Глава XVIII СОДЕРЖАНИЕ  ПРАВООТНОШЕНИЯ

1. Материальное и юридическое содержание правоотно­шения. В правоотношении могут быть выделены материальное и юридическое содержание.

Юридическое содержание правоотношения — это его состав-

ные^орлдвд^                        субъекхивто^       тх$ши& Рйяздн-

нсю^ь^ИЭридическое содержание выражает то специфическое, что свойственно правоотношению как своеобразной идеологической форме фактических общественных отношений.

Материальное содержание правоотношения — это то факти­ческое поведение (действие и бездействие), которое_у1Травомо-чейный может,"'а правообязанный должен совершить.

Материальное содержание правоотношения складывается из дозволенного ^поведения управомоченного и должного поведения правообязанного.

Дозволенное поведение управомоченного в любом правоотно­шении выражается в требовании исполнения обязанности. В ряде же правоотношений (правоотношениях пассивного типа; напри­мер, правоотношений собственности) управомоченный прежде все­го совершает положительные действия, которые состоят в обла­дании и фактическом использовании материальных и духовных объектов, в действиях юридического характера, в частности в актах распоряжения объектами и др.

Должное поведение правообязанного может быть трех основ­ных видов:

а)             положительные действия — организационные акты госу­

дарственных органов, передача вещей по гражданскоправовым

обязательствам, выполнение рабочими или служащими трудовых

функций по трудовым правоотношениям и т. п.;

б)            воздержание  от  действий — воздержание  от  нарушений

права собственности, конституционных прав и др.;

301

в) претерпевание — «принятие» обязанным лицом осущест­вляемого в отношении его воздействия.

Претерпевание, казалось бы, представляет собой бездейст­вие1. Но это недостаточно точно. Претерпевание главным обра­зом состоит в «принятии» того воздействия, которое оказывает управомоченный. Выделение претерпевания (наряду с положи­тельными действиями и воздержанием от действий) важно для полной характеристики многих охранительных правоотношений, в том числе уголовноправовых. Лицо, к которому обращены меры юридической ответственности, обязано сообразовывать свое поведение с применяемыми к нему правовыми санкциями. Оно не просто бездействует, а скорее «согласует» свое поведение с мерами правовой ответственности. Кроме того, в ряде случаев претерпевание сопряжено и с положительными действиями (на­пример, возмещение убытков, уплата штрафов и др.).

Должное поведение может быть охарактеризовано и по другим признакам. В частности, выделяются: 1) однократные действия, например, уплата суммы штрафа по административ­ным правоотношениям; 2) периодически повторяющиеся дейст­вия, например, внесение предприятиями сумм налога с оборота в финансовые органы; 3) непрерывное исполнение обязанно­сти— воздержание от действий по правоотношениям пассивного типа, а также претерпевание по ряду охранительных правоотно­шений.

Специфическим, свойственным только правоотношению содер­жанием являются субъективные права и обязанности, т. е. юри­дическое содержание. Материального же содержания в момент возникновения правоотношения реально может и не быть. Это с особой яркостью наблюдается в правоотношениях активного типа, где материальное содержание — положительные действия правообязанного — наступает в результате исполнения юриди­ческой обязанности.

Разграничение в правоотношении юридического и материаль­ного содержания позволяет понять механизм воздействий права на общественную жизнь (см. выше п. 4 гл. Г5). Необходимо под­черкнуть, что по существу юридическое содержание является правовым средством форлшрования материального содержания. В соответствии с государственной волей народа, выраженной в нормах права, субъективные права и обязанности в процессе реализации «обретают»  материальное содержание, что  и  при-

1 С. Ф. К е ч е к ь я н. Правоотношение в социалистическом обществе. Изд-во АН СССР, 1958, стр. 156.

302

водит к формированию фактических общественных отношений. Как правильно отмечено в литературе (применительно к граж­данскому праву), «только при понимании правоотношения как единства правовой формы и экономического содержания, учи­тывая, что форма и содержание взаимодействуют друг с другом, мы сможем объяснить механизм воздействия базиса на над­стройку и обратного воздействия надстройки на базис»2.

Как и по ряду других проблем правоотношения, главная линия теорети­ческой разработки содержания правоотношения в конечном итоге привела к определенному «синтезу» крайних точек зрения.

Если отдельные авторы при рассмотрении содержания правоотношения концентрировали внимание либо на действиях (поведении3), либо на субъек­тивных правах и обязанностях 4, то разграничение материального и юридиче­ского содержания позволило включить в поле зрения одинаково и то, и другое.

Необходимость разграничения материального и юридического содержания правоотношения показана в работах О. С. Иоффе5. Поддержано оно и други­ми авторами. Так, по существу такую же позицию отстаивает Ю. К. Толстой, по мнению которого, «вслед за признанием субъективных прав и обязанностей содержанием правоотношения необходимо определить содержание самих прав и обязанностей» 6.

Конечно, вопрос о «двойном» (материальном и юридическом) содержании общественных отношений нуждается в дальнейшем изучении 7. Во всяком слу­чае, нужно учитывать, что с философских позиций выделение в правоотноше­нии материального и юридического содержания является условным. Содержа­ние каждого явления едино. Точнее было бы рассматривать материальное и юридическое в содержании правоотношения как его  (содержания) «элементы»

2              А.  Г. П е в з н е р. Понятие гражданского правоотношения и некоторые

вопросы   теории   субъективных   гражданских   прав.   Ученые   записки   ВЮЗИ.

Вып. 5, 1958, стр. 6.

3              Например:   Л.   С.   Я в и ч.   Проблемы   правового   регулирования   совет­

ских   общественных   отношений.   Госюриздат,   1961,   стр.   120—121;   в   работе

«Право    и    общественные   отношения»    («Юридическая    литература»,    1971,

стр. 116—118)  автор указывает на диалектику формы и содержания в право­

отношении.

4              О.  С.  Иоффе.  Правоотношение  по  советскому  гражданскому  праву.

Изд-во ЛГУ, 1949, стр. 63.

5              О. С. Иоффе. Спорные вопросы учения о правоотношении. Сб. «Очер­

ки по гражданскому праву». Изд-во ЛГУ, 1957, стр. 37 и след.

6              Ю.   К.   Толстой,    К   теории   правоотношения.   Изд-во   ЛГУ,    1959,

стр. 35.

7              Наряду с материальным и юридическим О. С. Иоффе выделяет в право­

отношении также и волевое  (или идеологическое)  содержание, под которым

автор понимает выраженную в правоотношении государственную волю, волю

господствующего класса  (см. указ. выше статью, стр. 37). Однако выделение

этого «третьего содержания» вызвало в литературе справедливые возражения.

