Глава вторая Сделки и обязательства вообще
I. Сделки
II. Обязательства
III. Средства обеспечения обязательств
Из области прав, тяготеющих на самом имуществе и ставящих человека в непосредственную связь с предметами внешней физической природы, переходим в более свободную и вместе о тем более обширную область междоличных отношений, каковы сделки и обязательства. Здесь, по преимуществу, раскрывается подвижность гражданского оборота и свободное проявление гражданской личности. Понятно, что чем теснее сфера гражданской свободы, и чем менее развита потребность в обороте ценностей, тем слабее развитие тех форм правоотношений, в которых господствует частное распоряжение, частная сделка. Поэтому и в нашем народном быту нельзя искать ни значительного развития отношений, основанных на сделке, ни тех развитых и сложных форм гражданского оборота, которые являются на высших ступенях народной культуры. Тем не менее, и в нашем крестьянском быту мы встречаемся почти со всеми формами гражданских сделок и обязательств и нередко с такими воззрениями и началами, которые свидетельствуют о значительных успехах правосознания, хотя наряду с ними нередки и такие явления, которые отзываются крайнею неразвитостью нравственных понятий и скудною обстановкою хозяйственного быта. При таких условиях нельзя искать в нашем обычном праве и выработанности или устойчивости тех начал, какие характеризуют развитую систему договорного права. Поэтому, было бы и здесь осторожнее не вдаваться в какие-либо обобщения, а начать наше изложение прямо с отдельных форм сделок и обязательств., каковы: дарение, мена, купля-продажа, наем и т. п. Но, при изучении их в отдельности, нельзя было не подметить некоторых более или менее общих начал, свойственных различным сделкам и обязательствам. Поэтому мы решились выделить эти начала в особую главу, тем более, что и в самих источниках встречаются некоторые положения этого рода, высказавшиеся или при опросах крестьян или по поводу разрешения частных случаев. Обращаясь к изложению этих положений, мы должны еще заметить, что хотя в конкретных формах правоотношений сделка и обязательство сливаются обыкновенно в одно нераздельное понятие, за исключением конечно обязательств, возникающих независимо от соглашения, но в юридическом анализе удобнее подвергнуть те и другие отдельному рассмотрению, понимая сделку преимущественно в смысле основания тех или других правоотношений, а обязательство в смысле особой формы последних,, отличающейся от других имущественных прав. Притом, после изложения общих начал о сделках и обязательствах порознь, мы рассмотрим еще средства обеспечения тех и других.
I. Сделки
Понимая под "сделками" частные распоряжения, основанные на обоюдном согласии двух или нескольких лиц, мы тем самым отличаем их от распоряжений односторонних, хотя и последним иногда усвоивается общее название сделок (в смысле negotia juris). Не может быть, впрочем, речи о резком различии между теми и другими, так как начала, свойственные первым, большею частью распространяются и на последние, на том основании, что те и другие сходятся в одном общем понятии юридических действий, направленных к изменению юридических отношений. Общее же учение о таких действиях, входящее в состав т. н. общей части гражданского права, здесь не могло бы найти места как по предположенной системе наших очерков, так и в особенности по скудости данных, которые могут быть отнесены не только к юридическим действиям вообще, во и к, одним сделкам, как общему юридическому понятию. Подробное исследование общих начал о сделках было бы, впредь до накопления более обильного материала, даже делом преждевременным. Ограничиваясь немногими общими выводами, мы изложим их в порядке трех вопросов: о личных условиях сделок, о предмете и содержании сделок и о форме совершения сделок.
I. Что касается личных условий сделок, то для действительности каждой сделки требуется, конечно, правоспособность участников ее, след. как дееспособность, так и право самостоятельного распоряжения имуществом. В этом отношении напрасно мы стали бы искать в обычном праве того обилия условий и ограничений, какое встречается в законодательстве.
Первое условие дееспособности касается возраста. И по народному воззрению лицо, не достигшее известной зрелости возраста, не пользуется свободою вступления в сделки и прежде всего по недостатку сознательной воли и рассудительности. Поэтому малолетство и по обычаю признается одним из существенных препятствий для самостоятельного заключения сделок. В этом смысле находим, напр., такое заявление по этому вопросу: "приобретение у малолетних признается недействительным"*(134). В частности, по отношению к договору займа, волостные суды отказывают в исках с малолетних должников, мотивируя такие решения "несовершеннолетием во время займа"*(135). Не видно, однакоже, что по обычаю считается несовершеннолетием и малолетством,-то ли, что и в законе, или оно определяется иначе*(136). Из одного случая можно заключить, что волостные суды принимают возраст совершеннолетия в таком же смысле, как он определен законом. Так, по поводу одной продажи, совершенной несовершеннолетним, в решении сказано: "так как К. продал П. наследственный дом не в полном совершеннолетии, 19 1/2 лет, и за ничтожную цену - во вред интересам малолетней сестры Е., имеющей наследственную часть в этом доме, то волостной суд постановил; покупку дома .считать незаконною"*(137). В этом решении играло, очевидно, роль не одно малолетство, но и отсутствие права распоряжения общим имуществом. Исключение из общего правила представляют, по-видимому, некоторые сделки, доступные и малолетним; таковы сделки о личном найме вообще, о найме в пастухи и т. п. Но малолетние вступают в такие сделки не самостоятельно, а при посредстве старших членов семьи, управляющих семейным хозяйством, так что они напр. ставятся в пастухи, отдаются в обучение и т. п.*(138) В этом смысле понятие несовершеннолетия даже расширяется, т. е. если иметь в виду старшинство в семейном хозяйстве. Известно, что в крестьянском быту почти вовсе не существует личной собственности, да и самый труд но свободен,- все стягивается к семье, поэтому и право вступать в такие сделки, которые касаются имущества семьи или труда отдельных ее членов, принадлежит не самим членам, а целой семье или, вернее, тому лицу, которое стоит во главе семьи. Подтверждением этого положения служат те же сделки о личном найме: нередки случаи, что отец "ставит в наймы" своего взрослого, совершеннолетнего сына или взрослую дочь, брат ставит брата и т. п. Так как выгоды от таких сделок обращаются также в семью, то, независимо от упомянутой аналогии с несовершеннолетием, очевидно, что в крестьянском быту, именно по отношению к праву располагать своим трудом, одного совершеннолетия (по возрасту) недостаточно для того, чтобы иметь право самостоятельного вступления в сделки.
Далее, отсутствие сознательной воли, как основание недействительности сделок, принимается, конечно, во внимание во всех случаях ненормального состояния умственных сил. В этом отношении находим указание, что всякое приобретение от умалишенных признается недействительным*(139). Такую же силу, говоря вообще, имеют и сделки, заключаемые в состоянии временного помрачения ума, напр. в нетрезвом виде. В действующем законодательстве нет прямых указаний, чтобы сделки, заключаемые в таком состоянии, признавались ничтожными. Но в обычном нашем праве можно найти множество указаний, напоминающих собою известное правило псковской судной грамоты о сделках с пьяными. Обыкновенно сделки такого рода признаются недействительными. Так, в одном решении волостного суда прямо сказано: "так как П. брал деньги в пьяном виде (под продажу лошади помещика У.), то в иске И. отказать"*(140). Такие же решения постановлялись и по другим сделкам*(141). Однакоже для признания сделки ничтожною по причине нетрезвого состояния требуется, чтобы оно соответствовало полному помрачению умственных сил; в противном случае нетрезвость не может служить основанием для уничтожения сделки, а считается лишь признаком дурного поведения. Так Г. жаловался, что он в пьяном виде сменял лошадью с И. и принял 8 р., но, когда брал придачу и как менял лошадью, не помнит, а потому и просил возвратить промененную им лошадь; из свидетельских же показаний оказалось, что Г., хотя и был выпивши, но лошадь сменял добровольно (они уговаривали его не менять, но он отозвался, что это дело мое). Волостной суд постановил: в просьбе Г. отказать, а за нетрезвую жизнь и расстройство своего хозяйства наказать розгами 20 удар.*(142) Нередко в признании сделок ничтожными бывают заинтересованы члены семьи того лица, которое заключило сделку в ненормальном состоянии. В этом отношении встречаем такое общее правило: "Если возникает жалоба со стороны жены или детей о неправильной сделке в пьяном виде или в бессознательном состоянии, и это будет доказано свидетельскими показаниями, то всякий договор уничтожается"*(143). Вопрос о силе сделок, заключенных в нетрезвом виде, встречается чаще всего, как увидим ниже, при купле-продаже*(144).
Сделки, заключенные под влиянием принуждения или обмана, также признаются недействительными*(145), или же, в таких случаях, обязанности, принятые на себя одною стороною по отношению к другой, судебными местами уменьшаются: подтверждение этому будет указано при изложении сделок в отдельности, напр. купли-продажи, мены и проч.
Наконец, говоря о личных условиях сделок, следует заметить, что обычному праву весьма знакомо и представительство, как необходимое, т. е. обусловливаемое отсутствием полной дееспособности, так и договорное, вызываемое различными иными причинами; но юридическое значение того и другого, по отношению к сделкам вообще, определяется теми же началами, какие будут указаны при рассмотрении доверенности (в главе четвертой) и представительства на суде (в главе седьмой).
