§ 1. Разум в праве. Путь к разгадке

1. Право как объективированное бытие разума. На­стала пора сказать о том главном, к чему в предшествую­щих главах подводили суть и сам ход ранее рассматрива­емых вопросов — становления и развития гуманистичес­кого права как естественного, предопределенного логи­кой Истории процесса.

Это главное таково. По своим коренным особеннос­тям право выступает в качестве продукта разума в области внешних, практических отношений, а в идеале, по заложенным в нем потенциям (реально — по мере пе­рехода человечества к цивилизациям последовательно демократического, либерального типа, реализации в об­ществе высокой юридической культуры) — "самого" бытия разума.

И вот здесь (во всяком случае, хотя бы здесь, в каче­стве исходной констатации авторской позиции) необходи-

578

Часть III. Философско-правовые проблемы

Глава 14. Право — бытие разума

579

мо оттенить то обстоятельство, что право представляет собой продукт Разума с большой буквы, т. е. не в одной лишь плоскости высших психофизических особенностей индивида — существа биологического мира, а как выра­жающего эти особенности вселенского явления (творения) мирозданческого порядка.

Качество права как объективированного бытия Разу­ма в области внешних практических отношений проявля­ется в следующем.

Во-первых, в том, что конструируемое Разу­мом представление о праве выступает в виде чистого права, т. е. идеального образа права, "освобожденного" (путем логической операции) от воздействия и влияния опыта, чувственных факторов, предмета, изменчивых фактических отношений — от всего того, что к нему в реальной жизни "примешивается"} т. е. от политических и экономических целей, от классовой, национальной, иной групповой воли, политических интересов, диктата влас­ти, эгоизма и каприза правителя, требований, вытекаю­щих из экономических и политических интересов, прак­тических соображений, и т. д.

Во-вторых, оно выступает как "чистое" в связи с только что отмеченным обстоятельством также и пото­му, что Разум обнаруживает в этом идеальном образе смысл права, его логику и предназначение, обусловленные его мирозданческой природой, местом и ролью в жизни людей.

И наконец, в-третьих, в нем в свою очередь реализуется, находит объективированную жизнь не про­сто разум, а разум как вселенское явление и притом чистый Разум, его достоинства высшего вселенского явления (творения) мирозданческого порядка, его сила, мощь, богатство, проявляющиеся в высоких свершениях ума, созидания, творчества. То есть такие феномены Ра­зума, которые находятся на другом полюсе по отноше­нию к "разумным" деяниям людей, сопряженным с био­логическими и социальными негативами человеческого бытия и нередко дающим о себе знать в изощренном

коварстве, предумышленном злодействе, изворотливой хитрости, иных людских пороках.

Скажу сразу, конечно же, подобного стерильно чи­стого права (да к тому же, скажем так, "дважды очи­щенного" — и на уровне права, и на уровне разума) как некой реально функционирующей юридической системы в нашей земной жизни не было, нет и не будет никогда. Право по самой своей природе призвано пребывать в самой гуще сложного, прекрасного и грешного, бытия и функционировать в системе реальных, практических жизненных отношений. Оно всегда существовало и неиз­менно будет существовать в противоречивой паутине эко­номических, политических, нравственных отношений, в переплетении с ними, во взаимосвязи с идеологией и вла­стью, а также под воздействием воли и страстей конк­ретных земных людей, которые в свою очередь подвер­жены влиянию, проникновению в них многообразных чув­ственных факторов, импульсов подсознания, увлечений, эмоций, заблуждений, иллюзий, мифов.

Да и сам вопрос о таком праве (т. е. о праве как явле­нии Разума) не возникал и не мог возникнуть до того, как в человечестве, в его бытии не назрела острая необ­ходимость фактического перехода народов к последова­тельно демократическим, либеральным цивилизациям и не сложились предпосылки и условия для этого перехода. Словом, до того, как идеи, дух, идеалы Французской революции (а также первые шаги по конституированию демократической политической системы в Северной Аме­рике и в Европе к концу XVIII в.) потребовали того, что­бы среди человеческих ценностей в противовес произво­лу, самочинному господству власти, страстей и капризам правителей было возвышено право как институт циви­лизации и был определен тот образ (понятие) такого пра­ва, которое необходимо для новой, последовательно де­мократической, либеральной эпохи в истории человече­ства. Такой образ, которого даже в сугубо практической жизни "требует сам разум", притом "...чистый,   a priori

580

Часть III. Философско-правовые проблемы

Глава 14. Право — бытие разума

581

законодательный разум, не принимающий в соображе­ние ни одной из эмпирических целей"1.

