Глава II ОБЫЧНОЕ ПРАВО И «ДЕЛОВЫЕ ОБЫКНОВЕНИЯ»

1. Законы и подзаконные нормативные акты являются основными видами правовых норм, регулирующих общественные отношения, в частности, отношения, составляющие предмет регулирования в области гражданского права.

В государствах эксплуататорских формаций наряду с нормативными актами государственных органов применяются в известной мере и другие нормы, которые не исходят от государственной власти, а складываются в самой практике и применяются в жизни, хотя и не закреплены в писаной норме права.

Разумеется, ни одна норма права, не представляющая собой прямого приказа государственных органов, не может получить обязательного значения иначе, как при условии, что эта норма, хотя и, не исходит непосредственно от государственной власти, но все же так или иначе признана государством. Иное положение противоречило бы тому, что право выражает волю государства.

Нормы, сложившиеся в .процессе практики жизнн и прузнанные государством (в качестве дополнительной к государственным велениям формы выражения права), составляют обычное право.

Обычное право, имеющее в малоразвитом обществе исключительно большое значение, по мере развития хозяйственной жизни отступает на второй план: постепенность его образования и неопределенность содержания не отвечают требованиям усложнившейся общественной жизни. Но все же в эксплуататорском государстве обычное право имеет известное значение, как удобное средство для защиты интересов господствующего класса.

В частности, в дореволюционном русском праве обычное право применялось довольно широко. Достаточно сказать, что права и обязанности такого многочисленного класса, как крестьян-

63

ство, в основном определялись нормами обычного права. Именно все дела крестьян в волостных судах решались на основе норм обычного права; во всех других судах на крестьян распространялось действие обычного права по делам о наследовании, опеке и попечительстве. Обычное право применялось в качестве орудия, направленного на то, чтобы оставлять крестьянство в состоянии бесправия и угнетения. Наконец, в мировых и других местных судах применялось обычное право по ссылке сторон^ когда «применение обычаев дозволяется именно законом и в случаях, положительно не разрешенных законом» (уст. гр. суд., ст. 130). Закон 15 июня 1912 г. о преобразовании местного обычного  права   при   наличии   указанных  условий во всех судах, но при этом на сторону, ссылающуюся на неизвестный суду обычай, была возложена обязанность доказать существование этого обычая.

2. Существует ли в советском гражданском праве в качестве одной из форм его выражения обычное право? По этому вопросу существуют два мнения.

Не вызывает споров положение, что обычное право не является в советском социалистическом государстве самодовлеющей формой правообразования. Речь может идти о признании обычного права (действующим именно в качестве норм права) только в тех случаях, когда сам закон ссылается на него и, следовательно, санкционирует его применение. Такого рода ссылка закона придаетобычаю силу закона, но не устраняет его особой природы как нормы, сложившейся «снизу», в практике жмзни;

поэтому «обычное право» может рассматриваться как особая форма правообразования.

Вопрос о том, какими путями и способами может быть осуществлено санкционирование норм обычного права государственной властью, вызывал споры. С. А. Голунским была высказана точка зрения, что санкционирование обычаев государственной властью возможно не только посредством закона, но и судебных решений (судебной практики). Вопрос о правильности или неправильности такого суждения не может быть решен без выяснения общего вопроса о значении судебной практики (об этом см. гл. IV, §4). Здесь же следует заметить лишь одно: если определенная норма складывается в практике суда, то формой правообразования и является судебная практика при условии, конечно, что государство допускает такую форму правообразования. Но если речь идет о применении норм, сложившихся в народной практике (с санкции закона), судебное решение опирается именно на ту норму закона, которая

 С. А. Г о л v н с к и к. Обычай и право, «Советское государств:;. право» 1939 г. № 3, стр. 54.

64

отсылает к обычному праву, и является лишь формой обнаружения, признания нормы, а не формой правообразования.

Итак, нормы обычного права в советском гражданском праве применяются лишь в тех случаях, когда в законе содержится прямая отсылка к обычному праву. Такие отсылки встречаются в Земельном кодексе РСФСР (и земельных кодексах других союзных республик) и в Кодексе торгового мореплавания СССР. Однако .не все одинаково понимают значение этих отсылок. В этом-то и коренятся разногласия по поводу того, являются ли нормы обычного права одной из форм выражения гражданского права в СССР.

