Глава 67. Право, подлежащее применению при определении правового положения лиц
Статья 1195. Личный закон физического лица
1. Ст.1195 ГК ввела в российское коллизионное право известное отечественной доктрине понятие личный закон физического лица (lex personalis). Распространенное в зарубежном законодательстве о международном частном праве, это обобщенное понятие было воспринято в Модельном Гражданском кодексе для стран СНГ и основанных на нем гражданских кодексах стран Содружества. Сфера действия личного закона физического лица - вопросы его гражданско-правового статуса, и прежде всего гражданская правоспособность и гражданская дееспособность (ст.1196 и 1197). Личным законом определяются, как следует из ст.1198, права физического лица на имя, его использование и защиту. К установлению и отмене опеки или попечительства над несовершеннолетними, недееспособными или ограниченными в дееспособности совершеннолетними лицами применяется личный закон лица, в отношении которого устанавливаются либо отменяются опека или попечительство (п.1 ст.1199). По личному закону лица, назначаемого опекуном (попечителем), регламентируется (п.2 ст.1199) обязанность опекуна (попечителя) принять опеку (попечительство). К личному закону физического лица отсылают и некоторые другие коллизионные нормы разд.VI Кодекса. Так, правило п.2 ст.1209 о праве, применимом к форме внешнеэкономической сделки, распространяется и на случаи, когда хотя бы одной из сторон такой сделки выступает осуществляющее предпринимательскую деятельность физическое лицо, личным законом которого в соответствии со ст.1195 является российское право. Привязки к личному закону субъекта права могут быть предусмотрены в других федеральных законах, а также в международных договорах РФ. Например, Конвенция 1930 г., имеющая целью разрешение некоторых коллизий законов о переводных и простых векселях, подчиняет, по общему правилу, способность лица обязываться по переводному или простому векселю его национальному закону.
2. Различия в коллизионных привязках обусловливают разновидности личного закона - закон гражданства (lex nationalis, lex patriae) и закон места жительства (lex domicilii). Привязка к закону гражданства получила признание во многих странах континентальной Европы и некоторых других странах. Личный закон в виде закона домицилия наиболее широко принят в странах общего права, где его понимание и применение отличаются существенными особенностями. В то же время нельзя не заметить нарастающего влияния привязки к закону места жительства и за пределами этих стран, что нашло отражение в российском, в частности семейном, законодательстве. Для некоторых зарубежных кодификаций коллизионного права характерна "смешанная" система привязок личного закона (Венгрия, Швейцария и др.). Согласно Кодексу Бустаманте каждое договаривающееся государство будет применять в качестве личного закона закон домицилия, или закон гражданства, или те законы, которые им уже приняты или будут приняты. "Смешанная" система привязок личного закона, получившая признание в российском коллизионном праве, действующем в сфере семейных отношений, с вступлением в силу третьей части ГК утвердилась и в коллизионном праве, применимом к гражданско-правовым отношениям. Обращают на себя внимание следующие особенности определения в ст.1195 личного закона ("персонального статута") физического лица.
Выражением обращения к "смешанной системе" привязок личного закона является прежде всего определение его для российских граждан исключительно по закону гражданства, т.е. по российскому праву, где бы они ни проживали (в России или за границей), а для иностранных граждан, имеющих место жительства в России, к какой бы стране они ни принадлежали, - по российскому праву, или, иными словами, по закону места жительства. Но "комбинированное" применение названных привязок не лишает закон гражданства, менее подверженный изменениям, чем закон места жительства, значения общего исходного начала для определения персонального статута. В этом смысле можно с известной условностью и в ограниченных пределах говорить о некоторой преемственности правила п.1 ст.1195 ГК по отношению к правилу п.2 ст.160 Основ гражданского законодательства, подчинявшему гражданскую дееспособность иностранного гражданина праву страны его гражданства. Обращение в ст.1195 Кодекса к сочетанию закона гражданства и закона места жительства позволяет решать коллизионные вопросы личного статута физического лица достаточно гибко, дифференцированно, с учетом конкретной ситуации и своеобразия фактического состава соответствующего отношения. Закрепление в этой статье "смешанной системы" привязок персонального статута не в последнюю очередь обусловлено характерными для современной России миграционными процессами, связанными с реалиями ее внутренней и международной жизни; следствием их являются, с одной стороны, отток за границу части российских граждан, которые, пребывая за рубежом, находятся под защитой и покровительством российского государства, а с другой стороны, резкое увеличение количества иностранцев, нередко утративших прочные связи со своей родиной и нуждающихся в поддержке российского закона.
Конструкция личного закона, предусмотренная в ст.1195 ГК, учитывает фактор так называемого двойного гражданства. В ее основе - конституционная норма, разрешающая российским гражданам иметь гражданство иностранного государства (двойное гражданство) в соответствии с федеральным законом или международным договором РФ (ч.1 ст.62 Конституции РФ). Так, соглашение между Российской Федерацией и Республикой Таджикистан об урегулировании вопросов двойного гражданства включает правило, по которому каждая из сторон признает за своими гражданами право приобрести, не утрачивая ее гражданства, гражданство другой стороны.
3-4. Определение персонального статута лица с двойным гражданством зависит от наличия в числе его гражданств российского гражданства: если лицо наряду с российским гражданством имеет иностранное гражданство, его личный закон определяется по российскому праву (п.2 ст.1195 ГК). Это согласуется с конституционным положением о том, что наличие у российского гражданина гражданства иностранного государства не умаляет его прав и свобод и не освобождает от обязанностей, возникающих из российского гражданства, если иное не предусмотрено федеральным законом или международным договором РФ (ч.2 ст.62 Конституции РФ). Российский гражданин, имеющий также иное гражданство, рассматривается Российской Федерацией только как российский гражданин, за исключением случаев, предусмотренных международным договором или федеральным законом РФ. Приобретение российскими гражданами иного гражданства не влечет за собой прекращения гражданства РФ (см. ст.6 Федерального закона от 31 мая 2002 г. "О гражданстве Российской Федерации" // СЗ РФ. 2002. N 22. Ст.2301). Но при наличии у лица, не имеющего российского гражданства, нескольких иностранных гражданств его личным законом считается право страны, в которой лицо имеет место жительства (п.4 ст.1195 ГК). Модельный Гражданский кодекс для стран СНГ при наличии у лица двух или более гражданств личным законом называет право страны, с которой лицо наиболее тесно связано.
В сфере гражданско-правовых отношений под местом жительства в российском праве понимается место, где гражданин постоянно или преимущественно проживает (ст.20 ГК). Из этого правила следует, что признак преимущественного проживания приобретает квалифицирующее значение для определения понятия "место жительства" лишь при отсутствии у лица места постоянного проживания.
Конституция РФ (ст.27) предоставляет каждому, кто законно находится на территории Российской Федерации, право свободно передвигаться, выбирать место пребывания и жительства. Право выбирать место жительства ставится конституционной нормой в зависимость от законности пребывания на территории Российской Федерации. Федеральный закон от 25 июня 1993 г. "О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации" (ВСНД и ВС РФ. 1993. N 32. Ст.1227; СЗ РФ. 1996. N 34. Ст.4029). различает место пребывания и место жительства. Под местом пребывания в указанном Законе понимается место, в котором гражданин проживает временно: гостиница, санаторий, дом отдыха, пансионат, кемпинг, туристская база, больница, другое подобное учреждение, а также жилое помещение, не являющееся местом жительства. Место жительства определяется данным Законом как жилой дом, квартира, служебное жилое помещение, специализированные дома (общежитие, гостиница, приют, дом маневренного фонда, специальный дом для одиноких престарелых, дом-интернат для инвалидов, ветеранов и др.), а также иное жилое помещение, в котором гражданин постоянно или преимущественно проживает в качестве собственника, по договору найма (поднайма), договору аренды или на иных основаниях, предусмотренных законодательством РФ. Соответствующие определения места пребывания и места жительства приводятся в Правилах регистрации и снятия граждан Российской Федерации с регистрационного учета по месту пребывания и месту жительства в пределах Российской Федерации, утвержденных постановлением Правительства РФ от 17 июля 1995 г. N 713 (см.: СЗ РФ. 1995. N 30. Ст.2939; постановление Конституционного Суда РФ от 2 февраля 1998 г. // СЗ РФ. 1998. N 6. Ст. 83). Действие данных Правил распространено на граждан бывшего СССР, прибывающих из государств - участников Содружества Независимых Государств и государств Балтии). Согласно ст.1 упомянутого закона лица, не являющиеся российскими гражданами и законно находящиеся на территории Российской Федерации, имеют право на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах ее территории в соответствии с Конституцией и законами РФ и международными договорами РФ. Федеральный закон от 25 июля 2002 г. "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации" (СЗ РФ. 2002. N 30. Ст.3032) различает в составе законно находящихся в Российской Федерации иностранных граждан временно пребывающих, временно проживающих и постоянно проживающих. К постоянно проживающим в Российской Федерации иностранным гражданам относятся лица, получившие вид на жительство. Видом на жительство именуется документ, выдаваемый иностранному гражданину или лицу без гражданства в подтверждение их права на постоянное проживание в Российской Федерации, а также их права на свободный выезд из Российской Федерации и въезд в Российскую Федерацию (вид на жительство, выданный лицу без гражданства, является одновременно и документом, удостоверяющим его личность). До получения вида на жительство иностранный гражданин обязан прожить в Российской Федерации не менее одного года на основании разрешения на временное проживание. Вид на жительство выдается на пять лет в течение срока действия разрешения на временное проживание и при наличии законных оснований. По окончании срока действия вида на жительство этот срок по заявлению иностранного гражданина может быть продлен на пять лет, причем количество продлений срока действия вида на жительство не ограничено.
5. Личным законом лица без гражданства, т.е. лица, не являющегося гражданином Российской Федерации и не имеющего доказательства наличия гражданства иностранного государства, признается право страны, в которой лицо имеет место жительства. Аналогичным образом в Основах гражданского законодательства определялась гражданская дееспособность такого лица. Российская Федерация поощряет приобретение российского гражданства лицами без гражданства, проживающими на территории Российской Федерации. Эта линия, отражающая положение ст.15 Всеобщей декларации прав человека, которая провозгласила право каждого на гражданство, закреплена в Федеральном законе от 31 мая 2002 г. "О гражданстве Российской Федерации".
6. В состав норм ст.1205 ГК, раскрывающих понятие личного закона физического лица, включено правило, подчиняющее личный закон беженца праву страны, предоставившей ему убежище. Проблема беженцев, имеющая международный характер, продолжает оставаться актуальной и для России, требуя решения относящихся к их статусу вопросов не только материального, но и коллизионного права. Федеральным законом "О беженцах" (см.: СЗ РФ. 1997. N 26. Ст.2956; 1998. N 30. Ст.3613) определяются в соответствии с Конвенцией о статусе беженцев 1951 г., Протоколом, касающимся статуса беженцев, 1967 г., и другими международно-правовыми документами понятие "беженец", круг лиц, которые не могут быть признаны беженцами, порядок признания лица беженцем, права и обязанности лица, признанного беженцем, основания утраты статуса беженца и лишения этого статуса и др. Упомянутый закон по разъяснению Верховного Суда РФ не распространяется на иностранных граждан и лиц без гражданства, покинувших государство своей принадлежности по экономическим причинам или вследствие голода, эпидемий либо чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера (БВС РФ. 2000. N 5. С.21).
Специальными коллизионными нормами, а не личным законом определяются право, подлежащее применению к "сделкоспособности" (п.2 ст.1197 ГК), возможности физического лица заниматься предпринимательской деятельностью (ст.1201), "деликтоспособности" (ст.1220), завещательной дееспособности (п.2 ст.1224).
Как следует из п.2 ст.1190 Кодекса, обратная отсылка иностранного права может приниматься в случаях отсылки к российскому праву, определяющему правовое положение физического лица (ст.1195-1200 ГК).
Статья 1196. Право, подлежащее применению при определении гражданской правоспособности физического лица
Статья 1196 объединяет коллизионную норму, подчиняющую гражданскую правоспособность физического лица его личному закону, и материально-правовую норму, приравнивающую в Российской Федерации иностранных граждан и лиц без гражданства в гражданской правоспособности к российским гражданам. Речь идет о двух несовпадающих, хотя и взаимосвязанных, аспектах решения вопросов, относящихся к гражданской правоспособности. Отечественная доктрина исходит из того, что коллизионные вопросы, разрешаемые посредством привязки к личному закону, следует отличать от вопросов материального права, касающихся объема правомочий, предоставляемых иностранцам в силу национального режима в стране их пребывания. Следствием приравнивания в Российской Федерации иностранцев в правоспособности к российским гражданам является определение ее содержания по российскому праву.
Способность иметь гражданские права и нести обязанности (гражданская правоспособность) признается российским законодательством в равной мере за всеми гражданами (ст.17 ГК), включая иностранцев и лиц без гражданства. Правоспособность - это "общая, абстрактная возможность быть субъектом права или обязанности, необходимая предпосылка их возникновения и реализации" (Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный). М., 2002. С.72), но "при равной правоспособности всех граждан их конкретные субъективные права существенно различаются в зависимости от возраста, имущественного положения, состояния здоровья, желаний и других условий" (Там же). Содержание гражданской правоспособности по российскому праву раскрывается в ст.18 ГК. Граждане могут:
иметь имущество на праве собственности, наследовать и завещать имущество;
заниматься предпринимательской и любой иной не запрещенной законом деятельностью;
создавать юридические лица самостоятельно или совместно с другими гражданами и юридическими лицами;
совершать любые не противоречащие закону сделки и участвовать в обязательствах;
избирать место жительства;
иметь права авторов произведений науки, литературы и искусства, изобретений и иных охраняемых законом результатов интеллектуальной деятельности;
иметь иные имущественные и личные неимущественные права.
Поскольку это определение допускает возможность иметь другие, не предусмотренные им права, оно не является исчерпывающим.
Определение правоспособности физического лица по его личному закону выражает общепринятое в коллизионной практике начало, учитывающее тесную связь правоспособности с личностью человека. Правило о применении к правоспособности лица его личного закона - новое для российского законодательства; отсутствует оно и в Конвенции стран СНГ о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г. Коллизионные нормы, относящиеся к правоспособности гражданина, приводятся в отдельных двусторонних международных договорах о правовой помощи, но применимое к правоспособности право определяется в них несколько иным (по сравнению со ст.1196 ГК) образом. В договоре с Венгрией о правовой помощи (в ред. протокола 1971 г.) правоспособность лица подчинена законодательству Договаривающейся Стороны, гражданином которой является это лицо.
По отношению к предусмотренной в ст.1196 общей коллизионной норме о правоспособности коллизионная норма ст.1201 ГК о праве, подлежащем применению при определении возможности физического лица заниматься предпринимательской деятельностью, является специальной. Право физического лица заниматься предпринимательской деятельностью без образования юридического лица в качестве индивидуального предпринимателя определяется по праву страны, где такое физическое лицо зарегистрировано в качестве индивидуального предпринимателя. В случае, если это правило не может быть применено ввиду отсутствия обязательной регистрации, подлежит применению право страны основного места осуществления предпринимательской деятельности. Из решающего значения права страны, на территории которой зарегистрирован предприниматель, исходит и Соглашение стран СНГ о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности, 1992 г. Специальное правило, относящееся к прекращению правоспособности лица, содержит ст.1200 ГК: объявление в Российской Федерации физического лица умершим подчиняется не его личному закону, а российскому праву.
