3.1. Конституционная ответственность как элемент конституционного строя    

Конституционная ответственность выступает важнейшим    

элементом механизма гарантирования норм Основного Зако-    

на. <В советском обществе и государстве конституционная от-    

ветственность - это конкретная форма проявления власти    

народа, его суверенитета>. (*1). Конституционная ответствен-    

ность <включена> в конституционные отношения как исход-    

ный этап правового опосредования социальной действитель-    

ности. Этот вид социальной ответственности является как бы    

олицетворением самостоятельности общих правоотношений,    

прямого действия конституционных норм, реальности консти-    

туционного строя как политического выражения обществен-    

ного строя, основывающегося на принципах народовластия и    

демократии. Конституционная ответственность, будучи видом    

юридической ответственности, вместе с тем есть и особая фор-    

ма социальной ответственности. Изучение специфики кон-    

ституционной ответственности, ее сущности и назначения, к    

сожалению, часто сводится к выяснению спектра каратель-    

ных, правовосстановительных, предупредительных и воспи-    

тательных функций.    

Такая постановка вопроса (по аналогии с другими вида-    

ми правовой ответственности) не выявляет всей многогран-    

ности конституционной ответственности, ибо последняя вы-    

ступает особым феноменом в системе социальных связей.    

Сущность данного феномена, на наш взгляд, может быть по-    

нята лишь при исследовании роли конституционной ответст-    

венности в системе более высокого уровня - конституцион-    

ного строя. Конституционная ответственность есть элемент    

конституционного строя.    

Конституционный строй - одно из сложнейших государ-    

ственно-правовых понятий, постигнуть которые можно лишь    

на основе глубокого проникновения в их генетическую приро-    

ду, в процесс возникновения конституционного строя.    

Буржуазная революция, <обрушившаяся> на произвол    

-71-    

феодального абсолютизма с лозунгами равенства всех перед    

законом, народного суверенитета, естественных прав челове-    

ка и т. д., создала сложную государственно-политическую ма-    

шину, которую именуют конституционным строем. Конститу-    

ционный строй, несомненно, прогрессивнее примитивных по-    

литических систем добуржуазных формаций. <Такая форма    

правления, - писал В. И. Ленин, - когда народ участвует    

в законодательстве и управлении, называется конституцион-    

ной формой правления (конституция = закон об участии    

народных представителей в законодательстве и управлении    

государством) >. (*2).    

Получилось так, что наша конституционная наука, спра-    

ведливо критикуя буржуазный конституционный строй за фор-    

мализм и ограниченность рамками буржуазной демократии,    

долгое время не обращалась к позитивному исследованию по-    

нятия конституционного строя, как к одному из фундамен-    

тальных понятий конституционной теории. В результате сам    

термин <конституционализм> звучит чуть ли не как синоним    

термина <буржуазный конституционализм>, подобно тому как    

парламентаризм может быть только буржуазным. В. И. Ле-    

нину принадлежит высказывание о том, что всякая буржуаз-    

ная революция <есть в конце концов процесс создания кон-    

ституционного строя, и ничего более. Это истина>. (*3). Думает-    

ся, что ни это, ни какие бы то ни было другие высказывания    

о конституционном строе без указания на его классовый тип    

не дают оснований говорить о конституционном строе лишь    

применительно к конституционным формам буржуазного    

строя.    

Ясно, что буржуазная революция впервые создала кон-    

ституционный строй как неизвестный прежним государствен-    

ным машинам тип властвования. Он предполагает (чисто    

формально) такое же подчинение власти Основному Закону,    

как и любого подвластного, который выступает уже не только    

объектом, но и субъектом власти, участвуя в ее формирова-    

нии. Созданный буржуазной революцией конституционный    

строй не мог быть, естественно, никаким другим, кроме как    

буржуазным.    

Социалистическая революция вовсе не разрушает кон-    

ституционный строй, а лишь уничтожает лживость его про-    

явлений, которая неизбежна в условиях общества, расколо-    

того на антагонистические классы. Из средства утонченного    

политического обмана конституционный строй в результате    

революционной ломки превращается в основу развертывания    

демократии. Прогресс конституционного строя состоит имен-    

но в том, что он изначально ведет к конфликту государствен-    

ного строя с самим собой, положительно отвечая на вопрос о    

том, <...имеет ли народ право дать себе новый государственный    

-72-    

строй?>. (*4). Социалистический конституционный строй позволяет    

<раскрепостить> революционно-демократический потенциал    

конституции, сдерживаемый текущим законодательством и    

классово ограниченным правоприменением в условиях кризи-    

са буржуазного конституционализма. Выражая чувство исто-    

рического оптимизма, И. М. Степанов пишет: <Упрочение    

власти народа - генеральная тенденция социалистического    

общественно-политического развития, и опыт показывает, что    

она неизменно пробивает себе дорогу сквозь возможные на-    

копления трудностей и случайностей>. (*5).    

