Теоретико-правовые аспекты свободы совести в Российской Федерации

Проблема взаимосвязи свободы совести индивида с социально-политической ситуацией в обществе, в котором он живет, особенно остро встает в периоды переустройства структуры общества, в периоды смены или даже смещения социально-ценностных ориентиров. Именно в подобной ситуации сейчас оказалась Россия.

Уровень реализации в обществе свободы совести (как одной из фундаментальных естественных свобод) напрямую связан с нравственной и правовой культурой членов общества. Разрыв представлений отдельных граждан о правильности, правомерности того или иного поступка (так называемые общественное мнение, общественная мораль) с положениями нормативно-правовых  актов, устанавливающими рамки дозволенного поведения (с так называемой правовой реальностью) в настоящее время в России существенно велик.

В некоторой степени это обусловлено недостаточной разработанностью и неопределенностью самого понятия свободы совести в законодательстве (как отечественном, так и международном). К примеру, федеральный закон РФ "О свободе совести и религиозных объединениях", принятый 26 сентября 1997 г., кроме прочих упущений, нередко указываемых теми или иными авторами, по сути, не рассматривает свободы совести как самостоятельной естественной свободы человека в ее отрыве от свободы вероисповедания. Еще  печальнее дело обстоит со ст. 148 УК РФ, введенной в действие 1 января 1997 г., где запрет на "воспрепятствование осуществлению права на свободу совести" лишь голословно объявлен в наименовании. Текст же статьи не только не содержит самого словосочетания "свобода совести", но и вообще никоим образом не соотносится с данной свободой.

Что же до международно-правовых актов (в том числе принимаемых на Генеральной ассамблее ООН), то в них разброс в определениях свободы совести, а также в определении ее объема и места среди других прав и свобод человека весьма существенен. Так, например, Международный пакт о гражданских и политических правах, принятый 16 декабря 1966  г. и вступивший в силу 23 марта 1976 г., заявляет о свободе совести в ст. 18, но раскрывает ее содержание лишь в ст. 19, где под "правом беспрепятственно придерживаться своих мнений", собственно, и подразумевает свободу совести, нигде прямо этого не обозначая.

Возможно, вследствие этого, а также ряда других причин, среди отдельных категорий людей бытует представление о свободе совести, как об абсолютной свободе, т.е. праве свободного выражения любых, в том числе аморальных, убеждений, что в корне неверно и противоречит самой сущности указанной свободы. Настоящее заблуждение во многом связано с тем, что  свобода совести предполагает свободу поступать так, как заблагорассудится. В то же время следует учитывать, что закон, любой закон, всегда ограничивает определенную сферу жизнедеятельности человека. Возникает, казалось бы, противоречие: закон объявляет свободу совести, т.е. свободу действовать на свое усмотрение в соответствии  с собственными убеждениями, с одной стороны, и, как всякий закон, ограничивает сферу определенных действий человека – с другой. Но классическая формула взаимоотношений индивидов, озвученная графом де Мирабо (1749–1791), продублированная, в частности, в п. 3 ст. 17 Конституции РФ в следующей интерпретации: "осуществление прав и свобод человека  и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц", снимает это противоречие и четко определяет сферу ограничений закона в той сфере, где лицо может поступать так, как сочтет целесообразным.

Соотношение свободы совести (в смысле свободы поступать в соответствии со своими убеждениями) и требований закона, ограничивающих сферу действий человека – это классическое соотношение естественных прав человека (естественное право) и позитивного права на частном уровне.

Международный пакт о гражданских и политических правах гласит, что свобода убеждений и их собственное выражение, т.е. свобода совести, налагают "особые обязанности и особую ответственность", и, следовательно, сопряжены "с некоторыми ограничениями, которые, однако, должны быть установлены законом и являются необходимыми для уважения прав репутации других лиц и для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения". Пакт также запрещает "всякую пропаганду войны" и "всякие выступления в пользу национальной, расовой или религиозной ненависти, представляющие собой подстрекательство к дискриминации или насилию".

Таким образом, право свободного выражения убеждений не является абсолютным, но вместе с тем любые ограничения свободы совести должны отвечать требованиям разумности, законности, уместности  и демократической целесообразности.

Пункт 2 ст. 29 Всеобщей декларации прав человека, принятой на Генеральной ассамблее ООН 10 декабря 1948 г., провозглашает несколько исключительных целей, в соответствии с которыми возможно ограничение свободы личности. Одна из таких целей допускает, что права человека могут быть ограничены "для удовлетворения справедливых требований морали", т.е. свобода совести также может быть ограничена в связи с этим. Ч. 2 ст. 3 федерального закона РФ "О свободе совести и религиозных объединениях" во многом дублирует вышеприведенное положение Всеобщей декларации, указывая, что "право человека… на свободу совести… может быть ограничено… только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты нравственности". Однако следует помнить, что в соответствии с формулой Мирабо, если поступки человека не нарушают права и свободы других лиц, то ни о каком ограничении прав и свобод этого человека, в том числе и "для удовлетворения справедливых требований морали", не может быть и речи, т.к. иначе эти требования морали не будут справедливыми. То же самое в отношении ч. 2 ст. 3 ФЗ "О свободе совести и религиозных объединениях". Если не было нарушения прав других лиц, то и не может быть ограничения прав человека "в целях защиты нравственности", поскольку в противном случае следует говорить о безнравственности по отношению к человеку, чьи права ограничиваются под указанным предлогом.

Также хотелось бы акцентировать внимание на самом понятии свободы совести как одной из ведущих естественных свобод, присущих человеку от рождения. Не может быть права на совесть; может быть только свобода совести, поскольку совесть является неотъемлемой характеристикой личности, выступая внутренней мерой, индивидуальным чувством справедливости, в соответствии с которым человек оценивает все явления как собственной, так и социальной жизнедеятельности, попавшие в сферу его внимания. И так же, как совесть личности неотъемлема от самой личности, свобода совести по отношению к личности является неотчуждаемой свободой, чем и обусловлена ее приоритетность, наряду с правом на жизнь, по отношению к другим правам и свободам человека.

Дралов В.В., кандидат юридических наук

Академия управления МВД России