«,..Как  объект  правового  исследования, — отмечает  Ю.   Г.   Басин, — воля  не

существует   в  отрыве от норм   либо   действий   участников   правоотношений,

в   которых   она   также   проявляется»   (Ю.   Г,   Басин.   Вопросы   советского

жилищного права. Алма-Ата, 1963, стр. 112).

303

или «стороны». Кроме того, то, что называется материальным и юридическим

содержанием, с философских позиций само связано как форма и содержание

(юридическая форма фактического общественного отношения, его материаль*

ного содержания). Понятие «юридическое содержание» правоотношения, сфо-

го говоря, означает содержание юридической формы.           I

В настоящей работе термин «содержание» при характеристике фактиче­ского и юридического в правоотношении применяется с учетом сложившейся в юридической науке терминологии, позволяющей, как мне кажется, обеспечить полное освещение всех сторон правоотношения.

2. Субъективное право. Право и интерес. Субъективное юри­

дическое право — это ^ум^лежащая цправомочтному^ви^лях

г

 д             бШТп'^^Ш'ЩГ'^

обеспеченная юридическими         р^

Характерные черты субъективного права таковы/

Субъективное право состоитj^...«^^

которыми обладает данное лицо. Носитель этих возможностей имеет известный «юридический плюс». В рамках субъективного права юридические нормы не предписывают лицу какого-либо поведения. Здесь выражается определенная свобода: лицо может^ (но вовсе не обязано) действовать.

Юридические возможности, характеризующие содержание субъективного права, состоят в мере дозвдмыш^о^^поведе-ния. Слова «мера поведения» означают, что закрепленные за лицом юридические возможности не беспредельны, они дозволе­ны правопорядком — имеют известные границы (меру), в этих границах лицо и может действовать.

Предоставленная управомоченному мера дозволенного пове­дения обеспечивается государством при помощи возложения юридических обязанностей на других лиц. Конечно, социалисти­ческое государство обеспечивает реальность субъективных прав широкой системой экономических, политических и организаци­онных гарантий. Но с юридической стороны охрана субъективных прав гарантируется главным образом тем, что на опреде­ленных лиц возлагаются юридические обязанности. Их неиспол­нение (правонарушение) служит основанием для применения мер государственного и общественного принуждения, в частности для применения мер юридической ответственности. Следовательно, с юридической стороны государственное гарантирование субъек­тивных прав осуществляется не непосредственно, а через возло­жение на определенных лиц юридических обязанностей.

Значение субъективных прав в механизме правового регули­рования выражается в той их роли, в какой они (вместе с юриди­ческими обязанностями) обеспечивают функции правоотноше­ний, т. е. функции по индивидуализированию предписаний юри-

304

дических норм применительно к данным субъектам. Причем права требования, входящие в состав субъективного права, яв­ляются инструментом «внутренних механизмов» в самом право­отношении: они — права требования — выступают в виде средств, нацеленных на обеспечение юридических обязанностей. Когда, например, финансовый орган требует от налогоплательщика уп­латы суммы налога, то его право (право требования) само по себе не может удовлетворить финансовые интересы государства; при помощи реализации права требования финансовый орган добивается исполнения обязанностей налогоплательщика и на этом роль права требования исчерпывается.

В то же время субъективные права имеют в механизме пра­вового регулирования и «свою» особую функцию. Они закреп­ляют свободу, инициативу и самостоятельность лиц — носителей права. Управомоченный в рамках субъективного права (в слу­чаях, когда право не осложнено соответствующей обязанностью) может совершать или не совершать дозволенные действия, со­вершать их в полном объеме или частично, в порядке, наиболее удобном для него, и т. д.

Особые функции субъективных прав в механизме правового регулирования связаны с их самостоятельной социальной цен­ностью.

Характерные черты (свойства) субъективного права позво­ляют ему не просто обеспечивать порядок и организованность общественных отношений, а такой порядок и организованность, которые сопряжены с развитием самостоятельности, инициати­вы и свободы в том конкретном классовом содержании, которое свойственно системе социально-классовых отношений социали­стического общества на данном этапе его развития. В частно­сти, применительно к гражданам «совокупность принадлежащих гражданину субъективных прав устанавливает сферу его ин­дивидуальной автономии, свободы...» 8.

Социальная ценность субъективного права с еще большей полнотой может быть раскрыта, если рассматривать его в един­стве с интересами.

Ведь управомоченному предоставляется мера дозволенного поведения в целях удовлетворения его интересов. Момент «ин­тереса» является весьма существенным для субъективного пра­ва. Обязанное лицо также имеет известную меру поведения. Од­нако в отличие от управомоченного обязанное лицо строит свое

8 Г. В. Мальцев. Социалистическое право и свобода личности. ^Юриди­ческая литература», 1968, стр. 65.

20  Заказ 82           305

доведение не в своих интересах, а в интересах носителя субъек­

тивного права.     1

Учет момента интереса в понятии субъективного права позво­ляет с большей полнотой определить значение права в системе общественных отношений, его роль как юридического средства обеспечения жизненных интересов и таким путем связать анализ субъективных прав с реальными отношениями, а в конечном сче­те— с экономическим базисом общества. В интересе управомо­ченного может выражаться его личный интерес, а также обще­народный интерес общества в целом 9.

Здесь, следовательно, наглядно проявляется значение инте­реса как «мостика», связывающего право с реальными жизнен­ными отношениями, с их глубинными социально-классовыми ос­новами. Право воздействует на жизненные (экономические) от­ношения не непосредственно, а прежде всего через интересы10-Интересы же в свою очередь способны выполнять такого рода посредствующую роль, потому что они органически связаны с субъективным правом11.

В настоящее время теоретическая разработка понятия субъективного пра­ва все в большей степени связывается с задачей нахождения в субъективном праве своего, положительного содержания. Если в свое время субъективное право в целом сводилось к праву требования, а его содержание отождест­влялось с содержанием юридической обязанности, то в настоящее время советские ученые-юристы единодушно рассматривают субъективное право-как право на действия самого управомоченного.

9              Н.   Г.  Александров.   Право  и  законность  в  период  развернутого*

строительства коммунизма. Госюриздат, 1961, стр. 225—226. Освещение субъ­

ективного   права   через  момент  интереса   является   одним   из   перспективных

направлений    разработки   проблем    общей  теории.   Этим,   помимо   прочего,,

объясняется то повышенное внимание к проблеме интереса, которое дает о

себе знать в юридической литературе последнего времени   (см., в частности:

В. М. Чхиквадзе.   Государство, демократия, законность. Ленинские идеи,

и современность. «Юридическая литература», 1967, стр. 306—308).

