§ 2. Понятие и виды толкования правовых норм

1. Для того чтобы применить норму права к конкретному отношению, нужно совершенно точно установить содержание нормы, ее смысл и значение. Это и называется толкованием нормы.

Применяющий закон, прежде всего суд, должен опираться на закон (и подзаконные нормативные акты) и руководствоваться правилами толкования правовых норм, не допуская личного усмотрения. Но если закон отредактирован неясно, и суд не может установить его очевидного и бесспорного смысла, неминуемо предоставление суду права применить закон в том значении, какое он считает наиболее правильным. Возможные при этом ошибки должны исправляться высшими инстанциями, особенно Пленумом Верховного Суда СССР в порядке ст. 9 Положения о Верховном Суде СССР от 12 февраля 1957 г..

Для наиболее последовательного проведения принципа социалистической законности необходимо поэтому совершенствовать законодательную технику, наиболее точно и яано формулировать законы, с одной стороны, и разрабатывать теорию толкования норм права, с другой стороны.

 «Ведомости Верховного Совета СССР» 1957 г. № 4, ст. 85.

Нормы права имеют общий характер: органы, осуществляю-

. щие нормотворческую деятельность, не могут предусмотреть, и охватить каждый конкретный случай, да я не должны за этим гнаться. Жизнь не повторяема в там смысле, что не бывает двух явлений, двух случаев абсолютно тождественных, как не бывает двух совершенно одинаковых людей; в каждом жизненном случае имеются индивидуальные черты. Поэтому при установлении нормы соответствующие органы государства стараются, наблюдая и анализируя факты жизни, подметить типические отношения, типические признаки этих отношений и урегулировать общей нормой именно данный тип отношений. Между тем применять норму приходится к конкретным отношениям, имею^-щим, наряду с типическими признаками, охваченными данной нормой, еще свои индивидуальные черты, которые также не должны игнорироваться при применении нормы. Это обстоятельство делает применение закона чрезвычайно трудным. Для преодоления этих трудностей первое условие—правильное понимание закона, понимание глубокое, с учетом политической и хозяйственной обстановки и т. д. Отсюда понятна и важность толкования правовых норм.

, 2. Толковать нормы права может вообще всякий. Например, читая текст публикуемого нового закона, советский гражданин независимо от того, имеются ли у него те фактические условия, при которых должно наступить действие закона, или же данный закон к гражданину в настоящих условиях не относится, может поразмыслить над содержанием закона, чтобы установить его смысл. Данный умственный процесс и будет толкованием закона, но, конечно, толкованием, ни для кого не обязательным. Даже если судья, прокурор и т. п. толкуют закон не при исполнении служебных обязанностей, а в частном разговоре со знакомым, это будет толкование неофициальное. Только в том случае, когда должностное лицо, действующее в рамках своей компетенции, истолковывает закон при исполнении должностных обязанностей, толкование будет официальным. Поскольку официальное толкование производится в пределах компетенции, установленной законом, оно обязательно для тех лиц, к которым соответствующее должностное лицо применяет данную норму.

Официальное толкование норм гражданского права, как и права вообще, может исходить от законодательного органа, то есть норма истолковывается прежде всего самим законодателем. В этом случае толкование называется аутентическим. Нормы права могут истолковываться Президиумом Верховного Совета Союза ССР (законы союзного значения), Президиумом Верховного Совета союзной республики (законы данной союзной

99

или автономной республики). Такое толкование является общеобязательным (в соответствующем масштабе—СССР, союзной республики, автоиомной республики).

Обязательное (официальное) толкование м<)жет исходить также от других государственных органов: от Советов Министров, совнархозов, отдельных министров, местных Советов депутатов трудящихся. Но эти толкования являются обязательными только в рамках компетенции тех органов, от которых они исходят.

3. Большое значение в области гражданского права имеет судебное толкование. В то время как аутентическое толкование Верховного Совета и указы Президиума Верховного .Совета, истолковывающие законы, имеют общеобязательное значение, толкование закона судом (арбитражам, нотариатом) обязательно только для конкретного дела, по поводу которого толкование состоялось (относительно значения руководящих указаний Пленума Верховного Суда СССР см. § 4).

Однако это положение не бесспорно. Некоторые юристы-ученые отрицают право суда толковать законы и ограничивают правомочия суда только «уяснением» для себя смысла закона и применением закона, отрывая, таким образом, «применение закона» от его «толкования». Суд только применяет закон по своему разумению к .конкретному случаю (факту).

С. А. Голунский и М.С. Строгович в учебнике теории государства и права исходят из того положения, что толкованием законов в точном смысле слова можно считать только общеобязательное толкование. Поэтому право толкования, по их мнению,, принадлежит только Президиуму Верховного Совета СССР (и соответственно—Президиумам Верховных Советов союзных и автономных республик). Суд только уясняет себе смысл законов. Отсюда даже руководящие указания Пленума Верховного Суда СССР толкованием законов не являются*.

