VIII. ЮРИСДИКЦИЯ

143. Значение юрисдикции. Юрисдикция по ряду причин имеет большое значение для определения положения государств в семье народов. Государства, обладающие независимостью и территориальным, равно как и личным, верховенством, могут, естественно, расширять и сужать свою юрисдикцию по своему усмотрению. Однако, как члены семьи народов и международные лица, государства в использовании этой естественной власти должны во взаимных интересах проявлять самоограничение [О юрисдикции английских судов см. Dicey, Rules, 5290, и Westlake, Private International Law, 7th ed., 1925; по вопросу в целом см. Тrаvеrs, Le droit penal international, 5 vols., 19201922, и Donnedieu de Vabres. Les principes modernes du droit penal, 1928].

Поскольку между государствами и их гражданами имеют место всякого рода взаимоотношения, вопрос о юрисдикции должен быть основательно урегулирован международным правом, но до сих пор он урегулирован лишь частично. Последствием, как урегулирования, так и неурегулирования юрисдикции является то, что часто в отношении одних и тех же лиц и вопросов одновременно может осуществляться конкурирующая юрисдикция нескольких государств [Что касается налогового обложения иностранцев и проблемы двойного обложения, см. т. I, полутом 2, 317 (о)].

144. Ограничения территориальной юрисдикции. Поскольку все лица и вещи, находящиеся на территории государства, подпадают под его территориальное верховенство, каждое государство имеет над ними юрисдикцию. Международное право, однако, предоставляет каждому государству право требовать так называемой экстерриториальности и, следовательно, изъятия из территориальной юрисдикции главным образом для главы государства [Подробности см. т. I, полутом 2, 348353 и 356. Изъятие самого государства из юрисдикции другого государства основано на требовании не экстерриториальности, а равенства; см. 115], дипломатических представителей [Подробности cм. т. I, полутом 2, 385405], военных кораблей [Подробности см. т. I, полутом , 450451; это иммунитет, который, согласно праву некоторых государств, распространяется и на государственные суда, занимающиеся торговлей (см, т. I, полутом, 451а). Что касается весьма ограниченной экстерриториальности торговых судов, которые из-за бедствия вынуждены войти в иностранный порт, см. т. I, полутом 2, 190 в] и вооруженных сил [Подробности cм. т. I, полутом 2, 445] за границей. Отчасти по обычаю, отчасти по договорным обязательствам некоторые нехристианские государства были ограничены [В настоящее время эти ограничения, за немногими исключениями, отменены; о подробностях см. т. I, полутом 2 318 и 440] в своей территориальной юрисдикции по отношению к иностранцамгражданам христианских держав.

