3. Вопросы толкованию принципа неприменения силы и угрозы силой

Вернемся теперь к более детальному толкованию положений принципа неприменения вооруженной силы и угрозы вооруженной силой в соответствии с п. 4 ст. 2 Устава ООН. Очевидно, что его следует толковать, во-первых, во взаимосвязи с системой коллективной международной безопасности, предусмотренной Уставом ООН, и, во-вторых, во взаимосвязи с другими основными принципами Устава ООН и международного права, которые кодифицированы и изложены в Декларации 1970 г.

В начале настоящей главы было отмечено, что современное международное право вовсе не запрещает применения вооруженной силы и тем более применения принудительных мер, не связанных с использованием вооруженных сил, в общих интересах международного сообще-

17

ства государств, для поддержания или восстановления международного мира, т.е. во взаимосвязи с системой коллективной безопасности.

Запрещение применения вооруженных сил не является, следовательно, абсолютным. Абсолютное исключение вооруженного принуждения в международных отношениях достижимо, видимо, лишь в условиях всеобщего и полного разоружения, к чему призывают все государства и что нашло отражение в Декларации 1970 г. Однако на достижение такого идеала в обозримом будущем, очевидно, трудно рассчитывать.

Исходя из этого, некоторые представители международно-правовой доктрины и разного рода политологи начинают задавать вопрос, что делать, если существующая система коллективной безопасности не действует или малоэффективна? В частности, отдельные юристы-международники пытаются истолковывать действующее международное право как якобы допускающее ныне исключения в пользу применения государством вооруженных сил, помимо права на самооборону, или расширительно толковать указанное право. Однако юридически это бесперспективно.

Столь же бесперспективны, на наш взгляд, требования некоторых государств и политологов существенно пересмотреть Устав ООН, т.е фактически создать новую соответствующую международную организацию. В принципе это возможно, но практически вряд ли достижимо, учитывая раздирающие членов международного сообщества государств противоречия и устремления некоторых из них к мировой гегемонии.

Политическая же реальность, отраженная в Уставе ООН, возвращает нас к основе Организации Объединенных Наций – принципу единства действий великих держав – постоянных членов Совета Безопасности прежде всего в деле поддержания международного мира и безопасности1.

Приведем в связи с этим краткие выдержки из документов, отражавших соответствующие мнения США и Великобритании в момент ратификации Устава ООН.

Точка зрения США состояла, в частности, в том, что «положения касающиеся Совета Безопасности, признают специальную ответственность великих держав за поддержание мира и тот факт, что сохранение их единства является решающей политической проблемой нашего времени*-.

1 Более подробно см Ушаков НА Принцип единогласия великих держав в Орган! i зации Объединенных Наций

16

В свою очередь, официальный британский комментарий Устава утверждал, что «успешная деятельность Объединенных Наций зависит от сохранения единогласия великих держав; конечно, не во всех деталях политики, но по основным ее принципам. Если это единогласие серьезно подорвано, то никакое положение Устава не будет, очевидно, иметь большого значения». Точка зрения Советского Союза была идентичной и столь же категоричной.

Сегодня указанная политическая истина так же справедлива, как и в 1945 г. И похоже, что альтернативой такому подходу к реальностям существующего положения в мире является новая мировая война и неизбежное уничтожение человеческой цивилизации.

Поэтому, по нашему мнению, любые спекуляции на почве неэффективности установленной системы коллективной безопасности не только бесперспективны, но и весьма опасны. Это, однако, не значит, что существующая система не может и не должна совершенствоваться при сохранении ее фундаментальных основ.

Как уже указывалось, рассматриваемый принцип неприменения силы тесно связан с исключением по ст. 51 Устава, что будет подробно анализироваться в следующей главе.

Вернемся, однако, к вопросу о толковании п. 4 ст. 2 Устава ООН. Задача эта многотрудная, ибо ни из Декларации 1970 г., ни из практики ООН нельзя извлечь сколько-нибудь убедительных аргументов в пользу того или иного толкования положений рассматриваемого принципа. Поэтому приходится прибегать в основном к их доктринальному анализу.

