5.1. Взаимодействие традиций и возникновение нового знания

Проблемы традиций как основной конституционный фактор развития науки впервые были рассмотрены в трудах Томаса Куна. Ему принадлежит мысль о том, что традиции являются условием возможности научного развития. Под традицией (от лат. traditio – передача, предание) понимаются элементы социального и культурного наследия, передающиеся от поколения к поколению и сохраняющиеся в определенных обществах и социальных группах в течение длительного времени. Традиция – это выражение всего предыдущего и относительно устойчивого в социальной жизни и культуре. Она включает в себя как содержание различных сфер общества, так и механизм их преемственного развития, форму закрепления и сохранения социокультурного опыта. Это особый вид поведения, мышления и переживания, оцениваемый положительно или отрицательно, принадлежащий (действительно или мифологически) к культурному наследию социетальной группы; особый вид исторического сознания, преобразующий неоднозначность фактов прошлого в однозначные ценности современного. При этом как умаление роли традиции в общественной жизни, так и превращение ее в основу существующего социума означает неспособность правильного понимания проблемы традиций. Такое понимание зависит от интерпретации их как ценности. В жизни общества традиции способны выполнять регулятивную роль. Это особенно характерно для так называемого традиционного общества. Просвещение с его верой, основанной на выделении в истории положительного начала (разум, цивилизация, эмансипация), наделяет традиции статусом реального с отрицательным знаком; качествами предрассудка, заблуждения, фанатизма. Традиционализму противостоит понятие «новация». Рационалистическую оценку традиционализм впервые получил в философии Гегеля, четко разделившего вопрос о фактической зависимости настоящего от прошлого. Карл Маркс (1818–1883) рассматривал феномен традиционализма с позиций революционализма и рационализма. Наиболее полное описание понятие традиционализма получило в произведениях Макса Вебера (1864–1920), хотя имеется тенденция рассматривать его концепцию как несводимую двойственность. В современной философии проблемы традиционализма рассматриваются с точки зрения устойчивости, неизменности и возобновляемости структур общественного сознания и социальной практики, а также сохранения их отдельных элементов в современном обществе, в котором доминирует роль искусственного проектирования общественных связей и отношений.

Традиции живут постоянно обновляясь. Однако, несмотря на их способность адаптироваться к инновациям, обретая, таким образом, вторую жизнь, существует вариант, когда традиции будут подавлять инновации, задерживая процесс развития. В этом плане традиции можно рассматривать как первичные и как вторичные. Первичные традиции складываются стихийно и воспроизводятся как фиксированные формы и последовательность действий непосредственно-практически, в подчинении ритуалу и обычаю, фольклорно-мифологическим предписаниям. Вторичные традиции – это результат рефлексивно-рациональной переработки, закрепленный в профессионально создаваемых текстах, сознательно контролируемых нормах поведения. Именно вторичные традиции подвергаются переосмыслению, развитию, обеспечивая социально-культурную преемственность.

Негативная традиция – это образцы нежелательного или запрещенного прошлого, хотя она может иметь глубинные причинные мотивы и объяснения.

Функционально традиции оптимизируют форму существования социальной группы в определенной природной, этнокультурной и социально-экономической среде, создают условия самоидентификации индивидов и социума с той или иной социальной структурой, выступают как система ограничения инноваций, контролируют лигитимизацию и позитивацию, осуществляют социальную коррекцию и кодификацию, «отвечают» за иммунитет общества.