10            В. М. Чхиквадзе,   указ. соч., стр. 306. По мнению Г. В. Мальцева,,

«в обществе возникает следующая связь:  объективные    интересы —

общественное   сознание — право»   (Г. В. Мальцев. Социалисти­

ческое право и свобода личности. «Юридическая литература», 1968, стр.  101)..

11            О направлениях использования категории «интерес» при рассмотрении

правовых проблем см.: Е. А. Фролов. Объект уголовно-правовой охраны и-

его роль в организации борьбы с посягательствами на социалистическую соб­

ственность. Автореферат докторской диссертации. Свердловск, 1971, стр. 18—

21. Крайнюю позицию по данной проблеме занимает В. Л. Суховерхий: он, по

сути дела, отождествляет право и юридически охраняемый интерес (В. Л. С у-

ховерхий. О соотношении субъективного гражданского права и интереса.

Материалы   конференции   по   итогам   научно-исследовательской   работы   за

1966 год. Свердловск, 1968, стр, 12—16),

306

Несомненная заслуга в разработке положительного содержания субъектив­ного права принадлежит С. Н. Братусю, который впервые в советской лите­ратуре определил субъективное право как меру возможного или дозволенного поведения самого управомоченного 12.

Определение субъективного права, разработанное С. Н. Братусем, пытался усовершенствовать ряд авторов. Так, по мнению О. С. Иоффе, субъективное право состоит из двух возможностей — из меры дозволенного управомоченно-му поведения и из возможности требовать известного поведения от обязан­ного лица 13. Еще дальше пошел Н. Г. Александров, который полагает, что субъективное право складывается из трех возможностей: меры дозволенного поведения самого управомоченного, возможности требовать известного поведения от обязанного лица и, кроме того, возможности прибегнуть в необ­ходимых случаях к содействию государственного аппарата и.

Однако едва ли приведенные дополнения к общему определению субъек­тивного права являются необходимыми. Вторая и третья возможности без остатка охватываются первой. В частности, возможность требовать известного поведения от обязанного лица — это тоже мера дозволенного поведения само­го управомоченного. «Как в тех случаях, когда управомоченный требует от обязанного лица совершения предписанных ему действий, так и в тех слу­чаях, когда управомоченный обращается за содействием к аппарату государ­ственного принуждения, действует все же он сам, а не кто-либо другой» 15.

Другой вопрос, что при более детальной характеристике субъективного права необходимо расчленить общую формулу (мера дозволенного поведения) на отдельные правомочия — право требования, право на положительные дей­ствия управомоченного. При этом чрезвычайно важно учитывать, какой перед нами тип правоотношения. Как будет показано в последующем, в правоотно­шениях пассивного типа мера возможного поведения управомоченного действи­тельно слагается из двух возможностей. Зато в правоотношениях активного типа эта «мера» состоит лишь из одной возможности — возможности требо­вать предписанного поведения от обязанного лица. Что же касается возможно­сти прибегнуть в необходимых случаях к принудительной силе государствен­ного аппарата, то в качестве особого правомочия (притязания) она включает­ся в содержание субъективного права лишь при нарушении юридических обя­занностей.

С. Ф. Кечекьян, соглашаясь в принципе с определением субъективного пра­ва, предложенным С. Н. Братусем, полагает, однако, что неудачным является выражение «мера поведения», так как мера понятие количественное, предпо­лагающее соизмеримость различных величин, а субъективные права разно­образны и несоизмеримы 16. Однако, как уже отмечалось, выражение «мера» употребляется при определении субъективного права для указания границ дозволенного поведения управомоченного 17.

12            С.   Н.   Братусь.   Субъекты  гражданского  права.   Госюриздат,   1950,

стр. 8—21.

13            О. С. Иоффе. Спорные вопросы учения о правоотношении. Сб.-«Очер­

ки по гражданскому праву». Изд-во ЛГУ, 1957, стр. 41—42.  :

14            Н.   Г. Александров.  Право  и законность  в  период развернутого

строительства коммунизма. Госюриздат, 1961, стр. 225.

15            Ю.   К.   Толстой.   К   теории   правоотношения.   Изд-во   ЛГУ,    1959,

стр. 42.

16            С.   Ф.   Кечекьян.   Правоотношения   в   социалистическом   обществе.

Изд-во АН СССР, 1958, стр. 56—57.

17            Ю. К. Толстой, указ. соч., стр. 41.

29*          307

3. Правомочие. Это входящая в содержание субъективного* права KQ3KPJnwaji^pudu4ecKa& возможность. Сб

 3PJnj^p

Субъективное право, взятое в самомЪВщем виде, представля­ет собой «меру дозволемого^щве^нир». В ряде случаев эта «мера» сводитсЗГк праву требования и к потенциальной возмож­ности притязания (правоотношения активного типа). Здесь по­нятия субъективного права и правомочия являются в принципе тождественными, совпадающими. В то же время нередко субъ­ективное право отличается сложным строением, имеет «дроб­ные» части. Тогда различие между субъективным правом и пра­вомочиями проявляется весьма отчетливо. Это, например, отно­сится к субъективному праву собственности, которое складыва­ется из трех правомочий — прав владения, пользования, распо­ряжения (да плюс еще и правомочия требовать от всех других: лиц воздержания от определенных действий).

Таким образом, при характеристике субъективного права на­блюдается явление, сходное с тем, которое мы видели при рас­смотрении юридической нормы. Подобно правовым предписа­ниям, которые оказались первичным звеном нормативной си­стемы, и здесь первичным является не субъективное право, а правомочие. Если «молекулой» в ткани правовых отношений мо­жет быть признано субъективное право, то «атомами» — право­мочия.

Правомочия, входящие в состав субъективного права, могут быть трех основных видов:

а)             право требования;

б)            право на положительные действия;

в)             притязание.

Приведенного разграничения между субъективным правом и правомочием придерживаются многие правоведы. Однако по этому вопросу в литературе высказаны и другие мнения.

Так, с точки зрения Д. А. Керимова, «правомочие... есть реализация, осу­ществление субъективного права в действиях лица, вступившего в конкретное правоотношение» 18. Ц. А. Ямпольская, рассматривая развитие субъективных прав граждан, различает три стадии: 1) стадию правоспособности, 2) стадша субъективного права как элемент правового статуса гражданина и 3) стадию правомочия в конкретном правоотношении 1Э.

