§ 3. Территориальные проблемы Ближнего и Среднего Востока

Вопросы территориального разграничения .в районе Ближнего и Среднего Востока всегда стояли чрезвычай­но остро. Объясняется это не только тем, что веками скла­дывавшиеся взаимоотношения между народами были чрезвычайно сложными, и не только тем, что в некоторых районах Арабского Востока отсутствовали географиче­ские, этнографические и исторические разграничительные линии. Положение осложнялось вмешательством империа­листических держав, «облюбовавших» этот район ввиду его стратегического значения и богатейших запасов нефти. Границы государств, возникших в этом районе после распада Оттоманской империи, были установлены европейскими державами, причем в некоторых случаях эти границы были установлены искусственно без учета интересов народов.

Еще более серьезные последствия имел тот факт, что-границы эти были определены чужеземцами, враждовав-

200

шими друг с другом, готовыми полностью игнорировать национальные интересы и права народов, если этого тре­бовала конкурентная борьба.

На разрешении аючти каждого территориального конфликта в той или иной мере оказывалось столкно­вение империалистических, прежде всего англо-американ­ских, интересов в этой области. В странах Арабского Востока сосредоточено около двух третей известных в ка­питалистическом мире запасов нефти. Добывают же эту нефть, главным образом, американские и английские неф­тяные компании. По данным американского еженедельни­ка «Ньюе Уик», Англия получает из этого района в «той или иной форме» около 600 млн. долларов в год.

Запасы нефти, находящиеся под контролем одной лишь «Арабиен-америкэн ойл ксмпани» («АРАМКО»), превосходят все запасы нефти на территории США. По­следние годы американские монополии упорно и небезу­спешно вытесняют своих английских конкурентов. Группа: Рокфеллера не скрывает своих претензий на создание здесь новой, американской «нефтяной империи».

Влияние борьбы империалистических монополий за нефть при разрешении территориальных проблем ярко ил­люстрируется примерами разрешения «мосульского во­проса» при территориальном разграничении между Тур­цией и Ираком и недавним конфликтом между Англией, и Саудовской Аравией из-за оазиса Бурайми.

Однако представление о характере территориальных. проблем этого района будет неполным, если не учесть так называемые «стратегические интересы» колониаль­ных держав в этом районе. Кипрский вопрос и вопрос о Пуштунистане свидетельствуют о том, как во имя «стра­тегических» интересов империалистических государств игнорируются законные права народов.

Необходимо отметить, что рост национально-освобо­дительного движения народов Ближнего и Среднего Вос­тока, все решительнее выступающих против империализ­ма и колониализма, привел к попыткам империалистиче­ских государств выработать единую программу действий на Ближнем и Среднем Востоке.

Так, в 1950 году США, Англия и Франция опублико­вали Декларацию о сохранении статус кво (т. е. сущест­вующих сфер влияния) в районе Ближнего и Среднего Востока. Декларация была принята в нарушение Устава

20Я

ООН, за спиной народов стран Ближнего и Среднего Вос­тока. События показали, однако, что сговор трех конкури­рующих держав на Ближнем и Среднем Востоке не имел ничего общего с объявленной ими целью сохранения бе­зопасности в этом районе мира.' Прикрываясь Деклара­цией, западные державы разжигали конфликты между странами этого района, в частности разожгли арабско-израильоК'Ий конфликт, который пытаются использовать для вмешательства во внутренние дела арабских стран.

На основе сговора тех же держав в 1951 году появил­ся план создания так называемого «средневосточного командования». После провала этого проекта западные державы приступили к осуществлению «плана Даллеса», предусматривавшего создание военного блока.

Заключение Багдадского пакта явилось одним из важнейших мероприятий, призванных приостановить упа­док американского и английского влияния на Среднем и Ближнем Востоке. Он представляет серьезную угрозу су­веренитету и национальной независимости стран Ближне­го и Среднего Востока.

Дж. Неру справедливо отмечал, что «Багдадский пакт, создал ,в западной части Азии гораздо более сильную на­пряженность и конфликты, чем когда-либо ранее. Он на­строил одну страну против другой. Не понимаю, — сказал он,—как кто-либо может утверждать, что такой пакт обе­спечил безопасность и стабильность Западной Азии». Ру­ководствуясь принципом «разделяй и властвуй» органи­заторы Багдадского пакта разобщали страны, связанные между собой исторически, экономически, общностью куль­туры. Они поставили под угрозу территориальную цело­стность почти всех стран этого района: как участников этого пакта, так и государств, не участвующих в нем.

Багдадский пакт представлял собой угрозу прежде всего для арабских государств и, в частности, для Сирии.

По сообщениям прессы, турецкое правительство довело до сведения организаторов Багдадского пакта, что Турция хотела бы распространить свою власть на сирийский рай­он Алеппо. Согласно тем же сообщениям, США давали понять, что в случае присоединения Сирии к Багдадскому пакту вопрос о территориальных притязаниях Турции «разрешится легко».

Угроза безопасности арабских стран особенно возросла после англо-франіко-израильокой агрессии   против Египта

202

и провозглашения «доктрины Эйзенхауэра». Последняя содействовала росту напряженности, укрепила раскол и распространила «холодную войну» на эту часть света, ле­гализуя иностранное вмешательство во внутренние дела арабских стран.

Создание военных группировок на Ближнем и Сред­нем Востоке представляет серьезную угрозу и для Индии. Дж. Неру, выступая в парламенте, заявил: «СЕАТО и Багдадский пакт не только имеют органически неверную направленность, но и затрагивают нас самым непосредст­венным образом и в известном смысле имеют тенденцию ограничить нас в двух или трех направлениях».

Следует отметить, что создание Багдадского военно­го блока чревато опасностью и для самих его участников.

Так, например, индийская газета «Дейли Тайме» сооб­щала, что США обещали Турции вернуть ей со временем Мосул, отданный по настоянию Англии Ираку. Американ­ские монополии, заинтересованные в мосульской нефти, в случае передачи этого района Турции извлекли бы большие преимущества.

Серьезная опасность угрожает также Ирану. «Волне­ния в Иране, — писала «Ля трибьюн де яасьон»,— ...при­вели бы... к исполнению желаний Турции, которая зарится на Иранский Азербайджан. Аннексионистские намерения Турции поощряются ее американскими советниками» '. По сообщениям прессы, организаторы военных блоков плани­руют действия турецких войск не только на территории Иранского Азербайджана, «о и в иранской части Курди­стана.

Бомбейская газета «Блитц» писала, что руководители правительства Пакистана не скрывают, что вступление Ирана в этот пакт создает благоприятную обстановку для разрешения ряда территориальных споров в пользу Па­кистана, включая вопрос о пакистанском суверенитете над территориями, населенными белуджами и располо­женными по ту сторону ирано-пакистанской границы. Га­зета сообщала, что бывший министр обороны Пакистана Айюб-хан во время его пребывания в Турции достиг согла­шения с  представителями США, Англии  и  Турции, что

і «La tribune des Nations» 2 decembre 1955.

203

после присоединения Ирана к Багдадскому пакту Тур­ция, и Пакистан будут добиваться ввода своих войск в Иран. Было решено, в частности, что турецкие войска бу­дут размещены в Иранском Азербайджане, а пакистан­ские — в Хорасане. Ввиду того, что пути, ведущие в Хорасан, проходят через Белуджистан и Сеистан, паки­станское правительство попросит правительство Ирана предоставить Пакистану право расположить часть своих войск также и в Юго-Восточном Иране. В связи с этим Пакистан, вполне естественно, сможет расширить свое влияние и распространить его на такие области, как Иран­ский Белуджистан, Иранский Мекран, а также часть Сеи-стана.

С другой стороны, в прессу поступили многочисленные сообщения о том, что Иран в свою очередь требует Бах­рейнские, а также другие острова, расположенные вдоль берегов Договорного Омана (бывший Пиратский берег), в качестве платы за его ■ присоединение к Багдадскому военному пакту.

Таким образом под прикрытием Багдадского пакта делается новая попытка перекроить карту Ближнего и Среднего Востока в интересах тех иностранных колони­альных кругов, которые пытаются установить свое гос­подство в этом районе.