II. Перейдем к вопросу о предмете и содержании сделок. В этом отношении трудно указать на какие-либо общие начала помимо тех, которые будут изложены при изложении отдельных форм сделок и обязательств. Что бы ни разуметь под предметом сделок-имущества, единичные действия, услуги, обязательства, можно сказать вообще, что общих каких-либо ограничений в этом смысле не представляется. Исключение составляют сделки азартные, игра на деньги и т. п., так как долги по таким сделкам не пользуются судебною защитою, а участники в таких сделках подвергаются даже наказанию*(146); но это не распространяется на сделки лотерейные, как видно напр. из следующего случая: А. разыгрывал корову; по лотерейному билету она досталась М., но до самого розыгрыша М. по неимению денег не уплачивал А. за билет 15 коп,, а просил обождать, в чем А. не отказал ему, а когда корова досталась М. то А. удержал ее у себя за то, что М. не уплатил ему 15 коп. за билет; суд приговорил: выдать корову кр-ну М., а за то, что он не уплатил до розыгрыша А. за билет 15 коп., взыскать с него 5 руб. в пользу А.*(147) Далее, не имеют силы и не признаются волостными судами, как мы замечали прежде, и такие сделки, которые заключаются во вред семьи и хозяйства, равно как и такие, которые лишают контрагента возможности уплачивать подати и повинности*(148).
Говоря о содержании сделок, мы не будем останавливаться на указании различных принадлежностей сделки: необходимых, обыкновенных и случайных. Все они несомненно известны и обычному праву, хотя и нельзя утверждать, что относительно их в практике волостных судов выработались какие-нибудь общие начала, применяемые волостными судами повсеместно. Этого, конечно, нельзя оказать, о такой необходимой принадлежности сделки, каково напр. определение предмета и цены при купле-продаже. Примером обыкновенной принадлежности сделки может служить высказанное одним судом правило, что если отдана земля под посев хлеба, то подразумевается и право косить траву*(149). К случайным принадлежностям сделки относятся нередко условия неустойки и другие средства обеспечения обязательств, о которых будет сказано подробно в своем месте. Обычному праву известны также сделки условные, при чем встречаются условия как суспензивные, так и резолютивные: примеры тех и других будут указаны при рассмотрении купли-продажи, мены, личного найма и других сделок.
III. Наиболее обильны, сравнительно говоря, данные, относящиеся до формальных условий заключения сделок. В писанном праве, как известно, обыкновенно установляются различные формальные принадлежности сделок, и притом так, что несоблюдение их влечет за собою или самую недействительность сделки или же, при сохранении ее силы, иные какие-либо невыгодные последствия для контрагентов. Тоже явление замечаем отчасти и в народном быту, хотя о строго-определенных или однообразных нормах по этому предмету не может быть и речи.
Для действительности сделки требуется конечно изъявление воли или согласия, причем, говоря вообще, безразлично, в какой форме выражается такое изъявление. Большая часть сделок между крестьянами совершается на словах, вследствие слабого распространения грамотности, как было замечено в различных отзывах*(150), причем иногда требуется участие свидетелей*(151). Не все однако сделки совершаются на словах: некоторые из них и по обычаю требуют облечения в письменную форму. Впрочем, и это требование нельзя считать за общее правило: в одних местностях принято совершать на письме сделки одного рода, в других другие. При изложении отдельных сделок будут указаны, по возможности, подробные данные по этому предмету. Здесь же, в виде примера, приведем несколько указаний, свидетельствующих о резком разнообразии обычных правил относительно совершения одних и тех же сделок, даже в одной и той же губернии. Так, в одном уезде екатеринославской губернии было заявлено, что продажа недвижимых имуществ, арендные договоры и наем работников совершаются письменно и большею частью записываются в книгу сделок, находящуюся в волостном правлении*(152); в том же уезде, но в другой волости, было сказано, что условия о продаже недвижимых имуществ, о подряде и найме работников свидетельствуются в волостном правлении, где они записываются в особую книгу*(153). Но затем есть известия, что в той же губернии, хотя и в другом уезде, подряды, аренды, личные наймы и т. п. совершаются между крестьянами большею частию на словах*(154). В других губерниях также встречаются известия о письменном заключении сделок. Так, в одной местности московской губернии заявлено, что долговые обязательства совершаются письменно, с засвидетельствованием в волостном правлении, и что в делах долговых не имеют силы и показания свидетелей (что уже относится к вопросу о доказательствах)*(155). Такие же заявления сделаны были в некоторых местностях ярославской губ.*(156), самарской*(157) и др.
Вообще замечено, что условия и договоры с лицами, не принадлежащими к крестьянскому сословию, крестьяне заключают большею частью на письме. В виде примера укажем на заявление крестьян киевской губернии, что сделки между ними совершаются большею частью на словах, за исключением найма рабочих экономиею*(158). Точно также и в екатеринославской губернии крестьяне заявили, что договоры и условия между крестьянами совершаются на словах, ас экономиею письменно, со внесением в книгу волостного правления*(159). Относительно Малороссии вообще замечено, что для совершения договоров купли, мены и т. п. актов не требуется, необходимо только присутствие свидетелей, даже акты на землю есть у немногих владельцев, так как права такого рода известны всем соседям и никто их оспаривать не станет*(160).
Что касается формы письменных актов, то требуется, чтобы они были подписаны самим выдающим*(161). Но из этого правила, признаваемого повсюду, допускаются и исключения. Так, по безграмотству выдающего, документы могут быть подписаны и кем-либо другим по его просьбе*(162). Башкиры и татары, в случае неграмотности, прикладывают тамгу, которая имеет такую же силу, как и подпись*(163). Но расписки, подписанные крестами, во многих местностях не имеют силы*(164). Неподписанные должником долговые обязательства имеют лишь тогда доказательную силу, когда они подтверждаются показаниями свидетелей*(165), которые подтвердят, что документ действительно выдан таким-то*(166). В некоторых местностях, кроме подписи должника, требуется, чтобы долговые обязательства были засвидетельствованы сельским старостою и записаны волостным писарем в книгу долговых обязательств*(167), или засвидетельствованы в волостном правлении*(168). Расписки неграмотных, в некоторых местах, имеют силу лишь тогда, когда они засвидетельствованы старостою*(169). Незасвидетельствованные, хотя и подписанные, расписки (общее название письменных долговых документов) признаются в силе только тогда, когда подтверждаются показаниями свидетелей*(170). Свидетельским показаниям придается значение засвидетельствования документа официальным порядком также и в других местностях*(171).
Кроме указанных правил, встречается и введенная обычаем особая форма долгового документа. Так, в одной местности тамбовской губернии, находим долговую расписку в следующей форме: "Я нижеподписавшийся, С., даю сию расписку Ф., в присутствии волостного суда, в том что я, С., состою ему, ф., должным всего серебром тридцать рублей, которую сумму обязуюсь уплатить в следующие сроки (следует указание их); в случае же мною, С., неуплаты этих денег в сказанные сроки ему, ф., волостной суд должен взять у меня и продать что-либо из имения. В чем я спорить и прекословить не буду,-в чем и подписуюсь. К сей росписке, вместо неграмотного С., по его личной просьбе, крестьянин того же села С. руку приложил. При даче сей росписки находились волостные и очередные судьи Ф. В. и С. и по безграмотству приложили должностные печати"*(172). Установление самой формы письменных документов предполагает, что обычай заключения сделок на письме уже получил весьма значительное развитие. И действительно, встречаются заявления, что "в настоящее время видно у крестьян стремление все свои сделки формулировать на письме"*(173).
Встречаются и такие местности, где долговые обязательства совершаются в форме так наз. бирок. Биркою называется палочка или дощечка, на которой отмечается, посредством разного рода нарезок (в виде крестов и черточек), количество долга. Бирки обыкновенно изготовляются в двух экземплярах, из которых один находится в руках должника, а. другой у кредитора. Делается это таким образом, что палочка, на которой сделаны знаки, разрезается на две части; затем, при поверке, они складываются и наблюдается, придутся ли отметки (нарезки) или нет. При уплате долга по частям, с бирки срезают знаки или же делают в знаках какие-либо изменения. Мы еще будем иметь случай говорить об этой форме сделок при вопросе об исполнении обязательств и при рассмотрении судебной силы разных доказательств; здесь же скажем еще несколько слов о том, насколько употребительна у вас означенная форма. О древности ее распространяться не будем: заметим только, что указание на существование бирок находят уже в древнейших формах юридических сделок, как напр. в заемных "дсках" псковской судной грамоты*(174). В настоящее же время бирки встречаются нередко даже на отдаленном нашем севере, в значении заемных или счетных росписок: там они называются "рубежами", и на них обыкновенно выставляется и знак собственности должника. В архангельской губернии они употребляются в долговых сделках даже на несколько десятков рублей, и служат вполне достаточной гарантией обязательств. Цифра долга обозначается на "рубежах" так: десятки рублей - крестиками, пять-минусом, четыре первые единицы рублей - палочками, копейки - точками. В тех наших внутренних губерниях, где бирки в употреблении, десятки означаются крестиками в виде римской цифры X, пять-в форме V, единицы-палочками, четверти-знаком 1; при счете сотнями употребляются такие знаки: 100, 10, 1 и 1/4. Бирки употребляются и как счетные знаки; так напр., в воронежской и тамбовской губерниях, овчинники, собирающие овчины для выделки, "режут жеребьи" (т. е. бирки) в получении овчин; также поступают и берущие холст для набойки. Бирки в употреблении и при найме рабочих, при приеме товара и т. п. В торговом быту они держатся отчасти и потому, что сам закон дает им в некоторых случаях силу доказательства, напр. при поставке товаров*(175). Но, говоря вообще, в обыкновенных крестьянских сделках бирки мало-помалу выходят вовсе из употребления.
