§ 1. Психологическое содержание общих начал назначения наказания

К числу основных институтов Общей части уголовного закона, непосредственно выражающих личностный подход в уголовно-правовом регулировании и требующих анализа психологических свойств и состояний личности виновного и потерпевшего, несомненно относятся общие начала назначения наказания и детализирующие их институты обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание (ст. 60—63 УК). Они обеспечивают переход правоприменителя от установления факта вины и пределов ответственности за нее к мере ответственности, воплощенной в наказании (заменяющих его мерах). В этом смысле рассматриваемые положения закона как бы замыкают систему институтов, на базе которых вначале определяются предпосылки уголовной ответственности, связанные с личностью; затем исключаются обстоятельства, наличие которых аннулировало бы предположение о вине и ответственности; потом путем квалификации деяния фиксируется факт преступления и наличие ответственности.

Регламентация в УК основных начал наказания и выделение факторов, влияющих на его назначение, является результатом анализа законодателем типичных, наиболее существенных для определения меры ответственности обстоятельств. Это создает ориентир для индивидуализации наказания правоприменителем. «Индивидуальные свойства конкретных случаев столь разнообразны, что все законодательства, кроме той индивидуализации, которая дается относительно определенной санкцией, установили еще особые правила для повышения или понижения наказания по обстоятельствам, вину уве-

214                                                                               О. Д. СитковскаІ

личивающим или уменьшающим»1. Мы подчеркнем лишь что в этих «особых правилах» речь идет об обстоятельства* связанных не только с содеянным и его последствиями в узкол| смысле, но и с личностью, целями, мотивами, coctohhhhmj отношениями виновного и не относящихся к необходимы] признакам состава преступления конкретного вида. Иньімі| словами, общие начала назначения наказания, hhcthtj смягчающих и отягчающих обстоятельств психологически^ аспекты которых мы будем рассматривать, определяю1! содержание,   необходимые   и   достаточные   пределі индивидуализации ответственности. В соответствии с общимі] началами назначения наказания понятие индивиДуализациі) охватывает в комплексе оценку деяния, личности виновног обстоятельств, смягчающих и отягчающих ответственность И Причем, «обстоятельства, вину увеличивающие или умень-) шающие, могут быть общие, приложимые к различным иль даже ко всем преступным деяниям... которые могут соста-| вить одно общее учение»3.

Назначение наказания4 с учетом обстоятельств, смяг-1 чающих и отягчающих ответственность, позволяет обес4 печить соответствие «воздаяния» не только факту пре-| ступления и его последствиям, но и личностным особен-] ностям, которые влияли на выбор и реализацию данного варианта поведения, затрудняли или облегчали его, равно сказывались на отношении к содеянному. С учетои изложенного, в содержание принципа равенства пере; уголовным законом, по нашему мнению, входит не только право на применение к лицу единого и равного для все» основания уголовной ответственности, но и при решение

1  Сергиевский Н. Д. Русское уголовное право. Часть Общая. СПб., 1908. С. 356.

2  Основы уголовного законодательства  1991  г.  специально выделили также ссылку на мотивы деяния и его последствия. Авторы последнего проекта УК РФ (см.: Уголовный кодекс Российской Федерации. Общая часть. М., 1994. С. 35) заняли аналогичную позицию. Однако в окончательный текст УК она не вошла. С таким подходом можно согласиться исходя из того, что мотив деяния — часть характеристики личности виновного.

3  Сергиевский Н. Д. Указ. соч. С. 356.

4  Авторы проекта УК, на который мы ссылались, изменили терминологию по сравнению с УК 1960 г.,   в проекте речь идет об обстоятельствах, смягчающих или отягчающих не ответственность, а наказание. Это связано, по-видимому, с названием базовой нормы об общих началах назначения наказания, что воспринял и УК 1996 г.

Психология уголовной ответственности                                            215

вопроса о мере ответственности (виде и размере наказания) — на учет индивидуальных особенностей деятеля (его целей, мотивов, состояний и т. д.).

