ГЛАВА 6. Судебно-психологическая экспертиза способности не­совершеннолетних обвиняемых в полной мере осознавать фактиче­ский характер и общественную опасность своих действий либо ру­ководить ими.

Одна из принципиальных новелл нового Уголовного Кодекса состо­ит во введении в статью 20 о возрастных порогах уголовной ответствен­ности ч.З, которая говорит, что несовершеннолетний, достигнувший возраста, предусмотренного настоящим Кодексом, но имеющий отста­вание в психическом развитии, не связанное с психическим расстрой­ством, не может рассматриваться как субъект преступления, не подле­жит уголовной ответственности. Иными словами, зафиксирована воз­можность и основание опровержения способности к ответственности с достижением определенного возраста. Это и понятно - соотнесение воз­раста и этой способности связывается с результатами среднестатистиче­ской характеристики подавляющего большинства контингента, находя­щегося в определенном возрасте.

Но это не означает, что каждый несовершеннолетний, входящий в этот контингент, достиг необходимого и достаточного уровня развития для того, чтобы быть субъектом уголовной ответственности. Усреднен­ный характер оценок возрастного развития предполагает наличие ис­ключений из презумпции дееспособности. Гарантией против объектив­ного вменения в случае фактического не достижения того уровня психи­ческого развития, который имеет ввиду законодатель, является психоло­гическая экспертиза признаков такого отставания. Для решения вопроса о способности несовершеннолетнего в полной мере осознавать фактиче­ский характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими необходимо использование специальных познаний в области психологии возрастного развития и познавательных процес­сов, индивидуально-психологических особенностей личности подростка в рамках судебно-психологической экспертизы.

Правда ст.392 УПК формулировала, хотя и очень нечетко, норму, по­зволявшую в принципе констатировать возрастную невменяемость, или точнее ограниченную вменяемость в случае отставания в возрастном развитии. Но это материальная, а не процессуальная норма. Ее примене­ние со ссылкой на УПК создавало ряд сложных ситуаций в практике, связанных, в частности, с опасностью объективного вменения, хотя и на уровне применения мер, заменяющих уголовное наказание, а не самого уголовного наказания, но в отношении лиц, которые фактически не яв­лялись субъектами уголовной ответственности.

82

Отметим, что в литературе, как поддерживающей, так и критикую­щей ч.З ст.20 УК часто встречается утверждение, что норма такого ха­рактера была ранее не известна отечественному законодательству. Это не совсем так. В Уголовном Уложении 1903г., в некоторых уголовно-правовых актах послереволюционного периода, изданных в первые годы советской власти, разграничивались случаи совершения несовершенно­летними общественно опасных деяний «с разумением» и «без разуме­ния». Это слово определяется в словарях как «способность понимать», «понимание, постижение и понятие», но в данном случае, как отмеча­лось в правовой литературе того времени, оно имеет определенную спе­цифику: заведомая способность принимать закон к руководству в своей деятельности. Иными словами, способность сознавать не только факти­ческий смысл совершаемого, его отношение к окружающему, последст­вия, но и отношение совершаемого к предписаниям закона..

Ч.З ст. 20 нередко называют нормой о возрастной невменяемости. Насколько закономерно употребление этого термина? Ведь здесь отсут­ствует медицинский критерий. Комментаторы УК, в том числе офици­альные, исходят из широкого понятия вменяемости, которое по сущест­ву дано, но не расшифровано в ст. 19. Формальное или фактическое не достижение возраста, установленного Кодексом, подпадает под неопро­вержимую презумпцию неспособности к целенаправленному осознанно-волевому поведению в криминально значимых обстоятельствах. Как и при «просто невменяемости», здесь констатируется невозможность при­знания лица субъектом уголовной ответственности в связи с отсутстви­ем психологического критерия - ведущего критерия, через который в конечном счете решаются проблемы вменяемости-невменяемости. По­этому употребление термина «возрастная невменяемость», образно и четко указывающего на существо проблемы, является допустимым. Та­кова традиция, берущая начало в дореволюционной литературе и доре­волюционном законодательстве. Соответствующая терминология не вызывала никаких сомнений.

