§ 2. Юридическая и социальная природа норм права

Правовые нормы, содержащиеся в юридических источниках права,—это 'общие правила (и принципы) деятельности людей или организаций, закрепленные органами государства и нахо­дящиеся под его защитой. Положения норм права определя­ются общественными отношениями и оказывают на них обрат­ное воздействие, влияя на сознательно-волевое поведение их участников. Правовы.е. нормы, нельзя .считать ни формами, ни содержанием права, это—частицы права в объективном смыс­ле. Объективное право и правовая норма соотносятся как целое ""и его часть, как система и ее элемент. Правовая норма действует непременно в системе иных норм права и лишь в такой систе­ме проявляет свою классово-волевую природу и регулирующую роль. Будучи нормой общего характера, правовая нор^ма явля­ется интеллектуальной, моделью общественного отношения, она рассчитана на неоднократное применение (исполнение) и не исчерпывается единичным,фактом ее выполнения^ В отличие от "иных социальных норм общего (неперсонифицированного) ха­рактера, правовая норма—это такое общее правило, которое РЛГУДВДУ^ йбщественные отношения путем;.. предоставления их участникам, субъективных прав и возложения на них..соответст-вуюцй1х.10йидаческих^рб^                   нормы выражают волю классов, осуществляющих государственную власть, охра­няются силой организованного 'принуждения и поддерживаются господствующей моралью.^, Каждая норма права содержит общее правило поведения, формулирующее государственную волю, содержание этой воли дано в конечном счете характе­ром господствующих отношений производства и обмена. Этому правилу придается всеобщее значение и государственная обяза­тельность.

^Благодаря юридическим нормам правовое регулирование обладает особой нормативностью и заключает_в себе идею равного^,мер^ла_по__атнощедию_^кая^ данный институт 'признает субъектом •права..; Конечно, узок был 'круг-эттоде&.-полБЗТТвгавцГихся равными правами в рабовладель­ческом обществе, а феодализм со своей системой сословий и произволом ставил под сомнение равенство даже свободных от крепостной зависимости людей. Прошли тысячелетия, пока идея равенства нашла свое хотя бы формальное для всех граждан закрепление в буржуазном законодательстве. И должны были пройти еще многие десятки лет, пока идея равенства, после начала эры социалистических революций, не начала приобре­тать значения равного освобождения всех от социального и на­ционального гнета.

'^Нет оснований преувеличивать социальную ценность норма­тивности и равного мерила в праве, ибо даже при социализме

117

еще не достигнуто фактическое равенство людей с точки зре­ния их материального обеспечения. Но в классовом и| государ­ственно организованном обществе нельзя себе представить гарантии равных возможностей и свобод граждан без их фик­сации в общих 'правовых нормах. .Без общих норм права нельзя осуществить и единообразное регулирование общественных отношений, исключающее субъективное усмотрение и произвол, .обеспечивающее стабильный правопорядок.

Важно иметь в виду, что регулирование три помощи общих масштабов (норм) в генетическом и интеллектуальном отно­шении является более высокой ступенью социального регулиро­вания, чем индивидуальные и единичного действия акты.

'•'Правовые нормы отличаются также своей формальной опре­деленностью — точностью, детализированностью и категорич­ностью, «определенность содержания правовой нормы доведена до такой степени, что оно существует только в формально закрепленном виде»6. Правовые нормы объективированы в том смысле, что не^ зависят от__!воли отдельных лиц, в дом числе и представителей господствующих классов, они распространя­ются на всех участников .данного вида отношений, независимо от того, каково субъективное 'к ним отношение людей, одобря­ются они ими или нет. В нормах права нормативное качество возведенной в закон воли господствующего класса проявляется наиболее глобально и в самом обобщенном виде, рассчитано не только на настоящее, но и на будущее, упорядочивает не индивидуальный поступок человека, а широкий объем общест­венных отношений. ^

Образуя в своей системе объективное право, юридические нормы создают целый комплекс взаимоподдерживающих друг друга неперсонифицированных масштабов .поведения, который играет роль общественной системы, налаживающей и сохра­няющей весь социальный организм соответственно объективным потребностям господствующего способа производства. «Содер­жание, смысл, цель нормы — упорядочить общественные отно­шения определенного вида, подчинить их определенному режи­му, способствовать их развитию...»7, у

Очень часто 'норму права сводят лишь к предписанию, огра­ничивающему поведение человека, субъектов общественных от­ношений. Гарантированность правовой нормы государственным принуждением в таком случае воспринимается как ее самая главная черта, а социальную ценность норм права усматривают в подчинении индивидов ее требованиям, в жесткой регламен­тации поведения, в системе устанавливаемых ею запретов.

