§ 2. Разграничение компетенции суда и эксперта при решении правовых и специальных вопросов

Анализ практики показывает, что наблюдаются еще случаи, когда эксперт выходит за пределы своей компетенции, вторгаясь в функции суда или другие области знаний Поэтому при производстве экспертизы в некоторых случаях возникает необходимость разграничить специальные и правовые вопросы, разрешение которых выходит за пределы компетенции эксперта

В связи с этим следует рассмотреть общие вопросы разграничения компетенции суда и эксперта при решении правовых и специальных вопросов, разграничение правовых и специальных вопросов при производстве различных и отдельных видов судебных экспертиз

1. Общие вопросы разграничения компетенции суда и эксперта при решении правовых и специальных вопросов Верховный Суд СССР и Верховные суды союзных республик придают большое значение соблюдению пределов компетенции эксперта и подчеркивают обязанность судов проверять в каждом конкретном случае компетентность эксперта в решении тех или иных вопросов

В постановлении № 1 Пленума Верховного Суда СССР от 16 марта 1971 г «О судебной экспертизе по уголовным делам» указывается «Судам надлежит учитывать, что вопросы, поставленные перед экспертом, и его заключение по ним не могут выходить за пределы специальных познаний лица, которому поручено проведение экспертизы Суды не должны допускать постановку перед экспертом правовых вопросов, как не входящих в его компетенцию»1

В УПК союзных республик и инструкциях о производстве отдельных видов судебных экспертиз неодинаково решается вопрос о том, как должен поступить эксперт, если он не компетентен решать поставленные перед ним вопросы обязан ли он или вправе отказаться от исследования По УПК РСФСР, например, эксперт обязан отказаться от производства экспертизы,

«Бюллетень Верховного Суда СССР» 1971 г № 2, стр 9

если он не компетентен решать поставленный перед ним вопрос (ст 82) По УПК Грузинской ССР «эксперт может отказаться от дачи заключения , если он считает, что не обладает достаточными знаниями для этой цели» (ст 73) Такое указание содержится и в некоторых инструкциях о производстве отдельных видов судебных экспертиз В Инструкции о производстве судебно-медицинской экспертизы в СССР подчеркивается, что эксперт может отказаться от ответов на вопросы, не входящие в компетенцию судебно медицинского эксперта (п 35).

Думается, что предоставление эксперту права отказаться от производства экспертизы, когда он не компетентен решать поставленные перед ним вопросы, допускает возможность нарушения пределов компетенции эксперта Поэтому представляется необходимым предусмотреть в УПК всех союзных республик и в инструкциях о производстве отдельных видов судебных экспертиз норму, обязывающую эксперта отказаться от дачи заключения, когда разрешение поставленных перед ним вопросов не входит в его компетенцию, причем мотивы отказа эксперта должны быть обоснованны Лицо, назначившее экспертизу, должно убедиться в том, что эксперт действительно является некомпетентным лицом в решении поставленных перед ним вопросов, а не уклоняется от дачи заключения или необоснованно отказывается от производства экспертизы

В практике судов и экспертных учреждений нарушение пределов компетенции наблюдается как со стороны экспертов, когда они решают вопросы, не входящие в их компетенцию, или выполняют отдельные функции суда, так и со стороны судов, когда они, не назначая экспертизу, разрешают вопросы, для выяснения которых требуются специальные познания

Как показывает анализ экспертной практики, эксперты пытаются решать иногда вопросы о виновности и степени ответственности обвиняемого, о наличии или отсутствии в действиях обвиняемых корыстных мотивов и преступной цели, об умышленном или неосторожном совершении преступления, о крайней необходимости, о квалификации преступления и т д Кроме того, эксперты в ряде случаев вторгаются в другие области знаний и решают вопросы, для разрешения которых они не об-

ладают соответствующими познаниями, а также вопросы, для разрешения которых вообще не требуются специальные познания эксперта. Нередко эксперты при производстве экспертизы выполняют также отдельные функции суда.

Это противоречит принципам уголовного судопроизводства и роли эксперта в процессе, способствует нарушению социалистической законности, неправильной оценке его заключения.

Случаи выхода судебного эксперта за пределы компетенции условно можно было разделить на две группы: 1) эксперт при решении поставленных перед ним вопросов не пользуется своими специальными познаниями и вторгается в другие области знаний (например, в область права); 2) в связи с проведением экспертизы он не использует специальные познания и осуществляет отдельные функции суда.

На практике к наиболее распространенным случаям относятся вторжения эксперта в область правовых знаний.

Заключение эксперта облегчает суду решение правовых вопросов, а в ряде случаев без заключения эксперта их даже невозможно решить. Однако это не дает эксперту права решать правовые вопросы.

В процессуальной и криминалистической литературе высказывается в основном правильное мнение о том, что эксперт не вправе решать правовые вопросы, поскольку это является прерогативой следственных и судебных органов.

Занимая по рассматриваемому вопросу правильную позицию, М. С. Строгович и А. И. Винберг вместе с тем допускают возможность употребления в заключении эксперта чисто юридических терминов.

Так, М. С. Строгович пишет: «Мы считаем, что нет никаких оснований возражать против того, чтобы эксперты в своих заключениях применяли эти термины, и не видим пользы в том, чтобы эксперты эти понятия выражали описательно и иными словами (например, вместо «убийство», говорили бы «причинение смерти путем нанесения другим лицом ранения» и т. д.)»1.

1 М С Строгович, Материальная истина и судебные доказательства в советском уголовном процессе, стр. 328—329.

А. И. Винберг отмечает, что «не следует, однако, впадать в другую крайность и смотреть как на «святотатство», если эксперт иногда в акте вместо «смерть насту пила от чужой руки», укажет «убийство» или при криминалистической экспертизе документов вместо термина «поддельные документы», напишет «.подложные документы». В тех случаях, когда эксперт по существу не занимается исследованием юридических вопросов, никаких серьезных последствий не наступит, если он в акте употребит терминологию юридического характера, так как по смыслу он вкладывает в нее техническое содержание»1.

Мы считаем, что вопрос о терминологии является очень важным. Если в заключении эксперта указывается термин «убийство» или «подделка», это и означает, что он решил юридический вопрос

Как правильно отмечается в работе А. И. Винберга, Г. М. Миньковского, Р. Д. Рахунова, «применение следователем, судом и экспертом одних и тех же терминов в различных значениях ничего, кроме путаницы, вызвать не может»2.

Следовательно, эксперт не только не вправе решать юридические вопросы, но и не должен употреблять чисто правовые (юридические) термины в своем заключении.

Причины, способствующие выходу эксперта за пределы своей компетенции, разнообразны. Прежде всего отметим, что эксперты не всегда знают свои права и обязанности в связи с производством экспертизы, особенно те, которые не состоят на службе в специальных экспертных учреждениях. Поэтому судебные органы при назначении экспертизы в соответствии с законом должны разъяснить экспертам их права и обязанности. Кроме того, иногда суд ставит перед экспертами вопросы, решение которых входит в компетенцию суда и не требует специальных познаний эксперта. Чтобы предотвратить подобные случаи, необходимо систематически повышать квалификацию судей и экспертов.

'А И Винберг, Криминалистическая экспертиза в советском уголовном процессе, М, 1956, стр 112.

2А И В и н б е р г, Г. М Миньковский, Р Д Рахунов, Косвенные доказательства в советском уголовном процессе, М, 1956, стр 159.

,'. t,^.