Права и свободы человека и гражданина признаются и гарантируются в Российской Федерации согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с ее Конституцией (ст.17). Определяющее значение принадлежит Всеобщей декларации прав человека, Международному пакту о гражданских и политических правах, Международному пакту об экономических, социальных и культурных правах, Международному пакту о гражданских и политических правах и другим важнейшим международно-правовым актам, обязывающим уважать и соблюдать права человека и основные свободы для всех, без какой-либо дискриминации. Российская Федерация участвует в Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и Конвенции Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека. Дополнительные протоколы к Европейской конвенции "включили в систему европейской защиты весь перечень гражданских и политических прав, а также некоторые социально-экономические права" (Международные акты о правах человека. М., 1998. Вступительная статья. С.XXIII).
Предоставление иностранным гражданам и лицам без гражданства в Российской Федерации национального режима опирается на конституционные нормы и не ограничивается сферой гражданских прав и обязанностей. Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения. Как предусмотрено в ч.3 ст.62 Конституции РФ, иностранные граждане и лица без гражданства пользуются в Российской Федерации правами и несут обязанности наравне с гражданами Российской Федерации, кроме случаев, установленных федеральным законом РФ или международным договором РФ. Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (ч.3 ст.55 Конституции РФ). В ст.4 Федерального закона от 25 июля 2002 г. "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации", раскрывающей основы правового положения иностранных граждан, указывается, что иностранные граждане пользуются в Российской Федерации правами и несут обязанности наравне с российскими гражданами, за исключением случаев, предусмотренных федеральным законом. В соответствии со ст.2 ГК правила, установленные гражданским законодательством, применяются к отношениям с участием иностранных граждан и лиц без гражданства, если иное не предусмотрено федеральным законом (и как следует из ст.7 ГК - международным договором РФ). "Иное" охватывает, очевидно, изъятия, выражающиеся как в ограничении, так и в расширении прав иностранцев по сравнению с правами российских граждан.
Признание за иностранными гражданами и лицами без гражданства равной с российскими гражданами гражданской правоспособности основывается на равенстве прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. В Российской Федерации запрещены любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности (ст.19 Конституции РФ).
Предоставление национального режима носит по российскому законодательству безусловный характер. Это означает, что суд или иной правоприменительный орган не вправе обусловливать распространение на иностранцев начал национального режима наличием взаимности в государстве, к которому принадлежит иностранный гражданин, за исключением случаев, когда условие о взаимности предусмотрено в федеральном законе или международном договоре РФ. Требование взаимности сформулировано в ряде законов, регламентирующих исключительные права на результаты интеллектуальной деятельности (ст.36 Патентного закона РФ, ст.47 Закона РФ "О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров", ст.13 Закона РФ "О правовой охране топологий интегральных микросхем"). Начало взаимности выражено и в Федеральном законе от 25 апреля 2002 г. "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств": временно находящиеся на территории Российской Федерации граждане иностранного государства имеют право на получение компенсационных выплат в счет возмещения вреда жизни или здоровью потерпевшего в случае, если в соответствии с законодательством этого иностранного государства аналогичное право предоставлено российским гражданам (см.: СЗ РФ. 2002. N 18. Ст.1720). В случае специальных ограничений имущественных и личных неимущественных прав российских граждан в иностранных государствах Правительством РФ могут быть установлены ответные ограничения (реторсии) в отношении имущественных и личных неимущественных прав граждан соответствующих государств (см. комментарий к ст.1194).
Уравнивание иностранных граждан и лиц без гражданства в гражданской правоспособности с российскими гражданами не ограничивается, по общему правилу, случаями их проживания в Российской Федерации. Еще в 1955 г. Судебная коллегия по гражданским делам Московского городского суда по иску Гриневой к французскому гражданину Реве, проживавшему во Франции, признала, что "иностранец может владеть и распоряжаться принадлежащим ему в Москве домом на тех же основаниях, что и советский гражданин, и что такое право не обусловлено проживанием его в СССР" (Лунц Л.А. Курс международного частного права. М., 1970. С.201).
Правовой статус иностранцев в России определяется исходя из принципа верховенства закона. Лишь федеральный закон, а не федеральные подзаконные акты и не законы и подзаконные акты субъектов Российской Федерации могут быть источниками норм, ограничивающих предоставление иностранцам национального режима. Законодательство о правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации состоит из Федерального закона от 25 июля 2002 г. "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации" и иных федеральных законов. Наряду с этим правовое положение иностранных граждан в Российской Федерации определяется ее международными договорами (ст.3 указанного Федерального закона). Представляется, что действие принципа национального режима не может быть ограничено положениями международного договора РФ, решение о согласии на обязательность которого для Российской Федерации выражено в форме подзаконного акта.
Некоторые отличия в правах российских и иностранных граждан, опирающиеся на нормы международного права, вытекают из самой природы гражданства как устойчивой правовой связи человека с государством, выражающейся в совокупности их взаимных прав и обязанностей. Из ст.25 Международного пакта о гражданских и политических правах следует, что лишь гражданин вправе принимать участие в ведении государственных дел как непосредственно, так и через посредство свободно выбранных представителей, допускаться в своей стране на общих условиях равенства к государственной службе.
Ограничение прав иностранцев может иметь место, как было отмечено, по основаниям, предусмотренным в ч.3 ст.55 Конституции РФ. Так, иностранные граждане и лица без гражданства не могут обладать на праве собственности земельными участками, находящимися на приграничных территориях, перечень которых устанавливается Президентом РФ в соответствии с федеральным законодательством о Государственной границе РФ, и на иных установленных особо территориях Российской Федерации в соответствии с федеральными законами (п.3 ст.15 ЗК РФ; см. также ст.3 Федерального закона "Об обороте земель сельскохозяйственного назначения" от 24 июля 2002 г. // СЗ РФ. 2002. N 30. Ст.3018).
В Федеральном законе от 25 июля 2002 г. "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации" (ст.14) регламентируется отношение иностранных граждан к государственной или муниципальной службе и к отдельным видам деятельности. Иностранный гражданин не имеет права:
1) находиться на государственной или муниципальной службе;
2) замещать должности в составе экипажа судна, плавающего под Государственным флагом Российской Федерации, в соответствии с ограничениями, предусмотренными Кодексом торгового мореплавания РФ (см. ст.56 КТМ РФ);
3) быть членом экипажа военного корабля Российской Федерации или другого эксплуатируемого в коммерческих целях судна, а также летательного аппарата государственной или экспериментальной авиации;
4) быть командиром воздушного судна гражданской авиации (см. ст.56 Воздушного кодекса РФ);
5) быть принятым на работу на объекты и в организации, деятельность которых связана с обеспечением безопасности РФ. Перечень таких объектов и организаций утверждается Правительством РФ;
6) заниматься деятельностью и занимать иные должности, допуск иностранных граждан к которым ограничен федеральным законом.
Правительству РФ поручено устанавливать порядок замещения иностранными гражданами руководящих должностей в организациях, в уставном капитале которых более пятидесяти процентов акций или долей принадлежит Российской Федерации.
Специальным законодательством регламентируются вопросы, связанные с участием иностранцев в осуществлении внешнеторговой, инвестиционной и некоторых других видов предпринимательской деятельности, с предоставлением им права пользования недрами, участками континентального шельфа для поиска минеральных ресурсов, их разведки и разработки и др. Иностранные граждане и лица без гражданства осуществляют архитектурную деятельность наравне с российскими гражданами, если это предусмотрено международным договором РФ. При отсутствии такого договора иностранные граждане и лица без гражданства могут принимать участие в архитектурной деятельности на территории Российской Федерации только совместно с архитектором - гражданином или юридическим лицом РФ, имеющим лицензию.
Установление для граждан одного сотрудничающего государства на территории другого сотрудничающего государства национального режима в области гражданских правоотношений характерно для договоров о правовой помощи. Национальный режим, предусматриваемый двусторонними договорами о правовой помощи, заключается, как правило, в предоставлении гражданам одной стороны на территории другой стороны в отношении их личных и имущественных прав такой же правовой защиты, какой пользуются собственные граждане этой стороны; граждане каждой стороны имеют право свободно и беспрепятственно обращаться в учреждения юстиции другой стороны, к компетенции которых относятся соответствующие дела, выступать в них, заявлять ходатайства, предъявлять иски и осуществлять иные процессуальные действия на тех же условиях, что и собственные граждане. Иным образом формулируется правило о национальном режиме в п.1 Конвенции стран СНГ о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г. Если двусторонние договоры предоставляют правовую защиту гражданам государств, заключивших договор, то указанная Конвенция распространяет ее и на других лиц независимо от их гражданства, если они проживают на территории одной из Договаривающихся Сторон. Согласно ст.1 указанной Конвенции граждане каждой из Договаривающихся Сторон, а также лица, проживающие на ее территории, пользуются на территориях всех других Договаривающихся Сторон в отношении своих личных и имущественных прав такой же правовой защитой, как и собственные граждане данной Договаривающейся Стороны. Из ст.3 Соглашения стран СНГ о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности, 1992 г., следует, что хозяйствующие субъекты каждого из государств - участников Содружества пользуются на территории другого государства - участника Содружества правовой и судебной защитой своих имущественных прав и законных интересов, равной с хозяйствующими субъектами данного государства.
Статья 1197. Право, подлежащее применению при определении гражданской дееспособности физического лица
1. Подчиняя гражданскую дееспособность физического лица личному закону, п.1 ст.1197 следует "смешанной" системе формирующих его коллизионных привязок. Следствием обращения к ней (п.1 и 3 ст.1195 ГК) является, в частности, то, что российское право подлежит применению для определения дееспособности российских граждан независимо от их места жительства, а также иностранных граждан, имеющих место жительства в России, независимо от их гражданства. Основы гражданского законодательства 1961 и 1991 гг. предусматривали применение к гражданской дееспособности иностранца закона его гражданства. Законодательству Договаривающейся Стороны, гражданином которой является физическое лицо, подчиняют его дееспособность Конвенция стран СНГ о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г., а также двусторонние договоры России о правовой помощи. Некоторые двусторонние договоры о правовой помощи предписывают применять к дееспособности лица при заключении им мелких бытовых сделок законодательство Договаривающейся Стороны, на территории которой заключается сделка.
Указание на подчинение дееспособности физического лица его личному закону не сопровождается в п.1 ст.1197 оговоркой о возможности исключений из этого правила. Между тем такие исключения, имеющие значение специальных норм, предусмотрены в отношении так называемой "сделкоспособности" (п.2 ст.1197), признания в Российской Федерации физического лица недееспособным или ограниченно дееспособным (п.3 ст.1197), способности физического лица нести ответственность за причиненный вред (ст.1220), способности лица к составлению и отмене завещания ("завещательной дееспособности" - п.2 ст.1224). Соглашение стран СНГ о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности, 1992 г. определяет дееспособность предпринимателей по законодательству государства - участника Содружества, на территории которого зарегистрирован предприниматель.
2. Принцип "физическое лицо, не обладающее гражданской дееспособностью по своему личному закону, не вправе ссылаться на отсутствие у него дееспособности, если оно является дееспособным по праву места совершения сделки", выраженный в п.2 ст.1197, давно известен зарубежной практике и обусловлен интересами стабильности коммерческого оборота. Сформулированное в том же пункте исключение из этого начала ограничено случаями, когда будет доказано, что другая сторона знала или заведомо должна была знать об отсутствии дееспособности.
В 1861 г. французский суд по делу Лизарди постановил, что французский торговец, продавший во Франции драгоценности мексиканскому гражданину двадцати двух лет, считавшемуся несовершеннолетним по своему личному закону, но достигшему совершеннолетия по праву Франции, заслуживает защиты, поскольку торговец действовал добросовестно и осмотрительно, и что сделка не может быть признана недействительной. Этого подхода придерживались, хотя и с некоторыми немаловажными отличиями, законодательство и практика в Германии, Швейцарии и ряде других европейских стран. Из Вводного закона к Германскому гражданскому уложению следует, что если договор заключен между лицами, которые находятся в одной и той же стране, то ссылки любого лица, право- и дееспособного по закону этой страны, на неправоспособность и недееспособность по закону какой-либо другой страны возможны лишь в случаях, когда другая сторона в договоре знала или должна была знать при заключении договора об этих неправоспособности и недееспособности. По Закону о международном частном праве Швейцарии сторона, не обладающая дееспособностью по праву страны своего места жительства, не вправе ссылаться на отсутствие у нее дееспособности, если она была дееспособной по праву страны совершения сделки, за исключением случаев, когда другая сторона знала или должна была знать об отсутствии у нее дееспособности. Как видно, указанные законы опираются на двусторонние коллизионные нормы и избегают обращения к критериям "добросовестности", "осмотрительности" и др. Отмечалось, что "частные" отношения "лучше всего защищаются, если закон защищает любые отношения, не исследуя намерений заинтересованных сторон. Предоставление возможности доказывать добросовестность или недобросовестность само по себе является препятствием к защите такого рода сделок или, по крайней мере, затягивает судебный процесс" (Вольф М. Международное частное право. М., 1948. С.312). Но согласно румынскому Закону 1992 г. лицо, которое в соответствии с личным законом или законом своего места жительства является недееспособным или ограниченно дееспособным, не может ссылаться на это основание недействительности сделки в отношениях с лицом, которое добросовестно считало его полностью дееспособным в соответствии с правом места совершения сделки. Как указано в польском законе, если недееспособный по своему национальному праву иностранец совершил в Польше сделку, имеющую целью вызвать правовой результат в этой стране, то его дееспособность в указанных пределах определяется польским законом постольку, поскольку этого требует охрана добросовестно действовавших лиц. Из ограничения действия личного закона в рассматриваемых случаях исходит англо-американское коллизионное право.
Основы гражданского законодательства (ст.160), определяя гражданскую дееспособность иностранного гражданина по праву страны, гражданином которой он является, подчиняли его гражданскую дееспособность в отношении "сделок, совершаемых в СССР" и "обязательств, возникающих вследствие причинения вреда в СССР" советскому праву. Односторонними являются и соответствующие коллизионные нормы в гражданских кодексах Республики Армения, Республики Беларусь. Но в Модельном Гражданском кодексе для стран СНГ, а также в гражданских кодексах Республики Казахстан, Киргизской Республики и Республики Узбекистан этой проблеме посвящено двустороннее коллизионное правило: гражданская дееспособность физического лица в отношении сделок и обязательств, возникающих вследствие причинения вреда, определяется по праву места совершения сделок или возникновения обязательств из причинения вреда. Закон о международном частном праве Грузии в статье "Соблюдение добросовестности" решающее значение для определения в соответствующих случаях дееспособности лица придает правовым нормам, относящимся к обстоятельствам конкретного дела: если сделка заключена между лицами, находящимися в одной стране, физическое лицо, которое по упомянутым нормам является неправоспособным и недееспособным, лишь тогда может указать в соответствии с правовыми нормами иностранного государства на свою недееспособность, если другая сторона, участвующая в договоре, при его заключении знала или должна была знать об этом.
3. Признание в Российской Федерации физического лица недееспособным или ограниченно дееспособным осуществляется в соответствии с односторонней коллизионной нормой по российскому праву независимо от личного закона этого лица. Российское право не допускает ограничения в правоспособности и дееспособности иначе, как в случаях и в порядке, установленных законом. Основанием для признания гражданина недееспособным признается психическое расстройство, при котором лицо теряет возможность понимать значение своих действий или руководить ими (ст.29 ГК). Ограничение в дееспособности может иметь место в отношении гражданина, который вследствие злоупотребления спиртными напитками или наркотическими средствами ставит свою семью в тяжелое материальное положение (ст.30 ГК).