Следует заметить, что противопоставление «толкования» и «уяснения смысла» закона можно при желании провести только в отношении отдельных граждан, а также таких должностных лиц, чье понимание закона не является обязательным. В отношении суда этого сказать нельзя. Когда судебное решение вступает в законную силу, оно становится обязательным, притом не только в отношении сторон, но и государственных органов и должностных лиц (судебных исполнителей, милиции .и т. д.).                 \

Значит нельзя сказать, что суд только уясняет себе смысл законов; на этом уяснении он строит свое решение, толкует закон.

«Теория государства и права», Юриздат, 1940, стр. 263.

100

Такую точку зрения, при которой за судом признается право только уяснять смысл закона, но не толковать его, можно объяснить как реакцию на тот взгляд, что судебная /деятельность имеет нормотворческий характер (см. § 4). ^Подобное сужение деятельности суда представляет противоположную крайность, не оправдываемую действительным положением дела.

Правильнее различать три вида толкования: 1) общеобязательное, 2) обязательное в определенных, довольно узких, границах и 3) необязательное. При такой классификации судебное толкование должно быть отнесено во вторую группу.

4. Закон должен толковаться не только в соответствии с его текстом, но и со смыслом и общей направленностью. Эта сторона дела иногда вызывает большие сомнения. В качестве иллюстрации можно взять постановление Пленума Верховного Суда СССР от 9 августа 1941 г. «Об условии восстановления сроков исковой давности филиалам сельскохозяйственного банка СССР по искам последних к индивидуальным заемщикам о возврате полученных ими ссуд», измененное постановлением Пленума Верховного Суда СССР от 17 сентября 1954 г.2. Статья 49 ГК. РСФСР передает на решение суда вопрос об основательности причин, по которым пропущен срок исковой давности, и в зависимости от ответа на вопрос суд может восстановить давностный срок или яет. Пленум Верховного Суда СССР, разъясняя этот вопрос, в названном постановлении дает примеры уважительных причин пропуска срока исковой давности (отсутствие адреса заемщика, перемена им местожительства, .задержка выполнения заемщиком обязательства по возврату государственных ссуд). Приводя конкретные случаи, Пленум обязывает суд выносить определение о восстановлении в данных случаях срока исковой давности. По смыслу же ст. 49 ГК вопрос об уважительности причины пропуска срока должен свободно решаться судом по каждому конкретному делу. Поэтому толкование ст. 49 ГК, содержащееся в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 9 августа 1941 г., в указанном отношении, должно быть признано не соответствующим смыслу ст. 49 ГК.

Иное дело, если Верховный Суд проверяет уважительность причины, указанной судом в определении о восстановлении пропущенного срока (или если срок восстанавливается судом без указания уважительной причины). Судебной коллегией по гражданским делам правильно отменено определение (а в связи

 «Сборник действующих постановлений Пленума Верховного Суда СССР. 1924—1951 гг.», Гсгсюриздат, 1952, стр. 121.

2 «Судебная практика Верховного Суда СССР» 1954 г. № 6, стр. 6.

707

с ним и решение суда), в котором для восстановления давнсст-ногосрока в качестве единственного основания указан тот факт, что стороны длительное время переписывались по вопросу о предмете иска*. Факт переписки не может рассматриваться как обстоятельство, препятствующее предъявлению иска.

5. В теории права известны, в частности, два способа толкования: распространительное и ограничительное.

Распространительное толкование имеет место в тех случаях, когда изучение текста и смысла нормы приводит истолкователя к выводу, что редакция нормы не вполне соответствует той мысли, которую намеревались в нее вложить. Истолкователь приходит к заключению, что если исходить из буквального текста нормы, то она не охватит некоторых отношений, которые (по мысли ее создателя) должна охватить. Поэтому, стремясь в точности осуществить мысль, намерение творца нормы и тем самым истолковать норму сообразно с ее подлинным смыслом, орган, применяющий эту норму, понимает ее несколько шире ее буквальной редакции, но строго в соответствии со смыслом нормы2.

Таким образам, термин «распространительное толкование» не означает, что применяющий закон распространяет норму закона на отношения, ею не предусмотренные. В данном случае действие нормы распространяется на такие отношения, которые, хотя и не подходят под ее буквальный текст в результате неудачной редакции, но по смыслу данной нормы ею охватываются. Следовательно, распространительным называется такое толкование, при котором орган, применяющий правовую норму (прежде всего суд), установив, что буква нормы не охватывает всего круга отношений, который (как очевидно из °е смысла) законодатель имел в виду охватить, истолковывает и принимает норму шире, чем могло бы быть, если исходить из ее буквы; другими словами, распространительное толкование называется так потому, что применяющий норму распространяет ее действие на случаи, не охватываемые ее буквой, но предусматриваемые по смыслу.