Сторонники положительного разрешения этого вопроса обращают внимание прежде всего на некоторые статьи Земельного кодекса РСФСР (и земельных кодексов других союзных республик). Отсылка к обычному праву имеется в трех статьях Земельного кодекса. Из них две (8 и 55 статьи Земельного кодекса РСФСР и соответствующие статьи земельных кодексов других союзных республик) в настоящее время не могут иметь силы, так как применение обычного права в них приурочивается к жизни земельных обществ, между тем после коллективизации сельского хозяйства земельные общества в нашей стране ликвидированы.

Сложнее обстоит дело с третьей, 77 статьей Земельного кодекса РСФСР (и соответствующими статьями кодексов дру-ность союзных республик). Статья 77 предусматривает возможность применения местных обычаев при разделке имущества кре^-стьянского двора (а следовательно, говорят сторонники первой точки зрения, и колхозного двора). По ст. 77 Земельного кодекса местные обычаи могут быть .применены при определении того, какое имущество следует признавать принадлежащим отдельным членам двора и, следовательно, не подлежащим разделу.

Проф. С. И. Вилынянский в статье «Обычаи и правила социалистического общежития»1 отрицает возможность применения обычного права и в этом случае. Он обосновывает свой вывод тем, что во второй части ст. 7 Конституции СССР определено, какое имущество составляет собственность колхозного двора в целом. Поэтому вопрос о том, какое имущество нужно считать личной собственностью отдельных членов двора, должен теперь решаться не на основании обычаев, а в соответствии с Конституцией СССР, то есть всякое другое имущество в колхозном дворе, кроме перечисленного в ст.. 7 Конституции СССР,  принадлежит отдельным членам двора.

1 «Ученые записки Харьковского юридического института», 1954, стр. 10;

см. также статью С. И. Вильнянского «К вопросу об источниках советского права» в журнале «Проблемы социалистического права» 1939 г. № 4/5, стр. 62—71.

65

Однако едва ли такой вывод будет правильным во всех случаях. Часть 2 ст. 7 Конституции говорит только об одном:

перечисленные в ней имущества не могут находиться в личной собственности отдельных членов двора. Так, имеющаяся в колхозном дворе корова всегда является собственностью двора, если даже она постоянно находится на попечении одного и того же члена двора, например, жены главы двора. Но делать заключение, что всякое другое имущество составляет собственность не колхозного двора в целом, а отдельных его членов, нельзя. Например, домашняя обстановка не названа ^ ст. 7 Конституции, но разве она не может принадлежать всему двору в целом (хотя отдельные предметы и даже вся обстановка в другом конкретном случае могут принадлежать и отдельным членам двора)? Отсюда возможны и спорные случая, когда трудно определить, кому принадлежит то или иное имущество. Этот вопрос может неодинаково разрешаться в различных районах страны. Местные обычаи могут иной раз помочь разрешению спорного вопроса.

Авторы учебника гражданского права для юридических вузов (изд. 1944 г.) обращают внимание на то, что Земельный кодекс (РСФСР и других союзных республик) составлен в начальный период нэпа и явно имеет в виду не колхозный двор, а единоличное крестьянское хозяйство. Следовательно, ст. 77 Кодекса может быть применена только к разделам оставшихся (в ничтожном количестве)  единоличных крестьянских хозяйств, ко не к разделу имущества колхозных дворов,

Однако никакой специальной нормы, регулирующей разделы колхозного двора, не имеется. Поэтому (поскольку регулирование имущественных отношений внутри колхозного двора на тех же началах, что и единоличных дворов, не связано с какими-либо существенными трудностями) следует, по нашему мнению, признать, что ст. 77 Земельного кодекса сохранила силу и относительно раздела колхозных дворов.

Конечно, обычное право, как и другие формы права, должно выражать волю господствующего класса. В связи с этим правильно замечание Г. Н. Полянской, что обычное право крестьянского трудового хозяйства постоянно регулировалось и направлялось государственной властью в русло, которое соответствовало политике рабоче-крестьяиского государства. Прав и С. И. Вильнянский, который замечает, что в осуществлении данной политики немалую роль играли ведомственные цирку-

 См. Г. Поляне к-а я, Роль обычая в имущественных отношениях крестьянского двора в период проведения Октябрьской социалистической революции, «Советское государство и право» 1941 г. № 1, стр. 56.