В этих условиях конституционные отношения, в том чис-    

ле и конституционная ответственность, вступают в качествен-    

но новую фазу развития. Следует подчеркнуть, что конститу-    

ционные отношения в отличие от всех других регулируемых    

правом отношений возникают не эволюционным, а революци-    

онным путем. Поэтому исторически неточными являются    

встречающиеся в литературе высказывания о том, что <госу-    

дарственное (конституционное) право как особая отрасль пра-     

ва отпочковалась в ходе длительного исторического разви-    

тия>. (*6). От каких же отраслей права оно отпочковалось    

и почему, отпочковавшись, оно стало главной отраслью? Ви-    

димо, государственное право - не <эволюционная>, а <рево-    

люционная> отрасль, в силу чего и обладающая столь актив-    

ным воздействием на другие отрасли права, концентрируя в    

себе весь демократический потенциал революционно установ-    

ленного конституционного строя. (*7).    

Социалистический конституционный строй явился <пру    

жиной> того движения общества к прогрессу, критерием ко-    

торого является свобода народа, осознаваемая им, в частнос-    

ти, как ответственность за свою судьбу, за судьбу своего го-    

сударства, правительства. Идеал политического всевластия на-    

рода становится реальностью, когда <демократическое чувст-    

во ненависти к политическому произволу> (*8) перестает быть    

чувством <избранных>, вырастает до политического самосо-    

знания народа, до конституционной ответственности личнос-    

ти, народа, нации.    

Социалистический конституционный строй предполагает    

повое соотношение власти и ответственности: чем больше    

власть, тем больше ответственность. Роль личности в реали-    

зации политической власти, равно как ответственность госу-    

дарства за обеспечение условий демократии, невозможно по-    

нять без осмысления ответственности в качестве элемента кон-    

ституционного строя. Конституционная ответственность есть    

прежде всего взаимная ответственность государства и лич-    

ности.    

Основной Закон государства возлагает на государство    

ответственность за обеспечение условий, гарантирующих реа-    

лизацию конституционно провозглашенного статуса личности.    

-73-    

И поскольку гарантирование опирается на текущее нормо-    

творчество, государство несет ответственность за соответст-    

вие правового гарантирования букве и духу Конституции.    

Конституционная ответственность трансформируется в консти-    

туционности правотворчества, конституционности правопри-    

менения, конституционности поведения участников консти-    

туционных отношений, (*9), конституционности реализации прин-    

ципа демократического централизма. (*10).    

Для исследования сущностных черт конституционной от-    

ветственности возьмем один из важнейших <срезов> этой от-    

ветственности государства перед личностью: реальное осу-    

ществление правового равенства, равноправия граждан. Об-    

щенародное государство берет на себя ответственность перед    

всеми гражданами СССР за обеспечение их действительного    

правового равенства.    

<Когда формальный элемент (равенство граждан перед    

законом) в теории и на практике становится неотделимым    

от содержательного равноправие граждан), только тогда и    

возникает реальное правовое равенство, - пишет Г. В. Маль-    

цев, - только тогда оно и действует как гарант обществен-    

венных процессов, ведущих к равенству социальному>. (*11). По    

сути дела, нарушения законности со стороны отдельных долж-    

ностных лиц, связанные с осуществлением прав и обязаннос-    

тей граждан, есть результат <неравного> отношения к граж-    

данам и, следовательно, результат нарушения правового ра-     

венства. Вот почему последовательное осуществление право-    

вого равенства мы считаем первой конституционной гаранти-    

ей основных прав, свобод и обязанностей граждан СССР, (*12),    

важнейшей гарантией конституционной законности, реализа-     

ции конституционных норм.    

