Глава V. Конституционный суд России

Начало пути

Одним из немногих, но важных достижений судебно-правовой реформы в России является создание Конституционного Суда РФ и появление конституционного судопроизводства как формы конституционного контроля. Этим решением начиналось формирование независимой судебной власти, занимающей самостоятельное место в системе ветвей государственной власти в Российской Федерации, что нашло подтверждение в соответствующих нормах Конституции РФ 1993 года.

29 октября 1991 г. Пятый (внеочередной) Съезд народных депутатов РСФСР избрал первый состав Конституционного Суда РСФСР числом 13 из 23-х кандидатур, предложенных Верховным Советом РСФСР.

«Значение этого события трудно переоценить, — будет справедливо сказано спустя около двух лет в «Вестнике КС». — Впервые в нашей истории, столь богатой «традициями» беззакония и несправедливости, создан орган, призванный защищать права человека, пресекать произвол высших властей» (подчеркнуто мной — А. Б.) 15.

Общественность с воодушевлением приняла рождение этого органа, как подтверждение началу формирования правового государства, в котором господствует Закон, равный для всех — и для Президента, и для рядового гражданина.

Первыми же решениями, достаточно смелыми и принципиальными, КС подтвердил свое высокое назначение. Напомним в этой связи решения от 14 января 1992 г. о признании неконституционным Указа Президента «Об образовании Министерства безопасности и внутренних дел РСФСР»; от 4 февраля 1992 г. о неконституционности обыкновения правоприменительной практики расторжения трудового договора по достижении работником пенсионного возраста; от 27 января 1993 г. о неконституционности ограничения прав граждан на полное возмещение ущерба, причиненного вынужденным прогулом при незаконном увольнении, определенным сроком оплаты; от 31 мая 1993 г. о проверке неконституционности Закона РСФСР «Об индексации денежных доходов и сбережений граждан в РСФСР» (решение в защиту интересов вкладчиков гострудсберкасс) и др.

Казалось бы, Россия твердо вступила на путь демократического развития (без кавычек и привычной теперь иронии), и КС вносит существенный вклад в этот процесс.

Однако деятельность КС показала, вместе с тем, и несовершенство его собственной нормативной базы, и известную слабость его состава, не обремененного опытом судебной работы, и явное нежелание Президента, объявившего себя гарантом Конституции, считаться как с самой Конституцией, так и с созданными на ее основе государственными институтами, в частности с Конституционным Судом.

Нарождающаяся в России судебная власть к концу 1993 г. получила урок, поставивший под сомнение реальную ценность «великих демократических завоеваний».

Указом Президента РФ «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации» от 21 сентября 1993 г., прерывается деятельность Съезда народных депутатов и Верховного Совета РФ. Конституционному Суду РФ этим Указом предложено «не созывать заседания до начала работы Федерального собрания Российской Федерации». А спустя несколько дней глава администрации Президента заявит: «Конституционный суд в его нынешнем составе — несчастье нашего общества, ибо он превращается в политический орган» (Известия, 1993, 5 окт.). Так началась обработка общественного сознания.

В нашу задачу не входит оценка политических интриг, захлестнувших во второй половине 1993 г. все три ветви государственной власти и приведших к пушечным залпам по Парламенту. Такой анализ по силам, пожалуй, политологам и обществоведам, но не теперь, — нужна значительная историческая дистанция, способная нейтрализовать пристрастия. Поставим вопросы и проще и прагматичнее; ответы на них остаются актуальными и сейчас: было ли законным решение о приостановлении деятельности Конституционного Суда; каков срок этого моратория; вправе ли был КС возобновить свою деятельности, не дожидаясь принятия нового закона о нем.

Юридический статус Президента, определенный действовавшей тогда Конституцией РСФСР, не предусматривал его права на приостановление деятельности КС. Напротив, ст. 121, п. 6 подчеркивала, что «полномочия Президента РФ не могут быть использованы для… роспуска, либо приостановления деятельности любых законно избранных органов государственной власти».

Доводы исторического президентского Указа основывались не на Конституции РСФСР, а на политической оценке ситуации, «угрожающей государственной и общественной безопасности», препятствующей проведению реформ. В той экстремальной ситуации это были серьезные доводы. Но время идет, меняя наши представления о должном и допустимом.