Подобное разграничение субъективного права и правомочия вызывает ряд возражений. Прежде всего оно построено на ошибочной, на мой взгляд, пред-

18            Д. А. Керимов. Обеспечение законности в СССР. Госюриздат, 1956,

стр. 26

19            Ц. А. Ямпольская. О субъективных правах советских граждан и

их   гарантиях.   Сб.   «Вопросы   советского   государственного   права».   Изд-вс*

АН СССР, 1959, стр. 161.

308

посылке, согласно которой субъективное право может существовать вне право-отношения. Это не только приводит к утрате субъективным правом его обще­ственной природы и юридического характера (субъективное право вне связи с юридическими обязанностями не может быть обеспечено мерами государст­венной защиты), но и вызывает непреодолимые затруднения практического* порядка. Ведь разграничение субъективного права и правомочия особенно важно применить к тем субъективным правам, которые упомянутые выше и некоторые другие авторы как раз причисляют к категории субъективных прав «вне правоотношений» (например, к субъективному праву собственности). Каким же образом, спрашивается, обозначать отдельные дробные юридические возможности в составе субъективных прав, если термин «правомочие», по мне­нию этих авторов, означает лишь субъективное право в рамках конкретных правоотношений?

4.             Право требования. Это правомочие, содержание которого

состоит в^зозможности^т^ебо^ть исполнения^ или соблюдения

юридической обязанности. ТГо св^еТйу~ ю"^

араво требования может быть охарактеризовано в качестве пра­вомочия на «чужие» действия; оно является своего рода вспомо­гательным средством: призвано обеспечить исполнение или со­блюдение юридической обязанности другим лицом, вызвать к: жизни «чужие» действия.

Хотя право требования и не выражает в полной мере поло­жительное содержание субъективного права, оно для него явля­ется обязательным элементом. Юридическое существо любого субъективного права заключается в том, что объективный право­порядок предоставляет управомоченному средство, при помощи которого он может проявить свою волю и инициативу с целью* побудить другую сторону правоотношения исполнить или соблю­дать юридическую обязанность.

Права требования с корреспондирующей ему юридической обязанностью образует «остов», «скелет» всякого правоотноше­ния. Именно от права требования тянутся «провода», по кото­рым идет активная правовая энергия к юридической обязанно­сти.

Права требования подразделяются на две основные разно­видности:

а)             право требовать исполнения   активной   обязанности  (оно*

может быть названо позитивным). Позитивное право требова­

ния свойственно правоотношениям активного типа;

б)            право   требовать    соблюдения   субъектами   возложенных

на них пассивных обязанностей (оно может^быть названо нега­

тивным). Негативное право требования свойственно правоотно­

шениям пассивного типа.

5.             Право на положительные действия. Это правомочие, содер­

жание которого состоит в возможности лица «самому» совершать

309*

положительные действия, В отличие от права требования данное правомочие представляет собой право не на «чужие», а на «свои» действия. Иными словами, здесь такое дозволенное пове­дение, которое прежде всего касается самого управомоченного: жизненный интерес удовлетворяется при помощи его собствен­ных акций — действий активного, положительного характера.

Отсюда своеобразие механизма осуществления рассматри­ваемого правомочия: его реализация не нуждается в содействии каких-либо других лиц. Необходимый эффект (удовлетворение интереса) достигается либо путем фактической деятельности (например, при фактическом использовании вещи собственни­ком), либо «автоматическим» наступлением обязательных юри­дических последствий (например, при принятии наследства).

Права на положительные действия в ряде случаев также отличаются сложным строением и, следовательно, сами слагают­ся из нескольких правомочий. Например, право автора включа­ет такие правомочия, как право на авторство, право на автор­ское имя, право на опубликование и на распространение произ­ведения и др.

Правомочия данного вида непосредственно и наиболее полно выявляют положительное содержание субъективного права. Именно с ними связаны самостоятельное значение субъективно­го права в механизме правового регулирования, его самостоя­тельная ценность.

Вместе с тем крайне важно обратить внимание на то, что субъективное право как право не может состоять только из од­них правомочий на положительные действия. Оно непременно должно включать и негативное право требования (право требо­вать от других лиц воздержаний от действий известного рода). Субъективное право в данном случае представляет собой орга­нический сплав и тех, и других правомочий. Через негативное правомочие субъективное право в целом «связывается» с юриди­ческими обязанностями и, следовательно, через него оно входит в состав правоотношений — правоотношений пассивного типа20.

20 Вот почему представляется бесплодной постановка вопроса о том, со­ответствуют ли правомочиям на положительные действия опеделенные юри­дические обязанности.

Подобная постановка вопроса признается весьма важной при рассмотре­нии проблемы — существуют ли субъективные права вне правоотношений. Сторонники существования такого рода прав обычно ссылаются на то, что правомочиям на положительные действия не корреспондируют какие-либо обязанности. Другие же авторы, отстаивая противоположное мнение, стре­мятся показать, что и здесь могут быть найдены юридические обязанности в виде «связанности», «обязанности не препятствовать» и т. д.

.310         '

Иногда правомочие на положительное действие включается и в состав правоотношений активного типа (секундарные право­мочия гражданского права). Однако эти правомочия носят до­полнительный, вторичный характер, выражают «внутренние ме­ханизмы» в развитии правоотношения; к тому же и они сопря­жены с негативным правомочием требовать от других лиц воз­держаний от действий известного рода.

Правомочия рассматриваемого вида весьма разнообразны. Формула «права на положительные действия» в обобщенном виде отражает лишь их внешние черты. В реальных же отноше­ниях указанные правомочия (и в особенности субъективные пра­ва, в состав которых они входят) отличаются богатым, само­бытным содержанием.

Наиболее своеобразными разновидностями правомочий на положительные действия являются следующие:

1) Право на фактическое обладание и использование социаль­ных благ. Сюда относятся правомочия, входящие в состав важ­нейших социально-значимых субъективных прав, — конституци­онные, личные права гражданина, права собственности, права -ав­тора и т. д. Именно эту группу субъективных прав, несомненно, имеет в виду М. С. Строгович, когда пишет: «Субъективное пра­во— очень богатое и содержательное понятие, и его сущность заключается в обеспеченной законом возможности пользовать­ся и распоряжаться материальными и духовными общественны­ми благами, ценностями, пользоваться свободой в обществе, оп­ределять на основе закона свои действия и действия других лю­дей. Именно поэтому борьба за право есть борьба за улучшение положения людей в обществе, за их более широкий доступ ко всему тому, что в области экономической, политической и куль­турной достигнуто совокупными усилиями людей» 2l.

