3. Этапы развития мировой юстиции в дореволюционной России

Понятие малых исков было известно на Руси еще во времена Русской Правды. По ст. 66 Пространной редакции (Троицкий список), закупы в порядке исключения могли послушествовать “в мале тяже”1. Надо полагать, что стороны имели право заканчивать дело миром, хотя само мировое соглашение в Русской Правде не регламентировано. Похожее указание встречается в ст. 6 Краткой редакции (Академический список): “Аще будеть нога цела или начьнеть храмати, тогда чада смирять”2. В последующих редак­циях оно исчезает. Мнения исследователей по этому вопросу расходятся. М.Ф. Влади-мирский-Буданов ото-

1              См.: Российское законодательство Х -ХХ веков. М., 1984Т. . 1. С. 69.

2              Там же. С. 47.

24

ждествлял санкцию статьи с местью членов рода1. Того же мнения придерживались та­кие авторитеты, как М.Н. Тихомиров 2 и А.А. Зимин3. Более осторожный вывод делал М.Б. Свердлов, заключая, что, в связи с неясным значением слова “смирять”, однознач­ное толкование не представляется возможным4. Лишь в более поздних памятниках (Новгородской, Псковской, Двинской судных грамотах, Судебниках 1497 и 1550 гг.) мировому соглашению начинает уделяться внимание, поскольку оно становится объек­том обложения судебной пошлиной. Соборное Уложение 1649 г. требует для него обя­зательную письменную форму (мировую челобитную)5.

Первоначально поддержание мира и порядка являлось прерогативой общинных ор­ганов власти (IX-X вв.). Однако отождествлять мировой суд с общинным неправомер­но. Мировой суд – государственный институт с наличием в нем общественного элемен­та. Он, безусловно, “вырастал” из недр самоуправляющихся территориальных единиц, но приобретал свой подлинный юридический статус лишь тогда, когда ему делегирова­лись именно государственно-властные полномочия. Кроме того, для возникновения по­добных институтов необходимы и соответствующие социально-экономические усло­вия: наличие крепкого среднего класса ( частных собственников) и, как следствие, – свободного общества, демократической политической системы.

Среди русских земель XI-XIV вв. подобные предпосылки сложились преимущест­венно в Новгороде и Пскове. Там мы и можем обнаружить аналоги мировых учрежде­ний – местные

1              См.: Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Р/н/Д., 1995. С. 325.

2              См.: Тихомиров М.Н. Пособие для изучения Русской Правды. М., 1953. С. 76.

3              См.: Зимин А.А. Феодальная государственность и Русская Правда // Исторические записки. М., 1965.

Т. 76. С. 232.

4              См.: Свердлов М.Б. От Закона Русского к Русской Правде. М., 1988. С. 57 - 58.

5              Полное собрание законов Российской Империи. Собрание 1 (далее: ПСЗ -1). Т. I. № 1. Ст. 121.

25

суды княжеских людей и представителей общества (докладчиков, погородских посад­ников и старост, сотских)1. Ю.Г. Алексеев подчеркивал роль псковской коллегии кня­жеского пристава, губских старост и сторонних людей в сохранении порядка и спра­ведливости, а значит, мира и спокойствия на местах2.

Следует подчеркнуть, что социально-политическая сущность новгородско-псковских аналогов имеет коренное отличие от, например, английской мировой юсти­ции. Это обусловлено, прежде всего, особенностями государственного строя северных русских земель. Договорный характер отношений князя и городской общины, строго регламентированные судебно-админис-тративные полномочия князя превращали кня-жеско-общинные органы не в ставленников и проводников монаршей воли на местах, как это было в Англии, а в одну из гарантий вольности Новгорода и Пскова – инстру­мент народного самоуправления.

В XVI в. учреждением губных изб была сделана попытка легализовать новгород­ские традиции в условиях Московской государственно-политической системы. Первые такие органы вводились именно на Русском Севере, в тех районах Московского госу­дарства, где их аналоги уже давно действовали, возникнув в условиях еще новгород­ского и псковского правопорядка3. Основной функцией губных изб был розыск, поим­ка, следствие по делу, суд и наказание уголовных преступников, а до введения земских органов и последующего назначения воевод губные учреждения осуществляли и мест­ное управление4.

1              См., например: Псковская судная грамота. Ст. ст. 77-79 // Хрестоматия по истории государства и права

СССР. М., 1990. С. 34-35.

2              Алексеев Ю. Г. Псковская судная грамота и ее время. Л., 1980. С. 178 - 180 и след.

3              См.: Институты самоуправления... С. 151; Прокопьев В.П. Суд и судьи дореволюционной России // Во­

просы осуществления правосудия в СССР: Межвуз. сб. Калининград, 1979. С. 153 - 154.

4              См.: Институты самоуправления... С. 150 -153.

