ОБЩИЕ УСЛОбИЯ ДОПУСТИМОСТИ ТАКТИЧЕСКИХ КОМБИНАЦИЙ

Возможность тактической комбинации определяется допу­стимостью целей комбинации, тактических приемов и след­ственных действий, составляющих ее содержание», а также правомерностью и этичностью их сочетания.

В приведенном нами ориентировочном перечне целей так­тической комбинации спорной, служащей предметом непре-* кращающейся дискуссии является первая — разрешение кон­фликтной ситуации с помощью рефлексии. При этом возраже­ния вызывает даже не столько цель, которая признается пра­вомерной (хотя и с некоторыми оговорками), сколько средства достижения этой цеЛи, те конкретные си/особы тактического воздействия на следственную ситуацию и ее компоненты, кото-рые наиболее эффективны.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                       v

По форме внешнего выражения воздействие может быть физическим и психическим. Правомерность физического воз­действия, направленного на объекты неживой природы, опре^ делить сравнительно несложно. Следователь вправе воздей­ствовать на такие объекты в пределах и случаях, обусловлен­ных возникшей по делу необходимостью и предписаниями за­кона. Личные и имущественные права и интересы граждан мо-гут быть ограничены в строгом соответствии с установлениям^ закона, причиняемый имущественный вред полностью обосно­ван. Так, «при производстве обыска и выемки следователь

вправе вскрывать запертые помещения и хранилища, если

> 

Ш

I                                                                                                                                                                                                                                        /

владелец отказывается добровольно открыть их, при этом еле-дователь должен избегать не вызываемого необходимостью по­вреждения запоров,, дверей и других предметов» (ст. 170 УПК РСФСР)

Столь же ясным представляется вопрос о физическом при­нуждении, физическом воздействии на личность в процессе су­допроизводства. Физическое воздействие на личность недопу­стимо. Исключения из этого категорического правила допусти­мы лишь при прямом предписании закона и касаются лишь мер процессуального принуждения: задержания (в том числе до окончания обыска), заключения под стражу в качестве ме­ры пресечения, привода, принудительного освидетельствова­ния и получения образцов для сравнительного исследо­вания29.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                               ,

Более сложно и неоднозначно решается вопрос о психиче­ском воздействии.

Различают два вида психического воздействия: неправо­мерное и правомерное. Неправомерное психическое (как и фи­зическое) воздействие — насилие над личностью — прямо за­прещено законом во всех формах. Обман, шантаж, внушение, вымогательство, угрозы и иные виды психического насилия противоречат принципам советского уголовного судопроизвод­ства, его нравственным основам и должны быть безоговорочно исключены из арсенала следователя и работника органов доз­нания.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                              ^

Это бесспорно и не нуждается в обсуждении. Ясно, что до-пустимо только правомерное психическое воздействие. Но от того, что понимать под таким воздействием, зависит и опреде­ление средств воздействия, признание законными и допусти­мыми или, наоборот, незаконными и аморальными тех" или иных приемов и средств воздействия. Именно поэтому пробле­ма приобретает чрезвычайную научную и практическую остро-ту, чему способствуют и встречающиеся еще высказывания о недопустимости вообще какого-либо воздействия на проходя­щих по делу лиц. «Запрещение домогаться показаний обвиняе­мого путем насилия, угроз и иных незаконных мер, -^- отмеча­ется в Комментарии к УПК РСФСР, подготовленном ленин­градскими учеными, — это недопустимость применения каких бы то ни было мер физического или психического воздействия при допросах не только обвиняемого, но и других лиц»ч° (кур­сив наш. — Р. Б.).                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                        >

Общее определение воздействия на человека удачно, как нам кажется, сформулировал Н. П. Хайдуков: «Воздействие на человека есть процесс передачи информации от субъекта воз­действия посредством различных методов и средств, отраже­ние этой информации в психике данного л*ща, способной выз­вать соответствующую реакцию, которая проявляется в его по-веденрш, деятельности, отношениях и состояниях, становясь

150

доступной для восприятия воздействующим посредством «об­ратной связи»31. Основным признаком правомерного психиче-ского воздействия признается сохранение подвергающимся воздействию свободы выбора позиции*2. К этому добавляют и наличие условий для изложения своей позиции, для ее выбо-ра33 и непротиворечив законности и нравственным принци­пам общества34.

«Правомерное психическое влияние, — как обоснованно за­мечает А. Р. Ратинов, — само по себе не диктует конкретное действие, не вымогает показание того или иного содержания, а, вмешиваясь во внутренние психические процессы, формирует Правильную позицию человека, сознательное отношение к сво-им гражданским обязанностям и лишь опосредствованно при­водит его к выбору определенной линии поведения»35. Разви­вая эту мысль, А. В. Дулов специально Подчеркивает, что воз­действие всегда должно строиться'так, чтобы не только сохра­нились, но и дополнительно создавались стимулы для активно­го психического участия лица, на которое оно оказывается, во всех действиях по расследованию и судебному рассмотрению уголовных дел36.

