П. ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ГОСУДАРСТВА ЗА МЕЖДУНАРОДНЫЕ ПРАВОНАРУШЕНИЯ

См. литературу, указанную перед 148.

151. Понятие международного правонарушения. Международным правонарушением является всякий вред, причиненный другому государству главой или правительством какого-либо государства путем нарушения международной юридической обязанности. Действиям главы или правительства государства равнозначны действия должностных или других лиц действовавших по приказу или с разрешения главы государства или правительства.

Понятие международного правонарушения в его исчерпывающем понимании охватывает действия начиная от обыкновенных нарушений договорных обязательств, влекущих за собой лишь обязанность возмещения, вплоть до нарушении международного права, представляющих собой уголовное деяние в общепризнанном значении этого термина [См. 156а и 156б].

Международные правонарушения в техническом смысле слова не следует смешивать с так называемыми преступлениями против международного права [См. Harvard Research,1935, pp. 573592]. Преступления эти, по терминологии ряда уголовных кодексов различных государств, это такие действия отдельных лиц против иностранных государств, которые признаны этими кодексами преступными. Из этих действий наиболее тяжкими являются те, за которые государство, на чьей территории они совершены, несет, согласно международному праву, производную ответственность. К ним также относятся такие преступления, как пиратство в открытом море или работорговля, которые каждое государство может карать в случае поимки преступников, гражданами какого бы государства они ни являлись, либо которые каждое государство в силу международного права обязано пресекать.

Международные правонарушения не следует, далее, смешивать с неучтивыми и недружественными действиями. Хотя на них и можно ответить реторсиями [См. т. II, 29], они не являются незаконными, а поэтому не являются и правонарушительными действиями.

152. Субъекты международных правонарушений. Международное правонарушение может быть совершено любым членом семьи народов, безотносительно к тому, является ли этот член семьи народов суверенным, полусуверенным или частично суверенным государством. Однако полусуверенные и частично, суверенные государства могут совершать международные правонарушения лишь постольку, поскольку они занимают известное положение в семье народов и, следовательно, имеют свои собственные международные обязанности. Даже тогда, по обстоятельствам каждого отдельного случая, подлежит решению вопрос, должен ли правонарушитель отвечать за пренебрежение своими международными обязанностями непосредственно перед потерпевшим государством, или же производную ответственность за правонарушение должно нести то суверенное государство (государство-сюзерен [Обсуждение вопроса о том, отвечает ли сюзерен, а если отвечает, то когда, за правонарушения своего вассала, см. в третейском решении по претензии Brown Третейского Суда по американским и английским претензиям в В. Y.,1925, pp. 210221; A. J., 13, 1925, pp. 193206], федеративное государство [См. Donot, De la responsabilite de l'etat federal a rilson des actes des etats particuliers, 1912, где разобран целый ряд важных судебных дел. См. также Stoke, The Foreign Relations of the Federal State, 1931, pp. 133174] или государство, осуществляющее протекторат), от которого зависимо государство-правонарушитель. С другой стороны, такие государства, которые не занимают никакого положения в семье народов (как, например, государства члены американских федеративных государств), поскольку все их возможные международные отношения поглощены соответствующими федеративными государствами, не могут совершить международного правонарушения. Так, неправомерный акт против Франции, совершенный правительством штата Калифорния Соединенных Штатов Америки, будет не международным правонарушением в техническом смысле слова, а просто международно-неправомерным актом, за который должны нести производную ответственность Соединенные Штаты Америки [Ряд арбитражных решений об ответственности федеративного государства в отношении договоров государств его членов см. Ralston, 601607; об ответственности Соединенных Штатов за долги, которые отказались платить южные штаты, см. Randolph в A.J., 25, 1931 р. 6382; см. также 89]. Примером этого может служить конфликт [См. Hyde в The Green Bag, XIX, 1907, pp. 3849; Root в A. J., I, 1907, pp. 273286; Barthelemy в R. G; 14, 1907, pp. 636685; Woolsey в A. J., 15, 1921, pp. 5559], возникший в 1906 г. между Японией и Соединенными Штатами Америки из-за отделения японских детей школьной дирекцией в Сан-Франциско и требования Японии об отмене этой меры. Правительство Соединенных Штатов сразу же стало на сторону Японии и приложило старания к тому, чтобы побудить Калифорнию выполнить требования Японии [О некоторых аналогичных актах законодательных в исполнительных органов государств см. Buell в A. J., 17, 1923. pp. 2949].

