Тема 10.   Европа и Восток в начале средних веков. Византийская империя

Введение. — Восточная Римская империя: организация власти и управления. — Византийское законодательство после Юстиниа­на. — Государство и церковь в истории Византии. — Византия и Киевская Русь. — Церковное право.

введение

Средние века обычно воспринимаются промежуточным, а так­же переходным этапом к современной эпохе (новой и новейшей истории), от времени падения Западной Римской империи до пе­риода Возрождения и Реформации, т.е. представляют собой пери­од в 10—12 веков начиная с 476 г. Эта периодизация носит в изве­стной мере условный характер, поскольку распространяется на множество стран и регионов, не имеющих явно выраженных ру­бежей именно в эти годы и столетия, однако она дает возможность провести хронологическую границу между классическим миром гре­ко-римских городов-государств и миром обширных империй Запад­ноевропейского и Евроазиатского регионов (Священная Римская империя, Арабский халифат, империя Чингисхана). Такой подход к периодизации также дает возможность обособить начальный этап возникновения и функционирования национальных сосударств Но­вого времени, рецепций античного правового и отчасти политичес­кого философского и институционального наследия.

Сложнее дело обстоит с периодизацией истории внеевропей­ских цивилизаций. Однако, судя по некоторым обобщениям (Н. Конрад и др.), и там наблюдались сходные процессы своеобраз­ного возврата к древности на новом уровне (восточное Возрожде­ние — Индия, Китай) или глубинные размежевания в области мо­нотеистических религий Ближнего и Дальнего Востока (исламская Реформация и Контрреформация). Однако и здесь, и в Европе вли­яние древних цивилизаций на социальную и политическую исто-

рию средневековых обществ, государств и правовых систем было, несомненно, значительным. В эту историческую эпоху влияние ока­зывали пять старых очагов цивилизации — Китай, Индия, Ку-шанское царство, Парфия и греко-римский мир.

Средние века стали периодом зарождения новой фазы поли­тической и правовой культуры с особенными признаками обще­ственной и духовной жизни и социальной структуры (феодалы-землевладельцы и воины — и зависимые от них люди), особыми взаимоотношениями государства с христианской церковью, с обыч­ным правом и законами вечными и человеческими. Одновременно происходило становление канонического и мусульманского права, права городского, торгового, морского, земского и поместного. Период особенно интенсивной выработки и закрепления этой новой культуры приходится на IX—XIII столетия, тогда как все осталь­ные века образуют либо подготовительную стадию, либо стадию новых модификаций этого общественного строя с его содружеством светского и духовного сословий и строгой иерархией господству­ющих и подчиненных сословных групп (вассальные связи лично-зависимого характера).

Естественно, что в этот длительный период в Западной Евро­пе не существовало единого эволюционирующего права (наподо­бие римского или индусского). Помимо правовых различий, связан­ных с местом обитания носителей правовых представлений и спо­собов фиксации и употребления правовых норм (обычай, канони­ческие священные тексты, королевские постановления), существу­ет большой контраст между раннесредневековыми формами родо-общинного права и правовым регулированием в эпоху позднего средневековья, когда наряду с централизованным королевским за­конодательством появились дифференцированные по методам со­бирания и фиксации обособленные системы права канонического, городского, торгового, поместного и земского. Первобытное родо-общинное (крестьянско-общинное, начальное обычное) право ре­гулировало на протяжении многих веков родственные лично-иму­щественные отношения в семье и общине и только затем в усло­виях ранней (сеньориальной) монархии стало содействовать госу­дарственно-территориальной сплоченности отдельных народов и стран и контролю над важными сторонами личных либо сословных отнощений на почве разграничения и защиты правовых интересов и обязанностей.

Здесь еще сохранялась связь права с магией, выросшая из почитания древними германцами сверхъестественных сил огня и воды, с обращениями их к этим силам за содействием в разреше­нии сложных судебных дел при помощи испытаний, включающих поединок сторон. Впоследствии эти обычаи подверглись христиан­ской переработке и перетолкованию и стали восприниматься как

^Ajjj^.

220

Часть I. История права и государства в древности и в средние века

разновидности христианского суда Божьего (ордалия — испытание с божественным вмешательством в защиту правого).

Выработкой западноевропейской правовой и политической культуры занимались главным образом германские племена и со­зданные ими королевства. Однако на построение нового здания культуры пошел как старый (древнеримский), так и новый, соб­ственно германский общинный и раннефеодальный материал. Свое­образным хранителем античной языковой и правовой культуры, а также важной интегрирующей силой здесь, как и на востоке Ев­ропы (Византия, Древняя Русь), стало христианство.

Для западноевропейского общества в отличие от более закры­тых восточных обществ было характерным заимствование различ­ных, порой взаимопротивоположных культурных, в частности ин­ституциональных и мирообъясняющих, структур. Так, например, духовный мир европейца нередко вмещал элементы культурных влияний и заимствований из наследия древних греков и римлян, а также иудаизма, христианства и одновременно культурных вли­яний кельтского, славянского и арабского восприятия политико-правовых традиций римлян и германских народов. Характерно, что усвоение и переработка римского правового наследия не привели к упразднению исторически сложившегося правового нормативного материала и институтов, и традиционное право весьма продолжи­тельное время сосуществовало с новым, рецепированным — пра­вом ученых-юристов (университетских юристов-профессоров), кон­струируемым и дополняемым на основе изучения и комментирова­ния римского правового наследия.

Столь разнообразное воздействие прошлых и сосуществующих культурных традиций заметно повлияло на облик правовых инсти­тутов и процедур у разных народов и государств, и даже у насе­ления разных местностей одного государства. Так, романизирован­ное в I в. до н.э. население Галлии в эпоху франкских королей использовало римское право в сильно вульгаризированной форме, в то время как сами франки и родственные им племена прирейн-ских франков жили по своим родо-племенным правовым обычаям. Последние обычно сводились в кодифицированные сборники ("правды") и вместе с королевскими установлениями заметно ус­ложняли общую картину правового регулирования.

Церковное право в средние века отчасти соответствовало римскому праву, но было склонно к систематическому расши­рению (в силу соперничества двух "ненасытных юрисдикции" этой эпохи — светской и церковной) и уточнению областей ре­гулирования, обособленных от светской юрисдикции. Оно состо­яло из библейских установлений, комментариев отцов церкви, канонов (законов) церковных соборов и папских установлений (декреталий).

Тема 10 Европа и Восток в начале средних веков

221

Становление класса феодальных землевладельцев и воинов сопровождалось становлением ленного (поместного, феодального) и вотчинного права, деятельность сословия купцов стимулировалась наличием давних традиций торгового права, права и привилегии горожан фиксировались в жалованных грамотах их сеньоров на самоуправление, а также городскими обычаями, судебными пре­цедентами или городскими уставами. Таким образом, средневеко­вому обществу присущи три основные формы правового регулиро­вания: обычное право (со всеми его модификациями в крестьян­ской общине, городах, в деятельности сословий и обособленных областях регулирования — торговле, морских перевозках и др.), королевское и феодально-ленное право (с модификациями по стра­нам либо землям-княжествам и городам); с ними сосуществовало и взаимодействовало церковное право и право университетских знатоков римского и национального права.

