§ 3. СВЯЗЬ УГОЛОВНОГО И УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПРАВА

Конечным предметом любой процессуальной деятельности является установление характера материально-правовых отношений. При этом несомненным будет тот факт, что способ процессуальной деятельности тесно связан   с   самим   характером

84   Р а й н о в  Ф.  М.  О  системно-структурном  строении  советского  права и комплексное регулирование сельскохозяйственного производства и труда.— Проблемы совершенствования законодательства и повышения эффективности деятельности  правоохранительных  органов  в  свете  новых  конституций. Уфа, 1980, с. 3.

85  Новиков С. Г. Прокурорская система в СССР. М.,  1977, с.  166.

гб Строгович М. С. Судебное право: предмет, система, наука, с. 62; см. также: Мельников А А. Конституция СССР и проблема судебного права, с. 45.

29

«обслуживаемых» данным видом процесса материально-правовых отношений.

Широко известно высказывание К.Маркса: «...один и тот же дух должен одушевлять судебный процесс и законы, ибо процесс есть только форма жизни закона, следовательно, проявление его внутренней жизни».87 В ряде случаев данное положение К- Маркса использовалось для обоснования выводов о том, что процесс вообще не имеет своего самостоятельного содержания, являясь лишь формой материального закона.88

С. С. Алексеев высказал мнение, согласно которому указанное положение К. Маркса относится не к проблеме процессуальных форм отдельных отраслей права, а в целом к типам права, к связям специфического («внутреннего») содержания с формами процесса.89

В связи с вышеприведенным тезисом К- Маркс замечает: «Как в китайском праве обязательно фигурирует палка; как с содержанием средневекового уголовного уложения, в качестве процессуальной формы, неразрывно связана пытка, — подобно этому гласный, свободный судебный процесс составляет необходимую принадлежность гласного по своей природе содержания, продиктованного свободой, а не частным интересом».90 Вряд ли можно согласиться с мнением С. С. Алексеева о значении данного высказывания в целом для типологии права. По словам К- Маркса, «материальное право... имеет свои необходимые, присущие ему процессуальные формы... Судебный процесс и право так же тесно связаны друг с другом, как, например, формы растений связаны с растениями, а формы животных— с мясом и кровью животных».91

Безусловно, различные типы и формы права различаются между собой не только в силу обслуживания ими определенных типов государства, но в известной мере (если говорить о формах) и в силу национальных особенностей, исторических традиций и т. д. Однако смысл приведенных высказываний К- Маркса, на наш взгляд, не ограничивается указанием на национальные и другие особенности права в целом, а обнаруживает именно внутреннюю сущность связей между материальным правом и процессом. К-Маркс обращает внимание на связь пытки не вообще со средневековым процессом, а именно с содержанием средневекового уголовного уложения в качестве процессуальной формы.

87   Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 1, с. 158.

88   Критику этих взглядов и обоснование вывода  о наличии  у процесса своего собственного содержания см.: Элькинд П. С. Сущность советского уголовно-процессуального   права,  с.  12   и   ел.;  см. также:  Шпилев В.  Н. Содержание и формы уголовного судопроизводства, с. 11.

89  А л е к с е е в С. С. Социальная ценность права в советском обществе. М, 1961, с. 47.

90  Маркс К, Энгельс Ф. Соч., т. 1, с. 158.

91  Там же.                                                                                        .,.•> л

30

Представляя собой способ принудительной реализации материально-правовых отношений, процесс всегда внутренне связан, с характером данных отношений. Это находит свое выражение в конкретных процессуальных формах, в которых реализуется процессуальная деятельность. Так, типичный для материальных гражданско-правовых отношений метод равенства участников, этих отношений преломляется в состязательном построении гражданского процесса, характеризующемся равенством сторон. Материальные уголовно-правовые отношения возникают непосредственно между государством и правонарушителем. Ставить же, хотя бы и формально, знак равенства между государством и отдельной личностью, значило бы закрывать глаза на истину. Формальное равенство «сторон», провозглашаемое в качестве принципа буржуазного состязательного уголовного-процесса, является не более, чем фикцией.92

Проблеме процессуальной формы, ее понятию и содержанию в правовой литературе посвящен как ряд специальных работ,93 так и разделов в более широких по теме монографиях94 и отдельных статей.95 При этом в ряде случаев за процессуальной формой признается значение «наиболее типичного» свойства метода уголовно-процессуального регулирования».96 Следует заметить, что сама по себе процессуальная форма не может являться методом регулирования, поскольку она есть результат правового регулирования. Если же говорить о методе регулирования, свойственном уголовно-процессуальному праву, то прав В. Д. Сорокин, который, определяя правовой метод как совокупность юридических приемов, средств, свойств,, способов воздействия на правовые отношения, отмечает, что безотносительно к отраслевой принадлежности тех или иныХ| норм,97 такое воздействие всегда осуществляется в конечном-счете путем сочетания дозволения, предписания и запрета. . Представляется, что именно посредством установления в нор-/ мах права запретов, предписаний и дозволения тех либо иных способов поведения уголовно-процессуальное право (как и иные виды права) и  регулирует поведение участников уголовно-про-

92   Критику  принципа   состязательности   в   теории   советского   уголовного, процесса см.: Даев В. Г. Процессуальные функции и принцип состязательности в уголовном судопроизводстве. — Правоведение,   1974, № 1.