Возникновение нового знания сопряжено с ломкой барьеров, выстроенных традиционализмом. Неодолимость нового легитимизирована неспособностью старого обеспечить потребности развития. Традиционная наука, как известно, работает под «крышей» определенной, уже устоявшейся парадигмы. Каким образом новое утверждает себя в этих условиях? Ответ на этот вопрос содержится в исследованиях Т. Куна, К. Поппера, Д. Белла и др. В частности, американский физик, философ и историк науки Томас Кун отмечает, что, действуя по правилам господствующей парадигмы, ученый случайно и побочным образом наталкивается на такие факты и явления, которые необъяснимы в рамках этой парадигмы. Возникает необходимость изменить правила научного исследования и объяснения. Например, физики в камере Вильсона, желая увидеть след электрона, обнаружили вдруг, что этот след имеет форму развилки. Это не соответствовало их ожиданиям, но они объяснили увиденное погрешностями эксперимента. На самом деле за увиденным явлением просматривалось открытие позитрона. Под напором новых фактов, которые не укладывались в рамки старого, произошло изменение парадигмы. Нечто подобное случилось и когда астрофизики, ничего не зная о «черных» дырах, пытались объяснить этот феномен в терминах незнания. Позже стало известно, что черные дыры – это космические объекты, существование которых предсказывает общая теория относительности. В них происходит неограниченное гравитационное сжатие (гравитационный коллапс) массивных космических тел. Излучение черных дыр заперто гравитацией, поэтому их можно обнаружить лишь по их тяготению либо по тормозному излучению газа, падающего на них извне.

Карл Поппер в книге «Объективное знание» (1972) утверждал: чем большее количество новых и неожиданных проблем возникает в процесс преднамеренного сопоставления друг с другом альтернативных гипотез, тем больший прогресс обеспечен науке. Развивая эту мысль, американский философ науки Пауль Фейерабенд (1924–1994) в работе «Как быть хорошим эмпириком» пишет: «...хороший эмпирик начнет с изобретения альтернатив теории, а не с прямой проверки этой теории». Далее он формулирует четыре условия строгой альтернативы:

1) альтернатива должна включать в себе некоторое множество утверждений;

2) это множество должно быть связано с предсказанием более тесно, нежели только посредством конъюнкции;

3) требуется хотя бы потенциальное свидетельство в пользу альтернативы;

4) предполагается способность альтернативы объяснить прежние успехи критикуемой теории.

Фейерабенд поясняет: «Новые факты открываются чаще всего при помощи альтернатив. Если же нет альтернатив, а теория как будто успешно объясняет факты, то это всего лишь симуляция успеха, т.е. „устранение“ нежелательных для ее проверки фактов и альтернативных онтологических схем». И далее: «Изобретение альтернатив – это как раз то средство, к которому ученые... прибегают редко»[12] . Хотя, заметим, это – не панацея!

При анализе научных революций Т. Кун в своих произведениях по философии науки весьма плодотворно применил понятие парадигмы, развитое в произведениях античной, позже – средневековой философии и философии Нового времени. Значение этого понятия он образно сравнил с «уткой, которая после революции оказывается кроликом». Согласно его концепции смена парадигм сопровождается нарушением коммуникаций между учеными, придерживающимся разных парадигм, изменением «техники» убеждения в научных сообществах. Каждая парадигма обосновывает собственные критерии (требования, стандарты и т.п.) для оценки познавательных действий и ее результатов. Отсюда вытекает важная философско-социологическая проблема: является ли наука автономной, внутренне замкнутой сферой, а познавательная деятельность ученых – особым видом высокопрофессионального предпринимательства по созданию научной информации и развитию потребностей общества в такой информации, или наука – это особая сфера деятельности, выполняющая в системе общественного труда конкретную социальную функцию: обеспечить общество научными знаниями, аргументами?