Существовала еще одна разновидность правового общения и регулирования, исходящая из противоположения и сосуществова­ния мира человеческой и мира божественной воли. Еще у древних греков все право делилось на естественное (прирожденное, вклю­чающее также и божественное право) и искусственное (человечес­кое, созданное и применяемое человеком). Средневековые пред­ставления, основывающиеся на религиозных догматах, видоизме­нили эту градацию на право божеское (вечное) и человеческое (не­вечное, временное, изменчивое).

Так, по учению епископа Гиппонского Аврелия Августина (353—430), знатока античного философско-правового наследия и его перетолкователя в духе христианства, существует не одно, а два града (царства) — земное и небесное, причем второе есть цар­ство Божьих избранников, и оно в отличие от первого уже цар­ство "не от мира сего", хотя и обнаруживает себя, является от­дельным избранным еще в этом мире, и прежде всего в виде ре­лигиозной общины единоверцев, почитателей истинного Бога. Когда почитается истинный Бог, когда "воздается поклонение действи­тельными священнодействиями и добрыми нравами, бывает полез­но могущественное и долговременное управление людей доброде­тельных. И полезно оно не столько для них самих, сколько для тех, кем они управляют... Царствование злых вредно всего более для самих царствующих..." (О граде Божием. Кн. IV, 3).

Земной град пребывает в бедствиях вследствие первородного греха человека из-за последовавших затем неправд и нечестия. От­сутствие справедливости делает земной град похожим на шайку разбойников. "Итак, при отсутствии справедливости что такое го­сударства, как не большие разбойнические шайки: так как и самые разбойнические шайки что такое, как не государства в миниатю­ре? И они также представляют собою общества людей, управляются

222      Часть I История права и государства в древности и в средние века

властию начальника, связаны обоюдным соглашением и делят добы­чу по добровольно установленному закону. Когда подобная шайка потерянных людей возрастает до таких размеров, что захватыва­ет области, основывает оседлые жилища, овладевает городами, подчиняет своей власти народы, тогда она открытее принимает на­звание государства, которое уже вполне усвояет ей не жадность подавленная, а приобретенная безнаказанность" (Там же. Кн. I, 4).

Античные народы, прежде всего римляне, не знали подлин­ного права и подлинной справедливости, поскольку не воздава­ли должного Богу и служили демонам. Их государство не было, вопреки утверждению их писателей, прежде всего Цицерона, об­щением ради общей пользы (республики), поскольку упомянутое нечестие никому не приносит пользы. Только церковное общение есть достойное человека и праведное дело. Вне церкви, вне пра­ведного перед Богом общения нет справедливости, поэтому госу-| дарство, чуждое церкви, ничем не отличается от разбойничьей шайки. Морской разбойник, отвечавший Александру Македонско-i му, что он в малом деле делает то же, что и сам Александр,! был вполне прав. Град Божий не есть союз только людей и Бога,! он объемлет все сущее, начиная от ангелов и кончая неорганичес-' кой природой. Град Божий, резюмирует Августин, есть вместе с тем осуществление покоя, общего мира. Божий мир есть общее равенство, но злой человек ненавидит равенство и стремится к господству над другими.

Фома Аквинский (1225—1274), подобно другим богословам, противопоставлял человеческий закон божественному, но расши­рил эту классификацию. Каждый из этих двух законов может быть как естественным, так и положительным, поэтому следует раз­личать четыре разновидности закона: божественный, естествен­ный, человеческий и священный. Вечный божественный закон есть сам божественный разум, управляющий этим миром. Он отража­ется в явлениях природы как естественный порядок и в душе че­ловека в форме самоочевидных истин или естественных наклонно­стей. Отражение закона в естественном и есть закон естественный. Однако человеку в силу его несовершенства недостаточно одних естественных наклонностей, нужна также дисциплина, обеспечи­ваемая человеческими законами в виде положительного закона, установленного человеческой властью. Такой закон принуждает силой или устрашением воздерживаться от зла. Кроме того, боже­ственный или богооткровенный закон необходим также потому, что цели человека превосходят его собственные силы. Один человечес­кий закон не в силах сам истребить зло раз и навсегда, к тому же и людские мнения о справедливом и должном в силу несовершен­ства человеческого разума бывают разнообразными и требуют выс­шего руководства.

Тема 10 Европа и Восток в начале средних веков

223

Политическая форма правления проходит в европейском сред­невековье эволюцию из трех последовательных фаз, которые пе­реживаются отдельными народами не всегда в одно и то же время. Раннюю фазу следует назвать феодальной, или сеньориальной, мо­нархией, поскольку она предполагает царствование одного из представителей феодальной знати в момент перехода от первобыт­нообщинной организации к военно-бюрократической или феодаль­но-бюрократической. За феодальной следует, как правило, монар­хия с сословно-представительным совещательным или законода­тельствующим собранием. Эта разновидность чаще всего именуется (не вполне удачно) сословно-представителъной монархией, т.е. монархией (единодержавием), ограниченной властью совещатель­ного либо решающего голоса собрания представителей сословий светского и духовного, а также представителей горожан, купече­ства, рыцарства и др.

Заключительной фазой в ряде стран становится абсолютная монархия, которая отличается высокой степенью централизации бюрократического управления и верховной властью монарха в де­лах законодательных, судебных и административных. Однако аб­солютизм абсолютизму рознь. Наиболее классическими разновид­ностями следует считать французский и прусский абсолютизм, тогда как тюдоровский в Англии и императорский в Германии были ослаблены разными обстоятельствами и противодействиями. Мно­гие воплощения абсолютизма скорее напоминают бюрократический деспотизм, каковым можно считать прусский режим времен Фрид-| риха II Великого или современный ему режим Петра I или Пав-| ла I в России. Политический абсолютизм, опирающийся на автори-1 тет религиозной санкции и поддержку церкви, нередко претендо-1 вал на завершение политической истории в режиме гармонии веч-1 ного и человеческого, небесной и земной иерархий, устремленных! к обретению общественного мира и благоденствия ("симфония свет-1 ской и религиозной власти" в Византийской империи периода Ма-| кедонской династии, английский абсолютизм Тюдоров и первых! Стюартов).

Юридическая характеристика положения сословий в средне-1 вековом обществе так же отчетлива и рельефна, как и характе-1 ристика свободных и рабов в Древнем Риме. Согласно формуле! обычного права в графстве Бове (северо-восток Франции) в изло-| жении Филиппа Бомануара (XIII в.), "людям нашего века извест-| ны три состояния" — знатное, затем свободных по происхождению! (рожденных свободной матерью) и, наконец, крепостное. Имуще-1 ством последних распоряжаются их господа, либо крепостных об-| лагают повинностями, берут с них ренту и т.д. В некоторых стра-] нах в связи с варварскими вторжениями и образованием новых) государств и территорий со смешанным этническим и социальным!

224      Часть I. История права и государства в древности и в средние века

составом структура общества может приобрести более дифферен­цированный вид. В той же Франции времен Хлодвига существова­ло семь разрядов населения, которое стало еще более неоднород­ным за счет весьма дифференцированного состава не пришельцев, а традиционного населения, именуемого галло-римлянами.

Средние века стали периодом возникновения и распростране­ния двух систем права, претендующих на вселенский характер, — канонического права христианской церкви и мусульманского пра­ва. Возникшие в них внутренние доктринальные и сектантские те­чения не меняют сути этих двух систем, которые получают разви­тие вместе с распространением религиозных верований, которые' и выступают главной связующей нитью для представителей разных народов, рас, сословий, возрастов и т.д. Церковь в средние века сумела выработать и предложить единый свод весьма трудных для упорядочения канонов и текстов, названный по образцу Юстини-анова свода Сводом канонического права (с XVI в.). В числе пози­тивных воздействий церкви на область властвования и законода­тельного регулирования в средние века следует упомянуть преж­де всего ее нравственное и гуманное воздействие — с позиций христианской концепции естественного права — на обычаи и зако­ны с целью осуждения рабства и отчасти крепостной зависимости, отмены ордалий и судебных поединков (дуэлей), упразднения мно­гоженства и воспрепятствования легкомысленному и поспешному расторжению брачных уз и др.

