Часть II: «Государственное» и «частное»: трудности организационной реальности Центральной и Восточной Европы и бывшего Советского Союза

                В течение двух последних десятилетий по всему миру возросло признание новой роли               негосударственных субъектов в деятельности правительства. Такие группы как Клуб Сьерра, Оксфам и Надзор прав человека приняли ещё даже большее участие в исполнении ролей, закреплённых за государством. Под рубрикой «хорошее управление» концепции государственно-частного партнёрства, деволюции (передачи полномочий) и дерегулирования приобрели популярность.

                В этой атмосфере деволюция и глобализация, политика и практика во всёвозрастающем количестве проистекают от ещё более опытных негосударственных источников. Повышенную роль НПО и бизнеса в работе государств часто называют тысячелетней моделью управления. Однако, такие «современные» организационные формы могут обладать характерными чертами подобно «традиционным средствам» правления, таким как семейства или кланы Центральной Азии, Сомали и Афганистана и даже криминальным сетям или «мафии», которые процветают среди разрушений государственности и легальных структур.

                Это сходство может быть раздражающим из-за того, что мы склонны думать в условиях заявленных намерений и нравственного поведения, а не в обстановке функционирования социальных организаций, что поддерживает существование искушённых сетей государственных и частных субъектов. Пока что все эти социальные организации и группы более склонны действовать на основе культурных договорённостей, а не на требованиях формального права (процессуального). Они организованны достаточно гибко, с тем чтобы активизировать множество направлений деятельности и служить целям их членов, а не кого-либо ещё. Таким образом, «мафия» и НПО равным образом непонятны избирателям. Хотя НПО в англо-саксонских странах склонны вызывать в воображении образ народного самосознания и социальных программ помощи нуждающимся, в некоторых уголках мира они выступают как эгоистичные узурпаторы ресурсов.

                Использование и                приемлемость терминов «неправительственные организации», «гражданское общество» и «приватизация»  во всём мире часто скрывает тот факт, что проводилось очень мало исследований по реальной практике и моделям существования государственно-частных образований, интегрированных в управление и общество. Этот недостаток знаний обходится особенно дорого из-за невозможности узнать, каким образом новые инициативы, предложенные аутсайдерами, могут резонировать в пределах данных обществ.

                За последнее десятилетие международные организации, такие как Всемирный Банк, пытались бороться с коррупцией, одновременно поддерживая соблюдение норм права, НПО и гражданское общество в широком диапазоне систем. Современные глобальные антикоррупционные программы, проводимые Мировым Банком и другими организациями, указывают на дилемму. Классическое определение коррупции, используемое Всемирным Банком, - «злоупотребление государственной властью в целях личной выгоды» - требует государственно-частной дихотомии. Однако, что случается там, где государственно-частное различие становится трудным для понимания аутсайдеров? Оно, возможно, является нестабильным, подразделённым, дублированным или, иначе, неопределённым. И какие же предпосылки за принцип господства права и антикоррупционные программы существуют, и какие следует внедрить?

                Написанием этой работы я преследую несколько целей. Первая – представить и проанализировать этнографические данные, которые освещают социальную организацию обществ и государств Центральной и Восточной Европы и бывшего Советского Союза. Моя цель не в том, что бы быть всеобъемлющим, а в том, чтобы выдвинуть на первый план ключевые социальные организационные проблемы. К сожалению, эти проблемы зачастую игнорируют в ущерб пониманию, эффективности реформ и программ финансовой помощи. Надеюсь на то, что мой анализ поднимет сравнительные вопросы и посодействует исследованию нашей собственной государственно-частной системы управления и её ответственности. Какие государства Запада и Востока представляют собой нечто большее, чем просто привлечение всеобщего внимания.

                Вторая цель заключается в том, чтобы проанализировать выводы некоторых наиболее значительных политических линий и моделей, которые привнесены в Центральную и Восточную Европу и бывший Советский Союз (а также и в другие регионы мира), дав социальную организационную реальность. Эти выводы поднимают вопросы, которые, возможно, могут помочь аналитикам и  политическим деятелям оценить потенциальную применимость и влияние этих политических курсов.