Глава III

   Разделение науки об открытии доказательств на промптуарий ^ и топику. Разделение топики на общую и частную. Пример частной топики в исследовании о тяжелом и легком.

   Открытие доказательств не является в собственном смысле слова изобретением. Изобретать -- значит обнаруживать неизвестное, а не припоминать и обращаться вновь к тому, что уже раньше было известно. Задача же того открытия, о котором мы говорим в настоящий момент, сводится, кажется, к тому, чтобы из всей массы знаний, собранных и сохраняющихся в памяти, умело извлекать то, что необходимо для решения данного дела или вопроса. Ведь если кому-нибудь мало или вовсе ничего не известно об исследуемом предмете, тому не помогут и средства открытия; наоборот, тот, у кого есть, что сказать по рассматриваемому делу, и без всякого искусства изобретения сможет найти и привести достаточно аргументов (хотя, может быть, он сделает это и не так быстро и не так ловко). Так что, повторяю, этот вид открытия представляет собой, собственно, не изобретение, а лишь припоминание или полагание и его практическое применение. Но поскольку этот термин укрепился и получил распространение, то мы будем его употреблять. Ведь охотиться на какого-нибудь зверя и поймать его в равной мере можно и когда мы охотимся в диком лесу, и когда -- в ограде парка. Но, оставляя в стороне словесные тонкости, ясно одно, что основной целью здесь является скорее определенная готовность и умение использовать уже имеющиеся у нас знания, нежели увеличение и развитие их.

   Для того чтобы иметь в достаточном количестве средства вести спор или рассуждение, можно избрать два пути. Первый путь обозначает и как бы указывает пальцем, куда нужно направить исследование; это мы называем топикой. Второй путь требует составить заранее и хранить до тех пор, пока они не потребуются, доказательства, применимые ко всем особенно часто встречающимся в спорах случаям: мы будем называть это "промптуарий" (promptuarium). Этот последний путь едва ли заслуживает того, чтобы его рассматривали как часть науки, ибо он нуждается скорее в простой старательности, чем в научной подготовке. Тем не менее как раз в этой области Аристотель остроумно, хотя и не совсем верно, высмеивает софистов своего времени, говоря, что "они поступают совершенно так же, как тот, кто, объявив себя сапожником, вместо того, чтобы показать, как нужно делать башмаки, выставил бы только перед нами множество башмаков разного размера и фасона" ". Но здесь можно возразить, что, если бы этот сапожник вообще не имел в своей мастерской башмаков и шил бы их только на заказ, он бы стал совсем нищим и имел бы очень мало покупателей. А Спаситель наш совсем иначе говорит о божественной науке: "Всякий книжник, наученный царству небесному, подобен хозяину, который выносит из сокровищницы своей старое и новое" ^. Мы знаем, что древние учителя красноречия советовали ораторам иметь наготове различные заранее обработанные общие места, которые можно использовать для утверждения или опровержения любого тезиса, например в защиту духа закона, против буквы закона, и наоборот; в защиту логических доказательств, против свидетельских показаний, и наоборот. Сам Цицерон, опираясь на свой долгий опыт, откровенно утверждает, что усердный и старательный оратор может иметь заранее обдуманные и обработанные речи на любой случай, который может возникнуть, чтобы во время самого судебного разбирательства не было никакой необходимости вносить в речь что-нибудь новое и неожиданное за исключением новых имен и каких-то особых обстоятельств ^. Усердие же и заботливость Демосфена в ораторском искусстве были столь велики, что он, зная какое огромное влияние оказывает на людей вступительная часть речи, ибо она подготавливает их к слушанию дела и вызывает у них нужное оратору настроение, считал необходимым заранее составить множество различных вступлений ко всякого рода политическим и судебным речам, чтобы всегда иметь наготове такое вступление. Все эти примеры и авторитеты, пожалуй, вполне могут перевесить мнение Аристотеля, который был бы готов посоветовать нам сменять все наше платье на ножницы. Таким образом, не следовало отбрасывать эту часть науки, названную нами промптуарием; однако в этом месте о ней сказано достаточно. Ведь эта часть науки имеет такое же отношение к логике, как и к риторике; поэтому мы решили только вкратце коснуться ее в логике, отнеся более подробное ее рассмотрение в отдел риторики.

