Глава вторая ПРАВО СОБСТВЕННОСТИ В РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОМ ОБЩЕСТВЕ

 5. Классики марксизма о рабовладельческой

собственности

"При рабовладельческом строе основой производственных

отношений является собственность рабовладельца на средства

производства, а также на работника производства-раба, (*1),

которого может рабовладелец продать, купить, убить, как

скотину". В отличие от первобытно-общинного строя в рабо-

владельческом обществе "нет уже общего и свободного

труда всех членов общества в процессе производства,-

здесь господствует принудительный труд рабов, эксплоати-

руемых нетрудящимися рабовладельцами. Нет поэтому и об-

щей собственности на средства производства, равно как на

продукты производства. Ее заменяет частная собственность.

Здесь рабовладелец является первым и полноценным собствен-

ником" (И. В. Сталин). (*2).

(**1) Ср. характеристику положения рабов в рабовладельческом обществе,

данную Марксом a т. 1 "Капитала" e В. И. Лениным в лекции "О государ-

стве": "Рабочий, по меткому выражению древних, отличается здесь только

как instrumentum vocale (одаренное речью орудие) от животного как instru-

mentum semivocale (одаренного голосом орудия) и от неодушевленного ору-

дия труда как от instrumentum mutuum (немого орудия)" (К. Маркс

т; Ф. Энгельс, Соч., т. XVII, стр. 217). "Рабовладельцы считали рабов

своей собвтвенностыо, закон укреплял этот взгляд и рассматривал рабов

как вещь, целиком находящуюся в обладании рабовладельца" (В. И. Ленин,

Соч., т. XXIV, стр. 367).

(**2) И. В. Сталин. Вопросы ленинизма. Изд. 11-е, стр. 555.

-48-

Под общей собственностью на средства производства

товарищ Сталин понимает общественную собственность

на средства производства. Именно в этом смысле товарищ

Сталин противопоставляет общую собственность на средства

производства частной собственности на них и в своей

характеристике первобытно-общинного строя, (*3), и в своей характе-

ристике рабовладельческого строя, противопоставляя эти два

типа производственных  отношений и тем самым два

типа собственности на средства производства: 1) общест-

венную собственность первобытно-общинного строя с его

отсутствием эксплоатации и классов и 2) частную собст-

венность рабовладельческого общества с его эксплоатацией

и жестокой классовой борьбой между эксплоататорами и эксплоа-

тируемыми.

В историческом процессе становления и развития рабовла-

дельческого общества собственность рабовладельца на сред-

ства производства, а также собственность на раба, принимала

самые разнообразные формы. Характеризуя античную собствен-

ность, Маркс и Энгельс писали в "Немецкой идеологии":

"это-античная общинная и государственная собственность,

которая возникает благодаря объединению, путем договора

или завоевания, нескольких племен в один город и при

которой сохраняется рабство. Наряду с общинной собствен-

ностью развивается уже и движимая, а впоследствии и недви-

жимая, частная собственность, но как отклоняющаяся от нормы

и подчиненная общинной собственности форма. Граждане

государства лишь в их совокупности обладают властью над

своими работающими рабами и уже в силу этого связаны

формой общинной собственности. Это-совместная частная

собственность активных граждан государства, вынужденных

перед лицом рабов сохранять эту естественно возникшую

форму ассоциации." (*4).

(**3) "При первобытно-общинном строе основой производственных ioiioa-

ний является общественная собственность иа средства производства...

Общий труд ведет к общей собственности на средства производства, равно

как на продукты производства. Здесь не имеют еще понятия о частной

собственности на средства производства, если не считать личной собствен-

ности на некоторые орудия производства, являющиеся вместе с тем ору-

диями защиты от хищных зверей. Здесь нет эксплоатации, нет классов"

(И. В. Сталин. Вопросы ленинизма. Изд. 11-е, стр. 555).

(**4) К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. IV, стр. 12. Примененные

в русском переводе слова: "лишь сообща владеют", мы заменяем словами:

"лишь в их совокуггиости обладают властью" - в соответствии с текстом;

оригинала: "besitzen nur in ihrer Gemeinschaft die Macht" (Karl Marx/

Fridrich Engels. Die Deutsche Ideologie. 1933. S. 12). На эту неточ-

ность русского перевода акад. А. И. Тюменев обращал внимание еще в мае

1933 г. в своем докладе в ГАИМК ("Разложение родового строя и револю-

ция в VII-VI вв. в Греции". Изв. Гос. Акад. истории матер, культуры, вып.

76, 1934, стр. 108, прим. 2).

-49-

Но в том же античном обществе, на дальнейших этапах

его развития, частная (т. е. индивидуальная) (*5) недвижимая

собственность, вначале выступавшая лишь в качестве "откло-

няющейся от нормы и подчиненной общинной собственности

формы", приобретала настолько крупное значение, что Маркс

характеризовал ее как "экономическое основание" рабовладель-

ческого общества для определенных периодов его истории:

". .. форма свободной мелкой...  собственности крестьян,

ведущих самостоятельно свое хозяйство, в качестве преобла-

дающей нормальной формы,... составляет экономическое осно-

вание общества в лучшие времена классической древности". (*6).

Рядом с нею и в ущерб ей развивалась и крупная недвижи-

мая частная собственность, (*7), процесс концентрации которой

(**5) Мы говорим об "индивидуальной" частной собственности

потому, что и коллективная собственность в рабовладельческом обществе

являлась формой эксплоататорской и тем самым частной собственности.

Хотя Маркс и Энгельс обычно понимают под "частной" собственностью

рабовладельческом обществе именно индивидуальную частную собствен-

ность: собственность отдельного рабовладельца-paterfamilias как главы

римской семьи (К.Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. IV, стр. 14-16;

ср. стр. 52; "настоящая частная собственность", или т. XVI, ч. 1, стр. 446;

"чистая частная собственность"), - в той же "Немецкой идеологии"

они определяют "общинную собственность" античного государства как

"совместную частную собственность (das gemeinschaftliche Privateigentum)

активных граждан государства" (Die Deutsche Ideologie, S. 12; Соч., т. IV,

стр. 14). Приведенное выше положение товарища Сталина о замене

общей (т. е. общественной) собственности на средства производства

первобытно-общинного строй частной собственностью при рабовла-

дельческом строе (Вопросы ленинизма, стр. 555) в одинаковой мере отно-

сится как к индивидуальной частной собственности отдельного

рабовладельца, так и к коллективной собственности самого антич-

ного полиса.

(**6) К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XIX, ч. 2, стр. 369-370.

(**7) По мнению И. С. Перетерского, "генезис римских учений о собствен-

ности следует искать... в отношениях рабовладения... Если учение о собст-

венности занимает центральное место в любой правовой системе, то в центре

римского учения о собственности находится собственность на раба, так же

как в центре феодальной собственности находится собственность на землю

(и вообще права на землю), а в центре буржуазной собственности - частная

собственность на средства производства, являющаяся правовой основой капи-

талистической эксплоатации" ("О правовом положении рабов в древнем

Риме". Уч. зап. Моск. юридич. инст., вып. 1, 1939, стр. 128). Автор оговари-

вается, правда, что "значение собственности на рабов для конструкций рим-

ского права выявляется особенно рельефно в тот период истории Рима

(и римского права), когда Рим стал в полной мере развитым рабовладельчес-

ким государством", т. е. во второй половине республики, и что в древнейшем

периоде "преимущественное значение имели вопросы италийского земле-

владения". В подтверждение этого последнего тезиса И. С. Перетерский

ссылается на письмо Маркса к Энгельсу от 8 III 1855, в котором Маркс

считает, что внутреннюю римскую историю до эпохи Августа "можно plainly

-50-

в Риме начался "очень рано" и привел в конечном результате

к "превращению плебейских мелких крестьян в пролета-

риат". (*8).

Задача изучения отдельных форм рабовладельческой соб-

ственности в их конкретном историческом разнообразии не

может быть ограничена анализом названных форм античной

собственности и соотношения между ними на различных эта-

пах развития античного общества. Наряду с развитием отдель-

ных форм античной собственности, необходимо учесть спе-

цифические особенности форм собственности древнего

Востока, неоднократно и настойчиво подчеркнутые Марксом

в ряде его исследований. (*9).

Главная трудность заключается, однако, в том, что, наряду

с типичными для рабовладельческого общества формами кол-

лективной или индивидуальной частной собственности в их

"чистом виде": в виде собственности populus Romanus на ager

publicus или восточного деспота на всю землю, либо "чистой

частной собственности" римского гражданина, (*10), при анализе

форм собственности рабовладельческого общества приходится

сталкиваться с рядом переходных и смешанных форм-

например, с такими пережитками коллективной собственности,

как афинские литургии или римские фрументации, с пережит-

ками патриархальной (большой) семьи в собственности древне-

римской семьи, (*11), или с своеобразными формами разделенной

собственности как на Востоке, так и в самом Риме (об этом-

ниже).

(целиком) свести к борьбе мелкого землевладения с крупным, разумеется,

вводя те модификации, которые обусловливаются существованием рабства"

(К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т, XXII, стр. 89). В дополнение

к этому высказыванию Маркса можно было бы привести известное положе-

ние самого Энгельса о государственной земле, вокруг которой и "вращается

вся внутренняя история республики" (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч.,

т. XVI, ч. 1, стр. 100; ср. т. XIV, стр. 673). Если учесть, что и в импера-

торский период правовой режим хозяйственного использования государ-

ственных и муниципальных земель играл немалую роль в общей системе

имущественно-правовых отношений римской империи, правильнее при-

знать, что центральным институтом римского права было право собствен-

ности на землю и на рабов. Другое дело, что борьба крупного земле-

владения с мелкий была тесно связана с рабовладением и не может быть

правильно понята "вне момента рабовладения" (И. С. Перетерский,

указ. соч., стр. 129).

(**8) К. Маркс в Ф.Энгельс, Соч., т. IV, стр. 13-14; ср. т. XIV,

стр. 179 и т. XVJ, ч. 1, стр. 125.

(**9) Ср., например, Karl Marx, Grundrisse, S.376-377, 383 (русский

перевод, стр. 151-153 и 158) или К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч.,

т. XIX. ч. 2, стр. 352-353.

(**10) Ср. К. Маркс и Ф.Энгельс, Соч., т. XVI, ч. 1, стр. 446.    

(**11) Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVI, ч. 1, стр. 40-43.   

-51-

 6. Общинно-государственная и индивидуальная

собственность в рабовладельческом обществе

Указанное разнообразие форм рабовладельческой собст-

венности, развивавшихся в пределах единого по своей соци-

альной (классовой) природе типа рабовладельческой собствен-

ности, крайне затрудняет возможность подведения их под

какую-либо единую формулу, в которой были бы выражены

достаточно содержательные общие признаки, характерные для

всех разнообразных форм коллективной и частной (индиви-

дуальной) собственности рабовладельческого общества. По-

пытки создания подобных обобщающих формул, сделанные

отдельными советскими историками-античниками, лишний раз

об этом свидетельствуют. Одни из историков выдвигали на

первый план коллективную собственность самого античного

государства-города как своеобразного коллектива рабовла-

дельцев, внутри себя сохраняющего подобие общинных отно-

шений, как демократического полиса, в котором "все граж-

дане в той или иной степени являются участниками коллек-

тивной   государственной   собственности".   Классическим

примером рабовладельческого коллектива с этой точки зрения

являлась Спарта, в Афинах же и Риме они находили лишь

пережитки или "элементы старой общинной собственности"

в виде ager publicus в Риме или Лаврийских рудников в Афи-

нах, доходы с которых шли в пользу всех граждан. Общинно-

государственный характер собственности в Афинах и Риме

они усматривали главным образом в таких проявлениях права

граждан на долю в коллективной собственности полиса и его

доходах, как литургии, раздачи и кормления, ager publicus,

дележ военной добычи, вознаграждение за отправление обще-

ственных обязанностей, вывод колоний в завоеванные области

и т. п. Но в прямой ли (спартанской) или в модифицирован-

ной (афинской) своей форме античная собственность представ-

лялась им "коллективным присвоением" продукта труда ра-

бов, "поступающего в собственность коллектива рабовладель-

цев, между которыми (он) и распределяется". (*12).

(**12) С. И. Ковалев. История античного общества. Эллинизм. Рим,

1936, стр. 305-307 и 310; История античного общества. Греция. 1936,

стр. 155 и 212-213.-Выступая по нашему докладу на юбилейной науч-

ной сессии Ленинградского университета (29 XI 1944), С. И. Ковалев за-

явил, что, в противовес своей прежней точке зрения, он считает в настоя-

щее время типичной формой античного полиса не Спарту, а Афины. Вместе

с тем, С. И. Ковалев подчеркнул, что соотношение между коллективной

и индивидуальной частной собственностью менялось на отдельных этапах

развития античного общества, причем конечным результатом этого разви-

тия явилось вытеснение коллективной собственности индивидуальной

частной собственностью.

-52-

В таком понимании античная общинно-государственная соб-

ственность как коллективная собственность самого полиса

почти полностью заслоняет как мелкую, так и крупную частную

собственность афинского или римского гражданина. Между

тем, классики марксизма настойчиво подчеркивали наличие

и роль индивидуальной частной собственности на самых разно-

образных этапах развития античного общества. Характеризуя

античную общину-город, Маркс писал: "Общинная собствен-

ность-в качестве государственной собственности, ager publi-

cus-отделена здесь от частной собственности. Собственность

отдельного человека сама непосредственно не является здесь

общинной собственностью". Хотя "предпосылкой для присвое-

ния земель здесь продолжает оставаться членство в общине,

ио, как член общины, каждый отдельный человек является

частным собственником". В этом сочетании частной собствен-

ности члена античной общины с общинной, государственной,

собственностью на ager publicus, при котором частная земель-

ная собственность "опосредствуется" (обусловливается) госу-

дарственной или "сама государственная земельная собствен-

ность существует в этой двойной форме", Маркс усматривал

одно ив важнейших отличий античной общины-города от восточ-

ной общины, в которой "не существует собственности отдель-

ного лица, а существует лишь его владение; действительный

настоящий собственник - это община; следовательно, соб-

ственность существует только как коллективная соб-

ственность на землю". (*13). Можно предположить, что приве-

денная характеристика античной общинной и частной земель-

ной собственности относится преимущественно к раннему

этапу развития рабовладельческого государства-города. Если

это так, тем важнее указание Маркса на сосуществование инди-

видуальной и коллективной собственности в античной общине

даже и на раннем этапе античного общества. В позднейшую

эпоху, когда земельная частная собственность освобождается

от связывающих ее общинных пут, когда оккупированные

римскими гражданами участки ager publicus превращаются

в их свободную частную собственность, (*14) "эта форма свобод-

(**13) Karl Marx. Grundrisse, S. 378, 379, 383, (русский перевод,

стр. 153-154 и 158).

(**14) Заключительным актом этого процесса явился аграрный закон 111 г.

до н. э. (lexi agraria), признавший за владельцами оккупированных ими

участков ager publicus полную свободу распоряжения ими (право отчужде-

ния, залога и завещания) и освободивший их от уплаты vectigal (текст,

lex agraria см.; Bruns. Fontes juris romani antiqui. Editio sexta, pars 1, 1883,

pp. 74 et s.; см. также Т. Frank. Rome and Italie of the Republic. Серия.

"An Economic Survey of Ancient Rome", ed. by T. Frank. Vol. 1, 1933

p. 248. -Н. Last in the Cambridge Ancient History, Vol. IX. The Roman

Republic 133-44 В. С., ed. by S. A. Cook, F. E. Adcock and M. P. Charles-

worth, 1932, p. 100.-Neumann. Geschichte Roms wahrend des Verfalles

der Republik. 1881, S. 264.-Laveleye. De la propriete et de ses formes

primitives. 4 ed., 1891, pp. 398-399.-Макс Вебер. Аграрная история

древнего мира. 1923, стр. 340).

-53-

ной мелкой (парцеллярной) собственности крестьян, ведущих

самостоятельно свое хозяйство, в качестве преобладающей

нормальной формы... составляет экономическое основание

общества в лучшие времена классической древности". (*15).

В общую систему "коллективного присвоения" продукта

груда рабов не укладывается и присвоение античных крупных

собственников, образы которых запечатлели писатели древно-

сти (*16) и о богатстве которых вслед за ними повествуют авторы

любого курса древней истории. (*17). Как ввести в эту систему

афинского плутократа IV в. до н. э. типа Эвктемона, (*18), афин-

ского или римского менялу-банкира (трапекситес (греческими буквами), agrentarius),

греческую и римскую морскую торговлю, римские товари-

щества откупщиков (societates publicanorum), владельцев рим-

ских латифундий или римских домовладельцев типа Красса

и Аттика? (*19). Каким образом в обществе, основой которого

являлось "коллективное присвоение могло бы образоваться

римское право, настолько являющееся "классическим юриди-

ческим выражением жизненных условий и конфликтов обще-

ства, в котором господствует чистая частная собственность,

что все позднейшие законодательства не могли внести в него

никаких существенных улучшений?" (*20). Как объяснить наличие

(**15) К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XIX, ч. 2, стр. 369-370.

(**16) Аристотель. Афинская полития, гл. 27, 3. Перев. С.И.Радцига,

1936, стр. 58 (об афинском стратеге Кимоне).-Плутарх. Избранные

биографии. Перев. под ред. С. Я. Лурье, 1941, стр. 72-73 (о том же

Кимоне) и 244-245 (о члене первого триумвирата и самом богатом римля-

нине 1 в. дон. э.-Марке Крассе).-Плутарх, Сравнительные жизне-

описания. Перев. Б. Алексеева, т. V, вып. 1, 1892, стр. 93-102 (об известном

не только своими военными победами, но и легендарною роскошью своих

пиров - Лукулле).

(**17) Ср. данные об афинском трапедзите начала IV в. до н. э. Пассионе

или названном выше Крассе у С. И. Ковалева (История античного обще-

ства. Греция, стр. 200; Эллинизм. Рим, стр. 159-160).

(**18) Раздел наследства Эвктемона дал одному из виднейших афинских

ораторов-Искстоэ (греч. букв.)-повод ярко изобразить в своей речи весь сложнейший

переплет частно-собственнических отношений и спекулятивных комбинаций

в Афинах IV в. до н. э. (речь напечатана в приложении к монографии

А. M. Придика "Шестая речь Исея. Исследования в области аттической

генеалогии и аттического гражданского права", 1902, стр. 327-344; см. также

стр. 134 сл.).

(**19) Ср. описание разнообразных богатств Т. Помпония Аттика, изве-

стного друга Цицерона, у И. M. Гревса [Очерки из истории римского

землевладения (преимущественно во время империи), Т. 1, 1899, стр. 288 сл.].

(**20) К. Маркс я Ф. Энгельс, Соч., т. XVI, ч. 1, стр. 446.

-54-

ряда норм торгового права, регулировавших различные формы

деятельности торгового и ростовщического капитала? (*21).

Некоторой попыткой подведения всех разнообразных видов

индивидуальной частной собственности под общую форму антич-

ной общинно-государственной собственности является ссылка

на литургии, раздачи и кормления, ager publicus, дележ воен-

ной добычи и т. п. (*22). Мы думаем, однако, что нельзя ставить

в одну плоскость и усматривать тождественные проявления-

хотя бы e модифицированной - формы античной коллективной

общинно-государственной собственности в таких институтах,

как литургии, с одной стороны, и ager publicus,-с другой.

При литургиях (*23) и других повинностях и ограничениях антич-

ной индивидуальной собственности основным являлось все же

индивидуальное частное присвоение (об этом-ниже),

ager publicus же, действительно, был одной из важнейших

и типичных форм античной коллективной собственности,

ибо, пока оккупированные гражданами участки не превраща-

лись окончательно в agri privati в подлинном смысле этого

слова, (*24) собственником ager publicus оставался сам populus

Romanus. Мы должны подчеркнуть недопустимость подобного

смешения с тем большей настойчивостью, что в литургиях,

а также в бесплатных раздачах и кормлениях, в устройстве

празднеств и общественных развлечений богатыми гражданами

усматривают проявление коллективности античной собствен-

ности и те, кто известное положение Маркса и Энгельса

об общей власти граждан античного государства над рабами

(**21) См. обзор греческих и римских норм торгового права; Rehme

Gescbichte des Handelsrechts. Handbuch des Handelsrechts hrsg. v. Ebren-

berg, I Bd. 1913, S. 67 ff.

(**22) Ci. выше, стр. 51.

(**23) О литургиях см.: С. Я. Лурье. К вопросу о роли Солона в рево-

люционном движении начала VI в. Уч. зап. ЛГУ, № 39, Серия истор. наук,

вып. IV, 1931, стр.81.-С. Ф. Кечекьян. Всеобщая история государства

и права. Ч. 1, вып. 1. Древний Восток и древняя Греция, 1944, стр. 190.-

Его же. Учение Аристотеля о государстве и праве,. 1947, стр. 65-66

и 70-71.

(**24) Мы подчеркиваем: "agri privati в подлинном смысле слова", ибо

agri privati vectigalesque в римской Африке, несмотря на то, что они про-

давались римским государством их владельцам, продолжали тем, не менее

признаваться собственностью государства (Rostowzew. Studien zur

Geschichte des Romischen Kolonates. 1910, S. 315). Равный образом и земли,

розданные беднейшим римским гражданам в силу аграрного закона Тиберия

Гракха (133 год до н. э.) в наследственную аренду, без права передачи

их другим лицам, являлись до аграрного закона III года до н. э. agri privati

vectigalesque и лишь названным законом были превращены в agri privati

(Max Weber. Die Romische Agrargeschichte in ihrer Bedeutung fur das

Staats- und Privatrecht. 1891, S. 151-152). Сами держатели agri privati

vestigalesque считали, однако, их "на практике, если не в теории, своей ча- 

стной собственностью" уже до закона 111 года до н. э. (Н.Lаst, ор. cit., p.l9).

-55-

понимают лишь в смысле "сплоченной коллективной власти

рабовладельцев", а не в смысле коллективной собственности

самого государства. (*25). В своей характеристике античной соб-

ственности представители этой точки зрения выдвигают на пер-

вый план не собственность самого античного государства-

города (общины) на землю, рудники, рабов и другие объекты

государственной собственности, а индивидуальную частную

собственность. (*26). Основной задачей сплоченного коллектива

(**25) В. Перце в. О форме собственности в античном обществе. Истор.

журн., 1939, № 10, стр. 143.-Ср. С. Ф. Кечекьян. Учение Ар-

мотеля и т. д., стр. 65-71.

(**26) Особую позицию в оценке соотношения между общинной и госу-

дарственной собственностью на землю и индивидуальной частной собствен-

ностью на нее в рабовладельческом обществе занимает А. В. Мишулин.

Правильно подчеркивая частно-собственнический характер общинной и госу-

дарственной собственности - в ее отличие от "общественной" или "обобще-

ствленной" собственности, А. В. Мишулин относит, однако, марксову

характеристику общинной и государственной собственности на землю, как

"совместной частной собственности активных граждан государства", только

к "начальному периоду развития недвижимой частной собственности".

Позднее "первичная частная собственность на землю в форме общинной

и государственной по мере развития рабовладельческих отношений сме-

няется индивидуальной частной собственностью на землю... Не только

движимая собственность становится индивидуальной частной собствен-

ностью, но и земля сбрасывает с себя общинную и государственную форму

владения ею и становится, как и движимая собственность, индивидуальной"

(А. В. Мишулин. Из лаборатории исторических идей Ленина (О возникно-

вении рабства труда и путях его освобождения). Вестн. древн. истории, 1939.

№ 4 (9), стр. 23-24]. Здесь правильная сама по себе идея разложения

общинно-государственной собственности древнего полиса-в ее перво-

начальной форме -доведена, по существу, до полного отрицания той

роли, которую играла государственная собственность на землю не только

в республиканском Риме - в форме ager publicus как в самой Италии, так

и в римских провинциях, но и в императорском Риме-в форме импера-

торских доменов в тех же провинциях, а также в форме муниципаль-

ных земель многочисленных муниципий. Как бы ни трактовали римские

юристы императорский фиск; как самостоятельное юридическое лицо

(F. С. Savigny. System des heutigen romischen Rechts. II Bd., 1840,

S. 360.-L. Mitteis. Romisches Privatrecht bis auf die Zeit Diokletians.

I Bd., 1908, S. 350.-L. Kuhlenbeck. Die Entwicklungsgeschichte des

Romischen Rechts. I Bd., 1913, S. 315), или как имущество самого импера-

тора, как "частное" его имущество (Th. Mommsen. Romisches Staats-

recht. Bd. II 2, 3 Aufl., 1887, S. 998-1002), либо как "общественное" иму-

щество цезаря, предоставленное ему "как таковому" (В. Б. Ельяшевич.

Юридическое лицо, его происхождение и функции в римском частном

праве. 1910, стр. 78-81 и 93-95), императорские домены, входившие

в состав фискального имущества, так же представляли собой одну из форм

коллективной государственной собственности рабовладельческого Рима, как

и земли восточных деспотов являлись в действительности собственностью

восточных общин или, точнее, их деспотических объединений, хотя бы эта

собственность персонифицировалась в лице самих деспотов. В цит. рукописи

о формах, предшествующих капиталистическому производству, Маркс писал,

что "..в большинстве основных азиатских форм связующее

единство, возвышающееся над всеми этими мелкими коллективами

-56-

рабовладельцев они считают его стремление "уберечь свобод-

ных бедняков от союза с рабами" путем всякого рода "пода-

чек"-как политических (в виде предоставления всем гражда-

нам формальных политических прав), так и материальных,

исходивших как от самого рабовладельческого коллектива, так

и от отдельных рабовладельцев. "Для коллективного подкупа

масс, как и вообще для всякого проявления власти, надо было

иметь и коллективные средства. Поэтому античная общинная

и государственная собственность часто проявлялась и в пря-

мой, непосредственной форме". Однако не в этом-основная

сущность античной общинной и государственной собствен-

ности: "ее надо понимать, как систему коллективных государ-

ственных и общественных мер воздействия на рабов и на сво-

бодных бедных, мер, иногда связывающихся с ограничением,

прав свободно распоряжаться частной собственностью, но в ко-

нечном счете направленных к лучшей ее защите". (*27)

Мы далеки от мысли отрицать многочисленные проявления

коллективности в таких специфических особенностях античного

экономического и политического строя, как дележ между афин-

скими гражданами доходов от Лаврийских рудников, как возна-

граждение за исполнение афинскими гражданами государствен-

ных обязанностей, как выдача неимущим гражданам особого

пособия в 2 обола ("диобелия") или "зрелищных денег" ("феори-

кон") в Афинах, (*28) как бесплатная раздача хлеба в Риме (*29) или

выступает как высший собственник или единственный соб-

ственник", что это "связующее единство" реализовано "в деспоте как

отце этого множества коллективов", что оно выступает в качестве "деспо-

тического правительства, вознесшегося над мелкими общинами" (Grundrisse,

S. 376-377; русский перевод, стр. 151-153). В т. III "Капитала" Маркс

характеризовал восточное государство как "земельного собственника и

вместе с тем суверена". "Государство здесь верховный собственник земли.

Суверенитет здесь - земельная собственность, концентрированная в нацио-

нальном масштабе" (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XIX, ч. 2,

стр. 352-353). Таким образом, персонификации государственной собствен-

ности в лице главы государства не меняет ее действительной природы.

Не случайно и Моммзен, столь резко формулировавший свой основной тезис

о fiscus Caesaris как "частной собственности принцепса" (Bd. II 2, S. 998),

страницей ниже говорил о том же фиске как о "принадлежащем фор-

мально Цезарю, реально-гocудapcтву (Bd. II 2, S. 999. Разрядка

наша,-А. В.). Учитывая это наличие государственной собственность

на всех этапах развития рабовладельческого общества, необходимо устано-

вить- "в зависимости от эмпирических обстоятельств" - "различную степень

противоречия движимой и недвижимой частной собственности с общинной

и государственной" для отдельных стадий развития древних обществ

(ср. А. В. Мишулин, цит. статья, стр. 24), но не ограничивать проявле-

ние формы общинной и государственной собственности на землю только

рамками "начального периода развития недвижимой частной собственности".

(**27) В. Перцев, указ. соч., стр. 144.

(**28) Аристотель. Афинская полития, гл. 22, 7; гл. 24, 3? гл. 28, 2;

гл. 41, 3.-Wilamowitz-Mollendorf. Staat und Gesellschaft der

-57-

предоставление гражданам в бессрочное пользование, либо

даже в собственность участков общинной и государственной

земли, (*30) с одной стороны, как литургии, бесплатные кормления

и празднества, устраиваемые богатыми афинянами, или помощь

и подачки римских патронов своим клиентам,-с другой. (*31).

Но, решая основной вопрос о характере и субъектах при-

своения в античном обществе, мы прежде всего должны уста-

новить, за кем рабовладельческое государство

признавало право использовать средства производства,

а также рабов, и продукты производства своей властью

и в своем интересе.

Можно оставить открытым вопрос, какой мотив превалиро-

вал в поведении афинского стратега Кимона, который "на своих

полях и в своих садах не ставил сторожей, чтобы желающие

Griechen (Kultur der Gegenwart. Ihre Entwicklung und ihre Ziele. Hrsg. vot

P. Hinneberg, T. II, Abt. IV, 1, 1910, S. 116-118).-I. Hasebrock. Staan

und Handel im alten Griechentand. 1928, S. 33-35.-Акад. А. И. Тюме-

нев, главы Х и XIII в т. III "Истории древнего мира", ч. II. Древняя Гре-

ция, 1936, стр. 41-43 и 115-117.-Насколько сильно было стремление

афинских граждан к непосредственному разделу государственных доходов,

можно судить по тем усилиям, которые потребовались Фемистоклу, чтобы

обратить доход от вновь открытых (в 483/482 г. до н. э. рудников в Маро-

нии на постройку военных судов (Аристотель. Афинская полития,

гл. 22, 7), а Демосфену-Чтобы настоять в 339 г. до н. э. в момент напря-

женной борьбы с Филиппом, на обращения "зрелищных денег" на военные

нужды (А. И. Тюменев, указ. соч., стр. 147). Ср. также политику Перикла,

стремившегося сочетать государственную поддержку неимущих и малоиму-

щих афинян с задачами украшения Афин и усиления флота (Плутарх.

Избранные биографии, стр. 86). Даве и таким сторонникам индивидуальной

собственности, как Исократ, приходилось сопровождать свою защиту инди-

видуальной собственности в IV в дон. 9. декларативными оговорками

об "общем пользовании" ею для "всех нуждающихся из числа граждан"

(Е. А. Миллиор. Исократ и второй Афинский морской союз. Уч. зап. ЛГУ,

№ 39, Серия истор. наук, вып. IV, 1939, стр. 129-130).

(**29) О фрументациях в Риме см.: акад. Р. Ю. Виппер. Очерки истории

Римской империи. Изд. 2-е, 1923, стр. 153, 194 и 420-421.

(**30) Об ассигнации и оккупации участков ager publicus в Риме см. работы,

указанные ниже, в примечаниях 39 и 40 к настоящему параграфу. Об исполь-

зовании общинной и государственной земли в Греции см.: Wilamоwitz-

Mollendorf, op. cit., S.61-62.--Л. И. Тюменев. История антич-

ных рабовладельческих обществ, 1935, стр. 72-73 и 83 - Ср., однако:

С. Ф. Кечекьян. Древний Восток и древняя Греция, стр. 190: "Самая

оккупация земли никогда не играла в Греции той роди в качестве источника

частной собственности, как в Риме".

(**31) См. характеристику этих проявлений коллективности античной соб-

ственности, данную Марксом в "Критике философии государственного права

Гегеля"; "... частная собственность в целом, как у древних классических

народов вообще, проявляет себя по отношению к толпе как о6ш,ественная

собственность: то, как в доброе время, в форме пышных празднеств,

устраиваемых от имени республики, то в форме роскошных и служащих

всеобщему благу учреждений (бань и т. д.)". (К. Маркс и Ф. Энгельс.

Соч., т. 1, стр. 636).

-58-

из граждан могли входить есть плоды и брать с собой, если

им что-либо было необходимо", дом которого был "открыт

для всех" и у которого "обед приготовлялся с таким расче-

том, чтобы приглашать к себе всех, кого он видел на агоре

(в обеденное время) неприглашенным". (*32). Не будем решать,

было ли это в первую очередь обусловлено древним воззре-

нием, что и имущество и самая личность гражданина при-

надлежат государству-общине, желанием, чтобы бедные "имели

пропитание без трудов и могли заниматься только обществен-

ными делами", стремлением аристократа обеспечить себе под-

держку своих клиентов при выступлении на политической арене

или опасением богача, чтобы свободная беднота в союзе

с рабами не лишила щедрого Кимона всего его богатства.

Допустим, что щедрая благотворительность афинского аристо-

крата, несмотря на свою "совершенно новую социальную значи-

мость", была все же "несомненным пережитком древней общин-

ной собственности". (*33). Значит ли это, что мы должны признать

афинского крупного собственника V-IV вв. до н. э. носителем

или представителем коллективной-общинно-государственной,

а не индивидуальной частной собственности, субъектом кол-

лективного, а не индивидуального присвоения продукта труда

рабов? Ведь решающее значение имело не древнее воззрение

на принадлежность всех средств и продуктов производства

государству-общине, хотя бы проводником этого воззрения

выступала не только беднота, но и владетельная верхушка

рабовладельческого общества (из демагогических или иных

соображений), а то, за кем действовавший закон, eae выраже-

ние воли господствовавшего класса, закреплял те или иные

средства и продукты производства именно как за их собствен-

ником, как за субъектом присвоения, как за носите-

лем своей власти и своего интереса. Только при

такой постановке вопроса мы сумеем установить правильное

соотношение между общинно-государственной собственностью,

как коллективной собственностью самого античного государ-

ства, и частной собственностью его граждан-притом уста-

новить с учетом конкретных условий времени и места. (*34). Тогда

(**32) Сообщение Феопомпа в Х книге "Истории Филиппа" (цит. по статье

С. Я. Лурье в Уч. зап. ЛГУ, стр. 80). Ср. Аристотель. Афинская

полития, гл. 27,3.

(**33) С. Я. Лурье, указ. соч., Уч. cai. ЛГУ, стр. 81; ср. его же. Ком-

ментарий к биографии Кимона. Избр. биографии Плутарха, стр. 386.

(**34) Установить это соотношение тем более необходимо, что частые

конфискации частной собственности в Афинах я Риме (ср. К. Маркс

и Ф. Энгельс, Соч., т. XV, стр. 606), литургии и широкие раздачи антич-

ных богачей, завещания значительной части наследства в пользу римских

принцепсов и императоров, с одной стороны, ассигнации участков ager

publicus римским ветеранам и другим гражданам или раздача императорами

конфискованных у их противников латифундий своим приверженцам,-с дру-

гой, создавали значительную подвижность грани между государственной

и индивидуальной собственностью. Именно подвижность этой грани или,

иными словами, текучесть самого состава государственной и индивидуальной

собственности в античном обществе обязывает исследователя каждой отдель-

ной эпохи установить, где пролегала грань между общинно-государственной

и индивидуальной собственностью в условиях данного времени и места.

-59-

собственность афинского полиса на Лаврийские рудники и госу-

дарственных рабов (*35) или собственность populus Romanus

на ager publicus и тех же государственных рабов (*36) предста-

нет перед нами как коллективная собственность самого антич-

ного государства, а собственность античного мелкого земле-

дельца (в ее развитой форме, в "лучшие времена класси-

ческой древности"), (*37), либо собственность афинского плутократа

и римского магната - как индивидуальная частная собствен-

ность.                           

Могут сказать: в таком случае собственность античного

государства-города ничем не будет отличаться от собствен-

ности буржуазного государства? На это мы ответим: да, она

не будет отличаться от нее в том отношении, что она, как

и собственность буржуазного государства на железные дороги,

военные заводы, казенные здания и т. д., также являлась

коллективной и притом эксплоататорской собственностью

господствующего класса в лице его государства. Ее же отли-

чие от собственности буржуазного государства заключается

в трех моментах: во-первых, в том, что она являлась коллек-

тивной собственностью класса рабовладельцев, а не класса

капиталистов; во-вторых, в том, что земельная собственность

античного государства обусловливала собой частную собствен-

ность на землю, "в силу чего только гражданин государства

является и должен быть частным собственником" (Маркс), (*38),

и, в-третьих, в том, что в силу социальных и политических

особенностей античного государства-города афинский или рим-

(**35) О государственных рабах в Афинах см. у К. М. Колобовой в главе VIII

III "Истории древнего мира", ч. II. Древняя Греция, 1936, стр. 271.

(**36) О государственных рабах в Риме (servi publici, servi populi Romani)

см.: С. И. Перетерский, указ. соч.. Уч. зап. МЮИ, стр. 125.

(**37) Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XIX, ч. 2, стр. 369-370.

(**38) Karl Marx. Grundrisse, S. 385 (русский перевод, стр. 160). Маркс

подчеркивает, что "самым классическим примером" этой обусловленности

частной земельной собственности государственной земельной собствен-

ностью у античных народов является земельная собственности в Риме

(Grundrisse, S. 383; русский перевод, стр. 158). История развития

римской земельной собственности дает наиболее яркий пример и образования

"чистой частной собственности", в том числе и на землю, и "обусловлен-

ности" этой собственности ее отправным моментом: собственностью рим-

ского государства на ager publicus - сначала в пределах самой римской

общины, позднее - в пределах Италии и вслед за тем - в завоеванных

Римом вне Италии провинциях.

-60-

ский гражданин принимал более прямое и непосредственное

участие в доходах или в пользовании государственной соб-

ственностью, чем современный буржуа. Достаточно напомнить

об участии афинских граждан в дележе доходов от Лаврий-

ских рудников, о пособии в 2 обола или "зрелищных деньгах"

в Афинах и бесплатных раздачах хлеба в Риме, об ассигна-

циях участков ager publicus римским гражданам, (*39), об оккупа-

ции ими участков того же ager publicus (agri occupatorii),

явившейся источником образования многочисленных латифун-

дий, (*40), о том значении, которое имело для римского paterfa-

milias непосредственное пользование ager publicus в тот период,

когда он обладал на праве собственности лишь усадебным наде-

лом в 2 югера (полгектара), а нуждался для пропитания своей

familia в 20 югерах. (*41)/ Именно это прямое и непосредственное

участие афинского и римского гражданина в доходах или

в пользовании общинно-государственной собственностью, уча-

стие в доходе, добытом эксплоатацией рабов, чужестранцев,

союзных общин и подвластных народов, поддерживало кол-

лективную замкнутость античного государства-города как в его

аристократической, так и в его демократической форме (*42)

и обеспечивало имущей его верхушке активную поддержку

неимущих и малоимущих граждан перед лицом рабов и внеш-

него врага. Но, подчеркивая специфический характер участия

граждан античного государства в его доходах или в пользова-

нии государственными имуществами, мы не должны забывать,

что, во-первых, эти доходы все же присваивались непо-

средственно самим государством и лишь в резуль-

тате этого присвоения поступали затем в распределение между

гражданами в виде денежных сумм или натуральных выдач,

и что, во-вторых, разнообразные формы использования аgег

(**39) Об ассигнированных землях см.: Weber, op.cit., S. 12 ff.- Girard.

Manuel elementaire de droit romain, 5-е ed., 1911, pp. 283-284.

(**40) Об agri occupatorii см.: И. M. Гревс, указ. соч., стр. 326-332.-

Weber, op. cit., S. 119 ff.-Макс Вебеp, указ. соч., стр. 328-331.

(**41) Моммзен. История Рима, т. 1, 1936, стр. 92, 175 и 177-178.-

Laveleye, op. cit., pp. 394-395. Если да>е стать на точку зрения про-

тивников традиционного взгляда на двухюгерный надел, как усадебный

надел римской familia (ср.: В. И. Синайский. Подушный надел в древ-

нем Риме. 1907, стр. 5-25, 40-42 и 57-60.-Его же. Очерки из истории

землевладения и права в древнем Риме. II-V, 1913, стр. 71 сл.--P. Ю. Вип-

пеp, указ. соч., стр. 133-139), - все равно нельзя отрицать того значения,

которое оккупация участков ager publicus имела как для римских земле-

дельцев-непосредственвых производителей, так и для имущей верхушки

рабовладельческого общества, обладавшей главной массой рабов и скота

и захватывавшей в свои руки огромные пространства agri occupatorii

(И. М. Гревс, указ. соч., стр. 328-330, ср. G. Below. Agrargeschichte

im Handworterbuch der Staatswissenschaften, 4 Aufl, I Bd., 1923, S. 50).

(**42) Ср. И. M. Тронский. История античной литературы, 1946, стр. 98.

-61-

publicus римскими гражданами не колебали основного

принципа собственности римского государства

на этот ager publicus, за исключением тех его участков кото-

рые выделялись отдельным категориям граждан на праве

собственности. И обратно: учитывая все специфические

особенности античной индивидуальной частной собственности,

все ее ограничения и всю ее непрочность в критические эпохи,

все литургии, munera и иные повинности, на ней лежавшие,

все "пережитки коллективности" в виде широких раздач клиен-

там и друзьям и т. п., мы должны все же признать субъектом

этой собственности прежде всего самого гражданина и допу-

стить наличие по отношению к тому же имуществу второго -

верховного-собственника в лице античного государства

только там, где для этого имеются действительные основания.

-61-

 7. Проблема верховной собственности

рабовладельческого государства

Мы говорим о действительных основаниях к признанию

верховной собственности за античным государством по отно-

шению к имуществу его граждан потому, что в исторической

и даже в историко-юридической литературе понятие "верхов-

ной собственности" античного государства применяется иногда

к отношениям, в которых право собственности должно быть

признано либо за частным собственником и только за ним,

либо, напротив, только за государством, предоставлявшим

Своим гражданам лишь то или иное право пользования госу-

дарственной землей. (*43).

(**43) Максимальная ясность в самой постановке вопроса об отдельных

формах землевладения в рабовладельческом обществе тем более необхо-

дима, что состояние источников в ряде случаев вообще лишает исследо-

вателя возможности притти к сколько-нибудь определенным выводам.

Вот один из примеров, иллюстрирующих ту неопределенность, которая

сознается в результате неполноты источников, с одной стороны, и отсут-

ствия достаточной ясности в вопросе о самых формах собственности,-с дру-

гой. По утверждению Фукара, греки, как правило, предоставляли своим

гражданам-колонистам (клерухам) только право пожизненного пользования

их наделами в колонии, сохраняя право собственности за государством

(Foucart. Memoires presentes a l'Academie des inscriptions, l-re serie,

t. IX I, p. 342 et s.-цит. по: P. Guiraud. La propriete fonciere en Grece

jusqu'a la conquete Romaine. 1893, p. 200). А. И. Тюменев, ссылаясь на то,

что "колонистам обычно запрещалось продавать или закладывать полу-

ченные ими наделы", повидимому, склонен распространить и на отношения

греческого полиса с его колонистами свое общее положение о "верхов-

ном праве собственности" государства, регулировавшего "распоряжение

земельными владениями граждан" (История античных рабовладельческих

обществ. Изв. ГАИМК, вып. III, 1935, стр.72- 73). Можно предположить,

что автор имеет в виду верховную собственность государства и подчинен-

ную собственность ("распоряжение земельными владениями") колонистов

(см.. Однако, ниже, прим. 47). Гиро же отвергает и взгляд Фукара на коло-

ниста как на наследственного пользователя, и мысль о том, что "право

частной собственности" в пожалованных государством землях было ограни-

чено правом с собственности (copropriete) государства: "Сельский участок

никогда не имел двух собственников - государство и оккупанта. Государство

несомненно имело некоторые права над ним, но эти права легко мирились

с индивидуальной собственностью, так как они встречаются и в современ-

ных государствах" (ор cit., pp. 200-202).

-62-

Это происходит нередко потому, что понятие верховной

собственности государства на землю в смысле dominium

directum (Obereigentum)-в его противопоставлении понятию

подчиненной собственности в смысле dominium utile (Unter-

eigentum)-смешивается с понятием государственного верхо-

венства над всей территорией государства в смысле dominium

eminens. Dominium eminens в одних случаях представляет

собой лишь проявление политической власти (суверенитета)

государства и выражается лишь в обложении частного соб-

ственника и в разнообразных ограничениях его права собствен-

ности, вплоть до экспроприации, (*44), в других же-совпадает

с правом государственной собственности на землю. (*45). В этих

последних случаях право государственной собственности может

быть либо полным (dominium plenum)-с предоставлением

отдельным лицам или организациям лишь права пользования

соответствующими земельными участками,(*46), либо только пра-

(**44) Ср. указания Ландсберга на необходимость разграничения между

правом государственной верховной власти (dominium secundum imperium)

которое имеет "чисто публичное значение" и является, в частности, осно-

вой для учения о принудительном отчуждении (экспроприации), и dominium

secundum proprietatem (dominium proprietatis), имеющим цивильно-правовое

значение (Landsberg. Die Glosse des Accursius und ihre Lehre vom

Eigentum. 1883, S. 93).

(**45)N?. I. M. Сперанский ("Объяснительная записка содержания

и расположения Свода законов гражданских"): "Право собственности на Иму-

щество, когда оно соединено с правом державным, droit de souverainete,

составляет особенного рода право, именуемое dominium supereminens. Таково

есть право, которое принадлежит Государству на его имущества, на все

земли, им обладаемые, -право верховного обладания" (Архив

исторических и практических сведений, относящихся до России, издаваемый

Н. В. Калачовым. Книга II, 1859, отд. 1, стр. 11).

(**46) Ср. марксову характеристику земельных отношений в Азии: "Если

не частные земельные собственники, а государство непосредственно про-

тивостоит им (зависимым непосредственным производителям-держателям

земли, - А. В.), как это наблюдается в Азии, в качестве земельного соб-

ственника и вместе с тем суверена, то рента и налог совпадают, или, вернее

тогда не существует никакого налога, который был бы отличен от этой

формы земельной ренты. . . Государство здесь верховный собственник земли.

Суверенитет здесь-земельная собственность, концентрированная в нацио-

нальном масштабе. Но зато в этом случае не существует никакой частной

земельной собственности, хотя существует как частное, так и общинное

владение и пользование землей" (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч..

т. XIX, ч. 2, стр. 352-353). Маркс имеет эдесь в виду иную форму позе-

мельных отношений, чем разделенная собственность, и применяет понятие

"верховного собственника" земли именно в смысле государства-суверена

сосредоточивающего в своих руках всю полноту права исключительной

собственности на землю, с сохранением за общинами и их членами

лишь права владения и пользования землей.

-63-

ном верховной собственности (dominium directum)-с призна-

нием за гражданами или организациями права подчиненной

собственности (dominium utile) на переданные в их владение

участки. (*47).

(**47) Отсутствие определенного разграничения между dominium directum

и dominium eminens создает значительную неясность в трактовке прав

как рабовладельческого государства, так и отдельных землепользователей

или их объединений. Так, например, акад. А. И. Тюменев в докладе "Раз-

ложение рабовладельческого строя и революция VII-VI вв. в Греции"

говорил о том, что Солон, нанося удар старому родовому строю, "вместе

с  этим никоим образом не вводил полной частной собственности. Верховное

право общины и государства-полиса сохранялось. Как за частной собствен-

ностью гомеровской эпохи стояла племенная община, как за частной соб-

ственностью эпохи родовой олигархии стоял род, так теперь за частной

собственностью стояла верховная собственность рабовладельческого кол-

лектива, каким прежде всего был греческий полис" (Изв. ГДИМК, вып. 76,

1934, стр. 103). Можно предположить, что здесь перед нами два собствен-

ника: верховный- полис и подчиненный- "частное лицо", "владение"

которого носит, однако, "как бы прекарный характер" (ibid.). В "Истории

античных рабовладельческих формаций" А. И. Тюменев писал о том, что

"полис... являлся общиной, не только владевшей специальными общин-

ными-государственными землями, но и сохранявшей известное верховное

право распоряжения над всей остальной земельной собственностью граждан",

и о том, что государство "нередко осуществляло свое верховное право соб-

ственности, регулируя распоряжение земельными владениями граждан"

(Изв. ГДИМК, вып. III. 1935, стр. 71 и 73). Здесь еще яснее противо-

поставлено право верховной собственности государства-собственности

(подчиненной? - А. В.) граждан. В главе XI же цитируемого т. III "Истории

древнего мира" А. И. Тюменев писал о "сохранении за государством

(античным полисом, - А. В.) высшего, хотя и редко применяемого права

собственности и распоряжения участками, находившимися в частном

пользовании" (стр. 54; разрядка наша,-А. В.). Здесь на первый

взгляд "высшее" право собственности государства противопоставлено

не подчиненной собственности, а лишь пользованию гражданина предо-

ставленным ему участком. Несмотря на внешнее различие формулировок,

А. И. Тюменев во всех названных работах бесспорно имел в виду одну

и ту же форму земельных отношений в античном государстве-полисе-

общине. Для читателя-юриста остается все же неясным, имел ли автор

в виду право верховной собственности государства в смысле dominiuin

directum и право подчиненной собственности гражданина в смысле domi-

nium utile, или же право собственности государства к только право поль-

зования гражданина, либо, наконец, государственное верховенство в смысле

dominium eminens по отношению к собственнику земли - гражданину.

Не вполне ясна и позиция К. M. Колобовой в том же вопросе о верховной

собственности античного государства на землю: "В отношении к оформив-

шейся при Солоне частной земельной собственности государство Лиси-

страта заявляет себя верховным коллективным частным собственником,

однако, не в смысле феодальной двустепенности или многостепенности,

а в смысле права государства на превращение частной собственности

отдельных граждан в собствевность государственную. Отсюда конфискация

земель... Как верховный собственник государство выступает и в факте

-64-

О верховной собственности в точном смысле этого поня-

тия - в его противопоставлении понятию подчиненной соб-

ственности-речь может итти только в том случае, когда

власть и интерес в использовании того или иного объекта так

делятся между двумя субъектами права (индивидуальными или

коллективными), что ни один из них не может быть признан

единственным субъектом "присвоения", т. е. единственным носи-

телем собственной власти и собственного интереса по отноше-

организации прямого имуществеиного налога; 1/10 или 1/20... Выступая как

собственник, получающий определенный доход, государство естественно

органивует и государственные же расходы в форме государственного

строительства, создания флота и, особенно характерно, государственного

кредита" (Революция Солона. Уч. зап. ЛГУ, № 39, серия истор. наук,

вып. IV, 1939, стр. 69-70). Ссылка автора на такие проявления "верховной

собственности" государства, как конфискация земель, взимание имуще-

ственного налога и организация государственных расходов в форме госу-

дарственного строительства, создания флота и государственного кредита

дает основания предположить, что автор скорее понимает под верховной

собственностью государства dominium eminens, чем dominium directum.

Возможно, однако, что К. М. Колобова объединяет в своем понятии "верхов-

ной собственности" государства и то и другое право и мыслит античного

гражданина не в качестве собственника, ограниченного в использовании

своей собственности государством как носителем политического сувере-

нитета, но в качестве подчиненного собственника (dominus utilis),

в отношения которого афинское государство выступало одновременно и как

политический суверен и как dominus directus. Мы готовы допустить, что

для авторов исторических работ вопрос об юридической природе прав

античного государства и его граждан на землю вообще имеет лишь второ-

степенное значение. Все же именно работы советских античников, зани-

мающих определенные методологические позиции, могли бы в наибольшей

мере помочь советским юристам в анализе разнообразных форм собствен-

ности рабовладельческого общества. Эта помощь была бы тем ценнее, что

в буржуазной историко-юридической литературе советским юристам прихо-

дится нередко сталкиваться с полной неопределенностью в данном вопросе.

Когда Моммзен противопоставляет предоставление участка провинциальной

земли в "квиритскую собственность" - предоставлению его "лишь в то наслед-

ственное владение, которое право императорского периода признает квази-

собственностью рядом с верховной собственностью (Obereigentum) государ-

ства" (Mommsen. Romisches Staatirecht. Bd. II 2, 3. Aufl., 1887, S. 997),

то действительный смысл этого понятия остается читателю "Римского

государственного права" столь же неясным, как и действительный смысл

понятия "domaine eminent" государства на провинциальную землю - чита-

телю фундаментального курса римского прав> Жирара (P. F. Girard.

Manuel elementaire de droit romain. 5-e ed., 1911, p. 263) или понятие "Ober-

eigentum"  государства-читателю общедоступной "Истории римского

права" Майра (R. Mayr. Romische Rechtsgeschichte. IV Buch, 1913, S. 106).

Ростовцев также пользуется понятием "верховной собственности" (Oberei-

gentum) по отношению к птолемеевскому Египту, причем применяет его

не в смысле dominium directum в его противопоставлении dominium utile

но лишь в смысле высшего и полного господства (т. е, по существу

в смысле собственности, - А. В.) египетского государства в лице его царей

над всей землей - господства, исключающего возможность права собствен-

ности со стороны владельцев отдельных участков той же земли (Rostow-

zew, ор. cit., S. 11, 112; ср. S. 58, 62, 79).                             

-65-

нию к данному объекту. Необходимо подчеркнуть при этом,

что при разделенной собственности раздел власти и интереса

между несколькими индивидами и коллективами, либо между

коллективом и индивидом происходит не "по горизонтали",

как это имеет место при общей-долевой (condominium) или

совместной (Gesamteigentum)-собственности, а "по верти-

кали", т. е. когда за каждым из носителей собственности при-

знается не часть (определенная или неопределенная) одного

и того же права собственности, а различные по своему харак-

теру и объему правомочия. Мы не усматриваем препятствий

к применению идеи разделенной собственности к рабовладель-

ческому обществу ни в том, что римские юристы не допускали

признания двух прав собственности, полностью (in solidum)

охватывающих одну и ту же вещь, ни в том, что самая идея

разделенной собственности была создана лишь средневеко-

выми юристами (об этом-ниже). Известное положение Цельза

из шестой книги его Digesta (*48) относится к "чистой частной

собственности" его времени (конец 1 и начало II вв. н. э.)

и не может быть распространено на все отношения собствен-

ности в рабовладельческом обществе-на всех его этапах (*49)

и во всех его территориальных пределах, (*50), в том числе и на все

отношения собственности в самом Риме. (*50а). Необходимо лишь

(**48) D.13.6.5.15:et alt (Celsus) duorum quidem in solidum domi-

nium vel possessionem esse non possе.

(**49) По меткому указанию одного из историков права, в 1-II вв. н. э.

римские юристы искали и нашли классическое определение чистой частной

собственности, и положение Цельза явилось блестящей формулировкой

чаяний и требований нового "чистого" собственника, который не желал

ни с кем делиться своими полномочиями. Именно поэтому мы считаем, что

оно не может быть распространено на те отношения собственности в рабо-

владельческом Риме, которые не играли доминирующей роли, отклонялись

от господствующей формы отношений и к тому же получили применение

главным образом в позднейший период развития римского общества и рим-

ского права.

(**50) Ср. указания Миттейса на особенности виндикационного процесса

в провинциях восточной Римской империи, развившегося под влиянием гре-

ческого виндикационного процесса (так называемая aeaaeenanea (a?a?aneeie aoeaaie)), в котором

шел спор "не об абсолютном, а лишь об относительно лучшем праве одной

из спорящих сторон" (Mitteis. Reichsrecht und Volksrecht in dem ostlichen

^rovinzen des romischen Kalserreichs. 1891. S. 69-70, 499-500). Миттейс

склонен думать, что и в древнейшей форме римского виндикационного про-

цесса (legis actio sacramento in rem) с его двусторонней виндикацией практи-

чески было невозможно ставить вопрос о "доказательстве абсолютной соб-

ственности" (Romisches' Privatrecht, S. 87-88). Мы приводим этот пример

в качестве лишней иллюстрации к тезису о том, что высказанные класси-

ческими юристами положения о "чистой римской собственности" не могут

быть безоговорочно распространяемы на все отношения римской собствен-

ности независимо от ее хронологических и территориальных рамок.

(**50а) Подчеркнем попутно, что отмеченные Дернбургом колебания

римских юристов в вопросе о возможности possessio duorum in solidum

(Pandekten. Bd. I, S. 394, 434) лежат в совершенно другой плоскости и не

имеют отношения к вопросу о разделенной собственности. Ср. D, 13.6.5.15

(Ulpianus); D. 43.17.3 pr. (Ulpianus); D. 41.2.3.5 (Paulus).

-66-

решительно предостеречь против смешения двух понятий

1) общего понятия разделенной собственности как особой

формы разделения власти и интереса в одном и том же иму-

ществе между двумя собственниками, и 2) понятия феодаль-

ной разделенной собственности, как специальной формы раз-

деленной собственности, присущей именно феодальному строю

со всеми его специфическими-экономическими и политиче-

скими-особенностями, с типичным для него способом эксплоа-

тации и тесным переплетением земельной и политической

иерархии. Когда буржуазные историки объявляют феодализ-

мом ряд отношений собственности рабовладельческого обще-

ства, (*51), против этого можно и должно протестовать, ибо подоб-

ная трактовка отношений собственности древнего мира является

смешением двух формаций, попыткой феодализации отношений

рабовладельческого общества на тех этапах его развития,

когда в недрах его еще не зарождались феодальные отноше-

ния. Но можно и должно говорить о разделенной собствен-

ности в рабовладельческом обществе в тех случаях, когда

власть и интерес в отношении того или иного объекта -

в первую очередь в отношении земли-так делились между

двумя собственниками, что ни одного из них мы не можем

признать единственным субъектом присвоения,

единственным носителем своей власти и своего интереса. (*52).

(**51) Макс Вебер, указ. соч., стр. 3-4, 222-223 и 233: ср. стр. 288 cл.

и 371 cл.-Rostowiew, op. cit. S. 42-43, 320,377 ff., 398-399.-

R. Taubenschlag. The Law of Greco-Roman Egypt in the Light of the

Papyri 332 В. С.-640 A. D. 1944, pp. 179-180,- Поль Лакомб усматривал

наличие "сеньериального, феодального строя" даже в досолоновских Афи-

нах и приписывал Солону его уничтожение (Присвоение земли. К вопросу

о переходе коллективной собственности в частную собственность. Перев.

А. Баулер, 1915, стр. 91; ср. стр. 77). Критику идеи феодализации отно-

шений рабовладельческого общества см.: А. Б. Ранович. Зависимые

крестьяне в эллинистической Малой Азии. ВДИ, 1947, № 2, стр. 28 сл.

(**52) С разделенной собственностью (dominium divisum) не следует

смешивать так называемую "двойственную собственность" (dominium

duplex), в качестве примера которой может быть названа фидуциарная

собственность. Смешение разделенной и фидуциарной собственности допу-

скают как сторонники, так я противники института разделенной собствен-

ности. Шредер, признававший наличие разделенной собственности в фео-

дальной Германии, отождествлял бюргера-подставного владельца городской

недвижимости, который в качестве фидуциара (Salman) приобретал на свое

имя недвижимость для своего доверителя - не-бюргера, с верховным соб-

ственником, а его доверителя (действительного собственника) - с подчи-

ненным собственником (Sсhroder - Кunssberg. Lehrbuch der deutschen

Rechsgeschichte. Aufl., 1932, S. 691,793). Штоббе, отвергая идею разделен-

ной собственности в применении к отношениям сеньера и вассала или

феодала и чиншевика, считал, что в Германии это понятие могло бы быть

применено именно к отношениям фидуцианта с фидуциаром: Trenhander,

nianus fidelis (Stobbe. Handbuch des deutschen Privatrechts. II Bd., 2 Aufl.,

1883, S. 66-67). Нам приходилось уже высказывается против подоб-

ных попыток смешения понятий разделенной и фидуциарной соб-

ственности. При разделенной собственности имеет место раздел власти

и интереса между двумя субъектами, каждый из которых является непол-

ным, но все же действительным собственником, как бы ни были

ограничены власть и участие в выгодах имущества одного властью и уча-

стием в тех же выгодах другого. При этом и верховный и подчиненный

собственник являются собственниками и в отношении третьих лиц и в отно-

шении друг друга. При фидуциарной же собственности и фидуциант и фиду-

циар являются полными собственниками, но лишь в разных обла-

стях отношений: фидуциар - в отношении третьих лиц, фидуциант -

в отношении самого фидуциара, за исключением тех случаев, когда

и в отношении третьих лиц вскрывается "лицо" действительного собствен-

ника (подр. см. нашу "Правовую природу государственных предприятии".