Таковы исходные положения советской судебной психоло-гии по вопросу о правомерном психическом воздействии. К этому можно еще добавить, что психическое воздействие ока­зывается следователем на всем протяжении производства по делу, ибо всякое общение есть воздействие, а не только при до­просе, да и то не всегда, как пблагает Ю. В. Кореневский37.

Позиции противников приведенных исходных положений противоречивы. С одной стороны, они говорят об ошибочности общей концепции психического воздействия в уголовном судо­производстве38, с другой — полагают, что, если психическое воздействие «понимается как положительное влияние на пси­хику человека, как чзоздайие наиболее благоприятных условий для течения психических процессов, поддержания активных психических состояний и проявления положительных психи­ческих свойств личности, то такое психическое воздействие в советском уголовном судопроизводстве вполне правомерно и

Ой

полезно» .

Считая, что наличия свободы выбора позиции недостаточно для определения правомерности психического воздействия, И. Ф. Пантелеев полагает необходимым для свободного выбора благоприятное психическое состояние лица, на которое оказы­вается воздействие, нормальное течение психических процес­сов, когда берут верх его положительные психические свой­ства40. Но что может скрываться за словами — «благоприят­ное психическое состояние»?

При активном противодействии установлению истины «благоприятным психическим состоянием» подозреваемого или обвиняемого будет состояние осознания своей безнаказан-

151

ности, бесплодности усилий следователя 'По изобличению ви-йовного и т. п. .Очевидно, такое состояние действительно обе­спечивает «нормальное течение психических процессов», ибо успокаивающе действует на лицо, противодействующее след­ствию. Но едва ли оно будет способствовать тому, чтб возьмут верх его положительные психические свойства. Скорее нао-борот.

В условиях же реального изобличения, неминуемо сопро­вождающегося, например, эмоциональным напряжением до-прашиваемого, как раз и возникают такие благоприятные ус­ловия, когда должны взять верх его положительные психиче-ские свойства, если он их не утратил. Кстати, понятие нор­мального течения психических процессов имеет не абсолютное, а относительное, ситуационное значение. Течение психических процессов считается нормальным, если оно соответствует пере­живаемому психическому Состоянию (спокойное в условиях стресса, оно не будет нормальным). Видимо, И. Ф. Пантелеев под нормальным течением подразумевает именно спокойное, однако можно ли ожидать, что психические процессы в уело-виях следствия будут протекать во всех случаях спокойно, ес­ли даже вызов на допрос в качестве свидетеля по самому нез­начительному поводу приводит к заметному эмоциональному возбуждению.

Как свидетельствует следственная практика и подтвержда­ют; психологические исследования, относительное спокойствие обвиняемый испытывает лишь после осознания своей вины и признания в ней, т. е. после разрешения конфликта. Но и тогда это спокойствие относительно, поскольку судьба его еще не ре­шена судом, наказание не определено, и это вызывает озабо­ченность и тревогу Только полное безразличие к себе и окру­жающим как следствие ^сихлческой депрессии может быть принято за то «спокойствие», которое, очевидно, хотел бы ви-* деть в идеалу И. Ф. Пантелеев.

Итак, психическое воздействие может и должно быть пра­вомерным. Это зависит от правомерности средств воздействия.

В криминалистике и судебной психологии вопрос о право­мерности средств воздействия исследован достаточно подроб­но, сформулированы те условия (критерии) допустимости приема, средства воздействия, которые необходимы для приз­нания его правомерным- Это:

1)                          законность» т. е. соответствие средства, приема воздейст­вия букве и духу закона;

2)                                  избирательность воздействия, т. е. направленность воз­действия лишь на определенных лиц и нейтральность по отно­шению к остальным. «Необходимо, чтобы они (средства психи­ческого воздействия. — Р. Б.) давали положительный эффект только в отношении лица, скрывающего правду, препятствую­щего установлению истины, — пишет А. Р. Ратинов, — и б$1ли

152

бы нейтральны в отношении незаинтересованных лиц. Образ­но говоря, психологические методы должны4быть подобны ле-карству, которое, действуя на больной орган, не причиняет ни­какого вреда здоровым частям организма»41,

Оказалось, что это правильное положение очень легко вы-- дать за пропаганду психического насилия, стоит только произ­вести невинную, на первый взгляд, подстановку лишь одного слова. Без первой части процитированного предложения, в из­ложении И. Ф. Пантелеева» мысль А. Р. ]ратинова приобретает такой вид: «По мнению ^ке некоторых авторов, «средства пси­хического воздействия должны обладать избирательным дей­ствием», применяться (курсив наш — Р. В.) «только в отноше­нии лица, скрывающего правду, препятствующего установле-нию истины..,» и далее по теисту А. Р. Ратинова.

