1. Функции гражданской ответственности и ее отличие от иных правоохранительных институтов

Имущественная ответственность имеет две функции — восстановительную и предупредительную, причем некоторые авторы признают доминирующей именно функцию восстановительную (Красавчиков, 1972, с. 416). В. А. Тархов полагает, что имущественная от­ветственность имеет одновременно своей целью преду­преждение правонарушений, воспитание и имуществен­ное возмещение (1973, с. 30), т. е. фактически признает их равное значение. На такой же позиции, по-видимо­му, стоит и С. С. Алексеев, который хотя и считает, что «главной, основной функцией правовой ответственности является штрафная, карательная», однако тем не менее указывает, что большинство санкций гражданского пра­ва (в том числе и возмещение правонарушителем убыт­ков) «органически сочетает штрафную и правовосстано-вительную (компенсационную) функции» (1972, с. 374— 375).

Установление содержания функций имущественной ответственности и их сочетания имеет важное значение, поскольку именно они определяют направление разви­тия законодательства об имущественной ответствен­ности и принципы действия правовых норм, регулирую­щих имущественную ответственность, а также примене­ние их в судебной практике. .

Признание прерогативы одной из функций имуще­ственной ответственности неминуемо должно сказаться на характере мер ответственности, способе и основаниях их применения (для чего применяются) и, в конечном счете, отразиться на роли ответственности в обществе и на ее месте в системе правовых институтов.

В связи с этим нам представляется наиболее соот­ветствующим понятию юридической ответственности та­кое соотношение функций имущественной ответствен-

36

ности, в котором находит выражение ее сущность как ответственности правовой. В этом случае, разумеется, компенсационная функция никоим образом не может быть выдвинута во главу угла, она может служить толь­ко выражением тех особенностей, которые присущи иму­щественной ответственности как виду воздействия на поведение людей.

По нашему мнению, Н. С. Малеин правильно при­знает ошибочными выводы о том, что «основное назна­чение гражданской ответственности — восстановление:

нарушенных имущественных прав, а основная функ­ция — компенсационная» (1970, с. 39). Исходя из того, что сущность всякой правовой ответственности состав­ляет осуждение правонарушения и кара за его совер­шение, основной функцией имущественной ответствен­ности следует признать превентивно-воспитательную.

Признание основной задачей имущественной ответ­ственности восстановление прежнего положения потер­певшего (если речь идет о возмещении вреда) или кредитора (если речь идет об ответственности за не­исполнение обязательства) означало бы сближение ин­ститута ответственности с теми институтами, основной задачей которых является именно компенсация ущерба, например, с институтом страхования (ст. ст. 370—371 ГК. УССР), осуществляющими свое действие совсем на иных началах, чем ответственность.

В частности, страхование преследует иные цели, чем ответственность. Компенсация ущерба при страховании связана с наступлением предусмотренного законом со­бытия, в результате которого у лица возник ущерб, между тем как ответственность возникает в результате совершения правонарушения. При страховании возмож­ность наступления ущерба в результате осуществления возможной опасности для лица либо его имущества как бы программируется, риск известен страховщику зара­нее и он согласен осуществлять компенсацию ущерба, наступившего в результате реализации страхового рис­ка. Таким образом, в центре внимания в отношениях между страховщиком и страхователем находится сам ущерб как таковой и правоотношения по договору стра­хования в результате строятся вокруг его возможной компенсации. При причинении вреда правонарушением и наступлении ответственности речь идет в первую оче-

37

редь о правонарушении как явлении, представляющем опасность для общества и государства, и главным по­этому является осуждение и наказание правонарушите­ля. Обеспечение компенсации ущерба в связи с этим не может не быть связано с возмещением ущерба как карой за правонарушение.

Если имущественная ответственность примет на себя задачи компенсации ущерба, абстрагируясь от того фак­та, чем было вызвано его возникновение, она тем самым перестанет быть ответственностью, а явится только од­ним из средств восстановления прежнего положения по­терпевшего или кредитора, своего рода гарантией от возможных убытков, наступивших вследствие любых человеческих действий — правомерных и неправомер­ных, необходимо причинно связанных с наступившим вредом'и связанных случайно, невиновно и виновно на­несенных.

В любых случаях будет всегда важен только сам факт наступления ущерба, ущемления чьих-то интере­сов. Вопросы же о том, как, каким образом, кем, зачем и почему был нанесен ущерб, тем самым должны от­пасть либо в лучшем случае как-то повлиять только на размер возмещаемого ущерба, но не на принципиальное решение вопроса о его возмещении. Если решать вопрос о возмещении ущерба без учета указанных обстоя­тельств, возмещение не явится и никогда не сможет быть выражением оценки обществом действий лица, на­несшего ущерб, поэтому считаем, оно и не может быть отнесено в таких случаях к мерам ответственности.

Имущественная ответственность несовершеннолетних возникает всегда при совершении ими имущественных и имевших своими последствиями имущественный вред неимущественных правонарушений (например, хулиган­ство, нанесение телесных повреждений). Поэтому вопро­сы ответственности вследствие неисполнения обяза­тельств, как неимеющие непосредственного отношения к ответственности несовершеннолетних, будут рассмат­риваться нами только попутно. Что же касается ответ­ственности несовершеннолетних за вред, то следует от­метить, что понятие этой ответственности и ее структу­ра находятся в прямой зависимости от того, в каком направлении в советском гражданском праве решается вопрос о функциях имущественной ответственности.

38

Перед имущественной ответственностью стоит зада­ча полного возмещения ущерба, нанесенного потерпев­шему или кредитору, выраженная в ст. ст. 203, 204 440 ГК УССР, ст. ст. 187, 219, 444 ГК РСФСР. Однако пол­ное возмещение ущерба, являющееся выражением вос­становительной функции имущественной ответствен­ности, не говоря уже о том, что оно должно выражать осуждение действий, нанесших ущерб, и воплощать в себе кару за их совершение, наступает лишь при нали­чии определенных условий.

Если бы восстановительная функция имущественной ответственности была главной, то связывать возмеще­ние потерь потерпевшего с этими условиями не было бы нужды: это противоречило бы интересам потерпевшего. Компенсация понесенных потерь вне зависимости от ка­ких бы то ни было условий — вот чего требует интерес потерпевшего. Между тем, как мы видим из анализа правовых норм, заключенных в гл. 40 ГК УССР, уста­навливающей правила возмещения внедоговорного вре­да, это далеко не так. И прежде всего на это указывает первая статья данной главы — ст. 440, озаглавленная «Общие основания ответственности за причинение вре­да». Соответственно указанной статье такими основа­ниями являются: вред, его причинение данным лицом (т. е. причинная связь), противоправность и вина. В статье содержится специальное указание на то, что правомерное причинение вреда вызывает его возмеще­ние только в специально оговоренных в законе случаях.