Изд. 2-е, 1928, стр. 122-123). Сальковский применяет понятие "двойствен-

ной собственности" и к бонитарной собственности, поскольку собственность

квиритского собственника "почти во всех юридических отношениях счи-

тается лишь номинальной", "реальной" же является только собственность

бонитарного собственника (Институции. Основы системы и истории рим-

ского гражданского права. 1910, стр. 213). Штоббе проводил аналогию между

квиритской и бонитарной собственностью, с одной стороны, и фидуциарной

собственностью, как видом разделенной собственности,-с другой (op. cit"

II Bd., S. 67). Мы думаем, однако, что бонитарвая собственность отличается

и от разделенной и от "двойственной" собственности: 1) от разделенной

собственности-тем, что бонитарный собственник являлся полным и дей-

ствительным собственником по преторскому праву, квиритскому же соб-

ственнику его nudum jus Quiritium не сообщало ни реальной власти,

ни какого-либо участия в использовании вещи; 2) от "двойственной" соб-

ственности - тем, что при ней каждый из субъектов этой собственности

все же признается собственником в каком-то реально существующем круге

отношений, тогда как nudum jus квиритского собственника не получало

никакого реального осуществления или проявления, за исключением разве

лишь права опеки над вольноотпущенником в силу lex Junia (Ulp. XI, 19;

о бонитарной собственности см.: Girard, op. cit., pp. 264-265. -

Н. Dernburg. Pandekten. 7 Aufl., I Bd., 1902, S. 447- 449.- И. А. По-

кровский. История римского права, 1913, стр. 360-364).

-67-

Мы воспользуемся для иллюстрации нашей мысли двумя

примерами, в которых признание наличия разделенной соб-

ственности могло бы наиболее удовлетворительно разрешить

вопрос о юридической природе права на землю-с тем, чтобы

от этих, с нашей точки зрения наиболее отвечающих понятию

разделенной собственности, отношений перейти к анализу

других отношений по земле) к которым идея разделенной

собственности могла бы быть применена лишь со значительными

оговорками) либо вообще представлялась бы неприменимой.

-67-

 8. Земельная собственность древнего Востока

В нашем предшествующем изложении мы останавливались

преимущественно на Греции и Риме и почти не затрагивали

древнего  Востока.  В неоднократно цитированной нами

-68-

рукописи о формах, предшествующих капиталистическому про-

изводству, Маркс дал развернутую характеристику восточ-

ной-преимущественно азиатской-общины. В отличие от

античной-в первую очередь от римской-общины (города-

государства), в которой, наряду с коллективной земельной

собственностью самой общины (ager publicus), существовала

обусловленная этой коллективной собственностью индивидуаль-

ная частная собственность на землю, на Востоке-в связи

с его ирригационным хозяйством-мелкие общины объединя-

лись в более крупные территориальные - государственные -

образования во главе с деспотическими правителями, в лице

которых обычно и персонифицировалось единство этого образо-

вания, а вместе с тем и коллективная собственность на землю

при отсутствии собственности на нее не только у отдельных

членов мелких общин, но и у самих этих общин. "Связую-

щее   единство, (zusammenfassende   Einheit), - говорит

Маркс, - возвышающееся над всеми этими мелкими коллекти-

вами, выступает как высший собственник или единст-

венный собственник (Eigentumer), в силу чего действи-

тельные общины выступают лишь как наследственные

владельцы (Besitzer). Так как это единство является действи-

тельным собственником и действительной предпосылкой кол-

лективной собственности, то само оно может представляться

чем-то особым, стоящим выше этого множества действитель-

ных отдельных коллективов, в которых каждый отдельный

человек, таким образом, на деле лишен собственности". "Часть

прибавочного труда общины принадлежит высшему коллективу,

существующему, в конечном счете, в виде одного лица, а этот

прибавочный труд проявляется и в виде дани и т. п., и в кол-

лективных видах труда, служащих для возвеличения единства -

отчасти действительного деспота, отчасти воображаемого пле-

менного существа,-бога". "В азиатской (по крайней мере

преобладающей) форме,-продолжает Маркс,-не существует

собственности отдельного лица, а существует лишь его владе-

ние". (*53).

Приведенная характеристика восточной земельной собствен-

ности относится преимущественно к ранним этапам ее разви-

тия. Усиление имущественной дифференциации, увеличение

числа рабов в руках знати, что дало ей возможность исполь-

зовать рабский труд для орошения высоких полей и захвата

их, в то время как низкие (естественно орошаемые) поля

оставались во владении общин, рост торговли и ремесла,

с одной стороны, процесс политического объединения прежних

(**53) Karl Marx. Grundrisse, S. 376-377, 383 (русский перевод, стр.151-

152 и 158).

-69-

территориальных образований как в южном Двуречье, так

и в Египте, - с другой, привели к сосредоточению в руках

не только самих восточных деспотов, но их сатрапов, знати,

храмов и торговых домов больших состояний, в том числе

и значительных земельных владений. (*54). Однако нет оснований

считать, что образование этих частных земельных владений,

равно как и владений мелких и средних рабо- и землевладельцев

(например "сильных недзесов" в Египте конца III тысячелетия

до н. э.), (*55), означало отказ от признания за восточными царями

права собственности на всю землю их деспотий. (*55а). Этот принцип

сохранил свое значение в Египте и при Птолемеях. В качестве

преемников прежних египетских царей Птолемеи считали себя

собственниками всей земли и вместе с тем продолжали

не только раздавать отдельные участки этой земли в пользо-

вание различным категориям землепользователей (воинам-

клерухам, мелким земледельцам или их общинам и т. д.), но

и дарить их храмам и своим приближенным или продавать. (*56).

Какое право имел одаренный или покупатель на получен-

ную им в дар или купленную им землю? Ссылаясь на общий

принцип царской собственности на всю землю Египта и на

(**54) Акад. В. В. Струве. История древнего Востока. 1941, стр. 67-70,

85-37, 129-132, 136-137, 180-184, 187-203, 207-208, 264-266 и 345-

318.-См. его же. Проблема зарождения, развития и разложения рабо-

владельческих обществ древнего Востока (Изв. Гос. Акад. истории матер.

культуры, вып. 77, 1934, стр. 53-58, 66 и 83). Наличия частного землевла-

дения в древнем Двуречье не отрицает и Н. М. Никольский, несмотря

ia резкое расхождение с В. В. Струве в вопросе о размерах и удельном

aana частного землевладения в экономике древнего Двуречья (Частное

землевладение и землепользование в древнем Двуречье. Истор. журн., 1945,

№ 1-2, стр. 36-48). Ср. также проводимое кодексом Хаммураби различие

в правовом режиме  земельных участков и домов, полученных воином под

условием службы, с одной стороны, и приобретенных им путем покупки,-

с другой (ст. ст. 38-39 и 71; цит. по переводу И. М. Волкова, "Законы

вавилонского царя Хаммураби", 1914, стр. 26-27 и 30). См. изменения,

внесенные в перевод ст. ст. 38-39 В. В. Струве, заменившим в переводе

названных статей указание на "ленную службу" воина-указанием на его

"военную службу" ("Хрестоматия по древней истории". Т. 1, 1930, стр. 49).

Аналогичное изменение должно быть внесено и в перевод ст. 71.

(**55) О "сильных недзесах" см.: В. В. Струве. История древнего Востока,

стр. 151 и 153.

(**55а) Ср. А. Б. Ранович и А. В. Мишулин. Рецензия на учебники:

"Всеобщая история государства и права". Часть 1. Древний мир. Вып. 1 и II:

"Такой частной собственности, какая существовала, например, в древнем

Риме, Восток, как правило, не знал. Имелось общинное и частное землевла-

дение и землепользование, но не земельная собственность. Верховным

собственником земли был царь или бог (в лице жрецов его храма)... Вла-

дение землей допускало продажу ее, но оно было прекарным... Даже

еще при Селевкидах дарения и продажа земли были прекарны, и каждый

следующий царь мог подтвердить или отнять дар, подтвердить или аннули-

ровать продажу" (Вести, др. истории, 1946, № 3, стр. 119).

(**56) Rostowzew, op. cit, S. 58, 61-62, 79-80.

-70-

возможность обратного возвращения подаренной или проданной

земли во владение царя, одни историки утверждают, что ie

по отношению к подаренной, ни по отношению к проданной

земле не может быть речи о собственности на нее одаренного

или покупателя. В их глазах одаренный и покупатель наравне

с остальными землепользователями являются не частными

собственниками, но лишь владельцами (Besitzer) - владель-

цами различных категорий, с различным объемом прав. (*57). Историк

может ограничиться при этом простым утверждением, что "вся

земля Египта в птолемеевскую эпоху принадлежит юридически

царю", и оговоркой о том, что "часть ее фактически находится

в частном владении". (*58). Юрист не может, однако, удовлетво-

риться подобным противопоставлением факта (фактического

владения) праву (праву собственности), ибо одаренный и поку-

патель отнюдь не являлись фактическими владельцами - в том

юридически-техническом смысле, в каком понятие фактиче-

ского владения применяется в юридической науке. (*59). Они

(**57) Rostowzew, op. cit, S. 43-44, 79. Хотя Ростовцев и называет

неоднократно право птолемеевского государства на всю землю "верховной

собственностью" (Obereigentum), он применяет это понятие, как было уже

отмечено, все же в смысле полного господства государства над землей, но

не в смысле разделенной-собственности, при которой и государство и непо-

средственный владелец земли рассматривались бы как неполные собствен-

ники (ср. Rostowzew, op. cit., S. 11, 58, 61-62, 279).

(**58) М. И. Ростовцев. Колонат (в приложении к цитируемой работе

Макса Вебера, стр. 410-411).

(**59)Проводимое Марксом-в его сравнительной характеристике трех

форм докапиталистической общины: восточной, античной и германской -

разграничение между собственностью и владением (Grundrisse, S. 376-388;

русский перевод, стр. 151-158), казалось бы, обязывает не только советских

юристов, но и советских историков и экономистов к четкому разграничению

собственности и владения во всяком случае по отношению к тем этапам

развития рабовладельческого общества, на которых уже произошла извест-

ная-пусть самая первоначальная-"кристаллизация" понятия собствен-

ности, хотя бы еще без точно формулированного понятия права собствен-

ности или даже без термина "собственность". Вот один из примеров, когда

отсутствие достаточно четкого различия между понятиями собственности

и владения в исторических работах затрудняет для юриста использование

выводов историков, несмотря на всю ценность приводимых ими докумен-

тальных данных. В. В. Струве и Н. М. Никольский в своих высказываниях

по вопросу о размерах и удельном весе частного землевладения в общей

системе земельных отношений древнего Двуречья пользуются понятиями

землевладения и земельной собственности. При этом В. В. Струве для целей

своего исторического исследования, повидимому, вообще не видит необходи-

мости в разграничении того и другого понятия (История древнего Востока,

стр. 67, 69-70, 86-87 и 265-266). Н.М.Никольский же определенно про-

тивопоставляет частное землевладение частному землепользова-

нию (цитируемая статья в "Историческом журнале", 1945, № 1-2, стр. 39),

в дальнейшем применяет одно понятие наряду с другим (стр. 40), затем

разграничивает две формы личного владения в Вавилонии: "условное и вре-

менное владение на основе царского пожалования" и "безусловное владение

на основе собственного права владельца подобно владению охотника или

-71-

владели подаренной им или купленной ими землей на опре-

деленном правовом титуле, и этот титул должен быть

определен в соответствии с правовой системой птолемеевского

Египта. Можно ли согласиться, однако, с категорическим

утверждением других историков о том, что и при Птолемеях

и до них храмы получали от царей землю "на вечном праве

собственности" или "в полную собственность", что на том же

"вечном праве собственности" владели предоставленными

им в древнем Египте землями воины? (*60). Как примирить эту

"полную" или "частную" собственность с сохранявшим свою

силу принципом царской собственности на всю землю? (*61). Не

воина его добычей" (стр. 41). Казалось бы, эта последняя форма владения

являлась не чем иным, как собственностью. Перейдя к Ассирии и конста-

oe?iaaa в ней более или менее сходный с Вавилонией строй земельных

отношений, автор утверждает, однако, что "правовое положение частного

землевладения в Ассирии также не смогло перешагнуть черту, отделяющую

право владения от права собственности" (стр. 48). В конечном итоге

Н. М. Никольский, со ссылкой на приведенную выше марксову характеристику

восточной общины, приходит к заключению, что отдельный человек высту-

пает только как член общины и что "только как член такого коллектива -

он владелец земли. Частным владельцем земли он делается лишь временно

и условно, а частным собственником земли - никогда" (стр. 48). Итак перед

нами четыре возможных формы отношения индивида к земле; 1) пользование

общинной землей, 2) условное и временное владение на основе пожалования,

3) безусловное владение на основе собственного права владельца и 4) право

собственности, причем этой четвертой формы, по утверждению Н. М.Николь-

ского, не знали ни практика, ни законодательство древнего Двуречья

(стр. 46). Но в чем же все-таки усматривает автор конкретное различие

между двумя последними формами? Мы тщетно пытались найти ответ на

этот вопрос в цитируемой статье. Равным образом, для нас осталось неяс-

ным, понимает ли А. И. Тюменев в одной из своих последних статей под

"частновладельческими землями (поскольку таковые существовали в области

древнего Двуречья)"-земли, находившиеся в собственности или

только во владении их держателей. Противопоставление общинных

земель частновладельческим и отказ автора видеть в представителях общин,

включавших с акадским царем Маништусу сделки о передаче ему общин-

ных земель, "частных собственников, в собственном смысле", еще не дает

оснований предполагать, что держателей частновладельческих земель автор

признает "частными собственниками в собственном смысле" (О формах

земельных отношений по надписи обелиска Маништусу. Вестн. др. истории.

1946, № 4, стр. 35-37).

(**60) Макс Вебер, указ. соч., стр. 102. 246 и 258-259.

(**61) С. Ф. Кечекьян, вслед за французским египтологом Ревилью, квали-

фицирует "временное владение" землями, предоставленными фараоном

храмам, служимой знати, жрецам и воинам в древнем Египте как "квази-

собственность" (Всеобщая история государства и права. Ч. 1, вып. 1, 1944,

стр. 60). Ващинский отказывается, в противовес Ревилью, распространять

на древне-египетские социальные и юридические отношения римские пра-

вовые понятия и вообще останавливаться на вопросе, знал ли древний

Египет право частной собственности на землю. Но по отношению к птоле-

меевскому Египту Ващинский уже не сомневается в наличии "частных

земель" (Waszynski. Die Bodenpacht. Agrargeschichtliche Papyrusstudien.

( Bd. Die Privatpacht. 1905, S. 51, 55).

-72-

правильнее ли применить к взаимоотношениям между древним

или птолемеевским Египтом (в лице его царей) и по крайней

мере некоторыми категориями частных владельцев понятие

разделенной собственности? Иначе мы должны либо признать

за всеми категориями частных владельцев как в древнем, так

и в птолемеевском Египте только вещное или обязательствен-

ное право пользования чужой вещью, либо, признавая за частью

из них право собственности на полученные от царя земля,

отказать последнему в праве собственности на всю землю

и в древнем и в птолемеевском Египте. (*62).

Мы думаем, что именно под углом зрения разделенной

собственности может быть правильнее всего понят ряд земель-

ных отношений и в Двуречье и в Египте, - в частности, ряд

переходных форм землевладения, при которых держатель

земельного участка, полученного от государства, из временного

или пожизненного пользователя превращался в наследственного

его владельца и приобретал право распорядиться им с согласия

или под контролем верховного собственника - государства.

Дело историков, в том числе и историков права, установить

по отношению к каждой исторической форме землевладения

конкретный объем правомочий, сохраняемых государством

по отношению к данной категории держателей, и правомочий,

предоставляемых держателю, т. е. установить объем власти

и интереса, закрепленных за государством, с одной стороны,

и за держателем участка,- с другой. В каких случаях государство

может изъять участок из владения и пользования держателя?

В каких пределах и в каком порядке, на каких условиях

держатель вправе распорядиться переданным ему участком,

передать его по наследству законным наследникам или наслед-

никам по завещанию, продать, обменять, заложить и т. д.? В какой

форме и в каком размере держатель обязан делиться с госу-

дарством или с другой организацией (общиной, храмом и т. п.)

полученным им с земли доходом? Какие другие повинности

лежат на держателе земли? Какова степень его личной зави-

симости от государства (или общины, если она стоит между

государством и непосредственным держателем земли)? В зави-

(**62) Автор одной из последних по времени работ, посвященных Египту,

Таубеншлаг, начиная со ссылки на общепринятую теорию об отсутствии

частной собственности на землю в птолемеевском Египте, указывает все же,

что участки, отведенные для построек, и необрабатываемые виноградники

могли находиться в частной собственности (privately owned) уже при Пто-

лемеях. Даже держатели пахотных участков, выплачивавшие государству

эксфортон (греч. букв), что было обычным для наследственной аренды, могли свободно

распоряжаться этими участками inter vivos и mortis causa. В конечном

результате Таубеншлаг приходит к выводу, что "в птолемеевскую эру

владение пахотной землей находилось в переходной стадии, медленно пре-

вращаясь в частную собственность" (Taubenschlag, op.cit., pp. l75-177).

-73-

симости от ответа на эти и иные вопросы, характеризующие

взаимоотношения государства (а в соответствующих случаях

и общины или храма) и держателя земли, может и должна быть

определена форма земельных отношений в каждом отдельном

случае. Необходимо лишь брать всю совокупность указанных

условий и рассматривать каждую форму землевладения в ее

движении. Условное держание земли (предоставление государ-

ством земли держателю под условием военной или иной

службы) в одних случаях может оказаться лишь простым

владением и пользованием ею, в других-формой подчиненной

собственности, которая в дальнейшем своем движении, о отпа-

дением обязательной военной службы, может перерасти в безу-

словную и полную собственность. Египетский клерух, полу-

чивший участок (eea?in, a?a?. aoeau) под условием военной службы, обра-

ботки земли и уплаты налога-ренты (oi?in, a?a?. aoeau), (*63), вначале не мог

даже передать ее своему сыну. Но уже при Птолемеях клерухи

стали привлекать своих сыновей к участию во владении

e пользовании землей при жизни и назначать их, а позднее

других ближайших родственников своими наследниками.

3 последнем столетии владычества Птолемеев клерух получил

возможность передавать свой участок другому клеруху в слу-

чае получения от него займа для уплаты недоимки по налогу.

И, наконец, после завоевания Египта Римом (*64) клерухам было

дано право свободного распоряжения их участками. (*65). Есть все

основания предположить, что на каком-то этапе этого пути

от условного и пожизненного держания к наследственному

(**63) На налог-ренту, которую птолемеевский Египет взимал с клерухов,

может быть полностью распространено приведенное выше положение

Маркса о возможности совпадения ренты с налогом, высказанное им в при-

менении к земельным отношениям в Азии (см. прим. 46). Ср. также указа-

ние Маркса на неоднократные неудачные попытки римских императоров

превратить в денежную ренту хотя бы всю ту часть этой (натуральной,-

А. A.) ренты, которая взималась в виде государственного налога" (К. Маркс

и Ф. Энгельс, Соч., т. XIX, ч. 2, стр. 360).

(**64) После завоевания Египта Римом в Египте вообще было расширено

частное землевладение. Ряд неплодородных парцелл был продан частным

лицам - главным образом александрийцам и египетским грекам. В отличие

от прежних приобретателей земельных участков в птолемеевском Египте,

плативших оброк (yenoi?oii, a?a?. aoeau), и от земледельцев, обрабатывавших государ-

ственную землю, они были обложены твердым земельным налогом (enaoyeniioa, a?a?. aoeau).

Поскольку римские властители не проводили принципа государственной

собственности на землю с той абсолютной строгостью, с которой это делали

их предшественники-Птолемеи, Ростовцев считает приобретателей госу-

дарственных земель в римском Египте уже не наследственными арендато-

рами, а частными собственниками (Privatbesitzer--Rostowzew, ор. cit.,

S. 113-116).

(**65) Rostowzew, op. cit, 11-17, 89-93, 112.-Taubenschlag,

op. cit., pp. 178-179. - Ср. эволюцию прав клерухов на предоставленные

им жилища (Taubenschlag, ор. cit., pp. 179-180).

-74-

владению свободно отчуждаемым участком, который историки

определяют как "частную землю в полном смысле слова", (*66),

клерух являлся именно подчиненным собственником (dominus

utilis), а государство-верховным собственником (dominus

directus) в точном смысле того и другого понятия.

(**66) Rostowzew, op. cit., S. 89.

-74-

 9. Разделенная собственность в Риме и его провинциях

Вопреки категорическому утверждению Цельза и традицион-

ному учению о неделимости римского права собственности,

мы готовы поставить перед историками права вопрос и о том,

не следует ли применить понятие разделенной собственности

и к ряду отношений как в самом Риме, так и в его провин-

циях. Если средневековые глоссаторы и вслед за ними ряд

кодексов XVIII в. и даже начала XIX в. сочли возможным

и необходимым применить-по аналогии с эмфитевзисом

и суперфицием-понятие разделенной собственности к разно-

образным отношениям феодальной собственности, может быть,

действительно, целесообразно признать суперфиций, эмфитев-

зис и другие формы вечнонаследственного пользования земель-

ными участками формами разделенной собственности-только

не феодального, а рабовладельческого общества?

Вслед за римскими юристами (*67) большинство буржуазных

юристов признают права суперфициария и эмфитевта лишь

(**67) D. 39. 3. 19 pr.; 50. 16. 49 (о суперфиции); D. 6. 3. 1. 1. (об эмфи-

тевзисе); D. 10. 2. 10. (о суперфиции и эмфитевзисе). Императоры Феодосии

и Валентиниан говорят, правда, в одной из своих конституций (434 г.) об

эмфитевтах как о собственниках земли (cum fundorum domini sunt-Cod.

11. 62. 12. 1). Тибо в одной из своих работ объяснял данную в Cod.

11. 62. 12. 1 квалификацию эмфитевта применением термина dominium-

в широком смысле-ко всем вещным правам, включая сервитуты, наряду

с преобладающим применением этого термина в более узком и специальном

смысле - только к подлинной собственности (Тhibaut. Versuche uber

einzelne Teile der Theorie des Rechts. 2 Aufl., II Bd., 1817, S. 86-87; цит.;

Versuche). В цитируемом нами втором издании второго тома "Versuche"

Тибо сопровождает, однако, данное им объяснение оговоркой о том, что

он уже изменил свою точку зрения (S. 98-99). Действительно, в статье,

появившейся между первым (1801 г.) и вторым изданием (1817 г.) Тибо пред-

ложил иное толкование Cod. 11. 62. 12. 1, утверждая, что в нем идет речь

о бывших эмфитевтах, которым император уступил или продал находив-

шиеся в их владении участки и которые тем самым превратились в "под-

линных собственников" (Ueber die Rechte des Emphyteuta-Civilistische

Abhandlungen. 1314, S. 273-274). К Этому толкованию присоединился

и Савиньи в третьем издании своей работы о владении (Savigny. Das Recht

des Besitzes. 3 Aufl, 1818, S. 103). Дернбург же считает примененное Фео-

досием и Валентинианом выражение лишь "эмфатическим" указанием на

"экономически равное собственности" положение эмфитевта (Dernburg.

Pandekten I Bd. S. 633). Возможно, что эта формула явилась некоторым

откликом на старый спор классических юристов о природе договора сдачи

agri vectigales, о котором сообщал Гай: спор по вопросу о том, являлось ли

установление jus perpetuum договором купли-продажи (т. е. передачей эмфи-

тевту права собственности на участок) или договором имущественного

найма, как думалось самому Гаю (Gai. III 145). Как известно, этот спор был

окончательно разрешен в отношении эмфитевзиса и равнозначного с ним

jus perpetuum лишь имп. Зеноном в 474-486 гг. (Cod. 4. 66. 1), т. е. не-

сколькими десятилетиями позднее названной конституции Феодосия

и Валентиана.

-75-

вещными правами на чужую вещь (jura in re aliena) и отвер-

гают старое учение о разделенной собственности (*68) в примене-

нии к суперфицию и эмфитевзису. (*69). Даже критикуя римских

юристов за то, что они не объявили обремененную суперфицием

или эмфитевзисом собственность "особым правом sui generis",

и предлагая признать ее "поземельным верховенством" ("рент-

(**68) Напротив, старые пандектисты без колебаний применяли учение

о разделенной собственности к эмфитевзису и стремились доказать соот-

ветствие этого понятия римским источникам, хотя и признавали, что обще-

принятая в средневековой юриспруденции терминология: dominium utile,

dominium inferius et subordinatum-не римского происхождения (Gluck.

Ansfuhrliche Erlauterung der Pandekten nach Hellfeld [Ein Commentar

v. GIlick). Teil VIII 1, 1807, S. 390-391, 440-445, 474). За применение

понятия разделенной собственности к эмфитевту, владельцу ager vectigalis,

perpetuarius и суперфициарию категорически высказался и французский

историк права XX в. Мениаль (Меуniа1. Notes sur la fermation de la theorie

du domaine divise [domaine direct et domaine utile]. Melanges Fitting, t. II

1908, pp. 416-418). Ссылаясь на одна из папирусов 616 г. н. э., Таубеншлаг

утверждает, что в византийский период в Египте за эмфитевтом признава-

лось dominium utile (Taubenschlag, op. cit., p. 200).

(**69) Wachter. Pandekten. II Teil, 1881,S. 23, 265-270.-Windscheid.

Lehrbuch des Pandektenrechts. I Bd., 9 Aufl., 1905, S. 879.- Dernburg.

Pandekten, I Bd., S. 629-633. -Вruns-Eck-Mitteis. Das Pandekten-

recht (in Holtzendorffs  Encyklopadie der Rechtswissenschaft. 6 Aufl.,

I Bd., 1904, S. 351- 352). -Барон. Система римского гражданского права.

Вып. II, 3-е изд., 1908, стр. 33-39 и 124. -Зом. Институции. Учебник истории

и системы римского гражданского права. Вып. II, 1910, стр. 217-218.-

С. А. Муромцев. Римское право в Западной Европе Юридич. вестн.,

1885, № 3, стр. 462.-Характерны колебания Савиньи в вопросе о квали-

фикации прав эмфитевта. Во втором издании своей работы о владении

он признал за эмфитевтом право бонитарной собственвости (in bonis), прев-

ращенное Юстинианом в "чистую собственность" с момента уничтожения

им всякого различия между квиритской и бонитарной собственностью (Cod.

7. 25. с. unica). В соответствия с этим Савиньи объяснял противоречие

в квалификации эмфитевта в источниках тем, что одни из римских юристов

пользовались устарелой терминологией и поэтому отказывали эмфитевту

в признании его собственником (dominus), другие же пользовались поздней-

шей терминологией и, признавая за владельцем обремененного эмфитевзисом

участка лишь nudum jus Quiritium, считали самого амфитевта бонитарным

собственником (Verbesserungen und Zusatze zur ersten Ausgabe der Abhand-

lungen vom Besitz aus der zweiten Ausgabe besonders abgedruckt. 1806.

S. 36-40-43). В третьем же издании Савиньи признал за эмфитевтом, как

и за суперфициарием, лишь jus in re (aliena) и утверждал, вслед за Тибо

(см. выше, прим. 67), что римские конституции всегда различали между

наследственным арендатором и собственником участка и противопоставляли

одного другому (Das Recht des Besitzes. 3 Aufl., 1818, S. 102-103).

-76-

ным правом"), а  суперфиций и эмфитевзис-"полусобствен-

ностью" ("рентной собственностью"), представители традицион-

ного учения считают тем не менее, что средневековые юристы

"попали на ложный путь" в своих попытках создать теорию

разделенной собственности^ Но, отвергая идею разделеннойj

собственности, представители господствующего учения одно-

временно признают, что принадлежащее эмфитевту или суперфи-

циарию вещное право на чужую вещь "содержит почти все заклю-

чающиеся в собственности полномочия", (*71), что "экономически"

суперфициарий или эмфитевт занимал место собственника

и становился "фактическим собственником", осуществляя

на практике все правомочия этого последнего, что отразилось

и "в праве", (*72), что эмфитевт "имеет на чужую вещь правое-

подобное праву собственности", (*73), что он имеет "право

полного осуществления содержания права собственности", (*74), что

право суперфициария на возведенный им дом "по внешнему

виду немногим отличается от права собственности", (*75), что он

"осуществляет относительно дома все права собственника"

(несмотря на применение общего принципа: superficies solo cedit)

и "имеет собственности подобное право на чужую землю", (*76),

что за суперфициарием признается даже "право распоряжения

субстанцией вещи" - вплоть до сноса дома и т. д. (*77). Отсюда -

только один шаг до утверждения, что "наличность эмфитевзиса

или суперфиция превращает собственность (землевладельца,-

А. В.) в какую-то тень" и до приведенного выше упрека

по адресу римских юристов, не додумавшихся до признания

обремененной эмфитевзисом или суперфицием собственности

"особым правом sui generis". (*78).

Мы думаем, что, вместо признания суперфиция и амфитев-

зиса правом, "подобным собственности", а обремененной ими

собственности - лишь "тенью собственности", было бы проще

и адэкватнее существу реальных отношений суперфициария

и эмфитевта с собственником земли признать первых подчинен-

ными собственниками, а второго-верховным собственником.

Именно под углом зрения разделенной собственности легче

всего понять своеобразие вещного права суперфициария на дом

(**70) Барон, указ. соч., вып. II, стр. 30.

(**71) Wachter, op. cit, II Tell, S. 268.

(**72) С. А. Муромцев. Гражданское право древнего Рима. 1883,

стр. 657; аналогично Dernburg. Pandelden, I Bd., S. 632.

(**73) Зон, указ. соч., вып. 11, стр. 217 и 220.

(**74) Чиларж. Учебник институций римского права. Изд. 2-е, 1906,

стр. 159.

(**75) Сальковский, указ. соч., стр. 213.

(**76) Зон, указ. соч., вып. II,. стр. 220; ср. Mayr, op. cit., Buch II 2, S. 107.

(**77) Windscheid, op. cit., I Bd., S. 1120.

(**78) Барон, указ. соч., вып. 11, стр. 30.

-77-

и земельный участок под ним или эмфитевта-на земельный

участок, понять как широкий объем содержащихся в том и дру-

гом праве правомочий, так и те повинности (в первую очередь,

solarium или canon) и ограничения, которые лежали на супер-

фициарий и эмфитевте, (*79), понять взаимосвязь, взаимную обу-

словленность прав суперфициария и эмфитевта, с одной сто-

роны, и землевладельца,-с другой. То обстоятельство, что

суперфициарий и эмфитевт или их правопредшественники полу-

чили в свое время власть использовать земельный участок

и их собственном интересе от землевладельца и что этот

последний сохранял за собой определенную долю власти

и интереса в использовании того же объекта, так же мало

может служить препятствием к признанию суперфициария или

эмфитевта собственником наряду с самим землевладельцем,

как не является препятствием к признанию собственниками

pro partibus indivisis приобретение "идеальной" доли кем-либо

у собственника вещи, сохраняющим за собой другую "идеаль-

ную" долю собственности на ту же вещь. Иначе говоря, если

возможно появление нового собственника наряду со старым

при разделе власти и интереса над вещью "по горизонтали"

(dominium pro partibus indivisis), нет оснований считать невоз-

можным появление его и при разделе права собственности

"по вертикали" (dominium directum и dominium utile). Напомним

при этом, что право вечнонаследственного пользования участком

устанавливалось иногда не только путем предоставления соб-

ственником этого права другому субъекту, но и путем пере-

дачи собственником своего права собственности на участок

и превращения себя в его наследственного пользователя

с обязательством ежегодного взноса соответствующих платежей

(canon, vectigal). Таким путем обеспечил, например, Плиний

ежегодный доход в 30 000 сестерций со своего имения

в пользу своего родного города: выполняя свое обещание

(pollicitatio) о пожертвовании городу 500000 сестерций для

обеспечения ежегодного дохода в 30000 сестерций на благо-

творительные цели, Плиний подарил городу свое имение

стоимостью выше 500000 сестерций и получил его в вечно-

наследственное пользование с обязательством ежегодного

платежа (vectigal) в размере 30000 сестерций. Нет ничего

удивительного, что Плиний продолжал считать себя и своего

(**79) В частности, обязанность эмфитевта предупредить землевладельца

о своем намерении отчудить эмфитевзис и затем, по требованию земле-

владельца, заявленному в течение двух месяцев со дня этого извещения,

либо отказаться от эмфитевзиса в пользу землевладельца, если последний

выразит готовность уплатить ему ту же сумму за произведенные им улуч-

шения (meliorationes), либо внести землевладельцу 1/50 этой суммы (Cod.

4. 66. 1)

-78-

возможного преемника собственником имения, лишь обременен-

ного ежегодным платежом в 30000 сестерций в пользу города. (*80).

Между тем с точки зрения римских юристов и романистов

XIX в. Плиний являлся уже носителем лишь jus in re aliena.

на отныне "чужое" для него имение. (*81).

Сказанное об эмфитевзисе вполне применимо и к той форме

вечнонаследственного пользования сельским участком, которая

применялась в самой Италии: к jus in agro vectigali. С того

момента, когда оно из чисто обязательственного и срочного

отношения: из обычной аренды (locatio-conductio) превратилось

в вещное и-фактически (на срок в 100 и более лет) или

юридически - вечнонаследственное право: в jus perpetuum, - его

можно по тем же основаниям признать подчиненной собствен-

ностью (dommium utile), как и позднее появившийся эмфитев-

зис, (*82), с которым jus perpetuum настолько слилось в дальней-

шем, что составители Дигест сочли себя вправе полностью

приравнять одно право к другому. (*83).

С еще большим основанием понятие разделенной собствен-

ности может быть применено к таким формам земельных

отношений в римских провинциях, как agri privati vectigalesque

или agri stipendiarii. Ссылаясь на общий принцип собственности

римского государства на завоеванную им территорию и считая,

вслед за римскими юристами, (*84), провинциальных землевладельцев

лишь владельцами (possessores) их участков, господствующее

мнение обычно отказывается признать право собственности

за римскими гражданами, приобретавшими провинциальные

участки у государства с обязательством уплаты ежегодного

(**80) Puchta. Cursus der Institutionen. II Bd., 5 Aufl., 1857, S. 718-719.

(**81) Пухта правильно отмечает в связи с этим примерам, насколько

народное воззрение расходилось с общепризнанной трактовкой вечнонаслед-

ственного пользования землей, как jus in realiena (Puchta, ор. cit., S.718).

(**82) Эмфитевзис развился - независимо от jus in agro vectigali - в рим-

ских провинциях, когда императоры стали по греческому образцу (эмфитевзис, греч. буквы)

сдавать невозделанные участки из своих патримониальных владений под

обработку с условием уплаты ежегодного оброка (canon). Codex Theodesia-

nus говорит об эмфитевзисе лишь по отношению к патримониальным землям

императорской династии. Но позднее эмфитевзис получил применение

и к частновладельческим землям (Girard, ор. cit., pp. 386-387.-Mit-

teis. Romisches Privatrecht, I Bd., S. 361.-Rostowzew, ор. cit, S. 151,

382, 391-392). Jus perpetuum in agro vectigali развивалось, напротив,

в Италии преимущественно на землях муниципий - как возделанных, так

и невозделанных - и лишь в виде исключения устанавливалось также

на государственных и частновладельческих землях (В. Б. Ельяшевич,

указ. соч., стр. 233-239 и 242-244).

(**83) Это проявилось как в самом заглавии соответствующего титула

Дигест (D. 6. 3: si ager vectigalis, id est emphyteuticarius, petatur), так

и в соответствующих интерполяционных вставках в положения классических

юристов (ср. D. 2.8. 15. 1).

(**84) Gai. II 7.

-79-

оброка: vectigal (agri privati vectigalesque, позднее jus privatum

salvo canone). Равным образом, господствующее мнение не

признает права собственности и за местными жителями, за

которыми Рим, превращая завоеванную территорию в ager

publicus, сохранял владение их участками под условием уплаты

соответствующей дани: stipendium иди tributum (agri stipendia-

rii et tributarii). (*85). Отказываясь признать agri privati vectigales-

que собственностью их покупателей, одни авторы ссылаются

на то, что и в самой Италии владельцы земель, обложенных

оброком (vectigal), превратились в "полных собственников"

таковых только после отмены оброка аграрным законом 111

года до н. э. (*86). Другие прибегают к тому же приему раздвоения

права и факта, которым они пользуются при характеристике

суперфиция или эмфитевзиса, и утверждают, что провинциаль-

ные землевладельцы юридически являлись только владельцами

(possessores), фактически же-собственниками их участков,

получавшими в судах провинциальных наместников практически

ту же защиту -лишь в иных формах, которую квиритские

и бонитарные собственники получали в самой Италии. (*80). Неко-

торые же склонны пойти еще дальше в признании за провин-

циальными землевладельцами права собственности (конечно,

не квиритской, а провинциальной) на их земли и считают, что

possessio было лишь простым наименованием подлинной соб-

ственности на провинциальные земли, (**88), что лишь обложение

этих земель свидетельствовало о том, что "вся провинциаль-

(**85) Agri stipendiarii назывались участки, оставленные за местными

жителями в провинциях самого populus Romanus, agri tributarii (praedia

tributaria)-участки в императорских провинциях (Gai. II 21).

(**86) Rostowzew, op. cit., S. 315, 318; см. также S. 390-391. Ср.

Weber, ор. cit., S. 151-152.

(**87) Ср. Dernburg. Pandekten, I Bd., S. 449-450.- И. А. Покров-

ский, указ. соч., стр. 333. По мнению Мэя, "не будучи собственниками,

владельцы провинциальных земель имели тем не менее на них право, кото-

рые, если не теоретически, то фактически было равносильно собственности".

В дальнейшем Май характеризует это право, как "квази-собственность"

(May. Elements de droit romain. 11-е ed., 1913, pp. 200- 201,265). Равным

образом, и И. С. Перетерский считает, что, несмотря на квалификацию

римских юристов (Gai. II 7), право провинциальных владельцев "по noua-

ству . . . было равнозначно праву собственности" (Всеобщая история государ-

ства и права. Ч. 1, вып. II, стр. 127). Мы видели, что и Моммзен в своем

Фундаментальном исследовании о римском государственном праве готов был

приравнять наследственной владение провинциальными землями к "квази-

собственности рядом с верховной собственностью государства" (Romisches

Staatsrecht. Bd. II 2, S. 997). Напротив, в более позднем "Очерке римского

государственного права" Моммзен очень резко подчеркивал собственность

римского государства на провинциальную землю и считал, что италийское

и провинциальное землевладение "относились друг к другу приблизи-

тельно, как собственность и наследственная аренда" (Abriss dea romischen

Staatsrechts. 1893 S. 70-71).

(**88) Planiol. Traite elementaire de droit civil, 10-е ed., t.I, 1925, nЇ2326.

-80-

ная земля до некоторой степени рассматривалась как государ-

ственная собственность". (*89).                              

Мы думаем, однако, что эта последняя характеристика

может быть отнесена лишь к позднейшему периоду развития.

римского права, когда в связи с распространением поземель-

ного обложения и на италийские земли стерлось различие

между провинциальными и италийскими землями в области

публично-правовой, а переход от формулярного процесса

к экстраординарному привел к стиранию различий между теми

и другими землями и в области гражданско-правовой. (*90). Свое

окончательное завершение этот процесс получил при Юстиниа-

не. (*91). По отношению же к республиканскому периоду и первым

векам империи правильнее признать за римским государством

(в лице populus Romanus или императора) право верховной

собственности, а за владельцами agri privati vectigalesque, agri

stipendiarii et tributarii и другими владельцами провинциальных.

участков, за которыми аграрный закон III года до н. э. при-

знавал право на habere, possidere, frui, (*92),-право подчиненной

собственности. (*93).

Чем объяснить, что при наличии ряда форм разделенной

собственности римские юристы не выработали понятия раз-

деленной собственности? Можно предположить, что это обу-

словливалось не только нежеланием рабовладельческого госу-

дарства как собственника провинциальной земли и других

крупных землевладельцев включать в круг собственников

(хотя бы и "подчиненных") держателей мелких участков в лице

эмфитевтов и других наследственных пользователей "чужой"

(aliena) земли, но и известным консерватизмом римлян, стре-

мившихся применить даже к аренде на сто и более лет нормы

об имущественном наймет а также тем, что они относили

(**89) Puchta.op. cit., II Bd., S. 614-615, 716.

(**90) Girard, op. cit, pp. 263-264; ср.: May, op. cit, pp. 200-201.

(**91) I. 2. 1. 40; Cod. 7.31.1.

(**92) Lex agraria, 50, 52 (Вruns, op. cit, p. 8).

(**93) Подчеркнем еще раз, что авторы, применяющие понятие или термин

"верховная собственность" (Obereigentum) к провинциальным землям Рима,

отнюдь не всегда понимают под ней dominium directum в собствениом

смысле этого понятия (см. прим. 47 к 7 настоящей главы).-В частности,

и Жирар, говоря о праве "высшей собственности" (domains eminent) Рима

на провинциальные земли и "низшей собственности" (propriete inferieure)

под "туманным (vague) наименованием пользовладення и владения"-по

отношению к провинциальным землевладельцам (Girard, op. cit., р. 263),

вряд ли вкладывает в эти определения тот смысл, который они имеют в при-

менении к разделенной собственности.

(**94) Girard, op. cit., р. 386.-Как было уже отмечено (см. прим.

67 к настоящему параграфу), римские юристы не были единодушны

в квалификации юридической природы договора об установлении вечно-

наследственного пользования чужой землей (Gai. III, 145). Если некоторые

-81-

право государства на провинциальную землю и право владель-

цев agri privati vectigalesque к разным отраслям права. Право

государства на ager publicus, из которого выделялись agri

privati vectigalesque, представлялось римлянам особым высшим

правом, не стоявшим на одной ступени с dominium ex jure

Quiritium. Как правило, они не применяли к нему даже термина

dominium. Право же владельцев agri privati vectigalesque,

несмотря на его публично-правовой источник, все же было

частным правом, подчинявшимся нормам цивильного и претор-

ского права. Отправным пунктом развития суперфиция и эмфи-

тевзиса-двух гражданско-правовых институтов-тоже послу-

жили арендные отношения публично-правового типа. (*95). При

таких условиях римские юристы так же могли не ставить

вопроса о разграничении прав государства или муниципий,

с одной стороны, и частных владельцев,-с другой, на одну

и ту же землю в духе разделенной собственности, как могли

не ставить этого вопроса и средневековые юристы, пока права

отдельных членов феодальной лестницы на один и тот же

участок земли признавались за ними в разных системах права:

общеземским (gemeines Landrecht), ленным (Lehnrecht) или

поместным (Hofrecht) правом. Только со времени рецепции

римского права, когда явилась необходимость ввести права

всех членов феодальной лестницы в рамки единой правовой

системы, было создано понятие права разделенной собствен-

ности с его разграничением на dominium directum и dominium

utile. Это не значит, конечно, что глоссаторы создали самый

институт разделенной собственности. Он существовал в системе

феодального права и до рецепции римского права. Глоссаторы

лишь нашли ему место в системе рецепированного права

и дали ему особое имя. (*96). Римские юристы не сделали этого

даже по отношению к тем же эмфитевзису и суперфицию,

которые явились отправным моментом для глоссаторов при

построении ими учения о разделенной собственности. Мы

думаем, однако, что это не лишает современного исследова-

теля (в особенности, в его историко-сравнительных паралле-

лях) права подвести ряд отношений собственности в рабо-

владельческом обществе именно под понятие разделенной

из них считали его договором купли-продажи, тем самым они делали опре-

деленный шаг в пользу признания наследственного землепользователя в той

или иной мере собственником ager vectigalis или ager emphyteuticarius.

Решение Зенона, объявившего право наследственного землепользователя

правом особого рода (jus tertium-Cod. 4. 66. 1), положило предел попыт-

кам этих юристов выйти за рамки традиционного учения о jura in re aliena.

(**95) Cp. В. Б. Ельяшевич, указ. соч., стр. 40-41, 49 и 243.-

Girard, op. cit, pp. 384, 386-387.

(**96) Подр. см.  13-14 и 24 главы III.

-82-

собственности-с указанной нами выше оговоркой о недо-

пустимости смешения этих отношений с отношениями феодаль-

ных собственников.

Выдвигая возможность подобного решения, мы должны

все же предостеречь против превращения понятия разделенной

собственности в какую-то универсальную категорию, которая

могла бы получить применение ко всем бесконечно разно-

образным-сложным, смешанным и переходным-отношениям

собственности в рабовладельческом обществе.

Вместе с тем, отмежевывая отношения разделенной соб-

ственности в рабовладельческом обществе от отношений разде-

ленной собственности в феодальном обществе, мы должны

провести не менее резкое разграничение между отношениями

древнеримской разделенной собственности и отношениями соб-

ственности в родоплеменной общине на том этапе разложения

этой общины, который предшествовал признанию за ее чле-

нам полной, свободной собственности на землю. Характеризуя

процесс постепенного освобождения парцеллы, предоставленной

отдельному лицу родом, от прав на нее со стороны родовой

общины, Энгельс писал: "Полная, свободная собственность

на землю означала не только возможность беспрепятственно

и неограниченно владеть ею, она означала также возможность

отчуждать ее. Пока земля была собственностью рода, этой

возможности не существовало. Но когда новый землевладе-

лец окончательно сбросил с себя оковы верховной собствен-

ности рода и племени, он порвал также узы, до сих пор

неразрывно связывавшие его с землей" (Энгельс имеет в виду

неизбежное следствие свободы продажи и залога земли: кон-

центрацию земельной собственности и экспроприацию боль-

шинства "новых землевладельцев"). (*97).  Мы имели уже возмож-

ность показать, что понятие "верховной собственности" далеко

не всегда применяется в исторических исследованиях в смысле

противопоставления двух собственников: верховного и подчи-

ненного. (*98). Позволительно думать, что и Энгельс, применяя

это понятие к родоплеменной общине, не имел в виду про-

тивопоставить власть общины над землей власти общинника

(до его окончательного превращения в "полного, свободного

собственника") как верховную собственность - подчиненной.

Член родоплеменной общины находился в иных отношениях

со своей общиной, чем гражданин античного государства-

города-общины со своим государством-полисом. Как ни тесна

была связь гражданина с полисом-в особенности на начальной

стадии его развития, все же этот полис являлся качест-

(**97) К. Маркс и Ф.Энгельс, Соч., т. XVI, ч. 1, стр. 142.

(**98) См. прим. 47 к 7 настоящей главы.                          -

-83-

венно отличной от первобытной общины классовой орга-

низацией, характеристика которой была дана Энгельсом

в том же "Происхождении семьи, частной собственности

и государства": "... сила, происходящая из общества, но

ставящая себя над ним, все более и более отчуждающая себя

от него, есть государство". (*99). Подобная "сила", являющаяся

политической организацией господствующего класса и стоящая

"над обществом", тем самым противостоит не только эксплоати-

руемому большинству, но в известной мере и отдельным чле-

нам эксплоататорского класса, - во всяком случае обособ-

лена от них как носитель общеклассового интереса.

Это создает возможность такого раздела власти и интереса

в использовании земли, при котором государство может

выступить и в том же античном обществе действительно

выступало в роли верховного, а гражданин - в роли подчи-

ненного собственника. Такого противопоставления или обособ-

ления нет в родоплеменной общине. Земельные отношения

строятся в ней не как отношения противостоящих или,

по меньшей мере, обособленных носителей власти и интереса:

общины и отдельного ее члена, но как отношения между

самими общинниками по принадлежащей им всем, в их сово-

купности, земле. (*101). Родоплеменная община выступает как опре-

деленное единство, как собственник освоенной ею земли,

только во вне, только в своих отношениях по земле с другими

(**99) К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVI, ч. 1, стр. 145; ср. стр.

146-147.

(**100) Ср. характеристику "римской, греческой (короче говоря: классиче-

ски-античной)" формы общинно-государственной собственности у Маркса:

"Общинная собственность-в качестве государственной собственности,

ager publicus - отделена здесь от частной собственности. Собственность

отдельного человека сама непосредственно не является здесь общинной

собственностью". И далее: "здесь земля, занятая общиной, является рим-

ской землей; одна часть ее сохраняется в распоряжении общины

как таковой, в отличие от членов общины,-ager publicua в его различ-

ных формах: другую часть делят, и каждая парцелла земли является рим-

ской землей в силу того, что она есть частная собственность, домена

римлянина..,; но и он является римлянином лишь поскольку он обладает

этим суверенным правом на часть римской земли" (Karl Marx. Grundrisse,

S. 373, 380-381; ср. S. 385, русский перевод, стр. 153 и 155-156; ср. стр. 160).

Подобное разграничение общинно-государственной и частной собственности,

ia землю возможно только потому, что государство противостоит обществу

и отдельным его членам как сила, стоящая над ними.

(**101) Именно к родоплеменной общине могла бы быть отнесена марксова

характеристика коллектива, "члены которого, хотя между ними, воз-

можно, и существуют формальные различия, в качестве членов коллектива

являются собственниками. Первоначальной формой этой собственно-

сти является поэтому непосредственная коллективная собствен-

ность (восточная форма, видоизмененная у славян; развитая

до противоположности, но все же являющаяся еще скрытой, хотя

и противоречивой, основой в античной и германской собственности)"

-84-

общинами. Внутренние же отношения по той же земле стро-

ятся в ней не как отношения целого с частью - общины

с ее членом, но как отношения между самими общинниками

в которых неразрывно переплетаются разнообразные формы.

использования отдельных видов общинной земли: лесов, пастбищ

и лугов, пахотных и усадебных участков. Если нужно было

бы найти для этих отношений наиболее адекватную им форму-

среди гражданско-правовых институтов позднейшего периода,

такой формой явилась бы так называемая "совместная "

собственность (Gesamteigentum), отличающаяся от обычной

(долевой) общей собственности (condominium, Miteigentum)

тесной   связью   имущественных   отношений

с личными, связью имущественной общности с наличием

определенного-семейного, семейно-трудового или иного-

объединения, а также отсутствием, по общему правилу, точно,

определенной доли каждого члена подобного объединения

в общем имуществе и соответственно отсутствием права

распоряжения этой долей. (*102).                           

(Karl Marx, Grundrisse, S. 396-397; русский перевод, стр. 170-171). Опре-

деление: "непосредственная" коллективная собственность - наглядно выра-

жает нераздельность прав всех членов родоплеменной общины, взятых в их

совокупности, и прав каждого отдельного члена этой общины на использо-

вание общинной земли.                                                ,

(**102) Идея "совместной собственности" (Gesamteigentum, Gemeinschaft zur

gesamten Hand) была выдвинута и с особенней полнотой разработана герма-

нистами (см. историю вопроса: Otto Gierke. Deutsches Privatrecht. I Bd.,

1895, S. 660 ff.; II Bd.. 1905, S. 375 ff; Die Genossenschaftstheorie und die

Deutsche Rechtssprechung. 1887. S. 339 ff., S. 353, 356). Резко про-

тивопоставив "совместную собственность" обычной общей, т. е. "долевой"

собственности (Miteigentum zu gesonderten ideellen Anteilen), германисты

объявили "совместную собственность" исконным национальным институтом

древне-германского права-в противовес римской долевой собственности

(Gierke, ор. cit., II Bd., S.375-380). Проделанная германистами большая

работа по исследованию истории германской средневековой собственности

в особенности по изданию и анализу средневековых памятников оказали

такое влияние на западноевропейских ученых, что даже и часть француз-

ских юристов стала противопоставлять "совместную собственность" доле-

вой, как германскоправовой институт - римскоправовому (А. Colin et

Н. Capitant. Cours elementaire de droit civil francais. T I, 4-е ed, 1923,

pp. 770-771.- L. Josserand. Cours de droit civil positif francais. T I, 1930.

no. 1811-1813). Некоторые же французские юристы объявили "совместную

собственность" исконным национальным институтом франкского права,

что представляло собой по существу лишь французский вариант той же

германистическо-националистической  трактовки  института "совместной

собственности" (Masse. Du caractere juridique de la communaute entre

epoux dans ses precedents historiques. 1902, pp. 438 ets.-Ci. извлечение

из названной работы в Traite theorique et pratique de droit civil par G. Вau-

dry Lacantineriе, Supplement par J. Вonnecasе, T. IV, 1928, pp.

416-420). Несостоятельность этой антиисторической концепции, игнориро-

вавшей наличие аналогичных форм "совместной собственности" у других

народов, была вновь продемонстрирована найденным в 1933 г. фрагментом

-85-

С развитием частной движимой собственности и обмена

закрепление за отдельными общинниками в наследственное

пользование усадебных, позднее пахотных и вслед за ними

других участков общинных земель постепенно превращается

в "полную, свободную" собственность общинников. (*103). Эта

"полная, свободная" собственность отдельного общинника

на протяжении веков может сохранять, однако, пережитки

прежней общности, унаследованной от родоплеменной общины.

Римский paterfamilias "в лучшие времена классической древно-

сти" выступал уже в качестве того "полного, свободного"

собственника, о котором писал Энгельс. Но широкий состав

римской familia, специфический характер отцовской власти,

особый режим res mancipi, наследование сородичей (gentiles)

при отсутствии детей и ближайших родственников и т. д. делали

все же римскую familia промежуточной формой патриархальной

семьи. (*104). Как бы ни были значительны эти пережитки, в осо-

бенности в древнем Риме, вряд ли они дают основание

трактовать их как пережитки верховной собственности родопле-

менной общины по отношению к подчиненному собственнику-

общиннику того периода, когда он еще не освободился пол-

ностью от прав общины на его парцеллу. Основания указаны

выше: внутри общины не было того противопоставления

отдельного общинника-общине, которое является необходи-

мой предпосылкой для противопоставления верховной соб-

ственности - подчиненной.

Институций Гая о существовании в древнем Риме между наследниками

по смерти paterfamilias "законного и одновременно естественного товари-

щества, которое называлось ercto поп cito, т. е. с неразделенной собствен-

ностью" (id est dominio  non diviso - Gai. III, 154-A). Подр. см.;

М. В. Зимилева. Общая собственность в советском гражданском праве.

Уч. зап.. Всесоюзн. Инст. юридич. наук, вып. II, 1941, стр. 9-15. -

И. И. Яковкин. О ранних формах античной собственности в Риме

(по новому фрагменту Гая). Тезисы доклада на научной сессии Ленинград-

ского университета, 1947, стр. 1-4.

(**103) Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVI, ч. 1, стр. 91-92

и 142.

(**104) Характеризуя "промежуточную форму патриархальной семьи",

Энгельс писал в "Происхождении семьи, частной собственности и государ-

ства": "Существенным является включение в состав семьи несвободных

и отцовская власть; поэтому законченным типом этой формы семьи служит

римская семья" (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVI, ч. 1, стр. 40-

41; ср. стр. 42).

 10. Собственность и патронат

Мы не думаем также, чтобы сам paterfamilias в качестве

патрона мог быть признан верховным собственником по отно-

шению к каждому своему клиенту. Мы ставим этот вопрос

-86-

потому, что в исторической литературе нередко делались

попытки трактовать отношения античных клиентов с патронами

как вассальные или ленные отношения. (*105). Правда, подобное

утверждение еще не равносильно признанию патрона верхов-

ным, а клиента--подчиненным собственником. В главе, посвя-

щенной праву  собственности в феодальном обществе,

мы будем иметь возможность показать, что вассальные отно-

шения и в средние века не были связаны непременно

с разделенной собственностью на землю. (*106). Но все же от

признания "вассальных" или "ленных" отношений между

патроном и клиентом - только один шаг до признания нали-

чия разделенной собственности на имущество клиента, (*107),

в особенности на землю, предоставленную клиенту патроном.

Мы не забываем о том, что институт патроната был широко

использован в феодальном обществе для создания разнооб-

разных отношений, послуживших в определенной своей части

исходным пунктом и для разделенной собственности. Но

в применении к римскому патронату мы прежде всего сомне-

ваемся в возможности единообразного решения вопроса как

по отношению к отдельным этапам развития рабовладельче-

ского Рима, так и по отношению к различным категориям

клиентов. Если одни из историков объявляют римских клиен-

тов вассалами или ленниками их патронов, то другие с большей

(**105) Еще Нибур, ссылаясь на "великого Блекстона", проводил параллель

между обязанностями клиента и обязанностями вассала (Niеbur. Romische

Geachichte. I Teil, 1833, S. 342; см. также Вlackstonе. Commentaries

on the Laws of England, 17-th ed., vol. II, 1830, p. 64). О "ленных отноше-

ниях" и "ленном союзе" между господином и клиентом настойчиво писал

и Макс Вебер, отмечая одновременно не только черты сходства,

но и черты различия между античной клиентелой и средневековым васса-

литетом (указ. соч., стр. 289-298). P. Ю. Виппер прямо называет отноше-

ния клиента с его патроном вассальными отношениями (укая. соч., стр. 145-

146). Названные авторы не квалифицируют, правда, этих отношений, как

отношения разделенной собственности, может быть, потому, что

они уделяют главное внимание проблеме личных отношений клиента, а не

вопросу о праве собственности на имущество клиента. В советской

же исторической литературе последних лет нам вообще не приходилось

встречаться с попытками подведения тех или иных отношений рабовладель-

ческого общества  под  типы  феодальных отношений - в частности,

и в вопросе об отношениях между патроном и клиентом. Так, например,

Н. А. Машкин, говоря о наличии среди эллинов, живших в восточных

провинциях, людей, состоявших "в клиентских отношениях, основанных на

взаимной верности", отнюдь не квалифицирует этих отношений как вас-

сальные отношения (Из истории римского гражданства. Изв. Акад. Наук

СССР, Серия истории и философии, т. II, вып. 5, 1945, стр. 365-366).

(**106) Ci.  12 и 18 главы III.

(**107) В прениях по нашему докладу на юбилейной научной сессии Ленин-

градского университета (29 XI 1944) нам пришлось уже столкнуться

о утверждением о разделенной собственности патрона и клиента, правда,

вне связи с идеей вассального характера отношений между ними,

-87-

или меньшей решительностью усматривают аналогию между

ними и средневековыми крепостными (*108) или колонами. (*109). Каковы

были имущественные отношения сабинянина Аттия Клавдия

с 5000 его клиентов, которых он привел в Рим, покинув свою

родину? (*110). Или юного Помпея с теми из его легионеров,

которые были его клиентами и которых он привел к Сулле

и составе трех легионов, набранных в Пицене, где у него

были имения, где пользовались широкой популярностью и его

отец и он сам? (*111).

Не только в разные периоды, но и в одну и ту же эпоху

римские клиенты составляли слишком пеструю массу, (*112), чтобы

можно было дать какую-либо объединяющую формулу для

ответа на вопрос о том, кто был собственником имущества,

находившегося в обладании клиента. Для бесправного древне-

римского клиента, столь красочно описанного Иерингом в его

"Духе римского права", Иеринг дает категорический ответ:

юридически патрон являлся собственником не только иму-

щества, предоставленного им клиенту (precarium), но и иму-

щества, приобретенного самим клиентом (peculium). (*113). Анало-

гичный ответ дает и Фюстель де-Куланж по отношению

к древнеримскому клиенту: "Клиент не был собственником

земли; земля принадлежала патрону... Он не владеет вполне

даже своею движимостью, своими деньгами, своим имуществом...

