§ 2. ИНТЕРЕСЫ СУБЪЕКТА И ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ ИМ СВОИХ ПРАВ И ОБЯЗАННОСТЕЙ

Реализация правовых норм имеет место только тогда, когда в той или иной мере осуществляются цели этих норм и прежде всего функциональные цели, направленные на установление конкретного образа действий в соответствующей ситуации. 1 ак, уголовно-правовые нормы реализуются в том случае, когда никто не совершает преступлений (цель нормы — исключить преступления из жизни общества) или в случае, если совершает, но привлекается к уголовной ответственности (цель нормы — привлечь преступника к уголовной ответственности). Подчас считается, что право может влиять на поведение людей, не наделяя в то же время их правами и обязанностями.49 Например, юридическая норма информирует субъекта о том, какое поведение является правомерным, и он поступает соответствующим образом. Однако нельзя, во-первых, упускать из виду, что в этой информации речь идет именно о правах и обязанностях субъекта (иначе, какой смысл издавать норму права?) и, во-вторых, правомерное поведение субъекта, которое является целью правовой нормы, представляет собой поведение, в котором реализуются эти права и обязанности. Позицию Л. С. Явича можно разделить лишь в том случае, если рассматривать права и обязанности только как элементы конкретных правоотношений. Однако, как уже отмечалось, существуют и иные разновидности прав и обязанностей.

Обыденное сознание, как правило, видит в осуществлении правовых норм только исполнение юридических обязанностей. Это, конечно, важная, но не единственная сторона проблемы. Реализация правовых норм включает и осуществление юридических прав. На данном вопросе следует особо остановиться, поскольку мотивация поступков людей, связанных с воплощением в жизнь их прав, имеет специфический характер. К использованию права нельзя принудить, иначе право трансформируется в обязанность. Правом субъект пользуется исключительно добровольно. Всеобщие права осуществляются им только тогда, когда они соответствуют одновременно двум условиям: его интересам-и наличным возможностям. Конкретные и абсолютные права вообще приобретаются лицом исключительно в целях их реализации.

 Я в н ч Л. С.  Общая теория права, с. 205.

>>>90>>>

Поскольку при социализме в правах, закрепляемых за гражданами, находит выражение научно обоснованная мера сочетания общественных и личных интересов, постольку в их беспрепятственном осуществлении в принципе заинтересованы не только отдельные лица — носители этих прав, но также соответствующие коллективы, государство. В нашей стране сложилась система гарантий этих прав, охватывающая все сферы общественной жизни — экономику, политику, идеологию, право. В. И. Ленин еще в первые годы Советской власти сформулировал задачу громадного социального значения — научить трудящихся «.воевать за свое право по всем правилам законной в РСФСР войны за права».50 Защищая свое право, гражданин тем самым выступает не только как носитель «единичного», отдельного интереса. В этом факте КПСС видит явление общественного значения — человек не только желает воспользоваться своими правами, но и стремится, чтобы права эти пользовались всеобщим уважением, никем не нарушались. Борьба за «единичное» право рассматривается в нашей стране как компонент общей борьбы за укрепление социалистической законности. Именно такой подход к защите прав граждан нашел отражение в мероприятиях КПСС и Советского государства, направленных на установление строгого контроля за рассмотрением заявлений и жалоб трудящихся.51

С другой стороны, можно сказать и так: гражданин, не борющийся за свое право, не выполняет свой моральный долг перед обществом. Законность для нас — это категория не только юридическая, но моральная. В беспрепятственном осуществлении права каждого наше общество видит преимущество социалистического образа жизни.

Устанавливая систему субъективных прав, государство, конечно, не может предвидеть всех вариантов их использования. Не исключено, что в отдельных случаях они могут быть обращены и против интересов общества, коллективов или отдельных граждан. Истории общества известны попытки не ставить никаких ограничений использованию субъектом своих прав. Так, в Древнем Риме было узаконено положение: «Кто пользуется своим правом, тот не нарушает чужих интересов». Но даже в условиях частной собственности оно опровергалось повседневной практикой. Тем более такое правило неприемлемо для социалистического общества, в котором на передний план выдвигается идея приоритета общегосударственных, общенародных интересов.

Субъективное право, использованное во вред обществу, по существу, изменяет свой социальный смысл. Фактором, приводящим его в действие, становится узкокорыстный, эгоистический

50  Ленин В. И.   Поли. собр. соч., т. 53, с. 149.

