Глава 3. Правовое обеспечение уголовно-исполнительной политики РСФСР в 1917—1959 гг.

§ 1. Становление

и развитие законодательной базы исполнения наказания в виде лишения свободы в 1917—1928 гг.

Новой власти нужна была новая политика в сфере исполнения наказания. Эта политика сформировалась не сразу, менялись ее цели, задачи, средства реализации. Как это практически осуществлялось, мы рассмотрим в данном разделе учебника1.

На первом этапе продолжала использоваться правовая база царского и Временного

правительства в той части, которая не противоречила новым задачам, заключавшимся, во-первых, в подавлении тех, по выражению В. И. Ленина, «эксцессов», которые связаны с сопротивлением представителей свергнутых классов, а во-вторых, в переходе в последующий период от тюрем к воспитательным учреждениям для исправления правонарушителей.

1 При освещении периода с 1917 по 1959 г. использованы материалы свыше 30 архивов: Центрального партийного архива истории марксизма-ленинизма при ЦК КПСС (ЦПА ИМЛ); Архивов ЦК компартий Казахстана, Киргизии, Украины; Центрального государственного архива Октябрьской революции, высших органов государственной власти и государственного управления СССР (ЦГАОР СССР); ЦГАОР Азербайджана, Армении, Казахстана, Киргизии, Латвии, Белоруссии; Центрального исторического архива Латвии; государственных архивов Горьковской, Мурманской, Тамбовской, Харьковской областей; государственных архивов Татарской, Башкирской, Чувашской республик; архива Политотдела ИТУ МВД СССР; архивов МВД Белоруссии, Латвии, Казахстана, Киргизии, Украины, Эстонии; архивы МВД Коми АССР; архивов УВД Благовещенского, Вологодского, Ленинградского, Липецкого, Карагандинского, Тюменского, Кемеровского, Хабаровского крайисполкомов, архивов учреждений П-233, ЖХ-285 и др. Кроме того автор обращался к ведомственным изданиям НКЮ РСФСР, НКВД — МВД СССР, приказам, распоряжениям, указаниям, директивам НКВД — МВД СССР и ГУЛАГа.

62___Раздел II. Исправительно-трудовое право России советского периода

После Октябрьской революции в России руководство местами лишения свободы было возложено на Народный комиссариат юстиции, который одновременно занимался строительством новой судебной системы. На первоначальном этапе его деятельность осуществлялась в условиях саботажа, при отсутствии достаточного количества квалифицированных кадров.

Преобразования в области исполнения наказаний непосредственно связаны с уголовным законодательством и судебной практикой. Без решения данных вопросов невозможны были и существенные изменения в тюремном деле. Отсюда, как указывалось в отчете Центрального карательного отдела Народного комиссариата юстиции (за первые месяцы после революции) VII съезду Советов, «деятельность Главного управления местами заключения как бы замерла, застыла».

Слом аппарата управления тюремными учреждениями позволил отменить практическое действие ряда правовых норм, изменить режим содержания, что существенно отразилось на внутренней жизни тюрьмы. Однако преобразования в области исполнения уголовных наказаний, носившие локальный характер, не могли отвечать целям карательной политики нового государства. К тому же, как отмечалось в юридической литературе, они проводились нередко не на законодательной основе, а путем самостоятельного, нерегламентированного документами, так называемого революционного творчества масс и местных советских органов, руководствовавшихся революционным сознанием1. Но для деятельности мест лишения свободы необходима была правовая основа.

Подготовку реформы в области исполнения уголовных наказаний в виде лишения свободы Народный комиссариат юстиции возложил на созданное 25 декабря 1917 г. Тюремное управление, преобразованное в январе 1918 г. в Тюремную коллегию.

Результатом деятельности коллегии явилась разработанная по указанию ВРК Петрограда (январь 1918 г.) и при участии сотрудника Народного комиссариата юстиции Е. Г. Ширвиндта Инструкция о порядке содержания заключенных в Трубецком бастионе Петропавловской крепости, направленная на гуманизацию режима, изменение принципов и методов исполнения наказания. Она вменяла в обязанность администрации следить за качеством приготовления пищи для заключенных, чистотой в помещениях, четко регламентировала порядок свиданий, медицинского обслуживания, пользования книгами и газетами и т. п.

Другим важным юридическим документом, свидетельствующим о ломке основных средств достижения цели наказания, явилось

1 Подробно см.: Курицын В. М. Переход к НЭПу и революционная законность. М., 1972. С. 11.

Глава 3. Правовое обеспечение уголовно-исполнительной политики_______63

постановление Народного комиссариата юстиции РСФСР от 30 января 1918 г. «О тюремных рабочих командах». В этом акте не было отмечено значение труда в местах лишения свободы при новом общественном строе, однако принципы его организации соответствовали духу времени: он не должен был выступать в качестве репрессии, организовывался для выполнения работ, необходимых государству, и по тяжести не мог превышать работу обычного чернорабочего.

Названный правовой акт устанавливал оплату труда для подследственных и заключенных в соответствии с нормами той отрасли, по которой выполнялась работа. Отмена каторжного труда и введение оплаты свидетельствовали о том, что на заключенных распространялось одно из основных прав, установленных государством для всех граждан.

Дальнейшее развитие принципов организации труда заключенных нашло свое отражение в циркуляре Карательного отдела Народного комиссариата юстиции РСФСР от 29 мая 1918 г. Существенное влияние на последующее решение вопроса занятости заключенных оказала первая Советская Конституция РСФСР, принятая 10 июля 1918 г.

Слом старой и установление новой системы мест заключения юридически были закреплены Временной инструкцией Народного комиссариата юстиции РСФСР от 23 июля 1918 г. «О лишении свободы, как о мере наказания, и о порядке отбывания такового». Этот юридический акт, в отличие от ранее принятых, представлял собой систему норм, в полной мере относящихся к исправительно-трудовому праву. Его значение далеко выходило за рамки ведомственной инструкции. В нем сделана попытка наметить, хотя бы в общих чертах, основные направления дальнейшей перестройки системы и организации отбывания наказания.

Во Временной инструкции четко прослеживается классификация нарушителей: лица, нарушающие порядок и дисциплину, и лица, не желающие работать без основательных причин. В отношении первой категории нарушителей администрация могла применять следующие меры воздействия: 1) более суровый режим (лишение свидания, переписки и пр.); 2) меры изоляции (одиночное заключение, карцер до 14 дней) и 3) в случае упорного неповиновения или особо тяжкого нарушения — перевод в специальные тюрьмы (изоляторы). В отношении отказывающихся от работы — перевод на уменьшенный продовольственный паек.

При оценке данного правового акта в 30-х годах в качестве недостатка отмечалось, что он ориентировал систему мест лишения свободы на общеуголовную преступность и в нем не было отражено значение принципа классового подхода при организации отбывания наказания. Но, видимо, выступавшие с этой позиции упускали из виду, что для изоляции политических противников

64        Раздел П. Исправительно-трудовое право России советского периода

новой власти предусматривалось создание специальных мест лишения свободы1.

Принципиально важным и сложным для мест лишения свободы являлся вопрос о распределении осужденных. Суд не выносил решения, в какое учреждение следовало направлять осужденного, и не определял разряда в соответствии с объявленной прогрессивной системой, поэтому нужно было создать специальный орган, способный решать данные вопросы. Временная инструкция предусмотрела для этих целей распределительные комиссии. В развитие соответствующих статей этого нормативного акта Карательный отдел Народного комиссариата юстиции РСФСР 16 ноября 1918 г. принял Положение об организации распределительных комиссий, которые заменили упраздненные в сентябре 1918 г. общественные попечительства о тюрьмах.

В рассматриваемые годы уголовная преступность смыкалась с преступностью политической и поэтому новая власть для обеспечения своего тыла посчитала необходимым проявить особую твердость и решительность в борьбе с контрреволюцией и уголовной преступностью. В связи с этим Ф. Э. Дзержинский выступил 5 сентября 1918 г. на заседании Совета Народных Комиссаров с докладом о деятельности Всероссийской Чрезвычайной Комиссии (ВЧК). Было принято решение, в котором говорилось: «Совет Народных Комиссаров, заслушав доклад председателя Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией и о деятельности этой комиссии, находит, что при данной ситуации обеспечение тыла путем террора является прямой необходимостью».

С целью ограждения Советской республики от посягательств классовых врагов Совет Народных Комиссаров (СНК) РСФСР на этом же заседании принял постановление «О красном терроре», которым предусматривалась изоляция классовых врагов в концентрационных лагерях. В этом постановлении фактически не содержались правовые нормы, призванные регулировать порядок организации и функционирования этих мест лишения свободы. Отсюда становится очевидным, что документ имел вначале не столько практическое, сколько политическое значение, являясь серьезным предупреждением для тех, кто выступал против новой власти с оружием в руках.