   Вторую часть науки об открытии, т. е. топику, мы разделим на общую и частную. Общая топика подробно и тщательно рассматривается в диалектике, и поэтому нам нет необходимости долго задерживаться на ее разъяснении. Однако мне представляется необходимым попутно напомнить, что общая топика имеет значение не только для аргументации, необходимой в спорах, но и в рассуждениях, когда мы обдумываем и обсуждаем сами с собой какую-нибудь проблему; более того, сущность ее сводится не только к тому, что она предлагает или советует, что мы должны утверждать или заявлять, но прежде всего к тому, что мы должны исследовать и о чем спрашивать. А умный вопрос -- это уже добрая половина знания. Ведь Платон правильно говорит: "Тот, кто о чем-то спрашивает, уже представляет себе в самом общем виде то, о чем он спрашивает, а иначе как бы он смог узнать правильность ответа, когда он будет найден" ^. Поэтому, чем более обширной и точной будет наша антиципация, тем более прямым и кратким путем пойдет исследование. И те же самые места доказательства, которые заставляют нас рыться в тайниках нашего интеллекта и извлекать собранные там знания, помогают нам и в приобретении знаний, находящихся вне нас; так что если мы встретим какого-то знающего и опытного человека, то сможем разумно и толково спросить его о том, что ему известно; и точно так же мы сумеем с пользой для дела выбрать и прочитать тех авторов, те книги или части книг, которые могут нам дать сведения по интересующим нас вопросам.

   Но частная топика в значительно большей степени содействует этой цели и должна быть признана наукой чрезвычайно плодотворной. Правда, некоторые авторы вскользь упоминают о ней, но она еще никогда не рассматривалась в полном виде и так, как этого требует ее подлинное значение. Но, оставляя в стороне общеизвестные недостатки, так долго царившие в схоластике, когда с бесконечными тонкостями исследовались очевиднейшие вещи, а все, что мало-мальски менее известно, даже не затрагивалось, мы обращаемся к частной топике как к вещи в высшей степени полезной, касающейся исследований и открытий, приложимых к частным объектам и конкретным наукам. Ее предмет представляет собой своеобразное соединение данных логики и конкретного материала отдельных наук. Ведь только пустой и ограниченный ум способен считать, что можно создать и предложить некое с самого начала совершенное искусство научных открытий, которое затем остается только применять в научных исследованиях. Но люди должны твердо знать, что подлинное и надежное искусство открытия растет и развивается вместе с самими открытиями, так что если кто-то, приступая впервые к исследованиям в области какой-нибудь науки, имеет некоторые полезные руководящие принципы исследования, то после того, как он будет делать все большие успехи в этой науке, он может и должен создавать новые принципы, которые помогут ему успешно продвигаться к дальнейшим открытиям. Это очень похоже на движение по равнине; когда мы уже проделали какую-то часть пути, то мы не только ближе подошли к цели нашего путешествия, но и яснее видим тот участок пути, который нам еще осталось преодолеть. Точно так же и в науке; каждый шаг пути, оставляя позади пройденное, в то же время дает нам возможность ближе увидеть то, что нам еще остается сделать. Мы считаем нужным привести здесь пример частной топики, поскольку мы отнесли ее к дисциплинам, еще не получившим развития.

   Частная топика, или пункты исследования о тяжелом и легком.

   1. Нужно выяснить, что собой представляют тела, обладающие тяжестью, и что собой представляют тела, обладающие легкостью; существуют ли какие-то средние, т. е. обладающие в отношении тяжести нейтральной природой, тела.

