§ 1. Судебная практика по гражданским делам как результат

правоприменительной деятельности

Статья 10 Конституции РФ предусматривает, что государственная власть в Российской Федерации осу­ществляется на основе разделения на законодатель­ную, исполнительную и судебную. Органы законода­тельной, исполнительной и судебной власти само­стоятельны.

Разделение властей рассматривается как необходи­мое условие существования правового государства. Сущность теории правового государства можно выра­зить словами В. Гессена: «Правовым называется госу­дарство, которое признает обязательным для себя, как правительства, создаваемые им же, как законодате­лем, юридические нормы. Правовое государство в сво­ей деятельности, в осуществлении правительственных и судебных функций связано и ограничено правом, стоит под правом, а не вне и над ним»1. Только при реальном действии системы «сдержек и противовесов» можно говорить о государстве, где приоритет отдается защите прав и интересов личности.

Не последнюю роль в этом играет и судебная власть. В нашем государстве судебная власть, как одна из ветвей государственной власти, свое законо­дательное закрепление и признание получила только

1 Гессен В.О правовом государстве. СПб., 1915. С. 12.

в 1993 г. в ст. 10 принятой Конституции РФ. Очень долгое время в нашей стране теория правового госу­дарства, и в частности разделение властей, как один из признаков существования такого государства, от­рицалась, хотя многие ученые дореволюционной Рос­сии высказывались в поддержку данной теории. Так, русский правовед Ф. В. Тарановский в «Энциклопе­дии права», изданной уже в XX в., указывает на три основные отрасли проявления государственной влас­ти — законодательство, суд и управление: «Законо­дательство есть деятельность государственной  влас­ти, направленная на установление юридических норм. Суд есть деятельность  государственной  власти,  на­правленная на защиту и восстановление права в слу­чаях спора или нарушении права. Третья отрасль про­явления государственной власти — управление — да­леко   не   представляется   столь   определенной,   как первые две»1. Таким образом, идея разделения влас­тей «витала» в сознании ученых задолго до ее реально­го воплощения. Только ныне действующая Конститу­ция РФ закрепляет положения, касающиеся каждой из этих ветвей власти, в том числе и судебной.

Часть вторая ст. 118 Конституции РФ гласит, что судебная власть осуществляется посредством кон­ституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства. В связи с этим в тео­рии гражданского процессуального права возникает проблема о сущности судебной власти, выделении ее признаков, выяснении ее функций. Данная пробле­ма становится предметом исследования многих уче­ных-процессуалистов2. Так, Т. А. Савельева рассмат-

1              Цихоцкий А В. Теоретические проблемы эффективности

правосудия по гражданским делам. Новосибирск, 1997. С. 23.

2              См., например: Абросимова Е. В. Судебная власть: кон­

ституционно-правовой аспект: Автореф. дисс. ... канд. юрид.

наук. М., 1991; Бернэм У., Решетникова И. В., Яркое В. В.

Судебная реформа: проблемы гражданской юрисдикции. Ека­

теринбург, 1996; Цихоцкий А В. Указ. соч.; Савельева Т. А.

Судебная власть в гражданском процессе. Саратов, 1997.

58

Глава II. Судебная практика российских судов

ривает судебную власть как «систему закрепленных в Конституции РФ судов конституционной, общей и арбитражной юрисдикции, осуществляющих право­судие путем рассмотрения и разрешения от имени государства юридических конфликтов и иных дел между субъектами правового общения и примене­ния в необходимых случаях мер государственного принуждения»1. Судебную власть, по ее мнению, лучше всего определять по тем признакам, которые отличают ее от других ветвей власти. В качестве та­ких признаков она выделяет:

специфику субъектов, осуществляющих судеб­

ную власть;

функциональное назначение судебной власти —

защита прав, свобод и охраняемых законом интере­

сов граждан и организаций;

процессуальные формы правосудия;

обусловленность правоприменением.

Говоря о судебной власти, Т. А. Савельева спра­ведливо, на наш взгляд, отмечает, что понятия «су­дебная власть» и «правосудие» не идентичны. Пра­восудие — это «самостоятельный, независимый вид государственной деятельности по реализации судеб­ной власти путем осуществления конституционного, гражданского, уголовного и административного су­допроизводства. Правосудие — форма реализации судебной власти и средство ее проявления»2.

В рамках правосудия она выделяет следующие направления деятельности судебной власти:

а)             судебный   контроль   за   конституционностью

нормативных и правовых актов;

б)            сдерживание, уравновешивание законодатель­

ной и исполнительной властей;

в)             обеспечение социальной и юридической ценно­

сти актов правосудия, их обязательности, действи-

§ 1. Судебная практика по гражданским делам          59

тельности и стабильности. «Осуществляя контроль за конституционностью нормативных и правоприме­нительных актов, судебная власть обеспечивает пра­вомерность актов законодательной и исполнитель­ной власти Конституции, как ведущему источнику права. Функция судебно-конституционного контро­ля реализуется в рамках основной функции судеб­ной власти — функции правосудия»1.

А. В. Цихоцкий видит назначение судебной вла­сти как «посредника в спорах между субъектами права». При этом он отмечает, что сущность судеб­ной власти, ее социальное назначение проявляются в ее функциях, среди которых он выделяет следую­щие:

осуществление защиты прав и свобод личности;

обеспечение реализации принципа разделения

властей,   предотвращая  сосредоточение  абсолютной

власти в компетенции какого-либо одного государ­

ственного органа;

гарантирование    принципа    конституционной

законности;

4)             исключение применения силы при политичес­

ких конфликтах;

5)             обеспечение принятия правовых законов и их

реализация;

6)             способствование    обществу   в    осуществлении

контроля над государственным аппаратом2.

Поскольку исследование вопроса о функциях, на­значении, сущности судебной власти не является предметом настоящего исследования, то автор огра­ничивается лишь приведенными высказываниями по этой проблеме. Анализируя сказанное, можно прийти к следующему выводу, что все авторы схо­дятся в одном, а именно: одной из самых основных функций  судебной  власти является осуществление

1              Савельева Т. А. Указ. соч. С. 15.

2              Там же.

1              Савельева Т. А. Указ. соч. С. 16.

2              См.: Цихоцкий А. В. Указ. соч. С. 43—48.

