§ 1. Понятие и содержание уголовного правотворчества

Правотворчество в нашей стране, если его определить в самом общем виде, представляет собой постоянный процесс разработки и нормативного закрепления отражающих волю советского народа правил поведения, процесс, обеспечивающий развитие и совершен­ствование советского права и отдельных его отраслей. Правотвор­чество является естественной предпосылкой осуществления необ­ходимого и достаточного правового регулирования общественных отношений. Оно определяет содержание, методы и пределы такого регулирования. Конечным его результатом являются новые (изме­ненные или уточненные) правовые предписания, воплощенные в тексте правовых норм, иными словами, законодательные, или ши­ре — нормативные новеллы.

Уголовное правотворчество, в свою очередь, представляет собой длительный процесс разработки уголовно-правовых норм, который завершается изменением либо принятием новых уголовных зако­нов. Оно выступает как механизм учета практических потребнос­тей и использования достижений науки уголовного права и иных юридических наук для создания (изменения) текстов уголовных законов и их отдельных частей (разделов, глав, статей, частей статей).

Процесс уголовного правотворчества тесно связан с развитием уголовно-правовой науки и практики. Значительная часть иссле­дований завершается формулированием предложений о совершен­ствовании уголовного закона. Участвуют в этом процессе и прак­тические работники, сталкивающиеся с трудностями применения тех или иных уголовно-правовых норм. В то же время уголовное правотворчество имеет свою специфику в общей системе уголовно-правовых исследований. Назовем некоторые его особенности.

Прежде всего перед разработчиком уголовно-правовой новеллы возникает ряд дополнительных задач, которые могут быть не ре-

шены в процессе предшествующих научных исследований (напри­мер, проблемы согласования новеллы с действующим законода­тельством, анализ ресурсной обеспеченности, расчет последствий и др.). В ходе правотворчества меняются организационные формы работы. Наконец, резко повышается ответственность за результа­ты научной деятельности.

Такая характеристика дает лишь общее представление об уго­ловном правотворчестве. Более детальное представление о нем мо­жет быть получено на основе изучения реального состояния и осу­ществления правотворчества, его отражения в юридических иссле­дованиях.

В советской юридической литературе всегда уделялось самое пристальное внимание теоретическим и практическим аспектам правотворчества в целом и уголовного — в частности. Опублико­ваны важные данные о его социальной значимости, его организа­ционных основах и содержании, истории принятия общесоюзных и республиканских уголовных законов. В области общей теории права глубокие теоретические и весьма полезные в практическом аспекте исследования правотворчества проведены С. С. Алексе­евым, О. А. Гавриловым, В. Н. Кудрявцевым, А. В. Мицкевичем, И. С. Самощенко, А. С. Пиголкиным, С. В. Полениной, Ю. А. Ти­хомировым, Р. О. Халфиной и другими учеными. Уголовное право­творчество как социальный процесс и его история нашли отраже­ние в трудах 3. А. Астемирова, Г. А. Ахмедова, А. Бабаева, С. В. Бородина, Л. М. Брайнина, Е. В. Болдырева, Б. В. Здравомысло-ва, В. М. Галкина, П. С. Дагеля, И. М. Гальперина, В. И. Ивано­ва, В. Н. Кудрявцева, В. И. Курляндского, С. Г. Келиной, О. Ф. Шишова, А. М. Яковлева и других криминалистов.

В работах, посвященных вопросам уголовного права, показано, что уголовное правотворчество представляет собой относительно самостоятельный элемент социального регулирования, цели, содер­жание и формы которого исторически обусловлены объективными социальными закономерностями, складывающейся на каждом дан­ном этапе развития общества конкретно-исторической обстановкой. Советские криминалисты в связи с этим обосновали принципиаль­ную необходимость планирования уголовного правотворчества, а также необходимость совершенствования его организационного и информационного обеспечения.

Во многих исследованиях советских ученых глубоко и конкрет­но раскрывается воздействие на правотворчество объективных и субъективных, долговременных и скоропреходящих, глубинных и поверхностных социальных факторов. На материалах анализа от­дельных уголовно-правовых институтов и норм выявляются при­чины их принятия, показывается значимость для уголовного пра-чотворчества учета социальных потребностей и интересов всего об-

щества. В литературе содержится также целый ряд выводов, име­ющих значение для решения многих других научных и научно-практических правотворческих задач.

Изучение истории уголовного законодательства раскрывает размах процесса уголовного правотворчества, его включенность в общесоциальные процессы. В частности, значительный интерес представил анализ влияния на него общественного сознания, включая общественное мнение. Известно, что сейчас в процесс со­здания новых уголовных законов все шире включаются самые раз­личные социальные группы, которые выражают общие и собствен­ные, специфические, профессиональные, региональные, возрастные и иные интересы. Хотя большинство граждан не формулируют соб­ственных предложений по этим вопросам, они различными спосо­бами высказывают свое мнение, что в значительной степени опре­деляет формирование позиции государственных органов. Поэтому в ряде работ приведены важные данные о состоянии общественно­го мнения по вопросам уголовно-правовой борьбы с преступностью. Они подлежат обязательному использованию в процессе уголовно­го правотворчества, в том числе и для предупреждения негатив­ных последствий искаженного представления о целях уголовного закона.

Вместе с тем представление об уголовном правотворчестве как о реальной осуществляемой ранее или сейчас деятельности состав­ляется на основе изучения текстов уголовного закона, взятых в их динамике, и собственно процесса правотворческой деятельности (формирование и внесение предложений, их юридико-техническая разработка и другие этапы).