26

По предметам ведения, численному составу и порядку замещения должностей губ­ные избы ближе стоят к английской модели мировых судов. Очевидно, что это обу­словлено одинаковыми причинами, по которым возникли те и другие учреждения: цели усиления централизации, борьбы с оппозицией и наведения общественного порядка потребовали в XII в. – в Англии, а в XVI в. – в Московской Руси создания эффективных государственных инструментов своей реализации. Однако, несмотря на внешнее сход­ство с английскими мировыми судами и их новгородскими аналогами, губные избы Московского государства были организованы на совершенно другой, чуждой своим прототипам, социально-экономической основе. Свободного среднего класса, который составлял опору местного управления и суда Новгорода, Пскова, вообще средневеко­вой Европы XII-XVI вв., почти не существовало в Московском государстве, ибо иной была его экономика, слабее развиты товарно-денежные отношения. Образовавшуюся пустоту заполняло собой государство, его централизованный бюрократический аппа­рат. Это сопровождалось не укреплением класса свободных частных собственников, а, наоборот, закабалением подданных – начиная с крестьян и кончая боярами и другими служилыми людьми. Именно поэтому губные избы не смогли удержаться надолго в го­сударственно-политической системе Московского государства и были заменены назна­чаемыми центральной властью единоличными правителями и судьями – воеводами.

Последние остатки губного управления были уничтожены Петром I указом от 10 марта 1702 г.1 Губные старосты упразднялись, а вместо них при воеводе “ведать всякие дела” предписывалось двум-четырем помещикам и вотчинникам, “добрым и знатным людям”, избранным городским населением. Кроме того, в каждом уезде избирались дворянские советы, без согласия которых воеводе предписывалось “дел никаких не де­лать и указу никакого не чинить”.

1 ПСЗ-1. Т. IV. № 1900.

27

В 1711 г.1 воеводы и советы были заменены комендантами, которые получили фи­нансовые и судебные полномочия в уезде, но уже в 1715 г.2 и эта форма местной адми­нистративно-судебной власти уступила место ландратам – коллегиальным органам, на­значавшимся Сенатом. Параллельно с этими переменами осуществлялась и самостоя­тельная судебная реформа. Новые судебные учреждения то появлялись, то ликвидиро­вались, что в конечном счете привело к запутанности подведомственности и подсудно­сти, переходу юрисдикции, в том числе и по малозначительным делам, к бюрократиче­ским органам – губернаторам, воеводам и др.

Обнаружить среди всей этой массы прямой аналог мировых судов чрезвычайно сложно.

Первое упоминание о “мирных судьях” русский историк Г.А. Джаншиев относил к 1826 году3. Предложение об их учреждении содержалось в записке председателя Госу­дарственного совета В.П. Кочубея, поданной императору Николаю I в связи с обсуж­давшимися в коридорах власти проектами реформы существующего государственного строя, в том числе и в области судебной. Как известно, все эти проекты не были реали­зованы.

Между тем В.О. Ключевский в своих лекциях по русской истории приводит факты из времен работы Уложенной комиссии, созванной Екатериной II в 1767 г.: “Взамен дорогих (формальных) судов с затяжным письменным делопроизводством и дворяне, и горожане, и крестьяне просят для дел маловажных (первой инстанции) близкого, ско­рого и дешевого словесного суда с выбранными из их среды судьями, которым подчи­нить и полицию... Дворяне предлагали учредить мировых судей по примеру Англии и Голландии”4. В наказе депутатов дмитровско-

1              ПСЗ-1. Т. VII. № 5056.

2              ПСЗ-1. Т. V. № 2879.

3              См.: Джаншиев Г.А. Указ. соч. С. 450; Танков А. Мирные судьи по проекту дворянства в 1826 году //

Русская старина. 1887. Т. 53. С. 223 - 224.

4              Ключевский В.О. Русская история. Полный курс лекций в трех книгах. М., 1995. Кн. 3. С. 286 - 287.

28

го дворянства выдвигалось предложение разделить уезд на четыре округа, во главе ка­ждого из которых стоял бы земский судья, избираемый ежегодно на дворянском съезде. Эти судьи, действуя под руководством уездного предводителя дворянства, “ в самой скорости” решали бы малозначительные тяжбы словесно, виноватых крестьян – нака­зывая, а помещиков – “смиряя полюбовно”. Кроме того, и предводитель, и земские су­дьи обязаны, по наказу, уговаривать дворян дать своим детям хорошее образование, а также учить грамоте и крепостных, ибо “не для одной сохи надобен крестьяни гносудар-ству, грамота же пахать не помешает”1.

Наконец, нельзя обойти вниманием и сочинение первого русского профессора пра­ва С.Е. Десницкого “Представление о учреждении законодательной, судительной и на-казательной власти в Российской Империи”. Этот проект государственно-правовых преобразований, датированный 1768 г., также составлен в связи с работой Уложенной комиссии. В нем Десницкий предлагает учредить в провинциальных городах специаль­ную провинциальную канцелярию для решения “ маловажных обид” ( причиняющих ущерб до 25 рублей), “чтобы решены были помещиками, однодворцами и купцами той провинции”, которые бы заседали по шесть человек четыре раза в месяц. Причем дела должны решаться окончательно, без права апелляции в вышестоящий суд. Сверх того, провинциальным канцеляриям Десницкий предлагал поручить “ смотрение дорог и строение порядочное в городе”2. Определенное влияние английских мировых судов ясно видно в идеях Десницкого, и это не удивительно: он обучался в университете Глазго. Но русский ученый идет дальше. Приняв зарубежное учреждение за образец, он расширяет его сословный состав, делая его, по сути, всесословным органом местного управления и суда.

1              Ключевский В. О. Указ. соч. С. 287 - 288.

2              Десницкий С.Е. Представление о учреждении законодательной, судительной и наказательной власти в

Российской Империи // Юридические произведения прогрессивных русских мыслителей. Вторая половина

XVIII века / Под ред. С.А. Покровского. М., 1959. С. 116 - 117.

