§3. Использование следователем оперативно-розыскных возможностей органа дознания

Если по расследуемым делам порядок использования следователем возможностей органа дознания регламентирован ст. 127 УПК, то по приостановленным такой регламентации нет. В ст. 197 УПК содержится лишь указание следователю принимать меры как лично, так и через орган дознания к установлению лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого. На практике меры по установлению личности преступника, как правило, возлагаются следователем на орган дознания.

Однако эта практика не основана на законе. Исходя из толкования содержания ст. 197 УПК, следователь должен оставаться руководителем, организатором всей работы по установлению преступника и после приостановления следствия. Он должен использовать возможности органа дознания, но не перекладывать на него весь объем работы по установлению лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого.

Отсутствие в законе указаний о способах использования следователем конкретных возможностей органа дознания позволило В. М. Быкову, В. Д. Ломовскому и другим авторам предложить следователям розыскные действия, которые могут быть возложены ими на орган дознания в ходе работы по установлению личности преступника, не только по действующим, но и по приостановленным делам.

В результате группировки этих мер применительно к принятым нами пяти направлениям работы по установлению личности убийцы выяснилось, что данные, полученные при осмотре места происшествия, рекомендуется! использовать путем поручения работникам уголовного розыска обхода известных маршрутов движения преступника и потерпевшего с целью выявления свидетелей.

Сведения, полученные из показаний свидетелей, могут служить основой для организации мероприятий по установлению местонахождения свидетелей, выбывших с постоянного места жительства, по выяснению правдивости показаний, выявлению источников информации о личности убийцы.

Данные о личности потерпевшего позволяют следователю поручить органу дознания розыск вещей, похищенных у потерпевшего посредством сообщения признаков вещей по возможности наиболее широкому кругу оперативных работников, путем использования данных уголовной регистрации, проведения проверок комиссионных магазинов, базаров.

Остальные действия, поручаемые работникам уголовного розыска, полностью укладываются в пятое направление, непосредственно связанное с установлением личности убийцы. Это проверка фактов снятия лиц с учета паспортных столов, военкоматов; изучение причастности к убийству лиц, находившихся под следствием по другим делам; лиц, привлекавшихся по делу в качестве подозреваемых, обвиняемых; взаимодействие с исправительно-трудовыми учреждениями; уведомление о нераскрытом убийстве отдаленных горрайотделов внутренних дел; поиск убийцы по известным признакам. Среди мер, предложенных указанными выше авторами В. М. Быковым, В. Д. Ломовским, В. П. Лавровым, не указаны меры, вытекающие из результатов экспертных исследований, по-видимому, потому, что обычно эти сведения проверяются непосредственно следователем.

Перечисленные выше розыскные действия не связаны с использованием негласных методов работы, являющихся прерогативой работников уголовного розыска, а потому могут проводиться и следователями. Вместе с тем их осуществление нередко требует взаимодействия различных служб органа дознания, в силу чего обычно предпочтительнее поручать их выполнение этому органу, а не проводить их следователю самостоятельно.

По изученным автором приостановленным делам об умышленных убийствах, совершенных в условиях неочевидности, следователи использовали розыскные возможности работников уголовного розыска таким образом. По одной части дел они полностью перекладывали свою работу по установлению личности убийцы на работников уголовного розыска, ограничиваясь направлением запросов работникам уголовного розыска о результатах оперативно-розыскной работы и получением ответов о том, что “необходимая работа проводится, но положительных результатов не добыто”.

По другой части дел следователи без ознакомления с негласными методами работы систематически информировались работниками' уголовного розыска о результатах оперативно-розыскных мероприятий и об информации, содержащейся в оперативно-поисковом деле, что в ряде случаев вызывало необходимость возобновить расследование и провести следственные действия по проверке полученных сведений процессуальным путем.

По большинству приостановленных дел до приостановления следствия взаимодействие следователей с работниками уголовного розыска осуществлялось без дачи письменных поручений. По другим делам некоторые отдельные поручения носили формальный характер, например: “установить лицо, совершившее убийство”, “установить местонахождение орудия убийства” и т. п. Конкретная информация, которая направляла бы розыск, в поручениях не приводилась.