Необходимо отметить, что включение ч.З ст.20 в новый УК социаль­но и криминологически обоснованно. УП1 съезд педиатров России (24-26 февраля 1998г.) констатировал рост физической и умственной дегра­дации у современных детей. Подтверждением этой констатации явля­ются и данные, полученные несколько ранее о том, что ежегодно около 100 тыс. несовершеннолетних признаются по уровню развития способ­ными к обучению лишь в так называемых вспомогательных школах. Конечно, значительная их часть отстает в развитии в связи с причинами психиатрического характера. Но общая социальная ситуация (распад

83

семей, распространение тяжелых соматических заболеваний, требую­щих особых условий содержания и лечения несовершеннолетних, эмо­циональная депривация, связанная с заботой родителей прежде всего о материальной стороне жизни, огрубление педагогического подхода, распространение в среде несовершеннолетних недоразвития сенсорных органов) также влияет на рост отставания несовершеннолетних в психи­ческом развитии. И значение этих факторов все более возрастает. По примерным оценкам, ежегодно речь идет по меньшей мере о нескольких сотнях случаев, когда реально необходимо рассмотреть вопрос о возрас­тной невменяемости в соответствии с ч.З ст.20.

Закон не определяет понятия «отставание в психическом развитии, не связанное с психическим расстройством». Но это и не относится к его компетенции, а является предметом психологии - возрастной, патопси­хологии, а в сфере отграничения от «отставания», обусловленного пси­хиатрическими причинами, - психиатрии. Используя это понятие, законо­датель имеет ввиду отставание от уровня психического развития (вызванного не психическим расстройством), необходимого и достаточного для признания несовершеннолетнего субъектом уголовной ответственности. Модель такого уровня психического развития в литературе опубликована (О.Д. Ситковская) и использовалась разработчиками Кодекса при решении вопроса об обоснован­ности нижнего возрастного порога уголовной ответственности.

Полное осознание человеком своих действий включает в себя пра­вильное понимание объективного содержания собственного поведения, целей совершаемых действий, предвидение их прямых и косвенных ре­зультатов, оценку своего поведения с точки зрения действующих право­вых норм и общепринятой морали.

Способность руководить своими действиями выражается в свобод­ном выборе как целей действий, так и способов их достижения. Выбор целей действий всегда неразрывно связан с мотивами поведения челове­ка, так как достижение цели - звено в цепи, ведущей к реализации моти­вов и удовлетворению потребностей. Поэтому способность полностью сознавать значение своих действий и руководить ими приобретается человеком по достижению относительно высокого уровня интеллекту­альной и личностной зрелости и является в одно и то же время результа­том психического развития и показателем его состояния.

Для экспертной оценки способности подростков полностью созна­вать значение своих действий и руководить ими недостаточно исследо­вать только состояние их интеллектуального (умственного) развития. Не менее важны их интеллектуальные и личностные особенности. Опреде­ление способности подростков сознательно регулировать свое поведе-

84

ние в конкретных ситуациях должно быть основано на анализе содержа­ния психической деятельности в ее целостности и единстве.

Причины, формы проявления, виды отставания подростков в психиче­ском развитии не могут быть поняты без учета некоторых общих законо­мерностей процесса психического развития. Его сущность заключается в постоянном усложнении психической деятельности ребенка, в углублении и совершенствовании познавательных процессов, системы отношений к ок­ружающей действительности, формировании умственных и практических действий, потребностей и мотивов поведения, в возникновении и становле­нии новых видов деятельности, развитии сознания и самосознания.

Исходя из следственной, судебной и экспертной практики, можно сде­лать вывод, что в основе отставания в психическом развитии могут быть разные причины, ни одна из которых не предопределяет отставание как обя­зательный результат (если только речь идет не о врожденной патологии нервной системы), но и не должна оставаться без внимания при оценке про­цесса и состояния психического развития конкретного подростка.

Главным показателем психического развития подростка является уровень его сознания и самосознания. Сознание обеспечивает возмож­ность мысленного построения, моделирования будущих действий и предвосхищение их результатов. По мере развития сознания поведение человека становится более упорядоченным, целенаправленным, волевым, оно теряет свойственные маленьким детям черты бесконтрольности. Умение управлять своим поведением тесно связано с пониманием внутренних связей и отношений, существующих в окружающем мире, так как их постижение позволяет находить правильные пути достижения целей.

В познавательной деятельности подростков меняется, в частности, соотношение между абстрактным, теоретическим и конкретно-образным мышлением; происходит перестройка личности в целом, что позволяет выделять этот этап психического развития как особый, качественно но­вый. Происходит интенсивное формирование самосознания и самооцен­ки, с чем связано углубление понимания подростком социального зна­чения своих действий.