В России гражданин может быть признан недееспособным или ограниченно дееспособным лишь по решению суда в порядке, установленном гражданским процессуальным законодательством. Над лицом, признанным недееспособным, устанавливается опека, а над лицом, ограниченным в дееспособности, - попечительство. От имени гражданина, признанного недееспособным, сделки совершает его опекун. Гражданин, ограниченный в дееспособности, вправе самостоятельно совершать мелкие бытовые сделки; совершать другие сделки, а также получать заработок, пенсию и иные доходы и распоряжаться ими он может лишь с согласия попечителя. Вместе с тем такой гражданин самостоятельно несет имущественную ответственность по совершенным им сделкам и за причиненный вред. При отпадении оснований, в силу которых лицо было признано недееспособным или ограниченным в дееспособности, суд соответственно признает его дееспособным или отменяет ограничение дееспособности. На основании решения суда отменяется опека (попечительство). Порядок производства в российских судах дел о признании гражданина ограниченно дееспособным или недееспособным определяется ГПК РФ.
Несоблюдение предусмотренных законом условий и порядка ограничения дееспособности граждан влечет недействительность акта государственного или иного органа, устанавливающего соответствующее ограничение. Полный или частичный отказ гражданина от правоспособности или дееспособности и другие сделки, направленные на ограничение правоспособности или дееспособности, ничтожны, за исключением случаев, когда такие сделки допускаются законом (ст.22 ГК).
Согласно Конвенции стран СНГ о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г. компетентным по делам о признании лица ограниченно дееспособным или недееспособным признается, по общему правилу, суд Договаривающейся Стороны, гражданином которой является это лицо. Вместе с тем указанной Конвенцией допускается рассмотрение судом Договаривающейся Стороны дела о признании недееспособным или ограниченно дееспособным проживающего на ее территории гражданина другой Договаривающейся Стороны. Такое рассмотрение может иметь место при соблюдении следующих требований:
1) предварительное уведомление судом Договаривающейся Стороны о ставших ему известными основаниях признания ограниченно дееспособным или недееспособным проживающего на ее территории гражданина другой Договаривающейся Стороны, которое направляется суду этой Стороны;
2) непринятие последним судом должных мер (если суд Договаривающейся Стороны, который был уведомлен об основаниях для признания лица ограниченно дееспособным или недееспособным, в течение трех месяцев не начнет дело или не сообщит свое мнение).
Эти положения указанной Конвенции применяются соответственно и к восстановлению дееспособности.
Ряд двусторонних договоров о правовой помощи, предусматривая сходные с указанными или близкие к ним по содержанию нормы, позволяет учреждению места жительства или места пребывания лица - гражданина другой Договаривающейся Стороны, в отношении которого ставится вопрос о признании ограниченно дееспособным или недееспособным, принимать в случаях, не терпящих отлагательства, меры, необходимые для защиты этого лица и его имущества. Распоряжения, принимаемые в связи с этими мерами, направляются соответствующему учреждению Договаривающейся Стороны, гражданином которой является данное лицо; распоряжение подлежит отмене, если учреждением этой Договаривающейся Стороны будет постановлено иное (договоры с Азербайджаном, Киргизией, Молдавией, Латвией, Литвой, Эстонией, Болгарией, Кубой).
В зарубежном законодательстве вопросы, относящиеся к признанию лица недееспособным или ограниченно дееспособным, решаются на основе личного закона и его модификаций или закона суда. Так, Федеральный закон Австрии о международном частном праве 1978 г. подчиняет условия, последствия и прекращение лишения дееспособности личному закону "затрагиваемого ими лица". Согласно Гражданскому кодексу Греции 1940 г. (с последующими изменениями) лишение лица дееспособности, а равно ее ограничения по решению суда регулируются правом страны, гражданином которой является это лицо. Греческий суд может лишить дееспособности или ограничить дееспособность иностранца, имеющего обычное место пребывания в Греции. Но если иностранец в Греции лишь имеет место пребывания или обладает имуществом, то могут быть приняты только временные защитные меры. При лишении лица дееспособности лихтенштейнским судом определяющим признается право Лихтенштейна (Закон Лихтенштейна о международном частном праве 1996 г.). Как следует из Закона Японии "О применении законов (хорей)" 1898 г. (в ред. 1989 г.), к основаниям, по которым лицо может быть объявлено недееспособным, применяется право страны его гражданства, а к последствиям такого объявления - право страны, где это объявление было сделано. В случае, когда в отношении иностранца, имеющего место жительства или место пребывания в Японии, существует основание, по которому он должен быть объявлен недееспособным по праву страны его гражданства, суд может объявить его недееспособным. Это правило не применяется, если такое основание не признается японским правом.
Статья 1198. Право, подлежащее применению при определении прав физического лица на имя
Впервые в российском законодательстве появилась коллизионная норма, определяющая применение права государства при регулировании одного из основных личных неимущественных прав человека - права физического лица на имя. Ситуации, при которых необходимо установить объем и содержание правового регулирования этого неимущественного права, могут быть самыми различными. Под своим именем человек выступает как участник любых правоотношений. Наиболее распространенными можно назвать сферы семейных и деликтных отношений. В семейном праве это регламентация порядка реализации права ребенка на имя; в деликтных - вопросы, связанные с защитой доброго имени, достоинства и деловой репутации человека. Право на имя презюмируется как право на доброе имя, пока не будет доказано обратное.
В Российской Федерации право на имя в гражданском законодательстве получило закрепление с принятием в 1994 г. первой части ГК. В соответствии с п.1 ст.19 ГК гражданин приобретает и осуществляет права и обязанности под своим именем или под псевдонимом. Право на имя охраняется государством, и его защита обеспечивается в судебном порядке. Право на имя в Российской Федерации включает право на собственное имя, отчество и фамилию - все это составляет понятие "право на имя" в широком смысле. Аналогичное правило закрепляется в п.1 ст.58: ребенок имеет право на имя, отчество и фамилию. В праве других государств содержание права на имя может быть другим, имя может состоять непосредственно из самого имени или из имени и фамилии, либо вместо отчества или фамилии в содержание имени может включаться место рождения человека (например, Чарльз Уэльский).
При рассмотрении в суде РФ гражданского дела о защите права на имя или требования о компенсации за моральный вред в связи с нарушением этого права необходимость в применении иностранного права может возникнуть при наличии двух условий:
1) когда лицом, право на имя которого нарушено, является иностранный гражданин или лицо без гражданства;
2) если такое лицо проживает за пределами территории Российской Федерации.
Как правило, это дела, связанные с рассмотрением иска, предъявление которого в российский суд обусловлено проживанием ответчика на территории России. В других случаях дело вряд ли будет рассматриваться в российском суде, поскольку правила подсудности определяются нормами гражданско-процессуального законодательства РФ.
Можно предположить ситуацию, когда ответчик, проживающий на территории РФ, использовал имя иностранного гражданина, проживающего за пределами РФ, без его согласия и вопреки его желанию. При этом имя было искажено: вместо "Урбанек" было написано "Урбанчик". В этой ситуации иностранец вправе обратиться в суд Российской Федерации по месту жительства ответчика с иском к последнему о защите своего имени и с требованием о компенсации морального вреда. В таком случае в соответствии с правилами ст.1198 должно быть применено иностранное право - право государства, гражданином которого является истец.
В одном из комментариев к настоящей статье (см.: Постатейный научно-практический комментарий (Серия "Кодексы Российской Федерации") // Приложение к РГ / Под ред. А.М. Эрделевского. М., 2001) автор пишет о том, что при причинении вреда физическому лицу, связанному с распространением сведений, порочащих честь, достоинство и доброе имя, выбор права, регулирующего соответствующие отношения, будет определяться в соответствии с законом обязательства из причинения вреда (законом деликта), ст.1219 ГК. Вряд ли можно согласиться с таким толкованием, учитывая, что вопрос о защите права на имя является специальной нормой по отношению к обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда. В данной статье законодатель подчиняет личному закону физического лица не только право на имя и его использование, но и на его защиту. Соответственно и определение вреда, его объема, установление степени и характера смягчающих или отягчающих обстоятельств должно происходить по личному закону лица.
В качестве примера можно привести следующую ситуацию. Гражданин Чехии, проживающий в России, прочитал в газете "Московский комсомолец" статью, в которой он уличался якобы в совершаемых им махинациях по купле-продаже поролона (что является объектом его предпринимательской деятельности). Разумеется, что доброе имя гражданина Чехии может быть опорочено не только на территории России, где расположено одно из коммерческих предприятий иностранца, но и на территории Чехии, где осуществляется значительная часть его бизнеса. Гражданин Чехии обратился в российский суд с требованием о признании распространенных сведений клеветническими и защите своего доброго имени и деловой репутации. Напомним, что вообще прежде чем обращаться к коллизионной норме и выбирать применимое право, судья должен установить, что он имеет дело с гражданским правоотношением международного характера. Последнее обстоятельство подтверждается в данном случае тем, что лицо, обратившееся за защитой своего доброго имени, является гражданином Чехии. Далее необходимо выяснить, имеется ли между Российской Федерацией и Чехией договор, в котором закрепляются нормы, регулирующие данное правоотношение. В случае, если такой договор имеется, определение применимого права будет происходить на основании международных коллизионных норм. Может быть еще более предпочтительная ситуация, когда Российская Федерация и Чехия заключили международный договор, содержащий материально-правовые нормы, т.е. нормы, по существу определяющие, как следует устанавливать, было ли нарушено право на имя или нет, причинен ли вред, если причинен, то как нужно определять размер и порядок возмещения вреда.
Убедившись, что международного договора между Россией и Чехией нет, российский судья должен обратиться к коллизионным нормам, закрепленным в настоящем разделе ГК. На данном этапе и следует решить вопрос: по какому праву - личному закону физического лица (ст.1198) или праву государства, где имело место действие, послужившее основанием для требования о возмещении вреда (ст.1219) - необходимо определить применимое право? Важность правильного применения коллизионной нормы определяется вынесением законного решения, поскольку от выбора права зависит конечный результат (установление факта причинения вреда, возложение обязанности возместить этот вред и решение других, не менее важных вопросов). В рассматриваемом примере в первом случае (при выборе ст.1198) применимым будет право Российской Федерации. Во втором случае (при выборе ст.1219) применимым может быть право Чехии, учитывая, что согласно п.1 ст.1219 применимо право государства, где наступил вред, если причинитель вреда предвидел или мог предвидеть наступление вреда в этой стране.
Итак, все, что связано с определением содержания права физического лица на имя, регламентация дозволенного и возможного в использовании этого права и установление объема, способов и порядка его защиты должно определяться по личному закону физического лица с соблюдением положений ст.1195. Применение для данных отношений коллизионных норм ст.1219 не требуется.
В круг вопросов, которые необходимо выяснить по делам, связанным с использованием или защитой права на имя, входит, помимо определения порядка и способов защиты, установление самого содержания права на имя. Нужно установить, что, помимо собственного имени, включается в содержание имени как юридической категории нематериального блага. Что касается порядка и способов защиты, то в праве иностранного государства могут быть нормы, аналогичные закрепленным в ст.151-152 ГК о защите неимущественных прав и компенсации морального вреда, а могут содержаться и иные правила. То, что в Российской Федерации может считаться оскорблением и соответственно нарушением доброго имени, по иностранному праву вообще не будет рассматриваться в качестве такового, а следовательно, не будет являться основанием для защиты. И напротив, уменьшительно-ласкательные имена, используемые российскими гражданами (Натульчик, Олежек), могут быть непозволительными и даже оскорбительными в иностранном государстве.
Подобно тому как регулирование права на имя и его защиту происходит в Российской Федерации (с учетом постановления Пленума Верховного Суда РФ "О некоторых вопросах применения законодательства о компенсации морального вреда" от 20 декабря 1994 г. N 10 // БВС РФ. 1995. N 3), в иностранном государстве складывается судебная практика, в процессе которой вырабатываются свой порядок и единообразный подход к определению размеров компенсации. В странах англо-американского права, где общепризнанным источником права является прецедент, решение вопроса о том, что следует включать в содержание права на имя, его использование и защиту и как рассматривать иски о защите нарушенного права на имя, будет зависеть от конкретных прецедентов.
В случае, если иностранный гражданин проживает в России, применять иностранное право не нужно. Это обусловлено тем, что в соответствии с комментируемой статьей право физического лица на имя, его использование и защиту определяется его личным законом, а личным законом иностранных граждан и лиц без гражданства, проживающих в России, является согласно ст.1195 ГК российское право. Таким образом, когда речь идет о нарушении права на имя неграждан, проживающих на территории РФ, применимым является право Российской Федерации.
Как и при рассмотрении других гражданско-правовых дел международного характера, в делах, вытекающих из реализации права на имя, его защиту, российские судьи не связаны требованием взаимности в вопросе применения иностранного права. Они не должны проверять, применяется ли в иностранном государстве при рассмотрении аналогичных дел российское право. Однако необходимо учитывать и возможность изменения этого правила путем закрепления соответствующей нормы в международном договоре. В случае, если Российская Федерация является участницей международного договора, согласно которому применение иностранного права в делах рассматриваемой категории обусловлено требованием взаимности, будет применяться международная норма. Что касается получения информации об иностранном праве, то помимо обращения в Министерство юстиции РФ с такого рода ходатайством судья или стороны могут обращаться к специалистам, экспертам, адвокатам Инюрколлегии, а также в различные организации (в частности, занимающиеся вопросами защиты авторских прав иностранцев или проблемами защиты прав ребенка).
Другой, не менее важной ситуацией, связанной с реализацией права на имя в отношениях международного характера, является реализация права на имя ребенка. Для ребенка - иностранного гражданина, государственная регистрация рождения которого производится на территории РФ, право на имя реализуют его родители. При отсутствии соглашения между родителями вопрос решается органами опеки и попечительства с учетом интересов ребенка. Учитывая, что ребенок может рождаться в полной семье (где есть отец и мать), в неполной (где имеется только один из них) и вообще при отсутствии родителей, вопрос о реализации права на имя решается российским законодателем в каждом случае индивидуально. При отсутствии родителей имя ребенку присваивается лицами, на попечении которых он находится. Кроме того, имя могут выбрать органы внутренних дел или администрация детского учреждения, куда был передан ребенок. Порядок записи имени ребенка при государственной регистрации рождения регламентируется Федеральным законом от 15 ноября 1997 г. "Об актах гражданского состояния" (см.: СЗ РФ. 1997. N 47. Ст.5340). Согласно п.4 ст.18 данного закона отчество ребенка записывается по имени отца, если иное не основано на национальном обычае. Можно предположить, что в случае, если родителями ребенка являются граждане иностранного государства, в котором действуют определенные национальные обычаи (например, в отчестве указывается не имя отца, а имя деда), возможно применение такого обычая.
В российском законодательстве предусматривается возможность изменения имени. Это относится и к иностранным гражданам. Правовое регулирование изменения имени осуществляется в соответствии с Федеральным законом "Об актах гражданского состояния". Как правило, перемена имени связана либо со вступлением в брак, либо, напротив, с прекращением брака. Для иностранных граждан, желающих изменить свое имя, помимо норм российского законодательства необходимо помнить еще и об императивных нормах иностранного права (права государства, гражданами которого они являются), на что непосредственно указывается в п.2 ст.1192 ГК. При перемене имени иностранный гражданин обязан сообщить об этом своим должникам и кредиторам. Перемена имени не является основанием для изменения прав и обязанностей, приобретенных под прежним именем. В судебной практике в порядке особого производства часто рассматриваются дела об установлении факта принадлежности правоустанавливающих документов лицу, имя, отчество и фамилия которого, указанные в документе, будучи измененными, не совпадают с первоначальными данными по паспорту или свидетельству о рождении. Правила особого производства, закрепленные в гражданском процессуальном законодательстве РФ, в полном объеме применяются и в делах, заявителями в которых выступают иностранцы.