2. Разграничение правовых и специальных вопросов при производстве различных видов экспертиз. В практике имеют место случаи вторжения эксперта в функции суда при производстве не только отдельных видов экспертного исследования, но и в связи с проведением различных видов экспертиз

Рассмотрим наиболее распространенные случаи.

а) В судебной практике иногда возникает вопрос о привлечении к уголовной ответственности врачей за неправильное лечение или проведение операций, ревизоров— за умышленное составление ложных актов ревизии и т. д.

В подобных случаях возникает необходимость назначения экспертизы По таким делам эксперты иногда определяют виновность или невиновность врачей, ревизоров за их действия или бездействие, указывают на допущенную халатность при лечении больного, производстве ревизии и т д В аналогичных случаях эксперты вправе и обязаны на основе своих специальных познаний установить, какие недостатки были допущены, например, при лечении больного, какие меры должен был принять врач, чтобы избежать тяжелых последствий, правильно ли применил методы лечения и т д.

На основе такого заключения и с учетом других обстоятельств дела суд уже может с достоверностью установить, имело ли место преступление или проступок, виновен или невиновен врач

В практике иногда возникает вопрос о привлечении к уголовной ответственности самих экспертов за дачу заведомо ложного заключения В подобных случаях, как правило, назначается экспертиза, чтобы определить, какие недостатки допустил эксперт, какие методы исследования он не применил, какие признаки объектов исследования не описал и т д Эксперты при исследовании должны ограничиться решением именно подобных вопросов, а не устанавливать виновность другого эксперта или определять, что экспертом было дано заведомо ложное заключение Ложность заключения эксперта и его виновность устанавливает суд.

б) Иногда эксперт при исследовании не применяет свои специальные познания, а дает лишь юридическую оценку отдельным источникам доказательств или всем материалам дела.

,-' i

Верховный Суд СССР постоянно уделяет внимание рассматриваемому вопросу и отменяет приговоры судов на том основании, что эксперт решает правовые вопросы, дает правовую оценку источникам доказательств или анализирует все обстоятельства дела, не применяя при этом свои специальные познания1.

Верховный Суд СССР по делу Р и др отменил приговор суда на том основании, что при производстве экспертизы эксперты занялись вопросами оценки показаний свидетелей и обвиняемых и уклонились от своих прямых обязанностей—дать заключение в строгом соответствии со своими специальными познаниями2

Верховный Суд СССР отменил также приговор суда по делу С на том основании, что заключение автотехнического эксперта базировалось на предположениях и оценках собранных по делу доказательств, а не на его специальных познаниях В определении отмечается, что «ссылка суда на заключение автотехнической экспертизы также несостоятельна, так как вывод эксперта о том, что управлял автомашиной С, сделан в нарушение ст 66 УПК Армянской ССР на предположении, а не на специальных знаниях, за пределы которых эксперт не должен выходить»3

Вопрос о том, кто конкретно управлял автомашиной, должны решать следственные органы и суд в результате анализа и оценки собранных по делу материалов, а не эксперт

С функциями судебно-медицинского эксперта не связано решение такого юридического вопроса, как оценка показаний свидетелей.

Так, производя повторное исследование, экспертная комиссия в своем заключении указала, что «судя по показаниям свидетелей (л д 81, 82) Б в день операции не был в состоянии опьянения»4

Попытка анализировать и оценивать обстоятельства уголовного дела в заключении эксперта и давать указания, советы по правовым вопросам превращает эксперта в помощника, консультанта суда по правовым вопросам, что не согласуется с функцией эксперта в советском уголовном процессе

в) Иногда эксперт решает вопросы, относящиеся к иной или смежной области знания, т е эксперт, специалист в одной области, производит другой вид экспертизы При решении таких вопросов эксперт не применя-

1 См «Бюллетень Верховного Суда СССР» 1971 г № 3 сир 39—40

2 См «Судебная практика Верховного Суда СССР» 1952 г №3 стр 30

3 «Бюллетень Верховного Суда СССР» 1965 г № 5 стр 37

4 Архив НИИСМ МЗ СССР (экспертное дело № 18/4)

ет свои специальные познания. Поэтому его заключение нельзя рассматривать как полноценный источник доказательств

На практике наблюдаются случаи, когда, например, эксперт — судебный медик решает вопросы, относящиеся к компетенции эксперта-криминалиста, требующие специальных познаний, которыми судебный медик не обладает.

г) В некоторых случаях перед экспертом ставят вопросы, для решения которых не требуются специальные познания.

Подобные вопросы относятся к компетенции суда. В частности, специальные познания не требуется применять при решении таких вопросов, как, например, мог ли водитель управлять автомашиной в нетрезвом состоянии, в каком нормативном акте содержатся технические условия пожарной безопасности, какими правилами и инструкциями определяется порядок содержания психических больных в психоневрологической больнице.

д) Как показывает анализ практики, выход эксперта за пределы своей компетенции иногда проявляется и в более активной форме: в связи с производством экспертизы он не использует специальные познания и выполняет некоторые функции суда и даже производит отдельные следственные или судебные действия.

Выполнение экспертом несвойственных ему функций является одним из оснований отмены приговора.

По делу К и др в определении говорится, что «при производстве технической экспертизы эксперт А вышел за пределы предоставленных ему законом прав, по существу выполнял функции следователя и допросил 10 человек»1

Такое незаконное действие эксперта и послужило одним из оснований отмены приговора Верховным Судом СССР

При производстве экспертизы эксперт не вправе самостоятельно затребовать материалы из разных учреждений, необходимые для дачи заключения, или основывать свое заключение на данных опроса, проводимого им без ведома лица, назначившего экспертизу, получать объяснения от лиц или знакомиться в учреждениях с нужными (с его точки зрения) материалами, а также

«Судебная практика Верховного Суда СССР» 1950 г № 1, стр 15.

изымать их Это противоречит уголовно-процессуальному закону и является превышением пределов компетенции эксперта.

е) При производстве экспертизы может возникнуть необходимость в использовании отдельных фактов из протоколов следственных действий и их оценке. Возникает вопрос, вправе ли эксперт использовать отдельные факты и обстоятельства из протоколов следственных (судебных) действий и положить их в основу своего заключения или опровергнуть их

М С Строгович указывает на недопустимость положения, при котором «эксперт, давая заключения по специальным вопросам представляемой им науки, в основу своих заключений кладет не только результаты исследования им соответствующего объекта на основе специальных знаний, но и материалы предварительного и судебного следствия . Если эксперт так поступает, он делает несомненную ошибку, так как занимается оценкой показаний свидетелей, что никак не относится к компетенции эксперта »!

В процессуальной литературе по рассматриваемому вопросу большинство авторов высказываются положительно

Так, Б. Л. Зотов считает, что положение о том, что эксперт не имеет права производить оценку свидетельских показаний, бесспорно. Однако его не следует смешивать с другими действиями, к которым нередко прибегают следователи, ставя на разрешение эксперта вопросы, направленные на проверку достоверности тех или иных данных, сообщенных следователем2.

Касаясь вопроса о возможности использования экспертом отдельных фактов из протоколов следственных действий, 3 М. Соколовский правильно указывает, что «из материалов дела следует черпать сведения о фактах, а не оценку фактов»3.

1 М С Стр'огович, Курс советского уголовного процесса, т I, стр 441

2 Б Л Зотов, Данные следователя как исходные материалы дчя автотехнической экспертизы («Проблемы судебной экспертизы» 1961 г № 4, стр 6)

S3 M Соколовский, Вопросы использования экспертом материалов дела, Харьков, 1964, стр 8

H I

1 , ?•'. ,'V

Положительно решает рассматриваемый вопрос и Верховный Суд СССР1.

