2. Юрисдикция мировых судов в национальных окраинах Империи

Гражданская юрисдикция регулировалась нормами Книги 5 УГС “Порядок судо­производства в Закавказском крае и губер-

1 ПСЗ - 2. Т. LIII. № 58528.

161

ниях Варшавского судебного округа и Прибалтийских” (ст. ст. 1461-2175), в которую также были включены разделы (4-6) об Архангельской губернии, Сибири и Туркестане (Сырдарьинская, Самаркандская, Ферганская, Семиреченская, Закаспийская, Акмолин­ская, Семипалатинская, Уральская, Тургайская области).

Перечень исков, подсудных мировым судьям, в основном повторял структуру ст. 29 УГС, поэтому укажем лишь особенности.

По п. п. 1, 2 ст. 29 УГС: наиболее широкой компетенцией обладали мировые су­ды Закавказья, Сибири и Туркестана – свою роль сыграли большие расстояния и малая плотность населения. Они рассматривали иски по личным обязательствам и договорам, о движимом и недвижимом (!) имуществе, о вознаграждении за ущерб и убытки на сумму до двух тысяч рублей. Аналогичная среднероссийской была компетенция в При­балтике (до пятисот рублей минус иски о недвижимости). В Варшавском судебном ок­руге (Польша), напротив, компетенция, по сравнению с другими территориями, была уже – до трехсот рублей, также исключая иски о недвижимости.

По п. 3 ст. 29 УГС: иски о личных обидах и оскорблениях были изъяты из веде­ния мировых судей в Прибалтике и Варшавском судебном округе.

По п. 4 ст. 29 УГС: виндикационные иски рассматривались в губерниях Прибал­тики независимо от срока, прошедшего со времени нарушения владения.

4.             Пункт 5 ст. 29 УГС действовал везде без изменений.

Исключались из гражданской юрисдикции:

иски, сопряженные с интересами казенных управлений (за исключением винди-кационных): Закавказье, Варшавский судебный округ, Архангельская губерния;

дела, подсудные параллельно действующим волостным судам, а также инородче­ским, т.е. “судам аборигенов”, местных народов: самоедов в Архангельской губернии, горцев в Закавказье, кочевников Сибири и Туркестана; по соглашению сторон дело могло быть рассмотрено мировым судьей.

В Кавказском крае, Архангельской губернии, Сибири и Туркестанском крае окон­чательными признавались решения по искам до ста рублей и по всем искам о движи­мом имуществе. Апелляции на этих территориях подавались в окружные суды

162

(так как мировых съездов не было). Кассационной инстанцией была судебная палата. Причем в Закавказье кассационный залог равнялся пяти рублям, а в Архангельской и Вологодской губерниях кассационные жалобы на окончательные решения подавались непосредственно в Кассационный департамент Правительствующего сената (судебной палаты по этим губерниям не учреждалось).

В ряде национальных окраин ( Кавказский и Туркестанский края, Архангельская губерния, Сибирь) в компетенцию мирового суда входили и опекунские дела. Причем в Архангельской губернии и Сибири правом разрешать их обладали только участковые мировые судьи.

Уголовная юрисдикция регулировалась нормами Книги 4 УУС “Порядок произ­водства в Кавказском крае и губерниях Варшавского судебного округа и Прибалтий­ских, а также Олонецкой, Оренбургской и Уфимской” (ст. ст. 1332-1349).

В Прибалтике (Кн. 4. Разд. 3. Ст. ст. 1332-1349 УУС) уголовное мировое судопро­изводство изменений не претерпело. То же касается и Олонецкой, Оренбургской и Уфимской губерний, за исключением установления, вследствие дальности расстояний в них, следующих правил: проживание далее двухсот верст от места разбирательства де­ла относилось к уважительной причине неявки участника процесса; дело не прекраща­лось, например, за неявкой по этой причине частного обвинителя, гражданского истца, подсудимого. Суду разрешалось оглашать их письменные показания, заявления и т.п., а полиции – допрашивать свидетеля и обвиняемого во всех случаях, не терпящих отлага­тельств.

Кроме того, Книга 5 УУС включала разделы о судопроизводстве в Архангельской губернии (Разд. 6. Ст. ст. 1376-1395), Сибири (Разд. 7. Ст. ст. 1407-1448), Туркестане (Разд. 8. Ст. ст. 1449-1487).

В основном особенности уголовного судопроизводства в мировых судах нацио­нальных окраин можно разделить на две группы: первая включала в себя территории Кавказа ( в том числе и Черноморскую область), Архангельской губернии, Сибири и Туркестана, вторая группа – нормы о судопроизводстве в Царстве Польском.

Итак, мировым судам на территориях первой группы были подсудны дела по пре­ступлениям и проступкам, наказание за

163

которые не было сопряжено с лишением или ограничением прав состояния, а сумма штрафа, взыскиваемая с виновного, не превышала шестисот рублей (либо вкупе с гра­жданским иском о вознаграждении за вред и убытки – до двух тысяч рублей).

Окончательные приговоры выносились по делам, за которые назначалось наказа­ние в виде внушения, замечания, выговора, ареста не более чем на три дня, денежного взыскания (в сумме с гражданским иском) не свыше ста рублей. Отдельно отмечалось, что по делам о преступлениях, предусмотренных ст. ст. 75, 76, 77, 81, 528, 529 Улож. о нак., приговоры являются всегда неокончательными1.

Присутствие прокурора и административных властей в процессе не было обяза­тельным, если на то не было распоряжения судьи либо они сами не признавали необхо­димость своего участия. То же относилось к участию прокурора в суде апелляционной инстанции, однако в Закавказье он обязан был также выступать в суде в случае, когда уголовное преследование исходило от одного из казенных управлений, а оно не при­слало поверенного.