Одной из ситуаций, когда бывает необходимо изменить имя, может быть усыновление (удочерение). По просьбе усыновителя - гражданина иностранного государства усыновленному - гражданину РФ могут быть присвоены другие имя, отчество и фамилия. Следует учитывать, что при усыновлении изменение имени (фамилии, отчества) возможно, когда полностью прекращается правовая связь ребенка с родителями. Если же речь идет об устройстве несовершеннолетнего в приемную семью или передаче несовершеннолетнего опекуну (попечителю), вопрос об изменении имени (отчества, фамилии) не рассматривается. Иностранные граждане могут изменить имя ребенку и без усыновления. Если ребенок не достиг 16-летнего возраста, они должны получить согласие органа опеки и попечительства. В случае, если ребенку исполнилось 10 лет, изменение его имени производится только с согласия ребенка.
Иностранный гражданин не может приобретать права и обязанности под именем другого лица, что является нарушением права на имя. Для того чтобы это установить, необходимо выяснить, не являлся ли человек, совершающий сделку, полным тезкой (т.е. имел такие же имя, отчество и фамилию). В противном случае лицо, под чьим именем была совершена сделка, вправе требовать признания сделки недействительной, компенсации морального вреда, прекращения или изменения соответствующего правоотношения и др.
Право на имя имеет особое значение, когда отношения складываются в сфере интеллектуальной собственности. Личные неимущественные права, к которым относятся право на имя и связанное с ним право на защиту репутации, принадлежат автору и исполнителю, являющимся как отечественными, так и иностранными гражданами. Эти права не могут быть изъяты, и ни автор, ни исполнитель не могут передать свои личные неимущественные права другим лицам. Автор произведения может указать свое настоящее имя, псевдоним или вообще опубликовать его анонимно. В законодательстве об авторском праве и смежных правах государств - членов СНГ закрепляется право на имя, которое по существу близко к праву авторства. Право на имя в законодательстве стран СНГ определено как право использовать или разрешать использовать произведение под подлинным именем автора, под псевдонимом или без обозначения имени. Согласно положениям Бернской конвенции об охране литературных и художественных произведений 1886 г., а также положениям Договора ВОИС 1996 г. по исполнениям и фонограммам право исполнителя на имя означает право исполнителя быть признанным в качестве исполнителя незаписанных устных исполнений или исполнений, записанных на фонограмму, за исключением тех случаев, когда непредоставление такого права продиктовано характером использования исполнения.
Право на имя охраняется бессрочно. Это связано с тем, что исковая давность не распространяется на требования о защите личных неимущественных прав, включая соответственно и право на имя. Возможно, что в правовых системах других государств данный характер отношений может быть обусловлен определенным сроком исковой давности. В связи с этим следует иметь в виду, что при рассмотрении дела в суде Российской Федерации вопрос о применении исковой давности будет определяться по праву страны, которое будет выбрано коллизионными нормами в качестве применимого. Такое положение закреплено в ст.1208 настоящего раздела. Ранее этот вопрос решался по-другому: до 1 марта 2002 г. требования, на которые исковая давность не распространялась, всегда определялись по российскому праву, независимо от права, регулирующего правоотношение в целом. В ныне действующем законодательстве содержится другая коллизионная норма, подчиняющая все вопросы, связанные с исковой давностью, праву государства, подлежащему применению к соответствующему отношению. Поэтому если в качестве применимого к определению права физического лица на имя будет выбрано иностранное право, в котором требование защиты права на имя ограничено определенным сроком, российский судья обязан учитывать этот срок.
Статья 1199. Право, подлежащее применению к опеке и попечительству
1. Правовыми системами большинства государств предусмотрена возможность ограничения дееспособности и установления опеки (попечительства) над лицами, признанными судом ограниченно дееспособными или недееспособными. Подобно этому, там существует институт опеки (попечительства) над несовершеннолетними. Различия состоят в основаниях постановки вопроса об ограничении дееспособности и их материальных условий (например, определении возраста несовершеннолетних, когда они считаются абсолютно недееспособными или ограниченно дееспособными). Что касается оснований для ограничения дееспособности, то помимо тех, что указаны в российском законодательстве, в праве других государств могут фигурировать иные: например, расточительство или такие физические недостатки, как слепота и глухота. Согласно ст.936 ГК Франции глухонемой, если он не умеет писать, может принять дарение только через попечителя. В отношении возраста, определяющего способность детей совершать сделки, в каждом государстве все зависит от того, когда наступает совершеннолетие. В Швейцарии совершеннолетним считается лицо, достигшее 20 лет, в США в зависимости от законодательства штата совершеннолетие наступает в возрасте от 18 до 21 года. Следует также иметь в виду, что объем дееспособности несовершеннолетних по законодательству разных стран неодинаков.
Правовое регулирование института опеки и попечительства в законодательстве разных государств обеспечивается не только материально-правовыми, но и коллизионно-правовыми нормами. Причем в одних государствах коллизионные нормы по рассматриваемым вопросам получили закрепление в гражданском законодательстве, в других - в семейном. В законодательстве некоторых стран помимо известных российскому праву понятий "опека" и "попечительство" встречаются иные термины: в ст.24 Вводного закона 1896 г. к германскому Гражданскому уложению закрепляются коллизионные нормы, регулирующие опеку, попечение и попечительство.
Коллизионные нормы российского законодательства, регулирующие опеку и попечительство, до принятия настоящей статьи содержались в КоБС3861644 РСФСР 1969 г. (ВВС РСФСР. 1969. N 32) и Основах гражданского законодательства 1991 г. В КоБС РСФСР была предусмотрена специальная статья "Установление опеки (попечительства) над советскими гражданами, проживающими вне пределов СССР, и над иностранными гражданами в РСФСР. Признание опеки (попечительства), установленной вне пределов СССР". Что касается Основ гражданского законодательства, то специальной статьи, посвященной опеке или попечительству, в них не было предусмотрено, но в статью, регулирующую право- и дееспособность иностранцев, была включена односторонняя коллизионная норма о регулировании советским правом признания в СССР лица недееспособным или ограниченно дееспособным.
После принятия в 1995 г. Семейного кодекса РФ коллизионно-правовые нормы, посвященные опеке и попечительству, временно "выпали". Можно было бы предположить, что законодатель решил включить институт опеки и попечительства в гражданское законодательство, убрав его вообще из сферы семейных отношений. Однако в ныне действующем СК имеется целая глава, посвященная вопросам опеки и попечительства над несовершеннолетними. Таким образом, вопросы опеки и попечительства были не полностью исключены из семейного законодательства, а только из той части, которая касается коллизионно-правового регулирования.
Принятие комментируемой статьи ГК коренным образом изменило подход к коллизионному регулированию отношений, связанных с опекой (попечительством). На смену ранее действовавшим жестким коллизионным принципам пришли гибкие формулы прикрепления, которые в зависимости от существа вопроса позволяют выбрать наиболее "близкий" к ситуации правопорядок. Законодатель при формулировании новых коллизионных норм искал решение, отражающее связь конкретного вопроса по опеке (попечительству) с определенной правовой системой. Закрепление двусторонних коллизионных норм, позволяющих применять иностранное право, является свидетельством развития и совершенствования международного частного права в регулировании опеки (попечительства).
В комментируемой статье обозначены три вопроса, при решении которых судья должен выбрать компетентное право:
1) установление или отмена опеки (попечительства);
2) определение обязанности опекуна (попечителя) принять опеку (попечительство);
3) регламентация отношений между опекуном (попечителем) и лицом, находящимся под опекой (попечительством).
Вопрос о выборе права при указанных ситуациях решается независимо от того, кто нуждается в установлении опеки (попечительства): несовершеннолетний, психически больной либо лицо, злоупотребляющее спиртными напитками или наркотическими средствами. В любом случае определение органов опеки (попечительства) и их компетенции, выбор оснований для назначения опекуна (попечителя), а также решение других вопросов, связанных с установлением и отменой опеки (попечительства), регламентируются по праву государства, гражданином которого является подопечный.
Подчинив установление опеки (попечительства) личному закону лица, в отношении которого устанавливается либо отменяется опека (попечительство), российские судьи будут сталкиваться с проблемой применения иностранного права. Применять иностранное право будет необходимо, например, в том случае, если подопечным окажется гражданин иностранного государства. При этом не имеет значения, применяется ли в соответствующем иностранном государстве право Российской Федерации.
При рассмотрении коллизионных вопросов следует учитывать и материально-правовые проблемы, связанные с содержанием понятий "опека", "попечительство", и обусловленное этим различие правового статуса опекуна и попечителя. Полномочия опекуна и попечителя в каждом государстве имеют свои особенности. В Российской Федерации в гражданско-правовых отношениях опекун является представителем подопечного, а попечитель таковым не является. Опекун призван полностью заменить своего опекаемого, а попечитель - помочь подопечному, при этом не лишая самого подопечного права самостоятельно совершать сделки. Гражданское законодательство закрепляет правило, согласно которому объем дееспособности несовершеннолетних в возрасте от 14 до 18 лет (в отношении которых устанавливается попечительство) и граждан, ограниченных в дееспособности, достаточен для того, чтобы они проявляли инициативу в совершении юридических действий в их интересах. Однако в Российской Федерации помимо гражданского законодательства правовые нормы, регламентирующие права и обязанности опекунов (попечителей), закреплены в других правовых актах, не относящихся к гражданскому законодательству, в частности, гражданско-процессуальном законодательстве, Таможенном кодексе, Федеральном законе "Об исполнительном производстве".
Действующее российское законодательство не содержит единого подхода к определению объема дееспособности лиц, находящихся под попечительством: в соответствии с гражданским правом ограниченно дееспособный вправе сам совершать юридически значимые действия, а согласно гражданско-процессуальному праву все действия за подопечных осуществляет опекун или попечитель. К сожалению, неоднозначно решается вопрос и о статусе опекунов (попечителей): статус опекунов (попечителей), определенный ГК, имеет иное содержание в нормативных актах другой отраслевой принадлежности. Таможенный кодекс, перечисляя законных представителей физических лиц, подходит к этому вопросу несколько иначе, чем гражданское законодательство. В соответствии со ст.309 ТК (см.: ВСНД РФ и ВС РФ. 1993. N 31. Ст.1224) интересы привлекаемого к ответственности за нарушение таможенных правил физического лица, являющегося несовершеннолетним, или лица, которое в силу своих физических или психических недостатков не может само осуществлять свои права, вправе представлять его законные представители, которыми согласно ТК являются родители, усыновители, опекуны, попечители. Одинаковым статусом наделяет опекунов и попечителей Федеральный закон от 15 августа 1996 г. "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию" (в ред. от 24 июня 1999 г.) (СЗ РФ. 1996. N 34. Ст.4029). Согласно ст.8 названного Закона опекуны и попечители имеют право подачи заявления о выдаче подопечному загранпаспорта. Получается, что данный нормативный акт уравнивает опекунов и попечителей. При анализе ситуаций, имеющих международный характер, необходимо обращать внимание на то, какими нормативными актами - регулирующими гражданско-правовые или административно-правовые отношения - характеризуется статус опекуна (попечителя) и определяются его полномочия. Это связано с тем, что институт опеки (попечительства) имеет комплексный характер: отношения по опеке (попечительству) регулируются нормами и гражданского, и семейного, и административного права. Нормами административного права регулируются порядок назначения опекуна (попечителя), деятельность органов местного самоуправления, выполняющих функции по опеке (попечительству). Что касается семейного права, то оно регулирует опеку (попечительство) в отношении несовершеннолетних детей, оставшихся без родительского попечения. Однако и в этом вопросе нормы семейного права не полностью регулируют опеку: в соответствии со ст.145 СК установление и прекращение опеки (попечительства) над детьми определяется Гражданским кодексом РФ. Наличие комплексного характера предопределяет различную правовую природу складывающихся в связи с опекой и попечительством отношений. Одна часть этих отношений имеет гражданско-правовую, а другая - административно-правовую природу. Данное обстоятельство позволяет говорить об отношениях частноправовых и публично-правовых. Важность конкретизации отношений, имеющих публичный характер, имеет большое значение, поскольку в последнем случае правоприменительные органы не обременены проблемой выбора права. Однако следует также понимать, что законодатель не решает эту проблему, и дифференциация отношений на частные и публичные при рассмотрении таких "трансграничных" отношений, как опека и попечительство, во многом будет предопределена конкретными фактическими обстоятельствами и их оценкой правоприменителями.
Кроме того, в ряде случаев независимо от того, какую природу имеют отношения, их регулирование будет подчиняться только национальному праву в связи с их особой значимостью. Латиноамериканские государства, принимая Кодекс Бустаманте, четко установили, что нормы, обязывающие прокурора или другое должностное лицо требовать объявления недееспособными сумасшедших и глухонемых, относятся к публичному порядку (такое правило закреплено в ст.90 Кодекса Бустаманте 1928 г. Полный текст Кодекса Бустаманте см.: Журнал международного частного права. 1994. N 3, 4; 3(5), 4(6). То же касается и норм, определяющих процедуру такого объявления, а также регулирующих последствия ограничения в гражданских правах. Это значит, что данный вопрос судьи стран Латинской Америки будут рассматривать, основываясь исключительно на американском праве.
Когда речь идет об установлении или отмене опеки (попечительства), компетентным оказывается право государства, гражданином которого является опекаемый (подопечный). В Российской Федерации, как, впрочем, и в других государствах, основное назначение института опеки (попечительства) состоит в восполнении недостающей у опекаемого (подопечного) дееспособности. Опекуны являются представителями подопечных в силу закона и совершают от их имени и в их интересах все необходимые сделки. Попечители дают согласие на совершение тех сделок, которые граждане, находящиеся под попечительством, не вправе совершать самостоятельно. Попечитель оказывает подопечным содействие в осуществлении последними своих прав и исполнении ими обязанностей и охраняет их от злоупотребления со стороны третьих лиц. Особое значение имеют опека и попечительство над несовершеннолетними. В этом случае при установлении опеки или попечительства учитывается возраст детей. В российском законодательстве в соответствии с п.1 ст.32 ГК опека устанавливается над малолетними, к которым относятся дети, не достигшие 14-ти лет, а попечительство согласно п.1 ст.33 ГК - над детьми в возрасте от 14-ти до 18-ти лет. При этом в гражданском законодательстве РФ предусматривается такое основание приобретения дееспособности в полном объеме, как эмансипация. В соответствии со ст.27 ГК несовершеннолетний может быть объявлен полностью дееспособным, если, во-первых, он достиг 16-ти лет и, во-вторых, работает по трудовому договору либо с согласия законных представителей занимается предпринимательской деятельностью. Вопрос об эмансипации решается органом опеки и попечительства либо судом.