Вправе ли эксперт подвергнуть анализу и оценке протоколы показаний или протоколы следственных действий и признать неправильными обстоятельства или отдельные факты, содержащиеся в этих процессуальных документах?

Представляется, что положительное решение данного вопроса не противоречит сущности экспертизы. Заключение эксперта всегда основывается на совокупности фактов, выявленных в процессе исследования. В результате анализа материалов экспертизы эксперт устанавливает связь между отдельными признаками, относимость их к исследуемым событиям. Чтобы установить эту связь, эксперт производит оценку признаков (фактов) Оценив с точки зрения специальных познаний факты, он основывает свое заключение на тех из них, которые связаны с исследуемым событием, и отбрасывает другие факты— случайные, недостоверные, не связанные причинно с исследуемым событием, в том числе и те, которые не могут объективно существовать при данной ситуации При этом безразлично, установлены ли такие факты в результате исследования объектов экспертизы, взяты ли они из материалов экспертизы или сообщены лицом, назначившим экспертизу, как исходные.

Поскольку эксперт вправе оценить факты, взятые из протоколов судебных (следственных) действий, возникает вопрос о соотношении оценки фактических данных, даваемой судом, и оценки, даваемой экспертом.

Суд критически оценивает как отдельные факты, так и источники доказательств в целом в свете всех обстоятельств уголовного дела в их совокупности. В результате такой оценки может быть признано, что отдельные факты, положенные в обоснование заключения эксперта, как и заключение в целом, не соответствуют объективно существующим обстоятельствам.

Экспертная же оценка фактов производится в свете всех выявленных при исследовании признаков (фактов), в их совокупности, на основе специальных познаний

1 См , например, «Бюллетень Верховного Суда СССР» 1961 г № 5, стр 27.

эксперта. Следовательно, оценка фактов, даваемая экспертом, уже оценки отдельных фактов и заключения эксперта в целом, даваемой судом

Экспертная оценка фактов, как и заключение эксперта в целом, необязательны для суда. При оценке заключения эксперта суд может согласиться с экспертной оценкой фактов, но может и не согласиться. Никакие доказательства, в том числе и заключение эксперта, для суда не имеют заранее установленной силы.

Между оценкой фактов, даваемой судом и экспертом, имеется также внешнее сходство. В обоих случаях критическая оценка фактов производится по внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном и объективном исследовании; в результате оценки устанавливается связь фактов, их зависимость, неповторимоеп совокупности фактов в других аналогичных случаях; вследствие критической оценки отбрасываются одни факты как ошибочные, недостоверные, и в обоснование заключения эксперта или приговора суда кладутся другие — подлинные, достоверные факты и обстоятельства. Однако это сходство не дает оснований отождествлять рассмотренные оценки.

3. Разграничение правовых и специальных вопросов при производстве отдельных видов экспертиз. Судебно-медицинская экспертиза а) Вопрос о том, вправе ли судебно-медицинский эксперт устанавливать род насильственной смерти (убийство, самоубийство, несчастный случай), долго дискутировался. Его решали положительно ряд ученых — судебных медиков (М И. Райский, В. Ф. Черваков, Ю. М Кубицкий, Ю. С Сапожников, А. М. Гамбург) Этот взгляд справедливо был подвергнут критике.

Однако дискуссия вспыхнула вновь в связи с изданием циркулярного письма № 306 главного судебно-медицинского эксперта Министерства здравоохранения СССР от 29 февраля 1956 г, в котором содержится следующее указание: «В процессе проведения экспертизы судебно-медицинский эксперт имеет право представить свое мотивированное заключение о роде насильственной смерти (убийство, самоубийство, несчастный случай) лишь тогда, когда этот вывод вытекает из специальных познаний судебно-медицинского эксперта (теоретической подготовки и практического экспертного опыта)

<> Л * '< !

■XI ^

, !•

" > ' • 1

и результатов судебно-медицинского исследования трупа»1

Подобное мнение высказано и в комментариях к постановлению Пленума Верховного Суда СССР по делу 3 2, а также в статье Г Н Александрова3

Критикуя эту точку зрения4, авторы на основе анализа специальной литературы и практики применения уголовно-процессуального законодательства приводят обоснованные доводы в подтверждение мнения о том, что эксперт не вправе решать вопрос о роде насильственной смерти, что убийство, например, является правовым понятием и не существует никаких медицинских признаков, позволяющих установить его.

Согласно закону (ст. 79 УПК РСФСР) судебно-медицинский эксперт вправе лишь установить причины смерти и характер телесных повреждений. Род насильственной смерти устанавливает и определяет только суд в результате оценки заключения судебно-медицинского эксперта в совокупности со всеми материалами, собранными по делу.

по

1 См «Сборник организационно-методических материалов судебно-медицинской экспертизе», М, 1960, стр 58—59

2 См «Бюллетень Верховного Суда СССР» 1960 г № 2, стр 10—15

3 См Г Н Александров, Правильное решение вопроса о компетенции судебно медицинской экспертизы («Судебно-медицинская экспертиза» 1960 г № 3, стр 3—6) См также Г Н Александров, П И Скоморохов, По поводу одного затянувшегося спора («Вопросы криминалистики» 1964 г № 10, стр 12—24)

4 См, например, Н Гуковская, В Свешников, Может ли судебно-медицинский эксперт давать заключение о роде насильственной смерти' («Социалистическая законность» 1957 г № 7, стр 41—45), М А Чельцов, О пределах компетенции эксперта— судебного медика («Советское государство и право» 1958 г №6, стр 114—121), А В Дулов, Права и обязанности участников судебной экспертизы, стр 40—47, С Бородин, Принципиачьное постановление и ошибочные комментарии («Советская юстиция» 1961 г № 1, стр 16—18), М И Авдеев, И Д Перлов, О пределах правомочий судебно-медицинского эксперта в советском уголовном процессе («Вопросы криминалистики» 1962 г № 3, стр 20—30), И Л Петрухин, Экспертиза как средство доказывания в советском уголовном процессе, стр 111—122, Д П Р а с с е й к и н, Расследование преступлений против жизни, Саратов, 1965, стр 57—61, А И Шика но в, К истории вопроса о пределах компетенции судебно медицинского эксперта («Проблемы борьбы с преступностью», Иркутск, 1970, стр 207—223), «Угочовный процесс», М, 1969, стр 147—148

Пленум Верховного Суда СССР в постановлении № 1 от 16 марта 1971 г. «О судебной экспертизе по уголовным делам» подчеркнул, что «суды не должны допускать постановку перед экспертом правовых вопросов (например, вмело ли место.. убийство или самоубийство и т. п.)»1. Это соответствует закону и судебной практике.

б) Эксперт, основываясь на данных судебно-медицинской науки, в ряде случаев может решить вопрос о том, причинена ли смерть или повреждение посторонней рукой (например, смерть наступила от выстрела, произведенного с дальнего расстояния). Этот вопрос относится к компетенции судебно-медицинского эксперта, поскольку решается на основе данных медицинской науки.

