§ 13. Законность в уголовном судопроизводстве

Принцип законности — общеправовое начало, которое требует неукоснитель­ного исполнения законов всеми органами государства, должностными лицами и гражданами. Это положение означает, во-первых, общеобязательность, а во-вто­рых, верховенство закона. Согласно уголовно-процессуальному законодательству России верховенство закона в уголовном судопроизводстве состоит в следующем:

единственными законами, которые могут быть источником уголовно-про­

цессуального права, являются Уголовно-процессуальный кодекс и Консти­

туция Российской Федерации, на которой этот Кодекс основан;

суд, прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель не вправе приме­

нять федеральный закон, противоречащий УПК. Установив в ходе производ­

ства по уголовному делу несоответствие федерального закона или иного нор­

мативного правового акта настоящему Кодексу, суд принимает решение в

соответствии с Кодексом (ст. 7 УПК).

Однако помимо общеправового значения данного принципа он обладает в уго­ловном судопроизводстве также специфическим процессуальным содержанием. Его роль существенно различается в зависимости от того типа, к которому при­надлежит процесс. В розыскном судопроизводстве законность как требование не­уклонного исполнения нормативных предписаний законодателя была единствен­ной движущей силой процесса. Напротив, состязательное судопроизводство движется вперед не безличной волей закона, а усилиями, спором сторон. Цель не­уклонного соблюдения предписаний закона здесь иная, чем в розыскном произ­водстве — это не движение процесса, а создание условий для справедливого состя­зания сторон. Поэтому принцип законности в состязательном судопроизводстве равнозначен понятию справедливой судебной процедуры) Справедливость состя­зательного процесса определяется в первую очередь соблюдением принципов-максим — равенства сторон и независимости суда.

Равенство сторон и независимость суда в совокупности есть «несущая конст­рукция» состязательного процесса, ядро его принципа законности. Отступления от этих начал способны серьезно пошатнуть все здание правосудия и должны ква­лифицироваться как существенные процессуальные нарушения режима законнос­ти. Их нарушение деалет состязание несправедливым, а потому незаконным. Полу­ченные при этом доказательства должны быть признаны юридически ничтожными, процессуальные решения подлежат отмене, а результаты процессуальных дей­ствий — аннулированию. Это, конечно, не означает, что нарушения других принци­пов состязательного процесса — публичности, истины, непосредственности оцен­ки доказательств, гласности и других — всегда несущественны, а потому на них можно не обращать внимания. Институционные принципы логически выводятся из принцииов-максим, являются их условиями или следствиями. Поэтому их на­рушения каждый раз также ставят под сомнение законность процесса. Однако,

1 Говоря о справедливом судебном разбирательстве, мы придаем этому понятию значе­ние, ближайшее тому, которое оно имеет согласно ст. 6 Европейской конвенции о защите прав и основных свобод человека от 04.11.50 г. (см.: Европейский суд по правам человека. Избранные решения. М, 2000. С. 667).

100          Раздел I. Понятие и принципы уголовного судопроизводства

как мы уже говорили ранее, эти принципы не универсальны, поэтому реальное их значение (а соответственно и «цена ошибки») определяются в зависимости от той роли, которую они выполняют по отношению к ведущим типологическим прин­ципам состязательного процесса, насколько они в той или иной ситуации обеспе­чивают равенство сторон и независимость суда. В большинстве случаев наруше­ния требований институционных принципов существенны для процесса, однако иногда отрицательное значение этого менее велико; тогда нарушение можно не считать существенным для результатов производства по делу. Так, ч. 1 ст. 233 УПК предусматривает, что рассмотрение уголовного дела в судебном заседании должно быть начато не позднее 14 суток со дня вынесения судьей постановления о назначении судебного заседания, а по уголовным делам, рассматриваемым су­дом с участием присяжных заседателей, — не позднее 30 суток. Незначительное увеличение этого срока (на несколько дней) нарушает право подсудимого и потер­певшего на срочное судебное разбирательство, а следовательно — принцип пуб­личности судопроизводства. Вытекает ли отсюда, что весь последующий судеб­ный процесс незаконен? Думается, что такой вывод был бы неправильным. Незаконность бездействия суда здесь не означает еще нарушения режима закон­ности по делу в целом. Санкцией за подобное нарушение в крайнем случае может быть обращение с жалобой в квалификационную коллегию судей.

Впрочем, не всегда даже существенные отступления от процессуальных норм должны влечь за собой безусловное аннулирование результатов соответствующих процессуальных действий или процесса в целом. Исключение составляют те из них, которые хотя и породили сомнение в целостности основополагающих принципов равенства сторон, независимости суда, по, как выяснилось, реально не причинили им существенного вреда. Если заинтересованная сторона сумеет доказать, что, не­смотря на допущенные нарушения, реальных вредных последствий для равенства сторон, независимости суда не наступило, та или иная процедура в целом может быть признана законной. Например, непредупреждение обвиняемого или свидете­ля о его праве не давать показания против себя и своих близких (п. 3 ч. 4 ст. 47, п. 1 ч. 4 ст. 56) несомненно является весьма серьезным процессуальным нарушением. Однако, если будет доказано (в том числе и объяснениями самого обвиняемого или свидетеля), что это никак не повлияло на добровольность данных им показаний, а значит, и на сохранение равенства сторон, суд, как нам представляется, вправе при­знать полученные показания допустимыми. В конечном счете уже нельзя сказать, что такое доказательство использовано судом в нарушение закона, так как именно с помощью средств и способов, предусмотренных самим законом, «пятно» процессу­ального нарушения было как бы смыто, уничтожено. Нарушения, поддающиеся опровержению, следует, на наш взгляд, именовать устранимыми.

Напротив, если установлено, что искажение процедуры привело к реальному ущербу для принципов-максим состязательного судопроизводства, этой процеду­ры результаты в любом случае должны считаться юридически ничтожными, а допу­щенные нарушения — неустранимыми. Нельзя устранить, например, такое наруше­ние, как получение от обвиняемого признательных показаний путем применения к нему пыток или жестоких, бесчеловечных или унижающих человеческое достоин­ство видов обращения. В результате такого нарушения процесс перестал отвечать требованиям справедливой судебной процедуры, где стороны должны находиться в равном положении. Возместить правосудию столь жестокий урон невозможно.