1.4.К какому обществу мы идем?

Анализируя пути формирования информационного общества многие авторы сегодня все чаще приходят к выводу, что «последствия перехода к информационному обществу оказываются далеко не столь радужными, как они виделись еще несколько десятилетий назад, когда впервые заговорили о нем, как о более высокой ступени развития человечества» (52, 48). Однако как бы ни трудны были дороги, ведущие к информационному обществу, как бы не извилисты и противоречивы были его пути, социум эволюционирует в сторону этого общества, опираясь на достижения всей предшествующей человеческой мысли и техники.

Несмотря на все принципиальные отличия информационного общества от индустриального,  о котором мы будем неоднократно говорить в  процессе дальнейшего изложения, между этими фазами исторического прогресса существует тесная взаимосвязь. Как пишет А. Турен, «не существует такого полного, как некоторые думали,  разрыва между индустриальным обществом и тем, которое следует за ним»  (109,143).

Как уже было сказано, индустриальное общество основано на массовом производстве, что накладывает отпечаток массовости на другие области общественной жизни – образование, науку, политические действия и сознание, здравоохранение и т.д. Массовое производство порождает массовое потребление. В информационную эпоху продолжает существовать массовое производство а, следовательно, и массовое потребление. Правда, они ориентированы на производство и потребление не товара в форме материального продукта, а товара в форме продукта духовного – информации. Это массовое производство, обработка, хранение и выдача информации базируется на развитии индустрии и автоматики и робототехники, мехатроники и электроники, т.е. на мощной индустриально-технической базе. Без развития передовых отраслей индустрии информационная технология не может функционировать и развиваться. Поэтому, можно согласиться с мнением М. Кастельса, высказанного им сравнительно недавно, что «продолжая теоретизировать по поводу постиндустриализма, мы переживаем в конце ХХ в. одну из величайших волн индустриализации в истории» (31,123). Свидетельством этому является рост абсолютной численности промышленных рабочих, формирование крупных  промышленных центров («Селикотовая долина» в США), создающих новую научно-промышленную основу для новых информационных технологий – техническую базу информатизации общества. Все эти и многие другие факты свидетельствуют о том, что информационное общество можно рассматривать как эволюционное продолжение индустриального общества. В этом случае проявляет себя одна из основных тенденций цивилизационного развития – преемственная связь предшествующих эпох с предыдущими.

В то же время формирование информационного общества – качественно новый этап в развитии цивилизации. Он не выходит из рамок техногенной цивилизации, так как и здесь основой социального прогресса, в конечном счете, является техника. Но эта техника производит товар не в его вещной форме, а в идеальном виде – в форме знания. Для эпохи аграрного общества главной социальной ценностью была земля, для эпохи индустриального общества главной социальной ценностью является товар. Главной социальной ценностью информационного общества являются знания. В этом суть ответа на вопрос, мучивший многих исследователей.

Новое общество зародилось на рубеже 60- - 70-х годов ХХ века в обстановке совпадения таких факторов, как революции в области технологий, кризиса тоталитарных режимов, расцвета таких культурных социальных движений,  борьбы за права человека, феминизм, защиту окружающей среды и других. Это новое общество идет на смену индустриальному. Но какое же общество должно сменить индустриальное? Общество, лишенное фабричного дыма, унылых трудовых будней и серой беспросветной жизни ?  Общество, которое избавило бы людей от повседневной заботы о пропитании, возвращение «золотого века» с его молочными реками и кисейными берегами, с его первозданной и неиспорченной деятельностью людьми рода природой? «Мы удаляемся от берегов индустриального общества, но куда мы идем? Уходим ли мы в сторону, плывем ли к острову Ситеры или причаливаем к гипериндустриальному обществу?» – вопрошает известный французский социолог А. Турен (109, 128). Самое неблагодарное дело – предсказание будущего, которое всегда скрыто для нас мало прозрачной дымкой истории. Предсказать все перипетии исторического процессе невозможно. Но вполне возможно, исходя из фактов сегодняшнего дня,  уловить основной стержень  исторических изменений. А факты сегодняшнего дня свидетельствуют, что наше время - время перехода от индустриального общества к постиндустриальному или информационному. Это мнение высказывают многие историки и экономисты, культурологи и представители технической мысли, социологи и философы. К примеру, уже нами упоминаемый Д. Белл пишет:  «По мере того, как мы приближаемся к концу двадцатого столетия, становится все более очевидным, что мы вступаем в информационную эру» (2, СХХ).

Наступающий этап истории называют по-разному. Одни – новой эрой, другие – новой цивилизацией, третьи - новым обществом. Само название этого общества тоже настолько различно у тех или иных авторов, что трудно поддается перечислению – от посткапиталистического и супериндустриального до программируемого и технотронного. Но одна из характерных черт  формирующегося общества выступает довольно наглядно. Об этой черте хорошо сказал один из ведущих американских экономистов Л. Туроу. «Сегодня, - заявил он, - у нас еще нет названия для этого нового этапа развития. Но это не будет эпоха, которую можно бы  было  обозначить как «пост» -нечто. Это будет эпоха новых возможностей. Если ХХ век был столетием отраслей, основанных на использовании естественных ресурсов (стали, нефти, зерна и т.д.), то ХХ1 век станет столетием того, что я ранее назвал «искусственными интеллектуальными отраслями». К ним можно отнести микроэлектронику, биотехнологию, телекоммуникации, производство компьютеров, роботов и новых материалов» (76, 7).

         «Букет» названий формирующегося общества весьма естественен. Дело в том, что определение в своей любой форме – генетической или операционной, номинальной или контекстуальной – является логическим средством раскрытия сущности  определяемого  явления или процесса.  Более того, определение тех или иных феноменов должно удовлетворять строгим логичным требованиям – отражать существенные признаки определяемого и в то же время быть кратким, не допускающим неясных понятий и тавтологий, избегающим отрицательных характеристик. Определение выражает собой итог всего процесса познания, оно воспроизводит предмет в мышлении. Понятно, что дать определение еще только формирующего свою сущность феномена является довольно трудным, а порой и безнадежным делом. Это можно в полной мере отнести к определению еще только складывающегося в своих исторических появлениях новому обществу. «Как говорил Гегель, сова Минервы летает только в сумерках, - пишет Д.Фукуяма. – мы не можем найти позитивного обозначения, описывающего эру, в которой мы живем, вплоть  до той поры, когда данное общественное состояние не будет заменено последующим» (Там же, 9).  А. Турен утверждает, что «колебания насчет названия такого типа общества указывают на то, что их нельзя еще определить изнутри» (Там же, 145).

Однако есть и отличная от вышеприведенной точка зрения, когда некоторые авторы, наоборот, утверждают возможность дать определение формирующемуся обществу.  Так, Дж. Гэлбрейт заявляет: « Я считаю или, точнее,  надеюсь, что мы можем обозначить новую экономическую, политическую и культурную ситуацию, сложившуюся в западном мире, в позитивных терминах» (Там же,  8).

Пытаясь дать определение нового общества, очень многие исследователи называют его «постиндустриальным». Такое название получило большое распространение после опубликованного в 1973 году Д.Беллом солидного труда «Грядущее постиндустриальное общество: опыт социального прогнозирования», полностью переведенного на русский язык только в 1999 году. В нем рассматриваются три стадии общественного развития: аграрное общество, индустриальное общество, постиндустриальное или информационное общество. В основе этой классификации лежит тот тип технологии производства и оказания услуг, который определяет эффективность производства, собственно быт и стиль жизни общества.

В связи с этим некоторые авторы выступают против определения нового обществ как  постиндустриального или информационного. По их мнению, такие определения лежат в русле технологического детерминизма в понимании общественной эволюции. Пытаясь обосновать название нового общества как программируемого, А.Турен справедливо утверждает, что любое общество не может быть определено в терминах технологии и это полностью относится к названию ныне формирующегося общества. «Так же поверхностно было бы говорить об обществе вычислительной машины или об обществе плутония, - пишет он, - как об обществе паровой машины или электрического двигателя. Ничто не оправдывает в этом плане ссылки на определенную технологию, каким бы ни было ее экономическое значение» (109, 129-130). Содержание передаваемой информации определяется не информационной технологией, а социальными мотивами. Ведь не телевизор определяет содержание программ, - иронически замечает А.Турен.