Смею утверждать, что такое никем конкретно не поставленное и не сформулированное "задание Истории" и было реализовано философской мыслью конца XVIII в., обосновавшей идеальный образ чистого права. А затем — пусть и не всегда в адекватной терминологии и без фило­софских констатации — подхвачен и продолжен другими мыслителями, в основном правоведами, исследовавшими, казалось бы, абстрактные юридические построения, кон­струкции. И именно в них, в абстрактных юридических построениях, конструкциях, обнаруживающих высшие, утонченные интеллектуальные свершения, затрагиваю­щие как раз "прозу жизни" — многообразные практичес­кие отношения.

Стало быть, чистое право — это не выдумка идеа­листа, не продукт простого кабинетного сочинительства. Оно — прежде всего найденный философией и правове­дением плодукт Истории и Времени, который реально воплощается в практической жизни.

Здесь, как уже упоминалось, перед нами эффект своего рода "двойного очищения": образ права, освобож­денный от чувственных и иных влияний, выступает в ка­честве продукта Разума, который в свою очередь также "очищен" от всего чувственного, преходящего. В этом от­ношении "чистое право" представляет собой по своей сути реальное бытие чистого Разума, притом, как можно предположить, чистого Разума в его высшем вы­ражении, которое возможно в реальной (внешней), прак­тической жизни людей.

Насколько такая характеристика чистого права пред­ставляется существенной, может быть подтверждено ря­дом доводов.

Вот один из них. Необходимость разумного регулиро­вания и разумного управления в обществе, причем тако­го, когда реализуются самые высокие значения Разума,

во все века при всех социальных системах, политичес­ких режимах и правителях выдвигалась в качестве неиз­менно высшей задачи, будто бы при данной власти ре­ально осуществляемой. Да и в жизни во все века все пра­вители неизменно изображали и рекламировали свои ре­шения в качестве "единственно разумных".

Но никогда, ни при каких социальных системах, по­литических режимах и правителях, такая задача реаль­но, практически не реализовалась и не могла быть реа­лизованной по определению. Ибо какие бы ни предпри­нимались усилия для того, чтобы регулирование и управ­ление в обществе возвести в ранг "разумного", они неиз­бежно подвержены воздействию чувственных факторов, влиянию времени, переменчивого опыта, личностных, нередко корыстных мотивов, страстей, иллюзий, догм.

В реальной, практической жизни людей, общества существует только один институт, который в сфере регулирования (управления) внешних, практических от­ношений способен — к тому же при наличии многих обя­зательных условий (да и то, скажем так, не до конца, не предельно) — сделать Разум соответствующим самым высоким его показателям, т. е. чистым.

Это — право.

Притом право, которое, даже в качестве "чистого", оставаясь идеальным образом и не претендуя на то, что­бы реально и в полном объеме стать некой идеальной юридической системой, тем не менее остро нуждается в практической реализации в ходе демократического и правового развития общества в виде осуществления ряда принципов, требований. Иначе гово­ря, стать образцом, эталоном для практического действо-вания. Кант говорит, что мы придем к повергающим в отчаяние выводам, "если не допустим, что чистые прин­ципы права имеют объективную реальность, т. е. если не допустим их осуществимость"1.

Кант И. Сочинения на немецком и русском языках. Т. 1. С. 283.

Кант И. Сочинения на немецком и русском языках. Т. 1. С. 459.

582

Часть III. Философско-правовые проблемы

Глава 14. Право — бытие разума

583

Да, иначе действительно неизбежны весьма груст­ные выводы ("повергающие в отчаяние"). Ибо чистое пра­во как идеальный образ в реальном последовательно де­мократическом, цивилизационно-либеральном развитии, необходимая, и притом ключевая ступень, открывающая путь к формированию правового общества в соответствии с требованиями современного естественного права, его современного "юридического выражения" — права чело­века, что и предопределяет высокое место права в на­шей жизни.

И не это ли предрекаемое знаменитым философом отчаяние, соединенное с пониманием великой миссии права в жизни людей, ощущается в словах И. А. Покровского, написанных им в 1918 г., уже после большевистского пе­реворота, о том, что критерий права "доминирует над критерием интереса и составляет такое понятие, без ко­торого мы не можем ни мыслить, ни действовать"1? На­верное, это так, тем более что отзвуки первых впечат­лений о коммунистическом строе слышатся и в таких сло­вах русского правоведа: "Как бы ни рисовался нам буду­щий желательный социальный строй, он должен быть оправдан как строй правый и справедливый; без этого он будет ощущаться всеми, даже теми, для кого он выго­ден, как голое насилие"2.