29

Таким образом, проекты о введении мировых судей как местных органов ограни­ченной юрисдикции следовало бы отнести не к 1826 году, как полагал Джаншиев, а по крайне мере на шестьдесят лет ранее.

Обращаясь к результатам губернской и судебной реформ 1775 г., можно сделать вывод, что аналог мировым учреждениям классического типа, но в российском вариан­те – сугубо дворянском, сословно ограниченном, был создан уже тогда – в лице колле­гиальных нижних земских судов. Их главными функциями стали административно-полицейские: охрана общественного порядка (земская полиция, или благочиние), при­ведение и исполнение законов и повелений Губернского правления ( Учреждения для управления губерний 1775 г. Ст. 235.)1. Поскольку полиция могла разрешать маловаж­ные гражданские и уголовные дела до 20 рублей (ст. ст. 2, 29 Устава благочиния, или полицейского 1782 г.)2, то нижний земский суд тоже обладал этим правом. Исправник и два-три заседателя являлись опорной единицей местного управления и избирались ме­стным дворянством.

Влияние классической модели и предложений С.Е. Десницкого можно наблюдать и в совестных судах, учрежденных реформой 1775 г.: юрисдикция, упрощенный поря­док рассмотрения дел, участие сословных представителей указывают на это. Совестные суды рассматривали уголовные дела по преступлениям, совершенным малолетними, увечными, слабоумными людьми, дела о колдовстве, жалобы на незаконное содержа­ние в тюрьме. По гражданским делам компетенция совестного суда ограничивалась те­ми спорами, с которыми стороны сами к нему обращались, и в данном случае основной функцией совестного суда было примирение сторон. Судья совестного суда, назначав­шийся Сенатом, заседал совместно с двумя выборными сословными представителями: по дворянским делам – из дворян, по городским – из граждан города, по “расправным” – из свободных крестьян (“поселян”).

1              ПСЗ - 1. Т. XX. № 14392.

2              ПСЗ - 1. Т. XXI. № 15379.

30

Н.Н. Ефремова прообразом совестного суда называет английский канцлерский суд, указывая, что именно его имел в виду Десницкий, работая над своим “Представлени-ем”1. Не пытаясь опровергнуть этот вывод, позволим себе все же предположить, что источники проекта Десницкого были более разнообразны.

В связи с совестным судом стоит упомянуть любопытный проект судебной систе­мы, предложенный в “Конституции” декабриста Н.М. Муравьева2. В качестве низших судов в нем предусматривались единоличные совестные судьи, избираемые граждана­ми в каждом уезде на четыре тысячи душ мужского пола. Один раз в три месяца (или четыре раза в год!) в уездном городе или главнейших местечках должны были прово­диться съезды совестных судей – апелляционной инстанции. И здесь, как видим, за об­разец, вероятнее всего, взяты английские четвертные сессии и французские выборные мировые судьи (не секрет, что государственный строй республиканской Франции вос­принимался в то время в России прогрессивно мыслящими людьми как некий идеал, а участник заграничных походов Муравьев имел возможность познакомиться с ним в де­талях). Именуя судей “совестными”, Муравьев, думается, подчеркивал не столько их происхождение от екатерининских, сколько соответствие их понятиям “ справедли­вость”, “спокойствие”, “мир”.

Следующий этап развития мировых учреждений необходимо связывать уже со временем реформ 1860-1870-х гг. К середине XIX в. судебная система Российской им­перии состояла из почти двух десятков судебных и административно-судебных органов только на территории центральных губерний, плюс из нескольких самостоятельных су­дебных систем национальных окраин – Польши, Финляндии и др. Подсудность была весьма неопределенной, порядок рассмотрения дел страдал тяжеловесностью и форма­лизмом. Дела годами кружили по многочисленным

1              См.: Ефремова Н.Н. Судоустройство России в XVIII – первой половине XIX в. (историко-правовое ис­

следование). М., 1993. С. 114.

2              См.: Развитие русского права в первой половине XIX века. М., 1994. С. 237 - 238.

31

инстанциям, так и не находя своего решения. Например, что касается рассмотрения по­лицией малозначительных дел, то специальные книги, куда должны были записываться суть жалобы и решение, при губернаторской ревизии оказывались пустыми от первой до последней страницы1. Образно и лаконично охарактеризовал ситуацию советский историк Н.Я. Эйдельман: “ Сотни юридически невежественных ляпкиных-тяпкиных, подчиненных сотням сквозник-дмухановских, – вот формула российского правосудия XVIII-XIX веков”2.

Готовящееся освобождение крестьян, а также общее состояние правосудия ставили на повестку дня новые потребности: создание доступной, всесословной судебной сис­темы, отделение суда от следствия и администрации, упрощение судопроизводства.