Конфликт  между Англией  и  Саудовской Аравией из-за  Бурайми

Оазис Бурайми расположен на Аравийском полуост­рове близ Персидского залива (в пределах 24°15' север­ной широты и 55°45' восточной долготы от Гринвича). Он находится на границе Договорного Омана с султанатом Маскат и Оман. К юго-востоку от него простирается пу­стыня Руб-эль-Хали (Дахна), принадлежащая Саудов­ской Аравии. Границы между Договорным Оманом, сул­танатом Маскат и Оман и Саудовской Аравией <в районе оазиса Бурайми никогда не были точно уста­новлены.

Сейчас на оазис Бурайми претендуют Саудовская Аравия, британский протекторат Договорный Оман (вер­нее шейх Абу-Даби — правитель одного из семи княжеств, входящих в состав Договорного Омана) и султанат Ма­скат и Оман.

204

Оазис Бурайми занимает небольшую территорию, на которой расположено всего лишь 8 деревень с десяти­тысячным населением. Но не это, очевидно, привлекло внимание спорящих сторон. Бурайми стал причиной ост­рого территориального конфликта из-за источников воды, своего стратегического положения и главным образом из-за открытых там запасов нефти.

В северо-восточной части пустыни Руб-эль-Хали, при­надлежащей Саудовской Аравии, нет источников воды более значительных, чем оазис Бурайми. Этой водой поль­зуются племена, населяющие обширную часть аравийско­го полуострова. Следовательно, вопрос о принадлежности Бурайми имеет жизненно важное значение для Саудов­ской Аравии.

Для Англии Бурайми важен своим стратегическим значением: он представляет своего рода аванпост, при­двинутый к владениям Саудовской Аравии и в то же вре­мя прикрывающий английские «протектораты» Аравий­ского полуострова. Наконец, в 1953 году в Мурбане (Абу-Даби) была открыта нефть, превосходящая по ка­честву все, что до сих пор добывалось на Аравийском полуострове.

После открытия запасов нефти вопрос о границах в районе оазиса приобрел исключительную остроту. В кон­фликте оказались затронутыми интересы двух враждую­щих нефтяных компаний: «АРАМКО», в которой господ­ствует американский капитал, и «Ирак петролеум компа-ни», в которой господствует английский капитал. Эти нефтяные компании заявили, что пределами их концессий будут служить границы, о которых договорятся три госу­дарства.

В 1951 году правительства Англии и Саудовской Ара­вии согласились соблюдать статус кво в этом районе и начать переговоры об уточнении границ. События, одна­ко, показали, что переговоры о территориальном разме­жевании почти невозможны.

Как сообщил представитель министерства иностран­ных дел Великобритании, английское правительство счи­тало, что шесть деревень из восьми должны принадлежать правителю княжества Абу-Даби и две деревни — соб­ственно Бурайми и Хамаса—султану Маската и Омана. Англичане добились того, что шейх Абу-Даби и султан Омана и Маската заключили соглашение  о   своих соот-

205

ветственных претензиях. Поскольку в силу ряда догово­ров, заключенных Англией с этими вассальными княжест­вами, их внешние сношения возлагались на британское правительство', спор должен был разрешаться между правительствами Соединенного Королевства и Саудов­ской Аравии.

Когда 31 августа 1952 г. официальный представитель Саудовской Аравии Турки бин-Атайшан прибыл в Хама­су с 40 вооруженными людьми, английское правительст­во заявило протест правительству Саудовской Аравии и потребовало вывода вооруженного отряда Саудовской Аравии из района оазиса. Саудовская Аравия отвергла этот протест, заявив о своем праве на владение оазисом Бурайми.

Тогда англичане заставили султана Маската и шейха Абу-Даби защищать свои «права» на оазис британским оружием и под руководством британских офицеров.

26 октября 1952 г. в Эр-Рияде было подписано пере­мирие. Однако положение оставалось напряженным, во­оруженные силы в Договорном Омане были увеличены. Поставки продовольствия в деревню Хамаса, занятую Турки бия-Атайшаном, прекратились. В конце 1953 года и в начале 1954 года Саудовская Аравия заявила Англии ряд протестов против нападений английских вооружен­ных сил на арабское население оазиса Бурайми, а также против попыток решить спор ценой обречения населения на голод.

Чтобы урегулировать конфликт, Саудовская Аравия предложила провести на спорной территории плебисцит с целью выявления воли населения этого района. Англия

і В частности, в 1892 году шейхи семи небольших арабских кня­жеств, входящих в состав Договорного Омана, подписали соглаше­ние с Англией, по которому обязались не уступать своей террито­рии какой-либо третьей стороне и передали вопросы внешних сно­шений княжеств в ведение английского правительства. Что касается султаната Маскат и Оман, то хотя формально он независим, но в 1939 и 1951 гг. между султаном и английским правительством были подписаны договоры, подтверждавшие фактическую полную за­висимость Маската и Омана от Англии. Вооруженные силы султа­ната находятся под руководством англичан, министр иностранных дел — англичанин... В зарубежной прессе писали, что «султан Омана не что иное, как маска, под которой действуют Фарин Оффис и неко­торые британские нефтяные компании» (см. «La tribune des Nations» 30 decembre 1955).

206

отвергла это предложение, но опасаясь притязаний США, она предложила вопрос о границах в оазисе Бурай-ми передать на решение международного арбитражного трибунала. Саудовская Аравия дала свое согласие.

30 июля 1954 г. в Джидде эмир Фейсал и посол Ан­глии в Саудовской Аравии Пелхэм подписали соглашение об урегулировании конфликта из-за оазиса Бурайми. Со­глашение предусматривало создание арбитражного три­бунала в составе пяти членов для определения границы между Саудовской Аравией и княжеством Абу-Даби и решения вопроса о суверенитете   над районом   Бурайми..

Одного члена трибунала назначало английское прави­тельство, выступающее от имени султана Маската и Ома­на и правителя Абу-Даби, а второго члена — правитель­ство Саудовской Аравии. Эти назначенные члены трибу­нала должны были выбрать трех остальных нейтральных членов трибунала.

Соглашением предусматривалось, что стороны отве­дут свои войска со спорной территории. Для поддержания закона и порядка в оазисе в период рассмотрения конфликта арбитражным трибуналом создавался полицейский отряд в 30 человек по 15 от каждой из сторон.

Кроме того, спорный район был временно разделен на две части, и между ними создана нейтральная зона. Со­глашение предусматривало, что в северной части развед­ку нефтяных месторождений должны вести компании, по­лучившие права на концессию от шейхов Договорного Омана, т. е. английские компании, а в южной части — компания, получившая концессию от Саудовской Аравии, т. е. «АРАМКО». В нейтральной зоне, включавшей в частности Бурайми и его окрестности, не должны были производиться никакие разведочные работы. Однако, спе­циально оговаривалось, что эти временные соглашения не должны были предопределить решение вопроса о терри­ториальном размежевании сторон.

29 декабря 1954 г. был объявлен состав международ­ного арбитражного трибунала. Правительство Великобри­тании, действуя от имени султана Омана и Маската и от имени шейха Абу-Даби, избрало членом трибунала Риде-ра Булларда, бывшего английского дипломата и крупно­го ориенталиста.   Саудовская   Аравия   избрала   членом

207

трибунала шейха Юсуф Ясина, заместителя министра ■иностранных дел Саудовской Аравии. Эти два арбитра на­значили двух других арбитров — судью Махмуд-Хасана (Пакистан) и судью Эрнесто де Дигайго (Куба). Предсе­дателем трибунала был избран бывший член Меж­дународного Суда ООН д-р Шарль де Висоер (Бельгия).

Трибунал приступил к слушанию дела 11 сентября 1955 г. в Женеве..

Англия, опасаясь, что решение арбитражного трибуна­ла будет для нее неблагоприятным, решила сорвать его заседания и с помощью вооруженной силы подчинить ■спорную территорию своей власти.

На первом же заседании трибунала Хартли Шоукросс, главный адвокат британского правительства, выступил с утверждением, что правительство Саудовской Аравии с помощью взяток и подкупов добивается привлечения на свою сторону шейхов и знатных людей в спорном районе.