153. Государственные органы как субъекты международного правонарушения. Поскольку государства являются юридическими лицами, возникает вопрос; чьи международно-неправомерные действия должны рассматриваться как действия государства и, следовательно, как международные право-нарушения? На этот вопрос должен быть дан такой ответ: во-первых, все такие действия, совершенные главами государств или членами правительств, действующими в качестве таковых, с тем, что их действия являются действиями государства; во-вторых, все действия должностных лиц или других лиц, действующих по приказу или с разрешения правительств. Не являются международными правонарушениями действия, совершенные главами государств и членами правительств вне пределов их должностных обязанностей, а в качестве частных лиц, действующих за себя, а не за государство [См. 158159]. При этом соответствующие государства должны, разумеется, нести производную ответственность за все такие действия, но именно по этому основанию указанные действия не входят в число международных правонарушений.

153а. Физические лица как субъекты международных правонарушений. Поскольку обычными субъектами международного права являются государства, то, как правило, только они могут быть субъектами международных правонарушений. С другой стороны, поскольку физические лица становятся субъектами международных обязанностей и, следовательно, и субъектами международного права, то и они также могут быть субъектами международных правонарушений. Такое положение может иметь место не только в отношении пиратства и деяний, подобных ему [См. т. I, полутом 2, 272280 относительно пиратства и т. I, полутом 2, 340 относительно работорговли]. В частности, все законодательство, относящееся к войне, основано на предположении, что его предписания налагают обязательства не только на государства, но также и на их граждан независимо от того, принадлежат ли они к составу вооруженных сил [См. т. II, 253, 257а; см. также Lauterpacht в В. Y., 21, 1944, pp. 6388 ]. В этом отношении Положение о наказании главных военных преступников стран европейской оси (приложенное к соглашению от 8 августа 1945 г.) не содержит в себе ничего нового, поскольку им устанавливается индивидуальная ответственность за военные преступления в собственном смысле этого слова, а также за такие действия, которые квалифицируются как преступления против человечности. Соблюдение законов гуманности [Ст. 6 Положения устанавливает индивидуальную ответственность за преступления против мира, военные преступления и преступления против человечности: А. J., 39, 1945, Suppl., p. 259; Cmd. 6668, 1945. См. также обвинительный акт от 18 октября 1945 г.: Cmd. 6696, 1945] хотя и не основано на положительном праве, тем не менее обязательно по самому своему существу в отношении каждой человеческой личности. Все возрастающая сложность современных международных отношений, в частности неограниченные потенциальные возможности использования достижений науки как средств уничтожения, могут вызвать дальнейшее расширение сферы индивидуальной ответственности, непосредственно выраженной в нормах международного права [Так, возможно, что договоры, устанавливающие международный контроль над атомной энергией как над способом ведения войны, могут наложить прямые обязанности на физических лиц и квалифицировать нарушение этих обязанностей как преступление международного характера].