По имеющимся в литературе данным, личностные характеристики, которые использовались при назначении наказания, составляют в общем объеме всех обстоятельств, фактически учитываемых при определении характера и степени ответственности, более 40%'. Эти данные свидетельствуют о значимости психологически корректного (ведь речь идет о свойствах личности) регулирования процесса индивидуализации ответственности, в том числе за счет определения в законе «сквозной» совокупности обстоятельств, существенно изменяющих степень опасности деяния и деятеля2. В частности — факторов, влияющих на осознание субъектом ответственности за свое поведение, свободу и целенаправленность выбора его варианта и способа реализации; свойств личности, могущих способствовать рецидиву.

В ряде работ, в которых рассматриваются проблемы, дифференциации и индивидуализации уголовной ответственности, констатируется необходимость использования данных психологии для правового регулирования институтов, связанных с назначением справедливого наказания. Говорится, например, о действии здесь общих психологических характеристик личности и поведения3; о «решающем влиянии» мотива на выбор вида и размера наказания4, о том, что, «поскольку мотив и мотивация — феномены психологические», надо опираться на их определения в психологической науке5. Указывается и на такие составляющие процесса индивидуализации ответст-

1 См.: Кругликов Л. Л. Правовые средства обеспечения справедливости наказания в процессе его индивидуализации. Автореферат докт. дисс. Ярославль, 1985. С. 174 // Приводится по кн.: Уголовный закон. Опыт теоретического моделирования. С. 158.

2 См.: Костарева Т. А. Указ. соч. С. 23. Автор непосредственно говорит лишь об обстоятельствах, относящихся к деянию, но, судя по контексту, имеются в виду и индивидуализирующие обстоятельства, связанные с личностью.

3  См.:  Механизм  преступного  поведения /  Под ред.  В. Н. Кудрявцева. М., 1981. С. 39.

4  См.: Уголовный закон. Опыт теоретического моделирования. С. 158; Уголовное право. Общая часть / Под ред. Б. В. Здра-вомыслова, Ю. А. Красикова, А. И. Ророга. М., 1992. С. 351.

5  См.: Криминальная мотивация / Под ред. В. Н. Кудрявцева. М., 1986. С. 11.

216

О. Д. Ситковская

венности, которые имеют однозначно психологическое содержание. Например, на необходимость учитывать наряду с мотивом цель действия1; детализировать перечень мотивов, значимых для уголовного права2.

Отмечается также уголовно-правовая значимость импульсивности, «эмоциогенных» факторов3; необходимость использовать при индивидуализации наказания анализ системы ценностных ориентации4.

Парадоксальным является, однако, то, что авторы-юристы, осознающие, что в основе институтов, которые связаны с индивидуализацией ответственности, лежит психологическая «материя», не сомневаются, как правило, в своей компетентности ее исследовать. Это отчетливо выражает следующее положение, сформулированное Б. Я. Петелиным: «Исходя из концепции совпадения психологических механизмов, как в обычном.., так и в преступном поведении, в последнее время проблему мотивации изучает все большее число ученых-юристов»5.

Нередко психологические аспекты вообще игнорируются. Так, в Комментарии к УК 1960 г. говорится о значимости для индивидуализации уголовной ответственности совокупности социальных, социально-демографических, криминологических, уголовно-правовых признаков личности. О том же, что личность характеризуется прежде всего психологическими свойствами и состояниями, многие из которых значимы для индивидуализации ответственности, авторы даже не упомянули6.

1  См.:  Механизм преступного поведения. С. 43;  Уголовное право. Общая часть. С. 351; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред В. И. Радченко, А. С. Михлина, И. В. Шмарова. М.,   1994. С. 64.

2 Например, еще в 40-е годы указывалось на наличие мотива сострадания (см.:   Трайнин А., Меныиагин В., Вышинская 3 Уголовный кодекс РСФСР. Комментарии / Под ред. И. Голякова. М., 1941. С. 50).

3  См.: Механизм преступного поведения. С. 41, 62—63.

4  См.: Уголовное право. Общая часть. С. 352.

3 Криминальная мотивация. С. 9. (выделено нами. — О. С). Правда, в этой же работе упоминается о комплексном характере исследования мотивации и участия в нем психологов. Ее авторами являются наряду с юристами и психологи. Но они в основном привлекались к исследованию проблем бессознательного в мотивации и мотивации психопатических личностей.

ь См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. С. 64.