Хотя основные характеристики будущего общества во многих работах различных авторов не одинаковы, все большее количество исследователей называют это общество информационным. Название нового общества как постиндустриального не может быть признано правильным (См.: 66, 11-12). Это название определяет лишь место этого общества в историческом процессе как общества идущего вслед за индустриальным. Но оно не определяет его  отличия от других обществ и тем более  специфики (аналогично этому, можно назвать капиталистическое общество постфеодальным, но выразим ли мы этим сущность капиталистического общества?).  Недостаточность обозначения нового исторического этапа постиндустриальным  видят даже сторонники такого названия. Примером тому может служить позиция В.Л.Иноземцева. Он, утверждая, что «обозначение нового общества с использованием префикса пост- при всей его условности представляется сегодня единственно возможным» (25, 103), все же вынужден признать, что поскольку общество не может быть адекватно определено без обращения к его внутренним, сугубо социальным связям и отношениям, термин «постиндустриальный» « изначально нес известный оттенок нигилизма, не столько определяя новую социальную структуру, сколько противопоставляя ее предшествующим историческим эпохам» ( Там же, 42). Отметим что такое противопоставление, возможно, имело основание в самом начале зарождения новой ступени общественного развития. Однако сегодня это противопоставление уже не пригодно для понимания сущности этой ступени и термин «постиндустриальной» теперь уже не имеет основания для своего применения. Он устарел для характеристики нынешнего этапа общественного развития. По выражению известного специалиста по глобалистике М. Гольдмана его употребление «стало неким анахронизмом».

Видимо, определить сущность нового общества можно,  назвав его «информационным». Это определение отражает наиболее характерную и существенную черту новой эпохи, где главную роль в развитии и функционировании всех сторон, сфер, аспектов общества играет знание в виде информации.  Новейшие виды и отрасли техники и технологии являются наукоемкими, основаны на использовании новейших достижений физики и математики, кибернетики и синергетики, биологии и генной инженерии, многих других отраслей не только естественных, но и как технических, так и гуманитарных наук.  Без использования этих знаний невозможны не только создание, конструирование этого технико – технологического мира, но и его функционирование. У. Драйзард, отмечая, что трудно определить к какому обществу от индустриального мы идем, вместе с тем замечает, что « ясна лишь одна его характеристика из  целого веера возможностей – основным видом его  экономической деятельности во все возрастающей степени становится производство, хранение и распространение информации» (71,  344). Поэтому для нового общества наиболее аутентичным будет название «информационное». При этом, ряд авторов, называют наступающий отрезок истории не просто «обществом», а «эрой». «эпохой». Именно так – «Информационная эпоха» - назвал свой  трехтомный труд М. Кастельс, который представляет собой фундаментальный анализ прихода от индустриальной эпохи к информационному веку.

Сам термин «информационное общество» одновременно был введен в США Ф. Махлупом и в Японии У. Умасео. Используемый другими авторами, он дал возможность рассмотреть историческую эволюцию в контексте прогресса знания. Рассмотрение эволюции общества в таком контексте не является новостью для европейской цивилизации, начиная с Ф.Бекона («знание – сила») и эпохи Просвещения.

Превращение данных в информацию, а информации в знание делают знание продуктом производственного процесса, и вызывает большой социальный резонанс. «Точнее, продуктами новой индустрии информационных технологий являются устройства для обработки информации или сам процесс анализа и обработки информации. Трансформируя процесс обработки информации, новые информационные технологии оказывают влияние на все сферы человеческой деятельности и делают возможным установление бесчисленных связей между различными областями, так же как и между элементами и агентами этой деятельности» (31,  82).

Говоря о роли знания в информационном обществе, следует упомянуть, что изменение роли знания является главным источником структурных сдвигов в обществе – во взаимоотношении техники и науки, появлении интеллектуальной технологии, взаимоотношении традиций и новаций и т.д.

Качественное изменение характера знаний, необходимость свободного доступа к ним – главнейшие характеристики информационного общества. Но они еще не исчерпывают всех его характерных черт. Важной чертой является то, что общество в состоянии производить всю необходимую информацию в нужном объеме и с нужной скоростью путем совершенствования информационной технологии. В последнее время происходит переход от аналоговой информационной технологии, передающей информацию в виде волн, к цифровой, которая представляет информацию в виде последовательной передачи импульсов, несущих биты информации. Этот переход в десятки и сотни раз повышает возможности передачи информации. «Радикально новым явлением сегодня, , - пишет Д. Белл, - стала кодификация теоретических знаний и та важная роль, которую она играет как в создании новых знаний, так и в производстве товаров и услуг: (2, СХII). Отметим, что все возрастающее воздействие информационной технологии на знание и общество в целом ведет к ускорению темпов общественной эволюции.

Информационному обществу присущи и другие черты, о которых выше шла речь: ускоренное обновление материально-технической базы на основе автоматизации, роботизации и компьютеризации; растущая роль гибких технологий и малых предприятий, демассификация производства для удовлетворения все более разнообразных индивидуальных запросов потребителей; изменение содержания и характера труда;  профессиональной и социальной структур общества; общественное производство все в большей степени перемещается в сферу услуг. Происходит дальнейшая демократизация общества и методов государственной деятельности, возникают широкие общественные движения в защиту прав человека, рационального природопользования, равноправия полов. Происходят значительные  качественные изменения в области духовной культуры, что является предметом нашего дальнейшего рассмотрения.

Сторонников утверждения об объективной неизбежности информационного общества часто обвиняют в технологическом детерминизме. Известно, что концепция технологического детерминизма

исходит из того, что техника не только развивается независимо то человека и общества, но и является непосредственной причиной всех социальных изменений - от экономических, до нравственных. Отсюда делается вывод, что технические специалисты по – праву должны занимать господствующее экономическое и политическое положение. Общество должно стать технократическим, политические решения заменяются  рационально-техническими. Сторонники технократического детерминизма игнорируют как зависимость технического прогресса от социального, так и то обстоятельство, что воздействие техники на общество реализуется не непосредственно, а опосредованно, через систему общественных отношений. Сформулированные в начале ХХ века идеи фетишизации техники получили в дальнейшем развитие в концепциях Дж. Бернхема  о «революции управляющих», Ж. Фурастье об  «индустриальном обществе», У. Ростоу о «стадиях экономического роста», Дж. Гелбрейта  о «техноструктуре» и др. В противоположность этим оптимистическим взглядам на будущее общества и техники, другая группа технологических детерминистов, выражая писимистическую оценку этого будущего,  утверждает, что техника в своем развитии полностью подчинит человека, обеднит его духовную жизнь, создаст «одномерного человека». Если технический прогресс не ограничивать, то это фатально приведет к социальной катастрофе, к подчинению человека техникой. В этой связи проявляются различные выступления против широкого использования  в жизни науки и техники, требования резкого ограничения их развития и  проповедь возврата к аскетически - примитивным формам жизни. В работах Г. Маркузе, Л. Мемфорда, Ж. Эллюля отражаются пессимистические настроения, возникающие под воздействием негативного влияния техники на человека, общество и природу.  Однако в них игнорируется сложный диалектически противоречивый  характер соотношения технического и социального процессов.

 Обвинения некоторых исследователей информатизации общества в рассмотрении процесса информатизации с точки зрения технологического детерминизма имеет известные основания. Действительно, некоторые авторы занимают ярко выраженную позицию технократического детерминизма. В таком аспекте можно трактовать, к примеру, заявление Ф. Джорджа о том, что, по его мнению, «техническое изменение детерминирует экономическое изменение, а экономическое изменение детерминирует социальные изменения» 71, 357).