Патрон может взять это все у него для уплаты своих собст-

венных долгов или своего выкупа. Таким образом, у клиента

нет ничего своего". (*114). Но тот же Фюстель де-Куланж в совер-

шенно иных тонах рисует положение клиентов для несколько

более позднего периода-на пути, "каким они дошли до права

собственности": "Клиент скоро сделался пожизненным вла-

дельцем" участка, отведенного ему патроном. "Клиенты

обладали уже собственным имуществом... Он получает право

передать все по смерти своему сыну; правда, в случае

(**108) Ср. Фюстель де-Куланж. Гражданская община древнего мира.

1906, стр. 294: "Есть некоторая аналогия между древним клиентом и кре-

постным средних веков".-Эд. Мейер. Рабство в древнем мире. Изд.

2-е, 1907, стр. 16: "Это <крепостные> (clientes)-совершенная аналогия

с крепостными в эпоху средневековья".

(**109) Лакомб, указ. соч., стр. 106-109.

(**110) Там же, стр. III.

(**111) Plut., Pompejus, VI.-Аппиан. Гражданская война. 1, 80. Изв.

ГАИМК, вып. 329, 1935, стр. 59.-Ни Плутарх, ни Аппиан не говорят

прямо, что легионы, набранные Помпеем в Пицене, состояли из его кли-

ентов, но есть все основания предполагать, что они были набраны Помпеем

если не исключительно, то в основной массе среди его клиентов.

(**112) Ср. И. М. Тройский, указ. соч., стр. 426.

(**113) R. Jhering. Geist des Romischen Rechts auf den verschiedenen

stufen seiner Entwicklung. I Teil, 1852, S. 236-238.

(**114) Фюстель де-Куланж. Гражданская община, стр. 293-294,

-88-

неимения сына его имущество переходит еще к патрону; но

вот и дальнейший прогресс: клиент, не имеющий сына, полу-

чает право делать духовное завещание... Таким образом,

клиент, если и не может еще назвать себя собственником,

все же обладает, по крайней мере, правом пользования

настолько широким, насколько это возможно."(*115).

Можно было бы пойти еще дальше и признать, что подобный

клиент стоит уже на грани превращения в подчиненного соб-

ственника (dominus utilis), если бы этому не препятствовала

его личная зависимость от патрона. Именно характер этой

зависимости, объем личной свободы клиента являются в дан-

ном случав решающим моментом для того или иного ответа

на вопрос о природе его прав и на предоставленную ему

патроном землю и на приобретенное им самим имущество.

Воспользуемся примером из истории клиентуры еще более

позднего периода-знаменитой сабинской виллой, подаренной

в 1 в. до н.э. патроном Меценатом его клиенту Горацию.

Разве Гораций не являлся собственником, и притом полным,

а не только подчиненным собственником столь любовно

воспетой им виллы, хотя он и счел себя "обязанным" завещать (*116)

ее своему новому патрону - Августу, покровительству кото-

рого Меценат поручил Горация перед своей смертью? (*117).

Нельзя нс учесть и социального различия между

отдельными категориями клиентов: между клиентом-вольно-

отпущенником (*118) и тем же Горацием, принадлежавшим

к сословию всадников. Для определения объема той власти

над имуществом, которая в ее специфическом сочетании

с собственным интересом в использовании имущества образует

(**115) Там же, стр. 306.

(**116) Факт завещания Горацием подаренной ему Меценатом виллы

новому патрону поэта-Августу-сам по себе еще не свидетельствует

о каком-то праве верховной собственности патрона на имущество клиента.

Р. Ю. Виппер, усматривающий в подобном завещании проявление вас-

сальных отношений, одновременно констатирует, что обычай завещать

большую долю имущества в пользу влиятельного лица обратился в импе-

раторскую эпоху почти в правило завещать значительную часть наследств

в пользу императора и что основным мотивом подобного "добровольного

налога" являлось опасение наследодателей, что в противном случае все

наследственное имущество будет конфисковано тем же императором (указ.

соч., стр. 144-145). При таких условиях и завещание Горацием его виллы

Августу в эпоху принципата само по себе еще не означало выполнения

поэтом какой-то юридически закрепленной (а не только моральной)

обязанности клиента по отношению к патрону-иначе говоря, еще не

свидетельствовало о наличии какого-то определенного права патрона на

имущество каждого его клиента.

(**117) И. М. Гревс, указ. соч., стр. 68, 75- 78, 193-194 и 197-199-

Р. Ю. Виппер, указ. соч., стр. 143-144.

(**118) О правовом положении вольноотпущенников см.: Girard, ор. cit.,

pp. 121-123.

-89-

собой существо права собственности, имеет огромное значе-

ние тот или иной объем личной свободы самого носителя

собственности, те пределы, в которых он вообще вправе

самостоятельно осуществить свою власть над принадлежащим

ему имуществом. Мы имеем в виду не то общее ограничение

личной свободы, которое налагала, на свободного члена рабо-

владельческого государства-города-общины его связь с родной

общиной, к которой он был "приписан" и в которой он мог

быть привлечен в случае необходимости к несению личных

и натуральных повинностей (так называемая eaea, a?a?. aoeau, origo). (*119).

Мы имеем в виду ту особую социальную зависимость, в ко-

торой определенные категории населения находились от

господствовавшей верхушки рабовладельческого общества,

в частности, и зависимость клиентов от своих патронов. Не-

трудно видеть всю глубину различия между зависимостью

клиента-вольноотпущенника в древнейшем Риме и зависимостью

всадника Горация в эпоху принципата. Мы затруднились бы

признать, что в древнем Риме патрон делил со своим бес-

правным клиентом-вольноотпущенником право собственности

на находившееся во владении клиента имущество. Но мы готовы

допустить иное решение для клиента-вольноотпущенника

в более позднюю эпоху, когда, наряду с расширением его

гражданской правоспособности, сохранялась все же его иму-

щественная связь с патроном в виде взаимной алиментарной

обязанности, (*120), наследования патрона после клиента при

отсутствии наследников у последнего (*121) и т. д. Законное

право наследования выморочного имущества является) как

известно, одним из характерных полномочий верховного

собственника по отношению к подчиненному. (*122). Нет, однако,

необходимости делить право собственности на сабинскую

виллу если не между Горацием и Меценатом, подарившим

ему эту виллу, то между ним и вторым его патроном-Авгу-

стом. (*123). Одной моральной обязанности клиента завещать все

(**119) О понятии eaea (a?a?. aoeau) (origo) подр, см.: Savigny. System des heutigen

Romilchen Rechts, VIII Bd., 1849, S. 39 ff.-Weber, ор. cit, S. 255-

259. - Макс Вебер, указ. соч., стр. 94 и 233.-М. И. Ростовцев.

Колонат, стр. 411-414, 417, 421 и 428.

(**120) D. 37. 14. 5. 1; Paul. 2, 32. 1.

(**121) Gai. III, 43.

(**122) Cм.  22 главы III.

(**123) Ссылаясь на одно из произведений Горация, в котором поэт выра-

жает удовлетворение приобретенной виллой и молит только о том, чтобы

она была закреплена за ним навсегда (как "propria... munera" в смысле:

"in dominio perpetuo"), И. М. Гревс пишет: "Гораций как будто сам пони-

мает, что собственность его, полученная от патрона, при сохранении кли-

ентских отношений, в известном смысле остается в зависимости от пожало-

вателя" (указ. соч., стр. 203). Мы готовы допустить, что толкование

И. М. Гревса вполне адэкватно мысли поэта, но думаем все же, что возможно

и иное понимание приведенного обращения поэта к богам (к Меркурию).

С одной стороны, Гораций уже раз испытал на себе самом всю полити-

ческую неустойчивость его эпохи: как сторонник Брута он потерял

в молодости конфискованное у него отцовское имение (И. М. Гревс, указ.

соч., стр. 67). С другой стороны, мелкие и средние владения клиентов,

подобные его сабинской вилле, были "как бы несамостоятельным приро-

стом к огромным владениям" их патронов, "держались, так сказать, под

сенью латифундий и могли быть зато поглощенными ими, либо притянуты-

ми к другим, если нарушалось искусственное равновесие между такими

неравными землями, установленное патронатными отношениями между их

владельцами" (там же, стр. 203). Если учесть эту политическую и экономи-

ческую неустойчивость и печальную судьбу отцовского наследства, легко

допустить, что поэт молит богов именно лишь о прочности своей новой

собственности.

-90-

или часть его имущества своему патрону еще недостаточно

для признания патрона верховным, а клиента-подчиненным

собственником всего принадлежащего клиенту имущества.

-90-

 11. Собственность и колонат             

Та же проблема влияния социальной зависимости

и личной несвободы на юридическую квалификацию

взаимоотношений землевладельца и непосредственного произ-

водителя-земледельца возникает и по отношению к колону.

Как и по отношению к клиентам, здесь прежде всего необходимо

подчеркнуть значительное разнообразие в положении колона

для различных групп колонов, с одной стороны, для различных

этапов в истории развития колонатах-с другой. Если учесть

два основных источника колоната: 1) постепенное закрепление

свободных земледельцев и 2) перевод владельцами крупных

латифундий их рабов на положение колонов, (*124) то вряд ли

нужно доказывать, что посаженный землевладельцем на отдель-

ный участок и снабженный необходимым сельскохозяйствен-

ным инвентарем раб ни в какой мере не может быть признан

подчиненным собственником не только по отношению к земле,

но и по отношению к остальному имуществу, предоставлен-

ному ему господином. Сложнее решение вопроса по отношению

к свободным земледельцам, ставшим колонами римского

государства (в лице populus Romanus или императора), либо

(**124) Фюстель де-Куланж. Римский колонат, 1908, стр. 55-59.-

Rostowzew, op. cit., S. 339-340.-Below im Handworterbuch der

Staatwisseiischaft, I Bd., S. 52.-M. H. Мейман. Экономический закон

движения рабовладельческого способа производства. Ист. зап. Т. 22, 1947,

стр. 357-361. В условиях, близких к условиям колонов, находились

и варвары, захваченные в плен и посаженные на землю вместо продажи

в рабство (Н. А. Машкин. Лекция о Риме. 1947, стр. 34-35). Трудно

сказать, однако, были ли они ближе к колонам из рабов или к колонам

из свободных поселенцев (ср. Фюстель де-Куланж. Римский колонат,

стр. 43-54.).

-91-

земельного магната. Они признавались вначале обычными

арендаторами, заключавшими договор аренды (locatio-conductio)

с собственником земли, либо обрабатывавшими предоставлен-

ные им участки без особого договора с собственником

участков -на условиях, выработанных практикой и освя-

щенных  традицией. (*125). В римских  провинциях   колоны

представляли еще более пеструю массу, притом с различным

объемом прав на занимаемые ими участки. Так, например,

в Африке колон, оккупировавший и засеявший пахотный

участок, получал на него, по определению lex Manciana

II век н. э.), пожизненный usus proprius-с обязательством

непрерывной обработки участка и под угрозой потери его

в случае оставления необработанным в течение двух лет.

Колон же, засадивший участок растениями (фиговыми, олив-

ковыми и пр.), становился наследственным его владельцем.

Юридическое положение того и другого колона было тем

сложнее, что между ними и собственником провинциальной

земли (государством или императором) стоял крупный аренда-

тор-откупщик. (*126). Историки колоната считают, что подобный

колон-оккупант совмещал в своем лице черты и субарендатора

италийского типа, и восточного государственного крестьянина

и наследственного владельца своей парцеллы. (*127). Не следует

ли признать такого свободного колона подчиненным соб-

ственником его парцеллы-аналогично эмфитевту или другому

наследственному владельцу земли? (*128). Мы подчеркиваем: "сво-

бодного" колона, того мелкого-еще свободного, еще не при-

крепленного к земле-земледельца 1-II вв. н. э., который,

однако, уже в IV столетии оказался юридически (фактически

же и ранее) прикрепленным к земле и явился предшественни-

ком средневекового крепостного. Колоны этого периода,

которые "были прикреплены к земле и могли быть проданы

вместе со своей парцеллой", которые "правда, не были рабами,

но и не считались свободными" (Энгельс), (*129), так же мало

(**125) Фюстель де-Куланж. Римский колонат, стр. 10-14 и 21-23.

И. И. Ростовцев. Колонат, стр. 422-423.-По утверждению П. Г. Ви-

ноградова, в Африке колоны селились как по арендному договору, так

молчаливо подчиняясь установленным правилам держания земли в поме-

стье императора или земельного магната (Средневековое поместье. 1911

стр. 100).

(**126) Для характеристики взаимоотношений между колонами и арендато-

ром (conductor) императорского поместья см. известный decretum Commodi

de salto Burunitano, относящийся к 180-183 гг. н. э. (Bruns. Fontes etc.,

pars I, pp. 244-246).

(**127) Rostowzew, op. cit., S. 345-347,352.-Ero же. Коловач,

стр. 420.

(**128) Cм.  9 настоящей главы.

(**129) К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVI. ч. 1, стр. 126.

-92-

могут быть признаны подчиненными собственниками их участ-

ков, как и средневековые крепостные. Начав с принудитель-

ного возвращения беглых колонов и запретив вслед ca тем

землевладельцу продавать землю без колонов и колонов-

без земли, (*130), законодатель превратил их в "рабов самой земли"

(servi terrae ipsius), в нераздельную ее часть (quodammodo

membra). (*131). Такой преемник раба и предшественник крепост-

ного не мог быть, конечно, носителем какой бы то ни было

доли права собственности на ту землю, к которой он был сам;

прикреплен. (*132).

Поэтому вопрос о признании колона подчиненным собст-

венником сводится к вопросу о том, когда свободный колон

превратился в наследственного держателя обрабатываемого

им участка, с одной стороны, и когда он был прикреплен

к земле,-с другой. Теоретически можно предположить, что

был период, в течение которого та или иная группа колонов

уже превратилась в наследственных держателей, но еще не

утратила личной свободы, и не превратилась в "рабов самой

земли", т. е. занимала положение эмфитевтов или аналогичное

ему. Тогда колонов подобного типа можно было бы на этот

период признать подчиненными собственниками. Но практи-

чески превращение колона в наследственного держателя,

вероятнее всего, совпало с прикреплением его к земле.

Иначе говоря, пока колон был лично свободен, он не имел

хотя бы ограниченной, но все же своей, полученной от сво-

его отца или деда, власти над землей, ибо был только

срочным или, в лучшем случае, пожизненным держателем

своего участка. Когда же он стал его наследственным держа-

телем, он перестал уже быть способным к осуществлению

даже той доли власти над землей, без которой вообще не может

быть речи о какой-либо, в том числе и о подчиненной, собст-

венности на землю. Дело историков (включая историков права)

определить, как располагались во времени указанные моменты,

и тем разрешить вопрос о наличии или отсутствии разделен-

ной собственности на каком-то этапе развития колоната -

в применении к колону из числа свободных поселенцев.

В применении к колонам из числа рабов эта проблема вообще

отпадает. Трудно допустить, чтобы на пути от обычного

рабства к превращению в "раба самой земли" они могли хоть

на какой-то промежуток времени оказаться в положении под-

чиненных собственников - носителей хотя бы ограниченной,

(**130) Cod. 1. 48. 2; 1. 48.7.

(**131) Cod. 11. 52 (51). 1; 11. 48 (47). 23 pr.

(**132) Мы столкнемся с аналогичной проблемой и при анализе, права

собственности в феодальном обществе (см.  26 главы III).

-93-

но все же "своей" власти над землей. Путь их превращения

на обычных рабов в "предшественников средневековых крепо-

стных", (*133), вероятнее всего, был проще и короче и не включал

a себя такого периода, когда вчерашний раб перед сменой

одной формы личной зависимости другою стал свободным

на несколько поколений и оказался носителем "своей" власти

над предоставленной ему в императорском или ином поместье

землей. В условиях разлагавшегося рабовладельческого хозяй-

ства для подобного колона из рабов дело могло итти именно

лишь о превращении одной формы зависимости в другую,

а не о каком-то промежуточном периоде, в течение которого

раб, не порывая своей связи с землей, стал свободным земле-

дельцем-с тем, чтобы через несколько десятилетий превра-

титься в "раба самой земли".

(**133) Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVI, ч. 1, стр. 126.

Г л а в а треть я

ПРАВО СОБСТВЕННОСТИ В ФЕОДАЛЬНОМ ОБЩЕСТВЕ

 12. Классики марксизма о феодальной собственности

"При феодальном строе основой производственных отно-

шений является собственность феодала на средства производ-

ства и неполная собственность на работника производства,-

крепостного, которого феодал уже не может убить, но кото-

рого он может продать, купить. Наряду с феодальной собствен-

ностью существует единоличная собственность крестьянина

и ремесленника на орудия производства и на свое частное

хозяйство, основанная на личном труде" (И. В. Сталин). (*1).

Таким образом, право собственности феодального общества

значительно сложнее, чем право собственности рабовладель-

ческого общества. По отношению к последнему перед иссле-

дователем стоит лишь одна основная задача: изучение

права собственности рабовладельца на средства производства,

а также на раба, право собственности на которого почти

не отличалось от права собственности на остальные средства

производства. По отношению к праву собственности феодаль-

ного общества, даже ограничиваясь изучением права собствен-

ности двух основных его классов-феодалов и крепостных,

необходимо особо проанализировать; 1) право собственности

феодала на землю, 2) его же право "неполной" собственности

на крепостного и 3) право собственности крепостного на при-

надлежащие ему самому средства производства и потребления,

а также его право на находящийся в его пользовании участок

земли. (*2).

(**1) И. В. Сталин. Вопросы ленинизма. Изд. 11-е, стр. 555-556.

(**2) Мы принуждены оставить вне нашего рассмотрения феодальную

собственность в городах (см. ее характеристику в "Немецкой идеоло-

гии"-К.Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. IV, стр. 14-15 и 41-45), по-

скольку ее исследование еще более расширило бы рамки данной (я без того

разросшейся) главы. Позволяем себе надеяться, однако, что данный нами

анализ права собственности двухосновных классов феодального общества-

феодалов и крепостных-в достаточной мере подтверждает научную при-

aiaiinou предложенного нами общего понятия права собственности в при-

менении e отношениям собственности феодального общества и что те же

методы исследования могут быть использованы с тем же результатом

и для анализа права феодальной собственности в городах.

-95-

В ряде своих произведений классики марксизма дали

исчерпывающую характеристику основных признаков феодаль-

ной земельной собственности, как крупных земельных владе-

ний, находящихся в монопольном обладании феодалов-крепо-

стников. Поскольку эта монополия в той или иной форме

юридически закреплялась за классом-сословием-за дворянст-

aii (a широком смысле этого слова), феодальная собственность

была "сословной собственностью". (*3). Обладание землей было

неразрывно связано с обладанием политической властью,

n властью над зависимым от феодала населением. Феодал-

землевладелец принимал непосредственное участие в осуще-

ствлении политического господства над крепостными, в госу-

дарственно-политической охране всей феодальной собственности

a целом и своего владения, в частности. "Иерархическая

структура земельной собственности и связанная с ней система

вооруженных дружин давала дворянству власть над крепост-

ными". (*4). Владение землей тесно сочеталось с несением военной,

придворной или иной службы. Отсюда-"условность", или

"связанность", феодального землевладения, проявлявшаяся

в самых различных формах и в самом различном объеме,

начиная с условного и пожизненного владения землей (*5)

и кончая разнообразными ограничениями приобретения и сво-

бодного распоряжения так называемым "населенным имением"

(землей с прикрепленными к ней крепостными). В полном

соответствии с "условностью", или "связанностью", земельной

собственности находилась и личная зависимость нижестоящих

членов "феодальной лестницы" от вышестоящих; феодальная

сословная иерархия-это одновременно и земельная и личная

иерархия. (*6).

Право феодальной собственности на землю неразрывно

связано с правом "неполной" собственности феодала на кре-

постного. Специфическим для феодального общества спосо-

бом соединения рабочей силы со средствами производства, -

иными словами, специфической формой "непосредственного

(**3) К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. IV, стр. 14.

(**4) К. Маркс и Ф.Энгельс, Соч., т. IV, стр. 14; ср. т. XVI, ч. 1,

стр. 405 и 409-410.

(**5) Ср. К. Маркс и Ф.Энгельс, Соч., т. XVI, ч. 1, стр. 399-400.-

В. И.Ленин, Соч., т. 1., стр. 71.

(**6) К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. IV, стр. 14 и 157; ср. т. XVI,

стр 405; т. XVII, стр. 87.

-96-

отношения собственников условий производства к непосред-

ственным производителям"-является прикрепление этих про-

изводителей к земле "в качестве придатка последней". (*7).

Наделенный "средствами производства вообще и землей

в частности", непосредственный производитель должен быть

"прикреплен к земле, так как иначе помещику не гарантиро-

ваны рабочие руки". (*8). Прибавочный труд для собственника

земли- феодала может быть выжат только "внеэкономиче-

ским принуждением, какую бы форму ни принимало последнее".

Отношение собственности "необходимо" выступало в феодаль-

ном обществе, как "непосредственное отношение господства

и порабощения". Личная зависимость, личная несвобода

непосредственного производителя, "которая от крепостничества

с барщинным трудом может смягчаться до простого оброч-

ного обязательства", была необходимым условием феодальной

формы эксплоатации. (*9). "Если бы помещик не имел прямой

власти над личностью крестьянина, то он ие мог бы заставить-

работать на себя человека, наделенного землей и ведущего

свое хозяйство". (*10).

Итак, в отличие от раба, "как не заинтересованного

в труде и совершенно неинициативного работника", у крепо-

стного "есть свое хозяйство, свои орудия производства", он

"имеет некоторую заинтересованность в труде". (*11). Только

земля "противостоит ему как находящееся в чужой собствен-

ности условие труда, обособившееся по отношению к нему

и олицетворенное в земельном собственнике". (*12).

Приведенные положения классиков марксизма содержат

в первую очередь экономическую характеристику фео-

дальной собственности, характеристику этой собственности

как общественно-производственного отношения. Поскольку

феодал-землевладелец одновременно являлся и носителем

политической власти, экономическая характеристика феодаль-

ной собственности необходимо включает в себя ряд важнейших

юридических признаков как феодальной собственности, так

и всего феодального строя в целом. Закрепление монополии

землевладения за дворянством и сословный характер всей

(**7) К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XIX, ч. 2, стр. 352-353; т. IV,

стр. 15; т. XVI, ч. 1, стр. 287; т. XVIII, стр. 37.

(**8) В. И. Ленин, Соч., т. III, стр. 140.

(**9) К.Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XIX, ч. 2, стр. 352. Ту же

характеристику "власти земельной (феодальной,- А. В.) собственности,

покоящейся на отношениях личного порабощения (Knechtschaft) и господ-

ства", Маркс дает и в т. 1 "Капитала" (Karl Marx. Das Kapital. I Bd.,

M., 1932, S. 153; ср. К.Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVII, стр. 163).

(**10) В. И. Ленин, Соч., т. III, стр. 140; ср. т. XII, стр. 227.

(**11) И. В. Сталин. Вопросы ленинизма. Изд. 11-е, стр. 556.

(**12) К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XIX, ч. 2, стр. 356.         

-97-

феодальной собственности, ее "условность", или "связанность",

закрепление крепостного за землей, внеэкономическое при-

нуждение и личная зависимость крепостного, -все эти харак-

терные черты феодальной собственности находили свое выра-

жение в ряде сложнейших институтов и понятий феодального

права. Не случайно классики марксизма уделяли столько

внимания правовому режиму феодальной  собственности

в своих историко-экономических исследованиях. Многие из

высказанных ими положений не только являются основой для

построения ряда общих и специальных понятий феодального

права, но представляют собой такую законченную формули-

?iaeo этих понятий, которая не требует дальнейшего "пере-

хода их на юридический язык".

Эти формулировки значительно облегчают задачу юриди-

ческого анализа феодальной собственности, основная трудность

которой заключается в необходимости установить общие при-

знаки права феодальной собственности при наличии исключи-

тельного разнообразия конкретных форм этой собственности

на отдельных этапах ее развития в отдельных странах.

Можно ли вообще найти общее и притом сколько-нибудь

содержательное определение права феодальной собственности,

которое оказалось бы адэкватным отношениям собственности

и для раннего, и для развитого, и для позднего феодализма?

Можно ли охватить единой формулой подчиненной собствен-

ности (dominium utile) право западноевропейского вассала

VIII-IX вв. на пожизненное пользование бенефицием, который

"еще не был позднейшим леном, но был уже его зародышем", (*13),

и право того же вассала на наследственный лен в IX-XIII вв.?

Не является ли безнадежной попытка найти единую харак-

теристику феодальной земельной собственности для северной

Италии (Ломбардии), Франции, Англии, Германии?

Как определить отношения феодала-землевладельца с непо-

средственным производителем даже в применении к одному

периоду и к одной стране, если на территории Германии

в XV в. существовало резкое различие в экономическом

и правовом положении крестьян между западной и южной

Германией и восточной Германией, (*14), а на территории Мо-

сковской Руси в XVI в. одновременно применялся труд

полного и кабального холопа, частновладельческого и черно-

сошного крестьянина? Историк или экономист в ряде случаев

может отвлечься от различий в правовой позиции тех или

иных непосредственных производителей и подвести их под

один общий тип, как это сделал, например, Маркс в отноше-

(**13) К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVI. ч. 1, стр. 399.

(**14) К. Маркc и Ф. Энгельс. Соч., т. XVI, ч. 1, стр. 239-240.

-98-

нии английских свободных крестьян XIV-XV вв., "ведущих

самостоятельное хозяйство, за какими бы феодальными выве-

сками ни скрывалась их собственность", (*15), или В. И. Ленин-

в отношении сельского рабочего с наделом XIX в., подведя

его "под один тип сельско-хозяйственного пролетария", "юри-

дическое основание" права которого "на кусочек земли

совершенно безразлично для такой квалификации". (*16). Равным

образом, и по отношению к феодальному крестьянину классики

марксизма дают общую характеристику его несвободы, которая

"от крепостничества с барщинным трудом может смягчаться

до простого оброчного обязательства", (*17), или "внеэкономиче-

ского принуждения", формы и степень которого "могут быть

самые различные, начиная с крепостного состояния и кончая

сословной неполноправностью крестьянина". (*18). Как ни широки

эти формулы, за их пределами остаются все же, с одной

стороны, свободные собственники-крестьяне, существовавшие

хотя бы в виде незначительной группы (прослойки) даже,

в периоды наибольшего усиления и расширения крепостной

зависимости; с другой же стороны, те крестьяне, бесправие

которых в отдельные периоды крепостной зависимости дости-

гало таких пределов, что почти стиралась грань между кре-

постным и рабом. Именно к таким крепостным должны быть

в первую очередь отнесены те высказывания Маркса, в кото-

рых он причисляет крепостных наряду с рабами к средствам

производства, находящимся в собственности господина, и ста-

вит крепостного, как и раба, "в качестве неорганического

условия производства в один ряд с прочими существами

природы, рядом со скотом, или как привесок к земле". (*19).

Достаточно также сравнить положение русского крестьянина

XV-XVI вв. с его правом отказа от помещика "за неделю,

до Юрьева дня осеннего и неделя после Юрьева дня

осеннего" (ст. 57 Судебника 1497 г., ст. 88 Судебника 1550 г.)

и его же положение после установления "заповедных лет"

в конце XVI в. (*20) и после отмены "урочных лет" (ст. ст. 1-2

(**15) К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч.. т. XVII, стр. 784-785.

(**16) В. И. Ленин, Соч., т. III, стр. 130.

(**17) К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч.. т. XIX, ч. 2, стр. 352.

(**18) В. И. Ленин, Соч., т. III, стр. 140.

(**19) Karl Marx. Grundrisse, S. 389 (русский перевод, стр. 163); ср.

К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVII, стр. 783; т. XIX, ч. 2, стр. 167.

(**20) См. краткую историю введения "заповедных лет" и отмены "уроч-

ных лет" в работе акад. Б. Д. Грекова "Главнейшие этапы истории

крепостного права в России" (1940, стр. 64-76) и более развернутый ана-

лиз этого вопроса в последнем по времени фундаментальном исследования

того же автора: "Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVII века"

(1946, стр. 807 сл. и 911 сл)-Названное исследование акад. Б. Д. Гре-

кова вышло в свет после того, как наша работа была закончена, и могло

быть использовано нами, за единичными исключениями, лишь путем допол-

нительных ссылок на него а примечаниях к основному тексту.

-99-

главы XI Уложения 1649 г.), в особенности же после даль-

нейшего усиления крепостного гнета и суровых императорских

указов XVIII в., (*21), чтобы понять, почему В. И. Ленин, в своей

лекции "О государстве", резко подчеркивая различие между

рабовладельцем, считавшим рабов "своей собственностью",

л крепостником-помещиком, который "не считался владельцем

крестьянина как вещи", одновременно указывал на то, что

"на практике... крепостное право... ничем не отличалось

от рабства". (*22).

Но если на протяжении одного столетия зависимый крестья-

нин, предок которого был еще свободным земледельцем

и не только в качестве прекариста или "закладника", но и

превратившись в крепостного, еще "сохранял свою землю",

хотя и был "прикреплен к ней", (*23), мог превратиться в "вещь",

которой помещик распоряжался по произволу, если этот крестья-

нин мог быть согнан со "своей" земли или продан без нее, если

даже его движимое имущество феодальное право на некото-

рых этапах своего развития склонно было рассматривать как

собственность его господина, (*24), -то как построить общее

понятие собственности крепостного на принадлежавшие ему

самому средства производства и потребления, понятие, кото-

рое могло бы быть применено к феодальнозависимому кре-

стьянину на всех этапах развития феодального общества?

Тот же вопрос может быть поставлен едва ли не по отно-

шению к каждому из основных признаков феодальной собствен-

ности. Феодальная иерархия и вассальные отношения периода

феодальной раздробленности мало похожи на отношения

дворянства с "первым дворянином" абсолютной монархии:

королем, императором - периода феодального абсолютизма.

Освобождение дворянства от обязательной военной и граждан-

ской службы изменило "служебный облик" дворянского

поместья, столь характерный для феодального землевладения.

"Условность" или "связанность" феодальной земельной соб-

ственности в период развитого феодализма носит иной характер,

(**21) Ср. указ 13 ХII 1760, предоставивший помещикам право ссылки своих

крепостных на поселение в Сибирь за воровство, пьянство и "прочие

непристойные продерзостные поступки" (П. С. З., т. XV, №11166), или

аналогичный указ 17 I 1765 об отдаче помещиками их крепостных "по пре-

дерзостному состоянию" в каторжные работы на любой срок по их усмот-

рению (П. С. З., т. XVII, № 12311), а также указ 22 VIII 1767 о ссылке

крестьян на вечную работу в Нерчинск за "недозволенные на помещиков

своих челобитные" (П. С. 3., т. XVIII, № 12966).

(**22) В. И. Ленин, Соч., т. XXIV, стр. 357.

(**23) К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVI, ч. 1, стр. 241 и 287.

(**24) См.  28 настоящей главы.

-100-

чем ограничения свободного  распоряжения  дворянскими

поместьями в эпоху разложения феодально-крепостнического

хозяйства--даже в тех странах, где пережитки феодализма

оказались наиболее живучими.

Значит ли это, однако, что юридическая наука должна

отказаться от попытки построения общих понятий феодаль-

ного права и ограничиться более узким и конкретным анали-

зом (точнее, описанием и систематизацией) права собствен-

ности отдельных периодов и стран? Не явятся ли эти

общие понятия лишенной всякого содержания абстрактной

схемой, простой фикцией, ни в какой мере не адекватной

бесконечно разнообразным и непрерывно изменявшимся реаль-

ным отношениям феодальной собственности?

Ответ на подобный вопрос был дан еще Энгельсом в его

письме Конраду Шмидту от 12 III 1895: "Разве феодализм

когда-либо соответствовал своему понятию? Возникший на

западе во Франкском королевстве, развитый дальше в Нор-

мандии норвежскими завоевателями, усовершенствованный

французскими норманнами в Англии и южной Италии-он

больше всего приблизился к своему понятию в эфемерном

Иерусалимском королевстве, которое оставило после себя

в Иерусалимских ассизах наиболее классическое выражение фео-

дального порядка". Но,-продолжает Энгельс,-"неужели же

этот порядок был фикцией, оттого что лишь в Палестине,

он достиг на короткое время вполне классического выраже-

ния, да и то-в значительной мере--на бумаге?" (*25).

В одной из своих работ, посвященной истории зарождения;

и первых этапов развития феодального общества, Энгельс.

с исключительной четкостью указал и методологические пути

исследования феодальных отношений. Оговаривая, что он

исследует вопрос о "бенефиции в его чистой, классической

форме, каковая, конечно, была лишь переходной и далеко-

не везде одновременно имела место", Энгельс подчеркивает:

"Но такие исторические формы экономических отношений

можно понять, наблюдая их только в таком чистом проявлений,

и одна из главных заслуг Рота (*26) именно в том, что он очи-

стил эту классическую форму бенефиция от шелухи всех

затемняющих ее придатков". (*27).     

Итак, изучение определенных исторических форм обще-

ственных отношении в их "чистой, классической форме",-

или, что то же, в их наиболее типичной форме-вот тот путь,

которым должен итти и юрист в исследовании права феодаль-

(**25) К.Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. ХХIХ, стр. 394.

(**26) Энгельс имеет в виду работу Roth "Geschichte des Beneficialwesens"

(1850) (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVI. ч. 1, стр. 393 и 400).

(**27) К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVI, ч. 1, стр. 401.

-101-

ной собственности. Необходимо изучить и проанализировать

институты феодального права в их наиболее чистой, типич-

ной форме, в их наиболее развитом виде. Это не значит,

конечно, что вне поля зрения исследователя должны остаться

начальные или конечные стадии развития изучаемого им

института. Только изучая право феодальной собственности

о его движении, в его возникновении и уничтожении, можно

получить правильное представление о сущности этого инсти-

тута в его "чистой, классической форме." В ряде случаев

исследователь может получить при этом различные реше-

ния для отдельных стадий развития того или иного институ-

та. В начальной стадии развития вассальных отношений

сеньер, пожаловавший свою землю в качестве бенефиция вас-

салу в пожизненное пользование, сохранял за собою право

собственности на пожалованную им землю, не деля его с вас-

салом. Когда бенефиций превращался в наследственный лен-

в его "чистой, классической форме", их отношения по земле

приобретали типичную для развитого феодализма форму

разделенной собственности. В эпоху позднего феодализма

право собственности вновь консолидируется, но, как правило,

уже в лице вассала. Три разных ответа на один и тот же

вопрос о собственности сеньера и вассала! Разве опорачивает

это идею разделенной собственности как наиболее типичной

формы феодальной земельной собственности?

На общую характеристику права собственности крепостного

крестьянина не могут повлиять и такие отклонения от ти-

пичной формы этой собственности, как наличие зависи-

мых крестьян (Horige) у некоторых западноевропейских

состоятельных зависимых крестьян (*28) или населенных имений

и мануфактур у русских крепостных XVIII в. Крепостной

гр. Шереметьева Семезов, купивший в 1777 г. за 21000 руб-

лей село Богородское с 429 мужскими ревизскими душами, (*29),

или крепостной фабрикант Грачев, приобретавший во второй

половине XVIII в. в окрестностях села Иванова один участок

за другим, вплоть до имения в 400 десятин стоимостью

десятки тысяч рублей, (*30) несмотря на свою формальную

(**28) Каr1 Маrx. Das Kapital. Bd. III 2, M, 1934. S. 850; ср. К.Маркс

Ф. Энгельс, Соч., т. XIX, ч. 2, стр. 361.

(**29) См. историю покупки этого села и дальнейшей его судьбы:

A. И. Сомевский. Крестьяне в царствование императрицы Екатерины II.

Т. 1, изд. 2-е, 1903, стр. 341-356 и 599-602.

(**30) Сборн. ЛОКА "Крепостная Россия", 1930, стр. 220. О том же Гра-

?aaa и о других крепостных фабрикантах и заводчиках см: П. Г. Любо-

миров. Очерки по истории русской промышленности (XVII, XVIII и на-

чало XIX века). 1947, стр. 80, 97-98, 128 и 628.-Е. И. Заозерская

Мануфактура при Петре 1. 1947, стр. 66.-Ее же. К вопросу о развитии

крупной промышленности в России в XVIII в. (Вопросы истории. 1947,

№ 12, стр. 70-71).-Н. Л. Рубинштейн. О мануфактурном периоде

русской промышленности и складывании капиталистического уклада в Рос-

сии XVIII в. (там же, стр. 78).

-102-

принадлежность к бесправному-сословию крепостных, так же

мало могут повлиять на общую характеристику типа

феодального крепостного, как раб, владевший рабами, мастер-

скими и торговыми предприятиями или снимавший в аренду

землю у своего же господина в позднем Вавилоне, (*31), либо

римский раб, в составе пекулия которого также могли быть

не только деньги и скот, но и земля, дома и даже рабы

(servi vicarii), (*32), -на общую характеристику типа раба

в рабовладельческом обществе. (*33).

Отправляясь от предложенного нами общего понятия

права собственности как права индивида или коллектива

использовать средства и продукты производства своей

властью и в своем интересе-на основе существующей

в данном обществе системы классовых отношений и в со-

ответствии с нею, (*33а), мы остановимся в дальнейшем на ана-

лизе прав феодала и крепостного на землю и прав крепост-

ного на принадлежащее ему самому имущество.

(**31) В. В. Струвe. История древнего Востока, стр. 345-347.

(**32) Girard, op. cit., p. 97.

(**33) Ср. характеристику правового положения римского раба у И. С.

Перетерского (О правовом положении рабов в древнем Риме. Уч. зап.

Моск. юридич. инст., вып. 1, 1939, стр. 129-133). Автор не затрагивает

правда, вопроса о пекулии (стр. 132), но приведенные им данные харак-

терны именно для анализа общего положения рабов в рабовладельческом

обществе.

(**33а) См. параграф 3 главы 1.

-102-

 13. Особенности феодальной системы вещных прав

В отличие от римского права, резко отграничивавшего право

собственности как от владения, (*34), так и от вещных прав на чужую

вещь, феодальное право даже и на поздних ступенях своего раз-

вития не проводило столь же четкой границы между отдельными

формами вещно-правового господства. В течение ряда столетий

оно обходилось даже без особого технического термина для

обозначения права собственности. В Германии соответствую-

щая терминология образовалась лишь в XIII-XIV вв. (Eigen-

schaft, Eigentum). (*35).

(**34) D. 41: 2. 12. 1.

(**35) А. Неusler. Institutionen des deutschen Privatrechts. II Bd., 1886,

S. 47-48.-Jacob Grimm. Deutsche Rechtsalterthumer. 4 Ausg., II Bd.

1899, S. 1-6 (f. 491-494). - Otto Gierke. Deutsches Privatrecht, II Bd.

1905, S. 354.-H.Brunner-E. Heymann. Grundzuge der deutschen

Rechtsgeschichte. 7 Aufl., 1925, S. 197.- Ср. извлечения из актов XIII-

XIV вв., приведенные в сборнике Kraut (Grundris zu Vorlesungen uber

das deutsche Privatrecht mit Einfluss des Lehnreehts nebst beigefugten Quel-

len. 1830,  105, Nr. 2-6).

-103-

В России термины "собственность" и "право собственности"

появились лишь в XVIII в. (*36).

Отсутствие специального технического термина, конечно,

отнюдь не свидетельствовало об отсутствии самого института

или самого понятия права собственности. Известное положе-

ние Маркса: "ни о каком производстве, а стало быть, ни о ка-

ком обществе, не может быть речи там, где не существует

никакой формы собственности", (*37)-в такой же мере относится

к феодальному обществу и к его правовой системе, как

и к любому другому. Феодальное право с момента своего возникно-

вения имело свои формы собственности и устанавливало раз-

личие между собственностью и владением (gewere, saisine,

seisin), между петиторной и поссессорной защитой права

собственности, (*38), но проводило его менее резко, чем это

делало римское право. Не только до рецепции римского

права, но даже и после нее, оно не ставило резкой грани

между петиторным и поссессорным процессом, допуская пере-

ход спора о владении в спор о праве (*39) или придавая в извест-

ной мере петиторный характер отдельным видам владельче-

ских исков (ordmarium possessorium). (*40). Главная особенность

феодального права заключалась, однако, в другом. В отличие

от классического римского права, с его четким разграниче-

(**36) Термин "собственность" впервые появился при Екатерине II-

в ее наказе генерал-прокурору 17б7 г.; термин "право собственности"-

ив ее же манифесте 1782 г. (К. А. Неволин. История Российских граждан-

ских законов. Ч. II [П. С. С., т. IV], 1857, стр. 117-121).-В. Б. Ельяше-

вич. Законы гражданские. Практический и теоретический комментарий

под ред. А. Э. Вормса и В. Б. Ельяшевича, вып. II, 1913, стр. 277-288

oeo.: В. Б. Ельяшевич. Комментарий). Ср.; В. И. Сергеевич. Лекции

исследования по древней истории русского права. Изд. 4-е, 1910,

no?. 524-525: "Самое слово собственность в древнее время не было

известно. Вместо него употреблялись описательные выражения: моя, твоя

земля, моя купля, купил в прок, в дернь". В какой мере термин "собина"

означал собственность. см.: П. А. Аргунов. К пересмотру понятия

закупничества Русской Правды (Уч. зап. Сарат. унив., т. VI, 1925,

параграфы 68-69).-Ср. A. 10. № 110/VI; А. А. Э., т. I, № 381.

(**37) К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XII, ч, 1, стр. 177.

(**38) Ср. ст. 10 Новгородской судной грамоты 1471 г. с ее различием

производства дел о "наезде или грабеже" и "о земли", или ст. ст. 243

и 266 Учреждения о губерниях 1775 г. о восстановлении насильственно

отнятого владения (К. А. Неволин, указ. соч., ч. II [т. IV]. стр. 113-

114;-В. И. Сергеевич. Лекции и исследования, стр. 524-525).

(**39) Bruns. Das Recht das Besitzes im Mittelalter und in der Gegen-

wart. 1848, S. 8-10.-Heusler, op. cit., II Bd., S. 44- 45.- O. Gierke,

 ( Bd., S. 203-209. - Ср.: Viollet. Histoire du droit civil francais. 3-е ed..

1905, p. 582 (в соответствии со способом цитирования самого Viollet

все ссылки даны применительно к условной нумерации страниц второго

издания; см. р. 983, note 1).-О термине gewere см. также: Grimm,

p. cit., II Bd.. S. 85-87 (f. 555-556).

(**40) Dernburg. Pandekten, I Bd., S. 432-433.

-104-

нием между правом собственности и правом на чужую вещь,

в феодальном обществе преобладающую роль играло не право

свободной, необремененной собственности, обеспечивающее

его носителю возможную полноту всестороннего и исклю-

чительного господства над вещью (jus utendi et abutendi),

но разнообразные формы связанной, обремененной собствен-

ности, открывавшие управомоченному возможность лишь

ограниченного использования вещи - в пределах, не затраги-

вавших прав другого носителя-тоже связанной и ограничен-

ной-собственности на ту же вещь. Под общее понятие соб-

ственности феодальное право подводило не только право

аллодиального собственника, не знавшего другого - верхов-

ного-собственника над собой, но и все бесконечно разно-

образные формы вещного господства-наследственного, пожиз-

ненного или срочного, господства, с преобладанием права.

распоряжения над правом пользования или права пользования.

над правом распоряжения, господства, осуществляемого в на-

стоящем или только рассчитанного на возможное его осуще-

ствление в будущем и т. п. С подобным дроблением вещного

господства мы встречаемся уже на раннем этапе феодального-

общества (*41) и еще в большей степени в дальнейшие периоды

его развития. Четкого понятия права собственности не знали

и "варварские правды". Когда Салическая правда говорила

о dominus или res sua, она далеко не всегда понимала под

этим только собственника и только собственную вещь. (*12).

Еще неопределеннее оно в памятниках феодального права.

Саксонское Зерцало, говоря о принадлежности поместья,

земельного участка или какого-либо другого имущества (gut,

lant, stat) управомоченному, понимало под этим управомочен-

ным как собственника, так и носителя другого вещного права.

(**41) Характеризуя франкский период, Шредер пишет: "Каждое право

пользования проявлялосъ в германском праве, как право полного господ-

ства (volles Herrschaftsrecht) над вещью, отдельные же вещные права

пользования (Nutzungsrechte) были качественно ему равноценны и счита-

лись только различными видами (Spielarten) собственности. Наследствен-

ная собственность, пожизненная собственность и узуфрукт, ленное и чин-

шевое права, фидуциарное залоговое право и право пользования опекуна

различали не ii eo юридической природе, а по их большей или меньшей

длительности и отчуждаемости" (Schroder-Kunssberg. Lehrbuch der

deutschen Rechtsgeschichte. 7 AufL, 1932, S. 301-302).-Ci. также:

Stobbe, op. cit, II Bd., S. 52-54.-Heusler, op.cit. II Bd., S. 14-

-17.-O. Gierk e, op. cit., II Bd., S. 351-353. Аналогичную характеристику

французского права дает Мениаль (Мeynial. Notes sur la formation de la

theorie du domaine divise (domaine direct et domaine utile) du XII-e au XIV-e

siecle dans les romanistes. Melanges Fitting, t. II, 1908, pp. 414- 415, 450).

(**42) Lex Salica, IX,  1-2; XXVII,  8, 24; XXXIV,  4 (цит. по тексту,

напечатанному в Сборнике законодательных памятников древнего западно-

европейского права, под ред. П. Г. Виноградова и М. Ф. Владимирского-

Буданова. Вып. 1. Lex Salica, 1906).

-105-

ia то или иное имущество. (*43). Поэтому спор между двумя

носителями вещных прав на один и тот же участок был

спором не о двух качественно различных правах: о праве

собственности и праве на чужую вещь, но спором о "лучшем",

более сильном праве, притом спором, который чаще всего велся

как спор о праве на владение вещью (gewere, saisine, seisin). Носи-

тель этого права, только что победивший своего противника в су-

дебном процессе, должен был отступить перед новым против-

ником, у которого в свою очередь могло оказаться более

сильное право на владение вещью по сравнению с его правом. (*44).

Наличие разнообразных форм вещно-правового господства

над землей и отсутствие резкой грани между правом собствен-

ности и другими вещными правами уже сами по себе откры-

вали большую возможность сосуществования различных вещ-

ных прав на одну и ту же вещь, чем это имело место

в римском праве. По мере же усиления сословной дифферен-

циации в феодальном обществе и образования особых правовых

систем (Rechtskreise) для отдельных сословий создавались

новые предпосылки для дальнейшего усложнения феодально-

правовых отношений вообще и земельно-правовых отношений

в особенности. В Германии, где обособление сословных

правовых систем получило наиболее широкое выражение, один

и тот же участок земли мог быть признан собственностью

одного лица - сеньера - по общеземскому праву (gemeines

Landrecht) и собственностью другого лица - вассала или кресть-

янина-чиншевика-по ленному (Lehnrecht) или поместному

праву (Hofrecht). (*45). Эти права "собственности", каждое из кото-

рых признавалось за его носителем в своей особой области

правоотношений, могли спокойно "сосуществовать" без строгого

(**43) Sachsenspigel (SLandrecht), 1 35  2 (des de stat is); II 37 2 (des

dat gut is); II 56 параграф 2 (des dat lant is); см. также известный II 57 (al sie

en gut manges mannes), вызвавший столь разноречивые комментарии

среди германских юристов в связи с учением о разделенной собственности

(ср.: О. Gierke, op. cit, II Bd., S. 350. 369). Наряду с тем, однако

Саксонское Зерцало проводило разграничение собственности и узуфрукта

(egen unde liftucht-I 32) или собственности и лена, узуфрукта к чинше-

вого участка (egen oder len oder liftucht oder... tinsgut-III 7b,  3). Все

ссылки на Саксонское Зерцало даются нами по изданию Homeyer, Des

Sachsenspiesrels erster Teil, 2 Aufl., 1835; zweiter Teil, I Bd., 1342; zweiter

Teil, II Bd., 1844.

(**44) Ср. SLandrecht II 43,  1. 2.-O. Gierke, op. cit., II Bd.

S. 203-204, -П. Г. Виноградов. Римское право в средневековой

Европе. 1910, стр. 70.

(**45) O. Gierke. op. cit, II Bd., S. 369-370.-E. Huber. System und

Geschichte des Schwetzerischen Privatrechts. III Bd., 1839, S. 139.- Ср.

A.Heusler. Die Gewere, 1872, S. 123.- Institutionen, I Bd., S. 286-

237.-Beseler. System des gemeinen deutachen Privatrechts. I Abt.,

3 Aufl., 1873, S. 290-291.-Grimm, op. cit, II Bd., S. 97 (f. 564).

-106-

разграничения между ними, без приведения их "к единому

знаменателю" лишь до тех пор, пока рост производительных

сил, разделения труда и обмена не потребовали создания-

наряду с многочисленными партикулярными системами -

единой системы права в рамках феодального общества. Рецеп-

ция римского права привела к созданию этой системы путем

приспособления римско-правовых начал к феодальным право-

отношениям путем своеобразного конгломерирования римских

правовых институтов с феодальными. Она поставила перед

средневековыми юристами трудную задачу: разрешить-

на основе римско-правовых понятий и норм - вопрос о воз-

можности сосуществования права собственности у нескольких

лиц на одну и ту же вещь в рамках единой системы права.

Эта задача была выполнена глоссаторами, создавшими учение

о разделенной собственности (dominlum divisum).

-106-

 14. Средневековые теории феодальной собственности

Оказавшись перед необходимостью найти в римском праве

понятия и нормы, которые могли бы быть применены к неиз-

вестным Риму вассальным отношениям, глоссаторы, следуя

римско-правовому методу: итти от иска (actio) к материальному

праву (jus), прежде всего поставили своей задачей найти.

в римских источниках иски, которыми они могли бы обосно-

вать признание за вассалом соответствующих этим искам,

материальных прав. (*46). Глоссаторы использовали для этой цели

ряд положений римского права о rei vindicatio utilis: винди-

кационном иске, предоставленном - по аналогии (utiliter) с соб-

ственником-лицу, за которым римские юристы не признавали

права собственности stricto jure, но которое они считали,

возможным ii соображениям справедливости поставить в поло-

жение собственника (например разведенную жену, еще не рести-

туировавшую своего приданого после прекращения брака), или

за которым они признавали лишь jus in re aliena, но столь

широкое по своему объему, что оно почти приближалось

(**46)  Этот исходный момент учения глоссаторов о разделенной собствен-

ности единодушно признается всеми исследователями - как противниками,

так и сторонниками идеи разделенной собственности (Thibaut. Ueber

dominium directum et utile. Versuche uber einzelne Teile der Theorie des

Rechts, 2 Aufl., II Bd., 1817, S. 83- 85- цит.: Versuche.- Landsberg.

Die Glosse des Accursius und ihre Lehre vom Eigntum. 1883, S. 82-84.-

Meуnial, op. cit., p. 442). Тибо имел повтому все основания обвинить

"a соединенной с невежеством заносчивости" одного из пандектистов

начале XVIII в. (Gundling), по утверждению которого даже "полуученый

мог видеть, что utile dominium и driectum нельзя выводить из utilibus

и directis actionibus" (ibidem, S. 83).

-107-

к собственности (например за эмфитевтом и суперфициарием).

Объединяя эти разнообразные случаи rei vindicatio utilis,

глоссаторы создали учение о dominium utile как об отношении

к вещи со стороны того, кто имеет право ia rei vindicatio

utilis. В частности, они признали это право не только за эмфи-

тевтом и суперфициарием, но, по аналогии с ними, и за вас-

салом (feudatarius). (*47). Объявив их domini utiles, глоссаторы

одновременно квалифицировали как domini directi всех, имев-

ших rei vindicatio directa,-в том числе собственников обре-

мененных эмфитевзисом и суперфицием участков, а также

собственников переданных в бенефиций или, точнее, в лен

земель. Так было создано учение о разделенной собствен-

ности (dominiит divisum), получившее всеобщее признание

не только в теории, но и в деловом обороте, (*48), а вслед за тем

и в законодательстве ряда стран.

Было бы неправильно думать, что глоссаторы не испыты-

вали никаких колебаний при построении своего учения о раз-

деленной собственности. Они знали, что источники говорили

о тех же эмфитевтах то как о собственниках, (*49), то как о не-

собственниках. (*50). Объявляя cупepфициapия dominius utilis, глос-

саторы в то же время подчеркивали, что претор лишь при-

равнивал суперфициария к собственнику (facit loco domini),

давая ему utilem in rem, и напоминали об основном принципе

римского права-о недопустимости двух прав собственности

на одну и ту же вещь: duo non possunt esse in solidum domini. (*51).

Аккурсий сообщает об одном из виднейших глоссаторов

(Johannes Bassianus), остановившемся перед квалификацией

права съемщика ager vectigalis (эмфитевта), как dominium

utile. Сам Аккурсий считал, что Бассиан вправе был дать

такую квалификацию эмфитевту (satis potest dici). И тем

не менее Аккурсий добавляет: "все же закон не называет

наследником или собственником того, кто имеет utiles actio-

(**47) Gl. ad D. 6. 3. 1; D. 43. 18. 1. 6 et 9; D. 43. 18. 2: С. 10. 15. 1

(Corpus juris civilis Justianei cum Accursii Commentariis etc.: Digestum

Vetus, t. I, editio tertia, Lugduni, MDCXII, p. 880: Digestum Novum, t. III,

Lugduni, MDCXII, p. 704; Kraut, op. cit., ^ 107, Nr. 3, 4 et 7).

(**48) Краут приводит извлечение из акта, относящегося уже к 1156 г.

(op. cit.,  107, Nr. 8). Штоббе сомневается а его подлинности и указывает

в качестве одного из старейших актов лишь акт 1276 г. (Stobbe, op.

cit, II Bd., S. 61; см. там же ряд извлечений иэ актов XIV в.). Равным

образом, и Мениаль ссылается лишь на акты конца XIII в.) старейшим

из которых является картулярий 1230 г. (Meynial, op. cit., р. 461).

(**49) С. 11. 62. 12, 1:... cum fundorum sunt domini.

(**50) D. 6. 3. 1;... quamvis non efficiantur domini.

(**51) Gl. ad D. 43. 18. 1. 6 et 9 (Digestum Novum, t. III. p. 704): ср.

D.13. 6. 5. 15: et ait(Celsus) duorum quidem in solidum dominium vel pos-

sessionem esse non posse.

-108-

nes". (*52). Другой выдающийся представитель школы глоссаторов

Ацо (Azo), признавая за верховным собственником dominium

directum, приравнивал получившего от него землю лишь

к узуфруктуарию, т. е. склонен был признать за ним лишь

jus in re (aliena). (*53). Аналогичное решение дали и составители

Libri feudorum по отношению к бенефицию и лену: собствен-

ность (proprietas) на пожалованную недвижимость остается

у того, кто дал землю в бенефиций (penes dantem), к пожа-

лованному же и его наследникам переходит лишь узуфрукт. (*54).

В своем отрицательном отношении к идее подчиненной собствен-

ности некоторые глоссаторы доходили даже до признания

ее "химерой". (*55).

Эти колебания не отразились, однако, на общей позиции

глоссаторов. Как сторонники, так и противники идеи разделен-

ной собственности одинаково констатируют, что Glossa Ordi-

naria твердо усвоила это учение и признала dominium utile

за широким кругом подчиненных собственников, включая эмфи-

тевта, суперфициария и вассала. (*56). Постглоссаторы продолжили

дело своих предшественников и дали ряд сложнейших теорий,

продиктованных все тем же стремлением приспособить поня-

тия и нормы римского права к феодальным отношениям

собственности. Эта задача была в особенности трудна в тех

случаях, когда постглоссаторам приходилось примирять фор-

мально признаваемый ими римский принцип единства права,

собственности не только с разделением собственности между

двумя феодалами-сеньером и вассалом, но и с дальнейшим

дроблением его между другими членами феодальной иерархи-

ческой лестницы. Феодальное право запрещало вассалу отчуж-

дение лена без согласия сеньера, но не препятствовало ему

в передаче лена другому лицу, если последнее становилось

его вассалом и тем самым субвассалом его сеньера (subin-

feudatio). (*57). Равным образом, оно предоставляло сеньеру право

(**52) Gl. ad D. 6. 3. 1:,.. Veruntamen lex non vocat heredem, vel

dominum, qui habet utiles actiones (Digestum Vetus, t. I, p. 880).

(**55) Mеуnial, op. cit., p. 424. - Ср.: Landsberg, op. cit., S. 100.

(**54) II F 23 # 2. Ср. II F 8 2 о переходе к пожалованному лишь

possessio per benefitium и II F 8 pr., где говорятся, что пожалованный

лишь "подобно собственнику" (tanquam dominus) может "как бы виндици-

ровать" (quasi vindicare) предоставленный ему участок (ссылки на Libri

feudorum даются нами по Corpus juris civilis, t. II. Codicis dn. Justiniani

libri XII etc., ex Dionysii Gothofredi recognitione, MDCXXV, либо, в виде

исключения, по цитируемому сборнику Kraut).

(**55) Jacobus Balduini. если верить утверждениям его учеников, считал

что "dominium utile est chimaera" (Meynial, op. cit., p. 424).

(**56) Meynial, op. cit., pp. 427-428. - Landsberg, op. cit., S. 100. -

Ci. обзор теорий сторонников и противников идеи разделенной собствен-

ности: Thibaut. Versuche, S. 63-64. 70-73.

(**57) II F 34 2.

-109-

признать над собой власть другого феодала (obinfeudatio)

и стать в положение его вассала, оставаясь сеньером (subdo-

minus) в отношении своего собственного вассала, превращав-

шегося тем самым в субвассала (Subvasallus). (*57). Как оправдать

это дробление права собственности междурядом лиц-дроб-

ление не только целостного права собственности между domi-

nus directus и dominus utilis. но и дальнейшее дробление

naiiai dominium directum или dominium utile между dominus

и subdominus или vasallus и subvasallus? Постглоссаторы

не забывают о недопустимости нескольких dominia in solidum

на одну и ту же вещь, (*59), но считают, что этот принцип при-

меним лишь при рассмотрении вещи в одном и том же отноше-

нии (uno respectu). Иначе решается вопрос при рассмотрении

вещи в разных отношениях (diversis respectibus). Dominus

имеет одни права на вещь, subdominus (oi же vasallus)-другие,

субвассал-третьи. Вместе с тем одно и то же лицо (vasal-

lus medius) выступает к качестве вассала по отношению

к высшему сеньеру и в качестве сеньера - по отношению

к своему собственному вассалу, что не мешает его сеньеру

быть сеньером над ним и его вассалу быть вассалом под

ним. (*60).

(**58) Homeyer, op. cit., Teil II 2, S. 517 ff.-Eichhorn. Einleitung

das deutsche Privatrecht mit Einschluss des Lehenrechts, 1823, S. 498. -

tobbe, op. cit, II Bd., S. 411.

(**59) В Gl. ad D. 41. 2. 16 Nr. 5. 6. Бартол, ссылаясь на признания

Cod.11. 62. 12. 1 эмфитевта собственником (dominus) земельного участка-

наряду с сохранением i?aaa собственности за верховным собственником

dominus directus), утверждал: "et si duo sunt domini, diversa dominia

sunt, quia non idem dominium potest esse apud duos" (цит, ii Thibaut,

Versuche, S 80).

(**60) По утверждению Мениаля, наиболее полную и законченную форму-

лировкv этой концепции дал незадолго до своей смерти французский юрист

Иоган Фабер, скончавшийся в 1340 г. (Meynial, op. cit., pp. 459-461).

Зачатки ее можно найти, однако, не только у Бартола, различавшего

несколько видов dominium utile в caaeneiinoe от характера пользова-

ния вещью (эмфитевзис, суперфиций, бенефиций и т. д.; ibidem, р. 445),

но и у Аккурсия, считавшего, что слово "собственность" имеет различ-

ный смысл (diversi modi accipitur) по отношению к dominium directum

e dominium utile (Gl. ad D. 41. 3. 3 -oeo. ii nai?ieeo Kraut. ^ 107,

Nr. 5).