Итак, первый возникающий вопрос касается толкования запрещения прибегать к угрозе вооруженной силой или ее применении) «против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства, так и каким-либо другим образом несовместимым с целями Объединенных Наций».

Речь, следовательно, прежде всего идет об уважении территориальной неприкосновенности или территориальной целостности государств (в английском и французском текстах – «территориальная целостность», чему в данном случае по-русски соответствует и термин «территориальная неприкосновенность»),

В развитие этого положения в Декларации 1970 г. говорится, что каждое государство обязано воздерживаться от угрозы силой или ее применения с целью нарушения границ другого государства или в качестве средства разрешения международных споров, в том числе территориальных споров и вопросов, касающихся государственных границ.

19

Наконец, согласно Декларации 1970 г., территория государства не должна быть объектом военной оккупации, явившейся результатом применения силы в нарушение положений Устава ООН. Территория государства не должна быть объектом приобретения другим государством в результате угрозы силой или ее применения.

Все это весьма важные положения, фактически и юридически излагающие содержание вытекающего из п. 4 ст. 2 принципа территориальной целостности государств. Он фигурирует, как известно, в качестве самостоятельного принципа в дополнение к принципу неприменения силы или угрозы силой в Заключительном акте СБСЕ. Очевидно также, что принцип территориальной целостности государств является императивным принципом современного международного права.

Неясно, однако, как может реагировать государство в случае угрозы ему вооруженной силой со стороны другого государства в результате ее демонстрации, например путем концентрации вооруженных сил вблизи межгосударственной границы или концентрации военно-морских сил в районах побережья данного государства и т.п. Неясно также, как именно могут учитывать такую ситуацию другие государства и реагировать на нее.

Разумеется, что в конечном итоге подобные ситуации подлежат урегулированию мирными средствами. И в этом, в частности, тесная взаимосвязь между рассматриваемым принципом и принципом мирного урегулирования международных споров и ситуаций.

Однако вышеуказанные неясности все же остаются. Правда, государства, являющиеся сторонами в споре (и в спорной ситуации), а также другие государства должны, согласно Декларации 1970 г., воздерживаться от любых действий, которые могут ухудшить положение настолько, что подвергнут угрозе поддержание международного мира и безопасности.

Что же касается положения о неприменении вооруженной силы или угрозы такой силой против политической независимости любого государства, то каких-либо указаний, что именно имеется в виду, в Декларации 1970 г. нет.

Конечна, вполне справедливо полагать, что посягательство с помощью вооруженных сил на территориальную целостность есть одновременно посягательство и на политическую независимость государства. Но неясностей с угрозой вооруженной силой политической независимости государства еще больше, чем отмечено выше.

Таким образом, запрещение угрозы вооруженной силой в межгосударственных отношениях, будучи справедливым с точки зрения целей поддержания международного мира и безопасности, может породить массу неясных ситуаций.

20

Совет Безопасности, естественно, правомочен расследовать любой спор или любую ситуацию, которая может привести к международным трениям или вызвать спор (ст. 34 Устава), и сделать сторонам рекомендации- Но это касается полномочий Совета, а не полномочий государства в случае наличия угрозы вооруженной силой со стороны другого государства. Неясно, может ли оно в качестве ответной меры также прибегнуть к угрозе силой. Относится ли рассматриваемая ситуация к проблеме толкования запрещения угрозы силой в межгосударственных отношениях или это один из вопросов, подлежащих решению в рамках международной ответственности государств?

Рассмотрим теперь ситуацию применения вооруженных сил одним государством против другого государства первым.

Потерпевшее государство вправе прибегнуть к самообороне в случае «вооруженного нападения» на него.

Допустим, однако, что не всякое применение вооруженных сил государством в отношении другого государства должно рассматриваться с учетом всех обстоятельств в каждом отдельном случае как «вооруженное нападение», в частности с учетом того, что соответствующий акт или его последствия не носят достаточно серьезного характера (например, случаи различных пограничных инцидентов).