Следовательно, именно наличие этих элементов состава гражданского правонарушения является тем непременным условием, которое необходимо для возме­щения нанесенного потерпевшему вреда. Наличие проти­воправного вреда как условия ответственности законо­мерно связано с остальными условиями ответственности (в ст. 440 ГК УССР они именуются основаниями, од­нако мы считаем, что основанием в действительности является состав гражданского правонарушения, а эле­менты его образуют условия гражданской ответствен­ности), характеризующими поведение лица, приведшее к вредному результату: с противоправностью действия, причинной связью между действием (бездействием) ли­ца и вредом и виной в форме умысла или неосторож­ности. Если не будет в наличии какого-нибудь усло-

39

вия — не будет и ответственности и интерес потерпев­шего средствами ответственности не будет удовлетво­рен, несмотря на несомненность нарушения его субъек­тивных прав.

Проблема оснований гражданско-правовой ответст­венности не решается единообразно. Существуют кон­цепции возможности наступления ответственности без вины (необязательность вины, концепция равенства двух начал — вины и причинения), ответственности без на­личия вреда или причинной связи, или противоправ­ности *. Относительно состава гражданского правона­рушения как единственного или же не единственного основания гражданской ответственности, а также эле­ментов, его составляющих, также идут споры. Состав гражданского правонарушения как основание граждан-скоправовой ответственности рассматривают С. С. Алек­сеев (1958, 1972) и Г. К. Матвеев (1970).

Критикует концепцию состава правонарушения как основания гражданской ответственности В. А. Тархов:

«Из всего «состава», — указывает он, — могут оказаться в наличии лишь чисто подразумеваемый объект да субъект, который не всеми авторами включается в со­став. В итоге состава не оказывается, а оказываются существующими в различной степени связи между со­бою только отдельные элементы, являющиеся основа­ниями и условиями ответственности» (1973, с. 57).

Со своей стороны мы полагаем, что критика теории состава гражданского правонарушения как единствен­ного основания имущественной ответственности являет­ся неосновательной. Относительно количества и содер­жания элементов, его составляющих, можно спорить, однако, несомненно, что каждый состав гражданского правонарушения имеет объект — то общественное от­ношение, на которое направлено правонарушение, иначе непонятно, почему вообще правонарушение вызывает отрицательную реакцию общества и государства, объек­тивную сторону (поведение человека только тогда может служить предметом воздействия, когда оно выражено

* См. по этому поводу: Иоффе, 1958, с. 442—443; Матвеев,

1970. с. 6—7, 75, 83—87; В1'льнянськип, 1966. с. 283—284; Малеин,

1971. с. 28—32; Красавчиков, 1972, с. 428—431; Тархов, 1973, с. 43, 167.

40

во вне, иначе говоря, — объективировано); кроме того, состав гражданского правонарушения содержит в себе такие элементы, как субъект и субъективная сто­рона. Субъект как элемент состава гражданского пра­вонарушения имеет несколько иную характеристику, чем субъект как элемент состава преступления, поскольку для наступления гражданско-правовой ответственности важен только возраст и психическое здоровье физиче­ского лица, являющиеся предпосылками его деликтоспо-собности, другие качества личности юридического зна­чения не имеют, и, кроме того, в числе субъектов граж­данской ответственности могут быть не только физиче­ские, но и юридические лица. Необходимость включения этого элемента в состав очевидна, потому что сам меха­низм действия ответственности неотделим от лица, на которое с ее помощью оказывается воздействие.

Что касается субъективной стороны состава граж­данского правонарушения, то сюда, конечно, следует от­нести вину правонарушителя в форме умысла или не­осторожности, выражающую его психическое отношение к совершаемым противоправным действиям и их послед­ствиям. Без вины, с которой связаны осуждение и кара, заключенные в лишениях, связанных с ответственно­стью, последняя теряет смысл как правовой институт, отличающийся особым, только ему присущим способом воздействия.

Поскольку гражданская ответственность касается выполнения лицами различных обязанностей: совершать определенные положительные действия и воздерживать­ся от отрицательного поведения — причинения вреда, объективная сторона гражданских правонарушений, со­держанием своим имеющих нарушение договорных обя­зательств, может в отдельных случаях (когда убытки как вредное последствие не устанавливаются) отличать­ся от объективной стороны правонарушений, являющих­ся следствием нарушения выраженного в праве запрета причинения вреда 15. Выражением этого отличия являет­ся отсутствие определенных элементов, характеризую­щих объективную сторону, а именно: понесенного ущер­ба и причинной связи между противоправным действием (бездействием) и убытками.

Различие в объективной стороне указанных граж­данских правонарушений объясняется тем различием,

41

в котором выражается во вне наносимый ими обществу вред, ибо отсутствие (или неустановление убытков) еще не означает, что общественным отношениям не нанесен вред: этот вред заключается уже в самом неисполнении или же ненадлежащем исполнении обязательства. От­сутствие определенных элементов, характеризующих объективную сторону гражданского правонарушения, означает только то, что вред, наносимый ими обществу, может выражаться по-разному, но из этого не следует, что отсутствует сама объективная сторона гражданского правонарушения. В случае невыполнения обязанностей по договору и неустановления убытков она выражается в одном элементе — противоправном бездействии, тогда как при взыскании убытков и возмещении внедоговор-ного вреда ее составляют три элемента — противоправ­ное действие (бездействие), ущерб, причинная связь между этим действием (бездействием) и ущербом.

Таким образом, составу гражданского правонару­шения во всех случаях, когда он служит основанием имущественной ответственности, присуще внутреннее единство, характеризуемое единством его признаков, выражающих существенные стороны гражданского пра­вонарушения как общественно опасного, виновного, про­тивоправного деяния, и его можно назвать единствен­ным основанием гражданской ответственности.

Основание ответственности тесно связано с ее содер­жанием и сущностью и также с ними связаны ее функ­ции, т. е. осуществление ее общественной роли. Цели и функции гражданской ответственности прямо в граж­данском законодательстве не устанавливаются, однако о них можно судить по содержанию правовых норм, ре­гулирующих ответственность. Наличие у гражданско-правовой ответственности по крайней мере двух основ­ных функций: воспитательно-предупредительной и вос­становительной ни у кого сомнений не вызывает. Одна­ко значимость каждой из функций и их соотношение при осуществлении гражданской ответственностью свое­го общественного назначения пока еще остаются в до­статочной мере неопределенными.

Содержанием гражданской ответственности является принудительное лишение соответствующим государ­ственным органом субъекта, совершившего правонару­шение, какой-то части его имущественных прав, неком-

42

пенсируемое умаление принадлежащих ему имуществен­ных благ или возложение новой или дополнительной обязанности — также имеющей имущественный харак­тер. В любом случае для субъекта это составит имуще­ственную утрату, однако такая утрата связана не только с применением мер гражданской ответственности. Иму­щественное лишение может составить содержание мер уголовной и административной ответственности, а также ряда иных правоохранительных мер, которые к ответ­ственности как правовому институту вообще отношения не имеют. Это могут быть меры как гражданско-право­вые, так и административно-правовые, а также меры, имеющие смешанный — гражданско-административный характер.