 15. Феодальная разделенная собственность

в законодательстве XVIII-XIX вв.

Рецепция римского права обеспечила учению о разделен-

ной собственности особенно широкое распространение в Гер-

мании и Австрии, где оно было без колебаний воспринято

-110-

и теорией, и практикой, (*61), и законодательством - как имперским,

так и партикулярным. (*62). При этом понятие dominium utile полу-

чило особое содержание, которого в него не вкладывали

ни глоссаторы, ни постглоссаторы. В связи с тем, что основ-

ным правомочием dominus utilis являлось право пользова-

ния вещью, немецкие юристы использовали для передачи

латинского термина принятое в германских Зерцалах (Rechts-

bucher) выражение "Nutz und Gewehr" (пользование и владе-

ние) и наряду с обозначением dominium directum как верхов-

ной собственности (Obereigentum) и dominium utile как под-

чиненной собственности (Untereig-entum) стали именовать

последнюю также Nutzeigentum (Nutzungseigentum, nutzbares.

Eigentum). (*63). Постепенно от этой-вначале скорее терминоло-

гической, чем конструктивной-трактовки подчиненной соб-

ственности как Nutzeigentum пришли к построению теории

о праве верховной собственностч как праве на субстанцию

вещи и о праве подчиненной собственности как праве поль-

зования, соединенном с некоторыми правами по распоряжения

субстанцией вещи. (*64). Эта теория получила признание даже-

в кодексах конца XVIII в. и начала XIX в., появившихся

на рубеже феодального и буржуазного общества и отдававших

в своих постановлениях о разделенной собственности послед-

нюю дань пережиткам феодализма (ALR 18,  16, 19-20;

I 18,  1-7; ABGB,  357).

Мы говорим о постановлениях Прусского земского уложе-

ния 1794 г. (ALR) и Австрийского гражданского уложения

1811 г. (ABGB), как о последней дани пережиткам феодаль-

ной разделенной собственности потому, что общие определения;

того и другого уложений о праве собственности были редак-

тированы скорее в духе чисто буржуазного, чем полицейского

полуфеодального государства. "Собственником называется тот,

кто по собственной власти управомочен, лично или через

(**61) Даже такой решительный противник идеи разделенной собственности,

как Штоббе, признает, что институт разделенной собственности обязан своим

происхождением не только средневековой юридической теории, но и сред-

невековой деловой практике (см. приведенные им извлечения из актов

XIII- XIV вв.-Stobbe, ор. cit, II Bd., S. 61).

(**62) См. перечень имперских и местных законов: Веseler, ор. cit.

I Abt, S. 292; O. Gierkе, op. cit., II Bd., S. 371.

(**63) Eichhorn, op. cit., S. 407-403.-O. Gierke, op. сit., II Bd.

S. 370-371. Некоторую роль в подобной интерпретации понятия dominium

utile могло сыграть и совпадение буквального смысла латинских слов:

utilia и uti и немецких слов nutzbar и nutzen (ср. Landsberg, op. cit.,

S. 144.

(**64) Ср. формулировку Ланга (Lang. Commentaria de dominii utilis natura

etc., 1793), автора работы, премированной Геттингенским юридическим

факультетом: "plenin ususfructus rei, cum prte proprietatis, parte alterae

dominoedirecto reletsa" (цит. по Thibaut, Vesuche. S. 74-75).

-111-

третьих лиц, распоряжаться субстанцией вещи или права

с исключением всех других" (ALR I 8, 1). "Все, что может

обеспечить (лицу,-А. В.) исключительное пользование (einen

ausschliesslichen Nutzen), является предметом собственности"

(ALR I 8, 2). Вслед за тем уложение определяет содержа-

ние полной собственности (volles Eigentum) как права владеть,

пользоваться и отчуждать вещь (ALR I 8,  9). Лишь опре-

делив право полной собственности как право исключительного

и всеобъемлющего господства над вещью, уложение переходит

к характеристике разделенной собственности (ALR 1, 8,  16,

19-20). Австрийское уложение 1811 г. также начинает

с общего определения права собственности как права "произ-

вольно распоряжаться субстанцией и. выгодами вещи и устра-

нять от этого других" ( 354, ср.  362) и лишь после этого

дает разграничение "полной" и "неполной" (т. е. разделен-

ной) собственности ( 357).

Дальнейшая судьба института разделенной собственности

была в основном определена ходом борьбы буржуазии с фео-

дальными порядками. Идея разделенной собственности не полу-

чила признания не только в наиболее типичном кодексе

буржуазного общества-в кодексе Наполеона 1804 г. (ср.

ст. 543), но и в русском Своде законов гражданских 1832 г.

(т. Х ч. 1 Свода законов). (*65). Сохранившееся в т. Х вплоть

до Великой Октябрьской социалистической революции деле-

ние права собственности на полное, при котором правомочия

собственника по владению, пользованию и распоряжению

имуществом соединялись в одних руках (ст. 423), и непол-

ное, при котором одно из этих правомочий ограничивалось

правами, также неполными, других лиц на то же имущество

(ст. 432), по существу лежало в иной плоскости, чем феодаль-

ное деление собственности на полную и неполную в смысле пол-

ной и разделенной собственности. "Неполнота" права собствен-

ности с точки зрения составителей т. Х означала либо законное

ограничение права собственности (ср. ст. 433), либо предостав-

ление собственником третьему лицу определенных правомочий

по отношению к его имуществу (ср. ст. ст. 514 и 541), либо

принудительное лишение собственника тех или иных его

правомочий (ср. ст. 542), но не предоставление им другому

лишу права "подчиненной собственности" на то же имущество. (*66).

Поэтому сделанная еще в досводной литературе попытка

(**65) Саксонское гражданское уложение 1863 г. также категорически

утраняло возможность деления содержащихся в собственности право-

мочий между несколькими лицами путем создания верховной и подчинен-

iie собственности ( 226).

(**66) Идея разделенной собственности нашла, правда, некоторое призна-

ние в "Главном расположении книги законов", приложенном к докладу.

Министерства юстиции (за подписью князя Лопухина и Н. Новосильцева),

утвержденному Александром 1 28 февраля 1804 г. Один из разделов

третьей части этого плана будущих кодификационных работ, посвященной

"Общим гражданским законам", гласил: "Раздробленная собствен-

ность", но содержал всего лишь один пункт-"О поземельном оброч-

ном праве [census]" (отделение III, раздел II, п. 24- Труды Комиссии

составления законов, 2-е изд., 183.;, т. 1, стр. 58). Приложенная к тому же

т. 1 табл. 1; "Книга законов Российского государства", в части, относящейся

к "Гражданскому праву", также упоминала о разделенной собственности

(III. Вещи... Б. О собственности... б... п. 6. Раздробленная собствен-

ность). Но ч. II Проекта Гражданского Уложения, напечатанная в 1814 г.

("Об имуществах"), уже не содержало никаких указаний на разделенную

собственность (Труды, т. II; ср. главы III-V). Имевшаяся в ней глава VI,

"О срочном содержании", также не дает оснований относить ее составите-

лей к сторонникам разделенной собственности. Правда, М. М. Сперанский

в одной из своих "Записок", относящейся, по свидетельству его биографа

М. А. Корфа, к проекту Гражданского Уложения, составленному при

Александре 1, упоминал о dominium directum и dominium utile и, повиди-

мому, готов был признать право собственности даже за нанимателем

(Мысли графа М. М. Сперанского. Архив исторических и практических

сведений, относящихся до России, изд. Н. В. Калачовым. 1858, книга 1,

отд. 1; стр. 17-19). Но в "Объяснительной записке содержания и рас-

положения Свода законов гражданских", составленной при начале работ

над Сводом законов, М. М. Сперанский в своих пояснениях к понятию

права собственности уже совершенно не касается вопроса о разделенной

собственности (тот же "Архив", 1859, книга II, отд. 1, стр. 10-13).

-112-

отождествить деление собственности на полную и неполную

с феодальным западноевропейским понятием полной и нераз-

деленной собственности (**67) была отвергнута цивилистами после-

сводного периода. (**68).

Отсутствие в т. Х постановлений о разделенной собствен-

(**67) В. Ф. Вельяминов-Зернов. Опыт начертания Российского

частного гражданского права. Ч. II, 1815, стр. 32-34. По признанию самого

В. Ф. Вельянинова-Зернова, "сие разделение собственности на полную

и неполную в Российском законодательстве неизвестно, но мы заимствуем

его из теории правоведения для удобнейшего объяснения различия вещей,

сими словами обозначаемых" (стр. 34). Равным образом, и В. Б. Ельяшевич

утверждал, что в узаконеннях, приведенных под ст. 423 т. Х ч. 1, было бы

напрасно искать "каких-либо намеков на деление собственности на полную

и неполную" (Комментарий, вып. II, стр. 290). Напротив, К. А. Неволин

считал, что "разделение права собственности на полное и неполное

по существу своему восходит к древнейшим временам", хотя и "было

ясно выражено со стороны законодательства в первый раз только в Своде

Законов" (указ. соч., ч. II [т. IV] стр. 124). Исключительно острые разно-

гласия понятие неполной собственности вызвало в период подготовки

крестьянской реформы 1851 г., когда Редакционные комиссии предложили

признать за крестьянами право неполной собственности на предоставлен-

ные им в пользование усадебные земли и наделы впредь до выкупа eo

крестьянами. Это предложение вызвало бурю негодования со стороны

крепостников (Крестьянское дело в царствование императора Александра II

Материалы для истории освобождения крестьян, по официальным источ-

никам сост. А. И. Скребицкий. Т. 1, 1862, стр. 130-174).                

(**68) Д. И. Мейер. Русское гражданское право. Т. II, 1862, стр. 51.-

Ср.: В. Б. Ельяшевич, Комментарий, вып. II, стр. 290-291.           

-113-

ности не означало, конечно, такого же торжества буржуазной

собственности над феодальной в России первой половины

XIX в., как отсутствие тех же постановлений в кодексе Напо-

леона. Феодальная собственность являлась еще господствую-

щим типом собственности России того времени, несмотря

на всю глубину кризиса феодально-крепостнических отношений

в ней. Но в дворянско-бюрократической империи XIX в.

не было уже тех форм разделенной собственности, которые

требовали бы их закрепления в т, Х ч. 1 1832 г., и общее

определение права собственности, данное в ст. 262 (ст. 420

т. Х ч.1 по изд. 1914 г.), с его аттрибутами исключитель-

ности и независимости "от лица постороннего", в полной

мере было применимо и к населенному имению российского

помещика и к предприятию российского фабриканта или

купца. (*69). С обратным примером мы встречаемся в истории

английского права, в котором отдельные пережитки разделен-

ной собственности на землю сохранились вплоть до двадцатых

годов XX в., (*70), несмотря на то, что в Англии буржуазная

резолюция произошла еще в XVII в.

Таким образом, институт феодальной разделенной собствен-

ности на землю в одних странах отпадал задолго до полной

победы буржуазной собственности, в других продолжал суще-

ствовать - само собой разумеется, лишь в виде не игравших

существенной роли пережитков феодализма (*71)-долгое время

(**69) Напротив, Свод местных узаконений губерний Остзейских (При-

балтийских, - А. В.) 1864 г. отдал не меньшую дань идее разделенной

собственности, чем Прусское венское уложение 1794 г.; см. ст. ст. 942-

952, 1324-1334, 4131, 4133 и 1541 книги III (Законы гражданские).

(**70) В частности, лишь законом 1922 г. была предусмотрена (с I I 1926)

окончательная ликвидация такой формы разделенной собственности, как

copyhold (крестьянское наследственное землевладение типа чиншевого

землевладения), и лишь законом 1925 г. было отменено право лорда

на выморочный участок фригольдера (G. С. Cheshire. The Moderne

Law of Real Property, 5-th ed., 1944, pp. 23, 27.-A. Curti, Englands

Privat- und Handelsrecht I Bd., 1927, S. 88-89). Сохранение этих

пережитков феодализма до второй четверти XX в. тем более харак-

терно для общего строя английских политических и экономических

отношений, что еще за два с половиной столетия до того известный

закон 1660 г. об отмене феодальных держаний (Abolition of Feudal Tenu-

res Act, 1660) превратил все рыцарские феоды в свободное землевладение

(free socage), заменив тем самым все прежние феодальные повинности

вассалов денежными или натуральными платежами. Изъятие было сделано

лишь для держаний, связанных с выполнением религиозных (Francalmoin)

или  почетных служб (Grand Sergeanty). Отмена не коснулась также

держаний копигольдеров (см. текст закона 1660 г. в сборнике Института

права Академии Наук СССР: " Законодательство Английской революции

1640-1660 гг.". Сост. Н. П. Дмитревский, 1946, стр. 310-313).

(**71) О пережитках феодальной разделенной собственности в одном

из итальянских кантонов Швейцарии - см. ст. ст. 225 и 824-830 гражд.

кодекса кантона Тессин, приведенные у Губера (Huber, ор. cit., III Bd.,

S. 140, 739-740). Германское гражданское уложение 1846 г. совершенно

не упоминало о разделенной собственности (ср. Motive zu dem Entwurfe

eines BGB fur das Deutsche Reich. III Bd., 1833, S. 262-263), но вводный

закон к нему сохранял в силе партикулярное законодательство о таких

пережитках феодальной собственности, как фидеикомиссы и ленные участки

(Art. 59). Лишь конституция 1919 г. потребовала от партикулярных законо-

дательств отмены фидеикомиссов ( 155/II; ср. Anschutz. Die Verfae-

sung des Deutschen Reichs- vom 14 August 1919. 8 Aufl., 1928, S. 406.-

L. Enneccerus-Th. Кipp- M. Wolff. Lehrbuch des burgerlichen Rechts.

20/21 Aufl., Bd. II 1, 1926, S. 306-307). Фактически ликвидация фидеи-

комиссов затянулась в Германии вплоть до второй мировой войны (ср. закон

6 VI 1938 о прекращении семейных фидеикомиссов - RGBI. 1, S. 825)

и была завершена лишь после разгромы фашизма (см. п. 2 ст. III закона

Контрольного Совета в Германии от 20 II 1947, № 45). О попытках при-

менить понятие разделенной собственности к так называемым Heimstat-

ten-земельным участкам, переданным государством и местными общи-

нами в порядке закона 10 V 19.20 участникам первой мировой войны

и другим лицам, см. нашу "Правовую природу государстственных пред-

приятий" (изд. 2-e, 1928, стр. 121-123); там же законодательные и литера-

турные указания.                                                    

-114-

и после буржуазной революции. Мы будем иметь также воз-

можность показать ниже, что феодальная собственность на землю

вообще далеко не всегда принимала форму разделенной собствен-

ности, что не только до ее появления или после ее исчезно-

вения, но и одновременно с нею в феодальном обшестве

существовала в большем или меньшем объеме аллодиальная

или независимая собственность.                          

-114-

 16. Разделенная собственность в литературе XVIII a

и начала XIX в.                   

Несмотря на то, что в некоторых странах (в первую оче-

редь в Англии) отдельные пережитки разделенной собствен-

ности сохранились и после буржуазной революции, именно

смена феодальных порядков буржуазными лишила институт

разделенной собственности его прежнего практического значе-

ния и повела к полной (если и не всеобщей) теоретической

его переоценке. Не случайно общий пересмотр традиционных

учений о разделенной собственности связан не с именем Будея,

выступившего с настойчивым протестом против идеи разде-

ленной собственности еще в половине XVIII в., (*72), а с именем

Тибо, решительно осудившего ту же идею на рубеже XVIII

и XIX вв. (*73). Дело было не только в авторитете и известности

(**72) Вudaus. Gedanken von dem gemachten Unteirchied unter den obern

und nutzbaren Eigrentum (Aus den Dresdenschen gelehten Anzeigen v. Jahr,

1761, Nr. 36). Sammlung auserlesener Abhandlungen aus dem Leburechte,

hrsg. v. Zepernick, IV Teil, 1783, S. 61-68.           

(**73) Thibaut, Versuche, S. 63 ff. (первое издание его Versuche появи-

лось в 1798-1801 гг.). Мы не говорим уже о юристах-гуманистах, высту-

-115-

Тибо и в отсутствии этих данных у его предшественника

и даже не в силе аргументации одного и слабости доводов

другого. Тщетно Будей ссылался на то, что созданное глос-

саторами деление собственности нельзя ни вывести из закона,

ни защищать логически, что слов "dominium directum" нельзя

найти ни в Пандектах, ни в Кодексе, ни в Usus feudorum.

Позиция Будея тем более интересна, что, в отличие от по-

давляющего большинства позднейших противников идеи раз-

деленной собственности, он настаивал на признании права

собственности за подчиненным собственником: за вассалом

и чиншевиком. Будей доказывал, что любое из полномочий

верховного собственника может быть обосновано той или иной

нормой или принципом действующего права-независимо от

признания за ним права собственности, и что феодальная

связь (Nexus feodalis) между сеньером и вассалом останется

непоколебленной, если даже деление собственности на вер-

ховную и подчиненную будет отброшено, "как несостоятель-

ное и необоснованное". (*74).

Казалось бы, защита интересов подчиненных собственни-

ков-вассалов и чиншевиков, подавляющая масса которых

позднее самим законодателем была признана полными соб-

ственниками, должна была обеспечить Будею больший отклик

в юридической литературе, чем тот, который имела его статья.

Но его выступление оказалось преждевременным-с точки

зрения германского законодателя -на целое столетие, с точки

зрения германских теоретиков - на полстолетие. В середине

XVIII в. буржуазная собственность еще не так властвовала

над умами германских юристов, как это имело место в XIX в. .

Как и Будей, Тибо прежде всего стремился доказать не-

соответствие учения глоссаторов о разделенной собственности

римским источникам. Утверждая, что термины dominium direc-

tum и dominium utile обязаны своим происхождением исклю-

чительно римскому делению исков на directae и utiles, Тибо

подчеркивает, что actiones utiles в первую очередь предоставля-

лись в Риме тем, кто в силу формализма цивильного права ста-

новился лишь бонитарным собственником и поэтому полу-

чал лишь actio utilis. В применении к этим случаям "полной

собственности", отличающейся от такой же "полной соб-

павших против идеи разделенной собственности aua в XVI в. Сам Тибо

ссылаясь на них, вынужден был признать, что как их возражения, так

и возражения отдельных позднейших писателей не оказали влияния ни на

теорию, ни на практику. Та и другая единодушно проводили идею раз-

деленной собственности (ibidem. S. 63-64.). Ср. один из ходячих коммен-

тариев к Институциям Юстиниана, выдержавший на 25 лет шесть изданий

(Ioachimi Hoppii Examen Institutionum Imperialium. Ed. VI, Francofurti>

MDCCIX, pp. 103-104, 363-365).

(**74) Budaus, op. cit, S. 61-62, 65-68.

-116-

ственности в виде dominium directum только формально

(in der Form)", Тибо готов даже, вслед за глоссаторами,

допустить термин dominium utile, хотя он и не был известен

римлянам. Произведенное Юстинианом слияние квиритской

и бонитарной собственности (*75) лишило, однако, практического

значения данную форму dominium utile, и созданное глоссато-

рами понятие стало применяться почти исключительно к слу-

чаям "неполной собственности" вассала, эмфитевта и супер-

фициария. Но именно этот вид dominium utile представляется

Тибо "небылицей" (Unding), покоящейся на ошибке глоссато-

ров. В действительности, и вассал, и эмфитевт, и суперфи-

циарий имеют только право на чужую вещь (jus in re aliena). (*76).

Тибо признает, правда, что римляне применяли термин domi-

nium то в более общем и широком смысле, распространяя

его на все вещные права, в том числе и на сервитуты, в част-

ности, на узуфрукт, (*77),  то в более узком и собственном смысле

подлинной собственности, которой и сервитуты (в том числе

узуфрукт), и эмфитевзис, и суперфиций противопоставля-

ются как jus in re aliena, как jus utendi fruendi. (*78). Он идет

еще далее и готов выделить из общей массы ограниченных

вещных прав особую группу "смешанных" прав, в которых

права пользования соединены с известными собственническими

правомочиями (Nutzungs-und Proprietatsrechte). В эту группу

Тибо включает права вассала, эмфитевта, суперфициария

и кредитора по залогу, которому залогодатель предоставил

право пользования заложенной вещью (antichresis). (*79). Таким

образом, общий признак этих прав Тибо усматривает в том

же самом критерии, который был выдвинут сторонниками

идеи разделенной собственности и получил законодательное

признание в Прусском уложении 1794 г. (ALR 1 8,  20) и в

Австрийском уложении 1811 г. ( 357). Но Тибо против наи-

менования прав вассала, эмфитевта и суперфициария dominium

utile, ибо глоссаторы, применяя этот термин, "приписывали

названным лицам что-то от собственности (Etwas von Egen-

tum)". Вместе с этой ошибкой в "понятии" из науки права

должно быть изгнано и самое "слово", которое, по мнению

Тибо, и глоссаторы не ввели бы в оборот, если бы им разъ-

(**75) Cod. 7. 25. с. unica.                                            

(**76) Thibaut, Versuche, S. 83- 85.

(**77) Именно этим широким применением термина dominium Тибо объ-

яснял и квалификацию эмфитевта как dominus в Cod. II. 62, 12, I (Versuche,

S. 86-87). Иное толкование той же конституция Феодосия и Валентиана

Тибо дал в цитируемой выше статье об эмфитевзисе (см. примечание 67

к  9 главы 11).                                                       

(**78) Thibaut, Versuche, S. 86-87; см. также Landsberg, op. cit.,

S. 87, 92.                                                            

(**79) Thibaut, Versuche, S. 92- 93.                               

-117-

яснили смысл их понятия. (*80). И, наконец, объединяя права вас-

сала, эмфитевта и суперфициария в одну группу прав поль-

зования (Nutzungsrechte), соединенных с уступленными им

собственником частичными правомочиями по распоряжению

вещью (Proprietatsrechte), Тибо решительно настаивал на том,

чтобы природа этих прав устанавливалась не путем дедукции

из какого-то общего понятия, а на основании отдельных пози-

тивных норм. (*81).

(**80) Thibaut, Versuche, S. 93-94. В первом издании своей работы

Тибо предложил все же взамен термина dominium utile другой, объ-

единяющий права вассала, эмфитевта и суперфициария, термин: dominium

possessionis-со ссылкой на Кодексы Грегориана, Феодосия и Юстиниана.

Тибо повторил это предложение и во втором издании, но присоединился

к утверждению Савиньи о том, что dominium possessionis представляет

собой не особый вид вещных прав, a jus possessionis (Versuche, S. 94-99).

(**81) Thibaut, Versuche, S. 92.

-117-

 17. Разделенная собственность в литературе

XIX-XX вв.

Предложение Тибо-отвергнуть самую идею разделенной

собственности и признать за вассалом, эмфитевтом и супер-

фицарием лишь вещное право на чужую вещь - было реши-

тельно поддержано немецкой литературой XIX в., не только

романистами, но даже и частью германистов. Учение о раз-

деленной собственности, по признанию самого Тибо, почти

безраздельно господствовавшее еще в XVII в., было объ-

явлено "академической теорией" (Schultheorie), "бесплодной

для практических потребностей классификацией" (Rubricie-

rung), (*82), "ложным учением", (*83), "ненужным и невозможным

промежуточным понятием" (Mittelbegriff), которое его сторон-

ники пытались втиснуть между собственностью и правами на

чужую вещь. (*84). В особенности "опасным" казался "призрак"

(Trugbild) подчиненной собственности в смысле Nutzungsei-

gentum, на который у самих создателей учения о разделенной

собственности-глоссаторов-не было даже намека. (*85).

Мы уже видели, с каким единодушием осудили немецкие

романисты идею разделенной собственности в применении

к эмфитевзису и суперфицию римского права и одновременно

в применении к вассальным отношениям феодального обще-

ства. (*86). Против института разделенной собственности выска-

зались даже те из романистов, кто считал необходимым итти

(**82) Heusler, Institutionen, II Bd., S. 48-51.

(**83) Барон, указ. соч., вып. II, стр. 124.

(**84) Bruns-Eck-Mitteis in Ноtzепdоrffs Encyklopadie. I Bd., S. 352.

(**85) Landsberg, op. cit., S. 100.

(**86) Ci.  9 главы II.

-118-

в юридической квалификации эмфитевзиса и суперфиция io

государственно-правовых понятий сюзеренитета и неполного

суверенитета ("полусуверенитета") и предлагал конструиро-

вать dominium верховного собственника как "поземельное

верховенство (рентное право), а эмфитевзис и суперфиций-

как полусобственность (рентную собственность)". (*87). Наряду

с романистами против идеи разделенной собственности вы-

ступила и часть германистов. Одни просто последовали за

Тибо и объявили все учение о разделенной собственности

основанным на "терминологическом недоразумении" глосса-

торов, противоречащим характеру собственности вообще и не

находящим никакой опоры в источниках германского права. (*88).

Другие, категорически отказывая вассалу и чиншевику в праве

собственности (хотя бы подчиненной) и признавая за ними

лишь право на чужую вещь, считали все же, что институт

разделенной собственности имел опору в германских средне-

вековых источниках. Вместе с тем они готовы были даже,

примириться с использованием самого термина "подчиненная

собственность" (Untereigentum, Nutzungseigentum, dominium-

utile), поскольку он укоренился в литературе и законода-

тельстве,-при условии, однако, твёрдого признания основ-

ного положения об отсутствии у подчиненного собственника

подлинного права собственности. (*89). Наконец, третьи, объявляя

учение о разделенной собственности "академической теорией"

(Schultheorie) средневековых романистов и феодистов, на-

стойчиво стремились доказать, что во всяком случае на языке

раннего средневековья dominium-в собственном, техническом

смысле этого слова - означало "не право собственности

в более узком частно-правовом смысле слова, но господство

(Herrschaft) в смысле скорее власти (Munt), (*90), чем собствен-

ности". Dominium terrae принадлежит феодалу (Landesherr) "не

как собственность на землю (ее у него часто нет), но как

территориальное господство (Landeshoheit), как господство

(**87) Барон, указ. соч., вып. II, стр. 30.

(**88) Gerber. System des deutchen Privatrechts. 11 Aufl., 1873, S. 199-

200. Ср. Pfizer. Obereigentum und Nutzeigentum. Holtzendurffs Rechts-

lexikon. 3 Aufl., II Bd., 1881, S. 923-925.                                  

(**89) Stobbe, up. cit., II Bd., S. 61-66. По существу на той же точке

зрения стоял и один из первых германистов-Эйхгорн, считавший пред-

ставление о разделенной собственности противоречащим "существу соб-

ственности". Но, продолжал Эйхгорн, если рассматривать dominium utile

лишь "как свойственный германскому праву вид jus in re", в его проти-

вопоставлении dominium directum, то можно признать данное выражение

"во всяком случае подходящим", а за отсутствием другого технического

термина-даже необходимым, в особенности, во избеждние смешения охва-

тываемых им отношений с узуфруктом (Eichhorn, ор. cit., S. 408-490).

(**90) Гейслер имеет в виду Munt в смысле mundium или manus домо-

владыки (Heusler, Institutionen, I Bd., 5.93).                         

-119-

над территорией и людьми (als Herrschaft uber Land und

Leute)". В то время как "на одну и ту же землю (Gut - по-

местье) может быть только одна собственность (proprietas),

только один собственник", по отношению к ленам-в силу

"ступенчатости" (Abstufen) ленного права-возможны не-

сколько dommia на один и тот же объект: и у высшего

сеньера (oberster Landesherr), и у его вассала, который в свою

очередь является сеньером (Unterherr) для своего субвассала,

и даже у этого последнего, если он также передал часть

своего лена ниже его стоящему вассалу и является сеньером

по отношению к нему. Поскольку каждое из этих ленных

господств (Lehnsherrschaften) включает в себя все нижестоя-

щие "ступени" (Stufen) ленного господства, существуют

"верховное" и "подчиненное" dominia, но именно в смысле

"господства", а не собственности, вопреки учению о разде-

ленной собственности. Единственным же собственником лен-

лого участка (Lehngut) остается высший сеньер, и передача

лена с вещно-правовой точки зрения приводит всегда к уста-

новлению лишь ленного права, но не собственности. (*91).

Иную позицию заняла другая часть германистов. Даже

признавая - вслед за Тибо - несоответствие идеи разделенной

собственности римским источникам (*92) или ее противоречие

самому понятию собственности как "единства идеи и реаль-

ности господства", (*93), ряд германистов настойчиво дока-

зывал полную обоснованность института разделенной соб-

ственности в применении к феодальным земельным отноше-

ниям-в первую очередь к отношениям сеньера и вассала. (*94).

Несоответствие понятия разделенной собственности римским

источникам или римско-правовому понятию права собствен-

ности ни в какой мере не устраняет, по мнению этой группы

германистов, его действительного соответствия феодальным

отношениям собственности и не дает оснований игнорировать

самый факт многовекового и широчайшего использования

понятий верховной и подчиненной собственности в законода-

тельстве, обычном праве и судебной практике феодальной

Германии. Учение глоссаторов и постглоссаторов потому

и было с такой легкостью воспринято в Германии, что оно

полностью соответствовало существовавшей в ней уже до

(**91) Heusler, Institutionen. II Bd., S. 48-51.

(**92) Beseler, op. cit., I Abt., S. 292.- Ср.  O. Gierke, op. cit., II

Id., S. 371-372.

(**93) Bluntschil. Deutsches Privatrecht 3 Aufl., 1864, S. 173.

(**94) Beseler, op. cit; I Abt., S. 290-29).-Blunt schli, up.cit,

S. 173-176. - Heusler. Die Gewere, S. 123, 134, 449 (иначе - Institutionen,

I Bd., S. 48-5l).-Schroder-Kunssberg, op cit, S. 792, 898.-

O. Gierke, op. cit.. II Bd., S. 372.

-120-

рецепции римского права раздробленности земельной соб-

ственности, (*95), которая имела место и на родине самих глос-

саторов или в других западноевропейских странах. В защите

этих положений одни из германистов придавали большее

значение историческому обоснованию института разделенной

собственности, (*98), другие же, наряду с тем, стремились в осо-

бенности подчеркнуть его специфически-германский характер,

перенести центр тяжести на противопоставление германской

собственности с ее способностью к бесконечному дроблению -

римской абстрактной, абсолютной собственности. (*97). В проти-

вовес этой германистически-националистической тенденции (*98)

изобразить феодальную разделенную собственность как спе-

цифическую особенность именно германской собственности,

нельзя не отметить, что французская доктрина, с большим

единодушием признавая наличие института разделенной соб-

ственности во французских феодальных отношениях, как

правило, не претендует на специфически-французский характер

этих отношений. (*99).

(**95) Вот почему и известный комментатор Саксонского Зерцала -

Гомейер, не объявляя себя прямым сторонником идеи разделенной соб-

ственности и высказываясь даже против стремления некоторых германистов

перенести учение глоссаторов о разделенной собственности в старо-гер-

манское право, а также против конструктивных исхищрений в ее построе-

нии (ор. cit., Teil II 2> S. 277, 518). по существу трактует все же отношения

сеньера (Lehnsherr) и вассала (Lehnsmann) как отношения верховного

и подчиненного собственника (ор. cit. Teil II 2, S. 383-334, 393-394), В ча-

стности, и в толковании действительного смысла формул Саксонского Зерцала

о принадлежности земельного владения (Gut) нескольким лицам (SLand-

recht II 57, SLehnrecht 14,  1) Гомейер фактически примыкает к сто-

ронникам разделенной собственности (ор. cit., Teil II 2, S. 383-384).

(**96) Ср. Beseler, ор. cit, I Abt, S. 290-292.

(**97) Cp. O. Gierke, op. cit.. II Bd., S. 356-360, 372-373.

(**98) Германистическая тенденция проявилась, в частности, и у Лассаля,

подчеркивавшего резкое различие римского и немецкого понятий собствен-

ности и считавшего "разделенность немецкой собственности" одним

из ее характерных проявлений (Lassalе. Das System der erworbenen

Rechte. 2 Aufl., I Teil, 3880, S. 342).

(**99) Viollet, op. cit, pp. 654-656. -A. Esmein. Cours elementaire-

dhistoire du droit francais. 11-e ed.,1912, pp.241-242.-M. Pleniol.

Traite elementaire de droit civil. 10-e ed., t I, 1925, nЇ 2326. -G. Вaudry-

Lacantinerie. Precis de droit civil, 14-е ed., t I, 1926, n 1321.-

А. Сolin et H. Сapitant. Cours elementaire de droit civil francais.

4-е ed., t. I, 1923, p. 845.-L. Josserand. Cours de droit civil positif

francais. T. I, 1930, nЇ 1948.-R. Gonnard, La propriete dans la doctrine

et dans lhistoire. 1943, p. 20.-Саньяк. Гражданское законодательство

Французской революции (1789-1804). М., 1928, стр. 59.-Ср. М. О. Рей-

хель. Гражданское законодательство Французской буржуазной революция

1789-1794 гг. [до 9 термидора]. Уч. труды ВИЮН, вып. II, 1940, стр. 50

и 52. - Мениаль же считает, что институт разделенной собственности во

Франции представлял собой результат столкновения германской концепции

земельной собственности с римской, причем, как было уже отмечено, по .

мнению Мениаля, и в римском праве права эмфитевта и суперфициария

представляли собой ту же "подчиненную собственность под другим назва-

нием" (ор. cit., pp. 416-418). Это признание историком французского

права общеизвестного факта влияния древне-германских правовых инсти-

тутов и начал на раннее феодальное право Франции так же не имеет

ничего общего с националистическими тенденциями германистов типа

Гирке, как и признание историками английского права столь же общеиз-

вестного факта влияния древне-германского права на юридические инсти-

туты Англии авгло-саксонского периода (ср. Pollock and Maitland.

The History of English Law before the time of Edward 1. Vol. 1, 1895, pp. 5-6.-

П. Г. Виноградов. Средневековое поместье в Англии. 1911. стр. 117-

118).

-121-

Идею разделенной собственности - с прямым использова-

нием обычных понятий и терминов (dommium directum и do-

minium utile) (*100) или без применения обычных формул (*101)

проводит и ряд английских историков права. (*102).

Что касается русской дореволюционной буржуазной науки,

то при господствовавшем в ней-в особенности до начала

XX в.-стремлении отрицать самое наличие феодализма

в России как для периода феодальной раздробленности, так

и для периода образования централизованного государства,

трудно было бы ожидать сколько-нибудь общего признания

идеи разделенной собственности в применении к земельным

отношениям Киевской, Ростово-Суздальской или Московской

Руси. (*103). Тем не менее и в русской дореволюционной лите-

ратуре раздавались голоса в защиту этой идеи. При этом

одни из исследователей проводили почти полную аналогию

(**100) Blackstone. Commentaries on the Laws of England. 17-th ed.,

vol. II, 1830, pp. 104-105. Блекстон приписывает, правда, вассалу, как

и составители Libri feudorum (II F 23), лишь узуфрукт (usufruct), но тотчас

?a солидаризуется с Коком, применяющим к вассалу обычную формулу

о dominium utile (Blackstone, ор. cit., p. 105). To же влияние Libri feu-

dorum чувствуется и на стр. 53.

(**101) Pollock and Maitland, op. cit., vol I, pp. 211-212, 290-291, 336.

Несмотря на отсутствие обычных формул, авторы дают яркую картину

феодальной лестницы, почти каждый из звеньев которой, за исключением

высшего звена - короля и низшего эвена - последнего вассала, является

одновременно и лордом - по отношению к нижестоящему держателю.

(tenant) и держателем-по отношению к вышестоящему лорду (ор. cit.,

pp. 211-212). Одновременно они с полной определенностью утверждают,

что "земля (tenement) принадлежит как держателю, так и лорду", и говорят

о "конфликте между двумя рядами собственнических прав (proprietary

rights)-лорда и держателя" (ор. cit., р. 291),

(**102) Аналогично характеризуют английские земельные отношения и кон-

тинентальные комментаторы английского права (G. Schirmeister-

W. Рrochownick. Das burgerliche Recht Englands. Bd. I 1, 1906, S. 132.-

Curti, op. cit., I Bd., S. 87-88).

(**103) Показательно, что С. В. Рождественский не поставил вопроса о раз-

делении собственности даже по отношению к служилым землям, пожало-

ванным в наследственное владение под условием службы и пред-

ставлявшим собой "посредствующее звено между вотчиною как безусловной

собственностью и поместьем как условным владением" (Служилое земле-

владение в Московском государстве XVI века. 1897, стр. 50-51).

-122-

между русским правом собственности и "правом верховной

и подчиненной собственности, образовавшимся в Западной

Европе под влиянием феодальной системы", и усматривали

различие между ними лишь в том, что "у нас верховная соб-

ственность была не частным правом, как в Германии, а соб-

ственностью государственной", что она "не дробилась и не

подлежала уступке и передаче, но от начала до конца сосре-

доточивалась в единстве государственной власти". (*104). Другие,

не применяя обычных формул о разделенной собственности

и считая отношения между удельным князем и его боярами-

вотчинниками лишь "напоминающими феодальные порядки

Западной Европы", "явлениями не сходными, а только парал-

лельными", писали тем не менее об удельном князе как об

"общем верховном собственнике удела по отношению к част-

ный и частичным владельцам", который "иногда уступал боя-

рину, вотчиннику в его уделе, вместе с правом собственности

на его вотчину, и часть своих верховных прав на нее". (*105).

Даже и отрицая феодальные отношения на Руси, некоторые

историки говорили все же о "наслоении субъектов

прав на одну и ту же вещь, т.е. государства, родов,

общин и частных лиц", об "условных правах частных лиц",

получавших в свое владение государственные и церковные

земли, о "зависимом" или "прекарном" характере этого вла-

дения и рисовали тот же процесс постепенного перехода

подобных "зависимых" и "условных" владений в право соб-

ственности, какой рисуют западноевропейские исследователи

по отношению к аналогичным владениям феодальных вассалов

Западной Европы. (*106).

После сказанного может показаться несколько неожидан-

ным отсутствие положительных заявлений по вопросу о раз-

деленной собственности у наиболее активных сторонников

идеи русского феодализма в дореволюционной буржуазной

(**104) К. П. Победоносцев. Курс гражданского права. Ч 1, изд. 5-е

1896, стр. 133-135.

(**105) В. О. Ключевский. Курс русской истории. Изд. 2-е, 1915/1913 гг.,

ч. 1, стр. 448-449 (цит.: "Курс"). Ср. его же. Боярская Дума древней

Руси.  Изд. 5-е, 1922 (1-е издание 1882 г.): "Появление в уделе земли,

принадлежавшей другому владельцу, не мешало князю считать себя таким

же собственником всего удела; тот и другой различались между

собой не свойством прав, которые в сущности все были финансовые, хо-

зяйственные, а их количеством. Поэтому, как бы много их ни уступал

князь привилегированному частному землевладельцу, он не разрывал своей

владельческой связи с приобретенной последним землей, не терял

ее для своего хозяйства" (стр. 77.-Разрядка наша,-А, В.).

(**106) М. Ф. Владимирский-Буданов. Обзор истории русского

права. Изд. 7-е. 1915, стр. 527-529, 536, 563-564 и 571-574 (цит.: "Об-

зор"). - Об отношении автора к проблеме феодализма в России см. там

же, стр. 288- 289.

-123-

литературе. Между тем именно у них мы не только не найдем

прямых утверждений в защиту института разделенной соб-

ственности, но встретимся даже с общим отрицанием верхов-

ной собственности сеньера на земельные владения его вассала.

Ссылаясь на то, что "крупнейшие феодалы и некоторые мел-

кие свободно переходят от одного сюзерена к другому вместе

со своими землями", Н. П. Павлов-Сильванский утверждал,

что к подобным землям "как-то даже мало подходит название

феод, условное владение", что они являются "с характером

безусловной собственности. (*107). Подчеркивая, что во Франции,

в эпоху расцвета феодализма, сеньер уже не мог воспретить

вассалу продать феод или передать его в чужие руки иным

путем и что имущественные права сеньера (право выкупа,

i?aai рельефа и др.) "были того же порядка, что и нынешние

права государства в отношении территории", тот же автор

писал: "С точки зрения частного права феод был, таким

образом, вотчиной, полной собственностью или наследственной

собственностью". (*108). Отождествляя русское поместье с западно-

европейским бенефицием, а боярина периода феодальной

раздробленности, "отъезжающего с вотчиной" к другому

удельному князю, с западноевропейским феодалом, переходя-

щим вместе со своим леном-феодом от одного сеньера к дру-

гому, (*109), Н. П. Павлов-Сильванский естественно не видел не-

обходимости в привлечении института разделенной собствен-

ности и для целей анализа русских феодальных отношений.

В советской литературе-как в исторической и экономи-

ческой, так и a юридической-вопросе самом существовании

феодализма в России не вызывает уже сомнений, но проб-

(**107) Н. П. Сильванский. Феодализм в древней Руси, 1907, стр. 74-

75 (цит.: Н. П. Павлов-Сильванский, указ. соч., 1907).  Правда,

страницей ниже автор признавал, что "далеко не все вассалы имели воз-

можность свободно переходить со своим феодом от одного сюзерена к Дру-

гому. Для большинства феодалов их феоды на деле, как и в теории, дей-

твителько были условной собственностью" (стр. 76).

(**108) Н. П. Павлов-Сильванский. Феодализм в удельной Руси.

1910, стр. 391 (цит.: Н. П. Павлов-Сильванский, указ. соч., 1910).

(**109) Там же, стр. 378-385 и 401. Равным образом, не ставил вопроса

i разделенной собственности и Ф. В. Тарановский в своем критическом

очеркв, посвященном работам Н. П. Павлова-Сильванского (Феодализм

в России, 1902, стр. 33-34). В Отзыве о сочинении В. И. Сергеевича

"Древности русского права", т. I, l909; т. II, 1908, Ф. В. Тарановский, пра-

вда, поставил в упрек В. И. Сергеевичу то, что во 2-м и 3-м изданиях своих

"Древностей" он "разрушил ту иерархию своеобразных прав собственности

равных степеней (duminium eminens, directum, utile), которые принадлежали

на черные земли государю, волости и обладателям отдельных волостных

участков" (изд. 3-е, Юрьев, 1911, стр. 29). Здесь, однако, идея разделенной

собственности применена не к отношениям сеньера и вассала, а к отно-

шениям феодалов и крестьянства, на чем мы остановимся ниже (см,  26

настоящей главы).

-124-

лема разделенной собственности и в ней еще не получила

достаточного освещения. Одни исследователи не останавли-

ваются на ней вообще, (110), другие ограничиваются относительно

краткими положениями о самом факте расчленения собствен-

ности между верховным и подчиненными собственниками, не

уделяя внимания особенностям этого деления в русском фео-

дальном обществе. (*111). В советской же литературе, посвящен-

(**110) Ср. акад. Б. Д. Греков. Киевская Русь, Изд. 4-е, 1944, стр. 66-

67, 115 и 301 (иначе в последней работе "Крестьяне на Руси" - см. ниже,

примечание 111).-И. М. Кулише р. История русского народного хозяй-

ства. Т. II, 1925, стр. 46 и 68 (цит.; "История*, тт. I или II). Умолчание

И. М. Кулишера о разделенной собственности в феодальной Руси тем более

показательно, что в своих "Лекциях по истории экономического быта

Западной Европы" (изд. 6-е, 1920) он-по крайней мере, по отношению

к чиншевикам (цензуариям) - совершенно определенно писал об "одновре-

менном существовании двоякого рода собственности на землю: верховной

власти сеньера--dominium eminens-в отличие от dominium utile: земле-

дельца, ее обрабатывающего" (стр. 49).

(**111) С. В. Юшков. История государства и права СССР. Ч. 1, 1940,

стр. 42-93; ср. стр. 229, 274 и 277 (цит.: "История", т. 1). В своих же

"Очерках по истории феодализма в Киевской Руси" (1939) С. В. Юшков.

вообще не применяет понятия расчлененной собственности (ср. стр. 51-53,

114-158 и 174-182; цит.:,.Очерки"). К. В. Базилевич, проводя для периода

феодальной раздробленностй XIV-XV вв. разграничение между вотчиной

и "жалованием" как землей, переданной в "условное владение", пишет:

"в данном случае земля имела как бы двух собственников". Тот же термин:

"условное владение" К. В. Базилевич применяет и к поместью периода

феодальной монархии конца XV в. и начала XVI в" но уже без уточняющей

формулы о "двух феодальных собственниках" на переданную в поместье

землю (История СССР. Т. 1, изд. 2-е, 1947, стр. 176 и 279). Характерно, что

и Л. В. Черепнин, говоря о "верховной собственности митрополичьей кафедры

на земли подзащитной ему церковной организации" или "верховной собствен-

ности митрополичьего дома. . . на коммендированные ему аллоды светских вла-

дельцев", либо о "верховных правах" митрополичьей кафедры и "земельных

правах непосредственного собственника-монастыря", т. е. по существу

о верховной и подчиненной собственности, тем не менее не пользуется

ни термином "разделенная собственность", ни термином "подчиненная

собственность" (Из истории древнерусских феодальных отношений XIV-

XV вв. Истор. зап., т. IX, 1940, стр. 64-65). Акад. Б, Д. Греков в послед-

ней своей работе говорит о "расчлененном характере" собственности на

землю в феодальном государстве, но применяет это понятие прежде всего

к отношениям "собственника земли-феодала" с ее "владельцем-непо-

средственным производителем-крестьянином" (Крестьяне на Руси, стр. 280;

ср. стр. 525). Наряду с тем, он пишет о киевских и удельных князьях, как

о "верховных феодальных собственниках всей земли своего княжества",

возглавлявших "феодальную пирамиду собственников" и "раздававших" от

своего имени землю "и, конечно, населенную" (там же, стр. 522-523; ср.

стр. 534). Казалось бы, подобная формулировка дает основание предпола-

гать, что автор склонен распространить понятие "расчлененной собствен-

ности" и на отношения между вассалом и сеньором. Мы не решаемся все

?a причислить акад. Б. Д. Грекова к прямым сторонникам идеи разделен-

ной собственности в точном смысле этого понятия до тех пор, пока сам

автор не выскажется по атому вопросу с большей определенностью, чем

он это сделал в "Крестьянах на Руси". К вопросу же о "расчленении"

права собственности на землю между феодалом и крестьянином мы вер-

немся ниже (см.  26-27 настоящей главы).

-123-

ной западноевропейским феодальным отношениям, имеется

определенное расхождение по вопросу о разделенной собст-

венности в феодальной Западной Европе. В то время

как одни без колебаний трактуют иерархическую структуру

феодальной земельной собственности как ее расчленение на

dominium directum и domimum utile, (*112), другие объявляют

самую идею разделенной собственности "буржуазной" концеп-

цией) затушевывающей "вопрос о том, кто фактически осу-

ществляет эксплоатацию непосредственного производителя",

и признают субъектом права земельной собственности лишь

получателя ренты: вассала-в отношении поместья, находя-

щегося в его хозяйственной эксплоатации и служащего "не-

посредственной базой эксплоатации". (*113).

Суммируя разнообразные мнения, высказанные в литера-

туре по данному вопросу, мы можем свести их к трем основ-

ным точкам зрения. Одни признают право собственности на

землю и за сеньером и за вассалом; другие-только

за сеньером, а за вассалом - лишь вещное право на

чужую вещь; (*114); третьи-за вассалом, а за сеньером-

лишь право на государственное территориальное господство

и на определенные повинности (servitia) вассала.

В главе, посвященной анализу собственности рабовладель-

ческого общества, мы уже имели возможность показать, что

проблема разделенной собственности сводится к вопросу о том,

в какой мере раздел интереса и власти над землей между

.двумя субъектами права лишает возможности признать кого-

либо одного из них собственником земли и тем самым обязы-

вает приписать право верховной собственности одному и право

подчиненной собственности-другому. Именно с этой точки

зрения надлежит проанализировать взаимоотношения сеньера

и вассала, объем прав на землю, закрепленных феодальным

обычаем и законом, а также вассальными (ленными) договорами

(**112) История средних веков. Т. 1, под ред. А. Д. Удальцова, Е. А. Кос-

минского и О. Л. Вайнштейна, изд. 2-е, 1941, стр. 10; ср. Е. А. Кос-

мински и. Феодализм (БСЭ, г. 57, 1936, стр. 115 и 123).-Н. П. Дмитрев-

ский и М. В. Зимилева в учебнике: "Всеобщая история государства

и права", ч. II. Феодализм. 1947, стр. 15, 120-123 и 185.

(**113) Л. И. Дембо. Юридическая природа феодальной земельной соб-

ственности (Научная сессия ЛГУ 1945 г. Тезисы докладов по секции юри-

дических наук, 1945, стр. 29-32).

(**114) В частности, и М. М. Ковалевский считал земельными собственни-

ками лишь сеньеров, "получивших свои земли в вознаграждение за службу

от представителя высшей феодальной иерархии" (короля или императора

Священной Римской империи), за вассалами же признавал только "наслед-

ственное владение на правах свободного пользования" (Социология. Т, 1,

1910, стр. 43-49).

-126-

за каждым из них, изучить позицию того и другого в вещно-

правовой системе феодального общества. Объектом исследова-

ния должны явиться в первую очередь наиболее типичные

отношения развитого феодализма - отношения по земле,

предоставленной сеньером вассалу в качестве лена-феода

в наследственное владение. (*115). Мы говорили, однако, уже о том,

что эти отношения, даже взятые в их наиболее "чистой, клас-

сической форме", должны быть изучены в их движении,

в их возникновении и уничтожении, ибо только при таком

условии мы можем получить наиболее правильное представле-

ние об их сущности, об их юридической природе. (*116). Поэтому

мы должны начать не с анализа юридической природы лена-

феода, а с анализа непосредственно предшествовавшей ему

формы феодально-земельных отношений между сеньером и вас-

салом - с анализа бенефиция.

(**115) Ср. Энгельс. О разложении феодализма и развитии буржуазии:

"Основное отношение всего феодального хозяйства--пожалование в лен

земли за  определенные личные услуги  и дань..." (К. Маркс

и Ф. Энгельс, Соч., т. XVI, ч. 1. стр. 444).

(**116) См.  12 настоящей главы.

126

 18. Бенефиций и лен. Поместье и вотчива

В своей рукописи "Франкский период" Энгельс дал яркую-

характеристику бенефиция "в его чистой, классической

форме" как пожизненного и условного землевладения, которое

жаловалось королем земельному магнату "на определенных

условиях, под страхом отнятия бенефиция за несоблюдение

условий". Этим пожизненным характером пользования пожало-

ванной землей бенефиций отличался как от одновременно

практиковавшегося и церковью и короной прекария-

от передачи участка лишь во временное пользование (до отмены

пожалования или на определенный срок), (*117), так и от позднейшего-

лена, "зародышем" которого он явился и с которым он имел

целый ряд общих черт: необходимость возобновления пожало-

вания при каждой смене короля или самого пожалованного,

возможность отобрания бенефиция лишь при наличии опре-

деленных условий и т. д. Первоначальный бенефиций, в отли-

чие от лена (феода), правда, еще не был всегда "служилым

поместьем", не был связан неразрывно с несением определен-

ной службы - в особенности с несением военной службы.

Однако, отмечая эту черту различия между бенефицией

и леном, Энгельс тотчас же подчеркивает наличие тенденции

(**117) Мы увидим, однако, ниже, что как западноевропейские, так и рус-

ские духовные феодалы применяли и пожизненный прекарий.

-127-

к превращению бенефиция в служилое поместье и развитие

бенефиция в лен по мере усиления этой тенденции. (*118).

Описанная Энгельсом "чистая, классическая форма" бене-

фиция, по признанию самого Энгельса, "была лишь переход-

ной и далеко не везде одновременно имела место" . (*119). Но отмечен-

ную Энгельсом тенденцию к постепенному переходу от кратко-

срочного и прекарного пользования землей к пожизненному

бенефицию и от него к наследственному лену-феоду можно

проследить не только в истории Франции, (*120), явившейся

непосредственным объектом исследования Энгельса, но и в исто-

рии других стран. Libri feudorum в лапидарной форме рисуют

такой же процесс   для   северной Италии (Ломбардии).

В древнейшее время всецело во власти сеньоров (domini) было

отобрать данную в феод (*121) вещь, когда это было им угодно.

Затем феод закреплялся на год, позднее стал закрепляться

пожизненно, но все же не передавался наследникам вассала.

Вслед за тем феод стал переходить к одному из сыновей

вассала, но по выбору сеньера, и, наконец, стал на равных

основаниях (aequaliter) передаваться всем сыновьям. Император

Конрад II по просьбе его вассалов разрешил передавать феод

по наследству внукам по мужской линии, а также брату, если

умерший без законных наследников вассал получил феод

от отца, а не непосредственно от самого сеньера. (*122).

Аналогичный процесс превращения пожизненного и услов-

ного владения пожалованной землей в наследственное, хотя

тоже условное, владение ею можно проследить и в истории

(*118) К Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т.ХVI. ч.1, стр.397-401;

... стр. 129 и 132.

(**119) Там же, стр. 401.

(**120) Превращение бенефиция в наследственный лен-феод совершалось

во Франции ва протяжении пяти-шести столетий. Уже в VI в. бургундский

ei?ieu Гондебо разрешил всем своим подданным, получившим бенефиции

от своих предков, передавать их своим детям. Однако еще в XI в. во Фран-

ции встречались пожизненные бенефиции (феоды). Лишь в XIII в. почти

все земельные феоды стали наследственными (Viollet, ор. cit., pp. 637-

33). О происхождении бенефициальной системы и постепенном превра-

щении бенефиция в лен-феод см. также: Fustel de Соulangеs.

Histoire des institutions politiques de lancienne France. Les transformations

de la royaute pendant lepoque carolingienne. 2-е ed., 1907, pp. 515, 600-606,

651-652, 655-656, 703 (цит.; "Les transformations etc.").-A. Esmein, op..

cit, pp. 135, 141-145, 147-148, 215, 224-225.

(**121) Libri feudorum пользуются обоими терминами: beneficium и feodum,

не проводя различия между ними (ср. I F 1,  I-3 et passim). Для Лом-

бардни XI в.. в которой прежний пожизненный бенефиций уже превратился

в наслсдственный лен-феод, подобное смешение обоих терминов было

столь же естественным, как и для Франции XI в. (ср.:- Viollet, ор. cit,

стр. 635-637) или для Германии XII в. (см. извлечения из актов 1141

и 1183 гг.: Ноmeyer, ор. cit, Teil II 2, S. 274).

(**122) I F 1,  I-2. Одинаковый процесс, со ссылкой на те же Libri

eudorum, рисует и Блекстон (Вlackstonе, ор. cit., vol. II, р. 55).

-128-

русского поместья XVI-XVII вв. (*123). 1078 служилых людей

разных чинов, "испомещенных" Иваном Грозным в 1550 г.,

получили землю под условием и тем самым на срок несения

ими военной службы. (*124). Но та же грамота 2 Х 1550 пре-

дусматривала передачу поместья сыну испомещенного, если

он "пригодится к той службе". (*125). Принимая на себя еще при

жизни одряхлевшего отца или после его смерти несение его

ратной повинности, сын вместе с нею получал и право

на поместье. Уже в XVI в. поместье нередко оставляли

и за малолетними сиротами (недорослями), если не было

взрослого сына, способного вместе с военной службой

и поместьем взять на себя заботу о младших братьях и сест-

рах. (*126). С начала XVII в. стали допускаться завещания поместий

(**123) Мы оставляем в стороне пожалование земли в пожизненное владе-

ние в Киевской Руси, относительно которого не приводят достаточных

данных даже и те, кто не сомневается как в их существовании, так и в их

тождестве с западноевропейскими бенефициями (С. В. Юшко в. Очерки,

стр. 156), а также первые по времени поместья в Московской Руси XIV-

XV вв. (К. А. Неволин, указ. co?., ч. II [т. IV], nop. 196). Первым упоми-

ванием о поместьях этого последнего периода обычно считается известное

место из духовной грамоты (второй) Ивана Калиты 1328 г.: "А что есмь

купил село в Ростове Богородичское, а дал есмь Бориску Воръкову, аже

иметь сыну моему которому служити, село будеть за нимь; не иметь ли

служити детем моим село отоимуть" (Собрание государственных актов

и договоров, хранящихся в Государственной коллегии иностранных дел.

Ч. I, М., 1813, № 22). Н. П. Павлов-Сильванский утверждал, что "поместье,

в основных чертах пожалования земли под условием службы, существовало

уже в удельной Руси с XIII века, если не раньше, а самое позднее

с начала XIV века", и что неправильно считают Бориску Воркова первым

или даже единственным помещиком времен Калиты, что "факт пожалова-

ния села слуге в чужом княжестве свидетельствует не об исключительности,

а напротив, о распространенности практики условного пожалования земель"

(укая. соч., 1910, стр. 382). С. Б. Веселовский же считает, что Воркову

была пожалована вотчина, а не поместье, и что слово "служить" не озна-

чало в данной грамоте исполнения каких-либо определенных обязанностей

(Феодальное землевладение в  северо-восточной  Руси. Т. 1. 1947,

стр. 300-цит.: "Феодальное землевладение").-Названное исследование

акад.С. Б. Веселовского появилось, когда наша работа уже набиралась, и мы

могли использовать его лишь для частичных дополнений к нашим приме-

чаниям.

(**124) А. Н. Филиппов правильно отметил, что пожалование поместья

за службу и под условием службы первоначально означало пожалование

его на срок службы (Учебник истории русского права. Ч. 1, изд. 5-е, 1914,

стр. 452).

(**125) Грамота Царя и Великого Князя Иоанна Васильевича о даче Бояром,

Окольничим и детем Боярским поместья и отчин от 2 Х 1550 [Указатель

Российских законов, временных учреждений, суда и расправы, изданный

Львом Максимовичем. Ч. 1, М., 1803, стр. 106-117). О реформе 1550 г. и ев

Целях-см. С. Б. Веселовский. Первый опыт преобразования цен-

тральной власти при Иване Грозном. Истор. зап., т. XV, 1945, стр. 57-62.

Его же. Феодальное землевладение, т. 1, стр. 314-321.

(**126) Однако "общего законодательного порядка выдела прожиточных

поместий в XVI в. не существовало, и право недоросля на прожиток каждый раз

утверждалось особым правительственным распоряжением"(С. В. Рожде-

ственский, указ. соч., стр. 368). См. там же, стр. 371-378, о "прожиточ-

ных поместьях вдов и дочерей помещиков, не оставивших мужского потом-

ства".

-129-

в пользу жен и детей. Постепенно были допущены мена

поместий - первоначально только  (*127) на поместья, позднее

и на вотчины, и сдача их (*128) родным или даже посторонним

лицам с обязательством содержать сдатчика или сдатчицу.

Под видом сдачи поместья за деньги отставные дворяне

и помещичьи вдовы и дочери получили по существу право

продажи поместья.  (*129). Наконец, в 1684 г. состоялось общее

повеление закреплять все поместья умершего, независимо

от их размера, за его сыновьями. (*130). Так шел постепенный

процесс слияния поместий с вотчинами, завершенный извест-

ными указами Петра 1 (1714 г.) и Анны Иоанновны (1731 г.),

объединившими поместья с вотчинами под общим названием

недвижимых имуществ и установившими единый порядок рас-

поряжения ими. (*131).

Это не было, однако, еще равносильно окончательному пре-

вращению поместья в полную и безусловную собственность поме-

щика. Владение самими вотчинами в XVI-XVII вв. носило в

известной мере условный, зависимый характер. (*132). В централизо-

(**127) О мене поместий - см. ст. ст. 2 и 5 главы XVI Уложения 1649 г.,

а также указ 30 IV 1649, разрешивший иноземцам мену поместий с рус-

скими (П. С. 3., т. 1, № 5).

(**128) О сдаче поместий-ci. ст. ст. 9-12 главы XVI Уложения 1649 г.

(**129) Ср. указ 22 VII 1674 о бытии поместьям и вотчинам по поступкам

за теми, кому оные сданы за деньги (П. С. 3., т. 1, № 583).