Психология уголовной ответственности

217

Неразработанность психологического аспекта проблемы индивидуализации ответственности повлекла ряд отрицательных последствий для правового регулирования. К их числу мы относим, в частности:

понятийные ошибки, когда, например, утверждается, что мотив не является побуждением к действию в отличие от цели1 или когда мотив соотносится с «четко сформулированным злым умыслом»2;

упрощенчество изложения, примером которого может служить следующая (далеко не единственная) формулировка из учебника: «лестница жизненных ценностей хулигана такова, что на самом верху ее он держит собственное «Я»3;

поверхностность, когда некоторые термины, требующие содержательной интерпретации, лишь называются; здесь вполне уместно применить к рассматриваемому вопросу упрек, сделанный А. Р. Ратиновым по другому поводу некоторым авторам, которые ограничиваются перечнем рядоположенных психологических свойств, причем эти свойства содержательно почти не раскрываются4. Напомним в этой связи об отсутствии в литературе сколько-нибудь развернутых и -психологически адекватных расшифровок таких терминов, как «стечение тяжелых личных или семейных обстоятельств», «случайное стечение обстоятельств», «низменные побуждения», «особая жестокость или издевательство над потерпевшим» и др.;

неправильное определение необходимого и достаточного объема исследования свойств личности, значимых для индивидуализации ответственности, в том числе в качестве смягчающих и отягчающих обстоятельств. Так, некоторые указания высших судебных инстанций и рекомендации в литературе по их буквальным формулировкам требуют исследовать личность виновного без каких-либо ограничений5;

непроработанность влияния на индивидуализацию ответственности факта импульсивности поведения виновно-

1  См.:  Тузов А. П. Мотивация противоправного поведения несовершеннолетних. Киев, 1982. С. 68—69.

2  См.: Беличева С. А. Престижность и асоциальное поведение несовершеннолетних. Автореферат канд. дисс. Л., 1977. С. 5.

3  См.: Уголовное право. Общая часть. С. 352.

4  См:   Ратинов А. Р. Психологическое изучение личности преступника. М., 1981. С. 19.

5 См., например: Уголовное право. Общая часть. С. 352—353.

218

О. Д. Ситковская

го; эмоциональных состояний помимо аффекта1; степени осознанно управляемого поведения не только по отношению к деянию в целом, но и к его способу и даже его деталям2;

разрыв между описанием обстоятельств, индивидуализирующих ответственность в уголовном и уголовно-процессуальном законе. Достаточно напомнить, что, начиная с 60-х годов, в УПК фиксируется необходимость установить условия жизни и воспитания несовершеннолетнего обвиняемого, причины и условия, способствовавшие совершению преступления; наличие взрослых подстрекателей и иных соучастников; наличие умственной отсталости, которая препятствовала несовершеннолетнему полностью осознавать значение своих действий. Очевидно, что требование устанавливать эти обстоятельства обусловлены не только профилактической функцией судопроизводства, но и принципом справедливости наказания. Но в материальном законе они не упоминались.

В процессе работы над новым УК предложения о восполнении материального законодательства в этой части, в том числе с учетом психологического аспекта проблемы, нашли реализацию. В проекте Общей части УК, изданном в 1994 г., и в варианте, который обсуждался Государственной Думой, было предусмотрено, что при назначении наказания несовершеннолетнему в развитие общих начал необходимо принимать во внимание «условия жизни и воспитания, степень психического развития, иные особенности личности, а также влияние старших по возрасту». С редакционными изменениями это положение вошло и в окончательный текст УК 1996 г. (ст. 89). Использование положений психологии здесь несомненно.

Вместе с тем задача преодолеть разрыв между материальным и процессуальным законом, используя личностный подход, основанный на профессиональных психологических знаниях, не сводится к индивидуализации наказания несовершеннолетних. Напомним в этой связи, что в УПК 1960 г. (ст. 68) предусмотрено обязательное требование установления мотива содеянного, а также иных обстоятельств, характеризующих личность. Если

1 Значение эмоциональных состояний субъекта для определения меры ответственности личности за уголовно наказуемые деяния специально отмечает Вилюнас В. К. в автореферате канд. дисс. «Психологический анализ эмоциональных явлений» (М., 1974. С 3).