Чаще всего недоразвитие познавательной деятельности у психически здоровых несовершеннолетних является результатом их педагогической запущенности, то есть отсутствия или недостаточности правильного педагогического воздействия. Если имеются данные о том, что несо­вершеннолетний слишком рано бросил учебу или совсем не занимался в школе, или же оставался неоднократно на второй год, особенно в млад­ших классах, можно предположить, что такой подросток мог отстать в умственном развитии.

85

Все психические функции человека развиваются в процессе онтоге­неза в результате соответствующего обучения. Развитие высших психи­ческих функций не есть простое созревание в определенное время тех или иных мозговых структур. Поэтому при полной сохранности цен­тральной нервной системы, но при отсутствия обучения, педагогическо­го воздействия возможно недоразвитие некоторых психических функ­ций или необходимых навыков интеллектуальной деятельности. В ре­зультате школьного обучения у ребенка развивается отвлеченное мыш­ление, основанное на абстракции и обобщении, совершенствуется спо­собность к аналитико-синтетической деятельности, что в сильной степе­ни изменяет характер понимания каждой конкретной ситуации и уро­вень отражения действительности в целом. Поэтому при слабом педаго­гическом воздействии у ребенка не происходит достаточно интенсивно­го развития и перестройки таких важнейших психических функций, как восприятие, память, мышление и др. Результатом недоразвития высших психических функций может оказаться неспособность психически здо­рового несовершеннолетнего полностью и правильно сознавать значе­ние своих действий в конкретной ситуации.

Временная умственная отсталость - только частный случай педагоги­ческой запущенности. Как правило она выступает в сочетании с призна­ками задержки формирования личности. Соотношение между недораз­витием познавательных процессов и специфическими особенностями личности отстающего в психическом развитии подростка всегда очень сложно. Встречаются такие варианты отставания в психическом разви­тии, когда на первый план выступают весьма существенные личностные дефекты, например, значительные отклонения в эмоционально-волевой сфере, дисгармония различных сторон личности.

Вместе с тем, необходимо подчеркнуть, что как бы ни была глубока сте­пень педагогической запущенности подростков, они справедливо признаются психически здоровыми людьми.

Причины педагогической запущенности не только в недостаточном управлении процессом психического развития подростка со стороны школы и семьи, но и в неправильном поведении родителей, подающих детям отрицательный пример, в отсутствии контроля за их поведением.

Усиленная опека со стороны родителей, попытки решать за подростка все важные вопросы тоже могут неблагоприятно отразиться на формирова­нии его личности. Развитие воли, способности к сознательной регуляции своего поведения выражается в умении находить самостоятельные решения не только в привычных, но и в новых для подростка ситуациях, в условиях, предъявляющих повышенные требования к его самоконтролю. Подросток,

86

не умеющий самостоятельно принимать решения, может оказаться не спо­собным в полной мере руководить своими действиями, если на него оказы­вают даже не слишком интенсивное психологическое давление, предлагают готовые планы действии и т.п.

Отставание в психическом развитии, не связанное с психическим расстройством, иногда бывает следствием сенсорной недостаточности (слабого развития зрения или слуха), если эти дефекты не были выявле­ны своевременно и ребенок был лишен специального обучения и воспи­тания. Сенсорная недостаточность не является психическим заболевани­ем, она не предопределяет обязательного отставания в психическом раз­витии, но повышает вероятность замедления его темпа.

У слабовидящих детей быстро наступает зрительное утомление, а это ведет к снижению умственной работоспособности. Если слабовидящий ребенок обучается в обычной школе, ему трудно справиться с рассчи­танными на детей с нормальным зрением нагрузками на зрительный анализатор. Такой ребенок начинает отставать в усвоении знаний от своих сверстников и постепенно может оказаться совсем не в состоянии продолжать обучение. Отставание в психическом развитии, если оно возникает у слабовидящих детей, чаще всего проявляется в недоразви­тии процессов запоминания и мышления.

Своеобразную картину отставания в психическом развитии можно наблюдать у слабослышащих детей и подростков. Чем раньше происхо­дит снижение слуха, тем больше вероятность, что оно отразится на пси­хическом развитии ребенка. Вызываемые тугоухостью трудности в формировании речевой деятельности, задержки в овладении лексиче­ским, грамматическим и семантическим строем речи, отмечающиеся у подобных детей уже в раннем возрасте, могут при неблагоприятных жизненных обстоятельствах привести к довольно заметному отставанию в психическом развитии. Умственная отсталость чаще встречается у детей с относительно слабым снижением слуха. Дело в том, что эти дети поступают в обычную школу и в большинстве своем в первые же годы обучения попадают в разряд неуспевающих учеников. Замечено, что при обучении в обычной школе тугоухие дети испытывают особые трудно­сти в усвоении грамматики и в решении арифметических задач.

