Глава 6. Судебное ораторское искусство как средство построения убедительной защитительной речи в суде с участием присяжных заседателей

 6.1. Сущность и основное содержание судебного ораторского искусства    

 6.2. Построение   убедительной  защитительной  речи  как  разновидность

      аргументационной деятельности                                     

 6.3. Способы убеждающего воздействия, используемые  в  аргументационной

      деятельности по построению убедительной защитительной речи        

 6.4. Коммуникативные качества искусной защитительной речи, определяющие

      ее    убеждающее    воздействие    на     присяжных    заседателей

      и председательствующего судью                                     

 6.5. Реплика   защитника   как   процессуальное   средство  убеждающего

      воздействия на присяжных заседателей и председательствующего судью

 6.6. Качества личности адвоката, определяющие его  способность овладеть

      судебным ораторским искусством                                    

Во все времена ораторов, в совершенстве владеющих искусством речи, было не так много, в том числе среди юристов и в других многочисленных профессиях, в которых невладение ораторским искусством является одним из признаков функциональной беспомощности, профессиональной несостоятельности.

В этой связи можно вспомнить статью А.П.Чехова "Хорошая новость", в которой он по поводу введения в Московском университете курса декламации писал: "Мы, русские люди, любим поговорить и послушать, но ораторское искусство у нас в совершенном загоне... не умеем говорить коротко и незнакомы с той грацией речи, когда при наименьшей затрате сил достигается известный эффект... У нас много присяжных поверенных, прокуроров, профессоров, проповедников, в которых по существу их профессий должно бы предполагать ораторскую жилку, у нас много учреждений, которые называются "говорильными", потому что в них по обязанностям службы много и долго говорят, но у нас совсем нет людей, умеющих выражать свои мысли ясно, коротко и просто. В обеих столицах насчитывают всего-навсего настоящих ораторов пять-шесть, а о провинциальных златоустах что-то не слыхать. На кафедрах у нас сидят заики и шептуны, которых можно слушать и понимать, только приспособившись к ним... Ходит анекдот про некоего капитана, который будто бы, когда его товарища опускали в могилу, собирался прочесть длинную речь, но выговорил: "Будь здоров!", крякнул и больше ничего не сказал. Нечто подобное рассказывают про почтенного В.В.Стасова, который несколько лет назад в клубе художников, желая прочесть лекцию, минут пять изображал из себя молчаливую смущенную статую, постоял на эстраде, помялся, да с тем и ушел, не сказав ни одного слова. А сколько анекдотов можно было бы рассказать про адвокатов, вызывающих своим косноязычием смех даже у подсудимого, про жрецов науки, которые "изводили" своих слушателей и в конце концов возбуждали к науке полнейшее отвращение... В обществе, где презирается истинное красноречие, царят риторика, ханжество слова или пошлое краснобайство. И в древности и в новейшее время ораторство было одним из сильнейших рычагов культуры. Немыслимо, чтобы проповедник новой религии не был в то же время и увлекательным оратором. Все лучшие государственные люди в эпоху процветания государств, лучшие философы, поэты, реформаторы были в то же время и лучшими ораторами. "Цветами" красноречия был усыпан путь ко всякой карьере, и искусство говорить считалось обязательным. Быть может, и мы когда-нибудь дождемся, что наши юристы, профессора и вообще должностные лица, обязанные по службе говорить не только учено, но и вразумительно и красиво, не станут оправдываться тем, что они "не умеют" говорить. В сущности ведь для интеллигентного человека дурно говорить должно бы считаться таким же неприличием, как не уметь читать и писать, и в деле образования и воспитания обучение красноречию следовало бы считать неизбежным"*(392).

Эти слова А.П.Чехова сохраняют свою актуальность и сегодня, ибо ораторское искусство у нас по-прежнему "в совершенном загоне": как и в прошлом, не умеют красиво, вразумительно и убедительно говорить даже те, кто управляет другими людьми, воспитывает, обучает, обвиняет, защищает и судит их, т.е. многие чиновники, педагоги и юристы, в том числе достигшие "степеней известных". Во многих школах, вузах, в том числе юридических, этому важнейшему искусству не обучают либо обучают так, что лучше бы не обучали вовсе: формально, абстрактно, неинтересно, без учета свойств человеческой природы, которые проявляются при восприятии слушателями публичной речи.

Такие пробелы в воспитании и образовании особенно ощутимы в деятельности судебных ораторов, от неадекватной речевой деятельности которых страдают и публичные, и частные интересы потерпевшего и подсудимого, особенно когда невразумительные речи произносят обвинитель и защитник.

В состязательном уголовном процессе с участием присяжных заседателей адвокат или прокурор, не владеющий ораторским искусством, в лучшем случае бесполезен, в худшем - источник повышенной опасности и для потерпевшего, и для обвиняемого, и для всего общества.

Не случайно у Р.Гарриса некачественная, неубедительная судебная речь ассоциируется с различными проявлениями человеческой глупости, абсурдного, ненадежного поведения: "Плохая речь подточит самое прочное дело. Это все равно что нарядить миллионера в тряпки. Плохой оратор - это моряк, который при самом отплытии уже выкидывает сигнал бедствия; многие пожалеют о нем, но никто не пойдет к нему на помощь... плохая речь может погубить самое верное дело, как кутила может промотать огромное состояние, тогда как хорошая речь придает и ненадежному делу действительные или кажущиеся преимущества. В речах заурядных адвокатов совсем не бывает искусства, но при умелом пользовании им против того, кто им пользоваться не умеет, и при равенстве прочих условий едва ли можно сомневаться в исходе процесса"*(393).