Ф. Энгельс писал, что <должны были пройти и действи-    

тельно прошли целые тысячелетия, прежде чем из первона-    

чального представления об относительном равенстве был сде-    

лан вывод о равноправии в государстве и обществе и этот    

вывод даже стал казаться чем-то естественным, само собой    

разумеющимся>. (*13). Провозглашение равенства - черта кон-    

ституционного строя, первейший принцип конституционализ-    

ма, в том числе буржуазного. Однако отсутствие реальной    

конституционной ответственности в буржуазном обществе не    

гарантирует провозглашенное Основным Законом равенство    

граждан, которое далеко от подлинного социального равно-    

правия. В социалистическом же обществе социальный смысл    

равноправия состоит в служении делу обеспечения фактичес-    

кого социального равенства. (*14).    

Конституционная ответственность помогает разрешить    

острые социальные противоречия при обеспечении принципа    

равноправия в распределительной сфере. На XXVI съезде    

КПСС особо подчеркивалась необходимость совершенствова-    

-74-    

ния правовых основ распределительных отношений. В Поста-    

новлении ЦК КПСС <О 60-й годовщине образования Союза    

ССР> отмечалось стремление партии при общем росте потреб-    

ления материальных и духовных благ неуклонно преодоле-    

вать унаследованные от прошлого различия между социаль-    

ными группами и регионами, городом и деревней, последова-    

тельно соблюдать справедливые социалистические принципы    

распределения, не допускать их искажений. (*15).    

Ю. В. Андропов отмечал, что <характер распределения    

является по сути дела одним из важнейших показателей сте-    

пени социального равенства, возможной при социализме. За-    

конодатель постоянно учитывает <степень социального равен-    

ства>, (*16), стремясь к тому, чтобы организационно-правовые га-    

рантии противостояли негативному влиянию на правовое ра-    

венство имеющихся в социалистическом, обществе факторов    

социального неравенства. Говоря о механизме нарушения со-    

циального равенства в распределительной сфере, А. Б. Венге-    

ров пишет, что этот механизм <значительно сложнее, чем прос-    

то присвоение общественных средств... Если социальное ра-    

венство базируется на распределении по труду в денежной    

форме, то оно будет, очевидно, соблюдаться только в одном    

случае, а именно: когда будет осуществляться равенство за-    

работанного рубля, т. е. на один и тот же рубль все члены    

общества должны иметь равную возможность приобрести не-    

обходимые для удовлетворения их материальных и духовных    

потребностей блага... Но ... ряд льгот и привилегий, которы-    

ми пользуются фактически некоторые работники, особенно ра-    

ботники аппарата управления, не имеет социально-экономим    

ческой и правовой основы, нарушает социалистические прин-    

ципы распределения, может вызывать социальное недовольст-    

во и напряжение>. (*17). В юридической, общественно-полити-    

ческой литературе, прессе все четче и в разных вариантах про-    

водится мысль: любое использование государственного иму-    

щества и служебного положения в целях личного обогащения    

есть, по сути, не что иное, как подрыв основ нашего общест-    

венного строя, политическим выражением которого является    

конституционный строй.    

Видимо, не следует переоценивать правовые средства дви-    

жения к социальному равенству людей, поскольку при подоб-    

ной абсолютизации потенциала правового положения личнос-    

ти <происходило бы определенное историческое <смещение>    

настоящего (зрелый социализм) в будущее (коммунизм)>. (*18).    

Однако необходимо подчеркнуть не меньшую опасность Для    

судеб социализма и недооценки правового аспекта динамики    

равенства. К равноправию, отмечает В. В. Серкова, следует    

подходить не только как к принципу социалистического пра-    

ва, но и как к составному элементу самого равенства, посколь-    

-75-    

ку равноправие может рассматриваться как одно из прояв-    

лений социального равенства. Равноправие может быть про-    

анализировано с помощью конкретных нормативных актов,    

оно поддается качественной и даже в известной степени ко-    

личественной оценке. Анализ правового аспекта динамики со-    

циального равенства позволяет определить социальное ра-    

венство как состояние общественных отношений, показываю-    

щее, в какой степени члены общества, принадлежащие к раз-.    

личным классам, социальным слоям, регионам, естественных    

и другим группам населения, могут для участия во всех сфе-    

рах общественной жизни преодолеть (с помощью права) не-    

равные возможности, обусловленные социально-экономичес-    

кими и другими факторами жизни. (*19).                          