Особо следует сказать от позиции в этом вопросе «патриарха» теории информационного общества крупного американского социолога Д.Белла. Определяя свое отношение к марксизму, Д.Белл заявляет, что он, как  и не один серьезный ученый-социолог,  не может быть антимарксистом и  называет себя «постмарксистом». Основание для этого, по мнению Д. Белла, служит то, что он воспринимает многие марксистские положения и применяет их к анализу современной действительности. С позиций «постмарксизма» он представляет общество как совокупность трех сфер: технико-экономической, политической и культурной. Заняв такую позицию и развивая свое понимание проблемы, Д.Белл дальше пишет: «Я не отношусь к технологическим детерминистам. Разумеется, технико-экономическая система оказывает воздействие на другие сферы общества, но она не определяет их. Политика относительно автономна, а культура – исторична» (2, XCIX). Акцентируя внимание читателя на своей мысли, Д.Белл далее пишет, что “технология не задает социальные изменения, она лишь представляет для этого возможность и инструменты. Как они будут использованы – предмет общественного выбора» ( Там же, CIX). В связи с этим он ориентируется на исследование тех областей человеческой жизнедеятельности, в которых под воздействием информационной технологии происходят существенные изменения.

Однако с течением времени суждения Д.Белла  все более и более стали признавать  технократическими. Представители так называемой французской социологической школы предложили рассматривать информационное общество более широко. По их мнению, и  с этим нельзя не согласиться, информационная революция охватывает все сферы жизнедеятельности общества и приводит к появлению совершенного планирования. Различие в понимании информационного общества Д.Беллом и французской социологической школой  Л.Д.Рейман выразил в виде следующей таблицы (67, 7):

Сравнение подходов к характеристике информационного общества.

Однако многие  западные социологи все дальше уходят от позиций технократического мышления. Такой видный исследователь информационной эпохи, который нами уже неоднократно упоминался, как М. Кастельс заявляет: «Я критикую идеологию тех, кто думает, что информационные технологии решат все проблемы» (31, 22). Технология, считает он, не предопределяет развитие общества, но и общество не прописывает технологических изменений. Однако государство, общество в целом может задушить или ускорить развитие технологии. К примеру, военные контракты и технологические инициативы Министерства обороны США сыграли решающую роль на начальной стадии информатизации американского общества. Известна стимулирующая роль государственных органов Японии в деле развития информационных технологий. Но связь между развитием технологии и обществом не является прямой и непосредственной. В процесс научных открытий, технологических инноваций и их социальных применений вмешиваются многие факторы, включая даже такие личностные мотивы, как индивидуальная изобретательность и предпринимательский дух. М.Кастельс отмечает, что вместе с тем существует  известная зависимость развития общества от его технического базиса. В силу этого общество не может быть понято и описано без исследования этой зависимости. Но, подчеркнем еще раз, развитие общества – многофакторный процесс и  технологическая зависимость социума есть лишь одна из составляющих этого процесса. Поэтому « в действительности, дилемма технологического детерминизма, заключает М.Кастельс, - представляет собой, вероятно, ложную проблему» (Там же, 29).

Информационное общество является такой ступенью развития техногенной цивилизации, на которой знания в виде информации становятся важнейшим социальным фактором, коренным образом преобразующим все сферы жизнедеятельности – производство и потребление, финансовую деятельность и торговлю, социальную структуру общества и политическую жизнь, сферу услуг и духовную культуру.

Информатизация общества, как уже было сказано, все в большей степени приобретает глобальный характер, который охватывает различные страны и регионы мира и приобретает характер объективной необходимости. Неодинаковость этих стран в экономическом, социально-политическом и культурном развитии определяет специфику их информатизации. Если лидерами информатизации выступают такие наиболее развитые страны, как США, Япония, страны Западной Европы и Южно-Азиатского района, то многие страны Африканского континента и других областей земли еще только делают первые робкие шаги по пути информатизации путем покупки и применения привилегированными слоями общества или государственными  структурами компьютерной техники.

Что касается России, то, занимая в начале 50-х годов одно из лидирующих мест в области развития компьютерной техники, она за прошедшие годы в силу ряда причин потеряла это место.

Современная Россия претерпевает изменения во многих направления своего развития: переход от тоталитаризма к демократии, от командной экономики к рыночной, от  индустриализма к информационной эпохе. Эти кардинальные изменения не могут проходить гладко. Общество переживает болезненный рост, обостряемый зачастую непродуманностью принимаемых решений, известным субъективизмом в мышлении  и действии стоящих у власти. Безалаберные годы перестройки, дальнейшая приватизация, формирование пещерных норм капитализма, разгул мафиозных структур и другие факторы окончательно подорвали политический престиж и экономическое могущество страны. Материально-техническая база информатизации общества явно не соответствует требованиям этой информатизации, сдерживает ее масштабы и темпы. Достаточно сказать, что по уровню обеспеченности средствами информации и связи Россия к началу 1966 года занимала 48 место в мировой иерархии. В 1996 году лишь 48,7% городских и 19,7% сельских семей имели доступ к телефонному обслуживанию. (32, 42).

В последние годы  Россия предпринимает большие усилия для своего включения  в мировое информационное пространство. Развивается русская сеть Интернет, создаются программы, ширятся масштабы применения информационной технологии в сфере услуг, в системе образования, в научной и производственной деятельности. Постепенно создается технологическая база информационного российского общества. Наступил период переосмысливания  деятельности органов, обеспечивающих развитие информационной сферы. Основной упор теперь делается на формирование национальной информационной структуры. На базе разработанных принципов формирования основ информационного общества в России разработана Концепция формирования этого общества. Эта Концепция одобрена в мае 1999 года Государственной комиссией по информатизации при Госкомитете РФ по связи и информации. Она  определяет широкий круг проблем, связанных с процессом российской информатизации:  предпосылки перехода России к информационному обществу, цель, базовые положения, особенности и возможные пути перехода к информационному обществу, основные направления и социокультурные основания информатизации. Концепция  отмечает, что в настоящее время осознаны предпосылки и реальные пути формирования и развития информационного общества в России, которые могут быть реализованы  при стабильных социально-политических условиях и глубоких экономических преобразованиях в первой четверти XXI века. Сформировался и успешно развивается отечественный рынок телекоммуникаций, информационных технологий, продуктов и услуг. Растет количество компьютеров, применяемых во всех сферах жизнедеятельности общества. В значительной степени информатизированы многие отрасли хозяйства, банковская сфера и сфера государственного управления. В общественном мнении складывается понимание актуальности задачи перехода к информационному обществу. Сегодня Россия является частью мирового экономического и политического сообщества в такой степени, в какой она никогда не была в прошлом. Наконец, сформирована и функционирует государственная структура, ответственная за создание и развитие информационно-технологического базиса. Эта структура, согласно Концепции, должна играть ведущую роль в обеспечении процесса перехода  к информационному обществу: взять на себя основные финансовые затраты, обеспечить доступ к общественной информации, стимулировать формирование национальной информационной структуры.

Движение России к информационному обществу – долгий и трудный путь, состоящий из определенных этапов, составных частей.  Д.Белл отмечает наличие «технологической цепочки» в соответствии с которой можно составить схему экономических сдвигов по пути к информационному обществу. Эта схема включает пять ступеней восхождения к такому обществу: ресурсная база, легкая промышленность, тяжелая промышленность, высокие технологии и отрасли, базирующиеся на научных достижениях будущего. Наличие образованного населения, признанной лучшей в мире и с трудом сохранившейся системы образования, сильного научного потенциала, громадных запасов энергии и природных ресурсов позволяют России успешно продвигаться по этой «технологической цепочке».

Этапы информатизации общества, отмеченные Д.Беллом, характерны и для процесса информатизации России. В хронологическом порядке первый этап начал проявляться с начала 70-х годов XX века, когда создавались вычислительные средства, позволяющие вести автоматизированную обработку символьной информации ("Минск-32", далее ЕС-ЭВМ). Ha этом   этапе   создавались      АСУ   воздушным   и   железнодорожным   транспортом, энергосистемами, оборонным комплексом. Второй этап начался в 1983 году, когда была разработана общегосударственная программа по развитию средств вычислительной техники и АСУ до 2000 года (ответ на "вызов" Японии, заявившей   о   создании   машин   пятого   поколения).   В    1989   году уточнялась  программа  информатизации  до  2005   года  в   связи     с необходимостью отражения в ней средств персональной информатики. В 1993 году начался третий этап.