По Куну, смена научной парадигмы, переход в фазу «революционного разлома» предусматривает полное или частичное замещение элементов дисциплинарной матрицы, исследовательской техники, методов и теоретических допущений; трансформируется весь запас эпистемологических ценностей. Схема развития научного знания, предложенная Куном, включает следующие стадии: донаучная стадия – кризис – революция – новая нормальная наука – новый кризис и т.д. Детально исследуя переломные моменты в истории науки, Кун показывает, что период развития «нормальной» науки также может быть представлен традиционными понятиями, например, понятием прогресса, которое в данном случае имеет критерий количества решенных проблем. Для Куна «нормальная» наука предполагает расширение области применения парадигмы с повышением ее точности. Критерием пребывания в периоде «нормальной» науки является сохранение принятых концептуальных оснований. Можно сказать, что здесь действует определенный иммунитет, позволяющий оставить концептуальный каркас той или иной парадигмы без изменения. Цель «нормальной науки», отмечает Кун, ни в какой мере не предусматривает предсказания новых видов явлений. Иммунитет, или невосприимчивость к внешним, не стыкующимся с принятыми стартами факторам, не может абсолютно противостоять так называемым аномальным явлениям и фактам – они постепенно подрывают устойчивость парадигмы. Кун характеризует «нормальную» науку как кумулятивное накопление знания. Революционные периоды, или научные революции, приводят к изменению структуры науки, принципов познания, категорий, методов и форм организации науки.

Чем обусловлена смена периодов спокойного развития науки и периодов ее революционного развития? История развития науки позволяет утверждать, что периоды спокойного, нормального развития науки отражает ситуацию преемственности традиций, когда все научные дисциплины развиваются в соответствии с установленными закономерностями и принятой системой предписаний. «Нормальная» наука означает исследования, прочно опирающиеся на прошлое или имеющиеся научные достижения и признающие их в качестве фундамента последующего развития. В периоды нормального развития науки деятельность ученых строится на основе одинаковых парадигм, одних и тех же правил и стандартов научной практики. Возникает общность установок и видимая согласованность действий, которая обеспечивает преемственность традиций того или иного направления. Ученые не ставят задачи создания принципиально новых теорий, более того, они даже нетерпимы к созданию подобных «сумасшедших» теорий другими. По образному выражению Куна, ученые заняты «наведением порядка» в своих дисциплинарных областях. «Нормальная» наука развивается, накапливая информацию, уточняя известные факты. Одновременно этот период характеризуется «идеологией традиционализма, авторитаризма, позитивного здравого смысла и сциентизма».

Каждая научная революция открывает новые закономерности, которые не могут быть поняты в рамках прежних представлений. Мир микроорганизмов и вирусов, мир атомов и молекул, мир электромагнитных явлений и элементарных частиц, мир кристаллов и открытие других галактик – это принципиальные расширения границ человеческих знаний и представлений об универсуме. «Симптомами» научной революции, кроме явных аномалий, являются кризисные ситуации в объяснении и обосновании новых фактов, борьба старого сознания и новой гипотезы, острейшие дискуссии. Научные сообщества, а также дисциплинарные и иерархические перегородки размыкаются. Например, появление микроскопа в биологии, а в последствии телескопа и радиотелескопа в астрономии позволило сделать великие открытия. Весь ХVII в. был назван эпохой «завоевания микроскопа». Открытия кристалла, вируса и микроорганизмов, электромагнитных явлений и мира микрочастиц дают возможность глубинного измерения реальности. Научная революция предстает как некая прерывность в том смысле, что она отмечает рубеж не только перехода от старого к новому, но и изменение самого направления. Открытия, сделанные учеными, обусловливают фундаментальные сдвиги в истории развития науки, знаменуют собой отказ от принятой и господствующей теории в пользу новой, несовместимой с прежней. И если работа ученого в период «нормальной» науки характеризуется как ординарная, то в период научной революции она носит экстраординарный характер.

Весьма актуальными являются меж– и внутридисциплинарные механизмы научных революций. Междисциплинарные взаимодействия многих наук предусматривают анализ сложных системных объектов, выявляя такие системные эффекты, которые не могут быть обнаружены в рамках одной дисциплины. В случае междисциплинарных трансформаций картина мира, выработанная в лидирующей науке, трансформируется во все другие научные дисциплины, принятые в лидирующей науке, идеалы и нормы научного исследования обретают общенаучный статус.