154. Нет международного правонарушения без умысла или преступной небрежности. Действие государства, наносящее ущерб другому государству, не является тем не менее международным правонарушением, если оно совершено не намеренно и не злостно и без преступной небрежности [Среди современных авторов наблюдается все растущая тенденция к тому, чтобы отказаться от теории абсолютной ответственности и основывать ответственность государств на вине. См. обсуждение этого вопроса у Lauterpacht, 62, также в Annuaire, 33, 1927, pp. 455562, по поводу доклада Strisower, и в A. J., 21, 1927, pp. 720724, и ibid., 22, 1928, Special Suppl., pp. 330333. См. Borchard в Z. Ц. V., 1,1929, S. 224227]. Следовательно, действие государства, совершенное по праву или вызванное интересами самосохранения в состоянии необходимой самообороны, не составляет международного правонарушения, какой бы ущерб оно ни наносило другому государству [Хотя правонарушения по отношению к другому государству, вызванные интересами самосохранения в состоянии необходимой самообороны, не являются международными правонарушениями, потому что отсутствует mens rеа (вина), они тем не менеесм. 129 остаются правонарушениями]. То же самое относится к действиям должностных или других лиц, совершенным по приказу или с разрешения какого-либо правительства.

155. Объекты международных правонарушений. Международные правонарушения термин, употребляемый для обозначения неправомерных действий, как состоящих в нарушении международных договоров, так и не зависящих от них. Они могут быть совершены по отношению к столь различным объектам, что перечислить их невозможно. Достаточно дать несколько показательных примеров. Так, государство может пострадать: в отношении своей независимости от не оправдываемой интервенции; в отношении своего территориального верховенства от нарушения его границ; в отношении своего достоинства от неуважительного отношения к его главе или к его дипломатическим представителям; в отношении своего личного верховенства от принудительной натурализации его граждан, находящихся за границей; в отношении своих договорных прав от действия, нарушающего международный договор; в отношении права защиты своих граждан за границей от любого действия, затрагивающего личность, честь или собственность кого-либо из его граждан, находящихся за границей.

Государство может также потерпеть ущерб во время войны вследствие незаконных способов ее ведения или вследствие нарушения нейтралитета нейтральным государством в пользу другой воюющей стороны. По отношению к нейтральному государству ущерб во время войны может быть нанесен различными способами: воюющей стороной, нарушающей его нейтралитет, действиями военного характера на территории нейтрального государства (например, посредством нападения воюющего военного корабля на неприятельский корабль в нейтральном порту или в нейтральных территориальных водах), или же воюющей стороной, нарушающей его нейтралитет действиями военного характера, совершенными в открытом море против судов нейтрального государства.

155а. Неплатеж договорных долгов и убытки. Международным правонарушением, которому за последние годы уделяется значительное внимание, является неплатеж государством денег, причитающихся по договору другим государствам или гражданам других государств по требованию их государств, безотносительно к тому, возникла ли эта задолженность из займа или из какого-либо иного договорного обязательства [См. Hyde, 303, 304; Fauchille, 298 (17); Ralston, 90103; Eagleton, The Responsibility of States in Internationa1 Law, 1928, pp. 157176]. Ограничения применения вооруженной силы для взыскания договорных долгов, установленные Гаагской конвенцией 1907 г., уже обсуждались выше [См. 135]. Правительства ряда центрально-южноамериканских республик часто включают в договоры с гражданами иностранных государств оговорку (известную как оговорка Кальво), согласно которой иностранные граждане соглашаются на то, что всякая претензия или спор, могущие возникнуть из договора, должны решаться местными судами и не должны быть предметом международной рекламации; тем самым они отказываются от права обращения к своему государству с просьбой о предоставлении им защиты. Оговорки Кальво в различной формулировке обсуждались с различными результатами рядом международных судов. Считается, что хотя они часто могут иметь своим юридическим последствием отказ от юрисдикции международного суда, пока не исчерпаны средства защиты в местных судах, но (по мнению большинства авторитетов) оговорка Кальво не может иметь такую силу, чтобы она представляла собой как бы отказ данного лица от права, которое международное право предоставляет не ему, а его государству для защиты его от действий, противоречащих международному праву [См. Hyde, I, 305, в A. J., 21, 1927, рр. 298303; Ralston, 7089; Borchard, S 371378, в A. J., 20, 1926, pp. 538540; Freeman, The International Responsibility of States for Denial of Justice, 1938, pp.456496; Bullington, ibid., 22, 1928, pp. 66 68].