Сравнительно низкий уровень развития слабовидящих и слабослы­шащих детей, обучающихся в обычной школе, отдаляет их от коллекти­ва сверстников, они нередко становятся объектом насмешек однокласс­ников, что способствует развитию обидчивости, мнительности, раздра­жительности, робости и неуверенности в себе. Иногда повышенное

87

стремление к самоутверждению приводит подобных детей и подростков к поступкам, удивляющим своей дерзостью и жестокостью.

Для исследования состояния психического развития слабовидящих и слабослышащих подростков в случаях сомнения в их способности пол­ностью сознавать значение своих действий и руководить ими также (как и в отношении психически здоровых несовершеннолетних) следует на­значать судебно-психологическую экспертизу.

Цель экспертного психологического исследования несовершенно­летних обвиняемых не сводится к диагностике наличия или отсутствия у испытуемого признаков отставания в психическом развитии: наличие признаков отставания в психическом развитии не является прямым ука­занием на отсутствие у несовершеннолетнего способности полностью сознавать значение своих действий и руководить ими. Экспертное пси­хологическое исследование всегда направлено не на установление об­щей, постоянно проявляющейся как свойство личности способности или неспособности сознавать значение своих действий; оно касается сугубо конкретных действий, совершенных в конкретных условиях. Поэтому судебно-психологической экспертизой поведение испытуемого рассматри­вается в единстве с ситуацией, в которой были совершены противоправные поступки. Соотнесение данных о состоянии и особенностях психического развития подростка с результатами анализа ситуации и поведения испытуе­мого - обязательный компонент экспертного исследования.

Таким образом, наличие или отсутствие оснований для освобожде­ния от уголовной ответственности со ссылкой на ч.З ст.20 может быть признана обоснованной только, если описание содержания психическо­го отставания наложено на механизм конкретного деяния. Экспертиза должна установить, правильно ли несовершеннолетний понимал ситуа­цию правонарушения, в частности, осознавал ли наличие альтернатив­ных выходов из нее, осознавал ли объективное содержание целей своих действий, предвидел ли прямые и косвенные результаты поступков, спо­собен ли был оценивать собственное поведение с точки зрения дейст­вующих правовых норм и общепринятой морали; мог ли свободно вы­бирать как цели, так и способы их достижения, произвольно регулиро­вать свое поведение.

Сомнения в способности несовершеннолетних обвиняемых осущест­влять сознательную регуляцию поведения могут быть основаны не толь­ко на данных об отставании в психическом развитии, но и на оценке сложности ситуации, в которой действовал подросток. Недостаточное осознание своих действий, слабость волевого контроля за поведением в ряде случаев может объясняться вполне естественной для подростка

88

ограниченностью жизненного опыта, легкостью возникновения некото­рых эмоциональных состояний.

Круг вопросов, который должен быть разрешен экспертами, связан с выяснением наличия, объема и интенсивности отставания в развитии, его детерминантах, влиянием, которое факт отставания (если оно диаг-носцировано) оказал на способность к осознанно-волевому поведению в конкретной ситуации, значимой для уголовного права.

Основаниями для назначения судебно-психологической экспертизы психически здоровых несовершеннолетних обвиняемых с целью выяс­нения их способности полностью сознавать значение своих действий и руководить ими могут служить две группы факторов - во-первых, дан­ные, относящиеся к личности обвиняемого и условиям его воспитания; и во-вторых, сведения о характере совершенного противоправного дея­ния, ситуации и условиях совершения правонарушения:

а)             данные, указывающие на возможность отставания подростка в

психическом развитии по сравнению с основной массой его сверстников

(сведения о педагогической запущенности подростка, плохой успевае­

мости в школе, «детскости» поведения и пр.)

б)            данные, характеризующие конкретные противоправные действия об­

виняемого, составляющие содержание уголовного дела (кажущаяся безмо-

тивность поступков, несоразмерность тяжести деяния вызвавшему его пово­

ду, необычность, жестокость, демонстративность и циничность действий,

легкомысленность, некритическое отношение к содеянному н пр.)

Поводом для назначения судебно-психологической экспертизы могут служить данные о неблагоприятных условиях воспитания несовершен­нолетнего или сомнения в его достаточной личностной зрелости, осно­ванное на анализе целей, мотивов, обстоятельств преступления и пове­дения в период до и после него, во время предварительного следствия или судебного разбирательства. Таковы, например, причины назначения судебно-психологической экспертизы по делу несовершеннолетней Г., которой к моменту совершения преступления исполнилось 17 лет.