По изученным делам работники уголовного розыска безответственно относились к выполнению поручении следователя, подтверждением чего служит тот факт, что половина поручений следователя осталась без ответа.

После возбуждения уголовного дела о неочевидном убийстве следователь и работники уголовного розыска обычно действуют как два изолированных друг от друга органа, стремящихся к одной цели — к установлению личности убийцы. Их взаимодействие, как правило, не обеспечивает слияния усилий по раскрытию преступления воедино, в работе не преодолена разобщенность, что отрицательно сказывается на результате деятельности.

Особенно наглядно это видно при расследовании дел о неочевидных убийствах, раскрытых без приостановления следствия. В течение месяца со дня возбуждения дела, когда работа по раскрытию убийства носит наиболее активный характер, по каждому восьмому делу взаимодействие носило характер ярко выраженной самостоятельной деятельности. По существу взаимодействия не было. Следователь и работники милиции действовали разрозненно. Работники уголовного розыска, пользуясь своей мобильностью, получали письменные объяснения от лиц и подшивали их в оперативно-поисковое дело, не информируя следователя обо всей полученной информации. И только после этого следователь допрашивал тех же лиц.

В силу этого по половине изученных дел работники уголовного розыска, проводя несвойственную им следственную работу, тем самым лишили себя возможности активной оперативно-розыскной деятельности.

Вместе с тем, отсутствие необходимости в проведении следственных действий, неумение получить нужную информацию путем принятия розыскных мер к установлению лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого, приводили многих следователей к возложению работы по раскрытию убийства на работников уголовного розыска.

Поскольку ведомственные акты органов внутренних дел последних лет препятствуют ознакомлению следователя с материалами оперативно-поисковых дел, информированность следователя об имеющихся в них сведениях всецело зависит в настоящее время от личных взаимоотношений следователя с работниками уголовного розыска, в распоряжении которых находятся эти дела. Следует отметить, что на 60% ранее приостановленных дел следователи изучали оперативно-поисковые дела, и в каждом пятом случае это приводило к раскрытию убийства, поскольку следователи выявляли важную информацию, которая способствовала установлению лица, совершившего преступление.

В настоящее время, получая ответы на свои запросы о результатах оперативно-розыскной работы, следователь лишен возможности проверить достоверность полученной информации о том, что оперативно-розыскная работа действительно проводится, что полученный ответ — не отписка. Бывают случаи, когда следователи проверяют версию, указанную в совместном плане, а работники уголовного розыска, внешне не игнорируя ее, проводят проверку другой, не выполняя поручения следователя, отделываясь формальными ответами.

Сказанное, на наш взгляд, является основанием к тому, чтобы отменить запрещение об ознакомлении следователя с результатами оперативно-розыскной работы, однако не посвящая его при этом в методы негласной деятельности органа дознания.

По изученным делам к раскрытию преступления обычно приводило решение следователя исследовать следственным путем ту информацию о заподозренном в убийстве, которая была неполно проверена работниками уголовного розыска в силу сложившегося у них ошибочного убеждения в невиновности проверяемого лица, либо вообще не проверялась на основании одного предположения о том, что эта информация ложная и что она дана из чувства мести за какую-либо обиду или в силу неприязненных отношений. Например, по приостановленному делу об убийстве С. в отдел внутренних дел из другого города поступило заявление гр-ки М. о том, что убийство совершено ее мужем. Заявление приобщили к материалам оперативно-поискового дела, где оно пролежало без проверки более шести месяцев, пока об этом со слов работников уголовного розыска не стало известно следователю.

Зафиксированы и курьезные случаи, когда убийцы являлись в РОВД с повинной, но их не принимали, и факт явки с повинной не фиксировали. Так, по уголовному делу об убийстве М. убийца, находясь в другом регионе страны, явился в РОВД и заявил дежурному, что им совершено убийство в Дагестанской АССР, но дежурный выпроводил его в связи с тем, что заявитель находился в состоянии алкогольного опьянения. На следующий день заявитель, будучи уже трезвым, вновь явился в РОВД, и тогда его направили к врачу-психиатру. Только после получения справки от врача об отсутствии у заявителя какого-либо психического расстройства, были приняты меры к проверке заявления, что в дальнейшем привело к раскрытию убийства.