   2. Вслед за простым исследованием тяжести и легкости нужно провести сравнительное исследование, т. е. выяснить, какие из тяжелых тел при одинаковом объеме обладают большим весом, какие -- меньшим, а также, какие из легких тел быстрее поднимаются вверх, какие -- медленнее.

   3. Нужно выяснить, какое действие оказывает количество тела на движение тяжести. На первый взгляд такое исследование может показаться излишним, потому что движение должно бы изменяться с изменением этого количества; однако это далеко не так. Дело в том, что хотя на. весах количество тела равносильно его тяжести (так как силы тела слагаются через противодействие или сопротивление чашек весов или коромысла), однако там, где сопротивление незначительно (например, при падении тел в воздухе), количество тела не оказывает почти никакого влияния на скорость падения: ведь кусок свинца весом в двадцать фунтов падает на землю почти за то же самое время, что и кусок свинца весом в один фунт.

   4. Нужно выяснить, может ли количество тела увеличиться настолько, что движение тяжести совершенно прекращается, как это происходит с земным шаром, который висит в пространстве и никуда не падает. И могут ли существовать другие настолько крупные массы, чтобы они могли поддерживать самих себя? Потому что перемещение к центру земли -- это вещь вымышленная, а всякая крупная масса отвергает любое перемещение, если только она не бывает вынуждена подчиниться другому, более сильному стремлению.

   5. Нужно выяснить силу и действие сопротивления среды, т. е. тела, встречающегося на пути падающего тела, на характер движения тяжести. Падающее тело либо проникает через встречное тело, рассекая его, либо останавливается им. Если оно проникает через среду, то это проникновение может происходить либо при легком сопротивлении среды, как, например, в воздухе, либо при более сильном, как, например, в воде. Если тело останавливается, то останавливается оно или вследствие неравного сопротивления, когда падающее тело оказывается тяжелее среды, как это происходит, если дерево положить на воск, или равного сопротивления, как это происходит, если воду лить на воду или дерево положить на дерево той же породы. Это как раз то, чему схоласты дают совершенно пустое определение: "Тело имеет вес только вне своего места". Все это оказывает различное влияние на движение тяжести. Ведь движение тяжелых тел на весах проявляется иначе, чем в свободном падении, одно дело (хотя это может показаться удивительным) -- движение чашек весов, подвешенных в воздухе, другое -- их движение, когда они помещены в воде; одно дело -- движение тяжести при падении тела в воде, другое -- при нахождении тела на поверхности воды.

   6. Нужно выяснить, какое влияние и действие на характер движения тяжести оказывает форма падающего тела, например то, что тело широкое или плоское, кубическое, продолговатое, круглое, пирамидальное; как влияет на упомянутое движение то, что тела поворачиваются при падении или сохраняют свое исходное положение.

   7. Нужно выяснить, какое влияние и действие оказывает непрерывность и нарастание самого падения на ускорение падения, а также в какой пропорции и до каких пределов увеличивается это ускорение. Дело в том, что древние, исходя лишь из самого поверхностного рассмотрения, считали, что это движение, будучи естественным, непрерывно нарастает и усиливается.

   8. Нужно выяснить, какое влияние и действие оказывают на ускорение и замедление падения тела или даже на полное прекращение его (если оно только окажется за пределами того, что Гильберт называл орбитой активности земного шара) отдаленность или близость падающего тела к земле, а также и то, какое действие в этом отношении оказывает погружение падающего тела в глубь земли или помещение его ближе к поверхности земли. Это последнее обстоятельство тоже меняет характер движения, как это было замечено людьми, работающими в рудниках.

   9. Нужно выяснить, какое влияние и действие оказывает различие в плотности тел, через которые распространяется и передается движение тяжести, так же ли хорошо передается оно через мягкие и пористые тела, как через твердые и плотные; например, если одно плечо коромысла весов будет сделано из дерева, а второе -- из серебра, то если даже они будут обладать одинаковым весом, вызовет ли различие их материала изменение в движении чашек весов. Подобным же образом нужно выяснить, сохранит ли кусок металла, положенный на шерсть или на надутый пузырь, тот же самый вес, которым он обладает, находясь на дне чашки весов.

