Конституционное право на правовую защиту: понятие и юридическая конструкция

Обязанность государства защищать права (свободы) человека и гражданина является гарантией существования, процессуально - правовой формой юридического и социального функционирования прав человека, определяющей эффективность их реализации. Защита прав и свобод человека устанавливает соответствующие отношения между индивидом и государством. Механизм практического осуществления защитных юридических процедур невозможен без притязаний индивида к государству, связанных с охраной его прав.

Для правильного понимания природы защитных юридических конструкций укажем, что они, с одной стороны, предстают перед нами как государственно-правовые средства обеспечения прав, правовые формы и способы их защиты, с другой стороны, входят в структурно-системный состав (строение) права человека – на правовую защиту. Поэтому последнее представляет собой сложное субъективное конституционное право, состоящее из ряда правомочий. Такое право рассчитано как на активную поддержку со стороны государства, так и на активную позицию личности в отстаивании своих прав и законных интересов.

Иными словами, обязанности государства защищать права (свободы) человека и гражданина соответствует право (возможность) личности требовать защиты от посягательств на свои права (свободы). Последнее  присуще “с момента возникновения, а не появляется лишь в момент нарушения или оспаривания права как некий факультативный его элемент” и является безусловным признаком  всякого  субъективного права. Но этот признак существует именно как гарантированная возможность прибегнуть к силе государственного аппарата. А вот фактическая, действительная юридическая форма его выражения и есть субъективное  право человека на правовую защиту своих прав. Поэтому свойство качества “гарантированной возможности” каждого субъективного права не следует отождествлять с номинативным его значением в понятии субъективного права на правовую защиту – “гарантированная личности законом возможность пользоваться социальным благом”, то есть использовать систему правовых механизмов и процедур для защиты прав. Таким образом, конституционное право на правовую защиту, будучи субъективным правом, в то же время является одной из важнейших юридических гарантий всех и каждого права, которыми на основании действующего законодательства обладает личность.

В таком аспекте можно выделить субъективный и объективный подходы трактовки права на правовую защиту. Субъективный предполагает саму возможность лица, в то время как объективный подход определяет, предполагает ли право соответствующие гарантии.

В юридической литературе “право на правовую защиту” трактуется по-разному и часто приводит к неодинаковым заключениям о его характере (связь норм материального права и норм процессуального права) и содержании. Так, О.О. Миронов, В.П. Парфенов определили, что данное право есть самостоятельное материальное право, а не процессуальная форма каких-либо иных прав. В основе такого определения находится дефиниция, что это широкое субъективное конституционное право, включающее в себя ряд правомочий: право на судебную защиту и возмещение причиненного вреда; право на жалобу и на административную защиту; право граждан на юридическую помощь; право обвиняемого на защиту. В. Масленников право граждан на защиту относит к процессуальным конституционным правам.

Некоторые авторы  выделяют в содержании анализируемого права материально-правовые и процессуальные возможности человека.  В частности, А. В. Стремоухов рассматривает его как право на защиту права  в структуре подсистемы правовой защиты человека, определяя как предусмотренную Конституцией РФ и другими законами возможность для человека использовать для защиты своего права собственные разрешенные законом принудительные действия или обратиться в компетентные государственные  либо международные органы с требованием принудить обязанное лицо к правомерному обязательному поведению.

Понятие “право на правовую защиту” используется в конституционных и международных актах. Однако юридическая регламентация фактических составов неоднозначна. Так, ст. 13 Европейской Конвенции о правах человека провозглашает право на эффективное средство правовой защиты, ст. 2. Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г. закрепляет положение, что каждое участвующее в настоящем Пакте государство обязуется  обеспечить любому лицу, права и свободы которого, признаваемые в Пакте, нарушены, эффективное средство правовой защиты, даже если это нарушение было совершено лицами, действующими в официальном качестве. Одним из критериев, обуславливающих право каждого на обращение за защитой в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека и гражданина,  в ч. 3 ст. 46 Конституции РФ указывается исчерпание всех имеющихся внутригосударственных средств правовой защиты.

Проблему внешней формы выражения (понятийный аппарат) и ее соотношение с внутренним содержанием субъективного права на правовую защиту представляется необходимым пересмотреть с учетом изложенных юридических конструкций и  теоретических позиций.

В рамках нормативной трактовки понятийный и содержательный аспекты конституционного права на правовую защиту раскрываются при помощи категории “средства правовой защиты”. Так, по мнению С.С. Алексеева, права и обязанности, как и юридические нормы и др., если они рассматриваются с функциональной, активно-действенной стороны, не могут быть обозначены иначе, как правовые средства. Поэтому в поисках строгих теоретико-юриди-ческих критериев отметим, что в исследовании разграничение понятий “субъективное право” и “средство правовой защиты” носит условный методологический характер.

Так или иначе, все теоретики выделяют соответствующие возможности человека по защите своих прав. Вместе с тем критерий защищенности человека должен оцениваться оптимально. Поэтому полнота и развернутость содержания конституционного права на правовую защиту проявляется в том, что оно закрепляет в своем составе несколько вариантов поведения, причем каждый из них самостоятельно показателен. При этом необходимо учитывать, что элементами состава не могут быть произвольно взятые юридические конструкции, их пределы определяются сферой нормативного правового регулирования, характером опосредованных ими общественных отношений.

