§ 3. Структура субъективного права

Субъективное право, как и объективное, имеет свою структу­ру. Можно различать два уровня структуры субъективного пра­ва—структуру всей системы прав субъектов связей и отношений, существующих в данном государстве, и структуру каждого наличного права субъекта. Собственно право как единство объ­ективного и субъективного права образует в свою очередь выс­ший уровень структуры данного вида, но в этом случае нас интересует лишь структурированность субъективного права26.

Для системы субъективных прав, так же как и для правовой системы (системы норм), решающее значение имеет деление всех общественных отношений на горизонтальные и вертикаль­ные. Система субъективных прав соответственно может в опре­деленных общественно-экономических формациях и при извест­ных исторических условиях подразделяться на публичные и част-

2» Право соответствующего государства—это система двух подсистем (объективного и субъективного права), предопределенная в конечном счете системой господствующих производственных отношений.

174

ные субъективные права. Характер установления или приобрете­ния, степень свободы действий и зависимости от волеизъявления субъектов, пути и меры защиты публичных и частных субъектив­ных прав отличаются весьма существенно (разумеется, где по­добное подразделение объективно обусловлено и признано).

Далее. Система субъективных прав подразделяется на отрас­ли и институты в зависимости от вида общественных отношений, в которых участвует тот или иной субъект. Коль скоро многие субъекты права (например, граждане) оказываются участника­ми общественных отношений различного вида одновременно, то они обладают или могут обладать субъективными правами, свя­занными с различными отраслями права.

Наиболее разработана в нашей науке система основных субъективных прав граждан, т. е. прав конституционных. Впро­чем, даже и эта система субъективных прав анализируется сла­бо, подвергнута описанию применительно к советскому праву в общей теории права буквально в нескольких трудах27.

Отрасли и институты системы субъективных прав соответ­ствуют и должны в основном соответствовать отраслям и инсти­тутам действующей правовой системы (системы норм). К сожа­лению, нам не известно ни одно монографическое исследование этого вопроса не только по общей теории права, но и по отрас­левым юридическим наукам. Между тем конкретно-социологиче­ский анализ тут был бы весьма уместен и мог бы сразу выявить мертвые правовые нормы. Конечно, реализация законодательствам не сводится лишь к установлению (приобретению) субъектив­ных прав, но вне этих прав и соответствующих юридических обя­занностей законодательные акты, правовые нормы вообще не могут находить своей специфической реализации в общественных ( отношениях.

Система субъективных прав, в отличие от правовой системы государства (объективного права), особо динамична. Субъек-' тивные права приобретаются, находятся в той или иной стадии реализации, исчерпываются (прекращаются), изменяются по своему непосредственному содержанию и объему, оказываются юридическим основанием возникновения иных прав. Управомо-ченные могут не использовать предоставленных прав или исполь­зовать их частично, могут обращаться или не обращаться за защитой нарушаемых прав. Субъективными правами обладают и распоряжаются миллионы граждан страны, должностные лица, огромное число предприятий и учреждений. Число единичны^ субъективных прав, наличных правомочий у субъектов самых разнообразных общественных отношений практически необо­зримо.

" Проблемы советского социалистического государства и права в со­временный период. Под ред. В. М. Чхиквадзе. М., 1969, с. 234.

175

Если объективное право—это право, которое в известном смысле отражает статику юридической формы, и состоит из опре­деленного числа норм, то субъективное право в масштабе страны динамично по самой своей природе, ибо непосредственно связано с человеческой деятельностью во всех сферах жизни, вплетено в огромную сеть общественных отношений и связей.

Без динамики субъективного права законодательство страны оторвалось бы от реального социального движения и преврати­лось в мертвую схему логически связанных норм. Но в исключи­тельной подвижности субъективных прав есть и свои минусы— их динамика имеет тенденцию к деструктурированию юридиче­ской формы, социальная жизнь может наполнить содержание субъективного права таким образом, что оно грозит взорвать правовую оболочку. Сдерживают такую тенденцию юридические нормы, т. е. объективное право, внося в правовое регулирование необходимую устойчивость и прочность, внося в него изменения, которые заранее осмыслены законодателем, строятся на извест­ных обобщениях юридической практики, а в условиях социалисти­ческого государства — в соответствии с научно обоснованной политикой.

Анализ системы субъективных прав на уровне отраслей и институтов права способен раскрыть структурность высшего уровня. Однако пока центр внимания юридической науки сосре­доточен в анализе внутренней структуры субъективного права. Субъективное право (как и юридическая норма) имеет типич­ную структуру—связь элементов содержания.

В самой общей форме было уже оказано, что воля господст­вующих классов находит свое проявление в субъективном пра­ве как юридическое предоставление, как мер.а юридической возможности. От простой (обычной) возможности она отлича­ется тем, что обеспечивается юридическими обязанностями и охраной оо стороны государства. Каким же конкретно обра­зом это .проявляется ib структуре юридической возможности, в непосредственном содержании субъективного права?

Юридическая возможность складывается из трех взаимосвя­занных конкретных возможностей (правомочий):

а) право на положительные действия;

б) право требования исполнения (соблюдения) юридической обязанности;

в) право на защиту (притязание), возникающее в связи с нарушением юридической обязанности.