51   Ведомости Верховного Совета СССР,   1968, №  17;   1980,  №  II.

90

>>>91>>>

интерес, отрицающий правомерность существования всякого иного интереса.52 Чтобы этого не произошло, Конституция L.CCP 1977 г. закрепляет правило, согласно которому «использование гражданами прав и свобод не должно наносить ущерб интересам общества и государства, правам других граждан» (ст. 39). Данное требование отражает принципиальную позицию социалистического государства по данному вопросу. Уже в первой советской Конституции, принятой менее чем через год после Октябрьской революции, было записано: «Руководствуясь интересами рабочего класса в целом, Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика лишает отдельных лиц и отдельные группы прав, которые используются ими в ущерб интересам социалистической революции» (ст. 23). В этой формуле, как видно из текста, речь шла не только о свергнутых классах, но и об отдельных лицах, действующих в ущерб интересам социалистической революции. О том, что именно так толковали эту норму современники, можно сделать вывод и из анализа законодательных актов тех лет. В Гражданском кодексе РСФСР 1923 г. устанавливалось, что «гражданские права охраняются законом, за исключением тех случаев, когда они осуществляются в противоречии с их социально-хозяйственным назначением» (ст. 1). «Всякие злоупотребления и заявления, имеющие целью затянуть или затемнить процесс, немедленно пресекаются судом»,— говорилось в ГПК РСФСР 1923 г. Этой традиции следовали и позднейшир отраслевые и межотраслевые законодательные акты (ГК РСФСР 1964 г. и др.). Закрепление ее в качестве конституционной нормы в 1977 г. было естественным и логичным.

Сочетание личных и общественных интересов определяет границы реализации права в социалистическом обществе, независимо от того, идет ли речь об отдельном гражданине, должностном лице, общественной и государственной организации. Это, конечно, не исключает признания приоритета общественных интересов над личными в случае их столкновения, поскольку именно общественное является условием существования личности. В данном случае имеются в виду публично-общественные интересы (интересы общества как органической целостности), а не просто интересы отдельных групп, коллективов. Именно с по-зииии публично-общественных интересов следует решать вопрос, имело ли место злоупотребление субъектом своими правами, нарушение  им  интересов государства, отдельных  коллективов  и

52 Злоупотребление правом выоажается в действиях, формально соответствующих требованиям юридических норм, но попирающих принципы права. В этом заключается основное, на наш взгляд, отличие злоупотребления правом от «обычного» правонарушения. Н. Н. Вопленко необоснованно отождествляет всякое правонарушение со злоупотреблением правом (В о п-ленко Н. Н. Социалистическая законность и применение права. М., 1983. с. 154—166).

91

>>>92>>>

граждан. Лишь с учетом этого замечания можно согласиться с болгарским юристом Ф. П. Рачевым, определяющим злоупотребление правом как «неправомерное (противоправное) осуществление субъективного (абсолютного или относительного) права, при котором управомоченное лицо нарушает государственные интересы и субъективные права других граждан».53

Осуществление правовых норм, как уже говорилось, это и реализация юридических обязанностей, выступающая в различных формах — и как властная деятельность компетентных органов (должностных лиц), и как действия, поступки отдельных лиц. Для должностных лиц понятия права и обязанности нередко сливаются. Их притязание на чье-либо поведение выступает как право по отношению к этим лицам, и в то же время—■ как обязанность по отношению к обществу и государству. Вообще, с точки зрения логики всякое право можно представить как отрицание обязанности.54 Поэтому, говоря в дальнейшем о мотивации поведения субъектов, заключающегося в исполнении ими обязанностей, тем самым будем вести речь о мотивах любых поведенческих актов.