В постановлении Пленума Верховного Суда СССР по делу 3 рассматриваемый вопрос решается правильно, однако при этом допускается возможность решения и другого вопроса — причинена ли смерть самим потерпевшим: «.. если положения медицинской науки при исследовании трупа дают возможность сделать вывод о различии показаний в случае причинения смерти посторонней рукой или самим потерпевшим, то эксперт, основываясь на соответствующих медицинских показаниях, может дать об этом заключение, которое в числе других доказательств подлежит оценке органами следствия и суда»2

Указание Пленума Верховного Суда имеет практическое значение в той его части, в которой говорится о возможности установления причинения смерти посторонней рукой. Что же касается вопроса о причинении смерти самим потерпевшим (самоповреждение), то решить его на основе медицинских данных невозможно, поскольку посторонняя рука может причинить все то, что «может сделать собственная. Этот вопрос правильно решается, например, И. Л. Петрухиным3.

В комментариях к УПК РСФСР говорится лишь о возможности вероятного решения указанного вопроса: «...положительно решить вопрос о причинении поврежде-

1 См «Бюллетень Верховного Суда СССР» 1971 г №2, стр 9.

2 «Бюллетень Верховного Суда СССР» 1960 г № 2, стр 13

3 И Л Петрухин, Экспертиза как средство доказывания в советском уголовном процессе, стр 119—122, см также «Теория доказательств в советском уголовном процессе», М.1973, стр 716—717.

ния самим потерпевшим эксперт в категорической форме не может, так как нет таких ранений, причиненных самим потерпевшим, судебно-медицинская характеристика которых исключала бы возможность нанесения их иным лицом или в результате действия иной внешней причины»1.

В связи с тем, что эксперт не может решить вопрос о самоповреждении, представляется, что он вообще не должен употреблять в заключении термин «самоповреждение». Вопрос о том, имело ли место в конкретном случае самоповреждение, должны решать следственные органы и суд, оценивая заключение судебно-медицинского эксперта в совокупности с другими материалами дела.

в) В литературе высказывается сомнение по поводу того, кто должен решать вопрос о степени тяжести телесного повреждения — судебно-медицинский эксперт или суд. По этому вопросу А. Щелочинин отмечает, что эксперт не компетентен определять степень тяжести телесных повреждений, поскольку в законе указывается, что вызов экспертов обязателен для установления характера телесных повреждений, но не для определения степени тяжести таковых2.

При решении вопроса о степени тяжести телесного повреждения эксперт основывает свой вывод лишь на медицинских признаках. Основные медицинские признаки определения тяжести телесных повреждений перечислены в уголовном законе, но это не делает их правовыми. В данном случае норма закона основывается на медицинских признаках.

Так, в ст. 108 УК РСФСР к тяжким телесным повреждениям отнесены повреждения: а) опасные для жизни; б) повлекшие за собой потерю зрения, слуха или какого-либо органа либо утрату органом его функций; в) повлекшие за собой душевную болезнь; г) повлекшие за собой иное расстройство здоровья, соединенное со стойкой утратой трудоспособности не менее чем на

1 «Научно-практический комментарий к уголовно-процессуальному кодексу РСФСР», М, 1963, стр. 193.

2 См А Щелочинин, Процессуальное положение судебно-медицинского эксперта («Социалистическая законность» 1958 г. № 3, стр 43).

одну треть; д) повлекшие прерывание беременности; е) выразившиеся в неизгладимом обезображении лица

Перечисленные признаки устанавливает судебно-медицинский эксперт. Если наряду с определением степени тяжести телесных повреждений эксперт решал бы вопрос об умышленном или неосторожном причинении телесного повреждения, вине определенного лица и тому подобные вопросы, его заключение не имело бы доказательственного значения.

Следовательно, эксперт, основываясь на своих специальных познаниях, компетентен решать в полном объеме вопрос о степени тяжести телесных повреждений. Определение им только характера телесных повреждений (кровоподтек, перелом и т. д.) означало бы решение вопроса не в полном объеме, не полное использование данных медицинской науки для решения поставленного перед экспертом вопроса. Для определения степени тяжести телесного повреждения необходимы познания в области медицины, и поэтому указанный вопрос не может быть решен следственными органами и судом

В «Правилах определения степени тяжести телесных повреждений» указывается, что судебно-медицинский эксперт «обязан определить, к какой степени тяжести относятся телесные повреждения, полученные потерпевшим,—-к тяжким, менее тяжким или легким»1. Суд вправе согласиться или не согласиться с заключением эксперта о характере и степени тяжести телесного повреждения, но во всех случаях он обязан до окончательного решения этих вопросов иметь заключение эксперта.

г) Некоторые авторы отстаивают мнение о том, что судебно-медицинский эксперт вправе решить вопрос об обезображении лица2. Между тем это — юридическое понятие, и для решения вопроса об обезображении не тре-

1 УПК Грузинской ССР (ст 71), Азербайджанской ССР (ст 73), Литовской ССР (ст 86), Молдавской ССР (ст. 66), Киргизской ССР (ст 64), Туркменской ССР (ст 73), касаясь случаев обязательного проведения экспертизы, указывают, что судебно-медицинский эксперт обязан установить не только характер, но и степень тяжести телесного повреждения

2 См, например, П В Устинов, К вопросу определения степени тяжести телесных повреждений («Материалы четвертой научной конференции Киевского отделения научного общества судебных медиков и криминалистов», Киев, 1959, стр 59)

3 Заказ 4424 33

буется специальных познаний. Об этом правильно указывает, например, М. И. Авдеев1.

Эксперт может дать лишь ответ на вопрос о возможности (невозможности) изгладимости повреждения лица естественным путем либо в результате терапевтических мероприятий. При необходимости оперативного вмешательства, указывается в «Правилах», повреждение считается неизгладимым.

Вопрос об изгладимости или неизгладимости повреждения лица предполагает применение медицинских познаний, и решить его возможно лишь на основании медицинских признаков.

д) В компетенцию судебно-медицинского эксперта не входит также решение вопроса «о систематическом нанесении побоев». Это — правовой вопрос, и решает его суд с учетом заключения эксперта, который устанавливает давность причинения повреждений на теле потерпевшего и одновременность или неодновременность их нанесения.

Если побои не оставляют никаких объективных медицинских признаков на теле потерпевшего, судебно-медицинский эксперт компетентен указать лишь субъективные жалобы потерпевшего. Установление побоев в этих случаях относится к компетенции суда,

е) Судебно-медицинский эксперт не вправе устанавливать также особую жестокость, жестокое обращение при убийстве или нанесении телесных повреждений. «Особая жестокость», «жестокость», «особая мучительность»— это правовые понятия, а не медицинские, поэтому их устанавливает суд-

В этом отношении принципиальное значение имеет постановление Президиума Верховного Суда РСФСР по делу Б., в котором указано следующее: «Судебно-медицинский эксперт в соответствии с п. 1 ст. 79 УПК РСФСР устанавливает причины смерти и характер телесных повреждений. Установление же особой жестокости убийства закон к компетенции судебно-медицинского эксперта не относит»2.

1 См. М. И. Авдеев, Серьезные недостатки судебно-медицинской экспертизы телесных повреждений («Социалистическая законность» 1958 г №2, стр.40).

2 См. «Бюллетень Верховного Суда РСФСР» 1961 г. № 6, стр. 13—14.

ж) В компетенцию судебио-медицинского эксперта не входит решение вопроса об изнасиловании, поскольку это правовое понятие. По делам о половых преступлениях судебно-медицинский эксперт вправе установить лишь факт полового сношения, наличие телесных повреждений у потерпевшей и обвиняемого, достижение половой зрелости потерпевшей, давность телесных повреждений и т. д.