6 Алексеев С. С. Проблемы теории права, т. 1, с. 204.

7 Общая теория советского права. Под ред. С. Н. Братуся и И. С. Са-мощенко. М., 1966, с. 181.

118

Несомненно, правовые нормы, в отличие от иных видов соци­альных норм, охраняются принудительной силой государства и в этом смысле обладают приоритетом перед иными социаль­ными нормами. В государственно организованном обществе никакая иная система норм поведения не может противопостав­ляться правовым нормам настолько, чтобы явно парализовать их действие; режим законности и правопорядка предполагает разрешение коллизии между нормой права и, например, обыча­ем, традициями, уставами негосударственных объединений в пользу закона (во всяком случае, пока его не отменяют ком­петентные органы).

, Тем не {д.енее сводить правовую норму к_ принуждению отграничению поведения нелъ'з'я.' Это не соответствует ее дейст­вительной 1цшр.адеи^о1^ад]^й^начимостм.,

В самой далекой древности, 'на первых ступенях истории взаимная зависимость людей была таковой, что человек не вы­делял себя из социального целого и необходимая общая направ­ленность действий гарантировалась стихийно складывавшимися обычаями и запретами (табу). Страх и привычка обеспечивали регулятивное действие табу, которое вооприним1алось как некая природная стихийная сила, довлеющая над воем сообществом. Запреты давних времен не 'были и «е могли быть рассчитаны на побуждение к активной деятельности человека, а сам он не воспринимал себя как самостоятельную личность. Регулирование при помощи одних лишь запретов оказывается первой и низшей формой упорядочения человеческого поведения.

С совершенствованием орудий труда и развитием мышления появляется социальная возможность и необходимость допол­нения запретов общезначимыми требованиями должного пове­дения, .предполагающими уже определенную активность чело­века. Обычаи приобретают позитивное содержание. Однако ста­новление личности находилось еще на таком уровне, когда эле­ментарные правила общественности не могли выйти за рамки внешних предписаний соответствующего поведения. Правда, в отличие от запрета, общая социальная норма, обязывавшая к положительным действиям, предполагала уже некоторую спо­собность оценивать свои поступки как содеянные, так и буду­щие, некоторую свободу поведения. Запреты (табу) кровосме­сительного брака, убийства, лжи и т. п. дополнялись пред­писаниями: «заботься о поддержании огня», «уважай старших», «участвуй в охоте» и т. п.

Дальнейшее развитие общества, постепенное овладение сила­ми природы и активный «обмен веществ» с ней предполагал дальнейшее обособление в рамках сообщества каждого индиви­да и обретение большей (относительно большей) свободы пове­дения. Происходит дальнейшее становление личности, осознание самого себя, своего «я». Растут потребности общества, которые

119

"могут удовлетворяться сравнительно активной деятельностью каждого его члена, того же требуют усложнившиеся орудия и условия труда. Одновременно росли и .потребности каждого индивида, который из «послушного раба привычек и тради­ций» постепенно, шаг за шагом на протяжении тысячелетии превращался в сознательного участника социальной жизни, приобретал некоторую степень свободы, а вместе с этим и опре­деленную способность оценивать собственные потребности, ин­тересы и поступки.