   10. Нужно выяснить, какое влияние и действие оказывает на распространение движения тяжести расстояние тела от стрелки весов, т. е. быстрое или медленное восприятие усиления или ослабления давления, например склонится ли чашка весов, если одно плечо коромысла будет длиннее другого, хотя бы они и имели один и тот же вес, -- ведь в изогнутой трубке сифона длинное колено всасывает воду, хотя короткое (будучи более емким) заключает в себе больше воды.

   11. Нужно выяснить, какое влияние на ослабление тяжести тела оказывает смешение или соединение легкого тела с тяжелым; примером может служить различие веса мертвых и живых животных.

   12. Нужно выяснить тайны восхождения и нисхождения более легких и более тяжелых частиц в цельном теле, часто являющихся источником четкого разделения веществ, как это имеет место в отделении вина от воды, в отстое сливок в молоке и т. п.

   13. Нужно выяснить, каковы линия и направление движения тяжести и насколько оно устремлено к центру земли, т. е. массы земли, либо к центру самого тела, т. е. средоточию всех его частей. Понятия центров облегчают изложение, но в самой природе они не имеют ровно никакого значения.

   14. Нужно провести сравнительное исследование движения тяжести в отношении к другим видам движения, чтобы выяснить, какие виды движения оказываются слабее его, а какие -- сильнее. Например, в так называемом бурном движении движение тяжести на время приостанавливается. Точно так же, когда маленький магнит поднимает значительно более тяжелый кусок железа, движение тяжести отступает перед движением симпатии.

   15. Нужно выяснить характер движения воздуха: поднимается ли он вверх, или он как бы нейтрален в этом отношении? Решить этот вопрос очень трудно, и здесь могут помочь только какие-то очень тонкие эксперименты. Ведь быстрый подъем воздуха из глубины к поверхности воды происходит скорее в результате давления воды, чем самого движения воздуха; то же самое происходит и с деревом. Воздух же, смешанный с воздухом, не производит никакого эффекта движения, потому что воздух проявляет свою легкость в воздухе не лучше, чем вода свою тяжесть в воде; в форме же пузырька, когда его обволакивает тонкая пленка, воздух на некоторое время остается неподвижным.

   16. Нужно установить, что такое предел легкости. Ибо, полагаю, едва ли можно утверждать, что, подобно тому как центром тяжести является центр земли, так и пределом легкости является самая высшая небесная сфера; или, может быть, лучше предположить, что, подобно тому как тяжелые тела, по-видимому, стремятся упасть, т. е. стремятся к неподвижному состоянию, так и легкие тела в своем движении в конце концов начинают вращаться. т. е. стремятся фактически к бесконечному движению.

   17. Нужно выяснить, почему пары и испарения поднимаются вверх до уровня, называемого средней областью воздуха, хотя они состоят из довольно плотной материи, а действие солнечных лучей периодически (по ночам) прекращается.

   18. Нужно исследовать, что направляет движение пламени вверх; эта причина скрыта тем глубже, что пламя в каждый момент погибает и сохраняется лишь потому, что оказывается внутри другого, более сильного пламени. В самом деле, пламя, если нарушить его непрерывность, не может существовать долго.

   19. Нужно исследовать движение вверх самой тепловой активности, например почему тепло в раскаленном железном стержне быстрее распространяется вверх, чем вниз.

   Итак, мы привели пример частной топики. Однако мы еще раз хотим напомнить о том, о чем уже предупреждали: люди должны менять частную топику и вслед за заметными успехами, достигнутыми в исследовании, неустанно создавать новую и новую топику, если только они хотят подняться к вершинам знаний. Мы же придаем такое большое значение частной топике, что намерены создать специальное произведение, посвященное ей в исследовании важных и весьма темных вопросов естествознания. Ведь мы обладаем властью ставить вопросы, но еще не господствуем над фактами. Об искусство открытия сказано достаточно.

