может идти лишь об определенной избирательности такого поведения (на индивидуальном уровне) и его определенной зависимости от личности виновного. С объективной стороны, преступное поведение означает отсутствие в нем давления на личность «непреодолимой силы». У лица должна быть реальная возможность «поступить иначе»34. С субъективной стороны, «свобода воли» предполагает, во-первых, способность лица сознавать фактический и социальный характер совершаемых действий и руководить ими и, во-вторых, наличие соответствующей антиобщественной установки личности (иначе говоря, наличие определенной зависимости между общественно-опасным поведением и личностью виновного).

Вывод о «свободе воли» преступника подлежит существенной корректировке. Во-первых, преступное поведение не выражает подлинного «значения дела», является ошибкой (см. подробнее следующий параграф). Оно противоречит прогрессивным социальным закономерностям общества и в этом плане дефектно, несвободно. Во-вторых, в преступном поведении нет и подлинного самоуправления. Как правило, преступление противоречит глубинным интересам самого виновного. Нередко преступления выражают непосредственный конфликт личности виновного с самим собой. Так, не секрет, что насильственные преступления в подавляющем большинстве случаев совершаются' на почве пьянства. По данным нашего изучения, даже неосторожные автотранспортные преступления почти в половине случаев (48%) были совершены в нетрезвом виде. Характерно, что большинство дорожных ситуаций этих преступлений были самыми обычными, нормальными, не содержали криминогенных факторов. Другая половина (47%) этих преступлений совершена в провоцирующей преступления сложной дорожной обстановке, причем большинство водителей, совершивших преступле-ие в такой ситуации, были трезвыми.

Своеобразный вариант решения проблемы предложил В. Д. Фи-имонов. По его мнению, следует различать свободу в соотноше-

J с внешними обстоятельствами, которые вопреки собственным

яаниям вынуждают субъекта на совершение преступления, и

°ДУ в соотношении с условиями нравственного формирования.

ободе применительно к преступному поведению, по его мне-

можно говорить в том смысле, что «лицо, сознание которого

-но пережитками прошлого, имеет полную возможность от-

ься от совершения преступления, противостоять влиянию пе-

:ит*ов прошлого»35.

Различать свободу воли в плане соотношения с конкретной ситуацией и условиями нравственного формирования нужно, однако вряд ли верно юридически значимой считать только свободу в моральном плане как возможность противостоять пережиткам прошлого в собственном сознании. Тем более, что если пережитки прошлого глубоко укоренились в сознании лица, то «свободным» поведение этого лица будет настолько, насколько оно соответствует указанным пережиткам. В противном случае мы должны признать «несвободными» всех наиболее злостных преступников.

Необходимо подчеркнуть, что вопрос о «свободе воли» преступника ставится лишь применительно к конкретному акту преступного поведения (конечно', на основе учета предшествующего преступлению поведения), а не всей (как общественно-полезной, так и антиобщественной) деятельности лица.

Таким образом, уголовно-правовой аспект свободы воли означает свободу с «отрицательным знаком», «свободу воли», направленную против господствующих общественных отношений, интересов общества. «Свобода воли» преступника сближается с произволом лица, противопоставившего себя обществу. Следует, однако, оговориться, что речь идет не о случайных прихотях или капризах, которые довлеют над человеком, заставляя его поступать вопреки самому себе. «Свобода» преступной воли имеет объектив-нос основание, связанное с закономерным характером сохранения преступности при социализме как низшей фазе коммунистического общества36. «Преступление, то есть борьба изолированного ин-динида против господствующих отношений,— писали К. Маркс и Ф. Энгельс,— также не возникает из чистого произвола. Наоборот, оно коренится в тех же условиях, что и существующее господство»'*7.

4. Степень «свободы воли» преступника

G количественной стороны «свобода воли» означает степень зависимости общественно опасного деяния от личности преступника.

