7.1. Институционализация науки и ее философские проблемы

В широком смысле социальный институт трактуется как элемент социальной структуры, исторической формы организации и регулирования общественной жизни – совокупность учреждений, норм, ценностей, культурных образцов, устойчивых форм поведения. Имеющиеся в литературе многочисленные определения науки сходятся в одном: все они трактуют науку как своеобразную форму деятельности. При определении науки чаще всего делается ссылка на ее генетические связи с культурой, которая является наиболее прочным основанием науки. В то же время притязания науки на статус социального института оправданы двумя обстоятельствами. Во-первых, границы ее функционирования столь обширны, что она непременно прикасается к культуре и вступает с ней в общение. Во-вторых, наука сама способна стать подлинным прочным основанием культуры как в деятельностном, так и в технологическом аспекте. Поэтому науку вполне уместно и правомерно назвать социокультурным феноменом, отчего ее прикладная роль существенно расширяется. Содружество науки и культуры способно составить цивилизацию.

Разумеется, роль науки не ограничивается ее контактами с культурой. Возможности науки гораздо шире. Включенная в социальный контекст, она может оказывать влияние на политику общества, удовлетворять его идеологические запросы. Существует различные модели взаимоотношения науки с идеологией: осуждение, безразличие, апологетика, эксплуатация и др. Наука может оказаться в кабальной зависимости, выполняя «социальный заказ». Такая практика особенно характерна для военной (оборонной) промышленности. Наиболее зависимы от идеологии гуманитарные науки, наименее – естественные. Технические науки ограничены прикладными целями, востребованностью со стороны производства, степенью внедрения. Но абсолютно освободиться от влияния общества наука не может, хотя и стремится к этому. Социально-психологические факторы, определяющие науку, требуют введения в контекст науки представлений об историческом и социальном сознании, размышлений о типах поведения ученых, когнитивных механизмах познания и мотивации научной деятельности. Они обязывают подвергнуть науку социологическому исследованию, тем более что, будучи социально-культурным феноменом, наука имеет не только положительные, но и отрицательные последствия своего развития.

Современная наука находится в зависимости от множества определяющих ее развитие факторов, среди которых, помимо запросов производства, экономики, можно назвать и государственные приоритеты, и собственные интеллектуальные, философские, религиозные и эстетические факторы, а также механизмы социальной поддержки научных исследований. В совокупности все эти факторы предъявляют к ученому этические требования: бескорыстность, объективность, научная добросовестность, чувство долга перед интеллектуальными традициями, определяющими его нравственные ориентиры.

Наука, понимаемая как социально-культурный феномен, предполагает соотнесение с типом цивилизационного развития. Согласно классификации А. Дж. Тойнби, выделяется 21 тип цивилизаций. Более общий подход предполагает общецивилизационное разделение с учетом двух разновидностей цивилизаций: традиционных и техногенных. Между ними есть некоторые отличия. В частности, переосмысление традиционно-консервативных концепций продиктовано необходимостью использования не только внутренних, но и общечеловеческих резервов мышления. Техногенный тип развития предполагает ускоренное изменение природной среды в соединении с активной трансформацией социальных связей человеческого фактора. Культурная матрица техногенного развития проходит стадии прединдустриального, индустриального, постиндустриального развития. Трехсотлетие жизни техногенной цивилизации продемонстрировало свою активность, граничащую с агрессивностью, что свидетельствует о наличии глубоких последствий вмешательства человека в тайны природы и его ответственности перед обществом.

Личность ученого, его движение к истине – традиционный объект интереса самих ученых. Так, например, Макс Вебер (1864–1920) видел долг ученого в беспрестанном преодолении себя, инерции собственного мышления. И тот, кто не способен на это, не должен заниматься наукой! Интеллектуалы – это особая научная среда. Наиболее выдающиеся ее представители составляют так называемую элиту (от фр. elite – лучшее, отборное). По некоторым оценкам, всплески научной активности элиты имеют два пика: первый в возрасте 32–36 лет, второй – в возрасте 42–46 лет. По наследству подобная научная плодотворность передается в редких случаях. По данным некоторых наблюдений (В. П. Кохановский, Т. Г. Лешкевич и др.), с возрастом элита утрачивает свою «элитность», формально сохраняя свой имидж и тормозя выдвижение молодых. Заметим, что рассуждения авторов об элитах в науке не имеет эмпирических подтверждений, однако предполагается, что таковые могут быть. Так, например, В. П. Кохановский в качестве условий принадлежности к элите рассматривает пять признаков, наличие которых и является, как он считает, основанием для выдвижения в разряд элит:

1) избрание ученого действительным членом, членом-корреспондентом, почетным членом академий, научных учреждений и обществ;

2) присуждение премий и медалей за научную деятельность;

3) включение биографических справок об ученом в специальные справочники и энциклопедии;

4) участие в работе редакционных коллегий, изданий с высоким научным цензом;

5) высокий индекс цитирования ученого членами мирового научного сообщества.