2  На необходимость такой детализации оценки осознанной управляемости поведением по отношению к способу, а не только к деянию в целом указывается в кн.: Тарарухин С. А. Преступное поведение. Социальные и психологические черты. М.,   1974. С. 78.

Психология уголовной ответственности

219

последнее указание в УК и УПК совпадает, то требование обязательного установления мотива в уголовно-правовом регулировании отсутствовало. В частности, в перечне смягчающих и отягчающих обстоятельств он не всегда выделялся в явном виде. Между тем, с точки зрения психологии, мотив — важнейшая характеристика содеянного и деятеля, и не случайно в новом УК этот пробел в значительной степени устранен. В частности, в перечне смягчающих и отягчающих обстоятельств описанию мотивов уделяется сейчас больше внимания. Например, в соответствии с данными психологии выделены мотив сострадания, садизма и др. Описание мотивов и целей появилось и во многих нормах Особенной части проекта УК, в которых оно ранее отсутствовало. Устранены неадекватные с точки зрения психологии трактовки понятий мотива и цели, их смешение. Наконец, психологический подход выразился и в том, что законодатель отказывается от предустановленной оценки некоторых мотивов как «низменных».

Отмечая значительное усиление использования законодателем при регулировании вопросов назначения справедливого наказания положений психологии, полагаем вместе с тем, что на нынешнем этапе уголовно-правовой реформы концепция психологических основ ответственности и наказания реализована не полностью. В частности, в норме об общих началах назначения наказания ничего не говорится о личности потерпевшего; в перечнях обстоятельств, смягчающих и отягчающих ответственность, отсутствует упоминание об экстремальных состояниях личности (хотя соответствующие положения использованы при регулировании случаев освобождения от ответственности). Правоприменитель не ориентирован на необходимость выяснить, не произошло ли изменений в целепо-лагании и мотиве деяния в процессе его реализации, что может существенно изменить меру ответственности1.

Неполная пока реализация психологического подхода к регулированию индивидуализации наказания способствует и появлению неоднократно повторяемого в публицистике,

1 О значимости этого момента упоминается в кн.: Механизм преступного поведения (С. 230). Но только в плане перерастания одного вида преступления в другой: например, кражи — в разбой. Но не менее значим этот момент в плане индивидуализации ответственности, если цель или мотив меняются в рамках одного и того же состава преступления. Мы имеем в виду, в частности, случаи, когда преступник, намеревавшийся из мести убить всех членов семьи своего врага, оставляет, тем не менее, в живых из-за появившегося чувства жалости детей или стариков.

220

О. Д. Ситковская

научной литературе и в некоторых официальных документах тезиса о том, что к лицам, совершившим тяжкие или «опасные» преступления, рецидивистам должны применяться только суровые наказания1. В свое время даже в постановлении Верховного Совета СССР «О решительном усилении борьбы с преступностью» говорилось: «обязать следственные органы и суды... с максимальной строгостью рассматривать случаи разбойных нападений, грабежей, хищений и краж, изнасилований, торговли наркотиками, спекуляции, браконьерства и других преступлений»2.

Оставим в стороне вопрос о вмешательстве в деятельность судов (что такое «максимальная строгость» в следственной практике попросту непонятно). Оставим в стороне и странности в перечне преступлений, о которых идет речь (например, не упоминаются убийства, но включены преступления, вообще не относящиеся к категории тяжких). Рассмотрим вопрос по существу с точки зрения психологического подхода.

Очевидно, что постановление запрещает индивидуализацию ответственности лиц, участвовавших в преступлениях, попавших в перечень: автоматически предполагается применение даже не просто строгого, а максимально строгого наказания. Но ведь преступление, совершенное при совокупности смягчающих обстоятельств, в том числе относящихся к личности, целям и мотивам, взаимодействию с ситуацией и т. д., может, несмотря на тяжесть содеянного, повлечь существенное смягчение наказания или при исключительном стечении или характере смягчающих обстоятельств, степени их выраженности — даже назначение наказания ниже низшего предела. И наоборот, в пределах, установленных законом, менее тяжкое преступление может повлечь наказание по максимуму, если обстоятельства, характеризующие личность и ее деяние — выбор момента преступления, способа, мотив, предумышленность и настойчивость в реализации умысла, обращение посягательства на больного, ребенка, старика и т. д., — указывают на несправедливость смягчения ответственности.