II. Обязательства
В народном быту, при всей его простоте, известно столько разнообразных форм обязательств, что ему вовсе не чуждо и общее представление о том правоотношении, в котором является право не на вещь непосредственно, а на определенное чужое действие. Это видно напр. из того, что по заключении договора купли-продажи, купивший вещь, и по народным понятиям, не считается еще собственником ее, пока она не будет ему передана,-что будет объяснено подробно при изложении этого договора. Другими словами, народному правосознанию вовсе не чуждо общее представление о существе обязательства. Этого мало: из близкого ознакомления с различными формами обязательств в отдельности нельзя не убедиться, что в юридической их обстановке скрываются иногда такие начала, которые свойственны развитой системе права. Но, по указанным уже прежде причинам, мы не будем делать усилий для обобщения всего, что встречается в отдельных случаях, а остановимся лишь на более крупных вопросах, какие представляются в каждой форме обязательств, соображаясь при этом и с наличным материалом. Сначала мы укажем, в общих чертах, на источники обязательств; затем обратимся к вопросу об исполнении обязательств, при чем рассмотрим и последствия неисполнения их; далее, обратим внимание на отсрочки по обязательствам, как на один из наиболее частых фактов в практике волостных судов, и заключим указанием некоторых общих способов прекращения обязательств.
I. Начнем с вопроса об источниках обязательств. Обыкновенным, нормальным основанием обязательств является соглашение, так что сделка и обязательство представляются как бы синонимами. Но о сделках вообще мы говорили выше. Здесь же следует упомянуть об отношениях, которые обсуживаются как сделки, хотя и не основаны на соглашении; это как бы договоры (полудоговоры, quasi-contractus); случаи такого рода отношений встречаются и в обычном праве, каковы напр. бездоверенная услуга и бездоговорно-сохранное обязательство; но о них будет сказано при изложении договоров доверенности и отдачи на сохранение. Кроме договоров и полудоговоров, источником обязательств служат также правонарушения, как действия, состоящие в причинении ущерба. Скажем о них несколько слов*(176).
Известно, что под правонарушением в обширном смысле разумеется, в области гражданского права, всякое действие или упущение, которым наносится ущерб чужому праву. Под это понятие подходит, прежде всего, самое неисполнение обязательств, о чем будет сказано ниже особо, а с другой стороны всякое причинение кому-либо ущерба, не относящееся до обязательств, заключенных между сторонами: деяния последнего рода составляют уже самостоятельный источник обязательств, так что обязательство возникает совершенно независимо от существования между сторонами каких-либо договорных отношений; главные виды таких правонарушений, известные и обычному праву, составят предмет особого рассмотрения (в главе шестой). К разряду правонарушений последнего рода относятся и те случаи, к которым применяется название полупроступков (quasi-delicta), напр. случаи ущерба, причиненного животными, принадлежащими стороннему лицу. С другой стороны обычному праву известны, не только случаи прямого ущерба, но и случаи, в которых принимаются во внимание более отдаленные убытки, напр. когда следствием личной обиды являются убытки, понесенные от лечения и т. п., о чем будет сказано также в главе шестой.
Для того, чтобы причинение ущерба могло быть вменено кому-либо в вину, требуется дееспособность, как необходимое условие всякого юридического действия. Здесь опять возникает вопрос о возрасте т. е. о малолетних. В практике волостных судов считается за общее правило, что за малолетних отвечают их родители. Так, напр., в одном решении читаем: "взыскать с отцов мальчиков за побитие уток в пользу А.. за каждую утку по 20 коп."*(177) Подобно этому постановлена и в другом решении: "так как мальчик Н. (10 лет) сознался матери своей во взятии двух портов (вытащил из воды), то взыскать с родителей Н. по 30 коп. за каждые"*(178). Еще пример: дети крестьян Е. и С. нанесли увечье лошади А., отчего она шесть недель не работает; суд определил: Е. и С. должны заплатить А., по 4 руб., а детям сделать отеческое наставление*(179). Подобные же решения встречаются и в разных других случаях повреждения малолетними чужого имущества*(180).
Что касается последствий правонарушения, то, они сводятся к обязанности виновного лица вознаградить за вред и убытки, количество же вознаграждения соразмеряется с причиненным ущербом. При этом встречается и такое правило: когда убыток причинен принадлежащим постороннему лицу скотом, то хозяин последнего может, вместо денежного вознаграждения, предоставить потерпевшему самих животных*(181).
Кроме вознаграждения за убытки, волостные суды нередко налагают на виновных штрафы или иные уголовные взыскания, каковы напр. арест и телесное наказание: последнее применяется не только к проступкам разного рода, но даже, как увидим, и к нарушениям договорных обязательств.
II. Обратимся теперь к вопросу об исполнении по обязательствам. Здесь представляются нам следующие частные вопросы: о самой обязанности исполнения, о порядке исполнения и о последствиях неисполнения.
1) Что касается обязанности исполнения, то в законе, как известно, она выражена в следующем общем положении: "всякий договор и всякое обязательство, правильно составленные, налагают на договаривающихся обязанность их исполнить"*(182). Это общепризнанное правило, напоминающее собою римскую формулу "pacta sunt servanda", и вытекающее из самого существа обязательства, не чуждо и нашему обычному праву. При слабой развитости юридических понятий в нашем сельском населении можно бы, по-видимому, прийти к заключению, что святость договора не входит в круг твердых его юридических убеждений, и что по народному воззрению исполнение договора обязательно лишь в том случае, если оно выгодно самому исполнителю. Такое заключение действительно выводилось из частных случаев, и в особенности из тех случаев, в которых крестьяне оказывались неисправными по сделкам с помещиками. Но понятно, что от неисправности по сделкам нельзя делать вывода, будто в самом принципе народ не придает никакой юридической силы договорам, иначе пришлось бы сделать такой же вывод и об остальных классах населения. Даже по вопросу о сделках с "господами", мы не встречали никаких заявлений в этом роде; напротив, в наших источниках есть прямые указания, что суды признают вполне обязательным исполнение договоров, заключаемых крестьянами с помещиками. Так напр. кр. С., по условию, заключенному в волостном правлении, взял у помещика М. 10 р. на отработку полевыми работами, но условия не выполнил и деньги возвратил. По жалобе помещика волостной суд решил: "так как С. брал деньги у М. на отработку, то заставить его непременно выполнить работою означенный долг 10 р. для примера другим, чтобы имеемые с кем бы то ни было обязательства выполнялись в точности, без чего может лишиться всякого в обществе доверия каждый человек, а внесенные в волостное правление деньги 10 р. возвратить ему по мере отработки"*(183). В приведенном сейчас случае для нас важно здесь не то обстоятельство, должно ли исполнение соединяться с принуждением, а лишь то, что признается в принципе самая обязанность исполнения, последствия же нарушения-иной вопрос. Что же касается обязательств, заключаемых крестьянами между собою, то о ясном сознании необходимости их исполнения свидетельствует масса случаев, как это будет видно при изложении отдельных сделок и обязательств; мало того, строгое повсюду отношение волостных судов к лицам, неисполнившим обязательств, служит также подтверждением этого положения: по крайней мере мы не встретили ни одного случая, в котором, по поводу судебного спора, высказано было кем-либо из крестьян мнение, что договора можно и не исполнять, если он в тягость контрагенту. Случаев неисправности множество, но факта нельзя смешивать с правом. При этом мы не касаемся вопроса о том, при каких именно условиях наступает для контрагента обязанность исполнения договора, напр. обусловливается ли право требовать такого исполнения предварительным исполнением договора самим претендентом, равно как и о том, может ли контрагент отказаться от договора одним возвратом задатка и т. п., так как эти и подобные им вопросы разрешаются различно и по существу самих сделок и по различию условий, которыми сами контрагенты обставляют обоюдную обязанность исполнения.
2) Переходя к вопросу о порядке исполнения обязательств, мы имеем здесь в виду, что всякое исполнение обязательства обставлено какими-либо условиями, без соблюдения которых самое исполнение не может считаться совершившимся. В такой обстановке исполнения можно различать условия или требования двоякого рода: материальные и формальные. Первые касаются прежде всего вопросов о том, кем о кому должно быть доставлено удовлетворение по обязательству: они разрешаются, вообще говоря, точно также как и в теории права, хотя и не однообразно в применении к отдельным сделкам. Приведем здесь интересный случай, из которого будет ясно, как поступают суды при спорах о платеже не тому, кому следовало по договору: А. купил у И. корову за 16 р. 50 к., в число коих уплатил ей только 5 р., а остальные 11 р. 50 к. впоследствии "ненадлежаще уплатил пасынкам ее, думая что эти деньги следуют и им". По жалобе И., суд нашел А., знавшего, что корова принадлежит ей одной, виновным в неуплате ей 11 р. 50 коп., а потому определил: взыскать эту сумму с А., врученные же ненадлежаще таковые деньги казакам П. и И. "предоставить ему право получить обратно, как уплаченные ненадлежаще сторонним лицам"*(184). К материальным условиям относятся и вопросы о предмете исполнения: и по обычному праву требуется, чтобы напр. доставлен был такой предмет, о котором состоялось соглашение, а не иной, как по роду, так и по качеству; относительно предмета встречаются и альтернативные обязательства, причем выбор принадлежит не должнику, а кредитору; так напр. должник обязался заплатить занятую сумму деньгами или вытяжкой (работой), и хотя на суде предлагал последнюю, но, согласно требованию кредитора, суд решил, чтобы долг был уплачен деньгами*(185). Не менее важны и вопросы о месте и времени исполнения, и в особенности о неисполнении договора в условленный срок: просрочка и по обычному праву принимается в соображение всегда, когда от нее происходят для контрагента убытки*(186), хотя запоздалое исполнение само по себе остается в силе, как это бывает напр. при доставке проданной вещи.