Институциональный подход к науке в России пока еще не сложился, но он сулит положительную перспективу. Родоначальником такого подхода является американский социолог Роберт Кинг Мертон (р. 1910). Как известно, понятие «социальный институт» отражает степень закрепленности того или иного вида человеческой деятельности и неформальных отношений по типу соглашений и переговоров к созданию организационных структур. В связи с этим бытует словоупотребление о политических, социальных, религиозных институтах, а также институте семьи, школы, учреждения. Но философская основа этого явления в России пока не сложилась.

Институциональность по отношению к отдельному субъекту имеет принудительную силу. Институт, по Веберу, объединяет людей, включая их в коллективную деятельность, систематизирует образовательные процессы. В зачаточном состоянии эти нормы существовали еще в средневековых монастырях и университетах, в системе профессиональной научной деятельности. Эффективность образования обусловлена теми целями, которые ставят перед собой участники процесса; она зависит от того, что хотят реализовать с помощью образования. А с этим связана проблема профессиональной и социальной ориентации, т.е. то, как человек определяет свое место в жизни, в системе общественных отношений.

Профессиональная и социальная ориентация во многом взаимосвязаны. Так, если профессиональная ориентация предполагает существование набора профессий, в котором субъект может реализовать свои наличные возможности, то под социальной ориентацией понимается определение человеком своего места в системе социальных отношений, выбор им своего социального положения. Общество поступает неправильно, если не поддерживает стремление людей к социальному продвижению. Это стремление создает соревновательность, соответственно у общества появляются более широкие возможности для выбора кандидатов на определенные должности, в том числе и в науке. Рыночные преобразования в России существенно усилили ориентацию молодежи на образование. Больше стало желающих получить финансовое, экономическое, юридическое образование, и все меньше становится желающих стать рабочими. Люди хотят быть не объектом, а субъектом своей судьбы, хотят занять в жизни активную позицию. Они не ждут теперь милостей ни от природы, ни от властей. Как пишет Ж. Т. Тощенко, при изучении профессиональной ориентации учащихся средней школы выяснилось, что только один из опрошенных пожелал стать рабочим – старателем (похоже, мечтал найти золотой самородок!).

В широком смысле социальный институт трактуется как элемент социальной структуры, исторической формы организации и регулирования общественной жизни – совокупность учреждений, норм, ценностей, культурных образцов, устойчивых форм поведения. Имеющиеся в литературе многочисленные определения науки сходятся в одном: все они трактуют науку как своеобразную форму деятельности. При определении науки чаще всего делается ссылка на ее генетические связи с культурой, которая является наиболее прочным основанием науки. В то же время притязания науки на статус социального института оправданы двумя обстоятельствами. Во-первых, границы ее функционирования столь обширны, что она непременно прикасается к культуре и вступает с ней в общение. Во-вторых, наука сама способна стать подлинным прочным основанием культуры как в деятельностном, так и в технологическом аспекте. Поэтому науку вполне уместно и правомерно назвать социокультурным феноменом, отчего ее прикладная роль существенно расширяется. Содружество науки и культуры способно составить цивилизацию.

Разумеется, роль науки не ограничивается ее контактами с культурой. Возможности науки гораздо шире. Включенная в социальный контекст, она может оказывать влияние на политику общества, удовлетворять его идеологические запросы. Существует различные модели взаимоотношения науки с идеологией: осуждение, безразличие, апологетика, эксплуатация и др. Наука может оказаться в кабальной зависимости, выполняя «социальный заказ». Такая практика особенно характерна для военной (оборонной) промышленности. Наиболее зависимы от идеологии гуманитарные науки, наименее – естественные. Технические науки ограничены прикладными целями, востребованностью со стороны производства, степенью внедрения. Но абсолютно освободиться от влияния общества наука не может, хотя и стремится к этому. Социально-психологические факторы, определяющие науку, требуют введения в контекст науки представлений об историческом и социальном сознании, размышлений о типах поведения ученых, когнитивных механизмах познания и мотивации научной деятельности. Они обязывают подвергнуть науку социологическому исследованию, тем более что, будучи социально-культурным феноменом, наука имеет не только положительные, но и отрицательные последствия своего развития.

Современная наука находится в зависимости от множества определяющих ее развитие факторов, среди которых, помимо запросов производства, экономики, можно назвать и государственные приоритеты, и собственные интеллектуальные, философские, религиозные и эстетические факторы, а также механизмы социальной поддержки научных исследований. В совокупности все эти факторы предъявляют к ученому этические требования: бескорыстность, объективность, научная добросовестность, чувство долга перед интеллектуальными традициями, определяющими его нравственные ориентиры.