Представляя в мае 1858 г. в Государственный совет проект “Положения о произ­водстве дел гражданских порядком сокращенным”3, граф Д.Н. Блудов, глава II отделе­ния Собственной Его Императорского Величества канцелярии, значительный государ­ственный и общественный деятель николаевской эпохи, отмечал в объяснительной за­писке: “ Во всех законодательствах иностранных... сверх судопроизводства общего предписываются формы особого, т.н. сокращенного порядка, предназначенные для дел маловажных, или требующих скорого решения, дабы через то предупредить излишние расходы и значительные убытки, коим могли бы подвергнуться спорящие стороны от замедления в ходе их дела, если б оное было произведено обыкновенным порядком”4. Первоначально предполагалось поручить эти дела (до 500 рублей) уездным судам. Од­нако в среде дворянских комиссий вновь вспомнили о мировых судьях, и летом того же, 1858 года, один из “отцов” судебной реформы С.И. Зарудный

1              См.: Джаншиев Г.А. Указ. соч. С. 456.

2              Эйдельман Н. Я. “Революция сверху” в России // Наука и жизнь. 1988. № 11. С. 121.

3              Особый комитет для обсуждения изменений в гражданском процессе был образован еще в 1852 году.

4              Цит. по: Коротких М.Г. Указ. соч. С. 56.

32

отправляется в Западную Европу (Францию, Италию и др.) за изучением опыта мест­ных судебных учреждений, в том числе и мировых. Также в порядке эксперимента по предложению министерств юстиции и внутренних дел в Петербурге была образована комиссия для рассмотрения в упрощенном порядке споров между нанимателями и ра­бочими, в которой усматривался прообраз мирового суда (с этого в свое время начина­ли и английские мировые судьи). Опыт комиссии был использован при разработке Су­дебных уставов 1864 года.

В октябре 1858 г. предложение о создании мирового суда получило высочайшее одобрение.

С конца 1858 г. российская периодическая печать публикует ряд статей о мировых судах зарубежных государств: Англии, Франции, Пруссии1. А с 1862 г., когда предают­ся гласности “Основные положения судоустройства”, на страницах газет и журналов комментируется и обсуждается уже сам проект устройства отечественной мировой юс-тиции2. Впервые в российской истории реформаторские идеи дискутируются не за две­рями “секретных комитетов”, а в широких слоях общества.

1              См., например: Сведения об устройстве уездного управления и о круге действия мировых судей во

Франции, Англии и Пруссии // Журнал министерства внутренних дел. 1858. Ч. 33. Кн. 12. С. 57 - 138; Саблер

В. Мировой институт в Англии и Франции // Московский университет. Известия. 1870. Кн. 6. С. 355-596; Ива­

нов Н. Мировые судьи в Англии // Архив исторических и практических сведений. 1859. Кн. 4. С. 59-102; Мир­

ные судьи в Англии // Журнал министерства внутренних дел. 1859. Кн. 4. Отд. 2. С. 167-182 и др.

2              См., например: Ткачев П. Мировой суд по смыслу “главных оснований для проектов гражданского и

уголовного судопроизводства и судоустройства” // Время. 1862. Ноябрь. Отд. 2. С. 74 - 87; Безобразов В. Ми­

ровые учреждения // Русский вестник. 1862. Т. 38. Кн. 4. С. 549 - 580; Начала, положенные в основу будущих

мировых судов // Одесский вестник. 1863. № 15. С.66; Филиппов М. Мировой суд // Русское слово. 1863. Кн. 5.

Отд. 1. С. 1 - 48; О мировых судьях // Московские ведомости. 1863. № 47. С. 1. и др.

33

В одной из записок 1859 г., касающихся дел о преобразовании судебной части, Д.Н. Блудов отмечал: “Основанием предложений об учреждении судей мировых были два важные обстоятельства: уничтожение крепостного состояния и решительное отделение власти судебной от административной”1.

Освобождение крестьян представляло собой не только важнейший политический акт. Это был достаточно сложный процесс, причем как в техническом, организацион­ном плане, так и с точки зрения юридической. Межевание наделов, распределение уса­деб на разряды по размерам годового оброка и расчет выкупной суммы; составление, разъяснение и исполнение уставных грамот; споры об отношениях помещиков и вре­меннообязанных крестьян; устройство крестьянского самоуправления – вот лишь от­дельные проблемы, урегулирование которых было следствием Манифеста 19 февраля и сопутствующих ему положений и правил 1861 г. Для осуществления этих мероприятий требовалась определенная властная структура – мобильная и авторитетная. Существо­вавшие на тот момент органы местного управления такими свойствами, увы, не обла­дали: помещики были заинтересованной стороной ( имеется в виду дворянское само­управление), земские суды малочисленны и неповоротливы, к тому же загружены соб­ственно полицейскими функциями (именно на этом им и предстояло сосредоточиться ввиду возможных крестьянских волнений). Председатель Редакционных комиссий ге­нерал-адъютант Я.И. Ростовцев в письме императору Александру II в октябре 1859 г. писал, суммируя предложения о путях реформы: “Некоторые хотели бы для дворянства новых сословных прав в управлении местном... Считаю долгом всеподданнейше зая­вить, что хозяйственно-распорядительное управление уездом (кроме собственно поли­ции) действительно было бы полезно основать на выборном начале и подчинить влия­нию сословному... Во всех мнениях депутатов только и есть одна идея, равно всеми разделяемая: это – несчастное устройство и жалкое состояние нынешнего местного управления и судов, и действия их произвольные,

1 Цит. по: Джаншиев Г.А. Указ. соч. С. 450.

34

злоупотребительные, скрытые и необличимые. Все убеждены, что при подобном уст­ройстве суда и полицейского порядка приведение реформы в действие может привести к вредным последствиям и благосостояние как помещиков, так и крестьян не может быть устроено надежно и прочно”1.