Между тем сама по себе указанная выше постановка вопроса бесплодна, ошибочна. Правомочиям на положительные действия и не могут, не долж­ны соответствовать какие-либо обязанности (кроме правомочий в охрани­тельном правоотношении). Ведь это права на собственные действия управо­моченного. Они обеспечивают удовлетворение интереса управомоченного без какого-либо содействия со стороны обязанных лиц.

Но это ни в коей мере не означает, что субъективное право вообще не связано с юридическими обязанностями и находится «вне правоотношения». Связаны с обязанностями и правомочия на положительные действия. Только связь эта не прямая, а опосредованная: она проходит через негативные пра­ва требования — правомочие требовать от других лиц воздержания от дейст­вия известного рода.

21 М. С. Строгович. Основные вопросы советской социалистической законности. «Наука», 1966, стр. 170—171.

311

Особенность данной разновидности правомочий состоит в том, что они всегда связаны с реальным, наличным объектом — материальным или духовным благом22. Само по себе фактиче­ское обладание и использование этих благ и выражает реализа­цию рассматриваемых правомочий.

Право на государственно-принудительное  воздействие  в

рамках охранительного правоотношения.   Право   компетентного

государственного органа применить санкцию  (меру ответствен­

ности, меру защиты, превентивное средство)—это тоже право

на положительное действие; но право особого рода, специфиче­

ское. Оно сопряжено с непосредственным вторжением компетент­

ного органа в личную сферу субъекта, с непосредственным воз­

действием на его имущество, его поведение и т. д. Поэтому в от­

личие от других случаев здесь праву на положительное действие

соответствует  обязанность другой   стороны  правоотношения —

обязанность   претерпеть   меры   государственно-принудительного

воздействия.

Правообразовательные правомочия,   вытекающие  из  ад­

министративной   и  процессуальной  правосубъектности   (компе­

тенции). Права на положительные действия могут носить харак­

тер отдельных проявлений административной и процессуальной

правосубъектности.   Когда,   например,   гражданин   предъявляет

гражданский иск в суде или же обращается с жалобой в ор­

ган государственного управления, то он реализует правомочия,

выражающие содержание его гражданско-процессуальной и ад­

министративной   правосубъектности.   Равным  образом  государ­

ственный   орган,   обязывая   подведомственных  ему  лиц  к  тем

или   иным    действиям,    реализует   правомочия,   выражающие

>его   компетенцию   (активную   административную   правосубъект­

ность) .

Рассматриваемые специфические правомочия могут быть на­званы «правообразовательными». Они реализуются в односто­ронних положительных действиях лица, которые приводят к воз­никновению определенных юридических последствий. Причем одни из них, исходящие от государственных органов, носят властный характер   (правообразовательные правомочия, входя-

22 Применительно к данной группе правомочий (субъективных прав) не­обходимо признать справедливым следующее теоретическое положение, сфор­мулированное М. С. Строговичем: «Субъективное право... есть всегда право на что-то, на какую-то ценность — материальную или духовную...» («Пробле­мы советского социалистического государства и права в современный период». «Наука», 1969, стр. 224).

312

щие в состав компетенции); другие, обращенные к государст­венным органам, не имеют властного характера (правообразо­вательные правомочия, входящие в состав пассивной админи­стративной и процессуальной правосубъектности отдельных лиц).

Своеобразие правомочий рассматриваемого вида в обоих слу­чаях состоит в том, что они «автоматически» порождают юриди­ческий эффект — влекут за собой возникновение обязательных юридических последствий.

4)  Секундарные (правообразовательные) правомочия в пра^. воотношениях   активного   типа.   В   правоотношения    активного типа, в частности в обязательства гражданского права,  могут включаться правомочия дополнительного характера. Это, напри­мер, право на зачет встречных однородных  требований,   право, стороны прекратить обязательство своим односторонним воле­изъявлением, право на принятие наследства и др.

В отличие от правообразовательных правомочий, вытекаю­щих из административной и процессуальной правосубъектно­сти, для возникновения правомочий данной группы необходимы дополнительные юридические факты. Обычно они существуют на базе основных правоотношений, входят в их состав в качестве вторичных элементов. Отсюда их название «секундарные» (вто­ричные) правомочия.

Их действие касается «внутренних механизмов» развития правоотношения, его возникновения, прекращения. В зависимо­сти от того, относятся ли рассматриваемые правомочия к воз­никновению правоотношения или же к его прекращению, они могут быть подразделены на две подгруппы: во-первых, «пра­вообразовательные» в строгом смысле, т. е. связанные с возник­новением правоотношения (право на акцепт при заключении договора, право на принятие наследства и др.), и, во-вторых, иные «секундарные» (право на зачет, право на прекращение обязательства односторонним волеизъявлением и др.).

Однако и в том, и в другом случае их содержание сводится

к одному — к праву на «собственные» действия, в данном слу­

чае— к возможности совершить одностороннее волеизъявление

(сделку), которая «автоматически» порождает обязательные

юридические последствия.              *

Поэтому, как и большинству других прав на положительные действия, правомочиям рассматриваемой разновидности не кор­респондируют какие-либо особые, самостоятельные обязан­ности. Их юридический характер выражен в «автоматизме» на­ступающих юридических последствий,  а также в связанных с

 313,

ними негативных правомочиях — требовать от других лиц воздер­жания от действия известного рода 23.

Как уже отмечалось ранее (гл. 15), обсуждение вопроса о том, сущест­вуют ли субъективные права вне правоотношений, хотя и не повлекло за собой существенных изменений во взглядах на механизм правового регулиро­вания, все же оказалось полезным. В частности, стало несомненным, что пра­вовые связи, «сцепляющие» права и обязанности, весьма многообразны.

Другим важным положительным следствием научного обсуждения рас­сматриваемой проблемы явилось признание того, что субъективное право играет в механизме правового регулирования специфическую и в какой-то степени самостоятельную роль. Собственно говоря, попытки «вывести» субъек­тивное право из пределов правоотношений и объясняются тем, что значение субъективных прав оказалось невозможным охарактеризовать только в рамках понятия «элемент» правоотношения.

В чем здесь суть вопроса? Субъективное право немыслимо, невозможно вне правовых связей (правоотношений). Однако по своему содержанию оно нередко выходит за пределы того, что находится внутри правоотношения.