Более высокая ступень производства, более сложные соци­альные связи определяли относительно большую самостоятель­ность и активность человека. Теперь уже объективная потреб­ность в упорядочении общественных отношений не могла стро­иться только 'на чисто 'внешнем регулировании и на одних лишь нормативных приказах о том, что запрещено и что надо делать. Формируются нормы нравственности—одно из величайших завоеваний человеческой культуры. Мораль обращена уже к человеку как личности, способной к внутренней оценке своих поступиов, к саморегуляции своего поведения. Однако, будучи обращена к. сознанию, чувствам, совести человека, мораль содер­жит чаще всего лишь отправные принципы должного поведе­ния, она лишена какой-либо формализованной системы запре­тов и дозволений, предоставляя возможность человеку или социальной общности решать в каждом конкретном случае, как следует поступить и какие конкретно меры общественного воз­действия предпринять к нарушителю 'нравственных устоев. Чув­ство долга — главный побудительный мотив нравственного поступка, хотя и тут не снимается значение внешней регуляции, внешнего воздействия в качестве общественного мнения и об­щественного принуждения.

Начавшаяся дифференциация обязанностей и прав не нахо­дит в морали четкого выражения, а право на определенные поступки скорее всего 'вытекает из того же сознания долга, обязанности 'перед собственным «я», перед другими людьми, перед обществом.

Чем выше уровень развития производительных сил общест­ва и сложнее производственные отношения, а на их основе и все иные отношения, чем сильнее развиваются интеллекту­альные способности человека, культура и общественное созна­ние, тем жестче 'потребность в активной самодеятельности лич­ности, в ее дальнейшем самоопределении, в общественном при­знании ее прав и свобод. Социальная сущность человека особо проявляется в его стремлении к активно-творческой деятельно­сти, немыслимой без свободы личного выбора вариантов пове­дения в границах общественных интересов и объективных воз­можностей. Все чаще ощущается объективная необходимость основывать общенормативное регулирование общественн-ых отношений не только на обязанностях и запретах, но и на до-

.120

зволениях. Принцип, идея «что не запрещено, то дозволено» ока­зываются недостаточными для обеспечения личной свободы-И формируются нормы, ставящие под защиту общества, а затем и государства определенную меру возможного поведения. Таким образом, коренящаяся в производстве и деятельной сущности человеческой личности потребность в общих нормах, опреде­ляющих меру возможного поведения людей, была реализована в праве как системе общих норм, защищенных организованным принуждением. Но это означает, что формировавшиеся в то время социальные (неюридические) права участников фактиче­ских отношений закреплялись силой организованного принуж­дения господствующих классов.

Исторически сложилось так, что следующее за моралью. формирование нормативного регулирования, основанного в пер­вую очередь на предоставлении гарантированных мер возмож­ного 'поведения, н-а установлении определенного круга прав. личности (коллектива), являвшееся не меньшим достижением культуры, чем появление норм нравственности, оказалось сопря­женным с появлением классовой борьбы и государства. Послед­нее обстоятельство, естественно, отодвинуло на второй план тот факт, что развитие общества предопределило дополнение норм. морального долга (обязанности) другими нормами, предусмат­ривающими гарантированную социальной организацией, обще­значимую возможность совершения определенных действий лич­ностью в собственном интересе. Теперь этот интерес определялся господствующей формой собственности, фактическим облада­нием средствами производства, эксплуатацией чужого труда,. пользованием его результатами, подавлением трудящихся масс, отношениями господства и подчинения. Право на собственность и управление другими людьми при классовой дифференциации не могло поддерживаться нормами морали, основывавшимися на общественных средствах воздействия и к тому же не знавши­ми в то время дифференциации на права и обязанности. Воз­никает качественно новая система персонифицированных и об­щих социальных норм, в которой на первый план выдвинуты права индивидов, принадлежащих к имущим классам. Господ­ствующие при данных производственных отношениях классы (рабовладельцев, феодалов) закрепляют свои (в первую оче­редь свои) права в виде общих и обязательных норм, защищают эти нормы государственным принуждением (оно на первых порах осуществляется самыми варварскими способами). Появ­ляется объективное право.

Вполне 'возможно, что общие социальные нормы, охраняе­мые государством, потому и получили наименование правовых» что были связаны с объективацией прав субъектов. В той мере, в какой права на средства производства и на власть над дру­гими людьми оказываются выражением интереса не отдельного лица, а осознаются как общеклаооовые права и интересы, они

121

«возводятся в закон», приобретают всеобщую форму и защи­щаются организованной силой господствующих классов—госу­дарством.