Внутреннюю структуру конституционного права на правовую защиту образует ряд соответствующих фактических возможностей, облеченных в форму юридических построений субъективных прав человека. Сложность и неоднородность структуры связывает в единую систему несколько взаимодополняющих слагаемых рассматриваемого нами правового явления. Составными его компонентами являются: право на судебную защиту (ч. 1 ст. 46 Конституции РФ); право на обжалование в суд решения и действия (или бездействия) органа государственной власти, органа местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц (ч. 2 ст. 46 Конституции РФ); право на обращение в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все внутригосударственные средства правовой защиты (ч. 3 ст. 46 Конституции РФ). В то же самое время право на получение квалифицированной юридической помощи (ч. 1 ст. 48 Конституции РФ), право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц (ст. 53 Конституции РФ), право человека самостоятельно защищать свои права и свободы (ч. 2 ст. 45 Конституции РФ), право лица на защиту от обвинения так же характеризуют конструктивный аспект  права на правовую защиту, при этом выступая по отношению к его функциональным элементам в качестве акцессорных (дополнительных) правовых средств. Их дополнительный, зависимый характер  проявляется в том, что они являются средствами теоретико-практического совершенствования структуры юридического состава анализируемой правовой категории.

Однако, разделяя позицию ряда авторов, укажем, что любое конституционное право человека и гражданина является институтом соответствующей отрасли права и именно в последней оно получает развернутую конкретизацию, детализацию, дополнения, необходимые для полной реализации основного права в жизни. Так, право обвиняемого на защиту исследуется в уголовно-процессуальном праве. Одновременно конституционно-правовое его закрепление способствует возрастанию гарантий данного права. Поэтому возникающие в единой системе субъективного права на правовую защиту интегративные качества, так называемых акцессорных элементов, рациональным образом выявляются и проявляются в пределах конституционно-правового института правовой защиты прав (свобод) человека и гражданина. В то же самое время детализированные в правовом институте юридические составы должны органично входить в систему права на правовую защиту, отвечая ее соответствующим требованиям, так как связаны с ней достаточно надежной связью правозащитных отношений.

Особенностью содержания Конституции, ее юридической силой и местом в системе законодательства определяется и юридическая природа конституционных прав. В соответствии с Конституцией РФ основные (конституционные) права и свободы, закрепленные в ней, имеют прямое, непосредственное действие. Поэтому для защиты своих прав не обязательно издание государством дополнительных законов и иных актов. Человек может защищать их, руководствуясь Конституцией, ссылаясь на нее. В то же время признание в Конституции РФ прав и свобод непосредственно действующими не исключает того, что их реализация осуществляется через системы различных отраслевых институтов, то есть аппарат производного нормотворчества.

Н.В. Витрук излишне категоричен в оценке содержания конституционных прав, указывая, что оно не должно устанавливаться (определяться) нормами текущего законодательства, конституционное право вполне конкретно в своем содержании, имеет свои границы. Однако принцип непосредственного действия прав и свобод человека и гражданина не исключает конкретизацию конституционных нормативно-юридических предписаний, а наоборот, повышает эффективность их применения и реализации. Пересмотр и расширение существующих в юридической литературе положений, относящихся к государственно-правовой действительности, весьма характерны, во многом объясняясь тем, что принятие новых законов, имеющих своим источником жизненную объективность и достоверно отражающих правовую действительность, постоянная разработка понятий, теорий, категорий юридической науки способны дополнить, изменить, переосмыслить на базе ранее познанного и закрепленного теоретические позиции, взгляды и юридические конструкции. Хотя в то же самое время научные исследования только вскрывают закономерности определенных правовых процессов, а не создают их. Принятие законов и подзаконных актов, разработка правил и процедур, призванных развивать, конкретизировать конституционные права и свободы, безусловно, упорядочивают их осуществление, соблюдение и защиту.

Содержание конституционного права на правовую защиту наполняется совокупностью других юридических прав, регламентированных текущим законодательством. Нормам текущего законодательства переходят существенные признаки обобщающего понятия, содержащегося в конституционном положении. Отраслевые права существуют самостоятельно, параллельно с конституционными правами. Таким образом,  рассматриваемое нами субъективное право, не теряя своего самостоятельного характера, приобретает признаки нормативно-юридических предписаний отраслевого законодательства, охватывающих сферу правовой защиты человека,  которые в то же самое время расширяются за счет своих самостоятельных возможностей и качеств (признаков). Производность должна подчеркнуть именно такую связность норм, при которой содержание одной нормы непосредственно формирует содержание другой, в результате чего определенные характеристики производной нормы или прямо воспринимаются от развиваемой или же устанавливаются на основе сходства с ней.

Следует отметить, что только скоординированная система правовых механизмов и процедур дает возможность личности наиболее оптимально осуществить защиту своих прав и свобод. Исключить систему или ограничить ее действие путем выделения за пределы системы возможностей человека в качестве самостоятельных элементов или правомочий иных субъективных прав – значит, обречь на неудачу  эффективность действия защиты, предполагающей учет и взаимодополняемость составляющих ее элементов.

И.С. Шерстобитова, адъюнкт кафедры ТИГиП Уральского юридического института МВД России