Только в правоотношениях активного типа юридические возможности уиравомоченного в основном не выходят за пределы внутреннего содержания правовой связи; они выражены лишь в праве требования управомоченного, обращенного к обязанному лицу. Вот почему при анализе права требования управомоченного в обязательственных и иных правоотношениях активного типа категория «субъективное право» употребляется с известной натяжкой: эта категория необходима для того, чтобы отразить то общее, что свойственно правовому положению управомоченного в любом правоотношении   (хотя при

23 Проблема секундарных правомочий относится к числу «тонких» спе­циальных юридических проблем. Правильное понимание секундарных пра­вомочий предполагает не только прочное усвоение общих понятий, связан­ных с характеристикой субъективного права, но и знание конкретного норма­тивного материала, в особенности норм обязательственного права.

В юридической литературе вопрос о секундарных правомочиях решается по-разному. Так, М. М. Агарков считал, что секундарные правомочия не от­носятся к категориям субъективных прав, а являются лишь отдельными про­явлениями правоспособности (см. его: Обязательство по советскому граж­данскому праву. Юриздат, 1947, стр. 70™73). Напротив, по мнению С. Н. Братуся, секундарные правомочия являются «настоящими» субъектив­ными правами (см. его: Субъекты гражданского права. Госюриздат, 1950, стр. 9—11).

Позиция С. Н. Братуся представляется более правильной. Необходимо лишь различать субъективное право и правомочия и видеть специфику прав на положительные действия. В частности, по соображениям, приведенным выше, нет необходимости отыскивать для каждого секундарного (правообра-зовательного) правомочия особую юридическую обязанность. Их юридические функции в основном исчерпываются теми обязательными юридическими по­следствиями, которые «автоматически» наступают в рамках внутренних ме­ханизмов развития правоотношения. Юридические же обязанности соотносят­ся не непосредственно с правомочиями на положительные действия, а со свя­занными с ними негативными правами — правами требовать от других лиц воздерживаться от действий известного рода, в том числе не препятствовать действиям носителя секундарного правомочия.

314

этом своеобразное, свойственное субъективному праву в строгом смысле сло­ва, несколько теряется).

Иной характер носят правовые возможности управомоченного в правовых связях, выражающих конституционные права граждан, право собственности и др., т. е. в правоотношениях пассивного типа. Здесь уже юридические воз­можности управомоченного не исчерпываются тем, что находится «внутри» правовой связи, т, е. возможностями требовать от всех лиц воздержания от действий, сохранения данного правового состояния. Да и сами обязан­ности в правоотношениях данного типа играют вспомогательную, «огради­тельную» и в этом смысле пассивную роль. Главное здесь — это правомочия на положительные действия. В данном случае содержание субъективного права в значительной степени выходит за пределы внутреннего содержания правоотношения, дает простор и определяет рамки для" «собственного» пове­дения управомоченного. Удовлетворение интереса управомоченного и дости­гается при помощи его «собственных» действий, а не при помощи положитель­ных действий обязанного лица.

Надо полагать, что категория «субъективное право» сложилась главным образом для характеристики такого рода правовых возможностей управомо­ченного. Субъективное право в строгом смысле слова — это нечто большее и значимое, чем просто «право требования», это — право «на что-то», т. е. имеющее известный реальный наличный объект, которым можно обладать, пользоваться.

6. Притязание. Это входящее в состав субъективного права (при нарушении юридической обязанности) правомочие, выра­женное в возможности привести в действие аппарат государст­венного принуждения против обязанного лица24.

Притязание является своего рода продолжением обязатель­ного элемента любого субъективного права — права требования. В отличие от последнего оно имеет иного непосредственного адресата (органы, обеспечивающие государственно-принудитель­ное воздействие) и качественно иное содержание (требование об исполнении обязанности при помощи этого государственно-при­нудительного воздействия).

Притязание является материальноправовой основой соответ-^ ствующих процессуальных"* Tip авГ' ^ '~"*ч а ст но"ст й ^п р а'в^"21 ?^Г^Г®Р к • Последнее ^представляет собой процессуальное субъективное право, состоящее в возможности обращения к компетентному юрисдикционному органу. И хотя право на иск в сфере процес­суальных отношений имеет вполне самостоятельное значение, оно в своем содержании отражает материальноправовую основу (притязание). Отсюда, в частности,   становятся   возможными и

24 Л. С. Явич определяет притязание как «меру (вид) требования упра­вомоченного к обязанному лицу, не исполнившему своей юридической обязан­ности, обращенного к последнему через орган государства, компетентный при­менять санкции юридических норм» (Л. С. Явич. Проблемы правового регу­лирования  советских общественных отношений.   Госюриздат,   1961,  стр.   126).

315

«признание»   иска,   и   иные   проявления   материальноправового значения этого процессуального права.

Таким образом, притязание является особым правомочием —

.своеобразной юридической возможностью*„..которая, включаемся

в состав субъективного права для обеспечения правового ^воз­

действия на нарушителя юридической обязанности.               ""*

Включение в субъективное право указанного выше нового правомочия (притязания) свидетельствует о том, что субъектив­ное право перешло в новую стадию развития и его содер­жание обогатилось новым моментом —возможностью привести в действие аппарат государственного принуждения. Субъектив­ное право на стадии притязания приобретает «боевой» характер, оно выступает в качестве права, непосредственно способного к принудительному осуществлению25.

Возможность перехода субъективного права на стадию при­тязания выражает одну из его особенностей, его своеобразие как юридического права, опирающегося на силу государствен­ного принуждения. Однако не следует абсолютизировать это качество субъективного права26. Так, осуществление прав на положительное действие производится путем односторонних актов самого управомоченного; здесь также возможно обраще­ние к компетентным органам государства, но не для принужде­ния лица к исполнению обязанности, а лишь для признания юридических последствий, возникших в силу односторонних дей­ствий. Да и вообще защита субъективного права осуществляется государственными органами не в рамках данного правоотноше­ния, а в рамках особых, охранительных правоотношений. При­тязание же является звеном, связывающим регулятивные (пра-воустановительные)  и охранительные правоотношения.

7. Юридическая обязанность. Это предписанная обязанному лицу мера необходимого поведения, которой лицо должно следо­вать в соответствии с требованиями управомоченного в целях удовлетворения его интересов.

Характерные черты юридической обязанности таковы. Юри­дическая обязанность состоит в определенной, предписанной юридическими нормами, необходимости поведения27. «Необходи-

25            М. А. Гурвич. Право на иск. Изд-во АН СССР, 1949, стр.  142—146.

26            С.   Н.   Б р а т у с ь.  Субъекты  гражданского  права.   Госюриздат,   1950,

стр. 9; С. В. К у р ы л е в. Формы защиты и принудительного осуществления'

субъективных прав и право на иск. Труды Иркутского государственного уни­

верситета. Т. 22, серия юридическая, вып. 3, 1957, стр, 203—210.