Не являются мерами ответственности истребование собственником своего имущества из чужого незаконного владения; выполнение определенных работ, не выпол­ненных должником, за его счет; погашение управомочен-ным лицом сумм, причитающихся ему с должника, за счет средств, подлежащих выплате должнику и др. — в гражданском праве; денежный начет, взыскание ущер­ба в административном порядке, принудительное пре­кращение права личной собственности в администра­тивном порядке и некоторые другие меры — в админи­стративном праве. Ряд мер носит смешанный характер, сочетая гражданско-правовой и административно-право­вой методы воздействия. К таковым можно отнести санкции, предусмотренные статьей 105 ГК УССР (ст. 109 ГК. РСФСР) — в случае самовольного возведения граж­данами строений и сооружений, статьей 103 ГК УССР (ст. 107 ГК РСФСР) — в случае наличия в личной соб­ственности у гражданина более одного жилого дома

и др.16

Очевидно, лишение имущественных благ как сред­ство воздействия играет различную роль: охраняет чу­жое субъективное право, устраняет последствия его на­рушения, служит предупреждению совершения право­нарушений. На примере хотя бы вышеприведенных мер видно то различие, которое имеется между ними, хотя по своему характеру все они составляют одно: утрату субъектом определенной части принадлежащих ему имущественных благ. Ясно поэтому, что и функции, вы­полняемые имущественным лишением, должны быть

43

различны, как различны те задачи и цели, которые стоят перед ними в каждом отдельном случае.

Несомненно, что на субъекта, подвергнувшегося та­кому лишению, оно всегда окажет определенного рода предупредительное воздействие: будет способствовать уменьшению количества самовольно воздвигаемых строе­ний и сооружений, своевременной и полной оплате на­логов и неналоговых платежей, соблюдению и охране имущественных прав иных субъектов, охране правопо­рядка и т. д.,-одна ко от того, на что будет обращено главное внимание при применении меры, зависит харак­тер предупреждения и способ его выражения. Если иму­щественному лишению подвергается лицо с целью охра­ны чужого субъективного права, главным будет защита этого субъективного права в неприкосновенности или его восстановление. Устранению последствий нарушения субъективного права будет служить имущественное ли­шение, направленное опять-таки на его восстановление в натуре или же на предоставление соответствующего эквивалента. Цель предупреждения правонарушений здесь достигается через достижение иной цели, являю­щейся в этом случае главной — через защиту чужого субъективного права в неприкосновенности или же че­рез его восстановление.

Ущемление имущественных прав чувствительно ска­зывается на нарушителе, — на это рассчитан предупре­дительный эффект, и поэтому функция предупреждения неизменно свойственна всем мерам защиты субъектив­ного права, охраняющим само право от нарушений.

Однако в этом случае она занимает второе по значе­нию место и существующее соотношение функций пре­дупреждения и восстановления определяет порядок при­менения мер защиты, который должен служить выра­жению их общественного назначения как средств сохра­нения чужого субъективного права.

Имущественное лишение может иметь главной целью и предупреждение правонарушений, однако способ вы­ражения этого предупреждения, способ применения иму­щественного лишения как средства предупреждения от­личается один от другого, чем объясняется различие в мерах, функционально предназначенных в первую оче­редь для предупреждения правонарушений и охраны правопорядка.

44

Предупредительный эффект оказывается через воз­действие, результат которого видится в будущем, — это положение является общим для всех видов предупреж­дения, однако имущественное лишение, содержащееся в мере воздействия, играет при этом различную роль в зависимости от того: а) устраняет ли оно возможность для данного конкретного лица совершить правонаруше­ние или предупреждает возможность наступления серьезных, тяжелых последствий, угрожающих вообще общественной безопасности, и б) применяется ли оно для воздействия в воспитательных целях на лицо, уже совершившее правонарушение, с тем, чтобы предупре­дить нарушение им и другими лицами правопорядка в дальнейшем.

С этим связано в первую очередь различие в осно­ваниях применения мер, содержащих имущественное лишение, направленных на предупреждение правонару­шений. Если основанием для применения мер уголовной, гражданской, административной ответственности явля­ется совершенное правонарушение", т. е. общественно опасное виновное противоправное деяние (Иоффе, Шар-городский, 1961, с. 340), то для применения администра­тивно-предупредительных мер таким основанием не обя­зательно служит даже и противоправное действие, по­скольку цель их применения в том и состоит, чтобы лик­видировать возможность совершения правонарушений18.

Так, например, изъятие охотничьих ружей, иного огнестрельного оружия и боеприпасов к ним у лиц, си­стематически нарушающих общественный порядок, не связано непосредственно с совершением данными лица­ми конкретного правонарушения. Данное изъятие явля­ется следствием только предполагаемой возможности совершения правонарушения, основанной на соответ­ствующей характеристике поведения лица. Основанием для возникновения такой меры, как изъятие оружия и боеприпасов, служит юридический состав — совокуп­ность юридических фактов, свидетельствующих о ненад­лежащем поведении лица — совершении им поступков, нарушающих общественный порядок, которые, однако, причинно с наличием у него оружия и ^оеприпасов никак не связаны. Указанное изъятие не относится и к сред­ствам возмещения ущерба, нанесенного указанными по­ступками. Не является оно и конфискацией имущества,

45

так как не служит наказанием за конкретное преступ­ление.

Изъятие охотничьих ружей, иного огнестрельного оружия и боеприпасов к ним, безусловно, относится к неблагоприятным последствиям, санкциям, предусмот­ренным нормой права за невыполнение лицом обязан­ности соблюдать общественный порядок. Оно состав­ляет определенное имущественное лишение для лица, нарушившего эту обязанность, однако ответственностью тем не менее не является, так как не связано с фактом конкретного правонарушения, за которое и наступает ответственность, а только с антиобщественной характе­ристикой лица и с возможностью в связи с этим совер­шения им с помощью огнестрельного оружия правона­рушения в будущем.

Также принципиально отличаются от оснований при­менения мер ответственности основания применения дру­гих мер, а именно: погашение управомоченным лицом сумм, причитающихся ему с должника, за счет средств, подлежащих выплате должнику, принудительное взы­скание банком денежных сумм, снос самовольно воздвиг­нутого строения и др. Все они связаны с невыполнением или ненадлежащим выполнением лицом своих обязан­ностей: обязанности должника выплатить кредитору сле­дуемые ему суммы, своевременно вносить в госбюджет налоги и неналоговые платежи, осуществлять строитель­ство личного дома в соответствии с разрешением компе­тентных органов при наличии надлежаще утвержден­ного проекта и согласно основным строительным нормам и правилам и т. д., но не с совершением конкретного правонарушения.