И хотя адвокат Саудовской Аравии отверг утвержде­ния английского правительства и выставил своих свиде­телей, британский делегат с «негодованием» обвинил пра­вительство Саудовской Аравии в том, что оно якобы пы­талось купить свидетельские показания.

16 сентября Ридер Буллард подал в отставку, мотиви­руя ее тем, что шейх Ясин не является беспристрастным арбитром.

23 сентября министерство иностранных дел Англии объявило о получении письма от Шарля де Виссера, в ко­тором он отказывался от председательствования в между­народном арбитражном трибунале. 4 октября 1955 г. это министерство опубликовало заявление, в котором обви­няло Саудовскую Аравию в попытке свергнуть правителя княжества Абу-Даби и в систематическом подкупе влия­тельных лиц, живущих в спорном районе.

В октябре 1955 года британский чиновник предложил -разведчикам из персонала «АРАМКО» и сопровождав­шему их военному эскорту Саудовской Аравии покинуть спорную зону. Персонал «АРАМКО» оставил территорию, тогда как вооруженные силы Саудовской Аравии остались там. Тогда в действие вступили британские вооруженные силы (войска английского протектората Договорного Омана). 26 октября 1955 г, они вторглись на территорию

208

оазиса Бурайми и после столкновения с войсками Саудов­ской Аравии, оккупировали этот район '.

Премьер-министр Англии Идеи, выступая в палате общин 26 октября, заявил, что решение о проведении опе­рации по захвату оазиса Бурайми было принято в связи с «провалом» попытки урегулировать спор между Англией и Саудовской Аравией о судьбе этой территории. Англий­ская «Тайме» в это время писала, что пока территориаль­ная принадлежность Бурайми не будет определена, ком­пании, действующие на территории оазиса, не смогут быть уверены в сохранности своих капиталовложений.

Саудовская Аравия 29 октября и 9 «оября 1955 г. на­правила английскому правительству ноты, в которых про­тестовала против предпринятого им вооруженного напа­дения. Правительство Саудовской Аравии обратило также внимание ООН на (положение в оазисе Бурайми, зарезер­вировав за собой право просить Совет Безопасности обсу­дить этот вопрос.

14 ноября 1955 г. Политический комитет Лиги Араб­ских стран, собравшись в Каире, рассмотрел вопрос о Бурайми. Было принято решение об оказании «полной поддержки» Саудовской Аравии в ее споре с Англией. По­литический комитет Лиги рекомендовал возобновить арбитражное рассмотрение этого вопроса.

В ноябре 1955 года Саудовская Аравия предложила Великобритании, чтобы до разрешения вопроса о суве­ренитете над Бурайми, он управлялся «такой междуна­родной организацией, как ООН». Англии было предло­жено также передать спор международному трибуналу. Однако английское правительство отклонило эти пред­ложения, как «малореалистичные».

Конфликт из-за оазиса Бурайми оказывает серьезное влияние на многие стороны англо-американских взаимо­отношений на Ближнем и Среднем Востоке. Западная пресса писала даже о малой «англо-американской вой­не» 2. Вопрос «о опоре Англии с Саудовской Аравией из-за оазиса Бурайми» был поставлен в повестку дня англо­американских переговоров, которые начались    30 января

1 31 октября  1955    г.    султан    Маската и Омана заявил, что управление оазисом Бурайми находится в руках его представителя. а См. «Le Monde» 6 octobre 1955.

14   Ю   Г.  Барсегоа           209

1956 г. в Вашингтоне между премьер-министром Иденом и министром иностранных дел Ллойдом, с одной стороны, и президентом Эйзенхауэром и государственным секрета­рем Даллесом —с другой. Пресса сообщала, что на этих переговорах Идеи был намерен добиться поддержки Со­единенными Штатами английской позиции в вопросе о Бурайми.

К участию в переговорах не были приглашены пред­ставители Саудовской Аравии. Участники переговоров ре­шали эту проблему за спиной народов, без 'консультации с правительствами заинтересованных стран. Результаты пе­реговоров не были опубликованы, но премьер-министр Ве­ликобритании Макмиллан, выступая в Палате общин, не­двусмысленно отметил, что «Стандарт Ойл оф Нью-Джер­си», обладающая 30% акций «АРАМКО», и «Сокони Вакуум», владеющая 10% акций, в то же время имеют в «Ирак петролеум компани» по 12% акций каждая. А ведь именно «Ирак петролеум «омпани» под видом «Петро­леум дивелопмент лимитед» имеет концессии на добычу нефти в протекторатах Оман и Маскат.

Так за счет интересов народов Арабского Востока им­периалистические державы пытаются решать свои проти­воречия в этом районе мира.

Спор   из-за   Бахрейнских   островов

Общая площадь Бахрейнских островов 552 кв. км. На­селение— около 120 тыс. человек, преимущественно ара­бы и персы.

В X—XI вв. Бахрейнские острова служили убежищем для секты карматов, а затем стали центром созданного ими государства. С 1507 года острова оккупировали пор­тугальцы, которых в 1602 году изгнали арабы. В XVII и XVIII вв. этой территорией с перерывами владел Иран. В 1783 году арабские шейхи провозгласили независимость островов, а в 1820 году они были захвачены Англией. В 1861 году Англия навязала шейху Бахрейна договор, обязывающий его прибегать к британской «помощи» про­тив «внешней агрессии». Этот договор был направлен про­тив притязаний Турции и Ирака на Бахрейн. В мае 1871 года в связи с оккупацией турецкими войсками соседней с Бахрейном области Аль-Хаса, Англия направила к Бах-

210

рейнским островам свой флот и официально заявила, что на основе договора 1861 года эта территория находится под ее протекторатом.

В 1880 году Англия заключила с шейхом Бахрейна так называемое «первое исключительное соглашение», по ко­торому шейх обязался не вести переговоров и не заклю­чать договоров с другими государствами без разрешения Англии, а также не позволять им устраивать на террито­рии Бахрейна свои дипломатические и консульские агент­ства и угольные станции. Это соглашение было подтверж­дено и расширено в 1892 году последним «исключитель­ным соглашением». Шейх обязывался «не уступать, не продавать, не закладывать и не отчуждать иным способом любую часть своей территории никому, кроме британского правительства» '.

Однако Иран упорно продолжает рассматривать Бах­рейнские острова как свою территорию и добивается их возвращения. В августе 1948 года иранское правительст­во заявило, что Бахрейнские острова составляют нераз­рывную часть Ирана. Английское правительство ответило, что оно считает Бахрейнские острова «независимым вла­дением арабского шейха, имеющего особые отношения с Англией».

Англия категорически отвергает все попытки иранских властей добиться признания своих прав на эти острова. Вывод английских войск из зоны Суэцкого канала увели­чил значение Бахрейнских островов, превращенных в воен­но-политическую базу, в «стратегический центр» англий­ских позиций на Ближнем и Среднем Востоке.

После того, как здесь была обнаружена нефть, эта тер­ритория стала объектом острой борьбы между английски­ми и американскими империалистами. В 1932 году шейх Бахрейна, несмотря на наличие «исключительных согла­шений», передал разработку нефтяных ресурсов этой тер­ритории в концессию двум американским компаниям, образовавшим «Бахрейн петролеум компани», а впослед­ствии допустил также и открытие американского консуль­ства.

1 См.  «Англо-бахрейнские  договоры   и  соглашения».  Диплома­тический словарь, т. 1, М,  1948, стр. 80-— 81.

14'

211

В настоящее время добыча «афти достигает 2 млн. тн. в год. Сюда же по нефтепроводу доставляется для перера­ботки нефть из Саудовской Аравии.

США стремятся вытеснить Англию с Бахрейнских островов и вместе с тем используют англо-иранский кон­фликт с целью ослабить позиции своего английского кон­курента в Иране'.

Как сообщала 19 октября 1955 г. газета «Аль-Ахрам», «американское и турецкое правительства побуждали Иран вступить в Багдадский союз, обещая взамен поддер­жать его претензии на Бахрейн».