И Ф. Пантелеев также делает вывод: «Здесь мысль автора обнажена еще больше и, как это очевидно, касается таких ме­тодов, которые отнюдь не равнозначны правомерному психи­ческому влиянию и применяются лишь в отношении недобро-совестных «больных» А кто же ставит диагноз? Тот же, кто црименяет методы психического воздействия (следователь). Почему же у автора не возникает вполне реальное предполо­жение, что «диагноз» может быть ошибочным, что показания «недобросовестного» и есть та единственная правда, которую {может быть, сознательно или неумышленно) искажают те, кто сегодня представляется следователю «добросове­стным»?»42.

Но все эти обличения бьют мимо цели, ибо А. Р. Ратинов, как легко убедиться, вовсе не предлагал применять средства психического воздействия только в отношении лица, скрываю­щего правду, он писал, что они должны давать положитель­ный эффект только в отношении этого лица и быть нейтраль­ными к другим, а это совершенно иная мысль. Следователь ставит «диащоз» с помощью средств воздействия, а вовсе не до их применения, произвольно, по своему усмотрению. Речь-то идет не об избирательном применении, а об избирательном воздействии этих средств, как раз об их «диагностическом» значении, т. е. о противоположном тому, что -И. Ф. Пантелеев приписывает А. Р. Ратинову с помощью добавления только од<-ного, но искажающего весь смысл критикуемого положения слова «применяться». Такой метод критики едва ли служи**1 выяснению истины в споре;

3) этичность. Средства психологического воздействия долж­ны соответствовать принципам социалистической морали, быть нравственными. «Следовать иезуитскому правилу «цель чтравдывает средства» — значит забывать, что применением^ недостойных средств можно испоганить и извратить люб^ю благородную цель, — справедливо замечают А. Ратинов ~к Ю. Зархин. — Подобно тому, как «святость» средств не делает

1*8

безнравственную цель возвышенной, так и цель, для которой требуются неправые средства, не есть правая цель43. Приме-няя аморальные средства, мы, возможно, и сделаем шаг вперед в каком-либо отношении. Но мы можем сделать этот шаг, не прибегая к подобным средствам; используя же их, мы тут "же делаем два шага назад, деморализуя и развращая людей, сни­жая их активность и политическую сознательность, содействуя росту цинизма и безверия»44.

Наиболее полно этические требования, предъявляемые к тактическому приему, изложены в докторской диссертации' И. Е. Быховского. Он обоснованно считает, что тактический прием не должен унижать честь и достоинство участников рас­следования; не должен влиять на позицию невиновного, спо­собствуя признанию им несуществующей вины; не должен оп­равдывать само совершение преступления и преуменьшать его общественную опасность; не должен способствовать оговору невиновных или обвинению виновных в большем объеме, не­жели это соответствует их действительной вине; не должен ос­новываться на неосведомленности обвиняемого или иных лиц в вопросах уголовного права и процесса; не должен способство-вать развитию у обвиняемого или иных лиц низменных по-буждений и чувств, даче ими ложных показаний, совершению иных аморальных поступков; не должен основываться на сооб­щении следователем заведомо ложных сведений; не должен подрывать авторитета органов прокуратуры, МВД и суда45. К этому можно добавить, что в основе тактического приема не должна лежать никакая форма неправомерного насилия.

В предыдущей главе мы указывали на две основные цели тактического решения в условиях конфликтной ситуации: формирование у противника истинного представления об об­становке и условиях, в которых ему предстоит действовать, или целей, совпадающих с целями следователя (1), и создание условий для формирования у противника ошибочных предста- • влений о тех или иных обстоятельствах дела, целях следовате­ля и его действиях, состоянии расследования (2). Средством до-стижения второй из этих целей и является преимущественно тактическая комбинация. Рассмотрим разработанные А. Р. Ратиновым варианты этой цели46 в совокупности с вы­сказанными в отношении их критическими замечаниями его оппонентов.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                    (

1. Формирование у подозреваемого или обвиняемого оши­бочного представления об обстоятельствах, которые в действи­тельности могли бы привести к нежелательным решениям и действиям. Имеется в виду оставление в неведении относи­тельно имеющихся у следователя доказательств либо, наобо­рот, создание преувеличенного представления оф их объеме, весе и т. п.

Г. Ф. Горский и Д. П. Котов комментируют это положение

154

следующим образом: «Если оставление в неведении подслед­ственного в отношении имеющихся у следователя доказа­тельств (естественно, до выполнения требований ст. 201 УПК и ознакомления обвиняемого с заключением экспертизы в по­рядке ст. 193 УПК) следует признать вполне допустимым, то при сдздании преувеличенного представления об объеме от­дельных доказательств следователь всегда неизбежно стоит на грани лжи. Это всегда необходимо учитывать»47.