Содержание мер защиты, призванных в первую оче­редь охранять субъективное право в неприкосновен­ности, составляет то имущественное лишение, которое направлено на восстановление субъективного права, по­этому применение мер защиты означает исправление того положения, когда лицо не выполнило своих обя­занностей. Исправление это производится либо путем принуждения лица к выполнению своих обязанностей (принудительное взыскание денежных сумм, прекраще­ние права личной собственности на жилой дом сверх установленной нормы и др.), либо путем применения непосредственно самим управомоченным лицом, чье

46

субъективное право было нарушено, соответствующих правоохранительных мер (например, погашение управо­моченным лицом сумм, причитающихся ему с должни­ка, за счет средств, подлежащих выплате должнику).

Обязанность восстановления права, состоящая в ли­шении одной стороны в пользу другой, существует во многих правовых нормах, так как «правовые, нормы все­гда устанавливают какие-то права одной стороны и оп­ределенные обязанности другой... норма права всегда устанавливает отношение прав и обязанностей» (Пионт-ковский, 1962, с. 438), однако смысл существования пра­вовой нормы далеко не всегда определяется именно вос­становлением.

Восстановление прежнего положения отнюдь не яв­ляется также свойством, присущим только мерам граж­данско-правовым 19. Меры пресечения, составляющие значительную часть мер административно-правовых, так­же имеют указанный характер. Некоторым мерам слож­ной правовой природы (например, денежному начету, изъятию имущества и др.) свойственны восстановитель­ные функции (возмещение ущерба, принудительное обес­печение выполнения неисполненных юридических обязан­ностей и др.). Однако характер и способ восстановле­ния, присущие различным мерам в различной степени, неминуемо должны различаться в зависимости от отрас­левой принадлежности мер и oi общественного назна­чения меры.

На это свойство восстановления уже указывалось в юридической литературе. Говоря о сущности восстанов­ления в административном праве, И. А. Галаган ука­зывает, что понимание его в гражданском и администра­тивном праве различно. «Административному принуж­дению правовосстановительные меры в качестве само­стоятельной группы неприсущи, — указывает он. — Од­нако это не означает, что ему не свойственна правовос-становительная функция — упорядочения, восстановле­ния, охраны и развития соответствующих отношений. Таким характером в той или иной степени обладают все меры государственного, в том числе и административ­ного, принуждения: взыскания, пресечения и админи­стративно-предупредительные» (1970, с. 86—87).

Отраслевая принадлежность меры также определяет содержание и способ восстановления, его метод. Если

47

в административном праве правовые связи возникают на началах власти и подчинения, то гражданско-право­вому методу регулирования свойственен иной харак­тер — дозволительный (Яковлев, 19726, с. 15). Соот­ветственно этому осуществление административной от­ветственности и применение иных административно-пра­вовых мер воздействия производится главным образом органами государственного управления, а гражданско-правовых мер — главным образом судебными орга­нами.

Восстановление в гражданском праве в основном связано с восстановлением имущественных прав либо же — если речь идет об утрате таких нематериальных благ, как здоровье, жизнь — имущественного эквива­лента этих благ, но такой характер восстановления совершенно необязателен для мер административно-пра­вовых.

Ввиду этого различны способ восстановления, ха­рактерный для каждой из указанных отраслей права в отдельности, а также виды и назначение мер, приме­няемых с целью восстановления.

Восстановление в гражданском праве — это возме­щение убытков, возврат в прежнее положение (при недействительности сделок), выполнение определенных работ, осуществление принудительным способом при­знания права за лицом и пр. Цель восстановления преследует также истребование собственником своего имущества из чужого незаконного владения (виндика­ция), возврат потерпевшему неосновательно приобре­тенного имущества, устранение препятствий в осуще­ствлении права, принудительное выполнение обязан­ности.

По своему содержанию перечисленные меры, упо­требляемые в гражданском праве, содержат в себе вос­становление защищаемых законом гражданских прав — уже нарушенных либо таких, в осуществлении которых у лиц, обладающих ими, возникли препятствия. Этим они отличаются от мер административно-правовых, так­же выполняющих функцию восстановления, но по-иному:

пресекающих нарушение права и тем самым обеспечи­вающих его нормальное функционирование, или же — путем устранения возможности действия вредных для общества факторов, предупреждающих возможность на-

48

рушения права и таким образом создающих условия для его нормального функционирования.

Первое отличие заключается, следовательно, в том, что административно-правовые меры, как правило (за определенными исключениями, к которым относится де­нежный начет, возмещение ущерба в административном порядке и некоторые др.), осуществляют восстановле­ние, ликвидируя угрозу его нарушения в будущем или пресекая начавшееся нарушение, длящееся в данный момент, в то время как меры гражданско-правовые, как правило, употребляются post factum свершившегося на­рушения: будь-то неисполнение обязанности, умаление блага, принадлежащего другому лицу, препятствие в осуществлении права и др.

Вторым отличительным признаком восстановления, достигаемого с помощью гражданско-правовых мер, яв­ляется то, что меры административно-правовые, охра­няя право от посягательств, не трансформируют его, это то же самое право. Гражданско-правовым же мерам, несущим восстановление, поскольку они применяются уже после того, как нарушение свершилось и, что важ­нее, уже завершилось, присуще восстановление права целиком (хотя сам объект права может измениться, а может и не измениться).

Характерно, что гражданско-правовые меры воздей­ствия, относясь чаще всего к той категории средств за­щиты, которые направлены на воссоздание субъектив­ных прав, вместе с тем, могут иметь также характер пресечения и предупреждения. К такого рода мерам можно отнести меры, применяемые при установлении осуществления права в противоречии с его назначением в социалистическом обществе.

К ним могут быть отнесены меры, предусмотренные ст. 103 ГК УССР — у собственника, имеющего более одного жилого дома и не воспользовавшегося в течение года своим правом на отчуждение дома (т. е. превысив­шего свое право личной собственности на жилой дом в той форме, которая для этого права установлена за­коном), этот дом по решению исполкома рай (гор) совета изымается и подлежит реализации в порядке принуди­тельной продажи или же — если продажа не состоится из-за отсутствия покупателей — безвозмездно перехо­дит в собственность государства.

4-3312

49

Сюда же могут быть отнесены меры, предусмотрен­ные ст. 104 ГК. УССР (последствия приобретения пра­ва личной собственности на жилой дом при наличии квартиры в доме жилищно-строительного кооператива);

ст. 105 ГК УССР — при самовольной постройке дома (по иску исполкома рай (гор) совета самовольно возве­денный дом может быть безвозмездно изъят судом и зачислен в фонд местного Совета или по решению испол­кома снесен самим гражданином либо за его счет); ста­тьей 107 ГК УССР (в редакции Указа Президиума Вер­ховного Совета УССР от 15 октября 1973 г.), преду­сматривающей в качестве последствий самовольного возведения строения лишение права пользования жилой площадью в изымаемых строениях (в судебном поряд­ке), и др.