Проблемы традиций как основной конституционный фактор развития науки впервые были рассмотрены в трудах Томаса Куна. Ему принадлежит мысль о том, что традиции являются условием возможности научного развития. Под традицией (от лат. traditio – передача, предание) понимаются элементы социального и культурного наследия, передающиеся от поколения к поколению и сохраняющиеся в определенных обществах и социальных группах в течение длительного времени. Традиция – это выражение всего предыдущего и относительно устойчивого в социальной жизни и культуре. Она включает в себя как содержание различных сфер общества, так и механизм их преемственного развития, форму закрепления и сохранения социокультурного опыта. Это особый вид поведения, мышления и переживания, оцениваемый положительно или отрицательно, принадлежащий (действительно или мифологически) к культурному наследию социетальной группы; особый вид исторического сознания, преобразующий неоднозначность фактов прошлого в однозначные ценности современного. При этом как умаление роли традиции в общественной жизни, так и превращение ее в основу существующего социума означает неспособность правильного понимания проблемы традиций. Такое понимание зависит от интерпретации их как ценности. В жизни общества традиции способны выполнять регулятивную роль. Это особенно характерно для так называемого традиционного общества. Просвещение с его верой, основанной на выделении в истории положительного начала (разум, цивилизация, эмансипация), наделяет традиции статусом реального с отрицательным знаком; качествами предрассудка, заблуждения, фанатизма. Традиционализму противостоит понятие «новация». Рационалистическую оценку традиционализм впервые получил в философии Гегеля, четко разделившего вопрос о фактической зависимости настоящего от прошлого. Карл Маркс (1818–1883) рассматривал феномен традиционализма с позиций революционализма и рационализма. Наиболее полное описание понятие традиционализма получило в произведениях Макса Вебера (1864–1920), хотя имеется тенденция рассматривать его концепцию как несводимую двойственность. В современной философии проблемы традиционализма рассматриваются с точки зрения устойчивости, неизменности и возобновляемости структур общественного сознания и социальной практики, а также сохранения их отдельных элементов в современном обществе, в котором доминирует роль искусственного проектирования общественных связей и отношений.

Традиции живут постоянно обновляясь. Однако, несмотря на их способность адаптироваться к инновациям, обретая, таким образом, вторую жизнь, существует вариант, когда традиции будут подавлять инновации, задерживая процесс развития. В этом плане традиции можно рассматривать как первичные и как вторичные. Первичные традиции складываются стихийно и воспроизводятся как фиксированные формы и последовательность действий непосредственно-практически, в подчинении ритуалу и обычаю, фольклорно-мифологическим предписаниям. Вторичные традиции – это результат рефлексивно-рациональной переработки, закрепленный в профессионально создаваемых текстах, сознательно контролируемых нормах поведения. Именно вторичные традиции подвергаются переосмыслению, развитию, обеспечивая социально-культурную преемственность.

Негативная традиция – это образцы нежелательного или запрещенного прошлого, хотя она может иметь глубинные причинные мотивы и объяснения.

Функционально традиции оптимизируют форму существования социальной группы в определенной природной, этнокультурной и социально-экономической среде, создают условия самоидентификации индивидов и социума с той или иной социальной структурой, выступают как система ограничения инноваций, контролируют лигитимизацию и позитивацию, осуществляют социальную коррекцию и кодификацию, «отвечают» за иммунитет общества.