144а. Ограничение территориального верховенства в пользу союзных правительств и союзных вооруженных сил. Пребывание в Великобритании во время второй мировой войны правительств ряда стран, подвергшихся вторжению немцев, равно как и нахождение на ее территории союзных вооруженных сил вызвали необходимость некоторых отступлений от принципа территориального верховенства в пользу означенных правительств и вооруженных сил. Так, членам так называемых правительств в изгнании [См. Oppenheimer в A. J., 36, 1942, pp. 566595, и в особенности McNair, Legal Effects of War, 1944, pp. 355383] был предоставлен юрисдикционный иммунитет [См. т. I, полутом 2, 4l7а]. В 1940 г. законом о союзных вооруженных силах военным судам союзных правительств была предоставлена юрисдикция в отношении преступлений, совершаемых лицами, входящими в состав союзных вооруженных сил, и относящихся к дисциплине и внутреннему управлению [См. S. R. and О. 1940, No 1817, о союзных вооруженных силах, и S. R. and О., 1940, No 49,о вооруженных силах свободной Франции. Эти постановления касались только вооруженных сухопутных и морских сил, но не личного состава воздушного флота; дисциплинарные проступки этого состава подлежали разбирательству смешанного (британско-союзного) военно-полевого суда. См. также т. I, полутом 2, 445]. Приговоры, выносимые означенными судами, подлежали приведению в исполнение британскими властями, которые были также уполномочены оказывать содействие союзным властям в таких делах, как поимка дезертиров. Законом о морских вооруженных силах союзных держав предусматривалось учреждение союзных морских судов, уполномоченных рассматривать дела о совершении преступлений любыми лицами, находящимися на борту союзного торгового судна, а также лицами из состава экипажа такого судна в нарушение законодательства о торговом судоходстве соответствующей страны, а равно матросами союзной страны в нарушение отечественных законов о комплектовании торгового флота [Oppenheimer, op. cit., pp. 593, 594; Chorley в Modern Law Review, 5, 1941, pp. 118120; de Moor в Law Quarterly Review, 58, 1942, pp. 4250; Jessup в А. J., 36, 1942, pp. 653657]. Однако арест обвиняемого и приведение в исполнение приговоров были оставлены в руках британских властей, причем британским судам было предоставлено право решать в каждом отдельном случае, не превысил ли союзный морской суд своей компетенции. Правительствам в изгнании было предоставлено право в законодательном и административном порядке издавать декреты [См. Drucker в Czechoslovak Yеar Book of International Law, 1942, pp. 4559; McNair, op. cit., pp. 369377; Oppenheimer в А. J., 36, 1942, pp. 578588; Lourie and Меуеr в University of Chicago Law Review, 11, 1943, pp. 2648], но без права приведения таковых в исполнение. Наконец, Законом (британским) 1942 г. о пребывании вооруженных сил Соединенных Штатов Америки было предусмотрено, что, как правило [Этот закон предусматривает порядок, фактически равносильный отказу со стороны Соединенных Штатов от привилегий] никакое уголовное преследование перед каким бы то ни было судом Соединенного королевства не может быть возбуждено в Соединенном королевстве против лица, принадлежащего к составу военных или морских сил Соединенных Штатов Америки. Этот закон, не ограниченный кругом вопросов внутренней дисциплины, предоставлял в Великобритании широкую и исключительную юрисдикцию военным судам Соединенных Штатов [См. King в A. J., 36, 1942, pp. 539567; Schwelb, ibid., 38, 1944, pp. 5073; McNair в Law Quarterly Review, 60, 1944, pp. 356360. См. также Fairman and King в А. J., 38, 1944, pp. 258277]. Все эти ограничения территориального верховенства были приняты как наиболее приемлемый выход в исключительных условиях военного времени, но они говорят о том, что концепция территориального верховенства, по существу своему, не столь негибка, чтобы исключить возможность ее разумного приспособления в интересах международного общения [См. т. I, полутом 2, 171, о делимости территориального суверенитета].

144б. Территориальное верховенство в выполнение требований иностранного публичного права. Из принципа государственного суверенитета следует, что государства не должны осуществлять свой суверенитет в пределах территории других государств [См. 128]. В силу этого положения, в то время как частные права, приобретенные на основании законодательства иностранных государств [См. 115аа] (это относится к области частного международного права [См. 1]), признаются, суды многих стран, включая суды британские и американские, отказываются применять нормы публичногов отличие от частного права иностранных государств. В частности, ими не принимаются к исполнению иностранные законы фискального характера, равно как и законы уголовные и о конфискации [См. дело Folliott в Ogden, 1789, 1 H. Bl., 124, 135. Относительно фискальных законов см. In re Visser: The Queen of Holland v. Drucker, 1928, Ch. 877, и Annual Digest, 19271928, Case No 18; см. также Isay, Internationales Finanzrecht, 1934. О различных взглядах на признание иностранной валюты см. Neumeyer, Internationales Verwaltungsrecht, III, 1930].

Применение этих законов означало бы, в действительности, оказание содействия государствам в осуществлении актов суверенитета в чужих странах, связанное с умалением прав территориального верховенства.

145. Юрисдикция над гражданами, находящимися за границей. Международное право не препятствует государству осуществлять, в пределах своей территории, юрисдикцию над своими гражданами, путешествующими или проживающими за границей, так как они остаются под его личным верховенством [См. дело Blackmer v. The United States of America, 284 U. S. 421; A.J., 26, 1932, pp. 611618]. Поскольку каждое государство может также в пределах своих границ осуществлять юрисдикцию над иностранцами [См. т. I, полутом 2, 317], иностранцы часто оказываются под двумя конкурирующими юрисдикциями. Ввиду того, что государство не обязано осуществлять на своей территории юрисдикцию над иностранцами по всем вопросам и, с другой стороны, само государство не обязано осуществлять юрисдикцию над своими гражданами за границей, то может и должно случиться так, что на деле иностранцы по некоторым вопросам не будут ни под чьей юрисдикцией.