Начнем с таких количественных характеристик уголовного пра­вотворчества, как его объем и интенсивность. Они могут быть по­казаны через количество уголовно-правовых новелл в целом или принимаемых в определенный период.

В литературе были опубликованы различные результаты под­счета изменений, внесенных в действующее уголовное законода­тельство. Ряд интересных сведений по этому вопросу, полученных на основе собственной методики, приводит С. Г. Келина. В част­ности, она сообщает, что если взять УК РСФСР, то «из 63 статей, образующих его Общую часть, подверглись изменениям и допол­нениям 26, в их числе на базе общесоюзного законодательства бы­ло включено семь новых статей (ст. 71, 241, 242, 46', 50', 53' и 532) и 13 статей были изменены... Если учитывать только новые уго­ловно-правовые нормы, включенные в Особенную часть УК РСФСР (а их число на 1 января 1979 г. составляло 49), то к об­ласти общесоюзных актов относятся 29 (что составляет около 59,1% всех дополнений), а к области дополнений в масштабах Россий­ской Федерации — 20 (т. е. 40,9% всех новых норм)»1.

9

В свою очередь Ю. Блувштейн и А. Пиворюнас на основе соб­ственной методики подсчитали количество изменений Уголовного кодекса Литовской ССР, состоящих в увеличении числа запрещен­ных деяний. Они утверждают, что «в результате изменений и до­полнений, внесенных в Особенную часть УК Литовской ССР за период с 1961 по 1982 г., общее число видов деяний, предусмот­ренных главами II—X УК, возросло более чем на 500, или на 24%. Наиболее интенсивный рост имел место среди деяний против порядка управления (число составов увеличилось почти на 70%), хозяйственных преступлений (55,8%), преступлений против обще­ственного порядка и общественной безопасности (48%), преступ­лений против правосудия (21,2%)»2.

Г. 3. Анашкин считает, что, «внесенные в Основы уголовного законодательства и УК союзных республик новеллы позволяют рассматривать принятые государством меры как новый важный этап дальнейшего совершенствования советского уголовного зако­нодательства». Он приводит также количественные данные, кото­рые не исчерпывают всех происшедших изменений: в 118 статей Особенной части УК РСФСР были внесены изменения и дополне­ния Указом Верховного Совета РСФСР от 3 декабря 1982 г.; в санкции 94 норм УК РСФСР внесены коррективы, касающиеся исправительных работ (в десяти статьях УК эта мера наказания введена дополнительно, а во многих статьях предусмотрена воз­можность назначения исправительных работ на срок до двух лет); в УК РСФСР в редакции, действовавшей до 1 января 1983 г., штраф был указан в санкциях 62 норм, а новым законодательст­вом он введен дополнительно в 26 нормах и в 43 нормах размер его увеличен. О масштабах правотворчества свидетельствуют и та­кие данные Г. 3. Анашкина: Особенная часть УК РСФСР 1926 го­да предусматривала исправительные работы в санкциях около 90 норм, а УК РСФСР в редакции 1983 года — 182 нормы3.

Достаточно убедительно характеризуется объем уголовного правотворчества в период 1982—1983 гг. применительно к Общей части уголовного законодательства и в монографии Е. В. Вороши-лина, Б. В. Здравомыслова, А. В. Кладкова, изданной Всесоюзным юридическим заочным институтом 4.

Процесс совершенствования уголовного законодательства про­должается и поныне. Активно решаются задачи более полной охра­ны распределительных отношений, усилена борьба с пьянством и алкоголизмом, внесены новые изменения в институт условно-до­срочного освобождения от наказания и замены наказания более мягким (ст. 53, 531 УК РСФСР).

Надо указать также, что объем уголовного правотворчества может иллюстрироваться и данными об интенсивности работы по подготовке текстов уголовных законов. В этой связи отметим, что

10

в последние годы проведена важная работа по созданию концеп­туальной модели социалистического уголовного кодекса: «Эта кон­цептуальная модель должна представлять собой научный прогноз будущего развития советского социалистического уголовного пра­ва. Вместе с тем, разработка теоретической модели УК даст воз­можность ученым быть готовыми к тому, чтобы в случае необходи­мости предложить соответствующие научные рекомендации зако­нодательным и правоохранительным органам по конкретным воп­росам уголовного законодательства» 5.

Имеющаяся в уголовно-правовой литературе характеристика уголовного правотворчества должна дополняться и развиваться в процессе дальнейших его исследований. Поэтому следует предпри­нять попытку выделить те характеристики правотворчества, кото­рые не отражены в уголовно-правовой литературе, что даст воз­можность сформулировать некоторые проблемные ситуации, опре­деляющие направленность дальнейшего исследования уголовного правотворчества.

Первая проблемная ситуация состоит в необходи­мости исследовать все направления уголовного правотворчества: выявить их во взаимосвязи, чрезвычайно важной для понимания тенденций развития уголовного законодательства.

Нужно отметить, что специалисты в области уголовного права вообще не очень часто используют понятие «уголовное правотвор­чество». Речь, как правило, идет о криминализации (декриминали­зации) и пенализации (депенализации) деяний. Указанным на­правлениям уголовного правотворчества посвящено больше всего публикаций. При этом криминализация понимается либо как объ­явление преступлениями определенных опасных для общества дей­ствий — установление уголовно-правовых запретов 6, либо как об­щее расширение возможностей применения уголовной ответствен­ности.