Было установлено, что в один из дней Г, проспала и поэтому не по­шла на работу. Боясь, что родители ее накажут, она уехала к своей престарелой родственнице К, жившей в деревне недалеко от Калини­на. Через два дня, узнав, что родители разыскивают ее, Г. решила, как она потом объясняла, уехать куда-нибудь, а деньги на поездку украсть у К. , так как знала, что у той в сундуке лежат 250 руб. Поскольку К. никуда из дома не отлучалась и Г не представлялось подходящего мо­мента для совершения кралей, она решила убить К. и взять деньги. Ко­гда К. наклонилась над самоваром, Г. ударила ее поленом по гачове, затем

89

нанесла еще несколько ударов, после чего, считая, что К. убита, сбросила ее в подпол кухни. После этого Г. взяла из сундука деньги и покинула дерев­ню. На следующий день она была задержана в Калинине. К этому времени она уже почти все деньги истратила на еду, разные мелочи и косметику.

Учитывая неоправданную жестокость поведения Г., данные о не­благоприятных условиях ее воспитания, следователь назначил психоло­гическую экспертизу. Действительно, бездумность поведения Г., неоп­ределенность целей ее действий, явное нарушение соотношения целей и средств их достижения давали основания предполагать, что Г. от­стает в психическом развитии и поэтому возможно не могла созна­вать фактический характер и общественную опасность своих дейст­вий и руководить ими.

Представляется, что экспертное исследование и в целом доказывание опровержимое™ презумпции соответствия развития подростка, достиг­шего возраста, указанного в Кодексе, ожиданиям законодателя об уров­не его зрелости надо строить следующим образом.

Поскольку закон связывает возрастную невменяемость с отставанием в развитии, это отставание необходимо сравнивать с тем комплексом содер­жательных признаков, которые свидетельствуют об отсутствии отставания, о типичном для определенного возрастного периода уровне развития, в рам­ках которого возможны различные варианты, но который в принципе обес­печивает интегральный критерий возрастной вменяемости.

Характеристикой содержания необходимой зрелости, уровня психи­ческого развития, достаточного для признания лица субъектом уголов­ной ответственности является его способность к социально ориенти­рованной управляемости поведением в ситуации выбора, то есть спо­собность и возможность (отсутствие последней в указанных ниже слу­чаях исключает ситуацию выбора):

подходить к выбору целей и способов действий, осознавая себя членом общества, то есть учитывая их последствия для других людей;

осознавать причинно - следственные зависимости соответст­вующего варианта поведения;

осознавать рассматриваемый вариант поведения, как частный случай определенного вида и класса явлений, используя социально ори­ентированные оценки.

использовать механизм критичности в ходе выбора варианта поведения (это условие является, конечно, идеальным, максималист­ским. В реальной действительности, особенно при непредумышленных действиях такая оценка носит полуосознанный, свернутый характер,

90

осуществляется через уже имеющиеся стереотипы и привычки. Но спо­собность к ней и возможность ее осуществления должны иметь место);

осуществлять решение о соответствующем варианте поведения, сохраняя управление им.

Таким образом, используя эту общую схему (модель), эксперт и с его помощью суд, прокурор, адвокат могут решить задачу - имеется ли в кон­кретном случае существенное несовпадение фактического уровня развития несовершеннолетнего и характеристики психического развития, необходи­мого для признания лица субъектом уголовной ответственности.

Следующий вопрос - о детерминантах психического отставания (в случае его установления).

Если речь идет о социальных факторах - психолого-педагогические ошибки, изоляция от нормального общения, депривация, тяжкое сома­тическое заболевание, длящееся пребывание в спец. учреждении для социальной реабилитации со специфическим контингентом и отноше­ниями, длительное пребывание вне нормальной семьи, физическое или социальное сиротство, недоразвитие сенсорных органов - следует вывод о том, что этот случай относится к числу, предусмотренных ч.Зст.20. Если же психическое отставание обусловлено причинами психиатриче­ского порядка, ситуация должна разрешаться в соответствии со ст.21 и ст.22. Наконец, нередко констатируется смешанная комплексная детер­минация. В этом случае приходится руководствоваться тем, что хотя частично детерминация обусловлена причинами не социального поряд­ка, применение ч.З ст.20 не противоречит принципу гуманизма.