Избранное в декабре 1993 г. Федеральное Собрание, как известно, не вдавалось в оценку Указа Президента. Оно ограничилось актом политической амнистии для группы своих предшественников — законодателей и их сторонников. О Конституционном Суде в течение длительного времени не было сказано ни слова. Сам же КС о себе не заявлял на протяжении почти полутора лет — он существовал, но не функционировал (еще один российский исторический феномен).

Между тем не было ни правовых, ни организационных препятствий для возобновления деятельности Конституционного Суда до принятия нового закона о нем.

Федеральное Собрание, до начала работы которого Президентом предложено не созывать заседаний КС, было сформировано в декабре 1993 года. Специальный Указ Президента, посвященный Конституционному Суду (7 октября 1993 г.) в пункте первом констатирует «невозможность деятельности КС в неполном составе» и предлагает не созывать его заседаний «до принятия новой Конституции».

Новая Конституция принята 12 декабря 1993 г. Что же касается «неполного состава» КС, то в нем как было 13 членов, так и осталось. Правда, Конституция РФ определила состав КС из 19 судей (ст. 125). Значит, 6 судей следует избрать дополнительно. Однако для кворума из 2/3 тринадцати судей достаточно и они были правомочны решать многие отнесенные к компетенции КС вопросы.

Не являлся препятствием для деятельности КС и факт отмены Президентом закона о КС, действовавшего с 12 июля 1991 г. (Указ № 2288 от 24 декабря 1993 г.). Дело в том, что новая Конституция достаточно подробно и четко определила полномочия КС и порядок возбуждения в нем производства. Процедура подготовки материалов к рассмотрению и порядок проведения заседания Конституционного Суда определен «Временным регламентом», утвержденным самим Конституционным Судом 24 марта 1993 г. Этот поднормативный акт никем под сомнение не ставился и не отменялся.

Напомним, что Конституция РФ 1993 г., определившая статус и задачи Конституционного Суда, имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации (ст. 15). А ст. 5 Заключительных и переходных положений (раздел второй Конституции) устанавливает: «Суды в Российской Федерации осуществляют правосудие в соответствии с их полномочиями, установленными настоящей Конституцией.

После вступления в силу Конституции судьи всех судов Российской Федерации сохраняют свои полномочия до истечения срока, на который они были избраны. Вакантные должности замещаются в порядке, установленном настоящей Конституцией».

Все эти соображения дебатировались на страницах печати в период 1994 — начала 1995 г. с тем, чтобы вернуть к жизни Конституционный Суд, активная позиция которого была так важна в тяжелый для страны переходный период 16.

И в судьбе Отечества и в судьбе каждого из вас очень многое зависит от культуры законотворчества и уровня законности. Ее главный критерий — конституционность. И нет другого органа кроме Конституционного Суда, который мог бы обуздать произвол законодателя и других творцов права в период, когда по общему мнению происходит «вакханалия законотворчества».

Но молчал Конституционный Суд, как и высшие суды других структур судебной власти.

Перевернута очередная печальная страница нашей истории, события которой наложили не лучший отпечаток на репутацию и Президента и Суда. И еще много предстоит усилий, чтобы ослабить тягостное впечатление от тех прошедших событий. Членам КС, — тем, тринадцати, — предстоит убедить сограждан в своей принципиальности и профессиональном мужестве 17.

Государствоведов этот печальный опыт возвращает к необходимости разработки системы гарантий норм о разделении властей, их суверенности и гарантий от произвола президентской власти. Не меньший интерес представляют некоторые более частные правовые причины, приведшие к дезавуированию КС первого состава. Это, прежде всего, недостатки закона о КС, отсутствие надлежащей процессуальной формы его деятельности, ослаблявшие авторитет и правовую силу принимаемых решений.

Первый Закон о Конституционном Суде, принятый Съездом народных депутатов 12 июля 1991 г., страдал многими недостатками, свидетельствующими о недальновидности законодателя.

Будучи федеральным органом, КС по своему устройству и порядку деятельности скорее ориентирован на принципы унитарного государства. Так, в нем не нашлось места для представителей субъектов Федерации (как это было, к примеру, в Верховном Суде СССР, в Пленум которого входили по должности председатели Верховных судов республик; в Комитет Конституционного надзора СССР также должны были входить представители всех союзных республик и четырех автономий). Не были определены отношения между КС РФ и КС республик в составе РФ 18, высшие должностные лица этих республик могут лишь «присутствовать» на заседаниях КС РФ, но не участвовать в его работе. Нет и четкого указания в Законе на задачу защиты КС РФ конституционного строя республик, входящих в Федерацию.