5. И. Б. нобикк-й

66

ляры и инструкции, что именно таким путем были отобраны в обычном праве трудового крестьянства институты, которые соответствовали политике рабоче-крестьянского государства.

С помощью ведомот&енных циркуляров и инструкций признанные государством нормы обычного права облекались в письменную форму. Однако не все нормы обычного права превращены в различные нормативные акты государственных органов. Советский суд по смыслу ст. 77 Земельного кодекса может применить и обычай, не сформулированный ни в каком циркуляре, распоряжении и т. п., лишь бы он не противоречил основным принципам советского права и направлению советской

политики.

Таким образом, не упуская из виду указанное значение обычного права в рассматриваемом случае (ст. 77 Земельного кодекса), следует все-таки признать, что обычное право при разделах колхозныхдвор&в является одной из форм правообразования.

3. Есть еще одно указание в законе на обычное право, а именно: ст. ст. 89, 90, 106, 146 п. «а» Кодекса торгового мореплавания СССР. В этих статьях говорится, что продолжительность погрузки судна в порту определяется соглашением сторон, а при его отсутствии — сроками, обычно принятыми в соответствующих портах (ст. 89). «Сторонам предоставляется входить в соглашение о дополнительном по окончании срока погрузки сроке обождания (простое) и размере соответствующей платы, а также об уплате вознаграждения перевозчиком грузоотправителю за окончание грузоотправителем погрузки груза ранее срока, обусловленного в договоре морской перевозки. При отсутствии соглашения сторон, предусмотренного настоящей статьей, продолжительность простоя и размер платы перевозчику, а также размер вознаграждения грузоотправителя определяются согласно срокам и нормам, обычно принятым в соответствующих портах» (ст. 90).

Статья 106 Кодекса распространяет действие ст. ст. 89 и 90 на решение вопросов об условиях выгрузки и простоя в портах назначения, исчислении их срока и вознаграждения за простой, а также за окончание разгрузки ранее обусловленного срока.

В ст. 146 дается понятие частной аварии, как убытков по судну, грузу или фрахту, не относящихся к общей аварии, а затем перечисляются конкретные виды убытков, относящихся к частной аварии. В перечне указывается стоимость выброшенного за борт груза, перевозившегося на судне не в соответствии с обычаями, принятыми в морской торговле.

 С. И. В и л ь н я н с к и и. Обычаи и правила социалистического общежития, «Ученые записки Харьковского юридического института», вып. 5, 1954, стр. 8.

67

Таким образом, и в этом законодательном акте имеется отсылка к обычному праву.

4. В советской юридической литературе высказано мнение, что в ст.ст. 89 и 90 Кодекса торгового мореплавания СССР речь идет не об обычном праве, а о «деловых обыкновениях».

Чем же отличается обычное право от так называемых «деловых обыкновений», «заведенного порядка», «обычаев гражданского оборота»?

Основное различие между указанными категориями состоит в том, что обычное право в тех рамках, в каких его применение разрешается законом, представляет собой нормы права. Деловое обыкновение, заведенный порядок и т. п. представляют собой не норму права, а особое .средство восполнить содержание воли сторон в конкретном правоотношении, если в какой-либо части эта воля не выражена прямо. Обычай (если он не бытовой, а юридический) есть правовая норма и, следовательно, обязателен. Деловое же обыкновение—лишь распространен-* ная, но ни для кого не обязательная практика. Ознакомление с этой практикой позволяет судить о том, как разрешается большинством участников деловых отношений тот или иной вопрос, возникающий при известных обстоятельствах, как «принято» его разрешать.

Установившееся деловое обыкновение представляет собой образчик, которым можно воспользоваться, но который (в отличие от правового обычая) не является обязательным2. Поэтому деловое обыкновение применяется только в том случае, если оно прямо предусмотрено в договоре или из договора следует, что стороны имели намерение подчинить свои отношения действию того или иного обыкновения,

Поскольку обычное право может иметь значение источника права только при условии прямого допущения законом его применения, постольку и деловые обыкновения или обычаи гражданского оборота могли бы иметь обязательное значение, лишь при условии прямого санкционирования их законом. Между тем, нигде в законе такой отсылки нет. Поэтому применение деловых обыкновений зависит от сторон. Если стороны в конкретном договоре исчерпывающим образом выразили свою волю по всем пунктам договора, то для применения деловых обыкновений вообще не будет места. Но если стороны не сполна определяют все вопросы, возникающие на почве того отношения, в которое они вступают, то можно считать, что для тех де-

 См. С. И. Вильнянский, Обычаи и правила социалистического общежития, «Ученью записки Харьковского юридического института», вып 5, 1954, стр. 14.