Восточная Римская империя: организация власти и управления

Судьба Восточной Римской империи со столицей Константи­нополь (бывший Византии), возникшей после раздела 395 г., еще при императоре Феодосии I, оказалась совсем иной, нежели судьба Западной империи. Здесь свободные земледельцы долгое время сосуществовали с зависимыми и порабощенными слоями населения Малой Азии, Сирии, Египта и Балкан. Волны варварских наше­ствий не смогли разрушить или перестроить сложившийся поря­док, и многие из пришельцев предпочли остаться на пустующих землях рядом с местными земледельцами. Правители империи су­мели позаботиться также о том, чтобы оборону от варваров осу­ществлять руками самих варваров и с помощью союзных племен. Успешная совместная оборона и успехи собственных военных пред­приятий сплотили многочисленные народы империи, которые име­новали себя ромеями (римлянами), но могли говорить по-гречески, а также на египетском, арабском, армянском, грузинском, болгар­ском и других языках. Православие вплоть до VIII в. мало чем

Тема 10. Европа и Восток в начале средних веков

225

отличалось от католицизма. Государственные учреждения и зако­нодательство долго время сохраняли черты преемственности с учреждениями и законами древних римлян.

Византийскую державу, простиравшуюся от Армении до Ис­пании и Галлии, неоднократно тревожили внешние вторжения — гуннов, которых остановили у стен Константинополя, аваров и славян (558 г.), персов и аваров (626 г.), арабов (672 и 717 гг.). Са­мый удачливый и самый известный из ранних правителей империи Юстиниан, человек незнатного происхождения, одержал много побед над варваризованным населением Италии, Иберии, Север­ной Африки и Балкан. Но после его смерти арабы довольно быс­тро отвоевали Сирию, Египет, Северную Африку и Иберию, За­кавказье, и власть во многих отдаленных провинциях перешла фактически в руки местных военачальников. Власть самого импе­ратора не была наследственной, с чем было связано множество драматических смен верховного правителя под воздействием при­дворных интриг или бескомпромиссной борьбы соперничавших группировок.

После Юстиниана наступил период перехода к феодально-со­словному строю с уменьшением наполовину общей территории дер­жавы. В VIII—IX вв. возникает сильная централизованная власть, в особенности в эпоху иконоборчества (против почитания икон и мощей), когда феодальное закабаление крестьян сопровождалось конфискацией богатства церкви и монастырей. С этого периода выбор патриарха и некоторых епископов стал зависеть от усмот­рения императора. После восстановления иконопочитания в 843 г. вплоть до XII в. происходит возвышение централизованного бюрок­ратического аппарата государственной власти, контролировавшей многие сферы жизни подданных. На этот же период приходится правление Македонской династии, отмеченное своеобразным "воз­рождением" античной грекоязычной культуры, в основе которого лежало строго систематизированное богословие и церковное изоб­разительное искусство (иконопись, фрески, книжные миниатюры). Античное наследие изучалось в высшей Мангаврской школе, где преподавал патриарх Фотий (середина IX в.) и где учились сла­вянские просветители Кирилл и Мефодий. В IX в. было восстанов­лено преподавание юриспруденции и философии.

В XIII в. Византия переживает период децентрализации и упадка, особенно после 1204 г., когда она распадается на несколь­ко государств. В 1261 г., после изгнания крестоносцев-агрессоров из Константинополя, империя восстанавливается, но уже не об­ретает прежнего величия и могущества. Централизованному управ­лению вновь препятствует феодальная раздробленность.

Управление империей. В центре все управление сосредото­чивалось вокруг императора — верховного военачальника, зако-

226      Часть I. История права и государства в древности и в средние века

I

Тема 10. Европа и Восток в начале средних веков

227В

подателя, судьи, к тому же раздающего титулы и должности. Функциональные полномочия чиновников, должности которых, подобно императорской, тоже не являлись наследственными, были типичными для самодержавно-бюрократического строя. Так, пра­витель столицы эпарх осуществлял высшую судебную власть в го­роде, ведал его снабжением и надзирал за деятельностью ремес­ленных и торговых коллегий. Замещение высших должностей сде­лалось привилегией сенаторской знати. Император, которого вы­бирала знать вместе с войском и наместниками провинций, управ­лял, как и римские императоры первых веков «империи, с помощью Сената (совещательного органа по вопросам мира и войны под председательством эпарха — градоначальника столицы) и Государ­ственного совета, работавшего под председательством квестора, ведавшего текущими административными вопросами и осуществ­лявшего судебные функции.

Высшими должностными лицами помимо императора (васи-левса — по-греч. царя) были префект (эпарх) столицы, началь­ник дворца, квестор, две магистратуры армии, два префекта .^ преториев (Малой Азии и Иллирийского претория на Балканах). * [ Имелись также знатоки законов (логофеты). Канцелярии имено- "| вались секретами. Местное управление организовывалось соот­ветственно в префектурах, диоцезах, провинциях и общинах. Имелись также наместники (экзархи,) в Италии (Равенна) и Африке (Карфаген).

Все должности подразделялись на несколько разрядов. Пере­ход в более высокий разряд давал право на более высокий пост. Иерархия чинов и титулов была приведена в систему в конце IX в. Почетные титулы, не передававшиеся по наследству, делились на четыре разряда, а затем каждый из них еще на строго определен­ное число рангов. Всего таких рангов было 18. Система рангов напоминала некоторые древние лестницы чинов, например в цинь-ском Китае и отчасти в Египте и Шумере. Однако взаимоотноше­ния властвующих и подвластных было несколько иным, чем в древности или в средневековой Европе.

Ряд должностных лиц (евнухи, спалъничие) находились как бы наверху иерархии, нередко получали от монарха чрезвычайные полномочия и становились временщиками (правителями с диктатор­скими полномочиями). Власть самодержца не была беспредельной, а равно и столь уж устойчивой для ее обладателей. Обожествлялся трон, место василевса, его ранг, а не сама личность или динас­тия правителей.

Византийская официальная доктрина изображала василевса земным божеством, божественным венценосцем. К нему постоянно прилагался торжественный эпитет "солнце" (как намек на его связь с космическим порядком): его одежда, жилище и даже чернила,

которыми он подписывал документы, имели символический свя­щенный смысл, образуя составные части государственной культо-| вой обрядности.

Традиционная и ритуально закрепляемая униженность под-1 данных (коленопреклонение и лобызание земли у ног самодержца! совершали и сенаторы) сопровождалась показной униженностью! самого императора, который наряду с державой — символом зем-1 ного могущества — держал еще акакию (мешочек) с землей, на-| поминавшей о бренности всего сущего.