Что касается формальных условий исполнения, то обыкновенно оно совершается без всяких расписок, и потому в случае спора может быть доказываемо свидетелями. Там, где долговые обязательства совершаются в письменной форме, нередко требуется, чтобы уплаты были отмечаемы на документе, а при платеже долга вполне-чтобы расписки были возвращаемы кредитором должнику*(187). Нахождение расписки в руках кредитора служит доказательством, что долг не уплачен: "ежели кто взял деньги под расписку (говорится в заявлении крестьян одной местности), то у нас обычай такой: деньги отдал - расписку назад возьми, а нет, плати вторительно"*(188). Говоря о бирках, мы заметили, что, при уплате долга по частям, с бирки срезаются соответствующие количеству уплаты знаки, а при полной уплате уничтожается и самая бирка. Но подобно тому, как уничтожение самим кредитором долгового документа не всегда свидетельствует о действительном получении платежа, срезание с бирки или уничтожение ее, хотя по форме и служит доказательством прекращения обязательства, но делается иногда и при неисправности должника и притом не в услугу ему, а в наказание: коль скоро кредитор "срежет" должника с бирки или переломит ее, то этим лишает его доверия в глазах всего общества: поэтому одна угроза "срезать с бирки" служит уже достаточным ручательством исправности*(189); но, само собою разумеется, что уничтожение бирки формально служит признаком исполнения или прекращения обязательства.
3) Несколько сложнее вопрос о последствиях неисполнения обязательств. Здесь следует остановиться сначала на последствиях гражданских: они сводятся к тому, что неисправный контрагент принуждается волостными судами к исполнению договора или обязывается доставить другой стороне вознаграждение за убытки. Первая из этих мер применяется не только к долговым обязательствам, но и к найму услуг: весьма нередки случаи, как будет показано в своем месте, что неисправный наемник прямо принуждается судом к исполнению условленной работы, однакоже встречается и множество исключений из этого правила, так что означеная мера далеко не всегда применяется и к найму услуг. Что же касается собственно вознаграждения за убытки, то оно присуждается с неисправного контрагента весьма нередко, как будет указано при изложении сделок в отдельности*(190). Заметим здесь, что нередко обязательство исполняется на счет виновного, напр. вместо оставившего работу и самовольно ушедшего рабочего нанимается другой, или оценивается убыток, происшедший от самовольного нарушения договора, и виновный присуждается к уплате определенной денежной суммы в пользу потерпевшего от нарушения контрагента. Нередко с виновного присуждается и особый штраф в пользу контрагента: об этой мере взыскания будет сказано при рассмотрении неустойки, как одного из средств обеспечения обязательств. При несостоятельности к уплате долга, взыскание падает на имущество должника, при чем продается сперва хлеб, затем скот и проч.*(191) Самоуправство во взыскании долгов не допускается*(192), кроме случаев задержания чужого имущества, о чем будет сказано также при изложении средств обеспечения.
Кроме последствий гражданских, с неисполнением обязательств связывается также нередко и уголовная ответственность. Сплошь и рядом встречаются случаи, в которых подвергаются ей рабочие за уклонение от исполнения договора; такая же ответственность применяется более или менее и ко всем другим договорам и обязательствам*(193), как будет указано подробно в своем месте. Чаще всего уголовное преследование состоит в наказании розгами, быть может, и по тем соображениям, что всякое иное изыскание ложилось бы тяжким бременем не только лично на неисправном контрагенте, но и на его семье и всем его хозяйстве. Это должно сказать не только о штрафах, которые налагаются на виновных в пользу мирских или волостных сумм, в пользу училища, церкви, больницы и проч., но и об аресте, которому также нередко подвергается неисправный контрагент на два, на три дня и даже на неделю. Неисправные должники иногда отдаются также в работники или в общественные работы*(194). Иногда налагаются и два наказания сразу. Впрочем о применении уголовной ответственности к неисполнению по обязательствам следует вообще заметить, что судя по обстановке тех случаев, в которых прибегают к, этому средству волостные суды, наказания присуждаются ими собственно не за самое неисполнение, а за недобросовестность, обман, пьянство и т. п., насколько в этого рода фактах заключается причина неисправности по договорам*(195).
III. В вопросе об исполнении обязательств особенное внимание, обращают на себя отсрочки и рассрочки. Нередко случается, что при полном желании исполнить обязательство должник сделать этого не в состоянии, напр. не в силах уплатить долга не разоряя тем семьи и хозяйства. Между тем для общины весьма важно, чтобы ее члены, как плателыцики податей, за которых она отвечает, не впадали в бедность, не разорялись и не становились бы чрез это бременем для общества. Поэтому, при затруднительности в положении должника, волостные суды весьма часто отсрочивают или рассрочивают исполнение обязательства.
Встречаются, правда, местности, в которых, насколько можно судить из опросов крестьян, отсрочки и рассрочки делаются не иначе, как с согласия кредитора, так что суды, помимо такого согласия, не считают себя в праве доставлять должникам подобную льготу. О существовании такого правила было заявлено, напр., в одной из местностей самарской губернии*(196). Но на такие случаи можно смотреть как на редкие исключения, так что обыкновенно право давать отсрочки и рассрочки осуществляется судами самостоятельно и в весьма широких размерах. Так напр. в других волостях той же местности прямо было заявлено, что отсрочки и рассрочки делаются, по усмотрению судов, и без согласия кредиторов*(197). Тоже самое, как видно из опросов и решений, наблюдается и во многих других местностях империи, вапр. в губерниях: саратовской*(198), тамбовской*(199), владимирской*(200), московской*(201), ярославской*(202), костромской*(203), харьковской*(204), полтавской*(205) и других. Впрочем, при разрешении дел, когда суд предлагает тяжущимся окончить дело миром, иногда кредиторы сами заявляют согласие на рассрочку долга*(206), обыкновенно же, решению предшествует просьба о рассрочке со стороны должника*(207).
Отсрочки даются обыкновенно до такого времени, когда у крестьян могут быть деньги, напр. до уборки хлеба. Что же касается рассрочек, то они делаются обыкновенно на два, на три срока и более, при чем волостные суды нередко дают такую льготу на более или менее продолжительное время; напр. на несколько месяцев, на год, на два, три года и т. п.; встречается между прочим случай, когда долг был рассрочен на пять лет, впрочем, в виду особенного свойства долга и самых отношений между сторонами; случай этот состоял в следующем: кр. Л. жаловался, что племянники его И. и А. В. не платят ему денег, следующих за предоставленную им незачтенную рекрутскую квитанцию, всего 100 р. По справке в деле о самовольно разделившихся семействах оказалось, что семейству В. действительно предоставлена рекрутская квитанция с тем, чтобы они уплатили Л. 100 р. Ответчики иск признали, но отозвались, что уплатить вдруг не в состоянии, а просят отсрочить. Суд постановил: так как они иск признали, но не уплачивают по несостоятельности, то уплату 100 р. рассрочить на пять лет*(208). Есть случай рассрочки долга на 6 лет: О. взыскивал с кр.-ки В. по росписке 33 р.; в долге она созналась, но по бедности уплатить не может: суд рассрочил долг на 6 лет*(209). Встречается даже такой случай, что уплата долга была рассрочена на 20 лет, быть может, в виду добровольного сознания ответчика при отсутствии доказательств со стороны истца, а может быть, и в виду давно-протекшей давности: кр.-ка В. просила о взыскании с кр. Т. денег за проданный ему сад в 1847 г., но на спрос суда, сколько взыскивает с Т., она никаких доказательств не представила и не объяснила; ответчик объяснил, что действительно состоит должен В. за купленный им сад 100 р. с., и что он обязывается уплачивать В. каждогодно по 5 р.; суд определил: взыскивать с Т. каждогодно по 5 р. до окончания уплаты*(210).
Если в назначенные сроки долг не будет уплачен, то прибегают обыкновенно к мерам взыскания, хотя, впрочем, и здесь принимается во внимание положение должника и дается иногда новая отсрочка; но неисправный должник за неисполнение в назначенный срок подвергается также ответственности уголовной. Так, крестьяне И. и П. с прочими заявили, что Я., данною в присутствии волостного правления подпискою, обязался уплатить должные им 12 р. к 29 июня, но и по настоящее время (30 июля) не уплатил. Я. объяснил, что он в настоящее время денег не имеет, а прежде их не было по малой заработке. Суд определил: уплату 12 р. по бедственному положению Я. отсрочить до 1 сентября, а за неисполнение обязательства, данного в волостном правлении, по своему нерадению и за продление тем времени наказать 10 ударами розог*(211).
IV. Остается сказать еще несколько слов о прекращении обязательств. Прежде всего, конечно, общим способом прекращения их является самое исполнение, если удовлетворяет тем материальным и формальным условиям, о которых мы говорили выше при рассмотрении вопроса о порядке исполнения обязательств. Далее, возможно, несомненно, и по обычному праву прекращение обязательства чрез обоюдное на то согласие контрагентов, точно также как и. прощение долга, если то и другое не влечет за собою ущерба для семьи или хозяйства: это вытекает уже из того, что по тому же началу обыкновенно обсуживаются и случаи отчуждения имуществ.-К обыкновенным способам прекращения обязательств в крестьянском быту относятся и зачеты (compensatio) и не только по взаимному соглашению, но и независимо от него, и притом безразлично, будут ли погашающие одно другое обязательства однородны или нет. Примером может служить следующий случай, в котором, по поводу задержания чужой вещи, суд применил к делу компензацию: А. недоплатил Б. 3 руб. за снятую у него землю; но Б. задержал у него натолченные семена и другие вещи, по словам Б., "за тем, чтобы он все деньги уплатил". Суд постановил: денег с А. не следует взыскивать, ибо Б., чрез остановку семян, понес убытков более чем должен за землю*(212). В том же смысле, по другому решению была сбавлена судом сумма долга: В. задолжал Ч. по договору 5 руб., но потерпел от кредитора личную обиду; суд определил: взыскать с В. только 2 р. и выдать Ч., а 3 р. не взыскивать с В., а оставить в пользу его, В., в штраф за поношение его браными словами (колдуном и вором)*(213). -Далее, что касается смерти одного из участников обязательства, то, говоря вообще, она не оказывает никакого влияния на прекращение обязательства, если у контрагентов или обязанных лиц остались наследники: из множества решений по разным делам видно, что весьма нередки иски против наследников задолжавшего лица, и что по таким искам присуждалось удовлетворение. Преемственность обязательств признается в крестьянском быту уже по тому соображению, что в большинстве случаев, при существовании общей семейной собственности, обязательства, заключаемые от имени одного из членов семьи, связывают и всю семью, все ее хозяйство. В этом отношении едва ли в крестьянском быту возможно полное применение того, известного закону, начала, что договоры личные, каковы особенно сделки по личному найму, для наследников не обязательны: по крайней мере прямых указаний о необязательности их для наследников в практике волостных судов не встречается.-Наконец, относительно давности, как способа прекращения обязательств, следует заметит, что она не чужда и обычному праву, как увидим при рассмотрении этого вопроса в конце последней главы, но преимущественно в том смысле, что существование обязательства за давностью лет не может быть и доказано; впрочем, и вообще на давность весьма редко обращается внимание при судебном разбирательстве дел, да и сами тяжущиеся редко на нее ссылаются, несмотря на то, что с истечения срока обязательства протекла не одна, а несколько земских давностей, как это мы видели напр. в одном из случаев, приведенных нами выше по поводу вопроса о рассрочке долга*(214).