Политическое, общепредупредительное значение постановления «О красном терроре» подтверждается следующими фактами. Во-первых, практическая организация лагерей принудительных работ началась только в апреле 1919 г. на основании декрета Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета (ВЦИК) РСФСР, т. е. спустя восемь месяцев после опубликования поста-

1 Эстприк А., Трохирев В. Развитие советской исправительно-трудовой системы как части советской уголовной политики // От тюрем к воспитательным учреждениям. М., 1934. С. 177.

Глава 3. Правовое обеспечение уголовно-исполнительной политики______65

новления. Во-вторых, особой надобности в повсеместном создании таких лагерей в 1918 г. еще не ощущалось. Дело в том-, что в СНК РСФСР заранее обсуждался вопрос и по его предложению VI Всероссийский съезд Советов принял 6 ноября (к первой годовщине революции) постановление «Об освобождении некоторых категорий заключенных». Оно предусматривало освобождение всех лиц, кому не предъявлено обвинение в непосредственном участии в заговоре против Советской власти или подготовке его и т. д. Освобождались все заключенные, кроме тех из них, необходимость временного задержания которых диктовалась сложившейся обстановкой.

В соответствии с декретом ВЦИК от 21 марта 1919 г. и постановлением ВЦИК от 17 мая 1919 г. стали создаваться концентрационные лагеря, подведомственные ВЧК, и лагеря принудительных работ, подчиненные НКВД, с ярко выраженной классовой направленностью. Правовые основы их деятельности были иными, чем исправительно-трудовых учреждений. В концентрационных лагерях по постановлению ВЧК интернировались на время гражданской войны лица из числа иностранных граждан и представителей ранее господствовавших классов, способные при определенных условиях выступать с оружием в руках против Советской власти. ВЧК указывала, что эти лица должны рассматриваться как временно изолированные от общества в интересах революции, а поэтому условия их содержания не должны иметь карательного характера.

В лагеря принудительных работ заключенные помещались по решению судебных органов на определенный срок, о чем свидетельствует ст. 37 Постановления ВЦИК, указывавшая: «За побег в первый раз заключенному увеличивается срок наказания до 10-кратного размера первоначального заключения...» В то же время срок заключения мог быть сокращен отделом принудительных работ НКВД.

Принципиальная особенность режима содержания прослеживается в ст. 44 названного постановления. В ней указывается, что заключенным, проявившим трудолюбие, администрация может разрешить жить на частных квартирах и являться в лагерь для исполнения назначенных работ.

Особенности задач общих мест заключения и лагерей порождали принципиальное различие в содержании заключенных в соответствии с правовой регламентацией деятельности данных учреждений. Если в общих местах заключения принимались меры по коренной перестройке характера исполнения наказаний, то в лагерях осуществлялась в основном изоляция наиболее опасных для Советского государства лиц.

В числе первых правовых актов в системе советского исправительно-трудового законодательства особое место занимает Устав трудовых земледельческих колоний для лишенных свободы, ут-

66

Раздел II. Исправительно-трудовое право России советского периода

вержденный 12 августа 1919 г. В нем получили юридическое закрепление не только меры взыскания к заключенным, но и комплекс поощрительных норм.

Дальнейшая перестройка системы организации исполнения уголовных наказаний была невозможна без наличия нормативного акта, определяющего цель деятельности мест лишения свободы и регламентирующего характер организации воспитательного процесса с заключенными. Как известно, в 1918—1919 гг. велась оживленная дискуссия о целях наказания по советскому уголовному праву и возможности перевоспитания заключенных, в том числе представителей свергнутого эксплуататорского класса. Началом дискуссии явилась статья заместителя Наркома юстиции М. Ю. Козловского «Пролетарская революция и уголовное право». Выступая против идеологизации причин преступности, он писал, что «для марксиста всякое преступление — продукт непримиримости классовых антогонизмов... Эксплуатация масс создает нищету, невежество, одичание, пороки... Они исчезнут лишь в более поздней фазе коммунистического строя, оставаясь при переходе к коммунизму в качестве рудиментарного остатка от прошлого»1. Политика Советского государства в области борьбы с преступностью, считал он, не может основываться на принципах возмездия, мучительства и жестокости наказания, а единственной целью налагаемой кары должна быть самозащита или охрана условий общежития от посягательства, и в этих целях власти придется действовать решительными хирургическими мерами, мерами террора и изоляции.

Хотя М. Ю. Козловский и выступал против возмездия, мучительства и жестокости наказания, по существу, он все сводил, как отмечал А. А. Пионтковский, к отрицанию активной роли человеческого сознания и воли. Его неверие в возможность исправления всех преступников вело к недооценке мер исправительно-воспита-тельного воздействия.

Высказывалась мысль о нереальности принципа исправления классовых врагов. Ее отстаивало руководство Карательного отдела Народного комиссариата юстиции. Этой точки зрения на протяжении 20-х годов придерживались такие специалисты, как Н. В. Крыленко, Б. С. Утевский, С. Файнблит и др.

Эта позиция имела немало противников, которые подчеркивали, что проповедование жестокости, кары и возмездия, наказания во имя наказания, устрашения преступника не только не вызывается необходимостью, но является, по меньшей мере, бесцельным. По их мнению, задачей государственной власти должно быть только исправление преступника (Я. Л. Берман и др.).

Отстаивая свои идеи, сторонники первой точки зрения тем не менее были вынуждены признать, что, конечно, «теоретически нет

1 Козловский М.Ю. Пролетарская революция и уголовное право//Про-летарская революция и право. 1918. № 1. С. 9.

Глава 3. Правовое обеспечение уголовно-исполнительной политики______67

неисправимых преступников. Но мы действуем во времени и пространстве, сил у нас недостаток, и нам в пору лишь справиться с теми случайными и молодыми преступниками, которых мы можем и потому обязаны вылечить»1. Однако и в таком варианте отчетливо просматривается мысль о невозможности решить задачи исправления всех преступников в тех исторических условиях.

Следует отметить, что эти взгляды нашли отражение в деятельности Карательного отдела Народного комиссариата юстиции и оказали определенное влияние на формирование юридических основ пенитенциарной практики. Так, по его инициативе были созданы первые сельскохозяйственные колонии и реформаторий, в которых виделось будущее исправительно-трудовых учреждений, способных более эффективно по сравнению с тюрьмами решать задачи социального исправления преступников.

В развернувшейся дискуссии о сущности и целях уголовного наказания делались первые попытки осмыслить и теоретически сформулировать задачи советской уголовной и исправительно-трудовой политики, возможность и необходимость перевоспитания каждого правонарушителя.

Первая попытка сформулировать цель наказания в период становления социалистического общества была предпринята в «Руководящих началах по уголовному праву РСФСР», объявленных постановлением Народного комиссариата юстиции РСФСР от 12 декабря 1919 г. «При выборе наказания, — гласила ст. 10, — следует иметь в виду, что преступление в классовом обществе вызывается укладом общественных отношений, в котором живет преступник. Поэтому наказание не есть возмездие «за вину», не есть искупление вины. Являясь мерой оборонительной, наказание должно быть целесообразно и в то же время лишено признаков мучительства и не должно причинять преступнику бесполезных и лишних страданий». В них же были закреплены задачи и методы советской исправительно-трудовой политики, определены пути исправления преступников — приспособление, перевоспитание трудящихся и изоляция, подавление классово чуждых элементов.

Названные теоретические выводы и опыт применения первых декретов Советской власти в области исправительно-трудовой политики нашли закрепление в Положении об общих местах заключения РСФСР, принятом Народным комиссариатом юстиции РСФСР 15 ноября 1920 г. При его подготовке учитывались результаты обследования мест заключения и предложения по совершенствованию их деятельности на основе дифференциации контингента осужденных и усиления воспитательных начал.

В соответствии с этим юридическим актом заключенные подразделялись на три группы: лица, совершившие преступления, не

1 Саврасое Л.М. К вопросу о наказании // Пролетарская революция и право. 1919. № 2—4. С. 78.

68        Раздел IL Исправительно-трудовое право России советского периода

имеющие корыстного характера; лица, совершившие преступления в корыстных целях; рецидивисты той и другой группы. Определялись принципы организации режима и меры исправительно-воспитательного воздействия на преступников, излагались функциональные обязанности должностных лиц и их ответственность, закреплялась прогрессивная система отбывания наказания на основе классификации заключенных посредством деления их на категории и разряды и т. д.

В других республиках в основу работы мест лишения свободы были положены те же принципы, на которых строилась карательная политика РСФСР: трудовое начало, культурно-просветительная работа, уважение к личности заключенного. Этому способствовало применение циркуляров и инструкций РСФСР, которые развивались и углублялись в соответствии с условиями той или иной республики1.

