§ 2. ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ЗНАЧЕНИЕ ПРИВЛЕЧЕНИЯ К УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ

Как уже отмечалось, вопрос о процессуальном значении уголовно-правовой ответственности сравнительно традиционен для науки советского уголовного процесса и, помимо рассмотрения его в ряде работ общего характера, неоднократно являлся предметом специального изучения.42

При этом обычно исследуются связи и взаимодействие уголовно-правовых и уголовно-процессуальных отношений, определяется соотношение понятий «ответственность» и «обвинение», раскрывается проблематика процессуальных форм реализации уголовной ответственности.

Данный вопрос имеет не только теоретическое, но в ряде случаев и чисто прикладное значение, в частности при исчислении сроков давности привлечения к уголовной ответственности. Проблема привлечения к уголовной ответственности находится в тесной связи с практическим осуществлением требований презумпции невиновности, с вопросом о характере мер процессуального принуждения и основании их применения, о формах, наконец, самого уголовного судопроизводства и др. В качестве исходного положения для их решения следует принять тесную зависимость процессуальных отношений от характера материальных правоотношений, которые, будучи перенесенными в сферу процессуальной деятельности, влияют и на формы осуществления этой деятельности. Прежде всего такими отношениями являются материально-правовые отношения уголовной ответственности.

В соответствии с имеющимися модификациями определения ответственности в общей теории права (ответственность — обязанность претерпеть неблагоприятные последствия правонарушения; ответственность — само   правовое   отношение;   ответст-

41  Ведомости Верховного Совета СССР, 1981, № 21   (2095).

42   См., напр.:  Карнеева Л. М.  Привлечение к уголовной  ответственности.  Законность и  обоснованность.  М.,   1971;  Келина  С   Г.  Теоретические вопросы освобождения от уголовной ответственности. М.,  1974;   Фат-кул лин  Ф.  Н. Изменение обвинения.  М.,   1971;  Божье в  В.  П.  Уголовно-процессуальные правоотношения. М., 1975.

50

венность —реализованное право государства применить к правонарушителю определенные санкции) можно выделить три основные позиции по поводу существа ответственности и в науке советского уголовного права.

Так, М. Д. Шаргородский определил уголовную ответственность как «обязанность лица, совершившего преступление, претерпеть наказание, заключающееся в лишениях личного или имущественного характера, порицающее его за совершенное преступление и имеющее своей целью его исправление и перевоспитание, а также предупреждение совершения новых преступлений как им, так и иными лицами».43 Аналогично определение понятия уголовной ответственности А. А. Пионтковским,44 Н. С. Лейкиной45 и другими авторами.

Встречается и отождествление понятия уголовной ответственности с самим уголовно-правовым отношением, возникающим в момент совершения уголовного правонарушения.46

Наконец, существует понимание ответственности как уже реализованного права государства применить к виновному лицу меры государственного принуждения, т. е. трактовка ее как реального выполнения уголовно-правовой нормы.47 Близкую к этому позицию занимает И. С. Ной, который признает сущностью уголовной ответственности «осуждение лица от имени государства в форме обвинительного приговорка».48

Указанные модификации определения ответственности имеют значение для правильного определения понятия «привлечение к уголовной ответственности», чрезвычайно важного в уголовно-процессуальной теории и практике. Не возникает сомнения в том, что понятия «привлечение к уголовной ответственности», как и «освобождение от уголовной ответственности», относятся к уголовно-процессуальным категориям, поскольку означают деятельность по реализации требований материального права. Деятельность такого рода свидетельствует о наличии именно процессуальных отношений, хотя основания для привлечения к уголовной ответственности или освобождения от нее относятся к предмету материально-правового регулирования.

43  Курс советского уголовного права. Л., 1968, т. 1, с. 222—223.

44  Курс советского уголовного права. М., 1970, т. 3, с. 8.

45  Л е й к и н а Н. С. Личность преступника и уголовная ответственность. Л , 1968, с. 31.

46   Ку р л я н д ский  В.  И. Уголовная  политика,  дифференциация  и  ин-днвидуализация  уголовной  ответственности.— Основные  направления  борьбы с преступностью. М., 1975, с. 77.

47  Уголовное право/Под ред.  Н.  И. Загородникова.  М.,   1969, с.   17; см   также:    Исправительно-трудовое   право.   М,   1971,  с.  67—68; С а н т а л о в  А.  И.    Об  уголовной   ответственности   и  ее  процессуальном выражении. — Вестн.  Ленингр.  ун-та,   1972, №  23;  Осипов  П.  П.   Теоретические  основы  построения  и  применения  уголовно-правовых   санкций.   Л., 1976, с. 53.