Пенализация отграничивается от криминализации. Ее содержа­ние довольно удачно определяет А. И. Коробеев: «Под пенализа-цией, — пишет он, — мы понимаем процесс определения характе­ра наказуемости деяний, а также их фактическую наказуемость, т. е. процесс назначения уголовного наказания в судебной практи­ке. Иными словами, пенализация есть количественная сторона криминализации, ее показатель, мерило»7. Правда, автор, на наш взгляд, напрасно здесь снижает самостоятельность пенализации, оассматривая ее как количественную сторону криминализации.

И. М. Гальперин дает следующее определение депенализации, обоснованно возражая против ее смешения с декриминализацией. По его мнению, депенализация представляет собой отказ государ­ства от реакции на преступное поведение лишь в форме наказа­ния 8.

11

Именно в рамках криминализации проводится структурный анализ уголовного правотворчества, результаты которого опубли­кованы в уголовно-правовой литературе. Так. А. И. Коробеев пи­шет, что криминализация, если ее рассматривать в динамике — как процесс, «включает в себя ряд стадий: сбор информации о распространенности новых видов общественно опасных деяний; ана­лиз их экономической, социальной, социально-психологической и криминологической обусловленности; прогнозирование последствий криминализации; принятие решения о целесообразности признания деяния преступным и уголовно наказуемым; формулирование уго­ловно-правовой нормы; издание нормы»9. В этих же пределах (т. е. в рамках криминализации) обычно подчеркивают специфику собственно законодательной деятельности; выделяют этап научной разработки, который предшествует началу законодательного про­цесса 10.

Развитие и совершенствование уголовного закона не сводятся к криминализации, декриминализации, пенализации и депенализа-ции. Наряду с достижением этих целей уголовное правотворчество направлено и на решение иных задач: на достижение большей стройности и внутренней согласованности уголовного кодекса; на повышение информативности диспозиции закона и тем самым уси­ление его воспитательного воздействия; на обеспечение большей точности формулировок при сохранении воли законодателя отно­сительно пределов действия и степени ответственности, а также на решение ряда иных вопросов.

Если мы обратимся к практике как основе всякого научного исследования (в данном случае — к практике уголовного право­творчества), то увидим, что, например, в 1982 г. законодатель со­вершенствовал уголовное законодательство по следующим направ­лениям: а) криминализация отдельных деяний; б) изменение санк­ций, которое не сводилось только к пенализации; в) уточнение по­нятийного аппарата, вызвавшее затем дискуссии в уголовно-право­вой литературе.

Г. 3. Анашкин выделяет четыре таких направления изменений уголовного законодательства, внесенных Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 3 декабря 1982 г.: 1) дополнительно введена новая статья 1882; 2) некото­рые статьи дополнены новыми частями, усиливающими ответственность за совер­шение преступлений при квалифицирующих обстоятельствах; 3) внесен ряд уточ­нений в диспозиции отдельных статей; 4) изменены и дополнены санкции и.

Другие авторы в результате анализа изменений и дополнений уголовного за­кона, проведенных за 1981—1982 гг., условно разделяют их на 4 группы: 1) на­правленные на усиление ответственности за преступления, представляющие по­вышенную общественную опасность либо в связи с их тяжестью, либо в связи с относительной распространенностью, а также в отношении лиц, неоднократно совершающих преступления, либо не делающих для себя выводов в случае при­менения к ним за первое преступление мер, не связанных с лишением свободы, осужденных  условно,   освобожденных   условно-досрочно  от  дальнейшего  отбы-

12

вания наказания и т. п.; 2) направленные на дальнейшее смягчение ответствей-ности за деяния, опасность которых незначительна, и отражающие идею гума­низации советского уголовного права; 3) служащие целям приведения термино­логии уголовного закона в соответствие с другими законодательными актами; 4) позволяющие обеспечить в более полном объеме индивидуализацию наказа­ния 12. rS? '■'■•**

Вторая проблемная ситуация состоит в том, что уголовное правотворчество рассматривается и анализируется обыч­но в связи с созданием собственно уголовно-правовых законода­тельных актов. Между тем важнейшее практическое значение име­ет и такое направление уголовного правотворчества, как разработ­ка актов, которые определяют по существу содержание уголовно-правовых норм, но не включаются в уголовное законодатель­ство. Эта проблема возникает наиболее очевидно в связи с исполь­зованием бланкетных диспозиций.

Возможны споры о пределах и целях этого направления. Пред­ставляется вполне естественным, чтобы нормы, которые во многом определяют содержание уголовного закона, развивались в русле уголовного правотворчества, а не в отрыве от него. Известно, что ряд предложений такого характера уже был внесен в уголовно-правовой литературе 13.

Третья проблемная ситуация состоит в том, что в силу такого многообразия уголовного правотворчества следует на­ряду с разработкой его методологических основ, определением це­лесообразности принятия тех или иных конкретных законодатель­ных уголовно-правовых решений уделять значительно больше вни­мания организационным, организационно-правовым, технико-юри­дическим и иным аспектам и сторонам советского уголовного право­творчества. Далеко не все эти проблемы должным образом реше­ны на практике и даже не во всех случаях они подготовлены на­укой для такого решения.

С учетом сказанного представляется целесообразным: во-пер­вых, дать общесоциальную характеристику процесса уголовного правотворчества, т. е. рассмотреть его место в социальной систе­ме, его роль и значение; во-вторых, обосновать научную коррект­ность и необходимость признания уголовного правотворчества це­лостным, относительно самостоятельным социальным процессом; в-третьих, охарактеризовать структуру этого процесса и обрисо­вать содержание основных элементов этой структуры, с тем чтобы определить на этой основе его границы и место уголовного право­творчества в системе социального и социально-правового регули­рования.