Вот как формулировалась концепция С.И. Зарудного в “Основных началах судеб­ных преобразований” 1861 г.:

“...Мировой суд, первое звено судоустройства, резко отличается от прочих судеб­ных мест.

... Мировой суд, учреждение коего вызывается особенным свойством некоторых дел и условиями гражданской жизни обширного государства, требующими суда на месте, не может соединять в себе условий коллегиальности, участия прокурора и со­действия вспомогательных чинов судебного ведомства. В силу самой необходимости и скудности органических сил судебного ведомства, мировой суд не может быть колле­гиальным судебным местом; поэтому мировой судья должен судить один без коллегии и соединять в себе значение примирителя, следователя, поверенного, судьи, нотариуса и судебного пристава, т. е. соединять в себе те разнородные обязанности членов суда и чинов судебного ведомства, не принадлежащих к составу суда, которые в общем по­рядке судоустройства подлежат строгому разграничению. Таким образом, мировой су­дья, хотя и входит в ряд общих судебных учреждений, но по особенности своего поло­жения и значения составляет отступление от общего правила”2.

Уничтожение крепостного состояния ставило следующие задачи, как сиюминут­ные, так и перспективные: организационно-техническое обеспечение; доступный и скорый суд, отделенный от администрации; реформа местного самоуправления (в том числе создание сельского самоуправления). Решение боль-

1              Цит. по: Конец крепостничества в России (документы, письма, материалы, статьи). М., 1994. С. 168.

2              Цит. по: Звягинцев А. Г., Орлов Ю. Г. Под сенью русского орла. Российские прокуроры. Вторая поло­

вина XIX - начало XX в. М., 1996. С. 337 – 338.

35

шей части этих задач сфокусировалось, по общему мнению, на введении мировых уч-реждений1. В их основу была положена теоретическая концепция статс-секретаря Го­сударственного совета С.И. Зарудного, одним из тезисов которой был взгляд на миро­вого судью как на примирителя, “судью совести”, основное назначение которого – со­хранение мира2. Согласно этой концепции, мировой суд рассматривался не столько как орган ограниченной юрисдикции, а главным образом как местный патриархальный га­рант законности и порядка. Низкий авторитет и бюрократизм местных властей, обра­зуемых по сословному принципу, были неприемлемы, ибо передача им дел по освобо­ждению крестьян неминуемо погубила бы реформу, которая и так была встречена кре­стьянами крайне настороженно и недоверчиво. Бессмысленно было и связывать долго­временные преобразования с учреждениями, чья дальнейшая судьба была уже предре­шена: реформа уездного управления готовилась параллельно с крестьянской.

Теория С.И. Зарудного оказала определяющее влияние на российскую мировую юстицию. Однако для Западной Европы такой взгляд уже в то время стал достоянием прошлого. В Англии, например, он был характерен в XV-XVI вв., но не в середине XIX в., в период реформ внутреннего управления.

В концепции С.И. Зарудного была сделана попытка совместить правосудие как го­сударственную деятельность и третейский суд как самодеятельность общества. Однако создание такого “кентавра” в принципе, как представляется, невозможно. Любая ком­бинация будет представлять собой либо участие общественности в делах правосудия, либо утрату публичного характера правосудия и перевод его исключительно в сферу частного права, что равнозначно исчезновению правосудия вообще, по определению. Отсюда – и противоречивость в понимании целей ми-

1              См.: Коротких М.Г. Указ. соч. С. 67 со ссылкой на: Журнал Секретного и Главного комитета по кресть­

янскому делу. М., 1915Т. . 1. С. 333.

2              См.: Там же. С. 69 -70; Высочайше учрежденная комиссия для пересмотра законоположений по судеб­

ной части... Т. 1. С. 55.

36

ровой юстиции, в формировании ее статуса, которая, как увидим, преследовала россий­ский мировой суд с самого начала.

Поскольку реформирование местного управления и суда не успевало за процессом освобождения крестьян, приведение в действие Положений 19 февраля 1861 г. было возложено на отдельную, самостоятельную группу учреждений, которая образовыва­лась в системе Министерства внутренних дел и состояла из мировых посредников, уездных мировых съездов и губернских по крестьянским делам присутствий. Необхо­димо еще раз подчеркнуть, что термин “мировой” образовывался от слова “мир” (спо­койствие, порядок), т.е. имел традиционный, исторически сложившийся смысл. В рус­ской грамматике середины XIX в. было и другое, омонимичное слово, обозначавшее общину, – “мiр”, но писалось оно через “ижицу”, а не через “и”. От “мiра” образовыва­лось и другое прилагательное – “ мiрской”. Ныне разница в правописании утратилась, но еще раз заметим, что мировые посредники (а затем и мировые судьи) никакого отношения к общине не имели.

По ст. 23 Положения о губернских и уездных по крестьянским делам учреждениях (далее: Полож. о губ. и уезд. учр.)1, к компетенции мировых посредников относились: во-первых, споры, жалобы и недоразумения между помещиками и временнообязанны­ми крестьянами или дворовыми людьми, а также жалобы крестьян и обществ на воло­стные сходы и сельских и волостных должностных лиц; во-вторых, засвидетельствова­ние разных актов, совершаемых помещиками с временнообязанными крестьянами и дворовыми; в-третьих, некоторые распорядительные действия по крестьянским делам и, в-четвертых, некоторые дела по судебно-полицейскому разбирательству. В частно­сти, к распорядительным действиям принадлежали: составление уставных грамот, воз­вышение и понижение повинностей против установленных размеров, дела по выкупу крестьянских земель и угодий, взыскание с крестьян недоимок по повинностям в поль­зу помещика, утверждение в должности волостного старшины и

1 ПСЗ - 2. Т. XXXVI. № 36660.

