VIII.

Таким образом, из общего духа и отдельных постановлений наших законов можно вывести несомненное убеждение, что приобретение имения, хотя и в установленном порядке, но от лица, которому оно оказалось впоследствии не принадлежавшим, не переносит права собственности на приобретателя и не освобождает приобретателя от обязанности, в случае предъявления к нему иска собственников, возвратить имение последнему.

Но спрашивается: как быть в том случае, когда приобретатель еще до отсуждения от него имения установил какие-либо вотчинные права на имение, напр., право залога, право пожизненного владения и т. п.? В силу общих начал гражданского права следует, кажется, придти к тому выводу, что в случае отсуждения имения от приобретателя все установленные последним вотчинные права подлежат уничтожению. В момент установления их приобретатель не был собственником имения, он не мог, следовательно, распоряжаться тем, что ему не принадлежало, не мог передать другому больше прав, чем у него самого было. С другой стороны, и для собственника имения установленные приобретателем вотчинные права не представляются обязательными, так как он не принимал никакого участия в установлении их, а по общему правилу сделки между сторонами не могут нарушать прав третьих лиц.

Обращаясь к кассационной практике, мы находим, что вопрос этот обсуждался в ней лишь по отношению к закладным, притом всегда в тесной связи с вопросом о силе и значении отчуждения имения не собственником. Параллельно с признанием бесповоротности прав законных приобретателей имения от несобственников, признаются правительствующим сенатом действительными и закладные на имения, оказавшиеся впоследствии не принадлежавшими залогодателям.

Так, в 1873 г., по делу Вончаковой (№ 819), правительствующий сенат оставил в силе закладную, совершенную купцами Терликовыми на имущество, которым они владели в силу решения московской судебной палаты, впоследствии отмененному. В 1879 г., по делу Кошкаревых (№ 32), точно так же признан действительным залог участка, присужденного залогодателю по окончательному решению екатеринбургского окружного суда, но впоследствии, в виду восстановления апелляционного срока и последующего апелляционного и кассационного производства, снова от него отсужденного.

Лишь в решении правительствующего сената по делу Костюриной (№ 77) 1878 г. встречаемся мы со взглядом на залог, идущим несколько в разрез с прочими, относящимися к периоду 70-х годов решениями.

Речь шла здесь о залоге вдовою Костюриною (во втором браке Корещенковою) завещанного ей в пожизненное владение имения в харьковском обществе взаимного поземельного кредита, на что она, как пожизненная лишь владелица имения, не имела права.

Руководствуясь ст. 635 т. X ч. 1, харьковская судебная палата оставила этот залог в силе. Но сенат нашел, что "одно владение кем-либо чужим имуществом в виде или на правах собственности не может еще служить основанием к признанию закладной, совершенной на такое имущество, действительною, так как по закону только тот залог считается действительным, который установлен лицом, имеющим на заложенное имение право собственности, а не тем, кто владел чужим имением, присваивая его себе в собственность. При этом добросовестность или недобросовестность владения не имеет влияния, потому что как владелец недобросовестный, при возвращении имущества собственнику, в случае отдачи им оного в залог, обязан, посредством выкупа, освободить имение от залога (ст. 614), так и добросовестный владелец обязан возвратить хозяину всю потребную на выкуп залога сумму (ст. 635). Следовательно, права обоих владельцев одинаковы. Ст. 1301 имеет в виду специальный случай, когда наследник по закону отдает в залог полученное им в собственность наследственное имущество, а впоследствии окажется, что имущество это, в силу завещания, должно принадлежать в собственность другому лицу. Если закон этот и может быть, по аналогии, применен к залогу имения наследником по завещанию, впоследствии оспоренному и уничтоженному, то он не может быть применен к залогу пожизненным владельцем, для которого существует особый закон" именно п. 2 ст. 1629, постановляющий, что "недействителен залог имущества, в пожизненном владении состоящего, если владельцу не предоставлено такого права, в отношении благоприобретенного имения духовным завещанием, а в отношении родового - особым актом с Высочайшего утверждения; но и в сих случаях пожизненный владелец должен делать такой залог с дозволения правительствующего сената (см. примеч.к ст. 116)".

С 1880 г. наступает, как мы видели, перемена во взглядах правительствующего сената на последствия отчуждения имения несобственников, и такое отчуждение признается безусловно недействительным. По отношению к силе закладных, совершенных на чужое имение, сенат, однако, как будто колеблется, так что, напр. в решении 1883 г. по делу Мейтуса, признавшем недействительным отчуждение имения лицом, приобревшим его с уничтоженного впоследствии публичного торга, мы находим оговорку, что это решение "не касается залогового права".