К- Маркс писал: «Законодатель ... не делает законов, он не изо­бретает их, а только формулирует, он выражает в сознательных положительных законах внутренние    законы    духовных    отноше-

13

ний» 14. Из этого положения вытекает наличие двух взаимосвязан­ных сторон правотворчества. Первая состоит в« обусловленности правотворчества объективной реальностью, в воплощении объек­тивных закономерностей бытия, реализуемых социальной практи­кой в правовых нормах. То есть объективная сторона правотворче­ства 15.

В приведенном высказывании К. Маркс подчеркивает колос­сальную значимость гносеологической стороны деятельности зако­нодателя, его статус субъекта социального отражения. Законода­тель должен познать внутренние законы духовных (и, конечно, ма­териальных) отношений; выделить необходимое ему, т. е. то, что должно быть учтено им, ибо познаваемый предмет бесконечен; адекватно выразить отраженное в сознательных положительных законах. Это—вторая, субъективная сторона уголовного правотвор­чества. Она реализуется в социальном познании и получении на этой основе специфического духовного продукта, который вопло­щается в уголовно-правовых текстах, выраженных в нормативной форме или в форме теоретических (доктринальных) суждений.

Обе выделенные стороны присущи правотворчеству в любой об­щественно-экономической формации, но в условиях социалистиче­ского общества они принципиально специфичны по своей природе и закономерностям проявления. Объективная потребность в право­вом регулировании, а тем самым в правотворчестве, создается не­обходимостью ликвидации эксплуататорских классов и обеспече­ния функционирования социалистической системы, ее направлен­ностью на строительство социализма и коммунизма, высокой ор­ганизованностью, стабильностью и устойчивостью общественных отношений; требованием реального осуществления подлинной спра­ведливости 1в. В эксплуататорских же формациях правотворчество порождено непримиримостью социальных противоречий.

Резко отличается в различных общественно-экономических фор­мациях и способ социального отражения объективных потребнос­тей, познания воли господствующего класса и перевода этой воли в юридические формулы. Ф. Энгельс писал: «Общественные силы, подобно силам природы, действуют слепо, насильственно, разруши­тельно, пока мы не познали их и не считаемся с ними. Но раз мы познали их, поняли их действие, направление и влияние, то только от нас самих зависит подчинять их все более и более нашей воле и с их помощью достигать наших целей» 17. Далее Ф. Энгельс от­мечал, что объективные силы при социализме «поступают под конт­роль самих людей» 18.

Только в условиях ликвидации эксплуатации человека челове­ком открывается возможность свободного выражения, а затем и истинного — научного отражения классовой и общенародной воли, обусловленной познанными   законами   общественного    развития.

14

Природой социализма обусловлено то, что весь путь формирова­ния всенародной воли, ее социального познания и создания права должен и может быть: а) научным; б) коллективным; в) органи­зованным и управляемым; г) контролируемым со стороны обще­ства; д) эффективным.

Такие свойства процесса правотворчества носят объективно-субъективный характер. Они воплощают в себе (во всяком случае, в определенной части) не только реальное, сущее, но и должное, желаемое. Это проявляется в каждой «клеточке» правотворчества. Законодательная новелла лишь при поверхностном и непрофессио­нальном знакомстве с ней может быть расценена как результат внезапного озарения, неожиданно и быстро найденного решения. Почти каждый законодательный акт в действительности имеет длительную историю, неотделимую от истории общества и разви­тия общественного сознания, основывается на социальной психоло­гии.

Новым правовым предписаниям, даже если их новизна исчер­пывается оригинальностью законодательной техники, предшеству­ет глубокое изучение соответствующих общественных отношений экономистами, философами, социологами, юристами, историками. Академик В. Н. Кудрявцев отмечает: «Нельзя, конечно, отрицать субъективный, волевой характер отдельного законодательного ре­шения. Такой акт „может быть" и „может не быть". Но взятые в целом, исследуемые в рамках определенного исторического пери­ода и в пределах конкретной социально-экономической формации, эти отдельные произвольные акты обнаруживают объективную за­кономерную обусловленность, указывают на ведущие тенденции в развитии законодательства. Только при таком подходе можно ука­зать на характерные черты исследуемого законодательства, уви­деть его историческую обусловленность» 19.

Поэтому прежде чем стать содержанием закона, нормативные предписания, как правило, длительное время обсуждаются обще­ственностью и учеными. Именно в процессе широкого обсуждения они преобразуются в формулы различного регулятивного значе­ния. Сложность поиска и формулирования уголовно-правовых суж­дений и предписаний в значительной мере усиливается социальной значимостью правотворчества, иными словами, той социальной от­ветственностью, которая лежит на участниках уголовного право­творчества.

Изменения уголовного законодательства, как правило, затраги­вают наиболее важные права и интересы общества, отдельных со­циальных групп и личностей. Поэтому правотворчество, так же как и сложная система связанных с ним властеотношений, постоянно находится в центре идеологической и политической борьбы. Они активно исследуются наукой  (и не только правовой), крайне за-

15

интересованно обсуждаются различными социальными группами. Уголовное правотворчество играет важную роль во всех обще­ственно-экономических формациях. Его направленность, цели, со­держание, формы осуществления правотворческого процесса, т. е. воплощение своей воли в закон, выступают в эксплуататорском обществе предметом самой острой классовой борьбы. Нередко они используются как «один из способов искаженного освещения со­циальных институтов, сокрытия их классового существа»20. В со­циалистическом обществе процесс уголовного правотворчества также носит политический характер, хотя он перестает быть объ­ектом классовой борьбы. Причина в том, что процесс уголовного правотворчества реализует уголовную политику, а его результаты представляют собой важнейшие средства регулирования общест­венных отношений.