155аа. Злоупотребление правами. Ответственность государства может возникнуть в результате злоупотребления правами, которыми оно пользуется в силу международного права [См. Lauterpacht, The Function of Law, pp. 286306; Scerni, L'abuso del diritto nei rapporti internazionali, 1930; Selea, La notion de l'abus du droit dans le droit international, 1939]. Это может произойти, если государство использует свое право произвольно и таким образом, что этим причиняет другому государству вред, который не может быть оправдан законными соображениями собственной выгоды. Так, например, международные суды высказались за то, что государство может стать ответственным за произвольное изгнание иностранцев [См. т. I, полутом 2, 323, 324. См. также Boeck в Hague Recueil, vol. 18 1927, t. ПI, pp. 627640]. Постоянная палата международного правосудия высказала, взгляд, что при известных обстоятельствах государство, действующее формально в границах права, может на самом деле подвергнуться ответственности за злоупотребление своим правом, хотя, как указала Палата, такое злоупотребление не может предполагаться [Дело Free Zones of Upper Savoy and the District of Gex: Series A, No 24, p. 12, в Series А/В, No 46, p. 167. См. также дело Certain German interests in Polish Upper, Silesia: Series A, No 07, p. 30]. Предоставление гражданства и его лишение являются правом, которое, как признает международное право, относится к исключительной компетенции государств; но это право, злоупотребление которым может явиться основанием для международной претензии [См. Minutes (протоколы) первой комиссии Гаагской конференции по кодификации международного права 1930 г., стр. 20 и 197. См. также Rundstein в Z.V.; 16, 1931, S. 4145. См. т. I, полутом 2, 293, прим]. Обязанность государства не препятствовать течению реки во вред другим прибрежным государствам имеет свой источник в том же принципе [См. т. I, полутом 2, 174, 178а и 197е]. Правило sic utere tuo ut alienum non laedas (пользуйся так своим, чтобы не вредить чужому) применимо к отношениям между государствами не меньше, чем к отношениям между частными лицами; оно лежит в основе существенной части английского права о деликтах (tort) и соответствующих частей других систем права [О злоупотреблении правами см. вообще Gutteridge в Cambridge Law Journal, 5, 1932, p. 2245]; оно является одним из тех признанных цивилизованными государствами общих принципов права, которые Постоянная палата обязана применять в силу ст. 38 своего Статута. Однако пределы применения до сих пор еще спорной [См., например, Balladore Pallieri, p. 287; Cavaglieri, Nuovi Studi sull intervento, 1928, pp. 4252] доктрины о запрещении злоупотребления правами совершенно не выяснены. Эта доктринанедавнего происхождения в литературе и практике международного права, и ее применение и развитие с учетом индивидуальных ситуаций должно быть предоставлено международным судам.

155б Национальная принадлежность претензии. Государство, заявляющее претензию перед комиссией по претензиям или перед другим международным судом, должно быть в состоянии доказать, что оно имеет locus standi (право предстать перед судом) для этой цели [О природе претензии, предъявляемой государством от имени его граждан, см. решение Постоянной палаты международного правосудия от 13 сентября 1928 г. по делу Factory at Chorzow, Series A, No 17, pp. 2529; Annual Digest, 19271928, Case No 170; см. также Borchard в.Yale Law Journal, 43, 19331934, pp. 365371, обзор других относящихся сюда дел]. Главным и почти исключительным фактором, создающим этот locus standi является, гражданство жалобщика, и можно утверждать, как правило [См. Hurst в В. Y 1926, pp. 163182; Hyde, S 275, 280; Ralston, 291348], что с момента причинения вреда и до момента вынесения арбитражного решения претензия должна постоянно и без всякого перерыва принадлежать лицу или ряду лиц, которые: а) являются гражданами государства, предъявившего ее, и б) не являются гражданами того государства, против которого она предъявлена.