3 Зак. № 5005 Заганнова

60

Глава II. Судебная практика российских судов

правосудия по гражданским, уголовным, админист­ративным делам.

В соответствии со ст. 4 Федерального конституци­онного закона от 31 декабря 1996 г. «О судебной си­стеме в Российской Федерации» правосудие в Рос­сийской Федерации осуществляется только судами, учрежденными в соответствии с Конституцией РФ и данным Федеральным конституционным законом. В Российской Федерации действуют федеральные суды, конституционные (уставные) суды и мировые судьи субъектов РФ, составляющие судебную систе­му Российской Федерации. К федеральным судам относятся:

Конституционный Суд РФ;

Верховный Суд РФ, Верховные суды республик, краевые и областные суды, суды городов федераль­ного значения, суды автономных областей и авто­номных округов, районные суды, военные и специа­лизированные суды, составляющие систему феде­ральных судов общей юрисдикции;

Высший Арбитражный Суд РФ, федеральные ар­битражные суды округов, арбитражные суды субъектов РФ, составляющие систему федеральных арбитражных судов.

К судам субъектов РФ относятся: конституцион­ные (уставные) суды субъектов РФ, мировые судьи, являющиеся судьями общей юрисдикции субъек­тов РФ.

Данные органы судебной власти занимаются пра­воприменением. В теории государства и права при­менение права определяется как «властная деятель­ность компетентных органов и лиц по подготовке и принятию индивидуального решения по юридичес­кому делу на основе юридических фактов и конкрет­ных правовых норм»1 и как  «приложение закона,

1 Теория государства и права / Под ред. В. М. Корельского и В. Д. Перевалова. Мм 1998. С. 382.

§ 1. Судебная практика по гражданским делам          61

общих правовых норм к конкретным лицам, конк­ретным обстоятельствам»1.

Правоприменение осуществляется судами при рассмотрении конкретных гражданских, уголовных, административных дел. И, как справедливо отмечает Л. С. Самсонова, правоприменение нельзя рассмат­ривать как одну из форм реализации юридических норм, расположенную в одном ряду с соблюдением, использованием и исполнением. Правоприменение прежде всего отодвинуто во времени от исполнения, соблюдения и использования. Оно возникает там, где нарушен один из названных способов реализа­ции. Существует правоприменение не рядом (парал­лельно) с соблюдением, исполнением и использова­нием, а как бы внутри них2.

Применение права имеет следующие признаки:

осуществляется органами или должностными

лицами,  наделенными функциями государственной

власти;

имеет индивидуальный характер;

направлено на установление конкретных пра­

вовых последствий — субъективных прав, обязанно­

стей, ответственности;

реализуется   в   специально   предусмотренных

процессуальных формах;

завершается     вынесением     индивидуального

юридического решения.

Как отмечал известный русский ученый-правовед Е. В. Васьковский, применение на практике зако­нов, как и других юридических норм, заключается в подведении частных случаев жизни под преду­сматривающие  их  в   общей   форме  постановления.

1              Общая теория права и государства / Под ред. В. В. Лаза­

рева. М., 1996. С. 210.

2              См.:   Самсонова Л. С. Применение норм гражданского

процессуального права: Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук.

Свердловск, 1982. С. 7—8.

3*

62

Глава II. Судебная практика российских судов

§ 1. Судебная практика по гражданским делам

63

Это подведение имеет вид силлогизма, в котором большей посылкой служит законодательная норма или ряд норм, а малою — фактические обстоятель­ства данного конкретного случая, а вытекающее из них с логической необходимостью заключение дает ответ на возникший и подлежащий разрешению юридический вопрос. Применение законов на прак­тике охватывает четыре основных вопроса:

юридический    анализ    конкретных    случаев,

подлежащих разрешению;

критику подлинности норм;

толкование норм;

логическое развитие их1»

Применение права представляет собой сложный процесс, состоящий из нескольких стадий. В юриди­ческой литературе нет единого мнения по вопросу о структуре правоприменения. В одних случаях его расчленяют на три стадии: установление фактичес­ких обстоятельств дела, юридический анализ дела и принятие решения, выраженного в акте применения права (С. С. Алексеев, И. Я. Дюрягин, К, И. Комис­саров, В. В. Лазарев, И. Сабо, Н. А. Чечина и др.). Сторонники иного подхода полагают, что, помимо указанных стадий, нужно выделять еще и стадию исполнения решения правоприменительного органа (В. П. Реутов), поскольку за решением может после­довать применение других правовых норм в рамках единого правоприменительного процесса2. Автор от­носит себя к сторонником первой точки зрения, а именно к рассмотрению правоприменительного про­цесса, как состоящему из трех стадий.

Осуществляя правосудие по гражданским делам, суд применяет нормы материального и йроцессуаль-

1              Более подробно см.:   Васьковский Е. В. Руководство к

толкованию и применению законов (практическое пособие).

М., 1997. С. 6—8.

2              См.: Самсонова Л. С. Указ. соч. С. 11—12.

ного права. Нормы материального права суд приме­няет к субъектам материальных отношений, не бу­дучи сам субъектом этих отношений. Применяя же нормы гражданского процессуального права, суд сам -является субъектом процессуальных отношений и как таковой имеет процессуальные права и обязан­ности по отношению к другим участникам процесса.

Если применение норм материального права фик­сируется в постановлении суда, которым разрешает­ся спор по существу, и подтверждает волю закона для конкретных субъектов конкретного правоотноше­ния, то применение норм гражданского процессуаль­ного права фиксируется в различных постановлени­ях суда, выносимых на протяжении всего процесса1.

В результате применения права судами склады­вается судебная практика. Сущность и значение су­дебной практики давно составляют предмет теорети­ческих исследований в правовой науке, в том числе в науке гражданского процессуального права. Важ­ность исследования данного вопроса заключается вх том, что в судебной практике «проявляется все бо­гатство правовых норм, выраженных в сжатых, схе­матичных, абстрактных положениях, обобщающих бесчисленные и разнообразные жизненные случаи. В ней нормы права находят конкретное воплощение, в котором раскрывается их жизненный смысл, обна­руживаемый путем толкования»2.

В юридической, в частности гражданско-процес­суальной, литературе нет единого мнения в определе­нии понятия «судебная практика». Так, С. С. Алек­сеев рассматривает юридическую практику как «объективированный опыт индивидуально-правовой

1              См.: Чечина Н.А. Нормы гражданского процессуального

права и их применение: Автореф. дисс. ... д-ра юрид. наук.