1  См, например: Агиногенов Ю. А., Михеев Р. И. Закон и справедливость // В кн.: Совершенствование правовых мер борьбы с преступностью. Владивосток, 1986. С. 11; Кузнецов А. В. Научная основа и информационная база советской уголовной политики // В кн.: Вопросы совершенствования уголовно-правового регулирования. Свердловск, 1988. С. 4. Этот «безличностный» подход отражен и в ч. 2 ст. 8 Теоретической модели, вопреки правильной общей концепции.

2  Известия. 1989. 6 авг.

Психология уголовной ответственности                                            221

Таким образом, индивидуализация ответственности далеко не завершается, а тем более не сводится к классификации деяния по степени тяжести. Определение меры ответственности, а не только ее пределов (правильность квалификации и соблюдение пределов санкции) требует применения без каких-либо исключений общих начал назначения наказания, непосредственно сформулированных в законе. Как мы пытались показать выше, многие их формулировки требуют дополнения или уточнения с использованием психологических понятий.

С психологической точки зрения представляется правильным не формализовать чрезмерно процесс индивидуализации ответственности. Исходя из круга уголовно значимых обстоятельств, их выраженности и сочетаний, целесообразно предоставить оценку конкретики суду. Но оптимальный вариант этой оценки не может быть достигнут без помощи перечней смягчающих и отягчающих обстоятельств. С учетом характера этих обстоятельств, их определение в законе требует использования данных психологии. В частности, для описания указанных обстоятельств; определения направления и пределов оценки релевантных свойств личности и их взаимодействия с ситуацией1; для перехода в конкретных уголовных делах

1 В связи с личностным подходом к общим началам наказания теоретически и практически значимым представляется вопрос, подлежит ли в конкретном случае учету то обстоятельство, что определенные особенности психологии субъекта, которые участвовали в формировании мотива и способа действий при совершении преступления, как бы навязаны ему исторически обусловленной атмосферой среды, в которой он формировался и действует. Напомним в этой связи о характеристике, данной А. Н. Суховым, влияния последствий тоталитарного режима на распространение в обществе стереотипов агрессивного поведения; об укоренившемся в сознании и поведении стереотипе «разрешения когнитивного дисбаланса (несоответствие действительности сложившимся образам) агрессивным путем» {Сухов А. Н. Гулаговская психология: ее сущность и формы проявления // В кн.: Наказание: законность, справедливость, гуманизм. Рязань, 1994. С. 130). Однако это важное наблюдение должно использоваться, по нашему мнению, тем направлением юридической психологии, которое связано с криминологическими исследованиями. А для психологических основ уголовной ответственности и наказания необходимо и достаточно исходить из наличия или отсутствия осознанно-волевого поведения. Этапы его формирования за пределами уже имеющихся мотива и цели не относятся к предмету использования психологических знаний в уголовно-правовом регулировании.

I

222

О. Д. Ситковская

от формулировок на уровне общежитейского здравого смысла к более тонкому и точному описанию.

Мы видим следующие направления исследования психологического аспекта индивидуализации уголовной ответственности при назначении наказания: 1) психологически корректное раскрытие соотношения ранее (в УК 1960 г.) рядоположенных законодателем понятий личности, смягчающих и отягчающих обстоятельств, как и дополнительно предлагаемых понятий, характеризующих общие начала назначения наказания (например, мотива); ведь эти понятия частично перекрывают друг друга; 2) решение вопроса о возможности использования закрытого перечня отягчающих обстоятельств; 3) анализ полноты отражения в законе личностных свойств, существенно влияющих на управляемость поведением при совершении преступления, либо иным образом влияющих на меру ответственности при назначении наказания; 4) унификация формулировок УК и УПК, закрепляющих личностный подход в уголовном деле; 5) классификация мотивов с использованием в качестве критерия их влияние на меру ответственности; 6) детализация психологических характеристик некоторых обстоятельств, указанных в перечнях смягчающих и отягчающих обстоятельств, которые дает уголовный закон; 7) рассмотрение вопроса о возможностях использования психологических методик при установлении целей, мотивов, состояний личности и ее взаимодействия с ситуацией при совершении преступления.