III. Средства обеспечения обязательств
Обязательства, по самой природе своей, нуждаются в таких средствах, которые бы гарантировали их исполнение. Самым убедительным доказательством этого положения служит тот факт, что повсюду, даже при невысоком уровне юридических понятий, ранее или позже изобретаются те или другие средства, которые направлены против неисправности по обязательствам и служат или побуждением к исполнению их или даже полною гарантиею исполнения. Это следует сказать и о юридическом быте нашего сельского населения: не смотря на невысокую ступень его развития, в нем также известны и даже выработались как бы в целую систему все те же средства обеспечения обязательств, какие известны и в законодательстве, хотя, само собою разумеется, и нельзя в обычном нашем праве искать той определительности, которая свойственна развитому юридическому быту. К означенным средствам относятся: неустойка, поручительство, задаток и залог и, сверх того, также в смысле обеспечения, весьма употребительно задержание чужого имущества.
I. Неустойка. Так называется пеня, которую обязан уплатить контрагент в случае его неисправности по обязательству. В законодательстве, как известно, существуют два вида неустойки: законная, т. е. установленная для известных случаев самим законом, и договорная, определяемая соглашением контрагентов. Посмотрим, насколько та и другая известны и обычному праву.
1) Что касается т. н. законной неустойки, то, сколько нам известно, в обычном праве ее не существует в том смысле, как она понимается в законе, т. е. нет указаний, чтобы для того или другого случая неисправности была по обычаю установлена пеня в каком-либо определенном размере. Но, вместе с тем, и по обычаю неустойка может быть назначаема и действительно нередко назначается самим судом. В этом смысле и понятны сделанные крестьянами некоторых местностей заявления, что у них законной неустойки нет, а назначается она судом. Так, в одной местности самарской губернии было заявлено, что "в случае неисполнения договора взыскивают с неисполнившего простой задаток и кроме того неустойку, по усмотрению суда, смотря потому, какие условия не исполнены; законной же неустойки нет"*(215). Право суда назначать, в случае неисполнения договора, неустойку или штраф в пользу противной стороны можно считать за общепринятое правило, как видно из массы решений по разным делам. Но, судя по некоторым данным, это правило действует не повсеместно. Так, напр., об одном уезде полтавской губерния замечено, что "если неустойка не означена в договоре, то при споре по оному, волостной суд может назначить ее по своему усмотрению", но к этому присоединена оговорка, что в некоторых местностях того же уезда это не допускается*(216). Точно также и в одyой местности саратовской губернии заявлено, что "неустойка определяется только по условию, законной же неустойки нет"*(217): здесь под "законною" разумеется, вероятно, неустойка, определяемая самим судом. Встречается еще в одной местности и такое заявление, что из способов обеспечения договоров часто применяется залог, иногда и поручительство, "остальные же способы не имеют значения, так как лицо, не исполнившее условия, не может уплатить и неустойки или задатка"*(218). Из этого однако нельзя выводить заключения, чтобы о неустойке вовсе не было известно в упомянутой местности: приведенное заявление указывает лишь, что неустойка не ограждает вполне от неисполнения договора, так как, по бедности крестьян, взыскание ее иногда невозможно или затруднительно. Да и вообще наложение судом пени в пользу контрагента дело столь обыкновенное в практике волостных судов, что можно сомневаться в точности приведенных в противном смысле заявлений: последние основаны, вероятно, на недоразумении.
Что касается до размера неустойки, то, при отсутствии о том какого-либо условия, он определяется самим судом. Это видно как из приведенных заявлений, что неустойка налагается "по усмотрению суда"*(219), так и из самых решений волостных судов. Примером может служить следующий случай: кр. Н. жаловался, что кр. К. продал ему дом, но после отказал ему сказав, что не желает продать; хотя К. оправдывался тем, что при продаже был пьян, но суд определил: взыскать с К. на удовлетворение Н. неустойки 10 руб.*(220) Нет никаких указаний, чтобы при определении неустойки, в том или другом количестве, суды руководились какимилибо установленными обычаем нормами. Иногда суды назначают неустойку в размере суммы договора; так, в одном случае суд определил: обязать должника к уплате долга на такой-то срок, "в противном случае подвергнуть его двойной плате"*(221). Иногда же они назначают неустойку даже в размере, превышающем сумму договора. Так напр., известно следующее решение: кр. А. жаловался на башкирца Б. за то, что тот взялся выжать у него одну десятину хлеба за 2 рубля и 1 пуд муки, но на жатву хлеба не явился и взятых денег и хлеба не возвратил; суд определил: взыскать с ответчика в пользу просителя взятые им 2 руб. и 1 пуд муки, и сверх того неустойки 2 р. 50 коп. и один пуд муки*(222).
2) Неустойка установляется нередко по особому условию между договаривающимися в любом размере, и в таких случаях суды определяют взыскание неустойки не по своему усмотрению, а на основании заключенного о ней условия*(223). Иногда она равняется сумме обеспечиваемого договора. Приведем пример: Г. и С. взялись заборонить и засеять пшеницей-первый 3 3/4 десятины, а второй 2 десятины, за каждую по 3 р. и в данной ими К. расписке обязались в исполнении работы так, что если работу эту не исполнят, то платят К., независимо от возврата полученных вперед денег, неустойки за каждую десятину по 3 р. Они не исполнили 1 дес. 24 саж., а потому К. просил взыскать с них за неисполненную бороньбу выданные им 4 р. 80 к. и неустойки столько же. Суд определил: взыскать с них всю требуемую сумму*(224). Но в приведенном примере нельзя видеть указания на какую-либо норму в определении неустойки: по усмотрению сторон она может быть назначаема и в высшем против договорной суммы размере. Так, в одном случае условлено было, что если наймодавец не отведет снятой у него земли в должном количестве, то обязан уплатить нанимателю "двойную сумму против ряженной"*(225). Но, большей частью, размер неустойки назначается ниже суммы главного договора.
Обыкновенно неустойка назначается деньгами, но это также не необходимо: неустойка может заключаться и в какой-либо иной невыгоде для лица, не исполнившего договора, и даже, по-видимому, в таком действии противной стороны по отношению к неисправному контрагенту, которое не имеет никакого юридического значения. Так напр. известен следующий случай: в гражданском отделении пензенского окружного суда (как сообщает "листок района моршанско-сызранской железной дороги") обратил на себя внимание иск одного крестьянина к другому о должной последним сумме, за несвоевременный платеж которой поставлена странная неустойка-отрезание хвоста у лошади неисправного должника*(226).
В условии о неустойке определяется иногда, что она должна быть уплачена разом*(227) или же для этого установляются какие-либо сроки*(228). Если в договоре не сказано ясно, с какого именно времени уплачивается неустойка,то договор толкуется в пользу обязанной стороны. Это положение может быть выведено, напр., из следующего случая: А.. взыскивал с Б. долг с неустойкой. Суд постановил: "взыскать с Б. долг ныне-же полностью 65 р., не дожидая второго срока спаса; что же касается неустойки, то мы (судьи), рассуждая, что в росписке неясно сказано, с которого времени неустойка, т. е. с первого ли неплатежа или со спаса, по внутреннему нашему убеждению определяем считать срок неустойки в день последнего срока со спаса, вследствие чего мы решили: взыскать теперь же с Б. 65р., а неустойку взыскивать тогда, когда ответчик не уплатит всего долга до спаса"*(229).
В заключение заметим, что неустойка назначается сторонами не только на случай неисполнения договора, но и на случай неисполнения в срок судебного решения, как это можно заключить, напр., из следующего случая: на суде А. добровольно обязался заплатить Г. за потраву скотом его хлеба 2 р., а если чрез три дня не уплатит, то подвергает себя платежу неустойки, по 50 коп. в сутки*(230).
II. Поручительство. Случаи, в которых стороннее лицо принимает на себя исполнение по договору при неисправности контрагента, весьма нередки в крестьянском быту: это видно, между прочим, и из заявлений самих крестьян, что поручительство у них "в ходу"*(231), хотя и не везде в одинаковой степени, так что в некоторых местностях оно уступает другим средствам обеспечения, напр. залогу*(232).
Из самого понятия о поручительстве, как сделке дополнительной, вытекает, что им могут быть обеспечиваемы всякие обязательства. В особенности оно служит к обеспечению займов как между самими крестьянами*(233), так и из сельских банков*(234), но применяется и к другим сделкам и обязательствам, напр. к личному найму*(235), к платежу податей и повинностей*(236) и проч.
Что касается формальных условий поручительства, то оно совершается обыкновенно в письменной форме,-в виде расписки, которая свидетельствуется в волостном правлении*(237), или в виде особой подписки, когда поручительство дается за кого-либо из тяжущихся при самом разборе дела в суде*(238).