Л., 1965. С. 16.

2              Гурвич М. А Судебное решение (теоретические пробле­

мы). М., 1976. С. 114.

64

Глава II. Судебная практика российских судов

деятельности компетентных органов»1. При этом юридическую практику он делит на три формы: те­кущую, прецедентную и руководящую2.

Текущая практика включает в себя опыт приме­нения законодательства, выраженный в решениях судов по конкретным юридическим делам. Эту фор­му практики он называет «первичной», наиболее простой.

Прецедентная практика, по мнению С. С. Алексе­ева, — это опыт применения законодательства, вы­раженный в постановлениях и определениях выс­ших судебных, а также некоторых иных органов по конкретным делам, имеющим принципиальный ха­рактер (т. е. по таким делам, которые наиболее ост­ро выявляют спорные вопросы применения закона, по-разному решаемые нижестоящими инстанция­ми). Такую практику он называет прецедентной по­тому, что она дает «прецедент толкования» (образец) применения права. При этом С. С. Алексеев отмеча­ет, что, в отличие от прецедента, как источника права, прецедентная практика не ведет к созданию новой юридической нормы, а связана с разъяснени­ем уже существующей нормы права, с выработкой определенного, «устоявшегося» положения о приме­нении нормы права по аналогичным делам.

Руководящая практика включает в себя опыт применения законодательства, выраженный в осо­бых актах центральных судебных и иных юрисдик-ционных органов (постановлениях Пленума Верхов­ного Суда), в которых данные практики обобщенно, вторично формулируются в виде конкретизирующих норму предписаний. Это высшая форма практики, которой придано руководящее значение.

Таким образом, рассматривая эти формы юриди­ческой практики, можно сделать вывод, что в каче-

1              Алексеев С. С. Указ. соч. Т. 1. С. 340—341.

2              См. там же. С. 352—354.

§ 1. Судебная практика по гражданским делам          65

стве таковой рассматривается опыт применения за­конодательства, выраженный в решениях судов как первой инстанции, так и высших судебных инстан­ций, а также опыт применения законодательства, выраженный в виде конкретизирующих норм пред­писаний (постановлений пленумов высших судеб­ных инстанций).

С. Н. Братусь и А. Б. Венгеров выдвинули поло­жение о том, что «судебная практика как итог су­дебной деятельности есть результат толкования норм права в процессе их применения судом при разрешении конкретных дел. Эти результаты рас­крывают и углубляют содержание применяемой нормы, конкретизируют ее в форме определенных положений своеобразного нормативного характе­ра— правоположений. Судебная практика представ­ляет собой единство: а) того вида судебной деятель­ности по применению правовых норм, который свя­зан с выработкой правоположений на основе раскрытия смысла и содержания применяемых норм, а в необходимых случаях их конкретизации и детализации; б) специфического результата, итога этой деятельности самих правоположений»1.

В отличие от С. С. Алексеева, С. Н. Братусь выд­вигает следующее положение: «Необходимо со всей решительностью отвергнуть мысль о том, что к су­дебной практике относится любое решение народно­го суда, определение кассационной либо надзорной инстанции или даже сумма решений по конкретной группе дел»2. С его точки зрения, судебная практи­ка — это только та часть судебной деятельности, ко­торая связана с выработкой правоположений, кото­рые тоже включаются в понятие судебной практики

1              Братусь С. Н.> Венгеров А. Б. Понятие, содержание и

форма судебной практики. М., 1975. С. 16—17.

2              Судебная практика в советской правовой системе / Под

ред. С. Я. Братуся. М., 1975. С. 8.

66

Глава II. Судебная практика российских судов

§ 1. Судебная практика по гражданским делам

67

как специальный результат деятельности органов правосудия. Поэтому к судебной практике он отно­сит только те решения судов, которые содержат тол­кование закона по принципиальным или важным вопросам правового регламента или содержат новые регулятивные положения» К судебной практике С. Н. Братусь и А. Б. Венгеров относят и постанов­ления Пленума Верховного Суда.

Данной позиции придерживается и М. А. Гур-вич1.

А. В. Цихоцкий дает следующее определение су­дебной практики по гражданским делам: «Это обоб­щенный результат деятельности судов по примене­нию права при рассмотрении и разрешении граж­данских дел»2.

Судебную практику он рассматривает как «объек­тивированный в судебных постановлениях результат деятельности по осуществлению правосудия, начи­ная от решения по конкретному делу и кончая разъяснениями Пленума Верховного Суда РФ»3. В данное понимание судебной практики он включает и деятельность судов по осуществлению правосудия по гражданским делам •

К. И. Комиссаров относит судебную практику к области правоприменения и утверждает, что «судеб­ная практика — в любом случае — область право­применения, правоприменительный процесс и его результат. Вся деятельность по осуществлению пра­восудия (а не какая-то ее часть) охватываются поня­тием судебной практики»4.

1              См.: Гурвич М. А. Указ. соч. С. 114—123.

2              Цихоцкий А. В. Указ. соч. С. 164.

3              Там же. С. 166.

4              Комиссаров if. И. Роль судебной практики в последова­

тельном развитии законодательства // Проблемы гражданс­

кого процессуального права в свете Конституции СССР: Меж­

вузовский сб. науч. тр. Свердловск, 1980. С. 25—27.

В. М. Жуйков рассматривает судебную практику по гражданским делам как «деятельность судов по применению законодательства при рассмотрении конкретных гражданских дел и как использование опыта и результатов этой деятельности»1.

Н. Д. Егоров понимает судебную практику как «многократное единообразное решение судами одной и той же категории дел»2.

Анализируя приведенные ранее точки зрения в отношении понятия судебной практики, можно сде­лать вывод, что одни ученые рассматривают в каче­стве судебной практики все судебные решения всех судебных инстанций, в том числе и постановления Пленума Верховного Суда РФ (С. С. Алексеев, А. В. Ци­хоцкий), хотя некоторые ученые (К. И. Комиссаров) весьма условно относят руководящие разъяснения Пленума к судебной практике. Другие же ограничи­вают судебную практику только теми судебными ре­шениями, руководящими разъяснениями высших су­дебных инстанций, которые формулируют правополо-жения (С. Н. Братусь, А. Б. Венгеров, В. М. Жуйков, А. М. Гурвич).