М. С. Строгович высказывается по этому поводу совершен­но категорически. «НеЪ никаких сомнений в том, — пишет он, — что умышленное, намеренное «формирование ошибочно­го представления» у кого-либо есть обман этого лица, сообще­ние ему ложных сведений, а не что-либо иное. Но солгать мож^" но прямо, словами, а можно это же сделать бо^ее сложным способом, — таким образом* что слова и предложения сами по себе ложными не являются, но они так построены и даны в та­ком контексте, сказаны таким тоном и с такой мимикой, что тот, кому они высказаны, ложь примет за правду, а правду за' ложь. А это есть обман, ложь, Которая от того, что она подана в особо хитроумной форме, не делается допустимой; наоборот1, она приобретает особо нетерпимый, незаконный и аморальный характер» . С. Г. Любичев также считает, что «любой способ введения в заблужение фактически, является обманом, ложью, которые недопустимы в следственной работе»49.

Против такой» - оценки действий следователя обоснованно возражает В. В. Леоненко50.

На наш взгляд, существенным поводом для критических замечаний послужила неудачная формулировка рассматривае­мого положения. В самом деле, термин «формирование» как в этом, так и в некоторых последующих вариантах цели такти­ческого воздействия невольно наводит на мысль о непосред­ственном воздействии следователя на течение психических процессов у подследственного путем введения его в заблуже­ние. Здесь, действительно, возникает представление об обмане, лжи со стороны следователя51. Между тем, как следует из комментария к этому положению самого автора, речь здесь идет лишь о создании следователем условий для формирова­ния у подследственного ошибочного представления. Следова­тель не формирует такого представления, не воздействует в этом направлении на подследственного, он лишь создает такие^ условия, при которых это формирование становится возмож­ным, а случится это или нет — зависит целиком от подслед­ственного, от свободно выбранной им позиции.

2. Формирование целей, попытка достижения которых по-

ставит противодействующее лицо в проигрышное положение,

например намерения перепрятать похищенное имущество, что

позволит захватить его с поличным.

1  Комментарий Г. Ф. Горского и Д. П. Котова: «Метод имеет

15Й

I                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                       ^

характер «психологической ловушки».. Подобное поведение следователя находится на грани провокации^ если вообще не превращается в таковую. К тому же этот метод даже при о*1ень точном соблюдении всех нравственных принципов, что весьма затруднительно ввиду самой его структуры, скорее будет отно­ситься не к следственным, а к оперативно-розыскным. "Поэто-му данный метод, как и другие «психологические ловушки» > следует признать недопустимым с моральной точки зрения»52.

В подтверждение своей позиции они ссылаются на мнение А. Н Васильева, считавшего, что «психологические ловушки» стоят за пределами допустимого прежде всего вследствие их сомнительности и неизбежности нарушения контакта между следователем и допрашиваемым, который почувствует себя об­манутым и перестанет верить следователю53 Но А Н Василь­ев в этой работе пишет вовсе не о том, о чем ведет речь А. Р Ратинов, а о некоторых приемах допроса, применение ко­торых он не отрицает совсем, а считает на грани допустимого Точно так же он относился и к «следственным хитростям», от­рицая те из них, которые, имея характер «ловушки», не приво­дят к доказательственным результатам

На наш взгляд, рассматриваемый вариант цели тактиче­ской комбинации вполне допустим. Относительно того, что он «находится на грани провокации, если вообще не превращает­ся в таковую», можно сказать о неправильном применении практически любого приема психического воздействия Даже простое убеждение допрашиваемого дать правдивые показания можно при известной доле скептицизма расценить как прово­цирование признания Но криминалистическая тактика не рас­считана на «эксцесс исполнителя» и не может во всех случаях предусматривать популярную в технике «защиту от дурака» в виде, например, системы предохранителей, не позволяющей чдо невежеству или небрежности нажать спусковое устройство.

В данном случае термин «формирование» также не вызы­вает у нас возражений, поскольку действия следователя напра­влены именно на это, активно способствуют возникновению нужных для следствия целей у противодействующего лица

Г. Ф Горский и Д П Котов правы лишь в том, что достиже­ние рассматриваемой цели возможно скорее путем проведения не тактической, а оперативно-тактической (в нашей термино­логии) комбинации. Но в их контексте получается, что послед­няя недопустима с моральной точки зрения, что никак нельзя признать правильным.

3 Формирование желательного следователю метода 'реше­ния задачи и образа действий подследственного.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                 /

Комментарий Г Ф Горского и Д П. Котова' «Прием при правильном его применении, так, чтобы он не превратился в провокацию, может быть признан допустимым»5

С гот вариант цели типичен для рефлексивного управления.

156

1                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                           ,

Как и в предыдущем случае, мы не видим необходимости в оговорке относительно провокации.