   Разделение науки об открытии доказательств на промптуарий ^ и топику. Разделение топики на общую и частную. Пример частной топики в исследовании о тяжелом и легком.

   Открытие доказательств не является в собственном смысле слова изобретением. Изобретать -- значит обнаруживать неизвестное, а не припоминать и обращаться вновь к тому, что уже раньше было известно. Задача же того открытия, о котором мы говорим в настоящий момент, сводится, кажется, к тому, чтобы из всей массы знаний, собранных и сохраняющихся в памяти, умело извлекать то, что необходимо для решения данного дела или вопроса. Ведь если кому-нибудь мало или вовсе ничего не известно об исследуемом предмете, тому не помогут и средства открытия; наоборот, тот, у кого есть, что сказать по рассматриваемому делу, и без всякого искусства изобретения сможет найти и привести достаточно аргументов (хотя, может быть, он сделает это и не так быстро и не так ловко). Так что, повторяю, этот вид открытия представляет собой, собственно, не изобретение, а лишь припоминание или полагание и его практическое применение. Но поскольку этот термин укрепился и получил распространение, то мы будем его употреблять. Ведь охотиться на какого-нибудь зверя и поймать его в равной мере можно и когда мы охотимся в диком лесу, и когда -- в ограде парка. Но, оставляя в стороне словесные тонкости, ясно одно, что основной целью здесь является скорее определенная готовность и умение использовать уже имеющиеся у нас знания, нежели увеличение и развитие их.

   Для того чтобы иметь в достаточном количестве средства вести спор или рассуждение, можно избрать два пути. Первый путь обозначает и как бы указывает пальцем, куда нужно направить исследование; это мы называем топикой. Второй путь требует составить заранее и хранить до тех пор, пока они не потребуются, доказательства, применимые ко всем особенно часто встречающимся в спорах случаям: мы будем называть это "промптуарий" (promptuarium). Этот последний путь едва ли заслуживает того, чтобы его рассматривали как часть науки, ибо он нуждается скорее в простой старательности, чем в научной подготовке. Тем не менее как раз в этой области Аристотель остроумно, хотя и не совсем верно, высмеивает софистов своего времени, говоря, что "они поступают совершенно так же, как тот, кто, объявив себя сапожником, вместо того, чтобы показать, как нужно делать башмаки, выставил бы только перед нами множество башмаков разного размера и фасона" ". Но здесь можно возразить, что, если бы этот сапожник вообще не имел в своей мастерской башмаков и шил бы их только на заказ, он бы стал совсем нищим и имел бы очень мало покупателей. А Спаситель наш совсем иначе говорит о божественной науке: "Всякий книжник, наученный царству небесному, подобен хозяину, который выносит из сокровищницы своей старое и новое" ^. Мы знаем, что древние учителя красноречия советовали ораторам иметь наготове различные заранее обработанные общие места, которые можно использовать для утверждения или опровержения любого тезиса, например в защиту духа закона, против буквы закона, и наоборот; в защиту логических доказательств, против свидетельских показаний, и наоборот. Сам Цицерон, опираясь на свой долгий опыт, откровенно утверждает, что усердный и старательный оратор может иметь заранее обдуманные и обработанные речи на любой случай, который может возникнуть, чтобы во время самого судебного разбирательства не было никакой необходимости вносить в речь что-нибудь новое и неожиданное за исключением новых имен и каких-то особых обстоятельств ^. Усердие же и заботливость Демосфена в ораторском искусстве были столь велики, что он, зная какое огромное влияние оказывает на людей вступительная часть речи, ибо она подготавливает их к слушанию дела и вызывает у них нужное оратору настроение, считал необходимым заранее составить множество различных вступлений ко всякого рода политическим и судебным речам, чтобы всегда иметь наготове такое вступление. Все эти примеры и авторитеты, пожалуй, вполне могут перевесить мнение Аристотеля, который был бы готов посоветовать нам сменять все наше платье на ножницы. Таким образом, не следовало отбрасывать эту часть науки, названную нами промптуарием; однако в этом месте о ней сказано достаточно. Ведь эта часть науки имеет такое же отношение к логике, как и к риторике; поэтому мы решили только вкратце коснуться ее в логике, отнеся более подробное ее рассмотрение в отдел риторики.