Обращаясь к рассмотрению юридических отношений, возникающих из поручительства, остановимся сначала на отношениях между поручителем и кредитором. Поручитель отвечает пред кредитором вообще в случае неисправности должника*(239). При этом, по-видимому, безразлично, есть ли у самого должника какое-либо имущество на удовлетворение взыскания или нет: одной неисправности его достаточно для того, чтобы кредитор мог обратить взыскание прямо против поручителя. Но встречаются случаи, в которых суды постановляли взыскать с поручителей за недостатком имущества у должника; таково напр. следующее решение: "взыскать с Б. в пользу А. 41 руб.; а за недостатком имения Б. описать и имение лиц, за него поручившихся"*(240). То же начало видно и из другого случая: кр-ка Н. жаловалась о неплатеже долга кр-кою Г., взявшей деньгами 12 р. и кроме того 4 четверти ржи, а в исправном платеже поручились несколько лиц; при разбирательстве дела, Г. в долге денег и хлеба созналась; а потому суд постановил: с Г. взыскать 3 р., а остальные 12 р., полагая в том числе и за рожь, взыскать чрез продажу лошади и, если таковая не будет стоить того сколько следует уплатить долга, достальные взыскать с поручителей*(241). То же самое правило встречается и по поводу поручительства при займе из сельского банка, где о неимении должником имущества свидетельствует волостной старшина*(242).
При обращении взыскания на поручителей волостные суды не различают, подобно закону, между поручительством "в платеже суммы" и поручительством "в платеже на срок": в том и другом случае, независимо от времени предъявления иска взыскание обращается на поручителя, особенно при неимении имущества у должника. К подтверждению этого положения может служить следующий случай: кр-ну Б. выдано было в 1868 г в ссуду из сельского банка 60 р. сроком на три года; в обеспечение этой ссуды Б. представил ручательство, данное несколькими односельцами 8 авг. 1870; поручители обязались, в случае неуплаты Б. ссуды 60 р. до 8 авг. 1871 г., таковую уплатить из своей собственности. Б. занятой суммы не возвратил и после принятых мер взыскания, волостной старшина заявил (в 1872 г ), что у Б. никакого имущества нет, почему и просил суд о взыскании долга с поручителей. Поручители объявили, что хотя в уплате ссуды за Б. ручались, по уплатить не желают, потому что они ручались только на один год, до 8 авг 1871 г. Суд постановил: "отзыв поручителей о том, что они после срока, на который ручались, платить за Б. не желают уважен ни в каком случае быть не может, потому что по местному нашему обычаю, поручители в платеже таких ссуд должны быть не на срок, а на все время, впредь до окончательной уплаты, и только ручаются за личность, совмещающую в себе честность, иначе в течении того срока, на который поручались, может каждый растратить свое имущество, и затем привлечь к платежу поручителей", и потому-взыскать с поручителей долг банка в 60 р., с процентами со времени займа по день уплаты*(243).
Из приведенного сейчас случая, между прочим, видно, что поручителей может быть несколько: с них взыскивается по соразмерности, если они об этом оговорили в самом условии; так в упомянутом случае поручителей было 12 человек, и они поручились за должника, хотя и совместно, но "каждый в равной части"; по этому и суд постановил взыскать с них долг, "с каждого по равной части"*(244).
Случается, что поручительством обеспечивается и определенное судом взыскание, но так, что поручитель прямо берет на себя чужой долг, назначая при этом срок для исполнения принятого им на себя обязательства. Так, напр., при разбирательстве дела о взыскании с К. долга (19 р.), по причине бедного своего состояния должник представил в суд поручителя, который, уплатив за К. тут же 5 р., остальные обязался уплатить в два срока,-в чем и выдал от себя подписку, с правом поместить ее в решение суда; суд постановил: добровольную сделку записать в книгу и согласно подписке взыскать с поручителя в два срока*(245).
Кроме случаев, в которых поручитель ответствует за уплату долга, встречаются, как мы заметили выше, и случаи поручительства по личному найму: ответственность за нанявшегося может состоять в том, что в случае неисправности последнего поручитель сам обязывается выполнить, вместо него, наемную услугу. Это видно, напр., из следующего случая: М. с отцом нанялись пасти скот у крестьян деревни Г., но самовольно неизвестно куда отлучились; суд постановил: "вызвать для пастьбы скота, согласно данного ими обязательства, крестьян Т., Б. и У., которые поручились за М. и одобрили его поведение, с тем, чтобы они сами между собою вели очередь, кому прежде начать пасти, и объявить поручителям, что если они сие постановление не исполнят, то с ними будет поступлено на основании закона"*(246).
Об отношениях между поручителем и должником в наших источниках не говорится; но из существа поручительства само собою вытекает, что поручитель, исполнивший обязательство вместо должника, имеет к последнему право регресса, а в договоре личного найма-право требовать вознаграждения за убытки.
В заключение заметим, что ответственность поручителя наступает не только в случае неисправности, но и в случае смерти должника. Так, в одном решении, по делу о взыскании долга по расписке, прямо сказано: "за смертию его (должника) взыскать с поручителей"*(247), при чем надо предполагать (хотя из самого решения не видно), что после умершего не осталось имущества, достаточного на удовлетворение долга.
III. К средствам обеспечения обязательств относится также задаток (arrha). Известно, что еще со времен римского права под задатком разумеется вообще денежная сумма или какая-либо вещь, передаваемая одною из договаривающихся сторон другой с тем, чтобы такое вручение служило признаком (argumentum) состоявшегося или окончательно-заключенного договора. Но независимо от этого, задаток рассматривается и как средство, служащее обеспечением исполнения обязательства, и притом в двояком смысле: или так, что задаток составляет уплату части условленной цены (Angeld) и отступление от договора сопровождается или утратою задатка или возвратом его, без освобождения однако виновного контрагента от обязанности доставить противной стороне вознаграждение за причиненные отказом убытки, или же так, что задаток дается лишь в предположении права отступиться от договора, с потерею задатка или с обязаиностью возвратить его в увеличенном размере (вдвойне и т. п.), т. е. с присоединением неустойки (Reugeld, Wandelpon), но без обязанности вознаграждать, сверх того, и за убытки. В иностранных законодательствах задаток встречается в обоих указанных значениях, хотя определения их по этому предмету далеко не одинаковы. Так, в прусском праве нормальным признается задаток в первом его значении, а во втором значении он понимается лишь тогда, когда об этом условлено между сторонами; во французском же праве наоборот: при отсутствии особого между сторонами условия о том, какое значение намерены они придать задатку, принимается, что задаток выдан в смысле обеспечения сторон на случай отказа от договора*(248). В нашем законодательстве нет общих правил о задатке; в частности же говорится о нем по поводу отдельных договоров, в особенности же по отношению к купле-продаже недвижимых имуществ, причем задаток, составляя предмет особой сделки, понимается в том смысле, что стороны, теряя задаток или возвращая его вдвойне, освобождаются от исполнения договора; что же касается купли-продажи движимостей, то в этом отношении задатку присвоено, по-видимому, первое значение, хотя в кассационной практике толкование относящихся сюда правил не одинаково*(249). Тем менее из отрывочных положений, относящихся к другим договорам, можно вывести какие-либо общие об этом предмете начала.
Все эти общие соображения о юридическом значении задатка предложены нами, конечно, не с тою целью, чтобы разъяснить здесь теорию задатка, а лишь для того, чтобы можно было легче ориентироваться в том разнообразии положений о задатке, какое встречается в нашем обычном праве. В народном юридическом быту задаток применяется также не только в купле-продаже, но и в других сделках, напр. в найме имуществ, в личном найме, подряде и т. п., и смотря по свойству сделки задаток дается то одним контрагентом, то другим, и при том не только деньгами, но и другими вещами*(250). Что же касается юридического значения задатка, то об этом предмете будет сказано более или менее подробно при изложении сделок и обязательств в отдельности, в особенности же по отношению к договору купли-продажи*(251). Здесь же, не вдаваясь в излишние обобщения, укажем на несколько более или менее общих начал, соответствующих тем различным значениям задатка, о которых мы говорили выше. Так, обычному нашему праву весьма известно то начало, что задаток служит признаком окончательно заключенного договора*(252). Что касается, далее, значения задатка, как средства обеспечения обязательств, то отступление той или другой стороны от договора сопровождается потерею или возвратом задатка, но в одних случаях этим не ограничивается ответственность контрагента, виновного в отступлении от договора, а на нем лежит обязанность вознаградить противную сторону за причиненные ей отказом убытки*(253), между тем как в других случаях, при отказе от договора, давший задаток рискует только потерею его, a получивший его обязан возвратить задаток вдвойне или более того, другими словами, кроме возврата задатка, он обязан еще уплатить неустойку в том же или большем размере: последнее правило является даже преобладающим*(254). Таким образом оба вышеуказанные значения задатка находят свое применение в обычном праве; встречаются еще случаи, в которых отказ от договора сопровождается только потерею задатка с одной или возвратом его с другой стороны, без всякой неустойки или обязанности вознаграждения за убытки, но такие случаи, сравнительно говоря, весьма редки*(255). При этом следует еще заметить, что из обстановки различных случаев, в которых применяются указанные начала, трудно уловить те руководящие основания, по которым суды применяют то или другое начало к случаям, по-видимому, совершевао однообразным.
IV. Залог. В крестьянском быту весьма нередки случаи, что исправность по обязательствам, особенно по займам, обеспечивается каким-либо имуществом, движимым или недвижимым: даже, судя по заявлениям крестьян некоторых местностей, этот способ обеспечения сделок является главным, преобладающим*(256). Повсюду он носит название залога или заклада и только в западно-русском крае он называется иногда заставою*(257). Нельзя, впрочем, сказать, чтобы случаи судебного разбирательства по этому именно предмету были особенно часты; но и по тем данным, которые отпечатаны, есть возможность уяснить себе, по крайней мере, те общие начала, которыми руководятся волостные суды при рассмотрении вопросов о залоги.