В Российской Федерации вопросами опеки и попечительства занимаются органы местного самоуправления, что непосредственно вытекает из п.2 ст.121 СК, Федерального закона "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации" (СЗ РФ. 1995. N 35. Ст.3506). В функции главы местной администрации входит назначение опекуна (попечителя), а также его освобождение или отстранение от своих обязанностей. Органами местного самоуправления, устанавливающими опеку (попечительство), являются: органы здравоохранения (в отношении установления опеки или попечительства над недееспособными или ограниченно дееспособными), органы образования (в отношении несовершеннолетних детей) и органы социального обеспечения (в отношении лиц с физическими отклонениями). В случае, когда рассматривается вопрос об установлении опеки (попечительства) над гражданами иностранных государств, органы опеки и попечительства, назначающие опекунов (попечителей), обязаны применять иностранное право - право государства, гражданином которого является подопечный. Если опека (попечительство) устанавливается в отношении лица без гражданства, то применимым будет право государства, на территории которого это лицо проживает. Вопрос о применении иностранного права будет стоять не только перед российскими судьями, но и перед любыми организациями и должностными лицами, в чью компетенцию входит назначение опекуна (попечителя).
2. Вторым вопросом, получившим коллизионное регулирование в отношении опеки (попечительства), является регламентация обязанностей опекуна (попечителя) принять опеку (попечительство). В данном случае российский законодатель определил, что компетентным будет право государства, гражданином которого является опекун (попечитель). Это значит, что в случае, если на территории Российской Федерации опека (попечительство) устанавливается над иностранным гражданином, а опекуном (попечителем) назначается гражданин Российской Федерации, то обязанность принять опеку будет регламентироваться ст.35 ГК: опекун (попечитель) может быть назначен только с его согласия. Если же иностранцы помещены в воспитательные, лечебные учреждения или учреждения социальной защиты населения, обязанность и функции по опеке (попечительству) принимают на себя эти учреждения. Когда речь идет об обязанности принять опеку (попечительство) иностранным гражданином в отношении гражданина Российской Федерации, такая обязанность опекуна (попечителя) будет регламентироваться иностранным правом (правом государства, гражданином которого является опекун). В соответствии с иностранным законодательством опекуны могут назначаться и без их согласия.
3. И наконец, в третьем случае, когда речь идет о регулировании отношений между опекуном (попечителем) и опекаемым (подопечным), применимым будет право государства, где происходило назначение опекуна (попечителя). В Российской Федерации отношения между опекуном и опекаемым имеют безвозмездный характер. У опекунов и попечителей не возникает имущественных прав в отношении имущества подопечного и в отношении пользования жилым помещением, находящимся в собственности или пользовании подопечного. Опекун может быть отстранен от выполнения своих обязанностей, если он исполняет их ненадлежащим образом, использует опеку в корыстных целях или оставляет подопечного без надзора и необходимой помощи (п.3 ст.37 ГК). Опекуны (попечители) могут быть отстранены от выполнения своих обязанностей не только при наличии вины, но и при ее отсутствии. Вина может выражаться в ненадлежащем выполнении ими своих обязанностей из-за отсутствия соответствующих навыков или возникшего непонимания с подопечным. Помимо отстранения опекуна от выполнения обязанностей российское законодательство предусматривает также освобождение опекуна. Органы опеки и попечительства могут освободить опекуна (попечителя) от исполнения обязанностей при возвращении, например, ребенка родителям или при его усыновлении. Основания освобождения сформулированы в гражданском законодательстве (п.1-2 ст.39 ГК). В качестве основания освобождения закон предусматривает и личную просьбу опекуна (попечителя) - в связи с болезнью, ухудшением материального положения и т.п. В качестве одной из мер, стимулирующих опекунов (попечителей) осуществлять уход за недееспособными (ограниченно дееспособными) лицами надлежащим образом, является контроль за деятельностью опекунов (попечителей) со стороны государства. Этот контроль предусмотрен гражданским законодательством РФ, которое закрепляет обязанность органа опеки и попечительства осуществлять надзор за деятельностью их опекунов (попечителей). Когда речь идет о деятельности опекуна, то во внимание принимается физический уход за полностью недееспособным лицом. В случае, если лицо признано ограниченно дееспособным, характер ухода и помощи со стороны попечителя меняется: значение приобретает такая форма попечительства, как осуществление попечителем контроля за расходованием средств подопечного. При опеке над несовершеннолетними, не достигшими 14-летнего возраста, значение имеет воспитательная деятельность опекунов.
Дополнительно в российском законодательстве применительно к п.3 ст.1199 сформулирована субсидиарная норма о том, что отношения между опекуном (попечителем) и лицом, находящимся под опекой (попечительством), в случае, когда последнее имеет место жительства в Российской Федерации, будут регулироваться по российскому праву, если оно более благоприятно для опекаемого. Причем речь идет о выявлении "благоприятного" регулирования, осуществляемого не только посредством коллизионно-правовых, но и в большей степени материально-правовых норм. Комментируя данное правило, следует обратить внимание на то, что законодатель устраняется от решения вопросов о том, кто будет определять "благоприятность" права и в чем заключается эта "благоприятность" (или по каким критериям следует ее устанавливать). Принимая во внимание содержание правовых норм российского законодательства, можно заключить, что в качестве благоприятного следует рассматривать то право, которое позволяет в наибольшей степени обеспечить потребности опекаемого (подопечного): правило об обязательном совместном проживании опекуна (попечителя) и несовершеннолетних подопечных; нормы, регулирующие обязанности опекунов и попечителей по содержанию подопечных, обеспечению их уходом и лечением; нормы, регулирующие охрану имущественных прав подопечных (ст.36-37 ГК). Понятно, что в процессе судебной практики должны быть выработаны критерии, которые найдут отражение в актах высших судебных инстанций Российской Федерации, посвященных применению судами законодательства при рассмотрении дел об установлении опеки (попечительства).
Коллизионные нормы, посвященные вопросам опеки (попечительства), часто включаются в международные договоры о правовой помощи. Коллизионные принципы, закрепленные в ст.1199 ГК, являются классическими формулами прикрепления, используемыми и в международных договорах (см., например, ст.35-37 Договора между Российской Федерацией и Республикой Молдова о правовой помощи и правовых отношениях по семейным, гражданским и уголовным делам 1994 г. // Международное частное право / Сост.К.А. Бекяшев, А.Г. Ходаков. М., 1997. С.822). Нормы, аналогичные закрепленным в настоящей статье, сформулированы для регулирования отношений по опеке (попечительству) в Конвенции стран СНГ о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г. Согласно ст.33 упомянутой Конвенции установление или отмена опеки (попечительства) производятся по законодательству Договаривающейся Стороны, гражданином которой является лицо, в отношении которого устанавливается или отменяется опека (попечительство); правоотношения между опекуном и подопечным регулируются законодательством Договаривающейся Стороны, учреждение которой назначило опекуна; обязанность принять опекунство (попечительство) устанавливается законодательством Договаривающейся Стороны, гражданином которой является лицо, назначаемое опекуном (попечителем).
В гражданских кодексах государств - членов СНГ, подобно ГК РФ, имеются специальные разделы "Международное частное право", в которых получили закрепление коллизионные нормы, опосредующие выбор права при регулировании опеки (попечительства). Так, в ГК Армении 1998 г. имеется ст.1268 "Право, применяемое к опеке и попечительству", содержание которой совпадает со ст.1199 ГК РФ. Единственное отличие состоит в том, что дополнительно к нормам, закрепленным в российском законодательстве, в ГК Армении содержится норма о признании опеки (попечительства), установленной над гражданами Республики Армения, проживающими вне ее пределов. Признание возможно при условии отсутствия возражений со стороны консульского учреждения Республики Армения. Очевидно, включение данной коллизионной нормы является исторической традицией, "данью" союзному законодательству, таким же образом решавшему этот вопрос.
Из зарубежного законодательства в качестве примера, иллюстрирующего коллизионное регулирование опеки (попечительства), можно назвать Гаванский кодекс международного частного права 1928 г., больше известный как Кодекс Бустаманте. В нем вопросам опеки посвящено 14 статей, объединенных в специальную главу "Опека". Отдельно сформулированы: нормы, регулирующие выбор права, по которому определяются уважительные причины отклонения от обязанностей, возлагаемых на опекуна (попечителя), гарантии, требуемые от опекуна в отношении имущества опекаемого: если, например, гарантией являются ипотека или залоговое право на имущество, то она должна быть установлена в форме, предусмотренной законом государства, где она выдается.
В качестве примера источника европейского регулирования можно привести Закон Италии о реформе международного частного права 1995 г. (см.: Закон N 218 "Реформа итальянской системы международного частного права", принятый в Италии 31 мая 1995 г. // Международное частное право: Иностранное законодательство / Предисл. А.Л. Маковского; Сост.и науч. ред. А.Н. Жильцов, А.И. Муранов. М., 2000. С. 323). Глава VI итальянского закона посвящена защите недееспособных и алиментным обязательствам. Интересно, что в национальной норме итальянский законодатель специально предусматривает, что защита несовершеннолетних во всех случаях регулируется Гаагской конвенцией о юрисдикции и применимом праве в отношении защиты несовершеннолетних 1961 г., введенной в действие на территории Италии 24 октября 1980 г. Защита недееспособных совершеннолетних лиц, а также отношения между недееспособным и его опекунами подчиняются, согласно итальянскому законодательству, национальному закону недееспособного лица (см. ст.43 Закона Италии 1995 г.).
Статья 1200. Право, подлежащее применению при признании физического лица безвестно отсутствующим и при объявлении физического лица умершим
Данная статья воспроизводит ранее содержавшуюся в ст.160 Основ гражданского законодательства 1991 г. одностороннюю коллизионную норму, согласно которой признание в Российской Федерации физического лица безвестно отсутствующим и объявление его умершим подчинялись российскому праву. В этом отношении коллизионное регулирование не изменилось. Как и раньше, судья должен применять данную норму в случае, когда признание безвестно отсутствующим или объявление умершим имеет международный характер. Учитывая, что законодатель определяет международный характер в самом широком смысле, в правоотношениях должны участвовать иностранные лица или такие отношения должны быть осложнены иностранным элементом (см. ст.1186 ГК). Следовательно, и для рассматриваемой ситуации достаточно присутствия так называемого иностранного элемента, который может быть выражен в том, что факт предполагаемой гибели или последние сведения о пребывании лица связаны с территорией иностранного государства. Однако наиболее распространенными являются ситуации, когда человек, в отношении которого ставится вопрос о признании его безвестно отсутствующим или объявлении умершим, является иностранным гражданином или же заинтересованные лица, обратившиеся в суд, - иностранцы. Международными будут и отношения, когда безвестно отсутствующий или заинтересованные лица имеют место жительства на территории иностранного государства. Если заинтересованными будут юридические лица, то в случае, если они зарегистрированы в иностранном государстве (т.е. являются иностранными юридическими лицами), необходимо также применять данную коллизионную норму.
В гражданском законодательстве РФ признание безвестно отсутствующим или объявление умершим регламентируется специальными нормами. В соответствии со ст.42 ГК гражданин может быть признан безвестно отсутствующим, если в течение одного года в месте его жительства нет сведений о месте его пребывания. Таким образом, для признания безвестно отсутствующим необходимо соблюдение одновременно трех условий:
1) отсутствие сведений о месте пребывания гражданина;
2) определенный срок, в течение которого не было никакой информации о гражданине;
3) наличие заинтересованных лиц, по заявлению которых суд будет рассматривать данное дело.
В некоторых комментариях к ст.42 ГК указывается, что положительное решение вопроса о признании гражданина безвестно отсутствующим обусловлено невозможностью собрать сведения о месте его пребывания путем проведения розыскных мероприятий (см.: Гражданский кодекс Российской Федерации. Научно-практический комментарий. Ч.1 / Отв. ред. Т.Е. Абова, А.Ю. Кабалкин, В.П. Мозолин. М., 1996). Однако законодатель такое условие не предусматривает. Что касается гражданско-процессуального законодательства, то согласно ст.278 ГПК РФ судья при подготовке дела к судебному разбирательству выясняет, какие лица могут дать сведения об отсутствующем, запрашивает соответствующие организации (жилищно-эксплуатационные отделы и др.) по последнему известному месту его жительства, месту работы, органы внутренних дел, воинские части об имеющихся о нем сведениях. В отношении обязанности проведения оперативно-розыскных мероприятий никаких указаний в гражданско-процессуальном законодательстве также не содержится.
Круг лиц, которых законодатель определяет в качестве уполномоченных на подачу заявления, в ст.42 не обозначен. Определены лишь общие рамки: в круг заявителей входят заинтересованные лица. Относится ли человек к заинтересованным лицам, суд будет решать исходя из конкретных фактических обстоятельств. На практике такой интерес доказывается наличием связи между решением суда о признании гражданина безвестно отсутствующим с правовыми последствиями, наступающими для заявителей. Так, решение суда о признании безвестно отсутствующим является в соответствии со ст.19 СК основанием для расторжения брака в органах загса по заявлению одного из супругов. Что касается объявления гражданина умершим, то после вынесения решения и вступления его в законную силу тоже наступают определенные правовые последствия, аналогичные тем, которые связаны со смертью человека: определение наследников, раздел наследственного имущества и т.п. В законодательстве ряда государств вместо словосочетания "заинтересованные лица" используется выражение "сторона, имеющая обоснованный интерес". Так, например, согласно ст.11 Закона о международном частном праве Грузии 1998 г. суды Грузии обладают международной компетенцией, если сторона, возбудившая ходатайство о признании лица безвестно отсутствующим или признании умершим, имеет обоснованный интерес (см.: Международное частное право: Иностранное законодательство. С.93). Выявление "обоснованного интереса" прослеживается и в немецком законодательстве: согласно ст.9 Вводного закона 1896 г. к Германскому гражданскому уложению, если безвестно отсутствующий в момент, когда он по имеющимся сведениям был живым, являлся гражданином иностранного государства, то он может быть объявлен умершим согласно германскому праву в случае, когда для этого имеется обоснованный интерес (см.: Там же. С.271).
Для заинтересованных лиц - граждан иностранных государств или лиц без гражданства, проживающих на территории Российской Федерации, - вынесение решения о признании безвестно отсутствующим или объявлении умершим имеет такие же последствия, как и для заинтересованных лиц - граждан РФ. Однако это совпадение возможно в том случае, когда наступление правовых последствий связано с территорией Российской Федерации. В случае же, когда требуется, например, по решению российского суда расторгнуть брак или принять наследство на территории иностранного государства, могут возникнуть проблемы. В первую очередь они связаны с тем, что признание безвестно отсутствующим или объявление умершим не является в каком-либо иностранном государстве основанием для наступления тех последствий, которые имеют значение в Российской Федерации. Поэтому в этой ситуации прежде чем обращаться в российский суд, необходимо проанализировать реальные возможности исполнения решения российского суда на территории того государства, где это требуется. Кроме того, как и для других ситуаций, необходимо знать, исполняются ли вообще решения государственных российских судов на территории соответствующего иностранного государства, что, как правило, подтверждается наличием договора о правовой помощи.