Конституционный институт равноправия граждан СССР    

есть как бы выведение <за скобки> конституционно равных    

возможностей советских граждан пользоваться правами и     

свободами, исполнять обязанности. В принципе, любое ос-     

новное право (обязанность) может быть сформулировано в    

виде непосредственного его содержания плюс указания на ра-    

венство. Например, граждане СССР имеют равное право на     

труд независимо от происхождения, социального и имущест-    

венного положения, пола и т. д. Любое конституционное пра-    

во (обязанность) так и понимается. Институт равноправия из-    

бавляет от громоздких нормативных конструкций.    

Равенство перед законом играет функциональную роль по     

отношению к субъективным правам (обязанностям). Г. И.    

Чангули проанализировал функциональную роль принципа;    

равенства перед законом и судом и отметил, в частности, что    

во многих постановлениях и определениях вышестоящих су-    

дебных инстанций, отменяющих неправосудные решения и    

приговоры, отсутствуют ссылки на нарушения принципа ра-    

венства граждан перед законом и судом, хотя именно этот    

принцип был нарушен. Характерно, что журналисты, менее    

юристов связанные формулировками правовых норм, чаще    

видят эту более общую причину. Г. И. Чангули выражает на-    

дежду, что теперь, когда принцип равенства граждан перед    

законом и судом закреплен конституционно, в судебных и    

других юридических документах чаще будут делаться ссыл-    

ки на этот важнейший принцип. (*20).    

Следует отметить, что, поскольку конституционные прин-    

ципы законности и равноправия реализуются не только в пра-    

воприменении (и тем более не только в правоприменительной     

деятельности суда), но и прежде всего в правотворчестве, по-    

стольку ученые исследуют реализацию этих принципов и в    

законодательстве. В частности, сравниваются законодатель-    

ства различных союзных республик на предмет расхождений    

-76-    

и допустимых пределов этих расхождений в той или иной об-    

ласти правового регулирования. (*21).    

Таким образом, мы подробно остановились лишь на од-    

ном <ракурсе> конституционной ответственности - как га-    

ранта правового равенства советских граждан. Но и здесь    

достаточно четко проступает важнейшее качественное свойст-    

во ответственности как элемента конституционного строя:    

конституционная ответственность есть прежде всего ответст-    

венность власти, ответственность за состояние законности в    

правотворческой и правоприменительной деятельности госу-    

дарственного аппарата и его представителей. Так, начиная с    

Конституции СССР 1924 г., главная ответственность за под-    

держание единства законности на территории Союза ССР    

возлагается на высшие органы государственной власти.    

Конституционная ответственность позволяет выделить    

<конституционный срез> ответственности на всех уровнях    

властеотношений. Государство осуществляет политическую    

власть через аппарат своих органов, наделяя их конституци-    

онной ответственностью за эффективное осуществление власт-    

ных функций. Собственно, <прорастание> конституционности    

в любом обществе, в том числе буржуазном, проявляется    

прежде всего в формировании требования ответственности,    

предъявляемого к государственной власти. Так, в царской    

России после революции 1905 г. народ был <допущен> к учас-    

тию в делах государства через Государственную Думу. Жур-    

нал <Нива> в апреле 1914 г. в рубрике <Вопросы внутренней    

жизни> писал: <Одним из первых законопроектов, разработан-    

ных Государственной Думой четвертого созыва, был законо-    

проект об ответственности должностных лиц. Народные пред-    

ставители прекрасно поняли, что пока органы управления ос-    

таются совершенно безответственными перед судом и зако-    

ном, до тех пор нельзя говорить ни о каком правовом строе    

жизни государства. Русский патриотизм, русское националь-     

кое чувство не может мириться с тяжелым сознанием, что    

русская жизнь протекает за гранью цивилизации, что нормы    

закона и права в ней не играют должной роли...>. И далее    

здесь же излагается выступление лучшего оратора по юри-    

дическим вопросам депутата Маклакова: <Жизнь упраздни-    

ла у нас порядок гражданской ответственности должностных    

лиц. Население знает этот порядок, но не прибегает к защи-    

те своих прав, да и нам, профессионалам, приходится гово-    

рить: <оставь надежду навсегда>. Мысль о взыскании убыт-    

ков, причиненных действиями должностных лиц, есть простая    

словесная иллюзия. Все такие иски безнадежны и бесполез-    

ны, потому что они разбираются не судом, а тенденциозно    

составленным присутствием, в которое введены лица того са-    

мого административного ведомства, к которому предъявляет-    

ся иск... Если наша власть в этом отношении не уступит, тог-    

-77-    

да будет по крайней мере совершенно ясно, что никакого    

улучшения они не хотят, что под видом исполнения Высочай-    

шего указа Сенату здесь куется государственный обман>. (*22).    