   Вторую часть науки об открытии, т. е. топику, мы разделим на общую и частную. Общая топика подробно и тщательно рассматривается в диалектике, и поэтому нам нет необходимости долго задерживаться на ее разъяснении. Однако мне представляется необходимым попутно напомнить, что общая топика имеет значение не только для аргументации, необходимой в спорах, но и в рассуждениях, когда мы обдумываем и обсуждаем сами с собой какую-нибудь проблему; более того, сущность ее сводится не только к тому, что она предлагает или советует, что мы должны утверждать или заявлять, но прежде всего к тому, что мы должны исследовать и о чем спрашивать. А умный вопрос -- это уже добрая половина знания. Ведь Платон правильно говорит: "Тот, кто о чем-то спрашивает, уже представляет себе в самом общем виде то, о чем он спрашивает, а иначе как бы он смог узнать правильность ответа, когда он будет найден" ^. Поэтому, чем более обширной и точной будет наша антиципация, тем более прямым и кратким путем пойдет исследование. И те же самые места доказательства, которые заставляют нас рыться в тайниках нашего интеллекта и извлекать собранные там знания, помогают нам и в приобретении знаний, находящихся вне нас; так что если мы встретим какого-то знающего и опытного человека, то сможем разумно и толково спросить его о том, что ему известно; и точно так же мы сумеем с пользой для дела выбрать и прочитать тех авторов, те книги или части книг, которые могут нам дать сведения по интересующим нас вопросам.

   Но частная топика в значительно большей степени содействует этой цели и должна быть признана наукой чрезвычайно плодотворной. Правда, некоторые авторы вскользь упоминают о ней, но она еще никогда не рассматривалась в полном виде и так, как этого требует ее подлинное значение. Но, оставляя в стороне общеизвестные недостатки, так долго царившие в схоластике, когда с бесконечными тонкостями исследовались очевиднейшие вещи, а все, что мало-мальски менее известно, даже не затрагивалось, мы обращаемся к частной топике как к вещи в высшей степени полезной, касающейся исследований и открытий, приложимых к частным объектам и конкретным наукам. Ее предмет представляет собой своеобразное соединение данных логики и конкретного материала отдельных наук. Ведь только пустой и ограниченный ум способен считать, что можно создать и предложить некое с самого начала совершенное искусство научных открытий, которое затем остается только применять в научных исследованиях. Но люди должны твердо знать, что подлинное и надежное искусство открытия растет и развивается вместе с самими открытиями, так что если кто-то, приступая впервые к исследованиям в области какой-нибудь науки, имеет некоторые полезные руководящие принципы исследования, то после того, как он будет делать все большие успехи в этой науке, он может и должен создавать новые принципы, которые помогут ему успешно продвигаться к дальнейшим открытиям. Это очень похоже на движение по равнине; когда мы уже проделали какую-то часть пути, то мы не только ближе подошли к цели нашего путешествия, но и яснее видим тот участок пути, который нам еще осталось преодолеть. Точно так же и в науке; каждый шаг пути, оставляя позади пройденное, в то же время дает нам возможность ближе увидеть то, что нам еще остается сделать. Мы считаем нужным привести здесь пример частной топики, поскольку мы отнесли ее к дисциплинам, еще не получившим развития.

   Частная топика, или пункты исследования о тяжелом и легком.

   1. Нужно выяснить, что собой представляют тела, обладающие тяжестью, и что собой представляют тела, обладающие легкостью; существуют ли какие-то средние, т. е. обладающие в отношении тяжести нейтральной природой, тела.