В этих условиях установился обычай соправительства: правя-! щий василевс еще при жизни спешил короновать своего наслед-1 ника, нередко ребенка, чтобы повысить его шансы в занятии тро-1 на. Ему присваивали титул цезаря. Эту традицию расстраивало за-1 силье временщиков, которое причиняло значительный ущерб уп-1 равлению в центре империи —умаляло значение центральных! ведомств (военного, финансового, внешнеполитического) и админи­страции на местах. Временщики везде расставляли своих людей. Все это дискредитировало власть монарха и провоцировало мяте­жи. За тысячелетнюю историю империи две трети самодержцев были лишены престола не по своей воле: с помощью яда, заточе­ния в монастырь, утопления, ослепления или оказавшись жертва­ми тайных заговоров.

В провинциях власть подразделялась на две — гражданскую \ и военную. Сходное управление имело место в древнеассирийской и римской державах. Военачальник осуществлял власть над воен­ными, гражданский правитель провинции — над всеми остальными. В первые века под воздействием почти ежегодных вторжений ара­бов армия была разделена на элитную экспедиционную гвардию и остальные корпуса, именуемые фемами. В этом случае каждый | корпус возглавлял стратег (генерал), который обладал одновре­менно военной и гражданской властью над армейским округом. Фемные войска быстро превратились в территориальные армей­ские подразделения, и солдаты этих войск стали сборщиками на­логов. Обеспечение армии устойчивым жалованьем-наживой при­вело к быстрому истощению ресурсов в районах ее размещения. Городская жизнь и торговля пришли в упадок. Положение было восстановлено только во времена правления Македонской дина­стии в IX—XII вв.

Налоги с населения составляли основную статью пополнения государственной казны помимо военной добычи и торговых сборов. Они исчислялись в зависимости от размеров пахотной земли, ее качества, а также количества рабочих рук. Крупные собственни­ки обязывали выплачивать свой налог посаженных на пекулий (уча­сток с инвентарем и рабочим скотом) рабов, колонов и арендато­ров. Привилегированная часть знати сама добивалась освобождения

228      Часть I История права и государства в древности и в средние века

от налогов. Землю беглого колона или свободного земледельца на­сильно присоединяли к участкам соседей.

Регулярно каждые 15 лет устраивали проверки имуществен­ного положения налогоплательщиков и соответственно меняли размеры налогов Крупные землевладельцы и военная знать (ди-наты — сильные) со временем добиваются прикрепления крестьян к земле и превращения их в разновидность феодально зависимых людей (париков).

В городах дети ремесленников обязываются продолжать заня­тия отца. В войсках солдатская служба также превращалась в на­следуемую профессию. Это поддерживалось раздачей земельных участков за службу. Более крупные владельцы таких участков (прониары) добились превращения служебных поместий в неотчуж­даемую вотчину, где они стали осуществлять не только админи­стративную, но и судебную власть.

Повинности зависимых слоев были многочисленными и изощ­ренными: доставка продуктов в крупные города, содержание чи­новников и воинов, предоставление им тяглового скота, фуража, участие в строительстве дорог, мостов, крупных корабельных су­дов. Рыночные пошлины достигали иногда 1/18 стоимости ввозимых товаров. Церковь со временем превратилась в состоятельного зем­левладельца: ей принадлежало около десятой части всех полезных земель.

В то же время она пребывала в сильной зависимости от им­ператоров, которые нередко ставили патриархами своих людей. Отсюда возникало множество ересей, которые жестоко карались светскими и церковными иерархами. Ариане были подавлены в IV в., несториане — в V в. и монофизиты — в VI в. Многие из них были вынуждены бежать к варварам и делать попытки обра­тить тех в христианство. Так, готы были обращены в арианство, армяне и эфиопы — в монофизитство, а многие кочевые племе­на — в несториан. В начале VIII в. император Лев III Исавр зап­ретил поклонение иконам, отнеся его к ереси идолопоклонства. После этого началась смута, сопровождавшаяся разграблением храмов и монастырей. Так длилось свыше столетия, и только в середине IX в. установилось продолжительное господство право­славного вероисповедания, хотя и не все осталось по-старому. Вернулись в церкви образа, но исчезли большие статуи Христа, Богоматери и святых. Имущество, захваченное у монастырей, не было возвращено. Новые светские правители стали самовластно смещать и назначать церковных иерархов. На определенном эта­пе вошло в обыкновение назначать патриарха из светских лиц, в результате чего патриарх превращался в одного из сановников при царе по духовным делам. И все же церковь не превратилась в придаток государственного аппарата.

Тема 10 Европа и Восток в начале средних веков

229

Верховная власть все время признавалась за императором. Его исключительные полномочия находили подкрепление в формуле, возникшей еще в III в.: "То, что угодно императору, имеет силу закона". Император считался помазанником Божьим, его власть именовалась единодержавной (автократической, самодержавной), но не была наследственной. Его избирал синклит (совет) из круп­ных сановников (членов сената) и войска, а также представителей! знати административных округов (димое).

Выборный характер власти императора сильно подрывал ус-| тойчивость верховной власти, однако на протяжении столетий Византия оставалась страной устойчивых традиций и политической культуры. Различают три основных периода в социально-политичес­кой эволюции империи. Первый охватывает промежуток от середи­ны IV до середины VII в. и отмечен переходом к стабильным уч­реждениям власти и единому законодательному регулированию! лично-статусных, имущественных и деликтных отношений. Затем! с VII в. вплоть до XIII в. наблюдается интенсивное развитие фео-1 дальных отношений и институтов.

В границах этого периода (в 1054 г.) произошел официальный! раскол (схизма) христианской церкви на восточную и западную.! Окончательное разделение осуществилось после 1204 г., когда! империя была завоевана крестоносцами, в результате чего нахо-1 дилась частично под их владычеством вплоть до воссоздания им-[ перии династией Палеологов в 1261 г. Третий период (1204-1453 гг.) отмечен усилением феодальной раздробленности, упадком! роли центральной власти, постоянной борьбой с иноземными заво­евателями, из которых наибольший урон тысячелетней империи) нанесли турки.

Таким образом, хронология социальной и политической исто-1 рии империи предстает в следующем виде: 1) переход к стабиль­ному управлению (IV—VII вв.), 2) интенсивное развитие феодаль­ных институтов (VII—XIII вв.); 3) усиление феодальной раздроб­ленности (XIII—XV вв.), 4) падение Константинополя (1453 г.).

Византийское законодательство после Юстиниана

Византия усваивала римское правовое наследие, а также1 многие политические учреждения и идеи в тот период, когда там действовало так называемое постклассическое римское право. Пос­леднее стало изменяться несколько иначе, чем реципированное римское право в странах Западной Европы. В слабороманизирован­ных районах обширной империи, простиравшейся от Северной Африки до Закавказья и от Балкан до Сирии и Месопотамии, большая часть населения говорила не на латинском, а на грече-

230

Часть I. История права и государства в древности и в средние века

Тема 10. Европа и Восток в начале средних веков

231

ском языке, а кроме того, на арабском, армянском и других язы­ках. Поскольку в этих районах действовали давние традиции ме­стного обычного права, то реальное функционирование последних не могло оказывать заметного воздействия на усвоение римского правового наследия в рамках так'называемого византийского права.

Византийское право, считает историк Е.Э. Липшиц, состави­ло одну из сильных сторон византийской культуры, и по силе воз­действия на культуры других народов средневекового мира оно мо­жет сравниваться с византийской архитектурой и искусством. В самом деле, некоторые правовые конструкции, воспринятые ви­зантийцами из наследия римлян, достойны такого же восхищения, как, например, конструкции крестово-купольных храмов или ико­нописные жития святых угодников и молитвенников. Разумеется, такое сравнение может производиться не по многим, а главным образом по одному элементу или параметру. В частности, по той функции познания, объяснения мира и раскрытия сущности миро­порядка, которую несут в себе и в своих внешних проявлениях ис­ходные начала (принципы) правовой культуры в сопоставлении с исходными началами архитектурного мастерства, храмовой служ­бы, религиозного искусства.