(**130) Ср. также ст. 62 главы XVI Уложения 1649 г.

(**131) См. историю поместий: К. А. Неволин, указ. соч., ч. II (т. IV),

стр. 192-261.-А.Д.Градовский. История местного управления в России.

т. 1,1868 (Собр. соч., т. II, 1899. стр. 144-184 и 194-195).-В. Н. Сторо-

жев. Предисловие к вып. 1 "Историко-юридических материалов, издаваемых

Московским архивом Министерства юстиции" (вып. 1. Указная книга Поме-

стного приказа, 1889, стр. 21-26).-В. О. Ключевский. Курс русской

истории. Ч II, изд. 2 (3), 1918, стр. 266-290.-С. В. Рождественский,

указ. соч., стр. 1-44 и 367-389.-Ю. В. Готье. Замосковный край

в XVII веке. Изд. 2-е. 1937, стр. 153, 255-259, 263 и 271 (1-е изд. 1906 г.). -

Н. П. Павлов-Сильванский, указ. соч., 1910, стр. 378-385. -

М.А. Дьяконов. Очерки общественного и государственного строя

древней Руси. Изд. 4-е, 1912, стр. 216-2б7 (цит.; "Очерки").-А. Е. Прес-

няков. Московское царство. 1918, стр. 90-95.-К. В. Базилевич.

Новгородские помещики из послужильцев в конце XV века. Истор. зап.,

т. XIV, 1945, стр. 62-80.-С. Б. Веселовский. Феодальное землевла-

дение, т. I, стр. 281-284, 299-309, 431 и 438. О поместьях на митропо-

личьих землях см.: Л. В. Черепнин, укав. соч., стр. 40-41 и 58-60.

(**132) См. историю вотчин: К. А. Неволин, указ. соч., ч. II (т. IV),

стр. 125-180.-С. В. Рождественский, указ. соч., стр. 44-78. -

Ю. В. Готье, указ. соч., стр. 256--257 и 276.-Д. И. Петрикеев,

Земельные владения боярина Б. Н. Морозова. Истор. зап., т. XXI, 1947,

стр. 54-62 и 80-83.-С. В. Юшко в. История, ч. I, стр.274-277.-

Наиболее яркую страницу этой истории представляет собой борьба москов-

-130-

ванном русском национальном (позднее многонациональном)

государстве военная служба была обязательной и для вотчин-

ника, (*133), и отказ от нее являлся таким же основанием для

отписки вотчины на государя, как и отказ помещика-для

отписки поместья. (*134). Если учесть разнообразные ограничения

в распоряжении отдельными категориями вотчин и возможность

широкого перехода их к московским царям (жалованных

ских государей и дворян-помещиков с крупными - светскими и духовными -

вотчинниками (С. Б. Веселовский. Синодик опальных царя Ивана как

исторический памятник. Проблемы источниковедения. Сборн. III, 1940,

стр. 245 сл.-П. А. Садиков. Из истории опричнины XVI в. Истор.

архив, т. III, 1940, стр. 113, 128 и 139-143.- P. Ю. Виппер. Иван

Грозный. 3-е изд., 1944, стр. 100-105.-И. У. Будовниц. Русская

публицистика XVI века. 1947, стр. 69-70. 81-82. 89-90, 111-112, 239-

243 и 246. -Флетчер. О государстве Русском. Изд. 3-е, 1906, стр. 30-

32.-С. Ф. Платонов. Очерки по истории смуты в Московском госу-

дарстве XVI-XVII вв. Ивд. 2-е, 1901, стр. 105 сл.-А. Е. Пресняков,

указ. соч., стр. 84-89). Условность вотчинного права (вотчинного земле-

владения) признавал и такой противник <идеи русского феодализма, как

М. Ф. Владимирский-Буданов (Обзор, стр. 117). С тем большей реши-

тельностью подчеркивают условный характер вотчинного землевладения

XVI-XVII вв. современные историки права (ср.: Б. И. Сыромятников.

Регулярное государство Петра Первого и его идеология. 1943, стр. 125).  

(**133) Ср. известный в летописной передаче указ Ивана Грозного 1556 г.

об обязательной службе ("уложенной службе") с вотчин и поместий,

со ста четвертей добрые угожей земли человека на коне в доспехе в пол-

ном, а в дальней поход о дву конь" и о взимании денег "за люди" с тех,

кто землю держит, а службы не платит" (цит. по тексту, перепечатанному

с первого Татищевского списка С. Башиловым в сборнике "Судебник Царя

и Великого Князя Ивана Васильевича, Законы из Юстиниановых книг,

указы дополнительные к Судебнику и Таможенный устав Царя и Великого

Князя Ивана Васильевича". СПб., 1768. Указы, стр. 8-9). Указ 1556 г.

отнюдь не был первым актом в ряду мероприятий московского правитель-

ства, направленных на установление обязательной военной службы

вотчинников (см. приведенную ниже духовную грамоту Ивана III 1504 г.;

ср.: А. В. Бородин. Уложение о службе 1556 года. Сборник статей

по русской история, посвященных С. Ф. Платонов у, 1922, стр. 146).

О влиянии поместной системы на вотчинное землевладение см. у В. О. Клю-

чевского: "Коль скоро государственная служба как повинность стала

падать на лицо по земле, утвердилась мысль, что кто служит, тот должен

иметь землю. На этой мысли и была построена поместная система. Прямым

последствием этой мысли было другое правило: кто владеет землей, тот

должен служить" (Курс, т. II, стр. 282-283). Напротив, С. В. Рождествен-

ский, ссылаясь на практику пожалования вотчин в наследственное владение

под условием службы, считает, что вотчинное землевладение оказалось

"привязанным к службе в такую эпоху, когда поместной системы еще

не существовало" (указ. соч., стр. 51-52). Иного мнения С. Б. Весе-

ловский (Феодальное землевладение, т. 1. стр. 302).

(**134) См. духовную Ивана III (1504 г.): "А Бояром и детем Боярским

Ярославским с своими вотчинами я с куплями от моего сына от Василья

не отъехати никому никуда, а хто отъедет, и земли их сыну моему" (С. Г. Г. Д.,

ч. 1, № 144). Ср. ст. 17 главы VII Уложения 1649 г. об обязанности пре-

старелых увечных и больных помещиков и вотчинников, не имеющих

возможности послать за себя на государеву службу своих детей или других

-131-

вотчин-до 1628 г.-или княженецких вотчин), (*135), то придется

признать, что русская вотчина XVI- XVII вв. в большей мере при-

ближалась к западноевропейскому лену-феоду, чем к аллоду. (*136).

Лишь полное освобождение дворянства от обязательной

службы манифестами Петра III и Екатерины II (1762 г.) устра-

нило последние пережитки "условности" или "зависимости"

родственников, давать даточных людей или деньги, и ст. 37 главы XVII

того же Уложения об отобрании у патриарших, митрополичьих, архиепи-

скопских и епископских боярских детей купленных ими вотчин за отказ

"государевы службы служить", а также указы 20 II 1654 (П. С. З, T.I № 117)

22 IV 1654 (П. С. З., т. 1, №121), I2 VII 1655 (П. С. З., т. I, № 160) I VIII

1670 (П. С. З.. т. I, № 480) и 15 II 1671 (П. С. З., т. 1, № 489) об обяза-

тельной службе и лишении поместий и вотчин за неявку на службу

либо побег со службы, распространявшиеся как на владельцев поместий,

oae и на владельцев вотчин.

(**135) 9 Х 1572 состоялся соборный приговор о том, чтобы по смерти

боярина на государя брались не только вотчины, пожалованные "ему

одному" (а не "его роду"), но и вотчины, на которые у владельца вообще

не оказывалось государевой грамоты, "хотя у кого и дети будут" (Указная

книга ведомства казначеев, ст. XIX; цит. по Хрестоматии по истории

русского права, составленной М. Ф. Владимирским-Будановым. вып. III,

изд. 4-е, 1908, стр. 28). Лишь в 1628 г. жалованные вотчины были прирав-

нены к родовым (С. В. Юшков. История, ч. I, стр. 277). См. также

ст. 51 главы XVI Уложения 1649 г.-Об ограничениях распоряжения

княженецкими вотчинами и условиях их перехода к  государю - см.

указ 15 I 1562 (Указная   книга ведомства казначеев, ст. XVIII-

Хрестоматия, вып. III, стр. 24-27). -С. В. Рождественский

указ. соч., стр. 120-129.-С. Ф. Платонов. Борис Годунов. 1921,

стр. 15-16.

(**136) Отмечая значительное приближение русской вотчины XVI-XVII вв.

к западноеврпейскому лену-феоду, мы должны все же подчеркнуть наличие

существенного различив между ними в вопросе о праве распоряжения

вотчивами, с одной стороны, и ленами-феодами, - с другой. Мы покажем

ниже ряд ограничений западноевропейского феодала (вассала) в распоряжении

его леном (см. 20 настоящей главы. Владелец русской вотчины, за исклю-

чением княженецких вотчин и жалованных вотчин (до 1628 г.), вправе был

продать, заложить, дать в приданое или отдать вотчину в монастырь

по душе (пока это вообще дозволялось) без разрешения своего верховного

сюзерена-московского государя (ср. ст. ст. 1, 6, 27, 31, 34, 36 и 42

главы XVII Уложения 1649 г.; см. также: жалованные вотчинные грамоты

от 26 IV 1625-Акты, относящиеся до юридического быта древней Руси,

т. 1, 1857, № 30. VI, и от 30 IV 1627-приложение I к "Описанию Госу-

дарственного архива старых дел", составленному П. Ивановым. 1850, стр.

257-260). Тем не менее условный характер вотчинного владения, его

зависимость от несения ратной повинности дают основания сближать

с леном-феодом не только вотчины, распоряжение которыми подвергалось

тем или иным ограничениям, но и остальные вотчины XVI-XVII вв.

С другой стороны, московское законодательство постепенно распростра-

нило и на вотчинные земли тот же порядок "одабривания", который был

установлен им для поместных земель (ср. ст. ст. 46-48 главы XVI Уложе-

ния 1649 г. и законы 1680-1684 гг., приведенные у К. А. Неволина,

указ соч., ч. II [т IV], стр. 189-190).

-132-

дворянского землевладения (*137) и превратило его в полную

и безусловную собственность дворянства. (*138).

Аналогичный путь проделало владение вассала и на Западе.

На протяжении ряда столетий вассал из условного и зависи-

мого держателя полученного им в пожизненное пользование

бенефиция (*139) превратился сначала в зависимого же, но наслед-

ственного владельца лена-феода и в конце концов в полного

и независимого собственника находившейся в его владении

земли. (*140).

(**137) Ср. К. П. Победоносцов. Курс, ч. I, стр. 138: "несмотря

на слияние поместий с вотчинами, вотчинное право проникнуто было

сознанием государственного происхождения, государственной зависимости,

и страшное слово: отписать вотчину на государя, нисколько не утратило

еще того действительного значения, которое оно имело в XVII столетии"

(О практике отписки поместий и вотчин ва государя в XVIII в. см.:

E. В. Сивков. Отписные книги начала XVIII века как исторический

источник. Проблемы источниковедения. Сборн. III, 1940, стр. 367 cл.). Даль-

нейшим шагом на пути расширения прав дворян-землевладельцев явилась

Жалованная грамота дворянству 1785 г. Освобождая дворянское землевладе-

ние от ряда прежних ограничений, реформы Екатерины II не устраняли,

конечно, феодально-сословного, крепостнического характера этого земле-

владения: они ликвидировали лишь именно последние пережитки его

"условности" или "зависимости".

(**138) Сближая московские поместья на первом этапе их развития

с западпоевропейскими бенефициями, а в дальнейшей их эволюции-

с наследственными ленами-феодами, и проводя параллель между москов-

скими вотчинами XVI-XVII вв. и теми же ленами-феодами, мы отнюдь

но забываем о той, что в отношениях московских государей с русскими

помещиками и вотчинниками элементы государственного сувере-

нитета и государственно-территориального верховен-

ства непрерывно возрастали за счет элементов феодального

сюзеренитета в патримониальво-верховной собствен-

ности на землю. Мы не забываем также и о различиях между отноше-

ниями князей с их боярами в период феодальной раздробленности, с одной

стороны, и. отношениями московских государей с вотчинниками и помещи-

ками XVI-XVII вв., - с другой. Достаточно напомнить о добровольном

характере военной службы бояр в детей боярских в период феодальной

раздробленности и о принудительном характере той же военной службы

помещиков и вотчинников, ссылаясь на который некоторые исследователя

вообще отказывались "приравнивать" поместье XVI в. к "феодальному-

лену удельного времени", полученному по договору с правом одностороннего

его расторжения (М. К. Любавский. Древняя русская история до конца

XVI в. Изд. 3-е, 1918, стр. 263). Тем не менее мы думаем, что условный

и зависимый характер поместного и в соответствующей мере вотчинного

землевладения в Московской Руси дает исследователю право для сближе-

ния поместий и вотчин-на определенном этапе их развития-с западно-

европейскими ленами-феодами. Поэтому, учитывая все специфические

особенности поместий и вотчин, мы ссылаемся на них в нашем анализе

института разделенной собственности.

(**139) О связи бенефиция с вассалитетом см.: Brunner-Heymann,

ор. cit., S. 71-72.

(**140) Ci. интересные данные, характеризующие эту эволюцию; Planio1,

ор. cit., t I, nЇ 2326, note 1.

-133-

Нам приходилось уже указывать, как изменялась юриди-

ческая природа его права в процессе этой эволюции. Пока

держание вассала оставалось пожизненным бенефицией, сеньер

сохранял право собственности на землю исключительно

за собой и предоставлял вассалу лишь право пользования

чужой (для вассала) вещью, прекращавшееся со смертью

вассала, либо и со смертью самого сеньера. Превращение

бенефиция в наследственный лен-феод повело к расчленению

собственности между ними, к образованию верховной собствен-

ности у сеньера и подчиненной собственности - у вассала.

Дальнейшее расширение прав на стороне вассала и соответ-

ствующее сужение их на стороне сеньера привело к постепен-

ному превращению подчиненной собственности в полную

собственность, а верховной собственности-в вещное обреме-

нение этой собственности, отпавшее частично еще до буржуаз-

ной революции, как правило-вместе с нею, и в виде пере-

житка феодализма сохранившееся в отдельных странах и после

нее. (*141)

Мы видели, что наиболее спорным является положение

о разделенной собственности сеньера и вассала на лен-феод.

Мы постараемся обосновать это положение, отправляясь

от предложенного нами понятия права собственности, как

права собственника использовать средства и продукты произ-

водства своей властью и в своем интересе. Для того чтобы

доказать, что при наследственном лене-феоде имеет

место расчленение права собственности между сеньером

и вассалом, необходимо установить, что между ними имеет

место такой раздел власти и интереса в использовании земли,

при котором ни один из них не может быть признан полным

собственником земли, что каждый из них осуществляет опре-

деленную обычаем или законом долю власти над землей

и получает определенную тем же порядком долю дохода

с земли.

(**141) Planjol, ор. cit., t. 1, n 2326-2328; ср. Bluntschli, ор. cit.,

S. 173-174.

-133-

 19. Права сеньера и вассала по распоряжению землей

Несмотря на передачу земли в лен (феод), (*142), сеньер сохра-

нял за собой-в определенном феодальным обычаем и зако-

(**142) Мы пользуемся в дальнейшем термином: "лен" - в смысле наслед-

ственного лена-феода, в отличие от пожизненного бенефиция. Этим терми-

ном мы пользуемся как для перевода терминов beneficium и feodum в Libri

feudorum, поскольку их составители понимали под beneficium тот же наслед-

ственный лен-феод (I F 1, 1), так и для перевода французского термина

fief, английского термина fee и немецкого термина Lehn.

-134-

ном, либо его договором с вассалом, объеме-право рас-

поряжения пожалованной в лен землей.

В частности, он имел право передать эту землю или точнее

свое право на нее другому сеньору-без согласия вассала,

но при условии, что этот другой сеньер нанимал равное или выс-

шее место (имел тот же "щит"-clypeus, Heerschild) (*143) в фео-

дальной "лестнице". Напротив, передать свое право на землю

другому сеньеру, занимавшему низшее по сравнению с ним

место в этой "лестнице" (domino inferiori), сеньер мог лишь

с согласия naiaai вассала. (*144). Сеньер не имел также права

передавать владения (warrandia, gewere) пожалованной в лен

землей другому вассалу-без явно выраженного или, по край-

ней мере, молчаливого согласия на то владевшего ею вас-

сала, (*145), а также лишать вассала лена без наличия законных

оснований к тому. (*146).

Принадлежавшие сеньеру и вытекавшие из вассальной

зависимости разнообразные права в отношении личности вас-

сала и его детей, распространялись, в силу переплетения лич-

ных и вещных элементов в феодальном праве, и на пожалованную

в лен землю. Судебная власть, право опеки над несовершенно-

летними детьми вассала, влияние на выбор мужа для дочери

вассала-все эти полномочия сеньера включали в себя

и определенную долю прав по распоряжению самим, леном,

определенную долю не только личной власти над вассалом

и его детьми, но и долю власти над пожалованной в лен

землей. Равным образом, право высшего сеньера (overe herre,

Oberlehnsher) определить среди нескольких сыновей своего

умершего вассала того, от кого должен был принять землю

в лен субвассал их отца, как и право сеньера выбрать среди

нескольких сыновей умершего вассала преемника ему, (*147), было

не только проявлением личной власти по отношению к детям

вассала, но и осуществлением власти над землей.

Сохраняя за сеньером определенный объем полномочий

по распоряжению пожалованной в лен землей и закрепляя

(**143) Ci. SLandrecht I 3, 2, о семи щитах (herschilde) германской феодаль-

ной "лестницы"; ср. SLandrecht II 65,  2.

(**144) II F 34,  1; SLehnrecht 25,  1; Auctor vetus de beneficiis I,  57-

58 (цит. по изданию Homeyer, Тei1 II 2, 1844); Kaiserlehnгecht: 61,  1.2

(цит. по Kraut,  208, Nr. 1); ALR I 18,  182; ni. также Himeyer,

op. cit., Teil II 2, S. 386-387. По утверждению же Блекстона, английский

лорд вначале вообще не мог передать свое право на пожалованную

в лен землю другому сеньеру без согласия вассала; правда, это ограниче-

ние власти лордов скоро утратило свою силу (op. cit., vol. II, pp. 57, 71).

Сеньер не мог, в частности, подарить землю без одобрения вассала (Viо1-

1et, op. cit, p. 611).

(**145) SLehnrecht 17; 39,  1; 53; AV I,  43, 123.

(**146) Ср. I F 7 pr.,  1; IF 21.

(**147) SLehnrecht 29,  1; AV I,  75-76.

-135-

за вассалом в качестве основного права на лен право поль-

зования землей, феодальное право наряду с тем признавало,

однако, за вассалом и некоторые правомочия по распоря-

жению леном или, точнее, его правом на лен, в частности,

право передачи лена субвассалу (субинфеодация, subinfeuda-

tio) (*148) или чиншевику (но не в наследственное, а лишь в сроч-

ные или пожизненное владение). (*149). Но вассал не имел права

отчудить землю или, точнее, передать свое право на лен без

согласия сеньера. Обычное право северной Италии (Ломбардии)

первоначально разрешало вассалу отчуждать до половины

своего лена. При отчуждении большей части или всего лена

сделка признавалась недействительной, и вассал терял лен

в пользу сеньера. (*150). Император Лотарь II законом 7 Х1 1136

отменил указанный обычай ввиду того, что многие вассалы

(milites) продавали свои лены и тем самым уклонялись от службы

своим сеньерам, чем ослаблялись силы империи, так как выс-

шие сеньеры лишались возможности выводить с собой в походы

своих вассалов. Поэтому Лотарь II запретил дальнейшее

отчуждение ленов без разрешения сеньеров, равно как

и совершение каких-либо сделок в обход этого запрета,

направленных к ущербу империи или сеньеров. (*151). Но жизнь

оказалась сильнее императорских запретов, и Фридриху

[ Барбароссе на Ронкальском съезде пришлось снова услышать

от итальянских светских и духовных князей горькие жалобы

на то, что их вассалы без разрешения сеньеров продолжают

отдавать в залог или продавать под видом сдачи в наслед-

ственную аренду (nomine libello) пожалованные им лены.

Фридрих I вновь запретил продавать, закладывать или иным

образом (в частности, под видом инвеституры, т. е. субинфео-

дации) передавать и отчуждать лены, а также отдавать

их на помин души (pro anima judicare) без разрешения

сеньера-как в целом, так и в части. Напомнив, что подоб-

ный запрет был установлен еще Лотарем II, Фридрих I объя-

вил недействительными все совершенные в нарушение этого

запрета сделки и подтвердил старое правило о возврате неза-

конно отчужденного лена к сеньеру. (*152).

Запрещая категорически отчуждение лена без согласия

сеньера, императоры и вслед за ними составители Libri feudorum

(**148) II F 34,  2.

(**149) Homeyer, op. cih, Tell II 2, S. 432-433.

(**150) В Милане допускалось даже отчуждение всего лена, что представля-

лось, однако, "неразумным" составителям Libri feudorum (I F 13).

(**151) II F 52.

(**152) II F 55 pr.; см. также I F 5,  1, запрещавший вассалу передачу

лена в наследственную аренду (libellario nomine) и залог лена без согласия

сеньера.

-136-

разрешали, однако, вассалу передавать полученные в лен

земли своим собственным вассалам (субвассалам) под тремя

условиями: 1) чтобы подобная передача (субинфеодация)

не являлась скрытым отчуждением лена; 2) чтобы субвассал

обладал той же ленной правоспособностью (si secunda persona

sit talis qua feudo servire possit), в первую очередь, чтобы

он был способен нести для своего сеньера военную службу

так же, как и сам вассал; 3) чтобы вассал передавал землю

субвассалу на тех же основаниях, на каких он сам получил

ее от сеньера (например с передачей ее по наследству лишь

по мужской линии). При наличии этих условий одни ленные

суды разрешали субинфеодацию "до бесконечности" (ad infi-

nitum), другие-лишь не далее третьего лица, с тем, чтобы

при передаче земли четвертому лицу сеньер был вправе изъять

ее у последнего. (*153).

Приведенные постановления итальянского права с- нагляд-

ностью вскрывают причины различного отношения феодаль-

ного права к отчуждению лена вассалом и к субинфеодации.

Владение землей должно было обеспечить классу феодалов

ту "систему вооруженных дружин", которая была неразрывно

связана с "иерархической структурой земельной собствен-

ности" и вместе с нею, на ее основе, давала "дворянству

власть над крепостными". (*154). При отчуждении лена, т. е. с ухо-

дом прежнего вассала, либо вообще ослаблялась мощь "воен-

ной дружины", либо происходила простая замена вассала

другим феодалом, способным носить оружие. При субинфео-

дации же вассал оставался в той же "вооруженной дружине"

и усиливал военную мощь своего сеньера дополнительной

вооруженной силой: своим субвассалом. Отсюда - требование

согласия сеньера на отчуждение лена и на иные способы

распоряжения им, которые по существу вели к выпадению

вассала из "дружины" сеньера, и общее разрешение субинфео-

дации без согласия сеньера.

То же стремление обеспечить в первую очередь мужскую

вооруженную силу проявляется и в феодальном наследствен-

ном праве. При наличии сыновей и дочерей наследовали в рав-

ной доле (aequaliter) сыновья или внуки (по праву представле-

ния). Завещательное распоряжение отца было бессильно изме-

нить этот порядок. (*155).

Более или менее сходные отношения существовали между

сеньерами и вассалами и в других феодальных странах. Блек-

стон прямо ссылался на приведенные выше постановления

(**153) II F 34,  2; ср. II F 26.

(**154) Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. IV, стр. 14.

(**155) II F 8.

-137-

Libri feudorum (*156) в своем утверждении, что английский вассал

не мог ни продать, ни обменять, ни заложить, ни даже завещать

своего лена без согласия лорда. Другие историки английского

права оспаривают это категорическое утверждение, но и они

признают, что английский лорд обладал, хотя и не вполне

определенным, но все же достаточно эффективным правом,

чтобы предупредить отчуждение лена, которое могло бы

серьезно повредить его интересам, - правом, которое лорд

мог не применять, пока имела место субинфеодация и пока

вассалы не злоупотребляли свободой завещаний в пользу

церкви. (*157). Отправным моментом для осуществления лордом

этого права явилась ст. 39 Великой хартии вольностей

(a редакции 1217 г.), запретившая вассалу передавать или

продавать такое количество земли, которое лишило бы его

возможности выполнять лежавшие на его лене повинности

(servitia). (*158).

Во Франции первоначально применялся общий принцип

недопустимости отчуждения вассалом лена (феода) без согла-

сия сеньера. Но в XIII-XIV вв. вассалам было предоставлено

право продажи лена уже и без предварительного согласия

сеньера, но при непременном условии уплаты ему 1/5 продаж-

ной цены и с сохранением за сеньером права на выкуп про-

данного лена в свою пользу. (*159).

Равным образом, и в Германии вассал мог отчудить свой

лен другому лицу лишь с согласия сеньера-путем возврата

лена сеньеру и пожалования того же лена сеньером приобре-

(**156) На конституцию Фридриха I Барбароссы, воспроизведенную в II.

F 55 (В1асkstone, ор. cit., vol. II, p. 57; ср. p. 72).

(**157) Ст. 43 Великой хартии вольностей запретила вассалам передавать

церкви свою землю с тем, чтобы получить ее обратно в качестве зависимого

от той же церкви владения (так называемая precaria oblata, на которой

мы остановимся ниже). Этот запрет был установлен в интересах крупных

землевладельцев, вассалы которых передавали свои земли церкви с тем,

чтобы получить их от нее обратно на более выгодных условиях, чем те,

на которых они владели ими в качестве вассалов светских лордов (Pollock

and Maitland, ор. cit., vol. I, p. 314.-Hatschek. Englisches Staatsrecht,

I Bd.. 1905, S. 63).

(**158) Pollock and Maitland, op.cit., vol.l, pp.310-313, 325-327.

Авторы объединяют (для целей дискуссии) термины: "отчуждение путей-

субституций" (т. е. со сменой вассала,-А. В.) и "субинфеодация"-под

общим термином "отчуждение" (alienation), но констатируют все же, что

отчуждение значительно чаще происходило в форме субинфеодации, чем

субституции (pp. 310-311, 325). При таких условиях становится понятным,

почему английские лорды не имели оснований для широкого использования

их права протеста против сделок их вассалов. Частые злоупотребления

субинфеодацией со стороны вассалов побудили, однако, лордов добиться

от Эдуарда I запрета субинфеодации в 1290 г. (Cheshire, ор. cit.,

р. 16).

(**159) Еsmein, ор. cit., pp. 237-238.

-138-

тателю, либо путем соответствующего акта в присутствии

сеньера. (*160). Этого согласия не требовалось для субинфеодации

(Afterleibe), если она отвечала законным условиям и не явля-

лась скрытым отчуждением лена в обход установленных для

такового правил. (*161).

История русских поместий и вотчин XVI-XVII вв. также

дает ряд примеров разнообразных ограничений распоряжения

поместьями и некоторыми видами вотчин. Указ 15 II 1562

запретил служилым князьям продавать, менять и отдавать в при-

даное за дочерьми и сестрами княженецкие вотчины. (*162). Вла-

дельцы поместий не получили права продажи их даже и тогда,

когда их поместья из пожизненных владений постепенно пре-

вратились в наследственные. Как было отмечено выше, уже

при Иване Грозном допускался переход поместья к детям,

годным к несению военной службы. Указ 22 VIII 1618 предпи-

сал оставлять поместья за женами и детьми (а при их отсутст-

вии-за остальными родичами) помещиков, погибших на вой-

не. (*163). Но еще в 1639 г. тот же Михаил Федорович категория

чески запретил "всяких чинов московским людям" менять их

поместья на поместья и вотчины городовых дворян (указ 29 VI

1639). Только накануне издания Уложения 1649 г. этот запрет

был отменен, и была допущена мена поместий на поместья

(указ 13 VIII 1647). (*164). Лишь Уложение 1649 г. разрешило мену

поместий на вотчины и вотчин на поместья. (*165). Но  то же

Уложение категорически запретило помещикам продавать кому-

либо поместные земли в вотчину "без государева имянного

указу". (*166). Цитированный выше указ 22 VII 1674 по существу

(**160) См. SLehnrecht 59,  2, SLandrecht I 9,  2, 4 и комментарий

к ним: Homeyer, op. cit.,Teil II 2, S.425- 431. Ср. ALR I 18,  187-209.

В Германии, однако, запрет отчуждения лена без согласия сеньера прово-

дился менее строго, чем в северной Италии (Eichhorn, op.cit., S. 563).

В частности, и залог лена без согласия сеньера влек за собой лишь обязан-

ность вассала выкупить лен по требованию сеньера в течение шести недель,

либо уплатить штраф сеньеру при отказе сделать это (SLandrecht

I 63,  3 AV II,  50).

(**161) SLehnrerht 59,  1-5.-Homeyer, op. cit, Teil II 2, S.287-

288, 431-432. Ср. ALR I 18,  210-227.                               

(**162) Указная книга ведомства казначеев, ст. XVIII-цит. по "Хресто-

матии" М. Ф. Владимирского-Буданова, вып. III, стр. 24-27.

(**163) Указная книга Поместного приказа, III, ст. 7-цит. по той же

"Хрестоматии", вып. III, стр. 178.

(**164) Указная книга Поместного приказа, IV, ст.ст. 46 и 59- цит. по той же

"Хрестоматии", вып. III. стр. 216 и 221.

(**165) Ст. 5 главы XVI Уложения 1649 г.

(**!66) Ст. 9 главы XVII Уложения 1649 г. Ст. ст. --7 главы XVI Уложе-

ния предусматривали подачу участниками мены поместий челобитной на

имя государя через Поместный приказ и совершение соответствующих

актов последним по укреплению обменных земель за новыми их владель-

цами. К. А. Неволин считал этот порядок равносильный "дозволению

-139-

разрешил отставным дворянам, а также вдовам и дочерям

помещиков продавать их поместья под видом сдачи ("поступ-

ком") за деньги, (*167), но так и не решился открыто допустить

прямую продажу поместий, хотя бы и с установленными зако-

ном ограничениями. (*168).

Не предоставляя вассалу возможности отчудить лен (феод)

без согласия сеньера, феодальное право разрешало ему осво-

бодиться от связанных с леном обязанностей путем отказа от

лена (refutatio feodi). (*169). Он вправе был это сделать и против

воли сеньера, не только при наличии уважительной причины,

но и независимо от нее. (*170). Требовалось все же, чтобы вассал

не действовал при этом in fraudem сеньера, чтобы он дейст-

вительно (realiter) возвратил сеньеру владение леном (*171) или

чтобы его отказ от лена не был предлогом для освобождения

от непосредственно предстоявшей ему военной службы. (*!72).

В случае отказа лен возвращался сеньеру, а вассал освобож-

дался от связанных с леном повинностей-как материальных,

так и личных. (*173).

Установленные феодальным обычаем и законодательством

(имперским или местным) общие нормы о правомочиях сеньера

и вассала по распоряжению леном (феодом) иногда заменялись

в ленных договорах (учредительных актах) особыми постанов-

лениями, либо направленными на расширение прав вассала

по отчуждению лена (сеньеру предоставлялось при этом обычно

право преимущественной покупки или последующего выкупа),

и утверждению правительства" (указ. соч., ч. II [т. IV]. no?. 244-245). Вероят-

нее, однако, что в этом случае дело шло лишь о проверке законности

самой мены (ср. требование ст. 3 главы XVI о мене "четверть на четверть,

и жилое на жилое, и пустое на пустое...") и совершении установленных

крепостных актов, а не о дозволении правительства в подлинном смысле

этого слова. Таковым являлся лишь "государев имянной указ", которого

требовала ст. 9 главы XVII Уложения для продажи поместья в вотчину.

(**167) П.С.З., т. 1, № 583. Скрытой формой отчуждения поместья могла

явиться и мена его на получаемые из казны кормовые деньги (жалованье),

разрешенная указом 6 VII 1619 (П. С. З., т. 1, № 16). Указ был отменен

в 1679 г. (М. Ф. Владимирский-Буданов. Обзор, стр. 573)

(**168) Подр. о распоряжении вотчинами и поместьями с.м.. М. Ф. Влади-

мирский-Буданон. Обзор, стр. 557- 566 и 571-574. - Об ограниче-

нии распоряжения поместьями в митрополичьих землях см.; Л. В. Череп-

нин, указ. соч., стр. 51 и 65.

(**169) II F 38.

(**170) Bracton. De legibu et consuetudinibus Angliae. Ed. by Travers

Twiss, vol. I, 1378, f. 81 b: "Poterit etiam tenementum wayviare cum causa

vel sine, et sic dissolvetur hommagium".

(**171) Aurea bulla, cap. 14 (цит. ii: Kraut,  237, Nr. 2).

(**172) Это ограничение было формулировано известным французским

юристом XIII в. Бомануаром (Viollet, op. cit., р. 642).

(**173) Об отказе вассала от лена в Германии см.: Homeyer, op. cit,

Teil II 2, S. 399-405.

-140-

либо, напротив, требовавшими согласия сеньера даже и на

субинфеодацию лена вассалом. (**174).

Как бы ни колебались, однако, пределы власти сеньера

и вассала по отношению к пожалованной в лен земле в отдель-

ных странах и на разных этапах развития феодального обще-

ства, приведенные данные позволяют все же с полной определен-

ностью констатировать, что взаимные ограничения прав сеньера

и вассала в деле распоряжения леном не дают возможности

признать ни одного из них полным собственником

лена и могут быть правильно оценены только под углом

зрения разделенной собственности. Еще рельеф-

нее начала разделенной собственности выступают при изучения

повинностей вассала, связанных с леном, с одной стороны,

и прав вассала на пользование леном,-с другой.

(**174) См. акты XIII-XV вв., приведенные у Homeyer (ор. cit., Teil II, 2,

S. 435-436). Германское ленное право (в особенности до рецепции Libri;

feudorum) вообще было менее строгим по отношению к вассалу в во-

просе об отчуждении им лена (Eichhorii, ор. cit., S. 563).

-140-

 20. Повинности вассала

1. Первое и главное место среди повинностей или

служб (servitia, services, Dienste) вассала (*175) как держателя дво-

рянского или рыцарского лена (feodum militare, fief noble,

knight-fee) занимала обязанность военной службы (servitium

militare, knight-service, hervart). Эта повинность была тесно

связана с держанием рыцарского лена. Получал ли вассал

землю в лен от сеньера или превращал в лен свой прежний

аллод, коммендируя себя вместе со своей землей более мощ-

ному феодалу, он обязан был отбывать ежегодно военную

службу в объеме, установленном феодальным обычаем или;

законом, либо ленным договором с сеньером. Английский

вассал должен был ежегодно служить 40 дней за свой счет

в отряде своего лорда, если король вызывал лордов в поход

или для иных военных целей. Владение феодом определен-

ного размера (*176) обязывало к службе в течение указанных

40 дней в качестве тяжеловооруженного рыцаря (servitium

(**175) Наиболее полный и систематизированный перечень повинностей вас-

сала (английского) дает Блекстон (Вlackstonе, ор. cit., vol. 11, pp. 61 ss.).

Большая часть их - в первую очередь обязанность военной службы -

лежала, как будет показано ниже, и на вассалах других стран,            

(**176) Этот размер был, однако, различен не только в разные периоды,

но и в пределах одного периода был неодинаков для отдельных районов

Англии. При Эдуарде I (XIII в.) размер рыцарского феода (knight-fee) был

определен в 12 ploughlands (caracutae; ср. германскую Hufe), а его годо-

вая доходность-в 20 фунтов (Blackstone, ор. cit., vol. II, р. 61

ср.: Pollock and Мaitland, ор. cit, vol. I, pp. 231, 236).            

-141-

unius militis), либо к посылке двух легковооруженных бойцов

(servientes, serjeants). Владение феодом большего размера обя-

зывало к явке соответственно большего числа тяжеловоору-

женных рыцарей, либо двойного количества легковооружен-

ных воинов. Владение половинным феодом давало право на

сокращение срока службы до 20 дней и т. д. Военная повин-

ность лежала и на лорде как вассале самого короля, считав-

шегося верховным собственником всех английских земель.

Лорд был обязан, как правило, лично явиться по зову короля

со всеми своими вассалами.  (*177).

Аналогичную обязанность военной службы в течение

6 недель за свой счет устанавливали французское  (*178) и герман-

ское право. (*179). Libri feudorum, равно как и русское законода-

тельство XVI-XVII вв., не указывали определенного срока

военной службы феодала, но самый принцип обязательной

службы формулировали с той же категоричностью и устанав-

ливали ту же жесткую ответственность за отказ от нее, как

и феодальное право других стран.  (*180).

(**177) Blackstone, ор. cit., vol. II, pp. 61-62. -Pollock and Mait-

and, ор. cit, vol. I, pp. 231-235, 241.-Сheshire, ор. cit, pp. 18-20.

С обязанностью службы в королевских войсках иногда соединялась обя-

занность гарнизонной службы в королевских замках (caatleguard). Зна-

чительно реже она заменяла собой военную службу. Так, например, рыцари

Эбигдонского аббатства несли охрану королевского Виндзорского дамка.

К концу XIII в. и эта повинность стала обычно заменяться денежными

ieaoa?aie (Pollock and Maitland, op. cit., vol.l, pp.257-258). Охран-

ная служба была связана и с "низшей ступенью подвассального земле-

владения" (sergeantia): ее несли свободные держатели земель, предостав-

ленных им аббатством (Ф. Я. Полянский. Цензуарии и коттеры в средне-

вековой Англии. Истор. зап., т. XVII, 1945, стр. 182, 184 и 187).

(**178) Esmein, ор. cit., pp. 147, 286-287. О военной службе при Каро-

лингах см.; Fustel de Coulanges. Les tran?formations etc., pp. 509-

520, 611-612.-В. М. Корецкий. Лекции по истории государства

и права. Военный строй Франкского государства. 1947, стр. 11, 16-21,

33 и 37.

(**179) SLehorecht 4,  1. Auctor vetus de beneficiis формулировал ту же

обязанность как обязанность службы за счет сеньера; "in domini expensa"

(I,  11). - Ввиду явного расхождения этой формулы с соответствующим

AV 1,  11, постановлением SLehnrecht 4,  1: "mit sines selves kost", а также

с общепринятой практикой, одни комментаторы предложили заменять в AV

предлог "in" предлогом "sine", другие же - признать, что указанная фор-

мула AV 1,  11, явилась результатом позднейшего изменения первоначаль-

ного текста (Homeyer, ор. cit.. Tell II 2, S. 79, 379).

(**180) II F 40 et 55 1; ср. приведенные выше статьи Уложения 1649 г.

и указы XVII в. (см. примечание 134). Как и западноевропейское феодаль-

ное право, русское законодательство устанавливало ратную повинность

в соответствии с мощностью поместья (ср. ст. 61 главы XVI Уложения 1649 г.,

боярский приговор 5 VIII 1656 и наказы 20 Х 1652 и декабря 1075 г.-

П.С.З., т. 1, №№ 186, 86, и 615). Аналогично западноевропейским феодалам,

русские вотчинники - как светские, так и духовные - были обязаны

являться на ратную службу не только лично, но и со своими вассалами.

Если число этих вассалов достигало значительных размеров, из них состав-

лялись особые полки (В. И. Ленин, Соч., т. 1, стр. 73: "...местные бояре

ходили на войну со своими полками..."). Подобные полки сражались под

начальством своего сеньера или назначенного им воеводы, но под общим

командованием великого князя. Ср. уставную грамоту в. кн. Василия Дмитрие-

вича и митрополита Киприана от 28 VI 1389 (или 1404): "А про войну,

коли яз сам Княаь Великий сяду на конь, тогды и митрополичим бояром'

и слугам, а под митрополичим воеводою, а под стягом моим Великого Князя"

("Акты, собранные... Археографическою экспедициею Императорской Акаде-

мии Наук". T.I, 1836, №9). См. также Флетчер. О государстве Русском,'

стр. 30.-С. В. Бахрушин. "Избранная рада" Ивана Грозного. Истор.

зап., т. XV, 1945, стр. 47-48 (о собственных полках князей Воротынских

и собственных гарнизонах кн. Ивана Федоровича Мстиславского, племян-

ника Ивана Грозного).-Р. Ю. Виппер. Иван Грозный, стр. 58-59.-

Л. В. Черепнин, указ. соч., стр. 52-53 и 71. Только в Великом Новго-

роде все бояре "не имели и не желали иметь вассалов, т. е. слуг, обязан-

ных военной службой за предоставление им вотчин и поместий", и лишь

владыка имел "свой особый Софийский полк, который состоял из 'его вас-

салов" (С. В. Юшков. Развитие русского государства в связи с его борь-

бой ca независимость [до XIX века). Уч. труды ВИЮН, вып. VIII, 1946,

стр. 137). Даже и в период абсолютной монархии владение землей (до 1762 г.)

все еще связывалось с обязательной военной службой (ср. С. А. Покров-

ский. К вопросу о классовой природе абсолютизма. Изв. Акад. Наук СССР,

Отд. экономики и права, 1946, № 4, стр. 296).

-142-

Обязанность вассала явиться на военную службу в полном

вооружении, с одним-двумя слугами и конями, и нести эту

службу за свой счет в течение более или менее продолжитель-

ного времени была не только личной обязанностью вассала,

не только формой личного участия феодала в вооруженной

охране классового господства феодалов над крепостными. Она

была вместе с тем своеобразной формой, посредством которой

часть прибавочного продукта, непосредственно присвоенного

вассалом с подвластных ему крепостных, направлялась на

удовлетворение общих интересов класса феодалов, - притом

направлялась в форме выполнения повинности самого вассала

перед ближайшим сеньером. Эта своеобразная (замаскиро-'

ванная, если так можно выразиться) форма дележа прибавоч-

ного продукта, непосредственно присвоенного вассалом, прев-

ращалась в прямой его дележ в тех случаях, когда личное

отправление военной службы вассалом заменялось взносом

определенной денежной суммы или части годового дохода

лена. Первоначально феодальное право допускало подобную

замену лишь в ограниченных пределах - лишь при наличии

уважительных причин, препятствовавших личной явке вассала

на военную службу. Император Конрад II (XI в.) определил

размер этого взноса для средней Ломбардии в 12 денариев

и для Германии - в 1/3 доходов (fructus) лена за время воен-

ных действий. (*181). Фридрих I Барбаросса (XII в.), одновременной

(**181) II F 40. - Libri feudorum называют эти платежи hostenditia (II F 40)

или stipendia militiae (II F S4).

-143-

с приведенным выше запретом отчуждения вассалами ленов

без разрешения сеньеров, установил, что вассал, не явив-

шийся по требованию сеньера в поход (expeditio) e ie прислав-

ший вместо себя приемлемого для сеньера (domino accepta-

bilem) заместителя, либо не уплативший сеньеру, по меньшей

мере, половины годового дохода лена (dimidium reditus fundi

unius anni), теряет лен в пользу сеньера. (*182). Саксонское Зер-

цало предусматривало уплату вассалом 1/10 годового дохода

лена в тех случаях, когда вассал не сопровождал своего сеньера

при его поездке на коронацию вновь избранного императора

в Рим или когда вассал, служивший двум или трем сеньерам

и получавший вызов на службу от каждого из них, должен

был последовать первому по времени вызову и дать материаль-

ную компенсацию остальным сеньерам. (*183).

Постепенный переход от рыцарских армий к наемным вой-

скам превратил замену военной службы денежным платежом

(scutagium, scutage, "щитовые деньги") из исключения в общее

правило. Раньше всего это произошло в Англии, где уже в

XII в. была широко допущена замена военной службы денеж-

ными платежами (commutatio). Впервые такая общая замена

была проведена, повидимому, Генрихом II в 1159 г. при орга-

низации похода в Тулузу. (*184). Одним из поводов к ней могло

послужить то обстоятельство, что лорды как непосредствен-

ные вассалы короля (tenentes i'n capite, tenants in chief, chief-

lords), равно как и их вассалы, включая нижестоящих лордов

(mesne lords), были обязаны отдавать 40 дней своей службы

лишь в пределах королевства. (*185). Для защиты королевства,

однако, уже за счет короля, они должны были оставаться на

службе и сверх 40 дней, но взять их в поход против их жела-

ния за пределы королевства король уже был не вправе. (*186).

С другой стороны, и сами держатели рыцарских ленов нередко

(**182) II F 55,  1.

(**183) SLehnrecht 4, 3, 46, 2; ср.: AV 1.  13 et 110 и Kaiserlehnrecht

59,  1. 2 (цит. по: Kraut,  197, Nr. 7).

(**184) Blackstone, op. cit., vol. II, p. 73. Поллок и Метланд, при-

водя эту общепринятую дату, считают, однако, весьма вероятным, что

замена военной службы денежными платежами практиковалась и ранее,

ибо в противном случае трудно было бы объяснить наличие уже в течение

ближайших лет после 1159 г. таких мелких кратных частей рыцарских

ленов, как 1/20. Это должно было означать не обязанность держателя

подобного участка отслужить 2 дня в год, а его обязанность вместе с дер-

жателями остальных частей того же лена снарядить и содержать в течение

40 дней одного тяжеловооруженного рыцаря (Pollock and Maitland,

op. cit., vol. I, p. 246),

(**185) Саксонское Зерцало также предусматривало в виде общего правила

службу вассала лишь в пределах немецких земель, подчиненных Священной

Римской империи (SLehnrecht 4  1; AV I, 9).

(**186) Pollock and Maitiand, op. cit, vol. I, p. 233.

-144-

предпочитали денежные платежи военной службе. Поэтому они

нередко заключали со своим лордом, обязанным военной служ-

бой перед королем за все подвластные лорду земли (tenures),

соглашение о том, что они обязываются перед лордом исклю-

чительно денежными платежами. В таком случае от лорда

зависело снарядить в поход соответствующее число тяжело-

вооруженных рыцарей или легковооруженных воинов, либо

уплатить королю штраф (fine) за невыполнение части лежа-'

щих на нем воинских повинностей (этот штраф мог более чем

вдвое превышать размер полученного лордом scutate). Nai

лорд был обязан, как правило, явиться лично и лишь в случае

старости и болезни мог заменить себя другим лицом, пред-

ставив объяснение (excuse) своей неявки. Лорд, выполнивший

воинскую повинность или уплативший штраф за непредставле-

ние должного количества рыцарей, мог получить королевский

указ (a royal write de scutagio habendo), предписывавший

шерифу собрать для лорда денежные платежи, причитавшиеся

лорду с его должников-вассалов. В свою очередь, и вассал

на имущество которого был бы наложен арест в связи с невы-

полненнем его лордом воинской повинности, падавшей на зави-

симые от лорда земли, имел право требовать, чтобы лорд

освободил его от ответственности за невыполнение обя-

занностей, превышающих его собственные обязанности перед

лордом (action of "mesne"). (*187).

При Генрихе II размер "щитовых денег" определялся

по усмотрению и желанию короля. Злоупотребления этой

прерогативой, допущенные его преемниками, привели к извест-

ной ст. 12 Великой хартии вольностей 1215 г., потребовавшей,

чтобы щитовые деньги взимались не иначе, как с согласия

парламента (nisi per commune consilium regni nostri). Генрих III

опустил это требование в своей хартии и ограничился общим

указанием на то, что "щитовые деньги" должны быть сораз-'

мерными и умеренными. Его преемнику, Эдуарду 1, пришлось,

однако, в 1297 г. восстановить прежнее правило о необходимости

согласия парламента на взимание "щитовых денег". (*188).

В Германии общая замена военной службы денежными

платежами произошла значительно позднее, чем в Англии:

военная служба постепенно стала уступать им место в XVI в.

и совершенно вышла из практики со второй половины XVII в. (*189).

В России же, как было уже отмечено, подобная замена.

допускалась лишь для владельцев поместий и вотчин, неспо-

собных по своему физическому состоянию лично нести воен-

(**187) Ibidem, pp. 216, 241-242, 247-249, 251, 253.                      

(**188) Вlackstone, op. cit.vol. II, pp. 73-74.      

(**189) Eichhorn, op, cit., S. 530.-Beseler, op. cit., I Abt., S. 645.

-145-

чую службу. В случае невозможности заменить себя годным

к службе родичем, они должны были давать даточных людей

в соответствии с количеством имевшихся в их поместьях

e вотчинах крестьянских дворов или уплачивать за каждого

причитавшегося с них даточного человека установленную

правительством сумму. (*190).

2. Кроме обязанности военной службы, вассал нес и другие

личные повинности: придворную службу (hofvart) и су-

дебную повинность (herren lehnrechtes helpen). (*191). Выпол-

нение обязанности проводить некоторое число дней при дворе

сеньера для усиления "блеска" его двора или для участия

в ленном суде также было связано с определенными затра-

тами, -иначе говоря, также являлось своеобразной формой

использования части присвоенного вассалом прибавочного

продукта в целях общего укрепления классового господства

феодалов. Конечно, эта доля прибавочного продукта играла

в общем доходе вассала значительно меньшую роль, чем

издержки военной службы или "щитовые деньги", но все же

и она должна быть учтена при общем анализе распределения

прибавочного продукта в феодальном обществе.

3. Наряду с указанными выше личными повинностями вас-

сал нес повинности, имевшие непосредственно имуществен-

ный характер. Одной из таких повинностей вассала являлась

его обязанность предоставлять помещение и содержание

сеньеру, его свите и другим слугам как при объезде

сеньером сеньерии, так и во время охоты сеньера и т. п.

Саксонское Зерцало не упоминало об обязанности вассала

держать открытым пожалованный ему замок для своего сень-

ера. Учредительные акты и ленные договоры, однако, сплошь

и рядом возлагали на вассала эту обязанность. (*192). В условиях

натурального хозяйства право постоя сеньера, его свиты

и других слуг являлось одной из форм изъятия сеньером

доли прибавочного продукта, непосредственно присваиваемого

вассалом. Феодальные обычаи и ленные договоры стремились

поэтому с максимальной точностью фиксировать объем этого

права-указать, в каких случаях, сколько дней, сколько людей,

коней и собак вассал был обязан кормить в течение года при

посещении его самим сеньером, либо его слугами. О роли

права постоя во взаимоотношениях сеньера и вассала можно

(**190) Ст. 17 главы VII; ст. 61 главы XVI Уложения 1649 г.; цит. грамота

кн. Черкасскому от 9 VI 1655 и боярский приговор 5 VIII 1656 (П. С. 3.,

т. 1, №№ 158 и 186).

(**191) SLehnrecht 4.  4; 79,  1; AV 1,  16; cp. SLandrecht III 64,  1.-

Iomeyer, Teil II I, S. 332-383. -Fustel de Соulanges. Les Trans,

forations etc.. p. 613.-Esmein, op. cit., p. 194.

(**192) Hoveyer, op. cit., Teil II 2, S. 383.

-146-

судить и потому, с какой настойчивостью известный памятник

феодальной Франции VIII-IX вв. (Capitulare de villis) запре-

щал посланцам и послам, направлявшимся к королю, поль-

зоваться постоем в королевских имениях без особого разре-

шения короля, и напоминал графам и другим людям, которым

"исстари полагалось заботиться о посланцах и послах", об их

обязанности заботиться "и впредь по обычаю... и о конях'

и о всем необходимом" для этих посланцев и послов (ст. 27). (*193).

Еще более ярким свидетельством являются жалованные

льготные грамоты русских князей, освобождавшие держателей

этих грамот от постоя в их владениях и у их крестьян кня-

жеских бояр, воевод, боярских детей и всяких княжеских

ездоков и гонцов, включая ловчих и псарей. (*194). Не менее,

характерна и другая льгота, которую великие князья и княгини;

давали в своих жалованных грамотах монастырям: не принимать

незваных гостей (княжеских тиунов, боярских людей и т. п.

"на пиры и в братщины" в монастырских селах и деревнях. (*195).

4. Военная служба и заменявшие ее "щитовые деньги",

равно как придворная служба, участие в ленном суде или

такие повинности, как постой, были своего рода "ординар-

ными"-ежегодными-повинностями вассала. Наряду с ними

вассал нес повинности "экстраординарного" характера, связан-

ные с чрезвычайными обстоятельствами, касавшимися его

сеньера или его самого. В числе этих повинностей необходимо

прежде всего отметить так называемую "помощь" (auxilum,

aid) или "подарки" (munus, gift), которые вассалы должны

были оказывать или делать сеньеру в трудные или торжествен-

ные моменты его жизни.                                 

(**193) Цит. по сборнику Н. П. Грацианского "Западная Европа в средние

века" (1925, стр. 64). Ср. также ожесточенную борьбу вокруг издержек

постоя между духовными сеньерами и вассалами в той же Франции

О. А. Добиаш-Рождественская. "Jus procurationis" в церков-

ной практике XIII в. (Сборн. статей к двадцатипятилетию учено-педаго-

гической деятельности И. М. Гревса. 1911, стр. 142, 148 и 150-156).    

(**194) Ci. грамоты жалованные льготные в А.Ю.Б., т. 1, № 31/XVI

(1462-1466 гг.); XVIII (1470 г.); XXII (1511 г.). См. также жалованную

грамоту в. кн. Василия Васильевича Троицкому Сергиеву монастырю (1428-

1436 гг.), все содержание которой исчерпывается единственной льготой:

"на тот монастырь (на Клязьме, на Воинове горе,-А. В.) не ездят нико-'

торые мои воеводы, никоторые ездоки, не ставятся у них в монастыре,

ни корму у них не емлют" (А. А. Э., т. 1, № 24).                        

(**195) А. Ю. Б., т. I. № 31/XVII (1462-1466 гг.); № 32 (1462-1478 гг.),

Эта последняя грамота, данная великой княгиней Марией Благовещенскому

монастырю на Киржаче, особенно интересна тем, что все ее содержание

сводится только к гарантии от незваных гостей и что она трижды, на про-

тяжении почти ста лет, подтверждалась затем московскими великими князь-

ями и царями на имя Троицко-Сергиевского монастыря (последний раз

Иваном Грозный в 1551 г.).                                          

-147-

Наиболее четкие формы этот институт получил в Англии.

Вассал был обязан оказывать "помощь" лорду главным образом

в трех случаях: 1) когда лорд попадал в плен-для его

выкупа; 2) когда лорд посвящал в рыцари своего старшего

(primogenitum) сына и 3) когда он выдавал замуж старшую

дочь. (*196). Первоначально эта "помощь" считалась добровольной,

признавалась проявлением доброжелательности или милосердия

(benevolence) к сеньеру в момент постигшего его бедствия

или испытываемых им затруднений (например больших трат,

связанных с посвящением сына в рыцари или замужеством

дочери), а не выполнением юридической обязанности вассала

перед сеньером. (*197). Следы этого воззрения сохранялись даже

и после того, как Великая хартия вольностей (1215 г.) по

существу подтвердила юридически обязательный характер

"помощи" вассала сеньеру, запретив ее взимание с вассала,

кроме трех названных случаев, и подчеркнув, что взимаемая

лордом "помощь" должна бытъ соразмерной (rationabile-

ст. 15). (*198). Тем не менее спустя полвека Брактон все еще

продолжал утверждать, что "помощь" оказывается "из милости,

а не по обязанности" (de gratia et non de jure), "по милости

вассалов, а не по воле сеньеров" (ex gratia tenentium et non

ad voluntatem dominorum), что она имеет "личный, а не

предиальный или феодальный" характер (auxilia personalia et

nun praedialia,...nec feodalia), что при ее взимании должна

быть принята во внимание "личность того и другого", учтена

и степень нужды сеньера и необременительность помощи для

вассала, чтобы "помощь" послужила к "выгоде принимаю-

щего ее и к чести дающего" (accipienti ad commodum et danti

ad honorem). (*199).

(**196) Те же три случая предусматривали и французские кутюмы. С нача-

том крестовых походов к ним присоединили обязанность вассалов оказывать

"помощь" сеньеру в случае его участия в этих походах (Esmein, op. cit.

p. 220: ср. стр. 194).

(**197) Blackstone, op. cit.,vol. II p. 63; cp. Cheshire, op.cit.,

p.19. Автор трактата о законах и обычаях Английского королевства, напи-

санного в конце XII в., Гленвилль упоминал также о помощи вассала своему

лорду при уплате рельефа (relief) вышестоящему лорду (цит. по Pollock

and Maitland, op. cit., vol. I, p. 330). По утверждению Блекстона, "ти-

рания лордов постепенно становилась все более и более вымогательской",

в, кроме трех старых случаев "помощи", лорды стали требовать ее для

уплаты  своих долгов, а также для взноса рельефа своему лорду. Именно

поэтому ст. 15 Великой хартии вольностей ограничила взимание "помощи"

тремя указанными случаями (Вlackstone, op. cit,, vol. II, p. 64).

(**198) Для взимания же "помощи" с лордов, державших землю непосред-

ственно от короля, и с города Лондона хартия потребовала согласия парла-

мента для всех случаев, кроме трех указанных (ст. ст. 12 и 14).

(**199) Branton, op. cit, f. 36 b.

-148-

Эта теория добровольности "помощи" утратила, однако,

всякое значение, когда закон 1275 г. фиксировал размер

"помощи", уплачиваемой вассалом в случаях посвящения

в рыцари старшего сына лорда или выхода замуж его старшей

дочери, определив ее для того и другого случая в 20 шил-

лингов с рыцарского лена или в 1/20 его предполагаемого годо-

вого дохода. Размер возможной "помощи" на случай выкупа

лорда из плена, как не поддававшийся фиксации по самой

своей природе, попрежнему остался ограниченным лишь не-

определенной ссылкой на его "соразмерность". Аналогичная

фиксация размера "помощи", выплачиваемой королю лордами,

державшими землю непосредственно от него самого, была

произведена лишь законом 1352 г. (*200).

Обычаи, с большей или меньшей степенью принудитель-

ности обязывавшие вассалов оказывать их сеньерам "помощь"

в тех же случаях, в которых они были обязаны делать это

в Англии, существовали и в других западноевропейских

странах. (*201). В Германии, правда, эта обязанность "помощи"

вассала сеньеру не получила столь ясного признания именно

в качестве определенно закрепленной обычаем и законом

обязанности, как в Англии. Саксонское Зерцало лишь бегло

упоминало о "подарках" (gift) вассала сеньеру. (*202). Но все же

и на германском вассале лежала, по воззрениям феодального

общества, обязанность делать "подарки" сеньеру в трудные

или торжественные для него моменты. (*203).

5. При переходе лена к наследнику вассала наследник был

обязан уплатить так называемый рельеф (relevium, relief,

Lehenware). (*204). Рельеф восходит своими корнями к раннему

феодализму, когда пожизненный бенефиций мог перейти к на-

следнику пожалованного лишь на основании нового пожалова-

ния собственника земли, (*205), в благодарность за что вновь

пожалованный бенефициарий подносил жалователю оружие,

военное снаряжение, коня или деньги. (*206).

(**200) Blackstone, op.cit.. vol. II, pp. 64-65.-Pollock and Mait-

land, op. cit., vol.I, pp. 331-332.

(**201) О Франции см. примечание 196.

(**202) Ср. SLehurecht 66,  5.

(**203) Homeyer, op. cit., Teil II 2, S. 333.

(**204) Relevium происходит от relevare (поднимать): наследник получал-

от сеньера разрешение как бы "поднять" "лежачее наследство", уплачив>я

ему за это особое вознаграждение. Ср. Bracton: "haereditasi quae yacens

fuit per eorum (antecessorum,-А. Б.) decessuni, relevetur im manu haeredum,

et propter talem relevationem, facienda erik ab haeredibus qnendam prasstatio

quae dicitur relevium" (op. cit., f. 84).                                   

(**205) Ср. К.Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVI, ч. 1, стр. 399. 