На протяжении многих лет в теории права да и в науке гражданского процессуального права нере­шенным является вопрос о соотношении правотвор­чества и правоприменения в деятельности судебных органов, в том числе открытым остается и вопрос о том, является ли судебная практика только облас­тью правоприменения или же, помимо правоприме­нительных функций, ей свойственны и правотвор­ческие функции, вследствие чего судебная практика рассматривается как источник права.

1              Жуйков В. М. Предисловие // Роль судебной практики в

правоприменительном процессе: Судебная практика по граж­

данским делам (1993—1996 гг.). М., 1997. С. 5.

2              Гражданское право / Под ред. А. Я. Сергеева и Ю. К. Тол

стого. М., 1996. Ч. 1. С. 36.

68

Глава II. Судебная практика российских судов

§ 1. Судебная практика по гражданским делам

69

В зависимости от ответа на поставленный вопрос можно выделить две позиции. Одни авторы счита­ют судебную практику источником права и даже выдвигают предложения законодательно закрепить ее в качестве таковой (С. Н. Братусь, А. Б. Венге-ров, А. В. Цихоцкий, В. В. Ярков, И. В. Решетни­кова, Г. А. Жилин, В. М. Жуйков, Л. С. Самсоно-ва, Р. 3. Лившиц и др.)? другие же, не отрицая роли судебной практики в формировании законода­тельства, не рассматривают ее в качестве источника (С. С. Алексеев, К. И. Комиссаров, Т. А. Савельева, А. Т. Боннер, В. В. Лазарев, М. К. Треушников, Я. Ф. Фархтдинов).

В обоснование своих выводов сторонники призна­ния за судебной практикой источника права выдви­гают следующие доводы.

Так, Г. А. Жилин указывает, что «новый тип пра-вопонимания требует и объективного осмысления роли судебной практики в правовом регулировании. И было бы вполне очевидным, что официально опуб­ликованные постановления вышестоящих судебных инстанций фактически исполняли роль источника права. Возложение же на суды обязанности приме­нять при разрешении конкретных дел лишь право­вые законы и иные нормативные акты, наделение их полномочиями признавать противоречащие праву нормативные акты недействительными, еще более об­нажили эту проблему. Вполне возможным в современ­ных условиях было бы легализовать правоположения судебной практики в качестве источника права»1.

Р. 3. Лившиц отмечает, что, признавая суд само­стоятельной ветвью власти, мы тем самым признаем за ним допустимость принятия правовых норм, по-

1 Жилин Г. А. Соотношение публичного и частного в дея­тельности судов общей юрисдикции по осуществлению право­судия по гражданским делам // Теоретические и прикладные проблемы реформы гражданской юрисдикции: Межвузовс­кий сб. науч. тр. Екатеринбург, 1998. С. 43,

скольку именно они являются типичным средством управления в цивилизованном обществе. В совре­менных условиях сфера судебной юрисдикции рас­ширяется. Появляется много ситуаций, заранее не урегулированных законами и постановлениями, противоречивых ситуаций, где интересы участников не совпадают. Суд — идеальный орган разрешения подобных ситуаций, специально для этого создан­ный и приспособленный. Разрешение конкретной спорной жизненной ситуации дается судом в виде судебного решения. Такое решение является прави­лом поведения, обладающим принудительной силой. В этом смысле судебное решение не отличается от правовой нормы. Он считает, что уже сейчас, на са­мых первых этапах движения к правовому государ­ству, есть основания признать, что суды создают нормы права или судебная практика является ис­точником права. Под судебной практикой Р. 3. Лив­шиц понимает практику в виде постановлений вы­шестоящих судебных органов, хотя в перспективе он признает за отдельными судебными решениями силу правовой нормы1.

В. В. Ярков в своей работе «Юридические факты в механизме реализации норм гражданского процессу­ального права» приходит к выводу, что «в условиях возрастания роли договорных отношений, распада прежней правовой системы, наличия большого числа субъектов, находящихся в отношениях координа­ции, судебная власть может сыграть в определенной мере роль интегрирующего начала. Суды путем пре­цедентного регулирования способны оказать пози­тивное воздействие на становление новой правовой системы, выработку единых общих правил поведе­ния в конкретных фактических ситуациях. Склады­вающаяся судебная практика не только будет высту­пать в качестве предварительной ступени к последую-

1 См.: Лившиц Р. 3. Современная теория права (очерк). Мм 1992. С. 50—51.

70

Глава П. Судебная практика российских судов

§ 1. Судебная практика по гражданским делам

71

щему нормативному регулированию, но и сама долж­на стать непосредственным источником такого регу­лирования. Анализ судебной деятельности с позиций судебной власти, осуществляющей контроль за влас­тью исполнительной, а в ряде случаев и законодатель­ной, позволяет иначе посмотреть на судебную практи­ку и правотворческие возможности суда»1.

Исследуя роль судебной практики в правовой си­стеме России, ее влияние на содержание института подведомственности и реализацию права на судеб­ную защиту, В. М. Жуйков выдвигает следующие положения:

«1) судебная практика является составной час­тью правовой системы РФ и играет в ней важную, активную роль;

судебная практика, закрепленная в некоторых

постановлениях Пленума Верховного Суда РФ, яв­

ляется источником права;

судебная практика, выраженная в официально

опубликованных   постановлениях   Верховного   Суда

по конкретным делам (определениях судебных кол­

легий,    постановлениях   Президиума),   фактически

также зачастую является источником права и учи­

тывается судами при разрешении ими дел;

было бы правильным официально признать су­

дебную практику Верховного Суда РФ по конкрет­

ным   делам   источником   права,   придав   решениям

Верховного   Суда   РФ,    имеющим    принципиально

важное значение» силу прецедента и допустив право

судов РФ ссылаться на них в своих решениях»2,

А. В. Цихоцкий замечает, что в нашей стране «растет число разного рода сборников и справочни­ков судебной практики: они создаются для юристов-

1              Яркое В. В. Юридические факты в механизме реализа­

ции  норм  гражданского  процессуального  права.   Екатерин­

бург, 1992. С. 173—174.

2              Жуйков В. М. Судебная защита прав граждан и юриди­

ческих лиц. М., 1997. С. 189.