Ирония истории оказалась таковой, что генезис прав челове­ка, а вместе с тем и общих норм, определяющих защищенную социальными институтами меру его 'свободы (возможности), самодеятельности, слился с возникновением юридической фор­мы, использовавшейся для закрепления господства меньшин­ства над бесправными миллионами людей, попавшими в раб­ство или крепостную зависимость.

Лишь с развитием буржуазных производственных отношений появляется объективная потребность и возможность в офици­альном (формальном) признании равных прав всех граждан государства при сохранении фактического неравенства. Только развитое коммунистическое общество приведет к фактическому равенству, подлинной свободе личности и социальной справед­ливости высшего типа, но оно уже не будет нуждаться в праве как системе общих норм, охраняемых государством. Таковы некоторые соображения относительно социальной природы юри­дических норм.

^Следовательно, особенностью правового регулирования ока­зывается с самого начала то, что оно осуществляется системой общих норм, среди которых существенное место занимают уста­новления, предоставляющие гарантированную государством меру (масштаб) возможной свободы действий субъекту обще­ственных отношений, его власти над вещами и власти над людьми. Конечно, это господство узурпировано с самого начала меньшинством, принадлежащим к имущим классам. Возникнув в сфере отношений собственности, 'производства и распределе­ния (обмена), оно распространяется на политическую и иные области. Соответственно умножается 'и число гарантированных государством социальных норм (т. е. правовых норм), которые обеспечивают меру возможного поведения, а не только запре­щают и обязывают.

С появлением норм, предоставляющих или закрепляющих соответствующие права, возникают специфические споры о пра­ве, следует наказание за его нарушение, возникают органы пра­восудия, юрисдикция и появляется профессия юристов.

Если регуляция поведения путем запретов (табу) и обязан­ностей (морального долга) существовала давно, то регуляция еще и путем предоставления прав (предоставительных общих норм) появляется в процессе общественного разделения тру­да 8, появления частной собственности и классов, в период появ­ления права и образования государства.

8 «...Как только появляется разделение труда, каждый приобретает свой определенный, исключительный круг деятельности» (Маркс К. и Эн­гельс Ф. Соч., т. 3, с. 31).

122

Система общих социальных норм, защищенных государст­вом, потому и является правом, что в ней воля господствующих классов выражена прежде всего как дозволение (право) с вы­текающими из него запретами и обязанностями. Конечно, и это хорошо показано в юридической литературе, любая правовая норма, выраженная как дозволение, предполагает соответствую­щую обязанность (запрет) не нарушать предоставленное право, исполнять то, на что имеет право уполномоченное лицо. Одно­временно нормы, выраженные как обязанность (запрет), имеют в виду наличие соответствующего права требовать исполнения этой обязанности. Это и дает возможность говорить о том, что любая правовая норма носит предоставительно-обязывающий характер. Вывод сам по себе верный, если только при этом не забывать, что с социологической (поведенческой) стороны подразделение норм права на дозволяющие (дающие право), обязывающие и запрещающие, за рамками их юридического предоставительно-обязывающего смысла, имеет весьма сущест­венное значение.

Часто считают, что подразделение правовых норм на дозво­ляющие (предоставляющие), обязывающие и запрещающие свя­зано с чисто словесной формой выражения нормативного уста­новления, а по .содержанию все нормы носят предоставительно-обязывающий характер. После того как этот вопрос удалось рассмотреть в ином ракурсе, автор пришел к выводу, что на самом деле проблема рисуется по-другому. Волеизъявление в качестве социологической категории может быть именно запретом, обязыванием к действию и дозволением свободы выбо­ра, поддержанными какой-либо социальной силой. На юриди­ческом языке оно (дозволение, обязывание, запрет) получает в абстрактных общих нормах качество закрепленных и объек­тивированных   положений   предоставительно-обязывающего характера. Социальный запрет и социальный долг модифициру­ются в юридические обязанности, а социальное дозволение— в юридические права, образующие субъективное право. Но эти юридические обязанности и права не плод досужей фантазии, они лишь специфическая эманация тех фактических возможно-' стей и необходимостей, которые свойственны субъектам господ­ствующих общественных отношений.