Указанные меры пресекают осуществление права в противоречии с его назначением в социалистическом об­ществе. В этом состоит их главная функция. Функция предупреждения указанным мерам свойственна, однако она имеет вторичное значение, будучи связанной с теми невыгодными последствиями, которые вызывает для лица отказ в защите его права. Последствия эти выра­жаются в лишении его того самого права, которое он ис­пользовал не в связи с его общественным назначением, а также в лишении тех благ, которые могли возникнуть у лица вследствие этого использования. Во всех слу­чаях последствия эти не содержат в себе дополнитель­ного лишения, связанного с наказанием лица за его про­тивоправное поведение: они наступают как результат устранения средства нарушения интересов общества (каковым является принадлежащее лицу право) из обладания данного лица и тем самым пресечения су­ществовавшего нарушения.

Отказ в защите права, разумеется, должен предпо­лагать и то, что блага, полученные лицом в результате использования своего права не в связи с его обществен­ным назначением, как производные указанного права, также должны быть изъяты у лица, которому в защите права отказано, чтобы указанное лицо не извлекло ни­каких выгод из своего противоправного поведения.

Однако оба вида невыгодных последствий не пред­полагают никакого иного обременения для лица кроме того, которое связано с лишением возможности для него

50

продолжать свое противоправное поведение или же пользоваться его плодами. Следовательно, и по харак­теру лишения и по соотношению функций, им осуще­ствляемым, и по способу достижения предупредитель­ного эффекта перечисленные и ряд других мер нельзя отнести к мерам ответственности, и следует признать наличие в гражданском праве кроме мер, восстанавли­вающих субстрат права, также мер, достигающих вос­становления путем пресечения нарушения прав иных лиц (и интересов общества) и предупреждения этих на­рушений.

Интересно отметить, что, будучи как будто бы одним и тем же, лишение может иметь различную правовую природу в зависимости от того, в какой мере оно заклю­чено — в мере, относящейся к средствам защиты, или же в мере ответственности. Это видно, в частности, на примере лишения права пользования жилой площадью в изымаемом доме или даче. Данное лишение, будучи последствием изъятия дома, систематически используе­мого собственником для извлечения нетрудовых доходов, представляет собою дополнительное обременение для лица, ибо лишение указанного права пользования не является лишением тех благ, которые приобретены соб­ственником вследствие противоправного осуществления им своего права собственности на дом или дачу. Поэто­му в данном случае оно должно быть отнесено к мерам ответственности — с соответственно иными правовыми основаниями и целями применения.

Могут быть различные виды осуществления права в противоречии с его назначением, причем не обязатель­но выражающие именно злую волю лица, его допускаю­щего, употребление им своего права намеренно во 'зло другому.

Представляется, что В. А. Рясенцев прав, когда ут­верждает, что термин «злоупотребление правом» недо­статочно четко раскрывает суть этого социального явле­ния» (1962, с. 8—9)20.

Защита права, нарушаемого в результате осуществ­ления лицом своего права в противоречии .с его назна­чением, может происходить как с помощью мер, пресе­кающих нарушение этого права (средства защиты), так и с помощью мер, наказывающих это- нарушение (меры ответственности).

4*                                                  ,              ;,51

Не исключено, что осуществление своего права в противоречии с его назначением может повлечь и одно­временное применение указанных мер, потому что за­щита самого права осуществляется разными способами.

Существо защиты хорошо выразил Ю. Г. Васин, ука­зав, что «защиту права, по нашему мнению, можно оп­ределить как предусмотренную законом для борьбы с правонарушениями систему мер, опирающихся на госу­дарственное принуждение и направленных на то, чтобы обеспечить неприкосновенность права и ликвидацию по­следствий его нарушения» (1971, с. 34).

Представляется, однако, что система мер, о которой говорит Ю. Г. Басин, направлена не только на борь­бу с правонарушениями, но с любыми нарушениями права.

Ю. Г. Басин считает, что защита представляет собою более широкое понятие, чем ответственность, и что она поглощает последнюю. Данное утверждение вполне справедливо, так как действительно и кара с осужде­нием, и предупреждение, и восстановление, и пресече­ние — все это те функции, которые выполняют меры воздействия для обеспечения соблюдения правопорядка, охраны субъективных прав и обеспечения их неприкос­новенности, для ликвидации отношений, противоречащих требованиям социалистической законности, ликвидации последствий правонарушений, что и составляет собст­венно защиту права в широком смысле. Поэтому мы полагаем, что следовало бы выделить защиту права в широком смысле слова, куда входит весь комплекс мер воздействия, и защиту права в узком смысле слова, ко­торая осуществляется путем применения средств за­щиты.

Средства защиты представляют собою понятие более объемное, чем меры защиты. В литературе и Н. С. Ко­жевниковым (1968, с. 5, 11), и Ю. Г. Васиным (1971, с. 38) меры защиты определяются как меры восстанови­тельные.

С. С. Алексеев (1972, с. 378—380) несколько расши­ряет понятие мер защиты, относя к ним не только меры, имеющие характер восстановительного действия, но и меры пресечения, однако он также отграничивает меры защиты от мер ответственности, указывая на их каче­ственные различия.

52

Нам представляется, что защита не исчерпывается и не может исчерпываться только восстановлением. Уже Ю. Г. Басин к защите отнес также меры ответственнос­ти. Несомненно, что и другие меры (предупредительные, пресечения) также осуществляют защиту. Вместе с тем к мерам защиты, ограниченной мерами восстановления, они не могут быть отнесены, так как восстановительные цели для них не являются превалирующими, а в неко­торых случаях и вовсе не присущими.

Эти цели могут быть связаны и с пресечением, и с предупреждением, так как все цели, так же как и восста­новление уже нарушенного права, равно важны. И едва ли не важнее цель предупредить или пресечь наруше­ние права, чем восстановить его.

Группу мер — предупредительных, пресечения и за­щиты, исходя из их существа, следует, полагаем, от­нести к средствам защиты права, причем и права объек­тивного и субъективных прав.

От мер ответственности средства защиты отличает главным образом то, что они защищают целостность права как социально полезного инструмента, имеющего определенное общественное назначение, не допуская на­рушений правопорядка или же пресекая их (т. е. дей­ствуя до или во время совершения правонарушений, тогда как ответственность наступает после правонару­шения). Они также защищают от нарушений субъектив­ные права, не допуская нарушений интересов управомо-ченных лиц из-за неисполнения соответствующих юри­дических обязанностей, либо восстанавливая субъектив­ное право, если оно уже было нарушено.

Исходя из общественного назначения правового ин­ститута защиты (в узком смысле слова) и обществен­ного назначения правового института ответственности, можно определить тот водораздел, ту грань, которая от­деляет защиту средствами защиты от защиты по прин­ципу ответственности.