1) Начнем с условий совершения залога. Здесь прежде всего следует заметить, что предметом залога служат обыкновенно вещи движимые. По крайней мере случаев залога недвижимости в наших источниках не встречается: все известные нам решения волостных судов говорят исключительно о залоге вещей движимых, каковы напр.: лошади*(258), хлеб*(259), перины*(260), поддевки*(261) и т. п.*(262) Отсутствие же случаев залога недвижимости объясняется, впрочем, само собою, если иметь в виду самые земли, состоящие лишь в общинном пользовании крестьян: так как, по общему правилу, они не могут быть отчуждаемы, то к ним неприменим и залог. Случается только, что при залоге движимости в обеспечение исправности платежа кредитору, независимо от закладываемой вещи, предоставляется иногда и право пользования недвижимым имуществом, с того времени, когда обнаружится неисправность должника: в таком случае кредитор получает право не только самому пользоваться недвижимостью, но и передать ее другому лицу, независимо от права обратить взыскание на заложенную движимость. Такое пользование недвижимым имуществом есть как бы дополнение к залогу и отдельно от залога движимости, в смысле же залога, не встречается. Подобные случаи, впрочем, весьма редки. Таков, напр., следующий случай: ф. заложил В. одиннадцать копен овса и земли на две души надел за 20 руб. на определенный срок, а на случай неуплаты долга заключил с кредитором условие, что он может означенный овес обмолотить и землю засеять и может передать в другие руки*(263).
Говоря о предмете залога, следует еще заметить, что закладываемая вещь должна принадлежать самому должнику. Это начало вытекает уже из того, что, как увидим при изложении купли-продажи, всякое отчуждение вещи чужой не допускается; притом и из всех случаев залога прямо видно, что закладывается только то имущество, которое составляет собственность залогодателя.
Что касается формы заключения закладного договора, то, судя по большинству известных случаев, он совершается словесно, с передачею закладываемой вещи должником кредитору. Встречаются, впрочем, случаи, из которых видно, что передача закладываемой вещи не есть необходимое условие: вещь может оставаться и у должника*(264). С другой стороны, и словесное заключение закладного договора встречается не исключительно: есть местности, где требуется, чтобы он был совершаем в письменной форме, притом с подробным описанием закладываемой вещи и означением срока, на который она закладывается. Так, известны случаи заклада по расписке*(265). Но несоблюдение этого условия не делает договора недействительным в том смысле, что не освобождает кредитора от обязанности, в случае запирательства в принятии залога, уплатить (по началу "грех по полам") половинную цену его, так как по обычаю он считается даже виновным в невыдаче расписки. В этом именно смысле решено было волостным судом следующее дело: Ф. не сознавался на суде в принятии от О. в заклад пестряди, стоющей 4р. 80 к. Приняв во внимание, что "заклад должен приниматься под расписку, с подробным объяснением какой заклад и до какого срока платеж, а так как расписки нет, то нет возможности решить вопрос", и признавая Ф. виновным в невыдаче расписки, суд постановил: взыскать с Ф. на удовлетворение О. половинную часть, т. е. 2 р. 40 коп.*(266)
2) Переходя к вопросу о юридических отношениях, возникающих из залога, заметим прежде всего, что права и обязанности залогодателя и залогопринимателя вытекают из самого понятия о залоге, как о договоре*(267), которым обеспечиваются другие, преимущественно долговые обязательства.
Так как залог не составляет самостоятельного договора, и потому находится в зависимости от договора, им обеспечиваемого, то понятно, что только в случае неисполнении главного договора кредитор имеет право получить удовлетворение из заложенного имущества. Для осуществления этого права существуют в обычае самые разнообразные правила, по которым производится удовлетворение из залога. Так, есть местности, в которых, согласно с писанным правом, заложенный предмет продается с публичного торга и вырученными от продажи деньгами удовлетворяется кредитор, а излишек возвращается должнику*(268). При этом продажа с публичного торга производится, обыкновенно, не тотчас после просрочки: должнику назначается судом новый срок для уплаты долга, и только по истечении этого срока вещь обращается в публичную продажу.
Продажа вещи с публичного торга не составляет однако общего правила. В некоторых местностях самому кредитору, по истечении назначенного судом срока для уплаты долга, предоставляется право продать заложенную ему вещь. Так напр., по одному делу суд постановил: 1 декабря крестьянка О. должна заплатить В. 37 руб., в противном случае В. имеет полное право продать заложенные вещи, так как они заложены уже 12 лет*(269). Впрочем приведенный случай можно рассматривать как исключительный, так как здесь, по-видимому, главную роль играет то обстоятельство, что залог находился в руках кредитора более 12 лет. Можно полагать, что в других местностях подобного права кредитору не предоставляется. Право продать заложенную вещь, при неплатеже долга в срок, предоставляется кредитору обыкновенно не иначе как с согласия должника. Если должник на продажу не изъявил согласия, то обязан уплатить со дня просрочки по день платежа десять процентов с занятой суммы; а если изъявит согласие на продажу, то лишается права на тот излишек против суммы долга, какой может оказаться при продаже заложенной вещи. Такие начала высказаны крестьянами одной местности, при расспросах, в следующем заявлении: "если заложенная вещь не выкуплена в условленный срок, то кредитор не имеет права продать вещь без согласия должника, но сей последний обязав заплатить кредитору за каждый просроченный месяц 10 процентов; если же должник согласится на продажу заложенной вещи, то он теряет право на излишек, вырученный от продажи вещи, который обращается в пользу заимодавца"*(270).
В некоторых, весьма впрочем немногих местностях, в случае неплатежа в срок, назначенный волостным правлением, заложенная вещь остается в пользу кредитора т. е. становится его собственностью. Так, по одному из подобных дел, суд постановил: находящуюся у Б. в закладе поддевку А. за неплатеж долга обратить в собственную принадлежность ему, Б.*(271) В таком же смысле решен был, напр., и следующий случай: С. заложил Щ. за 43 руб. лошадь и корову до 1 октября; срок прошел, а уплачено было только 6 руб.; суд определил: если С. уплатит Щ. 37 рублей в течении недельного срока, то скот может оставить за собою в собственность; в противном же случае Щ. должен взятые в число долга 6 руб. возвратить С., а скот оставить за собою, на время же недельного срока скот должен находиться у Щ.*(272) Подобные решения, об оставлении заложенной вещи в собственность кредитора, встречаются и в других местностях; так, напр., в одном из волостных судов ярославской губернии, К. просил о взыскании с В. по расписке 8 рублей или о предоставлении ему заложенной житницы; суд постановил: предоставить К. житницу, данную в обеспечение платежа, и тем считать долг погашенным*(273).
Ни продажу заложенной вещи с публичного торга, ни оставление ее, по истечении срока, в собственность кредитора, нельзя однако считать за общее правило. Напротив, случаи этого рода встречаются довольно редко, большею же частью, когда залог не выкуплен в условленный срок или в срок, назначенный волостным судом, кредитору предоставляется право или самому распорядиться залогом, когда об этом было особое условие*(274), или с разрешения волостного правления*(275). Обыкновенно делается таким образом, что по истечении условленного для уплаты долга срока волостной суд назначает новый срок, в который должна быть выкуплена должником заложенная вещь, и уже по истечении этого нового срока кредитор может распорядиться ею по своему усмотрению. Это начало встречаем в целом ряде заявлений, сделанных при опросах крестьян. различных местностей*(276). Предоставляемое, в силу такого начала, право "распорядиться вещью по своему усмотрению" заключается в том, что кредитор может и оставить ее за собою или же продать, смотря по тому, что найдет для себя удобнее и выгоднее. Из этого же само собою вытекает, что о возврате излишка должнику не может быть и речи. Впрочем, в некоторых местностях правом распоряжения вещью названо именно право кредитора продать ее, при чем ему вменяется также в обязанность излишек возвратить должнику*(277). -При назначении нового срока для выкупа заложенной вещи волостные суды, в некоторых местностях, обязывают должника платить кредитору шесть процентов с занятой суммы. Это начало выражено, напр., в следующем заявлении: "если заложенная вещь не выкуплена в условленное время, то кредитор обязан донести об этом волостному суду, который назначает должнику новый срок и обязует его платить кредитору до выкупа вещи 6% с полученной им суммы"*(278).
Таковы права кредитора на удовлетворение из заложенной вещи в случае неплатежа следующего ему долга. Само собою разумеется, что при исполнении должником обязательства залог должен быть ему возвращен*(279) в том виде, как получен. Поэтому пользоваться заложенною вещыо, по крайней мере в ущерб ее хозяину, кредитор не имеет права, в противном случае обязан вознаградить должника за убытки, так что соразмерно с последними уменьшается самая сумма долга. Так, по одному делу состоялось в волостном суде следующее решение: заложенные вещи (одежду) возвратить ответчице, а с нее взыскать в пользу просительницы, вместо 20 руб., только 10 в два срока, в том внимании, чтобы вознаградить ее за убытки по случаю износа ее вещей*(280).