1 Примечательна в этом отношении книга американского исто­рика и юриста Ф. Адамиата (F. A d a m і у a t, Bahrein Islands. A Legal and Diplomatic Study of the British-Iranian Controversy. New York, 1955, p. 268), представляющая собой очерк дипломати­ческой борьбы между Англией и Ираном по вопросу о территориаль­ной принадлежности Бахрейнских островов и юридическое иссле­дование этого спора. Автор ставит перед собой задачу: «сделать определенные выводы относительно обоснованности притязаний Ирана и Англии на эти острова в свете общепринятых принципов международного права». Автор подвергает юридическому анализу те аргументы, на основе которых Англия осуществляет фактическую оккупацию Бахрейнских островов. Английским правительством вы­двигаются по этому поводу три основных юридических аргумента: 1) Бахрейнские острова географически оторваны от Ирана и не составляют с ним единого целого; 2) в этническом отношении они существенно отличаются от Ирана; 3) Иран не имеет исторических прав на Бахрейнские острова. Разбирая эти аргументы, Адамиат приходит к выводу об их несостоятельности. Он считает, что и в географическом, и в этническом отношении Бахрейнские острова тесно связаны с Ираном. Исторические права Ирана на Бахрейн­ские острова также представляются ему бесспорными, несмотря на то, что эти острова были на некоторое время отторгнуты от Ирана в результате португальского завоевания в XVI в. Как подчеркивает автор, длительная фактическая оккупация островов Англией не дает последней юридических прав на них. В данном случае не мо­жет быть применена и теория о приобретении Англией законных прав на Бахрейнские острова в силу давности, поскольку Иран не отказался от своего суверенитета в отношении этих островов. «Мы с неизбежностью приходим к заключению, что, во-первых, права Англии в отношении Бахрейнских островов не были приобретены средствами, санкционированными международным правом; во-вто­рых, фактическое положение Бахрейнских островов не соответствует международному порядку; в-третьих, остается несоответствие меж­ду фактическим и юридическим положением островов; в-четвертых, притязания Ирана на Бахрейнские острова основываются на праве, они подтверждаются историческими фактами и множеством юри­дических прецедентов» (р. 252)

212

Следует отметить, что иранские претензии на Бахрейн­ские острова вызвали соответствующую реакцию в араб­ских странах. Последние заявили, что «Бахрейн — араб­ская страна, не подвластная Ирану и не имеющая с ним никаких связей».

Кипрский вопрос

Кипр — один из крупнейших островов Средиземного моря. Территория его равна 9 251 кв. км. На острове про­живает свыше полумиллиона человек. Подавляющее большинство населения — около 400 тыс. составляют гре­ки, которые живут здесь с конца второго тысячелетия до н. э. Кроме греков, на острове проживает 90 тыс. турок, а также арімяне и другие, составляющие остальную часть населения острова.

Кипр занимает исключительно выгодное стратегиче­ское положение на путях из Европы в Индию и другие страны Азии. Остров занимает ключевую позицию на под­ступах к странам Ближнего и Среднего Востока. Он рас­положен всего лишь в 65 км от берегов Турции, в 160 км от Сирии и 360 км от Египта.

Своим положением и своими богатствами Кипр при­влекал внимание различных завоевателей, постоянно оспа­ривавших власть над островом. В 1400 году до н. э. остро­вом завладели египетские фараоны, а 700 лет спустя — ассирийские цари, которых в свою очередь сменили персы. Потом остров перешел под власть Александра Македон­ского. Кипр принадлежал и римским императорам, а один из них, Антоний, отдал остров Клеопатре как подарок. После распада Римской империи Кипр, бывший ее про­винцией, перешел к Византии. Островом стремились овла­деть и арабы. Во время крестовых походов в 1191 году здесь появился Ричард Львиное Сердце. Через год он про­дал остров ордену Тамллиеров, но население Кипра при­чиняло тамплиерам столько хлопот, что они потребовали аннулировать сделку и остров перешел к Лузияьянам, ■правившим им в течение трех веков. Во второй половине XV в. Лузиньянов сменили венецианцы, но в 1571 году остров был завоеван войсками султана Сулеймана П. Кипр, <как и весь эллинский мир,    оказался   под   туїрец-

213

ким игом. Когда после семилетней национально-освободи­тельной войны Греция в 1829 году обрела, наконец, неза­висимость, она не сумела включить в состав государствен­ной территории все этнически греческие территории. Владычество турок на Кипре длилось свыше трех веков. Всякую попытку киприотов добиться освобождения они топили в «рови. Так было в 1821 году, 1839 году и т. д.

В 1878 году, когда уже начался процесс распада Отто­манской империи, англичане в результате политической сделки между Дизраели и султаном Абдул-Гамидом II овладели островом. «Англия, — говорил Гладстон, — за­хватила Кипр бесчестным путем; даже если это приобре­тение и выгодно, метод, обеспечивший его, позорен для англичан».

4 июня 1878 г. между Англией и Турцией был заклю­чен договор об оборонительном союзе против России. По договору Англия обязалась защищать Турцию силой ору­жия» в случае, если Батум, Ардаган, Каре или одна какая-либо из этих местностей будут удержаны Россией или, если бы Россией была сделана попытка когда-либо захва­тить другую часть территорий е. в. султана в Азии». Вза­мен Турция обязалась, «чтобы дать Англии возможность иметь нужные средства для выполнения ее обязательст­ва..., предназначить остров Кипр для оккупации и управ­ления Англией».

В дополнительных к соглашению статьях, подписанных в Константинополе 1 июля 1878 г., предусматривалось, что «в случае, если Россия вернула бы Турции Каре и другие завоевания, сделанные ею в Армении во время последней войны, остров Кипр будет эвакуирован Англией и конвен­ция от 4 июня 1878 г. потеряет свою силу» 1.

Между тем, предварительно, по соглашению с Россией, заключенному в Лондоне 30 мая 1878 г., Англия сняла свои возражения против притязаний России на Батум, Ардаган и Каре. Так были созданы условия, предусмот­ренные англо-турецким договором для бессрочной анг­лийской «оккупации и управления» Кипром.

■   По смыслу указанных соглашений   Кипр номинально оставался под суверенитетом турецкого султана, фактиче-

..-'  ,1 «Международная  политика  новейшего   времени  в договорах, нотах и декларациях», ч.  1, М.,  1925 № 217, стр. 226.

214

ски же суверенитет султана над Кипром был лишен по­следних следов власти. С точки зрения классической бур­жуазной концепции территории как предела власти, рав­но как и с точки зрения объектной теории с их общей идеей непроницаемости государственной территории, та­кое положение должно было считаться аномалией. Вскоре, однако, Англия «устранила» расхождение, объявив Кипр британской территорией. Остров был аннексирован коро­левским указом 5 ноября 1914 г. после нападения Турции на Россию.

18 октября 1915 г. английское правительство предло­жило греческому правительству Кипр в обмен на помощь Сербии. Греция не приняла это условие. Когда Греция примкнула к Антанте, вновь встал вопрос о присоедине­нии Кипра к Греции. Англичане обещали отдать Кипр Греции в тот день, когда Италия вернет ей Родос, а Ита­лия обещала вернуть Родос в тот день, когда Англия вернет Кипр.

В 1923 году в Лозаннском мирном договоре Турция заявила, что «признает аннексию Кипра, провозглашен­ную Британским Правительством 5 ноября 1914 г.». Так, Кипр, вопреки воле населяющего его народа, был превра­щен в английскую имперскую колонию, а население остро­ва лишено политических прав и свобод. С первых же дней английской оккупации киприоты протестовали против по­рабощения и требовали присоединения острова к Греции. Периодически они вручали английским властям петиции, посылали делегации в Лондон. В 1931 году здесь вспыхну­ло восстание, однако оно было подавлено.

Фашистская агрессия против Греции в октябре 1940 года привела к новой демонстрации национальных чувств киприотов. Около 35 000 киприотов вступили в вооружен­ные силы и храбро сражались против фашизма. «Борясь на стороне Англии, вы сражаетесь за Грецию» — говорили им англичане и обещали предоставить Кипру свободу, но после окончания войны своих обещаний они не выполнили.

Борьба киприотов вступила в новую фазу развития после второй мировой войны.