Перевоспитанию заключенных много внимания уделялось в ведомственных нормативных актах ВЧК. В приказе от 8 января 1921 г. «О карательной политике органов ЧК» формулировались основные положения режима, определялись условия содержания уголовников-рецидивистов и преступников из числа трудящихся, ставилась задача привлечения общественности к перевоспитанию правонарушителей. Все перечисленное позднее было закреплено в законодательных актах.

Некоторые уточнения в понятие и содержание наказания внес Декрет СНК от 21 марта 1921 г. В нем указывалось, что, лишая свободы лиц, признанных для советского строя опасными, судебные и административные органы Советской республики должны преследовать следующие цели: во-первых, поставить данных лиц в такие условия, чтобы они не могли причинить вред; во-вторых, предоставить им возможность исправиться и приспособиться к трудовой жизни.

Признание того, что исправление и перевоспитание является одной из задач исполнения наказания, имело важное теоретическое и практическое значение. Оно означало, что режим и условия отбывания наказания в ИТУ по своему содержанию и характеру воздействия должны отвечать педагогическим требованиям и способствовать нравственной перестройке сознания преступников. В то же время уточнение целей и задач исправительно-трудовых учреждений в новых условиях способствовало преодолению у практических работников взгляда на наказание, который, как отмечал

1 В Белоруссии в первые годы вошло в систему рассмотрение ЦИК Белорусской ССР законодательных актов ВЦИК, его Президиума, СНК РСФСР, постановлений ведомств РСФСР для определения возможности распространения их действия на территории республики. См.: Багрий-Шахматов Л.В. Развитие исправительно-трудового законодательства Белорусской ССР. Минск, 1974. С. 6.

Глава 3. Правовое обеспечение уголовно-исполнительной политики_______69

начальник Карательного отдела Народного комиссариата юстиции Л. М. Саврасов, «..приличествует отнюдь не социалистическому строю, а строю самому мелкобуржуазному — взгляд на наказание, как на устрашение, взгляд на наказание, как нечто такое, чем возможно больше ударить»1.

Против жесткого подхода к преступникам выступал и Д. И. Курский. Его точка зрения на необходимость гуманного отношения к заключенным была сформулирована в выступлении на третьей сессии ВЦИК девятого созыва, на которой рассматривался проект Уголовного кодекса. Он отметил, что преступник — это человек, который опасен в данное время, которого нужно изолировать или попытаться исправить, но которому ни в коем случае не надо мстить. Это гуманное отношение к преступникам нашло свое закрепление в Уголовном кодексе РСФСР. А декретом «О лишении свободы и порядке условно-досрочного освобождения заключенных» юридически закреплялась нацеленность на положительные результаты в работе с ними. Условно-досрочное освобождение распространялось на всех заключенных независимо от характера совершенного преступления, лишь бы своим поведением они добились права на доверие к ним со стороны общества и государства. Законодатель не ставил никаких ограничений даже для рецидивистов, предоставляя решение данного вопроса исключительно распределительным комиссиям.

Такой чрезвычайно гуманный подход по отношению к рецидивистам можно объяснить глубокой верой в то, что в условиях нового общественного строя профессиональная преступность должна исчезнуть.

К основному недостатку рассматриваемого законодательного акта сразу же отнесли отсутствие классового подхода к преступникам. Отнюдь не случайно уже в Уголовном кодексе 1922 г. был изменен порядок предоставления условно-досрочного освобождения, а в последующие годы ряд декретов ВЦИК РСФСР об условно-досрочном освобождении распространялся только на выходцев из рабочих и крестьян.

Даже после принятия в 1922 г. Уголовного кодекса РСФСР среди научных и практических работников все еще шли споры о возможности и границах исправления заключенных — выходцев из классово-враждебной среды, о классовом подходе к исполнению наказания. Данное обстоятельство нашло свое проявление в дискуссии на IV съезде деятелей советской юстиции. По отношению к преступникам из числа трудящихся все стояли твердо на позиции применения к ним мер воспитательного воздействия, а по отношению к представителям классово-враждебных слоев — единства не

1 Материалы Народного комиссариата юстиции РСФСР. Вып. XVII. М., 1922. С. 98.

70        Раздел II. Исправительно-трудовое право России советского периода

было. Многие из присутствовавших считали, что к ним необходимо применять только меры изоляции, общего предупреждения. Данную точку зрения наиболее полно выразил руководитель мест заключения Л. М. Саврасов. Он подчеркивал, что «мы, конечно, и не думаем применять воспитательно-исправительные меры по отношению контрреволюционеров и подобных им господ».

Образование в декабре 1922 г. Союза ССР потребовало определения правильного соотношения между союзным и республиканским законодательствами. До этого в советских республиках, кроме РСФСР, еще не в полной мере была развернута работа по систематизации законодательства, регулирующего порядок исполнения наказания. Эти республики, как отмечалось в литературе и архивных документах, зачастую брали в основу акты РСФСР и аналогичным образом решали возникшие в практике вопросы. С образованием СССР появились возможности координированно решать вопросы уголовной и исправительно-трудовой политики, систематизировать исправительно-трудовое законодательство в республиках, разработать исправительно-трудовой кодекс каждой республики. Это, в свою очередь, требовало знания фактического положения дел в местах лишения свободы, анализа результатов исправительно-трудовой политики.

Проводимые в РСФСР в 1922—1923 гг. преобразования в области исполнения уголовных наказаний в виде лишения свободы и ход разработки Исправительно-трудового кодекса необходимо было коллективно осмыслить и обсудить с практическими и научными работниками, сотрудниками правоохранительных органов, представителями общественности. Для этого по согласованию с ЦК РКП(б) НКВД РСФСР в конце 1923 г. организует Всероссийский съезд пенитенциарных работников, который сыграл важную роль в последующей реализации основополагающих принципов советской исправительно-трудовой политики.

На съезде вновь возникла острая дискуссия о соотношении в новых исторических условиях задач исправления и перевоспитания преступников независимо от их классовой принадлежности с задачами частного и общего предупреждения. Некоторые практические и научные работники (А. Г. Белобородое, Е. Г. Ширвиндт) исходили из того, что в деятельности мест лишения свободы задачи исправления и перевоспитания преступников должны решаться по отношению ко всем категориям осужденных независимо от их классовой принадлежности. Они считали, что по мере укрепления хозяйственно-политической мощи государства роль исправления и перевоспитания будет возрастать.

Иной точки зрения придерживались Н. В. Крыленко, С. Файнб-лит и др. Они отмечали, что в условиях классовой борьбы предотвращение возможности дальнейшего преступления — основная цель наказания и «лишь второй задачей будет уже задача исправитель-

Глава 3. Правовое обеспечение уголовно-исполнительной политики______71

но-трудового воздействия», а что касается классовых врагов, то их надо карать, а не исправлять1.

На съезде было указано, что применение мер социальной защиты на всей территории РСФСР должно быть единообразным. Режим в отдельных местах заключения может изменяться исключительно в зависимости от характера исправительно-трудового учреждения и его задач, а не от каких-либо других местных условий.

Утвержденный второй сессией ВЦИК XI созыва 16 октября 1924 г. Исправительно-трудовой кодекс (ИТК) РСФСР имел большое политическое и практическое значение как законодательный акт, закрепивший основные принципы советской пенитенциарной политики и внесший единообразие в практику реализации ее требований. Кодекс обобщил практику деятельности мест заключения и исправительно-трудовое законодательство за прошедшее время, а также отразил изменение целей и задач исправительно-трудовой политики в новых условиях. В нем впервые были сформулированы воспитательные задачи и закреплена идея исправления осужденных.

В ст. 17 ИТК РСФСР закреплялся классовый подход в исполнении наказания, поскольку заложенная здесь правовая норма рекомендовала распределительным комиссиям при классификации заключенных руководствоваться их социальной принадлежностью и с учетом этого определять условия отбывания наказания. Этот принцип нашел свое закрепление и в ИТК других союзных республик.

Достигнутая в результате принятия Кодекса стабильность исправительно-трудового законодательства, его социальная ценность, авторитет создавали предпосылки для единообразного и правильного применения правовых норм не только в пределах республики, но и по всей стране. При разработке собственных кодексов советские республики широко использовали основные принципы организации и деятельности мест лишения свободы, закрепленные в ИТК РСФСР, поскольку в Российской Федерации к этому времени был накоплен более содержательный по сравнению с другими республиками опыт деятельности мест заключения. Здесь раньше, чем в других республиках, были приняты нормативные акты, закрепляющие основные принципы исправительно-трудовой политики. Над созданием ИТК РСФСР работало значительно больше квалифицированных специалистов, чем в других республиках.