Для решения вопроса об изнасиловании суд должен изучить и оценить другие собранные по делу материалы. Лишь совокупность всех собранных доказательств и их оценка могут дать ответ на вопрос — имело ли место изнасилование или симуляция изнасилования.

Судебно-психиатрическая экспертиза. а) В теории и практике возникает вопрос о компетенции эксперта — судебного психиатра. Важным является вопрос— вправе ли он устанавливать вменяемость или невменяемость лица в момент совершения общественно опасного деяния. Правильное решение его тем более необходимо, что УПК. союзных республик предусматривают обязательное проведение судебно-психиатрической экспертизы для определения психического состояния обвиняемого или подозреваемого в тех случаях, когда возникает сомнение по поводу их вменяемости.

Большинство процессуалистов и психиатров считают правомерным решение экспертом вопроса о вменяемости или невменяемости. Но высказывается и противоположная точка зрения1-

В Основах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, а также в УК всех союзных республик указывается, что не подлежит уголовной ответственности лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии не-

1 См , например, М. А. Ч е л ь ц о в, Н. В Ч е л ь ц о в а, Проведение экспертизы в советском уголовном процессе, стр. 115—117; И. К Шахриманьян, Проблема вменяемости—невменяемости в трудах советских судебных психиатров («Правоведение» 1961 г. № 3, стр. 157—160); «Научно-практический комментарий к УПК РСФСР», М, 1963, стр 758; С. С т е п и ч е в, А. Хомовский, Особенности производства по применению принудительных мер медицинского характера («Социалистическая законность» 1967 г. № 5, стр. 57); «Научно-практический комментарий уголовно-процессуального кодекса РСФСР», М, 1970, стр. 520.

5* 35

вменяемости, то есть не могло отдавать себе отчета в своих действиях или руководить ими вследствие хронической душевной болезни, временного расстройства душевной деятельности, слабоумия или иного болезненного состояния.

Вопрос о вменяемости и невменяемости является уголовно-правовым и связан с ответственностью лица, совершившего общественно опасное деяние Между тем одной из своих задач судебно-лсихиатрическая экспертиза ставит определение вменяемости или невменяемости лица. В связи с этим возникают вопросы — компетентен ли эксперт устанавливать вменяемость или невменяемость лица в момент совершения общественно опасного деяния, не решает ли он при этом чисто правовой вопрос.

М. А. Чельцов и Н. В. Чельцова отмечают «. .Мы должны настаивать на том, что решают вопрос о невменяемости как вопрос юридический только следователь и суд»1.

Не отрицая, что вопрос о вменяемости — невменяемости является уголовно-правовым, отметим, что он одновременно является и основной проблемой науки судебной психиатрии и в законе не случайно указаны два его критерия — юрчдический и медицинский2

Медицинский критерий невменяемости — это наличие хронической душевной болезни, временное расстройство душевной деятельности, слабоумие или иное болезненное состояние. Юридический — «это способность отдавать себе отчет в своих действиях» (признак интеллектуальный) или «руководить ими» (признак волевой)

Решение экспертом вопроса о том, что лицо, совершившее общественно опасное деяние, страдает психическим заболеванием, т е установление только медицинского критерия, ничем не может помочь суду, поскольку наличие поихического заболевания еще не означает, что лицо в момент совершения преступления не могло отдавать себе отчета в своих действиях или руководить ими Многие лица, страдающие психическими заболеваниями,

mi, h

1 М А Чельцов, Н В Чельцова, Проведение экспертизы в советском уголовном процессе, стр. 116

2 См «Судебная психиатрия», М, 1971, стр 56—61

отдают отчет в своих действиях и несут уголовную ответственность за совершенные преступления

Следовательно, роль эксперта-психиатра не исчерпывается только диагностикой психического заболевания (медицинский критерий). Он должен решить также вопрос— могло ли или не могло это заболевание повлиять на психику лица так, что оно в момент совершения преступления способно было отдавать отчет в своих действиях или руководить ими При решении его эксперт использует свои специальные познания. На основе только юридических данных суд не может решить этот вопрос

Эксперт-психиатр не решает вопроса о вменяемости— невменяемости лица в юридическом смысле, а дает лишь мотивированное заключение по этому поводу. Используя его, суд уже окончательно решает данный вопрос и вопрос об ответственности лица

Ответственность лица и вменяемость —невменяемость—не тождественные понятия. Вменяемость — невменяемость предварительно устанавливается экспертом. а вопрос об ответственности решает только суд.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного С}да РСФСР, рассмотрев уголовное дело М, указала «Заключение экспертизы о том, что М не может нести ответственность за правонарушение, является незаконным, так как оно выходит за пределы компетенции экспертов Решение этого вопроса принадлежит суду, который руководствуется не только заключением экспертов, но и другими материалами дела»1

Учитывая изложенное, мы не можем согласиться с мнением И. Д Перлова, который, комментируя ст 408 УПК РСФСР, пишет, что «неправильно относить к компетенции экспертов-психиатров дачу заключения о невменяемости, это означало бы, что они должны устанавливать наличие не только медицинского, но и юридического критерия невменяемости Установление обоих критериев и решение на основе этого вопроса о невменяемости относится к исключительной компетенции суда От экспертов-психиатров требуется заключение о психическом состоянии лица, совершившего общественно опасное деяние»2.

1 «Бюллетень Верховного Суда РСФСР» 1965 г № 4, стр 12

2 «Научно-практический комментарий к уголовно-процессуальному кодексу РСФСР», М , 1963, стр 758

Аналогичное мнение высказано и в последующих изданиях 1965, стр 609, 1970, стр 520.

Поскольку термины «невменяемость», «вменяемость» предполагают неразрывное, органическое сочетание медицинского и юридического критериев и для установления их необходимы специальные познания эксперта-психиатра, представляется, что эксперт вправе употреблять их в заключении

Мы не можем согласиться с мнением И. К. Шахри-маньяна, который, допуская возможность решения экспертом вопроса о вменяемости — невменяемости, вместе с тем отрицает возможность употребления этих терминов в заключении эксперта1.

По рассматриваемому вопросу представляется правильной позиция Верховного Суда СССР, который предлагает судам ставить перед экспертам вопрос о вменяемости— невменяемости, а заключение эксперта-психиатра, в котором не содержится решения этого вопроса, рассматривать как лишенное доказательственного значения2.

б) Нередко в теории и на практике возникает вопрос— компетентен ли эксперт дать заключение о вменяемости— невменяемости в момент производства экспертизы. Правильное решение его имеет не только теоретическое, но и практическое значение, поскольку с ним связаны вопросы применения наказания, принудительных мер медицинского характера и приостановления уголовного дела

В ч. 2 ст 11 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик указывается, что «не подлежит наказанию также лицо, совершившее преступление в состоянии вменяемости, но до вынесения судом приговора заболевшее душевной болезнью, лишающей его возможности отдавать себе отчет в своих действиях или руководить ими. К такому лицу по назначению суда могут быть применены принудительные меры медицинского характера, а по выздоровлении оно может подлежать наказанию».

'См И К Шахриманьян, Проблема вменяемости—невменяемости в трудах советских судебных психиатров («Правоведение» 1961 г № 3, стр 159)

2 См «Судебная практика Верховного Суда СССР» 1952 г № 6, стр 31—32, «Бюллетень Верховного Суда СССР» 1961 г № 4, стр 20—21.

