§ 2. ПРЯМОЙ УМЫСЕЛ

1. В соответствии со ст. 8 Основ прямой и косвенный умысел различаются характером волевого отношения субъекта ik общественно опасным последствиям своих действий, являющихся элементом состава преступления Прямой умысел имеет место, если лицо, совершившее преступление, оо-знавало общественно опасный характер ювоего деяния, предвидело его общественно опасные последствия и желало и х 18

Разграничение в преступлениях с материальными составами прямого и косвенного умысла, точное установление на основе законодательных признаков, какой вид умысла имелся у виновного, — необходимое условие установления вины субъекта Не установив в деянии признаков либо прямого, тибо косвенного умысла, нельзя сделать вывода о наличии \мысла. Кроме того, некоторые преступления могут совершаться только с прямым умыслом, и при отсутствии его признаков отсутствует состав преступления.

Нельзя согласиться ни с попытками теоретически обосновать «ненужность» деления умысла на прямой н косвенный 1Э, ни с тенденцией игнорировать это деление на практике. В определении Военной коллегии Верховного Суда СССР по де-iy Иванова говорится «Суд в своем определении высказался за то, чтобы органы следствия указали в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, что убийство соверше-

18                     В  Д  Филимонов отрицает, что волевой момент прямого \мысла заключается в желании наступления общественно опасных последствий и считает, что такое желание не является обязательным для прямого умысла (сч Филимонов В Д Общественная опасность личности преступника  Томск, 1970, с  139—145)   Этот взгляд противоречит законодательному определению \мысла, ведет к стиранию четких границ между прямым и косвенным >мыслом

19                    См  Лившиц В  К вопросу о понятии эвентуального умысла — «Советское государство и право», 1947, № 7, с 42

95

но им с прямым умыслом Требование такой детализации не может быть признано правильным, поскольку из содержания ст. ст. 144 и 205 УПК РСФСР не вытекает, что помимо уголовного закона, по которому квалифицируются действия обвиняемого, в постановлении в обязательном порядке должеч указываться и характер умысла. В силу этого содержащееся в постановлении военного следователя... указание о том, что Иванов действовал с косвенным умыслом, не может рассматриваться как связывающее суд, если в итоге раосмотрр ния дела он придет к иным выводам о характере умысла обвиняемого» 20. Приводя это определение, К Ф. Тихонов высказывает мнение, что поскольку состав умышленного убийства охватывает и ту и другую форму умысла, необходимость в его «детализации» практически не возникает21

Не ставя под сомнение правильность данного определения в целом, следует, однако, возразить против того, что четкое указание вида умысла является «излишней детализацией^. Ст. 144 УПК РСФСР требует, чтобы в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, наряду с другими данны ми, было указано преступление, в совершении которого обви няется данное лицо, с указанием времени, места и других обстоятельств совершения преступления; согласно ст. 205 УПК РСФСР, в описательной части обвинительного заключения излагаются существенные обстоятельства   совершения преступления, а также доказательства, которые1 подтверждаю"7" виновность обвиняемого. Не подлежит сомнению, что форма вины и вид умысла относятся к существенным обстоятельствам совершения преступления и должны быть указаны в названных документах, иначе в них не найдет отражения важнейший признак состава преступления.ГМожно. по-видимому, согласиться с (мнением коллегии о том, что указание в назван ных документах косвенного умысла не связывает суд, если он придет к выводу о наличии прямого умысла: советский уго ловный закон прямой и косвенный > мысел расценивает одинаково, поэтому такое изменение обвинения не есть измене ние обвинения на более тяжкое или существенно   отличающееся по фактическим обстоятельствам (п. 3 ст. 232 УПК РСФСР). Но во всех процессуальных документах, формули-

20                   Сборник постановлений Пленума и определений коллегии Верховно го Суда СССР по вопросам уголовного процесса   1946—1962 М, 1964, с 186—187

21                       См Тихонов К Ф К вопросу о разграничении форм виновности в советском уголовном праве — «Известия высших учебных заведений Правоведение», 1963, № 3, с. 84.

96

9

рующих обвинение в постановлении о 'привлечении в качестве обвиняемого, обвинительном заключении и приговоре — вид умысла (прямой или косвенный) должен быть указан.