Наука, понимаемая как социально-культурный феномен, предполагает соотнесение с типом цивилизационного развития. Согласно классификации А. Дж. Тойнби, выделяется 21 тип цивилизаций. Более общий подход предполагает общецивилизационное разделение с учетом двух разновидностей цивилизаций: традиционных и техногенных. Между ними есть некоторые отличия. В частности, переосмысление традиционно-консервативных концепций продиктовано необходимостью использования не только внутренних, но и общечеловеческих резервов мышления. Техногенный тип развития предполагает ускоренное изменение природной среды в соединении с активной трансформацией социальных связей человеческого фактора. Культурная матрица техногенного развития проходит стадии прединдустриального, индустриального, постиндустриального развития. Трехсотлетие жизни техногенной цивилизации продемонстрировало свою активность, граничащую с агрессивностью, что свидетельствует о наличии глубоких последствий вмешательства человека в тайны природы и его ответственности перед обществом.

Личность ученого, его движение к истине – традиционный объект интереса самих ученых. Так, например, Макс Вебер (1864–1920) видел долг ученого в беспрестанном преодолении себя, инерции собственного мышления. И тот, кто не способен на это, не должен заниматься наукой! Интеллектуалы – это особая научная среда. Наиболее выдающиеся ее представители составляют так называемую элиту (от фр. elite – лучшее, отборное). По некоторым оценкам, всплески научной активности элиты имеют два пика: первый в возрасте 32–36 лет, второй – в возрасте 42–46 лет. По наследству подобная научная плодотворность передается в редких случаях. По данным некоторых наблюдений (В. П. Кохановский, Т. Г. Лешкевич и др.), с возрастом элита утрачивает свою «элитность», формально сохраняя свой имидж и тормозя выдвижение молодых. Заметим, что рассуждения авторов об элитах в науке не имеет эмпирических подтверждений, однако предполагается, что таковые могут быть. Так, например, В. П. Кохановский в качестве условий принадлежности к элите рассматривает пять признаков, наличие которых и является, как он считает, основанием для выдвижения в разряд элит:

1) избрание ученого действительным членом, членом-корреспондентом, почетным членом академий, научных учреждений и обществ;

2) присуждение премий и медалей за научную деятельность;

3) включение биографических справок об ученом в специальные справочники и энциклопедии;

4) участие в работе редакционных коллегий, изданий с высоким научным цензом;

5) высокий индекс цитирования ученого членами мирового научного сообщества.

Институциональный подход к науке в России пока еще не сложился, но он сулит положительную перспективу. Родоначальником такого подхода является американский социолог Роберт Кинг Мертон (р. 1910). Как известно, понятие «социальный институт» отражает степень закрепленности того или иного вида человеческой деятельности и неформальных отношений по типу соглашений и переговоров к созданию организационных структур. В связи с этим бытует словоупотребление о политических, социальных, религиозных институтах, а также институте семьи, школы, учреждения. Но философская основа этого явления в России пока не сложилась.

Институциональность по отношению к отдельному субъекту имеет принудительную силу. Институт, по Веберу, объединяет людей, включая их в коллективную деятельность, систематизирует образовательные процессы. В зачаточном состоянии эти нормы существовали еще в средневековых монастырях и университетах, в системе профессиональной научной деятельности. Эффективность образования обусловлена теми целями, которые ставят перед собой участники процесса; она зависит от того, что хотят реализовать с помощью образования. А с этим связана проблема профессиональной и социальной ориентации, т.е. то, как человек определяет свое место в жизни, в системе общественных отношений.

Профессиональная и социальная ориентация во многом взаимосвязаны. Так, если профессиональная ориентация предполагает существование набора профессий, в котором субъект может реализовать свои наличные возможности, то под социальной ориентацией понимается определение человеком своего места в системе социальных отношений, выбор им своего социального положения. Общество поступает неправильно, если не поддерживает стремление людей к социальному продвижению. Это стремление создает соревновательность, соответственно у общества появляются более широкие возможности для выбора кандидатов на определенные должности, в том числе и в науке. Рыночные преобразования в России существенно усилили ориентацию молодежи на образование. Больше стало желающих получить финансовое, экономическое, юридическое образование, и все меньше становится желающих стать рабочими. Люди хотят быть не объектом, а субъектом своей судьбы, хотят занять в жизни активную позицию. Они не ждут теперь милостей ни от природы, ни от властей. Как пишет Ж. Т. Тощенко, при изучении профессиональной ориентации учащихся средней школы выяснилось, что только один из опрошенных пожелал стать рабочим – старателем (похоже, мечтал найти золотой самородок!).