Россия в процессе своей информатизации идет тем же путем и сталкивается с теми же проблемами, что и другие страны. Это объясняется тем, что новейшие информационные технологи, возникнув в какой-либо одной из стран мирового сообщества, получают довольно быстрое распространение в других странах. В силу этого происходит глобализация информационно-технологических рынков. Однако информатизация России имеет свою специфику, что связано не только с выше указанными особенностями сегодняшней жизни России, но и с географической протяженностью страны и недостаточно развитой инфраструктурой.

В настоящее время специалисты в области информатизации активно обсуждают вопрос о том, каким должен быть путь России в этом направлении. Отыскиваются аргументы в пользу своеобразия этого пути, поскольку в России пока нет эффективно функционирующей рыночной экономики, обеспечивающей постоянный рост информационных потребностей и платежеспособный спрос на информационные продукты и услуги, нет сильного среднего класса, являющегося основным потребителем информационных услуг. Нет и свободных средств для инвестирования в информационно-коммуникационную инфраструктуру. В большинстве развитых стран имеется хорошо развитая инфраструктура производства и предоставления населению информационных продуктов и услуг, сложилась система компьютерного образования и стремительно расширяется сфера услуг, предоставляемых сетью Интернет. В России всего этого практически нет, а сфера Интернет - услуг только начинает расти.

Нельзя не признать справедливость этих утверждений. Однако поиски ориентиров на социально-экономические и культурные особенности российского общества не должны исходить только из этого негативного фона и затмевать или искажать общие закономерности глобального информационного развития. А эти закономерности, как вытекает из проведенного выше анализа, требуют признания следующих основных положений:

                                    1. Построение информационного общества в России невозможно без становления и развития мощного информационного потенциала страны, опирающегося на две главные составляющие: информационно-конструкторскую технологию и информационно-коммуникационную инфраструктуру как технологическую базу движения к информационному обществу,  инфраструктуру поддержки инноваций и информационный капитал как условие экономически эффективного использования технологий и постоянного расширения ее приложений в интересах всего общества в формирующейся конкурентной рыночной среде.

            2. Обе эти составляющие должны быть тесно переплетены,    прорастать друг в друга, и только совместно они могут рассматриваться как необходимые и достаточные предпосылки формирования информационного общества.

  3. Если совершенствование и развитие информационно-конструкторской технологии  и информационно-коммуникационной инфраструктуры есть задача преимущественно отраслевая (многоотраслевая - компьютерная индустрия, телекоммуникации, средства информации и т.п.), то создание информационного капитала есть задача общеэкономическая. Как и первая, она должна быть поставлена перед обществом как задача высокого приоритета и составлять одну из важнейших компонент рыночных преобразований в России.                                        

  4. Хотя рыночные механизмы сами прокладывают себе дорогу и рано или поздно приводят к ожидаемым результатам, надежды на саморегулирование рынка информационно-компьютерных технологий, а тем более всего спектра инновационных процессов, не обоснованы. Усиление государственного воздействия является необходимым условием действенности государственнойполитики информатизации. Это означает, что должны бытьпересмотрены многие законодательные и нормативно-правовыеакты, имеющие отношение к поддержке инновационныхпроцессов, к научной, технологической и промышленной политике,пересмотрены именно под углом зрения той выдающейся роли,которую они играет в переходе России к информационномуобществу.

Реализация этих положений должна рассматриваться как стратегическая задача российского государства на ближайшие 10-15 лет и требует реализации информационной политики на разных уровнях – государственном, отраслевом, региональном, в сфере предпринимательства, образования и в индивидуально-бытовой сфере.

Информационная политика  на государственном уровне должна обеспечить максимально быстрое развитие всех систем связи, обеспечить финансовую и правовую  поддержку организаций, осуществляющих научно-технические разработки в этой области и подготовку специалистов высшей квалификации.

Отраслевая информационная политика должна быть направлена на информатизацию министерств и ведомств, отдельных отраслей народного хозяйства, автоматизацию офисных мероприятий и поддержку принятия решений.

Региональная информационная политика призвана обеспечить решение наиболее кардинальных проблем сегодняшнего дня и будущего развития России, создать наиболее благоприятные  организационные, экономические и социальные условия в регионах.

Информационная политика в сфере предпринимательства  реализуется в сфере бизнеса, рыночной экономики, как правило, на региональном уровне.

Информационная политика в образовательной и индивидуально-бытовой сфере направлена на формирование характера и поведение человека, информатизацию такой важнейшей социально сферы, какой является образование.

В целом информационная политика как система отдельных политик формируется в русле социально-экономической стратегии, которая должна быть направлена на быструю модернизацию общества, развитие личности, защиту интересов и прав человека, создание современной и развитой демократии и экономики. Она должна обеспечить баланс всех уровней общества, учитывать необходимость прохождения всех основных этапов информатизации, создавать как для нее, так и для отечественных производителей благоприятные условия, учитывать отрицательные последствия информатизации.

Следует сказать, что сегодня существует абсолютная монополия США на производство  программных продуктов и аппаратные средства. Догнать наших конкурентов – США, Японию и другие страны посредством разработки аналогичных компьютерных технологий практически невозможно. Проблему создания научно-технологического приоритета  следует решать путем создания новых прорывных технологий. Ныне крупнейшие в мире  компании по производству программных продуктов в основном дорабатывают прежние научные заделы и концепции. Задача состоит в том, чтобы создавать новые поколения программ, способных к саморазвитию, самосогласованию, самоконтролю, на принципиально  новых научных разработках повысить интеллектуальную мощность программных средств. Следовательно, в процессе информатизации России следует перейти от принципа «догонять» передовые страны к принципу создания принципиально новой технико-технологической информационной базы. Будем оптимистами, выразим надежду, что наша страна с ее колоссальным энерго-материальным, научным и культурным потенциалом сможет вернуть себя в передовой отряд  мировой цивилизации.

Информатизация общества, подчеркнем это еще раз, объективный закономерный процесс общественной эволюции, в стороне которого не может быть ни одна страна. Закономерный характер перехода общества к информационной эре обусловлен возрастанием роли знаний в историческом прогрессе. Вместе с тем этот процесс многоплановый, охватывающий не только техническую сферу общества, но  общество в целом. Именно поэтому он и называется информатизацией общества. Этот процесс разворачивается в трех основных ипостасях – технико-технологическом, социальном и культурном и информатизацию общества можно представить как технико-социокультурный феномен. В соответствии с этим, можно выделить три аспекта исследования информатизации общества – технико-технологический, социологический и культурологический.

Мы  кратко рассмотрели  технико-технологический и социологический аспекты  информатизации общества. Культурологический аспект этой проблемы в меньшей степени попадает в поле внимание исследователей процесса информатизации общества. Между тем, информатизация зародилась в сфере духовной культуры (научных исследований и научно-инженерных разработок) и получило свою первоначальную жизнь именно в сфере культуры – для научных исследований и иных видах интеллектуальной деятельности. Отметим также то, что изменения в культуре, различные культурные общественные движения не только  зависимы от социотехнической природы информатизации, но и оказывают на процесс информатизации существенное воздействие. Рассматривая общественные движения 60-х годов, М.Кастельс отмечает, что «несмотря на то, что общественные движения были  преимущественно культурными и независимыми от экономических и технологических изменений, они оказали влияние на экономику, технологию и последующие реорганизационные процессы» (31, 495). Культурологический аспект анализа информатизации общества является предметом нашего дальнейшего исследования.

«Старая  концепция  культура базируется

на преемственности, современная –

на многообразии; старой ценностью была

традиция, современный идеал – синкретизм.