Возникновение нового знания сопряжено с ломкой барьеров, выстроенных традиционализмом. Неодолимость нового легитимизирована неспособностью старого обеспечить потребности развития. Традиционная наука, как известно, работает под «крышей» определенной, уже устоявшейся парадигмы. Каким образом новое утверждает себя в этих условиях? Ответ на этот вопрос содержится в исследованиях Т. Куна, К. Поппера, Д. Белла и др. В частности, американский физик, философ и историк науки Томас Кун отмечает, что, действуя по правилам господствующей парадигмы, ученый случайно и побочным образом наталкивается на такие факты и явления, которые необъяснимы в рамках этой парадигмы. Возникает необходимость изменить правила научного исследования и объяснения. Например, физики в камере Вильсона, желая увидеть след электрона, обнаружили вдруг, что этот след имеет форму развилки. Это не соответствовало их ожиданиям, но они объяснили увиденное погрешностями эксперимента. На самом деле за увиденным явлением просматривалось открытие позитрона. Под напором новых фактов, которые не укладывались в рамки старого, произошло изменение парадигмы. Нечто подобное случилось и когда астрофизики, ничего не зная о «черных» дырах, пытались объяснить этот феномен в терминах незнания. Позже стало известно, что черные дыры – это космические объекты, существование которых предсказывает общая теория относительности. В них происходит неограниченное гравитационное сжатие (гравитационный коллапс) массивных космических тел. Излучение черных дыр заперто гравитацией, поэтому их можно обнаружить лишь по их тяготению либо по тормозному излучению газа, падающего на них извне.

Карл Поппер в книге «Объективное знание» (1972) утверждал: чем большее количество новых и неожиданных проблем возникает в процесс преднамеренного сопоставления друг с другом альтернативных гипотез, тем больший прогресс обеспечен науке. Развивая эту мысль, американский философ науки Пауль Фейерабенд (1924–1994) в работе «Как быть хорошим эмпириком» пишет: «...хороший эмпирик начнет с изобретения альтернатив теории, а не с прямой проверки этой теории». Далее он формулирует четыре условия строгой альтернативы:

1) альтернатива должна включать в себе некоторое множество утверждений;

2) это множество должно быть связано с предсказанием более тесно, нежели только посредством конъюнкции;

3) требуется хотя бы потенциальное свидетельство в пользу альтернативы;

4) предполагается способность альтернативы объяснить прежние успехи критикуемой теории.

Фейерабенд поясняет: «Новые факты открываются чаще всего при помощи альтернатив. Если же нет альтернатив, а теория как будто успешно объясняет факты, то это всего лишь симуляция успеха, т.е. „устранение“ нежелательных для ее проверки фактов и альтернативных онтологических схем». И далее: «Изобретение альтернатив – это как раз то средство, к которому ученые... прибегают редко»[12] . Хотя, заметим, это – не панацея!

При анализе научных революций Т. Кун в своих произведениях по философии науки весьма плодотворно применил понятие парадигмы, развитое в произведениях античной, позже – средневековой философии и философии Нового времени. Значение этого понятия он образно сравнил с «уткой, которая после революции оказывается кроликом». Согласно его концепции смена парадигм сопровождается нарушением коммуникаций между учеными, придерживающимся разных парадигм, изменением «техники» убеждения в научных сообществах. Каждая парадигма обосновывает собственные критерии (требования, стандарты и т.п.) для оценки познавательных действий и ее результатов. Отсюда вытекает важная философско-социологическая проблема: является ли наука автономной, внутренне замкнутой сферой, а познавательная деятельность ученых – особым видом высокопрофессионального предпринимательства по созданию научной информации и развитию потребностей общества в такой информации, или наука – это особая сфера деятельности, выполняющая в системе общественного труда конкретную социальную функцию: обеспечить общество научными знаниями, аргументами?