Из этого следует, что вопрос о вменяемости — невменяемости законодатель связывает лишь с моментом совершения преступления. Поскольку лицо в момент производства экспертизы не совершает преступления, то эксперт не компетентен решать вопрос о вменяемости — невменяемости. По смыслу закона эксперт должен определить, каким душевным заболеванием страдает лицо в момент производства экспертизы, каков характер заболевания (временный, хронический), может ли лицо, страдающее болезнью, участвовать в предварительном следствии и в судебном разбирательстве дела и какие меры медицинского характера должны быть применены в отношении подэкспертного лица. Для решения перечисленных вопросов необходимы специальные познания в области судебной психиатрии, и эксперт компетентен решать их1.

Согласно закону (ст 408 УПК РСФСР) суд заслушивает заключение экспертов о психическом состоянии обвиняемого. Поэтому мы не можем согласиться с мнением И. Случевского, который считает, что эксперт в момент производства экспертизы также должен дать заключение о вменяемости — невменяемости подэкспертного лица2.

Криминалистическая экспертиза При производстве криминалистической экспертизы сравнительно редко имеют место случаи выхода эксперта за пределы своей компетенции при решении поставленных перед ним вопросов.

а) Так, при криминалистическом исследовании документов эксперт решает вопрос о подлоге, подделке, что не согласуется с задачами экспертизы. «Подлог», «подделка»— правовые понятия, и устанавливает их не эксперт, а суд

Мы не можем согласиться с Э Б. Мельниковой, которая указывает, что «эксперт, давая заключение о

1 См , например, А Б у н е е в, Понятие вменяемости и практика судебно-психиатрической экспертизы («Социалистическая законность» 1954 г № 10, стр 22—23); Я М Калашник, Судебная психиатрия, М , 1961, стр 50—52, Д Р Л у н ц, Проблема невменяемости в теории и практике судебной психиатрии, М, 1966, стр 79—86; О Фрейеров, Задачи судебно-психиатрической экспертизы («Социалистическая законность» 1968 г № 1, стр 26)

2 И Случевский, Спорные вопросы судебно-психиатрической экспертизы («Социалистическая законность» 1955 г № 5, стр. 38—40)

«поддельности» документа при расследовании преступления, предусмотренного ст. 175 УК РСФСР, явно исходит не только из чисто технических признаков, характеризующих подделку документов (травление, подчистка), хотя в ст. 175 и упомянута подделка в качестве способа действия. Он основывает заключение также на юридической квалификации деяния, охватывающей и субъективную сторону состава (документ подделан с умыслом на придание ему вида подлинного)»1.

Во-первых неправильно относить к компетенции эксперта-криминалиста право давать заключение о поддельности документа. Во-вторых, решение вопроса о травлении и подчистке не предполагает, кроме специального, технического критерия, другого, в частности юридического, решить который может только суд.

Таким образом, установление «поддельности», «подложности» не входит в компетенцию эксперта-криминалиста. Он не вправе употреблять в заключении и эти термины, поскольку они являются правовыми.

б) В ряде случаев суд требует от эксперта-криминалиста ответа на правовые вопросы. Однако это не дает экспертам право решать их.

Так, в компетенцию зкоперта-баллиста не входит решение вопроса о том, мог ли сам потерпевший произвести из ружья выстрел, случайно или умышленно произведен выстрел из огнестрельного оружия.

Верховный Суд РСФСР в определении по делу В. указал, что «вывод о том, произведен ли случайно Б. выстрел в силу неосторожного обращения с ружьем или выстрел произведен умышленно с целью лишить жизни гр-ку Б., должен сделать суд на основании имеющихся в деле доказательств»2.

в) При криминалистических исследованиях выход эксперта за пределы своих специальных познаний и решение правовых вопросов иногда имеет место при производстве экспертизы холодного оружия.

1 Э Б. Мельникова, Компетенция криминалистической экспертизы и оценка заключения эксперта в свете нового уголовно-процессуального законодательства («Вопросы криминалистики» 1962 г № 3, стр. 34)

2 Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР от 30 апреля 1958 г по делу Б. (см С В Б о р о-дин, А. Я. Палиашвили, Вопросы теории и практики судебной экспертизы, М, 1963, стр. 81).

В соответствии с ч. 2 ст. 218 УК РСФСР ношение, изготовление или сбыт кинжалов, финских ножей или иного холодного оружия (штыки, кортики, сабли, свинцовые перчатки, кастеты и др.) без соответствующего разрешения, за исключением тех местностей, где ношение холодного оружия является принадлежностью национального костюма или связано с охотничьим промыслом, является преступлением.

В связи с этим суд нередко назначает экспертизу холодного оружия, при проведении которой иногда решаются и правовые вопросы. В частности, эксперт не компетентен решать вопрос о том, изготовлено ли оно с целью нанесения телесных повреждений или защиты. Такие вопросы решает суд.

По этому вопросу мы согласны с мнением Н. П. Яб-локова, который отмечает, что «специальное изготовление объекта для целей нападения или активной самозащиты в основном может быть установлено лишь в процессе предварительного или судебного следствия на основании анализа всех материалов дела, а не путем экспертизы»1.

При производстве экспертизы холодного оружия айаперт-криминалист не компетентен решать и такой правовой вопрос, как наступление уголовной ответственности за ношение, изготовление или сбыт конкретного холодного оружия. Его решает суд с учетом заключения эксперта и других материалов дела.

Судебно-бухгалтерская экспертиза. При производстве судебно-бухгалтерской экспертизы выход эксперта за пределы своей компетенции чаще всего наблюдается при решении вопросов о материально ответственных лицах и виновных в причинении ущерба или в нарушении соответствующих постановлений, инструкций, правил и других нормативных актов.

Эксперт-бухгалтер вправе решать указанные вопросы, когда он при этом использует свои специальные познания. При установлении материально ответственных лиц с точки зрения судебно-бухгалтерской экспертизы

1 Н. П Яблоко в, К вопросу об экспертизе холодного оружия («Теория и практика криминалистической экспертизы», сб № 2, М., 1956, стр 340—341).

эксперт-бухгалтер изучает и анализирует бухгалтерские документы, правила, инструкции и другие нормативные акты и определяет материально ответственных лиц. Суд же на основании заключения эксперта-бухгалтера -и других материалов дела устанавливает вину, умысел (материально ответственных лиц, факты хищения, доказанность или недоказанность .обвинения, квалификацию преступления и т. д. Различие между материальной ответственностью лица и его уголовной ответственностью правильно определяется в процессуальной литературе и в теории судебно-бухгалтерской экспертизы1.

На практике нередко наблюдаются и иные случаи вторжения эксперта-бухгалтера в сферу деятельности следственных органов и суда. Иногда эксперт-бухгалтер решает такие правовые вопросы, как количество похищенного имущества или сумма хищения, законность финансово-хозяйственных операций2.

При установлении недостачи или излишков материальных ценностей и денежных средств эксперт-бухгалтер не вправе давать заключение о том, что материальные ценности или излишки были похищены или созданы в целях последующего хищения. Это — правовые вопросы.

В постановлении Пленума Верховного Суда СССР по делу К- указывается: «В акте экспертизы Л., Р. и П., выходя за пределы компетенции экспертов, констатировали, что «прямым виновником в присвоении денежных средств... считать бывшего кассира Б. Пособником до-

1 См., например, С. С. Остроумов, С. П. Фортинский, Основы бухгалтерского учета и судебно-бухгалтерской экспертизы, М., 1969, стр. 268—269; Д. В. Смирнов, В. Г. Т а н а с е в и ч, Основы бухгалтерского учета и судебно-бухгалтерской экспертизы, Л., 1964, стр. 115; И. Л. Петру хин, Экспертиза как средство доказывания в советском уголовном процессе, стр. 137—138; А. Р. Шляхов, О предмете судебно-бухгалтерской экспертизы («Вопросы судебной экспертизы», 1967 г. № 4, стр. 63).