Именно учет сложности и значимости процесса уголовного пра­вотворчества приводит к необходимости устанавливать «общие, со­циально обусловленные тенденции и закономерности правотворче­ского процесса, его связь с социально-экономическими, классовы­ми, идеологическими и иными социальными характеристиками об­щества данного типа», показывать «исторически обусловленные со­держательные характеристики этого процесса, его пределы и гра­ницы» 21.

Таким образом, огромная социальная значимость, интеллекту­альная сложность и иные отмеченные выше черты правотворчества как процесса развития и совершенствования уголовного законода­тельства сами по себе определяют подход к его рассмотрению. Иными словами, содержательные черты уголовного правотворче­ства обязывают рассматривать его как относительно самостоятель­ное социально-правовое явление, сложную предметно-деятельную систему, которая обеспечивает действенность и эффективность уголовно-правового регулирования общественных отношений.

Эти же реальные явления определяют границы и содержание процесса правотворчества. В юридической литературе при прин­ципиальном единстве взглядов имеются и различия в определении границ процесса правотворчества (а соответственно и уголовного правотворчества). Здесь можно выделить несколько позиций.

Одни правоведы включают в понятие правотворчества все слож­ные процессы, предшествующие решению о подготовке проекта нормативного акта; потребности в правовом регулировании тех или иных видов общественных отношений; направление и харак­тер регулирования. Они трактуют правотворчество как основное, начальное звено механизма правового регулирования 22. При этом некоторые полагают, что правотворчество не включается в меха­низм правового регулирования, так как осуществляется до самого процесса правового регулирования23.

16

При другой трактовке правотворчества, как завершающей и конститутивной стадии формирования права24, дается следующая формулировка этого понятия: «объективно обусловленная, завер­шающая процесс формирования права государственная деятель­ность, в результате которой воля господствующего класса (трудя­щихся под руководством рабочего класса — в социалистическом обществе) возводится в закон, в юридические нормы»25. Процесс правотворчества охватывает подготовку проекта нормативного ак­та, его предварительное обсуждение, подготовительную работу, которая проводится в связи с проектом нормативного акта. Нако­нец, некоторые авторы включают в понятие правотворчества толь­ко процесс издания нормативных актов 26.

На первый взгляд в устранении этих непринципиальных рас­хождений может сыграть известную роль конвенциональный под­ход, т. е. договоренность об объеме и значении понятия. Но глав­ный путь все же в том, чтобы правильно понять реальное содер­жание и структуру сложившегося процесса уголовного правотвор­чества.

Обратимся вначале к выявлению содержания уголовного пра­вотворчества. А. С. Пиголкин, а вслед за ним С. С. Алексеев от­мечают, что оно представляет собой сложную систему организаци­онных действий, технологию создания нормативно-правового акта, состоящую из последовательных операций, в результате осущест­вления которых в правовую систему вливается новый официально действующий акт27. Вопросы профессиональной юридической дея­тельности подробнее всего рассматриваются специалистами в об­ласти уголовного процесса и криминалистами. С этой точки зре­ния анализируются проблемы доказывания, выдвижения версий, криминалистического планирования, деятельности по квалифика­ции преступлений ит. п.28

Применительно к уголовному правотворчеству такая характе­ристика, по нашему мнению, недостаточна, а в некоторых отноше­ниях и не вполне точна, что проявляется в ряде аспектов.

С одной стороны, содержание уголовного правотворчества охва­тывает: а) подготовку союзного или республиканского целостного нормативного акта — отдельного уголовного закона, Основ уголов­ного законодательства, уголовного кодекса; б) разработку отдель­ной уголовно-правовой нормы или группы норм, которые включа­ются в действующий законодательный акт в качестве отдельного раздела, отдельной статьи, части (частей) статьи; в) разработку содержательных или терминологических изменений частей законо­дательного акта, которые не приводят к включению в него само­стоятельного текста, например, изменение санкций уголовно-пра­вовой нормы.

17

С другой стороны, правотворческая деятельность, направлен­ная на создание уголовно-правовых предписаний, должна быть не­пременно организационно оформлена лишь в известной части, на завершающем этапе либо этапах (например, законодательная ини­циатива, опубликование закона и т. д.). В то же время известно, что граждане могут вносить предложения о совершенствовании то­го или иного закона от своего имени. Эти предложения — посколь­ку они отражают актуальное состояние общественного сознания и интересы трудящихся — учитываются компетентными государст­венными органами. Но их внесение вполне добровольно, оно спе­циально никем не организуется в прямом смысле слова. Здесь осу­ществляется свободное волеизъявление трудящихся. При этом да­леко не все вносимые предложения (в частности, об усилении мер уголовной ответственности, введении нового уголовно-правового запрета) соответствуют правовым доктринам и не всегда опреде­ляются развитыми в науке концепциями. Напротив, нередко пра­воведы и граждане, не имеющие специальной юридической подго­товки, расходятся во мнениях по ряду вопросов.