В Законе о КС 1991 г. есть раздел, предусматривающий рассмотрение им по индивидуальным жалобам вопроса о конституционности правоприменительной практики в тех случаях, когда оспариваемое решение «принято в соответствии с обыкновением». Казалось бы, это то самое звено, через которое осуществляется взаимодействие КС с системой общих судов, в частности, с Верховным Судом РФ. Но сделано это крайне невразумительно: то ли игнорируется, то ли ограничивается юрисдикция Пленума Верховного Суда, который всегда был призван критически оценивать так называемые «обыкновения» практики и давать по этим вопросам руководящие разъяснения. Трудно понять, о сотрудничестве или о соперничестве двух судебных структур идет речь в данном случае — во всем этом разделе Закона о КС (ст. 66–73) Верховный Суд РФ не упоминается ни разу, как если бы его и не было вовсе, хотя ст. 36 и предусматривает право Председателя Верховного Суда РСФСР участвовать в заседаниях КС РФ.

Если КС создавался как орган судебный, с целью осуществления конституционного контроля в форме правосудия, то его деятельность должна быть подчинена общим демократическим принципам судопроизводства. Вроде бы так и было задумано, что нашло отражение в преамбуле и в разделе о правилах производства в КС, воспроизводящих такие принципы правосудия, как коллегиальность, гласность, устность и проч. Некоторые прошедшие процессы в КС демонстрировали применение и этих, и других принципов судопроизводства. Но почему же в обостряющейся ситуации, 23 марта 1993 г., готовя и принимая в спешном порядке «Заключение по поводу конституционности обращения Президента к гражданам России» от 20 марта 1993 г. 19, члены КС не проявили должной заботы о соблюдении состязательности, прав сторон, объективности, правил об отводах и самоотводах в отношении судей, заранее определивших и не скрывавших свою позицию по делу? Значит традиционные принципы судебной деятельности для КС необязательны? Но тогда суд ли это или нечто другое, не имеющее прямого отношения к судебной власти? Вопрос неожиданный, но за ним многое кроется.

Именно с этого момента начинается дискриминация Конституционного Суда им самим, превращения его политиками в орган оперативного реагирования. Кульминацией явилось Заключение КС о неконституционности Указа Президента РФ «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации» от 21 сентября 1993 г. № 1400 и «Обращения к гражданам России» 20. Это заключение КС принято тем же днем (точнее — ночью), что и акции Президента 21.

Можно оценивать это заключение как акт мужества или как проявление узости формально-юридического мышления судей, не сумевших подняться над «крючкотворством противоречивого и насквозь политизированного законодательства, истерзанной… поправками, …отставшей от исторического хода событий Конституции» (Известия, 1993, 25 сент.), но для нас в данном случае важно другое — КС допустил грубое нарушение процедуры, принятой для отправления правосудия.

«Закрытое совещание КС проходило в спешном порядке, без какой-либо подготовки изучения вопросов, без извещения, вызова и выслушивания стороны, издавшей нормативный акт, без выяснения и оценки конкретных обстоятельств, мотивов и аргументов…» — сетуют некоторые члены КС 22. Противозаконной была и инициатива КС в постановке вопроса об импичменте Президента.

Последующее развитие законодательства о Конституционном Суде РФ и совершенствование конституционного судопроизводства сняли многие спорные вопросы о его природе, но далеко не все.

Конституционное судопроизводство как вид правосудия

Расширение юрисдикционных функций суда путем отнесения к ним функции судебного конституционного контроля существенно меняет государственно-правовой и социальный статус судебной власти, меняет и наши традиционные представления о правосудии как исключительном способе рассмотрения гражданских и уголовных дел.

Правда, вопрос о том, является ли конституционное судопроизводство самостоятельным видом правосудия, относится к числу спорных. Во всяком случае, в теории он пока еще не нашел должной разработки.

На научно-практической конференции, посвященной 5-й годовщине существования Конституционного Суда РФ (14–15 ноября 1996 г.), доклад его Председателя был озаглавлен многообещающе: «Конституционное правосудие в России: проблемы и перспективы». Однако автором не было предпринято попытки раскрыть сущность нового вида правосудия. Напротив, то, что им говорилось об упрощении процедуры конституционного судопроизводства, о целесообразности в некоторых случаях отказа от судебных заседаний и письменного производства, находилось в явном противоречии с названием доклада.