4 Формирование у подозреваемого или обвиняемого оши­бочного представления о цел#х отдельных действий следова­теля.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                   ' 1

Комментарий Г. Ф. Горского и Д П. Котова" «В целом ме­тод допустим. Однако его нельзя- применить при первых до­просах лиц в качестве подозреваемого или обвиняемого, так как им должно быть известно, в чем они подозреваются или обвиняются (ст ст 123, 148—150 УПК), т. е укрыть цель дан­ных следственных действий недопустимо»55 '

И в данном случае правильнее говорить не о формирова­нии, а о создании условий для возникновения у подследствен­ного ошибочного представления о целях следователя. Можно полностью согласиться с А М. Лариным, когда он указывает, что «в этих условиях искусство следователя состоит в том, чтобы продуманно, точно решить, какая информация, в каком объеме и в какой момент может стать известна предполагаемо­му преступнику и связанным с ним лицам, с таким расчетом, чтобы это не только не повредило, но и помогло достижению истины . То, что .. заинтересованные лица субъективно ошиба­ются, не может быть поставлено в упрек следователю над об­ман, поскольку исходящая От него информация была правди­ва»56. Сообщаемая подследственному информация оценивает--ся им свободно, в соответствии с представлениями о своих ин­тересах и интересах следствия, его выбор ничем не стеснен и осуществляется без всякого принуждения со стороны следова­теля

С мнением Г. Ф Горского и Д П Котова о том, что данный метод не допустим при первых допросах подозреваемого и об­виняемого, мы сбгласиться не можем Сообщение указанным лицам, в чем они подозреваются или обвиняются, вовсе не оз­начает раскрытия всех целей их допроса Следователь может быть, например, заинтересован в том, чтобы у допрашиваемого возникло представление, что следствие не интересуется его соучастниками или источниками информации» необходимо^ для совершения преступления, и т п Скрывая эту цель, следо-ватель делает упор при допросе на выяснение\действий только самого подозреваемого или обвиняемого и, как правильно от­мечает А. Р. Ратинов, не вызывая негативной реакции, дости­гает одновременно без'помех и подлинной цели.

Фактически вариантом рассмотренной цели является и сле­дующая из называемых А. Р. Ратиновым: создание затрудне­ний дЛя правильной оценки заинтересованными лицами под-^инных целей следователя. Все изложенное выше относится и к этому варианту,

5. Формирование у заинтересованных лиц ошибочного представления об осведомленности следователя относительно

1                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                             Х$7

подлинйых целей, которые они преследуют, или о неосведом­ленности следователя бтносительно ложности выдвинутых объяснений и представленных доказательств.

Г. Ф. Герский и Д. П. Котов возражений против этих вари­антов цели не имеют и считают их допустимыми, правда, с той же оговоркой ^относительно возможной провокации. Мы же по­лагаем, что и здесь следует вести речь не о формировании ошибочных представлений, а о создании условий для их воз­никновения.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                      }

6. Формирование у подследственного намерения воспользо­ваться негодными средствами противодействия расследова­нию Думается, что здесь правильнее говорить либо о непроти­водействии такому намерейию подследственного, либо даже о создании условий для реализации этого намерения. *

Как видно из изложенного, перечисленные варианты целей тактической комбинации предполагают определенное маневри­рование следователем имеющейся у него информацией о след­ственной ситуации А М Ларин именно так определяет сущ­ность «следственной хитрости», благодаря которой «возмож­ные попытки преступника и связанных с ним лиц применить в своих целях информацию о материалах и планах расследова­ния не достигают цели, а, напротив, служат на пользу раскры­тию преступления»57.

Представляется, что все варианты целей тактической ком­бинации, осуществляемой в условиях конфликтной ситуации с применением рефлексивного управления, основываются на ис­пользовании следователем:

а)                               фактора внезапности;

б)                                     неосведомленности противодействующих лиц об имею­щихся доказательствах, результатах следственных действий, намерениях следователя,

в)                        предоставленной противодействующим лицам возможно­сти выбора решения при дефиците информации;

г)                                 инерционности мышления, стандартности решения про­тиводействующим лицом возникшей перед ним задачи.

В последнее время в процессуальной и криминалистической литературе появились высказывания, ставящие под сомнение использование фактора внезапности в интересах следствия.

Критикуя внезапную постановку неожиданного для допра­шиваемого вопроса, М. С. Строгович писал по поводу этого и некоторых других приемов допроса: «С точки же зрения мо­ральной (этической) приемы допроса, основанные на предвзя­том отношении к допрашиваемому и на отсутствии элементар­ного уважения к человеку, виновность которого еще не устано-влена, не признана, — заслуживают самого решительного осуждения, а никак не одобрения и рекламирования»58. «Не «психологические хитрости», не «ловушки» и «захват врас­плох» ., должен брать на вооружение следователь», — подд'ер-

158

живает М. С. Строговича И Ф. Пантелеев59. «§ти приемы (до­проса. — Р. В.) должны отличаться тем, — пишет Р, Д. Раху* нов, — чтобы они не могли вьшвать со стороны допрашиваемо­го непродуманных ответов»60, т. е. по существу также высту­пает против внезапной постановки вопросов, рассчитанных именно на правдивый, а не на «продуманный» ответ.