Сущностью советского конституционного строя является    

полновластие избираемых народом Советов народных депу-    

татов. Это полновластие находит наиболее яркое выражение    

в конституционном принципе верховенства Советов в системе    

государственных органов. Названный принцип получил чет-    

кое воплощение в первых советских конституциях: в Консти-    

туции РСФСР 1918 г., Конституции СССР 1924 г. и принятые    

в соответствии с ней конституциях советских республик. Так,    

Конституция РСФСР 1918 г. устанавливала, что Совет На-    

родных Комиссаров, народные комиссары, а также коллегии    

при Народных Комиссариатах всецело ответственны перед    

ВЦИК, а исполкомы - перед избравшими их Советами    

(ст. 46, 47, 58 Конституции РСФСР 1918 г.). Анализ принци-    

па верховенства Советов, закрепленного в советских консти-    

туциях, позволил Г. В. Барабашеву сделать вывод о его пре-    

емственности. Об этом <свидетельствует закрепление в дей-    

ствующих и иных законодательных актах тех начал, совокуп-    

ность которых достаточно полно выражает отношения ответ-    

ственности... Легко заметить, что параметры ответственности    

совпадают с системой подотчетности исполнительных органов    

перед Советами: орган, должностное лицо, непосредственно    

подотчетные Совету, перед ним и ответственны. Подотчет-    

ность в конституционных нормах служит вместе с тем и сим-    

волом ответственности>. (*23).    

Успехи и просчеты в деятельности государственных орга-    

нов есть плюсы и минусы механизма распределения ответст-    

венности: по-разному для каждого вида органов может сло-    

житься соотношение <демократического> и <бюрократическо-    

го> начал в осуществлении принципа демократического цент-    

рализма, а последнего-с принципом социалистического фе-    

дерализма, соотношение <горизонтали> и <вертикали> в прин-    

ципе двойного подчинения, нормотворческой и управленчес-    

кой сфер в деятельности Советов и т. д. М. Т. Баймаханов,    

например, отмечает, что общая возможность оптимального    

территориального и отраслевого руководства в деятельности    

Советов <не всегда получает должную форму реализации. Все    

зависит от того, как принцип двойного подчинения конструи-    

руется в каждом конкретном случае. Пока мы видим, что    

иногда превалирует подчинение вышестоящим отраслевым    

органам и менее ярко представлено подчинение по <горизон-    

тали> - местным Советам и их исполкомам>. (*24).    

Советский конституционный строй предполагает, что мест-    

ные Советы являются полновластными органами на своей    

территории, следовательно, на них-то и ложится вся ответст-    

венность за состояние дел на местах. Но поскольку не сессии,    

-78-    

а прежде всего исполнительно-распорядительные органы не-    

сут главную ответственность за состояние практических дел    

в стране и на местах, то современное состояние ответствен-    

ности этих органов подчинено ведомственному началу. Такое    

положение в известных пределах объективно необходимо как    

директивное начало в управлении, но в случае <гипертрофии>    

может приводить к привнесению в конституционную ответст-    

венность некоторых элементов бюрократизации (например,    

ориентация всей деятельности служащего на ответственность    

перед начальством). Чтобы этого не происходило, существу-    

ет система гарантий против бюрократизации ответственности.    

Так, одно из направлений демократизации ответственности    

органов управления и их работников за всю свою деятель-    

ность состоит в усилении контроля за ними со стороны Сове-    

тов народных депутатов и органов народного контроля. В этом    

плане особое значение приобретает усиление политической от-    

ветственности работников аппарата управления в ее позитив-    

ном и негативном аспектах. (*25).    

К осуществлению государственных функций могут при-    

влекаться и общественные организации, на которые, однако,    

не перекладывается конституционная ответственность за осу-    

ществление этих функций. Общественные организации в дан-    

ном случае ответственны непосредственно перед народом (по-    

стоянно действующий орган общественной организации - пе-    

ред ее членами), но лишь в пределах своего участия в осу-    

ществлении функций государства. Ц. А. Ямпольская и    

Р. Манд, анализируя природу ответственности, устанавливае-    

мой в договорах между общественными организациями и го-    

сударственными органами в социалистических странах, де-    

лают вывод о двойственности такой ответственности ввиду не-    

однородности договорившихся сторон: <Такая ответственность    

не носит гражданско-правового характера и не является для    

обеих сторон чисто административно- или государственно-    

правовой в традиционном смысле>. (*26). Думается, что природа,    

данного вида ответственности раскрывается как раз на уров-    

не конституционного среза ответственности, наполняющего    

общественную ответственность политическим содержанием.    