Функциональное действие средств защиты связано с непосредственной охраной правопорядка и субъектив­ных прав как таковых, функциональное действие ответ­ственности связано с воздействием на лицо, совершив­шее правонарушение. Характер защиты, осуществляемой каждым видом мер, как видим, различен, поэтому, хотя ответственность тоже защищает право, но ее меры к

53

средствам защиты не относятся. Функционирование от­ветственности связано с воздействием на лицо с по­мощью таких мер, которые имеют главной целью за­ставить ощутить осуждение общества.

Говоря о защите в гражданском праве, мы считаем, что меры, направленные на охрану права, также нужно разделить на средства защиты и меры ответственнос­ти — в зависимости от задач, стоящих перед каждым из этих видов мер, а также в зависимости от их целе­направленности. Кроме того, соответственно, и средства защиты в свою очередь —• в зависимости от способа за­щиты — могут быть разделены на несколько видов в соответствии с тем делением, которое дается в граждан­ском законодательстве в ст. 6 ГК УССР.

В указанной статье предусматривается защита граж­данских прав следующим образом: признание граждан­ских прав; восстановление положения, существовавшего до нарушения права; пресечение действий, нарушающих право; принудительное исполнение обязанностей в на­туре; прекращение или изменение правоотношения; взы­скание убытков.

Средства защиты от мер ответственности (по своему внешнему выражению и те и другие меры могут совпа­дать, например взыскание убытков может служить и в качестве меры ответственности и быть средством за­щиты) отличаются по своей сущности, поэтому различен их характер, способ и метод их применения.

Защита права с помощью средств защиты в граж­данском праве нацелена непосредственно на охрану са­мого права или же (и) правопорядка. Защита права с помощью ответственности нацелена в принципе на то же, однако сама охрана осуществляется путем влия­ния на формирование личности (в духе коммунистиче­ской нравственности) и на ее поведение, а уже посред­ством этого — на предотвращение нарушений права и правопорядка в будущем (задачи общей и частной пре­венции).

В связи с этим становится понятным, почему вос­становление не может являться главной, определяющей функцией гражданской ответственности: ведь его осуще­ствление (при оптимальном достижении цели) не долж­но зависеть от каких бы то ни было обстоятельств, свя­занных с личностью лица, совершившего нарушение

54

права, в то время как ответственность в качестве право­вого инструмента как раз и рассчитана на такой вид воздействия, который связан с воздействием на созна­ние и волю лица.

Некоторые средства защиты, например принужде­ние к исполнению неисполненной юридической обязан­ности, в иных случаях имеют ярко выраженный «защит­ный» характер — в частности, принуждение продавца передать покупателю проданную вещь (ст. 231 ГК УССР), и поэтому не нуждаются в разграничении с ме­рами ответственности. В других же случаях то же самое принуждение к выполнению неисполненной юридической обязанности, например возникшее в обязательстве из причинения вреда, вызывает сомнение в его правовой принадлежности.

Возмещение убытков несомненно является правовое -становительной санкцией независимо от того, употреб­ляется ли оно как мера защиты или же как мера ответ­ственности, но от правильного отнесения его к тому или другому разряду гражданско-правовых мер зависит не только его надлежащее (так, как предусмотрел законо­датель) функционирование, но и эффективность дейст­вия, ибо употребление меры не в соответствии с ее пра­вовой принадлежностью неминуемо должно сказаться на значимости достигаемого ею положительного эффек­та. Кроме того, появившиеся в результате ненадлежа­щего применения меры отрицательные последствия мо­гут даже превысить положительный эффект.

функциональные особенности при употреблении средств защиты существенно отличаются от функцио­нальных особенностей при применении мер ответствен­ности. Это прежде всего касается средств защиты, имею­щих предупредительный характер и характер пресече­ния: защита при применении указанных мер носит ха­рактер сбережения существующего права, в то время как защита при применении мер гражданской ответ­ственности всегда означает воссоздание права нарушен­ного (возмещение убытков при причинении вреда, неис­полнении обязательства).

Кроме того для тех средств защиты, которые мы называем мерами защиты, свойственна и такая их функция, как восстановление путем возврата в преж­нее положение — при виндикации, признании сделки

53

недействительной (ст. 48 ч. II П< Украинской ССР) — в то время как для мер ответственности характерным является как раз восстановление через возникновение новой обязанности, к тому же порожденной именно пра­вонарушением, а не чем иным (договором, правом соб­ственности и пр.), ничего общего с правонарушением не имеющим.

Нам представляется, что именно эта разница в ис­точнике появления юридической обязанности служит разграничивающей вехой для отнесения лишений к раз­ряду мер защиты или мер ответственности.

В самом деле, если обязанность возникла в резуль­тате возникновения между сторонами обязательствен­ных отношений (передачи вещи по договору купли-про­дажи, уплаты денег за поставленный товар по договору поставки, произведения капитального ремонта сданного в наем имущества по договору имущественного найма и пр.), то принуждение, направленное на выполнение добровольно невыполняемой обязанности в обязатель­ственном правоотношении, способствует сохранению установленного правовой нормой и выраженного в пра­воотношении порядка выполнения юридических обязан­ностей и осуществления субъективных прав, а также достижению установленного обязательством правового результата, тогда как принуждение, сопровождающее меры ответственности, направлено на ликвидацию по­следствий состоявшегося нарушения, вследствие чего оно реализуется уже путем осуществления других субъ­ективных прав и обязанностей (не тех, что существова­ли в первоначальном обязательственном правоотноше­нии), и достигаемый правовой результат в этом случае, естественно, иной: если при применении меры защиты это выполнение действия, установленного прежним обя­зательством, то при применении меры ответственнос­ти — это выполнение действия, установленного новой обязанностью, возникшей как результат нарушения обя­зательства или как результат нарушения гражданских прав лиц (возмещение вреда).

Если в первом случае — при применении мер защи­ты — как правило, имеем дело с восстановлением пра­ва в идеале (достигается тот правовой результат, кото­рый предусмотрен обязательством, сохраняется суще­ствующее гражданское право лица), то во втором слу-

56

чае — при применении мер ответственности — мы уже в результате выполнения указанными мерами функции восстановления получаем некий эквивалент, должен­ствующий заменить недостигнутый в регулятивном пра­воотношении правовой результат либо восполнить нару­шенное право.

В связи с этим представляется интересным рассмот­рение возмещения убытков в качестве меры защиты и меры ответственности. Многие гражданско-правовые нор­мы в своих санкциях упоминают возмещение убытков наряду с другими мерами: по обеспечению совершения действий, составляющих содержание обязательства (ст. 231 ГК УССР), по обеспечению осуществления прав кредитора в обязательстве (ст. 208, ч. IV ГК УССР), по охране прав стороны по договору от посягательств третьих лиц (ст. 229 ГК УССР) и др.