2 См. И. Ширяев, А. Георгиев, Недостатки судебно-бух-галтерских экспертиз («Социалистическая законность» 1968 г. № 4, стр. 18); А. Шляхов, А. Ромашов, Судебно-бухгалтерская экспертиза («Социалистическая законность» 1971г. №5, стр. 29—30). В. Г. Д р е й д е н, Компетенция эксперта-бухгалтера и ее нарушения, встречаемые в практике («Вопросы экспертизы в работе защитникам, Л., 1970, стр. 163—175).

пущения хищения денежных средств считать главного бухгалтера М. и старшего бухгалтера К.»1.

Подобное заключение эксперта-бухгалтера не может иметь значения по делу, поскольку оно не основано на специальных познаниях эксперта.

В действующих инструкциях о производстве судеб-но-бухгалтерской экспертизы правильно решается вопрос о компетенции судебно-бухгалтерского эксперта.

Так, в п. 7 Инструкции о правилах проведения государственной бухгалтерской экспертизы в Грузинской ССР (1965 г.) правильно указывается, что эксперт-бухгалтер не имеет права давать заключения по вопросам, не относящимся к его специальным знаниям в области бухгалтерского учета; касаться в заключении обстоятельств, составляющих компетенцию органов расследования, прокуратуры, суда и арбитража, в частности юридической квалификации преступления; установления вопросов о доказанности или недоказанности виновности обвиняемых (подсудимых), удовлетворения исковых требований.

Как уже говорилось, в постановлении № 1 Пленума Верховного Суда СССР «О судебной экспертизе по уголовным делам» указывается, что суды не могут ставить перед экспертом правовые вопросы, например, имело ли место хищение или недостача2.

Пожарно-техническая экспертиза. Эта экспертиза с 1960 года производится в некоторых научно-исследовательских экспертных учреждениях. В настоящее время, как правило, ее производят и пожар-но-испытательные станции ведомств МВД СССР, а в определенных случаях следственные органы и суды приглашают и других экспертов, не состоящих на службе в указанных учреждениях.

В компетенцию пожарно-технической экспертизы входит разрешение вопросов, связанных с нарушением норм и правил пожарно-технической безопасности; установление и пожарно-техническая оценка состояния пожарной безопасности; исследование причин пожаров; исследование свойств различных веществ, вызывающих резкое по-

1 «Судебная практика Верховного Суда СССР» 1952 г. № 2, стр. 2.

2 См. «Бюллетень Верховного Суда СССР» 1971 г. № 2, стр. 9.

вышение температуры; определение очага пожара и путей его распространения1.

Однако, как показывает практика, в связи с проведением пожарно-технической экспертизы наблюдаются случаи выхода экспертов за пределы компетенции. Суд нередко ставит перед экспертами вопросы правового характера, а они решают их.

При производстве пожарно-технической экспертизы чаще других разрешаются вопросы о виновности или невиновности лиц в возникновении пожара, об умышленных или неосторожных действиях лиц, вызвавших пожар, и иные вопросы.

Другие технические экспертизы. При производстве судебно-технических экспертиз в связи с рассмотрением автотранспортных происшествий, аварий и катастроф на железнодорожном, водном и воздушном транспорте, нарушением правил технической и пожарной безопасности на производстве, выпуском недоброкачественной, нестандартной и некомплектной продукции иногда решаются такие вопросы, которые не входят в компетенцию экспертов, а являются правовыми.

В ряде случаев перед экспертами ставят вопросы, которые кажутся правовыми, но для их решения нужны специальные технические познания. Именно поэтому возникает необходимость разграничить компетенцию судов и экспертов. Следует выявить также случаи, когда эксперты основывают свои выводы не на специальных познаниях, а на данных правовой науки, и установить те, когда эксперты правомочны решать поставленные перед ними вопросы.

В специальной литературе спорными являются следующие вопросы: вправе ли эксперт решать вопрос о нарушении специальных правил, инструкций и других нормативных актов; устанавливать лицо, ответственное за

1 См. В. Н. Естюков, Б. Н. Мартьянов, 3. Е Шимано-в а, О производстве судебных пожарно-технических экспертиз («Вопросы криминалистики» 1962 г. № 3, стр. 76—77), В. Н. Естюков, Б. Н. Мартьянов, К вопросу о методике производства судебных пожарно-технических экспертиз («Проблемы судебной экспертизы», сб. № 4, М., 1961, стр. 90—93); А. Р. Шляхов, Предмет судебной пожарно-технической экспертизы («Методика криминалистической экспертизы», сб. № 2, М., 1961, стр. 232—248)

допущенные нарушения; определять причины происшествия и возможности лица предотвратить их.

а) При) расследовании дорожно-транспортных происшествий наиболее спорным является вопрос о том, компетентен ли эксперт при производстве технических экспертиз решать вопрос о нарушениях специальных правил.

Так, Н. С. Романов отмечает, что «вопрос о нарушении правил движения автотехнической экспертизой не может решаться уже потому, что это решение предполагает привлечение в большей или меньшей мере данных правовой науки»1.

А. Ибрагимов пишет: «Стало быть, в тех случаях, когда есть нормативные акты (подобно правилам движения), регулирующие те или иные вопросы.., нет надобности назначать экспертизу»2.

А. А. Эйсман отрицает возможность решения экспертом вопроса о нарушении правил на том основании, что для его решения вообще не требуются специальные познания эксперта3.

Большинство же авторов считают, что этот вопрос в определенных случаях относится к компетенции судебного эксперта, поскольку для его решения требуются специальные познания эксперта.

Возможность решения вопроса о соответствии или несоответствии действий водителя правилам безопасности движения допускается также Инструкцией о производстве автотехнических экспертиз.

УК союзных республик предусматривают уголовную ответственность за нарушение правил: охраны труда, безопасности движения и эксплуатации автомототранс-порта или городского электротранспорта, безопасности горных работ, при производстве строительных работ,

1 Н. С. Р о м а н о в, О возможности решения вопроса о нарушении правил движения судебной автотехнической экспертизой

(«Проблемы судебной экспертизы», сб. № 4, М., 1961, стр 9).

2 А. Ибрагимов, Всегда ли нужно заключение эксперта' («Социалистическая законность» 1971 г, № 12, стр 53).

3 См А. А Эйсман, Критерии и формы использования специальных познаний при криминалистическом исследовании в целях получения судебных доказательств («Вопросы криминалистики» 1962 г. № 6—7, стр. 43).

безопасности на взрывоопасных предприятиях или во взрывоопасных цехах и т. д. /

В юридические нормы, предусматривающее перечисленные составы преступлений, включены определенные профессионально-технические правила, которые сами по себе в большинстве случаев носят неправовой характер. Научно-техническое содержание правовых норм на практике приводит к тому, что решение экспертом технических вопросов и подведение их под соответствующие «Правила» санкционируется правовыми нормами. Однако заключение эксперта о нарушении специальных правил часто не является решением правового вопроса, а служит лишь основой для его решения1.

Следовательно, если заключение основывается на данных специальных познаний эксперта, это не означает решения правового вопроса даже в том случае, если вывод о нарушении определенных правил впоследствии послужит основанием для привлечения виновного к уголовной ответственности2.