155 в. Недопущение претензии ввиду истечения времени (погасительная давность). Принцип погасительной давности, т. е. недопущение претензии в силу истечения времени, признается международным правом; он был применен третейскими судами по ряду дел [См. Verykios, La prescription en droit international public, 1934, pp. 129 193; Ralston, 683698, в особенности же дело Gentini в 687; Fauchille, 856 857 (3), а также доклад Politis и Charles de Visscher в Annuaire, 32, 1925, pp. 124]. Однако желательно сохранить гибкое применение этого принципа и не делать попыток установления точных предельных сроков [Таким образом, это напоминает просрочку в системе английского права справедливости (Equity), а не установленные законом сроки для претензий по общему праву (Common Law)]. Просрочка в производстве дела о претензии, однажды нотифицированной государству-ответчику, едва ли может оказаться столь вредной для успеха дела, как просрочка первоначальной нотификации, так как одним из главных обоснований принципа давности является устранение затруднений для ответчика, вызываемых невозможностью получить доказательства по претензии, о которой он осведомлен лишь тогда, когда она совершенно устарела [Ralston, 688695]. Протест, заявленный в момент совершения правонарушения, считается прерывающим течение срока, окончание которого устраняет удовлетворение претензии [Там же, 696].

155г. Ссылка на недискриминацию. Следует считать твердо установленным принципом, что государство не может ссылаться на свое законодательство как на основание для аннулирования своих международных обязательств [См. 24]. На том же, по существу, основании государство, которому предъявлено обвинение в нарушении им его международных обязательств в отношении иностранцев, не может с надлежащим основанием сослаться на то, что, согласно его законодательству в практике, инкриминируемое ему действие не содержит дискриминации против иностранцев по сравнению с его собственными гражданами. Это в особенности относится к вопросу об обращении с иностранцами. Неоднократно указывалось, что по этому вопросу у цивилизованных народов существует стандартный минимум и что государство, которое не в состоянии держаться этого стандарта, подлежит международной ответственности [См. претензию Rоbert перед американо-мексиканской комиссией по претензиям. Annual Digest, 19251926, Case No 166. Относительно действия в отношении иностранцев государственного законодательства в публично-правовой сфере см. Preuss в Grotius Society, 20, 1934, pp. 85105; его же в A. J., 29, 1936, pp. 106 218 (относительно Германии)].

Положение представляется более затруднительным в отношении собственности иностранцев по сравнению с собственностью своих граждан [См. Borchard, 21, 44, 51, 75, 393; Clunet, Consultations per les societes etrangeres d'assurances sur la vie etablies en Italie, etc., 1912; Wehberg, Das Vцlkerrecht und das italienische Slaatsversicherungsgesetz, 1912; Strupp, Das vцlkerreichtliche Delikt, 1920, S. 118121, с библиографией на стр. 63]. Имеется ясно установленная норма, что государство обязано уважать собственность иностранцев. Эта норма ограничена, но не отменена двумя факторами: во-первых, тем, что законы большинства государств допускают далеко идущее вмешательство в сферу отношений частной собственности в связи с обложением налогами, с полицейскими мерами, общественным здравоохранением и управлением предприятиями общественного пользования; во-вторых, тем, что ограничения признаются в случаях, когда коренные изменения политической системы и экономической структуры государства или же далеко идущие социальные реформы делают необходимым вмешательство в широком масштабе в частную собственность. В этом случае ни принцип безусловного уважения иностранной частной собственности, ни строгое равноправие с собственными экспроприированными гражданами не дают удовлетворительного разрешения этого затруднения. Повидимому, такое решение следует искать, в соответствии с основами законодательства, в предоставлении частичной компенсации [Подобное утверждение является не более чем личным мнением Лаутерпахта. Иностранцы не могут притязать на признание за ними больших прав, чем права, предоставляемые своим гражданам. Прим. ред.].