Античность вплоть до III—-IV вв. не знала кодификаций зако­нов, опыт римлян в этой области был подхвачен в Византии.

Первым и самым значительным собранием законов стал Свод Юстиниана, основополагающее значение которого сохранялось на всем протяжении истории византийского государства. Целью коди­фикации Юстиниана было составление свода действующих зако­нов. На практике это привело к созданию кодифицированного со­брания конституций (императорских установлений) предшествую­щего периода (в двух редакциях, соответственно 529 и 534 гг.), затем сборника "права юристов" (Дигесты) и учебной книги Инсти­туции, положениям и разъяснениям которой специальным указом была придана сила законодательного установления. Четвертую часть свода составили Новеллы (565 г.) — императорские установ­ления самого Юстиниана.

Сильной стороной Дигест, или Пандект (букв, "говорящее обо всем"), стал мастерский анализ всевозможных реальных и приду­манных казусов. Именно эти образцы юридического анализа ста­ли предметом почтительного изучения и комментирования запад­ноевропейскими университетскими законоведами в период позднего средневековья и в Новое время и даже сейчас признаются хоро­шей школой профессиональной юридической подготовки. Единствен­ным направлением анализа, не получившим достаточно полного развития в Дигестах, стало обсуждение тем проблемного харак­тера (questtions disputationes), которые римлянами были заимство-

I

ваны из наследия греков, а в юридической литературе Византии распространения не получили.

Высокие моральные сентенции обычно вмонтировались в тек­стуру официального законодательства, хотя на практике они не­редко служили лишь украшением, а не правилом, подлежащим безусловному выполнению. В них, в частности, признавалось, что "по естественному праву все люди равны, что рабство установле­но только правом народов и, наконец, что подчинение чужому господству противоречит природе" (Е.Э. Липшиц).

Эклога (726 г.) В послеюстиниановский период наибольший подъем законодательной активности приходится на правление Македонской династии, но первой дополняющей кодификацией стал сборник под названием "Эклога" (букв, "избранные законы"), подготовленный и изданный в 726 г., в правление императоров-ико­ноборцев. По отзыву Василия I Македонянина, вступившего на престол вскоре после восстановления иконопочитания, Эклога была не столько "избранием", сколько "извращением" законов, но эта оценка не лишена тенденциозных преувеличений.

Корпус (свод) законов под названием "Эклога" был задуман как сокращенная выборка из законодательства времен Юстиниана, однако с внесением в него "исправления в духе большего челове­колюбия". Реформаторская нацеленность сборника ориентирована на область процессуального права: был провозглашен принцип равенства перед судом вне зависимости от имущественной обеспе­ченности, было введено жалованье всему судебному персоналу из казны и установлена безвозмездность суда для лиц, привлеченных к участию в судебных тяжбах.

Наиболее оригинальным стал титул (раздел) Эклоги о нака­заниях. Он занимал пятую часть всего объема и треть всего коли­чества глав, вошедших в 18 титулов. Здесь были введены такие со­ставы преступлений, как нарушение святости алтаря и права цер­ковного убежища, клятвопреступление и вероотступничество, разграбление и осквернение могил, а также прелюбодеяние и другие преступления против нравственности и семейного уклада жизни.

Включен также уточненный перечень телесных и членовреди-тельных наказаний: битье палками и плетью, отрезание носа, вырывание языка, отсечение руки, ослепление, бритье головы, выжигание волос. И хотя здесь было не много новаций по срав­нению со 134-й новеллой Юстиниана, которая предусматривала, например, отсечение всех четырех конечностей, вышеупомянутое исправление в духе большего человеколюбия состояло, видимо, в том, что все перечисляемые разновидности увечья воспринима­лись современниками как способы замены более сурового наказа­ния в виде смертной казни. Другим направлением смягчения судеб-

232      Часть I История права и государства в древности и в средние века

ных кар стало введение менее жестоких способов и процедур казни — с отказом от распятия, сожжения и т.п. В этом следует видеть благотворное влияние христианской трактовки соотношения божественных и человеческих установлений и восприятие сораз­мерности преступлений и наказаний в делах человеческих.

Смертная казнь сохранялась за кровосмесительную связь с близкими родственниками или мужеложство, за умышленный под­жог, за отравление с летальным исходом, колдовство, убийство, разбой, а также за некоторые ереси. В целом система наказаний Эклоги была нацелена на обеспечение справедливого возмездия и искупления вины, а также на предупреждение преступлений в будущем (наказание как средство устрашения). Дети до 7 лет не считались субъектами преступлений. Состояние аффекта освобож­дало от наказания.

Штраф предусматривался за укрытие раба, связь с рабыней, растление малолетних и изнасилование.

Кроме того, сборник включал нормы семейного и брачного права, наследственного права^ опеки и дарений наряду с регулиро­ванием договоров купли-продажи, найма или займа. Особые статьи регулировали статус рабов, крестьян-ополченцев (стратиотов), институт эмфитевсиса (земельных держаний). Впервые тщательно регулировались вопросы военного права, в том числе местного уп­равления на базе военных округов (фемов) во главе со стратига-ми (генералами), сочетавшими военную власть с гражданской.

Процесс был инквизиционный: допрос проводился отдельно для обвиняемых и свидетелей, применялись пытки. Представитель­ство сторон исключалось. Свидетели отбирались по тщательно продуманной системе: не допускались несовершеннолетние, жены, наемные работники, слуги, бедные, сыновья за отцов. Все стадии оформлялись письменно, в том числе исковые заявления, свиде­тельские показания, приговор.

Помимо Эклоги в VIII—IX вв. действовали следующие зако­ны. Земледельческий закон (принят примерно в то же время, что и Эклога) регулировал поземельные отношения в крестьянской общине: споры о границах земельных участков, последствия само­вольной распашки чужой земли, споры о жеребьевке, подати и экстраординарные налоги. Кража или порча имущества влекла имущественную ответственность, но предусматривалась также мера устрашения — у вора или поджигателя чужого сарая отсе­кали руку, за поджог чужого гумна из чувства мести предавали смертной казни.

Морской закон представлял собой запись морских правовых обычаев. В Европе он стал известен как Родосский закон, которым многие европейские страны пользовались с VII вплоть до XV в. Действовали также Военный закон, который регулировал наказа-

Тема 10. Европа и Восток в начале средних веков

ния для состоявших на военной службе лиц, и Моисеев закон (под­линное название — "Выборка из данного Богом израильтянам через Моисея закона").

Моисеев закон включал собрание выдержек из Пятикнижия, относящихся к морально-религиозным предписаниям и нормам со­циального поведения, в том числе и знаменитые 10 заповедей, сообщенных Моисею на горе Синай. Все эти отрывки были пере­группированы и перефразированы и составили 50 глав, каждая из которых снабжалась рубрикацией, информирующей о ее содержа­нии. Компиляторы рассматривали эти заповеди и нормы как име­ющие юридический характер и сам Закон Моисея как юридичес­кий памятник.