Д,Белл.

Анализируя пути формирования информационного общества многие авторы сегодня все чаще приходят к выводу, что «последствия перехода к информационному обществу оказываются далеко не столь радужными, как они виделись еще несколько десятилетий назад, когда впервые заговорили о нем, как о более высокой ступени развития человечества» (52, 48). Однако как бы ни трудны были дороги, ведущие к информационному обществу, как бы не извилисты и противоречивы были его пути, социум эволюционирует в сторону этого общества, опираясь на достижения всей предшествующей человеческой мысли и техники.

Несмотря на все принципиальные отличия информационного общества от индустриального,  о котором мы будем неоднократно говорить в  процессе дальнейшего изложения, между этими фазами исторического прогресса существует тесная взаимосвязь. Как пишет А. Турен, «не существует такого полного, как некоторые думали,  разрыва между индустриальным обществом и тем, которое следует за ним»  (109,143).

Как уже было сказано, индустриальное общество основано на массовом производстве, что накладывает отпечаток массовости на другие области общественной жизни – образование, науку, политические действия и сознание, здравоохранение и т.д. Массовое производство порождает массовое потребление. В информационную эпоху продолжает существовать массовое производство а, следовательно, и массовое потребление. Правда, они ориентированы на производство и потребление не товара в форме материального продукта, а товара в форме продукта духовного – информации. Это массовое производство, обработка, хранение и выдача информации базируется на развитии индустрии и автоматики и робототехники, мехатроники и электроники, т.е. на мощной индустриально-технической базе. Без развития передовых отраслей индустрии информационная технология не может функционировать и развиваться. Поэтому, можно согласиться с мнением М. Кастельса, высказанного им сравнительно недавно, что «продолжая теоретизировать по поводу постиндустриализма, мы переживаем в конце ХХ в. одну из величайших волн индустриализации в истории» (31,123). Свидетельством этому является рост абсолютной численности промышленных рабочих, формирование крупных  промышленных центров («Селикотовая долина» в США), создающих новую научно-промышленную основу для новых информационных технологий – техническую базу информатизации общества. Все эти и многие другие факты свидетельствуют о том, что информационное общество можно рассматривать как эволюционное продолжение индустриального общества. В этом случае проявляет себя одна из основных тенденций цивилизационного развития – преемственная связь предшествующих эпох с предыдущими.

В то же время формирование информационного общества – качественно новый этап в развитии цивилизации. Он не выходит из рамок техногенной цивилизации, так как и здесь основой социального прогресса, в конечном счете, является техника. Но эта техника производит товар не в его вещной форме, а в идеальном виде – в форме знания. Для эпохи аграрного общества главной социальной ценностью была земля, для эпохи индустриального общества главной социальной ценностью является товар. Главной социальной ценностью информационного общества являются знания. В этом суть ответа на вопрос, мучивший многих исследователей.

Новое общество зародилось на рубеже 60- - 70-х годов ХХ века в обстановке совпадения таких факторов, как революции в области технологий, кризиса тоталитарных режимов, расцвета таких культурных социальных движений,  борьбы за права человека, феминизм, защиту окружающей среды и других. Это новое общество идет на смену индустриальному. Но какое же общество должно сменить индустриальное? Общество, лишенное фабричного дыма, унылых трудовых будней и серой беспросветной жизни ?  Общество, которое избавило бы людей от повседневной заботы о пропитании, возвращение «золотого века» с его молочными реками и кисейными берегами, с его первозданной и неиспорченной деятельностью людьми рода природой? «Мы удаляемся от берегов индустриального общества, но куда мы идем? Уходим ли мы в сторону, плывем ли к острову Ситеры или причаливаем к гипериндустриальному обществу?» – вопрошает известный французский социолог А. Турен (109, 128). Самое неблагодарное дело – предсказание будущего, которое всегда скрыто для нас мало прозрачной дымкой истории. Предсказать все перипетии исторического процессе невозможно. Но вполне возможно, исходя из фактов сегодняшнего дня,  уловить основной стержень  исторических изменений. А факты сегодняшнего дня свидетельствуют, что наше время - время перехода от индустриального общества к постиндустриальному или информационному. Это мнение высказывают многие историки и экономисты, культурологи и представители технической мысли, социологи и философы. К примеру, уже нами упоминаемый Д. Белл пишет:  «По мере того, как мы приближаемся к концу двадцатого столетия, становится все более очевидным, что мы вступаем в информационную эру» (2, СХХ).

Наступающий этап истории называют по-разному. Одни – новой эрой, другие – новой цивилизацией, третьи - новым обществом. Само название этого общества тоже настолько различно у тех или иных авторов, что трудно поддается перечислению – от посткапиталистического и супериндустриального до программируемого и технотронного. Но одна из характерных черт  формирующегося общества выступает довольно наглядно. Об этой черте хорошо сказал один из ведущих американских экономистов Л. Туроу. «Сегодня, - заявил он, - у нас еще нет названия для этого нового этапа развития. Но это не будет эпоха, которую можно бы  было  обозначить как «пост» -нечто. Это будет эпоха новых возможностей. Если ХХ век был столетием отраслей, основанных на использовании естественных ресурсов (стали, нефти, зерна и т.д.), то ХХ1 век станет столетием того, что я ранее назвал «искусственными интеллектуальными отраслями». К ним можно отнести микроэлектронику, биотехнологию, телекоммуникации, производство компьютеров, роботов и новых материалов» (76, 7).

         «Букет» названий формирующегося общества весьма естественен. Дело в том, что определение в своей любой форме – генетической или операционной, номинальной или контекстуальной – является логическим средством раскрытия сущности  определяемого  явления или процесса.  Более того, определение тех или иных феноменов должно удовлетворять строгим логичным требованиям – отражать существенные признаки определяемого и в то же время быть кратким, не допускающим неясных понятий и тавтологий, избегающим отрицательных характеристик. Определение выражает собой итог всего процесса познания, оно воспроизводит предмет в мышлении. Понятно, что дать определение еще только формирующего свою сущность феномена является довольно трудным, а порой и безнадежным делом. Это можно в полной мере отнести к определению еще только складывающегося в своих исторических появлениях новому обществу. «Как говорил Гегель, сова Минервы летает только в сумерках, - пишет Д.Фукуяма. – мы не можем найти позитивного обозначения, описывающего эру, в которой мы живем, вплоть  до той поры, когда данное общественное состояние не будет заменено последующим» (Там же, 9).  А. Турен утверждает, что «колебания насчет названия такого типа общества указывают на то, что их нельзя еще определить изнутри» (Там же, 145).

Однако есть и отличная от вышеприведенной точка зрения, когда некоторые авторы, наоборот, утверждают возможность дать определение формирующемуся обществу.  Так, Дж. Гэлбрейт заявляет: « Я считаю или, точнее,  надеюсь, что мы можем обозначить новую экономическую, политическую и культурную ситуацию, сложившуюся в западном мире, в позитивных терминах» (Там же,  8).

Пытаясь дать определение нового общества, очень многие исследователи называют его «постиндустриальным». Такое название получило большое распространение после опубликованного в 1973 году Д.Беллом солидного труда «Грядущее постиндустриальное общество: опыт социального прогнозирования», полностью переведенного на русский язык только в 1999 году. В нем рассматриваются три стадии общественного развития: аграрное общество, индустриальное общество, постиндустриальное или информационное общество. В основе этой классификации лежит тот тип технологии производства и оказания услуг, который определяет эффективность производства, собственно быт и стиль жизни общества.

В связи с этим некоторые авторы выступают против определения нового обществ как  постиндустриального или информационного. По их мнению, такие определения лежат в русле технологического детерминизма в понимании общественной эволюции. Пытаясь обосновать название нового общества как программируемого, А.Турен справедливо утверждает, что любое общество не может быть определено в терминах технологии и это полностью относится к названию ныне формирующегося общества. «Так же поверхностно было бы говорить об обществе вычислительной машины или об обществе плутония, - пишет он, - как об обществе паровой машины или электрического двигателя. Ничто не оправдывает в этом плане ссылки на определенную технологию, каким бы ни было ее экономическое значение» (109, 129-130). Содержание передаваемой информации определяется не информационной технологией, а социальными мотивами. Ведь не телевизор определяет содержание программ, - иронически замечает А.Турен.