В январе 1950 года после отказа английского прави­тельства провести плебисцит, под руководством греческой епархии был проведен опрос населения. И хотя плебисцит проводился в условиях английской оккупации и жестоких преследований, из 224 747 голосовавших   215 108   отдало

215

свои голоса за присоединение острова « Греции. Копии бюллетеней были представлены специально выделенной делегацией Генеральному Секретарю ООН. Но англий­ские власти не пожелали признать результаты плебисцита. Ни к чему не привели и петиции ,и меморандумы киприо-тов, направленные в Организацию Объединенных Наций.

Что касается греческого правительства, то оно, как писала западная пресса, «долгое время прикидывалось глухим», а когда впоследствии попыталось начать перего­воры с «английским правительством, последнее категори­чески от них отказалось. Идеи, бывший тогда министром иностранных дел, в сентябре 1953 года заявил в Афинах, что «для Британского правительства нет в настоящее вре­мя и не может быть в будущем никакого кипрского вопро­са»1. Позже, 28 июля 1954 г., в палате представителей на вопрос о будущем статусе Кипра государственный ми­нистр по делам колоний Генри Гопкинс ответил, что не­которые территории Британского Содружества Наций ввиду особенностей своего положения никогда не могут рассчитывать на получение независимости. Черчилль, же­лая несколько сцягчить тон этого заявления, сказал, что не следовало употреблять слово «никогда», но что невоз­можно также установить какой-либо определенный срок.

Поскольку британское правительство категорически отказывалось обсуждать с Грецией вопрос о статусе Кип­ра, у греческого правительства не было иного выбора, как поставить вопрос о Кипре в Организации Объединенных Наций, со ссылкой на ст. ст. 10 и 14 Устава. Кипрский вопрос был включен в повестку дня IX сессии Генеральной Ассамблеи под названием: «Применение к населению острова Кипр принципа равноправия народов и их права на самоопределение».

Только 14 декабря 1954 г. Первый (политический) ко­митет занялся кипрским вопросом. Несмотря на попытку заставить Грецию отказаться от обсуждения этого вопроса в ООН, греческая делегация предложила свой проект резолюции, гласивший, что Генеральная Ассамблея, учи­тывая, что одна из целей Объединенных Наций состоит в том, чтобы «развивать дружественные отношения между нациями на основе уважения   принципа    равноправия и

1 Greek News Agency. Weekly    Survey   of   Greek   News.   Feb­ruary   11, 1955, N 446.

216

самоопределения народов», и, учитывая свою резолюцию 637А (VII) от 16 декабря 1952 г., выражает пожелание, чтобы принцип равноправия и самоопределения был при­менен в отношении Кипра. Чтобы избежать обсуждения вопроса по существу, государства англо-американского блока прибегли к испытанному приему. Они попытались потопить его в спорах по процедурным вопросам. Новая Зеландия внесла проект резолюции, предлагавший «не обсуждать» кипрский вопрос. Предложение мотивирова­лось тем, что обсуждение этого вопроса может иметь не­желательные политические последствия, а именно ухудше­ние отношений между Грецией, с одной стороны, и Вели­кобританией и Турцией — с другой. И хотя представитель Греции указывал, что необходимо большинство в две тре­ти голосов, чтобы изменить порядок обсуждения, приня­тый для данного вопроса или отложить его обсуждение, комиссия простым большинством решила рассмотреть сначала предложение Новой Зеландии. Представители Сальвадора и Колумбии предложили к новозеландскому проекту поправку, которая гласила, что «в настоящее вре­мя неуместно принимать резолюцию по вопросу о Кипре». Новозеландский проект с «дополнением» Сальвадора и Колумбии был принят Политическим комитетом и одоб­рен Генеральной Ассамблеей большинством голосов, включая   и голос   представителя   греческого   правитель-

ства

В Греции и на Кипре народ с нетерпением ждал ре­зультатов обсуждения кипрского вопроса. Решение, при­нятое в ООН, об оторочке его рассмотрения на неопреде­ленное время вызвало негодование народа. Это дало тол­чок внушительным демонстрациям протеста как «а Кип­ре, так и в самой Греции. Для подавления демонстраций на Кипре были использованы английские войска. В мемо­рандуме, представленном Генеральному Секретарю ООН греческим представителем їв мае 1955 года, указывалось, что в результате репрессий британской администрации киприоты вынуждены (были защищаться с оружием в ру­ках. Положение на Кипре чрезвычайно обострилось.

і Dr. A. Q. Tsoutsos, La question internationale de Chypre. «Revue generate de droit international public» juillet-septembre 1955, N 3, pp. 454—455.

217

В этих условиях английское правительство предложи­ло правительствам Греции и Турции прислать в Лондон своих представителей для участия в совещании «по поли­тическим и военным вопросам, касающимся Восточного Средиземноморья, включая Кипр». Представители Кипра на совещание приглашены не были. Состав участников со­вещания позволял Англии занять положение не столько спорящей стороны, сколько посредника и арбитра в спо­ре между Грецией, поддерживающей борьбу киприотов за самоопределение, и Турцией, не призиающей право на­селения Кипра на самоопределение. Греки рассматривали английское предложение как «ловушку», рассчитанную на то, чтобы отсрочить вопрос о самоопределении Кипра на неопределенное время и предотвратить обращение Греции в ООН.

2 сентября 1955 г. в «Тайме» было опубликовано пись­мо национальной делегации киприотов:

«Мы заметили, —■ говорилось в письме, — что почти вся британская пресса пытается представить кипрский вопрос как спор между Турцией и Грецией, в котором Велико­британия выступает в качестве арбитра. Особое ударение делалось на турецкие заявления о том, что в случае изме­нения статус кво нашего острова, Турция по праву будет претендовать на Кипр и что турки всеми средствами бу­дут противодействовать любому изменению суверенитета.

Сторонами в существующем ныне конфликте являются: Великобритания, как держава, осуществляющая коло­ниальное правление, и народ Кипра и Греции, требующий немедленного и безоговорочного применения права на са­моопределение, которое относится к числу общепризнан­ных основных принципов ООН. Поэтому любая попытка запутать вопрос обречена на провал» '.

Лондонская конференция начала свою работу 29 авгу­ста 1955 г. в Ланкастер Хауз. Она зашла в тупик сразу же после вступительных речей представителей трех стран. С самого начала делегации заняли совершенно неприми­римые позиции, повторяя и развивая ранее выдвигавшие­ся аргументы. В совместном коммюнике, опубликованном 1 сентября, были определены позиции участников совеща­ния.

і «The Times» 2 September 1955. 218

Греческий представитель продолжал настаивать на признании права киприотов на самоопределение. Министр иностранных дел Турции отверг это предложение в самой категорической форме. Он угрожающе заявил, что в слу­чае отказа Великобритании от суверенитета над Кипром, остров может и должен перейти только к Турции. Англия потребовала согласия Греции и Турции «а сохранение английского суверенитета над Кипром.

Десятидневные переговоры ни к чему не привели, и ве­чером 7 сентября официальное коммюнике известило, что «трехстороннее совещание... прерывается».

После провала Лондонского совещания Греция вновь передала вопрос о самоопределении Кипра в Организацию Объединенных Наций. 21 <и 23 сентября 1955 г. вопрос о включении греческого предложения в повестку дня X сес­сии обсуждался на заседаниях Генерального Комитета и Генеральной Ассамблеи. Делегация Греции вновь просила рассмотреть вопрос о предоставлении населению Кипра права на самоопределение. Однако Англия и США доби­лись исключения его из повестки дня X сессии Генераль­ной Ассамблеи.

После многократных обсуждений кипрского вопроса в Организации Объединенных Наций, на трехстороннем совещании в Лондоне и в национальных парламентах пол­ностью определились позиции заинтересованных   сторон.

Представители Великобритании категорически возра­жали против рассмотрения кипрского вопроса Организа­цией Объединенных Наций. Британский суверенитет над Кипром, заявляли англичане, был основан на междуна­родных договорах и, в частности, на Лозаннском мирном договоре 1923 года, участником которого была Греция. С точки зрения британского правительства речь идет о пе­редаче территориального суверенитета одного государства другому государству. Следовательно, Греция добивается передачи ей суверенитета над Кипром в нарушение меж­дународного соглашения, которое Греция подписала доб­ровольно.

