Неправительственные организации

Донорское сообщество рассматривало НПО и «независимый сектор» как путь замещения (централизованных) бюрократических государственных систем и децентрализации служб в Центральной и Восточной Европе и бывшем Советском Союзе. НПО – будь их официальная цель социальное благополучие, образование, освещающее процесс выборов, или улучшение условий окружающей среды – должны были играть позитивную роль при политическом , если не экономическом «переходном периоде».

НПО также должны были играть центральную роль в построении «гражданского общества». Проникшее повсюду коммунистическое государство строго ограничивало гражданское общество, в котором граждане и группы были свободны в формировании организации, функционирующей независимо от государства и выступающей посредником между гражданами и государством. Таким образом, НПО должны были стать образцами и средствами для создания демократии и гражданского общества, а также посредничества между гражданами и государством. Думали, что создание гражданского общества и независимых организаций построило бы соединительную ткань новой демократической культуры. Однако, многие донорские предположения о том, каким образом НПО действовали бы и чему бы они способствовали, не были синхронны с реальностью в посткоммунистические странах. НПО развивались и действовали при очень разных условиях, чем многие их западные коллеги.

НПО явились результатом хорошо установленных отношений и социальных организационных возможностей при коммунизме. Доноры часто предполагали,  что люди объединились в НПО, поскольку разделяли общие интересы. Однако, организующий принцип НПО был зачастую устоявшейся ассоциацией, а не общими интересами. Хотя зачастую, действуя под мантрой публичных интересов или филантропических миссий, НПО неизбежно были пропитаны  рыночными и политическими процессами. Они часто состояли из представителей одной клики или над ними господствовала одна единственная клика. Типичным организационным принципом были длительно устоявшиеся связи, а не единые интересы.

Решающий вопрос гражданского общества касается способности НПО развиваться вне их первоначальных групп. Остались ли бы они обособленными или привлекли бы новых членов на основе общих интересов? Конечно, возможности НПО различаются в зависимости от сферы, в которой они действуют и этот вопрос чрезвычайно трудно изучить. Некоторые социологи указали на ограниченную способность добровольных ассоциаций развиваться вне их первоначальных групп – утверждение, подтвержденное поведением многих центрально- и восточно-европейских групп. Хотя их неспособность к развитию, возможно, ограничила создание более широкого гражданского общества, более плюралистичная социальная организация продолжала развиваться, по крайней мере, в некоторых центрально-европейских областях.

Далее следует вопрос, которому следует быть предметом особой заботы в донорском сообществе, это вопрос о результате внешнего финансирования, внешних политических, социальных и экономических отношениях. Финансирование почти любой группы может затронуть эти отношения, сложность которых часто не понятно для людей со стороны. Некоторые аналитики наблюдали, что без хорошо задуманных мотивов со стороны доноров  наладить связи среди групп получателей, финансирование со стороны часто вдохновляло конкуренцию между групп, а не кооперацию, и служило усилению существующих иерархий. По наблюдениям Марты Бруно:

Россияне принимали «поданную» международную помощь и проекты сотрудничества (хотели того они или нет) и соединяли их в комплексную систему патронажа, социальных отношений и стратегии выживания, которые берут форму в постсоциалистической российской действительности…По-видимому, непроизвольно донорские агентства предлагают через проекты развития новые источники для укрепления элитарной феодальной системы социальной стратификации.

Крис Хэн также пришел к выводу:

Фокус (на НПО) склонен ограничивать финансирование довольно узких групп, обычно интеллектуальных элит, сконцентрированных в столичных городах. Те, которые успешны в установлении хороших отношений с западной организацией, маневрируют для сохранения огромного преимущества, которое она им дает. Результат многих зарубежных вмешательств должен усилить предыдущие иерархии, где почти все зависит от патронажа и личных связей.

Таким образом, существенная проблема зарубежной помощи заключается в выборе партнера на стороне получателя. Предусмотрительно было бы выбирать партнеров из многообразия групп таким образом, чтобы ни один партнер не монополизировал отношения с донором.

Доноры могут – и иногда имели - оказывать позитивное воздействие на развитие сектора НПО. Доноры могут основательно сформировать виды стандартов, которые установлены для управления НПО, подотчетности НПО, расходовании денег и прозрачности. В Польше, например, обмен вспомогательными денежными средствами и обучение, в конечном счете, играли важную и позитивную роль в установлении стандартов гласности и навыков обучающего управления. Степень публичных программ помощи нуждающимся значительно увеличилась. Другое важное изменение было в том, что доноры посредством своих финансовых решений вовремя поддерживали – иногда успешно – сотрудничество среди групп и правительств на Востоке. Таким образом, хотя НПО не предназначены для того, что бы быть строительными блоками демократии и гражданского общества, которые доноры представляют себе, они могут играть плодотворные роли.