37

вообще дела по избранию должностных лиц сельского и волостного управлений и др. ( ст. 27 Полож. о губ. и уезд. учр.).

Судебно-полицейские функции мирового посредника заключались в: наложении взысканий на должностных лиц сельского и волостного управлений за их должностные проступки, смещение этих должностных лиц и назначение других по своему усмотре­нию – в тех обществах, которые неисправны к отправлению повинностей; разбор спо­ров по найму землевладельцами людей в разные работы, в услужение и хозяйственные должности, по отдаче внаем земель, по потравам полей, лугов и других угодий и по по­рубкам владельческих лесов (ст. ст. 30-31 Полож. о губ. и уезд. учр.). Мировой посред­ник имел право налагать наказания в виде штрафа до 5 рублей, лиц податных сословий присуждать также и к общественным работам до шести дней, аресту до семи дней или к наказанию розгами до двадцати ударов, а должностных лиц – к замечаниям и выгово­рам (ст. ст. 30, 32 Полож. о губ. и уезд. учр.).

Уезд делился на участки из расчета по 10 тысяч душ мужского пола. В каждом уча­стке состоял один мировой посредник. Мировой съезд состоял из всех мировых по­средников уезда, а возглавлялся – уездным предводителем дворянства. В его работе принимал участие с правом голоса так называемый “член от правительства”, который выбирался губернатором из числа местных чиновников или дворян-землевладельцев и утверждался министром внутренних дел (ст. 97 Полож. о губ. и уезд. учр.). Съезд слу­жил следующей инстанцией по рассмотрению споров, решавшихся неокончательно мировыми посредниками, а также в некоторых случаях утверждал уставные грамоты.

Поражает, насколько точно выдержана схема совестных судей, содержавшаяся в “Конституции ” Н.М. Муравьева ! Вполне вероятно, что авторы Положения восполь­зовались идеей государственного преступника, изучив хранившиеся в тайных архивах документы по делу декабристов. Как мы позднее увидим, по такому же принципу будут создаваться структуры и мирового суда.

38

Третья инстанция, Губернское по крестьянским делам присутствие, состояла из гу­бернского предводителя дворянства, управляющего Палатой государственных иму-ществ, губернского прокурора, четырех членов из местных дворян-помещиков (двое – приглашенных министром внутренних дел, по совету с губернатором, двое – избран­ных предводителями дворянства уездов и губернии). Председательствовал в присутст­вии сам губернатор (ст. 123 Полож. о губ. и уезд. учр.).

Наконец, последней ступенью этой системы являлся Главныйкомитет об устройстве сельского состояния при Государственном совете, сменивший Главный комитет по крестьянскому делу.

Мировым посредником мог преимущественно стать потомственный дворянин не моложе 21 года, при условии владения не менее 150 десятинами земли1. Причем размер земельной собственности от 150 до 500 десятин требовал еще и свидетельства об окон­чании курса в учебных заведениях с правом на чин XII класса по Табели о рангах (п. п. 1, 2 ст. 6 Полож. о губ. и уезд. учр.). К земельному цензу приравнивалось обладание правом голоса в Губернском дворянском собрании ( п. 3 ст. 6 Полож. о губ. и уезд. учр.). Личные дворяне могли стать мировыми посредниками при условии обладания двойным земельным цензом (ст. 9 Полож. о губ. и уезд. учр.). Мировые посредники на­значались Сенатом по представлению губернатора, на три года.

Анализ правового статуса мирового посредника свидетельствует о том, что этот институт представлял собой классическую модель мировой юстиции.

Чисто дворянский состав учреждения объясняется скорее причиной организацион­ной, нежели политической. Формирование его на всесословной основе было невозмож­ным. Мировые посредники действовали в сельской местности, где мещан, по сути, не было, а взгляд на посредника как на хранителя мира предполагал его принадлежность к местному обществу, постоянное там пребывание и знание местных условий. Горожане на эту должность не годились. По понятным причинам отпадало

1 1 десятина = 1,0925 га.

39

духовенство ( на него была возложена иная обязанность – разъяснить крестьянству смысл и содержание реформы). Крестьяне же только-только начинали эмансипировать-ся1 и были, по сути, объектом деятельности посредников. Но, конечно, справедливости ради надо отметить, что должность мирового посредника играла и роль компромисса, компенсации дворянскому сословию, терявшему часть своих привилегий и прав в ре­зультате освобождения крестьян.

Летом 1861 г. было назначено более полутора тысяч мировых посредников в 43 гу­берниях из 45, где вводились Положения 19 февраля. В Астраханской и Оренбургской губерниях посредники не назначались: вследствие малочисленности крепостных в этих местностях обязанности мировых посредников возлагались на уездных предводителей дворянства.

Мировые посредники сразу взялись за дело и фактически стали на местах основ­ными проводниками государственной воли по освобождению крестьян, а также играли существенную роль в местном управлении. Реализовывали посредники свои функции по-разному.