Но использование фактора внезапности вовсе не ограничи­вается допросом. Более того, эта форма его использования яв­ляется и не единственной, и не основной.

Прежде всего заметим, что внезапность в расследовании следует понимать как неожиданное для противодействующих лиц проведение следователем тех или иных следственных дей­ствий. Такая неожиданность в принципе выступает условием результативности многих следственных действий. ЕДва ли можно представить себе успешное осуществление задержаний с поличным, личного или иного обыска, если для лиц, против которых направлены эти действия, они не будут неожиданны­ми, (если не вообще, то во всяком случае в избранный следова­телем момент).

Внезапность при производстве расследования имеет значе-ние своевременности осуществления необходимых следствен­ных действий. Прав И. Е. Быховский, когда пишет, что «сво­евременно произведенный допрос предотвращает возможность сговора между обвиняемыми. Неожиданное проведение обыска пресекает действия, направленные на уничтожение доказа­тельств, сокрытие имущества. Вовремя произведенная выемк!а гарантирует сохранность документов. Внезапность при произ­водстве расследования достигается отнюдь не скороспелыми решениями, непродуманными действиями. Напротив, необхо­дим хладнокровный учет всех плюсов и минусов определенно­го момента производства следственных действий»61. След­ственная практика свидетельствует, что иногда следует посту­пать таким образом, чтобы исключить неожиданность проведе­ния следственного действия для того или иного лица. И в этом как раз и может заключаться замысел тактической комбина­ции. Такое промедление может быть умышленно допущено да­же в отношении, например, обыска, е тем чтобы подозревае­мый перепрятал искомое имущество из своей квартиры, обы­ска в которой он ожидает, к своему соучастнику, где оно и бу­дет затем обнаружено как поличное.

Использование фактора внезапности может служить сред­ством сохранения следственной тайны или предупреждения отрицательных последствий ее разглашения. Так, внезапный допрос подозреваемого до того, как ему станет известно об от­рицательных результатах обыска у его соучастника, позволит предупредить укрепление его негативной позиции этим обстоя­тельством.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                             <•-

В начале настоящего параграфа мы указывали, что допу-

159

стимость тактической комбинации определяется, помимо дру­гих условий, допустимостью .составляющих ее содержание следственных действий, а также правомерностью и этичностью сочетания всех ее элементов.

Правомерность следственного действия означает наличие его правовой регламентации в законе. С правовой точки зрения резульуать! действий, не предусмотренных законом, ничтож­ны: фактические данные, установленные подобным путей, не могут быть доказательством.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                               !

При проведении оперативнот-тактичеСкой комбинаций реше­ние о, ее допустимости требует оценки правомерности не тшш-ко следственных действий, но и входящих в ее содержание оперативно-розыскных мероприятий. Правомерность послед­них означает их соответствие духу закона и требованиям под­законных актов. Подобно тому как закон дает исчерпывающий перечень допустимых следственных действий, подзаконное акты перечисляют допустимые оперативно-розыСкйые мерЧ>-приятия и условия их осуществления. Отсутствие тз законе их регламентации вовсе не означает произвола в их выборе и по­рядке осуществления. «Вся работа оперативных аппаратов должна быть основана на строжайшем соблюдении социали­стической законности. Это один из основополагающих прййци-пов оперативно-розыскной деятельности. Любые нарушения законности, откуда бы они ни исходили, наносят ущерб инте­ресам народа, но они вдвойне опасны, если возникают в тех ор-ганазс, на которых лежит прямая обязанность вести борьбу за соблюдение советских законов»62.

Законность следртвенного действия и оперативно-розыскно­го мероприятия, образующих оперативно-тактическую комби­нацию, зависит и от основания для их проведения.

Таким основанием для проведения следственных действий является акт возбуждения уголовного дела. Как исключение, до возбуждения уголовного дела может проводиться лишь ос­мотр места происшествия. Таким образом,-тактическая комби­нация возможна лишь по возбужденному уголовному делу и только в редких случаях начинается до возбуждения уголовно­го дела, если ее элементом становится осмотр места происше­ствия, по результатам которого дело возбуждается. Это бывает в тех случаях, когда Осмотр места Происшествия Служит сред­ством реализации оперативных данных, да ц то при исюночи^ тельных обстоятельствах, поскольку обычно и в этих случаях ничто в принципе не препятствует возбуждению дела до ос-мОтра.