Ссылаясь на положение Устава ООН, не разрешающее последней вмешиваться во внутренние дела государств — членов ООН (п. 7 ст. 2), английские представители утвер­ждали, что передачу кипрского вопроса в ООН они рас­сматривают как вмешательство во внутренние дела Анг­лии. На этом основании они утверждали, что якобы Гене-

219

ральная Ассамблея ООН некомпетентна рассматривать этот вопрос. Киприотов, выступающих за самоопределе­ние, английские власти объявили «террористами», а Гре­цию, поддержавшую права киприотов, обвинили в «под­стрекательстве» населения Кипра к «беспорядкам и на­силию».

Отказ правительства Англии признать за населением Кипра право на самоопределение, гарантированное наро­дам Уставом ООН, Макмиллан «обосновывал» тем, что «Великобритания не признает повсеместного применения принципа самоопределения, из которого должны быть сделаны исключения по соображениям географическим, историческим и стратегическим» '.

В военных планах западных держав Кипру отводится роль связующего звена между НАТО и организацией Багдадского пакта. Остров может быть использован в ка­честве «нетонущего авианосца»: в радиус действия стра­тегической авиации, базирующейся яа Кипре, входят Бал­каны, Ближний и Средний Восток, обширные районы евро­пейской и азиатской частей Советского Союза. Кипр превращен в опорный пункт английской колониальной си­стемы на воем Среднем Востоке и в Африке. После эва­куации зоны Суэцкого канала Кипр стал резиденцией английского главнокомандующего на Среднем Востоке, компетенция которого, как указывалось в западной прес­се, распространяется до Адена и Восточной Африки. При обсуждении вопроса о Кипре английское правительство неоднократно подчеркивало интересы «совместной» обо­роны восточного Средиземноморья» в рамках Североат­лантического союза, членами которого являются Греция и Турция. Англичане «е соглашались дать киприотам воз­можность свободно решить івопрос о присоединении к Гре­ции. Мало того, консерватор Патрик Байтленд, выступая в парламенте, заявил: «Если Кипр не может присоединить­ся к Греции, почему Греция не может присоединиться к Кипру?» Бывший министр колоний Леопольд Эмери, от­вечая корреспонденту агентства Юнайтед Пресс, сказал: «Если бы Греция вошла в Содружество Наций, это одно­временно решило бы и проблему Кипра».

1 «Perspectives», Bulletin hebdomadaire de la societe d'etudes et d'informations economiques, Paris, N 32, 24 septembre 1955, p. 3; см. также «Le Monde» 7 decembre 1955.

220

Член парламента Уильям Яте выдвинул не менее ори­гинальную «идею»: «киприоты — «роялисты»,—-утверж­дал он, — и, следовательно, есть еще одно решение,... еще один путь нейтрализации Кипра в международных делах». Для этого «ужно, чтобы греческое и британское прави­тельства заявили, что Кипр «будет считаться королевской собственностью под объединенным суверенитетом Винд­зорского королевского дома и королевского дома Греции».

Официальные политические деятели Англии пытались подменить вопрос о самоопределении киприотов так на­зываемым самоуправлением Кипра. Британская полити­ка, утверждал государственный министр Великобритании Антони Наттинг на IX сессии Генеральной Ассамблеи ООН, всегда состояла и состоит в оказании содействия на­селению Кипра в достижении самоуправления. Но энозис (объединение) не означает самоуправления. Только со­хранение британского суверенитета приведет к самоуправ­лению Кипра!

Позднее, на трехсторонней конференции в Лондоне, британское правительство предложило конституцию, кото­рая сохраняла колониальное правление !. Однако даже такое решение было отвергнуто Турцией, которую Англия по политическим соображениям выдвинула в качестве третьей стороны в спере. «Кипр может быть либо англий­ским, либо турецким», —■ заявил представитель Турции. В случае ухода (Великобритании Турция будет притязать на Кипр є силу титула, который она «считает исторически более обоснованным, чем титул Греции»2. С точки зрения турецкого правительства, претензии Греции «не имеют ни­каких исторических или правовых оснований». В подтвер­ждение своих «исторических» прав турки заявляли, что в древние времена островом владели различные государст­ва, ас 1571 года по 1878 год, т. е. на протяжении трех веков он принадлежал Турции. С другой стороны, Кипр никогда не управлялся Грецией, и, следовательно, в госу­дарственно-правовом отношении он никогда ей не принад­лежал. Представитель Турции Селим Сарпер утверждал,

1 Интересно отметить, что все выдвигавшиеся проекты консти­туции лишали греческое большинство Кипра возможности иметь в парламенте пропорциональное представительство: оно должно бы­ло подчиняться законам, устанавливаемым турецким меньшинством и британским правительством. Об этом см. Э. Д з е л е п и, Правда о Кипре, Издательство иностранной литературы, 1958.

г «Daily Telegraph» 27 October 1955 г.

221

что не только территория Кипра, но и его население также не является греческим: из 500 000 населения 100 000 со­ставляют турки, 11 000 представителей различных рас и религий и около 380 000 человек, «говорящих на греческом диалекте», принадлежат греческой православной церкви. У них нет расовых связей с Грецией; они были левантин­цами, расой с чертами, характерными для населения все­го юго-восточного побережья Средиземного моря. С дру­гой стороны, уверяли турки, не все киприоты живут на Кипре: значительная часть их рассеяна по другим стра­нам. Турки утверждали, что много киприотов выехало в США и Англию, 25 000 — в Египет и, наконец, 300 000 проживает в Турции!

С точки зрения экономической, заявил Селим Сарпер, греческое требование также неразумно. Кипр не может быть экономически самостоятельным. В прошлом Кипр пользовался благами экономических связей с Анатолией. Впоследствии население острова существовало только благодаря помощи Объединенного Королевства. Греция не в состоянии предоставить Кипру подобную помощь.

Представители турецкого правительства утверждали, что под прикрытием права народов на самоопределение Греция намеревается аннексировать Кипр, не считаясь с положениями международного договора. Турецкие пред­ставители утверждали, что позиция их правительства объ­ясняется желанием уважать существующие договоры и международное право, а также его лояльностью по отно­шению к своим друзьям — Соединенному Королевству и Греции.

Представитель Турции на трехсторонней конференции в Лондоне заявил, что напрасно пытаются «представить будто вопрос о Кипре может быть решен только путем осуществления права народов на самоопределение», ибо главное состоит в том, чтобы «уважать договоры и выпол­нять свои обязательства, вытекающие из этих догово­ров» '. Турецкое правительство не отказывается от поло­жений Лозаннского договора, согласно которым Турция уступила Великобритании суверенитет над островом. Оно считает, что существующий статус Кипра, основанный «а международном соглашении, участником которого являет­ся Греция, не может быть изменен без согласия и содей-

1 «Le Figaro» 6 septembre 1955. 222

ствия Турции. Мало того, в случае передачи суверенитета, Турция требует возвращения к status quo ante. Турец­кое правительство притязает на права, «приобретенные» Турцией в результате трех веков оккупации.

Представители Греции разъясняли, что кипрский во­прос это, прежде всего, вопрос справедливости, затраги­вающий один из основных принципов Объединенных На­ций — принцип самоопределения народов. Греческое насе­ление Кипра решительно требует права на самоопределе­ние, и Греция вносит этот вопрос в ООН, поскольку насе­ление Кипра не представлено в ООН.

Просьбу Греции нельзя назвать вмешательством во внутренние дела Великобритании, во-первых, потому, что «рекомендация», «совет» не являются вмешательством и,, во-вторых, потому, что вопрос о Кипре не является внут­ренним делом Великобритании. Тем более, что в силу ст. 73 Устава ООН этот остров находится под управле­нием Великобритании, но он принадлежит не ей, а населе­нию Кипра.

Таким образом, право решать вопрос о будущем Кип­ра принадлежит ие Греции или какому-нибудь другому го­сударству, а принадлежит киприотам. Речь идет не о пере­даче территории, а о праве на самоопределение, о предо­ставлении населению Кипра права самому решить свою судьбу. Предоставление населению Кипра права на само­определение находится в строгом соответствии с принци­пами и целями Объединенных Наций.