Василики. Прохирон. Исагога. После отмены Эклоги и в ходе создания Василик (Базилик) — свода законов Македонской дина­стии, составленного из 60 книг (начат при Василии I Македоняни­не в 886 г., окончен в 889 г.), была продолжена работа по приспо­соблению формулировок и терминов законодательства времен Юс­тиниана к меняющимся социальным условиям. Однако при всей об­ширности материала, помещенного в Василиках, в нем обнаружи­лись значительные пропуски, а также сокращения или искажения первоначального текста. Такое обращение с наследием Юстиниано-вой кодификации дало основание некоторым историкам (Рудольф Зом и др.) считать всю последующую историю византийского пра­ва не творческой, а чисто подражательной и комментаторской. Этот вывод не вполне справедлив, поскольку законодательство империи изменялось и обновлялось не только в ходе перетолкований зако­нов времен Юстиниана, но также с помощью текущих законода­тельных установлений императорской власти — новелл, хрисовул (императорских грамот) и др. Так, новеллами Льва VI Мудрого (886—912) государственным чиновникам было разрешено приобре­тать земли в подведомственных им округах. Вновь был снят запрет на взимание процентов, отменен конкубинат (длительное внебрач­ное сожительство с незамужней женщиной, допускавшееся древ-) неримским правом). Осуждены все браки, не получившие одобре] ния церкви.

Текст Василик в его первоначальном виде до нас не flo Более удачно сложилась судьба Прохирона (879 г.) — своеобразно] го введения в изучение законов. Прохирон оказал значительное воз-1 действие на позднейшее законодательство и правоведение. Исклю-1 чительная простота и сжатость изложения Прохирона сделала воз-| можным заучивание его положений наизусть для воспроизведет-на экзаменах. Компилятивный характер этого краткого свода! вобравшего и изложившего на греческом языке выдержки из Ин-ституций, Дигест, Кодекса и Новелл Юстиниана, из Эклоги (эта часть Прохирона получила суммарное название "старые законы"!

234      Часть I. История права и государства в древности и в средние века

и из новых законоположений Василия I Македонянина (867—886), которые были названы "новыми законами", позволил его состави­телям проявить избирательность по отношению ко многим суще­ствовавшим источникам права и внести в них коррективы, связан1-ные с учетом новых законоположений, а также изменившихся тре­бований жизни и установившихся обыкновений. Так, Прохирон от­менил установленные Эклогой выплаты жалованья судейским ра­ботникам, отменил также завещания (это новшество уже прямо противоречило 115-й новелле Юстиниана 542 г.), установил новое регулирование размера предбрачного дара (дополнительного к приданому) и санкционировал превращение опеки и попечительства в такую разновидность обязанностей, которая возлагается властью на определенное лицо, находящееся под контролем этой власти.

В изданной в X в. Книге эпарха (градоначальника столицы) содержались сведения о том, что служащие нотариата, входящие в корпорацию табулляриев и нотариев, обязаны были сдавать эк­замен, в процессе которого они должны были показать твердое знание 40 титулов Прохирона и 60 книг Василик. Кроме того, кан­дидат в корпорацию должен был пройти непременно курс энцик­лопедического образования, и все это ради того, чтобы "не делать ошибок при составлении документов" и "не допускать при состав­лении речей непринятых выражений". Кандидат должен пребывать в достаточно зрелом возрасте, быть развитым и умственно, и физически.

Не менее примечательно сложилась судьба краткого руковод­ства, известного в рукописной традиции под названием Эпанаго-ги законов (Переработанное повторение законов), датируемого 884—886 гг. Как было обнаружено исследователями совсем недав­но, под этим названием фигурировал сборник, подготовленный в 885—886 гг. комиссией под руководством константинопольского патриарха Фотия и названный Исагога (Введение в историю науки). Сборник состоял из 40 титулов и имел следующий порядок изло­жения: учение об императоре, патриархе и высших чинах адми­нистративной иерархии; о судах, свидетелях и документах; о помолвке и браке; о приданом и дарениях между мужем и женой; о классификации юридических сделок; о завещании; о строени­ях и соседском праве; о преступлениях и наказаниях (см.: Медве­дев И.П. Развитие правовой науки. 1985. С. 231).

В предисловии к сборнику указывалось, что закон от самого Бога, который и есть его истинный василевс, т.е. стоящий выше всех земных василевсов, ибо последние весьма почитаемы и вос­певаемы из-за их верности православию и справедливости. Одна­ко в титуле I содержательная сторона законов обсуждается в тер­минах и в традиции античной политической философии, т.е. язы­ком Дигест и древних греков (Демосфена и др.). "Закон — это

Тема 10. Европа и Восток в начале средних веков

235

общезначимое распоряжение, плод размышления мудрых мужей, общее соглашение граждан государства". В этом сжатом определе­нии тесно переплетены те два начала, которые впоследствии бу­дут названы позитивистским (эмпирически-прикладным) и фило­софским (естественноправовым) подходом к изучению природы и назначения права в обществе и государстве.

Обилие законов и относительно гибкая регламентация эволю­ции феодализирующего византийского общества дают основание считать правовую культуру империи глубоко укоренившейся. Рус­ский византинист акад. Ф.И. Успенский утверждал: "Как бы ни изо­биловала история Византии вопиющими нарушениями права, как бы часто ни встречались мы с проступками против собственности, с хищничеством и взяточничеством, с нарушениями служебного долга, изменой и т.п., никак не можем упускать из внимания, что правовое сознание было глубоко внедрено в умы общества. Об этом не только свидетельствуют законодательные памятники, но это также подтверждается общим мнением, сохраненным в ли­тературных памятниках". Действительно, все законодательные памятники от Свода Юстиниана до Прохирона, а также византий­ская публицистика содержат аргументы и суждения о важном ин­струментальном назначении законов в делах управления и дости­жении общей пользы, в обеспечении правосудия и в качестве об­разца, который могут использовать другие народы.

Государство и церковь в истории Византии

Еще в правление императора Юстиниана был провозглашен главный принцип взаимоотношений между главой светской вла­сти и главой церкви: император и патриарх в содружестве пра­вят один телом, а другой — душой человека. Теория согласия между царской и церковной властями нашла выражение в пре­дисловии к 6 новелле Юстиниана. Здесь она передавалась в та­ких словах: "Величайшие дары Божий, данные людям высшим человеколюбием, — это священство и царство; первое служит делам божеским, второе заботится о делах человеческих, оба происходят из одного источника и украшают человеческую жизнь, поэтому цари более всего пекутся о благочестии духо­венства, которое со своей стороны постоянно молится о них Богу. Когда священство непорочно, а царство пользуется лишь законной властью, между ними будет доброе согласие, принося­щее человечеству громадную пользу". Впоследствии эта теория "согласия и единомыслия" получила наименование "симфонии светской и духовной власти", которое широко использовалось в комментаторской литературе.

236      Часть I История права и государства в древности и в средние века

В действительности эта объяснительная концепция служила оправданием сложившейся политической практики и в трудные для церкви периоды выполняла роль средства легитимации ее притя­заний на независимость и обособленность от царской власти, на возможность критиковать неугодных василевсов с моральных по­зиций. Императоры не сразу согласились с подобным обособлени­ем, они не останавливались перед низложением и даже перед каз­нью строптивых церковных иерархов, правда с последующим одоб­рением (или прощением) церкви.

Во время споров об иконопочитании император Лев III (с 717 г.) посчитал себя способным устанавливать основы веры в качестве "верховного государя и священника". Он приказал снимать иконы, удалять их из церквей или закрашивать. Еще радикальнее повел себя его сын Константин V, который закрывал монастыри и пре­вращал их в казармы, конюшни и арсеналы. Непослушных мона­хов водили по цирку на посмеяние народу, ослушника патриарха константинопольского Германа сместили и вместо него назначили другого.

