_ 7. Договор транспортной экспедиции

В ст. 801 ГК договор транспортной экспедиции определен как обязательство, по которому одна сторона (экспедитор) обязуется за вознаграждение и за счет другой стороны (клиента - грузоотправителя или грузополучателя) выполнить или организовать выполнение определенных договором экспедиции услуг, связанных с перевозкой. К числу экспедиторских услуг законодатель, в частности, относит организацию перевозки груза транспортом и по маршруту, избранными экспедитором или клиентом, заключение от имени клиента или экспедитора договора (договоров) перевозки груза, обеспечение отправки и получения груза, получение требующихся для экспорта или импорта документов, выполнение таможенных и иных формальностей, проверку количества и состояния груза, его погрузку и выгрузку, уплату пошлин, сборов и других расходов, возлагаемых на клиента, хранение груза, его получение в пункте назначения. Перечень экспедиторских услуг, содержащийся в ст. 801 ГК, не является исчерпывающим. Договору транспортной экспедиции посвящена гл. 41 ГК.

Определяя место транспортной экспедиции в системе гражданских договоров, необходимо учитывать следующее.

Во-первых, в рамках транспортной экспедиции могут выполняться обязательства различной направленности (возмездного оказания услуг, поручения и т.д.). Причем данный договор не предусматривает обязательств какой-либо иной направленности, нежели та, которая отличает тот или иной тип договора, выделенный в ГК по признаку направленности. Это дает основания для вывода о том, что договор транспортной экспедиции сформулирован законодателем не по самостоятельному признаку направленности, а по вторичному системному признаку, служащему основой для выработки нормативной базы, лишь уточняющей правовое регулирование того типа обязательства, которое в нем присутствует.

Поскольку направленность является основным системным признаком и квалификация любого договора должна начинаться с установления его направленности, следует отметить, что направленность договора транспортной экспедиции определяется направленностью того обязательства, которое выполняет экспедитор. Так, если экспедитор оказывает фактические услуги, транспортная экспедиция имеет направленность возмездного оказания услуг. Если экспедитор оказывает юридические услуги - направленность договора поручения. И так далее. Если в рамках одного договора транспортной экспедиции выполняются обязательства различной направленности, то, соответственно, этот договор имеет смешанную направленность.

Установление направленности конкретного договора транспортной экспедиции имеет нормообразующее значение. Направленность служит основой для применения к услуге, оказываемой в рамках транспортной экспедиции, родовых норм, отражающих направленность этой услуги. Например, если на экспедитора возложена обязанность по оказанию от своего имени юридических услуг, связанных с перевозкой, к таким правоотношениям должны применяться нормы института комиссии.

К сожалению, ГК не предусматривает возможности применения к транспортной экспедиции положений соответствующих договорных институтов, в то время как законодательная реализация данного системного принципа сделала бы регламентацию транспортной экспедиции более полной и четкой. В этом отношении Основы гражданского законодательства 1991 г., предусматривавшие в ст. 105 возможность применения к транспортной экспедиции норм о поручении и комиссии, на наш взгляд, в большей степени учитывали место транспортной экспедиции в системе гражданских договоров.

Транспортная экспедиция представляет собой "перевозочный" вид каждого из договорных типов, который ею конкретизируется. Например, если по договору транспортной экспедиции оказываются комиссионные услуги, то можно сказать, что он является "перевозочным" видом договора комиссии, и т.д. Поскольку институт транспортной экспедиции является специальным по отношению к содержащимся в нем основным обязательствам (поручению, комиссии и т.д.), нормы об этих обязательствах могут применяться к отношениям транспортной экспедиции лишь в части, не противоречащей ее специфике. В связи с этим значительный интерес представляет анализ того, какие правила об основных обязательствах, присутствующих в договоре транспортной экспедиции, могут применяться к ней несмотря на ее особенности.

Специальное и, стало быть, преимущественное значение норм о транспортной экспедиции по сравнению с родовыми правилами об услугах необходимо учитывать при разрешении коллизий между ними.