(**206) Император Конрад II, разрешив в 1037 г. вассалам передавать их лены

не только своим сыновьям, но - при отсутствии их-и внукам, потребовал,

чтобы при этом был сохранен обычай давать сеньерам коней и оружие (V F 1)

-149-

Этот обычай сохранился и после превращения пожизнен-

ного бенефиция в наследственный лен (феод), хотя перво-

начальное основание рельефа: "милость" сеньера, от воли

которого в свое время зависел переход земли к детям васса-

ла,-уже давно отпало. Размер рельефа первоначально зависел

от усмотрения сеньера, и он имел возможность фактически

лишить детей вассала наследства, потребовав с них чрезмер-

ный рельеф. Вильгельм Завоеватель (XI в.) сделал одну из

первых попыток ограничить произвол лордов в этой области,

предписав взимать лишь известное количество вооружения

e военного снаряжения и установив денежный взнос в 100

шиллингов при отсутствии этих предметов у наследников

вассала. Вильгельм Рыжий вновь предоставил лордам право

произвольно устанавливать размер рельефа и тем самым

io существу заставил наследников вассалов выкупать лен

o лорда. Но Генрих 1 вернулся к принципу "законного и спра-

ведливого рельефа" (legitima et justa relevatio), а Генрих II

a 1181 г. признал нецелесообразной плату оружием, необходи-

мым каждому вассалу для защиты королевства, и подтвердил

рельеф в 100 шиллингов за каждый рыцарский лен. (*207). Тот

же размер был закреплен для рыцарского феода и ст. 2 Be-

ликой хартии вольностей (для графств и бароний были уста-

новлены повышенные рельефы). Размер рельефа с ленов,

обязанных королю почетной службой (tenementum per magnum

servitium, tenure by grand serjeanty) и со служебных ленов

(tenementum per parvum servitium, tenure by petty serieanty)

не был фиксирован хартией. Он оставался неопределенным

и во времена Брактона, сославшегося на установление его

по воле лордов (juxta voluntatem dominorum), с тем, однако,

чт'обы сами лорды все же не выходили за пределы "разума

и меры" (rationern et mensuram non excedant), иначе говоря,

руководились традиционным критерием "соразмерности" релье-

oa (a reasonable measure-по английской терминологии). (*208).

Позднее-повидимому, в XV в.-рельеф с названной катего-

рии держаний был определен в размере годового дохода

земли. (*209).

Рельеф уплачивался только в случае смерти вассала. Смена

лорда, несмотря на совершение вассалом нового оммажа

(Homagium), не обязывала его к уплате нового рельефа. (*210).

Наследники феодалов, державших землю непосредственно

от короля (king"s tenants in capite, lords in chief), кроме

(**207) Blackstone, op. cit., vol. II, pp. 55. 65-66: ср. Pollock and

Maitland, op. cit.. vol. 1. pp. 270, 289.

(**208) Bracton. op. cit., f. 84 b.

(**209) Pollock and Maitland, op. cit., vol. I, p. 270.

(**210) Вrасton, op. cit., f. 81 b

-150-

рельефа, обязаны были уплачивать королю так называемую

"первую сезину" (prima seisina, primer seisin) в размере

годового дохода. "Первая сезяна" возникла в ту эпоху, когда

сеньер был вправе непосредственно после смерти вассала

вступить во владение (seisin) землей с тем, чтобы предохра-

нить ее от вторжений до появления наследника и получения

им инвеституры. В течение этого периода сеньер был управо-

мочен получать доходы с находившейся в его временном

владения земли. При неявке наследника с просьбой об инвести-

туре в течение года и дня происходила stricto jure конфиска-

ция (forfeiture) лена в пользу сеньера. (*211). Этот обычай не

надолго сохранился в Англия в отношении нижестоящих

феодалов, но укрепился в отношении тех, кто держал землю

непосредственно от короля, и превратился в право последнего

на годовой доход с земли его лорда при переходе этой земли-

к лорду-наследнику. (*212). Равным образом, король имел право'

на получение 1/8 или всего годового дохода в случае отчужде-

ния земли, которую лорд держал непосредственно от короля.

Первоначально отчуждение этой земли лордом без согласия

короля влекло за собой ее конфискацию. Закон 1327 г. смяг-

чил эту суровую санкцию и заменил ее уплатой королю.

соразмерного штрафа (fine). На основании этого закона и

было установлено, что при отчуждении земли с согласия

короля последний получал 1/3 годового  дохода, а при

отчуждений без его согласия-штраф в размере годового

дохода. (*213).

Во Франции, после превращения пожизненного бенефиции

в наследственный лен, сеньер сохранил право на получение

рельефа (relief, rachat) с наследника вассала-как правило,

в размере годового дохода. Постепенно это право отпало при

переходе лена по прямой линии (как нисходящей, так и восхо-

дящей). На последнем этапе феодализма сын платил рельеф

за лен отца только в одной из французских провинций (Vexin-

francais). При отчуждении лена сеньер имел право на 1/5, покупной

цены (quint) и нередко сверх того еще на 1/5 этой пятой

части цены (requint). (*214).

В Германии не установилось общего обычая, обязывавшего

наследника вассала к подарках (munus) или каким-либо пла-

тежам (herwede, lenware) в пользу сеньера. Саксонское Зер-

цало о них не упоминало. Но в актах XII-XV вв. встречаются

(**211) Ср. II F 24 pr.

(**212) Blackstone, op. cit., vol. II, p. 66.-Pollock and Malt-

land, op. cit., vol. 1. p. 291.

(**213) Blackstone. op. cit., vol. II. pp. 71 -72.

(**214) Viollet, op. cit., pp. 617, 662-653.V. ср.  Esmein. 'op. cit.

pp. 226, 237.

-151-

указания и на те и на другие. (*215). Золотая булла (1356 г.)

обязала имперских князей, получавших землю от императора

или короля, вносить 63 марки серебра. (*216). Конституция саксон-

ского курфюрста Августа 1572 г. санкционировала местные

обычаи, запретив взимать рельеф (Lehenware) в тех местно-

стях, где он не взимался, и разрешив дальнейшее его взимание

гам, где он взимался. Но одновременно она установила и ряд

общих правил о взимании рельефа. Дети не обязаны платить

рельефа, так как их "охватывала уже прежняя инвенститура".

Напротив, боковые родственники обязаны платить рельеф,

ибо "dominium" не переходит к ним "ipso jure". При покупке

лена, равно как и при получении его в силу дарения или

завещания, приобретатель был обязан уплатить рельеф.

И, наконец, смена сеньера не обязывала к уплате рельефа. (*217).

Нет необходимости особо доказывать, что рельеф, упла-

чиваемый наследником вассала, равно как и платежи, вносимые

сеньеру покупателем или иным приобретателем лена, пред-

ставляли собой прямую форму изъятия в пользу сеньера

части прибавочного продукта, непосредственно присваиваемого

вассалом.

6. Рельеф уплачивался лишь совершеннолетними наследни-

ками вассала. Если после вассала оставался несовершенно-

летний наследник, сеньер становился его опекуном, вступал

во владение леном и получал в свою пользу все доходы

с лена, неся расходы по содержанию и воспитанию своего

будущего вассала. Это право на опеку (wardship) и до-

ходы с лена обосновывалось тем, что сеньер предоставлял

свою землю в лен вассалу под условием службы и поэтому

имел право пользоваться доходами с лена' до тех пор, пока

наследник вассала в свою очередь не становился способным

к несению службы. В Англии совершеннолетие наступало для

мужского наследника с достижением им 21 года, для женщин -

с 14-16 лет. (*218). По достижении этого возраста подопечный

мог просить о вводе его во владение леном (livery),-иначе

говоря, об изъятии лена из владения лорда (ousterlemain). При

этом он не только не вправе был потребовать отчета у лорда,

но был даже обязан уплатить лорду в виде вознаграждения

(fine) за передачу ему лена половику годового дохода с земли.

(**215) Ноmeyer. op. cit., Teil II 2, S. 175, 631; см. также Eichhon,

oр. cit., S. 540.

(**216) Цит. ii Kraut,   207. Nr. 8.

(**217) Цит. по Kraut,  207, Nr. 3-7.

(**218) C 14-16 лет девушка считалась способной выйти замуж и тем самым

дать сеньеру боеспособного вассала. Опека не назначалась, если в момент

смерти вассала его наследнице уже исполнилось 14 лет. Но если опека

назначалась над девушкой, не достигшей 14 лет, то она продолжалась уже

до l6 лет (B1асkstone, op. cit.. vol. II, p. 68).

-152-

Многочисленные злоупотребления со стороны лордов-опекунов,

расхищавших имущество подопечных, побудили, с одной сто-

роны, к попыткам передачи опеки в руки вдовы или ближай-

шего родственника вассала (хартия Генриха 1), а, с другой, -

к определению стоимости наследства после смерти вассала

(inquisitio post mortem)-сначала окружными судьями или

судьями графства, а затем специальным опекунским судом,

учрежденным в 1541 г. (*219).

С правом опеки было тесно связано право лорда на полу-

чение так называемого "марьяжа" (maritagium, marriage)

со своих подопечных. Опекун мог предложить своему подо- '

печному (подопечной) вступить в брак с рекомендуемым им

лицом, союз с которым не ронял бы достоинства подопечного,

не был бы для него неравным браком. В случае отказа подо-

печного (подопечной) от предложенного брака он терял в пользу

лорда-опекуна сумму, равную "марьяжу" (valorem maritagii),

т. е. ту сумму, которую лорд bona fide должен был бы по-

лучить за разрешение на брак, если бы таковой состоялся.

В случае заключения брака без согласия лорда-опекуна подо-

печный терял в пользу лорда двойную сумму "марьяжа".

Первоначально согласие лорда-опекуна требовалось лишь

на выход замуж подопечной, но позднее король и высшая

знать добились распространения права "марьяжа" и на вступление

в брак мужских наследников вассала. (*220). Аналогичное право

опеки и владения ленами несовершеннолетних наследников

своих вассалов (bail seigneurial) и право на получение "марь-

яжа" имели и французские сеньеры. (*221).

Равным образом, и в Германии  сеньер являлся опекуном.

несовершеннолетнего наследника своего вассала, владел его

леном и получал с него доходы до достижения подопечным

13 лет и 6 недель. При желании последний мог сохранить

опекуна на весь период своей юности (adolescentia), т. е.

до 21-24 лет. (*222). Сеньер осуществлял свое право на опеку

и доходы с лена (anevelle) либо сам непосредственно, либо-

передавал его-в качестве "ленной опеки"-другому лицу

(Vormundschaftslehen). (*223). Позднее (в XVI в.) опека уже-

(**219) Blackstone, ор. cit.. vol. II, pp. 67-69: ср. Cheshire, op.

cit., pp. 19-20.

(**220) Blackstone, op. cit, vol. II, pp. 70-71. Право на "марьяж",

как и право на опеку, принадлежало лорду в отношений всякого рыцар-

ского лена, независимо от размера уплачиваемых его держателем "щитовых

денег" (Bracton, op. cit., f. 79 b).

(**221)  Viollet, op. cit., p. 537. -Esmein, op. cit., pp. 235-237.

(**222) SLandrecht I 42,  1 (21 год); AV I,  64- 65 (24 года).

(**223) SLehnreht 26,  1-2. 58,  1; AV I,  67.-Homeyer, op. cit.

Tell II 2, S. 485-487, 494-495.- Вeseler, op. cit.. S. 620.

-153-

в виде общего правила осуществлялась особыми опекунами,

несшими вассальную службу по отношению к сеньерам от

имени подопечных, получавшими доходы с лена и обращав-

шими их на нужды (in usus) самих подопечных. (**224).

Аналогично   рельефу,   получение   сеньором-опекуном

доходов с лена подопечного или "марьяжа" являлось пря-

мым изъятием в пользу сеньера части, а в ряде случаев

всего прибавочного продукта, произведенного трудом кре-

постных вассала.

(**224) Glosae und Anmerkung zum SSpiegel II 58, edit. Zobel (цит. по:

Kraut,  194, Nr.2).

-153-

 21. Право вассала на владение и пользование леном

По сравнению с приведенным перечнем повинностей вас-

сала,-иными словами, прав сеньера на участие в доходах

лена, круг прав вассала на первый взгляд представляется зна-

чительно более скромным. Он включал в себя, однако, такое пол-

номочие, как право пользования землей, столь широ-

кое по своему объему, что его приравнивали к праву пользования

собственника даже те, кто считал право вассала по существу

лишь правом на чужую вещь. (*225).

Составители Libri feudorum, следуя терминологии римского

права (*226) и отдавая известную дань воззрениям того периода,

когда земля жаловалась вассалу еще в качестве пожизненного

бенефиция, а не наследственного лена (феода), как мы уже

говорили, признавали за сеньером собственность (proprietas),

а за вассалом-владение (possessio) и узуфрукт. (*227). Но

одновременно они утверждали, что вассал, подобно собствен-

нику (tanquam dominus), может как бы виндицировать (quasi

vindicare) лен у незаконного владельца, (*228), что он вправе

нести, как свой собственный (quasi propria), спор с третьим

лицом, претендующим на право собственности или на сервитут

на землю. (*229). За вассалом признавалось право пользования

как самой землей, так и ее плодами, причем вассал-анало-

гично эмфитевту и в отличие от узуфруктария (*230)-приобретал

(**225) Ср. Eichhorn, ор. cit, S. 553.

(**226) Beseler, ор. cit.. I Abt, S. 651.

(**227) II F 8,  2; II F 23.

(**228) II F 8 pr. Из сопоставления формулы II F 8 pr.: "quasi vindicare"-

с формулой II F 43: "utilizer agendi et excipiendi"-можно заключить, что

формулой "quasi vindicare" Libri feu orum признавали за вассалом ret vindi-

catio utills.

(**229) II F 43.

(**230) Ср. D 21. 1. 25. 1.

-154-

право на плоды с момента их отделения. (*231). Вассал был вправе

сдать землю в аренду (но только не в вечно-наследственную

аренду-per libellum), (*232), приобретать сервитут в пользу лена,

возводить постройки и иным путем улучшать участок,-он не

мог лишь ухудшать его без согласия сеньера (*233) или распоря-

жаться им одним из тех способов, при которых его распоря-

жение приводило к столкновению с указанными выше правами

сеньера. Поэтому вассал не мог продать или заложить

лен, (*234), либо сдать его в вечно-наследственную аренду; подоб-

ную сдачу, нередко за 2 денария в год, Libri feudorum при-

равнивали к скрытому отчуждению in fraudem сеньера. (*235).

Аналогичное право на владение (gewere) (*236) и поль-

зование (nut) леном признавало за вассалом и германское

феодальное право. Именно владение вассала (lenes gewere)

было наиболее "полнокровным", если так можно выразиться,

владением, ибо земля находилась в его непосредствен-

ном владении (ledichlike gewere) (*237)-в отличие от владения

(**231) Eichhorn, ор. cit., S. 554. См, также II F 28 et 86 о распреде-

лении плодов между сеньером, к которому возвращался лен за отсутст-

вием мужских наследников у вассала и остальными наследниками послед-

него; ср. постановления по тому же вопросу SLandrecht II 58,  2, и ст. 38

главы XVI Уложения 1649 г. о расчетах по урожаю между бывшим и но-

вым владельцем поместья.

(**232) II F 9,  1.

(**233) II F 8, 1.

(**234) Ci.  19 настоящей главы.

(**235) II F 9,  I

(**236) Термин "lenes gewere" применен a SLehnrecht, eae правило, именно

к владению вассала (13  1; 53; 74,  1). Если в одной из статей он при-

менен и к владению сеньера (38,  2), то только потому, что в ней идет

дело о сеньере, который сам является вассалом по отношению к стоящему

над ним сеньеру и в качестве такового признается носителем вассального

владения (Homeyer, ор. cit., Teil II 2. S.385, 402).                   

(**237) Ср. SLandrecht II 57. Термин "ledichlike gewere", примененный

как в этой, так и в указанной ниже другой статье того же Зерцала (I 31,

 2), является одним из наименее выясненных. Ротермунд переводит

его на современный немецкий язык в II 57, как "свободное владение"

в II 34, 2 как-"исключительное, свободное владение" (Rotermund.

Der Sachsenapiegel (Landrecht), 1895, S. 77, 84). Гомейер также понимает под

"ledichlike gewere" в SLandrecht II 57, равно как и под "gewere" в тесно

связанной с ним SLehnrecht 14,  1, "свободное несвязанное владение"-

в противовес владению (gewere), которое "пожаловавший (лен) осуществляет

через пожалованного" (ор. cit.. Teil II 2, S. 403-404). Но именно это

последнее противопоставление - вместе с общим смыслом SLandrecht II 57

и SLehnrecht 14,  1, имеющих в виду принадлежность земли нескольким

лицам (еа gut manges mannes, en gut maniges herren)-дает нам основа-

ние понимать ledichlike gewere как "непосредственное" владение

вассала - в  противовес  "посредственному" владению сеньера.

В смысле "непосредственного владения (unmittelbare Gewere)" понимает

ledlchlike Gewere e Ae?ea (O. Gierke, ор.cit., II Bd., S.192). Много столетий

спустя идея подобного противопоставления непосредственного владения-

посредетвенному была использована составителями Германского гражданского

уложения 1896 г. в известном  868 о посредственном и непосредствен-

ном владельцах. Другой, но отнюдь не противоречащий указанному, смысл

термин "ledichlike gewere" имеет в SLandrecht I 34,  2, где дело идет

также о непосредственном владении, но на этот раз в лице сеньера, кото-

рому аллодиальный собственник передает свою землю и вслед за тем

получает ее от него в лен. Для того чтобы эта земля превратилась в лен-

ную землю в руках ее бывшего аллодиального собственника, SLandrecht

I 34,  2, требует, чтобы сеньер сохранил ее в своей "ledichlike

gewere", т. е. в своем непосредственном владении, в течение года и дня.

Только после этого он может передать эту землю в лен, не опасаясь, что

кто-либо заявит на нее притязание как на свою собственность (erve или

egen). На практике этот срок, впрочем, редко соблюдался.

-155-

сеньера, который владел пожалованной в лен землей только

через посредство своего вассала и получал ее в непосредст-

венное владение лишь тогда, когда прекращалось, по тем или

иным причинам, непосредственное владение ею вассала и лен

переходил к сеньеру.

Как и итальянское право, германское феодальное право

признавало за вассалом всю полноту прав по пользованию

находящейся в его ленном владении землей. Это пользование

(nut) включало в себя пользование самой землей и всеми ее

плодами как естественными, так и гражданскими (in nut unde

in gelde hevet), (*238), поскольку вассал был вправе передать

землю в срочное оброчное держание, с разрешения же сень-

ера-и в вечно-наследственную аренду. (*239). И в том и в дру-

гом случае чинш выплачивался вассалу, если только при

пожаловании лена сеньер особо не выговаривал уплаты чинша

в свою пользу. (*240).

В некоторых отношениях Саксонское Зерцало предостав-

ляло вассалу более широкие полномочия, чем Libri feudorum.

Так, например, оно допускало не только улучшение, но

и ухудшение строений без разрешения сеньера. (*241).

Одну из наиболее законченных формулировок прав под-

чиненного собственника (вассала и чиншевика) дало Прусское

земское уложение 1794 г. Хотя-или, может быть, именно

потому, что эта формулировка была дана уже на рубеже

феодального и буржуазного общества, что она в большей

мере была обращена к прошлому, чем к настоящему,-в ней

очень четко проведено разграничение прав верховного и под-

чиненного собственника. Это разграничение непосредственно

связано с разграничением основных правомочий, принадлежа-

щих полному собственнику. Под полной собственностью

(**238) SLehnrecht 14,   1.

(**239) Homeyer. ор. cit.. Tell II 2, S. 432-433.

(**240) Ср. SLehnrecht 14,   1: 73,   1.

(**241) SLandrecht II 21,   3.

-156-

(voiles Eigeintum) Уложение понимает "право владеть вещью,

употреблять и отчуждать ее" (ALR 18, 8). "Право распо-

ряжаться субстанцией вещи (*242) называется Proprietat" (ALR

I 8,  9)- собственностью в узком смысле слова, собственностью

в смысле права распоряжения, в отличие от Eigentum, как

собственности в более широком смысле слова, которая также

в первую очередь представляет собой право "лично или через

третье лицо распоряжаться субстанцией вещи или права по

собственной власти, с исключением (всех) других" (ALR 1 8,

1), но в качестве полной собственности охватывает все же

и право распоряжения, и право владения, и право пользова-

ния. Понятию Proprietat Уложение противопоставляет право

пользования (Nutzungsrecht) как "право употреблять вещь

для своей выгоды". Право пользования, принадлежащее собст-

веннику, "распространяется на все выгоды (Vorteile), кото-

рые может предоставить (gewahren) вещь" (ALR I 8,

 11-12).

Отправляясь от этих общих дефиниций, Уложение дает

определение разделенной собственности и разграничение прав

верховного и подчиненного собственника. "Собственность

(Eigentum) на вещь является разделенной в том случае, если

охватываемые ею различные права принадлежат разным лицам"

CALR 1 8,  1б). "Собственностью вещи" в узком смысле-

в смысле права распоряжения субстанцией вещи (Proprietat

der Sache) - "могут законно распоряжаться только верховный

и подчиненный собственники сообща (nur der Ober-und nutz-

bare Eigentumer gemeinschaftlich), следовательно, ни один из

них не может законно распорядиться собственностью вещи

без привлечения или согласия другого" (ALR 1 18,  2). При-

надлежащее же собственнику право пользования вещью

(Nutzlingsrecht) "находится в особой и исключительной собст-

венности (Eigentum) подчиненного собственника". "Следова-

тельно, он может законно распоряжаться пользованием (Ge-

brauch) вещи настолько широко, насколько этим не умаляются

права, принадлежащие верховному собственнику". Он вправе

"извлекать из вещи все выгоды, которые он может получить

от нее, не затрагивая ее субстанции (ihrer Substanz unbescha-

det)".Ho подчиненный собственник не управомочен на такие

(**242) Определение субстанции вещи дано в ALR I 2,  4-5: "Все

части и свойства (Eigenschaften) вещи, без которых она не может быть

тем, что она должна представлять (собой) или для чего она преднавначена,

принадлежат к субстанции (Substanz) вещи". "Пока, следовательно, вещь-

путем изменения или смешения отдельных частей ее - не уничтожена

и пока не изменено главное назначение ее, нет изменений в ее суб-

станции".

-157-

"изменения вещи в целом, при которых она перестает быть

той же вещью" (ALR 1 18,  4-6, 8). (*243).

Если отбросить схоластические формулировки об Eigentum

и Proprietat, под которыми Уложение понимает по существу

право собственности в целом и право распоряжения вещью,

как основное правомочие собственника, о "собственности на

право пользования" и т. п., то нельзя не признать данную

Уложением характеристику права подчиненного собственника

одной из наиболее законченных и четких. Но нельзя забывать,

что она была дана на рубеже феодального и буржуазного

общества, за полвека до победы буржуазной собственности над

феодальной в самой Пруссии, в момент, когда вассал из под-

чиненного собственника уже в значительной мере превратился

в полного собственника. Она не адэкватна отношениям сеньера

и вассала в период развитого феодализма, когда сеньер полу-

чал в свою пользу известную долю прибавочного продукта,

непосредственно присвоенного вассалом, и когда его права

нельзя было свести только к праву распоряжения леном,

которое он и тогда, как и в конце XVIII в., делил со своим

вассалом. Это участие сеньера в доходе, извлекаемом васса-

лом из владения и пользования ленной землей,-иначе говоря,

раздел интереса между сеньером и вассалом- получило

а Прусском земском уложении естественно значительно мень-

шее выражение, (*244), чем в феодальном праве XI-XIII-XV вв.

Широкое право пользования леном признавалось за васса-

лами и в других феодальных странах. Характеризуя положе-

ние английского вассала, занимавшего последнюю ступень

и феодальной лестнице, т. е. непосредственно владевшего

леном и присваивавшего труд подвластных ему крепостных,

историки английского права считают, что его право на землю

"в общем доходило до неограниченного права пользоваться

ею так, как ему было угодно (indefinite right of using it as he

pleases)".  (*215).

Равным образом, и русский помещик имел такое же широ-

кое право пользования поместьем, как и вотчинник-своей

вотчиной. Грамота ввозная на поместье, данная Ивану Смир-

ному-Баландину 22 октября 1588 г., наглядно рисует всю

полноту прав испомещенного "по государеву указу" царского

вассала: "И выб все крестьяне Смирново-Баландина и его

приказщика слушали во всем и пашню на него пахали и доход

(**243) См. также ALR I 18,  9-10. Ряд аналогичных постановлений

о разделенной собственности содержали Австрийское гражданское уложе-

ние 1811 г. ( 357 и 359) и Законы гражданские Остзейских губерний

1864 г. (ст. ст. 942 и 946- 951).

(**244) Ср. ALR I 18,  64-66, 143, 146-147, 150, 153-159, 214-215.

(**245) Pollock and Mainland, op. cit., vol. I, p. 215.

-153-

ему поместной хлебной и денежной и всякой мелкой доход

платили чем вас Смирной изоброчит". (*246). Спустя сто лет

ту же формулу повторит и Новгородский митрополит Корни-

лий в грамоте жалованной поместной (от 26 января 1687 г.)

своему вассалу-приказному Тяполкову, которого он пожа-

ловал в своей вотчине деревней: "и им крестьяном и бобы-

лем... Тяполкова по сей нашей жалованной грамоте чтити

и слушати и во всем ему повиноватися и под суд ему ходить

и пашню на него пахать и помещицкой его доход хлебной

и денежной и всякой мелкой побор платить". (*247). Но Уложение

1649 г. запрещало помещику, имевшему кроме поместья

вотчину, "крестьян своих с поместных своих земель на вот-

чинные свои земли... сводити" и тем свои поместья "пусто-

шити" (ст. ст. 30-31 главы XI). По отношению к мурзам

и татарам этот запрет "пустошить" поместья был выражен

в более общей и развернутой форме. Уложение требовало,

чтобы они жили в своих поместьях, "ни куды" не бегая,

не только не продавали и не меняли, но и не отдавали

поместий в наем, не грабили крестьян, не чинили "налоги

и насильства" и тем не заставляли крестьян разбегаться из

их поместий (ст. 45 главы XVI). Приведенная статья Уложе-

ния относилась непосредственно лишь к определенной группе

нерусских помещиков, для которых вообще был установлен

ряд особых ограничений и правил, но содержавшийся в ней

общий запрет "пустошити" поместья в известной мере распро-

странялся на всех помещиков, хотя ст. 30 главы XI, со свой-

ственной Уложению казуистичностью, упоминала лишь об

одной форме "опустошения" поместий: о своде крестьян

с поместных земель на вотчинные земли того же помещика. (*248).

(**246) А. Ю. Б., т. 1, № 29/1. Совершенно в тех же выражениях форму-

лировала обязанность крестьян и ввозная (послушная) грамота царя Федора

Ивановича Вяжицкому монастырю от 21 1 1591 на пожалованные ему в вот-

чину две пустоши (А. Ю., № 162). Ср. грамоты ввозные на поместье от

11 III 1593 и 17 X 1614 (А. Ю. Б., т. 1, №№ 29/II и III) с грамотой ввозной

(послушной) на вотчинные земли от 31 III 1643 (А. Ю. Б., т. 1, № 28).

(**247) А. Ю. Б., т. I, № 44/II. Ci. аналогичную грамоту того же митро-

полита вдове Тяполкова с детьми на деревни и пустоши от 29 II 1688

(А. Ю Б., т. I, № 44/III.).

(**248) К. А. Неволин придает запрету ст. 45 главы XVI "пустошить"

поместья значение общей нормы, отмечая одновременно, что она говорит

"собственно о некрещеных иноверцах" (указ. соч., ч. II [т. IV], стр. 211).

-158-

 22. Слияние верховной и подчиненной собственности 

Как было уже неоднократно указано выше, в ряде случаев

лен возвращался сеньеру. Наступало слияние или так назы-

ваемая "консолидация" (consolidatio) прав верховной

-159-

и подчиненной собственности в лице сеньера. Если сеньер

в свою очередь не являлся вассалом вышестоящего феодала,

он превращался в полного (аллодиального) собственника. (**249).

Если же он сам имел над собой высшего сеньера (capitalis

dominus superior, seigneur dominant, superior lord in chief, Oder-

lehnsherr), то происходило лишь слияние его верховной-

io отношению к его вассалу-собственности с подчиненной

собственностью последнего, не затрагивавшее верховной

собственности вышестоящего сеньера. Феодальное право

различало при этом две категории возможных случаев консо-

лидации-в зависимости от ее оснований (причин). В одних

случаях консолидация наступала в результате не зависевших

от воли вассала событий, либо в результате разрешенных

феодальным правом действий вассала, в других-в результате

его неправомерных действий (так называемая felonia). (*250).

Среди случаев первого рода прежде всего следует указать

смерть вассала, не оставившего после себя наследников,

способных явиться его преемниками по владению леном

(Lehensfolger).(*251). В праве сеньера на выморочный лен (Heim-

fallsrecht, droit de reversion) некоторые юристы усматривали

даже единственно существенный критерий права верховной

собственности, ибо именно в этом оно проявлялось, по их

мнению, как право, охватывающее вещь в целом. (*252).

Другим основанием для перехода лена к сеньеру являлся

отказ вассала от лена (refutatio feodi), об условиях которого

мы уже говорили выше. (*253).

Наряду с указанными случаями консолидации без фелонии

феодальное право предусматривало ряд случаев консолидации

в результате фелонии; резкого нарушения вассалом его

обязанностей по отношению к сеньеру или совершения им

одного из преступлений, с которыми феодальный обычай или

закон считал несовместимым дальнейшее нахождение лена

(**249) Вeseler, ор. cit., I Abt., S. 686.

(**250) Термин "консолидация" охватывает обе группы случаев. Анало-

ae?ii - и английский термин "escheat" (ср. Blackstone, op. cit, vol. II,

pр. 72-73,-Pollock and Maitland, op. cit, vol. I, p. 332). Напротив,

немецкий термин "Heimfall" обычно применяется лишь к случаям воз-

врата к севьеру  выморочного лена - в отличие от терминов

"Konsolidation", "Inkameration" или "Inkorporation", охватывавших все воз-

можные случаи перехода лена к сеньеру (ср. Eichhorn, ор. cit., S. 586-

595, Beseler, ор. cit., I Abt., S. 586-590).

(**251) I F 18; II F 9 pr.; II F 86; SLehnrepht 6.  2; ср. ALR I 18,  670,

Blackstone, op. cit, vol. II. pp. 72-73; Esmein, op. cit., p. 235/

(**252) O. Gierke, op. cit, II Bd., S. 374. Поллок и Метлэнд также

считают право лорда на выморочный лен "выдающимся" (prominent

правом и основой (basis) всех других его прав (Рollok and Maitland,

op. cit., vol. I, p. 332; ср. стр. 336.)

(**253) Ci.  19 настоящей главы.

-160-

в руках вассала. Совершая оммаж (homagium, l'hommage, the

homage), вассал клялся в верности (juramentlim fidelitatis, acte

da foi, oath of fealty, hulde) своему сеньеру, обязывался не

делать ничего, что могло бы лишить сеньера власти над

землей или причинить ему иную "ужасную несправедливость"

(atrocern iniuriam). (*254). Поэтому он лишался лена, если не являлся

на военную службу и не платил "щитовых денег" взамен нее,

если не сражался на стороне сеньера или покидал его в бою,

либо вообще бежал из-под знамен, если оскорблял сеньера

действием или клеветническим обвинением в преступлении,

если оскорблял его супружескую или отцовскую честь, если,

сжигал замок, зная, что там находятся сам сеньер или его

жена, если убивал сеньера и т. д. (*255). Вассал лишался лена

в пользу сеньера и в тех случаях, когда он в течение уста-

новленного срока (года и дня в Италии и Германии, 40 дней

во Франции) без уважительной причины не просил об инве-

ституре, например, в случае смерти сеньера у его наследника

или в случае смерти своего отца у его сеньера, (*256), когда он

без разрешения сеньера отчуждал лен, (*257), либо сдавал весь

лен или большую часть его в вечно-наследственную аренду. (*258).

Однако не всякий проступок вассала влек за собой потерю

для него лена. Необходимо было серьезное нарушение васса-

лом его обязанностей--проявление им "чрезвычайной небла-

годарности" (egregiae ingratitudinis causae) по отношению

к сеньеру, (*259), совершение позорящих вассала действий, лишают

(**254) См. описание обряда оммажа и формулы клятвы верности в Libri

feudorum (II F 6 et 7) и у Брактона (Вraсton, ор. cit., f. 80).         

(**255) I F 5 pr., I F 21, II F 33, 1; SLandrecht I 40, III 84,  2.-

Homeyer, op. cit., Teil II 2, S. 505-512.-Bracton, op. cit. f. 80-

81.-Blackstone, op. cit., vol. II, pp. 72-73.-Viollet,op. cit.,

pp. 651-652. Ср. ст. ст. 8 и 19 главы VII и ст. 69 главы XVI Уложения

1649 г., а также указы и грамоты царя Алексея Михайловича от 22 VI

1654, 12 VII 1655, 7 VIII 1670 и 15 II 1671 о лишении поместий и вотчин

или отписке на государя половины поместья эа неявку на службу или

за бегство со службы (П.С.З., т. 1, №№ 121, 160, 480 и 489). См. также цит.

духовную Ивана III 1504 г. о потере вотчин ярославскими боярами и

детьми боярскими при отъезде к другому князю (примечание 113 к  19

настоящей главы); иначе решался вопрос в тот период, когда бояре и слу-

жебные князья пользовались правом перехода от одного великого князя

к другому (ср. договорную грамоту в. кн. Дмитрия Ивановича с в. кн. твер-

ским Михаилом Александровичем 1368 г. С. Г. Г. Д.. ч. 1, № 28).        

(**256) I F 22, II F 52, 3; II F 55 pr.; SLehnercht, 22,  1, 42, 1; AV I.

 45 et. 104.-Viollet, op. cit., p. 651. Под "годом и днем" Саксонское

ленное право понимало год, б недель и 3 дня (ср.: SLehnrecht 25,  1;

Homeyer, op. cit., Teil 11 2, S. 471). Равным образом, и I F 22 говорил

о годе и месяце, а не о годе и дне, как II F 52,  3 и II F 55 pr.        

(**257) Ci.  19 настоящей главы.                                       

(**258) I F 5 pr.-Ноmeyer, op. cit., Teil II 2, S. 433.

(**259) II F 23.                                                          

-161-

щих его рыцарской чести (infamia, attainder, Treulosigkeit) (*260)

и т. д. При менее серьезных нарушениях вассал подвергался

лишь штрафу (vadium, gewedde). (*261).

Если вассал совершал грубое правонарушение не по от-

ношению к сеньеру, а по отношению к своему собственному

вассалу или к своди родным, например убивал своего отца,

брата или племянника (так называемая quasifelonia), то он

лишался лена в пользу своего законного наследника. (*262).

Постепенно круг оснований к полному лишению вассала

лена стал сужаться. Если во Франции конфискация (commise)

лена в пользу сеньера в ХIII в. применялась еще с той же

легкостью, как и к бенефицию в IX в., то в XIV в. в отдельных

провинциях она стала уже применяться лишь в качестве вре-

менного изъятия-на срок жизни виновного вассала, т. е. не

затрагивая уже прав его наследников. (*263). Равным образом,

и в Англии королевский суд-в противовес тенденции мано-

риальных судов самих лордов, считавших всякое невыполне-

ние вассалом его повинностей основанием для конфискации

(forfeiture) лена,-стал ограничиваться введением лорда во

временное владение леном, но без права пользования дохо-

дами как средством для понуждения вассала к выполнению

просроченных повинностей. (*264).

Констатируя подобное сужение случаев перехода лена

к сеньеру, английские историки тем не менее считают себя

вправе утверждать, что в Англии XIII в. возможность этого

перехода была все же "достаточным проявлением идеи о том,

что, хотя земля и была землей вассала, она была также

в подлинном смысле этого слова (in a very real sens) и землей

лорда". (*265).

Аналогично тому, как при наличии определенных об-

стоятельств наступала так называемая консолидация верхов-

ной и подчиненной собственности в лице сеньера, при наличии

соответствующих оснований к тому могла наступить так назы-

ваемая аппроприация, т. е. соединение верховной и под-

(**260) Ср. II F 37; SLandrecht I 40.

(**261) SLehnrecht 68,  1; AV II,  46-47.-Homeyer, op. cit.,

Teil II 2, S. 505, 569-570.

(**262) II F 24, 2, II F 37.-Эйхгорн (Eichhorn, op. cit, S. 593-594)

и Безелер (Beseler, op. cit., I Abt., S. 690) распространяли эти начала

и на Германию: contra - Гомейер (Homeyer, op. cit., Teil II 2, S. 511-512).

(**263) Viollet, op. cit., pp. 651-652.

(**264) Pollock and Maitland, op. cit, vol. I, p. 335; см. там же

об тресте (districtio, distress) движимого имущества неисправного вассала

и о предоставлении лорду при Эдуарде I (XIII в.), по римско-канониче-

скому образцу, права требовать передачи ему лена в случае двухлетнего

невыполнения вассалом его повинностей-путем иска cessavit per biennium

(vol, pp. 333-334).

(**265) Pollock and Maitland, op. cit., vol. I, p. 336.

-162-

чиненной собственности в лице вассала. Главным основа-

нием для аппроприации являлась фелония сеньера.

Составители Libri feudorum сообщают о наличии трех точек

зрения по этому вопросу среди итальянских феодистов того

времени. По мнению одних, сеньор терял свое право верхов-

ной собственности (proprietatem) в пользу вассала при всякой

фелонии (ex omni felonia), при которой лишался лена и вассал,

по мнению других-только при более серьезных нарушениях

(ex mag-na felonia), по мнению третьих-фелония сеньера

вообще не являлась основанием для лишения его прав на

лен в пользу вассала (ex nulla). Сами составители Libri feudorum

стояли на первой точке зрения, (*266), причем считали безразлич-

ным, совершил ли сеньер фелонию по отношению к самому

вассалу или по отношению к другому лицу, (*267),-иначе говоря,

считали основанием к лишению сеньера его прав на лен

не только его фелонию, но и квазифелонию.

В своих положениях о последствиях фелонии составители

Libri feudorum исходили из простейшего случая: из непосред-

ственной связи сеньера и вассала, т. е. из двуступенчатой

феодальной лестницы. Юристы других стран отправлялись,

однако, от практически более частого случая многоступен-

чатой феодальной лестницы. Поэтому французские юристы

говорили, например, о потере сюзеренитета сеньером, нару-

шившим свои обязанности (*268) по отношению к нижестоящему

сеньеру (seigneur mediat). (*269). Практически это то же решение,

которое давали итальянские феодисты, ибо нижестоящий

("промежуточный") сеньер являлся сеньером лишь для его

собственного вассала и вассалом - по отношению к совершив-

шему фелонлю высшему сеньеру. Напротив, английские фео-

дисты считали, что в случае фелонии самого сеньера, зани-

мавшего промежуточное место между высшим сеньером (capi-

tails dominus superior, superior lord in chief) и вассалом.

(tenens, tenant), право на лен, принадлежавшее этому сеньеру,

переходило не к вассалу, по отношению к которому была

допущена фелония, а к вышестоящему сеньеру. Последний

вступал в этом случае в непосредственные отношения

с вассалом, даже независимо от своего желания, так как

в противном случае владение леном вассала осталось бы без

(**266) II F 47; ср. II F 26.

(**267) II F 26.

(**268) Ср. капитулярий 816 г., разрешавший вассалу покинуть своего

сеньера в случае незаконного принуждения к несению вассальной службы,

покушения на жизнь вассала, оскорбления его супружеской чести, воору-

женного набега на поместье вассала или неоказания ему защиты (цит. по:

Homeyer, ор. cit., Teil II 2, S. 514).                                 

(**269) Viollet, ор. cit, p. 652.

-163-

той "гарантии" (warrantia, warranty), которую обеспечивает

ему верховная власть сеньера. (*270).

Из аналогичного предположения о наличии многоступен-

чатой феодальной лестницы и к аналогичным выводам прихо-

дило и германское право. Оно лишало сеньера его прав на

лен не только при такой тяжкой форме фелонии, как убийство

вассала, (*271), но и в случае незаконного отобрания сеньером

лена у вассала, отказа вассалу в охране его прав или умале-

ния его рыцарского достоинства путем снижения своего

"воинского щита" и т. п. (*272). При наличии одного из подобных

правонарушений сеньер лишался, однако, своих прав на лен,

как правило, не в пользу потерпевшего вассала или его

преемников, а в пользу вышестоящего сеньера (overe herre),

который становился в непосредственные отношения с потер-

певшим вассалом или его преемниками и получал право на те

повинности, которые они несли по отношению к допустив-

шему фелонию сеньеру. (*273).

Была ли все же возможна, наряду с этим, так называемая

аппроприация, т. е. соединение верховной собственности

с подчиненной в руках вассала и тем самым превращение

лена в аллод (Allodification)? Мнения германских юристов

разошлись. Одни считали ее возможной как в случае фелонии

сеньера, так и в случае отсутствия у него наследников (не

говоря уже о прямом отказе сеньера от своего права верхов-

ной собственности в пользу вассала); (*274), другие, напротив,

утверждали, что отпадение верховного собственника не влечет

за собой соединения верховной собственности с подчиненной

ц руках вассала и что, в частности, при отсутствии наслед-

ников у сеньера его верховная собственность как выморочное

имущество переходила к фиску. (*275). Возможность аллодифика-

ции представители этого направления связывали лишь с пря-

мой отменой верховной собственности на лен путем отказа

сеньера от его права, путем специальных договоров о том

или путем общего закона о прекращении ленного союза

(например прусский закон 5 VI 1852). (*276).

Прусское земское уложение 1794 г. связало последствия

фелонии сеньера с позицией сеньера в общей системе ленных

(**270) Bracton, ор. cit, f. 80-80 b.

(**271) SLandrecht III 84,  2.

(**272) SLehnrecht 49, 1; 54.  1; AV I,  116.

(**273) SLehnrecht 49,  1; AV I,  116.-Homeyer, ор. cit., Teil II 2,

S. 515-520.

(**274) Еichhorn,  ор. cit., S. 549-550, 596. -Вluntshli, ор. cit.,

S. 176.

(**275) Beseler, ор. cit, I Abt., S. 293, 691; ср. Stobbe. ор. cit. II Bd..

S. 66. Note 22.

(**276) Beseler, ор. cit, I Abt.. S. 691-692.

-164-

отношений. Если над сеньером не стояло вышестоящего

сеньера, лен признавался свободным в отношении самого

сеньера и сохранял свойства лена в отношении родственников

и лиц, совместно пожалованных леном. Если же над сеньером

стоял другой сеньер, то действие прав на лен приостанавли-

валось до тех пор, пока носителем верховной собственности

не становился другой преемник ленных прав. (*277). Вместе

с тем, и отказ сеньера от его прав на лен влек за собой

полное прекращение ленной зависимости только в том случае,

если этот сеньер "сам обладал господством над леном

(Lehnsherriichkeit) как свободной собственностью", т. е. не

имел над собой другого-вышестоящего-сеньера. (*278).

(**277) ALR I 18,  640-641.

(**278) ALR I 18,  651-652. О возможности превращения лена в свобод-

ную собственность в результате давностного владения см.: ALR I 18,

 657-664, 669.

-164-

 23. Юридическая природа феодальной земельной

собственности

Приведенные данные о правах сеньера и вассала позволяют

определить историческое место института разделенной собст-

венности в общей системе феодальных земельных отношений

и уточнить те условия, при которых пожалованная сеньером

вассалу земля из собственной аллодиальной собственности

сеньера превращалась в зависимую, подчиненную собствен-

ность в руках вассала и в верховную, но также связанную,

собственность в руках сеньера.                           

На примерах из истории западноевропейского бенефиция

или русского пожизненного поместья, с одной стороны, и запад-

ноевропейского лена-феода или русского наследственного

поместья-вотчины, - с другой, мы могли видеть различие

между первоначальной формой пожизненного бенефиция

(поместья) и наследственным леном-феодом (наследственным

поместьем-вотчиной) в его "чистой" форме. Пока сеньер пере-

давал свою землю лишь в срочное или пожизненное владение

вассалу, последний владел и пользовался ею не собственной

властью, но властью, полученной от другого. Только с момента

превращения срочного или пожизненного бенефиция в нас-

ледственны и лен можно говорить о собственной

власти вассала над леном, власти, полученной им по

наследству от его правопредшественника (как правило, от его

отца) и закрепленной за ним феодальным обычаем и законом

в качестве его собственной, хотя бы и неполной, огра-

ниченной власти над землей. Именно наследственность лена

создавала то изменение во взаимоотношениях сеньера и вас-

-165-

сала, которое обязывает исследователя феодальной собствен-

ности признать их обоих носителями разделенной собственности,

ибо-подчеркнем это еще раз-именно с этого момента вас-

сал начинает владеть и пользоваться леном своей властью,

а сеньер начинает делить свою полную собственность на преж-

ний бенефиций-ныне лен-с вассалом. До превращения

пожизненного бенефиция в наследственный лен сеньер и вас-

сал делили только доход с земли, отныне они делят и

власть над землей, - иначе говоря, наступает не только раз-

дел интереса, но и раздел власти над землей. Поэтому при-

мененная составителями Libri feudorum-безразлично к бенефи-

цию и феоду ( в смысле наследственного лена) - формула о

собственности (proprietas) сеньера и владении, либо узуфрукте

(possessio vel usustructus) вассала (*279) была адекватна отноше-

ниям сеньера и вассала лишь в тот период, когда земля жало-

валась сеньером вассалу прекарно, на определенный срок

или максимум пожизненно, (*280), и оказалась в явном противоре-

чии с жизнью, когда установился определенный, от воли сень-

ера не зависевший, порядок перехода лена к наследникам

вассала. (*281). То обстоятельство, что и наследник умершего вас-

(**279) II F 8, 2: II F 28.

(**280) I F 1, 1.

(**281) I F I,  2. Как было уже отмечено, эта формула не помешала

позднейшим феодистам говорить о разделенной собственности по отноше-

нию к сеньеру и вассалу (Stоbbе, II Bd., S. 62). Формулировки средне-

нековых источников того периода феодализма, когда право собственности

на землю еще недостаточно четко обособилось от других вещных прав

на нее, вообще не могут играть решающей роли для юридической квали-

фикации реальных отношений феодальной земельной собственности.

Анализируя юридическую природу земельных дарений баварских герцогов,

а также бургундских королей меровингского периода, Бруннер резко про-

тивопоставляет их позднейшим бенефициям Каролингов (в техническом

смысле слова). По утверждению Бруннера, баварские герцоги и бургундские

короли дарили земли либо в неограниченную, свободно отчуждаемую и пере-

даваемую по наследству собственность, либо в условную и пожизнен-

ную собственность, которая возвращалась к герцогу (королю) по смерти

одаренного или в случае невыполнения им его повинностей и иных

нарушений  верности   по  отношению к герцогу  (королю).  Лишь

с согласия герцога (короля) владелец подаренной земля мог передать

ее церкви, либо своим прямым наследникам. Отличие подобной условной

и ограниченной собственности, имевшей место в Баварии и Бургундии

в IX-Х вв., от бенефиция Бруннер усматривает в том, что при пожалова-

нии земли в бенефиций король оставался собственником земли. В обосно-

вание своего взгляда Бруннер ссылается, в частности, на терминологию

соответствующих актов как самых герцогских и королевских дарений, так

и актов по передаче тех же земель их владельцами церкви (Вrunner. Die

Landachenkungen der Мегоvinger und der Agilolfinger. - Sitzungsberichte

der Konigl. Preus. Akademie der Wissenschaften zu Berlin. Jahrg. 1885,

II Hbd., S. 1173 ff.). Но наименование подаренной земли "собственной"

(villa propria, proprietes) в актах VIII-IX вв.-в особенности рядом с наи-

менованием ее в одном и том же акте "beneficium" (ср. акт 773 г., при-

-166-

сала должен был проделать обычный обряд оммажа, принести

клятву на верность сеньеру и в силу инвеституры как бы

вновь получить лен из рук сеньера, даже с уплатой ему

рельефа, не сохраняло сеньеру его прежней  роли полного соб-

ственника бенефиция, которым он мог ранее свободно распо-

рядиться после смерти своего вассала.                    

Равным образом, и историки русского права имели все

основания утверждать по отношению к русскому поместью в

его первоначальной форме, что собственником поместья

оставался московский государь (*282) и что помещик являлся;

только временным условным владельцем. (*283). Эта характери-

стика не применима, однако, к помещику того периода, когда

он превратился уже в наследственного владельца пожа-

лованного его предкам поместья, хотя бы он и не пользовался

---        

веденный самим Бруивером, стр. 1181)-само по себе также мало может

явиться основанием для признания пожалованного собственником земли,

как и применение составителями Libri feudorum термина "ususfructus"

к бенефицию, превратившемуся в наследственный лен-феод,-основанием

для признания держателя последнего узуфруктарием. В условиях раннего

феодализма описанные Бруннером пожалования земли, в особенности, под

условием выполнения определенных повинностей или соблюдения "особой

верности" (стр. 1189-1190), представляли собой по существу тот же бене-

фиции -пожизненное владение-пользование пожалованной на определен-

ных условиях землей, а не дарение под резолютивным условием, не

условную и ограниченную пожизненную собственность. Как ни отлична

феодальная земельная собственность от "чистой частной собственности"

римского или буржуазного права, как ни широки пределы понятия собст-

венности в феодальном праве, все же нет оснований подводить временное

и условное владение-пользование баварского или бургундского землевла-

дельца под понятие собственности до тех пор, пока он не превратился

в наследственного владельца этой земли, в подчиненного ее соб-

ственника. То, что с разрешения баварского герцога эта земля традиро-

валась церкви "рукой" одаренного, а не "рукой" самого герцога, вопреки

мнению Бруннера (стр. 1186), также не является решающим аргументом

в пользу признания пожизненного владельца собственником, ибо, как на-

стойчиво подчеркивает сам Бруннер (стр. 1181-1183), земля традировалась

им с явного или презумируемого согласия герцога. Таким образом, перед

нами-по существу тот же бенефиций, постепенно превращавшийся в на-

следственный лен-феод и тем самым в подчиненную собственность (ср.

Brunner, S, 1202).

(**282) Или крупнейший вотчинник в лице светского, либо духовного феодала,

"испомещавшего" в своей вотчине своих вассалов под условием военной

или иной службы (ср. жалованную грамоту митрополита Симона от 14 IV

1498. А. Ю., №8.-С. В. Рождественский, указ. соч., стр. 10-13 и

18-22.-Л. В. Черепнин, указ. соч., стр. 40-41).

(**283) К. А. Неволин, указ. соч., ч. II (т. IV), стр. 210.-А. Д. Гра-

довский, указ. соч., т. II, стр. 157-158 и 172: ср., однако, стр. 170.-

В. И. Сергеевич. Лекции и исследования по древней истории русского

права. Над. 4-е, 1910, стр. 543. -Н. П. Павлов-Сильванский, указ.

соч., 1910, стр. 380-381.-Н. А. Рожков. Исторические и социологиче-

ские очерки. Ч. 1, 1909, стр. 65-66 (цит.: "Очерки"). - Ср. Н. Л. Дювер-

нуа. Источники права и суд в древней России. 1869, стр. 224.

-167-

еще в распоряжении им той же степенью свободы, какой рас-

полагали вотчинники в отношении большей части своих вотчин. (*284).

По отношению к такому помещику модно с тем же правом

говорить о подчиненной собственности, как и по отноше-

нию к западноевропейскому владельцу наследственного

лена.

На этом пути от пожизненного бенефиция или поместья

к наследственному лену или поместью (либо вотчине) типа

лена, изобиловавшем большим количеством разнообразных

переходных форм, рано или поздно наступал момент, когда

нарастание элементов власти над землей в руках вассала при-

водило к такому разделу этой власти между ним и сеньором,

при котором сеньер уже не мог считаться единственным соб-

ственником пожалованной им земли (*285)' и должен был признать

в лице вассала также носителя права собственности - пусть

зависимой и подчиненной, но все же такого права, сохранение

которого наследниками вассала не зависело уже от его воли,

не говоря уже о других ограничениях власти сеньера над зем-

лей, установленных феодальным правом в интересах вассала.

Дело историков права-установить по отношению к каждому

конкретному виду феодальных владений определенного периода,

с какого рода формой собственности имеет дело исследователь

и каждом отдельном случае. Нашей задачей является анализ

этой формы на том этапе ее развития, когда наследственность

лена утвердилась уже с полной определенностью, а вместе

с тем сложились и описанные выше взаимоотношения сеньера

и вассала. Коротко говоря, мы стремимся проанализировать

(**284) См.  19 настоящей главы.

(**285) Мы не забываем о тех случаях вассальной зависимости, когда

аллодиальный собственник коммендировал себя в месте со своей землей более

мощному феодалу и, признавая последнего своим сеньером, становился его

вассалом, а свой аллод превращал в зависимый от iaai лен (SLandrecht

I 34, 2, ср. жалованную грамоту Ивана III от 27 VII 1487 Ивашке Глядящему,

которого Иван III пожаловал его же вотчиной в Муромском уезде с освобож-

дением крестьян от пошлин и наместничьего суда (Д. А. Э., I, № 120). Если

этот аллод превращался в руках коммендировавшегося в наследственный

лен, прежний аллодиальный собственник становился таким же подчиненным

собственником, как и вассал, получивший наследственный лен из земель

сеньера (Прусское земское уложение 1794 г. проводило, впрочем, некоторое

различие между этими двумя случаями-ALR 118,  23-24, 39, 178-180,

450). Другой вопрос, что бывший аллодиальный собственник, превратившийся

в вассала, мог в ряде случаев чувствовать себя большим "хозяином" своего

лена, чем вассал, получивший лен из земель своего сеньерв. Решающую

роль играло, однако, не происхождение лена, а реальное соотношение сил.

Мелкий аллодиальный собственник, коммендировавшийся со своей землей

крупному сеньеру, находился в большей зависимости от него, чем сильный

вассал, получивший в лен часть земель нуждавшегося в его поддержке

в терявшего прежнее могущество сеньера,

-168-

эти отношения, взятые в их наиболее типичной для разви-

того феодализма форме.

Приведенные нами выше данные об ограничениях сеньера

и вассала в праве единоличного распоряжения леном, о взаим-

ных обязанностях их в отношении друг друга, о широком

праве вассала на пользование леном и его доходами и о раз-

нообразных правах сеньера на участие в доходах лена дают

нам все основания утверждать, что противники института раз-

деленной собственности впадают в полное противоречие с дей-

ствительным характером взаимоотношений сеньера и вассала

и с самым понятием права собственности в его применении

к этим взаимоотношениям.

Когда романисты и примыкающая к ним часть германистов

вслед за Тибо объявляют сеньера единственным собственни-

ком лена и приписывают вассалу лишь вещное право на чужую

вещь, (*286), они игнорируют или недооценивают значение той доли:

власти вассала над землей-притом власти, полученной по

наследству от своих предков, а не от сеньера, которая устра-

няет возможность признать одного сеньера собственником

лена. С другой стороны, отказывая вассалу в признании за

ним права подчиненной собственности, те же авторы нередко

лишают всякого реального содержания право самого сеньера.

Забывая о разнообразных правах сеньера по распоряжению

леном и по участию в доходах лена, они утверждают, что

правомочия вассала "поглощают почти всю совокупность

содержащихся в собственности прав", (*287), что права вассала "так

обширны, что почти ничего не оставляют собственнику" (сенье-

ру,-А. В.). (*288). Итак, у одного (сеньера)-право собствен-

ности, но без реальных правомочий собственника, у

другого (вассала)-все или почти все реальные пра-

вомочия собственника (вплоть до права "с большими или

меньшими ограничениями отчуждать" землю), (*289), но без права

собственности!

Вряд ли можно признать эту конструкцию убедительной

даже с точки зрения традиционных определений права соб-

ственности. В этом отношении последовательнее был Будей,

отвергавший идею разделенной собственности в целях призна-

ния права собственности на лен только за вассалом. Будей

стремился, как мы уже говорили, доказать, что любое из пра-

вомочий сеньера: его право на выморочный лен, право на

возврат лена в случае злоупотреблений со стороны вассала,

дача разрешений на отчуждение и залог лена и на возобнов-

(**286) См.  17 настоящей главы.

(**287) Stobbe, ор. cit, II Bd., S. 61.

(**288) Барон, указ. соч., вып. II, стр. 33-39,

(**289) Stobbe. ор. cit. II Bd., S. 64.

-169-

ление пожалования в случае перехода лена к наследникам

вассала, право на получение соответствующих сумм при пере-

ходе лена к другому вассалу и т. п.,- отнюдь не является

правомочием верховного собственника и может быть объяснено

путем подыскания соответствующей аналогии из богатого арсе-

нала римских или средневековых правовых институтов. Так,

например, право на выморочный лен, по мнению Будея, так

же мало могло служить основанием для признания сеньера

верховным собственником лена, как и право наследования в

силу договора о наследовании или в силу родства-основа-

нием для признания верховной собственности за договорным

или законным наследником. Если право на возврат лена к

сеньеру в случае злоупотреблений со стороны вассала должно

было бы считаться проявлением права собственности, то, утвер-

ждал Будей, с таким же основанием можно было бы тракто-

вать как верховного собственника и продавца вещи, выгово-

рившего себе право отказа от сделки в случае неуплаты покуп-

ной цены в срок (sub pacto legi's commissoriae). (*290). Нет необ-

ходимости приводить другие аналогии Будея, чтобы убедиться

в схоластически-догматическом характере аргументации автора,

выхватывающего отдельные правомочия сеньера из общей

суммы его прав по распоряжению леном и по участию в дохо-

дах лена и пытающегося путем чисто внешних, узкоформаль-

ных параллелей распылить (раздробить) право верховной соб-

ственности сеньера на механический ряд ничем не связанных

друг с другом правомочий.

Рядовой пандектист середины XVIII столетия сумел, правда,

значительно конкретнее подойти к отвергаемому им праву

верховной собственности сеньера, чем известные пандекти-

сты XIX в. - к отвергаемому ими праву подчиненной собствен-

ности вассала. Но позиция Будея страдает тем же недостат-

ком, как и позиция противников подчиненной собственности

вассала. Перечисляя ряд (хотя и далеко не все) правомочий

сеньера, обеспечивающих ему определенную власть над леном

и определенную часть доходов лена, он недооценивал все же

общее значение этой власти и участия в доходах лена

во взаимоотношениях между сеньером и вассалом,-недооце-

нивал прежде всего именно потому, что рассматривал их изо-

лированно, вне связи с общим строем феодальных

отношений. Между тем для правильного понимания прав

сеньера и вассала на лен необходимо проанализировать их в

общей связи со всем строем политических и земельных отно-

шений феодального общества (об этом ниже).

(**290) Budaus, ор. cit., S. 66-68.