На II Всероссийском съезде работников пенитенциарного дела (1924 г.) продолжалась дискуссия о соотношении задач исправления и перевоспитания заключенных в зависимости от их социальной принадлежности. По мнению А. А. Сольца, основной целью исполнения наказания является охрана общества от враждебных ему

1 Еженедельник советской юстиции. 1923. № 4. С. 918; 1924. № 12—13. С. 282.

72        Раздел П. Исправительно-трудовое право России советского периода

элементов, а не исправление их. Из этого и следует исходить при определении задач исправительно-трудовой политики. Данную точку зрения разделял представитель Верховного Суда РСФСР Галкин, полагая недопустимым исправление классовых врагов. В противоположность им Председатель Верховного Суда СССР Винокуров, подчеркивая классовую сущность советской исправительно-трудовой политики, считал возможным и необходимым перевоспитание классовых врагов не какими-то особыми методами, а теми же, которые применяются по отношению к другим категориям осужденных.

Важные коррективы в исправительно-трудовую политику внесло постановление ВЦИК и СНК РСФСР по докладу Народного комиссара внутренних дел от 26 марта 1928 г. «О карательной политике и состоянии мест заключения». В нем, наряду с оценкой успехов в решении основной задачи мест заключения, давалась острая критика недостатков в работе, а именно: необоснованного предоставления льгот классово чуждым и социально опасным элементам, недостаточной дисциплины среди осужденных, слабого руководства наблюдательными комиссиями и т. д. Оно признало нецелесообразным строить новые места заключения и рекомендовало Главному управлению местами заключения (ГУМЗ) НКВД РСФСР увеличить наполняемость трудовых колоний: сельскохозяйственных, фабричных, ремесленных на базе бездействующих или нуждающихся в крупном ремонте предприятий.

В постановлении также содержались важные политические установки, которым, на наш взгляд, в историко-правовой литературе не придавалось особого значения. Но именно эти установки вскоре получили практическую реализацию, создав предпосылки к началу нового этапа, в развитии исправительно-трудовых учреждений. Это ориентация мест заключения на решение хозяйственных задач; готовность усилить репрессии по отношению к лицам, признаваемым классово чуждыми (ужесточить условия содержания, ограничить условно-досрочное освобождение); отказ от строительства новых мест заключения в условиях постоянно возрастающего их перенаполнения; свертывание демократических и усиление административных начал в управлении местами заключения.

К концу 1928 г. наметились серьезные разногласия между НКВД и Народным комиссариатом юстиции РСФСР. Обсуждая проблемы уголовного и исправительно-трудового законодательства, работники мест заключения и органов юстиции по-разному определяли пути их решения. Учитывая практику деятельности мест лишения свободы, в необходимости внесения изменений в уголовное и исправительно-трудовое законодательство не сомневались ни те, ни другие. Однако по некоторым вопросам совершенствования законодательства и практики работы единого мнения не было. Работники органов юстиции на своем шестом съезде и в периодической

73

Глава 3. Правовое обеспечение уголовно-исполнительной политики

печати настаивали на пересмотре положений Основных начал уголовного законодательства и на передаче исправительно-трудовых учреждений в Народный комиссариат юстиции. По их мнению, реализация уголовной и исправительно-трудовой политики должна сосредоточиться в одном ведомстве и только при этом можно эффективно осуществлять борьбу с преступностью. Позицию Народного комиссариата юстиции поддерживал Наркомат рабоче-крестьянской инспекции. Однако подобная постановка вопроса не у всех находила поддержку1.

Выполняя требования постановления ВЦИК и СНК РСФСР от 26 марта 1928 г., Народный комиссариат юстиции и Верховный суд РСФСР направили на места директивное письмо «О карательной политике» от 28 августа 1928 г. Перед судами ставилась задача применять суровые приговоры и длительные сроки лишения свободы только в отношении классовых врагов, рецидивистов и деклассированных элементов. В то же время не рекомендовалось применять строгие меры, хотя и за тяжкие преступления, но совершенные впервые.

В ноябре 1928 г. в развитие названного постановления взамен краткосрочного лишения свободы вводятся наказания, не связанные с содержанием в местах заключения. В январе 1929 г. Народный комиссар юстиции дал указание судебным органам применять принудительные работы без содержания под стражей, как правило, к лицам, осуждаемым на срок до одного года. Впрочем, и эти меры не смогли оказать существенного влияния на сокращение общего количества лиц, содержащихся в местах заключения.

§ 2. Особенности

правового

регулирования

деятельности мест

лишения свободы

в годы

первых пятилеток

и предвоенные годы

(1929—1940 гг.)

Первым правовым основанием функционирования столь мощного карательного института, которым впоследствии на протяжении длительного времени являлись исправительно-трудовые лагеря (ИТЛ), стало постановление ЦИК и СНК СССР от 6 ноября 1929 г. «Об изменении статей 13, 18, 22 и 38 Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик», в котором в качестве меры социальной защиты судебно-

исправительного характера предусматривалось лишение свободы в исправительно-трудовых лагерях в отдаленных местностях Союза ССР.

Необходимо отметить, что функционирование ИТЛ как самостоятельного вида учреждений для исполнения наказаний в виде

1 Подробнее см.: Кузьмин С.И. Политико-правовые основы становления и развития исправительно-трудовых учреждений. М., 1988. С. 45.

74___Раздел II. Исправительно-трудовое право России советского периода

лишения свободы началось еще до принятия какого-либо акта на законодательном уровне. Первый такой лагерь начал свою деятельность в апреле 1929 г., но только в ноябре, когда уже было создано Северное управление исправительно-трудовыми лагерями, постановлением ЦИК и СНК СССР были внесены необходимые изменения в действующие Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик. В нем, в частности, с целью урегулирования отдельных вопросов исполнения данного вида наказания делались ссылки на Положение об исправительно-трудовых лагерях. Само же Положение было принято лишь через полгода постановлением СНК СССР от 7 апреля 1930 г.

Таким образом, функционирование столь мощного карательного института, в качестве которого выступала система исправительно-трудовых лагерей Объединенного Государственного политического управления (ОГПУ) СССР, осуществлялось без правового регулирования на законодательном уровне. Поэтому не случайно начальники вновь создаваемых лагерей были вынуждены запрашивать Положение, которым руководствовались в Соловецком лагере особого назначения при исполнении наказания в виде лишения свободы.

Обращаясь к Положению об исправительно-трудовых лагерях ОГПУ СССР, следует указать, что в разделе «Основные положения о порядке содержания заключенных» закреплялись правовые нормы, непосредственно призванные регламентировать режим содержания заключенных: основания и порядок приема заключенных; основы их классификации; порядок работы и проживания в соответствии с назначенным режимом; некоторые вопросы медицинского обслуживания; меры поощрения и дисциплинарной ответственности; основания предоставления свиданий заключенным; получение ими посылок и передач; перевод заключенных и порядок их выбытия и некоторых другие.

Однако несмотря на значимость принятого Положения, как основного документа, регулирующего весь комплекс правоотношений, складывающихся в связи с отбыванием наказания в ИТЛ, оно содержало в основном материальные нормы права, порядок реализации которых предстояло урегулировать ведомственными инструкциями и положениями ОГПУ СССР.

Положение об ИТЛ содержало немало открытых, т. е. оценочных норм1, недобросовестное применение которых приводило к нарушению законности или нарушению принципа равенства заключенных перед законом. В качестве примера можно привести норму п. 22, предусматривающего выдачу одежды, обуви, белья и постельных принадлежностей заключенным по мере необходимос-

1 Подробнее см.: Детков М.Г. Содержание карательной политики Советского государства и ее реализация при исполнении наказания в виде лишения свободы в 30-е и 50-е годы. Домодедово, 1992. С. 12—14.

Глава 3. Правовое обеспечение уголовно-исполнительной политики______75

ти. Формулировка нормы позволяла недобросовестным сотрудникам ущемлять права заключенных, создавала почву для хищения материальных ценностей.

В Положении достаточно полно регламентировались особенности режима содержания осужденных на основании их классификации по уголовно-правовым основаниям, а также с учетом поведения во время отбывания наказания. В зависимости от социального положения и характера совершенного преступления заключенные подразделялись на три категории. К первой относились впервые осужденные на срок не свыше пяти лет и не за контрреволюционные преступления из так называемой социально близкой пролетариату среды, т. е. рабочие, крестьяне, служащие, которые до вынесения приговора пользовались избирательным правом. Ко второй относили тех же заключенных, но осужденных на срок свыше пяти лет, а в третью категорию включались заключенные из числа нетрудовых элементов и осужденные за контрреволюционные преступления.