Изучая восприятие людьми правовых норм, следует проводить различие между категориями «реальное право» и «воображаемое право». «Реальное право» — это те юридические права, которыми располагает субъект с точки зрения государства, и те требования, которые государство предъявляет к нему. Воображаемое право — это те права и обязанности, которые существуют, по мнению субъекта. Необходимость различения этих категорий вытекает из широко известного факта, что «люди часто считают правовой нормой не реально действующую норму, а свои представления о ней...».55 Воображаемое право — это не зеркальное отражение прав и обязанностей, зафиксированных в юридических нормах. Субъект может не знать, например, некоторых своих обязанностей или полагать, что они шире или уже, чем те, которые на него возложены. Он может также заблуждаться относительно возможности использования тех или иных средств в целях реализации своих прав и обязанностей. Особенности восприятия индивидом правовой информации (образовательный уровень, интерес к ней и т. п.)  становятся фак-

53   Р а ч е в Ф. П.   Категорията интерес в гражданского праве на НРБ — Трудове на Внешня икон. инст. «Карл Марко, кн. 4. София,  1976, с. 31— 32. — Однако автор неправ, считая, что злоупотребление правом может быть виновным  и невиновным.    Невиновное злоупотребление — это  значит неосознанное. Но в таком случае    нет и злоупотребления,    которое может быть только осознанным.

54  Ив и н А. А. Логика норм, гл. 4. М., 1973.

55   Кульчар К.   Основы социологии права. М., 1981, с. 189; см. также: А р н о А.-Ж.  Изучение  предзаконодательного  процесса — вклад  в  развитие теории  нормотворчества. — В   кн.:    СССР — Франция:    социальные   аспекты правотворчества. М., 1980, с. 21 и др.

92

>>>93>>>

торами, обусловливающими различия между «реальным» и «воображаемым правом».

Говоря о «воображаемом» праве, нельзя представлять себе дело так, будто мы имеем дело только с отношением «правовая норма — индивид», и ограничивать, таким образом, всю проблему только логическим толкованием определенных юридических норм. Необходимо обратить внимание на то, что субъект воспринимает свои права и обязанности прежде всего в их социальном, а не юридическом аспекте. Для него право — это то, что действительно существует, от чего он действительно зависим. Если норма права фактически не действует, субъект, даже зная о ее существовании, не рассматривает ее как элемент права. И наоборот, отмеченные уже юридические нормы в сознании людей могут восприниматься как все еще действующие. Например, население нередко называет улицы по-старому, хотя у них давно уже новые названия.

Что же все-таки больше влияет на восприятие права: существующий закон, который множество людей никогда не видело, или сложившийся порядок отношений (на основе закона или иногда не вполне в соответствии с законом), с которым человек сталкивается ежедневно? Отвечая на этот вопрос, венгерский правовед и социолог К- Кульчар писал: «Практика применения права формирует правовую норму и принуждает к ее соблюдению в соответствии с общественными отношениями или же, в крайнем случае, отказывается от принуждения к соблюдению правовой нормы, и таким образом в дальнейшем она не действенна, несмотря на то, что формально, может быть, и имеет силу».56

Таким образом, если сопоставить реальное и воображаемое право, то может оказаться, что закон по существу изменился, но остался тем же по своей форме (например, когда перестал применяться, хотя официально не отменен). Возможна и иная ситуация, когда принятие нового закона, вопреки намерениям правотворческого органа, не вносит желаемых изменений в регулирование общественных отношений. Такое явление, например, отмечалось при проведении хозяйственной реформы в 60-х годах.

И все же причину неадекватной реализации правовых норм нельзя сводить только к уровню их понимания исполнителями. Главное заключается в степени заинтересованности людей в осуществлении тех или иных норм. Если требования правовой нормы отвечают непосредственным интересам субъекта, то реализуются им без какого-либо принуждения. Но если такого совпадения нет, то возникает конфликт между требованиями нормы и субъектом. Этот конфликт не обязательно выливается в реальное неисполнение нормы. Человек, например, может созна-

56 Кульчар К- Основы социологии права, с. 149.

>>>94>>>

тельно подчинить свои непосредственные интересы интересам целого. Та группа, в которую он включен, может убедить его в значимости, ценности, необходимости конкретных действий, поступков или навязать ему свою волю.

Возможны различные варианты проявления названного конфликта. Например, субъект может быть согласен с целями нормы, но не согласен с предусмотренными ею средствами. Так, администрация предприятия, не желая преследования лица за совершение им мелкого хищения в уголовном порядке, не сообщает о соответствующих материалах в органы милиции. Нередкой является и такая ситуация, когда неловек считает норму права (и цели, и средства) правильной, но хотел бы исключить из сферы ее действия только самого себя. Конфликты между человеком и законом возникают также в силу незнания (или неполного знания) им закона.