27            Ю.   К.   Толстой.   К   теории   правоотношения.   Изд-во   ЛГУ,   1959,

стр. 46; О. С. Иоффе, М. Д. Шаргородский. Вопросы теории права.

Госюриздат, 1961, стр. 223—224.

316

мость» здесь понимается не в смысле объективной закономер­ности, а в смысле долженствования, основанного на требованиях юридических норм. Обязанное лицо должно поступить только «так», а не иначе; иного выбора в пределах данного правоотно­шения у него нет. Таким образом, если содержание субъектив­ного правсыэбразует .дозволенное^поведение, то содерзканиёГоБя-' занности — до£тлащ^Хй1^обходим£еХ^п^^дение в правоотношении. Причем этб должное поведение обращено^ будущее, так как юридическая обязанность вообще может простираться лишь на

будущее в^емя28.               '    "         -—~™—~      ~""                

"Долженствование, характеризующее содержание юридиче­

ской обязанности, выражается в мере необходимого поведения.

Лицо обязано не «вообще», а именно в пределах данного прддо-

отношения. При этом нормы^трота^^          гра-

й!щы"(меру) должного поведения. Вне этих границ (меры) лицо ;может действовать по своему усмотрению.

Обязанному лицу предписана мера должного поведения в целях удовлетворения интересов управомоченного. Конечно, исполняя юридическую обязанность, лицо может удовлетворять -и свои интересы. В социалистическом обществе исполнение, на­пример, трудовых, административных и иных обязанностей соот­ветствует интересам всего народа, всех трудящихся. Однако в пределах данного правоотношения поведение обязанного лица непосредственно направлено на обеспечение интересов управо­моченного, выражающих либо его личные, либо также и обще­народные интересы, интересы общества в целом. Таким образом, ^ное_прм^

мочещргр.

^"'Предписанная обязанному лицу мера должного поведения обеспечивается возможностью требования этого поведения — возможностью, предоставленной управомоченному. При этом уп-равомоченный опирается на аппарат государственного принуж­дения: в случае неисполнения юридической обязанности он мо­жет обратиться к компетентным органам государства для .применения к неисправному лицу мер государственного принуж­дения. Обеспеченность поведения в правоотношении мерами государственно-принудительного воздействия (санкциями) яв­ляется необходимым свойством, атрибутом юридической обязан­ности.

28 С.   Ф.  -Кечекьян.   Правоотношения   в   социалистическом   обществе. №д-во АН СССР, 1958, стр. 61.

317

Юридическая обязанность отличается безусловностью, кате­горичностью. Данное поведение властно предписано лицу. В со­держание юридической обязанности, следовательно, включается властныйjmnepaTHB, запрещающий лицу уклоняться от предпи­санного поведенйяГ~

На указанные черты юридической обязанности следует обра­тить внимание, в частности потому, что в законодательстве термины «обязанность», «должен», «ответственность» иногда обо­значают не юридическую обязанность в точном смысле, а лишь необходимость совершения определенных действий, если лицо желает избежать неблагоприятных последствий или же достичь определенного результата. В таком, например, значении термин «обязанность» употребляется в гражданско-процессуальном за­конодательстве, когда указывается на обязанность каждой сто­роны в процессе доказать те обстоятельства, на которые она ссы­лается для обоснования своих требований и возражений29. Ана­логичный характер имеет «обязанность» сторон облечь договор­ное соглашение в установленную законом форму, «обязанность» покупателя осмотреть полученное от продавца имущество и не­которые другие. Во всех указанных случаях несоблюдение «обя­занности» само по себе еще не является противоправным пове­дением; оно имеет лишь правопрепятствующее значение, т. е. препятствует наступлению искомого юридического эффекта, при­водит к некоторым неблагоприятным последствиям, не связан­ным с применением к лицу мер государственно-принудительного' воздействия (санкций) 30.

Юридические обязанности имеют неодинаковое содержание и в соответствии с этим выполняют различные функции в право­отношениях.

В правоотношениях пассивного типа (например, в правоот­ношениях собственности) юридические обязанности играют «оградительную» роль. На лиц возлагается обязанность воздерживаться от действия известного рода и это с юридиче­ской стороны создает необходимые условия для того, чтобы уп-

29            М. А.    Гурвич. Лекции по советскому гражданскому процессу. М.,

1950, стр. 35.

30            О. Э. Л ей с т. Санкции в советском праве. Госюриздат, 1962, стр. 53—

62. Автор правильно связывает существование упомянутых выше «обязанно­

стей» с вопросом о фактическом составе. Он пишет: «Невыполнение «обязан­

ности» совершить действия, направленные на достижение того или иного юри­

дического результата, в установленной законом форме, в течение определен­

ного срока и т. д. означает лишь, что ввиду неполноты фактического соста­

ва не достигнут тот юридический эффект, достижение которого является пра­

вом, но не обязанностью лица» (стр. 58).

318

|)авОмоченный мог совершать дозволенные ему положительные ■действия и тем самым удовлетворять свои законные интересы. В правоотношениях активного типа (например, в трудовых правоотношениях, в гражданскоправовых обязательствах и др.) Юридические обязанности имеют более существенное значение. Совершение положительных действий обязанным лицом непо­средственно  приводит  к удовлетворению  интересов  управомо-

ченного.

В охранительных правоотношениях юридические обязанности также играют существенную роль. Претерпевание правонаруши­телем применяемых к нему мер государственно-принудительного воздействия (санкций) выражает тот непосредственный юриди­ческий эффект, который в данной области отношений соответ­ствует интересам общества, государства.

Каково место юридических обязанностей в механизме право­вого регулирования? Юридические обязанности относятся к той стороне правового регулирования, которая характеризует требо­вания к субъектам права. Следовательно, если субъективные права выражают свободу, инициативу и самостоятельность субъ­ектов, то юридические обязанности — другую сторону правовых предписаний: правовые требования к субъектам.

Как бы ни разнились друг от друга правоотношения, юриди­ческие обязанности во всех случаях выражают долг лица перед другими лицами — лицами, в интересах которых устанавливают­ся правоотношения. Юридические обязанности характеризуют утверждение общих моральных запретов, гражданскую общест­венную дисциплину в нашей стране. «Соблюдение обязанно­стей,— пишет С. Ф. Кечекьян,— это и есть та дисциплина, обще­ственная дисциплина, которая столь необходима в условиях строительства социализма и коммунизма»31.

