§ 39. ПОСТАНОВКА ВОПРОСА

Преступление как определенное поведение человека вызывает не только правовую, но и известную моральную оценку со стороны общества в целом и отдельных людей.

Вопрос о соотношении понятий преступного и антиморального составляет лишь небольшую часть огромной проблемы соотношения морали и права. В настоящей работе эта проблема, разумеется, не ставится и ставиться не может. Автор ограничивается скромной задачей — уяснить, является ли в социалистическом обществе преступление вместе с тем и антиморальным поступком или же возможны отдельные роды деяний, которые, согласно нормам пра»а, являются преступлениями и вместе с тем с точки зрения коммунистической нравственности остаются поступками безразличными, т. е. нравственностью не осуждаются.

Решение этой ограниченной задачи в отношении понятия преступления в советском праве требует также известного анализа буржуазного и частью даже добуржуазного права.

При решении поставленной задачи следует исходить из положений марксизма-ленинизма об историчности и классовом характере не только норм уголовного права (как и права вообще), но и норм морали.1

Нет единой, вечной, неизменной общечеловеческой морали. Та или иная система моральных норм представляет собой продукт сложного исторического развития. В обществе, разделенном на антагонистические классы, существует ^несколько

1 Ф. Энгельс писал о буржуазном обществе: «Три осяовных~класса современного общества — феодальная аристократия, буржуазия и пролетариат—имеют каждый свою особенную мораль». К.Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. XIV, стр. 93.

15*

228                                                                                                                                                                                                                                                                                                     Преступление — деяние антиморальное

систем морали, резко отличных по основным исходным положениям.

Деяния, которые запрещаются нормами уголовного права, могут вызывать различную оценку со стороны отдельных существующих в данном обществе систем морали.

В буржуазной литературе уголовного права при анализе норм средневекового права весьма нередко в качестве вопиющего дефекта действовавшей тогда системы уголовного права указывается на смешение понятий моральных и юридических, в частности, на установление уголовной санкции за деяния только антиморальные. В связи с этим иногда делается попытка определить по существу отличие поведения, подлежащего регламентации нормами морали, от поступков, регламентация которых должна осуществляться нормами уголовного права.

Наиболее решительно такое разграничение провел А. Фейербах. Указывая, что смешение моральной и правовой точек зрения, внутреннего и внешнего суда, уголовной наказуемости и морального осуждения создало великую путаницу, Фейербах дал и перечень ряда деяний, которые должны считаться только антиморальными поступками и не имеют никакого отношения к праву.2

После Фейербаха попытки выделить антиморальные поступки не прекращаются. Например, различие между правом и моралью видят в том, что для права характерно внешнее поведение, а дли морали внутреннее настроение человека, что оценка поведения в праве объективна, в области морали субъективна, что антиморальный поступок есть нанесение вреда самому себе.

Ни один из таких общи-t критериев нельзя признать приемлемым. Не существует поступков, которые можно было бы по самой их природе всегда причислить к поступкам только антиморальным, безусловно исключая их из круга преступного. Тот же поступок, если он станет опасным, может быть включен в число преступлений и перестает быть поступком только ^антиморальным.

Наиболее типичными поступками только антиморальными в буржуазной теории уголовного права принято считать действия, направленные на причинение вреда самому себе. Однако в добуржуазном праве самоубийство влекло суровую уголовную кару, от которой не освобождала даже смерть лица, посягавшего на свою жизнь. Английское   право сохранило

2 A. Feuerbach.   Revision der Grundsatze und Grundbegriffe des positiven peinlichen Rechts. Bd. I, 1799.

Постановка вопроса                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                      229

наказуемость лица, покушавшегося на самоубийство. Современное уголовное право сурово карает самоизувечение с целью уклонения от военной службы. Таким образом,причинение вреда самому себе, если это действие в данных условиях общественно опасно, перестает быть только антиморальным поступком, а становится преступлением. В дореволюционном русском уголовном праве считалось тяжким религиозным преступлением самооскопление, совершенное участником скопческой секты (ст. 96 Уголовного уложения 1903 г.).

В советском уголовном праве можно найти несколько примеров признания преступлением нанесения вреда самому себе. Такие преступления предусматривают, например, часть 2 ст. 594, часть 2 ст. 68 и ст. 19312 УК РСФСР. Сюда же следует отнести умышленное истребление своего имущества, произведенное общеопасным способом (часть 2 ст. 175 УК РСФСР), нанесение себе ранений во время известного дня «магеррама» (Шахсей-Вахсей) в Азербайджане.3

Основания, по которым буржуазные теоретики в свое время выделяли чисто моральные проступки, которые якобы никогда не могут и не должны быть включены в ^шсло преступлений, довольно понятны. Эти теоретики исходили из круга деяний, опасных для буржуазного строя, представлявшегося им в основном неизменным. Множество человеческих поступков, которые, как не опасные для капиталистических порядков, остались вне рамок правового запрета, расценивались как поступки, всегда и безусловно относимые к области одной лишь морали. Факт отнесения их при феодально-абсолютистских порядках к числу уголовно-наказуемых деяний рассматривался буржуазными теоретиками как нетерпимое смешение областей права и морали. Исторически преходящее Явление возводилось ими в непреложный закон, что вообще свойственно ограниченному буржуазному мышлению.

Поскольку не существует поступков, которые по самой их природе всегда могли бы быть отнесены к области только лишь морали, нельзя говорить о смешении понятий морали и права в добуржуазном праве. В действительности речь может итти лишь о тождестве в ряде случаев понятия преступления и антиморального поступка и о распространении правового регули-рова ния с присущим ему элементом государственного принуждения если не на всю, то на весьма значительную область морали.

3 Пост. ЦИК И СНК Азербайджанок. ССР 1 июня 1929 г. СУ № 14, ст. 218.

230                                                                                                                                                                                                                                                                                                  Преступление — деяние антимораяьное