Закрепляя существование первоначального, облегченного и льготного режимов для заключенных, Положение регулировало порядок и условия их привлечения к труду, проживания и некоторые иные вопросы их быта, возможности получения льгот и т.д. Однако далеко небезупречно был урегулирован перевод осужденного с одного вида режима на другой. Определены лишь минимальные сроки содержания заключенных на первоначальном режиме: для заключенных первой категории — полгода, для заключенных второй категории — год и для заключенных третьей категории — два года. Ни оснований, ни порядка перевода заключенных из одного режима в другой в Положении не было предусмотрено. Более того, нормативно не закреплялись условия первоначального, т. е. самого сурового режима отбывания и при этом подчеркивалось, что они могут изменяться начальником лагеря. Выдвигалось лишь непременное условие, чтобы первоначальный режим не приближался к условиям облегченного или льготного. Эт-о фактически заблокировало нормы, регулирующие установленные Положением периоды отбывания наказания по прогрессивной системе, они просто не действовали.

Пытаясь урегулировать в Положении об ИТЛ основные требования режима и средства его обеспечения, законодатель предусмотрел лишь материальные правовые нормы, практически полностью исключив порядок их реализации. Администрация ИТЛ сама определяла порядок применения к заключенным мер поощрения и взыскания, порядок предоставления заключенным права передвижения без конвоя и проживания за пределами территории лагеря, порядок приобретения продуктов питания и предметов первой необходимости, предоставления свиданий и т.д. Особенно это просматривается при анализе соответствующих норм, регулирующих дисциплинарные меры воздействия на заключенных, при-

76___Раздел II. Исправительно-трудовое право России советского периода

меняемые за нарушение установленных в лагере режима и правил внутреннего распорядка.

В качестве мер взыскания, налагаемых начальником лагеря, предусматривались выговор (простой или строгий), ограничение или лишение права переписки на срок до трех месяцев, ограничение права распоряжения состоящими на личном счете деньгами на тот же срок, изоляция в отдельном помещении на срок до 30 суток, изменение режима, посылку на штрафные работы на срок до шести месяцев, перевод в штрафное отделение на срок до одного года. Ссылка на то, что условия и порядок применения перечисленных дисциплинарных мер определяются особой инструкцией ОГПУ, фактически оставила эти институты без централизованной правовой регламентации еще на десять лет, так как соответствующий нормативный акт был утвержден лишь в 1939 г.

Ведомственные нормативные акты пытались восполнить пробелы в правовом регулировании отдельных институтов режима в ИТЛ, но расплывчатые формулировки Положения (например, термин «ограничение»), отсутствие четкого определения круга субъектов, наделенных полномочиями налагать указанные взыскания (кроме начальника лагеря), полное отсутствие процессуальных норм и определения органов и лиц, контролирующих законность применения мер взыскания, неизбежно приводили к неоднозначному их применению в различных исправительно-трудовых лагерях, а иногда к принятию положений и приказов по отдельным ИТЛ, где грубо нарушался принцип верховенства закона. В отдельных случаях указанный перечень мер дисциплинарной ответственности дополнялся новыми по субъективному усмотрению руководителей ГУ-ЛАГа, предусматривавшими даже такие меры, которые влекли за собой увеличение срока отбывания наказания в лагере.

Положением об ИТЛ предусматривалось предоставление заключенным свиданий на основании специальной инструкции НКВД. Свое развитие этот институт также получил в нормативных актах различных управлений. Причем процедура и порядок предоставления свиданий были урегулированы далеко не единообразно. В некоторых приказах основной акцент делался на определение круга лиц, достойных этой меры поощрения.

Изложенное выше позволяет сделать вывод, что в условиях ИТЛ возрастала роль подзаконных, особенно ведомственных нормативных актов, безусловно, помогавших устранять пробелы в законодательстве. Но в конечном счете это приводило к усилению кары по отношению к заключенным.

На первом этапе развития системы лагерей начальникам предоставлялось право самостоятельно издавать нормативные акты, способные повлиять на обеспечение производственно-хозяйственной деятельности и поддержание необходимого правопорядка среди контингента. Примером может служить Временная инструкция для штрафных изоляторов Темниковского ИТЛ ОГПУ СССР. В

Глава 3. Правовое обеспечение уголовно-исполнительной политики_______77

соответствии с этим нормативным актом штрафной изолятор (ШИЗО) имел в своем составе три отделения с прогрессивной системой содержания, предусматривающей перевод из отделения в отделение и досрочное освобождение из штрафного изолятора.

Временной инструкцией определялись категории заключенных, помещаемых в каждое из отделений. Первое предназначалось для лиц, привлекаемых к ответственности по ст. 58, 59, 110 ч. 2, 73, 133—142 УК РСФСР, а также члены организованных преступных групп в лагерях и те, кто совершил вооруженный побег. Второе — для уже осужденных коллегией ОГПУ за побеги, кражи, отказы от работы, а также совершившие должностные преступления в лагере и осужденные за это на срок до трех лет. В третьем — все остальные: подследственные и получившие определенные сроки за простые побеги и другие преступления, нарушители установленного в лагере порядка и переведенные из второго отделения. Вопрос о переводе заключенного из одного отделения в другое, досрочное освобождение от наказания составляли компетенцию начальника ШИЗО, коменданта, сотрудников изолятора, представителя культурно-воспитательной части.

Для помещенных в штрафной изолятор труд являлся обязательным.

В первом отделении заключенные содержались в общих или одиночных камерах под замком. Свиданий не имели. Прогулка предоставлялась на 15 минут под конвоем. Заключенные один раз в три недели могли получить передачу. Переписка допускалась в исключительных случаях. Курить запрещалось. На рабочий объект выводились отдельно от других заключенных. Во втором отделении время прогулки увеличивалось до 30 минут. Передачу могли получать один раз в две недели. Разрешалось курить. Рабочий день для них устанавливался в 10 часов. В третьем отделении время прогулки увеличивалось до одного часа. Продуктовая передача полагалась один раз в неделю Один раз в месяц осужденные могли отправить письмо.

Вместе с тем подмена законотворческой деятельности на государственном уровне комплексом ведомственных нормативных актов привела к противоречиям с действующим законодательством, включая Конституцию и Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, и, как уже отмечалось, повлекла за собой существенные нарушения основных прав заключенных. На протяжении 30-х годов заложенные в Положении об исправительно-трудовых лагерях правовые нормы уточнялись в ведомственных нормативных актах. Принятые в разные годы, они существенно осложняли деятельность администрации во вновь открываемых лагерях. Все это требовало кодификации правовых норм, действовавших в ИТЛ.

Порядок исполнения наказаний в исправительно-трудовых колониях, подведомственных Народному комиссариату юстиции (НКЮ) РСФСР, до 1933 г. регулировался Исправительно-трудовым кодек-

78___Раздел П. Исправительно-трудовое право России советского периода

сом РСФСР (1924 г.) и Временным положением о местах лишения свободы ГУИТУ НКЮ РСФСР от 31 июля 1931 г.

1 августа 1933 г. Постановлением ВЦИК и СНК РСФСР был утвержден новый Исправительно-трудовой кодекс. В нем подробно регламентировалось исполнение наказания в виде лишения свободы в местах заключения, подведомственных НКЮ. Кодекс установил единый для всех мест заключения режим отбывания наказания, предусмотревший ослабление изоляции заключенных от внешнего мира. Некоторое различие существовало лишь в сроках предоставления свиданий, получения посылок и передач.

Этот законодательный акт представляет определенный интерес с точки зрения реализации принципов исправительно-трудовой политики в изменившихся социальных условиях, но его действие фактически прекратилось с изданием Временной инструкции по режиму содержания заключенных в исправительно-трудовых колониях НКВД СССР от 4 июля 1940 г.

Практика работы исправительно-трудовых лагерей в первой половине 30-х годов показала, что отдельные заключенные, особенно из числа рецидивистов-профессионалов, терроризировали заключенных, совершали преступления, нарушали установленный порядок, отказывались от работы и т.д. Необходимо было принять меры по их изоляции от основной массы правонарушителей и т. д. Возникла необходимость и в изоляции политических заключенных. В августе 1936 г. ЦИК и СНК СССР 'приняли постановление о дополнении ст. 13 и 18 Основных начал уголовного законодательства СССР и союзных республик, которое в качестве уголовного наказания ввело лишение свободы в виде тюремного заключения. Предусматривался также перевод в тюрьмы заключенных из лагерей и колоний за злостное нарушение режима на срок от одного года до двух лет.

1937 г. вошел в историю как год массовых репрессий, которые проводились на основании решения Политбюро ЦК ВКП(б) от 2 июля по специальной разнарядке в отношении некоторых категорий граждан и лиц, отбывавших наказание в исправительно-трудовых лагерях. Заключенные, подлежавшие репрессии по первой категории — расстрелу, концентрировались на специальных лагерных пунктах. Условия их содержания определялись специальной инструкцией, которая утверждалась приказом по III отделу лагеря. Она предусматривала усиленную охрану заключенных. Не допускался их вывод на работу, запрещались свидания и переписка. Прогулка ограничивалась 20 минутами. Посещать лагерный пункт могли только начальник лагеря, помощник начальника III отдела и начальник военизированной охраны. По мере поступления приговоров троек они приводились в исполнение.