При вынесении решения о признании безвестно отсутствующим или объявлении умершим судья руководствуется не только материально-правовыми, но и процессуальными нормами. В российской доктрине признано, что отсылка в коллизионной норме к праву (в данном случае - российскому) означает указание на материальное право. В определенных случаях бывают исключения, когда отсылка к праву рассматривается как отсылка к материальному и коллизионному праву. Однако во всех случаях процессуальные нормы исключаются, а следовательно, применение российского права при признании безвестно отсутствующим или объявлении умершим означает применение материально-правовых норм российского законодательства. Тем не менее было бы неправильным игнорировать вообще саму процедуру судебного разбирательства споров, имеющих международный характер. Порядок признания безвестно отсутствующим или объявления умершим регламентируется специальными гражданско-процессуальными нормами РФ, закрепленными в ГПК РФ, в котором имеется целая глава, посвященная особенностям рассмотрения дел о признании гражданина безвестно отсутствующим или объявлении его умершим. Что касается применения процессуальных норм, то российские судьи в любом случае будут рассматривать гражданско-правовые дела международного характера, включая и рассмотрение данного заявления, основываясь на национальных процессуальных нормах. Разумеется, что международный характер правоотношения и гражданско-правовой спор международного характера не могут не привнести свои особенности в вопросы, относящиеся к процессуальным. Так, для получения доказательств может понадобиться направить запрос в иностранное государство об истребовании документов, писем, содержащих сведения о последнем месте пребывания лица. С определенной трудностью можно столкнуться и при оценке доказательств как допустимых, т.е. полученных в соответствии с установленным порядком, закрепленным в законодательстве иностранного государства. Особенно проблематичной является ситуация, когда необходимо будет получить доказательства на территории иностранного государства, с которым у Российской Федерации не заключен международный договор об оказании правовой помощи. В таком случае все равно следует направить судебные запросы и ходатайства об оказании помощи в получении доказательств: например, ходатайство о допросе свидетелей, имеющих информацию о лице, признаваемом безвестно отсутствующим или умершим. Это объясняется тем, что отказ в правовой помощи может иметь место, как правило, только в том случае, если выполнение действий, связанных с оказанием правовой помощи, угрожает национальной безопасности государства, наносит вред экономике страны и т.п.(см. комментарий к ст.1191).
На практике может возникнуть и такая ситуация, когда судья, направив запрос, получит отказ, обусловленный отсутствием соответствующего института признания лица безвестно отсутствующим или объявления умершим в правовой системе иностранного государства. Французское право, например, не знает института объявления умершим. В соответствии со ст.112 Гражданского кодекса Франции 1804 г. предусмотрено вынесение решения о судебном удостоверении презумпции безвестного отсутствия (см.: Гражданский кодекс Франции. 1804 г. / Пер. на рус. яз. И.С. Перетерского. М., 1941). В течение 10-ти лет с момента вынесения решения о презумпции безвестного отсутствия заинтересованные лица могут обратиться с заявлением об объявлении безвестного отсутствия. Что касается вынесения первого решения (о презумпции безвестного отсутствия), то это решение нельзя считать обязательным условием для вынесения второго. В случае, если заинтересованные лица не обращались в суд с первым заявлением, он может вынести решение об объявлении безвестного отсутствия не ранее 20-ти лет со дня поступления последних известий о пропавшем без вести. Судебное решение по таким категориям дел во Франции подлежит регистрации в специальном реестре, где регистрируется смерть человека. Правовые последствия после регистрации решения аналогичны тем, которые наступают при регистрации смерти человека.
В Российской Федерации дела о признании лица безвестно отсутствующим или объявлении его умершим рассматриваются в порядке особого производства. Это значит, что лицо обращается не за защитой своих нарушенных прав и интересов, а в том случае, когда необходимо установить обстоятельства, которые, в свою очередь, являются основанием для осуществления каких-либо субъективных прав. В российском гражданском процессе такой вид судопроизводства позволяет устанавливать в судебном порядке юридические факты, имеющие значение для заинтересованных лиц. Особое производство можно считать относительно бесспорным, поскольку в нем отсутствует спор о праве, характерный для искового производства. Дела особого производства возбуждаются не путем предъявления искового заявления, а путем подачи заявления с просьбой установить определенное обстоятельство, имеющее юридическое значение. Особенности процессуального рассмотрения гражданских дел международного характера не связаны с коллизионной проблемой: коллизионная норма, обязывающая судью применять российское право при рассмотрении в суде РФ дел о признании лица безвестно отсутствующим или объявлении умершим, касается в первую очередь материально-правовых норм.
Для граждан государств - членов СНГ или лиц, проживающих на территории этих государств, дела о признании безвестно отсутствующим и объявлении умершим решаются в соответствии с Конвенцией о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г. (см. также Конвенцию о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, подписанную 7 октября 2002 г. в Кишиневе). Согласно ст.25 данной Конвенции (ст.28 кишиневской Конвенции) компетентным в данном случае является суд государства, гражданином которого было лицо в то время, когда оно по последним данным было в живых (по делам об объявлении умершим), или суд государства по последнему месту жительства (в отношении признания безвестно отсутствующим). Кроме того, в Конвенции 1993 г. закреплена норма о возможности установления в судебном порядке факта смерти человека по ходатайству заинтересованных лиц, проживающих на территории государства, где рассматривается дело.
Если в ст.252 ГПК РСФСР закреплено требование о рассмотрении заявления о признании безвестно отсутствующим или объявлении умершим в суде по месту жительства заявителя, а ст.25 Конвенции о правовых отношениях и правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам стран СНГ 1993 г. устанавливает другое правило подсудности, основанное на принципе гражданства лица, в отношении которого заявляется требование, то ст.276 ГПК РФ предусматривает определения подсудности таких требований по месту жительства или месту нахождения заинтересованного лица. При этом в конвенционных нормах указывается на то, что права и интересы заинтересованных лиц должны быть основаны на законодательстве государства, где будет рассматриваться дело.
Наличие международного договора, участником которого является Российская Федерация, всегда означает приоритет международной нормы этого договора перед аналогичной национальной нормой. В данном случае применительно к Конвенции государств СНГ 1993 г. речь идет о том, что если заинтересованные лица - граждане РФ, проживающие в России, обратятся в суд РФ для признания безвестно отсутствующим, например, гражданина Украины, а их права основаны на законодательстве Украины, российский судья, руководствуясь ст.25 Конвенции и ч.1 ст.135 ГПК РФ, должен вынести мотивированное определение о возвращении искового заявления и адресовать заявителей в суд Украины.
Статья 1201. Право, подлежащее применению при определении возможности физического лица заниматься предпринимательской деятельностью
Пожалуй, нет такого государства, правовая система которого не содержала бы норм, регламентирующих предпринимательскую деятельность. При этом та деятельность, которая в Российской Федерации называется предпринимательской, в других государствах может иметь другое название. В Германии, например, вместо длинного словосочетания "индивидуальный предприниматель без образования юридического лица" используют более "компактный" вариант - "коммерсант". Однако различия в терминологии не снимают в данном случае коллизионной проблемы: прежде чем определять возможность или способность физического лица заниматься предпринимательской деятельностью, необходимо выбрать применимое право для решения этого вопроса. По праву одного государства, например, ведение определенных видов деятельности не требует регистрации или лицензирования. По праву другого государства возможность заниматься предпринимательской деятельностью может быть вообще обусловлена только желанием физического лица без необходимости регистрации в качестве предпринимателя.
Для того чтобы заниматься предпринимательской деятельностью в Российской Федерации, любой субъект, включая и рассматриваемое в настоящей статье физическое лицо, должен зарегистрировать себя в установленном законом порядке. В случае, если выбран лицензируемый вид предпринимательской деятельности, необходимо получить лицензию. Кроме того, для выполнения определенных видов предпринимательской деятельности, связанных с обслуживанием населения, предприниматель должен приобрести и зарегистрировать контрольно-кассовую машину (это требование основано на Законе РФ "О применении контрольно-кассовых машин при осуществлении денежных расчетов с населением"). В российском законодательстве нет конкретного перечня требований, предъявляемых к процессу осуществления физическими лицами предпринимательской деятельности, соблюдение которых обусловливает саму возможность заниматься такой деятельностью. Безусловно, любое государство заинтересовано в развитии предпринимательства, и анализ ситуации с точки зрения правового вмешательства в деятельность предпринимателей показывает, что государство активно регулирует такую деятельность. К сожалению, в ряде случаев, как это сейчас происходит в Российской Федерации, подобное активное регулирование зачастую идет во вред предпринимателям, которые обязаны уплачивать несоразмерные налоги и выполнять необоснованные социальные требования. Однако до тех пор пока не будет изменено российское законодательство, регулирующее предпринимательскую деятельность, для всех физических лиц, зарегистрированных на территории РФ в качестве предпринимателей, их возможность заниматься как в целом предпринимательской деятельностью, так и ее отдельными видами будет определяться российским правом.
Следует обратить внимание на выяснение одного существенного вопроса: обусловлена ли возможность физического лица заниматься предпринимательской деятельностью регистрацией в качестве индивидуального предпринимателя? В Российской Федерации приобретение статуса предпринимателя связано с необходимостью регистрации физического лица в этом качестве. Данное положение непосредственно закрепляется в п.1 ст.23 ГК. Право заниматься предпринимательской деятельностью возникает с момента регистрации гражданина в качестве индивидуального предпринимателя. Очевидно, необходимость государственной регистрации связана с осуществлением контроля со стороны государства за предпринимательской деятельностью индивида, включая такую важную государственную функцию, как проведение налогообложения. Вместе с тем в некоторых комментариях к ст.1201 ГК высказывается противоположное мнение: что якобы способность физического лица заниматься предпринимательской деятельностью не обусловлена его регистрацией в качестве индивидуального предпринимателя (например, комментарий к третьей части ГК Г.К. Дмитриевой и В.Н. Анурова) (см.: Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть третья. Постатейный научно-практический комментарий. М., 2001). Трудно согласиться с таким мнением, поскольку российский законодатель четко обусловливает возможность граждан заниматься предпринимательской деятельностью без образования юридического лица в качестве индивидуального предпринимателя с момента государственной регистрации. Порядок регистрации индивидуального предпринимателя закреплен в Положении о порядке государственной регистрации субъектов предпринимательской деятельности, утвержденном Указом Президента РФ "Об упорядочении государственной регистрации предприятий и предпринимателей на территории Российской Федерации" (СЗ РФ. 1994. N 11. Ст.1194). При этом законодатель предусматривает норму, охраняющую интересы контрагентов гражданина, осуществляющего предпринимательскую деятельность без государственной регистрации. Данная норма ни в коей мере не свидетельствует о возможности осуществлять предпринимательскую деятельность на территории РФ без регистрации. Речь идет только о возможности защитить права тех, кто оказался связанным определенными обязательствами с таким псевдопредпринимателем.
При выяснении вопроса о том, может ли физическое лицо заниматься предпринимательской деятельностью в качестве индивидуального предпринимателя, комментируемая коллизионная норма отсылает к праву страны, где физическое лицо зарегистрировано в качестве индивидуального предпринимателя. К примеру, если физическое лицо зарегистрировано в качестве предпринимателя (коммерсанта) в Японии, то все вопросы, связанные со специальной правоспособностью (например, достижение определенного возраста для занятий конкретными видами деятельности, наличие специального социального статуса и т.п.), будут решаться по праву Японии (см.: Торговый кодекс Японии. М., 1993). При этом если коммерсант, зарегистрированный в Японии, будет осуществлять предпринимательскую деятельность на территории РФ, то помимо правовых норм японского законодательства ему еще необходимо будет выполнять требования российского законодательства, регулирующего публичные отношения (ведение бухгалтерского учета, соблюдение требований государственных стандартов, касающихся безопасности продукции, работ и услуг для окружающей среды, жизни и здоровья населения, выполнение требований по сертификации продукции и услуг, и т.д.). Таким образом, применяя данную коллизионную норму, следует помнить о том, что выбор иностранного права может иметь место только при регулировании гражданско-правовых отношений, связанных с возможностью физического лица заниматься предпринимательской деятельностью (определением специальной правоспособности гражданина). Что касается публично-правовых отношений, то каждое государство, на территории которого осуществляется предпринимательская деятельность, предусматривает свою регламентацию. При этом характеристика отношений как публично-правовых и частноправовых в разных государствах может и не совпадать. Это сложный вопрос, требующий скрупулезного анализа отношений в каждом конкретном случае и высокого профессионализма правоприменителей. В этом вопросе, к сожалению, российское законодательство не дает никаких ориентиров. В законодательстве Российской Федерации вообще, включая и данную сферу, не дается перечня, содержащего информацию о природе регулируемых отношений.
В комментируемой статье имеется помимо генеральной еще и субсидиарная норма о применении к рассматриваемому объему (возможности физического лица заниматься предпринимательской деятельностью) другой привязки: права страны основного места осуществления предпринимательской деятельности. Это правило действует только в том случае, если невозможно выбрать право, где физическое лицо зарегистрировано ввиду отсутствия требования об обязательной регистрации. Так, например, в финском праве, которому тоже известно понятие индивидуального предпринимателя, отсутствует требование обязательной регистрации в торговом реестре.
В свете изложенного обратим внимание на следующее: если лицо зарегистрировано в качестве индивидуального предпринимателя на территории одного иностранного государства, но осуществляет предпринимательскую деятельность еще и на территории других иностранных государств, где не предусмотрена регистрация в качестве предпринимателя, выбор права, определяющего вопросы специальной правоспособности такого предпринимателя, будет осуществляться российским судом по праву регистрации предпринимателя. Это будет иметь место даже в том случае, если государство, на территории которого предприниматель зарегистрирован, не является страной основного места осуществления предпринимательской деятельности.
К примеру, физическое лицо занимается предпринимательской деятельностью на территории Германии, Франции, России и Финляндии. Основное место предпринимательской деятельности - Германия, но зарегистрировано физическое лицо в специальном реестре в качестве коммерсанта во Франции. Способность такого предпринимателя заниматься предпринимательской деятельностью без образования юридического лица на территории России будет определяться по праву Франции.
Рассматривая коллизионные нормы законодательства государств - членов СНГ, регулирующего аналогичные отношения, можно сделать вывод о том, что в законодательстве РФ закреплен классический коллизионный принцип, используемый и в государствах Содружества: аналогичные нормы содержатся в ГК Армении 1998 г., ГК Киргизии 1998 г., ГК Казахстана 1999 г. Что касается других иностранных государств, то законодательство многих из них не предусматривает специальной коллизионной нормы по рассматриваемому вопросу.
Статья 1202. Личный закон юридического лица
1. В российском законодательстве словосочетание "личный закон" впервые получило закрепление в настоящей статье. Включение понятия, известного и широко используемого в доктрине, в раздел международного частного права является обоснованным. В правовых системах многих государств это понятие также закрепляется в актах, регулирующих вопросы международного частного права. К примеру, в соответствии с Указом Венгрии о международном частном праве 1979 г., личным законом юридического лица является право государства, на территории которого юридическое лицо было зарегистрировано; согласно ст.1175 ГК Узбекистана 1996 г. законом юридического лица считается право страны, где это юридическое лицо учреждено (разд.VI ГК "Применение норм международного частного права к гражданско-правовым отношениям"); согласно ст.9 ГК Испании 1889 г. личным законом применительно к юридическим лицам является закон, определяемый их национальностью (гл.IV ГК "Нормы международного частного права").
Российский законодатель очертил круг вопросов, которые определяются на основе личного закона юридического лица. Ранее, до принятия этой статьи, статус организации в качестве юридического лица, его организационно-правовая форма и другие вопросы, ныне закрепленные в п.2 ст.1202, также определялись по праву того государства, где учреждено юридическое лицо. Однако это было основано только на сложившемся правовом обычае, поскольку специальной нормы в российском законодательстве не было.