2 См. В. В. 3 а л е с с к и и, Источники советского морского права (автореферат диссертации), М., 1952, стр. 9.

68

талей отношения, которые они не сочли нужным определить в своем соглашении, стороны не имеют в виду каких-либо индивидуальных определений, а подчиняются общепринятым правилам, обычной практике. Таким образом, деловая практика, заведенный порядок имеет диспозитивное значение в отношении содержания договора: правила заведенного порядка восполняют пробелы в содержании договора как предполагаемая воля сторон.

Именно потому, что деловые обыкновения не являются нормами права, особой формой правоюбразования, они применяются и в тех случаях, когда на это нет соответствующей ссылки в законе: поскольку стороны сами могли бы определить данный пункт, допустимо (в тех же границах) применить и обычаи оборота (например, относительно характера тары или упаковки поставляемой продукции).

5. Можно согласиться с предложенной С. И. Вильнянским следующей формулировкой некоторых признаков различия между правовым обычаем и деловым обыкновением: 1) установление существования обычая (это—вопрос права и входит в обязанность суда, тогда как .наличие принятого обыкновения—вопрос факта и требует доказательств от сторон); 2) обыкновения должны быть известны, сторонам (во всяком случае должно предполагаться намерение сторон им подчиниться, а правовой обычай обязателен для сторон, независимо от того, знали ли они о его существовании и имели ли намерение ему подчиниться) ; 3) применение юридического обычая может быть допущено только в том случае, если закон отсылает к нему, деловое же обыкновение (поскольку это не норма права) применяется независимо от специальной отсылки со стороны закона;

4) в международном частном праве принципы, применяемые в случае коллизии правовых норм (законов и обычного права), не относятся к деловым обыкновениям.

Деловые обыкновения иногда ^ служат для истолкования волеизъявления  сторон (например,  оговорки  о продаже товаров «сиф» или «фоб» и т. п. истолковываются в определенном смысле, принятом в практике2.

 См. С. И. Вильнянский, Обычаи и правила социалистического общежития, «Ученые записки Харьковского юридического института», вып. 5, 1954,-стр. 15.

2 Оговорка  «сиф» (во внешнеторговых сделках купли-продажи, осуществляемых с помощью морского транспорта) означает, что покупная цена охватывает цену товара, расходы по доставке товара в порт его погрузки на пароход, расходы по погрузке, оплату фрахта, расходы по страхованию •товара. Термин «сиф» представляет сочетание начальных букв трех английских слов: соз! (цена), епэигапсе (страхование), Гге^Ы: (фрахт).

69

6. Возвращаясь к точке зрения С. И. Вильнянского о том, что в ст. ст. 89 и 90 Кодекса торгового мореплавания СССР речь идет не об обычном праве, а о деловых обыкновениях, следует остановиться на обосновании им своей точки зрения.

Стороны, не указавшие в договоре методов исчисления сроков погрузки и размеров вознаграждения, считаются давшими свое согласие на применение обычно принятых в практике данного порта способов разрешения этих вопросов. Следовательно, заключает С. И. Вильнянский, в ст.ст. 89 и 90 сделана отсылка не к обычному праву, а к деловому обыкновению.

Однако это соображение само по себе ничего не говорит против признания в ст. ст. 89 и 90 отсылки к обычному праву:

смысл всякой диспозитивной нормы состоит в том, что сторонам предоставляется возможность своим соглашением определить то или иное отношение; если такого соглашения не последует, вступает в действие норма права. Но только в большинстве случаев диапозитивная норма излагается в обратном порядке: дается общее правило, а к нему присоединяется оговорка: «если иное не будет установлено соглашением сторон». Например, в ст. 25, ч. 2 ГК говорится: «Принадлежность следует судьбе главной вещи, если в договоре или ааконе особо не оговорено противное»; а в ст. ст. 89—90 Кодекса торгового мореплавания прежде всего указывается на право сторон определить отношение своим соглашением, и на случай, если его не последует, должны применяться правила, «обычно принятые» в соответствующем порту. Это вполне соответствует типичной диспозитивной норме.