Правомерное поведение людей обеспечивается (стимулируется) различными путями. В одних случаях бывает достаточно, чтобы люди узнали о существовании соответствующей нормы, в других — необходимо, чтобы осознали ее социальную роль, в третьих — чтобы прониклись осознанием отрицательных последствий лично для того, кто ее не соблюдает. О некоторых проблемах, связанных с изучением этих путей, ниже и пойдет речь.

Знание законов выполняет роль стимула лишь тогда, когда индивид выражает готовность поступать в соответствии с ними. В ином случае социально значимая роль такого знания, по крайней мере, не бесспорна. Например, согласно некоторым исследованиям, правонарушители нередко знают юридические нормы «не хуже, а подчас лучше законопослушных граждан»."7 Однако нельзя не считаться и с тем, что «полное» знание позитивного права — иллюзия,58 поэтому законопослушный субъект может стать нарушителем права помимо своей воли.

И. Сабо, рассмотрев различные варианты разрешения этого противоречия, пришел к выводу, что необходимо различать так называемое «общее право», относящееся ко всем гражданам, и «профессиональное право», которым интересуются специалисты, занятые в той или иной сфере деятельности. «При таком подходе,— считает И. Сабо, — публично-правовая обязанность знания права существовала бы лишь в отношении „общего права" и не распространялась на «технико-профессиональные нормы». В результате эта последняя группа норм, очевидно, выпала бы из сферы правосознания и в известной мере потеряла свой идеологический характер; вопрос об отношении к этим нормам, вопрос

57  Психологическое   изучение    личности   преступника.    М.,   1976, с. 171.

58  Сабо И.  Основы теории  права.  М.,   1974,  с.  212;    Личность   и уважение к закону: Социологический аспект. М., 1979, с. 89.

94

>>>95>>>

их оценки потерял бы значение».59 Действительно, такое разграничение существенно облегчило бы решение вопроса. Там, где лицо выступает только как гражданин, оно должно знать «общее» право, а там, где оно еще и должностное лицо, ему следует владеть знанием и «профессионального» права. Но «общее» право, даже если исключить из него «профессиональное» право, все же чрезвычайно объемно. Существенно не влияет на положение и то, что отдельным лицам достаточно знать лишь Диспозиции норм, ибо даже это — непосильная для них задача.

По-видимому, правильнее подойти к рассматриваемому вопросу с точки зрения знания людьми прежде всего юридических аксиом 60 и правовых принципов, которые относительно немногочисленны, реализуются в жизни как элемент самой юридической практики, а не нечто внешнее, противостоящее ей. Кроме того, проблема знания правовых норм не может рассматриваться иначе, как в контексте целостной проблемы социализации человека. В данном случае имеется в виду соотношение правовых норм с другими социальными нормами. Юридическая норма, ставшая по своим требованиям одной из них («интерсоциальная норма»), реализуется наиболее эффективно. Как общее правило можно рассматривать, например, следующую формулу: «юридическая норма эффективно реализуется, если она выступает одновременно как одна из норм нравственности». Именно совпадение требований юридических норм с иными социальными нормами, а также факт реализации правовых принципов и аксиом в качестве элемента самой юридической практики во многом объясняет, почему люди, не знакомые с существованием тех или иных правовых норм, в то же время неуклонно следуют их требованиям. Они как бы угадывают содержание юридических норм, чувствуют его.

Знание законов составляет важнейший элемент правовой культуры, которая включает в себя также ценности, идеалы, убеждения, предпочтения, эмоциональные ориентации, образцы поведения и т. п. Правовая культура — одна из специфических форм политической культуры, охватывающая те виды поведения человека, которые связаны с использованием правовых средств регулирования общественных отношений.61 Она представляет собой своеобразную установку на правомерное поведение, наличие или отсутствие которой объясняет, почему у одних людей знание юридических норм находит свое выражение в правомерном поведении, а у других — нет, почему одни люди видят в

59  Сабо И. Основы теории права, с  213.

60  О юридических аксиомах см. гл. III настоящей работы.

61   Мамут Л.  С.  Политическая  культура  и   политическое сознание.—■ В кн.:  Политические системы современности. М,   1978;  Щегорцов  В. А. Социология  правосознания.  М.,   1981;  Кейзеров  Н.  М.    Политическая  и правовая культура. М., 1983.

95

>>>96>>>

общественной собственности условие повышения благосостояния всего общества, а другие рассматривают ее как «ничейную».