Во всех отмеченных случаях возмещение убытков выдвигается как санкция второго плана, связанная с тем, что обязательство остается в натуре невыполнен­ным. На первое место выдвигаются санкции, обеспечи­вающие осуществление и охрану прав лица в обяза­тельстве в натуре. Они-то и составляют меры защиты. И только в том случае, если обязательство остается невыполненным, наступает черед мер ответственности. Разумеется, не исключено и одновременное применение мер защиты и мер ответственности, так как каждый из этих видов мер несет различную функциональную на­грузку (что мы и наблюдаем в ст. 231 ГК УССР, где указывается на право покупателя одновременно требо­вать передачу ему проданной вещи и возмещения убыт­ков, вызванных задержкой исполнения).

Отнесение возмещения убытков на второй план в санкциях гражданско-правовых норм, на наш взгляд, не случайно. «Под убытками, — указывается в ст. 203 ГК УССР, — разумеются расходы, произведенные кредито­ром, утрата или повреждение его имущества, а также не полученные кредитором доходы, которые он получил бы, если бы обязательство было исполнено должником». Иначе говоря, возмещение убытков — это предоставле­ние стороне, права которой нарушены, некоего эквива­лента этих прав, возникающих из нового основания — из факта их нарушения. Между тем общество заинтере­совано в реально существующих правах, в реально ис-

57

полняемых обязательствах, поэтому, естественно, меры защиты и выдвигаются на передний план, как призван­ные обеспечить реальное существование и осуществле­ние прав.

Средства защиты и в дальнейшем будут развивать­ся и находить все более широкое применение, так как диапазон их действия, как видим, широк: он включает охрану права и правопорядка, восстановление субъек­тивных прав и пресечение их нарушения. Самое же важное, что достигается, по нашему мнению, с помощью средств защиты (и в частности, в гражданском пра­ве) — это сбережение тем или иным путем права в на­туре.

Возмещение убытков, представляющее некий экви­валент права, по самой своей природе как будто бы призвано быть исключительной мерой ответственности, однако, нам представляется, что это не всегда так. Воз­мещение убытков в качестве санкции правовой нормы встречается как в гражданско-правовых нормах, посвя­щенных нарушению договорных обязательств, так и в нормах, регулирующих обязательства из причинения вреда. Договорные обязательства, содержанием своим имеющие совершение действий, направленных на до­стижение определенного положительного результата, в случае их нарушения нуждаются в первую очередь в обеспечении санкцией в виде меры защиты, позволяю­щей сохранить право в натуре и добиться достижения цели, поставленной перед обязательством. Неудиви­тельно поэтому, что в санкциях правовых норм, регули­рующих эти обязательства, мы встречаемся сначала с мерами защиты, обеспечивающими выполнение обяза­тельства в натуре (как того требует ст. 208 ГК УССР) и затем уже с возмещением убытков, которое, естествен­но, к содержанию обязательства (поставить продукцию, передать в пользование имущество и пр.) никакого от­ношения не имеет.

Возмещение убытков здесь не восстанавливает право как оно есть (пресекая его нарушение, ликвидируя это нарушение путем возврата в прежнее положение или же обеспечивая предусмотренный нормой права порядок осуществления прав и обязанностей в обязательстве и достижение его цели), а, являясь результатом неиспол­ненного или нарушенного исполнением обязательства,

58

направлено на устранение отрицательных последствий нарушения (вот, кстати, в чем и заключается его вос­становительная функция), но не на достижение того ре­зультата, который вследствие выполнения обязатель­ства предполагался быть достигнутым.

Устранение отрицательных последствий нарушения обязательства путем возмещения убытков служит це­лям защиты прав кредитора, однако по-разному. На почве неисполнения обязательства возникает другое обязательство: о возмещении убытков, причиненных не­исполнением основного обязательства. Зависимость эту впервые отметил С. Н. Братусь (1973, с. 30—31). Воз­никшая новая обязанность возместить убытки может быть исполнена добровольно — и тогда возмещение убытков явится средством защиты прав кредитора, од­нако эта обязанность может быть добровольно не исполнена, и тогда уже восстановление прав кредитора должно осуществляться по правилам ответственности за правонарушение — виновное противоправное неис­полнение договора. Следовательно, мы имеем как бы двойное обеспечение восстановления прав кредитора — с помощью меры защиты и с помощью меры ответствен­ности, хотя и в том и в другом случае такой мерой вы­ступает возмещение убытков (при наступлении ответ­ственности за неисполнение договора может быть при­менена и другая санкция).

Можно ли ответственность рассматривать всего лишь как способ гарантировать принудительное испол­нение обязанности возместить убытки из нового обяза­тельственного правоотношения? Нам представляется, что нельзя. Новое обязательство возникает лишь после нарушения первого, основного обязательства, возникает с целью ликвидации невыгодных последствий, явивших­ся результатом этого нарушения. Его «защитный» ха­рактер очевиден. Существование такого обязательства становится возможным благодаря присущим граждан­ско-правовому методу регулирования особенностям спо­соба воздействия на поведение людей, который истока­ми своими имеет характер общественных отношений, ре­гулируемых гражданским правом.

Именно потому, что лица в гражданском праве на­делены определенной правовой самостоятельностью и инициативой, становится возможным после наступив-

59

шего неисполнения договора появление обязательства, с помощью которого можно без непосредственного при­менения принуждения (и без непосредственного вмеша­тельства государства) защитить права субъекта по основному обязательству.

Отношения по этому обязательству возникают меж­ду сторонами. И только когда вопрос о защите прав кредитора остается нерешенным, защита переходит в новую, высшую фазу — она осуществляется государ­ством с помощью института ответственности.

Принуждение в том случае, когда возмещение убыт­ков выступает как мера защиты прав кредитора, при­сутствует, однако заключается оно не в том, что обязан­ность по возмещению убытков данного обязательствен­ного правоотношения может быть исполнена принуди­тельно, а в том, что в результате неисполнения этой обязанности может возникнуть ответственность за неис­полнение договора, в правоохранительном правоотноше­нии которой обязанность по возмещению убытков снаб­жена принуждением  непосредственно.  Возмещение убытков не может быть предметом договорного обяза­тельства, — это противоречило бы как принципам хозяйственного развития нашей страны, так и целям удовлетворения разнообразных интересов лиц, однако предметом внедоговорного обязательства оно может быть.

Основанием возникновения обязательств по возме­щению вреда является причинение вреда (ст. ст. 440— 466 ГК УССР). Причинение вреда одним лицом друго­му, как правило, нормами права признается противо­правным, однако в некоторых случаях и правомерное причинение вреда (случаи эти специально оговорены в законе) служит основанием для возникновения обя­зательства из причинения вреда.