Авторы недавно выпущенного учебника по судоустройству относят конституционное судопроизводство к правосудию лишь «в широком смысле», оговариваясь, что деятельность Конституционного Суда, как и арбитражных судов «не связана с судами общей юрисдикции. По существу, Конституционный Суд, арбитражные суды и суды общей юрисдикции — различные, самостоятельные, независимые и обособленные друг от друга ветви судебной власти» 23.

Таким образом, вопрос об отнесении новых видов судопроизводства к правосудию, приобретает не только научное, но и практическое значение: есть ли основания для поисков взаимодействия «обособленных друг от друга ветвей судебной власти», а следовательно — для формирования судебной власти как единого государственного института, занимающего в соответствии со ст. 10 Конституции РФ самостоятельное место в системе властей?

Для ответа на этот вопрос необходимо рассмотреть признаки правосудия и соотнести с ними особенности конституционного судопроизводства с учетом тенденций его развития за пять лет существования Конституционного Суда РФ.

Под правосудием мы понимаем вид государственной деятельности, осуществляемой судом путем рассмотрения в судебных заседаниях в специальной процессуальной форме отнесенных к его компетенции правовых конфликтов и принятия общеобязательных решений, подкрепленных государственным принуждением.

Этим требованиям деятельность Конституционного Суда в основном отвечает, если исходить из того, что предметный признак правосудия, обозначенный нами в общей форме в виде правовых конфликтов, включает помимо уголовных, административных и гражданских дел, также дела, отнесенные к судебному конституционному контролю; что процессуальная форма, определяющая порядок деятельности КС, составляет органическую часть Закона о КС; что судебное разбирательство в заседаниях КС подчинено общим принципам отправления правосудия. Цель всех видов правосудия, дифференцирующаяся с учетом характера рассматриваемых судом правоотношений, в конечном счете оказывается единой: обеспечение торжества закона, утверждение правопорядка, защита путем применения и толкования права интересов личности, гражданского общества и государства.

Вместе с тем, есть и основания для некоторых оговорок, которые, на наш взгляд, имеют существенное значение для определения перспектив развития конституционного правосудия.

Хотя его законодательная база развивается достаточно динамично, проблема совершенствования процессуальных форм деятельности КС РФ остается. Разработка процессуального кодекса конституционного судопроизводства является перспективной и, как нам представляется, достаточно актуальной задачей, несмотря на то, что законом о КС РФ 1994 г. в этом направлении сделаны важные позитивные шаги.

Наличие развитой процессуальной формы, как гарантии законности, прав участников процесса, как показатель зрелости демократии является важнейшим признаком правосудия. Именно процессуальная форма делает суд независимым, дает ему возможность избежать суетливости и дистанцироваться от политической повседневности. Но именно эта сторона закона о КС 1991 г. являлась крайне уязвимой, приближая КС РФ по правовой природе к его предшественнику — Комитету Конституционного надзора СССР.

В Законе о КС содержался обширный раздел III, определявший порядок его деятельности, но это, разумеется, не процессуальный кодекс, а лишь зачатки процессуального регламента, несовершенство которого очевидно. Так, далеко не все принципы процессуальной деятельности были отражены в этом Законе. Это касается состязательности, равенства прав сторон, всесторонности, объективности и полноты исследования обстоятельств дела, уважения достоинства личности и т. д.

Можно привести примеры ущербности процедурных норм, которые способны поставить под сомнение законность почти любого решения КС. В частности, не раскрывались с достаточной полнотой права сторон (например — право отвода, подачи ходатайств об истолковании и пересмотре решений по определенным основаниям и т. п.); не предусматривалось проведение распорядительного заседания (одним или тремя членами КС) с участием сторон для решения вопроса о принятии дела (заявления, ходатайства) к производству КС, о мерах по собиранию необходимых материалов и доказательств, проведения экспертиз, назначения дела к слушанию и проч.

Законодательство о гражданском и уголовном судопроизводстве содержит понятие существенных процессуальных нарушений, влекущих безусловную отмену решения и приговора независимо от их истинности и обоснованности. Имеют ли правовое значение нарушения КС правил судопроизводства (скажем, ограничивающие права сторон, свидетельствующие о необъективности судей и т. п.)?