Уровень правовой культуры в обществе коррелирует с уровнем демократии. Чем выше уровень правовой культуры, тем реальнее осуществление принципов социалистической демократии. Например, если граждане слабо осведомлены о своих правах и обязанностях, безразличны к нарушению прав других лиц, интересов общества, то качество жизни, уровень социалистической цивилизованности непременно страдают. Развитие социалистической демократии является условием повышения роли правовой культуры в обществе.

Формирование правовой культуры граждан находится под воздействием общественного мнения, которое служит своеобразным критерием ценности правовой нормы для той или иной социальной группы. Одновременно общественное мнение — и показатель значимости того поведения, которому следует индивид. По данным одного из советских исследователей, население признает общественное мнение фактором, воздействующим на поведение людей даже в большей степени, чем официальные предписания.62

Опасаясь осуждения общественного мнения, человек может слепо следовать ему. Ценность такого поведения весьма относительна. На практике это означает, что человек поступает правомерно лишь тогда, когда тот или иной коллектив положительно оценивает его поведение. Но не слепое подчинение, пусть даже и общественному мнению, а сознательное согласие с правовыми ценностями — в этом заключается подлинный социальный смысл правового воспитания, всей работы по выработке правовой культуры.

Кроме путей (или форм) стимулирования необходимого поведения можно выделить и его виды. Как уже отмечалось, выбор человеком конкретной формы поведения связан с положительными или негативными последствиями его действий. Необходимость удовлетворения потребностей ставит человека в такое положение, когда он стремится к максимизации положительных и минимизации отрицательных последствий. На этой особенности поведения и построена система стимулов, применяемых в правовой сфере.63 Важно отметить, что минимизация имеет предел, у максимизации же потолка нет. Это связано с тем, что охранительное запредельное торможение психических процессов ставит преграды на пути отрицательных стимулов. Для положительных стимулов такие естественные барьеры не существуют.

62  Б о н к Е.  Л.   Учет общественного мнения — важный  аспект исследования эффективности правовых норм. — Советское государство и право, 1982, № 1, с. 113.

63   S a j о  A.  Tarsadalmi  szabalyozottsag   es  jogi   szabalyzas.   Budapest, 1978.

96

>>>97>>>

Стимулы, используемые правом, можно подразделить прежде всего на материальные и моральные. Умелое их применение для достижения научно обоснованных целей и составляет, как принято говорить, искусство управления. Остановимся на наиболее часто встречающихся здесь ошибках. Во-первых, стимулирование юридического лица не всегда преломляется в сознании соответствующих работников как поощрительная для них мера. В этом случае стимул не отражается на мотивации поведения соответствующих субъектов.64 Во-вторых, стимулирование может быть направлено не на тот объект. Например, в соответствии с действующей системой законодательства поощряется деятельность подрядных организаций, которые осуществляют строительство в колхозах в кредит, а не за наличные средства. В результате страдают интересы тех колхозов, которые ведут хозяйство экономно, имеют денежные накопления.65 В-третьих, стимулирование не всегда обеспечивает справедливую и объективную оценку трудового вклада каждого.66 Например, труд трактористов и дояров сложнее по квалификации и интенсивности, чем труд птичника. Но на деле оплата труда птичника в 1978 г. в совхозах системы Минсельхоза была на 18% больше, чем у дояра, и та; ой же, как у тракториста.67 Это вызывает ненужные осложнения в организации производства, отрицательно сказывается на дисциплине и производительности труда. КПСС последовательно борется за искоренение этих недостатков. В-четвертых, необходимо умелое сочетание стимулов. Это означает, что стимулирование одних действий не должно подавляться стимулированием других. Стимулы «работают» только в системном единстве. Так, стимулирование количества выпускаемой продукции не должно отрицательно отражаться на значении стимуляторов, обеспечивающих качественные показатели.68 В-пятых, необходимо в каждом конкретном случае выделить главные стимулы. В связи с этим обращает на себя внимание точка зрения, согласно которой материальные и моральные стимулы играют одинаковую роль, либо главная роль принадлежит моральным стимулам.69 Правильно это или

64  См. об этом подробнее: С е и и а р о е в Б. М. Стимулирование исполнения обязательств по поставке продукции. — Советское государство и право, 1979, № б, с. 69.

65  Овчаров  М.  Хозрасчет  в  колхозе. — Известия,   1982,   11   апр.