146. Юрисдикция в открытом море. В силу того, что открытое море не находится под властью какого бы то ни было государства, ни одно государство не может осуществлять здесь своей юрисдикции. Однако нормой международного права является то, что суда, а равно вещи и лица на них, остаются во время нахождения их в открытом море под юрисдикцией государства, под флагом которого они плавают [См. т. I, полутом 2, 260, 264]. Другой нормой международного права является то, что пиратство [См. там же, 278] в открытом море наказуемо государством, безотносительно к тому, плавает ли пират под флагом какого-либо государства или нет. Далее [См. там же, 265], общепризнанная практика, повидимому, допускает притязания каждого морского государства на осуществление юрисдикции в случаях столкновения судов в море, безотносительно к тому, плавают ли данные суда под его флагом или нет. Затем в интересах безопасности плавания в открытом море каждое государство вправе приказать своим военным кораблям требовать от всякого подозрительного торгового судна, встреченного ими в открытом море, поднять свой флаг, а также задерживать иностранные торговые суда, плавающие под его флагом без разрешения, и преследовать в открытом море и задерживать там иностранные торговые суда, нарушившие законы этого государства во время пребывания в его портах или в его территориальных водах [См. там же, 266]. Наконец, во время войны воюющие государства вправе приказать своим военным кораблям осматривать, обыскивать и эвентуально захватывать в открытом море все нейтральные суда, перевозящие контрабанду, нарушающие блокаду или оказывающие неприятелю услуги не нейтрального характера [См. т. II, 368447].

147. Уголовная юрисдикция над иностранцами, находящимися в иностранных государствах. Многие государства притязают на юрисдикцию и угрожают наказанием за определенные деяния, совершенные иностранцами в иностранных государствах [См. Hall, 62; Westlake, I, pp. 261263; Lawrence, 104; Taylor, 191; Moore, II, 200 и 201; Phillimore, I, 334; в особенности же Beckett, op. cit., в Harvard Research, 1935, pp. 484508]. Государства, притязающие на такого рода юрисдикцию, угрожают наказанием за определенные деяния, направленные либо против самого государства, каковы государственная измена, подделка банкнот и т. п., либо против его граждан, каковы убийство или поджог, клевета и оскорбление и т. п. Эти государства не в состоянии, конечно, осуществить указанную юрисдикцию, пока иностранец остается за пределами их территории. Но если после совершения такого деяния он вступит на их территорию и тем самым подпадает под их территориальное верховенство, они получают возможность подвергнуть его наказанию. Следовательно, вопрос заключается в том, имеют ли государства право юрисдикции над деяниями иностранцев, совершенными в иностранных государствах, и обязано ли государство, являющееся родиной такого иностранца, согласиться с наложением на него наказания в случае, если он попадет во власть этих государств. Некоторые авторы отвечают на этот вопрос отрицательно [Такова была точка зрения, выраженная автором. Она была одобрена лордом Финлеем в его особом мнении на решение по делу Лотоса в Постоянной палате в 1927 г.: Publications of the Court, Series A, No 10; см. 147a]. Они аргументируют это тем, что во время совершения таких уголовных деяний виновные не находились ни под территориальным, ни под личным верховенством соответствующих государств и что государство может требовать соблюдения своих законов только от таких иностранцев, которые постоянно или временно находятся на его территории [Институт Международного права изучал этот вопрос на нескольких своих собраниях и в 1883 г. на собрании в Мюнхене (см. Annuaire, VII, р. 156). В числе пятнадцати статей резолюции, касающейся коллизии уголовных законов различных государств, Институт принял следующую, 8, статью: Каждое государство имеет право карать деяния, совершенные иностранцами за пределами его территории и нарушающие его уголовные законы, если деяния эти содержат посягательство на его существование или ставят под угрозу его безопасность и если они не предусмотрены уголовным законодательством той территории, где они имели место]; это, по всей вероятности, правильная точка зрения по отношению к громадному большинству случаев. Но эта точка зрения, о чем свидетельствует практика государств и здравый смысл, не может строго применяться во всех случаях [В соответствии с этой точкой зрения имела место интервенция по делу Кэттинга (Cutting), вызвавшему спор между Мексикой и Соединенными Штатами Америки]. Иначе нельзя будет охватить действия, совершенные за границей для подготовки общеуголовных преступлений, и случаи соучастия в преступлениях, которые совершены или на совершение которых покушаются в стране, притязающей на юрисдикцию;