Хотя основные характеристики будущего общества во многих работах различных авторов не одинаковы, все большее количество исследователей называют это общество информационным. Название нового общества как постиндустриального не может быть признано правильным (См.: 66, 11-12). Это название определяет лишь место этого общества в историческом процессе как общества идущего вслед за индустриальным. Но оно не определяет его  отличия от других обществ и тем более  специфики (аналогично этому, можно назвать капиталистическое общество постфеодальным, но выразим ли мы этим сущность капиталистического общества?).  Недостаточность обозначения нового исторического этапа постиндустриальным  видят даже сторонники такого названия. Примером тому может служить позиция В.Л.Иноземцева. Он, утверждая, что «обозначение нового общества с использованием префикса пост- при всей его условности представляется сегодня единственно возможным» (25, 103), все же вынужден признать, что поскольку общество не может быть адекватно определено без обращения к его внутренним, сугубо социальным связям и отношениям, термин «постиндустриальный» « изначально нес известный оттенок нигилизма, не столько определяя новую социальную структуру, сколько противопоставляя ее предшествующим историческим эпохам» ( Там же, 42). Отметим что такое противопоставление, возможно, имело основание в самом начале зарождения новой ступени общественного развития. Однако сегодня это противопоставление уже не пригодно для понимания сущности этой ступени и термин «постиндустриальной» теперь уже не имеет основания для своего применения. Он устарел для характеристики нынешнего этапа общественного развития. По выражению известного специалиста по глобалистике М. Гольдмана его употребление «стало неким анахронизмом».

Видимо, определить сущность нового общества можно,  назвав его «информационным». Это определение отражает наиболее характерную и существенную черту новой эпохи, где главную роль в развитии и функционировании всех сторон, сфер, аспектов общества играет знание в виде информации.  Новейшие виды и отрасли техники и технологии являются наукоемкими, основаны на использовании новейших достижений физики и математики, кибернетики и синергетики, биологии и генной инженерии, многих других отраслей не только естественных, но и как технических, так и гуманитарных наук.  Без использования этих знаний невозможны не только создание, конструирование этого технико – технологического мира, но и его функционирование. У. Драйзард, отмечая, что трудно определить к какому обществу от индустриального мы идем, вместе с тем замечает, что « ясна лишь одна его характеристика из  целого веера возможностей – основным видом его  экономической деятельности во все возрастающей степени становится производство, хранение и распространение информации» (71,  344). Поэтому для нового общества наиболее аутентичным будет название «информационное». При этом, ряд авторов, называют наступающий отрезок истории не просто «обществом», а «эрой». «эпохой». Именно так – «Информационная эпоха» - назвал свой  трехтомный труд М. Кастельс, который представляет собой фундаментальный анализ прихода от индустриальной эпохи к информационному веку.

Сам термин «информационное общество» одновременно был введен в США Ф. Махлупом и в Японии У. Умасео. Используемый другими авторами, он дал возможность рассмотреть историческую эволюцию в контексте прогресса знания. Рассмотрение эволюции общества в таком контексте не является новостью для европейской цивилизации, начиная с Ф.Бекона («знание – сила») и эпохи Просвещения.

Превращение данных в информацию, а информации в знание делают знание продуктом производственного процесса, и вызывает большой социальный резонанс. «Точнее, продуктами новой индустрии информационных технологий являются устройства для обработки информации или сам процесс анализа и обработки информации. Трансформируя процесс обработки информации, новые информационные технологии оказывают влияние на все сферы человеческой деятельности и делают возможным установление бесчисленных связей между различными областями, так же как и между элементами и агентами этой деятельности» (31,  82).

Говоря о роли знания в информационном обществе, следует упомянуть, что изменение роли знания является главным источником структурных сдвигов в обществе – во взаимоотношении техники и науки, появлении интеллектуальной технологии, взаимоотношении традиций и новаций и т.д.

Качественное изменение характера знаний, необходимость свободного доступа к ним – главнейшие характеристики информационного общества. Но они еще не исчерпывают всех его характерных черт. Важной чертой является то, что общество в состоянии производить всю необходимую информацию в нужном объеме и с нужной скоростью путем совершенствования информационной технологии. В последнее время происходит переход от аналоговой информационной технологии, передающей информацию в виде волн, к цифровой, которая представляет информацию в виде последовательной передачи импульсов, несущих биты информации. Этот переход в десятки и сотни раз повышает возможности передачи информации. «Радикально новым явлением сегодня, , - пишет Д. Белл, - стала кодификация теоретических знаний и та важная роль, которую она играет как в создании новых знаний, так и в производстве товаров и услуг: (2, СХII). Отметим, что все возрастающее воздействие информационной технологии на знание и общество в целом ведет к ускорению темпов общественной эволюции.

Информационному обществу присущи и другие черты, о которых выше шла речь: ускоренное обновление материально-технической базы на основе автоматизации, роботизации и компьютеризации; растущая роль гибких технологий и малых предприятий, демассификация производства для удовлетворения все более разнообразных индивидуальных запросов потребителей; изменение содержания и характера труда;  профессиональной и социальной структур общества; общественное производство все в большей степени перемещается в сферу услуг. Происходит дальнейшая демократизация общества и методов государственной деятельности, возникают широкие общественные движения в защиту прав человека, рационального природопользования, равноправия полов. Происходят значительные  качественные изменения в области духовной культуры, что является предметом нашего дальнейшего рассмотрения.

Сторонников утверждения об объективной неизбежности информационного общества часто обвиняют в технологическом детерминизме. Известно, что концепция технологического детерминизма

исходит из того, что техника не только развивается независимо то человека и общества, но и является непосредственной причиной всех социальных изменений - от экономических, до нравственных. Отсюда делается вывод, что технические специалисты по – праву должны занимать господствующее экономическое и политическое положение. Общество должно стать технократическим, политические решения заменяются  рационально-техническими. Сторонники технократического детерминизма игнорируют как зависимость технического прогресса от социального, так и то обстоятельство, что воздействие техники на общество реализуется не непосредственно, а опосредованно, через систему общественных отношений. Сформулированные в начале ХХ века идеи фетишизации техники получили в дальнейшем развитие в концепциях Дж. Бернхема  о «революции управляющих», Ж. Фурастье об  «индустриальном обществе», У. Ростоу о «стадиях экономического роста», Дж. Гелбрейта  о «техноструктуре» и др. В противоположность этим оптимистическим взглядам на будущее общества и техники, другая группа технологических детерминистов, выражая писимистическую оценку этого будущего,  утверждает, что техника в своем развитии полностью подчинит человека, обеднит его духовную жизнь, создаст «одномерного человека». Если технический прогресс не ограничивать, то это фатально приведет к социальной катастрофе, к подчинению человека техникой. В этой связи проявляются различные выступления против широкого использования  в жизни науки и техники, требования резкого ограничения их развития и  проповедь возврата к аскетически - примитивным формам жизни. В работах Г. Маркузе, Л. Мемфорда, Ж. Эллюля отражаются пессимистические настроения, возникающие под воздействием негативного влияния техники на человека, общество и природу.  Однако в них игнорируется сложный диалектически противоречивый  характер соотношения технического и социального процессов.

 Обвинения некоторых исследователей информатизации общества в рассмотрении процесса информатизации с точки зрения технологического детерминизма имеет известные основания. Действительно, некоторые авторы занимают ярко выраженную позицию технократического детерминизма. В таком аспекте можно трактовать, к примеру, заявление Ф. Джорджа о том, что, по его мнению, «техническое изменение детерминирует экономическое изменение, а экономическое изменение детерминирует социальные изменения» 71, 357).