За употребленные на исправление заложенной вещи издержки отвечает кредитору должник. Так, в одном решении постановлено: сапоги (заложенные И. крестьянке В. за 39 копеек) крестьянину И. возвратить, с тем, чтобы он отдал В. 39 копеек и издержанные ею за починку сапог 80 коп.*(281)
Кредитор обязан возвратить залог должнику в том только случае, когда долг уплачен сполна: уплата части денежной суммы не освобождает залога в соответственной части, а весь залог служит обеспечением остальной суммы. Эго положение вытекает из следующего случая: Б. взяла у С. заимообразно 10 руб. и отдала ему в заклад свои перины и проч., каковых вещей, по уплате С. разновременно взятых ею денег, он не отдает. С. показал, что Б. отдала ему (платок и дверь) всего на 6 руб. плата 4 руб. не подтвердилась. Суд определил: разделить 4 р. пополам так, чтобы Б. отдала С. 2 р., а С. отдал Б. перины ж проч.*(282)
По получении занятых денег кредитор обязан возвратить ту самую вещь, которая служила ему обеспечением долга, в случае же подмена он отвечает пред залогодателем, как нарушитель собственности. Так, Б. продал В. заложенный у него К. самовар и выдал при выкупе другой, худой самовар. В. требует запроданный ему самовар 10р. Суд постановил: взыскать с Б. за самовар 10 р. в пользу В. и возвратить К. заложенный им самовар*(283).
До уплаты долга, или до разрешения волостного суда воспользоваться залогом, кредитор обязан хранить вещь*(284); хранение может быть поручено им и третьему лицу, которое отвечает за убытки перед залогопринимателем, если будет пользоваться залогом. Так, Л. просил о взыскании с З. материала с мельницы, заложенного ему, Л., кр-м Г., по расписке; суд определил: взыскать с З. на удовлетворение Л. 35 р. и за пользование материалом в течении двух лет 15 р.*(285)
Что касается собственно обязанностей должника, то прежде всего, конечно, обязанность его состоит в передаче кредитору заложенной вещи, когда это требуется*(286). Заложенное имущество остается в руках кредитора до получения удовлетворения или до разрешения суда распорядиться вещыо по усмотрению кредитора; поэтому должник не имеет права самовольно отбирать залог, в противном случае взыскание производится с его прочего имущества. Это видно, напр., из следующего случая: С. угнал от Д. лошадь и продал ее И. На суде С. заявил, что лошадь принадлежит не Д., а ему, С., но только она была у Д. в виде обеспечения долга 17 руб.; суд постановил: 17 р. взыскать в пользу Д. с другого имущества С.*(287)
3) Что касается вопроса о прекращении залога, то об этом нет особенных прямых указаний; но из вышеизложенного видно, что залог, как дополнительный договор, прекращается тогда, когда прекращается обеспеченное им обязательство, т. е. когда последует уплата долга. Кроме того, договор о залоге прекращается и в том случае, когда залог продается или обращается в собственность кредитора.
V. К средствам обеспечения обязательств может быть отнесено и задержание чужого имущества (jus retentionis). В законодательстве оно не имеет самостоятельного значения в ряду других способов обеспечения договоров и обязательств, так как оно допускается лишь в виде изъятия в определенных законом случаях. В обычном же праве задержание чужого имущества встречается нередко и притом в различных формах. Так, оно является, во-первых, в том смысле, что должник в праве приостановиться исполнением своего обязательства по отношению к кредитору до тех пор, пока тот не исполнит другого обязательства по отношению к должнику. Во-вторых, оно является в виде задержания принадлежащих должнику вещей впредь до исполнения последним обязательства, след. также в смысле обеспечения исполнения; но при этом различаются два случая: задержание вещей, находящихся уже в руках кредитора, и отобрание у должника вещей для обеспечения обязательства. Рассмотрим все эти формы задержания чужого имущества порознь.
1) Что касается задержания имущества в первом значении, т. е. в смысле приостановки исполнения какого-либо обязательства впредь до исполнения со стороны кредитора другого по отношению к должнику обязательства*(288), то в практике волостных судов встречаем напр. следующие случаи: Ч. взыскивал с В. за 5 дерев пять рублей; В. заявил, что Ч. занимал у него четыре меры ржи; суд определил: когда Ч. отдаст рожь В., тогда и должен получить с него деньги*(289). Или, напр., Т. отыскивал с В. зипун; свидетельница А. показала, что Т. взял у В. такой же зипун; суд определил: возвратить зипун Т. тогда, когда он возвратит В. зипун, взятый во время сватания дочери*(290). Впрочем, в последнем примере задержание исполнения обязательства совпадает с задержанием принадлежащих контрагентам вещей.
2) Чаще встречается удержание вещей должника. К этой форме обеспечения обязательств относятся те случаи, когда задерживаемые вещи находятся уже в руках кредитора или вообще когда завладение вещами должника производится без всяких насильственных действий со стороны кредитора, напр. когда они находятся в его квартире. Такой способ обеспечения обязательств считается в крестьянском быту делом весьма естественным и справедливым, так что нередко и суды держатся того же взгляда. Случаи, сюда относящиеся, разнообразны. Так напр. встречается случай задержания инструментов плотника, не уплатившего денег за квартиру: суд нашел действие хозяина квартиры правильным и определил: инструменты, впредь до уплаты долга, взять в волостное правление на хранение*(291). Подобно этому, встречается случай задержания слесарного инструмента по причине неплатежа денег за квартиру: суд определил, чтобы задержанный инструмент был возвращен по уплате долга*(292). Иногда задержание проданной вещи, впредь до уплаты покупателем всех денег сполна, рассматривается также как мера обеспечения обязательства. Так напр. А. продал С. 20 ульев пчелы за 60 р., в счет которых уплачено было только 30 р., а между тем все имущество С., в том числе и сказанная пчела, описано на удовлетворение частного иска; суд постановил: взыскать с С. недоплаченные за пчелу 30 р., самую же пчелу,впредь доуплаты денег, "оставить неприкосновенною в виде меры обеспечения у кр. А."*(293). Встречаются также случаи, когда вещи задерживаются за неотдачу заслуженного вознаграждения по договору личного найма; так, напр., Е. жаловался на Н. в невозврате им платья на 2 р., принадлежащего Е. и удержанного сыном Н., бывшим в работниках по домашнему условию; ответчики показали, что они удержали у себя платье Е. за неотдачу им заслуженных сыном Н. денег 1 р. 50 коп.; оказалось, что Е. не додал только 70 коп., а потому суд постановил: взыскать с Е. 70 коп., удержанное же платье возвратить Е.*(294)
Если во время задержания вещи, принадлежащей должнику, кредитор получал от нее выгоду, то производится зачет. Сюда относится, напр., следующий случай: Ч., явившись к С. из другой местности за получением долга (153 р.), согласился отвесть домой лошадь С.; но эту лошадь он продержал у себя 1 1/2 года, потому что С. не уплатил ему следующих за два срока процентов. Вследствие этого С. требовал вознаграждение за продержание лошади, а Ч. окончания всяких счетов с С. , возвращая ему лошадь. Третейский суд решил: "хотя и следовало бы вознаградить С. за упадок цены лошади, задержанной при некотором самовольстве, но так как С-м не выполнено обязательство об уплате % Ч-ну, который не видал возможности этой уплаты по несостоятельности С., то С. не должен получить никакого вознаграждения за продержание лошади Ч-м, а Ч. - процентов за капитал"*(295).
В случае неисполнения обязательства должником, задержанная его вещь оставляется в собственность кредитора. Так, напр., суд определил: овцу С., самовольно задержанную Д., как С. не уплачено сыну его, оставить за Д.*(296)
Особенные случаи задержания являются ори потравах, когда и по закону и по обычаю дозволяется задержать чужой скот, пойманный на потраве, также в смысле обеспечения уплаты вознаграждения за повреждение угодья: об этой форме задержания будет сказано подробно в статье о потравах (в главе шестой); здесь же следует заметить, что и независимо от задержания скота, есть случаи, когда, в обеспечение уплаты вознаграждения за потраву, считается дозволительным задержать иные какие-либо вещи, принадлежащие хозяину скота, до тех пор пока он не уплатит означенного вознаграждения*(297).
3) В видах обеспечения обязательств, в некоторых местностях, обычай допускает также отобрание вещей у должника или у третьего лица, если напр. для последнего произведены были кредитором какие-либо издержки, за которые обязан отвечать должник. К этого рода случаям могут быть отнесены, напр. следующие решения волостных судов. Сельский староста увез у двух крестьян со двора четыре суягных овцы за поручительство их умершего отца в исправности платежа повинностей одним из этих крестьян: суд признал поступок старосты правильным, а истцам предоставил право, если пожелают, взятых с их двора четырех овец выкупить*(298). Далее, встречается случай увода лошади вследствие неотдачи при дележе наследства вещей, причитавшихся на долю уведшего*(299). Сюда же может быть отнесен, напр., и следующий случай: А. жаловался на М., что он отобрал у его работника С. в поле, у гурта овец, три халата, епанчу и кожу за то (по словам М.), что С. пас гурт овец на его М. расходах. А.. показал, что С. пас гурт овец на расходах кр. Д., по соглашению с Д. Суд постановил:. вышеписанное имущество отобрать от М. и вручить по принадлежности, а относительно пастьбы скота А. на расходах М. или Д., для вернейшего дознания, поручить старосте*(300).
Не смотря на приведенные факты, нельзя сказать, чтобы удержание и тем менее отобрание вещей считались и в крестьянском быту нормальными способами обеспечения обязательств, напротив: эти средства выходят мало-помалу из употребления, так что нередки случаи, в которых и волостными судами они признаются действиями неправильными, а виновные в них даже наказываются штрафами*(301) или розгами*(302). При этом задержанное имущество отбирается*(303) и, сверх того, присуждается в пользу потерпевшего вознаграждение за убытки, если таковые понесены им вследствие удержания иди самовольного взятия вещей*(304). Во всяком случае там, где задержание не допускается, а задержанное имущество возвращается по принадлежности, задержавшему предоставляется отыскивать свое право особо*(305). Таким образом, и в крестьянском быту самоуправные действия кредиторов далеко не всегда и не везде ставятся на одну доску с правильными средствами обеспечения сделок и обязательств.
«все книги «к разделу «содержание Глав: 10 Главы: 1. 2. 3. 4. 5. 6. 7. 8. 9. 10.