В указанных условиях возникают аналогичные только что обозначенным вопросы о правомочиях потерпевшего государства прибегнуть в качестве ответной меры к использованию своих вооруженных сил и о пределах такого использования. Это, кроме прочего, одна из проблем взаимосвязи положений рассматриваемого принципа с положениями ст. 51 Устава ООН о праве на самооборону.

При толковании и применении рассматриваемого принципа неприменения силы и угрозы силой необходимо также учитывать положения принципа невмешательства в дела, по существу входящие во внутреннюю компетенцию любого государства. Первый абзац текста, излагающего этот принцип в Декларации 1970 г., гласит: «Ни одно государство или группа государств не имеет права вмешиваться прямо или косвенно по какой бы то ни было причине во внутренние или внешние дела другого государства. Вследствие этого вооруженное вмешательство и все другие формы вмешательства... являются нарушением международного права». И, добавим, соответственно влекут международную ответственность государства-нарушителя.

Однако нам совершенно непонятно, какое отношение к содержанию принципа неприменения силы или угрозы силой имеют два нижеследующих абзаца в контексте этого принципа в Декларации 1970 г., а именно:

21

«Каждое государство обязано воздерживаться от организации или поощрения организации иррегулярных сил или вооруженных банд, в том числе наемников, для вторжения на территорию другого государства.

Каждое государство обязано воздерживаться от организации, подстрекательства, оказания помощи или участия в актах гражданской войны или террористических актах в другом государстве или от потворствования организационной деятельности в пределах собственной территории, направленных на совершение таких актов...»

Приведенные положения, по нашему мнению, уместны лишь в контексте принципа невмешательства, поскольку они не касаются непосредственного применения государством своих вооруженных сил против другого государства.

Наконец, особенно сложным и запутанным является вопрос о взаимосвязи, скорее о взаимоотношении между принципами неприменения силы или угрозы силой, территориальной целостности государств и невмешательства в их внутренние дела и принципом равноправия и самоопределения народов.

Напомним, что шесть из семи принципов Устава ООН и международного права, кодифицированных в Декларации 1970 г., касаются взаимоотношений между государствами как основными субъектами международного права. Принцип же равноправия и самоопределения народов исходит из определенной правосубъектности народов в их взаимоотношении с государствами по поводу реализации народами своего права на самоопределение и только в этой сфере взаимоотношений Поэтому с чисто юридической точки зрения рассматриваемый принцип неприменения силы в межгосударственных отношениях прямо и непосредственно с принципом самоопределения народов не связан.

В то же время провозглашенный в Уставе ООН и подтвержденные затем в Декларации 1970 г. принцип равноправия и самоопределения народов находился в вопиющем противоречии с другими положениям! Устава, в частности и в особенности с его главой XI, содержащей Дек ларацию в отношении несамоуправляющихся территорий, и с его гла вой XII, установившей систему «территорий под опекой». Эти положе ния допускали и освящали то, что стало именоваться емким слово* •«колониализм». Поскольку система колониализма была установлен,! на международном уровне, то борьба колониальных народов за свою свободу и независимость также приобрела широкий международны!] характер, затронув взаимоотношения между государствами и отразив шись на деятельности в этой сфере Организации Объединенных Наций, вызвав потребность соответствующего прогрессивного развития международного права.

22

Генеральная Ассамблея ООН 14 декабря I960 г. приняла по инициативе СССР резолюцию 1514 (XV), содержавшую Декларацию о предоставлении независимости колониальным странам и народам, в которой торжественно провозглашается необходимость незамедлительно и безоговорочно положить конец колониализму во всех его формах и проявлениях и заявляется, в частности, что;

–подчинение народов иностранному игу и господству и их эксплуатация являются отрицанием основных прав человека, противоречат Уставу ООН и препятствуют развитию сотрудничества и установлению мира во всем мире;

–недостаточная политическая, экономическая и социальная подготовленность или недостаточная подготовленность в области образования никогда не должны использоваться как предлог для задержки достижения независимости;

–любые военные действия или репрессивные меры какого бы то ни было характера, направленные против зависимых народов, должны быть прекращены, с тем чтобы предоставить им возможность осуществить в условиях мира и свободы свое право на полную независимость, а целостность их национальных территорий должна уважаться;

–в подопечных и несамоуправляющихся территориях, а также во всех других территориях, еще не достигших независимости, должны быть незамедлительно приняты меры для передачи всей власти народам этих территорий в соответствии со свободно выраженной ими волей и желанием без каких-либо условий или оговорок и независимо от расы, религии или цвета кожи, с тем чтобы предоставить им возможность пользоваться полной независимостью и свободой.