С содержательной стороны центральным элементом субъек­тивного права является юридическая возможность собственных действий. Тем более, что именно сюда включается возможность обладать, пользоваться и распоряжаться социальными благами и ценностями, в том числе свободой.! Казалось бы, такая оценка противоречит социальному смыслу субъективного права на уровне классовых (политических) отношений. Ведь говорилось,

176

что сущность трава — возведенная в закон общеклассовая воля—потому выражается не только в объективном, но и в субъективном праве, чтобы найти свое реальное подтвержде­ние в праве субъектов требовать обязанного поведения. Но бу­дут ли сегодня представители господствующего класса (иные лица) осуществлять это право на деле и тем самым обеспечи­вать правопорядок, предусмотренный ранее принятым законом, всецело зависит от их нынешних потребностей и интересов, коренящихся в наилучших возможностях при данных отноше­ниях обладать и пользоваться социальными благами. Полити­ческое господство осуществляется во имя экономического, позво­ляющего присваивать производимые материальные и духовные ценности. То, что в политических отношениях и деятельности государства выступает на первый план, оказывается мнимым, идеологичным, хотя и важным с точки зрения принуждения (насилия), охраны права. Первичной всегда бывает экономика, а не насилие. Своеобразной проекцией такого положения явля­ется центральное место первого структурного элемента субъек­тивного права, т. е. 'права на положительные действия. Впрочем, ведь и класс (в целом) отстаивает свое право на господство во имя положительных действий, собственной свободы и облада­ния определенными благами. Его требования к подчиненным классам лишь средство, а не самоцель. Не случайно, генетиче­ские истоки права лежали в глубокой древности в фактическом обладании вещью.

Итак, субъективное право (право субъекта общественного отношения) состоит из трех элементов (правомочий): права на собственные действия, 'права требования и права на защиту. Только в органической связи эти элементы образуют субъек­тивное право. Без второго и в потенции третьего элемента возможность собственных действий теряет свой юридический характер. Право требования оказывается бессмысленным, если оно не связано с возможностью пользования какими-то соци­альными благами. К тому же право требования также является лишь разновидностью собственных действий управомоченного. Притязание означает, что юридические обязанности не исполне­ны и управомоченный обращается в компетентный орган. Регу­лятивное воздействие права достигает своей кульминации, во всяком случае с точки зрения государственного обеспечения.

От структуры субъективного права, характера составляющих его элементов зависит возможность его реализации вне конкрет­ных правоотношений или в правоотношениях. При негативном праве требования использование 'права на собственные дейст­вия в юридическом аспекте не нуждается в содействии обязан­ных лиц, их число неопределенно велико и не персонифициро­вано (например, фактическое использование вещи); напротив, право требования активных действий 'предполагает конкретный состав юридически обязанных субъектов, и без их положитель-

12 С. Л.Явич                                                            177

ных действий управомоченный не может осуществить свое пра­во. В первом случае правоотношений нет, во втором случае— они необходимы.

Трехэлементный состав субъективного права в настоящее время редко вызывает возражения, во всяком случае среди теоретиков права и государства. Однако в последние годы в советской юридической литературе был поставлен вопрос о четвертом элементе субъективного права — о самостоятельном значении возможности пользования социальным благом. Наи­более обстоятельно стремится обосновать этот тезис Н. И. Ма-тузов, который пишет: «Возможность .пользоваться определен­ным социальным благом—экономическим, политическим, духов­ным, культурным — является четвертым необходимым элемен­том субъективного права, который как бы органически скреп­ляет три остальные и 'придает им практически реальный --смысл»28.

На значение возможности пользования социальным благом и на. формальность определения субъективного права как меры (•вида) возможного поведения неоднократно обращал внимание М. С. Строгович29, на которого и ссылается Н. И. Матузов. Однако нам представляется, что М. С. Строгович вовсе не полагает, что пользование социальным благом составляет какой-то особый элемент субъективного права, даже если речь идет о юридической возможности пользования, а не о самом фактическом пользовании. Вот, что пишет, например, М. С. Стро­гович в одной из более поздних работ: «Субъективное право (правомочие, полномочие) есть всегда право на что-то, на какую-то ценность—материальную или духовную, это и есть право пользоваться каким-то благом в обществе—благом "мате­риальным или духовным .или и тем и другим. Именно в этом суть любого субъективного отрава»30. Здесь речь идет о самой сути субъективного права. Лишь в предлагаемом им определе­нии субъективного права автор особо акцентирует внимание на возможности пользования социальным благом, на свободе пове­дения. Однако определение .понятия субъективного права и эле­менты его содержания—не одно и то же. Научное определение должно «схватить» сущность определяемого явления, она есть главное в его содержании и форме, а не просто его непосредст­венное содержание.

./""Надо полагать, 'что право на собственные действия и есть 1в первую очередь возможность пользования социальными бла-

28 Матузов Н. И. Личность. Права. Демократия, с. 115.

29 Строгович М. С. Развитие прав личности в период строительства коммунизма.—В кн.: Развитие прав граждан СССР и усиление их охраны. Саратов, ,1862.

а0 С т р о г о в и ч М. С. Социалистическое право и права личности.— В кн.:

Проблемы советского социалистического государства и права в современный период, с. 334.

17в

гами, свобода поведения и волевого решения на основе зако­на. Исследование структуры непосредственного содержания субъективного права надо продолжать, но при этом главное состоит все же в самом социальном аспекте его содержания, а не в числе элементов этого содержания.