156. Возмещение как последствие международного правонарушения. Основным юридическим последствием международного правонарушения является возмещение причиненного морального и материального вреда [См. Schoen, op. cit., pp. 122143; Strupp, op. cit., S. 208222]. Однако содержание и условия отдельных случаев столь различны, что международное право не может раз навсегда предписать, какие юридические последствия должно иметь международное правонарушение. Единственной нормой, которая единодушно признана теорией и практикой, является та, что из международного правонарушения для потерпевшего государства возникает право требовать от государства-правонарушителя совершения таких действий, которые необходимы для возмещения причиненного вреда. Какого рода должны быть эти действия зависит от каждого отдельного случая и от усмотрения потерпевшего государства. Очевидно, должно быть предоставлено денежное возмещение [Размер убытков и процентов. В настоящее время в практике международных судов наблюдается большое разнообразие по этим вопросам, и общие нормы, если бы их можно было установить, сопровождались бы множеством исключений] за материальный ущерб [Так, согласно ст. 3 Гаагской конвенции 1907 г. о законах и обычаях сухопутной войны, воюющая сторона, нарушившая эти законы, обязана, если дело того требует, предоставить компенсацию]. Но во всяком случае необходимо по крайней мере официальное извинение [Пример кумулирования таких требований о возмещении см. в японской ноте Соединенным Штатам Америки от 14 февраля 1937 г. по делу о потоплении японским самолетом канонерки Соединенных Штатов Раnау и трех американских судов во время военных действий против Китая] со стороны правонарушителя. Это извинение может быть принесено в форме какого-либо церемониального акта, например, салюта флагу или гербу потерпевшего государства, отправки особого посольства для принесения извинений и т. п. Конечно, следует делать различие между возмещением за международные правонарушения, совершенные с заранее обдуманным намерением и со злым умыслом, и возмещением за международные правонарушения, вытекающие лишь из преступной небрежности.

Если государство-правонарушитель отказывается возместить причиненный вред, то потерпевшее государство вправе применить, в соответствии с существующими обязательствами мирного разрешения споров, меры, необходимые для того, чтобы получить соответствующее возмещение. В число юридических вопросов, по которым международный суд вправе осуществлять свою юрисдикцию если стороны согласны на это, включен вопрос о характере и размерах возмещения, причитающегося за нарушение международного обязательства [См. ст. 36 Статута].

156а. Штрафные платежи. Широко распространено мнение, что в силу суверенности государств их ответственность за международные правонарушения ограничивается обязанностью возместить нанесенный вред в пределах фактически причиненного убытка [См., например, работу Kaufmann в Hague Recueil. vol. 54, I935.t. IV, pp. 466471; 150, 151 и 156 четвертого и предыдущих изданий настоящего курса]. Этот взгляд, однако, едва ли удовлетворителен как с принципиальной, так и с практической стороны. Правда, международные суды признавали недопустимость присуждения с государств возмещения штрафного порядка [См. дело Lusitania, решенное в ноябре 1923 г. американо-германской смешанной комиссией по претензиям: Annual Digest,19231924, Case No 113]. Однако при вынесении таких решений суды большей частью руководствовались ограничениями, устанавливаемыми соглашениями о третейском суде [По делу Carthage, решение по которому состоялось 6 мая 1913 г., Постоянная палата третейского суда, отказав в присуждении исковой суммы в один франк за оскорбление французского флага, указала, что установление того факта, что известное государство не выполнило своих обязанностей, само по себе является серьезным наказанием]. Наряду с этим международные суды во многих случаях присуждали в качестве вознаграждения за убытки такие суммы, которые при ближайшем рассмотрении оказывались штрафными. Вознаграждение такого характера присуждалось, в частности, при уклонении государств от ареста или действенного наказания лиц, виновных в совершении преступлений в отношении иностранцев [См. например, дело Janes в Annual Digest, 19251926, 158, и комментарий к нему]. Практика государств и судов дает примеры и других видов возмещения, не отличающихся от наказания в виде штрафа, размер которого не находится в прямой зависимости от фактически причиненного ущерба [См., например, решение Совета Лиги наций от 14 декабря 1925 г., Оff. J., 7 1926, р. 172].