В 1970 г., когда принималась Декларация, излагающая основные принципы Устава ООН и международного права, с колониализмом далеко еще не было покончено, но он уже был единодушно осужден международным сообществом государств в целом и каждым его членом в отдельности. В Декларации 1970 г., в частности, применительно к принципу самоопределения говорится, что каждое государство обязано содействовать с помощью совместных и самостоятельных действий осуществлению принципа равноправия и самоопределения народов, с тем чтобы «незамедлительно положить конец колониализму, проявляя должное уважение к свободно выраженной воле заинтересованных народов, а также имея в виду, что подчинение народов иностранному игу, господству и эксплуатации является нарушением настоящего принципа, равно как и отказом в основных правах человека, и противоречит Уставу Организации Объединенных Наций».

Территория колонии, гласит одно из положений Декларации, или Другая несамоуправляющаяся территория имеет, согласно Уставу

23

ООН, статус, отдельный и отличный от статуса территории государства, управляющего ею; такой отдельный статус будет существовать до тех пор, пока народ данной колонии или несамоуправляющейся территории не осуществит свое право на самоопределение в соответствии с Уставом и в особенности с его целями и принципами.

Это положение исключает, в частности, из сферы действия принципа территориальной целостности государств меры, предпринимаемые колониальными и зависимыми народами в ходе их освободительной борьбы.

В ряде случаев такая борьба, как известно, приобретала характер вооруженной борьбы. И среди членов международного сообщества государств долго и упорно обсуждался вопрос о допустимости н правомерности вооруженной борьбы колониальных и зависимых народов против ига колониализма. Но консенсуса по этому вопросу, в частности в ходе выработки Декларации 1970 г., достигнуто не было. Одни государства, придерживавшиеся широкого толкования принципа п. 4 ст. 2 Устава ООН, в частности, утверждали, что вооруженная борьба колониальных и зависимых народов правомерна и составляет исключение из принципа неприменения силы или угрозы силой. Другие государства твердо придерживались мнения о том, что п. 4 ст. 2 касается лишь взамоотношений государств между собой не имеет других исключений, кроме положений ст. 51 Устава ООН. Вместе с тем обе группы государств были согласны в том, что управляющие зависимыми территориями державы не должны подавлять силовыми методами борьбу колониальных и зависимых народов за свое освобождение от ига колониализма. В результате в Декларацию 1970 г. были внесены соответствующие положения, отражающие достигнутый компромисс.

Так, в контексте принципа неприменения силы и угрозы силой появился абзац, который гласит: «Каждое государство обязано воздерживаться от каких-либо насильственных действий, лишающих народы, о которых говорится в конкретизации принципа равноправия и самоопределения, их права на самоопределение, свободу и независимость*.

А в контексте принципа равноправия и самоопределения народов стал фигурировать следующий абзац: «Каждое государство обязано воздерживаться от любых насильственных действий, лишающих народы, о которых говорится выше, в конкретизации настоящего принципа, их права на самоопределение, свободу и независимость. В своих действиях против таких насильственных мер и в сопротивлении им эти народы, добиваясь осуществления своего права на самоопределение, вправе испрашивать и получать поддержку в соответствии с целями и принципами Устава Организации Объединенных Наций».

24

В связи с приведенными положениями Декларации 1970г. отметим следующее.

Во-первых, из их содержания и из материалов выработки текста Декларации 1970 г. достаточно ясно следует, что речь в данном случае идет о колониальных и зависимых народах, деколонизация которых стала одним из важнейших требований современности вскоре после рстулления в силу Устава ООН, приобретя всемирный характер.