   2. Вслед за простым исследованием тяжести и легкости нужно провести сравнительное исследование, т. е. выяснить, какие из тяжелых тел при одинаковом объеме обладают большим весом, какие -- меньшим, а также, какие из легких тел быстрее поднимаются вверх, какие -- медленнее.

   3. Нужно выяснить, какое действие оказывает количество тела на движение тяжести. На первый взгляд такое исследование может показаться излишним, потому что движение должно бы изменяться с изменением этого количества; однако это далеко не так. Дело в том, что хотя на. весах количество тела равносильно его тяжести (так как силы тела слагаются через противодействие или сопротивление чашек весов или коромысла), однако там, где сопротивление незначительно (например, при падении тел в воздухе), количество тела не оказывает почти никакого влияния на скорость падения: ведь кусок свинца весом в двадцать фунтов падает на землю почти за то же самое время, что и кусок свинца весом в один фунт.

   4. Нужно выяснить, может ли количество тела увеличиться настолько, что движение тяжести совершенно прекращается, как это происходит с земным шаром, который висит в пространстве и никуда не падает. И могут ли существовать другие настолько крупные массы, чтобы они могли поддерживать самих себя? Потому что перемещение к центру земли -- это вещь вымышленная, а всякая крупная масса отвергает любое перемещение, если только она не бывает вынуждена подчиниться другому, более сильному стремлению.

   5. Нужно выяснить силу и действие сопротивления среды, т. е. тела, встречающегося на пути падающего тела, на характер движения тяжести. Падающее тело либо проникает через встречное тело, рассекая его, либо останавливается им. Если оно проникает через среду, то это проникновение может происходить либо при легком сопротивлении среды, как, например, в воздухе, либо при более сильном, как, например, в воде. Если тело останавливается, то останавливается оно или вследствие неравного сопротивления, когда падающее тело оказывается тяжелее среды, как это происходит, если дерево положить на воск, или равного сопротивления, как это происходит, если воду лить на воду или дерево положить на дерево той же породы. Это как раз то, чему схоласты дают совершенно пустое определение: "Тело имеет вес только вне своего места". Все это оказывает различное влияние на движение тяжести. Ведь движение тяжелых тел на весах проявляется иначе, чем в свободном падении, одно дело (хотя это может показаться удивительным) -- движение чашек весов, подвешенных в воздухе, другое -- их движение, когда они помещены в воде; одно дело -- движение тяжести при падении тела в воде, другое -- при нахождении тела на поверхности воды.

   6. Нужно выяснить, какое влияние и действие на характер движения тяжести оказывает форма падающего тела, например то, что тело широкое или плоское, кубическое, продолговатое, круглое, пирамидальное; как влияет на упомянутое движение то, что тела поворачиваются при падении или сохраняют свое исходное положение.

   7. Нужно выяснить, какое влияние и действие оказывает непрерывность и нарастание самого падения на ускорение падения, а также в какой пропорции и до каких пределов увеличивается это ускорение. Дело в том, что древние, исходя лишь из самого поверхностного рассмотрения, считали, что это движение, будучи естественным, непрерывно нарастает и усиливается.

   8. Нужно выяснить, какое влияние и действие оказывают на ускорение и замедление падения тела или даже на полное прекращение его (если оно только окажется за пределами того, что Гильберт называл орбитой активности земного шара) отдаленность или близость падающего тела к земле, а также и то, какое действие в этом отношении оказывает погружение падающего тела в глубь земли или помещение его ближе к поверхности земли. Это последнее обстоятельство тоже меняет характер движения, как это было замечено людьми, работающими в рудниках.

   9. Нужно выяснить, какое влияние и действие оказывает различие в плотности тел, через которые распространяется и передается движение тяжести, так же ли хорошо передается оно через мягкие и пористые тела, как через твердые и плотные; например, если одно плечо коромысла весов будет сделано из дерева, а второе -- из серебра, то если даже они будут обладать одинаковым весом, вызовет ли различие их материала изменение в движении чашек весов. Подобным же образом нужно выяснить, сохранит ли кусок металла, положенный на шерсть или на надутый пузырь, тот же самый вес, которым он обладает, находясь на дне чашки весов.