Подготовка инструкций по режиму содержания для всех мест лишения свободы (лагерей, колоний, воспитательно-трудовых колоний, следственных тюрем и тюрем) началась в конце 1937 г. Это

Глава 3. Правовое обеспечение уголовно-исполнительной политики______79

бьшо вызвано тем, что изданные в предшествующие годы нормативные акты, призванные регулировать порядок исполнения наказания, уже не отвечали изменившимся социально-политическим условиям в стране, характеру карательной политики. Существенное изменение юридической базы исполнения всех видов наказания произошло в 1939—1940 гг.

Приказом НКВД СССР от 15 июня 1939 г. «Об отмене практики зачета рабочих дней и условно-досрочного освобождения» в целях максимального использования рабочей силы заключенных на строительстве и производстве была отменена система досрочного освобождения заключенных, в том числе вставших на путь исправления. Приказ был издан в нарушение закона: условно-досрочное освобождение определялось общесоюзным законом — Основными началами уголовного законодательства СССР и союзных республик (ст. 38—39), и отменить или изменить его мог только Верховный Совет СССР или его Президиум. Отмена условно-досрочного освобождения, которое являлось важным средством воспитательного воздействия на осужденных, стимулировало их стремление к исправлению, фактически означала, что государство заинтересовано держать преступившего закон в изоляции в течение всего срока наказания независимо от поведения в месте лишения свободы. Понимая ошибочность принятого решения, НКВД СССР через девять месяцев восстанавливает этот институт, но прибегает к использованию данного инструмента для стимулирования труда осужденных крайне ограниченно. В последующие годы условно-досрочное освобождение и сокращение срока наказания проводилось по отношению к отдельным осужденным не на законодательной основе, а по решению Особого совещания при НКВД СССР.

Вслед за этим 2 августа 1939 г. приказом НКВД СССР была введена в действие Временная инструкция о режиме содержания заключенных в исправительно-трудовых лагерях НКВД СССР, которая отменила все ранее изданные приказы и директивные указания в данной сфере. В качестве приоритетной в инструкции ставилась задача надежной изоляции преступников и наиболее эффективного их использования в трудовых процессах.

Для осужденных предусматривались два вида режима: общий и усиленный. Общий предназначался для судимых за общеуголовные преступления. При хорошем поведении и отношении к труду они могли быть расконвоированы. Усиленный режим предназначался для содержания осужденных за государственные и особо опасные уголовные преступления из числа неоднократно судимых. Расконвоированию они не подлежали. Их запрещалось использовать на административно-хозяйственных должностях. По сравнению с содержавшимися на общем режиме они значительно ограничивались в правах на свидания, переписку, приобретение через торговую сеть продуктов питания и предметов первой необходимости. Работа по хозяйственному обслуживанию лагерных пунк-

80        Раздел II. Исправительно-трудовое право России советского периода

тов усиленного режима возлагалась на судимых за бытовые и хозяйственные преступления на срок до 5 лет.

Инструкция четко определяла правовое положение должностных лиц администрации лагерей в части применения поощрительных норм и наложения взысканий на заключенных по трем уровням: начальник лагерного пункта, начальник отделения и начальник лагеря. Такой подход был призван обуздать произвол низовой лагерной администрации в применении мер взыскания по отношению к заключенным, а также в предоставлении льгот отдельным из них.

В 1940 г. была введена в действие и Временная инструкция о режиме содержания заключенных в исправительно-трудовых колониях НКВД СССР, которые предназначались для содержания главным образом лиц, осужденных на срок до трех лет. Вместе с тем допускалось направление в ИТК и приговоренных на срок свыше трех лет при наличии особого постановления суда, вынесенного по мотивам ст. 24 УК РСФСР и соответствующих статей УК других союзных республик С принятием этой инструкции окончательно утрачивал свое значение Исправительно-трудовой кодекс РСФСР 1933 г.

Несмотря на наличие двух инструкций по режиму содержания заключенных, для изоляции лиц, нарушающих требования режима, использовалась единая Временная инструкция о режиме содержания заключенных в штрафном изоляторе в ИТЛ и ИТК НКВД СССР, утвержденная НКВД СССР 2 ноября 1940 г. Издание этой инструкции свидетельствует о стремлении сблизить правовое положение заключенных вне зависимости от того, в какой системе ИТУ отбывается срок наказания.

Инструкция допускала расположение штрафного изолятора как на территории жилой зоны, так и вне ее. Наказанные в дисциплинарном порядке размещались в камерах, рассчитанных на 6—10 человек. Начальник изолятора назначался из вольнонаемного состава приказом начальника управления лагеря или колонии.

Статья 9 Инструкции возлагала непосредственное обслуживание штрафного изолятора (доставка и раздача пищи, наблюдение за поведением заключенных, уборка и обыск помещений и т.п.) на осужденных общего режима со сроком наказания до трех лет, судимых за малозначительные преступления. Охрана же (ст. 10) возлагалась на вольнонаемных стрелков, преимущественно из членов и кандидатов в члены КПСС, ВЛКСМ. Помещенные сюда подлежали выводу на работу и обеспечивались питанием в соответствии с нормой выработки. Отказывающиеся от работы переводились на штрафной паек.

Обновление нормативной базы в части режима содержания коснулось и подследственных. Положение о тюрьмах НКВД СССР для содержания подследственных было утверждено приказом НКВД от 28 июля 1939 г. Им отменялось Положение о следственных тюрьмах НКВД СССР от 6 июня 1936 г. и Положение о тюрьмах ГУГБ НКВД СССР для содержания подследственных от 15 марта 1937 г.

Глава 3. Правовое обеспечение утоловно-исполнительной политики_______81

С 1939 г. правовое положение подследственных стало регулироваться единым нормативным актом, тем не менее учитывающим состав подследственных. В нем оговаривалось, что действие его распространяется на центральные тюрьмы ГУГБ НКВД СССР (Внутренняя, Лефортовская, Сухановская и Бутырская), внутренние тюрьмы НКВД и УНКВД республик, краев и областей. Для этих тюрем вводились следующие ограничения: запрещалось использовать заключенных для хозяйственного обслуживания; извещение о смерти родственникам не высылалось и трупы не выдавались.

Положение (ст. 29) устанавливало право беспрепятственного входа во все центральные тюрьмы ГУГБ НКВД СССР и внутренние тюрьмы НКВД—УНКВД для опроса, проверки законности и условий содержания заключенных и др. работников Генеральной прокуратуры СССР.

Особыми инструкциями, изданными Главным тюремным управлением по согласованию с Прокурором СССР, устанавливался режим содержания для заключенных, используемых в качестве хозяйственной обслуги, и несовершеннолетних нарушителей в возрасте от 12 до 16 лет.

Порядок размещения предусматривал раздельное содержание следующих категорий: мужчин — отдельно от женщин; подростков от 16 до 18 лет — мальчиков — отдельно от девочек, тех и других — отдельно от взрослых; несовершеннолетних правонарушителей в возрасте от 12 до 16 лет — отдельно от подростков 16—18 лет и от взрослых, мальчиков — отдельно от девочек; обвиняемых в совершении преступлений контрреволюционного характера — отдельно от обвиняемых в совершении иных преступлений, тех и других — отдельно от рецидивистов; бывших работников НКВД, НКЮ, прокуратуры и суда — отдельно от других заключенных.

В инструкциях подробно регулировались права и обязанности подследственных, меры взыскания, применяемые к нарушителям режима содержания.

Положение о тюрьмах НКВД СССР для содержания подследственных включало также специальную инструкцию по применению отдельных ее статей, в которой детализировались правовое положение занятых в хозяйственной обслуге и режим содержания несовершеннолетних в возрасте от 12 до 16 лет. На срочных заключенных, занятых в хозяйственной обслуге, распространялись все разрешительные нормы тюремного режима, предусмотренные ст. 33 Положения со следующими дополнениями: могли получать денежные переводы в размере 100 руб. в месяц, получать и отправлять три письма, иметь два свидания с родственниками в месяц и дважды в месяц получать продуктовые и вещевые передачи, а также выписывать газеты.

Режим содержания несовершеннолетних в возрасте от 12 до 16 лет предусматривал их размещение в общей камере до 15 человек из расчета 2,5 м на человека с выдачей постельного белья. Они

82        Раздел П. Исправительно-трудовое право России советского периода

могли посылать и получать три письма, иметь три свидания в месяц, пользоваться через тюремную библиотеку детскими газетами и журналами, получать три раза в месяц вещевые и продуктовые передачи. За счет средств тюрьмы им выдавались порошок и зубные щетки. На часовой прогулке разрешались обычные детские игры.