Нередки были случаи превышения полномочий. Один из посредников Тамбовской губернии, например, дважды в неделю сек у себя на дворе местных мужиков – для профилактики. Показательная порка устраивалась каждую субботу для человек пяти сельских старост и ежемесячно – для волостных старшин. Причем староста, осужденный мировым посредником к сечению, перед экзекуцией лишался своей должности (с него снимали знаки его власти – цепь и медаль), а после мировой посредник вновь произво­дил его в старосты. То же проделывалось и с волостными старшинами. Несмотряна то, что их смена и избрание утвержда-

1 Термин “эмансипация” представляется с юридической точки зрения более точным, чем “освобожде­ние”, поскольку уничтожение крепостной зависимости в юридическом плане означало приобретение крестья­нином статуса субъекта права, получение правоспособности и дееспособности. Этот термин широко использо­вал, например, В.В. Леонтович в работе “История либерализма в России. 1762-1914”.

40

лись губернатором, даже и эта формальность соблюдалась. Жалобам на мирового по­средника губернатор также хода не давал1.

Односторонность посредников признавали даже официальные власти. Сенатор А.Х. Капгер, ревизовавший в 1861-1863 гг. Калужскую и Владимирскую губернии, докладывал Александру II: “Существование во Владимирской губернии большого чис­ла жалоб крестьян на уставные грамоты, составленные по обоюдному соглашению с помещиками, свидетельствует само по себе о неисполнении мировыми посредниками обязанностей... Так, в имении помещика Казакова Покровского уезда, селе Фетисове с деревнями, вследствие чрезмерно тяжелых повинностей возникли в июне 1861 года беспорядки, для прекращения которых в имение, без подробного разбора жалоб кресть­ян, введена была военная команда. Пятьдесят человек крестьян были жестоко наказаны розгами, и вслед за этим наказанием последовало добровольное соглашение о повинно­стях, долженствующих быть отбываемыми крестьянами до введения уставной грамоты. Соглашение это было, очевидно, вынужденное, потому что им крестьяне обязывались отбывать в пользу помещика повинности тяжелее прежних. Мировой посредник Про-скудин-Горский в этом случае не только не протестовал против такого незаконного увеличения повинностей, но даже сам засвидетельствовал акт добровольного соглаше­ния. В участке мирового посредника Хомутова, Гороховецкого уезда, большая часть грамот составлена за подписью крестьян вследствие настояний и угроз мирового по­средника, как о том заявили мне крестьяне при производстве ревизии...

...Мировой посредник 4-го участка Вязниковского уезда штабс-капитан Домашнев письменно сообщил мне, что он вовсе не дозволяет крестьянам представлять какие-либо возражения. Крестьяне, не соблюдавшие этого порядка, были облагаемы Домаш-невым денежными штрафами... Другой посредник того же уезда, титулярный советник Шумилов, на сделанный ему запрос, какими законными основаниями руководствовался он, допустив

1 См.: Конец крепостничества в России... С. 410-411.

41

по одной из уставных грамот неправильную отрезку, отозвался, что крестьяне не пред­ставили ему против оной никаких возражений, а он, со своей стороны, не считал себя вправе вызывать их на жалобы”1.

Министр внутренних дел П. А. Валуев в записке Александру II ”О положении кре­стьянского дела в начале сентября 1861 г.” отмечал: “Их (мировых посредников. – С. Л.) положение во многих случаях до крайности затруднительно. Они поставлены меж­ду крестьянами, часто не понимающими нового своего положения, и помещиками, час­то не желающими понимать нового порядка вещей или медленно и с трудом к нему привыкающими. Некоторая односторонность посредников даже неизбежна при тех упорных и раздражительных нареканиях, с которыми они встречаются именно со сто­роны помещиков. Мое заключение по сему предмету основано на продолжительном и внимательном наблюдении за возникающими в разных местах жалобами. Я неодно­кратно старался удостовериться в степени их основательности в разных губерниях... и должен убедиться в том, что означенные жалобы весьма нередко приносятся до край­ности опрометчиво, раздражительно и несправедливо”2.

В “Отчете по Главномукомитету об устройстве сельского состояния за девятилетие с 19 февраля 1861 г. по 19 февраля 1870 г.”, подписанном Великим князем Константи­ном и представленном императору, указывалось, что крестьяне западных губерний, “видя местных дворян в качестве исполнителей закона, возвещавшего им свободу, ему не поверили и стали упорно сопротивляться действиям мировых посредников; посред­ники же, призывая воинские команды для укрощения крестьян, пользовались своею властию в исключительных видах своего сословия”3.

Современники, в частности, положительно высказывались о быстроте и нефор­мальности судебного разбирательства у мирового посредника, приводили в доказатель­ство и отзывы крестьян,

1              Конец крепостничества в России... С. 406-407.

2              Там же. С. 365.

3              Там же. С. 434.

42

которые, по выражению одного из мемуаристов, просто приходили от этого в восторг1.

Нельзя обойти вопрос о связи мировых посредников и появившихся несколько лет спустя мировых судей. Первоначально задумывался, как мы видели, единый институт. Однако потребности крестьянской реформы вызвали к жизни несколько иную форму.