Как уже указывалось ранее, конкретная степень «свободы воли» определяется как особенностями ситуации совершения преступления, так и свойствами и особенностями личности виновного. Сейчас в общем виде важно выяснить, какие факторы непосредственно влияют на степень «свободы воли» преступника.

Прежде всего необходимо подчеркнуть, что внешние обстоятельства, как правило, не могут сами по себе ограничить или увели' чить «свободу воли». Далеко не всегда неблагоприятная жизненная ситуация может толкнуть человека на преступление, и наобо' рот, не всякая внешняя обстановка, казалось бы, предупреждай' щая любую возможность преступного посягательства, в действитель'

Ости способна удержать субъекта от преступления. Любые внешне воздействия на человека влияют на поведение, лишь прелом-яясь в его сознании (только при этом условии поведение избирательно).

Степень «свободы воли» непосредственно определяется обстоятельствами, относящимися к личности и сознанию преступника. При этом «свобода воли» тем выше, чем выше уровень сознательной регуляции поведения, то есть чем с большим «знанием дела» (сознанием общественной опасности содеянного) и большим волевым напряжением (желанием, сознательным допущением опасных последствий) действовал преступник, тем выше степень его «свободы воли» в данном деянии. В свою очередь, способность действовать со знанием дела определяется уровнем умственного и социального развития, жизненным и специальным опытом, объемом знаний, умений и т. п. Способность лица руководить своими действиями зависит от силы воли и иных волевых качеств личности. С точки зрения нравственно-психологической, «свобода воли» преступника определяется степенью отклонения социальных установок личности от положительных. Чем более лицо заражено антиобщественными взглядами и привычками, тем выше его способность избрать общественно опасный вариант поведения, то есть тем выше «свобода» преступной воли. Так, авторы одного из учебников уголовного права рекомендуют суду выяснять степень нравственной испорченности субъекта для установления того, «явилось ли рассматриваемое преступление логическим завершением антиобщественной ориентации личности, либо оказалось случайным явлением на его жизненном пути»38.

Нравственный и психологический моменты «свободы воли» характеризуют единое свойство личности преступника. Поэтому и оценка конкретной степени «свободы воли» зависит от одновременного учета как ее «формальной», так и «содержательной» стороны. Наличие большого преступного опыта у лица позволяет сделать вывод не только о его нравственной испорченности, но и о возросшей способности действовать со знанием преступного «дела». Сильная или слабая воля может относиться как к морально вос-'анному, так и аморальному лицу. Поэтому субъект с безнрав-венной сильной волей в случае совершения преступления действует при прочих равных условиях «свободнее», чем слабовольный субъект.

•им образом, степень произвола, «свободы воли» преступника ство Шенн°м деянии тем выше, чем выше его способность дей-стви ТЬ <<С° знанием преступного дела», руководить своими дей-

[ и чем более морально испорченным он является, шивці ДЯ ИТОГ сказанному выше, подчеркнем, что лица, совер-Дой (с^ пРесцтУпление, не обладают подлинной внутренней свобо-одой воли), речь может идти лишь об определенной из-

бирательности поведения, его «субъективной» обусловленности. Вместе с тем, уголовная ответственность за преступление обоснованна и целесообразна в той мере, в какой конкретное преступное деяние явилось результатом личной вины, личного произвола. Мера уголовной ответственности должна определяться мерой допущенного конкретным лицом произвола. Как писал известный русский криминалист Н. С. Таганцев, «насколько преступное деяние является продуктом условий, лежащих в самом социальном организме, общество может бороться с ним, изменяя условия своего быта; насколько в нем проявляется индивидуальная воля, оно может противодействовать ему наказанием»39.

5. Ошибка и ее роль в детерминации преступного поведения

К проблеме «свободы» в преступном поведении вплотную примыкает вопрос об ошибке лица, избирающего преступный или общественно опасный вариант поведения (или совершающего ошибку в процессе реализации общественно полезного намерения).