К примеру, при рассмотрении конкретного судебного спора возник вопрос о соотношении ст. 717 и 806 ГК, регламентирующих порядок возмещения убытков при одностороннем расторжении договора. Согласно абз. 2 ст. 806 ГК в случае одностороннего отказа от исполнения договора транспортной экспедиции сторона, заявившая об отказе, возмещает другой стороне убытки, вызванные расторжением договора. В соответствии со ст. 717 ГК заказчик, отказавшийся от исполнения договора подряда, обязан возместить подрядчику убытки, причиненные прекращением договора, в пределах разницы между ценой, определенной за всю работу, и частью цены, выплаченной за выполненную работу. Какая норма должна быть применена при рассмотрении иска экспедитора о взыскании убытков, причиненных односторонним расторжением договора, предусматривавшего выполнение погрузочно-разгрузочных работ?

Суд первой инстанции исходил из того, что норма о подряде является специальной по отношению к правилу транспортной экспедиции. Статья 806 ГК, сказано в решении, сформулирована в общем виде, она предусматривает обязанность возместить убытки. А в каком размере они должны возмещаться - об этом в данной статье не говорится. Поэтому размер убытков должен определяться по тем правилам, которые предусмотрены для каждого из входящих в транспортную экспедицию типов договора. Для комиссии и поручения предусмотрена обязанность полного возмещения убытков. Для подряда - взыскание убытков в ограниченном размере.

Суд кассационной инстанции руководствовался принципиально иным подходом. В гл. 41 ГК собраны те нормы права, которые отражают перевозочную специфику "основных" обязательств независимо от особенностей каждого из них. Поэтому положения транспортной экспедиции являются специальными по сравнению с правовой базой основных обязательств и, следовательно, в данном случае необходимо применять ст. 806 ГК. При ином толковании правило ч. 2 ст. 806 ГК становится сугубо декларативным, не несущим никакой смысловой нагрузки, поскольку лишь повторяет общее положение гражданского права о возмещении убытков.

Аналогичные вопросы возникают при разрешении коллизии между ст. 806 ГК, наделяющей обе стороны правом в любое время отказаться от договора транспортной экспедиции, и подрядными правилами, не предоставляющими подрядчику такого права.

Во-вторых, отношения транспортной экспедиции имеют особенности, обусловившие специфическое правовое регулирование. Эти особенности выражаются в том, что услуги транспортной экспедиции непосредственно связаны с перевозкой. Именно связь с перевозочным процессом придает родовым обязательствам оказания фактических и юридических услуг специфический отпечаток.

Данный признак послужил основой для формирования унифицированных норм, применимых к "перевозочным" видам обязательств различной направленности. Эти унифицированные положения собраны в гл. 41 ГК.

Наиболее характерна в этом отношении, на наш взгляд, ст. 803 ГК, предусматривающая, что ответственность экспедитора перед клиентом определяется по тем же правилам, по которым перед экспедитором отвечает соответствующий перевозчик, если экспедитор докажет, что нарушение экспедиторского обязательства вызвано ненадлежащим исполнением договора перевозки.

В то же время следует отметить, что перевозочная специфика оказывает более разнообразное влияние на регулирование фактических и юридических услуг, оказываемых по договору транспортной экспедиции. Оно не исчерпывается формированием унифицированных правовых норм. В частности, перевозочная специфика фактических услуг отличается от перевозочной специфики юридических услуг, а "перевозочное поручение" отличается от "перевозочной комиссии". Поэтому закон должен предусматривать, наряду с унифицированными нормами, также специальное регулирование, отражающее индивидуальную связь с перевозкой конкретного типа (вида) обязательства. Данные правила могли бы быть размещены в главах, посвященных этим обязательствам.

К сожалению, ГК не предусматривает такой регламентации. Влияние перевозочного фактора ограничено созданием унифицированных норм. Это свидетельствует о том, что связь конкретных фактических и юридических услуг с перевозкой является проблемой, заслуживающей углубленного анализа.