156б. Уголовная ответственность государств. Ответственность государств не ограничивается обязанностью осуществить реституцию (предоставить возмещение штрафного характера). Государство, равно как и лица, действующие от его имени, несет уголовную ответственность за такие нарушения норм международного права, которые по своей тяжести, жестокости и проявлявшемуся в них презрению к человеческой жизни должны быть отнесены к категории уголовных преступлений, как они понимаются законодательствами цивилизованных стран. Так, например, если бы правительство какого-либо государства отдало приказ о поголовном избиении всех иностранцев, проживающих в пределах его территории, то правительство такого государства, а также лица, несущие ответственность за отдачу приказа о таком насилии или за приведение его в исполнение, рассматривались бы как совершившие уголовное преступление. Подготовка агрессивной войны и ее развязывание теперь, после того как обращение к войне как к орудию государственной политики осуждено и отвергнуто торжественными международными соглашениями [См. т. II относительно общего договора об отказе от войны. См. также ст. 2(4) устава Организации Объединенных Наций], должно быть отнесено к той же категории правонарушений [В 1927 г. Восьмая Ассамблея Лиги наций приняла резолюцию, в которое агрессивная война определялась как международное преступление].

В настоящее время не существует международных судебных решений, в которых устанавливался и применялся бы принцип уголовной ответственности государств. Это объясняется в значительной степени отсутствием международных судов, обладающих соответствующей юрисдикцией. Международное право по традиции, допуская войну и репрессалии в качестве средства воздействия против государства, виновного в нарушении международного права, санкционировало применение принудительных мер, не обязательно ограничивающихся одним только возмещением причиненного вреда. Санкции, предусматривавшиеся 16 устава Лиги, а равно относящиеся сюда положения устава Организации Объединенных Наций [Глава VII устава Организации Объединенных Наций], имеют отчасти карательный характер по отношению к таким действиям, которые могут быть квалифицированы как агрессивная война [Ст. 6 Устава, являющегося дополнением и Соглашению от 8 августа 1945 г. о наказании главных военных преступников]. Всеобщее признание норм, карающих за военные преступления отдельных лиц, несущих ответственность за нарушения законов войны [Т. II, 251], как одного из разделов международного права, дает другой пример признания уголовной ответственности государств. Военными преступниками являются, как правило, лица, виновные в совершении действий не с целью личного обогащения или удовлетворения страсти к наживе, но действовавшие в качестве органов государственной власти или от имени последней.

Несомненно, применение наказания, соответствующего важности совершенного, за действия уголовного характера, выполненные коллективно, представляет трудности как юридического, так и этического свойства, присущие самому понятию коллективной ответственности и коллективного наказания. Однако трудно допустить, чтобы отдельные лица, объединяясь в государства и тем самым неизмеримо увеличивая имеющиеся у них возможности причинять зло, могли этим путем обеспечивать себе, в той или иной мере, иммунитет от уголовной ответственности с вытекающими отсюда последствиями, которым они не обладают, действуя изолированно. Более того, суровые последствия уголовной ответственности государств могут быть изменены в том смысле, что такая ответственность могла бы являться дополнительной к международной уголовной ответственности, которую несут физические лица, виновные в нарушении норм международного права [Следует иметь в виду, что физические лица являются субъектами международного права не только в качестве носителей прав; они несут также и обязанности, причем не только в таком исключительном положении, в каком находятся нарушители блокады, или пираты, или военные преступники, но также и в более общем смысле, в качестве органов государства] (а не исключающей их ответственность).