В сотрудничестве с НПО важно подразумевать следующие вопросы:

Какие существовали организационные основы для формирования НПО (например, длительно устоявшиеся связи или общие интересы)? В какой степени над НПО господствует или даже входит в состав только одна  клика?

Заинтересованы ли НПО и способны ли на искрение публичные программы помощи нуждающимся.

Ответы на эти вопросы обоснуют выбор донорами партнеров и собеседников.

Управление и государственное администрирование

Существует широко укоренившееся утверждение, что русские и центральные азиаты не имеют демократических традиций и, следовательно, не готовы к демократии. Это утверждение заслуживает внимания. Люди могут иметь свои собственные концепции демократии и хорошего управления. Аргумент, что наши люди не готовы для этого, может служить оправданием для малой элиты делать то, что она захочет. Мюриэль Эткин доказывает в своей работе о постсоветском Таджикистане:

Существует опасность в объяснении авторитаризма или конфликта в современной политике Центральной Азии в условиях народных исторических традиций. Такие аргументы могут быть использованы как вид культурного релятивизма, чтобы оправдать репрессивность режим или допустить, что обращение к политическому насилию первобытно в людях и потому не подлежит изменению. Эта точка зрения также допускает, что если люди, не привыкли к демократии, то они не возражают против плохого с ними обращения. Традиционные концепции царствования среди персов Центральной Азии, предков современных таджиков, многое положили в утверждение справедливого правила. Таким образом, хорошим правителем был тот, кто не только обеспечивал безопасность и гарантировал внутренний порядок, но также управлял в соответствии с господствующими политическими, религиозными и социальными убеждениями, а не в соответствии с личными капризами, и был внимательным к нуждам его подданных. Финансовая поддержка учености и искусства повысила бы репутацию хорошего управленца.

Это говорило о том, что при реформах 1990-х годов относительно небольшое внимание было оказано управлению и реальным потокам влияния и информации, которые поддерживают его работу. Эти модели влияния и информации уместны как в рамках правительственных органов, так и среди них, они также относятся к НПО и бизнесу, которые имеют взаимоотношения с этими органами, и которые помогают исполнять работу управления.

Уместны следующие вопросы:

Какие виды связей существуют между правительственными органами, НПО и бизнесом и с какой целью?

Какие типы людей имеют влияние и власть, и что является основой их влияния и власти?

Какие существуют основания для доступа к деньгам, привилегиям и связям, и каким образом эти ресурсы распределяются в рамках правительственных органов и между ними?

Какие виды посредников существуют в рамках организаций и между ними, и что является основой их способности выступать посредниками (например, длительные дружеские отношения; семейные связи; профессия; официальное положение; общий опыт; региональная, религиозная или этническая тождественность)?

Путь, по которому информационные потоки (например, в соответствии с устоявшимися сообществами и интересами, не теми, которые условия работы, в той степени, в который они существуют, могли бы диктовать) могут освещать многое о деятельности правительства. Часто, мало официальных каналов информации устанавливалось в рамках органов или между ними, даже тех, которые вовлечены в параллельную деятельность. Около сорока (или семидесяти) лет управления ослабили механизмы обратной связи и официальной институциональной подвижности. Коммунистические режимы поддерживали узкие ограничения на информацию; даже телефонные книги в пределах правительственных органов были четко классифицированы.

Аналитик польской коррупции утверждает, что большинство коммуникаций зависит от информационных контактов среди людей в различных органах. «Это не классическая официальная государственная структура», по его наблюдениям. Нанесение на карту реальных каналов коммуникаций (кто имеет доступ к информации и на каких условиях) показывает, что процессы управления, которые вопрошают об официальной структуре, плохо подготовлены для исследования.

Гипотетический пример, доноры финансируют проект по борьбе со СПИДом, что всецело осуществляется Министерством здравоохранения и социального благосостоянии страны. Если действующий принцип информационного потока и кооперации – это устоявшиеся взаимоотношения, и соответствующие чиновники этих министерств не имеют таких взаимоотношений, то программа АНТИ-СПИД будет работать так, как и было задумано. Задача доноров в том, что бы помочь создать для этих чиновников стимулы делиться информацией и работать вместе.

Касаясь вопросов управления уместны следующие вопросы:

Каким образом и от кого правительственные чиновники получают информацию, переломную для ежедневного принятия решений и работы? Какие существуют организационные принципы (например, знакомство, родство, общие задачи или интересы) согласно тому, какая информация реально протекает?

Какие существуют основания для решения проблемы (например, знакомство, родство, общие задачи или интересы)?