Доказательства, полученные с нарушением процессуальной формы, ничтожны для правоприменителя. А для КС? Судья (судьи), возбудивший уголовное преследование или по иным причинам «прямо или косвенно заинтересованный в исходе дела», не может участвовать в его рассмотрении (правила об отводах). А член КС?

Существуют процессуальные санкции, применяемые за нарушение процедурных правил. Закон о КС их не знает, что делает крайне уязвимой деятельность КС для критики. Так, судья КС в силу ст. 20, ч. 3 не имеет права … публично высказывать свое мнение «о вопросе изучаемом или принятом к рассмотрению КС до принятия им решения». А если это правило нарушено? (см. также ст. ст. 28, п. 7 и 32, п. 6 Закона о КС). Свидетели и эксперты приводятся в КС к присяге (ст. 39, п. 3). А каковы последствия нарушения присяги?

Статья 40 Закона о КС излагает требования к протоколу. А кто контролирует его, кто из участников процесса вправе знакомиться с протоколом и подавать замечания?

Решение КС не подлежит обжалованию (ст. 46, п. 33, 49, 50), оно может быть истолковано по ходатайству участников (ст. 52, п. 1) и пересмотрено только по собственной инициативе КС (ст. 53). Но если установлены нарушения порядка судопроизводства или открылись новые обстоятельства, почему о них не могут сигнализировать заинтересованные стороны в своих заявлениях суду?

Председатель Верховного Суда РФ «участвует в заседаниях КС», а Председатель Высшего Арбитражного Суда РФ лишь «присутствует» (ст. 36, чч. 1, 7). В чем разница и каков их процессуальный статус?

Неудовлетворительна процедура рассмотрения дел о конституционности правоприменительной практики (глава 3): не определено соотношение полномочий КС с полномочиями Пленума Верховного Суда, дающего руководящие разъяснения по вопросам применения законодательства; то же замечание касается и Пленума Высшего Арбитражного Суда. Отсутствие процессуальных форм сотрудничества высших органов судебной власти рано или поздно приведет их к противостоянию, как это происходит с ветвями государственной власти.

Возникли и судоустройственные вопросы: о целесообразности увеличения состава суда; о создании Пленума и коллегий с соответствующим разделением обязанностей; о расширении требований к кандидатам в судьи; о создании исполнительного органа при КС, наделенного определенными властными полномочиями для принудительной реализации решений КС.

Нуждались в уточнении и задачи КС как федерального органа судебной власти.

Для решения всех этих вопросов требовалось или существенное обновление Закона о КС 1991 г., или создание нового закона.

Указ Президента «О Конституционном Суде Российской Федерации» от 7 октября 1993 г., приостанавливая деятельность КС, возложил на его судей и аппарат подготовку предложений для Федерального Собрания «об организационно-правовых формах осуществления конституционного правосудия в РФ, включая возможность создания Конституционной коллегии в составе Верховного Суда РФ».

Задача совершенствования закона о Конституционном Суде в известной мере облегчалась в связи с принятием новой Конституции РФ, ст. 125 которой снимает многие спорные вопросы: сохраняется КС как самостоятельный судебный орган, увеличивается численный состав КС с 15 до 19 судей, четко определяется круг должностных лиц и органов власти, по инициативе которых может возбуждаться производство в КС, уточнены его полномочия. В частности, КС будет рассматривать не «обыкновения правоприменительной практики», а проверять по жалобам граждан и запросам судов конституционность закона, подлежащего применению или примененного в конкретном деле. Это снимало отчасти напряжение, возникавшее между ветвями судебной власти, но и отдаляло КС от системы общих судов. Появилось новое полномочие КС — толкование Конституции Российской Федерации.

В июле 1994 г. палатами Федерального Собрания был принят новый Федеральный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации», устранивший многие недостатки прежнего закона.

Полномочия Конституционного Суда РФ приведены в строгое соответствие со ст. 125 Конституции РФ 1993 года. Расширены требования к кандидатам в члены суда: повышен минимальный возраст претендента с 35 до 40 лет, установлено требование стажа работы по юридической профессии (не менее 15 лет). Предусмотрены структурные изменения — наряду с Пленумом действуют две палаты, определена их компетенция. Существенно расширены разделы о правилах производства в Конституционном Суде. В общей сложности они состоят из 82 статей, определяя процессуальную форму конституционного судопроизводства. В частности, полнее представлены принципы конституционного судопроизводства: независимость, коллегиальность, гласность, устность разбирательства, язык судопроизводства, непрерывность судебного разбирательства, состязательность и равноправие сторон (ст. ст. 29–35).