Однако вопрос, поставленный С. И. Вильнянским, этим не снимается. Общее правило, которое применяется при отсутствии специального соглашения сторон, может представлять собой норму закона, обычного права или деловое обыкновение.

В данном . случае—отсылка к срокам и нормам, «обычно принятым» в псрту. Данное выражение можно понять, вообще говоря, я в смысле нормы обычного права и делового обыкновения. С. И. Вильнянский истолковывает его во втором смысле и приводит следующие соображения. Хотя, говорит он, Всесоюзной Торговой. Палатой сформулированы и изданы «обычаи» важнейших морских портов СССР, но по своему содержанию это не обычное право, а деловая практика. Например, в них указано, как понимать те или иные выражения, употребленные в договоре морской перевозки, какие работы при погрузке

Оговорка «фоб» есть сочетание начальных букв трех слов: 1гее оп Ьсагй («свободно на борту парохода») и означает, что в покупную цену включаются цена самого товара, расходы по доставке товара в порт его погрузки на пароход расходы по погрузке.

70

относятся за счет грузоотправителя, а какие—за счет перевозчика и т. п. Эти деловые обыкновения обязательны для сторон наравне с условиями, прямо выраженными в договоре, потому что на них надо смотреть как на подразумеваемое дополнение к-договору.

Надо сказать, что такие особенности, как .объяснение отдельных выражений и т. п., не решает .вопроса о характере правил, о которых идет речь. Даже в норме закона иной раз дается объяснение того или иного выражения (например, примечание к ст. 182 ГК: «Владением признается дом с примыкающими к нему жилыми и служебными дворовыми постройками») .

Далее, С. И. Вильнянский обращает внимание на то, как получают определенную редакцию эти «обычаи». Они издаются Всесоюзной Торговой Палатой, разрабатываются с участием клиентуры. Указанное .обстоятельство также не имеет суще- < ственного значения для решения вопроса.

• Роль Всесоюзной Торговой Палаты как органа, фиксирующего обычая торговых портов, не особенно значительна. Если возникает спор о существовании или содержании обычая, его опубликование в определенной редакции в сборнике Всесоюзной Торговой Палаты имеет, разумеется, известное значение (так как помогает при установлении содержания обычая), но не решающее. Факт существования обычая и его содержание в каждом случае устанавливается судом или Морской арбитражной комиссией, рассматривающими дело. В процессе установления стороны не лишены права доказывать существование иных обычаев, по сравнению с зафиксированными Всесоюзной Торговой Палатой. Морская арбитражная комиссия или суд своими решениями устанавливают существование или несуществование обычая, на который ссылаются стороны, содержание обычая, признают правильным то или иное истолкование содержания и т. п.

Это и понятно, ибо обычаи торговых портов фиксируются не регулярно, а через значительные промежутки времени, в течение которых появляются новые обычаи, меняются старые и т. ;т., и с данным обстоятельствам Морская арбитражная комиссия и суд те могут не считаться.

Ссылка С. И. Вильнянскогю на недостаточное значение издаваемых Всесоюзной Торговой Палатой сборников обычаев

 Наряду с Всесоюзной Торговой Палатой обычаи иногда фиксируются и управлениями портов в виде сводов обычаев. Например, обычаи Кеменско-го торгового порта с приписными пунктами; свод портовых обычаев Архангельского торгового порта и др. См. В. В. 3 а л е с с к и и, Источники советского морского права (кандидатская диссертация), М., 1952, стр. 118.

71

торговых портов правильна, но этот факт не играет существенной роли для решения вопроса. Поскольку употребленное в ст. ст. 89, 90, 106 Кодекса торгового мореплавания СССР выражение, что в советских портах к отношениям по операциям погрузни и разгрузки применяются правила, обычно принятые в соответствующих портах, можно, вообще говоря, понимать двояко (и в смысле правовых обычаев и, в смысле обыкновений торгового мореплавания), вопрос о применении обычного права нельзя решить, основываясь только на тексте названных статей. Вполне возможно, что деловые, торговые обыкновения. как сложившаяся практика, которой придерживаются в виде общего правила в определенном круге отношений, могут перерасти в обычаи, то есть стать правовыми норм.ами. Но в от. 146, п. «а» (о которой, кстати сказать, С. И. Вильнянский не упоминает) уже прямо названы «обычаи, принятые в морской торговле».