93   Ш п и л е в В.  Н. Содержание и формы уголовного судопроизводства.

94   См,, напр.: Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса, т. 1, с. 51—55: Р а х у н о в Р. Д. Участники уголювно-процессуальной деятельности. М., с. 71—94.

95   См,  напр.:   Горшенев  В.  М.  Природа  и  значение  процессуальной формы   в   советском   праве;   Мотовиловкер   Я-   О.   Некоторые   вопросы содержания   и   формы   советского   уголовного   процесса. — Вестн.   Ярославск. ун-та,  1972, № 4; Бобров В. К. К исследованию процессуальной формы.— Правоведение, 1974, № 2.

96   Э л ь к и н д П.  С.  Цели и средства  их достижения в  советском  уголовно-процессуальном праве, с. 62.

97   С о р о к и н  В.  Д.   Административно-процессуальное  право,   с.   38.

31-

цессуальных отношений. При этом процессуальная форма выступает, повторяем, в качестве результата такого регулирования, а не его свойства, метода.

По мнению В. Н. Шпилева, значение процессуальной формы в советском уголовном процессе определяется следующими его задачами: а) осуществлением социалистической законности в следственной и судебной деятельности; б) обеспечением производства расследования и разрешения уголовных дел по существу, установлением по ним истины; в) обеспечением общественно-воспитательного результата деятельности суда, прокуратуры и органов расследования; г) обеспечением прав и законных интересов граждан.98 Соглашаясь в основном с приведенными положениями, нельзя не отметить, что В. Н. Шпилев без достаточных оснований ограничивает действие процессуальной формы стадиями расследования и судебного разрешения дел, в то время как вся процессуальная деятельность, в том числе и деятельность, осуществляемая в процессе проверки наличия поводов и оснований к возбуждению уголовных дел, протекает в строго установленных законом процессуальных формах.

Требования, предъявляемые к системе средств воздействия на поведение субъектов уголовно-процессуальных прав и обязанностей, т. е. в конечном счете к процессуальной форме, удачно сформулированы П. С. Элькинд. Эти средства должны быть, с ее точки зрения, 1) дозволенными (видимо, также предписанными) законом; 2) этичными; 3) подлинно научными; 4)   максимально эффективными; 5)  экономичными."

Методы гражданско-процессуального и уголовно-процессуального регулирования имеют много общего в силу общности предмета процессуальной деятельности — установления характера материально-правовых отношений. Н. И. Авдеенко считает, что специфика метода процессуальных отраслей права заключается также в том, что эти отрасли права регулируют не только общественные отношения, но и определенный порядок, определенную последовательность в возникновении процессуальных правоотношений.100 Однако подобная специфика .свойственна любой отрасли права, поскольку процессуальные отношения есть не более, чем разновидность общественных отношений.

В то же время, несмотря на сходство методов процессуального    регулирования,    процессуальная    форма,    применяемая

98   Ш п и л е в В. Н. Содержание и формы уголовного судопроизводства, с. 108—109.

99  Элькинд П.  С. Цели и средства их достижения  в  советском  уголовно-процессуальном праве, с. 62—68.

100  А в д е е н к о Н. И. Механизм и пределы регулирующего воздействия гражданско-процессуального права. Л., 1969, с. 66.

32

в уголовном и гражданском процессах, имеет, пожалуй, больше различий, чем сходства.

Если говорить о сходстве, то основными чертами процессуальной формы, применяемой в уголовном и гражданском процессах, являются:

1)   точное установление в законе порядка деятельности государственных органов;

2)   предоставление заинтересованным лицам права участвовать в процессуальной деятельности;

3)   наличие определенных  процессуальных гарантий соблюдения прав и охраны законных интересов участвующих в деле лиц;

4)   необходимость принятия решения в соответствии с законом на основании фактов, установленных определенным в законе способом.101

При наличии сходства указанных основных черт процессуальной формы сам по себе порядок деятельности государственных органов, характер прав и обязанностей участников процесса, характер и виды процессуальных гарантий в уголовном и гражданском процессах значительно различаются.