Особо следует сказать от позиции в этом вопросе «патриарха» теории информационного общества крупного американского социолога Д.Белла. Определяя свое отношение к марксизму, Д.Белл заявляет, что он, как  и не один серьезный ученый-социолог,  не может быть антимарксистом и  называет себя «постмарксистом». Основание для этого, по мнению Д. Белла, служит то, что он воспринимает многие марксистские положения и применяет их к анализу современной действительности. С позиций «постмарксизма» он представляет общество как совокупность трех сфер: технико-экономической, политической и культурной. Заняв такую позицию и развивая свое понимание проблемы, Д.Белл дальше пишет: «Я не отношусь к технологическим детерминистам. Разумеется, технико-экономическая система оказывает воздействие на другие сферы общества, но она не определяет их. Политика относительно автономна, а культура – исторична» (2, XCIX). Акцентируя внимание читателя на своей мысли, Д.Белл далее пишет, что “технология не задает социальные изменения, она лишь представляет для этого возможность и инструменты. Как они будут использованы – предмет общественного выбора» ( Там же, CIX). В связи с этим он ориентируется на исследование тех областей человеческой жизнедеятельности, в которых под воздействием информационной технологии происходят существенные изменения.

Однако с течением времени суждения Д.Белла  все более и более стали признавать  технократическими. Представители так называемой французской социологической школы предложили рассматривать информационное общество более широко. По их мнению, и  с этим нельзя не согласиться, информационная революция охватывает все сферы жизнедеятельности общества и приводит к появлению совершенного планирования. Различие в понимании информационного общества Д.Беллом и французской социологической школой  Л.Д.Рейман выразил в виде следующей таблицы (67, 7):

Сравнение подходов к характеристике информационного общества.

Однако многие  западные социологи все дальше уходят от позиций технократического мышления. Такой видный исследователь информационной эпохи, который нами уже неоднократно упоминался, как М. Кастельс заявляет: «Я критикую идеологию тех, кто думает, что информационные технологии решат все проблемы» (31, 22). Технология, считает он, не предопределяет развитие общества, но и общество не прописывает технологических изменений. Однако государство, общество в целом может задушить или ускорить развитие технологии. К примеру, военные контракты и технологические инициативы Министерства обороны США сыграли решающую роль на начальной стадии информатизации американского общества. Известна стимулирующая роль государственных органов Японии в деле развития информационных технологий. Но связь между развитием технологии и обществом не является прямой и непосредственной. В процесс научных открытий, технологических инноваций и их социальных применений вмешиваются многие факторы, включая даже такие личностные мотивы, как индивидуальная изобретательность и предпринимательский дух. М.Кастельс отмечает, что вместе с тем существует  известная зависимость развития общества от его технического базиса. В силу этого общество не может быть понято и описано без исследования этой зависимости. Но, подчеркнем еще раз, развитие общества – многофакторный процесс и  технологическая зависимость социума есть лишь одна из составляющих этого процесса. Поэтому « в действительности, дилемма технологического детерминизма, заключает М.Кастельс, - представляет собой, вероятно, ложную проблему» (Там же, 29).

Информационное общество является такой ступенью развития техногенной цивилизации, на которой знания в виде информации становятся важнейшим социальным фактором, коренным образом преобразующим все сферы жизнедеятельности – производство и потребление, финансовую деятельность и торговлю, социальную структуру общества и политическую жизнь, сферу услуг и духовную культуру.

Информатизация общества, как уже было сказано, все в большей степени приобретает глобальный характер, который охватывает различные страны и регионы мира и приобретает характер объективной необходимости. Неодинаковость этих стран в экономическом, социально-политическом и культурном развитии определяет специфику их информатизации. Если лидерами информатизации выступают такие наиболее развитые страны, как США, Япония, страны Западной Европы и Южно-Азиатского района, то многие страны Африканского континента и других областей земли еще только делают первые робкие шаги по пути информатизации путем покупки и применения привилегированными слоями общества или государственными  структурами компьютерной техники.

Что касается России, то, занимая в начале 50-х годов одно из лидирующих мест в области развития компьютерной техники, она за прошедшие годы в силу ряда причин потеряла это место.

Современная Россия претерпевает изменения во многих направления своего развития: переход от тоталитаризма к демократии, от командной экономики к рыночной, от  индустриализма к информационной эпохе. Эти кардинальные изменения не могут проходить гладко. Общество переживает болезненный рост, обостряемый зачастую непродуманностью принимаемых решений, известным субъективизмом в мышлении  и действии стоящих у власти. Безалаберные годы перестройки, дальнейшая приватизация, формирование пещерных норм капитализма, разгул мафиозных структур и другие факторы окончательно подорвали политический престиж и экономическое могущество страны. Материально-техническая база информатизации общества явно не соответствует требованиям этой информатизации, сдерживает ее масштабы и темпы. Достаточно сказать, что по уровню обеспеченности средствами информации и связи Россия к началу 1966 года занимала 48 место в мировой иерархии. В 1996 году лишь 48,7% городских и 19,7% сельских семей имели доступ к телефонному обслуживанию. (32, 42).

В последние годы  Россия предпринимает большие усилия для своего включения  в мировое информационное пространство. Развивается русская сеть Интернет, создаются программы, ширятся масштабы применения информационной технологии в сфере услуг, в системе образования, в научной и производственной деятельности. Постепенно создается технологическая база информационного российского общества. Наступил период переосмысливания  деятельности органов, обеспечивающих развитие информационной сферы. Основной упор теперь делается на формирование национальной информационной структуры. На базе разработанных принципов формирования основ информационного общества в России разработана Концепция формирования этого общества. Эта Концепция одобрена в мае 1999 года Государственной комиссией по информатизации при Госкомитете РФ по связи и информации. Она  определяет широкий круг проблем, связанных с процессом российской информатизации:  предпосылки перехода России к информационному обществу, цель, базовые положения, особенности и возможные пути перехода к информационному обществу, основные направления и социокультурные основания информатизации. Концепция  отмечает, что в настоящее время осознаны предпосылки и реальные пути формирования и развития информационного общества в России, которые могут быть реализованы  при стабильных социально-политических условиях и глубоких экономических преобразованиях в первой четверти XXI века. Сформировался и успешно развивается отечественный рынок телекоммуникаций, информационных технологий, продуктов и услуг. Растет количество компьютеров, применяемых во всех сферах жизнедеятельности общества. В значительной степени информатизированы многие отрасли хозяйства, банковская сфера и сфера государственного управления. В общественном мнении складывается понимание актуальности задачи перехода к информационному обществу. Сегодня Россия является частью мирового экономического и политического сообщества в такой степени, в какой она никогда не была в прошлом. Наконец, сформирована и функционирует государственная структура, ответственная за создание и развитие информационно-технологического базиса. Эта структура, согласно Концепции, должна играть ведущую роль в обеспечении процесса перехода  к информационному обществу: взять на себя основные финансовые затраты, обеспечить доступ к общественной информации, стимулировать формирование национальной информационной структуры.

Движение России к информационному обществу – долгий и трудный путь, состоящий из определенных этапов, составных частей.  Д.Белл отмечает наличие «технологической цепочки» в соответствии с которой можно составить схему экономических сдвигов по пути к информационному обществу. Эта схема включает пять ступеней восхождения к такому обществу: ресурсная база, легкая промышленность, тяжелая промышленность, высокие технологии и отрасли, базирующиеся на научных достижениях будущего. Наличие образованного населения, признанной лучшей в мире и с трудом сохранившейся системы образования, сильного научного потенциала, громадных запасов энергии и природных ресурсов позволяют России успешно продвигаться по этой «технологической цепочке».

Этапы информатизации общества, отмеченные Д.Беллом, характерны и для процесса информатизации России. В хронологическом порядке первый этап начал проявляться с начала 70-х годов XX века, когда создавались вычислительные средства, позволяющие вести автоматизированную обработку символьной информации ("Минск-32", далее ЕС-ЭВМ). Ha этом   этапе   создавались      АСУ   воздушным   и   железнодорожным   транспортом, энергосистемами, оборонным комплексом. Второй этап начался в 1983 году, когда была разработана общегосударственная программа по развитию средств вычислительной техники и АСУ до 2000 года (ответ на "вызов" Японии, заявившей   о   создании   машин   пятого   поколения).   В    1989   году уточнялась  программа  информатизации  до  2005   года  в   связи     с необходимостью отражения в ней средств персональной информатики. В 1993 году начался третий этап.