Однако многие вопросы из некоторых действующих «Правил» являются настолько очевидными и понятными, что для их решения не требуются специальные познания эксперта. Например, не могут явиться объектом экспертного исследования такие вопросы, как управление транспортными средствами в нетрезвом состоянии.

Наряду с элементарными положениями в («Правилах» содержатся и сложные технические вопросы, для разрешения которых необходимы специальные познания эксперта. Именно в этих случаях и следует назначать экспертизу, причем эксперт исследует не «Правила», а результаты действия лица с технической точки зрения (технические условия). Поэтому в его заключении правильно было бы решать вопрос не о нарушении «Правил», а о соответствии или несоответствии действий лица определенным нормам «Правил»3.

1 См «Теория доказательств в советском уголовном процессе», стр 717—718

2 Вопрос о соотношении профессионально-технических Правил и норм закона правильно решен, например, И Л Петрухиным (см Экспертиза как средство доказывания в советском уголовном процессе, стр 124—127)

3 Об этом правильно указывают, например, Н А Селиванов, Правовые положения деятельности эксперта в советском уголовном

Судебная практика свидетельствует также о правомерности решения экспертами вопроса о нарушении «Правил», когда для этого требуются специальные познания эксперта.

По делу^С Президиум Верховного Суда РСФСР признал, что\эксперт «С. в своем заключении не привел никаких ссылок на соответствующие правила движения.

При" таком положении надлежит провести техническую экспертизу и установить.., какие правила движения были нарушены водителем»1.

В компетенцию судебного эксперта не входит правовое толкование «Правил»2.

б) При производстве технических экспертиз, особенно по технике безопасности, нередко возникает вопрос об установлении ответственного лица за нарушение правил техники безопасности.

В большинстве случаев установить ответственное лицо не сложно. Для этого не требуется применять специальные познания эксперта. Суд сам может определить, кто ответствен за нарушение правил техники безопасности, вызвавшее тяжелые последствия. Однако в ряде случаев в результате ознакомления с ведомственными актами он достоверно не может определить лицо, ответственное за нарушение специальных правил безопасности труда, а иногда даже вообще отсутствуют ведомственные акты.

В подобных случаях для установления ответственного лица за нарушение специальных правил необходимо привлекать судебного эксперта3.

Установление экспертом лица, ответственного за несоблюдение правил техники безопасности, не равно-

процессе («Проблемы судебной экспертизы», сб № 1, М, 1961, стр 72), А Р. Ш л я х о в, Кому решать эксперту-автотехнику или следователю и суду («Советская юстиция» 1967 г № 6, стр. 13); Л Иванов, Дорожно-транспортная экспертиза в суде («Советская юстиция» 1968 г. № 1, стр 21)

1 «Бюллетень Верховного Суда РСФСР» 1962 г №3, стр 11

2 См Б Алексеев, Выше качество судебных экспертиз («Советская юстиция» 1968 г № 11, стр 10)

3 См Н Яблоко в, Возможности экспертизы по технике безопасности и ее назначение («Советская юстиция» 1964 г № 16, стр 14)

сильно установлению виновности этого лица/поскольку эксперт не учитывает многие существенные обстоятельства дела. Заключение эксперта основывается лишь на специальных материалах технического характера.

Определение экспертом ответственного лица за нарушение определенных Правил не являемся правовым решением данного вопроса. Именно поэтому он в заключении не может указать, какую именно ответственность должно нести лицо — уголовную, дисциплинарную или административную. Между тем такие вопросы иногда ставит суд перед экспертами.

в) При производстве автотехнической экспертизы имеют место случаи, когда следственные органы и суд не сообщает эксперту скорость движения пешехода в момент происшествия и она определяется им по составленным в различных научных учреждениях таблицам.

В связи с этим возникает вопрос: компетентен ли экс-перт-автотехник, используя справочные данные, сам определить скорость движения пешехода в момент происшествия и затем использовать ее в качестве исходной величины.

Для определения скорости движения пешехода в момент происшествия не требуются специальные познания эксперта.

Скорость его в каждом конкретном случае должна устанавливаться лицом, назначившим экспертизу, на основе проведения судебных и следственных действий, допросов и экспериментов.

Кроме того, когда эксперт определяет скорость движения пешехода по таблицам, он не учитывает конкретные обстоятельства движения пешехода, состояние здоровья и т. д. Без учета их нельзя точно определить скорость движения пешехода.

Эти данные должны быть выяснены следователем и учтены им при проведении следственного эксперимента с целью определения скорости движения пешеходов.

Наконец, используемые экспертами таблицы для определения скорости движения пешеходов, составленные в научных учреждениях, содержат различные показатели, и эксперты выбирают их по своему усмотрению, не используя при этом их специальных познаний. Это может привести к ошибочным выводам.

Следовательно, определение скорости движения пешехода в момент происшествия входит в компетенцию органов следствия и суда, а не эксперта.

г) На разрешение технической экспертизы иногда ставят вопросы у причинах происшествия вообще или же вопрос о том\ не является ли причиной происшествия невнимательности усталость, сонливость лица, управляющего техническими средствами.

Решение таких «опросов не входит в компетенцию экспертов, поскольку они должны быть установлены и решены самими судами в результате производства судебных действий и оценки всех собранных по делу материалов в их совокупности. Перед экспертом возможно поставить вопрос не\об общих причинах происшествия, а лишь о технических, о поломке и неисправности отдельных частей или механизмов транспортных средств или другого технического оборудования, о времени их поломки и т. д. 1

Для решения этих и подобных им вопросов необходимы технические познания эксперта, исследования отдельных частей технических средств, проведение технических расчетов и т. д.1.

д) На разрешение технической экспертизы, в частности перед экспертом-автотехником, суд иногда ставит вопрос о том, не мог ли водитель предотвратить происшествие. Как правильно отмечается в литературе, решение этого вопроса складывается из оценки личных качеств водителя и анализа технических обстоятельств происшествия. Поскольку определение личных качеств водителя не входит в компетенцию эксперта, он не вправе и устанавливать их. Что же касается анализа технических обстоятельств, то эксперт должен исследовать этот вопрос при наличии конкретных исходных данных: скорости движения автомашины, состояния дороги и погоды, видимости, скорости движения пешехода и т. д.

Установление экспертом невозможности предотвратить происшествие водителем в большинстве случаев означает его невиновность, которая, однако, устанавливается судом.

1 См. В. А. Б е к а с о в, Г. Я. Б о г р а д, Б. Л. 3 о т о в, Г. Г. И н-диченко, Автотехническая экспертиза, М., 1967, стр. 9—15.

4 Заказ 4424

В то же время решение вопроса о том/что водитель мог предотвратить происшествие не всегда будет означать, что он виновен. Водитель мог не использовать техническую возможность предотвращения/происшествия в силу объективных причин1. i

1 Эти вопросы правильно решают Б Л йотов, Автотехническая экспертиза при расследовании автодорожных происшествий («Вопросы криминалистики» 1962 г № 4, сто 108—125); И Я- О в-р у и, кий, Автотехническая экспертиза на предварительном следствии, автореф. канд. дисс , Душанбе, 1967, дгр. 17.

«все книги «к разделу «содержание Глав: 19 Главы: 1. 2. 3. 4. 5. 6. 7. 8. 9. 10. 11. >

5rik.ru

Материалы для учебы и работы

§ 2. Разграничение компетенции суда и эксперта при решении правовых и специальных вопросов