Приведем примеры распространительного толкования из судебной и арбитражной практики.

Статья 30 ГК признает недействительной сделку, совершенную с целью, противной закону, или в обход закона, а равно

 См. «Судебная практика Верховного Суда СССР» 1955 г. № 5, стр. 35. 2 Однако неправильно определять (как это делает М. Г. Кириченко в работе «Советское законодательство и принципы его применения», Госюриз-дат, 1953, стр. 59) распространительное толкование как такое, при котором «содержание закона расширяется по сравнению с текстом закона». Сам М< Г, Кириченко при этом же говорит, что расширение должно соответствовать смыслу закона, а значит содержание закона не расширяется.

102

сделку, направленную к явному ущербу для государства. По Конституции СССР законом признается только акт, изданный в установленном порядке, а именно—принятый Верховным Советом. В практике нередко встречаются случаи, когда сделка совершена с целью, противной постановлению Совета Министров СССР, а не Верховного Совета СССР, то есть постановлению подзаконному. Например, заключен договор, нарушающий акты планирования (фондируемая продукция сдана нефондо-держателю). Органы арбитража применяют ст. 30 ГК и в этих случаях, исходя из того, что статья, употребляя термин «закон», в действительности имеет в виду всякую законно изданную правовую норму. В данном смысле термин «закон» истолкован распространительно.

Далее, ст. 147 ГК устанавливает последствия договора, недействительного в -силу ст. 30 ГК. При этом ст. 147 ГК, прямо ссылаясь на ат. 30 ГК, упоминает, однако, только о договоре, противозаконном или направленном к явному ущербу для государства. Между тем ст. ЗС объявляет недействительными (кроме сделок, совершенных с целью, противной закону, и направленных к явному ущербу для государства) также и сделки, совершенные в обход закона. Ясно, что действие ст. 147 ГК должно распространяться также и на указанную категорию сделок. Выражение «противозаконный договор» и в этом случае истолковывается распространительно.

Пленум Верховного Суда СССР дал распространительное толкование тех же ст. ст. 30 и 147 ГКвеще более широком смысле. Именно, ст. 147 ГК, определяя юридические последствия сделки, подпадающей под действие ст. 30 ГК, дает не вызывающее сомнений постановление: «.. .ни одна из сторон не вправе требовать от другой возврата исполненного по договору.

Неосновательное обогащение взыскивается в доход государства (ст. 402)».

Пленум Верховного Суда СССР дал следующее руководящее укавайие от 26 августа 1949 г. по вопросу об исках граждан, .взыскивающих с учреждений, предприятий и организаций вознаграждение за составление проектов и смет по капитальному строительству. Ввиду того, что по действующему законодательству запрещено сдавать отдельным лицам составление проектов и смет по всем видам капитального строительства (кроме случаев,сдачи таких работ в порядке конкурса или непосредственно изобретателям), соглашения между учреждениями, предприятиями и организациями, с одной стороны, и от-

 «Сборник действующих постановлений Пленума Верховного Суда СССР, 1924—1957 п.», Госюриздаг, 1958, стр. 178.

103

дельными лицами, с другой стороны, о выполнении указанного рода работ незаконны.

Суды (смазано в постановлении Пленума) должны признавать такие договоры недействительными, и. потому лица, выполнившие подобного рода работы, не вправе взыскивать за них вознаграждение. Такой вывод соответствует точному тексту закона. Но к этому Пленум добавляет: суммы, предусмотрен-, ные .в договоре за выполнение таких работ, подлежат взысканию с учреждений, предприятий и организаций в доход государства |йа основании ст. 147 ГК. В этой статье в качестве последствия недействительности договора по ст. 30 ГК указано, что: 1) ни одна из сторон не вправе требовать от другой возврата исполненного по договору, 2) неосновательное обогащение взыскивается в доход государатва. Случай, когда одна сто- . рона исполнила свою обязанность по незаконному договору, а другая еще не исполнила, прямо не предусмотрен ст. 147 ГК. Существует мнение, что в данном случае Пленум Верховного Суда не истолковал ст. 147 ГК, а создал новую норму, дополняющую эту статью.