В обязательствах из причинения вреда возмещение убытков служит предметом обязательства наряду с предоставлением имущества в натуре. Поэтому обяза­тельство может считаться выполненным, если обязан­ное к возмещению вреда лицо возместит убытки потер­певшему или же предоставит ему определенное иму­щество в натуре. До причинения вреда обязательства не существует, поэтому возникшая обязанность возме­стить убытки является первичной, а не такой, которая

60

возникает вследствие неисполнения обязательства, само же обязательство является основным.

Здесь уже возмещение убытков является средством выполнения обязательства, хотя и своеобразного, свя­занного с причинением вреда другому лицу.

В том случае, когда возмещение убытков наступает как результат выполнения обязательства из причинения вреда, оно реализуется в обязательственном правоотно­шении из причинения вреда, вследствие чего получение потерпевшим возмещения от причинителя является за­кономерным. Если же причинитель добровольно вред не возмещает, потерпевший вправе обратиться за защитой своих интересов к государству, и сумма возмещения может быть взыскана судом. В последнем случае воз­мещение убытков может заключать в себе осуждение общества и кару за правонарушение — виновное проти­воправное причинение вреда, но принудительное испол­нение обязанности возместить убытки может быть и ме­рой защиты.

Разделение при возмещении вреда мер ответствен­ности и мер защиты представляет собой значительную трудность, вследствие чего и возникают в литературе споры о правовой природе взыскания убытков при при­чинении вреда источником повышенной опасности, при возмещении вреда, нанесенного в состоянии крайней не­обходимости, вреда, причиненного малолетними и несо­вершеннолетними и др.

Обязательство возместить нанесенный вред возни­кает, когда налицо вред, причиненный имуществу или личности гражданина, или вред, причиненный органи­зации (ст. 83 Основ гражданского законодательства Союза ССР, ст. 440 ГК УССР). До причинения вреда между причинителем вреда (либо лицом, обязанным от­вечать за его действия — ст. ст. 446—448 ГК УССР) и потерпевшим решительно никаких обязательственных правоотношений не существует. Причинение вреда дру­гому лицу, как правило, противоправно, ибо закон за­прещает нарушать охраняемые им права, хотя суще­ствуют и исключения. Однако эти исключения не предо­ставлены на усмотрение отдельных лиц — причините-лей или судей — их определяет закон. Правомерное причинение вреда, как правило, не служит основанием для возникновения обязательственных правоотношений

61

из причинения вреда за некоторыми, совершенно незна­чительными исключениями.

Отмечая условия, исключающие противоправность нанесения вреда (такие, как действия по осуществлению права и исполнению обязанностей, согласие потерпев­шего на причинение вреда, противоправность поведения самого потерпевшего), мы говорим, что в этих случаях отсутствует не одно из необходимых условий привлече­ния к имущественной ответственности, а отсутствует само основание для возникновения обязательства из причинения вреда, а с ним и обязанность возместить указанный вред.

Таким образом, можно сказать, что противоправное причинение вреда служит основанием для возникнове­ния обязательственных правоотношений из причинения вреда. Этим указанные правоотношения отличаются от обязательственных правоотношений, возникающих из договоров, так как там основаниями возникновения пра­воотношений как раз являются правомерные действия.

Запрет совершения действий, порождающих обяза­тельство, обусловливает его своеобразие, так как со­вершение запрещенных правом действий является в то же время одним из условий, порождающих юридическую ответственность лица за совершение этих действий.

Коренным признаком, отличающим обязательство от ответственности, думается, является то, что обязатель­ство устанавливает правоотношение между двумя (или больше) лицами на основе противоправного (иногда правомерного) причинения вреда, в то время как в ре­зультате ответственности возникает правоотношение между лицом и государством за совершение правонару­шения (виновного противоправного деяния).

Правоотношение ответственности при возмещении вреда не может возникнуть между отдельными лицами, поскольку функции осуждения совершенного и наказа­ния за это не являются и не могут являться прерогати­вами отдельных лиц, они могут принадлежать только государству.

Конкретное лицо интересует прежде всего возмеще­ние понесенного им вреда, интерес государства значи­тельно шире — он заключается не только в охране прав лиц, но и в охране правопорядка и социалистических общественных отношений. Эти интересы могут совпа-

62

дать, однако возможно и их расхождение, поскольку интерес личности ограничивается определенным комп­лексом получения имущественных благ, интерес же го­сударства значительно шире, так как предполагает до­стижение блага для всего общества.

Соответственно различаются и способы удовлетворе­ния этих интересов. Отмеченной особенностью правовых мер защиты в целом является их направленность на защиту гражданских прав лиц. Поэтому наиболее полно защитить интересы отдельных лиц могут именно меры защиты, тогда как меры ответственности в первую очередь направлены на удовлетворение всеобщих инте­ресов.

Возникшее на почве причинения вреда обязательство порождает обязательственное правоотношение между причинителем и потерпевшим, содержанием которого являются, с одной стороны, обязанность возместить на­несенный вред в полном объеме, а с другой — право требовать полного возмещения нанесенного вреда. Воз­мещение вреда производится в натуре или в виде воз­мещения убытков (ст. 453 ГК УССР).

Противоправное причинение вреда, порождающее обязательство из причинения вреда (и соответственно обязанность одного лица возместить вред другому), охватывает более широкий круг отношений, чем ответ­ственность за вред. Иначе говоря — все случаи причи­нения вреда, тогда как ответственность наступает толь­ко за вред осуждаемый и караемый и по строго регла­ментированным правилам (необходимость наличия со­става гражданского правонарушения).

Если причинитель вреда добровольно не исполнит свою обязанность по возмещению вреда, его можно при­влечь к имущественной ответственности, но только то­гда, когда в действиях его налицо состав гражданского правонарушения.

Выступая как мера защиты права, возмещение убыт­ков направлено на наиболее полное восстановление на­рушенного права, поэтому, естественно, никакие прави­ла, связанные с ограничением или даже освобождением от ответственности за вред в этом случае неприменимы.

Таким образом, принудительное возмещение вреда в одном случае означает принуждение к исполнению обязанности возместить вред (если возмещение убытков

63

служит мерой защиты гражданских прав), а в другом — осуществление имущественной ответственности. Все за­висит от того, в каком качестве оно применяется — как мера защиты или как мера ответственности, и соответ­ственно — реализуется ли в принудительном порядке обязательственное правоотношение, основанием которо­го служит противоправное причинение вреда, или же на причинителя вреда, совершившего правонарушение, возлагается имущественная ответственность.

Разграничение между применением возмещения убытков как мерой защиты и в качестве меры ответ­ственности заложено уже в правовых нормах, регули­рующих возмещение вреда, однако необходимо более четкое их разграничение.

К сложным, спорным случаям относится и разграни­чение этих мер при возмещении вреда, причиненного не­совершеннолетними, правовая природа которого будет подробно рассмотрена в следующем параграфе.