Существенным признаком процессуальной формы является также характер применяемых в процессе мер процессуального принуждения, который еще более специфичен в каждом из названных видов процесса. Если в гражданском процессе преимущественную роль играет принцип диспозитивности, характеризующийся свободой выбора участниками процесса конкретных форм поведения, то в уголовном процессе на первое место выступает принцип публичности, определяющий в большинстве случаев единственно возможный вид поведения. Если в гражданском процессе недолжное поведение тех или иных участников процесса в большинстве случаев влечет за собой неблагоприятные последствия, не связанные с личным принуждением и носящие чисто процессуальный характер (оставление иска без рассмотрения, рассмотрение дела в отсутствие ответчика и т. д.), то в уголовном процессе предусмотренные законом процессуальные формы обеспечиваются, как правило, принудительным исполнением (меры пресечения в отношении подозреваемого и обвиняемого, принудительное осуществление следственных действий и т. д.).

Преимущественное значение принципа публичности в уголовном процессе определяется самим характером материально-правовых отношений, являющихся предметом процессуальной деятельности и возникающих вследствие наиболее опасного вида   правонарушений — преступлений.    Уголовная   ответствен-

101 См, напр.: Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса, т. 1, с 51—55; Добровольский А А. Исковая форма защиты права. М.,  1965, с. 49—50.

3 868                                                                                                                            33

ность как результат правонарушения имеет не только воспитательное, но и карательное значение, в силу чего ее реализация осуществляется помимо воли и желания отдельных лиц.

Необходимость реализации материально-правовых отношений уголовной ответственности помимо воли и желания отдельных лиц влечет за собой в качестве компонента уголовно-процессуальной формы наличие арсенала средств процессуального принуждения. Характер таких средств зависит от особенностей самих материально-правовых отношений, являющихся предметом правоприменительной деятельности. При этом средства процессуального принуждения могут быть применены не только к лицу, нарушившему материальный закон, но и к иным лицам, вовлекаемым в орбиту уголовно-процессуальной деятельности. Возможность принудительного осуществления тех или иных видов процессуальной деятельности, присущая правоприменительному процессу в целом, особенно характерна для уголовного процесса, возникающего по поводу наиболее опасных нарушений права.

При определении связи между уголовным правом, уголовным процессом и уголовно-процессуальным правом необходимо прежде всего уяснить соотношение двух последних категорий. Исходя из понятия уголовного процесса как уже урегулированной правом деятельности и соответствующих правоотношений, П. С. Элькинд делала вполне логичный вывод о том, что путь от понятия уголовного процесса к понятию уголовно-процессуального права нельзя признать оправданным и более правилен иной путь — от понятия уголовно-процессуального права к его осуществлению.102 Однако, как уже отмечалось, правоприменительная деятельность, разновидностью которой является уголовный процесс, сама является объектом правового регулирования (а не только результатом такого регулирования) . Эта деятельность существует объективно, причем объем ее выходит за пределы урегулированной правом части этой деятельности.

«Мы не можем согласиться, — писала П. С. Элькинд,— и с таким конструированием понятия уголовно-процессуального права, при котором это понятие как бы выводится из понятия уголовного процесса, становясь по отношению к нему производным».103 Между тем регулируемые правом общественные отношения всегда шире по своему объему, чем результат правового регулирования. Именно эти отношения являются первичными, поскольку их существование порождает необходимость правового регулирования и самого права как способа такого регулирования.

102  Э л ь к и н д    П.   С.    Сущность    советского   уголовно-процесеуальйого» права, с   88

103  Там же

34

Как отмечает В. М. Горшенев, представления об уголовном процессе действительно чаще всего черпаются «з формулировок, которые даны в нормах уголовно-процессуального права,, но это не может служить доказательством аналогичной последовательности связей между самими реально существующими уголовным процессом и уголовно-процессуальным правом. Правильное решение вопроса о взаимоотношении материального и процессуального права «возможно только с позиции абсолютного признания производности процессуального права от материального через такое промежуточное звено, как правоприменительный процесс (правоприменительная деятельность)».104

Разделяя указанное мнение, можно следующим образом графически изобразить взаимосвязь рассматриваемых категорий: уголовное право—суголовный процесс—^-уголовно-процессуальное право.

Однако приведенная схема дает представление о характере связей лишь с точки зрения производности соответствующих категорий. В реальном взаимодействии, несомненно, существует и обратное воздействие уголовно-процессуального права на уголовный процесс и через него на материальное уголовное право, в силу чего более точной является следующая схема взаимоотношений: уголовное правоч=ьуголовный процессч=>=уголовш> процессуальное право.

При этом особенно ярко проявляется обратное воздействие уголовно-процессуального права на уголовный процесс как на специальный объект правового регулирования.

104 Горшенев В   М  О природе процессуального права, с. 47.