С таким мнением нельзя согласиться. Следует признать, что вывод Пленума новой нормы не дает, а распространяет редакцию ст. 147 ГК до таких пределов, чтобы она полнее соответствовала мысли закона. Мысль эта сводится к следующему: незаконная сделка не должна порождать (нормальных последствий, она не подлежит исполнению. Если сделка исполнена, от стороны, получившей исполнение, оно должно быть изъято, но не в пользу того,, кто исполнял, а в доход государства. В рассматриваемом случае одна сторона исполнила свою обязанность (составила проект или смету), ноискать вознаграждения не вправе. Однако это приводит к незаконному обогащению другой стороны, ибо она получила необходимые ей проект и смету безвозмездно. Сумма вознаграждения осталась в имуществе заказчика без достаточного основания. В полном соответствии со смыслом последней части ст. 147 ГК (хотя и в «расширение» ее редакции) Пленум и постановил, что сумма, оставшаяся у заказчика вследствие исполнения противозаконной сделки, подлежит изъятию в доход государства—типичный пример распространительного толкования.

Распространительное толкование содержит и постановление Пленума Верховного Суда СССР от 10 июня 1943 г. в отноше-

 Р. О. Х а л ф и н а, Значение и сущность договора  в советском социалистическом гражданском праве. Издательство Академии наук СССР, 1954, стр. 193—194.

104

нни применения п. 3 ст. 48 ГК. Приостановление исковой давности—институт, который имеет в виду прежде всего истца. Пункт 1 ст. 48 так и начинается: «... когда истец вследствие непреодолимой силы был лишен возможности предъявить иск...». Но пункт 3 той же статьи постановляет, что течение исковой давности приостанавливается «для состава Красной Армии и Флота, приведенного на военное положение, пока последнее продолжается». В практике возник вопрос: применим лип.З ст. 48 ГК в тех случаях, когда к составу Советской Армии и Флота принадлежит не истец, а ответчик? Пленум Верховного Суда СССР, правильно понимая смысл закона, дал названному пункту широкое толкование и указал, что на основании п. 3 ст. 48 ГК течение исковой данности приостанавливается по всем вытекающим из гражданских правоотношений обязательствам независимо от того, является ли лицо, находящееся в составе Советской Армии и Военно-Морского Флота, кредитором или должником.

Еще один пример распространительного толкования: постановление Пленума Верховного Суда СССР от 20 июня 1947 г. № 9/4/У «О применении Указа Президиума Верховного Совета СССР от 14 марта 1945 г. «О наследниках по закону и по завещанию» и других вопросах наследования» (это постановление утратило силу с изданием по тому же вопросу постановления Плену)Ма Верховного Суда СССР от 10 апреля 1957 г.;

в этом последнем постановлении повторено излагаемое разъяснение)2. Статья 418 ГК предусматривает при наследовании по закону «право представления» для внуков и правнуков наследо-дателя, а ст. 422, ч. 2 не допускает, чтобы завещатель лишал своих неоовершеннолетнмх детей и других нетрудоспособных наследников доли, которая причиталась бы им при наследовании по закону. Пленум Верховного Суда СССР в п. 10 названного постановления распространил эти нормы на следующий случай. Лицо составило завещание, которым лишило права наследования своего сына или дочь (трудоспособных). Если лишенный права наследования сын (или дочь) завещателя умрет до открытия наследства и оставит несовершеннолетних детей (внуков завещателя), то эти дети получают наследство по праву представления на общих основаниях. Распространительный характер данное толкование имеет в том отношении, что право представления здесь имеет место не при наследовании по закону, а при наследовании по завещанию. Наоборот, не может служить примером распространительного толкования постанов-

 «Сборник действующих постановлений Пленума Верховного Суда СССР, 1924—1957 гг.», Госюриздат, 1958, стр. 124.

2 См. «Бюллетень Верховного Суда, СССР» 1957 г. X» 2, стр. 24.

105

ление Пленума Верховного Суда СССР от 16 июля 1939 г. «О применении статьи 147 ГК ... к сделкам между учреждениями и предприятиями социалистического хозяйства»1. Текст ст. ст. 30 и 147 ГК не дает оснований считать, что они имеют в виду исключительно сделки, совершаемые гражданами. Поэтому толкование, приданное этим статьям постановлением Пленума Верховного суда РСФСР от 16 мая 1927 г., признавшим, что последствия ст. 147 ГК не применимы к делам, в которых обе стороны являются государственными учреждениями, или с одной стороны выступает госучреждение, а с другой—кооперативная организация, было явно неправильным, так как оно противоречило смыслу закона. Отменяя постановление от 16 мая 1927 г., Пленум Верховного Суда СССР только восстановил действие точного текста закона, но не осуществил распространительного толкования. »

Нет распространительного толкования и в следующем случае. Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 12 декабря 1940 г.2 (ст. 19, ч. 2) в связи с применением постановления ЦИК и СНК СССР от 17 октября 1937 г. «О сохранении жилищного фонда н улучшении жилищного хозяйства в городах» дает указания по вопросу об определении размера квартирной платы в сельских местностях. Это нельзя назвать распространительным толкованием потому, что в данном случае Пленум имеет в виду регулирование отношений, явно не предусматривавшихся постановлением от 17 октября 1937 г.