Во-вторых, в них говорится о запрете насильственных действий государств в целях сохранения или установления колониального господства. При этом некоторые государства возражали против употребления в данном контексте слова «сила», указывая, что управляющая держава вправе использовать силу, в том числе вооруженную силу, для поддержания порядка на управляемой ею территории.

В-третьих, в них признается право колониальных и зависимых народов оказывать сопротивление насильственным действиям в целях сохранения колониального господства, но тщательно обходится вопрос о правомерности вооруженного сопротивления таким насильственным действиям.

В-четвертых, колониальные и зависимые народы в своем сопротивлении указанным насильственным действиям вправе испрашивать поддержку третьих государств, а последние – оказывать такую поддержку их освободительной борьбе. Но подразумевается, что такая поддержка исключает использование вооруженной силы, поскольку применение вооруженной силы или угроза ею запрещены в межгосударственных отношениях.

Таковы достигнутые в Декларации 1970 г. компромиссы в связи с правом на самоопределение колониальных и зависимых народов.

Впрочем, ныне это не имеет столь существенного значения, поскольку процесс деколонизации практически завершен за весьма малыми исключениями, в результате чего в мире появилось множество новых независимых государств. И принцип равноправия и самоопределения народов касается сегодня практически и юридически лишь ситуации существующих в мире государств, как «старых*, так и новых независимых или вновь появившихся.

Действительно, первый абзац текста, излагающего содержание принципа равноправия и самоопределения народов в Декларации 1970 г., гласит: «В силу принципа равноправия и самоопределения народов, закрепленного в Уставе, все народы имеют право свободно определять без вмешательства извне свой политический статус и осуществлять свое экономическое, социальное и культурное развитие, и каждое государство обязано уважать это право в соответствии с положениями Уставам.

25

Первое, что обращает на себя внимание в данном положении, – это полная неопределенность слов «все народы» в составе населения существующего государства в отличие от ситуации деколонизации, когда речь шла о народах колониальных и зависимых территорий.

Далее, в Декларации 1970 г. определяются способы осуществления «всеми народами», включая народы колониальных и зависимых территорий, своего права на самоопределение: «Создание суверенного и независимого государства, свободное присоединение к независимому государству или объединение с ним, или установление любого другого политического статуса, свободно определенного народом, являются способами осуществления этим народом права на самоопределение»-.

Создание «народом» в составе населения существующего государства своего независимого государства, так же как его присоединение или объединение с другим существующим государством, явно носит международный характер и соответственно подлежит осуществлению в соответствии с международно-правовыми предписаниями. При этом речь идет о территориальных изменениях применительно к существующему государству: отделении от него части или частей территории или разделении государства на два или несколько государств в порядке осуществления народом или народами в составе существующего государства своего права на самоопределение. И слово, и понятие «народ» в этом случае носят четко территориальный характер, а именно: постоянное население (вообще или только граждане) данной территории в составе существующего государства. Имеет место и еще одна ситуация территориальных изменений международного характера: применительно к государствам, когда речь идет об объединении двух или нескольких государств в одном государстве (федеративном или унитарном). В этом случае под словом «народа, осуществляющим свое право на самоопределение, следует понимать все население данного государства, объединяющегося с другим (другими) государством в едином государстве.

Указанные территориальные изменения обозначаются в международном праве слитным термином «правопреемство государств*- (в доктрине – правопреемство де-факто), которое в двух Венских конвенциях о правопреемстве государств в отношении договоров 1978 г. и в отношении государственной собственности, государственных архивов и государственных долгов 1983 г. означает «смену одного государства другим в несении ответственности за международные отношения какой-либо территории». Правопреемство государств влечет за собой определенные юридические последствия, обозначаемые словом «правопреемство» (в доктрине – правопреемство де-юре).

26

В обеих Конвенциях имеются идентичные статьи, озаглавленные «Случаи правопреемства государств, подпадающие под действие настоящей Конвенции»-, которые гласят:

«Настоящая Конвенция применяется только к последствиям правопреемства государств, которое осуществляется в соответствии с международным правом и, в особенности, в соответствии с принципами международного права, воплощенными в Уставе Организации Объединенных Наций»-.