По Куну, смена научной парадигмы, переход в фазу «революционного разлома» предусматривает полное или частичное замещение элементов дисциплинарной матрицы, исследовательской техники, методов и теоретических допущений; трансформируется весь запас эпистемологических ценностей. Схема развития научного знания, предложенная Куном, включает следующие стадии: донаучная стадия – кризис – революция – новая нормальная наука – новый кризис и т.д. Детально исследуя переломные моменты в истории науки, Кун показывает, что период развития «нормальной» науки также может быть представлен традиционными понятиями, например, понятием прогресса, которое в данном случае имеет критерий количества решенных проблем. Для Куна «нормальная» наука предполагает расширение области применения парадигмы с повышением ее точности. Критерием пребывания в периоде «нормальной» науки является сохранение принятых концептуальных оснований. Можно сказать, что здесь действует определенный иммунитет, позволяющий оставить концептуальный каркас той или иной парадигмы без изменения. Цель «нормальной науки», отмечает Кун, ни в какой мере не предусматривает предсказания новых видов явлений. Иммунитет, или невосприимчивость к внешним, не стыкующимся с принятыми стартами факторам, не может абсолютно противостоять так называемым аномальным явлениям и фактам – они постепенно подрывают устойчивость парадигмы. Кун характеризует «нормальную» науку как кумулятивное накопление знания. Революционные периоды, или научные революции, приводят к изменению структуры науки, принципов познания, категорий, методов и форм организации науки.

Чем обусловлена смена периодов спокойного развития науки и периодов ее революционного развития? История развития науки позволяет утверждать, что периоды спокойного, нормального развития науки отражает ситуацию преемственности традиций, когда все научные дисциплины развиваются в соответствии с установленными закономерностями и принятой системой предписаний. «Нормальная» наука означает исследования, прочно опирающиеся на прошлое или имеющиеся научные достижения и признающие их в качестве фундамента последующего развития. В периоды нормального развития науки деятельность ученых строится на основе одинаковых парадигм, одних и тех же правил и стандартов научной практики. Возникает общность установок и видимая согласованность действий, которая обеспечивает преемственность традиций того или иного направления. Ученые не ставят задачи создания принципиально новых теорий, более того, они даже нетерпимы к созданию подобных «сумасшедших» теорий другими. По образному выражению Куна, ученые заняты «наведением порядка» в своих дисциплинарных областях. «Нормальная» наука развивается, накапливая информацию, уточняя известные факты. Одновременно этот период характеризуется «идеологией традиционализма, авторитаризма, позитивного здравого смысла и сциентизма».

Каждая научная революция открывает новые закономерности, которые не могут быть поняты в рамках прежних представлений. Мир микроорганизмов и вирусов, мир атомов и молекул, мир электромагнитных явлений и элементарных частиц, мир кристаллов и открытие других галактик – это принципиальные расширения границ человеческих знаний и представлений об универсуме. «Симптомами» научной революции, кроме явных аномалий, являются кризисные ситуации в объяснении и обосновании новых фактов, борьба старого сознания и новой гипотезы, острейшие дискуссии. Научные сообщества, а также дисциплинарные и иерархические перегородки размыкаются. Например, появление микроскопа в биологии, а в последствии телескопа и радиотелескопа в астрономии позволило сделать великие открытия. Весь ХVII в. был назван эпохой «завоевания микроскопа». Открытия кристалла, вируса и микроорганизмов, электромагнитных явлений и мира микрочастиц дают возможность глубинного измерения реальности. Научная революция предстает как некая прерывность в том смысле, что она отмечает рубеж не только перехода от старого к новому, но и изменение самого направления. Открытия, сделанные учеными, обусловливают фундаментальные сдвиги в истории развития науки, знаменуют собой отказ от принятой и господствующей теории в пользу новой, несовместимой с прежней. И если работа ученого в период «нормальной» науки характеризуется как ординарная, то в период научной революции она носит экстраординарный характер.

Весьма актуальными являются меж– и внутридисциплинарные механизмы научных революций. Междисциплинарные взаимодействия многих наук предусматривают анализ сложных системных объектов, выявляя такие системные эффекты, которые не могут быть обнаружены в рамках одной дисциплины. В случае междисциплинарных трансформаций картина мира, выработанная в лидирующей науке, трансформируется во все другие научные дисциплины, принятые в лидирующей науке, идеалы и нормы научного исследования обретают общенаучный статус.