В правовой литературе юридические обязанности характеризуются разны­ми авторами в общем одинаково. Правда, некоторые советские ученые-юристы определяли обязанность как само должное поведение32. Между тем обязанность есть «долженствование определенного, предписанного нормами права поведения, а не само должное поведение...» 33. Впрочем, авторов, опре-

31            С.   Ф.   К е ч е к ь я н.   Правоотношения   в   социалистическом   обществе.

Изд-во   АН   СССР,   1958, v стр.   67;   об   обязанности   как   долге   см.   также:

Г. В. Мальцев. Социалистическое право и свобода   личности.   «Юридиче­

ская литература», 1968, стр. 71—74.

32            Н.   Г.   Александров.  Законность  и  правоотношения  в   советском

обществе. Госюриздат, 1955, стр. Ill,

33            С. Ф. Кечекьян, указ. соч., стр. 60; см. также: В. Л. Назаров.

Некоторые   вопросы   советских   социалистических   правоотношений.   Ученые

записки ВЮЗИ. Вып. 11, 1960, стр. 76—77.

319

деляющих обязанность через должное поведение, можно скорее упрекнуть в редакционных неточностях, чем в ошибке по существу. Никто из них пряма не отрицает того, что обязанность представляет собой определенную необходи­мость должного поведения.

Неприемлемую, на первый взгляд, позицию по вопросу о юридической обя­занности занимает Б. С. Никифоров. По мнению автора, юридическую обязан­ность целесообразно определить как «правовую невозможность поведения, выражающегося в воспрепятствовании другому лицу в реализации обеспечен­ной ему возможности или в необеспечении реализации такой возможности другим лицом» 3Ч Однако неприемлемость позиции Б. С. Никифорова, на что обращалось внимание в литературе 35, оказывается кажущейся. Такое впечат­ление вызвано нечеткой редакцией процитированной формулировки. На самом же деле автор справедливо указывает на важную особенность юридической обязанности — ее императивность (правовую невозможность иного поведения, чем это предписано обязанному лицу).

Аналогичный, в сущности, взгляд отстаивает и О. Э. Лейст, который счи­тает, что к юридической обязанности в точном смысле (т. е. обязанности, обеспеченной санкцией) можно отнести только ту, «которая имеет категориче­ский характер, соблюдение которой властно предписано государством, запре­щающим уклонение от определенного правила поведения безотносительно к целям, которые преследует то или иное лицо» 36.

Большинство авторов, изучающих юридические обязанности, рассматри­вает их в единстве с субъективными правами (правомочиями требования). Правда, С. Ф. Кечекьян, ссылаясь на конституционные обязанности, обязанно­сти в уголовном праве, в административном праве и т. д., считает, что такого рода обязанности могут существовать вне правоотношения. При этом автор возражает против «узкоцивилистической», на его взгляд, концепции, согласно которой «всякая обязанность существует ради чьего-либо права»37.

Однако всем тем обязанностям «вне правоотношения», на которые ссы­лается С. Ф. Кечекьян, корреспондируют права требования определенных лиц — требования исполнения обязанностей. Вместе с тем верно и то, что в правоотношениях активного типа (где обязанное лицо должно совершить поло­жительные действия) эта обязанность существует не «ради права». Юридиче­ская обязанность здесь осуществляется «ради» интересов управомоченных, в том числе и таких, которые выражают общественные интересы, интересы правопорядка в целом. Следовательно, сочетаясь определенным образом с субъективным правом, юридические обязанности в правоотношениях активного типа имеют в значительной мере самостоятельное значение.

8. Закономерности связи субъективного права и юридической обязанности в правоотношении.

Субъективное право и субъективная обязанность — это про­тивоположности. Они противоположны не только потому, что их носители разные лица (управомоченный и правообязанный); они противоположны прежде всего по своему содержанию. Субъек-

34            Б. С. Никифоров. Объект преступления по советскому уголовному

праву. Госюриздат, I960, стр. 62.

35            О.  Э.  Лейст.  Санкции в советском праве. Госюриздат, 1962, стр. 51—52.

36            Там же, стр. 61.

37            С.   Ф.   Кечекьян.   Правоотношения   в   социалистическом   обществе,

Изд-во АН СССР, 1958, стр. 63.

320

тивное право призвано удовлетворить интерес его носителя — управомоченного, а обязанность, напротив, так или иначе обре­меняет своего носителя — правообязанного. Осуществление субъективного права гарантируется государством, т. е. государ­ство может прийти на помощь к управомоченному, а в отноше­нии правообязанного государство при наличии необходимых оснований может применить принудительные меры.

Вместе с тем субъективное право и субъективная обязан­ность— это также и единство. Они едины потому, что служат в конечном счете одной цели — удовлетворению интересов управо­моченного (его личных интересов или же интересов всего об­щества), Они в определенной мере совпадают и по своему факти­ческому содержанию: управомоченный вправе требовать от обя­занного лица именно то, что должен совершить (или от чего должен воздержаться) правообязанный.

Субъективное право и обязанность — это две стороны едино­го целого, единого юридического содержания правового отно­шения.

Связь между правом и обязанностью в правоотношении но­сит характер объективной закономерности. Нетрудно заметить, что здесь перед нами яркое проявление диалектического закона единства противоположностей. Субъективное право и юридиче­ская обязанность — это такие «противоположности», которые вне единства (правоотношения) существовать как юридические явления не могут.

Характеристика субъективных прав и юридических обязан­ностей «вне» правоотношений омертвляет их, лишает общест­венной природы и юридического существа. «Право», не обеспе­ченное юридическими обязанностями других лиц, становится юридической «пустышкой»: оно не может быть гарантировано принудительной силой государства (последняя может быть при­менена лишь за неисполнение обязанности). А «обязанность» вне права становится бесцельной, безадресной: немыслимо су­ществование обязанности, когда какое-либо лицо не может тре­бовать ее исполнения.

Характер объективной закономерности имеет не только сама по себе связь между субъективным правом и обязанностью в правоотношении, но и «сцепления» между отдельными правомо­чиями и обязанностями, переходы or одного правомочия к дру­гому. Связи здесь «жесткие», неразрушимые, т. е. такие, кото­рые свойственны объективным закономерностям.

Закономерностью является перерастание субъективного пра­ва в состояние притязания при неисполнении юридической обя-

21   Заказ 82          321

занности. В данном случае можно наблюдать интересный пере­ход, когда «правовая энергия», движущаяся от права требова­ния к юридической обязанности, при неисполнении последней получает как бы «обратный ход», что и приводит к появлению в субъективном праве нового правомочия — притязания (схе­ма 1).

Схема  1.  Закономерности связи правомочия на положительное действие, права требования, юридической обязанности и притязания

Право требования

Правомочие на поло­жительное действие