Неокончательные приговоры апеллировались в окружном суде, окончательные – в судебной палате ( Кавказ, Сибирь, Туркестан). В Архангельской губернии кассацион­ные жалобы подавались в Сенат. Кассационный залог в Закавказье равнялся одному рублю.

Подобно гражданскому процессу, в уголовную подсудность мировых судей не включались дела инородческих судов.

Кроме того, на мировых судей были возложены дополнительные функции. Так, в рассматриваемой нами группе территорий мировые судьи выполняли обязанности су­дебных следователей (ст. ст. 449, 461 2, 614, 631, 655 УУС). В Закавказье с 1883 г. на­шлась возможность ввести по две штатных единицы судебных следователей при ок­ружных судах2.

1              Упомянутые статьи входили в гл. 2 Уложения “О нарушении ограждающих веру постановлений”, на­

пример: “поношение христианского вероисповедания” (ст. 76) и гл. 27 “О непотребстве”, как-то: “принятие в

притон разврата промышляющей непотребством женщины, вопреки ее желанию” (ст. 529) и др.

2              ПСЗ - 3. Т. III. № 1522.

164

В Сибири и Туркестане на мирового судью, в районе действий которого проживал осужденный, возлагались обязанности по исполнению приговора ( ст. ст. 1442, 1481 УУС), если это не выходило из круга непосредственных судебных действий (по ст. 947 УУС). В основном эти функции сводились не к прямому исполнению, а к надзору за ним.

Особенности Варшавского судебного округа касались не процессуальной, а мате­риальной стороны дела – компетенции. Уголовная подсудность была поделена между мировыми и гминными судами. Формулировка статьи 1287 УУС “Ведомству мировых судей и гминных судов подлежат...” говорит о том, что первичным основанием опреде­ления подсудности было место совершения преступления – город или сельская мест­ность. Дополнительным основанием являлась санкция: если она не превышала одного года заключения в тюрьме, дело рассматривалось в гминном суде, более высокая (мак­симально – до полутора лет) санкция автоматически относила дело к компетенции ми­ровых судей, независимо от места совершения преступления (п. п. 4, 5 ст. 1287 УУС). Кроме того, по первичному основанию, мировыми судьями разрешались дела с санк­циями: выговоры, замечания, внушения, денежные взыскания не более трехсот рублей, арест не более чем на три месяца.

При совокупности преступлений, подсудных и гминным, и мировым судам, пре­имущество отдавалось последним (ст. 1292 УУС).

Исключались из подсудности: преступления, которые совершались чинами войск, расположенных в губерниях Варшавского судебного округа, а также должностными лицами местного гражданского управления и полиции; проступки, состоящие в оскорб­лении словом или действием, нанесенном нижним чинам отдельного корпуса жандар­мов при исполнении ими служебных обязанностей (п. п. 3, 4 ст. 1289 УУС).

* * *

Итак, в национальных окраинах России наблюдается более централизованное, бю­рократизированное управление мировой юстицией: почти повсеместное назначение мировых судей, расширение полномочий министра юстиции (назначение, переме-

165

щение и увольнение судей и председателей съездов (в ряде случаев – по совету с гу­бернатором), определение места и времени проведения мировых съездов); финансиро­вание, за немногими исключениями, из государственной казны. Все это играло роль дополнительных факторов, “привязывающих” к империи ее отдаленные территории.

Из относительно унифицированного статуса окраин “выпадали” Царство Польское и Прибалтийский край. Истоки, думается, можно найти в исторической судьбе этих территорий. В Польше еще не стерлись следы национально-освободительного восста­ния 1863-1864 гг., за подавлением которого последовала окончательная ее инкорпора­ция в состав России. Особое положение Прибалтики, вековые привилегии остзейских баронов, безземельное освобождение крепостных крестьян в первой четверти XIX в. и связанные с этим проблемы вынуждали правительство делать здесь ставку на местную аристократию. Этим и можно объяснить, например, сохранение и формулировку иму­щественного ценза в Остзейском крае. По этим же причинам и в Польше, и в Прибал­тике мировые судьи обладали более узкой компетенцией по сравнению с “великорус­ской” территорией и тем более – по сравнению с другими окраинами. В первом случае роль сыграла политика ускорения инкорпорации, во втором – стремление сбалансиро­вать приоритет местного дворянства в мировых судах (в конечном счете – также уси­лить централистские тенденции в управлении).

Нынешняя федеративная Россия сохранила государственно-правовое, географиче­ское, социально-экономическое, культурное своеобразие своих субъектов. По объему суверенных прав дореволюционные губернии не могут сравниться с современными республиками, краями, областями и др. Но в то же время вопросы судоустройства, уго­ловно-процессуального и гражданско-процессуального законодательства относятся к ведению Российской Федерации ( п. “о” ст. 71 Конституции РФ), что является шагом назад по сравнению не только с периодом существования Союза ССР, но и со времена­ми Империи, ибо предпосылки для особенностей местного законодательства (матери­ального права), а значит, и процессуальных норм судебной системы – сохраняются! Судоустройство, гражданское, гражданско-процессуальное

166

и частично уголовно-процессуальное (в части подсудности) законодательство должны быть в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов, поскольку установ­ление специальных правил для субъекта федерации в этих сферах, если это будет необ­ходимо, во-первых, усложнит работу федерального законодателя, излишне увеличит объем федеральных актов, во-вторых, будет выражать интересы преимущественно цен­тра, как и все другие нормы, от него исходящие.

167