И все же церковь не превратилась в простой придаток госу­дарственного аппарата. Высокий духовный авторитет церкви, а также незыблемость сложившейся системы явились благоприятны­ми факторами для сохранения церковью влиятельного положения в государстве. Это положение давало ей возможность объявить "недугом" как мятеж против законного императора, так и прово­димый им курс политики (Г.Г. Литаврин).

В упомянутой ранее Исагоге (Введении в историю науки) в титуле о патриархе говорилось, что "только патриарх имеет пра­во толковать установленные древними каноны, определения отцов церкви и постановления священных соборов". Здесь же отмечалось, что древние каноны растворяются в последующих и таким обра­зом сохраняют свою силу. Государство, подобно человеку, состо­ит из частей и членов, величайшими и необходимейшими из кото­рых являются василевс и патриарх. Если миром и благополучием в их душе и теле подданные обязаны царской власти, то "едино­мыслием и согласием во всем — власти первосвященника".

Мысль о власти служителей церкви наряду со светской вла­стью присутствует еще в проповедях константинопольского епис­копа Иоанна (344—407) — вселенского учителя и святителя, кото­рого с VI в. стали называть Златоустом, а с VIII в. его имя стало общепризнанным авторитетом как одного из отцов церкви. Пастор­ство, по толкованию Златоуста, есть учительное служение особого рода. "Пасторство есть власть, но власть слова и убеждения, и в этом отличие власти духовной от власти мирской... Царь принуж­дает, священник убеждает. Один действует повелением, другой — советом... Пастыри должны обращаться к свободе и воле человека

Тема 10 Европа и Восток в начале средних веков

237

(в этом обращении есть копирование образа Бога). Нам заповеда­но, — говорил Златоуст, — совершать спасение людей словом, кротостью и убеждением".

Концепция самодержавной власти, а также создание алфави­та-кириллицы для славян византийскими миссионерами Кириллом и Мефодием оказали самое сильное влияние на последующую по­литическую практику стран, оказавшихся в орбите византийского влияния. Сюда же следует присовокупить культурное воздействие византийской учености и греческих манускриптов на средневековую Европу, в частности на гуманистов и разработчиков идей итальян­ского Ренессанса в XIV—XV вв., что стало возможным благодаря предваряющему эти перемены оживлению во времена династии Палеологов греческого классицизма, в особенности греческого эн­циклопедизма, историзма, литературы, философии, математики и астрономии, греческой традиции педагогики и искусств.

За время своего процветания Византия, так же как халифат Омейядов и другие центры мусульманской культуры, внесла свой вклад в сохранение наследия греко-римской науки и литературы, в первую очередь Свода римского права. В этом деле наряду с людьми большой учености (патриарх Фотий, миссионеры братья Кирилл и Мефодий) приняли участие и царственные особы, напри­мер, Константин VII Багрянородный (X в.) руководил работой по составлению хрестоматий и пособий по изложению знаний древних греков в виде важнейших выдержек из их работ, поскольку, по его словам, "материал истории дорос до предметов необъятных и неодолимых".

В собственном сочинении Константина Багрянородного по воп­росам управления государством он сообщает много ценных сведе­ний о соседних с Византией народах и странах. В XII в. Констан­тин IX Мономах содействовал открытию высшей школы в столи­це с двумя отделениями: изучение древней греко-римской и хри­стианской литературы и изучение права. В наказе ректору школы было указано: "Законы не должны быть темны, как изречение оракула; подобно тому как стража оберегает государя, так наука должна окружать и охранять законы".

Византия и Киевская Русь

Знакомство с византийским законодательством на Руси нача­лось во время военных набегов киевской дружины и последующего заключения мирных договоров с правителями Византии и продол­жалось в ходе ведения торговых дел и связанных с этим промыс­лов, однако самым устойчивым и результативным каналом приоб­щения к византийской культуре стал христианский церковный

238      Часть I. История права и государства в древности и в средние века

клир. На первых порах он был представлен греками и выходцами из южных славян, которые и познакомили киевских славян с ка­ноническими элементами византийского законодательства (церков­ного права).

Согласно новейшим историческим исследованиям, влияние византийского законодательства сказалось на первых законодатель­ных реформах Владимира, последовавших после крещения Руси в 988 г. Крещение поставило общество перед необходимостью при­нять не только христианские догматы, но и тщательно разрабо­танную систему церковного и переплетающегося с ним светского права, относящуюся не только ко всем слоям клира, но и к ми­рянам, особенно в делах брачно-семейных и наследственных. Ви­зантийские миссионеры ускорили дело рецепции римско-византий-ских юридических установлений, но обратились не к последним кодификациям, а к более ранним, в частности к Эклоге. Эклога вошла в сборник "Мерило праведное" в виде текста под названи­ем "Леона и Константина верная цесаря" и является полным пере­водом памятника, который был сделан не в Болгарии (как счита­лось в литературе), а в Древнерусском государстве. Одним из наи­более важных аргументов в пользу этого заключения является ис­пользование в переводе весьма древнего термина для обозначения "полной собственности", который передается словом "господа" (жен. р.). Это слово в значении "власть", "господство" известно только в исторических текстах Древней Руси. Это заимствование оказалось малорезультативным, и Правда Ярослава, сына Влади­мира (так называемая Древнейшая правда) стала радикальной кор­ректировкой этого реципированного законодательства.

Таким образом, в этом древнем сборнике законов мы имеем образец виртуозной законодательной техники, в котором чужезем­ное влияние осталось невидимым, хотя и ощутимым. То же самое относится и к скандинавским влияниям на текст Русской правды. Как отмечал в свое время В.О. Ключевский, "составитель Русской правды, ничего не заимствуя дословно из памятников церковно­го и византийского права, однако руководился этими памятниками. Они указывали ему случаи, требовавшие определения, ставили за­конодательные вопросы, ответов на которые он искал в туземном праве" (Ключевский В.О. Собр. соч.: В 8 т. Т. 1. М., 1956. С. 211).

Церковное право

С появлением Нового Завета христиане начинают считать себя все в меньшей степени связанными Законом Моисея. Так, ап. Па­вел учил, что со смертью и воскресением Иисуса эпоха Закона завершилась и спасение уже не достигается одним соблюдением

Тема 10. Европа и Восток в начале средних веков

239

заповедей (Рим. 3:21—26). Однако ранняя христианская церковь стала руководствоваться не только учением Христа, но и отдель­ными конкретными внутрицерковными традиционными правилами, в особенности наставлениями отцов церкви и постановлениями цер­ковных соборов. В IV в. Метелий Антиохийский собрал установле­ния различных соборов в один сборник, получивший название Ан-тиохийского "Corpus Canonum". Уточнение норм внутрицерковного права (канонов, канонического права) на соборах началось еще с первого (Никейского) Собора 325 г., на котором были утверждены символ веры ("Отче наш") и первые 9 канонов. В 341 г. на Анти-охийском поместном соборе, собранном императором Констанци-ем собственно для освящения храма, его участники в составе 100 епископов постановили 25 канонов, которые представляли со­бой более подробное развитие правил апостольских. Сходство тех и других даже давало основание некоторым ученым утверждать, что правила Антиохийского собора явились "ранее правил апос­тольских" и послужили источником для последних.