Что же представляет собой чистое право по своей природе, если оно является — хотя и нуждающимся в осуществлении — идеальным образом? По известной но­менклатуре правовых явлений оно, по всем данным, мо­жет быть охарактеризовано в качестве правосознания. Но правосознания как активной силы3, и притом силы особо-

1              Из глубины. Сборник статей о русской революции. М.: Изд-во МГУ. С. 232.

2              Там же. С. 230.

3              См.: Соловьев Э. Ю. Указ. соч. С. 191. Отметив, что в правосознании

содержится мощный активный потенциал, автор пишет: "Правосозна-

тельный ригоризм настоятельно необходим для ныне переживаемого

нами этапа общественного обновления. На мой взгляд, он важнее даже

таких безусловно ценных и желательных установок, как чуткость и

милосердие. И никто не учил ему лучше создателя трансценденталь­

ной этики".

го рода. Такой силы, основу и существо которой образу­ют естественные потребности общества, если угодно, ес­тественное право на современном этапе развития че­ловечества. И значит, правосознания, которое в соответ­ствии с особенностями чистого права, необходимости его реального осуществления выражается в определенных категориях (принципах), имеющих характер требований, от реализации которых решающим образом зависит наше будущее, формирование и развитие правового граждан­ского общества.

Эти требования и находят, как мы видели, выраже­ние в категориях (принципах) чистого права, что имеет существенное значение для реального, действующего права, его развития, практики юриспруденции [II. 13. 2].

2. На подступах к пониманию тайны права. Харак­теристика общетеоретических проблем под углом зрения логики права, показала, что сама органика правовой ма­терии, рассматриваемой с сугубо инструментальной сто­роны как система правовых средств, такова, что она не­избежно выводит на субъективные права. На то, что в центре механизма правового регулирования, в сердцеви­не сложных соотношений, сцеплений правовых средств (типов, систем) неизменно оказываются правовые возмож­ности, связанные с собственным поведением субъектов, и гарантии таких возможностей [II. 9. 2].

При рассмотрении этой проблемы мы ранее, в пред­шествующем изложении, оказались в тупике. Теория права (как на аналитическом уровне, так и на уровне инстру­ментальном — теории правовых средств) сама по себе не дает ответа на вопрос об основаниях этой, в сущности, главной тайны материи права, которая приобрела в связи с этим чуть ли не мистический оттенок.

Но вот сейчас сам ход рассмотрения философско-пра-вовой проблематики — теперь уже по логике науки — определил путь решения указанной проблемы, перспек­тиву ее вполне научно обоснованного решения.

Определяющий момент здесь — это как раз научные представления о чистом праве в его соотношении с Ра-

584

Часть III. Философско-правовые проблемы

Глава 14. Право — бытие разума

585

зумом (тоже чистым). Именно эти представления рас­крывают указанную ранее тайну правовой материи, ее органическую "устремленность" к субъективным правам, позволяют увидеть как раз в этой "устремленности", из­начальной "заданное™" исконный смысл и историческое предназначение права в жизни людей, обусловленные его мирозданческой природой,

Источник же такой органической "устремленности" правовой материи кроется именно в том, что право (чис­тое право) с философской стороны — это объективиро­ванное бытие Разума. Притом Разума, здесь уместно сказать об этом еще раз, не с точки зрения одних лишь психофизических особенностей индивидов как существ биологического мира, во многом связанных у людей с зоо­логическими, сугубо эгоцентрическими интересами, зо­вами подсознания, эмоциями и страстями, а именно чис­того Разума, в котором раскрываются высшие начала жизни людей. Начала, среди которых, напомню, первое место занимают идеалы и ценности свободы.

Вот и получается, что своеобразное сцепление час­тиц правовой материи, когда оно объективно, как бы само собой выстраивается в направлении субъективных прав (ее, казалось бы, невесть откуда взявшаяся собственная логика) — не нечто хаотически случайное и не некое мистическое "предначертание", а вполне понятное, впол­не объяснимое проявление высоких требований Разума.

И здесь, с рассматриваемых позиций, иной "задан-ности", иной "устремленности" в правовой материи, даже анализируемой с сугубо инструментальной стороны, и быть не может. Она, правовая материя, представляя по­зитивное право как объективированное бытие Разума, только так — с "настроенностью" на субъективные права — и может существовать в человеческом сообще­стве. Причем, как это ни парадоксально, независимо от практического использования правовой материи. В самых прозаических переплетениях практической жизни. Даже такого использования, когда в ней на первое,место вы-

двигаются юридические обязанности, меры ответствен­ности, пусть даже самые что ни на есть жесткие (хотя в этом случае и происходят немалые деформации в право­вой материи).