За нарушение режима несовершеннолетние подлежали наказанию по ст. 40 Положения, а также лишались газет и журналов на срок до 15 суток, переписки — на 20 дней, очередного свидания или передачи. Содержание в карцере запрещалось.

Положение допускало использование карцеров без окон только в центральных тюрьмах ГУГБ НКВД СССР и во внутренних тюрьмах НКВД—УНКВД. Устройство новых карцеров без окон запрещалось.

В ноябре 1940 г. в Положение о тюрьмах НКВД СССР для содержания подследственных приказом НКВД СССР был внесен ряд изменений. В частности, предусматривалось усиление санкций за нарушения установленного режима содержания: срок лишения прогулки увеличивался до 7 (вместо 5) суток; срок помещения в карцер до 20 суток (вместо 5). Вводилась норма, в соответствии с которой допускался перевод всей камеры на срок до 7 суток на карцерный режим, при котором выдавалось 400 г хлеба в сутки и кипяток и один раз в пять дней жидкая горячая пища.

Ограничивались права начальника тюрьмы в применении карательных санкций. Если раньше он мог наложить взыскания на всех заключенных и даже совмещать при этом несколько или все виды взысканий, то теперь его права распространялись только на числящихся за органами милиции. В отношении остальных заключенных он мог сделать это только с санкции следственного органа и прокурора, за которым заключенный числился. Для наложения взысканий на заключенных, числящихся за НКВД, ему требовалось получить санкцию народного комиссара внутренних дел республики или начальника УНКВД области, начальника Особого отдела НКВД (округа, армии, флота), начальника дорожно-транспор-тного отдела НКВД.

В декабре 1940 г. приказом НКВД СССР были внесены дополнения в инструкции по применению отдельных статей Положения. Они детализировали режим содержания заключенных при переводе всей камеры на карцерный режим. По своим условиям этот режим приближался к условиям содержания в карцере с некоторыми исключениями, в частности постельные принадлежности не убирались и время сна определялось общим распорядком, продукты питания и табачные изделия не отбирались, но спички изымались. На карцерный режим все заключенные в камере переводились в случаях, когда все или большинство нарушают режим, когда отказываются назвать нарушителя и когда другие меры воздействия не приносят результатов. При первоначальном применении этой меры наказания минимальный срок определялся в 2—3 суток. Исключалось применение этого взыскания при сильном «пе-

83

Глава 3. Правовое обеспечение уголовно-исполнительной политики

релимите» и при содержании в камере более 50 человек. Но если все же и в этих условиях требовалось к заключенным отдельной камеры применить карцерный режим, то следовало предварительно перевести лишних в другие камеры с таким расчетом, чтобы оставалось не более 50 человек.

Таким образом, изложенное выше позволяет сделать вывод, что накануне войны произошло существенное обновление ведомственных нормативных актов, призванных регулировать порядок исполнения наказания в отношении содержащихся в ИТЛ и ИТК, а также находившихся под следствием.

Усиливалась ответственность заключенных по ряду составов преступлений. Совместной директивой Прокурора СССР и НКВД прокурорам республик и начальникам лагерей рекомендовалось в отношении заключенных, совершивших мелкие кражи сырья, полуфабрикатов, готовой продукции, принадлежащих лагерям и колониям, привлекать их к уголовной ответственности по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 10 августа 1940 г.; за присвоение или продажу предметов вещевого довольствия — по ст. 168 УК РСФСР и соответствующим статьям союзных республик; за хулиганские действия — по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 10 августа 1940 г. и ч. 2 ст. 74 УК или использовать меры дисциплинарного воздействия, предусмотренные приказами НКВД СССР от 2 августа 1939 г. и от 4 июля 1940 г.

Побеги заключенных из лагерей стали рассматриваться как одна из наиболее злостных форм саботажа и дезорганизации лагерной жизни. Беглецов следовало судить по ст. 58м УК РСФСР, применяя по отношению к ним на основании п. 3 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 15 июня 1939 г. суровые меры наказания, включая высшую меру. Высшую меру следовало применять прежде всего в отношении контрреволюционеров, бандитов, грабителей и других особо опасных преступников и заключенных других категорий, совершивших повторный побег.

§ 3. Правовое регулирование

исполнения

лишения свободы

в период Великой

Отечественной

войны

и в послевоенные годы (1941—1953 гг.)

С началом войны руководители ИТЛ и колоний получили от руководства ГУЛАГа и НКВД СССР ряд распоряжений, существенно ограничивавших права заключенных. Некоторые из этих ограничений носили кратковременный характер и вскоре были отменены.

Вооруженное выступление заключенных, произошедшее в январе 1942 г. в Воркутин-ском ИТЛ и приведшее к большим человеческим жертвам как среди заключенных, так и охраны, сыграло свою роль в издании уже в феврале Инструкции о режиме содержания и охране заключенных в исправительно-трудовых лагерях 4—300

84___Раздел П. Исправительно-трудовое право России советского периода

и колониях НКВД СССР в военное время. Она наделяла оперативно-служебные наряды правом в ряде случае применять оружие без предупреждения (при побеге и преследовании заключенных, при нападении на администрацию и конвой). При открытом, злостном сопротивлении заключенных, если это сопротивление грозило серьезными последствиями и не могло быть ликвидировано иными мерами, охрана лагеря имела право после двукратного предупреждения применять оружие. Допускалось его применение и при отказе заключенных приступить к работе. Неприменение оружия, когда к этому вынуждала обстановка, так же как и неправильное его применение, влекло за собой судебную или административную ответственность. Это открывало дорогу для произвола. В Инструкции особо оговаривалось, что в иных вопросах, связанных с режимом содержания, следует руководствоваться временными инструк-' циями по режиму содержания заключенных в ИТЛ (1939 г.) и колониях (1940 г.).

В военное время появилась новая категория заключенных — приговоренные к каторжным работам. Условия их содержания регулировались Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 г. Для каторжан устанавливался 10-часовой рабочий день (вместо 9 часов в обычных ИТЛ); предусматривались усиленная охрана и изоляция заключенных с размещением их в запирающихся в нерабочее время жилых помещениях, имеющих решетки на окнах; была введена форма специального образца с нашивками на верхней одежде и головном'уборе номера личного дела; в течение первого года отбывания наказания заключенные не имели права на переписку и вознаграждение за труд. Помимо применявшихся в ИТЛ мер взыскания их рабочий день мог продлеваться на 2 часа.

Порядок содержания осужденных немецких пособников был установлен директивой НКВД СССР от 7 октября 1942 г. В соответствии с этой директивой они содержались в отдельных лагерных подразделениях под усиленной охраной. В мае 1943 г. НКВД СССР издало приказ, в соответствии с которым эта категория осужденных должна была содержаться на равных основаниях с остальными заключенными лагерей и колоний. Изоляции от остальных заключенных и содержанию под усиленной охраной подлежали только особо опасные лица из их числа.

Во Временной инструкции от 17 июля 1943 г. определялся порядок учета и этапирования заключенных, осужденных к каторжным работам, в специально организованных по приказу НКВД СССР отделениях в Воркутлаге, Норильлаге, Севвостоклаге, Дальстрое и Карагандинском ИТЛ.

В послевоенное время правовое положение заключенных стало регулироваться Инструкцией по режиму содержания заключенных в исправительно-трудовых лагерях и колониях МВД, объявленной приказом МВД СССР от 24 марта 1947 г. В Инструкции

Глава 3. Правовое обеспечение уголовно-исполнительной политики_______85

было определено, что одной из задач режима является обеспечение перевоспитания заключенных. Так, в п. «г» ст. 3 Инструкции указывалось, что режим содержания заключенных должен обеспечить «перевоспитание заключенных на основе общественно полезного труда». Задача перевоспитания заключенных ставилась и в других статьях этой Инструкции. Например, в ст. 312 указывалось, что одной из задач культурно-воспитательной работы с заключенными является перевоспитание заключенных на основе высокопроизводительного коллективного труда. В ней довольно подробно излагались различные способы культурно-воспитательной работы среди заключенных, предусматривалось создание актива из числа положительно характеризующихся осужденных и его секций, регулировалось общеобразовательное и профессионально-техническое обучение и т. д.

Все это являлось бесспорным достоинством и преимуществом Инструкции по режиму 1947 г. по сравнению с временными инструкциями по режиму в ИТЛ (1939 г.) и ИТК (1940 г.).

Еще одним достоинством Инструкции было то, что она не просто восстанавливала довоенный порядок содержания заключенных (общий и усиленный режим), но и вводила некоторые нормы прогрессивной системы отбывания наказания, что для того времени имело немаловажное значение. В частности, заключенные, содержавшиеся в ИТУ усиленного режима, могли переводиться в порядке поощрения по отбытии 1/3 срока наказания в ИТУ общего режима. В то же время злостные нарушители режима подлежали направлению на срок до трех месяцев в центральные штрафные колонии или лагерные пункты, предусмотренные в каждом ИТЛ, УИТЛК (управление исправительно-трудовых лагерей и колоний), ОИТК (отделение исправительно-трудовых колоний).