Апостольские правила представляют собой свод предан,ий и обычаев древней церкви, ведущих свое начало от времен апостоль­ских, а равно свод правил, составленных на основании этих пре­даний поместными соборами доникейского периода.

Соборы и отцы церкви, ссылаясь на апостольские правила, не определяют их числа. Римский аббат Дионисий Малый (в конце V в.) первый поместил их в своем латинском переводе (с греческого) канонов восточной церкви в количестве 50 ("Collectio Dionisiana"). Церковный писатель Иоанн Схоластик в VI в. в своем изложении церковных правил поместил 85 апостольских правил. Трулльский собор признал их каноническими, и вся восточная церковь вмес­те со знаменитыми канонистами (Фотий, Вальсамон, Зонар) при­знала каноническими 85 апостольских правил. Западная церковь признала только первые 50 правил, остальные же 35 помещала в своих собраниях как сомнительные.

В начале VII в. Антиох, монах палестинской лавры св. Саввы, создал сводный труд "Пандекты", в котором в сокращенном виде изложена основная тематика христианского учения — осуждение пороков и восхваление добродетелей. В этом труде наряду с фраг­ментами из Ветхого и Нового Заветов были использованы сочине­ния древних богословов.

В христианской традиции и в жизни самой церкви не было стремления детально регламентировать повседневную жизнь веру­ющих, как это имеет место в еврейской законоучительной тради­ции. В отличие от легалистической традиции Торы христиане с самого начала признали существование естественного права, уко­рененного в природе и в совести. Об этом вполне внятно сказано У ап. Павла: "...Когда язычники, не имеющие закона, по природе

.л^М

240

Часть I. История права и государства в древности и в средние века

Тема 10. Европа и Восток в начале средних веков

241

законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон; они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправ­дывающие одна другую..." (Рим. 2:14—15).

Вместе с тем следует учитывать трактовку соотношения не­которых фундаментальных христианских заповедей (прежде все­го так называемого золотого правила) с положениями Закона Мо­исея. Согласно Торе (Лев. 19:18), Бог заповедал евреям: "Люби ближнего, как самого себя". Рабби Гиллель (I в.), создатель системы толкования Закона из 7 правил, разъяснял смысл Закона в его самом кратком выражении так: "Не делай ближнему твоему то, что ненавистно тебе". Иисус высказал эту мысль в позитивной форме: "И так, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними; ибо в этом закон (Моисея) и пророки" (Мф. 7:12).

Рецепция римско-византийского правового наследия проис­ходила также путем либо полного, либо, что было гораздо чаще, частичного заимствования из византийских номоканонов (своеоб­разных сборников со смешанными предписаниями мирского и ду­ховного, светского и церковного назначения). В них наряду с пра­вилами внутрицерковного общения и регулирования (канонами) помещались законы гражданских властей (от греч. "номос" — за­кон).

В Киевской Руси получили распространение номоканон Иоси­фа Схоластика и последующий за ним номоканон патриарха Фотия. Частичное восприятие получило также гражданское и уголовное право, изложенное в Эклоге и Прохироне, а также в отдельных новеллах Василевсов. Все упомянутые византийские источники использовались и имели хождение в виде рукописных переводных сборников с русским названием "Кормчая книга".

Например, 48-я глава Кормчей книги включала весь Прохи-рон, переведенный на славянский язык под названием "Градский закон" ("Закон градского глави различны в четыредесятых гранех"). Иногда в состав Кормчей книги (т.е. книги руководств, наставле­ний в правильном поведении и разрешении судебных споров) по­мещался заимствованный из Болгарии "закон судный людем", ко­торый представлял собой компиляцию из 18-го титула Эклоги (о наказаниях), а также Судебник болгарского царя Константина с дополнениями из законов Моисеева Пятикнижия.

Правовые начала и нормы находили фиксацию и распростра­нение в сборниках под названием "Мерило праведное", где нрав­ственные советы и заповеди Божьи сочетались с профессиональ­ными наставлениями для судей. Вся эта компиляция основывалась на извлечении из полного состава Кормчих книг. Первые русские судебники содержали мало прямых заимствований. Мера заим-

ствований возросла в Уложении царя Алексея Михайловича 1649 г. Характерно, что религиозные наставники поначалу не только учили, но и судили новообращенных в веру, поскольку считалось, что одних церковных взысканий (епитимий и т.д.) про­тив грешников и преступников из только что посвященных и потому еще не твердых в вере недостаточно. В компетенцию церковно-судебных властей входило рассмотрение дел о таких преступлениях, как волшебство, богохульство (в Византии они считались противогосударственными преступлениями). Эта юрис­дикция, расширенная и видоизмененная за счет рассмотрения дел о многоженстве, о правах супругов, а также замена поединка "судом Божиим" в лице церковного суда просуществовала до ре­форм Петра I.

Изучение римского права как предмета в курсе юридического образования было введено с момента появления университетских и иных специальных юридических учебных заведений в централь­ной России и несколько ранее в тех местностях, где идеи и инсти­туты римской юриспруденции использовались в гораздо больших масштабах вследствие торговых, дипломатических и культурных . контактов со странами, имевшими высокий уровень освоения рим­ского правового наследия (Польша, прибалтийские области, Бес­сарабия, отчасти Грузия и Армения).

Правоведение в России, как и в других странах, следова­ло за практическими потребностями реформ в области правово­го регулирования либо в преподавании законоведения, которое вначале было разделом так называемой практической филосо­фии, состоявшей из двух смежных разделов — этики и полити­ки, а затем получило наименование "учение правосудия и ду­ховного и мирского" (в формулировке Устава Славяно-греко-ла­тинской академии, созданной в 1682 г.). Позднее появляется на­звание "юриспруденция", сосуществовавшее некоторое время с такими названиями, как познание законоискусства, законоведение, правовая энциклопедия. В Московском университете наряду с российской юриспруденцией изучалась всеобщая юриспруденция, которая включала изучение естественных прав и прав народов, а также "узаконения римской древней и новой империи".

Через посредство Византии Русь стала также восприемницей того мировосприятия и тех социальных учреждений, которые впоследствии получили название православной культуры (право­славной цивилизации). Благодаря такому заимствованию и после­дующему эволюционному развитию (эволюционному вплоть до пет­ровских реформ, приведших к упразднению института патриарха), православная цивилизационная культура просуществовала в наи­более зрелых формах до 1917 г.

242      Часть I. История права и государства в древности и в средние века

Контрольные вопросы

В чем своеобразие периодизации социальной и политической истории Византийской империи?

Существует ли преемственная связь между Сводом Юстини­ана и последующим законодательством (Эклога, Василики, Прохи-

рон)?

В чем заключается влияние Византии на законодательство и

политику Киевской Руси?

Литература

Азаревич Дм. Византийское право: В 2 т. Ярославль, 1877. — Липшиц Е.Э. Право и суд в Византии-в IV—VIII вв. Л., 1976. — Литаврин Г.Г. Византийское общество и государство в X—XI вв.: Проблемы истории одного столетия. 976—1081. М., 1977. — Медведев И.П. Развитие правовой науки // Культура Византии. Втор. пол. VII—XII вв. М., 1985. С. 232 и ел. — Оболенский Д. Ви­зантийское содружество наций. Шесть византийских портретов / Пер. с англ. М., 1998. — Право Византии. VII—XI вв. // Антоло­гия мировой правовой мысли: .В 5 т. Т. 2. М., 1999. С. 100—140, 156— 163.