С социологической точки зрения, начиная с цивилизации никакое нормативное регулирование поведения людей не может быть эффективным, если оно целиком связано с запретами и обязанностями. Полное подавление воли, свободы выбора всех человеческих индивидов без исключения означало бы раз­рушение самоопределения личности, без которого уже не может быть социального взаимодействия, цементирующего обществен­ный организм, что привело бы к противоестественному возвра­щению людей к варварству, дикости, первобытному стаду. Одна-

123

ко настолько -повернуть историю вспять никто и ничто не могло. Не только производство, экономический строй, но и культура, сознание, воля человека отвергают полную, абсолютную несвободу. Коль скоро право в состоянии регулировать общест­венные отношения, лишь 'воздействуя на сознательно-волевую деятельность их участников, это обстоятельство нельзя игнори­ровать.

Особое значение приобретает это обстоятельство в современ­ную эпоху научно-технической .революции, которая неизмеримо повышает роль личности в производстве, в его управлении и во всех иных сферах общественной жизни.

Смещение нормативной общественной регуляции поведения людей 'в сторону норм, предоставляющих гарантированные воз­можности деятельности человека, обеспечивающих его свободу и интересы в допустимых с точки зрения общественных интере­сов рамках, является 'процессом объективно обусловленным, прогрессивным и демократичным, процессом, который в силу исторических условий существования классового общества лег главным образом на плечи правовых норм. Не в формальной определенности норм права, хотя и это важно, а именно в том, что они обеспечивают особый вид регулятивной деятельности общества (государства), основывающийся на активности и сво­боде инициативы (выбора) субъектов отношений, заключается, как нам представляется, особая социальная ценность этих норм. Государственная охрана в будущем комунистическом об­ществе окажется излишней, государство отомрет, но норма­тивное регулирование, которое на первое место ставит общест­венную гарантию  возможностей человека, его  свободу и права не только останется, но и получит наиболее полное развитие.

Социализм еще нуждается в государственной охране общих норм 'поведения юридического характера, но осуществляемое в классово-неантагонистическом обществе правовое регулирова­ние общественных отношений в полной мере и в первую оче­редь характеризуется и должно характеризоваться предостав­лением самых широких прав и свобод личности, трудящимся и их организациям.

Коль скоро общие правовые нормы, будь то управомочиваю-вдие, обязывающие или запрещающие, выражают возведенную в закон и материально детерминированную господствующую волю, все они (эти нормы) имеют единообразную структуру. Волеизъявление в общей норме не только объективировано в государственных актах (источниках права), но и внутренне формировано в качестве правила поведения (общего масшта­ба), которое рассчитано на определенные обстоятельства я предусматривает меру принуждения на случай нарушения этого правила. Структура каждой правовой нормы представ-

124

ляет связь трех ее элементов: гипотезы, диспозиции и санк­ции 9.

Уже отмечалось, что отдельная норма права и объективное право соотносятся как часть и целое, а система общих юриди­ческих установлении составляет право в объективном смысле. Впрочем, термин «объективное право» носит условный характер и употребляется лишь в юридической науке, 'подчеркивая момент объективации общих норм и отграничивая 'понятие их сово­купности от субъективного права—наличных прав субъектов. Вне соотношения с последними его употреблять нет смысла. Право — совокупность общих и государственно обязательных правил поведения, выражающих возведенную в закон и мате­риально детерминированную волю господствующих классов (народа), направленную на регулирование общественных отно­шений при помощи наделения их участников соответствующими правами и обязанностями. Это определение почти смыкается с приведенным ранее функциональным определением, ио под­черкивает, что речь идет именно об объективном праве. Уже отмечалось, что определение права как совокупности юридиче­ских норм имеет принципиальное значение, а в юридической практике просто незаменимо. По поводу приведенной дефиниции следует заметить, во-первых, то, что связь объективного и субъ­ективного права не дает возможности хорошо определить пер­вое, без упоминания о втором, и наоборот. Во-вторых, упоми­нание о субъективном праве важно еще и потому, что оттеняет особое значение для юридической формы гарантирования опре­деленной меры самодеятельности участников общественных отношений. В-третьих, включение в определение объективного права указания на субъективные права и юридические обязан­ности показывает их роль в осуществлении общих юридических установлении.