Преступление в нашем обществе есть нечто неистинное, неразумное, ложное, поскольку оно противоречит прогрессивным закономерностям развития общества. Другими словами, в этом плане любое преступление предстает как результат ошибки субъекта в нравственно социальной оценке и прогнозировании своего поведения.

Некоторые философы, а вслед за ними и криминологи, полагают, что к моральным взглядам и нормам «не приложимо понятие истинности в строгом смысле слова»40. Но ведь поведение, так же, как и познание, может соответствовать объективным закономерностям развития общества либо игнорировать их. В этом смысле действия, исходящие из неверных нравственных ценностей, будут ложными, ошибочными. Так, венгерский социолог Ф. Пата-ки утверждает, что «формы девиантного поведения представляют собой в определенном смысле ошибочные антиобщественные образцы решения конфликта»41. В этом же духе высказываются и немецкие криминологи Э. Бухгольц и другие: «Преступность... представляет собой отчасти заблуждение человека, отчасти элемент варварства или даже бесчеловечности»42. Об истинности норм морали и права уместно говорить в той мере, утверждает Г. Т. Чернобель, в какой модели поведения, описанные в них, соответствуют общественным потребностям, закономерностям развития природы и общества, познанной социальной необходимости43.

Характерными чертами прогнозирования в преступном поведении являются,— отмечают авторы книги, посвященной исследованию криминальной мотивации,— искаженное содержание социаль-

ой информации, на которую опирается правонарушитель, ущерб-'ость его прогностических выводов, нежелание, а нередко и не-ение субъектов прогнозировать свою социальную активность адекватно общественным интересам. В интеллектуальном плане это выражается в совершении преступником грубой ошибки, которая реализуется в преступном поведении44. П. С. Дагель в своих работах развил интересную мысль о том, что в основе неосторожного преступления всегда лежит порожденная невнимательностью ошибка лица, повлекшая опасные последствия45. В. Н. Кудрявцев отмечает, что правильная, с точки зрения позиций социалистического общества, оценка вариантов поведения у преступника является ограниченной и искаженной. Даже если умышленное преступление есть результат какого-то расчета, то нетрудно видеть, что это «плохой расчет», основанный на искаженных представлениях о нравственных ценностях46.

Условно ошибки субъекта в оценке и прогнозировании своего поведения можно разделить на две основные группы, по степени их жизненной значимости для человека. Во-первых, это тактические ошибки, когда лицо заблуждается в оценке тех или иных объективных обстоятельств, связанных с конкретным преступлением (в деянии и его последствиях, месте, времени, обстановке, средствах и т. п.). Например, водитель транспортного средства в сложной дорожной обстановке ошибся в прогнозе действий водителя встречного автомобиля, а также предполагаемых действий других участников дорожного движения, в результате чего произошла авария с человеческими жертвами. В этом случае ошибка, если она была неизвинительной, является необходимым условием привлечения лица к ответственности за проявленную преступную неосторожность.

Во-вторых, это стратегические ошибки — искаженные представления субъекта об основных социальных и нравственных ценностях нашего общества. Наличие у лица так называемой антиобщественной (антисоциальной или асоциальной) установки как раз и свидетельствует о такой ошибке, заключающейся в неправильной, ложной жизненной позиции. Указанная ошибка затрагивает относительно устойчивые системы характерных для личности жиз-энных отношений, которые определяют «ядро личности» и проявляются в течение жизнедеятельности, в образе жизни47.

Конкретное преступление может и не иметь в своей основе

*бки тактической, но оно практически всегда выступает как ре-т стратегической ошибки субъекта. Даже при совершении небрежных и так называемых случайных преступлений лицо про-г «социальную недисциплинированность», а это — тоже свое-У рэда Дефектная жизненная позиция. Исходя из этого, можно лен 'Ж|£*ать' что в Центре индивидуальной профилактики преступ-1 Должно лежать формирование у лица разумной социали-

стическои жизненной позиции на основе соответствующих воспитательных и профилактических мер. Нельзя надежно предупредить преступление, минуя личность, «в обход» основных жизненных принципов и нравственных установок личности, не убедив виновного в ложности избранного пути. Именно от такого мировоззренческого, обобщенного отношения к жизни, указывал С. Л. Рубин штейн, «зависит и поведение субъекта в любой ситуации, в которой он находится, и степень зависимости его от этой ситуации или свободы в ней»48.