Так, Г. Ш. Лежава в книге «Общественное мнение и преступ­ление» отмечает: «...уровень карательных притязаний (т. е. обычно потребности в совершенствовании уголовного закона. — Н. А.) на­селения может быть: а) завышенным; б) заниженным; в) адекват­ным. При этом критерием для характеристики уровня карательных притязаний населения выступает законодательное определение ви­дов и пределов наказаний за совершение того или иного преступ­ления» 29.

Конечно, поступление многих предложений по одному и тому же вопросу (как, например, в отношении уголовной ответственно­сти за ведение паразитического образа жизни, за хулиганство и т. п.) обычно объясняется постановкой социально важной пробле­мы в партийных решениях, в выступлениях руководителей партии и государства. Но называть поступление предложений трудящихся следствием организационно оформленной деятельности, по нашему мнению, было бы совершенно неправильно. Это относится и к предложениям научных работников. Хотя такие предложения мо­гут быть внесены в ходе организационно оформленной деятельно­сти, они нередко возникают как самостоятельная задача, спонтан­но: при решении более общих научных задач, при подготовке дис­сертаций, монографий, проведении других научных исследований, при осуществлении преподавательской деятельности и т. п.

Следовательно, в значительной части осознание уголовно-пра­вотворческого интереса, потребности в совершенствовании уго­ловного законодательства, в формулировании и проработке мне­ний и предложений организуется лишь в самом широком понима­нии этого слова и реализуется как свободная инициатива трудя-

18

щихся, отражающая демократические начала государственного и общественного устройств.

Возражение против ограничения правотворческой деятельности организационно оформленными актами — не дань полемике с на­шей стороны. Его основаниями являются: во-первых, объективная необходимость использовать все возможности правотворчества в условиях социалистического общества, если нужно, частично вво­дя его в организационные рамки (например, путем создания бан­ков внесенных предложений, оценки причин внесения повторных предложений и т. п.); во-вторых, происходящее на современном этапе дальнейшее развитие форм и совершенствование методов участия трудящихся во всех направлениях борьбы с преступностью (в данном случае — в уголовном правотворчестве), что представ­ляет собой одно из существенных проявлений демократических на­чал политической жизни.

Говоря о правотворческой деятельности в сфере уголовной по­литики, следует указать на ее сложность и одновременно неодно­родность. Начинается она с формулирования правовых идей, кото­рые отражают интересы личности, группы, общества, но в своей основе она строится на тонкой юридико-технической работе по пе­реводу социальных потребностей в уголовно-правовые предписа­ния, когда социальное ощущается как данность, а правовое выхо­дит на первый план. Все это означает разработку структурных мо­делей правотворческой деятельности.

В содержание правотворческой деятельности входят, по нашему мнению:

формирование и закрепление в общественном сознании вы­

водов о необходимости, целях и путях развития и совершенство­

вания уголовного закона в результате осознания и обсуждения со­

ответствующих потребностей  различным образом:  на  неформаль­

ной основе, а также организованно — в государственных и обще­

ственных структурах, средствах массовой    информации,    научных

учреждениях и научной печати;

проявление нормативно урегулированной или неформальной

инициативы, направленной на принятие новых либо изменения (со­

вершенствования)  действующих уголовно-правовых норм и актов,

их обеспечивающих, которая осуществляется путем внесения пред­

ложений в органы, уполномоченные на подготовку или принятие

закона;  передача предложений для всеобщего обсуждения через

каналы средств  массовой информации, сообщение о них на раз­

личного рода профессиональных и непрофессиональных собрани­

ях, в научной литературе;

собственно разработка уголовно-правовых предписаний, ко­

торая ведется на основе оценки эмпирической информации, полу­

ченной в ходе социально-правовых исследований, и состоит в фор-

19

мулировании уголовно-правовых текстов или их изменений (в том числе модельных правовых актов) путем использования различ­ных приемов юридической (законодательной) техники и т. д.;

подготовка нормативных актов  (изменений    в них),    тесно

связанных с уголовным законом, направленная на обеспечение не­

обходимой степени соответствия  (подчинения)  уголовному закону

содержания неуголовно-правовых нормативных актов;

обсуждение проектов уголовно-правовых норм, которые на­

ходятся в разной степени готовности (такое обсуждение включает

в себя оценочные действия, подготовку альтернативных предложе­

ний, собирание, оценку и количественное измерение контрпредло­

жений и дополнительных предложений, создание организационных,

информационных и иных условий для обсуждения текстов проектов

и т. д.);

рассмотрение и окончательная оценка проекта закона в ка­

честве подготовленного к принятию, его опубликование и обеспе­

чение проведения  экспертного анализа проектов, оценки и воле­

изъявлений управомоченных на то лиц по поводу проекта и т. д.;

внутреннее  согласование уголовного  законодательства.

Все перечисленные виды деятельности являются специфичны­ми, независимо от того, осуществляются они профессионалами или непрофессионалами. Методика и техника интеллектуально-пред­метной уголовно-правотворческой деятельности — объект особого разговора. Здесь же нужно выделить те факторы, которые порож­дают и определяют эту специфику. На наш взгляд, к ним относят­ся: 1) роль уголовного закона и последствия его применения, ко­торые могут носить желательный и нежелательный, ожидаемый и неожиданный характер; 2) особая острота санкций уголовного за­кона, которая определяет его значение как средства регулирова­ния общественных отношений; 3) пристальный интерес общества в целом и отдельных групп населения к проблеме совершенство­вания уголовного закона, роль правосознания в его развитии и изменении; 4) демократические начала разработки и оценки со­циального значения советских уголовно-правовых норм; 5) необ­ходимость переработки огромнейшего объема информации и ис­пользования большого социального (индивидуального и группово­го) опыта; 6) сложность применения юридической техники, труд­ность возникающих мыслительных задач и т. д.