   10. Нужно выяснить, какое влияние и действие оказывает на распространение движения тяжести расстояние тела от стрелки весов, т. е. быстрое или медленное восприятие усиления или ослабления давления, например склонится ли чашка весов, если одно плечо коромысла будет длиннее другого, хотя бы они и имели один и тот же вес, -- ведь в изогнутой трубке сифона длинное колено всасывает воду, хотя короткое (будучи более емким) заключает в себе больше воды.

   11. Нужно выяснить, какое влияние на ослабление тяжести тела оказывает смешение или соединение легкого тела с тяжелым; примером может служить различие веса мертвых и живых животных.

   12. Нужно выяснить тайны восхождения и нисхождения более легких и более тяжелых частиц в цельном теле, часто являющихся источником четкого разделения веществ, как это имеет место в отделении вина от воды, в отстое сливок в молоке и т. п.

   13. Нужно выяснить, каковы линия и направление движения тяжести и насколько оно устремлено к центру земли, т. е. массы земли, либо к центру самого тела, т. е. средоточию всех его частей. Понятия центров облегчают изложение, но в самой природе они не имеют ровно никакого значения.

   14. Нужно провести сравнительное исследование движения тяжести в отношении к другим видам движения, чтобы выяснить, какие виды движения оказываются слабее его, а какие -- сильнее. Например, в так называемом бурном движении движение тяжести на время приостанавливается. Точно так же, когда маленький магнит поднимает значительно более тяжелый кусок железа, движение тяжести отступает перед движением симпатии.

   15. Нужно выяснить характер движения воздуха: поднимается ли он вверх, или он как бы нейтрален в этом отношении? Решить этот вопрос очень трудно, и здесь могут помочь только какие-то очень тонкие эксперименты. Ведь быстрый подъем воздуха из глубины к поверхности воды происходит скорее в результате давления воды, чем самого движения воздуха; то же самое происходит и с деревом. Воздух же, смешанный с воздухом, не производит никакого эффекта движения, потому что воздух проявляет свою легкость в воздухе не лучше, чем вода свою тяжесть в воде; в форме же пузырька, когда его обволакивает тонкая пленка, воздух на некоторое время остается неподвижным.

   16. Нужно установить, что такое предел легкости. Ибо, полагаю, едва ли можно утверждать, что, подобно тому как центром тяжести является центр земли, так и пределом легкости является самая высшая небесная сфера; или, может быть, лучше предположить, что, подобно тому как тяжелые тела, по-видимому, стремятся упасть, т. е. стремятся к неподвижному состоянию, так и легкие тела в своем движении в конце концов начинают вращаться. т. е. стремятся фактически к бесконечному движению.

   17. Нужно выяснить, почему пары и испарения поднимаются вверх до уровня, называемого средней областью воздуха, хотя они состоят из довольно плотной материи, а действие солнечных лучей периодически (по ночам) прекращается.

   18. Нужно исследовать, что направляет движение пламени вверх; эта причина скрыта тем глубже, что пламя в каждый момент погибает и сохраняется лишь потому, что оказывается внутри другого, более сильного пламени. В самом деле, пламя, если нарушить его непрерывность, не может существовать долго.

   19. Нужно исследовать движение вверх самой тепловой активности, например почему тепло в раскаленном железном стержне быстрее распространяется вверх, чем вниз.

   Итак, мы привели пример частной топики. Однако мы еще раз хотим напомнить о том, о чем уже предупреждали: люди должны менять частную топику и вслед за заметными успехами, достигнутыми в исследовании, неустанно создавать новую и новую топику, если только они хотят подняться к вершинам знаний. Мы же придаем такое большое значение частной топике, что намерены создать специальное произведение, посвященное ей в исследовании важных и весьма темных вопросов естествознания. Ведь мы обладаем властью ставить вопросы, но еще не господствуем над фактами. Об искусство открытия сказано достаточно.