.Основанием для проведения оперативно-розыскны* меро­приятий до возбуждений уголовного дела может служить не­посредственное усмотрение органа дознаний (органа внучгрен;-нйзс дел), а после возбуждения уголовного дела и принятия' его к производству следователем -^ предложение послёдйего.-

ш -   .. \, :. ..••. • • ••' .-..: ,, •

•   •    '"•       -                                                                                                                                                •-••'.      •     ••••.'•        -    .   •   V         '                                                                                                                                                          -   --/.     '       '• - .'

Поэтому оперативно-тактическая комбинация, как форма взай-модействия следователя и оперативного работника, может шь чинаться до возбуждения уголовного дела, азавершаться в стадии предварительного расследования либо полностью осу­ществляться в процессе следствия по делу. При этом та часть оперативно-такти*3!ес^ой комбинации, которая осуществляется до возбуждения уголовного дела и выражается в проведении определенных оперативно-розыскных мероприятий, выполня­ется оперативным работником без участия следователя/ Цо по их общему замыслу.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                .-,,''

Мы не видим ничего противоправного в таком сотрудниче-стве следователя и оперативного работника, ибо совместная разработка ими плана предстоящей оперативно-тактической комбинации (а только в этом и заключаются в данном случае действия следователя до возбуждения уголовного дела) никак не противоречит процессуальному положению следователя и не означает смешения его функций с функциями органа дозна­ния. Изложенное можно проиллюстрировать на примере ти­пичной оперативно-тактической комбинации по захвату взя­точников с поличным.

Следователь получает сообщение о том, что у заявителя оп­ределенным лицом вымогается взятка. По словам заявителя, деньги должны быть переданы им вымогателю в условленном месте условленным способом.

Полученные следователем данные еще не дают ему основа­ния для возбуждения уголовного дела и требуют проверки. Средством такой проверки и одновременно получения основа­ний для возбуждения уголовного дела является следующая оперативно-тактическая комбинация.

Оперативным работником подготавливается необходимая сумма денег; все или часть купюр помечаются специальными метками или фиксируются их номера. Эти купюры передаются заявителю. За действиями заявителя и вымогателя взятки устанавливается наблюдение, с помощью которого фиксирует­ся момент передачи денег, после чего осуществляется задержа­ние взяткополучателя с поличным-, его личный обыск и изъ­ятие предмета взятки, осмотр предмета взятки для установле-ния на нем заранее образованных или зафиксированных приз­наков. Все оперативные мероприятия и следственные дей­ствия, объединенные единой целью — изобличением взяточнй^ ка, составляют систему, подчиненную единому замыслу, т. е. отвечающую признакам оперативно-тактической комбинации. Однако часть элементов этой комбинации осуществляется до, а другая часть — после возбуждения уголовного дела.

Для сложных тактических комбинаций, Выполняемых дву­мя и более следователями, и для оперативно-тактических ком­бинаций чрезвычайно важно точное и качественное выполйе*

ние каждым участником комбинации своих обязанностей.

• '     .  '   •                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                               'I                                                                                                                                                                                                                                            .                                                                                                                                                                                                                                                                         \        •    \:  "

6 Зак. 348                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                    лол

—         '      •:        '                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                     ' . -        •.-•••'         •.'•.-..•..•      ,-•-'       '    1Ь1

Правомерность и этичность сочетания элементов татегче-1

ской комбинации в значительной степени определяются *@м, в

качестве какого метода борьбы предполагают ее использовать

4 или какую роль в ней и в каком сочетании будут играть эти

методы.

Мы употребляем | термин «методы борьбы», как и другие термины теории игр и праксеологии, применительно к процес­су расследования, разумеется, в условном их значении и счи­таем необходимым еще раз подчеркнут^ это, эйэтя и допускаем, что, несмотря на эту оговорку, которая йе спасла от критики и других криминалистов, можем вызвать неудовольствие воз­можных оппонентов

Избираемые следователем методы борьбы зависят, есте­ственно, от тактики противодействующих: лиц, составляющей один >из компонентов следственной ситуации Характеризуясь в целом как противодействие следствию, тактика нвдобросове-стнь!х участников следственных действий может выражаться в пассивном и активном сопротивлении усилиям следователя установить истину по делу.

Формами пассивного противодействия являются4

отказ от дачи показаний;

,, нем,отивируемое («голое») отрицание фактов «Помимо Вы­жидательной позиции, стремления выиграть время, оно иногда имеет своей причиной «бегство» (обвиняемого, подозреваемого) от действительности с целью облегчения неприятных пережи­ваний»63;                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                    /

^умолчание о фактах;

неявка по вызову следственных и судебных органов;

несообщение запрашиваемых сведений и невыдача требуе­мых объектов (предметов, документов),

неоказание помощи;

невыполнение требуемых действий и отказ от участия в следственных действиях.