Формулируя коллизионную норму для определения личного закона по принципу места учреждения юридического лица, российский законодатель закрепил критерий инкорпорации, по которому в российском праве определяется национальность юридического лица. Термин "национальность" применительно к юридическим лицам в российском законодательстве не используется (хотя в праве других государств этот термин имеет легитимное закрепление: например, в соответствии со ст.40 Закона Румынии N 105 применительно к регулированию отношений международного частного права 1992 г. юридическое лицо имеет национальность того государства, на территории которого расположен его орган управления). В отличие от законодательства в российской доктрине оба понятия - и "личный закон", и "национальность" - являются устойчивыми и постоянно используемыми. Национальностью условно обозначают связь лица с определенным государством (российское, австрийское, итальянское юридическое лицо и т.п.), а личным законом - систему правовых норм, регулирующих правовое положение юридических лиц (российское, австрийское, итальянское право и т.п.). Обе категории - и национальность, и личный закон - существуют неразрывно и взаимообусловлены: от того, какую национальность имеет организация, зависит ее личный закон, а соответственно и юридический статус.
Определение национальности и юридического статуса имеет большое значение при рассмотрении гражданско-правовых дел, в которых хотя бы одной из сторон является иностранное юридическое лицо. В первую очередь это связано с различными видами режимов, предоставляемых иностранным юридическим лицам: например, для украинских юридических лиц может быть предоставлен национальный режим в сфере налогообложения, а для грузинских юридических лиц такой режим не предусматривается. Кроме того, суд должен исследовать вопрос о правовом статусе иностранной организации, прежде чем принимать решение о применимом праве. В Информационном письме Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ 1996 г., посвященном обзору практики рассмотрения споров по делам с участием иностранных лиц, обращается внимание на то, что юридический статус иностранного юридического лица должен подтверждаться выпиской из торгового реестра страны происхождения или иного эквивалентного доказательства статуса иностранного лица в соответствии с законодательством страны его местонахождения (см.: Обзор практики рассмотрения споров по делам с участием иностранных лиц, рассмотренных арбитражными судами после 1 июля 1995 г. в Информационном письме Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 25 декабря 1996 г. N 10 // Вестник ВАС РФ. 1997. N 3).
Требование о подтверждении статуса иностранной организации содержится и в Федеральном законе "Об иностранных инвестициях в Российской Федерации". Согласно ст.20 этого Закона инвестор (иностранное юридическое лицо) должен представить выписку из торгового реестра государства, в котором он учрежден, или иной документ, подтверждающий его юридический статус. Следует помнить, что в международном договоре могут быть закреплены отличные от российских правила определения национальности иностранных юридических лиц. В названном выше Информационном письме Президиума ВАС 1996 г. рассматривается Договор между СССР и Австрией о содействии осуществлению и взаимной защите капиталовложений 1990 г. Согласно этому договору австрийским считается любое юридическое лицо, созданное в соответствии с законодательством Австрии и имеющее свое местонахождение на территории Австрии. В данном случае при определении статуса австрийских юридических лиц следует руководствоваться не п.1 ст.1202, а международной нормой указанного договора.
Критерий инкорпорации при всей ясности его содержания в российском законодательстве имеет различное текстуальное выражение. В данной коллизионной норме используется термин "учреждение", в других правовых актах - термин "регистрация". Например, в ст.4 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью" (СЗ РФ. 1998. N 7. Ст.785) указывается на то, что местонахождение общества определяется местом его государственной регистрации. Закон, который легализует появление юридических лиц, - Федеральный закон "О государственной регистрации юридических лиц" (СЗ РФ. 2001. N 33. Ст.3431) - также использует не термин "учреждение", а "государственная регистрация" (что и не может быть иначе, учитывая название самого закона). В ГК - главном источнике, закрепляющем основы регулирования гражданских правоотношений вообще и осуществляющем регулирование юридических лиц в частности, также не употребляется термин "учреждение": в соответствии со ст.51 ГК юридическое лицо подлежит не учреждению, а государственной регистрации в органах юстиции.
В контексте ст.1202 понятия "регистрация" и "учреждение" являются синонимами, хотя понятие "учреждение" шире понятия "регистрация". Это обусловлено тем, что в коллизионной норме формулируется правило о выборе права, которое может привести к необходимости применить иностранную правовую систему, не знакомую вообще с понятием "регистрация" или где не предусмотрена обязательная регистрация юридических лиц. В связи с этим правильнее вести речь об учреждении. В международном частном праве иностранных государств наиболее часто также встречается термин "учреждение". Что касается регистрации, то этот процесс в большинстве случаев (в Российской Федерации обязательно) подразумевает деятельность государственных органов, принимающих решение о включении организации в Государственный реестр. В Российской Федерации государственная регистрация завершает этап создания юридического лица. Деятельность незарегистрированной организации в России запрещается. Интересна позиция итальянского законодателя, который связывает личный закон юридического лица с правом страны, в которой не только было учреждено юридическое лицо, но и на территории которой был завершен процесс учреждения. Тем самым предполагается, что процесс учреждения может происходить на территории нескольких государств (Закон Италии 1995 г. N 218 "Реформа итальянской системы международного частного права").
2. В п.2 ст.1202 законодатель дает примерный перечень вопросов, которые будут определяться на основе личного закона юридического лица. О том, что этот перечень является примерным, а не исчерпывающим, свидетельствует указание законодателя "в частности". В круг рассматриваемых вопросов законодатель отдельно включил вопрос о наименовании юридического лица. Дело в том, что в иностранном государстве требования к наименованию юридического лица могут быть как более строгими по сравнению с российским законодательством, так и, напротив, излишне "либеральными". При выборе права в этой ситуации необходимо помнить, что проверка наименования направлена на защиту деловой репутации и обеспечение гарантий защиты статуса юридического лица и его торговой марки. Данные отношения помимо внутреннего законодательства в большинстве своем урегулированы нормами международных конвенций. Поэтому прежде чем обращаться непосредственно к материальному праву иностранного государства, необходимо уточнить, не являются ли РФ и соответствующее иностранное государство участниками международной конвенции.
Отдельно выделены вопросы создания, реорганизации и ликвидации юридического лица, порядок приобретения гражданских прав и обязанностей, внутренние отношения, включая отношения юридического лица с его участниками, способность юридического лица отвечать по своим обязательствам. Понятие "правоспособность" охватывает в целом все перечисленные вопросы. Закрепление каждого из них в отдельности, а не путем объединения в единое понятие "правоспособность" связано с тем, что в законодательстве иностранных государств может отсутствовать единое понятие "правоспособность" или использоваться понятие "дееспособность" (категория "дееспособность" используется, например, в коллизионных нормах ГК Греции 1940 г. и ГК Эстонии 1994 г. при характеристике юридических лиц). Вопросы же, обозначенные в ст.1202, достаточно конкретизированы, чтобы понять, о чем идет речь: как будет определяться способность юридического лица отвечать по обязательствам. Каким образом юридическое лицо может приобретать права и обязанности? Как регулируются создание, реорганизация, правопреемство и ликвидация юридического лица?
3. Отдельная коллизионная норма в комментируемой статье посвящена рассмотрению вопроса о совершении сделки представителем юридического лица, не имеющим полномочий на ее совершение, или полномочия которого должны быть специально оговорены. Если праву государства, где такая сделка была совершена, подобное ограничение полномочий представителя неизвестно, то указанный порок не влияет на действительность сделки.
Для наглядности рассмотрим следующий пример. В Российской Федерации представитель иностранной фирмы заключил договор купли-продажи с российской организацией. В последующем, не желая выполнять условия договора, иностранное юридическое лицо оспаривает действительность сделки, ссылаясь на то, что их представитель не имел специального полномочия на заключение договора. Такое полномочие помимо наличия доверенности выражалось в том, что на заключение данной сделки должно было быть получено согласие учредителей иностранного юридического лица. Для правильного разрешения спора необходимо выяснить, было ли известно российской стороне о необходимости получения специального полномочия. В случае, если российская сторона не знала об этом, сделка будет признана действительной. Если же иностранный партнер докажет, что его контрагент знал или должен был знать об ограничении полномочий, сделка будет признана недействительной.
Разумеется, что в подобных делах доказательственная база может быть самой различной: стороны могут приводить данные о том, что отношения между ними носили систематический характер, что ранее на совершение аналогичных сделок требовалось специальное полномочие. В качестве доказательств могут быть представлены различные письма, документация, подтверждающая извещение партнеров о необходимости соблюдения дополнительных условий и т.д. Российские юридические лица, совершая сделки на территории иностранного государства, должны тоже заблаговременно предупреждать своих партнеров о необходимости получения специальных разрешений на совершение определенных сделок. В противном случае их ссылка на ограничение полномочий, неизвестная праву государства, в котором они совершают сделку, будет признана необоснованной со всеми вытекающими отсюда последствиями.
В судебной практике дела о признании сделок недействительными в связи с тем, что представитель не обладал специальными полномочиями, относятся к делам с так называемым "пороком субъекта". Такие дела достаточно распространены, и в случае применения российского права при рассмотрении вопроса о недействительности сделки суд руководствуется ст.174 ГК, согласно которой требование о признании недействительной сделки, совершенной с превышением полномочий, может быть предъявлено только лицом, в интересах которого установлены ограничения.
Так, при рассмотрении дела N 62/1995 МКАС РФ определил, что не подлежит удовлетворению ходатайство ответчика о признании отсутствия полномочий у представителей истца на подписание контракта, из которого возник спор, на выдачу доверенностей и подписание искового заявления. МКАС обосновал это решение ссылкой на ст.174, учитывая, что правом на подобное ходатайство обладает лишь лицо, в интересах которого установлено ограничение, и при условии, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать об указанных ограничениях (Международный коммерческий арбитражный суд при Торгово-промышленной палате Российской Федерации. Арбитражная практика за 1996-1997 гг. / Сост. М.Г. Розенберг. М., 1998).
При рассмотрении дел о признании сделок недействительными как совершенных с превышением полномочий часто одновременно ставится вопрос и о признании недействительной арбитражной оговорки, что непосредственно связано с компетенцией выбранного сторонами органа рассматривать любой спор, включая и спор о признании сделки недействительной. Следует обратить внимание на то, что согласно ст.982 ГК, если в последующем лицо, в интересах которого предпринимаются действия без его поручения, одобрит эти действия, к отношениям сторон в дальнейшем будут применяться правила о договоре, соответствующем характеру предпринятых действий. При этом законодатель не требует, чтобы одобрение было выражено в письменной форме - достаточно и устного одобрения. Соответственно и при признании недействительными международных сделок юридическое значение имеет факт последующего одобрения представляемого лица. Так, если представители не обладали надлежащими полномочиями в момент заключения арбитражного соглашения, но в последующем представляемые одобрили это соглашение, однозначно можно вести речь о факте заключения и действительности арбитражного соглашения.
Статья 1203. Личный закон иностранной организации, не являющейся юридическим лицом по иностранному праву
Субъектами гражданских правоотношений и участниками хозяйственной деятельности могут быть не только юридические лица, но и организации, не являющиеся таковыми. В арбитражно-процессуальном законодательстве Российской Федерации специально предусмотрено, что арбитражному суду подведомственны дела по экономическим спорам, а также иные дела с участием образований, не являющихся юридическими лицами (ст.27 АПК РФ 2002 г.). Это значит, что российский законодатель предоставляет возможность иностранным организациям - неюридическим лицам обращаться в государственные суды Российской Федерации (речь идет преимущественно об арбитражных судах) для защиты их прав при соблюдении определенных условий подведомственности и подсудности. Аналогичные правила содержатся и в законодательстве иностранных государств, допускающих российские организации - неюридические лица к правосудию в своем государстве.
Законодательство каждого государства устанавливает свой круг таких субъектов. В российском законодательстве к организациям подобного рода относятся некоторые виды общественных объединений (общественное движение, орган общественной самодеятельности), религиозные группы. В законодательстве зарубежных стран к таким организациям могут относиться другие субъекты. Не считаются юридическими лицами по праву США, Германии такие объединения, как торговые товарищества. В Великобритании юридическими лицами не признаются профсоюзы, хотя анализ их образования, структуры и деятельности позволяет выделить в них большинство признаков, присущих юридическим лицам: профсоюзы обладают имуществом, заключают от своего имени договоры и выступают стороной в споре. Поскольку организации, не являющиеся юридическими лицами, тоже несут определенные обязанности и имеют права, могут выступать в суде, требуя защиты своих прав, установление объема их правоспособности имеет важное значение. В правовой системе каждого государства закрепляется статус таких квазиорганизаций, определяется порядок взаимоотношений внутри самой организации. Для того чтобы судить о том, правомочна была организация - неюридическое лицо на совершение определенной сделки или неправомочна, необходимо проанализировать соответствующие иностранные нормы права. Таким правом в соответствии с коллизионной нормой ст.1203 будет правопорядок государства, где учреждена эта организация. Данная формула прикрепления означает, что для иностранной организации, не являющейся юридическим лицом, объем правового регулирования должен определяться по праву того государства, где эта организация учреждена. Регулирование может осуществляться путем внесения в специальный реестр, посредством выдачи кодов или каким-либо другим образом упорядочения на государственном уровне.
В российском законодательстве в ст.1202 закрепляется коллизионная норма, определяющая не только личный закон юридического лица, но и вопросы, относящиеся к сфере действия этого закона. Соответственно по праву государства, в котором зафиксировано учреждение данной организации, будут определяться вопросы ее создания, реорганизации и ликвидации, содержание правоспособности, определение порядка приобретения гражданских прав и принятия на себя гражданских обязанностей и т.п. Этот перечень можно сопоставить с личным законом организации, не являющейся юридическим лицом. Однако формулирование специальной коллизионной нормы, определяющей личный закон иностранной организации, не являющейся юридическим лицом, имеет важное значение, поскольку избавляет суд от необходимости применения аналогии закона при рассмотрении гражданских правоотношений, в которых участвует организация - неюридическое лицо.
Особо следует отметить, что в данной норме речь идет только об иностранных организациях, т.е. о таких, которые учреждены за пределами территории Российской Федерации. К иностранным организациям нельзя подходить расширительно и включать в их перечень организации с иностранными инвестициями или организации, целиком принадлежащие иностранным инвесторам, учрежденные на территории Российской Федерации. Уже сам факт регистрации организации на территории России указывает на российскую "национальность".
Рассмотрим некоторые ситуации, при которых необходимо применение коллизионных норм комментируемой статьи. Торговым товариществом США было куплено оборудование у российского общества с ограниченной ответственностью. Американский участник не до конца выполнил свои обязательства, не оплатив полностью указанную в договоре стоимость товара. Американская организация, будучи привлеченной по иску российской стороны, заявила в третейском суде о том, что она не может быть стороной в споре, поскольку не является юридическим лицом. Для того чтобы опровергнуть это заявление, российский судья должен обратиться к праву Соединенных Штатов Америки, где учреждена эта организация.
Вторая коллизионная норма комментируемой статьи посвящена тем ситуациям, когда правоотношение, одним из субъектов которого выступает иностранная организация, не являющаяся юридическим лицом по иностранному праву, регулируется российским правом. Это может быть в случае, если стороны, заключив сделку, воспользовались основным принципом международного частного права - автономией воли - и подчинили регулирование сделки российскому праву. Кроме того, ситуация, при которой применимым будет российское право, может сложиться благодаря действию коллизионных норм. Так, в случае, когда стороны не выбрали применимое право, оно определяется согласно ст.1211 Кодекса как право государства, с которым договор наиболее тесно связан. В случае, если таким государством будет Российская Федерация, соответственно в качестве статута отношения будет выступать российское право. Только после того как будет установлено, что применимым является российское право, деятельность иностранной организации - неюридического лица будет регулироваться гражданским законодательством РФ. Применение правил российского законодательства к деятельности иностранной организации - неюридического лица означает, что деятельность последней должна прежде всего соответствовать императивным предписаниям гражданского законодательства РФ. Среди них - нормы, регулирующие действительность сделок, порядок и форму их совершения, требования, предъявляемые к представителям, оформлению их полномочий и т.п.