Интересно в связи с этим напомнить о любопытной переписке, опубликованной на страницах «Литературной газеты». Некий Валерий У. прислал в редакцию газеты письмо, где он цинично отзывался о подвиге работников милиции, освещенном газетой накануне. О себе автор сообщил, что уже трижды судим, но и после освобождения станет заниматься тем, что мы называем преступлениями. По мнению Валерия У., совершение преступлений это тоже «работа», но только не у станка, а с ножом и кастетом. На это письмо редакция попросила ответить ранее так же «убежденного» преступника, неоднократно судимого, но в конце концов перевоспитавшегося — А. Фролова. Последний ответил рассказом из собственной биографии о том событии, которое послужило поворотным пунктом во всей его дальнейшей жизни. После очередного дерзкого нарушения требований режима в местах лишения свободы он был водворен в изолятор, куда по указанию начальника отряда стали доставлять художественные книги, подобранные заранее. Начав читать от «нечего делать» и постепенно увлекшись, заключенный вдруг в какой-то момент понял, что вся предшествовавшая жизнь была трагической ошибкой, и нужно все начать сначала, чтобы стать настоящим человеком.

«Поступки людей,— пишет А. Фролов,— целиком определяются их жизненными установками». Воспитательное воздействие на осужденного, по его словам,— «это только помощь извне, в то время как самое главное — та нравственная работа человека, тот переворот, который происходит в его собственной душе. Конечно, все тут не так просто, внешние воздействия на внутренние душевные процессы бывают даже и определяющими — но только в том случае, если чужая мысль прошла через самое душевную ткань, стала убеждением»49.

Разумеется, стратегическая ошибка человека в выборе жизненной линии обусловливается социальными факторами, в первую очередь, недостаточной включенностью индивида в систему социалистических общественных отношений. Последнее обстоятельство вносит искажение в процесс усвоения им господствующих в обществе норм и ценностей и поэтому повышает вероятность его антиобщественного поведения50. Вместе с тем, важно подчеркнуть, что предупреждение преступлений со стороны конкретных лиц

до ориентироваться не просто на «охват» положительными социальными воздействиями, а на всемерное убеждение конкретного человека в принципиальной ошибочности избранного образа жизни, на воспитание его дисциплины и чувства высокой ответственности перед обществом за каждый свой поступок.

* * *

Представляется, что принцип «свободы воли» (вины) и принцип детерминизма в научном объяснении истоков противоправного поведения не противоречат друг другу по существу. Дело здесь не столько в разных подходах криминологии и уголовного права, сколько в разных аспектах изучения преступного поведения. Уголовное право интересует, насколько личность преступника связана с совершенным преступлением, насколько последнее определяется личностью. Это связано с тем, что уголовное право регулирует общественные отношения с помощью карательно-воспитательного метода, воздействуя на личность. Криминологию в большей мере интересует, как формируется личность преступника, т. е. более дальние причинные связи, предшествующие преступлению. Уголовно-правовые и криминологические исследования изучают разные стороны единого процесса взаимодействия личности преступника с социальной средой. Вместе с тем, для уголовного права далеко не безразлично влияние на личность преступника конкретной жизненной ситуации, условий нравственного формирования личности. В свою очередь и криминология должна учитывать роль личности в детерминации преступного поведения.

«все книги «к разделу «содержание Глав: 9 Главы: 1. 2. 3. 4. 5. 6. 7. 8. 9.

5rik.ru

Материалы для учебы и работы

Глава II. Самодетерминация и преступное поведение