Однако Пленум Верховного Суда СССР в данном случае превысил предоставленные ему по закону полномочия. В этой части постановления Пленума от 12 декабря 1940 г. нельзя усматривать и применение закона от 17 октября 1937 г. по аналогии, ибо (см. § 3) советским законодательством аналогия права допускается, но лишь по конкретному спорному делу. В данном же случае речь идет о норме общего характера.

При спорах о размере квартирной платы за жилые помещения в сельских местностях, а также дачи, используемые в качестве постоянных жилых строений для проживания в течение круглого года, ст. 19 постановления Пленума от 12 декабря 1940 г. рекомендует определять квартирную плату применительно к существующим ставкам в том крае, области, республике, где находится сдаваемое в наем помещение. Издавая постановление от 12 декабря 1940 г.. Пленум попутно с толкованием закона от 17 октября 1937 г. дал указание по вопросу, не

 «Сборник действующих постановлений Пленума Верховного Суда СССР, 1924—1957 гг.», Госюриздат, 1958, стр. 125.

2 Т а м ж е, стр. 128.                                     .

106

относящемуся к сфере действия этого закона и требовавшему издания другого закона. .

Распространительное толкование должно применяться гак, чтобы не подрывать принцип социалистической законности, не отступать от безусловной обязательности норм права.

Пример неправильного распространительного толковгяия (со стороны низших судов) можно взять из того же постановления Пленума Верховного Суда СССР от 12 декабря 1940 г. «О судебной -практике по применению постановления ЦИК и СНК СССР от 17 октября 1937 г. «О сохранении жилищного фонда н улучшении жилищного хозяйства в городах».

Пленум отмечает, что «суды придают распространительное толкование ст. 32 постановления ЦИК и СНК СССР от 17 октября 1937 г. и возлагают обязанность предоставить выселяемым другое годное для жилья помещение в случаях, не предусмотренных законом, и даже возлагают такую обязанность на истцов-граждан, которые сами проживают в помещении на положении нанимателей»2. Пленум указывает на неправильность таких решений (оо стороны низших судов) и тем предупреждает подобного рода незаконное распространительное толкование в дальнейшем.

Статья 5 „ Вводного закона к ГК РСФСР устанавливает специальное ограничение применения распространительного толкования: «Распространительное толкование Гражданского кодекса РСФСР (говорится в статье) допускается только в случае, когда этого требует охрана интересов Рабоче-крестьянского государства и трудящихся масс». Подобная оговорка была особенно необходима в условиях нэпа, когда еще были остатки капиталистических классов—«нэпманы» в городе, кулаки—в деревне. Однако она сохраняет известное значение и в настоящее время.

6. В процессе толкования может выясниться, что буква правовой нормы шире, чем ее смысл: орган, установивший норму, употребил для выражения своей мысли такие выражения, что норма по своей букве оказалась как будто подходящей и к таким случаям жизни, на которые не имелось в виду распространять действие закона. Тогда при применении нормы дается ограничительное толкование, то есть норма понимаегся не так широко, как можно было бы сделать, руководствуясь буквой закона, а применяется только в тех пределах, которые оправдываются ее подлинным смыслом.

В качестве примеров ограничительного толкования можно привести следующие. Статья 145 ГК постановляет: «Если в дву-

 «Сборник действующих постановлений Пленума Верховного Суда СССР, 1924—1957 гг.», Госюриздат, 1958, стр. 138. -/ Там же, стр. 129.

107

стороннем договоре исполнение стало невозможным для одной стороны в силу обстоятельства, за которое она отвечает, другая сторона, при отсутствии в законе или договоре иных постановлений, имеет право отступиться от договора и взыскать причиненные неисполнением убытки». Статья ничего не говорит о том, к кому относится эта норма. Поэтому по буквальному смыслу ст. 145 ГК должна одинаково относиться как к договорам между гражданами, так и между социалистическими организациями. Между тем предоставление социалистической организации права отступиться от договора на том основании, что контрагент (также социалистическая организация) по своей вине не может исполнить встречную обязанность, противоречило бы принципу плановости народного хозяйства. Последовательное проведение этого принципа требует от социалистической организации исполнения ее плановых заданий независимо от того, исполняет ли свое обязательство другая сторана, или нет. Учитывая, что ст. 145 вводилась, когда еще не было построено социалистическое общество и принцип плановости народного хозяйства не проводился так широко и глубоко, как теперь, приведенное постановление ст. 145 ГК истолковывают в том смысле, что оно имеет в виду договоры между гражданами (а также между социалистическими организациями и гражданами), но не между социалистическими организациями. Таким образом, норма ст. 145 ГК истолковывается в более узком смысле по сравнению с буквальным содержанием статьи: по букве постановление относится ко всяким контрагентам вдо- говоре, а истолковывается оно так, что относится только к гражданам, то есть ограничительно.