Россия в процессе своей информатизации идет тем же путем и сталкивается с теми же проблемами, что и другие страны. Это объясняется тем, что новейшие информационные технологи, возникнув в какой-либо одной из стран мирового сообщества, получают довольно быстрое распространение в других странах. В силу этого происходит глобализация информационно-технологических рынков. Однако информатизация России имеет свою специфику, что связано не только с выше указанными особенностями сегодняшней жизни России, но и с географической протяженностью страны и недостаточно развитой инфраструктурой.

В настоящее время специалисты в области информатизации активно обсуждают вопрос о том, каким должен быть путь России в этом направлении. Отыскиваются аргументы в пользу своеобразия этого пути, поскольку в России пока нет эффективно функционирующей рыночной экономики, обеспечивающей постоянный рост информационных потребностей и платежеспособный спрос на информационные продукты и услуги, нет сильного среднего класса, являющегося основным потребителем информационных услуг. Нет и свободных средств для инвестирования в информационно-коммуникационную инфраструктуру. В большинстве развитых стран имеется хорошо развитая инфраструктура производства и предоставления населению информационных продуктов и услуг, сложилась система компьютерного образования и стремительно расширяется сфера услуг, предоставляемых сетью Интернет. В России всего этого практически нет, а сфера Интернет - услуг только начинает расти.

Нельзя не признать справедливость этих утверждений. Однако поиски ориентиров на социально-экономические и культурные особенности российского общества не должны исходить только из этого негативного фона и затмевать или искажать общие закономерности глобального информационного развития. А эти закономерности, как вытекает из проведенного выше анализа, требуют признания следующих основных положений:

                                    1. Построение информационного общества в России невозможно без становления и развития мощного информационного потенциала страны, опирающегося на две главные составляющие: информационно-конструкторскую технологию и информационно-коммуникационную инфраструктуру как технологическую базу движения к информационному обществу,  инфраструктуру поддержки инноваций и информационный капитал как условие экономически эффективного использования технологий и постоянного расширения ее приложений в интересах всего общества в формирующейся конкурентной рыночной среде.

            2. Обе эти составляющие должны быть тесно переплетены,    прорастать друг в друга, и только совместно они могут рассматриваться как необходимые и достаточные предпосылки формирования информационного общества.

  3. Если совершенствование и развитие информационно-конструкторской технологии  и информационно-коммуникационной инфраструктуры есть задача преимущественно отраслевая (многоотраслевая - компьютерная индустрия, телекоммуникации, средства информации и т.п.), то создание информационного капитала есть задача общеэкономическая. Как и первая, она должна быть поставлена перед обществом как задача высокого приоритета и составлять одну из важнейших компонент рыночных преобразований в России.                                        

  4. Хотя рыночные механизмы сами прокладывают себе дорогу и рано или поздно приводят к ожидаемым результатам, надежды на саморегулирование рынка информационно-компьютерных технологий, а тем более всего спектра инновационных процессов, не обоснованы. Усиление государственного воздействия является необходимым условием действенности государственнойполитики информатизации. Это означает, что должны бытьпересмотрены многие законодательные и нормативно-правовыеакты, имеющие отношение к поддержке инновационныхпроцессов, к научной, технологической и промышленной политике,пересмотрены именно под углом зрения той выдающейся роли,которую они играет в переходе России к информационномуобществу.

Реализация этих положений должна рассматриваться как стратегическая задача российского государства на ближайшие 10-15 лет и требует реализации информационной политики на разных уровнях – государственном, отраслевом, региональном, в сфере предпринимательства, образования и в индивидуально-бытовой сфере.

Информационная политика  на государственном уровне должна обеспечить максимально быстрое развитие всех систем связи, обеспечить финансовую и правовую  поддержку организаций, осуществляющих научно-технические разработки в этой области и подготовку специалистов высшей квалификации.

Отраслевая информационная политика должна быть направлена на информатизацию министерств и ведомств, отдельных отраслей народного хозяйства, автоматизацию офисных мероприятий и поддержку принятия решений.

Региональная информационная политика призвана обеспечить решение наиболее кардинальных проблем сегодняшнего дня и будущего развития России, создать наиболее благоприятные  организационные, экономические и социальные условия в регионах.

Информационная политика в сфере предпринимательства  реализуется в сфере бизнеса, рыночной экономики, как правило, на региональном уровне.

Информационная политика в образовательной и индивидуально-бытовой сфере направлена на формирование характера и поведение человека, информатизацию такой важнейшей социально сферы, какой является образование.

В целом информационная политика как система отдельных политик формируется в русле социально-экономической стратегии, которая должна быть направлена на быструю модернизацию общества, развитие личности, защиту интересов и прав человека, создание современной и развитой демократии и экономики. Она должна обеспечить баланс всех уровней общества, учитывать необходимость прохождения всех основных этапов информатизации, создавать как для нее, так и для отечественных производителей благоприятные условия, учитывать отрицательные последствия информатизации.

Следует сказать, что сегодня существует абсолютная монополия США на производство  программных продуктов и аппаратные средства. Догнать наших конкурентов – США, Японию и другие страны посредством разработки аналогичных компьютерных технологий практически невозможно. Проблему создания научно-технологического приоритета  следует решать путем создания новых прорывных технологий. Ныне крупнейшие в мире  компании по производству программных продуктов в основном дорабатывают прежние научные заделы и концепции. Задача состоит в том, чтобы создавать новые поколения программ, способных к саморазвитию, самосогласованию, самоконтролю, на принципиально  новых научных разработках повысить интеллектуальную мощность программных средств. Следовательно, в процессе информатизации России следует перейти от принципа «догонять» передовые страны к принципу создания принципиально новой технико-технологической информационной базы. Будем оптимистами, выразим надежду, что наша страна с ее колоссальным энерго-материальным, научным и культурным потенциалом сможет вернуть себя в передовой отряд  мировой цивилизации.

Информатизация общества, подчеркнем это еще раз, объективный закономерный процесс общественной эволюции, в стороне которого не может быть ни одна страна. Закономерный характер перехода общества к информационной эре обусловлен возрастанием роли знаний в историческом прогрессе. Вместе с тем этот процесс многоплановый, охватывающий не только техническую сферу общества, но  общество в целом. Именно поэтому он и называется информатизацией общества. Этот процесс разворачивается в трех основных ипостасях – технико-технологическом, социальном и культурном и информатизацию общества можно представить как технико-социокультурный феномен. В соответствии с этим, можно выделить три аспекта исследования информатизации общества – технико-технологический, социологический и культурологический.

Мы  кратко рассмотрели  технико-технологический и социологический аспекты  информатизации общества. Культурологический аспект этой проблемы в меньшей степени попадает в поле внимание исследователей процесса информатизации общества. Между тем, информатизация зародилась в сфере духовной культуры (научных исследований и научно-инженерных разработок) и получило свою первоначальную жизнь именно в сфере культуры – для научных исследований и иных видах интеллектуальной деятельности. Отметим также то, что изменения в культуре, различные культурные общественные движения не только  зависимы от социотехнической природы информатизации, но и оказывают на процесс информатизации существенное воздействие. Рассматривая общественные движения 60-х годов, М.Кастельс отмечает, что «несмотря на то, что общественные движения были  преимущественно культурными и независимыми от экономических и технологических изменений, они оказали влияние на экономику, технологию и последующие реорганизационные процессы» (31, 495). Культурологический аспект анализа информатизации общества является предметом нашего дальнейшего исследования.

«Старая  концепция  культура базируется

на преемственности, современная –

на многообразии; старой ценностью была

традиция, современный идеал – синкретизм.

Д,Белл.