В литературе ставился вопрос, можно ли считать какой-либо из этих видов умысла более общественно опасным. Следует, на наш взгляд, согласиться с мнением Б. С. Утевского, что нет оснований считать косвенный умысел менее опасной формой вины, чем прямой умысел22. Именно поэтому уголовное законодательство не связывает с каким-либо из этих видов умысла повышение ответственности.

2. Мы уже   отмечали,   что   интеллектуальный   признак. умысла "является общим и для прямого   и   для косвенного „ мысла. Попытки проводить различие между ними по интеллектуальному моменту не основаны на законе и ошибочны .по существу.

' Так, Н. Ф. Кузнецова, доказывая возможность приготовления и покушения лишь с прямым умыслом, пишет: «Субъект, который действует с прямым умыслом, только потом/ предвидит неизбежность наступления последствий, что в конкретной обстановке совершения его деяния эти последствия объективно закономерно необходимы... Иное положение имеет место при преступлениях, совершенных с косвенным умыслом. Здесь преступный результат как по объективной обстановке совершения преступления, так и в сознании субъекта лишь возможен... Преступный результат мог наступить, но мог и яе наступить»23. Это_де1тр_авильно, потому^что^во-пер-вых^лрлмой ум-ы€€л возможен _как__пр_и_сознании нецдйежао» стИт—так и при сознании лишь вероятности нахтущщния последствий (иная точка зрения""необоснованно сужает сферу прямого умысла) и, во-вторых, объективная связь между деянием и последствием может неправильно отражаться сознанием виновного объективно вероятное последствие может представляться неизбежным, и наоборот.

Непоследовательность в этом вопросе допускает Ю. А. Демидов. С одной стороны, он правильно указывает, что интеллектуальный элемент прямого умысла может содержать сознание как возможности, так и неизбежности наступления по-

»' 22 См У т е в с к и й Б С Вина в советском   уголовном   праве    М , 1950, с  175, Уголовное право Часть Общая. М, 1966, с  183.

23 КузнецоваН Ф Ответственность за приготовление к преступлению и покушение на преступление по советскому уголовному праву. М, 1958, с 137.

7 Заказ N° 11945.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                           97

следствий24, а с другой стороны, пишет: «При прямом умысле воля виновного... исключает возможность ненаступления общественно опасных последствий»25. Хотя здесь говорится о воле, но в силу неразрывной связи воли с сознанием исключение возможности ненаступления последствий возможно лишь при сознании их неизбежности.

В соответствии с законом отличительным признаком прямого умысла является желание наступления общественно опасного последствия, т. е. его волевой признак. Попытка В. Г. Макашвили ввести еще один признак прямого умысла—предвидение неизбежности причинения последствий26—■ представляется не основанной на законе.

Оказанное не означает, что сознание преступника при прямом умысле тождественно его сознанию при косвенном умысле. Сознание и воля неразрывно связаны между собой и обусловливают друг друга. Поэтому, если различны волевые признаки прямого и косвенного умысла, это различие отражается и на их интеллектуальной стороне. Так, желание наступления последствий всегда сознается субъектом.

Однако в законодательном определении умысла невозможно, да и нет необходимости, давать полную характеристику всех психических процессов, ^происходящих при совершении умышленного преступления. В определении указываются лишь основные признаки, необходимые и достаточные для установления в реальном психическом отношении лица наличия или отсутствия умысла, а также для разграничения его видов. Именно поэтому является неправильным введение дополнительных, не предусмотренных законом критериев разграничения прямого и косвенного умысла.

3. Что же следует понимать под желанием наступления общественно опасных последствий? «Делание ^_этоопр_ед-меченное стремление; оно направленсыи определенный предмет. Зарождение .желания означает поэтому всегда возникновение Д .постановку _дели. Желание — это целенаправленное стремление»27.

Црддметом желания, целью действий_виновного при пр я -ч<Ш рщеле„яв_ляется ^бщёстаённ^ ставляющее собой элемент данного   состава   преступления.

24                   См Демидов Ю. А. Указ. соч., с. 12.

25                  Там же, с. 15.

26                    См. Макашвили В. Г. Волевой и интеллектуальный элементы умысла. — «Советское государство и право», 1966, № 7, с. 107.

27                    Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. М., 1946,с.513.