Другим примером ограничительного толкования может служить п. 14 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 10 июня 1943 г. «О судебной практике по искам из причинения вреда». Статья 411 ГК обязывает суд при определении размера вознаграждения за вред во всех случаях принимать во внимание имущественное положение потерпевшего и причинившего вред. Пленум, несмотря на слова закона—«во всех случаях»—указал, что ст. 411 ГК и соответствующие статьи ГК Других союзных республик не должны применяться судами • по делам о хищениях, недостачах и влоупотреблениях товарами и продуктами государственных, кооперативных и общественных учреждений, предприятий и организаций.

Как правильно замечает Е. А. Флейшиц2, исключение можно сделать еще более широким: имущественное положение

 «Сборник действующих постановлений Пленума Верховного Суда СССР, 1924—1957 гг.», Госюриздат, 1958, стр. 138.

2 Е. А. Флейшиц, Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения, Госюриздат, 1951, стр. 182—183.

108

гражданина вообще несопоставимо с имущественным положением социалистической организации. Поэтому ст. 411 ГК должна применяться только в отношениях между гражданами (даже и в таком смысле актуальность ст. 411 ГК после ликвидации у нас капиталистических классов невелика).

Статья 93 К.ЗоТ постановляет, что на споры, возникающие-по поводу применения наемного труда, общегражданская трехлетняя давность не распространяется. Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 25 марта 1955 г. (по иску конторы «Заготзерно» к Новиковой).1 истолковал данную статью так,. что она имеет в виду споры, возникающие непосредственно из трудового договора, но ее действие не распространяется на-разрешение таких спорных вопросов, которые хотя и имеют некоторую связь с трудовым договором, однако не относятся к содержанию трудовых правоотношений. Например, к требованиям о возмещении ущерба, вызванного ненадлежащим исполнением трудового договора, порчей или утратой материальных ценностей, переданных работнику в связи с трудовым договором, несдачей работником подотчетных денежных сумм и т. п. Можно подвергнуть сомнению правильность некоторых из этих ограничений. Почему, например, не относятся к спорам, возникающим на почве применения наемного труда, требования о возмещении ущерба, вызванного ненадлежащим исполнением трудового договора? Но вложенная в толкование нормы основная мысль правильна по общему смыслу статьи, которому не соответствует слишком широкая редакция текста.

Любопытным, хотя и опорным примером ограничительного толкования закона является постановление Пленума Верховного Суда СССР от 7 января 1955 г. (по делу Пинаева и др.)2-Статья 30 ГК, признающая недействительными сделки, совершенные с целью, противной закону, или в обход закона, а также направленные к явному ущербу для государства, изложена в общей форме, без выделения каких-либо отдельных случаев из-под действия [закона и без различения сторон. В спорном деле,, по которому было принято постановление Пленума от 7 января 1955 г., речь шла о продаже гражданином государственной организации дома по цене, превышающей его инвентаризационную оценку. Пленум исходя из того, что постановление ЦИК и СНК БССР от 15 ноября 1935 г. (соответствующее постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 10 мая 1935 г.3, объявляет подобного рода сделки недействительными, а заключивших .их долж-

 «Судебная практика Верховного Суда СССР» 1955 г. № 3, стр. 3. 1 «Судебная практика Верховного Суда СССР» 1955 г. Х° 2, стр. 2. 3 СУ РСФСР 1935 г. № 44, ст. 147.

109

ностных лиц подлежащими уголовной ответственности, пришел к выводу, что запрещение совершать такие сделки относится только к покупателям, а не к продавцам. Отправляясь от этого положения. Пленум признил, что продажа строения с наруше-нией названных законов должна влечь за собой недействительность сделки и двустороннюю реституцию. Последствия же, предусмотренные ст. 147 ГК РСФСР (ст. 149 ГК БССР),—изъятие исполненного по противозаконному договору в доход государства—возможны (в такого рода сделках) лишь тогда, когда установлено, что сделка заключена в результате злонамеренного соглашения сторон, направленного к личному обогащению и явному ущербу для государства.