практиков, и их роль объясняется лишь тем, что су­дебная практика в прямом смысле слова является источником права. В этой связи объяснима и роль в правовой жизни общества публикуемой в «Бюллете­не Верховного Суда Российской Федерации» судеб­ной практики. Безусловно, это способ направления судебной практики по единому «правоприменитель­ному руслу». И хотя, например, районные суды в процессуальных документах не ссылаются на соот­ветствующие определения и постановления Верхов­ного Суда РФ, однако, они имеют перед собой свое­образные юридические ориентиры (прецеденты) пра­вильности разрешения судебных дел»1.

По мнению И. В. Решетниковой, «в настоящее время в странах состязательной системы правосудия наблюдается тенденция возрастания роли закона, а в континентальной системе — роли судебной прак­тики. В связи с этим отмечается, что упрочение роли судов в Российской Федерации как третьей власти в государстве может привести к официально­му закреплению руководящих разъяснений Плену­ма Верховного Суда РФ, содержащих нормы права, в качестве нормативных актов. Это позволило бы су­дебной власти встать вровень с законодательной и исполнительной в плане полномочий по изданию нормативных актов»2.

Обобщая изложенные мнения, хотелось бы под­черкнуть, что все из указанных выше авторов едино-Душно рассматривают в качестве источника права су­дебную практику (или выдвигают предложения о закреплении ее в качестве таковой). Признавая за судами правотворческие функции, данная группа уче­ных высказывает мнение и о необходимости призна­ния в качестве источника права судебного прецедента.

1              Цихоцкий А. В. Указ. соч. С. 385.

2              Решетникова И, В. Доказательственное право в россий­

ском гражданском судопроизводстве: Автореф. дисс. ... д-ра

юрид. наук. Екатеринбург, 1997. С. 26.

* L

72

Глава II. Судебная практика российских судов

§ 1. Судебная практика по гражданским делам

73

Анализируя данную проблему, можно выделить следующие моменты, встречающиеся в практике применения судами действующего законодатель­ства, которые очень похожи на сцтуацию «рожде­ния прецедента», а именно:

разрешение   гражданских   дел   при   наличии

«пробелов» в праве;

решения по конкретным делам высших судеб­

ных инстанций;

3)             разъяснения Пленума Верховного Суда РФ.

Большинство авторов — сторонников признания

за судебной властью правотворческих функций рас­сматривают именно эти ситуации, когда суд не толь­ко применяет, но и творит право.

Каждая из данных ситуаций более детально будет рассматриваться ниже, однако уже сейчас хотелось бы отметить, что ни в одном из этих случаев суд не выходит за рамки применения права. В первых двух случаях суд выполняет функцию осуществления правосудия, т. е. разрешает какой-то материальный спор по существу. В последнем высшая судебная ин­станция дает толкование действующего законода­тельства, разъясняет нижестоящим судам практику применения того или иного законодательного акта. Не отрицая влияния судебной практики на право­творчество, необходимо все же признать, что судеб­ная практика — это область правоприменения, это результат осуществления судами правосудия.

Аналогичной позиции придерживается и Н. Д. Его­ров, считающий, что сложившаяся судебная практи­ка не является источником гражданского права. «Вместе с тем судебная практика имеет огромное значение для выработки единообразного понимания и применения гражданского законодательства судеб­ными органами, без чего невозможно обеспечить за­конность и правопорядок»1.

1 Гражданское право / Под ред. А 77. Сергеева и Ю. К. Тол­стого, М„ 1996. Ч. 1. С. 36.

Не отрицает наличие тесной взаимосвязи между судебной практикой и правотворчеством, но не при­знает за судебными органами правотворческих функ­ций и К. И. Комиссаров: «Специальных задач пра­вотворческого характера перед юридической (в том числе судебной) практикой не ставится. Ее цель: не вырабатывать правила поведения, а применять их»1. К. И. Комиссаров также отмечает, что связь между правоприменительной практикой и правотворче­ством косвенная.

Законодательство при самой высокой оперативно­сти все же не так подвижно по сравнению с жизнью. Любой закон действует более или менее долгое вре­мя, оставаясь стабильным. Жизнь же постоянно из­меняется. Поэтому судебная практика обязана обес­печить правильное единообразное применение зако­на в соответствии с той идеей, которая бралась за основу при его издании. Если закон не обладает дос­таточным ресурсом перспективности, в судебной практике со временем начнет накапливаться инфор­мация о постепенном нарастании противоречий между статикой нормы и динамикой жизни. В ре­зультате, эта информация может вылиться в мощ­ный сигнал о неблагополучии, требующем право­творческого вмешательства.

В подтверждение этого можно привести следую­щий пример из судебной практики, содержащийся в работе В. М. Жуйкова «Судебная защита прав граж­дан и юридических лиц»2.

В соответствии со ст. 61 Закона РФ от 5 марта 1992 г. «О краевом, областном Совете народных депу­татов и краевой, областной администрации» и в соот-

1              Комиссаров К. И. Роль судебной практики в последова­

тельном развитии законодательства // Проблемы граждан­

ского   процессуального   права   в   свете   Конституции   СССР:

Межвузовский сб. науч. тр. С. 32.

2              Жупков В. М. Судебная защита прав граждан и юриди­

ческих лиц. С. 164—168.

74

Глава И. Судебная практика российских судов

§ 1. Судебная практика по гражданским делам

75

ветствии со ст. 2, 20—22 Закона РФ от 17 января 1992 г. «О прокуратуре Российской Федерации» прокуратура осуществляла надзор за исполнением законов местными представительными органами, краевыми, областными Советами народных депута­тов, Московским и Санкт-Петербургским городски­ми Советами народных депутатов, на которые рас­пространялось действие Закона РФ «О краевом, об­ластном Совете народных депутатов и краевой, областной администрации». В соответствии с дан­ными законами прокуратура также осуществляла надзор за соответствием законам издаваемых ими правовых актов, и, в случае противоречия этих ак­тов закону, прокуратура опротестовывала их в соот­ветствующий Совет. Если протест не был рассмотрен в течение десяти дней или был отклонен, то проку­рор был обязан обратиться в суд с заявлением о при­знании этого акта недействительным.