-170-

С недооценкой значения прав сеньера по распоряжению

леном и по участию в доходах лена мы встречаемся и

у Л. И. Дембо. (*291). Л. И. Дембо признает субъектом права

земельной собственности получателя ренты, а объектом

феодальной собственности - "земельную территорию, полу-

ченную от вышестоящего сеньера в качестве лена". Эта тер-

ритория "распадается на две части: одна часть в свою оче-

редь передана в качестве ленов нижестоящим вассалам,

другая часть образует поместье данного феодала, которое

он хозяйственно эксплоатирует". Проводя указанное деле-

ние, автор утверждает, что "в отношении всего лена

феодалу принадлежит  право на привилегии   и право

наделения ленами своих вассалов", а в отношении поместья-

"самое   существенное  правомочие   собственника-право

извлечения дохода, право эксплоатации непосредственных

производителей",                                        

Таким образом, Л. И. Дембо, отвергая концепцию "рас-

щепленной (поделенной) собственности", признает собствен-

ником земли, полученной вассалом в лен от вышестоящего

сеньера, в первую  очередь  "промежуточного" вассала

или, что то же, "промежуточного" сеньера (mesne lord,

seigneur mediat, Linterherr), являющегося вассалом по отноше-

нию к своему сеньеру и сеньером-по отношению к своему

вассалу.                                                 

Признание за "промежуточным" вассалом ("промежуточным"

сеньером) права собственности на лен-феод само по себе не

ново. Вслед за французским историком Люшером, настойчиво

подчеркивавшим свободу перехода крупнейших и некоторых

мелких феодалов от одного сеньера (сюзерена) к другому,

Н. П. Павлов-Сильванский утверждал, что "при такой свобод-

ной коммендации лица с землей, феодала со своим феодом,

этот феод теряет совершенно характер условного владения"

и "является с характером безусловной собственности". Н. П. Пав-

лов-Сильванский указывал, однако, что подобные феоды "с

характером полной, безусловной, аллодиальной собственности",

для которых феодальный договор с сюзереном был "чистой

фикцией", были характерны лишь для первой половины фео-

дальной эпохи (для Франции-до XII-XIII вв.), т. е. для

периода феодальной раздробленности. (*292). К такому феоду,

являвшемуся "с точки зрения частного права... вотчиной,

(**291) Цит. тезисы докладов по секции юридических наук на научной сес-

сии Ленинградского университета 1945 г. (стр. 29-32).                 

(**292) Н. П. Павлов-Сильванский, указ. соч., 1907, стр. 74-77; n?.

Н. А. Рожков. Очерки, ч. 1, стр. 73.                                

-171-

полной собственностью или наследственной собственностью

с ограниченным правом распоряжения", Н. П. Павлов-Сильван-

ский приравнивал и русскую вотчину периода феодальной раз-

дробленности (вотчину удельной Руси XIV-XV вв.), вотчину

боярина, имевшего право перехода на службу к другому князю

вместе со своей землей (право отъезда с вотчиной). (*293). Если

учесть, что у крупного западноевропейского феодала и у рус-

ского боярина обычно имелись свои субвассалы, необходимо

признать, что и Н. П. Павлов Сильванский считал "полным"

собственником лена-феода именно "промежуточного" вассала

("промежуточного" сеньера). Это не мешало ему, однако, приз-

навать, что "далеко не все феодалы имели возможность сво-

(**293) Н. Н. Павлов-Сильванский, указ. соч., 1910, стр. 391 и 395-

403. Договоры московских великих князей с тверскими великими князьями

XIV-XV вв. признавали за их вассалами право отъезда к другому князю,

но с сохранением права высшего суда и чрезвычайной дани за носителем

территориальной власти; "А бояром и слугам межи нас вольным воля; а домы

им свои ведати, а нам ся в них не вступати; а данью и судом потянути

им по земле и по воде" (Договорная грамота в. кн. Василия Дмитриевича

n тверским в. кн. Михаилом Александровичем 1398 г.-А. А.Э., т. 1, №14;

см. аналогичную формулу в договорных грамотах 1451, 1462 и 1484 гг.-

С. Г. Г. Д., ч 1, №№76,88- 89 и 119). Эти договоры отражали борьбу двух

начал в тот период, когда владение землей еще не налагало на русского

феодала обязанности военной службы в пользу того великого князя, на тер-

ритории которого была расположена его вотчина: 1) свободы отъезда на

службу вместе со своими субвассалами и слугами к другому князю в 2) под-

чинения вотчины носителю территориальной власти. Уже в договоре Дмит-

рия Донского с тверским в. кн. Михаилом Александровичем 1368 г., рядом

с общим признанием свободы отъезда бояр, Дмитрий Донской оговаривал

конфискацию aioчин отъезжавших новгородских бояр и особо поименован-

ных двух московских бояр (С. Г. Г. Д., ч. 1, №28). Еще резче формулировал

угрозу конфискации вотчин отъезжающих ярославских бояр Иван III в своей

духовной 1504 г. (С. Г. Г. Д., ч. 1, № 144; иначе-договорные грамоты его

сыновей от 16 VI 1504 в отношении бояр в их землях-С. Г. Г. Д.,

ч. 1, №№ 133 и 134). Боярин централизованного русского национального

государства начала XVI в. уже не располагал прежней свободой отъезда.

Его земельная собственность все более и более приобретала тот условный

и зависимый характер, который дает основание и в его наследственной

и отчуждаемой вотчине (а не только в поместье) видеть зачатки подчинен-

ной собственности. Напротив, его предок, свободно менявший своего сюзе-

рена и связанный лишь добровольным обязательством службы ему, в своих

отношениях с этим сюзереном был ближе именно к тому аллодиальному

собственнику, каким его рисует нам Н. П. Павлов-Сильванский. Прежде

всего потеряли свободу отъезда-под угрозой лишения вотчин-служеб-

ные князья. Ряд договорных грамот, разрешая свободный переход бояр

и детей боярских от одного князя к другому, одновременно запрещал этот

переход служебным князьям (см. договорные грамоты в. кн. Василия II с его

дядей князем Галицким Юрием Дмитриевичем от 11 III 1428 и ряд поздней-

ших грамот в С.Г.Г.Д., ч I, №№ 43- 44, 49- 50, 52-53, 61, 64, 91 и 133-134).

Об отъезде бояр и служебных князей см. подр.: В. И. Сергеевич. Рус-

ские юридические древности, т. 1, изд. 2-е, 1902, стр. 340-360; т. II. вып. I, 1893,

стр. 311-313.

-172-

бодно переходить со своим феодом от одного сюзерена к

другому", что "для большинства феодалов их феоды на деле,

как и в теории, действительно были условной собственностью". (*294).

Но если в большинстве своем феодалы не имели права

свободного перехода и были только "условными" собственни-

ками, если в подавляющей своей массе они были вассалами

и субвассалами тех самых крупных феодалов, которые свободно

переходили со своими землями от одного сюзерена к другому,

то проблема природы этой "условной" собственности мелкого

вассала и субвассала попрежнему требует своего разрешения.

В лучшем случае может быть снята лишь проблема взаимоот-

ношений крупного феодала с его номинальным сюзереном,

по отношению к которому он фактически, по утверждению

историков, являлся аллодиальным собственником. Если это

так, если высший сюзерен-в лице князя, короля или импера-

тора - был для него сеньором только в силу общего принципа,

согласно которому каждый феодальный землевладелец должен-

был иметь сеньера над собой ("Nulle terre sans seig-neur"), (*295),

(**294) H. П. Павлов-Сильванский, указ. соч., 1907, стр. 76. Подчерк-

нем во избежание недоразумений, что H. П. Павлов-Сильванский в обеих

своих работах (1907 и 1910 гг.) говорит лишь об "условной" собственности

феодала, а не о "разделенной" собственности в обычном смысле этого

слова.

(**295) Ср.: К. Марк с. Капитал, т. 1, глава 4-я: "Противоположность между

властью земельной собственности, покоящейся на отношениях личного под-

чинения и господства, и безличной властью денег хорошо схвачена в двух

французских поговорках; "Nulle terre sans seigneur" - "L'argent n'a pas de

maitre". ["Нет земли без господина" - "У денег нет господина" ] (К. Маркс

и Ф.Энгельс, Соч., т. XVII, стр. 163). Во Франции принцип обязатель-

ного сеньериального господства над каждым свободным землевладельцем

впервые был провозглашен еще в IX в. [см. извлечение из капитуляриев

847 и 865 гг. у Fustel de Coulanges (Les Transformations etc., pp. 660-66l)],

наиболее четко формулирован известным французским юристом Бомануаром

в 1283 г. и после длительной борьбы с господствовавшим в некоторых про-

винциях противоположным принципом: "Nul seigneur sans titre", создавав-

шим презумпцию в пользу аллодиальной собственности, был окончательно

прокламирован для всей Франции указами 1626 и 1629 гг. (с незначитель-

ными изъятиями, сделанными позднее для некоторых провинций). Адвокаты

фиска сделали из принципа "Nulle terre sans seigneur" вывод о том, что,

если какое-либо земельное владение не имеет над собой сеньера, то оно

находится в феодальной зависимости от короля в силу принадлежащей ему

общей верховной собственности (directe universelle) на все земли во Фран-

ции (Viollet, op. cit, pp. 697-702; Esmein, op. cit, pp. 249 -252, 765-766).

Равным образом, и в Англии король признавался "всеобщим лордом и из-

начальным протектором (universal lord and original protector) всех земель

его королевства". Всякая земля считалась пожалованной ее владельцу

непосредственно или через посредство другого лорда королем; следователь-

но, в Англии, строго говоря, не было места для аллодиальной собственности

(Вlасkstone, op. cit., vol. II, pp. 51,53, 59-60, 105; сам Блекстон

впрочем, был склонен думать, что "в действительности" этот принцип

являлся "простой фикцией" -стр. 51). В Германии, напротив, наряду с лен-

-173-

то отпадают необходимые предпосылки для разделенной соб-

ственности в отношениях между высшим сюзереном и подоб-

ным крупным феодалом, отпадает тот раздел власти и участия

в доходах, который являлся основой для dominium directum

сеньера, и остается почва лишь для dominium eminens суве-

рена. В отличие от dominium directum последнее представляло

собой своеобразное территориально-государственное верховен-

ство, которое не исчезало окончательно и в период феодаль-

ной раздробленности, но сливалось с dominium directum там,

где князь или король был не только сувереном-государем по

отношению к аллодиальному собственнику, но и верховным

собственником-сеньером по отношению к непосредственно

подчиненному ему феодалу - княжескому или королевскому вас-

салу. (*296).

Итак, признание права собственности на лен за "промежу-

точным" вассалом (за "промежуточный" сеньером) не снимает

проблемы о его взаимоотношениях с его собственным васса-

лом (субвассалом). Новое в позиции Л. И. Дембо заключается,

однако, в его обосновании тезиса собственности "промежуточ-

ного" вассала: в его предложении признать собственником

лена, полученного от вышестоящего сеньера, вассала как

получателя ренты, как феодала, для которого его поместье

служит "непосредственной базой эксплоатации" крестьян.

Трудно было бы найти другой критерий, который казался бы

на первый взгляд более удачным и более отвечающим основ-

ными владениями (len), существовали и даже в значительном количестве

аллодиальные владения (elgen), и в споре о характера владения презумиро-

вался его аллодиальный характер (Hоmeyer, op. cit., Teil II 2, S. 632; исто-

рию самого термина alodis см.: Grimm, op. cit., II Bd., S. 3-4 [f. 492-593]).

Русский удельный князь в период феодальной раздробленности "считал себя

собственником всей территории княжества", причем "его верховные государ-

ственные права так сливались с владельческими, вытекавшими ив поземель-

вой собственности, что и сами рассматривались, как статьи простого позе-

мельного хозяйства" (В. О.Ключевский. Боярская Дума, стр. 73-75).

В условиях централизованного национального и затем многонационального

государства московские государи, стремясь, чтобы "земля бы из службы

не выходила" (см. Соборный приговор 9Х1572 -Указатель Российских

законов, ч. 1, стр. 95-96), также склонны были считать всю землю государ-

ственной землей (ср. И. Д. Беляев. Крестьяне на Руси. Изд. 4-е, 1903,

стр. 88. - С. Ф. Платонов. Очерки по истерии смуты, стр. 96-97. -

M. Ф. Владимирский-Буданов. Обзор, стр. 589). Поскольку обязан-

ность ратной службы распространилась на вотчины и последние в свою

очередь превратились в "условную собственность" (см.  19 настоящей

главы), московские цари были верховными собственниками по отношению

к своим вассалам - не только светским, но и духовным, хотя в их отноше-

ниях с ними элементы государственного суверенитета постепенно приобре-

тали все большее значение по сравнению с элементами чисто сеньериаль-

ного господства (сюзеренитета).

(**296) См. примечание 47 к 7 главы II.

-174-

ным требованиям марксистско-ленинской методологии. Казалось

бы, что именно непосредственное присвоение прибавоч-

ного продукта крепостного феодалом является решающим -

более того: исчерпывающим - признаком для определения

субъекта права феодальной собственности на землю. Необхо-

димо было бы лишь последовательно провести эту мысль до

конца н признать, что каждый феодал является собственником

лишь той земельной территории, которая, во-первых, образует

непосредственно эксплоатируемую им землю ("боярскую пашню",

обрабатываемую его челядью и крепостными) и, во-вторых,

предоставляется им в надел непосредственно подвластным ему

крепостным или иным зависимым от него земледельцам. Такое

же право собственности, будучи последовательным, необходимо

было бы признать и за субвассалом в отношении непосредст-

венно эксплоатируемой им земли и земли, выделенной им в

надел крепостным, непосредственно подвластным этому суб-

вассалу.  (*297).

Мы готовы допустить, что такая позиция оказалась бы

приемлемой для экономиста или историка, если бы они сочли

возможным отвлечься от вопроса о доле прибавочного про-

дукта, передаваемой вассалом сеньеру, и придать решающее

значение лишь критерию непосредственного присвоения

этого продукта, непосредственной эксплоатации труда

крепостного. Для экономиста или историка, изучающего сово-

купность "отношений собственности не в их юридическом

выражении как волевых отношений, а в их реальной форме,

т. е. как производственных отношений ", (*298), вопрос: "в чьем

распоряжении находятся средства производства" (*299) может

быть нередко разрешен независимо от того, за кем пози-

(***297) Л. И. Дембо в цитируемых тевисах не касается вопроса о правах

низовых вассалов на их лены ("подлены"). Он ограничивается лишь анализом

прав "промежуточного" вассала, причем характеризует "содержание" его

права собственности "в отношении всего лена" как "права на привилегия

и право наделения ленами своих вассалов" (стр. 31). Но если феодалу

в отношении передаваемой ни в "подлены" земли принадлежали только

право на привилегии и право субинфеодации и притом как права, входящие

"в содержание" его права собственности навесь лен, то, очевидно, и с точки

зрения Л. И. Дембо "самое существенное правомочие собственника-право;

извлечения дохода", т. е. право на ренту, должно было принадлежать субвас-

салу. Следовательно, у вышестоящего феодала были одни право-

мочия собственника, у получившего от него землю в "под-

лей"-другие. Это и есть разделенная собственность.

(**298) Приведенная формула Маркса дана им в письме Швейцеру о Пру-

доне от 24 I 1865 в применении к буржуазной собственности (К. Маркс-

и Ф. Энгельс, Соч., т. XIII, ч. 1, стр. 24-25). Она может быть бесспорно

отнесена, однако, и к другим формациям, в которых отношения собствен-

ности получают "юридическое выражение", т. е. принимают форму права

собственности (см. примечание 33 к 2 главы 1).                       

(**299) Ср. И. В. Сталин. Вопросы ленинизма. Изд. 11-е стр. 554.

-175-

oeaioe право данного общества признает юридическую власть

над теми или иными средствами производства. Анализи-

руя отработочную ренту, Маркс говорил о "фактически

принадлежащей" непосредственному производителю земле,

о "фактически или юридически" принадлежащих ему

же орудиях производства. (*300). Констатируя, что "в Англии кре-

постная зависимость исчезла фактически в конце XIV столе-

тия", Маркс писал о свободных крестьянах, "ведущих само-

стоятельное хозяйство, за какими бы феодальными вывесками ни

скрывалась их собственность". (*301). Равным образом, и В.И.Ленин

считал, что различие форм, в которых выступают в разных

государствах сельские рабочие с наделом, "не мешает... эко-

номисту обобщать их под один тип сельско-хозяйственного про-

летариата"  причем "юридическое основание его

права на кусочек земли совершенно безразлично

для такой квалификации". (*302).

Таким образом, экономист, равно как и историк, может

отвлечься от юридической формы анализируемых им производ-

ственных отношений, и не ставить вопроса о волевом элементе

этих отношений вопроса о том, за кем воля господствующего

класса, выраженная в законе (или обычае), признает право,

т. е. власть распоряжаться данными средствами произ-

водства. (*303). Но для юриста вопрос о том, "в чьем распоряже-

нии находятся средства производства", ставится прежде всего

как проблема юридически закрепленной правопоряд-

ком за индивидом или коллективом власти над этими

средствами. Само собой разумеется, что решение этой проблемы

должно быть дано на основе анализа классовой природы каж-

дой формы собственности и должно заключаться не только

в определении носителя права собственности с точки зрения

действующего закона, но и в установлении того, в какой мере

этот закон (в смысле всей системы действующего права) пра-

(**300) Капитал, т. III (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XIX, ч. 2,

стр. 351; разрядка наша,-А. В.).

(**301) Капитал, T.I (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVII, стр. 781-

785).

(**302) В. И.Ленин, Соч., т. III, стр. 129-130 (разрядка наша,-Л. В.).

(**303) Допуская подобное устранение вопроса о юридическом выраже-

нии производственных отношений, мы отнюдь не утверждаем тем самым,

что для экономического или исторического анализа производственных отно-

шений правовая форма этих отношений вообще не играет роли. Классики

марксизма дают в своих произведениях огромное количество образцов,

использования правовых категорий для целей экономического или историче-

ского анализа - в особенности, для анализа типов или форм собственности.

Мы допускаем возможность отказа от анализа правовой формы для эконо-

миста и историка в тех случаях) когда она не играет роли для их анализа

или когда она не адэкватна производственным отношениям и способна

лишь исказить экономический и исторический анализ этих отношений.

-176-

вильно выражает реально существующие отношения соб-

ственности. Тем не менее центральным моментом юриди-

ческого анализа все же является решение вопроса о том,

за кем позитивное право данного общества признает (закреп-

ляет) юридическую власть над теми или иными средствами

производства как над "своими".                           

Мы видели, что феодальное право признавало за сеньером

не только право на определенную долю прибавочного про-

дукта, непосредственно присваиваемого вассалом, но и опре-

деленные правомочия по распоряжению леном, определенную

долю власти над выделенной в лен землей. В условиях нату-

рального хозяйства этот раздел власти и дохода (инте-

реса) между сеньером и вассалом означал-с точки зрения

феодального права-раздел права собственности на землю

между ними. В буржуазном обществе действительные отноше-

ния капиталистического присвоения находят свое юридическое

выражение не только в праве собственности-в том его виде,

в каком его регулирует буржуазный закон, но и ряде дру-

гих правовых форм или институтов: в разнообразных формах

ссуды капитала (в марксовом смысле), (*304), во владении акциями

и облигациями, в договорах о совместной эксплоатации пред-

приятий или об аренде их и т. д. (*305). Феодальное право не знает

подобной маскировки отношений присвоения, (*306), связанной

с доведенной до предела абстрактностью товарно-денежной

формы в капиталистическом обществе. Феодальная собствен-

ность на землю получает, как правило, прямое, а не замаски-

рованное выражение в феодальном праве собственности. (*307).

(**304) Ср. К. Маркс и Ф.Энгельс, Соч.. т. XIX, ч. 1, стр. 372-373;

т. XIX, ч. 2, стр. 18.

(**305) См. 33 главы IV.

(**306) Ср. К. Маркс. Капитал, т. 1, гл. 1: "... как бы мы ни

оценивали те характерные маски, в которых выступают средневековые

люди по отношению друг к другу, несомненно во всяком случае, что обще-

ственные отношения лиц в их труде проявляются здесь именно как их

собственные личные отношения, а не облекаются в костюм общественных

отношений вещей, продуктов труда" (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч..,

т. XVII, стр. 87). Эта характеристика отношений личной зависимости,

в которой крепостной находится от феодала, может быть соответственно

применена и к отношениям личной зависимости вассала от сеньера, о которых

Маркс говорит несколькими строками выше (там же, стр. 87).

(**307) В качестве одного и> исключений может быть приведено приобре-

тение права собственности на землю путем фидуциарной сделки лицом,

за которым феодальное право не признавало земельной правоспособности

в пределах данной территории. Так, например, в некоторых германских

городах коренные бюргеры (Altburger) стремились затруднить внедрение

новых элементов путем запрета приобретать городские недвижимости

не-бюргерам. Этот запрет обходился путем приобретения не-бюргером

недвижимости на имя одного из бюргеров, который в качестве его доверен-

ного (Salman), но формально от своего имени, выступал в обороте и в суде

по всем отношениям и спорам, связанным с этой недвижимостью. Шредер

считает подобного фидуциара верховным собственником, а непосредствен-

ного владельца (фидуцианта)-подчиненным собственником (ор. cit., S.691,

793). Мы имели уже случай указывать, что фидуциарная собственность,

при которой нет реального раздела интереса между действительным

собственником и его доверенным (фидуциаром), не может быть подве-

дена под понятие разделенной собственности (см. примечание 52 к  7

главы II).

-177-

Именно поэтому раздел власти и дохода с земли между

сеньером и вассалом в феодальном обществе принимал форму

прямого раздела права собственности между ними, форму

верховной и подчиненной собственности, а не какую-то зама-

скированную форму права собственности одного и вещного

права другого, в каких бы различных вариантах ее ни кон-

струировали противники идеи разделенной собственности:

в форме права собственности сеньера и вещного права поль-

зования вассала или в форме права собственности вассала

e права сеньера на повинности и привилегии в отношении

лена. И та и другая форма отношений между сеньером и вас-

салом имели место в многовековой истории развития феодаль-

ной собственности. Мы уже не раз имели случай говорить

о бенефиции раннего этапа феодализма, при котором сеньер

оставался собственником пожалованной им вассалу земли,

а последний становился лишь ее пожизненным владельцем,

и о превращении лена на позднем этапе феодализма из

подчиненной собственности вассала в полную его собствен-

ность, хотя бы и обремененную определенными повинностями

в пользу сеньера-бывшего верховного собственника той же

земли. (*308). Но превращать одну из этих форм-начальную или

конечную - в универсальную форму феодальной земельной

собственности на всем протяжении ее развития, и игнорировать

тот этап этого развития, на котором она представляла собой

именно форму разделенной собственности, - значит извра-

щать исторический процесс развития феодальной собственности.

Подобная трактовка противоречит, как мы стремились дока-

зать, реальным взаимоотношениям сеньера и вассала и самому

понятию права собственности. Она противоречит и всему строю

политических и земельных отношений феодального общества.

(**308) См. об этих путях перехода от одного вида собственности к другому:

Bluntschli, op. cit., S. 174; Heusler. Institutionen, II Bd., S. 180-181,

Brunner-Heуmann, op. cit., S. 203; Planiol, op. cit., t. I, n 2326;

note 1.

-177-

 24. Собственность на землю и феодальная иерархия

Чтобы убедиться в полном соответствии формы разделенной

собственности всему строю политических и земельных отно-

шений феодального общества, необходимо прежде всего напом-

-178-

нить приведенные выше высказывания классиков марксизма

о феодальной собственности как сословной собственности

об иерархической структуре феодальной земельной собствен-

ности и тесно связанной с ней системе вооруженных дружин,

о прикреплении крепостного к земле и о внеэкономическом

принуждении как необходимом условии феодальной формы

эксплоатации. (*309). Иерархическая структура феодального обще-

ства была обусловлена необходимостью закрепить и охранить.

монопольную собственность класса феодалов на землю и осу-

ществить  внеэкономическое  принуждение по отношению

к закрепленному за этой землей непосредственному произво-

дителю. Феодальная иерархия была одновременно и земельной

и политической-в первую очередь военной-иерархией.

Отвергая утверждение о том, что феодализм "был перенесен

в готовом виде из Германии", Маркс и Энгельс указывали, что

"его происхождение коренится в военной организации варвар-

ских войск во время самого завоевания, которая лишь после

завоевания, благодаря воздействию найденных в завоеванных

странах производительных сил, развилась в настоящий феода-

лизм". (*310). Именно в своей неразрывной связи земельная ("иерар-

хическая структура земельной собственности") и военная

иерархия ("система вооруженных дружин") обеспечивали "дво-

рянству власть над крепостными". (*311). Iu видели, какое значение

придавало феодальное право регулированию военной повин-

ности (ратной службы) феодала и в какой тесной зависимости

находился объем этой повинности от размера его земельных

владений. Мы видели также, что, отбывая эту повинность

в рядах королевского войска, каждый феодал, за исключением

непосредственно подчиненных самому королю, отвечал за ее

выполнение непосредственно перед своим сеньером и что

последний отвечал перед королем не только за свою личную

явку, но и за явку своих вассалов.

Военной иерархией не исчерпывалось, однако, все содержа-

ние политической иерархии феодального общества. В феодаль-

ном обществе вся система отношений собственности- не только

между феодалом и крепостным, но и внутри самого класса

феодалов-выступает как непосредственные отношения гос-

(**309) См.  12 настоящей главы.

(**310) К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. IV, стр. 64.

(**311) К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. IV, стр. 14; см. также извест-

ные положения Маркса о непосредственном политическом характере соб-

ственности в феодальном обществе, о государственном бытии как "свойстве,

акциденции нeпocpeдcmвeннoй частной собственности, землевладения" в гер-

манских майоратах и "о высшей власти в военном деле и в суде" как об

<атрибуте> земельной собственности и феодальную эпоху (К. Маркс

и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 389 и 636-б37; т. XVII, стр. 366).

-179-

подства и зависимости. (*312). В нем "все зависимы-крепостные

и феодалы, вассалы и сюзерены, миряне и попы. Личная

зависимость характеризует тут общественные отношения мате-

риального производства в такой же степени, как и иные,

воздвигнутые на этой основе сферы жизни". (*313). Но личная

зависимость вассала и сюзерена и представляет собой ту поли-

тическую иерархию, которая была непосредственно связана

с земельной иерархией и к которой должна быть отнесена

данная Марксом и Энгельсом в "Немецкой идеологии" характе-

ристика "действительной иерархии средневековья": "Иерархия

есть идеальная форма феодализма; феодализм-политическая

форма средневековых отношений производства и обмена". (*314).

Как известно, формы политической иерархии менялись

на протяжении многовековой истории феодального общества.

Политическая иерархия была очень сложной и разветвленной

в период феодальной раздробленности, значительно менее

разветвленной- в период централизованной феодальной монар-

хии, в которой число ступеней феодальной лестницы неуклонно

сокращалось по мере роста абсолютизма. Но и на том и на

другом этапе политическая иерархия феодализма была нераз-

рывно связана с земельной, (*315), политическая власть феодала-

(**312) К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XIX, ч. 2, стр. 352. Высказанное

Марксом в указанной главе т. III "Капитала" положение о феодальной

собственности как "непосредственном отношении господства и порабо-

щения" формулировано им в применении к отношениям между феодалами

как собственниками земли и зависимыми от них непосредственными произ-

водителями. Это непосредственное отношение собственников условий про-

изводства к непосредственным производителям определяло собой весь

строй отношений собственности, в том числе и внутри господствующего

класса.

(**313) К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVII, стр. 87.

(**314) К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. IV, стр. 157. Мы заменяем

примененное редакторами русского перевода выражение: "отношения про-

изводства и общения"- выражением: "отношения производства и

обмена", как более адэкватным формуле оригинала: "Productions- und

Verkehrsverhaltnisse" (Marx/Engels. Gesamtausgabe, I Abt., V Bd. Die

deutsche Ideologie, S. 168).

(**315) Предусмотренный великокняжескими договорами XIV-XV вв. отъезд

русских бояр к другому князю с сохранением права на высший суд и чрез-

вычайную дань за носителем территориальной власти (см. примечание 293

к 23 настоящей главы) являлся, конечно, некоторым разрывом между

политический (военно-служебной) и земельной иерархией, но, во-первых,

он представлял собой своего рода компромисс в борьбе между лично-

служебным и территориальным началом, и во-вторых, компромисс времен-

ный (несмотря на свою более чем полуторавековую историю), неустойчивый

и внутреннепротиворечивый (ср. Н. П. Павлов-Сильванский, указ.

соч., 1910, co?. 399-400). В зависимости от соотношения реальных сил прак-

тика решала этот спор либo в пoльзу сильнейшего вассала, сводившего на нет

свою земельную зявисимость от носителя территориальной власти, либо

в пользу последнего, лишавшего отъехавшего боярина его вотчины, взамен

eioi?ie этот последний естественно получал вотчину в уделе своего нового

-180-

с его властью над землей. Именно в этом единстве полити-

ческой (включая военную) и земельной иерархии, при которой

каждый член класса феодалов принимал непосредственное

участие в военно-политической защите феодальной монополии

на землю и в осуществлении внеэкономического принуждения,

сказывалась существенная особенность феодального строя,

являвшегося "ассоциацией, направленной против порабощен-

ного, производящего класса". (*316).

Тесным переплетением политических и земельных отношений

было обусловлено и переплетение публично- и частно-правовых

элементов во всей системе феодального права. (*317). Там, где

собственник земли был одновременно и носителем политиче-

ской власти по отношению к населению, жившему на его

земле, где он облагал повинностями и сборами это население

и творил над ним суд и расправу, где он был для него и соб-

ственником и государем, там власть над землей и над людьми,

к ней прикрепленными или хотя бы на ней живущими, слива-

лась в единую власть вотчинника (помещика), в единый ком-

плекс правомочий) которые нельзя было бы отнести только

к сфере политических или только к сфере земельных отно-

шений, только к публичному или только к частному праву.

Власть над землей сливалась не только с властью над трудом

крепостного, но и над его личностью, власть над лицом, от-

давшим себя под покровительство и защиту светского или

духовного феодала (патронат, закладничество), превращалась

в господство над его землей, а отправление любой полити-

ческой функции становилось таким же источником (статьей)

дохода, как и дача земельного участка чиншевику или кре-

постному. Достаточно сослаться на иммунитет, в котором

князя. Подчеркнем также, что этот разрыв между политической и земель-

ной иерархией вообоще имеет малое отношение к проблеме разделенной

собственности, поскольку в своих отношениях и к тому и к другому князю

русский боярин XIV-XV вв. фактически являлся не подчиненным, а ал-

лодиальным собственником.

(**316) К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. IV, стр. 14.               

(**317) Частно- и публично-правовые элементы переплетались в феодальном

праве на всех этапах развития феодализма - как на раннем его этапе:

(ср. Viollet, ор. cit., р. 96; Н. С. Михайловская. Каролингский

иммунитет. Сб. "Средние века", вып. II, 1946, стр. 156-157 и 187-189),

так и в развитом феодализме (О. Gierke, ор. cit., II Bd., S. 356-357;

Pollock and Maitland, ор. cit., vol. I, p. 208. - Ср. В. О. Ключев-

ский. Курс, ч. I, стр. 446-447), и даже в позднем феодализме, когда ca

помещиком было признано право полной и по существу свободно отчуж-

даемой собственности (например, в России при Екатерине II), но когда он

продолжал попрежнему соединять в своих руках власть над землей с вла-

стью над крепостным населением (вотчинная юрисдикция или вотчинная-

полиция).

-181-

историки феодализма усматривают один из наиболее характер-

ных институтов феодализма. (*318).

Когда сюзерен, соединявший в своих руках политическую

власть над населением с властью над землей,-был ли им

французский король, (*319), московский великий князь, (*320), пожало-

ванный им местный князь (*321) или московский митрополит, (*322),-

(**318) Об иммунитете в Западной Европе и в России си.: Fustel de

Coulanges. Histoire des Institutions politiques de 1'anelenne France. Les

origines du systeme feodal; le Benefice et le Patronat pendant 1'epoque merovin-

gienne. 1890, pp. XII-XIII, 336 et s. (цит.: "Les Origines etc."); Les Transfor-

mations etc., pp. 661-66?; Esmein, ор. cit., pp. 151-158; Brunner-

Heymann, op. cit., S. 74-75; К. A. Heволин, указ. соч., ч. II (т. IV),

стр. 149-152; Д. M. Петрушевский. Очерки из экономической истории

средневековой Европы, 19J8, стр. 163-167 (цит.: "Очерки"; Д. С. Граме-

ницкий. К вопросу о происхождении и содержании франкского иммунитета.

Сборн. "Средние века", вып. II, 1946, стр. 142-143 и 149-153; Н. С. Михай-

ловская, цитируемая статья в том же сборнике, стр. 154 сл.; В. И. Сер-

геевич. Русские юридические древности. Т. 1, изд. 2-е, 1902, стр. 364-

368; Н. П. Павлов-Сильванский, указ. соч., 1910, стр. 263 сл.;

С. Б. Веселовский. К вопросу о происхождения вотчинного режима,

1926, стр. 23. 35-38, 43-48, 66-71 и 99-102 (цит.: "К вопросу и т. д.");

его же. Феодальное землевладение, т. I, стр. 110-145 и 391-412;

В. И. Сыромятников. Очерк истории суда в древней и новой России.

Сборн. "Судебная реформа", под ред. Н. В. Давыдова и Н. Н. Полянского,

т. 1, 1915, стр. 60-70; С. В. Юшков. Очерки, стр. 59, 158-l59 и 229-237;

История, т. I, стр. 79-32 в 225 и 232; Л. В. Черепнин. указ. соч., стр.

45, 52-53, 60-61. 63, 68-71 и 75; И. И. Смирнов. Судебник 1550 г.

(Ист. зап., т. XXIV, 1947, стр. 296-313); К. В. Базилевич в учебнике:

"История СССР" т. 1, изд. 2-е, 1947, стр. 176-178; см. oae?a общую сводку

содержания русских жалованных льготных грамот: В. Панков. Льготное

землевладение в Московском государстве до конце XVI в. и его политиче-

ское и экономическое значение. 1911, стр. 7 сл.-В. И. Сергеевич, призна-

вая, что "наши льготные владения и западные иммунитеты суть учрежде-

ния однородные", утверждал все же, что "иммунитеты не входят в си-

стему феодализма", что они-лишь "явления, предшествующие фео-

дализму, а не самый феодализм" (Древности русского права, т. III

1903, стр. 471-472).

(**319) См. формулы французских иммунитетных грамот (Diplonies): Fustel

de Coulangei. Les Origines etc., pp. 353, 366-367, 389-393; цит.

сборн. Н. П. Грацианского (стр. 40; перевод грамоты из Marculfi Formulae,

1, №14).

(**320) См. жалованные грамоты Василия II Ивану Петелину от 27 IX 1450

e Ивана III Ивашку Глядящему от 27 VII 1487 (А. А. Э., т. 1, №№ 46 и 120),

а также ряд жалованных льготных грамот XV-XVI вв. в А. Ю. Б., т. 1,

№ 31/I-II, V-VII, IX-X, XII-XIV и XVI-XVII и в "Описании Государ-

ственного Архива старых дел", составленном П. Ивановым, 1850, стр. 206-

209; см. там же жалованные тарханные грамоты московских царей XVI-

XVII вв. (стр. 234- 236 и 248-256).

(**321) См. четырехстатейную несудимую грамоту 1538 г. кв. Ф. M. Мсти-

славского, пожалованного в. кн. Василием III Юхотской волостью, сыну

боярскому Ивану Толчанову, которому кн. Мстиславский в свою очередь

пожаловал в поместье деревню и 10 починков (цит. у С. Б. Веселовского,

К вопросу и т, д., стр. 84).

(**322) См. жалованных грамоты митрополита Ионы 1450 г. (А. А. Э., т. 1,

№ 45), митрополита Филиппа 1474 г. (цит. "Описание Государственного

Архива старых дел", стр. 210-211) и митрополита Макария 1562 г. (А. Ю. Б.,

т. 1, №31 (XXIV).

-182-

выдавал иммунитетную грамоту своему вассалу, он призна-

вал за ним или вновь предоставлял ему ряд прав и привилегий,

совершенно не различая политических прав от земельных или

чисто-имущественных. В жалованных льготных грамотах XV-

XVI вв. в одном ряду упоминалось об освобождении подвласт-

ных грамотчику людей и от сборов и повинностей, носивших

в большей мере государственно-территориальный характер

("ненадобе им моя дань никоторая, . . . ни ям, (*323), ни подвода, ни

тамга..., ни иная которая пошлина", "ни двора моего, ни волосте-

левых дворов не ставят.. ., ни к сотскому) ни к дворскому не

тянут ни во что, ни иные никоторые пошлины"), (*324), и от повин-

ностей чисто вотчинного характера ("ни лугов моих не косят",

"ни езов моих Великого Князя, ни поледнего не бьют", "ни дров

не гонят" "и на медведь не ходят, и прудов моих не копают"), (*325),

и от таких повинностей, как постой и содержание княжеских

вассалов и слуг, (*326), повинностей, которые в условиях феодаль-

ного натурального хозяйства одинаково налагались и госуда-

рями на своих подданных, и сеньерами-на своих вассалов,

а падали всей своей тяжестью на подвластное им население.

Не менее ярким примером переплетения политических

и имущественных элементов являлся и судебный иммунитет.

Как тарханно-несудимые грамоты, так и особые несудимые

грамоты, передавая в руки землевладельцев-грамотчиков суд

над зависимым от них населением и запрещая княжеским

наместникам, волостелям и тиунам въезд в села и деревни

грамотчиков, тем самым не только резервировали за грамотчи-

ками все судебные доходы, но и избавляли подвластное им

население от натуральной повинности по постою и содержанию

княжеских судей. (*327). Особенно наглядно имущественный эффект

(**323) О ямской повинности см.: В. Н. Лешков. Русский народ и государ-

ство. Истории русского общественного права до XVIII в., 1858, стр. 316-326.

(**324) А. Ю. Б., т. 1, № 31/IV-V.

(**325) А. Ю. Б., т. I № 3l/V, IX, XV и XX; А. А. Э., т. 1, №№ 120 и 158.

(**326) А. Ю. Б., o. I, № 31/XIV, XVI, XVIII-XIX и XXII; А. А. Э., т. I,

№ 120. Ci. также жалованные грамоты князя А. И. Воротынского Успенской

Шаровкиной пустыни 1547 и 1561 гг., напечатанные в приложении к статье

акад. С. Б. Веселовского: "Последние уделы в северо-восточной Руси" (Ист.

зап.. т. XXII, 1947, стр. 127-131).

(**327) А. А. Э., т. 1. №№ 17-19, 21, 23, 34-39, 41, 44-47, 120. 122 и 153;

А. Ю. Б., т. I, № 31/I-II, IV- VII, IX-X, XII и XIV-XXIII. Императорской

Российской Академии член Тимофей Мальгин в своем кратком "Опыте

исторического исследования и описания старинных судебных мест Россий-

ского Государства и о качестве лиц и дел в оных" (СПб., 1803) еще не

уделял жалованным несудимым грамотам никакого внимания (он излагает

лишь общие правила ст. 30 Судебника 1550 г. о "сместном суде"-стр. 7).

Констанции Троцына, в подтверждение своего положения о том, что "вла-

дельцы населенных имений всегда были судьями между людьми, жившими

на их землях, в делах гражданских и нередко уголовных", мог сослаться

уже на ряд жалованных грамот, напечатанных в т. I А. А. Э. (История

судебных учреждений в России. СПб., 1851, стр. 40). Ф. Дмитриев в своей

обширной "Истории судебных инстанций и гражданского апелляционного

судопроизводства от Судебника до Учреждения о губерниях" (М., 1859)

неоднократно останавливался на жалованных грамотах и настойчиво под-

черкивал, что "жалованные грамоты духовным лицам давались по преиму-

ществу в качестве землевладельцев, ибо в этом случае суд над крестьянами,

уступался им как источник дохода" (стр. 90; ср. стр. 17, 100-101 и 118).

-183-

несудимых грамот проявлялся в "сместном" ("вопчем") суде,

который разбирал споры зависимых от грамотчика людей

с посторонними лицами и доходы от которого делились, как

правило, "наполы" между грамотчиком и другим участником

"сместного" суда: наместником, волостелем и их тиунами. (*328).

Здесь перед нами такой же пример раздела власти и интереса

(доходов) (*329) между сюзереном и вассалом, как и в тех случаях,

когда сюзерен, предоставляя податной или даже только судеб-

ный иммунитет своему вассалу, обязывал его взамен к уплате

определенных взносов в свою пользу. Так поступали иногда

и французские короли (*330) и русские князья. (*331).

(**328) А. А. Э, т. I, №№ 9,17; 19,44, 46 и 149; А. Ю. Б., o. I, № 31/I, XIV

XX и XXIII. Большинство жалованных льготных грамот монастырям преду-

сматривало, однако, и при "сместном" суде взыскание судебных пошлин

и штрафов в пользу того участника суда, которому был подвластен ответ-

чик - по правилу; "чей человек, того и прибыток" (A. А. Э., т. I, № 181

А.Ю.Б., o. I, № 31/II, V-VII, IХ-Х, XII XV-XIX, ХХI-ХХII; ср.

С. Б. Веселовский, К вопросу и т. д., стр. 48).

(**329) В "сместном" суде, как и в судебном иммунитете в целом, наглядно

проявлялось свойственное феодальному праву переплетение политических

и земельных отношений, публично- и частно-правовых начал. Протестуя

против попыток некоторых юристов сравнивать право суда со всяким другим

частным правом и даже не видеть "никакой разницы иногда между правом

суда и правом собственности, иногда между правом суде и правом поль-

зования", Н. Л. Дювернуа писал: "Если какой-нибудь вотчинник XV в.

ставил рядом в свой доход <татины деньги и хлеб земляной>, то ведь отсю-

да еще очень далеко до того, чтобы он считал себя в суде таким же хозяи-

ном, как на своей пашне" (указ. соч.) стр. 264). Мы думаем, однако, что

вотчинник XV в. считал "татины доходы" таким же доходом своего вотчин-

ного хозяйства, как и "хлеб земляной", что и в вотчинном суде и на вотчин-

ной пашне он чувствовал себя единым хозяином. Если вотчинная юрисдик-

ция и не являлась в главах феодального общества "частным правом"

вотчинника, то столь же мало им являлось и его право на землю, в котором

так же, как и в праве вотчинника на суд, частно-правовые элементы столь

тесно переплетались с публично-правовыми, что не было никаких оснований

их различать. Ср. также Б. И. Сыромятников, цит. статья в сборн.

"Судебная практика", т. 1: "Управление и суд превратились в доходные

статьи ("пути") вотчинного хозяйства. . . Феодальный, вотчинный прин-

цип" превратил судебную власть "в хозяйственную принадлежность поме-

стья-государства" (стр. 61 и 69).

(**330) Fustel de Coulanges. Les Origines etc., pp. 392-396.-

Н.П.Павлов-Сильванский, указ. соч., 1910, стр. 276-277.

(**331) А. А. Э., т. 1, №. 19, 28 и 120; А. Ю. Б., т. I, №№ 31/IV, ХIII

и XVIII

-184-

Мы могли бы умножить показ примеров, свидетельствующие

о тесном переплетении политических и земельных отношений

в феодальном обществе. Думается, однако, что нет необходи-

мости в дальнейшем доказательстве положения о том, что это

переплетение должно быть учтено и при анализе феодальной

земельной собственности, при анализе  взаимоотношений

сеньера и вассала по лену. Противники разделенной собствен-

ности игнорируют или недооценивают неразрывную связь

земельных отношений с политическими в своем стремлении

признать единственным собственником лена либо сеньера, либо

вассала. Когда Гейслер признает proprietas-в смысле соб-

ственности на лен-только за высшим сеньером и делит между

сеньором и вассалом только dominium-в смысле господства

(Herrschaft) над землей и людьми или даже только над людьми, (*332),

то в этом проявляется его общая тенденция отделить и оставить

вне рассмотрения "публично-правовое, политическое значение

ленной системы и ленного права" и ограничиться изучением

системы ленного права только в ее частно-правовом или даже

только в ее вещно-правовом разрезе. (*338). Подобная попытка

разорвать политические (личные) и земельные (вещные) эле-

менты ленной связи между сеньером и вассалом и ограничиться

анализом последних не могла быть последовательно проведена

самим автором уже потому, что, по его собственному при-

знанию, "при наличии тесной связи и взаимодействия между

личными и вещными элементами в ленном праве с прекраще-

нием одного из них должно было отпасть и другое"-прежде

всего при добровольном отказе вассала от лена в пользу

сеньера или при нарушении им вассальной верности по отно-

шению к сеньеру. (*334).                                      

Столь же неприемлема и обратная попытка Д. М. Петру-

шевского трактовать феодализм исключительно как "своеоб-

разную форму государственного устройства и управления,

которую следует строго отличать от того социального строя,

на который она опирается и который делает ее возможной

и при известных условиях необходимой". Связывая возникно-

вение феодализма с иммунитетом, Д. М. Петрушевский при-

зывал ни на минуту не забывать публично-правовой природы

феодальных отношений и строго отграничивать "феодальную

позицию и феодальную власть средневекового сеньера от его

социальной позиции и его частной власти как крупного земле-

владельца и патрона". (*335). Мы видели, однако, что средне-

(**332) Heusler. Institutionen, Bd. II, S. 48-49.

(**333) Ibidem, S. 153-154.

(**334) Ibidem, S. 166.

(**335) Д. М. Петрушевский. Очерки, стр. 164-165; см. его же

статью "Феодализм и современная историческая наука" в Сборнике этюдов

-185-

вековый иммунитет являл собой наиболее яркий пример тесного

переплетения политических и земельных отношений, власти

над населением и власти над землею. Неудивительно, что сам

Д. М. Петрушевский, предлагая "вполне отчетливо представлять

себе" границу, отделяющую феодальную (т. е. политическую, -

А. В.) власть вотчинника от его частной власти, в то же время

признавал, что они находились "в тесном соприкосновении",

нередко переплетались и сливались друг с другом, равно как

признавал и "неспособность тогдашнего юридического мышле-

ния к строгому разграничению частного права и права публич-

ного". (*336). Но ведь эта "неспособность" к строгому разграниче-

нию частного и публичного права коренилась именно в тесном

переплетении политических и земельных отношений, в том, что

и феодальные земельные отношения, в отличие от земельных

отношений буржуазного общества, строились как отношения

господства и зависимости и что земельная иерархия была

таким же необходимым звеном в закреплении всей системы

внеэкономического принуждения, как и иерархия политическая.

Последняя была отражением или, вернее, выражением первой.

Слова Маркса и Энгельса об иерархии Как "идеальной форме

феодализма" и о феодализме как "политической форме средне-

вековых отношений производства и обращения" (*337) могут быть

применены и к соотношению политической иерархии с земель-

ной. Нельзя признавать наличие одной и игнорировать, либо

недооценивать значение другой. (*338). Вот почему мы утверждаем,

из всеобщей истории в честь пятидесятилетия научной жизни Н. И. Каре-

ева, 1923, стр. 114. Тот же отрыв публично-правовых (политических) отноше-

ний феодального общества от частно-правовых (земельных) отношений

характерен и для основной работы Д. М. Петрушевского "Восстание Уота

Тайлера. Очерки из истории разложения феодального строя в Англии"

(изд. 4-е. 1937, стр. 161-162 и 166-167).

(**336) Д. М. Петрушевский. Очерки, стр. 165-166. То же признание

тесного переплетения политических и земельных отношений содержалось

по существу и в утверждении Д. М. Петрушевского, что феодализм в Англии

"конструировав все земельное право страны, как право феодальное, рас-

сматривал каждого землевладельца, как феодального держателя земли,

верховный собственником которой являлся сам король" (цит. статья,

в "Сборнике этюдов и т д."., стр. 118). Ср. признание связи между поли-

тическими и земельными отношениями при анализе положения англий-

ского крестьянства (Д. М. Петрушевский. Восстание Уота Тайлера,

стр. 173)

(**337) К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. IV, стр. 157 (см. выше, стр.

179).

(**338) Подобный разрыв политической и земельной иерархии противоре-

чил бы всей истории феодального общества, в котором борьба за власть

и борьба за землю были неразрывно связаны между собой. Достаточно

напомнить всю историю междукняжеской борьбы в период феодальной

раздробленности и драматическую историю борьбы дворян-помещиков

и Ивана Грозного с крупными вотчинниками (см. литературу, указанную

в примечании 132 к  18 настоящей главы). Ср. также возражения И. И.

-186-

что отрицание института разделенной собственности противо-

речит не только существу реальных взаимоотношений сеньера

и вассала и самому понятию права собственности, но и всему

строю политических и земельных отношений феодального

общества.

Это не значит, что всякая земельная иерархия при фео-

дализме в то же время необходимо была связана с раздробле-

нием права собственности между сеньером и вассалом. Мы

неоднократно подчеркивали, что об этом не приходится говорить

ни по отношению к срочному и пожизненному бенефицию

раннего феодализма, ни по отношению к земельной собствен-

ности вассала позднего феодализма. (*339). Но там, где между

сеньером и вассалом, как это имело место после превращения

бенефеция в наследственный лен-феод, происходил дей-

ствительный раздел власти и дохода (интереса), там этот раздел,

в условиях феодального общества, представлял именно раз-

деленную собственность-в полном соответствии

с общим строем политической и земельной иерархии этого

общества. Вот почему мы думаем, что, вопреки мнению гер-

манских романистов XIX в. и их единомышленников, созданная

глоссаторами и постглоссаторами теория разделенной собствен-

ности была менее всего "академической теорией" (Schultheorie),

хотя она и вышла из стен средневековых университетов. Она

правильно отражала реальные отношения феодального

общества и то, в чем обвиняли ее творцов романисты XIX в.

во главе с Тибо: искажение подлинного смысла римских

источников, (*340)-было ответом на требования жизни, а не на

требования отвлеченной школьной теории. Когда постглос-

саторов обвиняют в схоластическом расчленении единого права

собственности на dominium directum и dominium utile, а каждого

из этих прав-на дальнейшие dominia, то забывают не только

о духе и методах средневековой науки, но и о том, что именно

при помощи этих схоластических дефиниций постглоссаторы

приспособляли незыблемую в их глазах (ratio scriptal) систему

римского права к потребностям феодального общества.

Поэтому мы не можем согласиться и с попыткой причислить

концепцию разделенной собственности к числу буржуазных

концепций, (*341), хотя бы ее-вслед за глоссаторами и постглосса-

Яковкина по адресу историков, утверждавших, что московские князья не

землю собирали, а собирали власть; непонятно, как можно было собирать

власть без земли" (Учение товарища Сталина об образовании многонацио-

нального государства [Уч. зап. 1 Ленингр. юридич. инст., вып. II, 1940,

стр. 31]).

(**339) См.  12 и 18 настоящей главы.

(**340) См.  16 настоящей главы.

(**341) См. цитируемые тезисы Л. И. Дембо (стр. 29).

-187-

торами-и воспринял ряд буржуазных ученых. (*342). Она была

именно феодальной теорией, - теорией, созданной феодаль-

ными юристами, отвечавшей реальным отношениям и потреб-

ностям феодального общества, получившей широкое признание

со стороны феодальной судебной и деловой практики, фео-

дального обычая и закона, кончая последними кодексами конца

XVIII в. и начала XIX в. (*343). Именно потому, что она была фео-

дальной, она и вызвала против себя столь дружный поход

со стороны Тибо и других немецких юристов, (*344), явившихся

идеологами буржуазной собственности в Германии начала

XIX в., в которой феодальная собственность занимала еще ряд

сильнейших позиций и в которой все вопросы борьбы буржуаз-

ных и феодальных начал стояли значительно острее, чем

в странах уже победившей буржуазии. Этим объясняется, как

нам кажется, тот факт, что в Германии, с ее феодально-

полицейскими пережитками, проблема разделенной собствен-

ности на протяжении почти всего XIX в. являлась предметом

оживленной дискуссии, тогда как во Франции господствующее

мнение без колебаний принимало концепцию разделенной соб-

ственности. Юридическая доктрина победившей буржуазии,

с ее "классическим кодексом" буржуазного общества, полностью

расставшегося с институтом  разделенной собственности

в законодательстве и в жизни, могла спокойно отдать научную

дань этому институту, когда он оказался для нее лишь исто-

рическим воспоминанием. (*345).

(**342) См.  17 настоящей главы.

(**343) См.  15 настоящей главы.

(**345) См.   16 настоящей главы.

(**345) См. сравнительную характеристику исторических условий, в которых

находились французские и немецкие юристы XIX в., у Энгельса, писавшего

о Германии даже в 1888 г., как о стране, в которой до сих пор еще не

завершился "процесс разложения остатков средневековья", как об экономи-

чески отсталом обществе, в котором "феодальный юнкер и цеховой мастер

бродят, как призраки в поисках нового тела для нового воплощения"

(К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVI, ч. 1, стр. 503-504).

 25. Неполная собственность феодала на крепостного

От анализа права собственности феодала на землю как

основное условие или Средство производства обратимся к ана-

лизу "неполной собственности" феодала на работника про-

изводства: на крепостного - и прав последнего как на его

надел, так и на принадлежащие ему самому средства и продукты

производства.

Мы неоднократно отмечали трудности исследования юриди-

ческой природы феодальных производственных отношений при

наличии их исключительного многообразия не только на про-

-188-

тяжении более, чем тысячелетней истории феодального обще-

ства, но и на территории одной страны и в рамках одного.

и того же исторического периода. Констатируя, что "во всех

формах, при которых непосредственный рабочий остается.

<владельцем> средств производства и условий труда, необхо-

димых для производства средств его собственного существо-

вания, отношение' собственности должно в то же время высту-

пать как непосредственное отношение господства и порабоще-

ния, следовательно, непосредственный производитель - как

несвободный",-Маркс особо отмечал, что эта "несвобода..

от крепостничества с барщинным трудом может смягчаться

до простого оброчного обязательства". (*346). Экономисты или

историки могут в своем анализе не касаться тех различий

в степени и характере личной зависимости непосредственного

производителя от феодала, которые проявляются прежде всего.

или главным образом в юридических свойствах или признаках

этой зависимости. (*347). Отказываясь "от попытки дать единую

юридическую формулировку, явлению, не имевшему и не могу-

щему иметь юридического единства в конкретной действитель-

ности" в силу динамичности этого явления, историки иногда

ограничиваются установлением общего понятия крестьянина

"с экономической точки зрения". Они определяют его как

"непосредственного производителя, владеющего собственными

средствами производства, необходимыми для реализации его

труда и для производства средств его существования, само-

стоятельно ведущего свое земледелие, как и связанную с ним

деревенско-домашнюю промышленность в противоположность

рабу, работающему при помощи господских средств производ-

ства и не самостоятельно, не на себя, а на своего господина". (*348).

Однако, установив подобное общее понятие, историки (равно

как и экономисты) оказываются вынужденными включить

в свой анализ и исследование юридических различий в свободе

или несвободе феодального крестьянина, как только от общей

характеристики этого крестьянина они переходят к изучению

более конкретных условий его хозяйственного положения

на отдельных этапах развития феодального общества в той

или иной стране. (*349).

(**346) К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XIX, ч. 2, стр. 352.

(**347) См.  12 настояшей главы.

(**348) Б.Д.Греков. Крестьяне на Руси, стр. 191. Ср. эту формулировку

с прежними формулировками той же мысли в предшествующих работах

Б. Д. Грекова: "Главнейшие этапы и т. д.", стр. 47; "Киевская Русь",

стр. 123-124.

(**349) В частности, и Б. Д. Греков уделяет большое внимание юриди-

ческой характеристике положения феодального крестьянства на всем

протяжении своего последнего исследования (Крестьяне на Руси, 1946),

как он делал это и в своих предшествующих работах ("Главнейшие этапы"

и т. д., стр. 47-59). Приведя указанное в тексте определение понятия

крестьянина "с экономической точки зрения", Б. Д. Греков продолжает:

"Что же касается юридических признаков, то крестьяне могут быть либо

свободными земледельцами, либо зависимыми в разной степени и форме от

землевладельцев.... Общая тенденция в юридической судьбе крестьянина

в период феодализации общества есть превращение его из свободного

в подвластного, платящего оброк, отбывающего барщину или даже становя-

щегося крепостным". И далее: "И свободный и зависимый крестьянин сохра-

няет, однако, свою экономическую сущность. Это всегда владеющий

средствами производства земледелец. Только в этом смысле и можно говорить

об исчерпывающем определении этого класса" (Крестьяне на Руси, стр.

191-192). Эти положения требуют некоторого уточнения. Свобода или

зависимость непосредственного производителя не являются только юриди-

ческими признаками, которые могут быть полностью исключены при

установлении экономического понятия крестьянина. Они представляют

собой необходимый элемент общественно-производственной

характеристики крестьянина, ибо они теснейшим образом связаны

с тем или иным способом соединения рабочей силы с таким основным

средством или условием производства, как земля. Свободный крестьянин

мог иметь право собственности на обрабатываемый им участок, крепостной

крестьянин мог иметь лишь право пользования тем наделом, право собствен-

ности на который феодальный закон или обычай сохранял и закреплял за

господином этого крепостного. Положение о том, что "и свободный

и зависимый крестьянин сохраняет... свою экономическую сущность",

поскольку "это всегда владеющий средствами производства земледелец"

(Крестьяне на Руси, стр. 191-192), может быть принято, и то с учетом

различия в общей-как экономической, так и правовой-позиции свобод-

ного и зависимого крестьянина, только по отношению к орудиям производ-

ства (точнее к живому и мертвому сельско-хозяйственному инвентарю)

и остальному хозяйству крепостного, включая остающуюся в его распоряже-

нии долю урожая на его наделе, но не по отношению к земле. Тот или

иной характер экономических (общественно-производственных) отношений

крестьянина по земле может быть скрыт за самой разнообразной юридиче-

ской формой (см. ниже, и 26 настоящей главы), но не может быть все же

исключен при определении экономической природы свободного и зависимого

крестьянства, - иными словами, при определении классовой их природы.

-189-

При такой постановке вопроса пути юридического исследо-

вания во многом оказываются сходными с путями историко-

экономического исследования. Определив-вместе с истори-

ками и экономистами-самый объект исследования: ту массу

мелких производителей, которые могут быть подведены под

общее понятие "крепостного крестьянства", в широком смысле

зависимых от феодалов непосредственных производителей,

владеющих на том или ином праве средствами производства,

юрист должен проанализировать конкретные отношения основ-

ных групп (категорий) этих производителей с феодалами

по поводу земли и остальных средств производства. Ему при-

ходится при этом опираться в основном на те же исторические

памятники и акты, на которые опираются историки и эконо-

мисты, но привлекать, естественно, к своему анализу те дан-

ные этих памятников и актов, которые характеризуют в первую

очередь правовые отношения феодалов и крепостных крестьян.

-190-

Три основных признака являются определяющими для,

отграничения того круга непосредственных производителей,

которые могут быть подведены под понятие крепостного

крестьянства в широком смысле: 1) наделение крестьянина

"средствами производства вообще и землею в частности";

2) его прикрепление к земле; 3) "личная зависимость крестья-

нина от помещика", "прямая власть" последнего над его лич-

ностью-то "внеэкономическое принуждение", "формы и сте-

пени" которого могут быть "самые различные, начиная от-

крепостного состояния и кончая сословной неравноправно-

стью", (*350), или, применяя приведенное выше положение Маркса,

"от крепостничества с барщинным трудом... до простого

оброчного обязательства". (*351).                              

Под эти широкие определения подпадут не только крепост-

ные крестьяне в узком смысле: непосредственные производи-

тели, наделенные землей и "крепкие земле и лицу" (вотчиннику

или помещику), а также полные холопы, посаженные на эемлю

("страдники"), но и разнообразные категории зависимых

держателей земли, сохраняющих за собой - если не факти-

чески, то, по крайней мере, юридически-право ухода и воз-

можность освобождения от зависимости ценою отказа от пре-

доставленной им земли и потери части своего движимого иму-

щества для расплаты с крепостником-землевладельцем. (*352). За

пределами этой массы феодального зависимого крестьянства

остаются все же, с одной стороны, дворовые люди, лишенные

всяких средств производства и находившиеся и в рамках

феодального общества на положении рабов, (*352), с другой же, -

свободные собственники-крестьяне, которые не исчезали даже

в периоды наибольшего усиления и расширения крепостной

(**350) В. И. Ленин, Соч., т. III, стр. 140; ср. т. XII, стр. 227.

(**351) К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XIX, ч. 2, стр. 352.

(**352) Ст. 57 Судебника 1497 г.; ст. 88 Судебника 1550 г: ст. 42 Псков-

ской Судной Грамоты. Ср. Сводный текст крестьянских порядных XVI в.

СПб.. 1910, стр. 38-42 (цит.: "Сводный текст").