От некачественной, неубедительной судебной речи страдают не только интересы правосудия, потерпевшего и подсудимого, но и репутация, имидж судебного оратора, особенно адвоката, ибо любую замеченную в его речи погрешность многие слушатели предрасположены объяснять его глупостью и не прощают ее.

На это специально обращал внимание Цицерон, объясняя, почему при начале речи волнуется любой оратор, причем, чем он способнее, тем более робеет: "...Если в других искусствах какой-нибудь бывалый мастер с хорошим именем случайно сделает свое дело хуже обычного, то все считают, что он просто не захотел или по нездоровью не смог показать свое умение в полном блеске: "Нынче Росций был не в настроении!" или: "Нынче у Росция живот болел!" Если же у оратора подметят какую-нибудь погрешность, то ее приписывают только глупости; а для глупости извинения нет, потому что не бывает человек глупым от настроения или оттого, что живот болит. Тем более строгому суду подвергаемся мы, ораторы; и сколько раз мы выступаем, столько раз над нами совершается этот суд. При этом если кто ошибся раз на сцене, о том не говорят сразу, что он не умеет играть; если же оратор будет замечен в какой оплошности, то слава о его тупости будет если не вечной, то очень и очень долгой"*(394).

Понятно, что после таких промашек, ставящих под сомнение благоразумие судебного оратора, он едва ли может рассчитывать на доверие присяжных заседателей, а значит, и на их внимание к его позиции и доводам, на которых она основана.

С этим необходимо считаться и председательствующему судье, поскольку если он при произнесении напутственного слова окажется несостоятелен как судебный оратор, то это может основательно подорвать его авторитет как судьи-профессионала и ему вряд ли удастся надлежащим образом разъяснить присяжным содержание обвинения, уголовного закона, исследованные в суде доказательства, как уличающие, так и оправдывающие, и другие юридические вопросы.

Более того, не владеющий ораторским искусством председательствующий судья не способен выполнить в состязательном уголовном процессе с участием присяжных заседателей свою главную миссию - скорректировать и поднять нравственное и правовое сознание присяжных заседателей до уровня решаемых ими задач - сложных и ответственных вопросов о фактической стороне дела и виновности подсудимого.

В связи с этим уместно привести высказывание судьи Московского областного суда, заслуженного юриста Российской Федерации Н.В.Григорьевой, имеющей большой опыт работы в суде присяжных: "Работа в суде присяжных предполагает, что профессиональный судья наделен высоким интеллектом и хорошо владеет ораторским мастерством. Тот образовательный уровень, который требовался для работы в традиционном суде с двумя народными заседателями, как показывает опыт, явно недостаточен. В суде присяжных судья из должностного лица, пишущего штампованные приговоры, превращается в общественного деятеля, говорящего публично от лица права. А потому ему надо владеть красноречием, уроки которого в юридических вузах, к сожалению, либо вовсе отсутствуют, либо проводятся на недостаточно высоком уровне... Для присяжных заседателей профессиональный судья - весьма авторитетное лицо, сочетающее в себе мудрость и культурность, и, если его речь обманывает их ожидания, представители народа чувствуют разочарование и их доверие к словам председательствующего падает"*(395).

Для овладения судебным ораторским искусством судьи, адвокаты и прокуроры должны прежде всего знать теоретические основы этого искусства. Известный русский лингвист А.М.Пешковский, подчеркивая важное значение основательной теоретической подготовки для продуктивной деятельности в любом виде искусства, писал: "...Во всяком искусстве есть и теория и практика. И относительно всякого искусства можно категорически отстаивать следующие основные положения: 1) чем менее одарено данное лицо в области данного искусства, тем более нуждается оно для производства равного с одаренным лицом в помощи теории; 2) как бы ни было одарено данное лицо, знание теории ему никогда и ни в каком случае не повредит, а, напротив, еще более повысит качественно его художественную продукцию; 3) как бы ни было одарено данное лицо, знание теории во всяком случае всегда и везде сбережет определенное количество времени как в овладении теми или иными художественными средствами, так и в последующем применении их"*(396).

В состязательном уголовном процессе с участием присяжных заседателей такое благотворное влияние на эффективную деятельность адвоката в качестве судебного оратора оказывает знание следующих рассмотренных в данной главе общих вопросов:

1) cущности и основного содержания судебного ораторского искусства;

2) построения убедительной защитительной речи как разновидности аргументационной деятельности;

3) способов убеждающего воздействия, используемых в аргументационной деятельности по построению убедительной защитительной речи;

4) коммуникативных качеств искусной защитительной речи, определяющих ее убеждающее воздействие на присяжных заседателей и председательствующего судью;

5) реплики защитника как процессуального средства убеждающего воздействия на присяжных заседателей и председательствующего судью;

6) качеств личности адвоката, определяющих его способность овладеть судебным ораторским искусством, разработать и произнести убедительную защитительную речь.