7. В. В. Залесский правильно констатирует существование правовых обычаев ряда советских морских торговых портов, зафиксированных Всесоюзной Торговой Палатой. Он показывает, что в отдельных советских торговых портах складывались различные обычаи под влиянием ряда факторов: степени ме-х/анизапии данного порта, характера грузопотока, идущего через порт, природных условий порта и др. Например, определение нормальных сроков на погрузку и выгрузку зависит прежде всего от норм погрузки (выгрузки), а эти нормы в свою очередь обусловливаются организацией труда портовых рабочих, степенью оснащенности порта необходимыми механизмами^ т. д. Срок нахождения судна в порту зависит от своевременности предоставления ему причала, времени, затрачиваемого на оформление грузовых и иных документов, и пр.

Влияние разнородных факторов обусловило различия обычаев портов. Конечно, обычаи советских торговых портов имеют и много общего. Это объясняется единой системой советского народного хозяйства, единством предмета регулирования. Например, общий для всех портов обычай требует, чтобы капитан судна давал нотис-извещение о готовности судна к погрузке мли выгрузке грузоотправителю или получателю; или—что момент начала течения сталийного времени определяется в зависимости от срока подачи нотиса и т. д.

Существование обычаев подтверждается тем, что ряд правил применяется судом и Морской арбитражной комиссией как правовые нормы.

8. Наряду с этим широко применяются и обыкновения (деловые обыкновения) как сложившееся в практике единообразное решение различных вопросов, возникающих по поводу договора морской перевозки. При заключении данного договора

72

стороны считаются с обыкновениями, так как их постоянное применение в практике доказывает жизненность и пригодность тех решений, которые указываются деловыми обыкновениями. Обыкновения торгового мореплавания фиксируются в типовых формах чартеров. Их разработкой занимается Всесоюзное объединение «Совфрахт».

Но обязательного значения эти обыкновения не имеют.

Обыкновения, записанные в типовых чартерах, во многом сходны с соответствующими обычаями торговых портов.

При фрахтовании иностранных судов применяются в некоторых случаях типовые чартерЫ, выработанные за границей объединениями судовладельцев. Такая типовая формане является безусловно обязательной. При заключении конкретного договора фрахтования советские организации добиваются включения тех или иных дополнений или же необходимых изменений типовых условий чартера.

«Обыкновения» нередко называются «деловыми обыкновениями». Действительно, они складываются в деловой практике торгового мореплавания. Их содержание .в значительной мере-определяется характером груза, направлением перевозки и другими обстоятельствами, имеющими значение в практике торгового мореплавания. В типовых формах (или в конкретном документе, составляемом данными сторонами) делаются ссылки на сложившиеся, установленные обыкновения. Такая ссылка заменяет специальные пункты договора и упрощает его заключение.

9. В итоге следует признать, что ст. ст. 89, 90, 106, 146 Кодекса торгового мореплавания открывают в известных пределах возможность применения норм обычного права2. Вместе с тем, практика торгового мореплавания показывает, что и в данной области применение обычного права не только не расширяется, то определенно идет на убыль. Портовые обычаи постепенно вытесняются приказами, инструкциями Министерства морского флота Союза ССР и другими нормативными» актами. В этой специальной области также сказывается общее положение, что в социалистическом  государстве с плановым хозяйством, с активной деятельностью государственной власти нормы обычного права не являются подходящими. Медленные

 Чартер—договор  морской перевозки с условием представления для перевозки всего судна, его части или определенных судовых помещении.

2 В круг исследуемых источников не включены международные соглашения, имеющие немалое значение, например, в такой специальной области, как торговое мореплавание. Это—специальная область международного права.

73

темпы их возникновения, отсутствие направляющего действия государственной власти делают обычное право не соответствующим темпам развития социалистического хозяйства и задачам социалистического права как активной силы, воздействующей на базис. Будучи выражением незаметно складывающихся процессов жизни, человеческой практики, обычное право не отвечает плановости социалистического хозяйства: обычаи складываются случайно, без определенного плана, и потому в Советском государстве им не только не может принадлежать большого значения, но они вообще почти не могут иметь места.