Предусмотрена процедура предварительного рассмотрения обращений и принятия их к рассмотрению (ст. ст. 40–44), назначения дел к слушанию, распорядок заседаний, исследуемые судом доказательства, характер принимаемых решений и требования к ним (ст. ст. 47–74) и т. д.

Многие из этих вопросов так или иначе освещались и в старом законе о КС, но здесь они нашли, как правило, более четкое процессуальное решение.

Так, здесь речь идет уже не об участниках заседания, а об участниках процесса, сторонах и их представителях, о правах сторон, равенство которых является залогом состязательности процесса (ст. ст. 52, 53, 35). Впервые вводятся процессуальные сроки предварительного изучения обращений (ст. 41), принятия обращений к рассмотрению (ст. 42), назначения дела к слушанию (ст. 47), что весьма существенно, если вспомнить, что их отсутствие превращало КС по сути в отряд быстрого реагирования, по стилю работы никак не укладывающегося в статус Высокого Суда.

Но осталось немало нерешенных процессуальных проблем.

Это, прежде всего, проблемы взаимоотношений Конституционного Суда с Верховным Судом РФ и Высшим Арбитражным Судом. Необходим поиск путей их процессуального и организационного взаимодействия, что крайне важно для формирования единой и сильной судебной власти, способной в необходимых случаях оказывать реальное влияние на преодоление противостояний и обеспечение плодотворного сотрудничества ветвей государственной власти. Одно из направлений решения этой проблемы мы видим в определении в процедурах КС процессуального статуса представителей других судебных систем страны.

Новым федеральным Законом о прокуратуре Российской Федерации (17 ноября 1995 г.) установлено право обращения Генерального прокурора РФ в КС РФ по вопросам нарушения конституционных прав и свобод граждан законом, примененном или подлежащим применению в конкретном деле (ст. 36, п. 6). Это должно найти отражение в процедурах КС.

Важнейшей характеристикой любого вида правосудия является право заинтересованных участников процесса на обжалование состоявшегося решения.

Действующий закон о КС РФ такого права не предусматривает, как бы заранее постулируя безупречность и истинность его решений. Хотя обилие особых мнений судей Конституционного Суда по некоторым его решениям такой постулат явно опровергает.

Процедурные правила КС не решают таких вопросов, как юридическое значение и последствия нарушения этих правил судом или отдельными судьями Конституционного Суда.

Не выделены существенные процессуальные нарушения, влекущие в любом случае признание принятого решения юридически ничтожным. Недостаточно разработан процессуальный статус сторон в конституционном судопроизводстве, который отнюдь не тождественен понятию и положению сторон в гражданском и уголовном судопроизводстве.

Весьма своеобразной, если не одиозной, оказалась фигура эксперта в КС. Давая заключение по вопросам права, он опирается на свое представление о предмете спора, свои профессиональный опыт и знания. Его заключение — не более, чем мнение специалиста (кстати — фигура, известная УПК РФ) и остается непонятной декларация ст. 63 Закона о КС РФ о его «ответственности за дачу заведомо ложного заключения». Если бы судьи КС располагали инструментом безошибочной оценки заключений экспертов, потребность в экспертах отпала бы.

Непременным признаком правосудия, как это было отмечено выше, является общеобязательность судебных решений.

Применительно к решениям КС РФ такое их качество предполагается, но оно, к сожалению, не зафиксировано в ст. 79 Закона о КС РФ от 1994 г.

И это обстоятельство уже сказалось отрицательно: суды общей юрисдикции не спешат исправлять свои решения в случаях, когда эти решения основывались на законах, признанных впоследствии противоречащими Конституции.

Недостаточная четкость формулировок о юридической силе решений КС, как видим, становится питательной почвой для разобщения, вместо ожидаемой консолидации ветвей судебной власти.

Мы отдаем себе отчет в том, что суждения о недостатках процедурных норм Закона о КС РФ много выиграли бы, если бы они сопровождались предложениями в виде готовых правовых формулировок. Но это сделать непросто: пока еще невелик опыт работы Конституционного Суда России, складывавшийся к тому же в неблагоприятных условиях противостояния властей. И, что особенно существенно, — пока еще не наработана отечественной правовой наукой теоретическая база для развития конституционного правосудия.