Греческие представители указывали, что хотя «ад Кип­ром владычествовали многие завоеватели, он всегда был частью эллинского мира. Кипр один из древнейших районов поселения эллиенов и сейчас более 80% киприо­тов говорят на греческом языке, принадлежат к греческой ортодоксальной церкви и считают себя греками.

Турецкий представитель сравнил освободительное дви­жение киприотов с аншлюссом. На это делегат Греции ответил, что греческий народ на себе испытал нацист­ские и фашистские методы и что к таким действиям как аншлюсе он испытывает большее отвращение, чем турец­кий народ. Цель аншлюсса состояла в том, чтобы- навя­зать силой иностранное господство свободному народу. Предоставление же Кипру права на самоопределение оз­начает предоставление свободы народу, ввергнутому в ко­лониальное рабство.

223

В силу ст. 16 Лозаннского мирного договора Турция ■отказалась от всяких прав и правооснований, какого бы то ни было рода, на острова, иные чем те, суверенитет над которыми признан за нею названным договором; следова­тельно, она отказалась от прав и правооснований на ост­ров Кипр. В ст. 20 того же договора Турция заявляет, что она признает аннексию Кипра, провозглашенную Британ­ским правительством 5 ноября 1914 г. Кроме того, в силу той же ст. 16 Турция соглашается с тем, что судьба этих островов, ранее принадлежавших Оттоманской империи, регулируется или будет регулироваться заинтересованны­ми сторонами без участия Турции. Таким образом указан­ная статья предусматривает возможность возвращения в будущем Греции Додеканезских островов и Кипра и, во всяком случае, не исключает такой возможности.

Греция далее считает, что ст. 20 договора, которой Турция признала аннексию Кипра Великобританией, в действительности представляет двустороннее соглашение между Турцией и Великобританией, включенное в много­сторонний документ и контрассигнированный другими го­сударствами, которые не являются непосредственными участниками акта признания аннексии. Признание Тур­цией аннексии Кипра Великобританией не означает, что другие государства, подписавшие Лозаннский договор, то­же признали законность такой аннексии.

К тому же Лозаннский договор не учитывал стремле­ния народа Кипра, и если этот договор будет противоре­чить Уставу ООН, то в силу ст. 103 Устава он будет лишен силы. На заседании Генеральной Ассамблеи ООН 23 сен­тября 1955 г. глава греческой делегации Стефанопулос заявил, что Греция не может согласиться с теми, кто предлагает отказаться от принципа предоставления наро­дам права на самоопределение под предлогом «стратеги­ческих соображений». Киприоты категорически возражают против ущемления их законных прав из-за стратегических интересов колониальной державы.

Англия пыталась оправдать свои позиции надуманной угрозой коммунизма. Но представитель греческого прави­тельства в ООН с полным основанием отклонил этот до­вод как «неубедительный» и не относящийся к делу. По мнению греческого представителя использование этого аргумента с целью помешать   самоопределению   народа

224

противоречило бы Уставу ООН. Такого рода аргумент плохое оправдание для лишения народа свободы.

Столь же несостоятельной оказалась ссылка англичан на необходимость «защиты» арабского мира. Греческим представителям не нужно было даже опровергать этот «довод», сами арабы отвергли британское «покровитель­ство». Представитель Сирии заявил, что до сих пор ост­рая проблема арабского мира касалась отношений с За­падом, поскольку в последние 150 лет беспокойство для арабского мира исходило именно с Запада. Защита араб­ского мира, сказал сирийский представитель, заключается в окончательном освобождении арабского мира. Извест­но, что политический комитет Лиги арабских стран реко­мендовал делегациям арабских стран в Организации Объ­единенных Наций «поддержать национальные чаяния на­селения Кипра, требующего права на самоопределение».

На заявление представителя турецкого правительства о том, что .нынешний статус Кипра не может быть изме­нен ввиду его географического расположения, ■представи­тель греческого правительства ответил, что ряд принадле­жащих Греции островов, таких как Сими, Самос, Сое и Хиос, лежат ближе к турецким берегам, чем Кипр. То об­стоятельство, что Кипр находится на сравнительно близ­ком расстоянии от Турции, не может рассматриваться как серьезное основание для удержания его населения в зави­симом положении.

Аргумент Турции, состоящий в том, что киприоты, го­ворящие по-турецки и исповедующие ислам, выступают против присоединения острова к Греции, с точки зрения Греции не имеет юридического значения, так как даже по данным британской колониальной статистики из 511000 жителей острова греки составляют 80,2%, а турки всего лишь 17,9%. Вероятность междоусобной борьбы в случае энозиса не реальна, если учесть, что мусульманские мень­шинства живут їв Греции — в западной части Фракии и на острове Родос — в дружбе со своими согражданами.

При самоопределении турецкое меньшинство ничего не потеряет, а, напротив, выиграет, ибо, освободившись от колониального ига, оно сможет пользоваться всеми поли­тическими правами и благами экономического и культур­ного прогресса. Турецкое меньшинство получит свободу только тогда, когда Кипр будет освобожден от британ­ского колониального владычества. Самоопределение-, та-

15   Ю.  Г.  Барсегов           225

ким образом, было бы на пользу не только грекам, по и всему населению острова.

Обосновывая необходимость решения вопроса о Кипре на основе свободного волеизъявления населения, Греция подчеркивала, что она «отвергает всякое применение си­лы, противоречащее ее мирной политике».

В ответ на защиту Грецией права народа Кипра на самоопределение Англия и Турция перешли к прямым военным угрозам. Еще накануне трехстороннего совеща­ния в Лондоне турецкий премьер Мендерес заявил, что турки, живущие на острове Кипр, могут рассчитывать на турецкие вооруженные силы.

В сообщении Турецкого информационного агентства, опубликованного газетой «Улус» 29 августа 1955 г., гово­рилось, что если Греция не откажется от своей позиции, то будут приняты «принудительные меры». Англичане требо­вали от Греции прекратить «игру с огнем». На остроз стали стягиваться английские войска и корабли военно-морского флота.

Колониальные власти усилили репрессии против на­ционально-освободительного движения греческого населе­ния Кипра. Полицейский произвол принял невиданные ранее масштабы. В киприотов стреляли, их забрасывали гранатами со слезоточивыми газами, массовые аресты и повальные обыски стали обычным явлением.

Насилия над населением Кипра сопровождались пре­следованием греческого меньшинства в Турции. В Стам­буле, Измире и других городах Турции были спровоциро­ваны антигреческие демонстрации.

Тысячные толпы, вооруженные железными ломами, палками и камнями, безнаказанно громили магазины и дома, принадлежащие грекам, православные церкви и мо­настыри. Были подожжены и разграблены греческие кон­сульства и греческий павильон на международной ярмар­ке в Измире. Погромы сопровождались массовыми избие­ниями греков.

Вызвав греко-турецкий конфликт, Англия не преми­нула им воспользоваться.

Позицию Англии поддержали другие члены Северо­атлантического блока.

Руководители НАТО потребовали, чтобы Греция под­чинила свои национальные интересы чуждым ей интере­сам агрессивного блока. Несмотря на широковещательные

226

заявления о приверженности к антиколониализму и под­держке принципа самоопределения наций, США сочли возможным в вопросе о Кипре солидаризироваться с Ве­ликобританией. Так, 24 мая 1955 г. представитель госде­партамента заявил на пресс -конференции, что «Соединен­ные Штаты продолжают относиться с симпатией к поста­новке кипрского вопроса ввиду того, что этот вопрос принципа, и так как он выдвинут дружественной и союз­ной нацией. Однако Соединенные Штаты сожалеют, что должны будут противодействовать новой постановке этого вопроса. США считают, что ухудшение международного положения делает постановку кипрского вопроса весьма несвоевременной и нецелесообразной и поэтому считают, что позиция греческого правительства ничем не оправды­вается и наносит ущерб единству союзников» '.

Министр иностранных дел Греции Стефанопулос, вы­ступая в парламенте, подтвердил, что одна из основных причин провала попытки греческого правительства до­биться решения кипрского вопроса в ООН заключалась їв непримиримо враждебном отношении к нему правитель­ства США. Правительство США ставило свои военные и политические интересы выше законных прав и интересов народов.