66  Материалы  XXVI съезда КПСС. М., 1981, с. 59.

67  См. об этом: Правовое   регулирование условий труда работников сельскохозяйственных  предприятий. — Советское государство   и право,   1981, Лв 1, с. 70.

68   Научные   основы  советского правотворчества. М.,   1981, с. 44.

69  Листопадов П. С.   Соотношение моральных  н материальных стимулов  в трудовой    деятельности. — Советское государство    и  право,    1980, № 1, с. 61.

7 Заказ № 192                                                                                                                     47

>>>98>>>

нет, можно судить лишь применительно к конкретной ситуации. По-видимому, при определенном материальном уровне жизни ведущими становятся моральные стимулы. Напротив, в других случаях первостепенная роль принадлежит именно материальным стимулам. Следовательно, речь может идти о перемене «ролей» стимулов в конкретной ситуации.

Стимулы можно подразделить также на положительные и отрицательные. Положительные стимулы используются в поощрительных нормах, которые не предписывают прямо того или иного поведения, но призваны побудить к нему. Негативные стимулы служат прежде всего стабилизации соответствующих отношений. Именно они используются для предотвращения правонарушений.70

Для того чтобы негативные стимулы были действенными, они, подобно положительным, должны восприниматься как реальные. Между тем, по данным одного из исследований, 40% несовершеннолетних при совершении преступления надеялись избежать наказания. От 38 до 50% вообще не думали о наказании.71 Отрицательные стимулы действенны лишь тогда, когда принцип  социалистической  законности  соблюдается  неуклонно.

Говоря о стимулировании, следует иметь в виду и ряд других обстоитеіьстр. Прежде всего на разных людей стимулы действуют по-разному. Это связано с тем, в какой мере поощрение или наказание затрагивает интересы человека. Чем больше субъект нуждается, например, в том или ином предмете, тем большее удовлетворение приносит ему приобретение этого предмета. Действенность стимулов связана, далее, с моментом их реализации. Незначительная, но близкая к совершению положительного поступка награда подчас более эффективна, чем более существенное по размеру поощрение. Поощрение или наказание тем более действенны, чем тверже уверенность в их неизбежности. В этом случае юридический закон как бы приближается по своему действию к естественному закону.

Взыскания и поощрения должны быть также обоснованными и справедливыми. Незаконное, несправедливое взыскание (или поощрение) в конечном счете никогда не достигает своей цели. Действенность взыскания или поощрения, кроме того, усиливается, если о них информируются соответствующие коллективы. Именно гласность разрушает убеждение, что кто-либо может избежать законного или справедливого наказания или, напро-

70  Интересгые  высказывания  об  исиоль?овании   положительных  и  отрицательных"'стимулов  в  правовом  регулировании   содержатся  в  статье:  Никитинский В. И.,  Глазырин В. В. Общие законы управления и правовое регулирование. — Там же,  1978, № 9: см. также:  Глазырин В. В. Трудовое право и качество продукции.— Там  же,   1982, № 9; Муздыба-е в К- Психология ответственности. Л., 1983, с. 202—208.

71   Дубовик О. М.   Принятие решения  в механизме   преступного поведения. М., 1976, с. 11.

98

>>>99>>>

тив, вопреки закону, получить привилегии. Кроме того, нельзя [.упускать из виду, что «взгляды, настроения людей формируются под влиянием не толььо наших достижений, по и недостат-ков. трудностей».72 Поэтому важно, чтобы те или иные ошибки своевременно и полностью искоренялись, не получали простора для своего развития.

Говоря о реализации права, нельзя не сказать особо об интересах должностных лиц, сказывающихся на характере принимаемых ими решений. Общеизвестно, что должностные лица призваны проводить не свою личную и не групповую волю, а волю государства.73 Тем не менее должностные лица, как и другие люди, не могут действовать в любой обстановке без человеческой слабости. К- Маркс высмеивал утверждение, что чиновники «совершенно лишены личных мотивов».74 Учет личных мотивов необходим для принятия эффективных решений. Проиллюстрируем это положение следующим примером. И. Л. Пет-рухин предложил создать «специальные камеры судов», которые могли бы решать вопрос о предании лица суду, но не рассматривали бы дело по существу.75 Возражая И. Л. Петрухи-ну, Т. Н. Михайлова считает, что принятие этого предложения «не ликвидирует недостаточно серьезного отношения судей К преданию суду, а усугубит его, так как судьи, непосредственно не заинтересованные в наиболее рациональной организации сула, не всегда будут чувствовать себя в полной мере ответственными за дальнейшее движение дела».76