Лица, совершившие преступления в период отбывания наказания, помещались в специально созданные штрафные подразделения на срок от шести месяцев до года. Становление их на путь исправления стимулировалось досрочным переводом из штрафных лагерных пунктов (колоний) в ИТУ соответствующего режима.

Положительное значение издания единой инструкции по режиму для ИТЛ и ИТК не вызывает сомнения. Вместе с тем эта инструкция содержала ряд ошибочных положений. Фактически в штрафных лагерных пунктах (колониях) совместно содержались переведенные с разных видов режима нарушители установленного порядка в ИТУ и лица, совершившие уголовные преступления, в том числе и тяжкие.

Принимаемые во второй половине 40-х годов меры по дифференциации контингента ИТУ повлекли за собой не только разделение лагерей и тюрем на обособленные группы, но и издание ведомственных нормативных актов, определяющих правовое положение заключенных. Инструкцией о порядке содержания заключенных в специальных подразделениях строгого режима (1948 г.) определя-4*

86___Раздел II. Исправительно-трудовое право России советского периода

лись три категории направляемых сюда заключенных и особые условия их содержания. Особые условия содержания предусматривались для заключенных из числа уголовно-бандитствующего элемента, переводимого на тюремный режим по решению Особого совещания.

Среди других ведомственных нормативных актов того времени следует выделить утвержденное 23 сентября 1948 г. Положение о трудовых колониях для несовершеннолетних, а также Инструкцию о режиме содержания заключенных в срочных тюрьмах, объявленную Приказом МВД от 11 сентября 1950 г., которые действовали до 1954 г.

В этот же период наряду с ведомственным регулированием вопросов исполнения наказания в виде лишения свободы начинают утверждаться и законодательные акты, направленные на обеспечение более эффективной производственно-хозяйственной деятельности ИТУ, в частности Указы Президиума Верховного Совета СССР о досрочном освобождении заключенных с направлением их на работу в промышленность. Были приняты постановления Совета Министров СССР о предоставлении зачетов рабочих дней для занятых на стройках и предприятиях Минтяжстроя СССР и Министерства черной металлургии СССР, которыми для отдельных лагерей, выполнявших наиболее важные государственные задачи по строительству объектов и их эксплуатации, вводились нормы зачетов осужденным рабочих дней в срок отбытого наказания.

§ 4. Переход

от ведомственного

к законодательному

регулированию

деятельности

уголовно-исполнительной

системы (1954—1959 гг.)

После амнистии 1953 г. основные направления перестройки в области исполнения уголовных наказаний предопределили постановления ЦК КПСС от 12 марта 1954 г. «Об основных задачах Министерства внутренних дел СССР» и от 10 июля 1954 г. «О мерах улучшения работы исправительно-трудовых лагерей и колоний МВД СССР». Намеченные преобразования следовало подкрепить созданием соответствующей правовой основы и комплексом организационных мероприятий. Постановлением Совета Министров СССР от 10 июля 1954 г. было утверждено Положение об исправительно-трудовых лагерях и колониях МВД СССР, объявленное приказом МВД СССР от 17 июля 1954 г. Основной задачей исправительно-трудовых учреждений признавалось создание условий, исключающих возможность совершения осужденными новых преступлений, а конечной целью их деятельности — исправление и перевоспитание осужденных на основе приобщения к общественно полезному труду (ст. 1). Положение предусматривало проведение общеобразовательной и профессионально-технической подготовки заключенных, развитие самодеятельности путем

Глава 3. Правовое обеспечение уголовно-исполнительной политики_______87

привлечения их к воспитательной работе. В этих целях предусматривалось создание таких коллективных органов осужденных, как советы коллективов, массовые секции при них и товарищеские суды.

В целом Положение сыграло значительную роль в улучшении работы исправительно-трудовых учреждений, но оно содержало и существенные недостатки. В нем колонии не были признаны основным видом мест заключения, сохранялись исправительно-трудовые лагеря, которые в силу объективных причин экономического порядка уже практически исчерпали себя. Существенным недостатком Положения было и то, что оно не обеспечивало надлежащего раздельного содержания различных категорий заключенных, а предусмотренная структура множества режимов на практике была трудно выполнима. Заложенные в нем правовые нормы, регулирующие условия содержания заключенных на различных видах режима, не были четко разграничены. Направление на соответствующий вид режима осуществлялось по формальным признакам, допускался перевод заключенных из подразделений одного вида режима в другой.

В связи с тем что в рассмотренном нормативном акте были недостаточно четко сформулированы нормы, касающиеся условий и порядка отбывания наказания, МВД СССР в октябре 1954 г. издало специальную инструкцию, регламентирующую режим содержания заключенных в исправительно-трудовых лагерях и колониях.

Для последующего развития системы органов, исполняющих наказания в виде лишения свободы, существенное значение имело постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 25 октября 1956 г. «О мерах по улучшению работы Министерства внутренних дел СССР», которым предусматривалась ликвидация исправительно-трудовых лагерей как не способных обеспечивать решения задачи по исправлению и перевоспитанию заключенных. В связи с этим возникла необходимость в очередной раз пересмотреть правовую базу деятельности мест лишения свободы.

Следует отметить, что за период с 1954 по 1958 г. было издано значительное число правовых актов, в которых нашли отражение произошедшие изменения в деятельности ИТУ. Однако необходим был единый научно обоснованный нормативный акт, который бы определял условия и порядок отбывания заключенными наказания и характер деятельности администрации по их исправлению и перевоспитанию. К его разработке впервые за многие годы привлекались советская общественность, представители суда и прокуратуры, сотрудники исправительно-трудовых учреждений, научные работники.

Этот нормативный акт — Положение об исправительно-трудовых колониях и тюрьмах Министерства внутренних дел СССР — был утвержден в декабре 1958 г. Советом Министров СССР. Но действие его оказалось непродолжительным. Дело в том, что ко-

88        Раздел П. Исправительно-трудовое право России советского периода

ренные преобразования в области исправительно-трудовой политики вступили в определенные противоречия с уголовной политикой, где также шли преобразования, но в более замедленном темпе. В конце 1958 г, были приняты Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, послужившие правовой основой реформы всей системы исполнения уголовного наказания.

Принятие Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик способствовало укреплению законности в деятельности ИТУ. Ограничивались функции администрации по досрочному и условно-досрочному освобождению заключенных. Решение этих вопросов стало компетенцией суда. Только суду предоставлялось право перевода заключенных при определенных условиях из колонии в тюрьму и из тюрьмы в колонию. Он же назначал осужденному вид лишения свободы, а администрация ИТУ определяла конкретную колонию, в которой заключенному предстояло отбывать наказание.

Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. возродили идею максимальной экономии кары при определении меры наказания. Только за особо тяжкие преступления допускалось лишение свободы на срок до 15 лет. Это принципиальное изменение в карательной политике отражало курс государства на усиление гуманных, воспитательных начал в жизни советского общества. Принятие уголовных кодексов союзных республик, которые приводились в соответствие с новым законодательством, повлекло за собой освобождение многих осужденных на срок свыше 15 лет.

В зависимости от совершенного преступления осужденные могли освободиться условно-досрочно по истечении половины или трети установленного срока наказания. Таким образом, в последующие годы в исправительно-трудовые учреждения должны были поступать лица, приговоренные, как правило, на срок не более 10 лет. Перед практическими работниками ИТУ встала задача интенсификации воспитательных воздействий на заключенных с учетом изменившихся сроков наказания.

Для исправительно-трудовых учреждений положительную роль, несомненно, сыграло корректирование судебной политики на основе постановления Пленума Верховного Суда СССР от 19 июня 1959 г. «О практике применения судами мер уголовного наказания». В нем указывалось, что, применяя строгие меры наказания к совершившим тяжкие преступления и рецидивистам, суды в то же время должны чаще применять меры наказания, не связанные с лишением свободы, а также условное осуждение к тем, кто совершил неопасные правонарушения. Внесение этих корректив в первые годы применения привело к сокращению поступления осужденных в ИТУ.

Таким образом, правомерно сделать вывод, что перестройка деятельности мест лишения свободы на обновляемой юридической

Глава 4. Система мест лишения свободы в РСФСР в 1917—1959 гг.____89

базе началась с 1954 г. Восстановление законности повлекло постепенный переход от всеобъемлющего ведомственного регулирования деятельности уголовно-исполнительной системы к законодательному регулированию на основе научной проработки важнейших вопросов исполнения наказания в виде лишения свободы.