Ажиотаж с петлей на шее*

По подсчетам Всемирной организации здравоохранения, каждые 40 секунд на земле происходит самоубийство. Почти 800 тысяч человек в год сводят счеты с жизнью. Тех, кто еще не совершил самоубийство, но уже думает об этом — в три-четыре раза больше.

…Первый всплеск самоубийств наблюдается в 15-20 лет. В этом возрасте происходит примерно 20% всех самоубийств. Второй — к 45-50 годам. «Кризис среднего возраста» собирает урожай в два раза больший, чем подростковый возраст. Общее количество престарелых самоубийц не так уж велико. Но коэффициент самоубийств на 100 тысяч населения старше 85 лет превышает все мыслимые показатели — 73,6.

САМОУБИЙСТВО — ПРЕСТУПЛЕНИЕ?

Отец Феофан, настоятель храма преподобных Зосимы и Савватия Соловецких. Церковь не отпевает самоубийц, да и хоронят их за погостом. Мы не вправе решать, когда прекращать наш жизненный путь. Нам Бог дал жизнь, и только он решает, когда этот путь закончен.

Павел Чухрай, режиссер. Для того, чтобы судить и осуждать, надо знать суть. А из-за чего человек решил прекратить свой земной путь, нам никогда известно не будет. Поэтому не стоит никого осуждать. Это их жизнь и их решение.

Владимир Ресин, первый заместитель премьера правительства Москвы. С одной стороны, я понимаю, что это слабые люди, которых сломила судьба или какие-то минутные обстоятельства. Но самоубийца не задумывается, что кто-то всю жизнь будет винить себя в его смерти.

Григорий Горин, писатель. Перед богом — да, преступление. Говорят, чтобы решиться на такой поступок, нужна сила. Но отчаяние — это не вариант силы. Это слабоволие и недоверие к Всевышнему, что выражается самоличным вычеркиванием себя из списков детей Божьих.

Олег Вершинин, зампредседателя (чего_?). Назвать их преступниками я не могу, но не думаю, что кто-то имеет право лишать себя жизни. Даже если на это есть масса объективных причин, всегда существует хотя бы малая вероятность того, что через некоторое время эти причины могут показаться не такими уж существенными.

Адольф Шаевич, главный раввин России. Да, это преступление, и поэтому у нас их не хоронят по обряду, не хоронят на общем кладбище, а хоронят в специальных местах. По ним не читают поминальных молитв, им не дается право на загробную жизнь. Обстоятельства бывают разные — когда неизлечимая болезнь, когда это дело чести, и по-человечески я могу это понять. Но я не понимаю молодых людей, убивающих себя из-за несчастной любви. Не думаю, что из-за этого надо заканчивать жизнь.

Рената Литвинова, режиссер. Это как посмотреть. Подход должен быть строго индивидуальным. Если самоубийство граничит с геройством, как, например, у японских самураев, то лично у меня это не может не вызвать уважения. Как и древнегреческие стоики, которые предпочитали добровольный уход из жизни, когда им грозило рабство. Но если иметь в виду бытовую сторону суицида, то, по-моему, человек совершает моральное преступление, принося боль своим ближним.

Сотрудница службы экстренной медико-психологической помощи «Телефон доверия» Анна Логвинская, отвечая на вопрос корреспондента Анны Фенько, сказала:

— Никто не может за себя поручиться, мало ли, что предстоит пережить. Но я считаю, что самоубийство — это безнравственный поступок. Даже если считать, что Бога нет, все равно человек живет среди людей, у него есть близкие. Совершив самоубийство, человек оставляет их с чувством вины. Кстати, в комплексе мотивов самоубийства часто присутствует и желание наказать своих близких. Но какими бы ни были обстоятельства, человек — здоровый человек — в ответе за свою жизнь перед своими детьми, потомками. К тому же никто не знает, что будет завтра. Наше сознание, наше настроение все время меняется: сегодня все кажется безысходным, а завтра может выглянуть солнце, и жизнь уже не будет казаться бессмысленной. Глупо так разбрасываться жизнью — она и так коротка.

Согласны ли вы, что право на смерть есть неотделимое от права на жизнь понятие?

Имеет ли право взрослый дееспособный человек добровольно и сознательно уйти из жизни? Какие злоупотребления может повлечь разрешение эвтаназии?

Анна Фенько