Таким образом, если экспертиза зафиксирует производность со­стояния психической деятельности несовершеннолетнего, преду­смотренного ч.З ст.20, и от причин психиатрического, иного меди­цинского, и от причин педагогического, иного социального характе­ра, эксперты должны оценить место каждой из этих причин во взаи­модействии. При всех условиях, если это отставание, хотя бы час­тично вызвано причинами психолого-педагогнческого и социально­го характера, возможно применение ч.З ст. 20.

Необходимо указать на опасность терминологической путаницы, уг­рожающей следственной, судебной, экспертной практике из-за исполь­зования законодателем одного и того же оборота в ч.З ст.20 и в ст.22: лицо не могло в полной мере осознавать фактический характер и обще­ственную опасность своих действий либо руководить ими. Но ч.З ст. 20 констатирует, что в этих случаях отсутствует субъект уголовной ответ­ственности, а ст.22 предлагает лишь учесть это обстоятельство при ин­дивидуализации ответственности и наказания.

91

Таким образом, нарушается равенство перед законом лиц, различие ко­торых состоит лишь в том, что отставание в психическом развитии в одном случае порождено причинами, не связанными с психяческим расстройством, а во втором - связаны с ним. Кстати здесь есть и обратная сторона медали: если лица, подпадающие под действие ст. 22 (в том числе, несовершенно­летние с психическими аномалиями) ущемлены в части возможности осво­бождения от уголовной ответственности, то лица, подпадающие под дейст­вие ч.З ст.2О ущемлены в части возможности смягчения ответственности и наказания, если отставание не достигает такой степени, что может повлечь освобождение от уголовной ответственности.

С учетом наличия столь досадной неточности в ч.З ст. 20, возникает вопрос - «Что делать?». Ведь, как было показано выше, проблема воз­растной невменяемости весьма актуальна, и ожидать изменений в зако­нодательстве означает играть судьбой сотен несовершеннолетних, уси­ливая угрозу объективного вменения, то есть привлечения к уголовной ответственности, при отсутствии предпосылок для вины в уголовно правовом смысле этого слова.

Единственно возможный выход видится в формировании следующей позиции следственной, судебной, прокурорской, экспертной практики. При постановке вопроса эксперту о наличии у несовершеннолетнего отставания в психическом развитии и при ответе экспертов на этот во­прос надо использовать формулировку «л*ог» (не мог) осознавать факти­ческий характер и общественную опасность своих действий, не прибегая к обороту «.в полной мере». А применять его лишь в случаях, предусмот­ренных ст.22. Такая позиция будет соответствовать духу закона, его це­ленаправленности и по существу явится разновидностью судебного и догматического толкования нормы.

Теперь о круге экспертов в случаях, предусмотренных ч.З ст.20. От­ставание в психическом развитии, не связанное с психическим рас­стройством, относится к области психологии, поэтому, как правило, здесь должна назначаться судебно-психологическая экспертиза. Однако, возможно и проведение комплексной психолого-психиатрической экс­пертизы, в состав которой при необходимости могут быть включены и специалисты более узкого профиля - психоневрологи, патопсихологи, сексологи, дефектологи и др. Комплексный характер экспертизы может определяться тем, что: во-первых, при констатации возможности отста­вания в психическом развитии (а такая возможность может возникнуть по любому делу несовершеннолетнего, т,к. ст.89 УК включает уровень психического развития в обязательный предмет исследования по таким делам) еще не ясна его природа. Оно может быть вызвано причинами

92

психиатрического,     иного     медицинского     характера,     психолого-педагогического и социального характера.

Во-вторых, сам характер детерминации редко проявляется в абсо­лютно чистом виде: чаще всего речь идет о сочетании факторов двух или трех видов. Поэтому комплексная экспертиза позволит выявить весь круг аномалий и их причин, а не некоторые из них. Разумеется, речь идет о комплексной экспертизе в полном смысле этого слова, а не о противоречащей закону практике некоторых учреждений психиатриче­ской экспертизы, когда она проводится «с участием психолога». Основные вопросы, разрешаемые данным видом экспертизы:

имеются ли у несовершеннолетнего признаки отставания в пси­хическом развитии и, если имеются, в чем они выражаются; каковы их причины?

учитывая наличие отставания (если оно установлено), мог ли несо­вершеннолетний осознавать фактический характер и общественную опас­ность своих действий в момент совершения общественно опасного деяния?

учитывая наличие и характер указанного отставания в психиче­ском развитии, мог ли он руководить своими действиями в этот момент?