После введения в действие новой Конституции РФ, принятой на всенародном референдуме 12 де­кабря 1993 г., статус краев, областей и городов фе­дерального значения изменился, их новые предста­вительные органы государственной власти (законо­дательные собрания, думы и др.), избранные вместо Советов народных депутатов, получили право изда­вать законы. На практике возникли сложные вопро­сы: а вправе ли прокуратура осуществлять надзор за исполнением федеральных законов этими органами государственной власти и вправе ли она осуществ­лять надзор за соответствием издаваемых данными органами нормативных актов федеральным законам, вправе ли прокуроры опротестовывать законы этих субъектов РФ и, в случае отклонения протестов, об­ращаться в суды с заявлениями о признании зако­нов недействительными?

Сложность состояла в том, что Закон РФ «О про­куратуре Российской Федерации» в действовавшей в то время редакции не предусматривал такие полно-

мочия прокуроров, а Закон РФ «О краевом, област­ном Совете народных депутатов и краевой, област­ной администрации» не распространялся на отноше­ния, возникающие из деятельности новых органов исполнительной власти. Таким образом, налицо про­тиворечие между статикой нормы и динамикой жиз­ни* Судебная практика стала источником информа­ции для законодателя об урегулировании данного противоречия.

Прокурор Тверской области обратился в област­ной суд с заявлением, в котором просил признать противоречащими федеральным законам положения Закона Тверской области «О статусе депутата Зако­нодательного собрания Тверской области», устанав­ливающие, что депутат Законодательного собрания не может быть привлечен на территории области к административной ответственности, налагаемой в судебном порядке, и имеет право на служебную жи­лую площадь.

Определением судьи Тверского областного суда от 6 февраля 1995 г. в принятии этого заявления было отказано по мотиву неподведомственности данного дела судам общей юрисдикции; по мнению судьи, вопрос, поставленный прокурором, подведомственен Конституционному Суду РФ.

Судебная коллегия по гражданским делам Вер­ховного Суда РФ определением от 11 мая 1995 г. оп­ределение судьи отменила и материал направила в областной суд для рассмотрения по существу, т. е. признала дело подведомственным судам общей юрисдикции и положительно ответила на все по­ставленные ранее вопросы.

Это дело было проверено в Верховном Суде в по­рядке надзора, и определение Судебной коллегии признано правильным^ Аналогичные дела возника­ли и в некоторых других областях.

Причина возникшей ситуации состояла в том, что была введена в действие новая Конституция РФ,

76

Глава II. Судебная практика российских судов

§ 1. Судебная практика по гражданским делам

77

от которой названные законы «отстали», поскольку законодатель не успел привести их нормы в соответ­ствие с целями, смыслом, духом Конституции РФ. Новая Конституция РФ провозгласила человека, его права и свободы высшей ценностью, а защиту прав и свобод человека и гражданина — обязанностью го­сударства (ст. 2). Это означало, что правовой статус личности в Российской Федерации с введением в действие новой Конституции РФ не может быть ухудшен (это бы означало нарушение ст. 2 и других статей Конституции РФ), что все те гарантии прав и свобод человека и гражданина, механизмы их защи­ты, которые имелись в Российской Федерации ра­нее, не могут быть упразднены или ухудшены, они могут быть только улучшены и усилены. Из этого следовал вывод, что указанные полномочия проку­рора и суда общей юрисдикции соответственно по надзору и контролю за нормативными актами орга­нов государственной власти краев, областей и дру­гих субъектов РФ как гарантии защиты прав и сво­бод человека и гражданина сохраняются и после введения в действие новой Конституции РФ.

Таким образом, судебная практика сигнализиро­вала о необходимости внесения изменений в законо­дательство, регулирующее полномочия прокурора по надзору за законами, принимаемыми в субъектах РФ, и суда по контролю за соответствием их феде­ральному законодательству. Изменения в ст. 1, 21, 22 Закона РФ «О прокуратуре Российской Федера­ции», принятые 18 октября 1995 г., официально закрепили данные полномочия. Эти изменения были введены в действие с 25 ноября 1995 г.

Следующее направление взаимодействия право­применительной деятельности судебных органов и правотворчества заключается в том, что законодате­лю по разным причинам не всегда удается «пере­крыть» системой регулятивных правил все поле со­циального взаимодействия. Иногда между «соседни-

ми» нормами оказывается более или менее значи­тельная «пограничная зона», т. е. «пробел». В про­цессе реализации юридических норм отрабатывается единственно правильное их истолкование, лучше просматривается эффективность конкретных пред­писаний, улавливаются их плюсы и минусы, выяв­ляются «пробелы» в праве, а значит, законодателю облегчается возможность увидеть просчеты в норми­ровании общественных отношений. Отсюда следует, что практика помогает ему обнаружить область не­урегулированных отношений и найти оптимальный вариант устранения «пробела».

Такая ситуация сложилась, в частности, при при­менении судами Закона РФ от 27 апреля 1993 г. «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушаю­щих права и свободы граждан». Статья 2 данного Закона предусматривала, что к действиям (решени­ям) государственных органов, органов местного са­моуправления, учреждений, предприятий и их объе­динений, общественных объединений и должност­ных лиц, которые могут быть обжалованы в суд, относятся коллегиальные и единоличные действия (решения), в результате которых:

нарушены права и свободы гражданина;

созданы препятствия к осуществлению гражда­

нином его прав и свобод;

3)             незаконно  на  гражданина  возложена  какая-

либо обязанность или он незаконно привлечен к ка­

кой-либо ответственности.

На практике возник вопрос: а можно ли обжало* вать в суд бездействие указанных в законе органов, если оно нарушает право гражданина?

Так, например, Лукин обратился в суд с жалобой на действия врачей Центральной медсанчасти, отка­завшихся удостоверить завещание его жены Чебот-киной, находившейся там на излечении.

Определением Дорогомиловского межмуници­пального (районного) народного суда г. Москвы (ос-

78

Глава И. Судебная практика российских судов

§ 1. Судебная практика по гражданским делам

79

тавленным без изменения определением Московско­го городского суда) жалоба Лукина оставлена без рассмотрения.

Президиум Московского городского суда оставил без удовлетворения протест прокурора г. Москвы об отмене определения суда и определения кассацион­ной инстанции.

Заместитель Генерального прокурора РФ в проте­сте поставил вопрос об отмене всех судебных поста­новлений ввиду несоответствия их нормам гл. 241 и ст, 221 ГПК РСФСР.