Советский Союз, единственный из великих держав, представленных в ООН, поддержал греческое предложе­ние. СССР считал, что в соответствии с Уставом Органи­зация Объединенных Наций компетентна рассмотреть этот вопрос и дать по нему свои рекомендации. Выступая 21 сентября 1955 г. на заседании Генерального Комитета X сессии Генеральной Ассамблеи, представитель СССР сказал, что вопрос этот заслуживает самого серьезного внимания и что ООН должна внимательно разобраться в нем.

Позиция Советского Союза в кипрском вопросе опре­деляется не тем, входит или не входит Греция в НАТО, а общими принципами внешней политики социалистиче­ского государства, исходящего из безусловного призна­ния права всех народов на самоопределение, заботой Советского Союза о том, чтобы в любом районе, где соз-

1 Greek  News Agency. Weekly  Survey of Greek News, June 3, 1955, N 461.

15*          227

дается угроза миру, принимались необходимые меры для ликвидации такой угрозы'.

Недовольство решением кипрского вопроса охватило все слои населения Греции. Греческая общественность стала требовать освобождения страны от пут иностранной зависимости и проведения самостоятельной политики, отвечающей национальным интересам.

Многие политические деятели и политические партии стали призывать страну к проведению нового внешнепо­литического курса, к выходу из НАТО.

Стремление греческого «арода к свободе и националь­ной независимости встревожило организаторов и вдохно­вителей военных блоков.

Чтобы заставить Грецию отказаться от идеи самоопре­деления Кипра, США и Англия усилили давление «а свое­го «союзника», причем для большего успеха ограничили обсуждение кипрского вопроса рамками секретных пере­говоров, изолировав тем самым Грецию от поддержки мировой общественности.

Вопрос о Кипре обсуждался на Совете НАТО, между греческими, английскими, турецкими и американскими представителями в Лондоне, Париже,   Афинах и Анкаре.

В сентябре 1955 года на Кипр был командирован но­вый губернатор фельдмаршал Джон Гардинг.

Вступив в исполнение своих обязанностей, Гардинг ввел осадное положение, усилил репрессии против пат­риотов, запретил все собрания и митинги, а также любые манифестации. Полиция и войска стали стрелять в демон­странтов. Руководители освободительного движения бы­ли арестованы или высланы. На острове были введены чрезвычайные правила, по которым запрещались телефон­ные разговоры с Грецией, а ©се телеграммы из Греции и в Грецию подлежали цензуре. Английские власти стали глушить передачи афинского радио на Кипр.

«Демонстрируя силу», новый губернатор в то же вре­мя обещал, что если киприоты будут вести себя как «хо­рошие ребята», то в следующие десять лет он 'израсходует 38 млн. фунтов «на осуществление планов экономического развития острова». Однако английский план «экономиче­ского развития» был тотчас разоблачен киприотами <как попытка подкупить их с целью заставить отказаться от борьбы за самоопределение.

1 См. «Известия» 14 октября 1955 г.

228

Ни полицейский террор, ни обещания превратить Кипр в «рай» не могли вырвать из сердца киприотов их страстного стремления к свободе. Борьба киприотов за освобождение усиливалась с каждым днем.

Греция вновь стала настаивать на обсуждении кипр­ского вопроса Генеральной Ассамблеей ООН.

В июне 1956 года представитель Греции в ООН Пала-мас представил Генеральному Секретарю ООН специаль­ный меморандум с призывом к ООН «использовать свое политическое и моральное влияние», чтобы добиться раз­решения проблемы Кипра. В меморандуме указывалось, что в 1955 году, когда Генеральная Ассамблея ООН реши­ла не обсуждать вопроса ■• о Кипре, многие делегации предпочли такое решение потому, что Великобритания обещала провести переговоры с представителями населе­ния Кипра, большинство которого выступает за союз с Грецией. Несмотря на это, Великобритания отказалась признать право киприотов на самоопределение и «превра­тила остров в колоссальный концентрационный лагерь». Если бы Генеральная Ассамблея, говорилось в меморан­думе, с самого начала выполнила свои обязанности в со­ответствии с буквой и духом Устава ООН, то перед ми­ром не возникло бы «такой критической ситуации, как та,-которая сложилась сейчас на Кипре».

Подтверждая свое решение поставить вопрос о само­определении Кипра на очередной сессии Генеральной Ассамблеи, Греция призвала Организацию Объединенных Наций проявить мудрость и решительность, выполнить свой долг и использовать свою политическую и моральную силу, чтобы добиться «разумного и конструктивного ре­шения проблемы».

Несмотря на возражения делегатов Англии и Турции, кипрский вопрос без голосования был включен в повестку дня XI сессии Генеральной Ассамблеи.

На XI сессии Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию, в которой выражалось пожелание, чтобы бы­ло найдено мирное демократическое и справедливое реше­ние этого вопроса. Следовало ожидать, что будут прове­дены соответствующие переговоры с представителями на­селения Кипра и что за киприотами безоговорочно будет признано их неотъемлемое право на самоопределение. Но этого не случилось.

229

Английское правительство не приняло каких-либо дей­ственных мер, чтобы договориться с представителями на­селения Кипра. В определенных кругах стали вынаши­ваться планы раздела Кипра, превращая его в атомную базу НАТО, в военный опорный пункт колонизаторов в Восточном Средиземноморье. Понимая, что их намерения не соответствуют чаяниям и стремлениям населения ост­рова, колонизаторы еще больше усилили террор, превра­тили остров в огромный концентрационный лагерь.

В этих условиях Греция вновь внесла кипрский вопрос в повестку дня XII сессии Генеральной Ассамблеи в сле­дующей формулировке: «Кипр. Применение к населению острова Кипра под общим руководством Организации Объединенных Наций принципа равноправия и самоопре­деления народов. Нарушение прав человека и жестокости, совершаемые британской колониальной администрацией в отношении киприотов».

Обсуждение предложенного пункта в Генеральном Ко­митете вызвало большую дискуссию.

Делегат Норвегии внес предложение включить этот пункт в повестку дня под коротким названием «Кипрский вопрос». Комитет 11 голосами одобрил предложение Нор­вегии.

Стремясь собрать в ООН больше голосов, английское правительство объявило о назначении нового губернатора из числа гражданских служащих — «либерально настро­енного» Хью Фута. По мнению английского правительства, это должно было создать впечатление, что Англия заня­ла примирительную позицию. Одновременно англичане предприняли попытки спровоцировать гражданскую войну среди греческого населения Кипра и продолжали свои усилия по ухудшению и обострению отношений между Турцией и Грецией и между турецкой и греческой общи­нами на самом Кипре. Это, разумеется, делалось с целью доказать необходимость присутствия Англии на «разди­раемом противоречиями» острове.

Несмотря на попытки делегаций Англии и США похо­ронить кипрский вопрос, не допустив его обсуждения в ООН, 12 декабря 1957 г. Политический Комитет Гене­ральной Ассамблеи принял резолюцию, предложенную Грецией. В ней указывалось, что положение на Кипре представляет серьезную угрозу н выражалась «искренняя •надежда в то, что будут предприняты новые переговоры в

230

духе сотрудничества с целью применения права на само­определение к населению Кипра». За резолюцию было по­дано 33 голоса, против 20 и воздержалось 25.

На пленарном заседании Генеральной Ассамблеи за эту резолюцию было подано 31, против 23 и воздержалось 24. Поскольку для принятия такого рода резолюции тре­бовалось квалифицированное большинство в две трети голосов, предложение Греции не считается принятым.

Однако то обстоятельство, что 31 государство голосо­вало за самоопределение Кипра, всеми рассматривается как большая победа, как крупный шаг на пути к разре­шению этой проблемы.

Оценивая итоги голосования, архиепископ Макариос отмечал: «Ввиду упорного противодействия колониальных держав и сильного давления, оказаиного ими на некото­рые делегации, 'Нам не удалось получить две трети голо­сов, которые требуются Уставом ООН. Это, однако, не уменьшает значения одержанной нами победы, победы, которая представляет пощечину по колониализму» '.

Поскольку на XII сессии не было принято' никакого решения, по-видимому, остается в силе решение Ассам­блеи, принятое на XI сессии в феврале 1957 года о необ­ходимости продолжения переговоров с целью разрешения кипрского вопроса в соответствии с целями и принципами Устава ООН.