Приведенное нами описание видов мыслительной правотворче­ской деятельности лучше всего соотносится с конкретным процес­сом создания отдельной уголовно-правовой нормы или института. Например, его можно охарактеризовать применительно к институту условно-досрочного освобождения с обязательным привлечением к труду (ст. 50 УК РСФСР).

20

На практике высказывались соображения (в частности, лица­ми, связанными с исполнением наказания в виде лишения свобо­ды) о необходимости введения стимулов к исправлению и пере­воспитанию лиц, осужденных к лишению свободы. Эта же идея об­стоятельно обсуждалась на страницах юридической печати. На протяжении довольно длительного времени вносились предложе­ния о введении института такого рода.

Наконец, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 марта  1964 г. «Об условном освобождении из мест лишения сво­боды осужденных, вставших на путь исправления, для работы на строительстве предприятий народного хозяйства»30 такие стимулы начали вводиться. С учетом накопленного опыта их применения и полученных результатов система стимулов к исправлению и пере­воспитанию осужденных к лишению свободы лиц была усовершен­ствована и развита Указом Президиума Верховного Совета СССР рт 8 февраля 1977 г. «О внесении изменений и дополнений в уго-ювное законодательство Союза ССР»31 путем включения в Осно-!Ы уголовного законодательства  Союза  ССР и союзных респуб-1ик ст. 442 об условном освобождении из мест лишения свободы : обязательным привлечением осужденного к труду.

В соответствии с этим «к совершеннолетним трудоспособным лицам, отбывающим наказание в местах лишения свободы, за ис­ключением осужденных, отбывающих наказание в колониях-посе­лениях для лиц, совершивших преступления по неосторожности, а также в колониях-поселениях, если дальнейшее исправление и перевоспитание таких лиц возможно без изоляции от общества, но в условиях осуществления за ними надзора, может быть примене­но условное освобождение из мест лишения свободы с обязатель­ным привлечением осужденного к труду в местах, определяемых органами, ведающими исполнением приговора» (ст. 532 УК РСФСР).

Как уже отмечалось, можно с различных сторон и разными подходами изучать уголовное правотворчество. Так, полезным яв­ляется последовательное выделение и изучение стадий правотвор­чества. Практическое значение имеет конкретный анализ отдель­ных его направлений, например, криминализации и декриминали­зации. Необходимо для нужд практики также выявление внешних связей правотворчества и других его аспектов. Все эти подходы будут в той или иной степени использованы в данной работе.

Однако по практическим соображениям, кроме указанных вы­ше направлений, которые уже разработаны в советской юридиче­ской литературе и широко применялись при изучении уголовного правотворчества, мы попытаемся обсудить данный процесс и с иных точек зрения. Здесь следует прежде всего рассмотреть как объект исследования и практического совершенствования структурную мо-

21

дель уголовного правотворчества, в которой выделяются три глав­ных элемента (часть которых уже характеризовалась выше): пра­вотворческая интеллектуальная, мыслительная деятельность — содержание уголовного правотворчества; его организационно-пра­вовые формы; его участники.

Вместе с тем в правотворческой деятельности можно выделить и вспомогательные (в литературе их иногда называют обеспечива­ющими) ее виды. Их реализация имеет целью совершенствование и развитие всего уголовного законодательства, а не отдельных его институтов. В числе таких направлений деятельности мы выделя­ем: мероприятия по созданию организационных структур, которые осуществляют правотворческую деятельность, координируют и контролируют ее; планирование, информационное и научно-мето­дическое обеспечение правотворчества и некоторые другие.

Полученная выше характеристика правотворческой деятельно­сти позволяет исследовать ее также с иных (кроме указанных) позиций. В частности, в правотворческой деятельности целесооб­разно выделить ее этапы или стадии, которые могут быть разгра­ничены по последовательности работ, по характеру решаемых в ходе правотворчества мыслительных задач, по юридическому зна-'чению выполняемых действий и т. д. Так, говоря о законодатель­ном процессе, Ю. А. Тихомиров выделяет следующие шесть его стадий: прогнозирование и планирование законодательства; внесе­ние предложений об изменении закона; разработку концепции за­кона и подготовку законопроекта; специальное и общественное об­суждение проекта закона; рассмотрение и принятие закона; опуб­ликование закона и вступление его в силу32.

Практическое значение имеет выделение планируемых и непла-нируемых элементов в правотворческой деятельности.

Смысл выделения всех этих элементов состоит в том,    чтобы подчеркнуть сложность уголовно-правотворческой деятельности, ее многоаспектный характер, представить эту деятельность как объ­ект управления. Ибо уголовное правотворчество, обеспечивая эф­фективность уголовного законодательства, само нуждается в интен­сификации, в развитии организационно-информационной базы, уси­лении интеллектуального потенциала. Управление каждым его эле­ментом может осуществляться путем изучения криминологической обстановки, состояния и структуры преступности,    распространен ных стереотипов поведения   (включая, к примеру, стандарты по­требления); обеспечения соответствующих органов научным зна нием объективных потребностей, которые сказываются как на пра воприменительной деятельности,  так и  на  правосознании  граж дан.