98

При убийстве — это смерть потерпевшего, ори краже — завладение имуществом, при хулиганстве — нарушение общественного лорядка. Цели, которые ставит человек в своей деятельности, определяются его побуждениями (мотивами). Поэтому преступное последствие, причиненное с прямым умыслом, являясь целью действий виновного, вытекает из мотива деятельности лица и определяется этим мотивом. Наступление (последствия либо «утоляет» этот мотив или лежащую в его основе потребность, либо «открывает дорогу» для их удовлетворения.

/^^Направленность прямого умысла может не исчерпываться стремлением причинить последствие, являющееся элементом состава. В преступлениях со специальной целью, а также нередко и в других случаях, умысел направлен на более отдаленный результат, лежащий за рамками состава преступления. Но и в этих случаях достижение преступного результата, предусматриваемого составом, является определенным 1 этапом общей направленности умысла.

О желании наступления общественно опасного ппглрдгт. вия^как признаке прямого умысла, можно говорить в одном из следующих трех случаев.

(^ГГШщественно опасное роглрлгтгшр, яипяютррргя элр.мр.н-том состава...— конечная цель действий виновного. Таким последствием является, например, смерть врага при убийстве из мести, завладение имуществом при хищении, нарушение общественного порядка при хулиганстве и т. д. С наступлением этого последствия цель лица достигнута, а его мотив удовлетворен.

(брОбщественно опасное последствие, являющееся элементом состава, может быть для .виновного нр канринпй я промежуточной целью, выступать в качестве необходимо: г о """с р едс"Г|Ц я дип'ИЖёНйя конечной цели, самой по себе преступниц или 'неир.еступной. Это, например, смерть потерпевшего при убийстве из корыстных побуждений или при убийстве с целью скрыть или облегчить другое преступление. Последствие, ядддахя.средством достижения цели тогда, koji. да его. наступдени^_<<отк£ыва_ет ДО£огр> наступлению желае-МЩ)-Везультата, т. е. выступает спо~соб"ом   его   достиженил

Ш^З^пШ:^^З^Е^1Ш]^1^ЖШ- Поэтому последствие-средство всегда   предшествует   последствию-цели. Из этого следует, что не всякий неизбежный результат действий виновного может быть средством достижения его цели. П>Л Общественно опя^ое п»ГЛргстие, являюшееся._элемед1.

7*

99

•им состава, может fi"TK "ля тш.нгтногп определенным^ этапом достижения конечной цели. Так, хищение небольшой суммы может быть лишь этапом при реализации умысла на хищение в крупных размерах.

Во всех этих случаях виновный относится к результату, как к нужному ему событию. При наличии хотя бы одного из указанных вариантов последствие причинено с прямым умыслом. При их отсутствии прямой умысел в преступлении с материальным составом исключается.

Ю. А. Демидов указывает, что прямой умысел в отношении последствий имеется и тогда, когда их наступление явилось неизбежным побочным результатом деяния28. Согласиться с этим нельзя, так как нельзя говорить о желании последствий, которые не нужны виновному «и как цель, ни как средство, ни как этап достижения цели. Поэтому мнение Ю. А. Демидова противоречит как закону, допуская прямой умысел при отсутствии желания последствий, так и психологическому понятию желания. Ни то, ни другое не может быть признано правильным.

При наличии указанных трех вариантов волевого отношения субъекта к последствию различные оттенки этого отношения не имеют значения и не могут устранить прямого умысла. Виновный может внутренне отрицательно относиться к наступлению этих последствий, они могут быть ему неприятны (например, при совершении преступления под влиянием психического принуждения), однако он желал их наступления, если они явились средством достижения его цел \ (например, цели избежать насилия со стороны принуждавшего к совершению преступления). Эти оттенки могут, конечно, учитываться при индивидуализации ответственности, ио на форму вины они не влияют.

Прямой умысел на практике встречается значительно чаще, чем косвенный. По данным А. А. Герцензона, с прямым умыслом было совершено 88% изученных им убийств (и лишь 12% — с косвенным умыслом!)29.

28                    См. Демидов Ю. А. Указ. соч., с. 12—13.

29                     Герцензон А. А. Опыт конкретно-социологического изучения состава преступления. — «Советское государство и право», 1968, № 6, с. 98. Это   согласуется с полученными нами данными по Приморскому   краю (80% и 20%)   (см. Да гель П. С. Криминологическое значение субъективной стороны преступления — «Советское государство и право», 1965, № И, с. 88).

100