Нет ограничительного толкования в тех случаях, когда редакция нормы права точно воспроизводит мысль законодателя, к задача применяющего закон состоит лишь в том, чтобы отграничить не охватываемые данным законом случаи. Так, ст. 182 ГК, допуская продажу немуниципализированных и демуниципализированных строений, сопровождает это разрешение некоторыми оговорками. В частности, ставится условие, чтобы в результате продажи в руках покупателя, его супруга и несовершеннолетних детей не оказалось двух или более владений. Но в жизни встречаются случаи, когда лицо, купившее дом, оказывается наследником, причем в наследственном имуществе также имеется дом. Спрашивается, может ли это лицо вступить в наследство и иметь два домовладения? Пленум Верховного Суда СССР, исходя из точного текста ст. 182 ГК, направленной против скупки домов, истолковал статью в том смысле, что при наследовании жилых строений (по закону и завещанию) действие ст. 182 ГК по поводу ограничения перехода строений по договорам не применяется (п. 11 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 20 июня 1947 г. № 9/4/У «О применении Указа Президиума Верховного Совета СССР от 14 марта 1945 г. «О наследниках по закону и по завещанию» и других вопросах наследования»). Постановление Пленума от 20 июня 1947 г. утратило силу с изданием постановления Пленума от 10 апреля 1957 г., но излагаемое разъяснение повторено и в этом последнем постановлении (п. 18)2. В этом случае нет оснований говорить об ограничительном толковании ст. 182 ГК. Пленум Верховного Суда СССР лишь констатировал, что ст. 182 ГК говорит о покупке дома, а не о получении его по наследству.

 «Сборник действующих постановлений Пленума Верховного Суда СССР, 1924—1951 гг.», Госюриздат, 1952, стр. 148.

2 См. «Бюллетень Верховного Суда СССР» 1957 г. № 2, стр. 24.

110

7. Поскольку при ограничительном толковании (как и при распространительном) суд по своему убеждению в известной мере вносит поправку к неточной редакции нормы, то следует заключить, что и ограничительное толкование подобно распространительному допускается лишь в том случае, если этого требует охрана интересов государства и трудящихся масс (ст. 5 Вводного закона к ГК РСФСР), иначе принцип социалистической законности былбы поставлен под угрозу.

8. С. И. Вильнянский различает ограничительное или распространительное толкование закона и ограничительное или распространительное применение закона. С этой точки зрения при ограничительном толковании выясняется действительный смысл закона: закон применяется в границах, диктуемых. его действительным смыслом, а не буквой. При ограничительном же применении подлинный смысл закона соответству- • ет его тексту, но при применении закона он распространяется только на некоторую часть отношений, предусмотренных законом.

.Если ограничительное толкование можно признать закономерным . (иногда редакция закона неточно передает мысль, которую хотел выразить законодатель), то ограничительное применение закона (в том значении, как его понимает С. И. Вильнянский) должно быть признано недопустимым. В этом случае суд действует вопреки закону.

Такое же различие проводит С. И. Вильнянсний .между распространительным толкованием и распространительным применением закона. С. И. Вильнянский считает, что распространительное применение законаставит своей задачей не выяснение смысла закона, а распространение его на другие случаи, родственные или сходные (применением по аналогии) или .даже не сходные.

Если применение по аналогии можно (с известными оговорками; см. § 3) обосновать ст. 4 ГПК, то распространение закона дальше пределов ст. 4 ГПК недопустимо с точки зрения действующего закона.

С. И. Вильняноиий сам говорит, что всякое распространительное применение заключает в себе признак изменения содержания закона. «Распространительное применение не всегда

 В качестве примера применения нормы по аналогии можно привести п. 4 инструктивного письма Госарбитража при Совете Министров СССР от 7 июля 1954 г. X» И-1-33 («Сборник инструктивных указаний Государственного арбитража при Совете Министров СССР», вып. 3, Госюриздат, 1956, стр. 157): «В случае бездоговорной поставки продукции, на которую не существует Основных условий поставки, применять сроки актирования и размеры штрафа, установленные Основными условиями поставки однородной продукции...».

имеет целью восполнение пробелов в законе. Даже при отсутствии пробела практика допускает иногда распространение закона юа такие правоотношения, которые этот закон просто не имел в виду». По существу этим открываются двери для свободного «судейского правотворчества», против которого в другом месте С. И. Вильнянский сам возражает, пр.изнавая его не соответствующим советскому праву.

Приводимые С. И. Вильнянским примеры ограничительного и распространительного применения закона, имевшие место в судебной, практике, во-первых, не всегда подтверждают его тезис о существовании подобных видов применения закона, а, во-вторых, в тех случаях, когда в этих примерах можно усмотреть выражение мысли автора, они не могут служить доказательством правильности этой мысли ввиду явной необоснованности с точки зрения советского права ,(см. §4).