Статья 1204. Участие государства в гражданско-правовых отношениях, осложненных иностранным элементом
Государство может быть стороной в самых разнообразных отношениях, в том числе и гражданско-правовых. Однако в сфере национального гражданского или торгового права конкретной страны государство, будучи субъектом, в принципе обладает правами и несет обязанности наряду со всеми прочими частноправовыми лицами (физическими или юридическими). Иначе обстоят дела в международном частном праве. Ввиду того что государство является носителем власти и ему имманентно присуще такое свойство, как суверенитет, это определяет решающее отличие категории "государство" в международном частном праве по сравнению с внутригосударственным правом (гражданским или торговым, земельным, корпоративным и т.д. в зависимости от существующей в конкретном государстве разбивкой юридических предписаний на отрасли) - наличие у него иммунитета. В пределах своей внутренней сферы государство не может претендовать на предоставление ему изъятий из-под собственной юрисдикции и отрицать подачу исков против него в собственных судах. В международной же сфере - напротив, государство, как правило, без его согласия неподсудно иностранным судам, не подчиняется законодательству иностранного государства, т.е. другого иностранного суверена. Качество иммунитета, как указывалось, присуще государству как таковому, поскольку основано на суверенитете, внутренне имманентном ему всегда, даже если в силу собственного законодательства, правил международных договоров или своего одностороннего волеизъявления государство осуществляет отказ от иммунитета.
Иммунитет государства есть один из краеугольных институтов международного частного права, определяющих его правовое положение в гражданско-правовых отношениях международного характера. Наиболее емко и сжато характеристика правового содержания иммунитета выражена в известных еще со времен римского права юридических максимах: par in parem non habet imperium (равный над равным власти не имеет), par in parem nоn habet potestas (равный по отношению к равному не имеет полномочий), par in parem non habet jurisdictionen (равный над равным не имеет юрисдикции). Иммунитет, в соответствии с которым государство при осуществлении им гражданско-правовых актов с субъектами национального права иностранных держав неподсудно иностранным судам, не подчиняется действию иностранных законов, освобождается от обеспечительных и принудительных мер по иску и исполнению судебного решения, а также от ареста и реквизиции собственности, принято обосновывать обычно-правовой нормой, вытекающей из принципов суверенного равенства и уважения суверенитета государств, действующих в международном публичном праве. Полное изъятие и неприкосновенность иностранного государства из-под действия местного закона и юрисдикции в целом опираются на концепцию абсолютного иммунитета. Такое представление об иммунитете государства и его содержании в течение веков было традиционным. Однако в XX в. стали складываться и закрепляться в соответствующих актах (как международно-правовых, так и национально-правовых) иные конструкции иммунитета. Появление в противовес абсолютному иммунитету теорий относительного ("функционального" - "торгующего государства" - и "ограниченного") иммунитета опиралось на участившиеся акты реализации государствами частноправовых отношений. Выступление государств в возмездных и иных сделках международного характера обусловило попытки поставить вопрос о материальной ответственности государства наравне с другими участниками оборота.
Разграничение деятельности властно-распорядительной и в порядке хозяйственного управления (de jure imperii и de jure gestionis), осуществляемой ими, сформировало концепцию функционального иммунитета, повлекшую за собой явную тенденцию к нормативному ее выражению, особенно в последние десятилетия XX в. Таким образом, теоретическое обоснование функционального иммунитета строится на постулате о "раздвоении" государства и характера его действий, ввиду того что во внешней сфере оно может участвовать в различных типах отношений. Во-первых, наряду с партнерами - другими государствами или международными организациями, - оно осуществляет политические и экономические отношения межвластного характера: по определению линий делимитации и демаркации границ, уступке территории, организации сотрудничества в конкретных областях, заключению международных договоров о предоставлении и получении займов и т.д. (действует в области jure imperii).
Во-вторых, государство может вступать в разнообразные имущественные и неимущественные отношения с иностранными юридическими и физическими лицами (например, приобретать участки земли для расширения территории посольства или миссии; сдавать в концессию участки недр в целях разработки и добычи полезных ископаемых на своей территории; сдавать в аренду принадлежащие ему здания и сооружения, находящиеся в стране или на территории иностранного государства; приобретать и отчуждать принадлежащее ему имущество; заказывать работы, услуги, товары и т.п.), реализуя деятельность jure gestionis. Во всех указанных во второй группе случаях государство участвует в таких отношениях, которые могли бы практиковать и прочие субъекты гражданского или торгового права.
Однако представляется, что и в первом и во втором варианте государство выступает не в качестве двух лиц: суверена, носителя власти или казны (фиска), и "купца" (субъекта гражданско-правовых отношений), - а как единый субъект, могущий действовать во многих своих ипостасях, не утрачивая присущих ему суверенных качеств. Юридическое содержание рассматриваемого явления, вытекающее из конструкции функционального иммунитета, отражено, как указывалось, в национально-правовых актах некоторых государств (Законе США об иммунитете иностранных государств 1976 г., Законе Великобритании об иммунитете государств 1978 г., Законе ЮАР об иммунитете иностранного государства 1981 г., Акте об иммунитете иностранного государства Австралии 1984 г. и др.), а также в международных договорах (Брюссельской конвенции об унификации некоторых правил, относящихся к иммунитету государственных судов 1926 г., Европейской конвенции об иммунитете государств 1972 г., в которых СССР ни в прошлом, ни РФ в настоящее время не являлись участниками).
Комментируемое предписание российского ГК, как видно, уравнивает положение государства в гражданско-правовом плане с таковым любых других субъектов, являющихся сторонами в аналогичных отношениях. Для получения целостности картины правового регулирования оно должно быть дополнено нормами ст.124 ГК, в которых устанавливается правило о том, что Российская Федерация как субъект гражданского права подчиняется нормам, определяющим участие юридических лиц в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, "если иное не вытекает из закона", а также ст.127, прямо указывающей, что особенности ответственности Российской Федерации и субъектов Российской Федерации в отношениях, регулируемых гражданским правом, с участием иностранных юридических лиц, граждан и государств, определяются законом об иммунитете государства и его собственности.
Действующие до сего времени в рассматриваемой области специальные правила российского права, непосредственно относящиеся к вопросам иммунитета, немногочисленны, но и неоднородны. Прежде всего это положения ч.1 ст.401 ГПК РФ, устанавливающие, что предъявление в суде Российской Федерации иска к иностранному государству, привлечение иностранного государства к участию в деле в качестве ответчика или третьего лица, наложение ареста на имущество, принадлежащее иностранному государству и находящееся на территории Российской Федерации, и принятие по отношению к этому имуществу иных мер по обеспечению иска, обращение взыскания на это имущество в порядке исполнения решений суда допускаются только с согласия компетентных органов соответствующего государства. Приведенные положения со всей последовательностью отражают такое содержание иммунитета иностранного государства, которое свойственно теории абсолютного иммунитета. Еще одним актом, в котором сформулированы положения, трактующие вопрос об иммунитете иностранного государства, является АПК Российской Федерации 2002 г. В ст.251 АПК устанавливается, что иностранное государство, выступающее в качестве носителя власти, обладает судебным иммунитетом по отношению к предъявленному иску в арбитражном суде Российской Федерации, привлечению его к участию в деле в качестве третьего лица, наложению ареста на имущество, принадлежащее иностранному государству и находящееся на территории Российской Федерации, и принятию по отношению к нему судом мер по обеспечению иска и имущественных интересов. Обращение взыскания на это имущество допускается только с согласия компетентных органов соответствующего государства, если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации и федеральным законом. Эти нормы исходят из принципа абсолютного иммунитета иностранного государства, предусматривая, однако, и возможность изъятий из него (п.3 ст.251 АПК РФ; ст.20 Федерального закона 1995 г. "О соглашениях о разделе продукции" в ред. от 6 июля 2003 г. N 65-ФЗ, устанавливающая, что стороны соглашения о разделе продукции несут ответственность в соответствии с условиями соглашения с соблюдением гражданского законодательства Российской Федерации, а также его ст.23, допускающая отказ государства от иммунитета при заключении им гражданско-правовых соглашений о разделе продукции с иностранными физическими и юридическими лицами). Кроме того, изъятие из общей нормы об абсолютном иммунитете может быть зафиксировано в международном соглашении, заключенном РФ. Например, многие торговые договоры в части закрепления правового положения торговых представительств Российской Федерации содержат специальные положения, исключающие неподсудность торговых представительств судам государства пребывания и предусматривающие возможность предъявления им исков, а также подчинение сделок, заключенных или гарантированных торговым представительством, местному законодательству, распространяя тем самым на них как на органы иностранного государства непризнание судебного и иных видов иммунитета (включая и юрисдикционный). Так, договоры о торговле и мореплавании между СССР и Данией от 17 августа 1946 г., между СССР и Италией от 11 декабря 1948 г., Торговый договор между СССР и Японией от 6 декабря 1957 г., Протокол между Правительством СССР и Правительством Бельгии о правовом положении торгового представительства СССР в Бельгии от 1 июня 1973 г. в явной форме исходят из того, что к сделкам, заключенным или гарантированным торговыми представительствами, применяется право государства их пребывания, за теми исключениями, которые непосредственно установлены в контрактах; местные суды обладают компетенцией в отношении разбирательства споров, вытекающих из подобных сделок при отсутствии оговорки о третейском разбирательстве; принудительные меры в рамках исполнения вынесенных судебных решений применяются в отношении всего государственного имущества СССР, находящегося в странах местонахождения торговых представительств (имущества, прав и интересов, происходящих из сделок, совершенных торговым представительством или с его гарантией), за исключением имущества, принадлежащего организациям, физическим и юридическим лицам, не являющимся стороной в сделке, гарантированной торговым представительством. Таким образом, в приведенных международных соглашениях осуществлен отказ Советского государства (ныне России как преемника договоров СССР) от судебных иммунитетов. В то же время во всех из указанных договоров в четкой форме предусмотрена недопустимость предварительных мер по обеспечению предъявляемых к государству в лице торговых представительств исков (ст.4 приложения к договору с Японией, ст.4 приложения к договору с Италией, ст.6 приложения к договору с Данией, ст.7 протокола с Бельгией). В свете изложенного можно сделать вывод о том, что в практике торговых и связанных с торговлей отношений, осуществляемых Советским Союзом, а затем Россией, отказ от иммунитета в известных пределах, установленных международно-правовыми актами, допускался задолго до принятия нынешнего ГК.
Комментируемая норма в противовес сказанному о закреплении в отечественном правопорядке концепции абсолютного иммунитета исходит из общих оснований, на которых строятся гражданско-правовые отношения, осложненные "иностранным элементом", с участием государства, т.е. из уравнивания государства с иными субъектами гражданско-правовых сделок. Следовательно, отыскание применимого права на базе коллизионных норм, применение иных правил раздела VI ГК, а не изъятие иностранного государства из-под действия российского законодательства в пользу права того государства, которое является стороной в отношении, что вытекало бы из обозначенного содержания принципа иммунитета государства, выступает общей предпосылкой нынешнего отечественного регулирования в данном вопросе (см. ст.401 ГПК РФ и ст.251 АПК РФ).
Соответствующую трудность в условиях отсутствия в действующем праве России определений некоторых понятий (например, "коммерческая сделка", "коммерческая и торговая деятельность" и т.д.) представит вопрос об отграничении означенных в норме ГК "гражданско-правовых отношений, осложненных иностранным элементом, с участием государства" от прочих типов его отношений "невластного" характера. Так, в постановлении ВАС РФ от 11 июня 1999 г. N 8 "О действии международных договоров Российской Федерации применительно к вопросам арбитражного процесса" указывается, что "арбитражный суд принимает иск по коммерческому спору, ответчиком в котором является иностранное государство, выступающее в качестве суверена, или межгосударственная организация, имеющая иммунитет согласно международному договору" (п.8), только при наличии соответствующих условий (согласия ответчика на рассмотрение спора в арбитражном суде Российской Федерации). Однако ни в АПК, ни в цитируемом постановлении, равно как и в иных судебных актах Высшего Арбитражного Суда РФ, не содержится определение "коммерческого спора". В других случаях даже присутствие дефиниций (скажем, применительно к понятию "предпринимательская деятельность", имеющемуся в ст.2 ГК) не спасает положения ввиду их явной неприменимости к государству вообще и для целей искомого отграничения в частности. В результате возникают конкретные вопросы: куда отнести фрахтование иностранного судна для целей транспортировки российской гуманитарной помощи в другую страну либо иностранных гуманитарных грузов в Россию, если таковое составит специальное условие предоставления этой помощи со стороны донора; или покупку на иностранном аукционе, равно как и непосредственно у частных коллекционеров, предметов личного пользования известных российских писателей, деятелей культуры и т.д.; продажу на территории других стран принадлежащего государственным миссиям имущества (бытовой техники, средств связи, мебели, иных объектов и т.п.)? Представляется, что в порядке совершенствования законодательства потребуется серьезная конкретизация и в данной области, поскольку в отсутствие необходимой нормативной ясности судебное учреждение ставится в положение, требующее от него выполнения несвойственных ему функций, например, в результате выяснения и квалификации характера осуществляемых иностранным государством отношений принимать решения "об ограничении" иммунитета последнего.
Так, в арбитражный суд Российской Федерации был подан иск российского юридического лица к посольству иностранного государства, строящего небольшую гостиницу для приема своих гостей на российской территории. Посольство в ответ на иск заявило об иммунитете от юрисдикции. Тем не менее арбитражный суд первой инстанции посчитал возможным ограничить иммунитет, так как эксплуатация гостиницы может приносить прибыль и является коммерческой деятельностью. Арбитражный суд кассационной инстанции признал иммунитет иностранного государства, посчитав, что гостиница строится для выполнения суверенной функции приема делегаций во время политических переговоров на территории Российской Федерации и не предназначается для целей извлечения прибыли (см.: Комментарий к постановлению Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 11 июня 1999 г. N 8 "О действии международных договоров Российской Федерации применительно к вопросам арбитражного процесса" // Вестник ВАС РФ. 1999. N 9. С.58. В этой связи примечательно, что российское судебное учреждение стало входить в детали природы осуществляемой органом иностранного государства - посольством деятельности в условиях, когда отечественный правопорядок вообще не ставит решение вопроса об иммунитете в зависимость от ее существа).
С учетом того, что РФ следует принципам абсолютного иммунитета в отношении иностранных государств на своей территории, но не вправе рассчитывать на аналогичный режим в отношении себя на территории иностранных держав, "одностороннее" движение в этом плане достаточно ощутимо. Вследствие этого как никогда актуальной выглядит задача создания такого акта, посвященного иммунитету иностранного государства, упоминаемого в ст.127 ГК, который учитывал бы множество различных аспектов регулирования, подлежащих отражению в нем. Подготовленный одним из российских научных учреждений (Центром частного права при Президенте РФ) проект федерального закона об иммунитете иностранного государства (см.: Норма права. Приложение к газете "Экономика и жизнь - юрист". 1998. N 36 (38)) исходит из признания иммунитета государства, основывающегося на международно-правовой норме, однако в стремлении учесть также и интересы физических и юридических лиц, вступающих в отношения с государством, опирается на концепцию ограничения сферы действия иммунитета иностранного государства и его собственности.
«все книги «к разделу «содержание Глав: 14 Главы: < 7. 8. 9. 10. 11. 12. 13. 14.