Применительно к принципу самоопределения, в частности, это означает, что отделение от существующего государства части его территории и изменение ее международно-правового статуса (присоединение к другому государству или объединение с ним), а также разделение государства на два или несколько государств должно осуществляться в соответствии со свободно выраженной волей народа таких территорий.

При этом необходимо должным образом учитывать принцип территориальной целостности государств. Ничто, говорится в контексте принципа самоопределения в Декларации 1970 г., «не должно толковаться как санкционирующее или поощряющее любые действия, которые вели бы к расчленению или к частичному или полному нарушению территориальной целостности или политического единства суверенных и независимых государств, действующих с соблюдением принципа равноправия и самоопределения народов, как этот принцип изложен выше, и вследствие этого имеющих правительства, представляющие весь народ, принадлежащий к данной территории, без различия расы, вероисповедания или цвета кожи*.

Конечно, в рамках Декларации 1970 г. соблюдение территориальной целостности государств должно толковаться применительно к взаимоотношениям государств в их международных отношениях. Государства-участники, говорится в Заключительном акте СБСЕ (принцип территориальной целостности государств), будут уважать территориальную целостность каждого из государств-участников. В соответствии с этим они будут воздерживаться от любых действий, не совместимых с целями и принципами Устава ООН, против территориальной целостности, политической независимости или единства любого государства-участника и, в частности, от любых таких действий, представляющих собой применение силы или угрозу силой.

Таковы международные (международно-правовые) аспекты принципа равноправия и самоопределения народов в их взаимодействии с Другими принципами Устава ООН и международного права.

Однако принцип равноправия и самоопределения народов имеет также и внутригосударственный аспект, относящийся к делам, по су-

27

ществу входящим во внутреннюю компетенцию любого государства и, следовательно, подлежащим урегулированию во внутригосударственном праве при должном учете в некоторых случаях международных обязательств государств.

К исключительно внутренней компетенции любого государства относятся, в частности, вопросы его общественного и государственного устройства. Одно из положений принципа невмешательства в дела, входящие во внутреннюю компетенцию любого государства, в Декларации 1970 г. гласит: «Каждое государство имеет неотъемлемое право выбирать свою политическую, экономическую, социальную и культурную системы без вмешательства в какой-либо форме со стороны какого бы то ни было другого государства». Но осуществляться это должно бесспорно в соответствии с волей населяющего данное государство народа.

Кроме того, к исключительно внутренней компетенции любого государства относятся вопросы его внутреннего территориального устройства, в частности вопросы автономии, т.е. определенного автономного управления той или иной частью территории данного государства. Но и в этом случае они также должны решаться с учетом свободно выраженной воли населения (народа), проживающего на данной части территории государства.

Подробно это не рассматривается, поскольку не составляет предмета международно-правового регулирования.

* *

*

В настоящей главе рассмотрены, как нам представляется, основные вопросы международно-правового регулирования применения силы в международных отношениях. Но рассмотрение это является неполным, поскольку принцип неприменения вооруженной силы или угрозы силой в межгосударственном общении имеет общепризнанное исключение, изложенное в ст. 51 Устава ООН, чему посвящена глава 2.

Попутно рассмотрены также вопрос о запрещении вооруженных репрессалий, по поводу которого наличествует консенсус членов международного сообщества государств, и вопрос о применении вооруженных сил в ходе деколонизации, в отношении которого единодушия государств не наблюдалось, но который утратил свое значение в силу практического завершения процесса деколонизации.

С учетом позиций и практики некоторых государств в Организации Объединенных Наций и в доктрине так или иначе возникали вопросы о том, возможны ли иные случаи правомерного применения вооружен-

28

ной силы в межгосударственных взаимоотношениях помимо положений ст. 51 Устава ООН. Ответ на них автор дает в других главах, где рассматриваются вопросы о допустимости применения вооруженных сил:

а) по решению региональных международных организаций;

б) при наличии согласия на то другого государства;

в) в целях защиты своих граждан за границей;

г) в качестве гуманитарной интервенции.