Активное противодействие следствию проявляется в сле­дующих формах:

умышленная дезинформация следователя — дача ложных показаний64, обман, создание лжедоказательств путем инсце­нировок, фальсификации предметов и документов и т. п.;

сокрытие и уничтожение нужных предметов;

подстрекательство к даче ложных показаний и неповинове­нию следователю;

прямое сопротивление следователю65;

уничтожение доказательств при ознакомлении с материала­ми следствия

Наиболее распространены такие формы противодействия, как ложь и обман, которые, по терминологии Б А Лефевра и Г. Л. Смоляна66, есть «обманные движения», служащие сред­ствами рефлексивного управления со стороны противодей-

162

ствующих следствию лиц. Методы же борьбы с противодей­ствием выступают как средства рефлексивного управления со стороны, следователя.

На базе праксеологии и теории игр в криминалистике и су­дебной психологии67 сформулированы следующие методы борьбы:

концентрация доказательств или направленных действий в решающем столкновении с учетом наиболее уязвимых мест противодействующей стороны;                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                х

раздробление сил и средств противодействующей стороны,

создание условий, неблагоприятных для достижения целей противной стороны и способствующих реализации планов еле-дователя,

использование сил и средств противодействующей стороны в своих целях;

использование фактора внезапности;

создание «резервов» сил и средств

предвосхищение событий,

уклонение от столкновения в невыгодных условиях при не­благоприятном соотношении сил и средств, или метод задерж­ки, или тактика выжидания;

побуждение противной стороны к действиям в неблагопри­ятных для него условиях,

угроза нежелательными для противной стороны дей­ствиями,

сокрытие своей информации и дезинформация,

применение новых приемов и средств, неизвестных проти­водействующей стороне,

синхронизация действий;

воздействие на нравственную и эмоциональную сферу про-тиводействующей стороны, вызывающее невыгодный для нее эффект;

косвенное внушение

У криминалистов, процессуалистов и судебных психологов нет единого мнения по поводу правомерности и допустимости всех указанных методов. В ряде случаев, повторяем, отрица­тельную роль играет термин, которым обозначается метод, не­смотря ни на какие оговорки об его условном Значении Имен­но таковы, например, многие критические замечания И. Ф Пантелеева в адрес авторов, употребляющих эту терми­нологию Говоря о ^несвойственных советскому уголовному процессу методах и не обращая внимания на условное значе­ние критикуемых терминов, он делает акцент именно на их звучании, могущем вызвать негативную реакцию у неосведом­ленного об их подлинном смысле читателя

Сказанное вовсе не свидетельствует о нашей безоговороч- „ ной поддержке всех названных методов преодоления противо-действия в процессе расследования. Они, бесспорно, нуждают-

6*                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                 163

I

си в серьезном правовом и этическом научном анализе, а те лз них, которые выдержан эту проверку, — в целенаправленной апробации практикой. Попытку такого анализа предприняли Г. Ф. Горский и Д* Л. Котов, предпослав ей слова одного из ос-новоположников праксеологии —г Т. Котарбиньского: «Техника борьбы, как и любая техника, может применяться с пользой для людей либо использоваться им во зшо». Они обоснованно считают, что угроза противодействующей стороне нежелатель­ными для нее действиями безнравственна, если предупрежде­ние о применении мер процессуального принуждения делается обвиняемому или подозреваемому в связи с тем, что он не дает правдивых показаний.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                 I

" такое предупреждение справедливо расценивается ими как психическое насилие. (Со своей стороны заметим, что напоми­нание в аналогичной ситуации свидетелю об уголовной ответ­ственности за дачу ложных показаний представляется вполне нравственным.) Они подчеркивают сугубо условное/значение термина «дезинформация», поскольку «дезинформация» не может в тактике основываться на лжи и обмане, вероломстве и злоупотреблении доверием. Воздействие на нравственную и эмоциональную сферу не должно превращаться в использова­ние суеверий, невежества или в игру на низменных чувствах Сомнительна и этическая допустимость «разжигания конфлик­та»68. Здесь, действительно, правильнее было бы говорить об использовании противоречий, конфликтных интересов соуча­стников, причем с условием, чтобы такое использование не по­влекло оговора или других затрудняющих установление, исти­ны последствий.

Мы полагаем, что подобные оговорки и предупреждения могут быть сделаны относительно каждого из названных мето­дов, поскольку при их применении необходимо избежать недо-пустимых деформаций. Сочетание методов тактического воз­действия также должно быть правомерным и нравственным, причем это, с нашей точки зрения, — вопрос факта, конкрет­ной следственной ситуации. Как в сложных, так и в простых тактических комбинациях могут быть использованы и отдель­ные методы преодоления противодействия следствию и их си­стема. Это видно на примере тактики допроса, что было пред­метом нашего детального анализа69