13

Немалую опасность представляют злоупотребления сотрудников правоохранительных органов. Нельзя не согласиться с выводами международной правозащитной организации «Хьюман Райтс Вотч», которая в 1995 – 1999 годах проводила исследование в России: масштабы применения к задержанным методов при задержании и в непосредственно следующий за этим период приобрели в сегодняшней России вопиющий характер. Об этом свидетельствуют и доклады Уполномоченного по правам человека в РФ в 1999 – 2002 гг. В подготовленном им в 2002 г. специальном докладе «О нарушении прав граждан сотрудниками МВД РФ и УИС МЮ РФ» отмечается, что 22% всех жалоб пострадавших в Аппарат Уполномоченного посвящены недозволенным методам и процессуальным нарушениям при проведении дознания и предварительного следствия. Инспекторы Совета Европы признают следственные изоляторы России местом, приравненным к пыткам.

По информации Министра юстиции, через следственные изоляторы ежегодно проходят до 2 млн. заключенных, что почти в два раза превышает число лиц, находящихся в местах лишения свободы, причем бесчеловечные условия пребывания в СИЗО противоречат международным стандартам прав человека. Изучение материалов Уполномоченного по правам человека, независимых правозащитных организаций позволяет сделать некоторые выводы о задержаниях подозреваемых и заключениях под стражу в 1999 – 2002 гг.

В практике правоохранительных органов задержание и заключение под стражу рассматривается как средство получения обвинительных доказательств. «Ради получения признания или показаний против других лиц в первые часы после задержаний людей в милиции нередко избивают, подвергают жестокому обращению и пыткам. Помимо этого практикуется использование заключенных в местах предварительного содержания, которые избивают и запугивают подозреваемых, чтобы принудить их сотрудничать со следствием…Суды, как правило, не подвергают сомнению полученные таким образом признания, которые становятся основой обвинения». Поразительно, но факт: из профессионального правосознания юристов, из следственной и судебной практики в конце XX – начале XXI вв. не искоренены феодальные представления о признании обвиняемого как «царице доказательств»! Поэтому следователи, как правило, стремились избрать подозреваемому или обвиняемому меру пресечения в виде заключения под стражу. В результате – тысячи мелких правонарушителей оказались под стражей. Возникают вопросы: не являются ли эти идеи составной частью судебной политики государства? И действительно ли, что оно стремится стать правовым? Очевидно, не случайно сохранившийся в англосаксонском праве архаичный институт сделки обвиняемого с правосудием включен в новый УПК РФ (гл. 40). В стране, где процветает коррупция и где официально признано, что пытки широко применяются органами дознания и следствия, введение подобных уголовно-процессуальных норм представляется необоснованным.

Типичными нарушениями права неприкосновенности личности в России являются дискриминационное обращение правоохранительных органов с национальными меньшинствами – выходцами из средней Азии, с Кавказа, цыганами. Это проявляется в незаконных и необоснованных задержаниях. Массовые задержания и аресты такого вида имели место в Чечне. После событий на Дубровке распространились случаи фальсификации уголовных дел, обвинения в незаконном хранении оружия и арестов чеченцев.