Судебная коллегия по гражданским делам Вер­ховного Суда РФ 13 октября 1995 г. протест удов­летворила и указала, что жалоба гражданина на действия (бездействие) должностного лица, кото­рым, по его мнению, нарушены его права, подлежит рассмотрению в порядке, установленном правилами гл. 241 ГПК РСФСР1.

Исходя из положений действующей Конституции РФ, в частности ст» 46, предусматривающей, что каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод и что решения и действия (бездействие) орга­нов государственной власти, органов местного само­управления, общественных объединений и должност­ных лиц могут быть обжалованы в суд, Судебная кол­легия по гражданским делам Верховного Суда РФ вынесла правильное решение, хотя ни в действовав­шем на тот момент Законе РФ «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан», ни в гл. 241 ГПК РСФСР не предусматри­валась возможность обжаловать в суд именно бездей­ствие. Таким образом, судебная практика сигнализи­ровала о наличии пробела в законодательстве.

Данный пробел был устранен Федеральным зако­ном от 14 декабря 1995 г.«О внесении изменений и

1 См.: Судебная практика по гражданским делам 1993— 1996 гг. М., 1997. С. 296—297.

дополнений в Закон Российской Федерации «Об об­жаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан», который дополнил ст. 2 Закона РФ от 27 апреля 1993 г. частью второй сле­дующего содержания: «Граждане вправе обжало­вать также бездействие указанных в части первой настоящей статьи органов, предприятий, объедине­ний, должностных лиц, государственных служа­щих, если оно повлекло за собой последствия, пере­численные в той же части статьи».

Еще одно направление взаимодействия правопри­менительной практики и правотворчества заключа­ется в том, что в общественном развитии могут воз­никать такие совершенно новые явления, которые законодателем в свое время не предвиделись. Если они требуют правовой регламентации, судебная практика первая столкнется с этим фактом и ока­жется перед необходимостью искать выход из соз­давшегося положения в применении аналогии, кото­рое само по себе не является правотворческим про­цессом и потому не восполняет пробелы в праве, а правильно расценивается только как способ их пре­одоления. Практика здесь содействует законодателю в том, чтобы своевременно заметить новые тенден­ции общественного развития и надлежащим образом среагировать на это.

В настоящее время в гражданском процессуаль­ном законодательстве не урегулирован вопрос: как поступить суду, если при рассмотрении жалобы на действие или решение государственного органа или должностного лица будет установлено, что возник спор о праве?

Нормы ГПК РСФСР, регулирующие порядок про­изводства по делам, возникающим из администра­тивно-правовых отношений, не содержат ответа на поставленный вопрос.

Применительно к особому производству данный вопрос решен следующим образом. Часть 3 ст. 246

80

Глава II. Судебная практика российских судов

ГПК РСФСР предусматривает, что, если при рас­смотрении дела в порядке особого производства воз­никает спор о праве, подведомственный судам, суд оставляет заявление без рассмотрения и разъясняет заинтересованным лицам, что они вправе предъя­вить иск на общих основаниях.

В связи с этим Пленум Верховного Суда СССР в своем постановлении от 27 июля 1990 г. № 7 «О рас­смотрении судами жалоб на неправомерные дей­ствия органов государственного управления и долж­ностных лиц, ущемляющие права граждан» в п. 11 дал следующее разъяснение, применив аналогию за­кона: «Если при рассмотрении жалобы судом уста­навливается, что имеется спор о праве, подведом­ственный суду (например, спор о праве на часть принятого в эксплуатацию жилого дома, в регистра­ции которого отказано, спор о праве на жилое поме­щение при отказе в прописке), гражданину, подав­шему жалобу, разъясняется, что этот спор может быть решен путем предъявления иска. Жалоба в этом случае оставляется без рассмотрения».

Немного позже Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 21 декабря 1993 г. № 10 «О рас­смотрении судами жалоб на неправомерные дей­ствия, нарушающие права и свободы граждан», учитывая конституционное право на судебную за­щиту, а также расширения диспозитивных начал в гражданском процессе, в п. 9 дал следующее разъяснение: «Если при принятии жалобы будет установлено, что имеет место спор о праве, подве­домственный суду (например, о праве собственнос­ти на домовладение, о праве на жилое помещение и т. п.) судья, применительно к ст. 130 ГПК РСФСР, выносит определение о необходимости оформления искового заявления с соблюдением тре­бований ст. 126, 127 ГПК РСФСР и оплаты этого заявления государственной пошлиной в установлен­ном законом размере.

81

§ 1. Судебная практика по гражданским делам

Если же указанное обстоятельство будет установ­лено при рассмотрении дела, суд, применительно к ст. 161 ГПК РСФСР, выносит определение об отло­жении разбирательства дела, в котором разъясняет заявителю необходимость оформления его жалобы как искового заявления с соблюдением перечислен­ных выше требований и назначает день нового су­дебного заседания с учетом времени, необходимого для надлежащего оформления искового заявления, истребования доказательств и вызова участвующих

в деле лиц».

Таким образом, судебная практика позволяет за­конодателю обратить внимание на те области обще­ственных отношений, которые непосредственно не нашли своего отражения в законодательстве.

В настоящее время, в связи с наделением судеб­ных органов функциями контроля за соответствием действующего законодательства Основному закону нашего государства — Конституции РФ — можно выделить еще одно направление, которое связывает правоприменительную практику и правотворчество. Статья 120 Конституции РФ гласит, что судьи не­зависимы и подчиняются только Конституции РФ и федеральному закону. Суд, установив при рассмот­рении дела факт несоответствия акта государствен­ного или иного органа закону, принимает решение в соответствии с законом.

Пункт 1 ст. 15 Конституции предусматривает, что Конституция РФ имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей терри­тории Российской Федерации. Законы и иные пра­вовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции РФ.

Реализуя предусмотренную Конституцией РФ функцию судебного контроля, судебные органы об­ладают реальной возможностью не применять зако­нодательные акты, которые носят неправовой харак­тер.  Если при рассмотрении конкретного дела суд

82

Глава II. Судебная практика российских судов

§ 1. Судебная практика по гражданским делам

83

установит, что подлежащий применению акт госу­дарственного или иного органа не соответствует за­кону, он в силу ч. 2 ст. 120 Конституции обязан принять решение в соответствии с законом, регули­рующим данное отношение.