Если не учитываются соответсівунзщим образом «личные мотивы» должностных лиц, то подчас это приводит либо к искажению смысла применяемой ими правовой нормы, либо к тому, что она фактически перестает действовать. Например, «пострадавшие» хозяйственные организации далеко не всегда стремятся взыскать ущерб, причиненный им. Поэтому было внесено предложение о том, чтобы в нормативном порядке обязать их добиваться взыскания причиненного ущерба.77

Ведущий интерес в применении права — общегосударственный. Должностные лица являются представителями этого интереса, и именно в таком качестве их действия воспринимаются гражданами.  Если,  например,    есть основание    предполагать,

72   Ч е р и г и к о   К.  У.  Актуальные  вопросы   идеологической,  массово-по-:литической работы партии. — В  кн.: Материалы  Пленума  Центрального Комитета Коммунистической партий Советского Союза 14—15 июня 1983 года.

[М., 1983, с. 31.

73   М арке К., Энгельс Ф. Соч., т. 24, с 36.

74   Там же. т. 1, с. 17.

75   П е т р у х и н И. Л.   Системный подход    к изучению    эффективности Рравосулия. — Советское государство и право,  1976, №  1, с. 80.

76  М и х а ІІ .-і о в а   Т.  А.    Повышение   эффективности    стадии   предашґя суду. — Там же, 1981. № 4, с. 85.

77   О с т а н її и и И. М. Повышение роли Госарбитража в свете решений XXV! съезда КПСС. — Там же, 1982, № 2, с. 16.

99

>>>100>>>

что судья лично заинтересован в исходе дела, ему может быть дан отвод. Интересы сторон в процессе учитываются лишь постольку, поскольку они не противоречат общегосударственным интересам. Так, интерес обвиняемого (подсудимого) уклониться от справедливого, законного, обоснованного наказания не будет принят во внимание ни следствием, ни судом. Но и след-єтвие, и суд обязаны считаться с интересом обвиняемого избежать незаконного, несправедливого осуждения. Интересы участников процесса определяют их процессуальные функции. Например, интерес обвиняемого (подсудимого) не быть незаконно осужденным определяет его функцию личной защиты, интерес следователя — изобличить виновного определяет его функцию реагирования на преступление.

Особо следует сказать о тех случаях, когда складываются аротиворечия между интересами отдельных групп (коллективов) и общегосударственными интересами. Основа этих противоречий подчас кроется в том, что недостаточно приняты во внимание особенности взаимосвязей в тех или иных группах, коллективах. Н. Н. Осокин пишет о случаях, когда президиумы Верховных судов автономных республик, краевых, областных судов и судов автономных областей и округов «в угоду ложно понятым местным интересам» не всегда исправляют допущенные народными судами ошибки. В порядке надзора все еще пересматривается много гражданских и уголовных дел, бывших предметом рассмотрения в кассационном порядке.78 Ложно понятый местный интерес требует, чтобы была создана видимость благополучия в рассмотрении дел, в то время как действительный, и местный и государственный, интерес заключается в том, чтобы по каждому делу было вынесено правосудное решение.

Причины столкновения общегосударственных и групповых интересов могут быть связаны и с неточным отражением в законе производственных отношений. В таком случае законы «будут так или иначе обходить, уточнять в толковании, нарушать. . .».79 В частности, планирование производства товаров в стоимостном выражении побуждает предприятия производить дорогостоящую продукцию. Планирование производства в тоннах ведет к тому, что предприятия выпускают лишь крупногабаритную продукцию. Поэтому актуальной проблемой для хозяйственного законодательства является выработка оценочного показателя, который отражал бы и общегосударственные интересы, и интересы предприятий, как того требует постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 12 июля 1979 г. о совершенствовании  хозяйственного   механизма.   Именно   несовер-

78 О с о к и н Н. Н.   Правильное и своевременное   разрешение  жалоб и заявлений по судебным делам. — Там же, 1981. № 9, с. 23. та Я вич Л. С. Право и социализм. М., 1982, с. 123.