нельзя будет также охватить преступления, причиняющие вред гражданам государства, либо такие преступления против его собственной безопасности [В Harvard Research, op. cit., где содержится превосходное изложение данного вопроса, юрисдикция в последнем примере ограничена случаями, в которых преступление было совершено не в осуществление свободы, гарантированной иностранцу законами той территории, где оно было совершено (стр. 543)]. Право такой юрисдикции по делам о подделке денежных знаков в настоящее время специально признано [Конвенция о борьбе с подделкой денежных знаков от 1 мая 1929 г. предусматривает, что государства, признающие принцип наказуемости за преступления, совершенные за границей, должны карать иностранцев, виновных в этом преступлении, так же, как если бы преступление было совершено в пределах их территории. С. 153, М.59, 1929, II; L. N. Т. S., 112, р. 371; Hudson, Legislation, IV, p. 2692].

147a. Дело Лотоса. Вопрос об уголовной юрисдикции в отношении действия, вызвавшего столкновение в открытом море, был поставлен перед Постоянной палатой в 1927 г. по делу Лотоса (Lotus) [Series A, No10, и (аргументация) Series С, No 13, II; Salvioli в Rivista, 19, 1927, pp. 521549; Brierly в L. Q. R., 44, 1928, pp. 154163; Berge в Michigan Law Review, 26, 1928, pp. 361382]. В открытом море произошло столкновение французского парохода Лотос и турецкого парохода Боз-Курт (Boz-Kourt), имевшее своим последствием гибель последнего и восьми турецких граждан. Когда Лотос прибыл в Константинополь, турецкое правительство возбудило уголовное преследование одновременно против капитана турецкого судна и французского вахтенного офицера на борту Лотоса, и оба они были приговорены к тюремному заключению. Французское правительство заявило протест на том основании, что Турция не обладает юрисдикцией в отношении действия, совершенного в открытом море иностранцем на борту иностранного судна и что исключительной юрисдикцией по отношению к таким актам, как утверждало французское правительство, обладает лишь государство, флагу которого принадлежит судно. По соглашению сторон, спор был передан на рассмотрение Постоянной палаты, которая большинством голоса председателя высказалась за то [Судья Мур согласился с решением Палаты, что нет нормы международного права, в силу которой уголовная компетенция по делу о столкновении в море, имевшем своим результатом гибель человеческих жизней, принадлежала бы исключительно стране судна, которым или средствами которого был причинен ущерб (стр. 65)], что Турция, возбудив уголовное преследование, не действовала в противоречии с принципами международного права потому, между прочим, что деяние, совершенное на борту Лотоса, произвело последствия на борту Боз-Курта, судна под турецким флагом и, таким образом, как бы на турецкой территории, благодаря чему Турция приобрела юрисдикцию над иностранным нарушителем ее права. Палата также выразила мнение, что нет нормы международного права, которая запрещала бы государству осуществлять юрисдикцию над иностранцем в отношении преступления, совершенного за пределами его территории. Территориальность уголовного права... не является безусловным принципом международного права и никоим образом не совпадает с территориальным суверенитетом [Стр. 20. Изложенное выше является лишь кратким изложением судебного решения, которое вместе с шестью особыми мнениями представляет собою кладезь ценных материалов по вопросам юрисдикции. См. Official Bulletin оf the International Labour Office, 13, pp. 67, 143 и 14, р. 43, 56; Международный морской комитет, Reports (доклады) Антверпенской конференции, 1930, и конференции в Осло, 1933. См. также Jessup в А. J., 29, 1935, р. 495499].