Но уже в 1884 г., в решении по делу харьковского земельного банка (№ 11), правительствующий сенат признал залог участка, отсужденного впоследствии от залогодателя, недействительным ввиду того, что "судебное решение не установляет новых правил, следовательно во время залога имение было чужим у залогодателя и, как чужое, не могло обеспечивать заключенного залогодателем займа".

Особенно подробно высказан этот взгляд в решении сената 1887 г. по делу Шимелева.

Обстоятельства дела заключались в следующем: 17 января 1879 г. старшим нотариусом полтавского окружного суда утверждена закладная, выданная Шимелеву Демидовым на принадлежавшее сему последнему во время залога имение "Колодязи". Имение это досталось Демидову по наследству от матери Софьи Александровны, по второму мужу княгини Кочубей, каковым имением Демидов и был введен во владение по исполнительному листу окружного суда от 5 января 1879 г. После залога Демидовым того имения к нему был предъявлен князем Львом Кочубеем иск о признании права собственности на имение "Колодязи" за ним, князем Кочубеем, каковой иск по решению харьковской судебной палаты 10 (24) марта 1882 г. и удовлетворен. Между тем, по иску Шимелева к Демидову по закладной, имение "Колодязи" было продано с публичного торга Гольденбергу, за которым и было укреплено, но как оно палатою признано принадлежащим князю Кочубею, а не Демидову, то Шимелев полученную им от Гольденберга на удовлетворение требования его по закладной сумму возвратил Гольденбергу, а затем 28 мая 1883 г. предъявил иск к князю Льву Кочубею и княгини Елизавете Кочубей, которой князь Лев Кочубей после решения палаты 10 (24) марта 1882 г. то имение 22 июня 1882 г. продал, причем Шимелев просил взыскать с имения "Колодязи", принадлежавшего Демидову, присужденного князю Кочубею, а ныне принадлежащего, по покупке от него, княгине Елизавете Кочубей, 37277 р. 50 к. с % со дня предъявления иска.

Окружной суд в иске Шимелеву отказал. С этим решением согласилась и харьковская судебная палата, между прочим ввиду того, что "залог может возникнуть лишь при совпадении воли залогопринимателя и лица, коему принадлежит право распоряжения закладываемым имуществом; может существовать лишь в том случае, когда существует связь между лицом, обязанным по главному договору, и отданным в залог имуществом; может быть установлен единственно лицом, которому принадлежит право отчуждать имущество, предложенное в залог". Посему, согласно мнению палаты, "залог чужого имущества не может установить вещного права залогопринимателя распорядиться заложенным имуществом, ибо залогодателю самому право распоряжения сим имуществом не принадлежало". В подтверждение этого мнения палата сослалась, между прочим, на ст. 420, 1627, 1629 и 1631; что касается ст. 614, то палата нашла, что "уже самое нахождение этой статьи в главе о вознаграждении за вред и убытки доказывает невозможность выводить из этой статьи общие положения для залогового права, которое определяется общими постановлениями, собранными в главе III разд. II кн. 4 зак. гражд.". "Толковать ст. 614 в смысле бесповоротности залога, установленного незаконным владельцем имения, было бы, по мнению палаты, столь же неправильно, как выводить из ст. 612 заключение, будто законы наши лишают собственника имущества права искать его от всякого лица, в чьих бы руках оно ни находилось".

В кассационной жалобе поверенный Шимелева указывал: "а) что закладная совершена лицом, приобревшим имение способом в законе дозволенным; б) что Демидов был введен во владение с отметкою в нотариальном реестре; в) что до предъявления спора он был единственным формально признанным собственником и, следовательно, во время залога имение не было у него чужим; г) что признание противного было бы равносильно установлению особого вида права собственности, какой-то выжидающей собственности, и умаляло бы достоинство крепостных актов; д) что право собственности абсолютно, безразлично - будет ли оно принадлежать собственнику на один день или на многие годы, будет ли оно уступлено добровольно или принудительно; е) что в действующих законах нет ни одного постановления, которым опорочивалась бы сила закладной, выданной лицом, имеющим надлежащий акт укрепления и получившим имение способом, дозволенным в законе". Правительствующий сенат признал приведенные соображения поверенного Шимелева не заслуживающими уважения ввиду того, что по ст. 420 для приобретения права собственности требуется законность всех предшествующих переходов его; что при отсутствии этого условия приобретатель имущества является не собственником, а незаконным владельцем, обязанным возвратить имущество собственнику в силу общего правила ст. 691 и 609, исключения из которого должны быть точно указаны в Законе и не подлежат распространительному толкованию. Переходя затем в частности, к рассмотрению вопроса о силе закладных, совершенных на такие имения, которые впоследствии будут отсуждены от залогодателя в пользу другого лица, правительствующий сенат высказал, что нет основания делать различие между залогом и отчуждением имущества, и что если отчуждение имущества лицом, которому таковое не принадлежало, почитается по нашим законам недействительным, то и установление залога таким лицом на этом имуществе не может быть признаваемо имеющим законную силу. По самой цели и последствиям своим залог весьма близок к отчуждению, ибо в сущности представляется отчуждением части стоимости заложенного имения, часто влечет за собой публичную продажу имения для удовлетворения обеспеченного залогом долга. Вследствие сего наши законы при обеспечении иска недвижимым имением ответчика воспрещают ему не только отчуждение, но и залог имения (ст. 1056 т. X ч. 2) и вообще наряду с отчуждением ставят залог имения (т. X ч. 1 ст. 183, 376, 488, 509, 709, примеч. в ст. 773, 806, 1301; т. XI ч. 2 ст. 1932, 1934).