Издание Судебных уставов 20 ноября 1864 г. совершенно не ставило перед собой цели упразднить институт мировых посредников. Речь шла лишь об изменении их зна­чения и предметов ведомства2. Но Судебные уставы не сделали даже этого. В итоге ми­ровые посредники и мировые судьи действовали параллельно. Институт мировых по­средников лишь постепенно упразднялся в тех местностях, где большинство крестьян­ского населения перешло в состояние собственников, и в 1874 г. был ликвидирован со­всем. Но его функции не передавались автоматически мировым судьям. Вместо по­средников создавались уездные по крестьянским делам присутствия в составе предсе­дателя уездной земской управы, уездного исправника и почетного мирового судьи, снова соединив, таким образом, управление, полицию и суд. В конечном счете два вида мировых учреждений так и не слились воедино.

В пятидесятилетней истории российских мировых судей (1864-1917 гг.) можно вы­делить два основных периода. Первый – период становления мирового суда. Его на­чало можно определить достаточно точно: 20 ноября 1864 г., издание четырех Судеб­ных уставов. Они вводились в действие постепенно. Первые мировые учреждения от­крылись в Москве и Санкт-Петербурге 17 мая 1866 г. и, если верить Джаншиеву, про­извели просто бум: их в первые же дни завалили массой прошений – подсудных и не­подсудных; дела слушались при огромном стечении публики – в Москве бывали слу­чаи, когда заседания устраивали под открытым небом, во дворе, а в селе Васильеве Уфим-

1              Там же. С. 386.

2              Там же. С. 367.

43

ской губернии сцены разбирательства у мировых судей, печатавшиеся в столичных га­зетах, местные жители разучивали наизусть и разыгрывали в разных домах1. В общем, мировой суд был принят обществом и пользовался достаточно устойчивой популярно­стью.

К 1870 году мировые суды действовали в 23 губерниях (хотя, по Указу от 19 октяб­ря 1865 г. “О введении в действие Судебных уставов”2, к этому времени планировалось ввести их во всех 44 губерниях, управляемых на общем основании). В Польше и девяти губерниях Западного края мировые суды открылись в 1875 -1877 гг.; в Северо­Западном и Юго-Западном краях – в начале 1880-х гг. и т.д. Окончательно же процесс завершился к 1899 году!

Учреждение и развитие мировых судов в первые 25 лет после издания Судебных уставов – время апробации заложенных в них принципов и конкретных юридических норм, время накопления опыта и корректировки пробелов, ошибок, заблуждений.

Второй период связан именно с изменениями в правовой основе судебной реформы – Судебных уставах. С конца 1870-х гг. многие их положения начинают подвергаться серьезному пересмотру, причем реакционной направленности. Постепенно усиливают­ся административный контроль над мировыми судьями, а затем они вообще прекраща­ют свое существование как единая система – после утверждения 12 июля 1889 г. Поло­жения о земских участковых начальниках3. В то же время создается ряд аналогов миро­вых судов, действующих параллельно с оставшимися элементами мировой юстиции.

Вызванные политическими мотивами изменения и дополнения в судоустройстве и процессе привели судебную систему России к очередному кризису, разрешить который была призвана работа высочайше учрежденной Комиссии для пересмотра законополо­жений по судебной части, созванной в 1894 г. Комиссия

1              См.: Джаншиев Г. А. Указ. соч. С. 459.

2              ПСЗ - 2. Т. XL. № 42587.

3              ПСЗ - 3. Т. IX. № 6196.

44

подготовила проект нового Учреждения судебных установлений, в котором для миро­вых судей вообще не нашлось места. Этот проект, однако, так и не стал законом (как и многие плоды работ нескольких кодификационных комиссий того времени, например по разработке Гражданского уложения). Пока он проходил все инстанции гигантской бюрократической машины, наступило последнее десятилетие царского режима, во­бравшее в себя две войны и две революции, не считая парламентской думской лихо­радки. В таких условиях, конечно, было не до судоустройства, и комплексное его ре­формирование было заменено лишь единичными мерами. К такой относится издание закона от 15 июня 1912 г. “О преобразовании суда в сельских местностях”1, вдохнув­шем как бы вторую жизнь в мировую юстицию. Однако закон не был полностью реали­зован в силу известных последующих событий.

Отдельные новеллы в законодательство о мировом суде были внесены во время буржуазно-демократической республики, ну а советским Декретом о суде № 1 вся су­дебная система, покоившаяся на Судебных уставах 1864 г., упразднялась.

Таким образом, рамки второго периода – ревизии Судебных уставов – можно обозначить 1881-1917 гг. Выбор начального момента достаточно условен. 1881 год – год решительной смены политического курса, именно с этого времени Судебные уста­вы подвергаются целенаправленной и основательной переработке.

* * *

Итак, развитие мировой юстиции дореволюционной России можно представить следующим образом:

- первый этап: учреждение и деятельность аналогов классической модели миро­вой юстиции (XII в. – начало 1860-х гг.);

1 Собрание узаконений и распоряжений правительства. 1912. № 1003.

45

-               второй этап: учреждение и деятельность института мировых посредников, также

по классическому образцу, но со

ным периодом в освобождении крестьянства (1861-1874 гг., причем последние десять лет – параллельно с мировыми судьями);

-               третий этап: учреждение и деятельность института мировых судей (1864-1917

гг.), в эволюции которых можно выделить два периода:

1) период становления (1864-1881 гг.) и 2) период ревизии Судебных уставов (1881-1917 гг.).

46