48   Н о й И. С.  Сущность и функции уголовного наказания  в Советском государстве. Саратов, 1973, с. 41.

51

Уголовно-процессуальный закон в ряде случаев упоминает «привлечение к уголовной ответственности», не раскрывая существа этого понятия (например, ст. 2 Основ).

Л. М. Карнеева и ряд других авторов приравнивают привлечение к уголовной ответственности к акту привлечения в качестве обвиняемого.49 Иную позицию занимают Н. С. Алексеев и В. 3. Лукашевич. По их мнению, «с момента привлечения лица в качестве обвиняемого только начинается процесс привлечения его к уголовной ответственности, который имеет длящийся характер, так как признание обвиняемого виновным и назначение ему справедливого наказания являются исключительной прерогативой суда».50 Напротив, Н. И. Загородников считает, что понятия «привлечение к уголовной ответственности» и «привлечение в качестве обвиняемого» неравнозначны, поскольку привлечение к уголовной ответственности может иметь место лишь по приговору суда.51

Прежде всего следует согласиться с мнением Л. М. Карнее-вой о том, что в ряде случаев сам закон (в частности, ст. 48 УК) применяет термин «уголовная ответственность» не в том значении, которое здесь должно иметь место. В самом деле, если исходить из текста ст. 176 УК, предусматривающей ответственность лица, ведущего дознание, следователя или прокурора «за при-. влечение к уголовной ответственности» заведомо невиновного, то, несомненно, речь идет о досудебных стадиях процесса, т. е. о комплексе действий по привлечению лица в качестве обвиняемого. О том же говорит и ст. 234 УПК, предусматривающая при прекращении дела в распорядительном заседании вручение копии определения «лицу, привлекавшемуся к уголовной ответственности».

В то же время ст. 48 УК устанавливает сроки давности привлечения к уголовной ответственности, не расшифровывая это понятие, что порождает серьезные трудности в ее применении. Ведь если считать, что акт привлечения в качестве обвиняемого является одновременно актом привлечения к уголовной ответственности, то создается парадоксальное положение, при котором институт давности привлечения к уголовной ответственности вообще может не применяться по ряду дел — достаточно лишь вынести постановление о привлечении определенного лица в качестве обвиняемого.

49   К а р н е е в а   Л.   М.    Привлечение   к   уголовной   ответственности.   Законность и обоснованность, с.   13—16;  см. также:  Элькинд П. С. Толкование  и  применение  норм  уголовно-процессуального  права.  М.,   1967,  с.  39 (автор применяет термин «привлечение к уголовной ответственности в качестве обвиняемого»).

50  А л е к с е е в Н. С, Лукашевич В. 3. Ленинские идеи в советском уголовном судопроизводстве. Л., 1970, с. 69—70.

51  Загородников  Н.  И.   Давность   уголовного  преследования  и  ее сроки. — Социалистическая законность,  1967,   № 2, с. 33.

52 ,

Справедлива точка зрения Л. М. Карнеевой о том, что «было бы неправомерным осуждение человека после истечения срока давности в тех случаях, когда ему предъявлялось обвинение... Дело подлежит прекращению и после привлечения к -уголовной ответственности даже в тех случаях, когда ему предъявлялось обвинение».52 Однако вызывает недоумение мотивировка этого вывода: «...такие дела прекращаются не на основании статьи уголовного закона, а в силу п. 3 ст. 5 УПК, согласно которому за истечением сроков давности уголовное дело не может быть возбуждено, а возбужденное подлежит прекращению».53 Как известно, давность привлечения к уголовной ответственности является материально-правовым институтом. Ст. 5 УПК предусматривает не основания, а лишь порядок реализации требований материального права.

Более обоснованную позицию занимает С. Г. Келина, считающая, что «действующее уголовное и уголовно-процессуальное законодательство не указывает на то, что исчисление дав-ностного срока следует считать приостановленным с момента предъявления лицу обвинения, а, напротив предполагает продолжение течения этого срока на дальнейших стадиях уголовного процесса».54 Аналогично мнение Н. И. Загородникова,55 Ю. И. Стецовского56 и ряда других авторов.

Некоторые же ученые полагают, что привлечение в качестве обвиняемого прерывает течение срока давности привлечения к уголовной ответственности.57

Как уже отмечалось, попытки ограничения действия института давности привлечения к уголовной ответственности, гуманистическая сущность которого очевидна, входят в противоречие с самой идеей установления определенного срока, в течение которого возможна реализация уголовной ответственности. При таком ограничительном толковании данного института возможны ситуации, при которых лицо, даже совершившее незначительное преступление, лишается определенности положения, и не по своей вине, а в результате длительного расследования или судебного разбирательства дела.