Обращаясь затем к специальным постановлениям т. X ч. 1 о залоге, правительствующий сенат указал на ст. 1627 т. X ч. 1, по которой "отдавать в залог недвижимые имения могут только те, кои имеют право отчуждать оное продажею", и на ст. 1629 т. X ч. 1, постановляющую, что "отдавать в залог можно токмо то имущество, которое принадлежит отдающему по праву собственности. Посему недействительны залоги чужого имущества без надлежащего к тому законного уполномочия".

Прямой смысл этих статей не допускает никакого сомнения в том, что залог чужого имения считается по нашим законам недействительным.

К тому же выводу следует, по мнению правительствующего сената, придти и по чисто практическим соображениям. Именно, нужно иметь в виду, "что сохранение в силе закладных на имения, по которым владелец не может совершать купчих крепостей без опасения признания оных судом недействительными, послужило бы поводом к обременению таких имений залогами, исчерпывающими ценность оных и, вследствие сего, право отыскивать имение из чужого владения утратило бы, в действительности, всякое значение".

Что касается ст. 614 и 635 т. X ч. 1, то хотя они возлагают на владельцев возвращаемых собственникам имений обязанность уплатить полученную при залоге имений сумму или посредством выкупа освободить имение от залога, но, по мнению правительствующего сената, "статьи эти не находятся в противоречии с общим правилом о недействительности закладной на такое имение, которое будет отсуждено от залогодателя, так как они имеют в виду следующие два случая: 1) когда незаконный владелец, после отсуждения от него имения, уплатит занятую под залог имения сумму собственнику имения или залогодержателю, и 2) когда собственник имения, вместо предъявления к залогодержателю иска о недействительности закладной, предпочтет взыскивать причиненный ему залогом имения убытки с незаконного владельца".

На основании всех этих соображений правительствующий сенат нашел, "что разъяснения, данные в решении 1883 г по делу Мейтуса (№ 79), касательно купчих относятся и к закладным и что залог имения, отсужденного от залогодателя, должен быть признан недействительным, хотя бы заложенное имение было приобретено залогодателем способом, в законе дозволенным".

Вполне соглашаясь с этим выводом, мы укажем лишь в дополнение к высказанным правительствующим сенатом соображениям на ст. 1631 т. X ч. 1, как имеющую некоторое отношение к данному вопросу. Согласно ст. 1631, "не запрещается отдавать и принимать в залог имущество, состоящее в споре, если оно не находится под запрещением"; но "если по спору имение будет отсуждено, то... залог на имение уничтожается, а заимодавцу предоставляется требовать от должника или другого залога, или возвращения займа с понесенными убытками". Толкуя ст. 1631 a contrario, можно, как и при ст. 1392, вывести, что предусмотренными в ней случаями исчерпывается возможность уничтожения залога чужого имения; что, следовательно, если спор о праве собственности на имение возник уже после установления залога, то, несмотря на отсуждение по такому спору имения от залогодателя, закладная остается в силе. Но уже при рассмотрении ст. 1392 мы указывали на невозможность толкования a contrario отдельных постановлений нашего свода. К такому же выводу по отношению к ст. 1631 пришла и харьковская судебная палата в решении ее по тому же делу Шимелева, ввиду того, "что действующее у нас законодательство есть свод отдельных постановлений, изданных в разное время по разным случаям, требовавшим законодательных определений для своего разрешения; посему законы наши дают лишь в редких случаях общие положения, а заключают в себе разрешение отдельных случаев, каковые могли быть в виду у законодателя". Один из таких случаев и предусмотрен в ст. 1631. Поэтому ст. 1631 не только не противоречит, а напротив подтверждает общее правило ст. 1629, по которой принадлежность закладываемого имения залогодателю является необходимым условием действительности залога, и потому залог имения, отсужденного впоследствии от залогодателя, считается недействительным.