Чтобы быть успешной, подобная работа должна опираться на огромнейшую информационную базу, которая пока еще не всегда

22

находится в достаточно удовлетворительном состоянии. В связи с этим справедливо замечание В. Н. Кудрявцева, что «научные ос­новы правотворческой деятельности предполагают предваритель­ное изучение всех этих общественных процессов; теоретическое, в том числе математическое, моделирование новых форм; проведе­ние возможных локальных экспериментов или сравнительно-право­вых исследований для определения предполагаемых результатов принятия норм; наконец, изучение эффективности закона или пра­вового института после введения его в действие»33. Аналогичная мысль была высказана ранее И. М. Гальпериным, который, касаясь лишь одного направления уголовного правотворчества (а именно принятия решения о введении уголовной ответственности), указы­вал на необходимость решения целого ряда сложных задач, со­стоящих в анализе социальной действительности (причем приведен­ный перечень автор также не считал исчерпывающим) 34.

Действительная, а не мнимая реализация всех этих и связан­ных с ними задач требует развития широкого государственного подхода к правотворчеству. Узкопрофессиональный подход к пра­вотворческой деятельности как совокупности юридико-технических процедур не обеспечит запросы законодателя. На его основе нель­зя раскрыть социальную роль уголовного правотворчества как средства реализации демократических начал советского общества и осуществления правового регулирования во всем его объеме.

Таким образом, уголовно-правотворческая деятельность спо­собствует повышению позитивного регулирующего (охранительно­го и стимулирующего) потенциала уголовного закона через пра­вильное определение его возможностей, сферы, средств воздей­ствия на поведение людей. Она должна рассматриваться с широ­ких социальных позиций. В чем это проявляется конкретно? Уго­ловное правотворчество представляет собой одно из действенных средств обеспечения оптимального регулирования общественных '.■ отношений, способ формирования и выражения народного воле­изъявления. Оно существенно влияет на развитие научных, соци­альных элементов обыденного правосознания, является весьма значительным стимулом развития уголовно-правовой науки, потре­бителем ее результатов и достижений.

Изложенные соображения о содержании правотворчества и его отдельных элементов позволяют нам проанализировать и его место в процессе формирования права. Эта проблема имеет важное зна­чение. Прежде всего, ее исследование позволяет подчеркнуть иной аспект уголовного правотворчества, его целенаправленность, его политический характер.

Формирование права рассматривается некоторыми учеными как процесс, в результате которого в действующую юридическую си* стему вводятся новые, а также изменяются или отменяются уже

23

существующие юридические нормы и, по-видимому, полностью отождествляется с процессом правообразования. В частности, та­кую позицию занимают С. С. Алексеев и А. В. Мицкевич35. Право­творчество же понимается вполне определенно — как завершаю­щая стадия формирование права.

На наш взгляд, используя понятие «формирование права», следует учитывать, что наиболее адекватно оно характеризует со­отношение субъективного и объективного в развитии законода­тельства и права. При этом упор делается на роль объективных факторов, на выявление зависимости права от глубинных социаль­ных процессов. Можно сказать, что понятие формирование права отражает системно высший уровень его развития, как бы «очищен­ный» в известной степени от роли случайного.

Развивая эту точку зрения, отметим, что использование тер­мина меры социальной защиты на определенном этапе развития советского уголовного законодательства имеет значение для истории правотворчества. Но вряд ли оно существенно для раскрытия закономерностей формирования права. Мы полагаем, что данный термин не отражал конкретно-исторической обстанов­ки, а тем более природы социалистического общества, его проти­воречий, его закономерностей.

Именно поэтому понятие правотворчества охватывает формы деятельности, которая осуществляется людьми в процессе позна­ния объективной действительности и поиска средств ее (действи­тельности) регулирования. Формирование права, включая в себя правотворчество, отражает закономерности социального развития, которые определяют тип права, характер правовой системы, ос­новные начала той или иной правовой отрасли.

Социалистический тип права сформировался в условиях новой общественно-экономической формации. Основой его создания и развития был переход средств производства в руки трудящихся, завоевание политической власти, а затем победа социалистических общественных отношений в экономике и политике. При этом пра­вотворчество как понятие более узкое и в то же время качественно более насыщенное, отражает активность процесса больше, чем по­нятие формирование права (правообразование) 36. И в этом смыс­ле можно было бы, пожалуй, точнее сказать, что правотворчество является субъективным условием формирования права, возникая и сопровождая его (формирование) так, как общественное созна­ние сопровождает общественное бытие.

При таком подходе становится более очевидной необходимость раздельного, а затем уже и комплексного исследования процессов формирования права и правотворчества. Так можно ярче выявить объективную обусловленность правотворчества и права как его результата,  выяснить  познавательные  возможности   правотворче-

24

ства как формы социального отражения, более глубоко изучить механизм зависимости права и правотворчества от закономерно­стей общественного развития.

Определенное значение имеет сопоставление правотворчества с правосознанием, во всяком случае — с его динамической сторо­ной, которая связана с выработкой суждений и оценок. На наш взгляд, некоторые моменты правосознания и правотворчества либо совпадают, либо весьма тесно переплетаются между собой. Фор­мирование правосознания в целом и отдельных его элементов мо­жет составлять предпосылки правотворчества, а иногда и его ор­ганическую часть. Но в правосознании есть много элементов, кото­рые не имеют отношения к правотворчеству. Они связаны, в част­ности, с правоприменительной деятельностью, проявляются в оцен­ках действующего права, отношении к нему. В то же время и правотворчество далеко не полностью лежит в сфере правосо­знания, хотя профессиональные познания здесь играют весьма значительную роль.