Оценке с точки зрения соответствия закону подле­жат нормативные акты любого государственного или иного органа (нормативные указы Президента РФ, постановления палат Федерального Собрания РФ, по­становления и распоряжения Правительства РФ, акты органов местного самоуправления, приказы и инструкции министерств и ведомств, руководителей учреждений, предприятий, организаций и др.).

В связи с этим суды при рассмотрении гражданс­ких дел не применяют правовые акты государствен­ных и иных органов, если они противоречат феде­ральному закону, а также не применяют законы, ко­торые противоречат Конституции РФ.

В качестве примера можно привести дело по за­явлению Хлопотовой, обратившейся в суд с иско­вым заявлением об изменении формулировки увольнения. В своем заявлении она ссылалась на то, что в качестве основания ее освобождения от должности (заместителя министра юстиции Респуб­лики Карелия) должно быть указано: «По собствен­ному желанию».

Определением члена Ленинградского областного суда, оставленным без изменения определением Су­дебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ, в принятии заявления было отказано в виду того, что на территории России действовала ст. 94 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о труде, в соответствии с которой указан­ные руководящие работники по вопросам увольне­ния, изменения формулировки причины увольнения могут обращаться в вышестоящие органы.

При рассмотрении данного дела Президиум Вер­ховного Суда РФ пришел к выводу, что ст. 94 Основ

законодательства Союза ССР и союзных республик о труде не подлежит применению на территории Рос­сийской Федерации, поскольку противоречит ст. 46 Конституции РФ и гл. XIV Кодекса законов о тру-

де РФ1.

В заключение хотелось бы отметить, что в про­цессе рассмотрения конкретных дел (решения своей главной задачи) суды попутно и неизбежно накапли­вают информацию для правотворческих органов. Су­дебная практика на уровне правоприменения не со­здает юридических норм, не является даже самой начальной стадией правотворчества, подобно тому, как вся социальная практика, образующая исходное начало для законодательства, все же не является од­ной из стадий этой весьма специфичной государ­ственной деятельности. Величайшая ценность судеб­ной практики для развития права состоит в том, что она служит богатейшим источником важной инфор­мации для правотворчества, «поставляет» не слу­чайный, а многократно апробированный в самых различных условиях материал.

В литературе высказано мнение, что «эффектив­ность судебная власть может приобретать, имея ряд предпосылок, в частности: а) установление режима независимости судей; б) установление режима само­стоятельности суда; в) наделение суда правом на нормотворчество. И если для осуществления функ­ции правосудия в большей степени важны первые из указанных предпосылок, то исполнение судебно­го контроля за другими ветвями власти возможно только при наличии всех трех предпосылок в сово­купности»2.

Л. Н. Завадская так же отмечает, что «безуслов­ное отрицание за судебной властью правотворческих полномочий в ныне признанной у нас доктрине пре-

1              См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 1995. № 1. С. 12—13.

2              Цихоцкий А Б. Указ. соч. С. 343.

84

Глава II. Судебная практика российских судов

§ 1. Судебная практика по гражданским делам

85

пятствует становлению сильной судебной власти как самостоятельной в защите права, способной быть ре­альной силой в системе сдержек и противовесов, ба­лансиров власти»1.

Выдвигаемый данными авторами довод, что за судебной властью надо признать правотворческие функции, в частности необходимо законодательно закрепить судебную практику в качестве источника права, что поставит судебную власть на одну сту­пень с законодательной и исполнительной, вряд ли можно признать убедительным.

Действительно, в настоящее время происходит существенное увеличение количества рассматривае­мых в судах дел, возникают новые, ранее не извест­ные категории дел, возрастает сложность рассматри­ваемых дел. И если пять лет тому назад судами страны рассматривалось немногим более 1,5 млн. гражданских дел, то в 1997 г. их рассмотрено почти 4 млн. Причем рост дел за последний год составил 26,9%2.

Но суды при этом не выходят за рамки правопри­менения. Достаточно часто им приходится решать очень сложные вопросы, не нашедшие своего де­тального урегулирования в законодательстве, прихо­дится применять право и закон по аналогии, но это не ущемляет значения судов как государственных органов. Осуществляя контроль за законодательной и исполнительной властью, судебная власть высту­пает своего рода арбитром, когда эти органы вступа­ют в конфликт друг с другом, либо в роли противо­веса, когда те превышают свои полномочия. Задача суда в этой ситуации — определить законность дей­ствий   органов   законодательной   и  исполнительной

власти, в цивилизованной форме разрешить возник­ший между ними конфликт.

Как отмечает Т. А. Савельева, «осуществляя функ­цию сдерживания, уравновешивания, судебная власть поддерживает и укрепляет режим законности, огра­ничивает органы власти и управления в пределах компетенции, установленной законом»1.

Задачей судебной власти является применять право, а не творить его. Судебная власть не стано­вится слабее, если она не обладает правотворче­ством. Преимущества данной власти заключаются в том, что именно она способна разрешить те противо­речия, которые возникают в области законотворче­ства или исполнения закона. Она должна урегулиро­вать возникающие конфликты. И если в результате разрешения таких конфликтов она будет издавать не акты индивидуального применения права, а по­становления, имеющие нормативное содержание, то в какой орган следует обжаловать эти постановле­ния? Ни законодательная, йи исполнительная влас­ти не способны решить данный вопрос.

Еще Ш. Л. Монтескье, один из отцов теории раз­деления властей, говорил, что «не будет свободы... если судебная власть не отделена от власти законо­дательной и исполнительной. Если она соединена с законодательной властью, то жизнь и свобода граж­дан окажутся во власти произвола, ибо судья будет законодателем. Если судебная власть соединена с исполнительной, то судья получает возможность стать угнетателем. Все погибло бы, если бы в одном лице или учреждении... были соединены эти три власти: власть создавать законы, власть приводить законы в исполнение постановления общегосудар­ственного характера и власть судить преступления и тяжбы частных лиц»2.

1              Завадская Л. Н. Становление независимой и самостоя­

тельной судебной власти (государственно-правовой аспект) //

Теория права. Вып. 2. М., 1992. С. 57.

2              См.: Жилин А. Г. Указ. соч. С. 41.

1              Савельева Т. А Указ. соч. С. 22.

2              Монтескье Ш. Л. Избранные произведения. Мм  1995.

С. 290—291.

86

Глава II. Судебная практика российских судов