Сказанное свидетельствует и о том, что в настоящее время смысл   формулы   «привлечение    к  уголовной   ответственности»

52 К а р н е е в а   Л.   М.   Привлечение   к   уголовной   ответственности.    Законность и обоснованность, с. 13. 63 Там же.

54  К е л и н а  С.   Г.   Теоретические  вопросы   освобождения   от   уголовной ответственности, с. 221.

55  Загородников   Н.   И.    Давность  уголовного   преследования  и  ее сро:;". г   3).

56Стецовский Ю. И. О терминологии уголовно-процессуального законодательства.— Вопросы борьбы с преступностью. М., 1972, № 16, с. 102—103.

57 Гальперин И. Как исчислять срок давности привлечения к уголовной ответственности? — Советская юстиция, 1966, № 9, с. 8; Смольников В. Е. Давность в уголовном праве. М., 1973, с. 20.

53

недостаточно четко выражен законодателем. Значительно более четким является понятие «привлечение в качестве обвиняемого», которое исчерпывающе определяет процессуальную сущность этого акта (и соответствует терминологии процессуального закона). Такие же выражения, как «привлечение к уголовной ответственности в качестве обвиняемого», «уголовное преследование» и т. п., будучи тавтологичными (в ныне употребляемом значении), в ряде случаев создают дополнительные терминологические трудности.

Л. М. Карнеева исходит из того, что привлечение к уголовной ответственности представляет собой «единовременный процессуальный акт», совпадающий, по ее мнению, с «процессуальным актом привлечения лица в качестве обвиняемого».58 Если согласиться с этим, то следует признать, что вынесением постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого и начинается, и завершается привлечение к уголовной ответственности. Между тем в точном соответствии со ст. 7 Основ никто не может быть признан виновным в совершении преступления и подвергнут уголовному наказанию иначе, как по приговору суда. В связи с этим, если пользоваться выражением «привлечение к уголовной ответственности», то нельзя во всяком случае исключить из охватываемой им совокупности действий разрешение вопроса о наличии уголовно-правового материального отношения ответственности, которое входит в компетенцию суда и только суда. Как отмечают Н. С. Алексеев и В. 3. Лукашевич, «привлечение к уголовной ответственности осуществляется органом дознания или следователем с момента вынесения постановления о привлечении в качестве обвиняемого, а окончательно устанавливается уголовная ответственность с назначением меры уголовного наказания только судом в обвинительном приговоре».59 Следовательно, авторы рассматривают привлечение к уголовной ответственности в качестве длящегося процесса, непременно включающего в себя судебное разрешение дела. (Следует уточнить, что актом привлечения к уголовной ответственности является и обвинительный приговор без назначения наказания, поскольку в данном случае также имеет место констатация наличия уголовно-правового отношения, не сопровождающаяся освобождением от уголовной ответственности).

Таким образом, использование термина «привлечение к уголовной ответственности» невозможно без включения в этот процесс судебного разрешения дела. Однако в литературе высказывались и возражения против употребления данного термина в процессуальном   смысле. Так,   Н.   И.   Загородников

58 К а р н е е в а Л. М. Привлечение к уголовной ответственности. Законность и обоснованность, с. 16.

69 Алексеев Н. С, Лукашевич В. 3. Ленинские идеи в советском уголовном судопроизводстве, с. 70.

54

писал, что «привлечение к уголовной ответственности по уголовному закону не равнозначно, на наш взгляд, привлечению в  качестве обвиняемого  по  процессуальному  закону».60

Не вполне выяснено также соотношение понятий «привлечение к уголовной ответственности» и «обвинение», которые в отдельных случаях употребляются в качестве синонимов, обозначающих деятельность государственных органов по обоснованию вывода о наличии уголовной ответственности, а иногда обвинение рассматривается как процессуальная форма привлечения к уголовной ответственности.61

Сказанное приводит к выводу о том, что вопрос о содержании и необходимости применения понятия «привлечение к уголовной ответственности» не может считаться разрешенным в теории советского уголовного процесса. Употребление этого термина законодателем противоречиво и в ряде случаев приводит к созданию неразрешимых (в рамках действующего закона) коллизий (проблема давности привлечения к уголовной ответственности), не нашедших пока удовлетворительного разрешения в судебной практике.