Так, пример со ст. 49 ГК, которая передает вопрос о восстановлении срока исковой давности на усмотрение суда, не подтверждает тезиса С. И. Вильнянского: когда суд восстанавливает срок исковой давности или отказывает в этом, он не отступает от закона, а действует на его основании. Приводимый С. И. Вильнянским пример в отношении распространения права регресса, предусмотренного ст. ст. 413 и 414 ГК, на кассы взаимного социального страхования в промкооперации закономерен, если говорить о применении ст. 4 ГПК в каждом деле подобного рода. Совсем не подтверждает тезиса С. И. Вильнянского пример с ограничением дееспособности расточителей. Эта норма, пишет С. И. Вильнянский, не получила применения в судебной практике и потому была в 1927 гону отменена. Однако в данном случае перед нами не распространение или ограничение предписания закона, а оценка судом фактов. Суды, не идя по пути буржуазных шаблонов «благоразумного» человека, как правило, не усматривали в устанавливаемых фактах расточительства, а потому данная норма применялась крайне редко. Между тем оценка фактов—неотъем-^ лемое право суда, предоставленное ему советским законом. Поэтому данный пример не подтверждает выдвинутого С. И. Вильнянским тезиса.

Примеры из области применения норм ГК в практике арбитражных органов вообще являются не подходящими в данном случае в силу особенностей арбитражного порядка рассмотрения дел* и характера- арбитражных споров. Например, споры между социалистическими организациями по поводу договоров поставки разрешаются на основании специальных норм гражданского права, существенно отличных от норм ГК, и т. п.

112

Если же в отдельных случаях решение суда (даже Верховного Суда СССР) не соответствует норме закона, перед нами неизбежный случай судебной ошибки. Нельзя, основываясь на этом, делать какие-то обобщения и выводы об особых правах суда. С. И. Вильнянский сам хорошо определяет задачу правильного применения закона, как «проведение в жизнь социалистической законности и защиту законных прав и интересов социалистических организаций и советских граждан». Признание же за судом права вносить те или иные изменения в закон, расширять пределы его содержания или, наоборот, противоречит этой задаче.

Несомненно, .недопустимость «отступления от текста» закона должна пониматься в известных разумных границах: речь идет о необходимости для всякого толкователя закона соблюдать закон в точности, без «исправления» его содержания. Но там, где имеется явная ошибка в употреблении термина и т. п., "вследствие чего отдельные части закона иногда даже противоречат друг другу, при толковании нормы такое противоречие приходится как-то устранять. Например, ч. 2 ст. 405 ГК говорит об ответственности за вред, причиненный несовершеннолетними, а в качестве ответственных лиц называет, в частности, опекунов. Между тем, как известно, опека, назначается над малолетними, а над несовершеннолетними устанавливается попечительство. Поэтому, когда ст. 405 ГК толкуется в том смысле, что наряду с несовершеннолетними отвечают их родители и попечители, то в этом нет произвола или «свободного правотворчества» применителя закона, а есть только разумное и необходимое разъяснение подлинной мысли законодателя.

9. При толковании и применении советского закона недопустимо противопоставление законности и целесообразности. Это могло бы привести к нарушению законности ввиду неправильного понимания целесообразности.

В самом деле, советские законы направлены на то, чтобы охранять социалистические общественные отношения и содействовать их дальнейшему развитию. Такая направленность закона сама по себе свидетельствует о его целесообразности. При издании социалистического закона соображения целесообразности уже учитываются. Это ие исключает необходимости применять закон (не менян его содержания) как .можно целесообразнее, что значит применять закон так, чтобы наилучшим образом и в максимальной степени достигнуть преследуемой им цели.

 «Ученые записки Харьковского юридического института», вып. 7, 1956, стр. 8.

113

Поэтому-то задача толкования в социалистическом государстве и заключается в том, чтобы уярнить точный смысл закона и применить закон в точном соответствии с данным смыслом. В той мере, в какой тот или иной государственный орган действует на основе строгого соблюдения закона, он действует целесообразно. Социалистическая законность и целесообразность не могут вступить между собой в противоречие.

В практике суда и особенно органов арбитража (а также в юридической литературе) время от времени появляется тенденция «поправить» закон. Например, тенденция уклониться от применения ст. 147 ГК в некоторых случаях совершения сделок, подпадающих под действие ст. 30 ГК. Эта точка зрения мотивируется нецелесообразностью применять суровые последствия ст. 147 ГК к той из сторон в договоре, которая заблуждалась относительно характера сделки или вообще действовала добросовестно.

С подобным направлением теории и практики нельзя согласиться. Ое 1е^е Тегепйа действительно представляется желательным установить, что последствия ст. 147 ГК применяются не в каждом случае противоречия сделки закону, а лишь в более серьезных случаях нарушения закона. Но добиваться такого результата в порядке толкования закона значит заменять социалистическую законность произволом. Нельзя допустить правотворчество суда в истолковании закона. Толкование есть раскрытие подлинного смысла действующих норм права, а никак не создание новых норм. Толкуя закон, судебный орган, в том числе и Пленум Верховного .Суда СССР, должен только объяснить его смысл, а не изменять его содержание, не создавать новых норм (ом. § 4).