т

>>>101>>>

шенство планового механизма управления порождает такие явления, как ведомственность и местничество.

Иногда противоречия между общегосударственными и групповыми интересами связаны с формированием так называемого группового эгоизма. В такой группе каждый пытается использовать другого как средство. Люди здесь объединены лишь совпадающими узкоэгоистическими интересами, чуждыми обществу. Проявлением группового эгоизма являются, например, случаи, когда коллектив покрывает нарушителей трудовой дисциплины, расхитителей социалистической собственности, любителей поживиться за государственный счет. Еще нередко непримиримость к «нарушителям вообще» выступает в ряде коллективов как примиренческое отношение к тем, кто является членами этих коллективов. Но на практике именно такое групповое (коллективное) мнение нередко и выступает в представлении нарушителя, да и в представлении окружающих, как выражение общественного мнения.

Если иметь в виду такие группы, становится понятным, почему сложный, диалектический процесс правового воспитания личности нельзя сводить к одностороннему воздействию коллектива, тем более, если он утрачивает высоконравственные потенции, становится неспособным противостоять давлению потребительской психологии    и противозаконной   деятельности.86

Эгоистические интересы, возобладавшие над стратегическим видением проблемы, естественно, не могут получить одобрения в советской правоприменительной практике. В подавляющем числе случаев коллективы выступают против каких-либо отклонений от соблюдения общегосударственной воли, получившей отражение в нормах права. На этом оснований Н. А. Абрамов делает вывод, что члены коллектива не должны нести неблагоприятные последствия, в частности, выражающиеся в сокращении фондов экономического стимулирования.81 С этим вряд ли можно согласиться, ибо при таком подходе итоги хозяйственной деятельности организации остаются безразличными для работника.

С принятием Закона о трудовых коллективах и повышении их роли в управлении предприятиями, учреждениями и организациями под контроль трудовых коллективов поставлены многие сферы деятельности администрации. Например, трудовой коллектив, руководствуясь ст. 8 Закона, может ставить вопрос о привлечении к ответственности в установленном порядке работников, виновных в нарушении законодательства об охране социалистической собственности и рациональном использовании материальных и финансовых ресурсов, в выпуске недоброкаче-

80  За   тесную   связь теории и практики. —Вопросы философии,  1982, № 1. с. 19.

81   А б р а м о в Н. А.   О вине   хозяйственных  организаций  при  нарушении договорных обязательств. — Советское государство и  пряво,   1982, №  1

101

>>>102>>>

етвенной и нестандартной продукции. Кто же, в конце концов должен нести ущерб, причиненный недобросовестной работой тех или иных лиц — данная организация, члены которой мо. гут контролировать администрацию, или же государство? Явится ли подход, обосновываемый Н. А. Абрамовым, стимулом, чтобы трудовой коллектив надлежащим образом использовал свои права или кет? Ответ на эти вопросы представляется вовсе ье таким, как считает Н. А. Абрамов. Права, предоставленные Законом о трудовых коллективах, делают, если не прямо, то косвенно, всех работников коллектива участниками механизма ответственности. Только в этом случае интересы государства будут гарантированы наиболее полно.

Анализ проблемы реализации права показывает, что упразднение классовых антагонизмов при социализме определяет главные особенности осуществления юридических норм. Все лица, которые участвуют в этом процессе, имеют одинаковые коренные интересы. Противоречия между субъектами обусловлены либо неправильным пониманием ими своих коренных интересов, либо несовпадением их текущих интересов, порождаемых случайными обстоятельствами, либо неточным отражением в законодательстве производственных отношений. Не исключены также противоречия, связанные с проявлениями индивидуального или группового эгоизма, когда текущие интересы необоснованно противопоставляются общественным интересам. Тогда и наталкиваются на право «как на препятствие необузданному проявлению частных интересов».82

Удовлетворение интересов, ради которых принят закон, свидетельствует о его эффективности. Эффективный закон — это своеобразный способ социального страхования людей, обеспечения их прав и свобод, личной безопасности. Человек, строго соблюдающий закон, не обязательно, конечно, старается что-то извлечь для себя в будуще,. от своей правомерной деятельности. Он действу?", преследуя конкретную цель. Но результаты его деятельности получают объективное выражение в виде возвышения роли закона в обществе как олицетворения коллективной воли и социальной необходимости.

82 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 1, с. 157.

>>>103>>>