Конституционный статус иных субъектов политической    

системы также предполагает их конституционную ответствен-    

ность, иначе не было бы смысла в самой категории полити-    

ческой системы: изучение социально-политических ролей эле-    

ментов политической системы предусматривает анализ вели-    

чины и характера их ответственности за состояние полити-    

ческой системы, за состояние конституционного строя. Так,    

поднятие на конституционный уровень значения трудового    

коллектива должно <найти последовательное выражение в    

праве отстаивать законные коллективные и общественные ин-    

-79-    

тересы в случае спора перед судом>; (*27); трудовые коллективы    

должны заявить о себе как новые истцы - в защиту общест-    

венного интереса - именно исходя из конституционной от-    

ветственности за решение проблемы обязательности предъяв-    

ления исков в пользу организации, государства.    

Роль КПСС как ядра политической системы в регулиро-    

вании идеологических параметров конституционного строя    

нуждается в конституционном обосновании, а это предпола-    

гает исследование конституционного статуса Коммунистичес-    

кой партии. И хотя значимость партийных решений в меха-    

низме правового регулирования, руководящая роль КПСС в    

осуществлении правовой (правотворческой и правопримени-    

тельной) политики исследуются довольно подробно, практи-    

чески отсутствует сам термин <конституционный статус пар-    

тии>. Однако несомненно, что в силу особой роли КПСС в    

политической системе СССР именно на нее ложится консти-    

туционная ответственность за обеспечение демократии как со-    

держательной части конституционного строя, с одной сторо-    

ны, за обеспечение режима конституционной законности как    

основы демократии - с другой.    

Конституционные нормы не просто закрепляют важней-    

шие институты демократии, облекают ее содержание в право-    

вые формы, но и целенаправленно воздействуют на ее прояв-    

ления во всех сферах жизнедеятельности общества, государ-    

ства, коллектива, личности. Известно, что в предмет консти-    

туционного регулирования, помимо политических отношений    

в их <чистом виде>, отношений властвования, <входят также    

отношения социально-экономического и духовного порядка,    

поскольку лишь взятые вместе они могут дать целостное пред-    

ставление о сущности советской социалистической демокра-    

тии>. (*28).    

В каком бы аспекте мы ни рассматривали демократию,    

она всегда выступает как конституционно опосредованная, как    

конституционность политического режима. Демократия, по-    

нимаемая в качестве политического режима, выступает в со-    

циалистическом обществе как конституционный режим. Как    

форма государства наша демократия - это прежде всего кон-    

ституционно-правовая организация полновластия советско-    

го народа, суверенности советских наций. Демократия как    

степень участия трудящихся в управлении делами общества и    

государства выступает в качестве конституционно закреплен-    

ных и развиваемых форм такого участия. Демократия как    

мера свободы есть полноправие советских граждан при вза-    

имной ответственности личности и государства, а основы та-    

кого полноправия - конституционные нормы.    

Социалистическая демократия как система народовластия    

существует через соответствующие институты конституцион-    

-80-    

ного строя. Например, конституционный институт основных    

прав, свобод и обязанностей граждан СССР есть элемент и,    

более того, гарантия, <фундамент социалистической демокра-    

тии>, ее мерило, (*29), ибо мерой достижений, разумности и спра-    

ведливости общества является в конечном счете человек. Ин-    

ститут конституционной ответственности проявляется в реа-    

лизации всех конституционных институтов, направленных на    

развитие и совершенствование демократии.    

Диалектическое соотношение между демократией и Кон-    

ституцией таково, что, будучи юридической формой выраже-    

ния демократии, выполняя <важную функцию правовой ин-    

теграции всех ее форм>, (*30), конституционные институты есть    

одновременно элемент ее содержания, одна из ее сущностных    

характеристик. С другой стороны, демократия, составляя со-    

держание конституционных норм, выступает в то же время в    

качестве формы их реализации: реализация конституционных    

норм есть осуществление демократии. Гарантии же конститу-    

ционных норм - гарантии демократии. Ответственность как    

элемент конституционного строя - гарантия демократии.    

-81-