(**353) Дворовые люди, хотя бы и лишенные всяких средств производства

(полные холопы, Knechte, Hausgesinde), но включенные все же в общие

условия феодальной эксплоатации, не могут быть, правда, полностью

отождествлены с рабами рабовладельческого общества (ср. критические

замечания С. В. Бахрушина на работу А. И. Яковлева "Холопство и холопы

в Московском государство ХVII в". - Большевик, 1945, № 3-4, стр. 74). Тем

не менее они не могут быть подведены и под общее понятие крепостных

как феодально -зависимых непосредственных производителей, посаженных

на землю и обладающих некоторым комплексом лично им принадлежащих

средств производства. Мы оставляем поэтому вне рамок нашей работы

вопрос о правовом положении полных (равно как и кабальных) холопов.

Отсылаем интересующихся этим вопросом к цитируемому исследованию

А И. Яковлева (1943, стр. 40-56 и 83 сл.).

-191-

зависимости, хотя они и становились на некоторых этапах

"такой же редкостью, как белая ворона". (*354).

Между этими двумя крайними группами и остальной массой

феодально-зависимого крестьянства не существовало, конечно,

никакой непроходимой грани. Напротив, иногда на протяжении

одного столетия происходило решительное перемещение между

отдельными группами непосредственных производителей. Вче-

рашний свободный собственник-крестьянин превращался сначала

a прекариста или зависимого крестьянина (Horiger), а затем

и в крепостного (Leibeigener). (**355). Вчерашний полный холоп-

двровый, будучи посажен рядом с крепостным на землю

("страдник"), лишь по имени оставался холопом, (*356), на деле же

становился таким же крепостным, как "старожилец" XVI в. или

"крестьянин" главы XI Уложения 1649 г., пока замена "живу-

щей четверти" подворным обложением (указ 1679 г.) не при-

равняла их друг к другу, (*357), а указы Петра 1 о первой ревизии

ia привели к полному слиянию с крепостными сначала "зад-

ворных и деловых людей (которые имеют свою пашню)", (*358),

а затем и "людей дворовых", (*359), т. е. и всех остальных холо-

пов. (*360). На этом пути к полному слиянию холопов с крепост-

(**354) К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XV, стр. 639 и 643; т. XVII.

стр. 812.

(**355) К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. VIII, стр. 193-191; т. XV,

стр. 639 и 641-643; т. XVI, ч. I, стр. 130 и 240-241.

(**356) Ср. Б. Д. Греков: "Эти, посаженные на землю люди, прикреп-

лены к ней... Они давно уже перестали быть холопами. Это крепостные

крестьяне" (Главнейшие этапы и т. д., стр. 39); "Это уже настоящие крепо-

стные крестьяне" (Крестьяне на Руси, стр. 535, ср. стр. 579). О разлитии

между "страдниками" и "задворными людьми" см.; В. Г. Гейман.

Несколько новых данных, касающихся истории "задворных людей" (Сборник.

статей по русской истории, посвященных С. Ф. Платонову. 1922, стр. 41-

43).

(**357) С. В. Юшков. История, т. 1, стр. 259.

(**358) Указ 22 I 1719 об учинении общей переписи людей податного

состояния, о подаче ревизских сказок, и о взысканиях за утайку душ

(П. С. З., т. V, № 3287). О процессе постепенного сближения в позднейшем

слиянии с крепостными литовских холопов, посаженных на землю

и живших своим хозяйством, см.: акад. В. И. Пичета. Институт холоп-

ства в великом княжестве Литовском в XV-XVI вв. (Истор. зап., т. XX,

1946, стр. 56-63).

(**359) Указ 5 I 1720 о помещении в ревизских сказках не одних крестьян,

но также дворовых людей и церковых причетников: " ... чтобы всех

писали помещики своих подданных, какого они звания ни есть" (П. С. З.

т. VI, № 3481).

(**360) Ср. А. И. Яковлев. Холопство и т. д., стр. 36: "Благодаря

происшедшей за XVII в. социальной спайке между служилыми столицей

и уездом, концом и завершением длительного и по временам очень

болезненного процесса была не отмена холопства, а превращение и холопа

и крестьянина в так называемую <ревизскую душу>, соединившую в себе

почти все отрицательные черты подневольного состояния и холопа и вла-

дельческого крестьянина."

-192-

ными имело место не только наделение части холопов землей

и другими средствами производства (живым и мертвым инвен-

тарем), но и неуклонное усиление личной зависимости кре-

стьянина-крепостного, все более и более превращавшегося

в такую же "вещь" в руках помещика, как и феодальный раб -

полный холоп. (*361). Аналогичный процесс расширения власти

феодала-крепостника над личностью крестьянина-крепостного

имел место и в Германии после Крестьянской войны. Именно

к крепостным этих и аналогичных им периодов крайнего рас-

ширения власти помещика над личностью крепостного должны

быть в первую очередь отнесены приведенные выше высказы-

вания Маркса о крепостных как средствах производства,

находящихся-аналогично рабу и наряду со скотом-в соб-

ственности господина, как о "придатке" к земле, (*362), или Ленина -

об отсутствии "на практике" различий между крепостным пра-

вом и рабством. (*363). Но даже и подобный крепостной отличался

все же от раба рабовладельческого общества, во-первых, тем,

что феодал имел на него лишь право "неполной собственности",

что он уже не мог его убить, но мог лишь продать или купить,

и, во-вторых,-и это главное-тем, что у крепостного была

единоличная собственность на орудия производства и на его

частное хозяйство, основанная на личном труде (И. В. Сталин). (*364).

Что касается первого различия между крепостным и рабом,

то, например, английский лорд мог делать со своими вилла-

нами (*365) все, <что ему угодно, лишь бы только он не убивел

и не увечил их". Он вправе был продать виллана, сняв его

с надела, как мог купить его и поселить на участке, входившем

в состав его поместья (манора), мог переселить его с одного

участка на другой или, лишив его участка, направить на работу

в манориальной фермер Теми же правами располагал и рус-

(**361) О противоречиях, к которым приводило усиление личной зависи-

мости крепостных с наличием у них собственного хозяйства и с их

неизбежным вовлечением в развивавшийся товароденежный оборот, см.;

В. И. Бочкарев. Крестьяне при Петре Великом (Сборн. "Крепостное

право в России и реформа 19 февраля". М., 1911, стр. 40).

(**362) К.Маркс и Ф. Энгельс, Соч. т. XIX ч. 2 стр. 352.

(**363) В. И. Ленин, Соч., т. XXIV, стр. 367.

(**364) И. В. Сталин Вопросы ленинизма. Изд. 11-е, стр. 555-556.

(**365) В Англии крепостные именовались villani (villeins) или servi (serfs),

а также nativi (Bracton, op. cit., f. 4b: Vinogradoff. Villainage

in England. Essays in Englich medieval history. 1892, pp. 44- 45; Pol-

lock and Mait1and, op. cit., vol. I, p. 396). Напротив, во Франции

термин "serf" определенно противопоставлялся термину "vilain" и приме-

нялся только к крепостному, в то время как под vilain понимали лично

свободного крестьянина (rotuirier-ср. Viollet:, op.cit., pp. 246, 312-315),

уплачивавшего лишь определенные, падавшие на его землю, платежи

и повинности. В Англии к подобным крестьянам применялся термин

"sockmen" или  "sockmen" (ср. Vinogradoff. Villainage, pp. 196-197).

(**366) П. Г. Виноградов, указ. соч., стр. 333-334.-Ср. Vinogra-

doff, op. cit., pp. 151-152.- Pollok and Maitland, op. cit., vol. I, pp.

397-399.-Акад. E. А. Косминский. Английская деревня в XIII в. 1935,

стр. 207-209 (цит.: "Английская деревня")

-193-

ский феодал по отношению к своим крепостным. Феодальный

закон не разрешал ему, правда, убить своего крепостного. Даже

и после окончательного прикрепления крестьян к земле, более

того-даже и по отношению к холопам-Уложение 1649 г.

пыталось "приказать накрепко" господину, которому власти

возвращали беглого холопа, "чтобы он того своего беглого

человека до смерти не убил и не изувечил, и голодом не

уморил" (ст. 92 главы XX). Даже и в императорский период,

когда бесправие крепостных крестьян достигло крайних пре-

делов, когда приведенные выше указы 1760 и 1765 гг. предо-

ставили помещикам по существу неограниченное право ссылки

крепостных в Сибирь на поселение или в каторжные работы, (*367),

помещик не имел формального права на жизнь своего кре-

постного. (*368). Но за этим единственным исключением помещик

был вправе располагать личностью своего крепостного по сво-

ему усмотрению: он мог продать его вместе с его семьей

и его движимым имуществом ("со всеми их животы и с хле-

бом стоячим и с молоченым"-ср. ст. 7 главы XI Уложения

1649 г.), (*369), притом продать вместе с его наделом (при продаже

(**367) См.  12 настоящей главы.

(**368) Мы говорили о "формальном праве" на жизнь крепостного, так как

всевластие помещиков при продажности администрации и суда фактически

не знало пределов, и лишь исключительные изуверства крепостников над

их людьми могли повлечь за собой вмешательство власти в отношения

между помещиками и крепостными (ср. дело Салтычихи). (В. И. Семев-

ский, указ. соч., т. 1, стр. XIX; А. С. Лаппо-Данилевский. Очерк

и история образования главнейших разрядов крестьянского населения в Рос-

сии. Сборн. "Крестьянский строй", т. 1, 1905, стр. 60 и 118-120: И. И.

Игнатович. Помещичьи крестьяне накануне освобождения. Изд. 2-е,

1910, стр. 35-45). Если царское правительство и вмешивалось в отношения

помещиков с их крепостными, то оно делало это в общих интересах

помещичье-дворянского класса - в целях обеспечения военной и экономи-

ческой мощи феодального централизованного государства, нуждавшегося

в "крепком" тягловом населении и в военной силе. См. обзор повинностей

тяглового населения у В. И. Сергеевича [Древности, т. III, стр. 165

сл. и 200 сл .]; о повинностях крепостных в XVIII в, см. у В. И. Семев-

ского (указ. соч., т. I, стр. 363-369). Те же военно-финансовые соображения

диктовали вмешательство королевской власти в отношения феодалов с их

крепостными и в Западной Европе. Напоминая, что Фридрих II, "завоевав

Силезию,... принудил ее лэндлордов восстановить крестьянские избы,

амбары и т. п. и снабдить крестьянские хозяйства скотом и орудиями",

Маркс писал: "Ему нужны были солдаты для армии и плательщики налогов

для казначейства" (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVII, стр. 801).

(**369) См. купчую 1675 г. на продажу Иваном Кушниковым князю Баря-

тинскому вотчинной крестьянки с детьми (М. А. Дьяконов. Акты

относящиеся к истории тяглого населения в Московском государстве. Вып. II

Грамоты и записи. 1897, № 90, стр. 115-цит.: "Акты" А. М. Дьяконова)

-194-

вотчины) (*370) или, сняв его с надела, мог перевести его из одной

своей вотчины в другую (*371) или превратить его из крестьянина

на наделе в дворового без надела и т. д. (*372).

Столь широкая власть феодала над личностью крепостного

в полном объеме проявлялась, конечно, лишь в период окон-

чательного закрепощения крестьянина, когда он не только

фактически, но и юридически утрачивал право выхода ("отказа"),

и когда одновременно с этим или в связи с этим расширялись

и права феодала по отношению к движимому имуществу кре-

постного. Но было бы ошибочно проводить, как это делал

ряд дореволюционных историков права, принципиальную грань

между положением русского крестьянина до конца XVI в.,

когда закон признавал за ним право отказа от помещика

(ст. 57 Судебника 1497 г., ст. 88 Судебника 1550 г.), и его же

положением после установления ..заповедных лет" в конце

XVI в. и отмены "урочных лет" (ст. ст. 1-2 главы XI Уло-

жения 1649 г.). Когда М. М. Сперанский и ряд позднейших

исследователей, доля "крестьян" (для периода, предшество-

(**370) См. грамоту указную отказную стольнику Артемию Свищову

на купленную им вотчину от 18 IV 1698. В обычном для актов XVII в.

стиле продавец перечислял в купчей состав проданного имущества, ставя

в один ряд пашню, леса, сенные покосы и все угодья, "вотчинниковый

двор и с oi?iiiui строением, да... три двора крестьянских, а те кре-

nouyia с женами и с детьми, с братьями, и с племянники, и со внучаты,

и с их крестьянски животы, и с хлебом стоячим... и со всякою скотинкою,

что у них есть, и с помещиковою и с их крестьянскими усадбы, что в той

вотчине ныне на лицо есть" (А. Ю. Б., т. 1, № 57 IX). Ср. также Акты

хозяйства боярина Б. И. Морозова, под ред. А. И. Яковлева. Ч. I, 1940,

стр. 160.

(**371) Если Уложение 1649 г. запрещало помещикам и вотчинникам

"сводить" своих крестьян с поместных земель на вотчинные (ст. 30

главы XI), то оно руководствовалось при этом не заботой об интересах

крестьян и не стремлением к ограничению прав крепостников, а исключи-

тельно интересами верховного собственника поместий-Московского госу-

дарства в лице его царя. Этот мотив был ясно выражен в самой статье:

"и тем своих поместей не пустошити". По той же причине Уложение

разрешало отпускать на волю ("с отпускной") крестьян и бобылей вотчин-

никам из вотчин и запрещало это делать помещикам в отношении крестьян

и бобылей в поместьях (ст. 3 главы XV, ср. М. А. Дьяконов, Очерки,

стр. 351- 352).

(**372) Мы не говорим уже о таких проявлениях личной зависимости

крепостного от помещика, как подчинение его судебной и полицейско-

административной власти помещиков (см.  24 настоящей главы) или необ-

ходимость получения разрешения  помещика на вступление в брак.

Помещики использовали свое право дачи разрешения на брак крепостных

не только для взимания натуральных или денежных поборов (merchetum,

formariage, "свадебные" или "выводные" деньги), но и для заключения

браков по их прямому распоряжению (см. Bracton, ор. cit., f. 26

Esmein, op. cit., pp. 264-266; Акты хозяйства боярина Б. И. Морозова.

Ч. I, № 87; А. Н. Радищев, Полн. собр сочинений, т. I, 1907, стр. 94;

В. И. Семевский, указ. соч., т. I, стр. 307-318).

-195-

вавшего Уложению 1649 г.) на людей свободных и несвобод-

ных, относили к людям свободным живших не только на соб-

ственных участках или на казенных землях, но и на дворцовых,

вотчинных и поместных землях, а к несвободным-только

холопов полных и кабальных, (*373), это было недооценкой тех

изменений в экономическом и правовом положении сельского

мелкого производителя, которые влекли за собой окняжение

и обояривание крестьянских земель или поселение крестьянина

на земле светского и духовного феодала. Поэтому порядив-

шийся "во крестьяни" земледелец XVI в. представлялся боль-

шинству дореволюционных исследователей простым арендато-

ром, нанимателем владельческой земли, связанным лишь своим

договором ("порядной") с землевладельцем и свободно пере-

ходившим от одного землевладельца к другому-даже до исте-

чения срока "порядной", если только крестьянин мог ликви-

дировать naie обязательство перед землевладельцем (в пер-

вую очередь, обязательства по полученной от него "подмоге")

или если эти обязательства погашал за него свезший его

на свою землю другой феодал. (*374).

Наличие определенных и нередко кратких сроков, на кото-

рые заключались многие из дошедших до нас от XVI в.

порядных, (*375), а также условий о праве выхода порядчика (*376)

(**373) Историческое обозрение изменений в праве поземельной собствен-

ности и в состоянии крестьян (1886 г.) (Архив исторических и практических

сведений, относящихся до России. 1859, книга 2-я, отд. I, стр. 33). То же

противопоставление владельческих e?anouyi, как людей свободных, холопам,

как людям несвободным, проводили В. И. Сергеевич (Древности, т. 1,

стр. 97 сл. и 204 сл.), М. А. Дьяконов (Очерки, стр. 304 и 358 сл.),

и Н. Н. Дебольский (Гражданская дееспособность по русскому праву

до конца XVII в., 1908, стр. 172). Даже о старожильцах, ранее других

крестьян утративших право выхода, М. Ф. Владимирский-Буданов писал:

"Никакие иные права, кроме этого, не терялись у старожильца: он был

такой же свободный гражданин, как и всякий другой" (стр. 141). Напротив,

Н. П. Павлов-Сильванский считал, что свобода владельческих крестьян

удельного времени "была ограниченной" и что "положение их уже в удель-

ное время было близко к положению крепостных крестьян в XVII в."

(указ. соч., 1910, стр. 200).

(**374) В. О. Ключевский. Курс русской истории. Ч. II, 1918,

стр. 361-364 и 337-388. -В. И. Сергеевич. Древности, т. I. стр. 207-

212-213 и 219-220.-М. А.Дьяконов. Очерки, стр. 316 сл. (по отношению

же к порядчикам, селившимся "во крестьяни" по ссудным записям в XVII в.,

М. А. Дьяконов считал, что "поселение во крестьянство здесь не главный

предмет сделки, а лишь следствие сделки о займе"; там же, стр. 348).-

Н.Н.Дебольский, указ. соч., стр. 193-194.- А. С. Лаппо-Дани-

левский, указ. соч., стр. 34.-П. Е Михайлов. Происхождение

земельного старожильства. 1910, стр. 17 и 23.- Его же. Обычный институт

старожильства и крепостное право. 1912, стр. 8-9 и 17.

(**375) Порядные, вошедшие в "Сводный текст крестьянских порядных

XVI в.", указывают сроки в 3, 5, 6, 8 и 10 лет и в виде исключения-

сроки в 1 год или в 20 лет (стр. VIII и 12-13).

(**376) Сводный текст, стр. 44-46.

-196-

и более или менее точно урегулированных других условий

пользования предоставленным порядчику участком (*377) на первый

взгляд дает формальное основание признать отношения фео-

дального землевладельца с порядчиком обычными отношениями

арендодателя с арендатором. Но именно только на первый

взгляд и только формальное основание! Даже не выходя

за пределы текста порядных, нетрудно убедиться в том,

насколько порядчики XVI в. отличались от арендаторов в соб-

ственном смысле этого понятия. Денежный оброк ("празга",

"денежная дань"), а наряду с ним и натуральный оброк, нередко

определялся не путем указания точной суммы оброка (*378) в самой

порядной, а путем общей ссылки на "книги" (писцовые книги)-

обычно с характерной добавкой; "как иные крестьяне своих

вытей оброки дают". (*379). Еще показательнее формулировки

барщинной повинности: "а изделье монастырьское нам всякое

делати, как и прочии крестьяне"; "и монастырьские всякие

изделья делати" и т. п. (*380). Но даже и в тех случаях, когда

порядные точно указывали обязательное для порядчика число

дней барщины в неделю или на весь год, эти нормы далеко

не всегда были обязательными для землевладельца. (*381).

Эта неопределенность повинностей крестьянина и возмож-

ность произвольного увеличения установленных обычаем или

теми же порядными размеров их являлись во всех странах

одним из наиболее характерных признаков крепостной зависи-

мости, отличавших феодально-зависимого, несвободного дер-

жателя земли от свободного мелкого земледельца. Характери-

зуя процесс превращения в Восточной Пруссии и Силезии

крестьянина-чиншевика, выполнявшего "твердо установленные

договором барщинные работы", в крепостного, который воспи-

танными на римском праве юристами "приравнивался к рим-

скому рабу", Энгельс писал: "При поддержке юристов

в судебном ведомстве он (помещик, - А, В.) требовал теперь

от крестьянина работы в неограниченном количестве, в любое

(**377) Сводный текст, стр. 15 сл.

(**378) Ср. разнообразие французских кутюмов, одни из которых предостав-

ляли определение размеров оброка, взимаемого с сервов, исключительно

усмотрению сеньера (taillables a volonte), другие ограничивались неопре-

деленным требованием "соразмерности" этого оброка (taillables a volonte

raisonable), третья же предусматривали обложение сервов заранее опреде-

ленным оброком (taillables abonnes: Viollet, op. cit., pp. 314-315;

ср. Esmein, op. cit., pp. 261-262).

(**379) Сводный текст, стр. 30-35.

(**380) Сводный текст, стр. 35; А. Ю. №№ 177 и 178 (порядные 1556

и 1576 гг.); № 182 (порядная 1582 г.).

(**381) Ср. оговорку в одной из порядных, приведенную у М. А. Дьяконова:

"а когда братья похотят на всех починочников зделья прибавити иль оброк

наложити, и на них тоже прибавке быть по росмотру и по пашне, и по

наживе" (Очерки, стр. 319-320).

-197-

время и где ему вздумается. Крестьянин должен был работать

на помещика, возить, пахать, сеять, жать по первому требо-

ванию, запуская работу на собственном поле и оставляя

собственный урожай под дождем". (*382, 383). В своем трактате

"О законах и обычаях Англии" (XIII в.) Брактон дал крат-

кую, но очень выразительную формулировку той же произ-

вольности повинностей крепостного, определив "чистое вил-

ланство" (purum vilenagium) как такую зависимость держателя

земли, при которой он обязан к отбыванию "неопределенных

и неограниченных повинностей (servitium incertum et indeter-

minatum)", когда держатель земли "не может знать вечером,

какую повинность он должен будет отбыть утром", когда он

обязан делать "то, что ему предписано (quidquid ei praecep-

turn fuit). (*384).

Еще отчетливее феодальная зависимость и несвобода

порядчика XVI в. предстанут перед нами, если мы выйдем

за рамки текста порядных и конкретнее представим себе его

взаимоотношения с землевладельцем в целом и в том их

виде, как они фактически складывались задолго до полной

ликвидации права крестьянского выхода, до превращения

крепостной зависимости в подлинное "крепостное право".

Крестьянин-порядчик подлежал вотчинному суду землевладельца

(**382) К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVI, ч. 1, стр. 242; см.

также стр. 240-241. Ср. Ф. Энгельс. Марка: после Тридцатилетней

войны... "снова наступило время <неограниченных повинностей>: помещик

мог требовать на работу крестьянина, его семью, его скот так часто и на

такой срок, как ему было угодно" (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч.,

т. XV, стр. 643).

(**383) См. также М. М. Смирин. О крепостном состоянии крестьянства

и характере крестьянских повинностей в юго-западной Германии в XV в.

и начале XVI в. (Истор. зап., т. XIX, 1946, стр. 177-180).

(**384) Bracton, op. cit., f. 26; ср. Вlackstone, op. cit., vol. II, p. 93.-

Pollock and Maitland, op. cit., vol. I, pp. 353, 356-357.-E.A.Koc-

iинский. Английская деревня, стр. 207 и 209. -Его же. Исследования

ii аграрной истории Англии XIII в., 1947. стр. 400 (цит.; "Исследования").

Даже и Д. М. Петрушевский, при всем стремлении подчеркнуть правовую

обеспеченность позиции английского виллана не только вне, но и внутри

мэнора, и доказать, что поземельные отношения несвободного населения

iyii?a регулировались "настоящими правовыми нормами", а не волей лорда,

принужден был признать, что в "юридической доктрине" XIII в. о бесправии

виллана нашел "свое отчетливое выражение" определенный "социальный

факт"; приравнение основной массы крестьянства к сервам, "совершенно бес-

правным в отношении к своему сеньеру" (Восстание Уота Тайлера, стр 186, 140.

154-157, 168, 172 и 366-368). Основная причина торжества этой "юридической

доктрины" заключалась, конечно, не в энергии и авторитетности "ученых юри-

стов", ее проводивших, а в том, что она вполне отвечала стремлению англий-

ских феодалов усилить эксплоатацию крестьянства и закрепить эту эксплоата-

цию в феодальном праве.-Ср. указание Энгельса на то, что "дворянство

нашло бы и без римского права сколько угодно . . . предлогов (для еще большего

угнетения крестьян,-А. В.) и ежедневно их находило" (К. Маркс

и Ф. Энгельс, Соч., т. XVI, ч. 1, стр. 446).

-198-

наряду с его старожильцами. (*385). Эта судебная власть феодала-

землевладельца над порядчиком тесно переплеталась с его

широкой полицейско-административной властью над ним. Вотчин-

ник был для порядчика не только собственником земли

и стороною в договоре ("порядной"), он был для него

"государем"-не только в обычном смысле актов и памятни-

ков того времени (в смысле государя-господина), но и в смысле

носителя государственной власти, заслонявшего собой в значи-

тельной мере порядчика от великокняжеской и царской власти

и эту последнюю от порядчика. (*386). Поселение на земле вот-

чинника (или помещика) "во крестьяни" по порядной означало

вступление в феодально-крепостную зависимость от землевла-

дельца, как правило, с той степенью ограничения личной и хозяй-

ственной свободы непосредственного производителя, которая

была характерна для остальных крепостных данного периода и

данного вотчинника (или помещика). (*387). Поэтому правильнее

признать порядную "договором" средневекового феодального

права о "вступлении вольного человека в сеньериальную зависи-

мость", "договором о поступлении в крестьянство, в зависимое

состояние от своего хозяина", (*388), а не договором аренды. (*389).

(**385) I вотчинном суде см.: С. Б. Веселовский. К вопросу и т. д.,

стр. 102-112.

(**386) Ср. Н. П. Павлов-Сильванский, указ. соч., 1910, стр. 200.

(**387) Ср. Б. Д. Греков. Крестьяне на Руси: "Степень этой зависи-

мости в разные периоды была разная и определилась ходом классовой

борьбы между крестьянином и землевладельцем" (стр. 939).

(**388) Б. Д. Греков. Крестьяне на Руси, стр.734 и 988-989: см. также

стр. 729-731. Признавая, что "некоторые элементы аренды в порядной ...

имеются", Б. Д. Греков считает все же, что, если новопорядчик твёрдо

заявляет о своем желании стать крестьянином и дает на себя порядную

именно во крестьяне, то он несомненно имеет в перспективе и государствен-

ные повинности, и частно-владельческие обязательства, и зависимость

от землевладельца судебную и административную, т. е. характерный для

феодальных отношений довольно сложный переплет условий, далеко выхо-

дящий за рамки арендного договора" (там же, стр. 730-731). Поэтому автор

присоединяется (с некоторыми оговорками) к высказанному П. И. Беляе-

вым еще в 1916 г. положению о порядной, как "договоре о вступлении

в сеньериальное подданство", который П. И. Беляев считал таким же

"актом о вступлении в зависимое от помещика крепостное состояние, каким

является но уложению (ст. 20 главы XI Уложения 1649 г., - А. В.) записка

в Поместном Приказе" (Древнерусская сеньерия и крестьянское закрепо-

щение. Журн. Министерства юстиции, 1916, № 8, no?. 163; n?. стр. 158-159

и 164-168). Порядные XVI в. П. И. Беляев трактовал, однако, как "взятие

крестьянином у помещика земли на оброк", а не как договор о вступлении

в подданство (стр. 168) П. А. Аргунов применил идею "записи о поддан-

стве" к записи-покруте псковского изорника (Крестьянин и землевладелец

в эпоху Псковской Судебной Грамоты (К истории сеньориальных отношений

на Руси]. Уч. зап. Сарат. унив.. т. IV, вып. 4. 1925, стр. 92-95, 104-109

и 116;.-Ср. Б. Д. Греков. Крестьяне на Руси, стр.  450, 456-460

и 469-470).

(**389) В цитируемой рецензии на работу Б. Д. Грекова "Крестьяне

на Руси" С. А. Покровский считает, что, вместо излишней полемики

со сторонниками традиционного взгляда на порядчика как на арендатора

автору "нужно было только показать, что здесь мы имеем дело с феодаль-

ной арендой, имеющей свои специфические особенности", с арендой

в феодальном обществе) "сущность и своеобразие" которой были показаны

еще Марксом. Иначе "получается, что аренда имела место только при капита-

лизме, а это прямо противоречат и историческим фактам и теоретическому

анализу Маркса и Ленина" (Изв. Акад. Наук СССР. Отд. экономики

и права, 1947, № 2, стр. 132.) Мы думаем все же, что необходимо учесть

наличие в феодальном обществе таких форм аренды, как аренда черно-

сошными крестьянами земли друга у друга или аренда Морозовскими

крестьянами земли у патриарших крестьян (Акты хозяйства боярина

Б. И. Морозова. Ч. II, под ред. А. И. Яковлева, 1945, № 326), а также

наличие ряда северных порядных с точно определенным сроком действия,

eioi?ua, и по мнению Б. Д. Грекова, представляют собой "не порядные

во крестьяне, а настоящий договор аренды" (Крестьяне на Руси, стр. 728).

Io подобного рода договоров срочного пользования землей-притом, как

правило, на более определенных условиях-правильнее было бы отгра-

ничить порядные на поселение "во крестъяни" (равно как и ссудные

caiene XVII в.) такого типа, как порядные и ссудные записи, приведенные

в А. Ю, №№ 177, 173, 182, 189, 194, 195/II, 196/I-III, или в А. Ю. Б.,

o. III. № 359/I-V. Иначе пришлось бы чрезмерно расширить понятие

аренды в феодальном обществе и тем самым создать необходимость раз-

граничения внутри этого общего понятия нескольких специальных понятий,

резко отличных друг от друга. Мы оставляем уже в стороне такие случаи

аренды, как, например, аренда иноземцем Иваном Акема земли у подья-

чего Мартина Шестакова под железный завод по записи от 12 II 1684

А. Ю., № 204).

-199-

Получая денежную или натуральную (либо ту и другую)

"подмогу" или ссуду при поселении, (*390), порядчик оказывался

в подавляющем большинстве случаев не в состоянии рассчи-

таться с землевладельцем собственными силами и, как правило,

мог осуществить свое право выхода ("отказа") (*391) лишь путем

смены одного господина другим, который либо расплачивался

за него и мирно "свозил" его на свою землю, либо, пользуясь

naiei экономическим и политическим превосходством, насиль-

ственно "свозил" его в свою вотчину, иногда не только против

воли прежнего его господина, но и против воли самого кре-

стьянина. Эта постепенная смена "выхода" "свозом" привела

к тому, что и крестьянин-порядчик XVI в. фактически оказы-

вался в состоянии лишь сменить одного господина другим,

но не освободиться от своей зависимости. Он не мог освобо-

диться от нее путем простой дереликции предоставленного

ему землевладельцем участка или даже путем отказа от своего

движимого имущества. Если последнего нехватало на погаше-

ние задолженности порядчика по "подмоге", по оброку, по

"пожилому" и т. п., (*392), если порядчик уходил, не рассчитавшись

(**390) Сводный текст, стр. 14-15; А. Ю., №? 178, 182, 183 и 189.

(**391) Об условиях выхода см.: Сводный текст, стр. 44-46; А. Ю.,

№ 178 и 182.

(**392) Ст. 57 Судебника 1197 г.; ст. 88 Судебника 1550 г.

-200-

с землевладельцем, либо уходил до Юрьева дня, он превра-

щался в "беглого" и подлежал возврату. (*393).

Это и было одним из наиболее эффективных проявлений

того внеэкономического принуждения, которое - при всем

различии его форм и степеней - всегда являлось существен-

нейшим элементом феодально-крепостной зависимости. (*394). В отли-

чие от буржуазного общества с его экономическим принужде-

нием, с его формальной свободой выбора между работой на

капиталиста и голодной смертью от безработицы, в феодаль-

ном обществе задолжавший порядчик отвечал не только своим

имуществом-своим "частным хозяйством", но и своей лич-

ностью. Он был закреплен за землей, на которой он "сидел",

за феодалом, от которого он эту землю получил или который

эту землю у него же захватил, превратив его в зависимого

держателя той же земли. Вот почему советские историки,

в том числе и историки права, в соответствии с указаниями

В. И. Ленина на закабаление крестьян уже в эпоху Русской Прав-

ды, (*395), признают крепостными крестьянами не только порядчи-

ков XVI в. или зависимых крестьян периода феодальной раз-

дробленности, но смердов и закупов эпохи Русской Правды. (*396).

(**393) О возврате крестьян, ушедших с нарушением правил об отказе,

см.: В. И. Сергеевич. Древности, т. 1, стр. 242-243 и 247-248;

М. А. Дьяконов. Очерки, стр. 311; Б. Д. Греков. Крестьяне

на Руси, стр. 831 и 835; ср. Viollet, op. cit., p. 316: H. П. Грацианский.

Бургундская деревня в X-XII столетиях. 1935, стр. 192

(**394) Б. Д. Греков разграничивает основную массу крестьян-старожильцев.

как "потомков мелких землевладельцев, подпавших под власть феодалов

путем внеэкономического принуждения", и крестьян-новоприходчиков как

"следствие экономического принуждения" (Крестьяне на Руси, стр. 731).

В это разграничение необходимо внести, однако, одно уточнение. Если

порядная, по признанию самого Б. Д. Грекова, была, как правило, "дого-

вором средневекового феодального права о вступлении вольного человека

в сеньериальную зависимость" (там же, стр. 734), то это означает, что,

будучи экономически принужден к самому поселению "во крестьяни",

подобный новопорядчик с момента поселения на земле своего "господина"

в качестве его "подданного" ("крестьянина") подпадал уже под внеэконо-

мическое принуждение.

(**395) В. И. Ленив, Соч., т. III, стр. 150; т. XI, стр. 98.

(**396) Закупы являются общепризнанной категорией феодально-

зависимого населения эпохи Русской Правды, вопрос ?a о смер-

дах вызывает острые разногласия в советской литературе. Большинство

историков признает наличие феодально-зависимых смердов в эпоху Русской

Правды и расходится лишь в мнениях по вопросу о том, были ли все

смерды зависимыми или те, наряду с зависимыми смердами, продолжали

существовать и независимые смерды. См. С. В. Юшков. К вопросу о смер-

дах (Уч. зап. Сарат. унив., т. 1, вып. 4, 1923, стр. 67-69 и 72-76); Феодаль-

ные отношения в Киевской Руси (те же "Записки", т. III, вып. 4, 1925,

стр. 34-51); Очерки, стр. 84-86 и 160-164; История, т. I, стр. 59-60.

-Б. Д. Греков. Происхождение крепостного права в России (Сборн.

Инст. истории Л/о Коммунистической Академии "Крепостная Россия", 1930,

стр. 62); Феодалные отношения в Киевском государстве, 1936, стр. 88

сл. и 103-115; Главнейшие этапы и т. д., стр. 10-14 и 23-25; Киевская

Русь, стр. 121 и 139; Крестьяне на Руси, стр. 168 сл., в особ., стр. 173, 180,

182-183: 184 сл., в особ., стр. 192-193, 202-201, 206 и 213-217.-

П. И. Лященко. История народного хозяйства в СССР. Т. 1, 1939,

стр. 90-93 и 173. -В. В. Мавродин. Образование древне-русского

государства. 1945, стр. 163-164 и 167-172. Напротив, Б. И. Сыромятников

и С. А. Покровский категорически высказались за признание смердов

юридически свободными людьми. См. Б. И. Сыромятников.

О "смерде  древней Руси (к критике текстов Русской Правды), Уч.

Зап. Московск. унив., вып. 116, Труды Юридич. факультета, кн. 2-я,

1946, стр. 30-40.-С. А. Покровский. О наследственном праве

древнерусских смердов (Сов. государство и право, 1946, № 3-4,

стр. 62-65); О начале Русского государства (Вестн. древн. истории, 1946,

? 4 [18], стр. 104-105); Выдающийся труд по истории русского крестьянства

(Изв. Акад. Наук СССР, Отд. экономики и права, 1947, № 2, стр. 125-128).

К вопросу о тексте ст. 26 Краткой Правды (Академический список) и ст. 16

Пространной Правды (Троицкий I список), являющихся одним из важнейших

источников для определения правового положения смердов, см. также:

М. Н. Тихомиров. Исследование о Русской Правде. Происхождение текстов.

1941, стр. 201. Необходимо оговориться, что и по отношению к закупам

в настояшее время общепризнанным является лишь отнесение их к фео-

дально-зависимому населению. Возрос же о самой природе закупни-

чества попрежнему продолжает вызывать разногласия в советской литературе,

как он вызывал их и в дореволюционной литературе. См. критический обзор

литературы и анализ источников: И. И. Яковкин. Закупы Русской

Правды (Журн. Министерства iap. просв., апрель 1913, стр. 236 сл.;

май 1913, стр. 101 сл.).-Б. Д. Греков. Крестьяне на Руси, стр. 164-184

(конечные выводы см. на стр. 182-183). Последний по времени и наиболее

полный историографический комментарий к ст. 26 Краткой Правды и ст. 16

Пространной Правды о смердах и к ст. ст. 56-64 Пространной Правды

о закупах см.: "Правда Русская", т. II. Комментарии, под ред. акад.

Б. Д. Грекова. 1947, стр. 170-183, 319-322 и 348-534.

-201-

Таким образом, русский владельческий крестьянин XVI в.

с его правом отказа от помещика "за неделю до Юрьева

дня осеннего и неделя после Юрьева дня осеннего" (ст. 57 Судеб-

ника 1497 г.; ст. 88 Судебника 1550 г.) был крепостным крестья-

нином еще до установления "заповедных лет" в конце XVI в.

и до окончательной отмены "урочных лет" Уложением 1649 г.

(ст. ст. 1-2 главы XI). (*397). Это не значит, однако, что установ-

(**394) Вопрос о Юрьеве дне, "заповедных летах" и "урочных летах"

получил наиболее глубокую и развернутую разработку в ряде работ

акад. Б. Д. Грекова, в особенности, в последней его работе "Крестьяне

на Руси", стр. 807-861, 866-885 и 911-943 (там же - критический

разбор всей предшествующей литературы по данному вопросу). См. также

стр. 334, 336, 342-358, 379, 382, 385-386, 389, 418-419, 435, 442-443,

505, 631-632, 641, 720 и 733 о крестьянском "выходе" в Польше, Галиции,

Литве Германии и в русских землях XIV-XV вв. В соответствии со своими

прежними высказываниями Б. Д. Греков решительно настаивает на том,

что "закон о заповедных годах появился в 1530 г. и что первым заповед-

ным годом был 1581 г." (стр. 855 и 861). Б. Д. Греков отвергает, в част-

ности ссылку М. А. Дьяконова на то, что в "Судебнике 1589 г. (ст. 178,-

А. В.) воспроизводится статья (88,-А. В.) Судебника 1550 г. о крестьянском

переходе с незначительными разночтениями" (М. А. Дьяконов. Запо-

ведные и выходные лета. Изв. Петрогр. политехн. инст., Отд. наук эконом..

и юридич., вып. XXIII, 1915, стр. 9). Б. Д. Греков признает эту ссылку

неубедительной потому, что "формально никто ст. 88 царского Судебника

не отменял", что "ее действие было лишь приостановлено на некоторый,

как многим, может быть, казалось весьма короткий срок", и составитель

Судебника "не имел никаких оснований считать ст. 88 отмененной", что,

напротив, "имеются все основания думать, что в недошедшем до нас

указе о заповедных годах была оговорена временность этой меры"

(стр. 852). Приведенные соображения Б. Д. Грекова по поводу ст. 178

Судебника 1589 г. представляются тем более убедительными, что, вопреки

высказанному С. К. Богоявленским и В. О. Ключевским при первоначаль-

ном опубликовании Судебника 1539 г. мнению о нем как об официальной

проекте (Судебник царя Феодора Иоанновича 1589 г. По списку собрания

Ф. Ф. Мазурина. М., 1900, ср. VI-VIII, XXI-XXII, XXV-XXVII

и XXXVIII), названный Судебник был частной переработкой Судебника

150 г., произведенной юристом-самоучкой Устьянских волостей в целях

приспособления его к особым условиям русского Севера (ср. М. Ф. Вла-

димирский-Буданов. Судебник 1559 года. Его значение и источники.

1902, стр. 18-26. -М. А. Дьяконов, цитируемая статья, стр. 9,

прим. 12.-А. И. Андреев. О происхождении и значении Судебника

1539 г. Сборник статей по русской истории, посвященный С. Ф. Пла-

топову, 1922, стр. 201-202, 212-215 и 219.-И. И. Смирнов. "Беседа

Валаамских чудотворцев" и ее место в русской публицистике XVI века.

Истор. зап., т. XV, 1945, стр. 260-261.-Б. Д. Греков.  Крестьяне

на Руси, стр. 852).

-202-

ление "заповедных лет" и отмена "урочных лет", -иными

словами, установление крепостного права в узком смысле

слова, -не повлекли за собой каких-либо существенных

изменений в его хозяйственном и правовом положении. Изме-

нились форма и степень его феодальной зависимости, усили-

лась власть феодала над его личностью и одновременно с тем

над его имуществом, расширилась возможность его отрыва

от -земли и его продажи. Энгельс характеризовал сходный

процесс усиления феодальной зависимости крестьян в Герма-

нии как процесс превращения зависимых крестьян (Horige),

несших в основном "законные, установленные по договору

повинности", в крепостных (Leibeigene), находившихся "все-

цело во власти своего господина", (*398), -процесс, особенно

резко проявившийся в Германии после Крестьянской войны

1525 r. (*399). Применяя ту же терминологию к русским феодаль-

ным отношениям, Б. Д. Греков в прежних своих работах

склонен был квалифицировать и русских крестьян XV-

XVI вв. как "зависимых", - в отличие от крестьян XVII-

XIX вв., как "крепостных" в узком смысле этого слова, (*400),

(**398) К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. VIII, стр. 125.

(**399) К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XV, стр. 639 и 641-643;

т. XVI. ч. 1, стр. 130 и 240-241.

(**400) Б. Д. Греков. Феодальные отношения в Киевском государстве,

стр. 90-97; Главнейшие этапы и т. д., стр. 3 и 76. Авторы учебника

"Истории средних веков", т. 1, склонны подвести под общее понятие

"Leibeigene" не только "массу крепостного крестьянства", но и "настоящих

"свободных холопов" - людей, которые "обслуживают нужды помещика,

проживая при его дворе и образуя его дворню" (стр. 134). P. Ю. Виппер

?a предлагает вообще переводить термин "Leibeigenschaft" как "рабство,

холопство", а термин "Erbuntertanigkeit"-как "крепостное право" (Первые

проблески просвещенного абсолютизма. Изв. Акад. Наук СССР, Серия

истории и философии, т. IV, 1947, № 1, стр. 41). Было бы правильнее,

однако, и в применении к феодальной Германии провести то же разгра-

ничение между зависимыми (Horige), крепостными (Leibeigene) и холо-

пами-дворовыми людьми (Knechte, Hausgesinde; ср. разграничение между

Horigkeit, Leibeigenschaft и Mittelalterknechtschaft в письме Маркса

к Энгeльсу от 22 XII 1882 [К. Marx and F. Engels. Briefwechsel,

IV Bd., М, 1939. S. b98; Соч., т. XXIV, стр. 605-606]), какое существовало

между теми же тремя категориями в Московской Руси или, например,

между людьми "похожими", "непохожими" и "невольными" в феодальном

Eeoianei-Aaei?onneii государстве (ср. Устав о людях похожих как в вое-

водстве Полоцком, так и Витебском, 1551 г. - Законодательные акты

великого княжества Литовского XV-XVII вв., сборник материалов, под-

готовленный к печати И. И. Яковкиным, 1936, стр. 38-41 и 148-149).

К крепостным могут быть отнесены лишь холопы, посаженные на пашню

(servi cassati или mansionarii, "задворные" холопы; ср. Brunner-Hey-

mann, ор. cit., S. 31; Б. Д. Греков, Главнейшие этапы и т. д.

стр. 39).

-203-

крестьян эпохи "крепостного права" (в том же узком смысле

слова). Важнее подчеркнуть, однако, что русский крестьянин

XV-XVI вв. и его потомок XVII-XIX вв. являлись представи-

телями двух форм зависимости внутри единого понятия фео-

дально-крепостной зависимости, двумя видами зависимых

крестьян внутри единого типа крепостного крестьянина, как

мелкого производителя, владевшего определенным кругом

средств производства, но прикрепленного и к земле и к своему

господину.

В русской дореволюционной литературе высказывались

различные точки зрения по вопросу о том, был ли русский

кресстьянин прикреплен к земле или к землевладельцу.

Ii мнению одних, "прикрепление владельческих крестьян

не могло иметь целью сделать этих последних собственностью

местных владельцев. Крестьяне, по идее, прикреплены к земле,

а не к землевладельцам"-тем более, что и сами землевла-

дельцы "в большинстве случаев не имели полного права

собственности и на землю. . . ввиду того, что это было поместье

или жалованная вотчина". (*401). Другие, напротив, утверждали,

что в законодательстве XVII в. отсутствовала идея о поземель-

ном прикреплении крестьян, ибо "законодатель не стеснялся

отрывать от земли крестьянина даже без всякой с его стороны

вины", что Уложение 1649 г. допускало "перевод крестьян

из одних вотчин в другие в удовлетворение совершенно част-

ных интересов". Отсюда делался вывод о "личной крепост-

ной зависимости крестьян от их владельцев", подкрепляемый

ссылкой на широкую практику "разнообразных сделок на кре-

(**401) Н. Н. Дебольский, указ. соч., стр. 178-180 и 185.

-204-

стьян без земли". (*402). М. М. Сперанский считал, что с потерей

права выхода крестьяне "стали крепкими земле", с офи-

циальным же разрешением продажи вотчинных крестьян отдельно

от вотчин (приговор Боярской Думы от 30 III 1688) было

"положено начало их личного укрепления". (*403). Значительно

ближе подошел к правильному решению вопроса В. О. Клю-

чевский, утверждавший, что "по Уложению (1649 г.-А. В.)

крепостной крестьянин наследственно и потомственно был

крепок лицу, физическому или юридическому, за которым

его записала писцовая... книга; он был этому лицу крепок

по земле, по участку в том имении..., где его заставала

перепись; наконец, он был крепок состоянию, крестьянскому

тяглу, которое он нес по своему земельному участку". (*404).

В этой характеристике, данной, правда, в применении к крепо-

стному середины XVII в., окончательно утратившему право

выхода, (*405), правильно подчеркнута "крепость" непосредствен-

ного производителя и лицу и земле. (*406).

Анализируя отработочную ренту, Маркс писал: "необходимы

отношения личной зависимости, личная несвобода в какой бы

то ни было степени и прикрепление к земле в качестве при-

датка последней, крепостная зависимость (Horig-

keit) в настоящем смысле этого слова". (*407). Напомним

(**402) М. А. Дьяконов. Очерки, стр. 351-356.

(**403) Цитируемая статья в "Архиве исторических и практических све-

дений, относящихся до России" (1859, книга 2-я, отд. 1, стр. 38-39).

(**404) Курс русской истории, ч. III, 1918, стр. 227. В. О. Ключевский

оговаривался, однако, что "ни одно из этих условий ia проведено в Уло-

жении последовательно" (стр. 228). Б. Д. Греков говорит о прикрепления

"к земле и к лицу" в применении к изгоям (Крестьяне на Руси, стр. 126,

221 и 225; ср., однако, стр. 620).

(**405) Крепостных предшествующей эпохи, "поселившихся на землях

частных владельцев, обыкновенно со ссудой на сельскохозяйственное

обзаведение", В. О. Ключевский считал "состоявшими в личной крепостной

зависимости, но не прикрепленными ни к своим земельным участкам,

ни к сельским обществам" (История сословий в России. Изд. 3-е, 1918,

стр. 105). Ср. его же характеристику указа 9 III 1607, удлинившего срок

"урочных лет" до 15 лет: "он прямо признал личное, а не поземельное

прикрепление владельческих крестьян" (Курс, ч. II, стр. 404).

(**406) П. И. Беляев считал, что "крестьянин был прикреплен не к земле

и не к господину, а к сеньерии, так же, как подданный к своему государ-

ству" (цит. статья в "Журнале Министерства юстиции", 1906, № 8,

стр. 173). Но прикрепление к сеньории-в том смысле, как его трактовал

П. И. Беляев (там же, стр. 163-166).-было именно прикреплением крестья-

нина к земле и к господину этой земли и самого крепостного, т. е.

"крепостью" земле и лицу.

(**407) К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XIX, ч. 2, стр. 352 (Разр.

наша, - А. В.). См. формулировку крепостной зависимости в т. 1 "Капитала":

"Непосредственный производитель, рабочий, лишь тогда получает возмож-

ность распоряжаться своей личностью, когда прекращается его прикреп-

ление к земле и его крепостная и феодальная зависимость

от другого лица" (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVII,

стр. 783.-Разрядка наша,-А. В.).

-205-

также и неоднократно цитированное положение В. И. Ленина

о прикреплении крестьянина к земле и личной его зависимо-

сти от помещика как необходимом условии барщинно-крепо-

стного хозяйства. (*408). В этих высказываниях классиков марксизма

отчетливо выражено единство прикрепления крепостного к земле

и землевладельцу как специфическая особенность феодального

способа соединения рабочей силы с основным условием

производства: землей-и обусловленного этим способом типа

(способа) феодальной эксплоатации. (*409). И то и другое при-

крепление одинаково являлось специфической для феодального

способа производства формой внеэкономического принужде-

ния. Прикрепление к земле было тоже своеобразной формой

личной зависимости крепостного от феодала, зависимости

от феодала как собственника крестьянского надела, зависимо-

сти, опосредствуемой через прикрепление крепостного к земле,

зависимости непосредственного производителя, наделенного

феодалом землей и обязанного отдавать за пользование этой

землей свой прибавочный труд или продукт феодалу именно

и прежде всего как феодальную ренту, а не только

в оплату полученной от феодала "подмоги" или ссуды, которая

к тому же при всей своей распространенности все же не была не-

обходимым элементом в отношениях феодала со всеми его кре-

постными. (*410). Иначе говоря, "крепость" феодального крестьянина

"земле" и "лицу" (феодалу) в типичных (нормальных) усло-

(**408) В. И. Ленин, Соч., т. III, стр. 140; ср. т. XII, стр. 221.

(**409) Ср. Н. Г. Александров. Общественно-трудовые отношения

и право: "Отношения земельной собственности выражали также и трудовые

отношения между феодалами и крепостными. Право феодальной собствен-

ности непосредственно заключало в себе и право на рабочую силу крепост-

ного, неотделимую от его личности" (Изв. Акад. Наук СССР, Отд. эконо-

мики и права, 1946, № 5, стр. 354).

(**410) Ср. Сводный текст крестьянских порядных XVI века, стр. 14-15.

М. А. Дьяконов, ссылаясь на обычные формулы ссудных записей XVII в.:

"а за тое ссуду жити мне за тем-то во крестьянех... на такой-то деревни

или в поместьи или в вотчине, где он государь посадит или укажет",

утверждал, что "поселение в крестьянство здесь отнюдь не главный предмет

сделки, а лишь следствие сделки о займе" (Очерки, стр. 348), Позволи-

тельно думать, однако, что основным было именно создание феодальной

зависимости, как личной зависимости по земле, т. е. поселение

во крестьянство, а не отношения кредитора и заемщика по договору займа

(ср. ссудные записи 1642-1688 гг. в А. Ю. Б., г. III, № 359/I-V). При-

знание ссудной записи XVII в. в первую и главную очередь договором

займа являлось таким же проявлением формального догматизма в анализе

феодальных отношений XVII в., как и признание порядных XVI в. -

договорами аренды (Очерки, стр. 316 сл.). См. также возражения Б. Д. Гре-

кова против конструкции М. А. Дьяконова (Крестьяне на Руси

стр. 935-939).

-206-

виях феодального производства всегда была личной зави-

симостью крепостного or феодала, но зависимостью, связан-

ной с пользованием землей феодала. (*411).

В этом смысле можно говорить о "крепости земле и лицу"

не только по отношению к русскому крестьянину XVII в.,

окончательно утратившему право выхода и превратившемуся

в наследственную "собственность'' вотчинника, но и по отно-

шению к крестьянину XVI в. и более ранних периодов,

имевшему это право. Напротив, усиление крепостного гнета

и признание за вотчинниками права продажи вотчинных крестьян

без земли (*412) или перевода их в дворовые, на "месячину"

и т. п. (*413) привали к сближению крепостных с полными холо-

пами, к ослаблению связи крепостных с землей и к расшире-

нию власти крепостников над личностью их крепостных.

В конечном итоге это влекло за собой те "наиболее грубые

формы" крепостного права, при которых оно "на практике...

ничем не отличалось от рабства". (*414). Личная зависимость

крепостного от феодала теряла характер зависимости "по земле"

(**411) Ср. Н. А. Цаголов. Некоторые вопросы кризиса крепостного

хозяйства в России. (Изв. Акад. Наук СССР, Отд. экономики и права,

1946, № 1, стр. 67 и 69).

(**412) Известный указ Петра I Сенату о пресечении обычая продажи

людей по отдельности и т. д. от 15 IV 1721, осуждая обычай мелкого

шляхетства продавать крестьян и деловых дворовых людей "врознь, кто

похочет купить, как cкoтов, чего во всем cвете не водитца", по существу

aa?a ia iuoaeny запретить продажу крепостных вообще: "Е. Ц. В. указал

оную продажу пресечь, а ежели невозможно того будет вовсе пресечь, то бы

хотя по нужде и продавали целыми фамилиами или семями, а не порознь"

(цит. по сборнику Н. А. Воскресенского "Законодательные акты Петра I",

т. 1, 1945 стр. 92). Указ остался мертвой буквой (ср.: А. Н. Радищев,

указ. соч., т. II, 191, стр. 136). Беспрепятственно продолжалась и продажа

крепостных без земли. Вот одно из объявлений в № 26 "Московских

ведомостей" от 29 III 1796: "Продается с земли на своз крестьян с их имуще-

ством мужеска полу до 30 душ... У него ж (объявителя, - А. В.)

продается весьма хорошей брилиянтовой перстень за весьма сходную цену".

В 1818 и 1820 гг. Государственный Совет обсуждал, но совершенно без-

результатно, вопрос о запрещении продажи крепостных  без земли

(Архив Государственного Совета. Т. IV, 1874, стр. 323-339. Лишь

в 1833 г., почти накануне крестьянской реформы, царское правительство

вновь пыталось "запретить отдельно от семейств, как с землею, так и без

земли, продажу крепостных людей вообще и уступку их по дарственным

записям в посторонние руки" (Указ Николая I о запрещении принимать

крепостных людей без земли в обеспечение и удовлетворение частных

долгов, и отчуждать их по купчим и дарственным записям отдельно

от семейств их от 2V 1833-2-е П. С. З., т. VIII, отд. 1-е. № 6163).

(**413) А. Н. Радищев, указ. соч., т. 1, стр. 134-В. И. Семевский,

указ. соч., т. 1, стр. 44-45 и 359. -А. С. Лаппо-Данилевский, указ.

соч., стр. 109.-Е. Приказчикова. Экономические взгляды А.Н.Ради-

щева. 1947, стр. 68-69.-См. также ст. 591 Свода законов о состояниях

(т. IX Свода Законов 1832 г.).

(**414) Ср. В. И. Ленин, Соч., т. XXIV, стр. 367.

-207-

и приобретала характер личной зависимости от господина

как такового. Это было, однако, уже процессом некоторой

"деформации" феодальных производственных отношений.  (*415).

Эти отношения позднего феодализма, при которых утра-

чивался основной признак крепостного крестьянина-наделе-

ние его землей и другими средствами производства, наличие

некоторой заинтересованности в труде",-не являлись

все же типичными отношениями крепостной зависимости.

Основная масса крепостного крестьянства, даже переведенного

на оброк, сохраняла за собой свои наделы и свое частное

хозяйство, и для нее ее крепостная зависимость попрежнему

оставалась "крепостью земле и лицу". (*416).

(**415) Ср. Н. А. Цаголов, указ. соч., стр. 57.

(**416) Иначе-Н. А. Цаголов, по мнению которого  прикрепление

крестьян к земле уже во второй половине XVII в. и особенно при Петре 1

превратилось в прикрепление к помещику (указ. соч., стр. 57).

-207-

 26. Право крепостного на надел

Каким же правом обладал "крепкий земле и лицу" феодаль-

iue крестьянин на землю, к которой он был прикреплен,

а надел, находившийся в его владении и пользовании?

Правильно ли утверждение, что "значительная часть крестьян,

сидевших на владельческих землях, имела право собственно-

сти на свои участки, хотя и неполное?" Обоснован ли подоб-

ный тезис даже по отношению к владельческому крестьянину

XV-XVI вн. тем, что этот крестьянин "мог передать свое

владение" по наследству, мог переуступить его пришельцу

с тем условиям, чтобы он принял на себя его обязательства

по отношению к господину?" (**417) Можно ли распространить

и на владение крепостных крестьян понятие подчиненной

собственности (dominium utile, Unter-oder Nutzeigentum), (*418),

которое отдельные феодальные законы (*419) или средневековые

юристы и вслед за ними ряд юристов XIX в. применяли

к владению наследственных чиншевиков-крестьян? (*420).

Ответ на эти вопросы предопределяется самым содержа-

нием понятий разделенной собственности, с одной стороны,

(**417) Н. П. Павлов-Сильванский, указ. соч., 1910, стр. 194.

(**418) Ср. П. И.  Беляев, цит. статья в "Журнале Министерства

юстиции", 1916. № 8. стр. 158-159 и 169-170.

(**419) Например, Саксонская конституция 1572 г., II, гл. 39 (приведена

у Kraut [ 248. Nr. 2]).

(**420) Вeseler, op. cit. I Abt.. S. 291, 748, 753,- Вluntschli, op. cit.,

S. 196.- O. Gierke. op.cit, II Bd., S. 370.-Pfizer in Holtzendorffs

Rechtslexikon, II Bd., S. 924.- Schroder, op. cit., S. 792-Viollet,

op. cit., p. 686-688.-Esmein, op. cit., p. 243.-Planiol, op. cit., t. I,

n 2997.

-208-

крепостной зависимости, - с другой. Разделенная собственность

имеет место только при таком разделе власти и инте-

реса в использовании каких-либо средств производства, при

котором каждый из управомоченных не только получает опре-

деленную долю дохода, но и осуществляет определенную

долю собственной власти над соответствующих объектом

права собственности. Необходимым условием участия в осуще-

ствлении этой собственной власти является наличие извест-

ного-социального и правового - равенства между верховным

и подчиненным собственником. Вассал  правда, зависит

от сеньера, он-его "человек" (homo, man, Mann), (*421), но он-

в такой же мере свободен, как и его сеньер, он член одного

с ним класса и сословия, он отличается от него только

рангом ("щитом") своего дворянского или рыцарского достоин-

ства. (*422). Сеньер среди вассалов-только первый среди равных.

Он не может по собственному произволу увеличить объем

обязанностей вассала, не может ограничивать или нарушать

его прав, он может лишить его лена только при наличии

установленных феодальным обычаем или законом оснований. (*423).

Ни одного из указанных элементов нет во взаимоотношениях

феодала-крепостника с его крепостным. Каким бы путем

ни произошло закрепление крестьянина: путем прямого захвата

феодалом общинных земель ("окняженье", "обояренье"), (*424),

путем закабаления или в результате коммендации (закладни-

чества), каковы бы ни были форма и степень создавшейся

личной зависимости крестьянина от феодала, -если он стано-

вился "крепким земле и лицу", он терял ту хозяйственную

и правовую самостоятельность, определенный минимум которой

необходим для раздела власти и интереса с верховным собст-

венником земли на правах ее подчиненною собственника.

Участниками разделенной собственности могли быть и пред-

ставители разных классов или сословий (мы увидим это ниже

на примере чиншевого землевладения), (*425), один из них мог

даже находиться в некоторой зависимости от другого, но необ-

ходимым условием разделенной собственности является все же

тот минимум экономической и правовой самостоятельности

подчиненного собственника, при котором верховный собствен-

ник вправе осуществлять свою власть над землей лишь

в пределах, установленных законом и обычаем, а не его произ-

(**421) Ср. формулу оммажа у Bracton: "Devenio homo vester" (op. cit.,

I, 80).

(**422) Ср. градацию "щитов" в SLandrecht I 3,  2.

(**423) Ci.  19 настоящей главы.

(**424) Ср. Б. Д. Греков. Крестьяне на Руси, стр. 498, 516-518,522-526

и 529.

(**426) См.  27 настоящей главы.

-209-